Звениговский мясокомбинат официальный руководство

ООО МЯСОКОМБИНАТ «ЗВЕНИГОВСКИЙ»
ИНН 1203005214,
ОГРН 1041200000016
зарегистрировано 26.01.2004
в регионе Республика Марий Эл
по адресу: 425070, респ Марий Эл, п Шелангер, р-н Звениговский, ул. 60-Летия Победы, д.2а. Статус: Действующее.
Размер Уставного Капитала 505 000,00 руб.
читать далее…

Иван Казанков: «Народ и там, и тут хороший, но Татарстан мощнее, чем Марий Эл»

«ЕСЛИ БЫ В МАРИЙ ЭЛ БЫЛ ТАКОЙ РУКОВОДИТЕЛЬ, КАК ШАЙМИЕВ ИЛИ МИННИХАНОВ, ЧТО ТУТ? РАДОВАТЬСЯ ТОЛЬКО»

— Иван Иванович, вы родились в Алькеевском районе Татарстана. Расскажите, каким вам запомнилось родное село?

— Я родился во время войны в Хузангаево, это чувашское село, раньше оно называлось Сихтерма. В день моего рождения, 25 марта 1942 года, отец по ранению вернулся домой. Когда он уходил обратно на фронт, немцы, наверное, были сильнее нас, мы же отступали, он сказал: вместо Ивана пусть Иван останется, поэтому я Иван Иванович. Вот, что мне запомнилось. Но он вернулся, помер в 52 года, когда я учился в институте.

— В 2000 году вы открыли в родном селе СХПК «Хузангаевский». Как это произошло?

— Когда я стал депутатом Госдумы от Марий Эл, приехали люди из родной деревни. Приехал глава района, предисполкома, председатель сельсовета — моя родня. Каждый, кто родился в Сихмерме, все откуда-нибудь приходятся мне родней. Говорят, деревня пропадает, помоги хоть чем-нибудь, хоть советом. Ну а что советовать? На словах можно все что угодно сказать, без финансов не бывает. У нас хозяйство крепкое, хочешь не хочешь, начал помогать. Сейчас это одно из лучших предприятий Татарстана.

— Летом вы говорили о том, что вам не хватает земли. С тех пор что-то изменилось?

— Да, «Хузангаевский» развился, мощь большая, не хватает земли. Сейчас мы взяли 26 тысяч гектаров ваминовских земель, хозяйство «Сэт иле» в Алексеевском районе. Параллельно я думал о покупке молокозавода, чтобы организовать молочное животноводство, чтобы из Алексеевского района в «Звениговский» поставляли молоко, а мы развозили его по нашим магазинам. На сегодня у нас работает 420 магазинов, целая сеть, в этом году планируем довести их число до 500 точек. Но отказался от покупки, потому что он рассчитан на всю страну и производит сухое молоко и масло. А куда сейчас девать это сухое молоко и масло? Надо, чтобы молоко сегодня доили, завтра перерабатывали, послезавтра продавали, и на четвертый день в кассе были деньги — тогда можно жить. А если про запас делать, никогда на ноги не встанешь.

Нам бы пригодилось молоко, потому что старухи, заходя в магазин, спрашивают: а молоко у вас есть? Хлеб есть? Берут 100 граммов колбасы и уходят. Мы должны для народа все делать, что бы ни делали. На предприятии мы оставили все, как было в советское время, у нас есть и партийная организация, коммунистическая, конечно, и профсоюзы. Мы не тонем, не думаем воровать, развиваем хозяйство. К 90-м годам у нас было 16 тысяч свиней, сейчас — 192 тысячи, мы больше чем в 12 раз увеличили поголовье. Тогда производили всего 1,8 тысячи тонн свинины, а в прошлом году мы произвели 38,2 тысячи тонн, то есть объемы производства увеличили в 20 раз.

«На предприятии мы оставили все, как было в советское время»

— Как собираетесь использовать эти 26 тысяч гектаров земли? Что будете сажать?

— Зерновые. Чтобы прокормить 192 тысячи голов свиней, надо практически 100 тысяч тонн зерна, мы должны себя сами обеспечивать. Эти 26 тысяч гектаров, плюс хузангаевские 25 тысяч гектаров — получается 51 тысяча гектаров земли. Мы думаем выращивать зерновые как на корма, так и на крупы. Еще нам передадут животноводство — 6,5 тысяч голов.

— Какова сумма сделки?

— Я не буду ее называть, некоторые вещи лучше не распространять.

— Почему выбор пал на Татарстан, а не на Марий Эл? Привлекает чернозем?

— В Марий Эл тоже есть хорошие земли. Мы с 2000 года занимаемся земледелием в Хузангаево и не можем брать земли в разных местах, как «Красный Восток». У Айрата Хайруллина кругом есть земли, начиная с Воронежа, но он на вертолете летает, а я на машине езжу.

— Земельного банка в 51 тысячу гектаров вам хватит?

— Пока, думаю, что хватит. За счет кукурузы, если посеем зарубежные семена, мы обеспечим поголовье кормом. Кроме того, Хузангаево выращивает подсолнечник, мы делаем подсолнечное масло на продажу, а жмыхи идут в свиноводство. Это одна из выгодных культур, под подсолнечник стабильно нужно 6 тысяч гектаров. Вообще говоря, мы выращиваем все, что растет на земле: пшеницу, ячмень, даже свеклу. Производим крупы, сеем гречиху, делаем муку, печем хлеб — много всего делаем.

— Есть ли какая-то разница между Татарстаном и Марий Эл с точки зрения сельского хозяйства?

— Народ и там, и тут хороший, но Татарстан мощнее, чем Марий Эл. У вас оказывают существенную помощь сельскому хозяйству. В Марий Эл помощи практически нет: выживаешь сам как можешь.

— Какие у вас отношения с первыми лицами Татарстана, с Минтимером Шаймиевым, Рустамом Миннихановым? Вы же лично знакомы?

— Да, я с ними лично знаком. И я был у Шаймиева, и Шаймиев бывал в Хузангаево, когда работа только началась. Он видел, что там копошатся, что-то делают, — любой руководитель старается помочь тому, кто делает что-то сам. И нам помогали. Нам помогают, а мы должны проваливать? И такие же деловые отношения с Рустамом Нургалиевичем: я всегда чувствую его поддержку. Несмотря на то, что я только руководитель предприятия, он ко мне относится с уважением, как к старому аксакалу, как принято у восточных народов. А раз он так хорошо относится ко мне, подвести-то неохота, надо по-серьезному работать.

Вообще говоря, Татарстан мне родина: если беды случаются — переживаю, хорошее — радуюсь. Я всегда говорю: «Если я помру, похороните меня рядом с отцом, в Хузангаево». Оно мне родиной было и останется. В Марийской республике у меня с руководством, с Маркеловым (Маркелов Леонид Игоревич — глава Марий Эл с 2001 года — прим. авт.) не получается ладить. До него со всеми, начиная с Никонова (Никонов Виктор Петрович — первый секретарь Марийского обкома КПСС в 1967 — 1979 годах — прим. авт.), были хорошие отношения, потому что привык работать, да и богом мне дано, видимо. Если бы в Марий Эл был такой руководитель, как Шаймиев или Минниханов, что тут? Радоваться только, народ у нас хороший. Но я тут не востребован. Если востребован, то только для того, чтобы меня критиковали. То капиталистом обзовут, то еще как-то. Капиталист все прибавки стоимости труда себе присваивает, а я ничего не присваиваю. Я всегда плясал от зарплаты, которую получал при советской власти, в процентном соотношении. Я получаю более 120 тысяч рублей, а рабочие — 38 тысяч. Получаю в три раза больше, так оно и было при советской власти. Я в одном списке с рабочими: они видят мою зарплату, видят свою. И когда бывают споры, хозяйство есть хозяйство, в семье вдвоем живут, и то без конфликтов не бывает, я говорю: «Вы мою зарплату видите, видите, как я работаю, и свою зарплату видите, давайте работать. Тут зря никто не работает, все получают достойную зарплату».

«МАТЬ ГОВОРИТ: «ТЫ ТЕПЕРЬ НЕ ДИРЕКТОРОМ РАБОТАЕШЬ, ТОРГАШОМ СТАЛ, ГОВОРЯТ, СПЕКУЛЯНТОМ»

— Как вы пришли на предприятие?

— В 1974 году меня направили из Юринского в Параньгинский район, директором совхоза «Елеевский». Там, видимо, я себя показал с положительной стороны, и когда в совхозе «Звениговский» не стало руководителя, поставили меня. Кроме того, у меня были личные мотивы. Сергей Иванович, сын, подрос, надо было в первый класс идти, и мне хотелось, чтобы он пошел в русскую школу. Я сам окончил национальную, чувашскую, школу, поэтому у меня сильнейший акцент. А тут я получил возможность выучить сына в русской школе. Вот, с того момента я работаю тут директором.

То, что тут творилось, нельзя ни с чем сравнить, и народ был разболтан. Совхоз кругом окружают заводы: красногорские, суслонгерские заводы, в Звенигово есть завод — практически это промышленный район. И кто остается в деревне? Те, кого никуда не берут. Вот с этими пьяницами я начинал работать. Сейчас в нашем хозяйстве вы не найдете ни одного человека даже с запахом — все трезвые.

— Как удалось сохранить предприятие в 90-е годы, когда не стало господдержки?

— У-у! Это трудные годы, 90-е. Первое время мы продолжали отправлять свиней на мясокомбинат и ждать деньги. Тогда же, при советской власти, отправишь свиней на мясокомбинат, деньги придут на счет, и все. Тут ни денег нет, ничего нет. Я звоню директору мясокомбината в Волжске: «Юрий Петрович, деньги нужны». «А я, Иван Иванович, не могу продавать ваше мясо, если хотите, сами продавайте». Я говорю: «Куда продавать?» «А это уж ваше дело». Мы были вынуждены искать рынки сбыта, начиная с Мурманска, Северодвинска, Воркуты — кругом искали, куда бы реализовать. Поставляли мясо на Урал, в Свердловск (в настоящее время Екатеринбург — прим. авт. ), до Сургута доходили.

Я сразу понял, что народ без зарплаты оставлять нельзя, и мы организовали местную торговлю. Продавали мясо, ливерную продукцию, дрожжи, которые покупали аж в Сергаче, консервы — только бы как-нибудь заработать на зарплату. У нас это получалось, и мы выжили. Мать у меня тогда жива была, она 1907 года рождения, прожила 99 лет. Ей тогда 83 года было, наверное, она говорит: «Ты теперь не директором работаешь, торгашом стал, говорят, спекулянтом». Я говорю: «Мама, хоть кем меня называй, я все сделаю, только бы народу зарплату платить». Так вот, не было и месяца, чтобы я не заплатил зарплаты, любому могу в глаза смотреть — хоть маленькая зарплата, но была.

«Сейчас в нашем хозяйстве вы не найдете ни одного человека даже с запахом — все трезвые»

«ТУТ 192 ТЫСЯЧИ СВИНЕЙ — ЭТО ЦЕЛЫЙ ГОРОД!»

— В 2013 году вы участвовали в международной выставке во Франкфурте-на-Майне и завоевали медали. Расскажите, как это было?

— Немцы — колбасники, над ними всегда смеялись, что они колбасу уж больно любят (улыбается). Мы там выставили 23 вида колбас, и все 23 вида у нас получили награды: 16 золотых, 6 серебряных и одна «бронза». Почему? Они на Западе привыкли с добавками работать, а мы по советским ГОСТам делаем колбасу для народа.

— Среднесуточный привес свиней в «Звениговском» составляет около килограмма. Как вы добиваетесь таких привесов?

— Мы занимаемся животноводством на уровне Запада. В Татарстане вы нигде не увидите, чтобы к животноводческим помещениям был подведен газ. У нас газ подведен, температура регулируется в автоматическом режиме: маленьким поросятам — 22 градуса, большим меньше — 16. Кроме этого, чтобы не было загазованности, у нас стоят немецкие вентиляторы Big Dutchman, они вытягивают газ из помещений, и он уничтожается за счет обогрева. Вот вы приехали на такой большой комплекс, а запаха тут не чувствуется.

— Чувствуется все-таки…

— Ну свиньи же и на улицу выходят, маток мы перегоняем, например. Если на рядовой ферме 300 голов свиней, запах слышно издалека, а тут 192 тысячи свиней — это целый город! Важное место занимает племенное дело. Сначала завезли свиней из Канады — не удовлетворились, потом из Дании завезли — тоже не подошли. В последний раз завезли хряков из Англии.

— Сколько стоят свиньи из Англии или Канады? Чем они лучше российских пород?

— Свиньи стоят 108 рублей за килограмм живого веса. Дело в том, что в России с 90-х перестали обращать внимания на сельское хозяйство. Западный рынок перешел к нам, их производители легко вздохнули, и племенное дело, да и все остальное, они компьютеризировали. А мы топчемся на месте, ученым зарплату не платят, если платят, то мизер, на уровне уборщиц. Как наука вперед продвинется? Сейчас говорить о том, почему хуже, почему лучше, даже нечего пытаться. Они ушли далеко вперед, поэтому у нас все породы западные.

— А антибиотики вы используете?

— Антибиотики мы стараемся не использовать, потому что и гормоны, и антибиотики вредно действуют на человека. Я же говорю, мы по советским ГОСТам работаем. Мы осколок СССР, мы были и остаемся для народа, зачем мы будем его обманывать? Молодежь сегодня хочет сразу большие деньги, а мы привыкли постепенно зарабатывать. Я помню послевоенные годы, когда хлеба-то не хватало, квартир не хватало. Сейчас можно подумать, какие были дураки, хрущевки строили, а тогда народу некуда было деваться. Когда я в институте учился, в 1960 году поступил, военные жили на Арском кладбище, поставили там палатку и учились в ветеринарном институте. Офицеры, их демобилизовали 2 миллиона 700 человек, учились и жили на Ершовом поле. Я нагляделся на все эти трудности. Когда я учился, куратор — фамилию не помню — не думал, что когда-нибудь о ней придется говорить, говорила: «Буквально три-четыре года назад за то, что учатся с 8 по 10 класс, платили, а вам стипендию дают. Вы обязаны вернуть эти деньги народу». Мне молодому это запомнилось, и я всю жизнь стараюсь приносить хоть какую-то пользу.

«Они на Западе привыкли с добавками работать, а мы по советским ГОСТам делаем колбасу для народа»

«БОЛЬШЕ ВСЕГО ЛЮБЯТ «ДОКТОРСКУЮ» КОЛБАСУ»

— Сколько в «Звениговском» наименований товаров в ассортименте?

— В наших магазинах 267 наименований продукции животноводства: начиная от ушей и заканчивая ливером. Больше всего любят «Докторскую» колбасу, «Краковскую» и «Звениговскую» ветчину.

— Какие отпускные цены, например, на «Докторскую» колбасу?

— «Докторская» стоит 220 рублей за килограмм.

— Из чего складывается себестоимость?

— 79 процентов цены — мясо, 7 процентов — специи и оболочка, 4 процента — выработка, то есть зарплата, электричество и прочие расходы, оставшиеся 10 процентов — чистая прибыль.

— У вас 420 фирменных магазинов «Звениговский мясокомбинат». А с торговыми сетями вы работаете?

— Работаем с «Магнитом», «Пятерочкой», «Сахарком». Работать работаем, но не хотим. С торговыми сетями сложно договориться, поэтому мы вынуждены закупать свои магазины.

— Что вас не устраивает?

— Во-первых, 45 дней отсрочки. За 45 дней сколько раз они крутят наши деньги? Денег вовремя не платят. Во-вторых, они могут набрать продукцию, а потом вернуть обратно испорченную, если не продадут. А кому это нужно? Мы будем от них отказываться. В этом году доведем количество магазинов до 500 и с ними работу сократим. Они думают только о себе, о наших бедах они не думают, мы им обязаны якобы все.

— Какую долю продукции вы поставляете в торговые сети?

— Сегодня 80 процентов продукции мы продаем через свою сеть. Вот эти остатки, 20 процентов, продаем через торговые сети. Если мы построим, приобретем магазины, мы начнем пропускать продукцию полностью через себя, иначе нам житья не будет. Мы делаем все, чтобы из года в год поставлять меньше продукции в торговые сети.

«Заводы, которые выпускали промышленную продукцию, все встали — что в Казани, что в Марий Эл, что в целом по России»

«В РОССИИ РАЗВАЛИЛИ ВСЕ КОЛХОЗЫ И СОВХОЗЫ. В ТАТАРСТАНЕ ЭТО ЕЩЕ МАЛО ЗАМЕТНО, А В МАРИЙ ЭЛ ВСЕ ЗАРАСТАЕТ ЛЕСОМ»

— Как на «Звениговском» отразилось ухудшение отношений с Западом?

— В России развалили все колхозы и совхозы. В Татарстане это еще мало заметно, а в Марий Эл как заедешь с Волжска, все зарастает лесом. А сейчас говорят «импортозамещение». Они сами не понимают, о чем говорят. Заводы, которые выпускали промышленную продукцию, все встали — что в Казани, что в Марий Эл, что в целом по России. Российское правительство открыло рынок для Запада, в угоду Европе и Америке. Даже самолеты, «Боинги», мы покупаем, хотя в Казани были мощнейшие авиационные заводы. В России не производят оборудование для сельского хозяйства. Что в свинарниках, что на мясокомбинате оборудование либо немецкое, либо швейцарское, ну и в консервном цехе у нас французская линия. А у нас где? А у нас нет. Я патриот, я в первую очередь стараюсь у своих покупать. Но их нет. И если есть, то обманывают. Купишь оборудование, написано, что у него такие-то достоинства, только поставил, оно тут же развалилось. Кому это нужно? А импортное взял — нормально работает. В прошлом году в Татарстане мы с кукурузой пролетели. Купили краснодарские семена, говорят, урожайность и срок созревания на уровне западных семян, а они ни черта не созрели! У нас до сих пор кукуруза неубранной осталась. Не созрела, и все. Медведев сам не понимает, что такое импортозамещение. Лапшу вешает. И вот беда: с одной стороны, казалось бы, для нас открылись рынки, а чем делать? Нет оборудования… Даже для пахоты мы не выпускаем нормальных плугов. Надо в срочном порядке плуги, комбайны делать, а они ничего не делают. Вот у меня немецкое оборудование в свинарниках выйдет из строя — чем я его заменю?

— Зато запретили импорт из Европы и США. А с 1 января Россельхознадзор ввел запрет на поставки в Россию свиноводческой продукции украинского производства.

— Сколько в прошлом году продавали, столько же в этом году продаем. Я не чувствую, что что-то изменилось в лучшую сторону.

— Кого вы считаете своими конкурентами?

— В свиноводстве? Тут нет таких предприятий, которые могли бы с нами конкурировать.

— А в России?

— У меня друг есть в Иркутской области (имеется в виду Илья Алексеевич Сумароков, генеральный директор «Усольского свинокомплекса» — прим. авт.), какой он мне конкурент? Он там продает, я — тут. Во всяком случае, нашему хозяйству хватает рынка.

«Если футболисты выиграют кубок, об этом будут годами говорить, а мы, крестьяне, выиграли кубок — кто-нибудь слыхал?»

«МЫ, КРЕСТЬЯНЕ, ВЫИГРАЛИ КУБОК — КТО-НИБУДЬ СЛЫХАЛ?»

— С какими проблемами кроме недостатка земли вы сталкиваетесь?

— Проблемы? Вот мы завоевали международный кубок. Если футболисты выиграют кубок, об этом будут годами говорить, а мы, крестьяне, выиграли кубок — кто-нибудь слыхал? Мы никому не нужны. Это всегда давит на меня.

— Какие меры поддержки от государства вам бы пригодились?

— Я же сказал, что нет их. А раз нет, как они могут пригодиться? Мы будем и дальше поднимать производство. Я собираюсь еще долго работать.

— Сколько?

— Ну, мать жила 99 лет, я должен, наверное, тоже долго работать. Пока еще ни памятью, ничем не страдаю (смеется).

— Какие у вас стратегические планы развития?

— Большому кораблю — большое плаванье: чем больше развиваешься, тем больше возможностей. Планировали довести поголовье свиней до 200 тысяч — доводим. Достраиваем откормочные площадки для крупного рогатого скота, на 10 тысяч голов. Нужно иметь собственную говядину в достаточном количестве. Мы пробовали держать мясной скот, скорее всего, перейдем полностью на молочный, потому что цена на мясной скот такая же, как на молочный. Если мясной скот одного теленка даст в год — это хорошо, а если не даст? Выходит, год зря кормили. А молочный скот дает теленка и молоко. Если дать теленка не получилось, продолжает давать молоко.

«Благодаря Ленину я выучился, получил образование и стал уважаемым человеком»

«СТРАНОЙ НАДО ПРАВИТЬ, А НЕ В ХОККЕЙ ИГРАТЬ»

— Рядом с административным зданием стоят памятники Ленину и Сталину. Зачем вы их установили?

— Благодаря Ленину, во-первых, мы — татары, чуваши, марийцы — получили государственность, с нами считаются. Во-вторых, равенство. Если бы не было советской власти, может быть, я бы где-нибудь свиней пас. Благодаря Ленину я выучился, получил образование и стал уважаемым человеком.

А Сталину памятник я поставил только в прошлом году (в сентябре 2015 года — прим. авт.). Ну как зачем? Как сказал Черчилль, Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой. Этот человек и атомную бомбу сделал, и войну выиграл, а его незаслуженно забыли. И всю грязь на него вылили, мол, репрессиями занимался. А сколько губернаторов сейчас надо пересадить или расстрелять? Воруют. То Сахалин, то Коми. Куда их девать-то? Наживаются за счет народа. Сталин уничтожал предателей. И сейчас нас кто предал? Горбачев предал, Ельцин. Вместо мощной державы мы стали ползающей страной. Чтобы продемонстрировать военную мощь России, показывают то, что осталось от советской техники. Я служил в армии в 1965 году, в морской авиации, мы уже тогда обслуживали Ту-95, их до сих пор показывают на параде. Вот какая мощь была в то время! А сейчас все развалили. Об этом памятнике Сталину кто только не знает. Думаете, Путин не знает, что мы его установили? Знает. Пусть помнят, что страной надо править, а не в хоккей играть. Я не могу заниматься спортом, у меня времени не хватает. А у них страна, а не какой-нибудь совхоз!

— Каковы, на ваш взгляд, три секрета успешного бизнеса?

— Во-первых, надо найти общий язык с народом. Когда меня направили управляющим в Спасский район, я там жил у тракториста дяди Вани Мустаева. Он говорит: «У тебя должно получиться, но ты немножко боишься народа. Не бойся народа. Хорошо тебе — с народом делись, плохо — иди, повинись, переговори с народом, народ тебя поддержит». Надо быть вместе с народом. Во-вторых, нельзя отставать от жизни, от того, чего добилась наука. Ну и самое главное — справедливость: каждый человек хочет жить также хорошо, как и ты.

ООО Мясокомбинат «Звениговский» — руководитель: Казанкова Наталия Ивановна (ИНН 120302664490). ИНН 1203005214, ОГРН 1041200000016. ОКПО 14477533, зарегистрировано 26.01.2004 по юридическому адресу 425070, Республика Марий Эл, Звениговский район, поселок Шелангер, ул. 60-летия Победы, д.2а. Размер уставного капитала — 505 000 рублей. Статус: действующая с 26.01.2004. Подробнее >