Вторжение польских войск под руководством лжедмитрия

Polish–Muscovite War (1605–1618)
Part of the Time of Troubles and the Russo-Polish Wars
The Polish–Lithuanian Commonwealth and western Tsardom of Russia during the Polish–Russian War. The map displays Poland (white), Lithuania (dark red), Russia (dark green), and Polish territorial gains or areas temporarily controlled by Poland (pink). Positions of military regiments and important battles are marked with crossed swords.
Date 1605–1618 Location Polish–Lithuanian Commonwealth Tsardom of Russia Result Truce of Deulino Russian independence preserved Beginning of the Romanov dynasty[1][2] Territorial changes Territorial gains and prestige for Poland–Lithuania; Poland–Lithuania gains Severia and Smolensk.[3]
Belligerents
Polish–Lithuanian Commonwealth Zaporozhian Cossacks	Tsardom of Russia Swedish Empire (1609–1610)
Commanders and leaders
Sigismund III Władysław IV Stanisław Żółkiewski Jan Karol Chodkiewicz Petro Sahaidachny	Boris Godunov Vasili IV Mikhail Skopin-Shuisky Dmitry Pozharsky Jacob De la Gardie

The Polish–Muscovite War of 1605–1618, also known as the Polish–Muscovite War or the Dimitriads, was a conflict fought between the Tsardom of Russia and the Polish–Lithuanian Commonwealth together with Zaporozhian Cossacks^[4] from 1605 to 1618.

Russia had been experiencing the Time of Troubles since the death of Tsar Feodor I in 1598, causing political instability and a violent succession crisis upon the extinction of the Rurik dynasty, and was ravaged by the major Famine from 1601 to 1603.^[5] Poland exploited Russia’s civil wars when powerful members of the Polish szlachta began influencing Russian boyars and supporting False Dmitris for the title of Tsar of Russia against the crowned Boris Godunov and Vasili IV Shuysky.^[6] In 1605, Polish nobles conducted a series of skirmishes until the death of False Dmitry I in 1606, and invaded again in 1607 until Russia formed a military alliance with Sweden two years later. Polish King Sigismund declared war on Russia in response in 1609, aiming to gain territorial concessions and weaken Sweden’s ally, winning many early victories such as the Battle of Klushino. In 1610, Polish forces entered Moscow and Sweden withdrew from the military alliance with Russia, instead triggering the Ingrian War.^[7]

Sigismund’s son, the Prince Władysław of Poland, was elected tsar by the Seven Boyars in September 1610, but Sigismund refused to allow his son to become the new tsar unless the Muscovites agreed to convert to Catholicism, with the pro-Polish boyars ending their support for the Polish–Lithuanian Commonwealth. In 1611, Kuzma Minin and Prince Dmitry Pozharsky formed a new army to launch a popular revolt against the Polish occupation. The Poles captured Smolensk in June 1611 but began to retreat after they were ousted from Moscow in September 1612.^[8] Michael Romanov, the son of Patriarch Filaret of Moscow, was elected Tsar of Russia in 1613, beginning the Romanov dynasty and ending the Time of Troubles. With little military action between 1612 and 1617, the war finally ended in 1618 with the Truce of Deulino, which granted the Polish–Lithuanian Commonwealth certain territorial concessions but preserved Russia’s independence.

The war was the first major sign of the rivalry and uneasy relations between Poland and Russia which last to this day.^[9] Its aftermath had a long-lasting impact on Russian society, creating the negative stereotype of Poland in Russia^[10] and, most notably, giving rise to the Romanov dynasty which ruled Russia for three centuries until the February Revolution in 1917. It also left a noticeable mark on Russian culture, with renowned writers and composers portraying the war in works such as Boris Godunov (play) by Alexander Pushkin (adapted into an opera by Modest Mussorgsky), A Life for the Tsar by Mikhail Glinka, Pan Voyevoda by Nikolai Rimsky-Korsakov as well as films Minin and Pozharsky and 1612.

Names of the war[edit]

The conflict is often referred to by different names, most commonly the Russo–Polish War, with the term Russia replacing the term Muscovy. In Polish historiography, the wars are usually referred to as the Dimitriads: the First Dymitriad (1605–1606) and Second Dymitriad (1607–1609) and the Polish–Muscovite War (1609–1618), which can subsequently be divided into two wars of 1609–1611 and 1617–1618, and may or may not include the 1617–1618 campaign, which is sometimes referred to as Chodkiewicz [Muscovite] Campaign. According to Russian historiography, the chaotic events of the war fall into the «Time of Troubles». The conflict with Poles is commonly called the Polish Invasion, Polish Intervention, or more specifically the Polish Intervention of the Early Seventeenth Century.

Prelude to the war[edit]

In the late 16th and early 17th centuries, Russia was in a state of political and economic crisis. After the death of Tsar Ivan IV («the Terrible») in 1584, and the death of his son Dimitri in 1591, several factions competed for the tsar’s throne. In 1598, Boris Godunov was crowned to the Russian throne, marking the end of the centuries long rule of the Rurik dynasty. While his policies were rather moderate and well-intentioned, his rule was marred by the general perception of its questionable legitimacy and allegations of his involvement in orchestrating the assassination of Dimitri. While Godunov managed to put the opposition to his rule under control, he did not manage to crush it completely. To add to his troubles, the first years of the 17th century were exceptionally cold. The drop in temperature was felt all over the world and was most likely caused by a severe eruption of a volcano in South America. In Russia, it resulted in a great famine that swept through the country from 1601 to 1603.

In late 1600, a Polish diplomatic mission led by Chancellor Lew Sapieha with Eliasz Pielgrzymowski and Stanisław Warszycki arrived in Moscow and proposed an alliance between the Commonwealth and Russia, which would include a future personal union. They proposed that after one monarch’s death without heirs, the other would become the ruler of both countries. However, Tsar Godunov declined the union proposal and settled on extending the Treaty of Jam Zapolski, which ended the Lithuanian wars of the 16th century, by 22 years (to 1622).

Sigismund and the Commonwealth magnates knew full well that they were not capable of any serious invasion of Russia; the Commonwealth army was too small, its treasury always empty, and the war lacked popular support. However, as the situation in Russia deteriorated, Sigismund and many Commonwealth magnates, especially those with estates and forces near the Russian border, began to look for a way to profit from the chaos and weakness of their eastern neighbour. This proved easy, as in the meantime many Russian boyars, disgruntled by the ongoing civil war, tried to entice various neighbors, including the Polish–Lithuanian Commonwealth, into intervening.^[11] Some of them looked to their own profits, trying to organize support for their own ascension to the Russian throne. Others looked to their western neighbor, the Commonwealth, and its attractive Golden Freedoms, and together with some Polish politicians planned for some kind of union between those two states. Yet others tried to tie their fates with that of Sweden in what became known as the De la Gardie Campaign and the Ingrian War.

Advocates for a union of Poland–Lithuania with Russia proposed a plan similar to the original Polish–Lithuanian Union of Lublin involving a common foreign policy and military; the right for nobility to choose the place where they would live and to buy landed estates; removal of barriers for trade and transit; introduction of a single currency; increased religious tolerance in Russia (especially the right to build churches of non-Orthodox faiths); and the sending of boyar children for education in more developed Polish academies (like the Jagiellonian University). However, this project never gained much support. Many boyars feared that the union with the predominantly Catholic Kingdom of Poland and the Grand Duchy of Lithuania would endanger Russia’s Orthodox traditions and opposed anything that threatened Russian culture, especially the policies aimed at curtailing the influence of the Orthodox Church, intermarriage and education in Polish schools that had already led to successful Polonization of the Ruthenian lands under Polish control.

The Polish invasion (1605–1606)[edit]

For most of the 17th century, Sigismund III was occupied with internal problems of his own, like the Nobles’ Rebellion in the Commonwealth and the wars with Sweden and in Moldavia. However, the impostor False Dmitry I appeared in Poland in 1603 and soon found enough support among powerful magnates such as Michał Wiśniowiecki, Lew, and Jan Piotr Sapieha, who provided him with funds for a campaign against Godunov. Commonwealth magnates looked forward to material gains from the campaign and control over Russia through False Dmitriy. In addition, both Polish magnates and Russian boyars advanced plans for a union between the Commonwealth and Russia, similar to the one Lew Sapieha had discussed in 1600 (when the idea had been dismissed by Godunov). Finally, the proponents of Catholicism saw in Dmitry a tool to spread the influence of their Church eastwards, and after promises of a united Catholic dominated Russo-Polish entity waging a war on the Ottoman Empire, Jesuits also provided him with funds and education. Although Sigismund declined to support Dmitry officially with the full might of the Commonwealth, the Polish king was always happy to support pro-Catholic initiatives and provided him with the sum of 4,000 zlotys–enough for a few hundred soldiers. Nonetheless, some of Dmitriy’s supporters, especially among those involved in the rebellion, actively worked to have Dmitry replace Sigismund. In exchange, in June 1604 Dmitry promised the Commonwealth «half of Smolensk territory». Many were skeptical about the future of this endeavor. Jan Zamoyski, opposed to most of Sigismund’s policies, later referred to the entire False Dmitry I affair as a «comedy worthy of Plautus or Terentius».

When Boris Godunov heard about the pretender, he claimed that the man was just a runaway monk called Grigory Otrepyev, although on what information he based this claim is unclear. Godunov’s support among the Russians began to wane, especially when he tried to spread counter-rumors. Some of the Russian boyars also claimed to accept Dmitry as such support gave them legitimate reasons not to pay taxes to Godunov.

Dmitry attracted a number of followers, formed a small army, and, supported by approximately 3500 soldiers of the Commonwealth magnates’ private armies and the mercenaries bought by Dmitriy’s own cash, rode to Russia in June 1604. Some of Godunov’s other enemies, including approximately 2,000 southern Cossacks, joined Dimitry’s forces on his way to Moscow. Dmitriy’s forces fought two engagements with reluctant Russian soldiers; his army won the first at Novhorod-Siverskyi, soon capturing Chernigov, Putivl, Sevsk, and Kursk, but badly lost the second Battle of Dobrynichi and nearly disintegrated. Dmitry’s cause was only saved by the news of the death of Tsar Boris Godunov.

The sudden death of the Tsar on 13 April 1605^[12]: 560 removed the main barrier to further advances by Dimitry. Russian troops began to defect to his side, and, on 1 June, boyars in Moscow imprisoned the newly crowned tsar, Boris’s son Feodor II, and the boy’s mother, later brutally murdering them.^[12]: 560 On 20 June the impostor made his triumphal entry into Moscow, and on 21 July he was crowned Tsar by a new Patriarch of his own choosing, the Greek Cypriot Patriarch Ignatius, who as bishop of Ryazan had been the first church leader to recognize Dmitry as Tsar. The alliance with Poland was furthered by Dimitriy’s marriage (per procura in Kraków) with the daughter of Jerzy Mniszech, Marina Mniszech, a Polish noblewoman with whom Dmitry had fallen in love while in Poland. The new Tsarina outraged many Russians by refusing to convert from Catholicism to the Russian Orthodox faith. Commonwealth king Sigismund was a prominent guest at this wedding. Marina soon left to join her husband in Moscow, where she was crowned a Tsarina in May.

While Dmitry’s rule itself was nondescript and devoid of significant blunders, his position was weak. Many boyars felt they could gain more influence, even the throne, for themselves, and many were still wary of Polish cultural influence, especially in view of Dmitriy’s court being increasingly dominated by the aliens he brought with himself from Poland. The Golden Freedoms, declaring all nobility equal, that were supported by lesser nobility, threatened the most powerful of the boyars. Thus the boyars, headed by Prince Vasily Shuyski, began to plot against Dmitry and his pro-Polish faction, accusing him of homosexuality, spreading Roman Catholicism and Polish customs, and selling Russia to Jesuits and the Pope. They gained popular support, especially as Dmitry was visibly supported by a few hundred irregular Commonwealth forces, which still garrisoned Moscow, and often engaged in various criminal acts, angering the local population.^[13]

On the morning of 17 May 1606, about two weeks after the marriage, conspirators stormed the Kremlin. Dmitry tried to flee through a window but broke his leg in the fall. One of the plotters shot him dead on the spot. At first, the body was put on display, but it was later cremated; the ashes were reportedly shot from a cannon toward Poland. Dmitriy’s reign had lasted a mere ten months. Vasili Shuyski took his place as Tsar. About five hundred of Dmitriy’s Commonwealth supporters were killed, imprisoned, or forced to leave Russia.

The second Polish invasion (1607–1609)[edit]

Tsar Vasili Shuyski was unpopular and weak in Russia and his reign was far from stable.^[12]: 561 He was perceived as anti-Polish; he had led the coup against the first False Dmitry, killing over 500 Polish soldiers in Moscow and imprisoning a Polish envoy. The civil war raged on, as in 1607 the False Dmitry II appeared, again supported by some Polish magnates and ‘recognized’ by Marina Mniszech as her first husband. This brought him the support of the magnates of the Polish–Lithuanian Commonwealth who had supported False Dmitry I before. Adam Wiśniowiecki, Roman Różyński, Jan Piotr Sapieha decided to support the second pretender as well, supplying him with some early funds and about 7,500 soldiers. The pillaging of his army, especially of the Lisowczycy mercenaries led by Aleksander Lisowski, contributed to the placard in Sergiyev Posad: «three plagues: typhus, Tatars and Poles». In 1608 together with Aleksander Kleczkowski, Lisowczycy, leading a few hundred Don Cossacks working for the Commonwealth, ragtag szlachta and mercenaries, defeated the army of tsar Vasili Shuyski led by Zakhary Lyapunov and Ivan Khovansky at the Battle of Zaraysk and captured Mikhailov and Kolomna. Then Lisowczycy advanced towards Moscow but was defeated by Vasiliy Buturlin at the Battle of Medvezhiy Brod, losing most of his plunder. When Polish commander Jan Piotr Sapieha failed to win the siege of Troitse-Sergiyeva Lavra, Lisowczycy retreated to the vicinity of Rakhmantsevo. Soon, however, came successes (pillages) at Kostroma, Soligalich, and some other cities.

Dmitry speedily captured Karachev, Bryansk, and other towns. He was reinforced by the Poles, and in the spring of 1608 advanced upon Moscow, routing the army of Tsar Vasily Shuyski at Bolkhov.^[12]: 561 Dmitry’s promises of the wholesale confiscation of the estates of the boyars drew many common people to his side. The village of Tushino, about twelve kilometers from the capital, was converted into an armed camp, where Dmitry gathered his army. His forces initially included 7,000 Polish soldiers, 10,000 Cossacks, and 10,000 other soldiers, including former members of the failed rokosz of Zebrzydowski, but his force grew gradually in power, and soon exceeded 100,000 men. He raised another illustrious captive, Feodor Romanov, to the rank of Patriarch, enthroning him as Patriarch Filaret, and won the allegiance of the cities of Yaroslavl, Kostroma, Vologda, Kashin, and several others. However, his fortunes were soon to reverse, as the Commonwealth decided to take a more active stance in the Russian civil wars.

Polish–Muscovite War (1609–1618)[edit]

Polish victories (1609–1610)[edit]

In 1609 the Zebrzydowski Rebellion ended when Tsar Vasili signed a military alliance with Charles IX of Sweden (on 28 February 1609).^[12]: 563 The Commonwealth king Sigismund III, whose primary goal was to regain the Swedish throne, got permission from the Polish Sejm (Parliament) to declare war on Russia. He viewed it as an excellent opportunity to expand the Commonwealth’s territory and sphere of influence, with hopes that the eventual outcome of the war would Catholicize Orthodox Russia (in this he was strongly supported by the Pope) and enable him to defeat Sweden. This plan also allowed him to give a purpose to the numerous restless former supporters of Zebrzydowski, luring them with promises of wealth and fame awaiting members of the campaign beyond the Commonwealth’s eastern border. A book published that year by the well-travelled Polish Silesian nobleman, courtier and political activist Paweł Palczowski of Palczowic,^[14] Kolęda moskiewska (The Muscovite Carol),^[14][15] compared Russia to the Indian empires of the New World, full of golden cities and easy to conquer. The treatise was written to promote Polish colonialism and persuade delegates of the Sejm in January 1609 to support Sigismund III’s expedition to Muscovy. Palczowski himself participated in and perished during Sigismund’s Muscovy expedition.^[16] Some Russian boyars assured Sigismund of their support by offering the throne to his son, Prince Władysław. Previously, Sigismund had been unwilling to commit the majority of Polish forces or his time to the internal conflict in Russia, but in 1609 those factors made him re-evaluate and drastically change his policy.

Although many Polish nobles and soldiers were fighting for the second False Dmitry at the time, Sigismund III and the troops under his command did not support Dimitriy for the throne – Sigismund wanted Russia himself. The entry of Sigismund into Russia caused the majority of the Polish supporters of False Dmitry II to desert him and contributed to his defeat. A series of subsequent disasters induced False Dmitry II to flee his camp disguised as a peasant and to go to Kostroma together with Marina. Dmitry made another unsuccessful attack on Moscow, and, supported by the Don Cossacks, recovered a hold over all of south-eastern Russia. He was killed, however, while half drunk, on 11 December 1610 by a Qasim Tatar princeling Pyotr Urusov, whom Dimitriy had flogged on a previous occasion.

A Commonwealth army under the command of Hetman Stanisław Żółkiewski, who was generally opposed to this conflict but could not disobey the king’s orders, crossed the border and on 29 September 1609 laid siege to Smolensk, an important city Russia had captured from Lithuania in 1514. Smolensk was manned by fewer than 1,000 Russian men commanded by the voivod Mikhail Shein, while Żółkiewski commanded 12,000 troops. However, Smolensk had one major advantage: the previous Tsar, Boris Godunov, had sponsored the fortification of the city with a massive fortress completed in 1602. The Poles found it impenetrable; they settled into a long siege, firing artillery into the city, attempting to tunnel under the moat, and building earthen ramparts, remnants of which can still be seen today. The siege lasted 20 months before the Poles with the help of a Russian defector named Andrei Dedishin eventually succeeded in taking the fortress.

Not all of the Commonwealth attacks were successful. An early attack, led by Hetman Jan Karol Chodkiewicz with 2,000 men, ended in defeat when the unpaid Commonwealth army mutinied and compelled their leader to retreat through the heart of Russia and back to Smolensk. Not until Crown Prince Władysław, arrived with tardy reinforcements did the war assume a different character. In the meantime, Lisowczycy took and plundered Pskov in 1610 and clashed with the Swedes operating in Russia during the Ingrian War.

Several different visions of the campaign and political goals clashed in the Polish camp. Some of the former members of the Zebrzydowski Rebellion, opponents of Sigismund, actually advanced proposals to have Sigismund dethroned and Dmitriy, or even Shuyski, elected king. Żółkiewski, who from the beginning opposed the invasion of Russia, came into conflict with Sigismund over the scope, methods, and goal of the campaign. Żółkiewski represented the traditional views of Polish nobility, the szlachta, which did not support waging aggressive and dangerous wars against a strong enemy like Russia. Thus Żółkiewski favored the plans for peaceful and voluntary union, much like that with Lithuania. Żółkiewski offered Russian boyars rights and religious freedom, envisioning an association resulting in the creation of the Polish–Lithuanian–Muscovite Commonwealth. To that end, he felt that Moscow’s cooperation should be gained via diplomacy, not force. Sigismund III, however, did not want to engage in political deals and compromises, especially when these had to include concessions to the Orthodox Church. Sigismund was a vocal, almost fanatical, supporter of the Catholic Church and counter-reformation, and believed that he could win everything and take Moscow by force, and then establish his own rule along with the rule of Roman Catholicism.

Poles in Moscow (1610)[edit]

On 31 January 1610 Sigismund received a delegation of boyars opposed to Shuyski, who asked Władysław to become the tsar. On 24 February Sigismund sent them a letter in which he agreed to do so, but only when Moscow was at peace.

Hetman Żółkiewski, whose only other choice was mutiny, decided to follow the king’s orders and left Smolensk in 1610, leaving only a smaller force necessary to continue the siege. With Cossack reinforcements, he marched on Moscow. However, as he feared and predicted, as the Polish–Lithuanian forces pressed eastwards, ravaging Russian lands, and as Sigismund’s lack of willingness to compromise became more and more apparent, many supporters of the Poles and of the second False Dmitry left the pro-Polish camp and turned to Shuyski’s anti-Polish faction.

Russian forces under Grigory Voluyev^[17] were coming to relieve Smolensk and fortified the fort at Tsaryovo-Zaymishche (Carowo, Cariewo, Tsarovo–Zajmiszcze) to bar the Poles’ advance on Moscow. The Siege of Tsaryovo began on 24 June.^[12]: 563 However, the Russians were not prepared for a long siege and had little food and water inside the fort.^[12]: 563 Voluyev sent word for Dmitry Shuyski (Tsar Shuyski’s brother) to come to their aid and lift the siege.^[12]: 564 Shuyski’s troops marched for Tsaryovo, not by the direct route, but round-about through Klushino, hoping to come to Tsaryovo by the back route.^[12]: 564 Shuyski received aid from Swedish forces under the command of Jacob Pontusson De la Gardie.

Żółkiewski learned of Shuyski’s relief force and divided his troops to meet the Russians before they could come to Tsaryovo and lift the siege. He left at night so that Voluyev would not notice his absence. The combined Russian and Swedish armies were defeated on 4 July 1610 at the battle of Klushino (Kłuszyn), where 7,000 Polish elite cavalry, the winged hussars, led by the hetman himself, defeated the numerically superior Russian army of about 35,000–40,000 soldiers.^[12]: 564 This giant and surprising defeat of the Russians shocked everyone and opened a new phase in the conflict.

After the news of Klushino spread, support for Tsar Shuyski almost completely evaporated. Żółkiewski soon convinced the Russian units at Tsaryovo, which were much stronger than the ones at Kłuszyn, to capitulate and to swear an oath of loyalty to Władysław. Then he incorporated them into his army and moved towards Moscow. In August 1610 many Russian boyars accepted that Sigismund III was victorious and that Władysław would become the next tsar if he converted to Eastern Orthodoxy. The Russian Duma voted for Tsar Shuyski to be removed from the throne.^[12]: 564 Shuyski’s family, including the tsar, were captured, and Shuyski was reportedly taken to a monastery, forcibly shaved as a monk, and compelled to remain at the monastery under guard. He was later sent to Warsaw, as a kind of war trophy, and eventually died in Gostynin.

Shortly after Shuyski was removed, both Żółkiewski and the second False Dmitri arrived at Moscow with their separate armies. It was a tense moment, filled with the confusion of the conflict. Various pro- and anti-Polish, Swedish, and domestic boyar factions vied for temporary control of the situation. The Russian army and the people themselves were unsure if this was an invasion and that they should close and defend the city, or if it was a liberating force that should be allowed in and welcomed as allies. After a few skirmishes, the pro-Polish faction gained dominance, and the Poles were allowed into Moscow on 8 October.^[12]: 564 The boyars opened Moscow’s gates to the Polish troops and asked Żółkiewski to protect them from anarchy. The Moscow Kremlin was then garrisoned by Polish troops commanded by Aleksander Gosiewski. On 27 July a treaty was signed between the boyars and Żółkiewski promising the Russian boyars the same vast privileges the Polish Szlachta had, in exchange for them recognizing Władysław as the new tsar. However, Żółkiewski did not know that Sigismund, who remained at Smolensk, already had other plans.

In the meantime, Żółkiewski and the second False Dmitriy, formerly reluctant allies, began to part ways. The second False Dmitry had lost much of his influence over the Polish court, and Żółkiewski would eventually try to drive Dmitry from the capital. Żółkiewski soon began manoeuvring for a tsar of Polish origin, particularly the 15-year-old Prince Władysław. The boyars had offered the throne to Władysław at least twice, in the hopes of having the liberal Polish–Lithuanian Commonwealth end the despotic rule of their current tsars. Through Żółkiewski’s work, the pro-Polish factions among the boyars (composed of knyazes Fyodor Mstislavsky, Vasily Galitzine, Fyodor Sheremetev, Daniil Mezetsky and diaks Vasily Telepnyov, and Tomiło Łagowski) gained dominance and once again a majority of the boyars said that they would support Władysław for the throne, if he converted to Orthodoxy and if the Polish–Lithuanian Commonwealth returned the fortresses that they had captured in the war.

However, Sigismund, supported by some of the more devout and zealous nobility, was completely opposed to the conversion of the prince. From that point the planned Polish–Lithuanian–Muscovite union began to fall apart. Offended and angered by Sigismund, the boyars dragged their feet on supporting Władysław. They were divided between electing Vasily Galitzine, Michael Romanov (also 15 years old), or the second False Dmitriy. Żółkiewski acted quickly, making promises without the consent of the still-absent king, and the boyars elected Władysław as the new tsar. Żółkiewski had the most prominent of the opponents, Fyodor Romanov, Michael’s father and the patriarch of Moscow, exiled from Russia in order to secure Polish support. After the election of Władysław, the second False Dmitry fled from Tushino, a city near Moscow, to his base at Kaluga. However, his position was precarious even there, and he was killed on 20 December by one of his own men. Marina Mniszech, though, was pregnant with the new «heir» to the Russian throne, Ivan Dmitriyevich, and she would still be a factor in Russian politics until her eventual death in 1614.

Władysław faced further opposition from a seemingly unlikely party: his father. When Żółkiewski returned to meet Sigismund at Smolensk in November of that year, Sigismund III changed his mind and decided that he could gain the Russian throne for himself. A majority of the Russians opposed the move, especially as Sigismund didn’t hide his intent to Catholicize and Polonize the Russian Tsardom. Żółkiewski found himself in an awkward position – he had promised the boyars Prince Władysław to keep the Russian throne for Poland, and he knew that they would not accept Sigismund III, who was unpopular throughout Russia. However, he also had to explain this to his king, who was convinced, from his conquests in the west, of his popularity in Russia. Eventually, Żółkiewski, disappointed with Sigismund, returned to Poland. Sigismund eventually compromised and decided that he would allow his son to take the throne and that he would rule as regent until Władysław came of age. Thus, he required that the boyars who submitted and swore allegiance to Prince Władysław would also have to swear an oath to him. The boyars were more resistant to this request and support for the Poles eroded fast. Władysław was never able to take real power, and the war soon resumed. Sigismund and Władysław left the city for safer ground as tensions grew, and the small Polish garrison at the Kremlin soon became isolated and subject to increased hostility, as more and more of the formerly pro-Polish boyars began to change factions. The Polish forces outside Moscow under the command of Jan Piotr Sapieha clashed with the growing anti-Polish Russian forces of the so-called First Volunteer Army, led by Prokopy Lyapunov.

In the meantime, the siege of Smolensk continued, even as Władysław was named tsar of Russia and cities and forts throughout the area swore allegiance to the Poles. However, Sigismund III required that Smolensk not only swear allegiance, but open its gates to the Poles, which the Russians refused to do. Żółkiewski fortified Moscow with his army and returned to King Sigismund III, who had remained at Smolensk while Żółkiewski negotiated in Moscow. The largest tunneling project at Smolensk came in December 1610; however, the Poles only managed to destroy more of the outer wall – the inner wall remained intact. The siege continued. At one point, the Polish guns breached the outer wall, and the governor of Braclaw (Bracław) ordered his soldiers to rush in; however, the Russians had predicted where the breach would occur and had fortified that part of the wall with additional men. Both sets of troops were slaughtered, and the Poles were eventually beaten back.

The war resumes (1611)[edit]

A 1611 uprising in Moscow against the Polish garrison^[12]: 564 marked the end of Russian tolerance for the Commonwealth intervention. The citizens of Moscow had voluntarily participated in the coup in 1606, killing 500 Polish soldiers. Now, ruled by the Poles, they once again revolted. The Moscow burghers took over the munition store, but Polish troops defeated the first wave of attackers, and the fighting resulted in a large fire that consumed part of Moscow.^[12]: 564 From July onward the situation of the Commonwealth forces became grave, as the uprising turned into a siege of the Polish-held Kremlin. Reportedly, the Poles had imprisoned the leader of the Orthodox Church, Patriarch Hermogenes. When the Russians attacked Moscow, the Poles ordered him, as the man with the most authority with the Russians at the time, to sign a statement to call off the attack. Hermogenes refused and was starved to death. The Polish Kremlin garrison then found itself besieged.^[12]: 564

In the meantime, in late 1611, prince Dmitry Pozharsky was asked to lead the public opposition against the Poles,^[12]: 564 organized by the merchants’ guild of Nizhny Novgorod. The respected town butcher (literally, a meat-trader) Kuzma Minin oversaw the handling of funds donated by the merchants to form the Second Volunteer Army (Russian: Второе народное ополчение). When part of the Polish army mutinied in January 1612 due to unpaid wages and retreated from Russia towards the Commonwealth, the forces of the Second Volunteer Army strengthened the other anti-Polish Russian forces in Moscow. The 9,000-strong Polish army under hetman Jan Karol Chodkiewicz attempted to lift the siege^[12]: 564 and clashed with Russian forces, attempting to break through to Polish forces in the Kremlin on 1 September. The Polish forces used cavalry attacks in the open field, exercising tactics that were new to them: escorting a mobile tabor fortress through the city. After early Polish successes, the Russian Cossack reinforcements had forced Chodkiewicz’s forces to retreat from Moscow.^[12]: 564

Russian reinforcements under Prince Pozharsky eventually starved the Commonwealth garrison (there were reports of cannibalism) and forced its surrender on 1 November (though some sources give 6 November or 7 November) after the 19-month siege.^[12]: 564 A historian (Parker) writes vividly of the Polish soldiers: «First they ate grass and offal, then they ate each other, and the survivors finally surrendered. The Moscow Kremlin fell on 6 November 1612.» On 7 November, the Polish soldiers withdrew from Moscow. Although the Commonwealth negotiated a safe passage, the Russian forces massacred half of the former Kremlin garrison forces as they left the fortress.^[12]: 564 Thus, the Russian army recaptured Moscow.

On 2 June 1611 Smolensk had finally fallen to the Poles. After enduring 20 months of siege, two harsh winters and dwindling food supplies, the Russians in Smolensk finally reached their limit as the Polish–Lithuanian troops broke through the city gates. The Polish army, advised by the runaway traitor Andrei Dedishin, discovered a weakness in the fortress defenses, and on 13 June 1611 Cavalier of Malta Bartłomiej Nowodworski inserted a mine into a sewer canal. The explosion created a large breach in the fortress walls. The fortress fell on the same day.^[12]: 563 The remaining 3,000 Russian defenders took refuge in the Assumption Cathedral and blew themselves up with stores of gunpowder to avoid death at the hands of the invaders.^[12]: 563 Although it was a blow to lose Smolensk, the defeat freed up Russian troops to fight the Commonwealth in Moscow, and the Russian commander at Smolensk, Mikhail Borisovich Shein, was considered a hero for holding out as long as he had. He was captured at Smolensk and remained a prisoner of Poland–Lithuania for the next nine years.

A new respite (1612–1617)[edit]

After the fall of Smolensk, the Russo-Polish border remained relatively quiet for the next few years. However, no official treaty was signed. Sigismund, criticized by the Sejm (the Polish parliament made up of the szlachta, who were always reluctant to levy taxes upon themselves to pay for any military force)^[12]: 565 for his failure to keep Moscow, received little funding for the army. This led to a mutiny of the Polish regular army (wojsko kwarciane), or rather to the specific semi-legal form of mutiny practiced in the Commonwealth: a konfederacja (confederatio). The resulting konfederacja rohaczewska was considered the largest and most vicious of the soldiers’ konfederacjas in the history of the Commonwealth, and it pillaged Commonwealth territories from 1612 until the most rebellious of the konfederacjas were defeated on 17 May 1614 at the Battle of Rohatyn,^[12]: 565 whereupon the rest received their wages. The leader of the konfederacja, Jan Karwacki, was captured and sent in chains by the future hetman Stanisław Koniecpolski to his mentor, hetman Żółkiewski, and later executed in Lwów. The Ottoman Empire further criticized Sigismund because the Cossacks in Ukraine once again had begun to make unsanctioned raids into Turkish territory. Thus, Poland–Lithuania got no support from the Ottoman Empire in its war.

In the meantime, the Russian Time of Troubles was far from over, and Russia had no strength to take advantage of the Commonwealth’s weakness.^[12]: 565 On 21 February 1613 the Zemsky Sobor («assembly of the land») named Michael Romanov, the now 16-year-old son of Fyodor Romanov, the new tsar.^[12]: 565 Fyodor, now installed as Patriarch Filaret, was a popular boyar and patriarch of Moscow, one of several boyars who vied to gain control of the Russian throne during the Time of Troubles. The Romanovs were a powerful boyar family; Michael’s great-aunt (the sister of his grandfather) was Anastasia Romanovna, the wife of Ivan the Terrible. However, the new tsar had many opponents. Marina Mniszech tried until her death in 1614 to install her child as Tsar of Russia; various boyar factions still vied for power, trying to unseat the young Tsar Michael; and Sweden intervened in force, trying to gain the throne for Duke Carl Philip, even succeeding for a few months. However, Philip received even less support than Władysław, and the Swedes were soon forced to retreat from Russia.

While both countries were shaken by internal strife, many smaller factions thrived. Polish Lisowczycy mercenaries, who were essential in the defense of Smolensk in 1612, when most regulars (wojsko kwarciane) mutinied and joined the konfederacja rohatynska, were content to guard the Polish border against the Russian incursions for the next three years. However, in 1615 Aleksander Józef Lisowski gathered many outlaws and invaded Russia with 6 chorągiew of cavalry. He besieged Bryansk and defeated the relief force of a few thousand soldiers under Prince Yuri Shakhovskoy near Karachev. Then Lisowski defeated the front guard of a force several times larger than his own, under the command of knyaz Dmitry Pozharsky, who decided to defend instead of attack and fortified his forces in a camp. Lisowczycy broke contact with his forces, burned Belyov and Likhvin, took Peremyshl, turned north, defeated the Russian army at Rzhev, proceeded north towards Kashin, burned Torzhok, and returned to Poland heavy with loot without any further opposition from Russian forces. Lisowski and his forces remained at the Russo–Polish border until autumn 1616, at which point Lisowski suddenly fell ill and died on 11 October. The formation was then known as Lisowczycy. Despite the death of Lisowski, his forces remained a significant threat: in 1616 they captured Kursk and defeated Russian forces at Bolkhov.

The final stage (1617–1618)[edit]

Eventually the Commonwealth Sejm voted to raise the funds necessary to resume large scale military operations. The final attempt by Sigismund and Władysław to gain the throne was a new campaign launched on 6 April 1617. Władysław was the nominal commander, but it was hetman Chodkiewicz who had actual control over the army. In October, the towns of Dorogobuzh (Дорогобуж, Drohobuż, Drohobycz) and Vyazma (Вязьма, Wiaźma) surrendered quickly, recognizing Władysław as the tsar. However, the Commonwealth forces met stubborn resistance near Mozhaisk, and Chodkiewicz’s plans for a quick advance to Moscow failed. Władysław did not have enough forces to advance to Moscow again, especially because the Russian support for the Poles was all but gone by that time. In 1618 Petro Sahaidachny agreed to join the campaign against the Tsardom of Russia. His army of Zaporozhian Cossacks invaded from the South, captured and sacked a number of towns, such as Livny, Yelets, Dankov, etc. and headed for Moscow. The Russian army opposing the Poles retreated to Moscow and on 2 October Chodkiewicz and Sahaidachny together launched a siege of the Russian capital. However, their armies were not ready for a long siege and shortly after the night assault on October 10–11 failed, the siege was lifted. Negotiations began and a peace treaty was signed in December 1618.^[18]

Aftermath[edit]

In the end, Sigismund did not succeed in becoming tsar or in securing the throne for Władysław, but he was able to expand the Commonwealth’s territory. During his reign Poland-Lithuania was the largest and most populous country in Europe. On 11 December 1618 the Truce of Deulino,^[12]: 567 which concluded the Dimitriad’s war, gave the Commonwealth control over some of the conquered territories, including the territories of Chernigov and Severia (Siewiersk) and the city of Smolensk, and proclaimed a 15-year truce. Władysław refused to relinquish his claim to the Russian throne, even though Sigismund had already done so. While the Commonwealth gained some territories in the east, in terms of finance and lives it was a very costly victory.

In 1632 the Truce of Deulino expired, and hostilities immediately resumed in the course of a conflict known as the Smolensk War.^[12]: 587 This time the war was started by the Russians, who tried to exploit the suspected weakness of the Commonwealth after the unexpected death of Sigismund III.^[12]: 587 However, they failed to regain Smolensk. Mikhail Shein surrendered to Władysław IV on 1 March 1634, and the Russians accepted the Treaty of Polyanovka in May 1634.^[12]: 587 The Russians had to pay 20,000 rubles to the Commonwealth, but Władysław relinquished his claim to the Russian throne^[12]: 587 and recognized Michael as the legitimate tsar of Russia, also returning the Russian royal insignia.

Modern legacy[edit]

The story of the Dymitriads and False Dimitrys proved useful to future generations of rulers and politicians in Poland and Russia, and a distorted version of the real events gained much fame in Russia, as well as in Poland. In Poland the Dmitriads campaign is remembered as the height of the Polish Golden Age, the time Poles captured Moscow, something that even four million troops from Adolf Hitler’s Nazi Germany and other Axis Powers could not manage. In Russia it was useful to the new dynasty of tsars, the Romanovs, who understood that history is a powerful political tool, written by the victors. They tried to erase all references and theories to their role in creating the False Dmitrys, self-interested cooperation with Polish and Swedish interventions, or their opposition to the liberal unia troista; instead they supported a portrayal of Dmitriads as the heroic defense of Russian nation against the barbaric invasion of Polish–Jesuit alliance, who attempted to destroy the Russian Orthodox culture. This was the history line shown by the famous Russian historian, Nikolai Mikhailovich Karamzin, beautifully described by Aleksandr Pushkin in his «Boris Godunov» and by Modest Mussorgsky in his opera Boris Godunov, and later romanticized in the film Minin and Pozharsky by Vsevolod Pudovkin. The Monument to Minin and Pozharsky was erected in Moscow’s Red Square in 1818. The communist regime of the Soviet Union also found this war a useful propaganda tool, especially during the times of the Polish–Soviet War. The Dymitriads were also useful for the propaganda of Józef Piłsudski’s Polish government between the World Wars.

In post-Soviet Russia the only autumn holiday, the National Unity Day, first celebrated on 4 November 2005, commemorates the popular uprising that ejected the occupying force from Moscow in November 1612, and more generally the end of the Time of Troubles and foreign interventions in Russia. Its name alludes to the idea that all the classes of the Russian society willingly united to preserve the Russian statehood when its demise seemed inevitable, even though there was neither Tsar nor Patriarch to guide them. President Vladimir Putin reestablished the holiday in 2004, replacing the commemoration of the October Revolution which formerly took place on 7 November, likely to reinforce a history of Russian nationalism over that of Communism (or revolution).^[19][20]

See also[edit]

• Prince Władysław’s March on Moscow
• Livonian War (1577–1582)
• Moldavian Magnate Wars (1593–1621)
• Time of Troubles (1598–1615)
• Zebrzydowski rebellion (1606–1608)
• The De la Gardie Campaign (1609–1610)
  • Ingrian War (1610–1617)
• Treaty of Stolbovo (1617)
• Polish–Swedish wars (1600–1611, 1617–1629)
  • Smolensk War (1632–1634)
• Treaty of Polanów (1634)
• 1612, a Russian epic drama film released on 1 November 2007 about the expulsion of Polish troops from Moscow

References[edit]

Sources[edit]

• Norman Davies, God’s Playground, ISBN 0-231-05353-3 and ISBN 0-231-05351-7 (two volumes).
• Andrzej Nowak, Polacy na Kremlu, Tygodnik «Wprost», Nr 1182 (31 lipca 2005), (in Polish), accessed on 29 July 2005
• Paweł Jasienica, Rzeczpospolita Obojga Narodów, ISBN 83-06-01093-0.
• Jerzy Malec, Szkice z dziejów federalizmu i myśli federalistycznej w czasach nowożytnych, Wydawnictwo UJ, 1999, ISBN 83-233-1278-8
• Chester S. L. Dunning, Russia’s First Civil War: The Time of Troubles and the Founding of the Romanov Dynasty, Pennsylvania State University Press, 2001, ISBN 0-271-02074-1 (parts available for free on Google Print)

Further reading[edit]

• Henryk Wisner, Król i car: Rzeczpospolita i Moskwa w XVI i XVII wieku (King and Tsar: Republic and Moscow in 16th and 17th Centuries), Książka i Wiedza, Warszawa, 1995, ISBN 83-05-12776-1
• Robert Szcześniak, Kłuszyn 1610, Bellona Dom Wydawniczy, 2004 ISBN 83-11-09785-2
• Tomasz Bohun, Moskwa 1612, Bellona Dom Wydawniczy, 2005, ISBN 83-11-10085-3
• Moskwa w rękach Polaków. Pamiętniki dowódców i oficerów garnizonu w Moskwie (Moscow in Polish Hands: Memoires of Commanders and Officers of the Moscow Garrison). Platan, 2005, ISBN 83-89711-50-8

External links[edit]

• Polish occupation of Russia

Ещё в ходе борьбы войск Василия Шуйского с болотниковцами объявился Лжедмитрий II. Начался новый этап Смуты, который теперь сопровождался открытой польской интервенцией. Сначала поляки активно поддержали своего ставленника — нового самозванца, затем, в 1609 г., началось вторжение польской армии.

Кто скрывался на сей раз под именем царевича, вновь выдвинутого польскими магнатами, осталось неизвестным. В царских грамотах нового претендента на московский трон называли «стародубским вором». Самозванец хорошо знал русскую грамоту и церковные дела, говорил и писал по-польски. Некоторые источники также утверждают, что самозванец владел и еврейским языком. Современники строили немало догадок, кем он мог быть. Согласно одним источникам, это был поповский сын Матвей Веревкин родом из Северской стороны, по другим — сын стародубского стрельца. Другие признали в нём боярского сына. Также говорили о литовском дьяке Богдане Сутупове, царском дьяке при первом самозванце, школьном учители из города Сокола, о поповиче Дмитрии из Москвы или крещенном еврее Богданко из города Шклова.

Наиболее подробно о первоначальном появлении этого самозванца говорится в «Баркулабовской летописи». По словам белорусского летописца, этот человек учил детей сначала у шкловского попа, затем у могилевского, был человеком незначительным, старавшимся всем угодить, очень бедным. Из Могилева он перебрался в Пропойск, где был посажен в тюрьму как русский лазутчик. По приказанию старосты пана Зеновича его освободили и препроводили за московскую границу. Новый самозванец попал в поле зрения польских панов, решивших выдвинуть нового претендента на русский трон. Очутившись в районе Стародуба, он начал писать грамоты по всей Белой Руси, чтобы к нему собирались «люди рыцарские, люди охотные» и даже «гроши брали его». С отрядом наемников он и двинулся на Стародуб.

Слухи о «чудесном спасении» и скором возвращении царя стали ходить немедленно после гибели Григория Отрепьева. Тех кто видел, как убили царя было мало, тело самозванца было жестоко изувечено и покрыто грязью, его невозможно было опознать. Москвичи, по сути, разделились на два лагеря — те, кто радовался падению самозванца, вспоминая его иноземное поведение и слухи о «колдовстве». Подобные слухи отвечали интересам боярской верхушки, организовавшей переворот. С другой стороны, в Москве было много приверженцев Лжедмитрия и среди них немедленно стали ходить рассказы о том, что ему удалось спастись от «лихих бояр». Уверяли, что вместо царя был убит его двойник. Есть мнение, что часть таких слухов распространяли поляки, так как уже готовилась почва для появления второго самозванца. Уже через неделю после гибели самозванца в Москве ночью появились «подмётные грамоты», написанные якобы спасшимся царём. Множество листков было даже прибито к воротам боярских домов, в них «царь Дмитрий» объявлял, что он «ушёл от убийства и сам Бог его от изменников спас».

Сразу после гибели Лжедмитрия I московский дворянин Михаил Молчанов (один из убийц Фёдора Годунова), бежавший из Москвы в сторону западной границы, начал распространять слухи, будто вместо «Дмитрия» был убит другой человек, а сам царь спасся. Молчанов, выдавая себя за «Дмитрия», обосновался в замке Мнишеков Самборе, после чего грамоты «чудесно спасшегося царя» хлынули на Россию потоком. Однако Молчанов не мог продолжать играть свою роль «царя» за пределами Речи Посполитой. Слишком хорошо знали его в Москве. Поэтому и «объявился» новый самозванец.

Население восставшей Северской Украины целый год ждало прихода «доброго царя» из Польши, чему во многом способствовали слухи «о чудесном спасении» Лжедмитрия. Путивль, Стародуб, другие города не раз посылали гонцов за границу на поиски царевича. Писал письма и Болотников, который для встречи Дмитрия прислал из осажденной Тулы в Стародуб с отрядом расторопного казачьего атамана Ивана Заруцкого. Атаман хорошо знал первого «царя», но предпочёл принародно «узнать» второго, чтобы стать его приближенным. В июне 1607 г. Стародуб присягнул на верность Лжедмитрию. Власть самозванца признали также Новгород-Северский, Почеп, Чернигов, Путивль, Севск и другие Северские города. Также признали стародубского «вора» жители нескольких рязанских пригородов, Тулы, Калуги и Астрахани. В Стародубе начала формироваться Боярская дума, а также формировалась новая повстанческая армия. Пан Николай Меховецкий занял должность гетмана — главнокомандующего войском самозванца.

С самого начала новый самозванец получил поддержку и материальную помощь со стороны польских магнатов. Он был в их руках послушной марионеткой. Поляки уничижительно называли его «цариком». Летом 1607 года в Речи Посполитой закончился очередной шляхетский рокош (мятеж) против короля Сигизмунда III. Потерпев в начале июля серьезное поражение и боясь королевской мести, мятежники побежали к самозванцу, надеясь найти славу и добычу на Русской земле. Короля это вполне устраивало. Часть смутьянов могла сложить головы в Русской земле. Сам король распустил набранных для гражданской войны наемников. Это привело к росту преступности, наемники безобразничали, промышляли грабежами. Теперь их можно было сплавить на Русь. При этом от участников похода первого самозванца распространялись легенды о богатстве русских городов, о легкости побед над «московитами». Все знали, что силы Русского государства подорваны чередой восстаний, которые фактически привели к гражданской войне.

Одновременно решалась основная задача — закабаление Руси. Польская элита давно уже готовила новое вторжение в Русское государство, планируя воспользоваться Смутой. Кроме того, за зиму войско Лжедмитрия II значительно пополнилось бывшими болотниковцами. «Донские и волжские казаки и все те люди, которые в Туле сидели,— сообщает летописец,— к нему же, вору, присоединились, не хотя у царя Василия Ивановича в покорности быть…» В южных пограничных областях вновь вспыхнула крестьянская война, заставившая местных дворян частью перейти па сторону нового самозванца, частью бежать в Москву. Пытаясь привлечь как можно больше служилых людей на свою сторону, Лжедмитрий II подтвердил все прежние пожалования и льготы Лжедмитрия I северским уделам. Но первоначально войско было небольшим — всего несколько тысяч бойцов.

Тульский поход

Сначала войско второго самозванца двинулось на Тулу, выручать Болотникова. Почеп встретил отряды самозванца хлебом-солью. 20 сентября повстанческая армия вошла в Брянск. 8 октября гетман Меховецкий разбил под Козельском царские войска воеводы Литвинова-Мосальского, а 16 октября взял Белев. Передовые отряды самозванца тем временем заняли Епифань, Дедилов и Крапивну, выйдя на ближайшие подступы к Туле. Однако падение Тулы 10 октября спутало карты Лжедмитрия. Войско Лжедмитрия II ещё не могло противостоять большой царской армии. 17 октября самозванец отступил к Карачеву на соединение с запорожцами.

Надо отметить, что Василий Шуйский опасность нового «вора» недооценил, распустил армию по домам, считая, что оставшиеся центры восстания без труда усмирят отряды его воевод. Поэтому у царя не оказалось большого войска, чтобы одним ударом смести ещё слабые отряды самозванца, пока восстание снова не разрослось по обширной территории. Кроме того, часть болотниковцев, которых царь простил и отправил бороться с оставшимися повстанцами, снова подняли мятеж и убежали к новому самозванцу.

Самозванец хотел бежать дальше, но по дороге беглого «царя» встретили паны Валявский и Тышкевич с 1800 бойцов, перехватили и вернули. Появились отряды других панов — Хмелевского, Хруслинского, прибыл и один из покровителей первого Лжедмитрия Вишневецкий. Польское ядро войска значительно усилилось. 9 ноября армия Лжедмитрия II вновь осадила Брянск, который был занят царскими войсками, восстановившими ранее сожженную крепость. Сюда же прибыли донские казаки с очередным самозванцем — «царевичем» Фёдором, «сыном» царя Фёдора I Иоанновича. Лжедмитрий II пожаловал казаков, а своего конкурента приказал повесить.

Повстанческие войска более месяца не могли сломить оборону города, которой руководили царские воеводы Кашин и Ржевский. Однако в Брянске не хватало воды и начался голод. На выручку гарнизона Брянска из Мещовска и Москвы отправились царские полки под предводительством Василия Литвинова-Мосальского и Ивана Куракина. Литвинов-Мосальский подошёл к Брянску 15 декабря, но тонкий лёд на Десне не давал переправиться через реку. Зима была тёплая и Десна не замерзла. За рекой повстанцы чувствовали себя в безопасности. Тогда ратники начали форсировать реку вброд, не испугавшись ледяной воды и обстрела повстанцев. Испугавшись такой решимости царских войск, восставшие дрогнули. Одновременно воеводы Кашин и Ржевский повели гарнизон Брянска на вылазку. Войско самозванца не выдержало и побежало. Вскоре к Брянску вышел и воевода Куракин, который привёз все необходимые припасы. Повстанцы ещё пытались разбить царских воевод, но были отброшены.

Источник: Разин Е. А. История военного искусства

Орловский лагерь

Войска самозванцы отступили к Орлу. Подавить мятеж Василию Шуйскому не удавалось. Взять Калугу его воеводы так и не могли. На помощь им царь отправил 4 тыс. ранее амнистированных казаков атамана Беззубцева, но они разложили осадное войско, подняли там мятеж. Оставшиеся верными правительству войска бежали в Москву, а оставшихся Беззубцев увёл к Лжедмитрию. За зиму армия самозванца значительно усилилась. Продолжали стекаться разгромленные болотниковцы. Из Польши пришли новые отряды. Привели отряды Тышкевич, Тупальский. Атаман Заруцкий, съездив на Дон, набрал ещё 5 тыс. бойцов. Украинских казаков привел полковник Лисовский. Явился очень популярный среди шляхты князь Роман Рожинский (Ружинский) — он промотал все состояние, влез в долги и в Речи Посполитой занимался открытым разбоем. Даже его жена во главе отряда бандитов совершала грабительские набеги на соседей. Теперь он заложил свои имения и навербовал 4 тыс. гусар. Появился у самозванца с отрядом и польский шляхтич Александр Лисовский, приговоренный у себя на родине к смертной казни за участие в мятеже против короля.

Рожинский вступил в конфликт с Меховецким и произвел переворот, собрав «рыцарское коло» (круг), где его избрали гетманом. Казачью часть войска возглавили Лисовский и Заруцкий, прекрасно поладивший с поляками. Со вторым «царем Дмитрием» никто не считался. Когда он пробовал протестовать против замены Меховецкого Рожинским, его чуть не избили и пригрозили убить. Ляхи заставили его подписать «тайный договор» об уступке им всех сокровищ, которые будут захвачены в Московском Кремле. А когда вновь прибывшие из Речи Посполитой сомневались, тот ли это «Дмитрий», который был раньше, им отвечали: «Нужно, чтобы был тот, вот и все». Снова всплыли иезуиты, которые продвигали проект введения католичества на Руси.

Численность армии Лжедмитрия II в орловском лагере составила около 27 тыс. человек. Причём в отличие от первого самозванца и болотниковцев, армия второго самозванца в основном состояла из профессиональных военных — польских наемников, донских и запорожских казаков, остальную массу составляли дворяне, дети боярские, стрельцы, боевые холопы и т. д. Однако и «мужиками» самозванец не брезговал. Раздувая пламя восстания, издал указ, по которому имения дворян, служивших Шуйскому, подлежали конфискации, и их могли захватывать холопы и крестьяне. Покатилась новая волна погромов.

Московский поход

Готовясь к борьбе с новым самозванцем, царь Василий Шуйский за зиму и весну 1608 года собрал свое войско под Болховом. Тут собралось 30-40 тыс. ратников. Но состав был неоднородным — и поместная конница, и отряды служилых татар, и полк наемников. Но главное, снова был назначен бестолковый главнокомандующий, еще один брат царя, Дмитрий Шуйский. Разведки он не вел, и не обнаружил, что армия противника начала новое наступление. Удар противника стал неожиданным.

Весной из Орла повстанческая армия двинулась на Москву. Решительная битва продолжалась два дня — 30 апреля -1 мая (10-11 мая) 1608 г. на реке Каменке в окрестностях города Болхов. Битва началась с внезапного удара авангарда армии Лжедмитрия II, состоявшего из шляхетских гусарских рот и казачьих сотен. Однако русская дворянская конница при поддержке немецких наемников выдержала атаку. Затем русские войска атаковали отряды во главе с племенником главнокомандующего Адамом Рожинским. Поляки опрокинули передовой русский полк князя Голицына, Он смешался и покатился назад, смяв и большой полк. Только смелая атака сторожевого полка искусного полководца князя Куракина остановила врага. На этом первый день сражения завершился.

Стороны начали разворачиваться к решительной битве. Царское войско заняло удобную позицию за болотом, засев в укреплении из обозов. Утренние лобовые атаки польско-казацкого войска к успеху не привели. Тогда поляки применили хитрость. Нашли брод на фланге. А прислуга в отдалении стали гонять туда-сюда обозные возы, подняв над ними знамена и значки, чтобы отвлечь противника. Главнокомандующий царской армией воевода Дмитрий Шуйский испугался, думая, что приближается огромная армия врага. Он приказал увозить артиллерию, чтобы держать оборону в Болхове. Войска, видя, что орудия увозят, тоже запаниковали и стали отходить. В это время поляки форсировали болото и ударили во фланг русской армии. Отступление превратилось в бегство. Пушки бросили, часть войск спряталась в Болхове, другие — побежали дальше. Многих бегущих поляки и казаки порубили. Поражение было полным. После артиллерийского обстрела, Болхов капитулировал. Его гарнизон перешёл на сторону самозванца. Часть разбежавшихся войск дезертировала. Калуга сдалась самозванцу без боя. Таким образом, дорога на Москву оказалась открытой.

Царь Василий спешно собирал новые полки, назначив лучших полководцев. Армии Скопина-Шуйского приказал перекрыть Калужскую дорогу, а Куракина выслал на Коломенскую. Однако гетман Рожинский с «цариком» обошли полки Скопина-Шуйского западнее, через Козельск, Можайск и Звенигород. И внезапно в июне армия самозванца появились под стенами Москвы. Защищать её было почти некому. Войск в столице было мало. Но имевшиеся ратники, в основном московские стрельцы, были полны решимости стоять до конца. Одна решительная атака, и Москва могла пасть. Но штаб самозванца не знал об этом и потерял время. Ожидали подхода войск Лисовского с артиллерией, чтобы начать правильную осаду большого города с нескольких сторон.

Рожинский долго выбирал место для лагеря и обосновался в Тушино в 17 верстах от Москвы и решил взять её измором. Самозванец создал здесь свои приказы, Боярскую думу. Согнанные с окрестных деревень крестьяне построили укрепления. Раздавались чины, жаловались поместья и вотчины, устраивались приемы. Так появилась вторая «столица». В дальнейшем самозванца стали называть не «стародубским вором», а «тушинским царьком», «тушинским вором», а его сторонников — тушинцами.
Скопин-Шуйский не решился атаковать противника, так как в его войске обнаружилась измена. Он отвёл войска в Москву. Там заговорщиков схватили — князей Катырева, Юрия Трубецкого, Ивана Троекурова сослали, рядовых изменников казнили. Однако родственники и близкие заговорщиков стали перебегать к самозванцу — Дмитрий Трубецкой, Дмитрий Черкасский, за ними последовали ненавидевшие Шуйского князья Сицкий, Засекины.

Лисовский вёл отдельный отряд, с целью перехватить южные дороги к Москве. Зарайск был занят без боя отрядами Лисовского, так как городовые казаки сдали город и присягнули самозванцу. Чтобы перехватить вражеский отряд выступило ополчение из Рязанской земли во главе с З. Ляпуновым и И. Хованским. 30 марта состоялась Зарайская битва. Царские воеводы проявили беспечность в организации сторожевого охранения, и внезапной вылазкой людей Лисовского из Зарайского кремля их войско было разбито.

После победы под Зарайском Лисовский стремительным натиском взял Михайлов и Коломну, где захватил большой артиллерийский парк. Его войско усилилось остатками бывших болотниковцев и значительно выросло. Лисовский направился к Москве, планируя соединиться с основными войсками самозванца, ставшего под Москвой в Тушинском лагере. Однако отряд Лисовского был разбит царской ратью под предводительством Ивана Куракина в битве у Медвежьего брода. В июне 1608 г. на перевозе через Москву-реку у Медвежьего брода (между Коломной и Москвой) отряд Лисовского неожиданно атаковало царское войско. Первым противника атаковал сторожевой полк во главе с Василием Бутурлиным. Обременённые тяжёлым «нарядом» и обозом, воины Лисовского, привыкшие к манёвренным боям, потерпели серьёзное поражение и потеряли все свои коломенские трофеи, а также захваченных в Коломне пленников. Лисовский бежал и вынужден был добираться к Москве другим путем, обходя Нижний Новгород, Владимир и Троице-Сергиев монастырь. Таким образом, войско Лжедмитрия II, осаждавшее Москву, не получило осадные орудия, а также не могло более рассчитывать на блокаду столицы с юго-востока.

Продолжение следует…

Русско-польская война 1609—1618 годов
Русско-польские войны
Карта русско-польской войны 1609—1618
Дата 1609—1618 Место Россия Итог Россия потеряла Смоленск и Северские земли, но избежала личной унии с Речью Посполитой Деулинское перемирие
Противники
Речь Посполитая	Русское царство Шведская империя (1609—1610)
Командующие
Станислав Жолкевский Ян Кароль Ходкевич Пётр Конашевич Сагайдачный	Василий Шуйский Дмитрий Шуйский

Русско-польские войны
Киевский поход Болеслава I • Киевский поход Болеслава II • Галицко-волынское наследство • Ливонская война • 1577—1582 • 1609—1618 • Смоленская война • 1654—1667 • Польское наследство • Барская конфедерация • 1792 • Восстания (Костюшко • 1830 • 1863) • Советско-польская война • Польский поход РККА

Русско-польская война 1609—1618
Смоленск – Клушино – Троицкая осада – Тверь – Калязин – Первое ополчение  — Второе ополчение — Москва (1612) — Волоколамск — Рейд Лисовского (1615) — Поход Владислава

Русско-польская война — вооружённый конфликт между Россией и Речью Посполитой, в ходе которого польско-литовские войска на два года (с 1610 по 1612) оккупировали Московский Кремль. В русскоязычной литературе часто именуется польско-литовской интервенцией. Одно из основных событий Смутного времени.

Польские магнаты вторглись в Россию первоначально под предлогом оказания помощи Лжедмитрию (в 1605 году), а потом с прямо высказанной целью покорить Московское государство. Официально Речь Посполитая в лице короля Сигизмунда III вступила в войну после заключения царём Василием Шуйским союза с враждебным полякам Шведским королевством (см. Выборгский трактат 1609 года). Царская армия была разгромлена в Клушинском сражении, польско-литовское войско овладело Москвой, пленило Шуйского и попыталось посадить на его место королевича Владислава.

В 1612 году Второе народное ополчение освободило Москву от интервентов, однако война полыхала до 1618 года, когда польские и казацкие соединения разорили южные области русского государства и без успеха осаждали Москву. Война завершилась подписанием Деулинского перемирия, по которому среди прочих территориальных потерь Речи Посполитой был уступлен Смоленск.

[править] Предыстория (Дмитриада)

15 августа 1604 года с территории Польши в пределы России вторглось войско Лжедмитрия I. Лжедмитрий выдавал себя за московского царевича, а значительную часть его войска составляли казаки. Лишь польские магнаты Мнишеки с территории современной Западной Украины поддержали Самозванца. Успехам Лжедмитрий был обязан не регулярной польской армии, а непопулярности русского царя Бориса. В мае, после смерти Бориса Годунова, Дмитрию присягнуло войско, стоявшее под Кромами. Он отправил его на Москву во главе с князем Василием Голициным, а сам поехал в Тулу. Убедившись в поддержке дворян и народа — двинулся в столицу. 1 июня 1605 года в результате переворота был свергнут Фёдор Борисович Годунов. 10 июня он был убит, а спустя 10 дней Дмитрий торжественно въехал в Кремль. 18 июля Лжедмитрия признала царица Мария — жена Ивана Грозного и мать царевича Дмитрия. 30 июля состоялось венчание на царство. Менее чем через год, 17 мая 1606 г. Лжедмитрий был убит в результате переворота, а находившиеся с ним в Москве поляки частью перебиты, частью взяты под стражу и разосланы по городам. Царем стал Василий Шуйский, легитимность которого, однако, не признавало значительное число населения, ожидавшего нового пришествия «истинного царя».

В 1607 г. в Стародубе явился новый самозванец — Лжедмитрий II, выдававший себя за чудом спасшегося во второй раз царя Дмитрия. К нему немедленно пристало значительное количество польских «рокошан» — повстанцев-конфедератов, проигравших затеянное ими восстание против Сигизмунда III («Рокош Зебжидовского»). Самыми выдающимися из них были князь Роман Рожинский, ставший фактически командующим армии самозванца, Александр Лисовский, Адам Вишневецкий; затем к ним присоединился и усвятский староста Ян Пётр Сапега, во время Рокоша сражавшийся на стороне короля. Запорожских казаков возглавлял галичанин Иван Заруцкий. Самозванец двинулся на север, 30 апреля-1 мая 1608 г. разбил под Болховом войска Шуйского и осадил Москву, устроив под Тушиным свой лагерь (см. Тушинский лагерь) от которого получил название Тушинского вора.

Шуйский попытался урегулировать ситуацию, заключив мирный договор с Сигизмундом (26 июля), по которому отпускал всех поляков, взятых в плен после майских событий; Сигизмунд, в свою очередь, обязался отозвать из-под Тушина своих подданных (чего он выполнить и не мог). Поляки были отпущены, и среди них Марина Мнишек, которая была доставлена в Тушинский лагерь и немедленно «признала» в самозванце своего мужа. Значительная часть России оказалась под властью тушинцев, в осажденной Москве начался голод. В такой ситуации, Шуйский призвал на помощь против поляков шведов — 28 февраля 1609 года его племянник Михаил Васильевич Скопин-Шуйский заключил договор в Выборге, по которому шведы обязались поставить армию против Самозванца, а Шуйский — отдать шведам Корельский уезд, заключить с ними союз против Польши и помочь шведам в отвоевании у поляков Ливонии. Русско-шведская армия Скопина-Шуйского нанесла ряд поражений тушинцам.

[править] Осада Смоленска

Со своей стороны Сигизмунд III выдвинул направленный против него русско-шведский союз в качестве casus belli и в сентябре 1609 г., надеясь без особого труда овладеть погрязшей в смуте Россией, и осадил Смоленск, в котором защищался воевода Шеин с 4-тысячным гарнизоном. Вторжение Сигизмунда и его требование к тушинским полякам оставить самозванца и идти на помощь королю вызвало кризис в тушинском лагере. Тушинские поляки, сначала воспринявшие требование Сигизмунда крайне враждебно и даже требовавшие у короля покинуть Россию, которую они уже считали своей, в конце концов в большинстве своем решили соединиться с королем. Самозванец бежал в Калугу, где к нему присоединились казаки, татары и даже часть поляков. Остальные во главе с Рожинским ушли в Волоколамск, сжегши Тушино. Тушинские русские во главе с Михаилом Салтыковым, оказавшись в безвыходном положении, в свою очередь выдвинули идею призвания на царство сына Сигизмунда, польского королевича Владислава Жигимонтовича, которому было в то время 15 лет, при условии его крещения в православную веру — о чём и было достигнуто соглашение с Сигизмундом под Смоленском.

[править] Клушинская битва и оккупация поляками Москвы

Между тем русско-шведская армия Скопина-Шуйского торжественно вступила в Москву, готовясь двинуться на выручку Смоленску; но молодой полководец неожиданно умер, и во главе армии был поставлен бездарный брат царя, Дмитрий Шуйский. Выступив к Смоленску, он был по пути атакован и разбит у деревни Клушино польскими войсками польного гетмана коронного Жолкевского, главным образом вследствие измены наемных шведов Делагарди, которым он отказался выплатить жалованье, и дурного предводительства плохо обученным ополчением (4 июля 1610 г.).

[править] Коллапс русской государственности

После этого Станислав Жолкевский двинулся к Москве, где возмущенный народ во главе с Захарием Ляпуновым сверг и заточил в монастырь Шуйского, после чего городом стала править так называемая Семибоярщина. Фактически его власть не распространялась за пределы Москвы: на западе от Москвы, в Хорошёве, встали поляки во главе с Жолкевским, а на юго-востоке, в Коломенском — вернувшийся из-под Калуги Лжедмитрий II, с которым был и польский отряд Сапеги. Лжедмитрия бояре особенно боялись, потому что он имел в Москве множество сторонников и был по крайней мере популярнее, чем они.

В результате было решено договориться с поляками и пригласить на престол польского королевича Владислава на условиях его перехода в православие, как о том уже было договорено между Сигизмундом и тушинской делегацией. 17 (27) августа 1610 г. был подписан соответствующий договор между боярами и гетманом Жолкевским, и Москва целовала крест Владиславу, а к королю под Смоленск было направлено посольство во главе с князем Василием Голицыным для выработки условий воцарения Владислава и мирного договора с Польшей. Однако, опасаясь Самозванца, бояре пошли далее и в ночь на 21 сентября впустили поляков в Кремль.

Однако ж все почти города, как только услышали, что в Москве присягали Королевичу, с рвением присягали таким же образом, как и в столице, именно: Новгород Великий, Чаранда, Устюг, Переяславль Рязанский, Ярославль, Вологда, Бело-озеро (Белозерск), Силийские города (замки), и весь тот тракт к Архангельскому порту и к Ледовитому морю, также вся Рязанская земля до Нижнего Новгорода, находящегося при соединении рек Волги и Оки, также города, державшие сторону обманщика, Коломна, Тула, Серпухов и все прочие, кроме Пскова, который колебался, и некоторых Северских городов, которые ещё признавли обманщика за Царя, и за то были весьма тревожены Запорожскими казаками. Из Казани и Астрахани, по причине отдаленности, ещё не было вестей о том, довольны ли они сим поступком. Но во всех прочих близких областях, как выше было упомянуто, от Великих Лук, от Торопца и других городов весьма были довольны, что им, как они говорили, Господь Бог дал Государем Королевича Владислава.

— Рукопись Жолкевского

Смоленск также был взят, после 1,5-годичной осады, вследствие измены перебежчика, указавшего врагу слабое место в стене. Посольство, не сумевшее ни о чём договориться (так как Сигизмунд не желал ни отпускать сына в Москву, ни отказываться от Смоленска), в конце концов было арестовано королём. Фактически поляки стали править Россией по праву завоевателей, и Сигизмунд посылал отряды для занятия городов. В такой ситуации началось движение за изгнание поляков, объединившее как бывших «тушинцев», так и бывших сторонников Шуйского.

[править] Оккупация Москвы

В начале августа Жолкевский встал лагерем с запада от Москвы. По требованию короля для поддержания порядка в столице до прибытия в Москву королевича Владислава он в октябре-ноябре 1610 года без боя ввёл свои войска в Москву. Через несколько месяцев Жолкевский отбыл в Смоленск. Во главе московского гарнизона был оставлен Александр Гонсевский.

В 1611 г. было сформировано Первое ополчение, с ядром из тушинских казаков и рязанских дворян, под предводительством Дмитрия Трубецкого, Ивана Заруцкого и Прокопия Ляпунова. Оно двинулось к Москве, где в свою очередь вспыхнуло восстание, важную роль в котором играл князь Дмитрий Пожарский. Восстание было подавлено благодаря поджогу Москвы; вскоре после этого ополченцы взяли Китай-город, но внутренняя рознь между казаками и дворянами, завершившаяся убийством Ляпунова, привела к бегству дворян и фактическому распаду ополчения.

В этой ситуации в Нижнем Новгороде формируется Второе ополчение во главе с Пожарским. В августе оно появилось у стен Москвы, где по-прежнему стояли казаки Трубецкого и Заруцкого. 22 и 24 августа были разбиты польские подкрепления, шедшие к Москве под начальством великого гетмана литовского Ходкевича, который вынужден был отступить по смоленской дороге. Последствием победы Пожарского была сдача в плен поляков, находившихся в Кремле.

[править] Оборона Волоколамска

В 1613 г. были взяты обратно Дорогобуж, Вязьма, Белый и др., но попытка взять Смоленск окончилась неудачей; отряды поляков, казаков и литовских людей заняли Украину и Северскую область.

[править] Рейд Лисовского

В 1615 году польско-литовская лёгкая кавалерия под командованием пана Лисовского совершила поход в глубь территории России, описав большую петлю вокруг Москвы, после чего вернулась в земли Речи Посполитой. Всего в рейде участвовало до 1200—2000^[1] человек. В ходе рейда произошёл орловский бой, где против отрядов интервентов под Орлом вступили в схватку дружины второго народного ополчения под предводительством князя Пожарского.

[править] Поход Владислава

В начале июня польское войско королевича Владислава (11 тыс. человек) двинулось из Вязьмы и стало в Юркаеве на дороге между Можайском и Калугою. В июле 1618 г. поляки безуспешно старались овладеть Можайском, после чего двинулись на Москву, где к ним присоединилось 20 тысячное запорожское войско, под начальством гетмана Сагайдачного. 17 сентября Владислав был уже в Звенигороде, а 20 сентября в Тушино. 1 октября был сделан приступ на Москву, который был отбит; после столь же неудачного нападения на Троице-Сергиевскую лавру (где погиб предводитель лисовчиков), Владислав вступил с русскими в переговоры, которые привели к заключению Деулинского перемирия, на 14,5 лет; полякам были уступлены Смоленская, Черниговская и Северская области, но Владислав не отказался от своих притязаний на московский престол.

[править] Примечания

[править] Ссылки

	Русско-польская война (1609—1618) на Викискладе?

• Н. М. Карамзин. История государства Российского
• С. М. Соловьев. История России с древнейших времен
• Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к Смутному времени. Часть 1
• Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к Смутному времени. Часть 2.
• Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к Смутному времени. Часть 3.
• Письма и дневники Марины Мнишек
• Смутное время в России. Вторжение Лжедмитрия I(по Р. И. Скрынникову)
• Смутное время в России. Осада Москвы Лжедмитрием II. Польское вторжение. (по Р. И. Скрынникову)
• Смутное время в России. Распад Тушинского лагеря. Смерть Скопина(по Р. И. Скрынникову)
• Договор от 17 августа 1610 г. между Семибоярщиной и гетманом Жолкевским о признании королевича Владислава русским царем
• Описание копейки царя Владислава Жигимонтовича
• [1] [2] Рукопись Жолкевского
• Карта «Смутного времени»

Летом 1607 г. на юге страны объявился
Лжедмитрий II . Его поддержали отряды
польской шляхты, спасающейся от Сигизмунда
III после подавления антикоролевского
выступления, и примкнувшие остатки
болотниковских войск. Подойдя к столице,
Лжедмитрий II укрепился в селе Тушино
под Москвой (отсюда его прозвище
«тушинский вор»). В его лагере
оказалась и Мария Мнишек, «признавшая»
в нем спасшегося мужа. К Лжедмитрию II
перешли на службу некоторые московские
бояре и дьяки. Многие из них меняли
«царя» по несколько раз, за что
получили прозвище «перелеты».
Создавалась парадоксальная ситуация
– милость царя Василия Шуйского быстрее
заслуживали не те, кто служил ему не
изменяя, во многих походах. Заинтересованный
в привлечении в столицу как можно
большего количества людей, царь более
щедро раздавал жалование тем, кто недавно
изменил присяге и снова вернулся на
службу.

Отряды тушинцев разоряли страну, грабили
население, что вызывало его ненависть
и стихийные выступления. Эти тушинские
грабежи были спасительны для
правительственной стороны, царю Василию
Шуйскому благодаря им удалось привлечь
на свою сторону многие города, ранее
присягнувшие Лжедмитрию II.

Главным спасителем царя Василия Шуйского
стал князь Михаил Скопин-Шуйский. В
конце февраля 1609 года были заключены
договоренности со Швецией об оказании
поддержки и найме военной силы. Цена
этого договора была высока. Россия
теряла город Корелу, истощала казну на
уплату жалования наемникам, приход
вспомогательного войска угрожал Пскову
и Новгороду, которые Швеция мечтала
сделать своей провинцией. К тому же
содержание шведских отрядов повлекло
за собой увеличение налогового бремени,
что усилило недовольство правлением
Шуйского.

Важно было и то, что обращение за помощью
к сопернику короля Сигизмунда III в правах
на шведский престол рассматривалось в
Речи Посполитой как смертельное
оскорбление. Отныне настоящая война
Речи Посполитой с Московским государством
становилась делом времени.

Как бы там не было, прибывшее вспомогательное
войско действительно изменило соотношение
сил в пользу настоящего, а не тушинского
царя. Князь Михаил Скопин-Шуйский показал
себя незаурядным полководцем. Вместо
того, чтобы идти сразу на Москву, как
того хотел царь Василий Шуйский, он
очистил от тушинцев новгородские дороги,
чем обезопасил для своего войска путь
на Москву. Защитил от посягательств
тушинцев Вологду, Кострому и Ярославль,
чем лишил врага возможности воспользоваться
богатством этих городов, ударить на
Москву с тыла, а также совершить поход
в Поморье, вместе с землями Строгоновых.
Затем осторожно двинулся с войском на
Москву.

К лету 1609 года польско-литовское войско
и казаки рассредоточили свои силы,
пытаясь завоевать сразу много городов
и уездов, были деморализованы и
превратились из организованной военной
силы в банды карателей и грабителей.
Кроме того, с начала похода рати князя
Михаила Скопина-Шуйского, тушинцы
узнали, что такое война на разных
направлениях. В нескольких крупных
битвах тушинцы потерпели поражение от
войск князя Михаила Скопина-Шуйского.

В сентябре 1609 г. польские войска осадили
Смоленск, что ускорило раскол Тушинского
лагеря — по приказу короля поляки,
воевавшие под знаменами «царя Дмитрия
Ивановича» должны были прибыть в
смоленский лагерь Сигизмунда. Лжедмитрий
II бежал в Калугу, где в декабре 1610 г. был
убит своим телохранителем. Продолжением
исторической драмы Марины Мнишек в
России, стало рождение ею «царевича»
Ивана Дмитриевича.

Сигизмунд III, продолжая осаду Смоленска,
двинул часть своих войск под руководством
гетмана Жолкевского к Москве. Близ
Можайска у села Клушино в июне 1610 г.
поляки нанесли сокрушительное поражение
царским войскам, что полностью подорвало
престиж Шуйского и привело к его
свержению. Боярское правительство во
главе с Ф.И. Мстиславским, не имея за
собой сколько-нибудь реальных сил,
подписало договор с Сигизмундом III о
возведении на московский престол
польского королевича Владислава. При
этом подтверждались условия
«крестоцеловальной записи» В.
Шуйского и гарантировалось сохранение
русских порядков. Не урегулированным
оставался лишь вопрос о принятии
Владиславом православия.

Призыв королевича Владислава и признание
унии с Речью Посполитой было попыткой
восстановить порядок, под властью
прирожденного государя. Русской
знати импонировали политические порядки
Речи Посполитой. Она была не прочь
распространить их на Русь и ограничить
самодержавную власть московских
государей по примеру польских магнатов
и дворян. В это время другая,
оказавшаяся более удачной идея земского
объединения, еще не стала всеобщей.

В августе 1610 г. Было принято решение о
размещении в Москве гарнизона
польско-литовских войск, продиктованное
необходимостью защиты от Лжедмитрия
II. В сентябре польские отряды во главе
с «наместником царя Владислава»
Александром Госевским вошли в Москву.
Таким образом, итогом недолгого боярского
правления стал переход власти из рук
Думы к иноземным управителям.

Шведские войска, освобожденные после
свержения В. Шуйского от договорных
обязательств, захватили значительную
часть севера России.

Катастрофическая ситуация, сложившаяся
к концу 1610 г., всколыхнула патриотические
настроения и религиозные чувства,
заставила многих русских людей встать
над социальными противоречиями,
политическими разногласиями и личными
амбициями. Сказывалась и усталость всех
слоев общества от гражданской войны,
жажда порядка, который ими осознавался
как восстановление традиционных устоев.

В итоге это и предопределило возрождение
царской власти в ее самодержавной и
православной форме, отказ от всех
новшеств, направленных на ее преобразование,
победу консервативных традиционалистских
сил. Но только на этой основе возможно
было сплотить общество, выйти из кризиса
и добиться изгнания оккупантов.

Началом объединительного движения и
организация Первого ополчения с
Прокофием Ляпуновым во главе стал призыв
патриарха Гермогена не передавать
русский престол вместо королевича
королю, а напротив, оказывать открытое
неповиновение вошедшим в Москву полякам
и литовцам и всей землей гнать этих
разбойников. К движению, начавшемуся в
Переславле-Рязанском и Нижнем Новгороде
быстро присоединились и другие Замосковные
и Украинные города. В феврале 1611 г. из
отрядов В. Шуйского, Лжедмитрия II, дворян,
казаков, служилых татар сложилось Первое
ополчение, осадившее Москву с целью
изгнания поляков. Но из-за внутренних
разногласий оно распалось. Казаки,
возмущенные принятым «Приговором
всей земли «, по которому они не
получали права занимать управленческие
должности, зарубили одного из руководителей
созданного Совета всей земли П. Ляпунова.
В ответ дворянские отряды покинули
лагерь.

К тому же, в июне 1611 г. после почти двух
лет героической обороны, организованной
боярином Шеиным, пал Смоленск. Сигизмунд
III заявил, что не Владислав, а он сам
станет царем России, что предполагало
ее вхождение в состав Речи Посполитой.
Возникла серьезная угроза суверенитету
России. В июле шведы захватили Новгород
и осадили Псков.

Критическая обстановка, сложившаяся к
осени 1611 г., ускорила создание Второго
ополчения. Его инициатором стал
нижегородский земский староста Кузьма
Минин, а военным руководителем — князь
Д.М. Пожарский, отличившийся в борьбе
за Москву в период Первого ополчения.

Выдвинутая программа, предусматривающая
освобождение столицы и отказ от признания
на русском престоле государя иноземного
происхождения, сумела сплотить
представителей всех сословий, готовых
на жертвы ради ее выполнения. Второе
ополчение создало новый Совет всей
земли, административный аппарат и,
хорошо подготовившись, в августе 1612 г.
подошло к Москве. Его поддержали казаки
под руководством князя Трубецкого,
оставшиеся здесь после распада Первого
ополчения. Отбив попытку поляков помочь
осажденным, 26 октября 1612 г. ополченцы
освободили столицу.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #