Зиновьев руководство ленинградской партийной организацией

Category:

• История
• Cancel

«Наместник Ленинграда» — Г.Е. Зиновьев.

Г.Е. Зиновьев за письменным столом в рабочем кабинете.
Ленинград. 1920-е годы.

Григорий Евсеевич Зиновьев (настоящее имя — Овсей-Гершен Аронович Радомысльский или Радомышельский)
родился в 1883 году в Елисаветграде Херсонской губернии.
Познакомившись с В.И. Лениным в 1902 году, он в следующем году примкнул к большевикам и вскоре стал
одним из их лидеров.
К 1917 году его позиции в партии были прочными. На различных партийных выборах он все время занимал
второе место после Ленина, являясь, по признанию многих современников, любимым учеником Владимира Ильича.
Именно Ленин рекомендовал Зиновьева на пост председателя Петроградского совета, и с 13 декабря 1917 года
в течение восьми с лишним лет Зиновьев был руководителем советских органов города.
Недоброжелатели, которых было немало и среди высокопоставленных большевистских чиновников, иронически
называли его «наместником Ленинграда», «ленинградским царьком».

Группа членов Большого президиума Ленинградского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов
на заседании.
За столом первый справа сидит Г.Е Зиновьев.
Ленинград, первая половина 1920-х годов.

Будучи неплохим оратором, плодовитым публицистом, Зиновьев оказался не вполне удачным управленцем.
На протяжении всего «ленинградского периода правления» он не раз конфликтовал с другими местными партийными функционерами.
При этом, как правило, победа оставалась за ним, часто благодаря поддержке В.И. Ленина.
В кризисных ситуациях Зиновьев также проявлял себя не с лучшей стороны.
Л.Д. Троцкий позднее так характеризовал своего товарища по партии: «Свердлов говорил мне: «Зиновьев — это паника».
А Свердлов знал людей. И действительно: в благоприятные периоды, когда, по выражению Ленина,
«нечего было бояться», Зиновьев очень легко взбирался на седьмое небо.
Когда же дела шли плохо, Зиновьев ложился обычно на диван, не в метафорическом, а в подлинном смысле,
и вздыхал. Начиная с семнадцатого года, я мог убедиться, что средних настроений Зиновьев не знал:
либо седьмое небо, либо диван».
После смерти Ленина трения и разногласия в руководящей верхушке приобрели более заметный характер.
Наряду с персональной борьбой за власть распаду способствовали и расхождения в вопросах о методах и темпах строительства социализма, об отношениях к классам и слоям в советском обществе, о проведении мировой
революции.
Внешне это выражалось в образовании временных блоков, направленных против отдельных партийных
лидеров или групп.
В 1923-1924 годах Г.Е. Зиновьев вместе с И.В. Сталиным и Л.Б. Каменевым громили Троцкого и троцкизм.
А в 1925 году уже Зиновьев и Каменев оказались в оппозиции большинству партийного руководства.
Их блок, названный «новой оппозицией», опирался в основном на ленинградскую партийную организацию.
Рупором оппозиционеров стала основная городская и губернская газета — «Ленинградская правда».
Критике подвергались теория построения социализма в одной, отдельно взятой стране; политика по отношению
к крестьянству, рассматриваемая как уступка кулачеству; действия власти на расширение рыночных отношений
в экономике.
В декабре 1925 года на XIV съезде партии «новая оппозиция» потерпела поражение. Вслед за этим кардинальная
кадровая чистка была устроена среди ленинградского руководства.
Во главе коммунистов Ленинграда стал С.М. Киров.
Отныне политическая карьера Зиновьева покатилась под уклон.
В 1926 году его освободили от должности председателя исполкома Коммунистического интернационала, который он возглавлял с 1919 года.
Его несколько раз исключали из партии и снова восстанавливали.
По сфальсифицированному делу «Московского центра» в 1935 году Зиновьев был осужден к 10 годам тюрьмы,
а в 1936 году по делу так называемого «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра»
приговорен к смертной казни и расстрелян.
На полвека имя Зиновьева почти исчезло даже из специальной литературы, а если и употреблялось, то
исключительно в отрицательном смысле.
Посмертная реабилитация Г.Е. Зиновьева последовала лишь в конце 1980-х годов.

Почетный караул на сцене Государственного академического театра оперы и балета (бывшего Мариинского)
во время торжественного заседания.
Ленинград, 23 февраля 1927 года.

.

Grigory Zinoviev
Григорий Зиновьев
Zinoviev in 1920
Chairman of the Communist International
In office 2 March 1919 – 22 November 1926
Preceded by	Position created
Succeeded by	Nikolai Bukharin
Chairman of the Petrograd Soviet
In office 13 December 1917 – 26 March 1926
Preceded by	Leon Trotsky
Succeeded by	Office abolished
Full member of the 6th, 10th, 11th, 12th, 13th, 14th Politburo
In office 10 October – 29 November 1917
In office 16 March 1921 – 2 June 1924
Candidate member of the 8th, 9th Politburo
In office 25 March 1919 – 16 March 1921
Personal details
Born	Ovsei-Gershon Aronovich Radomyslsky 23 September 1883 Yelizavetgrad, Russian Empire (now Kropyvnytskyi, Ukraine)
Died	25 August 1936 (aged 52) Moscow, Russian SFSR, Soviet Union
Cause of death	Execution by shooting
Nationality	Russian (1883–1936) Soviet (1917–1936)
Political party	RSDLP (1901–1903) RSDLP (Bolsheviks) (1903–1918) Russian Communist Party (Bolsheviks) (1918–1927, 1928–1932, 1933–1934)

Grigory Yevseyevich Zinoviev^[a] (born Ovsei-Gershon Aronovich Radomyslsky;^[b] 23 September [O.S. 11 September] 1883 – 25 August 1936) was a Russian revolutionary and Soviet politician. An Old Bolshevik, Zinoviev was a prominent figure in the leadership of the early Soviet Union, and served as chairman of the Communist International (Comintern) from 1919 to 1926.

Born in Ukraine (then part of the Russian Empire) to a Jewish family, Zinoviev joined the Russian Social Democratic Labour Party in 1901. He sided with Vladimir Lenin’s Bolsheviks in the party’s 1903 split with the Mensheviks, becoming one of his closest associates. He spent time in exile with Lenin and returned with him to Russia after the February Revolution of 1917. Before the October Revolution, Zinoviev and Lev Kamenev opposed an armed seizure of power, losing the trust of Lenin, who began relying on Leon Trotsky. During Lenin’s final illness and after his death in 1924, Zinoviev allied with Kamenev and Joseph Stalin against Trotsky. The «troika» fell apart, and in 1926 Zinoviev and Kamenev briefly entered with Trotsky in the United Opposition against Stalin; this alliance was defeated. Zinoviev was expelled from the party in 1927, and soon re-admitted after submitting to Stalin.

After the assassination of Sergei Kirov, a close ally of Stalin, in 1934, Zinoviev was accused of complicity in his killing, convicted, and sentenced to ten years in prison. While imprisoned in 1936, Zinoviev was further accused of treason during the Stalinist Great Purge, and he was executed after a show trial in August 1936.

Biography[edit]

Before the 1917 Revolution (1901–1917)[edit]

Grigory Zinoviev was born in Yelizavetgrad, Russian Empire (now Kropyvnytskyi, Ukraine), to Jewish dairy farmers, who educated him at home. His name at birth was Ovsei-Gershon Aronovich Radomyslsky (Russian: Овсей-Гершен Аронович Радомысльски), and he was the oldest son born to Aron and Reizy Radomyslsky.^[1] Between 1924 and 1934 the city was known as Zinovyevsk (Ukrainian: Зінов’євськ [zʲinɔvɛ́vsʲk]). Grigory Zinoviev was also known in early life under the name Hirsh Apfelbaum. He later adopted several designations, such as Shatski, Grigoriev, Grigori and Zinoviev, by the two last of which he is most frequently called.^[2] He studied philosophy, literature and history. He became interested in politics and joined the Russian Social Democratic Labour Party (RSDLP) in 1901. He was a member of its Bolshevik faction from the time of its creation in 1903. Between 1903 and the fall of the Russian Empire in February 1917, he was a leading Bolshevik and one of Vladimir Lenin’s closest associates, working both within Russia and abroad as circumstances permitted. He was elected to the RSDLP’s Central Committee in 1907 and sided with Lenin in 1908 when the Bolshevik faction split into Lenin’s supporters and Alexander Bogdanov’s followers. Zinoviev remained Lenin’s constant aide-de-camp and representative in various socialist organizations until 1917.

1917[edit]

Zinoviev spent the first three years of World War I in Switzerland. After the Russian monarchy was overthrown during the February Revolution, he returned to Russia in April 1917 in a sealed train with Lenin and other revolutionaries opposed to the war. He remained a part of the Bolshevik leadership throughout most of that year and spent time with Lenin after being forced into hiding in the period following the July Days. However, Zinoviev and Lenin soon had a falling out over Zinoviev’s opposition to Lenin’s call for an open rebellion against the Provisional Government. On 10 October 1917 (Julian calendar), he and Lev Kamenev were the only two Central Committee members to vote against an armed revolt. Their publication of an open letter opposing the use of force enraged Lenin, who demanded their expulsion from the party.^[3]

On 29 October 1917 (Julian calendar), immediately after the Bolshevik seizure of power during the October Revolution, the executive committee of the national railroad labour union, Vikzhel, threatened a national strike unless the Bolsheviks shared power with other socialist parties and dropped Lenin and Leon Trotsky from the government. Zinoviev, Kamenev, and their allies in the Bolshevik Central Committee argued that the Bolsheviks had no choice but to start negotiations since a railroad strike would cripple their government’s ability to fight the forces that were still loyal to the overthrown Provisional Government. Although Zinoviev and Kamenev briefly had the support of a Central Committee majority and negotiations were started, a quick collapse of the anti-Bolshevik forces outside Petrograd allowed Lenin and Trotsky to convince the Central Committee to abandon the negotiating process. In response, Zinoviev, Kamenev, Alexei Rykov, Vladimir Milyutin, and Victor Nogin resigned from the Central Committee on 4 November 1917 (Julian calendar). The following day, Lenin wrote a proclamation calling Zinoviev and Kamenev «deserters».^[4] He never forgot this conflict, eventually making an ambiguous reference to their «October episode» in his Testament.^[5]

The Civil War (1918–1920)[edit]

Zinoviev soon returned to the fold and was once again elected to the Central Committee at the VII Party Congress on 8 March 1918. He was put in charge of the Petrograd (Saint Petersburg before 1914, Leningrad 1924–91) city and regional government.

Sometime in 1918, while Ukraine was under German occupation, the rabbis of Odessa ceremonially anathematized (pronounced herem against) Trotsky, Zinoviev, and other Bolshevik leaders of Jewish descent in the synagogue.^[6]

Shortly after the assassination of Petrograd Cheka leader Moisei Uritsky in August 1918 and the commencement of the five year Red Terror period of political repression and mass killings, Zinoviev said:

To overcome our enemies we must have our own socialist militarism. We must carry along with us 90 million out of the 100 million of Soviet Russia’s population. As for the rest, we have nothing to say to them. They must be annihilated.^[7]

He became a non-voting member of the ruling Politburo when it was created after the VIII Congress on 25 March 1919. He also became the Chairman of the Executive Committee of the Comintern when it was created in March 1919. It was in this capacity he presided over the Congress of the Peoples of the East in Baku in September 1920^[8] and gave his famous four-hour speech in German at the Halle congress of the Independent Social Democratic Party of Germany in October 1920.^[9]

Zinoviev was responsible for Petrograd’s defence during two periods of intense clashes with White forces in 1919. Trotsky, who was in overall charge of the Red Army during the Russian Civil War, thought little of Zinoviev’s leadership, which aggravated their strained relationship.

Rise to the top (1921–1923)[edit]

In early 1921, when the Communist Party was split into several factions, and policy disagreements were threatening the unity of the Party, Zinoviev supported Lenin’s faction. As a result, Zinoviev was made a full member of the Politburo after the Xth Party Congress on 16 March 1921, while members of other factions, such as Nikolai Krestinsky, were dropped from the Politburo and the Secretariat.

Zinoviev was one of the most influential figures in the Soviet leadership during Lenin’s final illness in 1922–23 and immediately after his death in January 1924. He delivered the Central Committee’s reports to the XIIth and XIIIth Party Congresses in 1923 and 1924, respectively, something that Lenin had previously done. He was also considered one of the Communist Party’s leading theoreticians.^{[citation needed]} One of the main functions of the Comintern was Bolshevization, whereby the proletarian revolution was postponed, and an emphasis was put on unconditional support for the Kremlin’s foreign policy.^{[citation needed]} The Comintern closely supervised many national parties, and reorganized them along Soviet lines, with a healthy dose of Soviet political rhetoric as well.^[10]

Trotsky attributed Stalin’s appointment to the initial recommendation of Zinoviev.^[11] This view has been supported by several historians.^[12][13] According to Russian historian, Vadim Rogovin Stalin’s election occurred after the Eleventh Party Congress (March-April 1922), in which Lenin, due to his poor health, participated only sporadically, and only attended four of the twelve sessions of the Congress. ^[14]

With Stalin and Kamenev against Trotsky (1923–1924)[edit]

During Lenin’s final illness, Zinoviev, his close associate Kamenev and Joseph Stalin formed a ruling Triumvirate (also known by its Russian name Troika) in the Communist Party, playing a key role in marginalization of Leon Trotsky. The triumvirate carefully managed the intra-party debate and delegate-selection process in autumn 1923, during the run-up to the XIIIth Party Conference, and secured the vast majority of the seats. The Conference, held in January 1924 just before Lenin’s death, denounced Trotsky and Trotskyism. Some of Trotsky’s supporters suffered demotion or reassignment in the wake of his defeat, and Zinoviev’s power and influence seemed at its zenith. However, as subsequent events showed, his real power base was limited to the Petrograd/Leningrad Party organization, while the rest of the Communist Party apparatus came increasingly under Stalin’s control.

After Trotsky’s defeat at the XIIIth Conference, tensions between Zinoviev and Kamenev, on the one hand, and Stalin on the other became more pronounced and threatened to end their alliance. Nevertheless, Zinoviev and Kamenev helped Stalin retain his position as General Secretary of the Central Committee at the XIIIth Party Congress in May–June 1924 during the first Lenin’s Testament controversy.

After a brief lull in the summer of 1924, Trotsky published Lessons of October, an extensive summary of the events of 1917. In the article, Trotsky described Zinoviev’s and Kamenev’s opposition to the Bolshevik seizure of power in 1917, something that the two would have preferred left unmentioned. This started a new round of intra-party struggle, with Zinoviev and Kamenev once again allied with Stalin against Trotsky. They and their supporters accused Trotsky of various mistakes and worse during the Russian Civil War. They damaged his military reputation so much that he was forced to resign as People’s Commissar of Army and Fleet Affairs and Chairman of the Revolutionary Military Council in January 1925. Zinoviev demanded Trotsky’s expulsion from the Communist Party, but Stalin refused to go along at that time and skillfully played the role of a moderate.

Break with Stalin (1925)[edit]

With Trotsky finally on the sidelines, the Zinoviev-Kamenev-Stalin triumvirate began to crumble early in 1925. The two sides spent most of the year lining up support behind the scenes. Stalin struck an alliance with a Communist Party theoretician and Pravda editor Nikolai Bukharin and Soviet prime minister Alexei Rykov. Zinoviev and Kamenev allied with Lenin’s widow, Nadezhda Krupskaya, and Grigory Sokolnikov, the Soviet Commissar of Finance and a non-voting Politburo member. The struggle became open at the September 1925 meeting of the Central Committee and came to a head at the XIVth Party Congress in December 1925. With only the Leningrad delegation behind them, Zinoviev and Kamenev found themselves in a tiny minority and were soundly defeated. Zinoviev was re-elected to the Politburo, but his ally Kamenev was demoted from a full member to a non-voting member and Sokolnikov was dropped altogether, while Stalin had more of his allies elected to the Politburo. Within weeks of the Congress, Stalin wrested control of the Leningrad party organization and government from Zinoviev and had him dismissed from all regional posts, leaving only the Comintern as a possible power base for Zinoviev.

With Trotsky and Kamenev against Stalin (1926–1927)[edit]

During a lull in the intra-party fighting in the spring of 1926, Zinoviev, Kamenev and their supporters gravitated closer to Trotsky’s supporters and the two groups soon formed an alliance, which also incorporated some smaller opposition groups within the Communist Party. The alliance became known as the United Opposition. In May 1926, Stalin, weighing his options in a letter to Vyacheslav Molotov, directed his supporters to concentrate their attacks on Zinoviev since the latter was intimately familiar with Stalin’s methods from their time together in the triumvirate. Following Stalin’s orders, his supporters accused Zinoviev of using the Comintern apparatus in support of factional activities (the Lashevich Affair) and Zinoviev was dismissed from the Politburo after a tumultuous Central Committee meeting in July 1926. Soon thereafter the office of the Comintern Chairman was abolished and Zinoviev lost his last important post.

Zinoviev remained in opposition to Stalin throughout 1926 and 1927, resulting in his expulsion from the Central Committee in October 1927. When the United Opposition tried to organize independent demonstrations commemorating the 10th anniversary of the October revolution in November 1927, the demonstrators were dispersed by force and Zinoviev and Trotsky were expelled from the Communist Party on 12 November. Their leading supporters, from Kamenev down, were expelled in December 1927 by the XVth Party Congress, which paved the way for mass expulsions of rank and file oppositionists as well as internal exile of opposition leaders in early 1928.

Submission to Stalin (1928–1934)[edit]

While Trotsky remained firm in his opposition to Stalin after his expulsion from the Party and subsequent exile, Zinoviev and Kamenev capitulated almost immediately and called on their supporters to follow suit. They wrote open letters acknowledging their mistakes and were readmitted to the Communist Party after a six-month cooling off period. They never regained their Central Committee seats, but they were given mid-level positions within the Soviet bureaucracy. Bukharin, then at the beginning of his short and ill-fated struggle with Stalin, courted Kamenev and, indirectly, Zinoviev during the summer of 1928. This was soon reported to Stalin and used against Bukharin as proof of his factionalism.

After once more admitting their supposed mistakes, they were readmitted to the Party in December 1933. They were forced to make self-flagellating speeches at the XVIIth Party Congress in January 1934, with Stalin parading his erstwhile political opponents, now defeated and outwardly contrite.

The Moscow trials (1935–1936)[edit]

After the murder of Sergei Kirov on 1 December 1934 (which served as one of the triggers for the Great Purge of the Soviet Communist Party),^{[citation needed]} Zinoviev, Kamenev and their closest associates were once again expelled from the party and arrested in December 1934. They were tried in January 1935 and forced to admit «moral complicity» in Kirov’s assassination. Zinoviev was sentenced to 10 years in prison and his supporters to various prison terms.

In August 1936, after months of rehearsals in secret police prisons, Zinoviev, Kamenev and 14 others, mostly Old Bolsheviks, were put on trial again. This time, the charges included forming a terrorist organization that killed Kirov and tried to kill Stalin and other leaders of the Soviet government. This Trial of the Sixteen (or the trial of the «Trotskyite-Zinovievite Terrorist Center») was the first Moscow Show Trial and set the stage for subsequent show trials where Old Bolsheviks confessed to increasingly elaborate and egregious crimes, including espionage, poisoning and sabotage. Zinoviev and the other defendants were found guilty on 24 August 1936.

Before the trial, Zinoviev and Kamenev had agreed to plead guilty to the false charges on the condition that they not be executed, a condition that Stalin accepted, stating «that goes without saying». A few hours after their conviction, Stalin ordered their execution that night.^[15] Shortly after midnight, on the morning of 25 August, Zinoviev and Kamenev were executed by firing squad.

Accounts of Zinoviev’s execution vary, with some having him beg and plead for his life, prompting the stoic Kamenev to tell Zinoviev to «quiet down and die with dignity». Zinoviev allegedly struggled against the guards escorting him so fiercely that instead of taking him to the appointed execution room, he was simply dragged into a nearby cell and shot there.^[16]

Zinoviev’s futile pleading was later re-enacted and mocked by Stalin’s personal bodyguard, Karl Pauker.^[17] Stalin was described to have «laughed immoderately on seeing an imitation of the old Bolshevik leader Grigori Zinoviev being dragged to his execution, making
pleas for mercy with obscenities».^[18][19][20] Pauker himself later would perish in the purges.^[21]

The execution of Zinoviev, Kamenev and their associates was a sensational news event in the USSR and around the world, paving the way for the mass arrests and executions of the Great Purge of 1937–1938. In 1988, during perestroika, Zinoviev and his co-defendants were formally rehabilitated by the Military Collegium of the Supreme Court of the Soviet Union.^[22]

«Zinoviev Letter»[edit]

Zinoviev was the alleged author of the «Zinoviev Letter» which caused a sensation in the United Kingdom when published on 25 October 1924, four days before a general election. The letter called on British Communists to prepare for revolution. This document is now generally accepted to have been a fabrication, validating the declaration that Zinoviev made in a letter dated 27 October 1924:

«The letter of 15 September 1924, which has been attributed to me, is from the first to the last word, a forgery. Let us take the heading. The organisation of which I am the president never describes itself officially as the Executive Committee of the Third Communist International; the official name is Executive Committee of the Communist International. Equally incorrect is the signature, The Chairman of the Presidium. The forger has shown himself to be very stupid in his choice of the date. On 15 September 1924, I was taking a holiday in Kislovodsk, and, therefore, could not have signed any official letter….

It is not difficult to understand why some of the leaders of the Liberal-Conservative bloc had recourse to such methods as the forging of documents. Apparently they seriously thought they would be able, at the last minute before the elections, to create confusion in the ranks of those electors who sincerely sympathise with the Treaty between England and the Soviet Union. It is much more difficult to understand why the English Foreign Office, which is still under the control of the Prime Minister, MacDonald, did not refrain from making use of such a white-guardist forgery.»^[23]

See also[edit]

• Foreign relations of the Soviet Union
• Moscow Trials
• United Opposition (Soviet Union)

Notes[edit]

References[edit]

Works[edit]

• Leggett, George (1986). The Cheka: Lenin’s Political Police. New York: Oxford University Press. ISBN 0-19-822862-7.
• Boi za Peterburg: Dve Rechi (The Fight for St. Petersburg: Two Speeches). With Leon Trotsky. St. Petersburg: Gosudarstvennoe Izdatel’stvo, 1920.
• Leninizm: Vvedenie i izuchenie Leninizma (Leninism: Introduction to the Study of Leninism). Leningrad: Gosudarstvennoe Izdatel’stvo, 1925.

Further reading[edit]

• Corney, Frederick C. (ed.), Trotsky’s Challenge: The «Literary Discussion» of 1924 and the Fight for the Bolshevik Revolution. [2016] Chicago: Haymarket Books, 2017.
• McDermott, Kevin, and Jeremy Agnew. The Comintern: a history of international communism from Lenin to Stalin (Macmillan International Higher Education, 1996).

External links[edit]

• «Zinoviev, Grigori» . Encyclopædia Britannica (12th ed.). 1922.

• Grigory Zinoviev Archive, part of Marxists Internet Archive.
• Anatol Lunacharsky on Zinoviev.
• Leon Trotsky on Zinoviev and Lev Kamenev

Вместе с тем, смещение Троцкого и
завязавшаяся после этого борьба за
власть между Зиновьевым и Каменевым, с
одной стороны, и Сталиным, претендовавшим
на роль теоретика партии (выдвижение
им в конце 1924 года теории “построения
социализма в одной стране”), — с другой,
на время отодвинули борьбу против
“троцкизма”. С новой силой она вспыхнула
в 1926 году, когда Троцкий объединился с
лидерами “новой оппозиции”, признавшими,
что в компании против него они были не
правы.

К блоку с Зиновьевым и Каменевым
Троцкий пришел путем долгих раздумий.
Внимательно анализируя разногласия
между “новой” (или, иначе, ленинградской)
оппозицией и большинством партийного
руководства, с особой силой проявившиеся
накануне и в период работы 14 съезда
ВКП(б) (декабрь 1925 г.), Троцкий тщательно
просчитывал все “за” и “против” такого
союза. Участия во внутрипартийной
дискуссии он не принимал, и о его отношении
к ней мы можем судить лишь по его личным
записям, преимущественно дневникового
характера, а также по некоторым личным
письмам, сохранившимся в архиве.

Троцкий отдавал себе полный отчет в
том, что Зиновьев и Каменев являются
такими же “аппаратчиками”, как и Сталин
(если не хуже), и что их выступление
представляет собой лишь “аппаратную
оппозицию” большинству ЦК. Именно
поэтому он признавал, “что ленинградские
методы партийного и хозяйственного
руководства, агитаторская крикливость,
местническая заносчивость и прочие
скопили в партии чрезвычайное недовольство
ленинградской верхушкой; что к этому
недовольству присоединяется острое
возмущение ленинградским режимом со
стороны многих и многих сотен работников,
в разное время вышвырнутых из Ленинграда
и рассеянных по всей стране, — эти факты
совершенно неоспоримы, и значение их
нельзя недооценивать. В этом смысле
обновление ленинградской верхушки и
усвоение ленинградской организацией
менее комиссарского тона в отношении
ко всей партии является бесспорно
фактами положительного значения.
Троцкий понимал, что положение, сложившееся
в ленинградской партийной организации,
не являлось исключением.

Разумеется, Троцкий не мог игнорировать
и тот факт, что в центре полемики лежали
не только и не столько проблемы “аппаратной
борьбы”, сколько коренные вопросы
политики. К разрешению же этих вопросов
и у Зиновьева, Каменева, и у него самого
в конце 1925 – начале 1926 г. отчетливо
выявились практически одинаковые
подходы. Троцкий в итоге пришел к выводу,
который сформулировал в совершенно
естественной не только для него, но и
для всех остальных деятелей тогдашнего
коммунистического движения
вульгарно-социологической манере:
“Позиция, занятая ленинградскими
верхами, является бюрократически
извращенным выражением политической
тревоги наиболее передовой части
пролетариата за судьбу нашего
хозяйственного развития в целом и за
диктатуру пролетариата. Троцкий, Зиновьев
и Каменев впервые открыто выступили с
единых позиций на апрельском (1926 г.)
Пленуме ЦК ВКП (б). Через три месяца, на
июльском Пленуме, произошло их формальное
объединение на общей платформе.

Осью дискуссии стал вопрос о возможности
построения (победы) социализма в СССР
в условиях капиталистического окружения.
Сталин отвечал на него утвердительно.
Троцкий же – отрицательно. В сжатом
виде точка зрения Троцкого в этом вопросе
может быть представлена следующим
образом. Социализм возможен лишь по
достижении страной, где победила
революция, высочайшего уровня развития
производительных сил (при наличии
гарантий от реставрации капиталистических
отношений извне), и такой уровень в общих
чертах уже известен – это тот самый
рубеж, к которому подошли передовые
капиталистические страны (ведь
империализм, полагали большевики, —
высшая и последняя стадия капитализма,
канун социалистической революции!). Что
же касается Советской России, то перед
нею встанет задача как можно быстрее
преодолеть разрыв, отделяющий ее от
наиболее развитых государств. Без победы
пролетариата в основных странах Европы,
указывал Троцкий, прийти к социализму
нельзя, ибо, во-первых, мировая буржуазия
будет постоянно стремиться к свержению
Советской власти вооруженным путем, а
во-вторых, мировое хозяйство “в последней
инстанции… контролирует каждую из
своих частей, даже если эта часть стоит
под пролетарской диктатурой и строит
социалистическое хозяйство”. Сказанное,
разумеется, не означает, что Троцкий
отвергал необходимость социалистического
строительства в Советском Союзе.

Концепция Троцкого не могла быть
поддержана партийно-правительственной
бюрократией, которая абстрактным
интересам мировой революции предпочитала
реальное укрепление своего господствующего
положения в самое ближайшее время. Такую
перспективу ей давала сталинская теория
замкнутого экономического и политического
развития, реализуя которую можно было,
по словам Троцкого, “заранее назвать
социализмом все, что будет происходить
внутри Союза, независимо от того, что
будет происходить за его пределами”.

Совершенно правильно поставив вопрос
о теснейшей взаимосвязи экономических
процессов в СССР с развитием мирового
рынка, Троцкий вместе с тем допускал в
своем анализе ошибку, считая, что
современная ему капиталистическая
система находится в состоянии
прогрессирующего распада, который в
ближайшие годы приведет к социалистическим
революциям по крайней мере в крупнейших
странах Европы.

Но выступления Троцкого лишь озлобляли
функционеров, не брезговавших никакими
средствами, с тем чтобы его изолировать
и окончательно дискредитировать. Они
не останавливались и перед организацией
заведомых провокаций. Одной из наиболее
крупных таких провокаций и, как явствует
из архивных документов, заранее
спланированной и подготовленной, явилось
инспирирование сталинскими сторонниками
серии уличных столкновений с членами
оппозиции во время праздничной
демонстрации, посвященной 10-летней
годовщине Октябрьской революции.

Вся вина за события 7 ноября 1927 г. была
возложена на вождей оппозиции. Вскоре
после этих событий Троцкий и Зиновьев
были исключены из рядов ВКП(б). В январе
1928 г. Троцкого отправили в ссылку в
Алма-Ату. Но и после этого он продолжал
борьбу против системы бюрократической
диктатуры.

Новый раскол в Политбюро и ЦК начался
в октябре 1925 года, когда Зиновьев,
Каменев, Сокольников и Крупская
представили в ЦК документ, отражающий
серьезные противоречия во взглядах
формирующейся новой оппозиции (в
дальнейшем этот документ именовался
“Платформой 4-х”).

“Платформа” критиковала стремление
большинства ЦК затушевать классовую
борьбу в деревне, обозначалась
необходимость расширения внутрипартийной
демократии, усиления коллегиальности
в руководстве партией, о “национальной
ограниченности” в постановке 14
конференцией вопроса о победе социализма
в отдельной стране. Но, хотя все эти идеи
приближались к взглядам Троцкого,
находясь во власти прежних фракционных
настроений, авторы “Платформы”
одновременно протестовали против
активизации идеолого-теоретической
деятельности Троцкого и предлагали
применить к нему самые жесткие меры
партийных санкций, вплоть до исключения
из партии.

Обострение разногласий между ЦК и
“новой оппозицией” (как ее вскоре стали
называть) выявилось на октябрьском 1925
г. пленуме ЦК, где впервые доклады
Зиновьева и Каменева были не одобрены,
а лишь приняты к сведению. К тому же,
несмотря на запрещение пленумом
дискуссии, за несколько недель до съезда
началась острая полемика между Московской
и Ленинградской партийными организациями.
Тон этой полемике был задан из Москвы,
где на партийных собраниях все чаще
звучали обвинения в адрес Ленинградской
(с Зиновьевым во главе) в “капитулянтстве”
и “пораженчестве”. Обвинения эти в
печать, как правило, не проникали.
Следствием стало то, что впервые партия
узнала о существовании “пораженцев и
ликвидаторов” только на съезде.

Сталин же в то время завершил формирование
новой верхушки. Блок был направлен
против Каменева и Зиновьева. Последние
не нашли ничего лучше, чем…обвинить
большинство ЦК (со Сталиным во главе) в
том, что они якобы являются “полутроцкистами”
и не только не ведут борьбу с Троцким,
но даже смыкаются с ним! Очевидно, всерьез
поверив в действенность этого приема,
Зиновьев уже после январского пленума
стал готовить Ленинградскую организацию
к борьбе с этими “полутроцкистами”.

Троцкий же, по-прежнему лишенный
возможности личного контакта с лидерами
обеих формирующихся фракций, отмечал
в своих дневниках ненормальный характер
предсъездовской дискуссии, обусловленной
сложившимся аппаратным режимом в партии.
Он различал две стороны в деятельности
“ленинградской верхушки”. С одной
стороны, он считал справедливым
недовольство этой, как отмечалось выше,
чересчур крикливой, бюрократической и
самодовольной верхушкой. С другой – за
всей этой демагогией и приемами аппаратной
борьбы верхов он разглядел извращенное
выражение “политической тревоги
наиболее передовой части пролетариата
за судьбу нашего хозяйственного развития
в целом и за диктатуру пролетариата”
(Коммунистическая оппозиция в СССР,
Т.1).

Между тем, аппаратная подготовка
съезда продолжалась. Сталин, будучи
уверенным, что ленинградская делегация
окажется на съезде в полной изоляции,
был весьма заинтересован в ее единодушном
выступлении и столь же единодушной
реакции большинства съезда на это
выступление. Поэтому он и отверг
предложение своих союзников послать
на Ленинградскую партконференцию
несколько членов ЦК, дабы сообщить
ленинградцам точку зрения большинства
ЦК.

Зиновьев же допустил очередной просчет,
решив, что для победы на съезде будет
достаточно “монолитного единства”
делегации. Очевидно, он рассчитывал на
репутацию Ленинградской организации,
всегда считавшейся наиболее демократичной,
пролетарской и наиболее подверженной
мелкобуржуазным влияниям. Используя
привычные аппаратные методы подготовки
съезда, они оставили на этот счет
некоторые компрометирующие документы,
которые в столь же привычном аппаратом
порядке дошли до Секретариата ЦК. В
результате Молотов с торжеством зачитал
на съезде в качестве доказательства
антидемократизма ленинградских
руководителей (не стоит и говорить о
том, что при этом он умолчал о еще более
грубых махинациях со стороны Секретариата
в других организациях).

“Монолитность” и “однородность”
ленинградской делегации столкнулась
с той же “монолитностью” и “однородностью”
всех остальных делегаций съезда. В
искусстве аппаратной механики Зиновьеву
и Каменеву было далеко до Сталина.

1. 15. 14 съезд ВКП(б) – события и их влияние
   на дальнейший ход истории

Атмосфера съезда была напряженной.
Хрущев позже вспоминал, что “Сталин,
Бухарин и Рыков выступали за линию ЦК.
То есть за линию Сталина …так говорили
– вот линия ЦК, а там линия оппозиции”
(Вопросы истории. 1990 №2). Зиновьев говорил
о причинах, “загнавших в оппозицию”
ленинградцев. Каменев также говорил о
том, что на октябрьском пленуме большинство
ЦК запретило открыть предсъездовскую
дискуссию и вынести разногласия на
широкое обсуждение. По существу, после
смерти Ленина, 14 съезд стал первым и
последним, на котором обсуждались в
дискуссионной форме принципиальные
вопросы.

В начале работы съезда могло создаться
впечатление, что спор между Зиновьевым
и Бухариным касается лишь отдельных
нюансов, но разногласия проявлялись
все резче, и атмосфера накалялась. Один
из акцептов внутрипартийных разногласий,
наиболее резко проявивший себя во время
дискуссии, касался трактовки НЭПа.
Считая, что расширение НЭПа есть не что
иное, как оживление капиталистических
элементов, Каменев расценил “облегчение
аренды земли” как “уступку кулаку”.
В противовес этому Молотов говорил о
“бухаринской школе” как о продолжении
“школы ленинской”.

Тут следует заметить, что по прошествии
всего лишь нескольких лет тот же Молотов
вслед за развенчанием самого Бухарина
обрушит на “бухарскую школу” обвинения
в том, что она есть “агентура кулачества
в партии” и уже в начале 30-х “бухаринцы”
вслед за “троцкистами” пойдут в тюрьму
и политизоляторы.

Помимо тезисов о трактовке НЭПа и
социальной дифференциации деревни
“новая оппозиция” поставила ряд
вопросов, имевших несомненную важность
для оценки перспектив социалистического
строительства. В частности, Крупская
критиковала Молотова и Бухарина за
выдвинутое ими положение о том, что
госаппарат сам по себе уже является
широкой организацией рабочего класса.
Зиновьев доказывал, сложившиеся на
госпредприятиях условия (наемный труд,
деление на управляющих и управляемых)
нельзя назвать социалистическими.

Главный довод Бухарина и других
представителей большинства ЦК, выдвинутый
против этого тезиса, сводится к тому,
что трудовой энтузиазм рабочих ослабеет,
если им внушить, что госпредприятия –
не вполне социалистические. Отстаивание
идеологии ведущей фракции тезиса о
социалистическом характере отношений,
сложившихся на госпредприятиях,
представляло важнейший шаг к сталинскому
тезису о построенном в СССР социализме.

Еще один аспект внутрипартийных
разногласий, прошедший на съезде как
бы вторым планом, но оказавший впоследствии
огромное влияние на исход внутрипартийной
борьбы, был связан с вопросом о равенстве.
В содокладе на съезде Зиновьев произнес
положение о том, что стремление к
равенству доминирует в рабочей среде.
В ответ Сталин заявил, что Зиновьев
“толкует о каком-то неопределенном
народническом равенстве без указания
классовой подоплеки равенства…Лозунг
о равенстве в данный момент есть
эсеровская демагогия. Никакого равенства
не может быть, пока есть классы и пока
есть труд квалифицированный и
неквалифицированный” (Сталин И. В. Соч.
Т. 7).

“Теснейшая братия Сталина” объявила,
что положение Зиновьева в корне
противоречит марксизму, поскольку при
социалистическом строе, согласно учению
Маркса и Ленина, не может быть полного
равенства, так как господствует принцип
“каждый получает в зависимости от
выполненного им труда”. Однако этот
тезис Зиновьев и не пытался оспаривать,
его осторожная критика была в первую
очередь направлена против привилегированного
положения и излишеств бюрократии.
Троцкий в своих работах справедливо
замечал, что “ни Маркс, ни Ленин не
предусмотрели, что бюрократия прятала
свои материальные интересы за интересы
прилежного крестьянина и квалифицированного
рабочего… Было объявлено, что левая
оппозиция покушается на марксизм, на
заветы Ленина,…на наши дачи, на наши
автомобили, на наши благоприобретенные
права…

Остальные разногласия, проблемы,
вопросы организации сразу отступили
на второй план. Каждый бюрократ знал,
из-за чего идет борьба, и тянул за собой
свою канцелярию…” (Троцкий Л. Д. Сталин.
Т. 2).

Этим обстоятельством и объяснялось
грубое и нелояльное отношение правящей
фракции ко всем выступлениям участников
“новой оппозиции”. Бухарин, например,
почувствовав, что на стороне правящей
фракции находится абсолютное большинство
съезда, выступил с беспрецедентным
заявлением о том, что “какие бы решения
съезд ни принял, все мы…признаем решения
партийного съезда единственным
окончательным (курсив автора)
истолкованием ленинской партийной
линии” (14 съезд ВКП(б)). Такое заявление
объективно представляло собой новый
шаг к сталинистской концепции “единства
и монолитности” партии, согласно которой
любые решения партии (а затем – ее
“вождя”) объявлялись истиной, правильность
которой обязана безоговорочно признавать
вся партия, каждый ее член.

Если в содокладе Зиновьева еще не был
назван по имени основной виновник
фактического раскола в центральных
органах партии, а вопрос о необходимости
коллективного руководства ставился в
самой общей форме, то в последующих
выступлениях лидеров оппозиции возник
вопрос о фактическом подавлении Сталиным
коллективного руководства. Сокольников
и Каменев прямо говорили о необходимости
снять Сталина с поста генсека. Еще более
четко вопрос о Сталине был поставлен в
речи Каменева, где излагались пути
выхода из кризиса, созданного
злоупотреблением Сталиным захваченной
им необъятной властью. “Мы против
того, чтобы создавать теорию “вождя”,
мы против того, чтобы делать “вождя”,
— говорил Каменев. — …я
неоднократно говорил это т. Сталину
лично,…я повторяю это на съезде: я
пришел к убеждению, что тов. Сталин не
может выполнить роли объединителя
большевистского штаба (курсив автора)”
(14 съезд ВКП(б)).

В этой накаленной атмосфере слово
взял Ворошилов, произнесший льстивый
панегирик в адрес Сталина. Он не только
впервые в истории назвал Сталина “главным
членом политбюро”, но одновременно
невзначай выболтал истинную причину
его силы. “Тов. Сталину, очевидно,…суждено
формулировать вопросы несколько более
удачно, чем какому-либо другому члену
политбюро…в чем же тут дело?…в том, что
у тов. Сталина…имеется в руках аппарат,
и он может им действовать, двигать,
передвигать и проч.”

После этого большинство съезда в штыки
встретило речь Крупской при обсуждении
отчета ЦКК, где она напомнила о том, что
Ленин определял роль ЦКК, как предотвратителя
раскола в партии. Однако большинство
съезда поддержало давнюю точку зрения
Куйбышева, отошедшего от ленинского
понимания роли ЦКК. Еще на 13 съезде он
заявил, что “соблазнительная роль”
высшей инстанции “не соблазнила ЦКК”,
которая последовала “безоговорочно и
без всякого раздумья” за ЦК.

Однако на этом дискуссия не закончилась.
Следующим камнем преткновения стал
вопрос о доносительстве, чрезвычайно
широко распространившемся в партии.
Оппозиционер Бакаев утверждал, что
подобное в партии недопустимо, но ему
в решительной форме возразили Шкирятов,
Куйбышев и Гусев, заявившие, в свою
очередь, что партия страдает “не от
доносительства, а от недоносительства”
(14 съезд ВКП(б)).

В целом, можно сделать вывод, что с
самого начала съезд был вовлечен во все
обостряющуюся полемику, где только
курсивом были намечены вопросы, которым
в будущем предстояло определить не
только исход внутрипартийной борьбы,
но и судьбу всей страны. Среди них –
вопрос о равенстве, о доносах и, конечно,
“теория вождя”, трансформировавшаяся
позже в печально известный культ
личности. В том, как реагировало на их
постановку большинство съезда, явно
ощущается рука Сталина. Нет сомнений и
в том, кто продиктовал “план социалистической
индустриализации”. Увлеченный
перестановками в высших органах власти,
Сталин не взял на себя труд хоть
сколько-нибудь конкретизировать этот
план. Многие вопросы, в частности, об
источниках индустриализации, о темпах
роста промышленности, не были рассмотрены
вообще, более того, в политическом отчете
ЦК Сталин выступил против увеличения
капиталовложений в развитие промышленности.

Таким образом, легко видеть, что
последующее переименование данного
съезда в “съезд индустриализации” по
крайней мере ошибочно. В таком контексте
сомнительным выглядит и выдвинутый
“Кратким курсом истории ВКП(б) тезис о
том, что “сталинский план социалистической
индустриализации” был принят именно
на этом съезде.

Упомянутые же выше перестановки в
органах власти, напротив, имели огромный
успех (читай – способствовали воплощению
сталинских планов).

Руководители оппозиции выработали
заявление, представленное на июльском
пленуме ЦК 1926г. Последовали настолько
яростные дискуссии, что в разгар заседания
у Дзержинского произошел сердечный
приступ, повлекший за собой его смерть.
Непосредственно за этим была проведена
перетасовка политбюро в угоду Сталину.

Осудив взгляды оппозиции, съезд тем
не менее ввел пять ее представителей в
состав ЦК, который в свою очередь оставил
в составе Политбюро Зиновьева, а Каменева
перевел в кандидаты в члены Политбюро.
Хотя в составе Политбюро, избранного
после 14 съезда, остался и Троцкий, Сталину
было обеспечено теперь прочное и
безусловное большинство, поскольку в
Политбюро вошли три новых члена (Молотов,
Калинин и Ворошилов), которые безоговорочно
будут в дальнейшем поддерживать все
его самые зловещие акции.

Уже во время работы съезда в Ленинград
были направлены несколько членов ЦК
для воздействия на низовые партийные
организации, полностью поддержавшие
перед съездом своих лидеров.

Сразу же после съезда на “чрезвычайных
конференциях” Ленинградский губком и
все бюро райкомов партии и комсомола в
Ленинграде были переизбраны. Несколько
сот партийных руководителей были сняты
со своих постов. Во главе Ленинградской
организации стал верный соратник Сталина
Киров. Зиновьев и бывший первый секретарь
Ленинградского губкома Евдокимов были
отозваны в Москву, причем последний –
под предлогом того, что он избран
секретарем ЦК. Однако уже в начале 1926
года в верхушечных кругах партии
развернулись инспирируемые Сталиным
и его ближайшими союзниками разговоры
о необходимости реорганизовать избранные
после 14 съезда руководящие органы, т.е.
вывести из них лидеров оппозиции и
заменить их “новыми кадрами”. Первым
шагом в этом направлении был вывод на
апрельском пленуме ЦК 1926 года из
Секретариата ЦК Евдокимова и замена
его послушным сталинцем Шверником.

Соседние файлы в папке 2 Контрольная работа

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Григорий Евсеевич Зиновьев
Член Политбюро ЦК ВКП(б)
16 марта 1921 — 23 июля 1926
Член Политбюро ЦК РСДРП(б)
10 (23) октября 1917 — 4 (17) ноября 1917
Кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б)
25 марта 1919 — 8 марта 1921
Председатель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (с 1924 — Ленсовета)
13 декабря 1917 — 26 марта 1926
Предшественник:	Лев Давидович Троцкий
Преемник:	Николай Павлович Комаров
председатель исполнительного комитета ВЦСПС
25 января — 17 марта 1918 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Михаил Павлович Томский
председатель исполнительного комитета Коммунистического интернационала
4 марта 1919 — 23 июля 1926
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	11 (23) сентября 1883 Елисаветград, Херсонская губерния, Российская империя
Смерть:	25 августа 1936 (52 года) Москва, РСФСР, СССР
Место погребения:	там же
Партия:	РСДРП(б)/РКП(б)/ВКП(б) (1901—1927, 1928—1932, 1933—1934)
Профессия:	государственный деятель
Григорий Евсеевич Зиновьев на Викискладе

Гришка Евсе́евич Зино́вьев (настоящая фамилия — Радомысльский^[1], которую также использовал как литературное имя; в качестве еврейских имён в различных источниках указываются первое имя Евсей и Овсей, второе имя Герш, Гершен, Гершон и Гирш, отчество Аронович^[1]; партийная кличка Григо́рий; 11 (23) сентября 1883, Елисаветград, Российская империя — 25 августа 1936, Москва, СССР) — российский революционер, советский политический и государственный деятель. Член Политбюро ЦК партии (1921—1926), кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б) (1919—1921). Член Оргбюро ЦК РКП(б) (1923—1924).

Трижды (в 1927, 1932 и 1934 гг.) исключался из ВКП (б) и дважды восстанавливался в ней. Расстрелян.

До революции[править | править вики-текст]

Григорий Евсеевич родился в Елисаветграде (в 1924—1934 годах в его честь город носил название Зиновьевск, ныне Кропивницкий) в состоятельной еврейской семье владельца молочной фермы Аарона Радомысльского. Получил домашнее образование под руководством отца.

Участвовал в организованном революционном движении с 1901 года, когда и стал членом РСДРП. Подвергшись преследованию полиции за организацию стачек рабочих в Новороссии, в 1902 эмигрировал в Берлин, затем жил в Париже и Берне, где в 1903 году и познакомился с В. И. Лениным. Впоследствии был одним из наиболее близких к вождю партии людей и долгое время его постоянным представителем в социалистических организациях Европы. На II съезде РСДРП в 1903 году Зиновьев поддержал позицию Ленина, примкнув к большевикам, после чего вернулся на родину, где проводил активную пропагандистскую работу на территории Украины.

По причине болезни в 1904 году вновь покинул страну. Вскоре поступил на химический факультет Бернского университета, однако прервал учёбу для участия в революции 1905—1907 годов. Вернувшись в Россию, был избран членом Петербургского горкомитета РСДРП. Из-за новых приступов вновь вернулся в Берн, поступив на этот раз на юридический факультет. Некоторое время спустя в марте 1906 года снова находился в Петербурге. На V Лондонском съезде партии избран в состав ЦК (получил больше всех голосов после Ленина). Стал одним из редакторов подпольно издававшихся газет «Социал-демократ» и «Вперёд». В 1908 году был арестован, но через 3 месяца освобождён из-за болезни, после чего вновь эмигрировал — совместно с Лениным выехал на территорию австрийской Галиции.

1917 год[править | править вики-текст]

3 апреля 1917 года Зиновьев, его вторая жена Злата Лилина с сыном Стефаном и его первая жена Сарра Равич, с которой он был в разводе, возвратились в Россию вместе с Лениным в пломбированном вагоне. После событий 4 июля 1917 года вместе с Лениным скрывался от преследований Временного правительства в шалаше на озере Разлив. В большевистском списке по выборам в Учредительное собрание шёл вторым после Ленина.

10 октября (23 октября по новому стилю) на закрытом заседании большевистского ЦК совместно со Львом Борисовичем Каменевым выступил против ленинской резолюции о вооружённом восстании и проголосовал против свержения Временного правительства в ходе восстания, считая это преждевременным. Более того, Зиновьев и Каменев продемонстрировали свою оппозицию к большинству членов ЦК ещё и своим открытым выступлением в органе меньшевиков «Новая жизнь», фактически вскрыв перед правительством намерения большевиков и левых эсеров. Ленин считал эти действия Зиновьева и Каменева предательскими: «Каменев и Зиновьев выдали Родзянко и Керенскому решение ЦК своей партии о вооружённом восстании…» Поэтому руководством большевистской партии ставился вопрос об исключении их из партии, но ограничились запретом выступать от имени ЦК. Позже их несогласие с решением своих товарищей было упомянуто Лениным в «Завещании»: «Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью».

Вскоре после захвата власти в Петрограде большевиками и левыми эсерами в ходе Октябрьского вооружённого восстания 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года наметились первые выступления против новой власти. 29 октября Викжель — Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников — провозгласил забастовку с требованиями формирования из партий эсеров, меньшевиков и большевиков однородного социалистического правительства без участия в нём лидеров революции Ленина и Троцкого. Зиновьев, Каменев, Виктор Ногин и Алексей Рыков среагировали на требования Викжеля совместной позицией относительно необходимости переговоров с Викжелем и исполнения его требований, объясняя это потребностью в объединении всех социалистических сил для противостояния угрозе контрреволюции. Несмотря на то, что эта группа смогла на некоторое время склонить на свою сторону относительное большинство членов ЦК, провал выступления Керенского — Краснова на подступах к Петрограду позволил Ленину и Троцкому прервать наметившиеся переговоры с бунтующим профсоюзом. В ответ 4 ноября Зиновьев, Каменев, Рыков, Ногин и Милютин подали заявления о выходе из состава Центрального комитета. На следующий день Ленин выступил с заявлением, в котором осудил позицию покинувших ЦК большевиков, назвав их «дезертирами».

После 1917 года[править | править вики-текст]

Тем не менее, вскоре Зиновьеву было разрешено вернуться к политической деятельности. С декабря 1917 по март 1918 года он являлся председателем Петроградского (впоследствии Ленинградского) Совета. В Петрограде на протяжении Гражданской войны также занимал посты председателя Совнаркома Петроградской трудовой коммуны, председателя Совнаркома Союза коммун Северной области (май 1918 — февраль 1919) и председателя Комитета революционной обороны Петрограда, а также члена Реввоенсовета 7-й армии. Когда петроградские рабочие призвали в ответ на убийства М. С. Урицкого, В. Володарского, а также покушения на Ленина начать «красный террор», Зиновьев отказался. Ленин в ответ на это подверг Зиновьева резкой критике. Руководил обороной города от наступавших белых армий Юденича, однако фактический организатор Красной Армии Лев Троцкий считал его весьма посредственным военным деятелем (возможно, сказалась и личная неприязнь Троцкого к Зиновьеву, возникшая после конфликта вокруг Викжеля). В силу своих широких полномочий в качестве руководителя Петрограда Зиновьев выступал против решения В. И. Ленина перенести столицу Советской России в Москву.

Поддержав позицию Ленина относительно подписания Брестского мира с Германией и Австро-Венгрией, вновь вернул себе расположение Председателя Совнаркома. В состав Центрального комитета Зиновьев был возвращён на VII съезде партии 8 марта 1918 года. Через год был избран членом новосозданного Политбюро без права голоса на VIII партийной конференции 25 марта 1919 года.

Высокое доверие к нему в партии было выражено и в назначении Зиновьева председателем Исполкома Коммунистического Интернационала (на посту с марта 1919 года до 1926 года, ушёл в результате конфликта со Сталиным). Именовался «вождём Коминтерна». Во время председательства в Исполкоме Коминтерна поощрял фракционные склоки и первый ввёл термин «социал-фашизм» по отношению к социал-демократическим партиям Западной Европы.

По свидетельству П. А. Сорокина, во время Гражданской войны и после неё, Зиновьев, будучи «революционным диктатором» Петрограда с неограниченными полномочиями, выступал как главный организатор политики «красного террора» против петроградской интеллигенции и бывшего дворянства, вплоть до полного физического уничтожения «эксплуататорских классов». Среди интеллигенции, Зиновьев получил презрительную кличку «Гришка Третий» (после Григория Отрепьева и Григория Распутина). В частности, по постановлению Петроградского Совета в 1921 г. были расстреляны участники так называемого «заговора Таганцева», в том числе поэт Николай Гумилёв. В действительности, дело о заговоре было полностью сфальсифицировано органами Петроградской ЧК.

В 1921—1926 годах являлся членом Политбюро. Стремясь стать одним из главных лидеров партии, Зиновьев выступал с отчётными докладами на XII и XIII съездах РКП(б). Пропагандировал ленинское наследие, печатая огромное количество книг со своими статьями, речами и т. д. Было начато издание его собрания сочинений.

Зиновьев сыграл важную роль в возвышении Сталина. Именно по идее Зиновьева в 1922 году Каменев предложил назначить Сталина на пост Генерального секретаря ЦК РКП(б). На XII съезде партии в 1923 году Зиновьев выступал с политическим отчётом ЦК, вместе с Каменевым и Сталиным в составе т. н. «тройки Каменев—Зиновьев—Сталин» вёл в это время борьбу против Троцкого.

В оппозиции[править | править вики-текст]

Но в декабре 1925 года, на XIV съезде ВКП(б), Зиновьев, поддержанный Каменевым и ленинградской делегацией, от имени «новой оппозиции» выступил против группы Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин и др.) и партийного большинства. В 1926 году его отстранили от руководства Ленсоветом и Исполкомом Коминтерна, решением пленума ЦК вывели из Политбюро (был избран в 1921 году). Объединение с Троцким привело к тому, что в 1927 году Зиновьева вывели также из ЦК (членом которого он был с 1907 года), исключили из партии и выслали. Сторонники Зиновьева также понесли наказания по партийной и служебной линии.

В 1928 году, после покаяния, Зиновьев был восстановлен в партии, назначен ректором Казанского университета. Занимался литературно-публицистической деятельностью. В октябре 1932 года вновь исключён (за недоносительство в связи с делом «Союза марксистов-ленинцев»), арестован, Особым совещанием при ОГПУ осуждён на 4 года ссылки и выслан в Кустанай. Находясь в ссылке, осуществил перевод труда Адольфа Гитлера «Майн Кампф»^[2].

В 1933 году по решению Политбюро^[3] восстановлен в рядах ВКП(б) и направлен на работу в Центросоюз. Был приглашён на XVII съезд партии в феврале 1934 года, на котором выступил с покаянием и славословием в адрес Сталина и его соратников.

Занимался литературной деятельностью, автор книги «Карл Либкнехт» в серии ЖЗЛ. В апреле-июле 1934 г. — член редколлегии журнала «Большевик».

Гибель[править | править вики-текст]

16 декабря 1934 года Зиновьев арестован, исключён из партии и вскоре осуждён на десять лет тюрьмы по делу «Московского центра». Содержался в Верхнеуральском политизоляторе. В 1935 году вёл записи, обращённые к Сталину. В частности, он писал:

«В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял всё, что я готов сделать всё, чтобы заслужить прощение, снисхождение…»^[4]

24 августа 1936 года Зиновьев был приговорён к исключительной мере наказания по делу Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра. Расстрелян ночью 26 августа в Москве в здании ВКВС. По воспоминаниям^[кого?], перед казнью униженно молил о пощаде, целовал сапоги своим палачам, а затем от страха вообще не смог идти, ^{[источник не указан 447 дней]} на что Каменев ответил ему: «Перестаньте, Григорий, умрём достойно!». Бывший сотрудник НКВД А. Орлов писал в своей книге «Тайная история сталинских преступлений», что при расстреле присутствовали^[5] глава НКВД Г. Г. Ягода, заместители главы НКВД Н. И. Ежов и начальник охраны Сталина К. В. Паукер (все трое в последующие годы расстреляны). Пули, которыми были убиты Зиновьев и Каменев, забрал к себе домой Ягода, они были изъяты при обыске во время его ареста и попали в дом Ежова, откуда позже были изъяты уже при аресте самого Ежова.

Реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР 13 июля 1988 года^[6]

Личность[править | править вики-текст]

Е. Е. Лазарев писал о Зиновьеве в Швейцарии^[7]:

Ленин <…> стал разливать свой яд через обычный канал — через своего послушного и верного лакея — энергичного, циничного, деревянного и бессердечного опричника — „товарища Зиновьева“

Троцкий описывал Зиновьева следующим образом:

В агитационном вихре того периода, большое место занимал Зиновьев, оратор исключительной силы. Его высокий теноровый голос в первый момент удивлял, а затем подкупал своеобразной музыкальностью. Зиновьев был прирождённый агитатор… Противники называли Зиновьева наибольшим демагогом среди большевиков… На собраниях партии он умел убеждать, завоёвывать, завораживать, когда являлся с готовой политической идеей, проверенной на массовых митингах и как бы насыщенной надеждами и ненавистью рабочих и солдат. Зиновьев способен был, с другой стороны, во враждебном собрании, даже в тогдашнем Исполнительном комитете, придавать самым крайним и взрывчатым мыслям обволакивающую, вкрадчивую форму, забираясь в головы тех, которые относились к нему с заранее готовым недоверием. Чтобы достигать таких неоценимых результатов, ему мало было одного лишь сознания своей правоты; ему необходима была успокоительная уверенность в том, что политическая ответственность снята с него надёжной и крепкой рукою. Такую уверенность давал ему Ленин.

Луначарский писал:

Сам по себе Зиновьев человек чрезвычайно гуманный и исключительно добрый, высокоинтеллигентный, но он словно немножко стыдится таких своих свойств и готов заключиться в броню революционной твёрдости, иногда, может быть, даже чрезмерной. (…) Я хочу отметить ещё одну черту Зиновьева, его совершенно романтическую преданность своей партии. Обыкновенно в высшей степени деловой и трезвый, Зиновьев в своих торжественных речах по поводу тех или других юбилейных моментов партии подымается до настоящих гимнов любви к ней.

Сотрудница Коминтерна А. Куусинен в своей книге «Господь низвергает Своих ангелов» вспоминает:

Личность Зиновьева особого уважения не вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитёр, с людьми груб и неотёсан… Это был легкомысленный женолюб, он был уверен, что неотразим. К подчинённым был излишне требователен, с начальством — подхалим. Ленин Зиновьеву покровительствовал, но после его смерти, когда Сталин стал пробиваться к власти, карьера Зиновьева стала рушиться.

Семья[править | править вики-текст]

Первая жена — Сарра Наумовна Равич (1879—1957), псевдоним — Ольга. Профессиональная революционерка. Член РСДРП с 1903 года. После убийства М. С. Урицкого исполняла обязанности комиссара внутренних дел Северной области. Арестовывалась в 1934, 1937, 1946 и 1951 годах. Освобождена в 1954 году.

Вторая жена — Злата Ионовна Лилина (1882—1929), псевдоним Левина Зина. Член РСДРП с 1902 года. Сотрудница газет «Правда», «Звезда», работник Петросовета.

Сын от второй жены — Стефан Григорьевич Радомысльский (1908—1937), арестован и расстрелян. Его жена Джафарова (Левина) Берта Самойловна дважды арестовывалась, находилась в заключении, в ссылке.

Третья жена — Ласман Евгения Яковлевна (1894—1985). Находилась в ссылках и тюрьмах с 1936 по 1954 год. Реабилитирована Военной коллегией Верховного Суда РФ 17 марта 2006 года.

Киновоплощения[править | править вики-текст]

• Апфельбаум («Октябрь», 1927)
•  ?? («Вихри враждебные», 1953)
• Марк Никельберг («В дни Октября», 1958, «Синяя тетрадь», 1963)
• Фридрих Шюттер («Bürgerkrieg in Rußland», телесериал (ФРГ, 1967)
• Жерар Кальё («Сталин-Троцкий» / «Staline-Trotsky: Le pouvoir et la révolution», Франция, 1979)
• Ежи Косинский («Красные», 1981)
• Ярослав Барышев («Красные колокола», 1983)
• Дитрих Маттауш / Dietrich Mattausch («Матросы Кронштадта» / Die Matrosen von Kronstadt, ФРГ, 1983)
• Паоло Боначелли («Ленин. Поезд», 1988)
• Всеволод Плоткин («Враг народа — Бухарин», 1990)
• Андраш Балинт («Сталин», 1992)
• Алексей Сафонов («Под знаком Скорпиона», 1995)
• Пеэтер Волконски («Все мои Ленины», 1997)
• Валерий Шевченко («Дети Арбата», 2004)
• Олег Комаров («Есенин», 2005)
• Евгений Князев («Декабрьская жара» / «Detsembrikuumus», Эстония, 2008)
• Юрий Герцман («Лиговка», 2010)
• Сергей Перевоев («Сталин с нами», 2013).
•  ?? (не указан в титрах) — появляется во время заседания Петросовета («Незабываемый 1919»)

Сочинения[править | править вики-текст]

• Сочинения. Т.1-8, 14-15. — М.-Пг.(Л.), ГИЗ, 1923-1929
• Австрия и мировая война. Пг., 1918
• Война и кризис социализма. Пб.,1920
• Двенадцать дней в Германии. Пб., 1920
• Коммунистический интернационал за работой. М.-Пг., 1922
• История РКП(б) — М.-Пг., 1923 (не менее 30 изданий)
• Мировая партия ленинизма. М., 1924
• Большевизация-стабилизация. Л., 1925
• Год революции. Л., 1925
• История первой русской революции. Гомель, 1925
• Ленинизм. Л.,1925
• Коминтерн в борьбе за массы. М.-Л., 1926
• Наши разногласия. М.-Л., 1926
• Война, революция и меньшевизм. М.-Л., 1931
• Карл Либкнехт. М., Жургаз, 1933 (ЖЗЛ)
• Гражданская война в Австрии. Харьков, 1934

См. также[править | править вики-текст]

• Письмо Зиновьева

Примечания[править | править вики-текст]

Литература[править | править вики-текст]

• Васецкий Н. А. Г. Е. Зиновьев: страницы жизни и политической деятельности // Новая и новейшая история. — 1989. — № 4. — С. 111–139.
• Васецкий Н. А. Г. Е. Зиновьев: страницы политической биографии. — М.: Знание, 1989. — 64 с. — (Новое в жизни, науке, технике. Серия «История и политика КПСС»; № 6).
• Васецкий Н. А. Ликвидация. Сталин, Троцкий, Зиновьев : фрагменты политических судеб. — М.: Московский рабочий, 1989. — 204 с.

Ссылки[править | править вики-текст]

	Зиновьев, Григорий Евсеевич на Викискладе?

• Биография на сайте «Хронос»
• Портрет Зиновьева Г. Е. в «Российской портретной галерее»
• Смирнов А. П. «Петербургский миф Григория Зиновьева»// История Петербурга. 2006. № 4.
• Постановление об исключении тт. Зиновьева и Троцкого из ЦК ВКП. 23.10.1927. Проект Российского военно-исторического общества «100 главных документов российской истории».

 

Годы жизни: 1883-1936

Григорий Евсеевич Зиновьев (Радомысльский)– известный советский политический и государственный деятель, соратник Ленина В.И.

Содержание

• Основные направления деятельности Зиновьева Г.Е. и их результаты.
  • Революционная работа.
  •  Партийная и государственная деятельность после Октября.
  • Публицистика.
    • Правление Ленина В.И. (1917-1924).
  • Правление Сталина И.В. (1924-1953)

Основные направления деятельности Зиновьева Г.Е. и их результаты.

Революционная работа.

Одним из направлений деятельности была революционная работа, подготовка  революции 1917 г. и  участие в ней.

Зиновьев Г.Е. с ранней юности приобщился к революционной работе, а когда в  1903 году встретился с Лениным В.И. на 2 съезде РСДРП , то он окончательно определился со взглядами и примкнул к партии большевиков. С этого времени начинается активная революционная деятельность.

В период Февральской революции по предложению В.И.Ленина Зиновьев был назначен руководителем организации партии большевиков в Петрограде. Зиновьев поддержал «Апрельские тезисы» Ленина В.И., призывал к мировой революции, отстаивал это мнение, когда вошёл в состав редакции большевистской газеты « Правда».

В сложный период июльского кризиса в 1917 году, когда страну охватила волна демонстраций протестов против Временного правительства,  Зиновьев Г.Е. призывал к мирному течению выступлений.

Ему  было свойственно желание сотрудничать с партиями, которые имели схожие с большевиками взгляды: меньшевиками и эсерами. В этом он расходился во взглядах с Лениным.

Не согласен был Зиновьев Г.Е. и с решением заседания ЦК РСДРП(б) 10 октября 1917 о немедленном начале революции, считая, что это преждевременно и приведёт к жертвам .Он вместе с Каменевым открыто проголосовал против выступления.

Во всём остальном Зиновьев постоянно поддерживал Ильича: и в необходимости подписания Брестского мира, и в возобновлении работы Интернационала. Именно Зиновьев Г.Е. руководил созывом Первого  конгресса 3-го Интернационала, а затем стал его председателем.

Таким образом, Зиновьев Г.Е. был одним из активных участников подготовки и проведения Октябрьской революции, верным соратником Ленина В.И.

 Партийная и государственная деятельность после Октября.

Сложность работы заключалась, с одной стороны, в стремлении  Зиновьева Г.Е. к лидерству (с этой целью он даже начал вести борьбу с Троцким), а с другой стороны — всё растущим культом личности Сталина И.В.

Уже в 1925 году Зиновьев Г.Е. совместно с Каменевым создал «Новую  оппозицию», высказываясь против тезиса Сталина И.В. о возможности победы революции сначала в одной отдельно взятой стране. Он также высказывался против тезиса Бухарина о том, что частный капитал  должен мирно врастаться  в социализм.

В 1926 году, соединившись с Троцким, Зиновьев создал « Объединённую оппозицию», что Сталин И.В., воспринял как предательство, направленное лично против него самого. К октябрю 1926 года Зиновьев был лишён всех своих постов: руководителя партийной организации в Петрограде, председателя Исполкома Коминтерна, был выведен из состава ЦК. Начались гонения против него.

После убийства в 1934 году Кирова по всей стране проводились репрессии. Зиновьева тоже обвинили в деле «Московского  центра » и приговорили  к 10 годам лишения свободы. Однако в 1936 его снова обвиняют — уже по делу бывшего «Троцкистско-зиновьевского Объединённого центра», который вообще будто бы  готовил  террористические акты в стране. Зиновьев был казнён. И лишь в 1988 году реабилитирован.

Таким образом, деятельность Зиновьева Г.Е. в период возрастания роли Сталина И.В.  в стране, была сопряжена с массой опасностей, за открыто высказанную позицию по любому вопросу он просто арестовывался. Так Сталин И.В.  расчищал себе путь к власти, уничтожая бывших соратников Ленина В.И.

Публицистика.

Третьим направлением деятельности Зиновьева Г.Е была публицистика. В своих статьях и книгах он высказывал своё видение истории партии, настоящего и будущего России.

«Ленин как строитель Коминтерна»

Коммунистический Интернационал – Коминтерн —  Зиновьев называл детищем Ленина, важнейшим делом его жизни. Ленин неустанно работал над сплочением мирового пролетариата. Он учил молодых коммунистов Запада, как надо создавать партию, как важно отбирать именно преданных партии людей, способных совершить революцию.

«Партия и госаппарат»

Зиновьев Г.Е. отмечал, как важно сформировать новый государственный аппарат, способный решать вопросы построения социализма в стране. И большую роль в этом должен сыграть партийный аппарат, чтобы защитить госорганы от бюрократизма. РКП(Б) и ЦИК  должны совместно осуществлять руководство страной.

«Внутрипартийная демократия»

Внутрипартийная демократия просто необходима, чтобы привлечь в ряды партии новых членов- рабочих, колхозников, которые уже культурно выросли и тоже хотят участвовать в профсоюзах, общественных организациях, в партийной работе.

Таким образом, в работах Зиновьева Г.Е. прослеживается мысль о руководящей роли партии, о необходимости продолжать борьбу по подготовке мировой революции, расширять ряды партии новыми членами из активистов среди рабочих и крестьян. Мы видим, как был предан Зиновьев Г.Е. делу революции, искренне верил в возможность победы социализма в мировом масштабе.

Правление Ленина В.И. (1917-1924).

События, явления.	Личности, принимавшие участие в данном событии, явлении, процессе.
Подготовка, проведение и руководство Октябрьской революции	Ленин- вождь пролетариата, идейный вдохновитель и руководитель революционных событий в октябре 1917 года. Одним из его ближайших соратников был Зиновьев Г.Е. Он активно поддерживал Ленина, хотя и не был с ним согласен в сроках проведения переворота. ( Далее см. портрет( первое и третье направления деятельности  Зиновьева )
Создание партии большевиков, подготовка её программы, определение целей и задач, работа по пополнению рядов партии.	Ленин В.И. – основатель и лидер партии большевиков. Он многое сделал для создания теоретических основ партии, в своих работах определяя её основные направления на ближайший период и более позднее время. Данная работа велась при огромной поддержке истинных революционеров, ленинцев, как их стали называть позже. Именно таким был Зиновьев Г.Е. (Далее — первое направление деятельности по портрету).

Правление Сталина И.В. (1924-1953)

События, явления.	Личности, принимавшие участие в данном событии, явлении, процессе.
Борьба за власть, за единоличное правление.	Сталин И.В., придя к власти, делал всё, чтобы обладать ею абсолютной властью. Именно с этой целью он проводил репрессии, и первыми были арестованы соратники Ленина, принимавшие самое активное участие в революции. Для него это были потенциальные соперники. Среди них- Зиновьев Г.Е. (Далее см. второе направление деятельности Зиновьева Г.Е. ).

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна