В 1569 году под руководством ивана iv состоялся военный поход на этот город

Список литературы Генератор кроссвордов Генератор титульных листов Таблица истинности ONLINE Прочие ONLINE сервисы

Был запрошен кроссворд на 20 слов, смогли построить на 17 слов с ответами без ответов cетка   По горизонтали 1. В 1569 году под руководством Ивана iv состоялся военный поход на этот город 3. Как называется часть Русского государства, выделенная Иваном iv Грозным в управление боярам (в противоположность опричнине) 5. Как называлась историческая должность в России, руководитель крупной административно-территориальной единицы, существовавшая до старост 7. Как называются органы центрального государственного управления, заведовавшие особым родом государственных дел 10. Сборник законов периода правление Ивана IV 11. Вид пожалования великих и удельных князей своим должностным лицам, отмененная при Иване iv 13. Назовите фамилию дьяка, руководившего Посольским приказом 15. Какой русский митрополит, выступил против введения Иваном Грозным опричнины 16. Кого Лжедмитрий выбрал патриарфом Московским и всея Руси, во время своего правления По вертикали 2. Как называли человека, находившегося в рядах опричного войска, то есть гвардии, созданной Иваном Грозным в рамках его политической реформы в 1565 году 4. Назовите митрополита, который венчал Ивана iv на царство 6. Главным соперником Руси в Поволжье в конце xv — первой половине xvi в. было … ханство 8. Как называлось село, в которое Иван iv удалился во время пожара 1547 г 9. В 1551 г. по инициативе царя и митрополита был созван Собор русской церкви. Дайте его название 12. Как назывался порядок распределения служебных мест с учётом происхождения и служебного положения предков лица 13. Назовите имя отца Ивана iv 14. Этот город был присоединен к России в 1556 году Открыть кроссворд в MS Word, OpenOffice Writer (*.rtf) Похожие кроссворды

Вход на сайт Информация В нашем каталоге Околостуденческое

В 1569 г. был совершен поход Ивана IV Грозного на Новгород. Этот поход используется как одно из главных свидетельств тирании царя. Однако при ближайшем рассмотрении причины похода и его последствия являются очевидными и закономерными.

Ещё 100 лет назад Новгород входил в сеть торговых городов Ганзы (в городе находилась ганзейская слобода), а Новгородская земля была республикой. За влияние на Новгород боролись Московское княжество и Великое княжество Литовское. Литовская партия в Новгороде была сильной и боролась с московской.

В 1470 г. литовская партия активизировалась настолько, что новгородцы активно обсуждали вхождение в Литву и принятие униатства. Такое положение дел не устраивало московских князей, и в 1478 г. Новгород был присоединен к Московскому государству дедом Ивана IV Грозного — Иваном III Васильевичем, активно воевавшим с Литвой.

К этому же времени относится появление ереси жидовствующих, которая пришла в Новгород из Киева (находившегося под Литвой) и проникла в верхи московского общества. Внешние проявления ереси были с трудом искоренены на рубеже XV и XVI веков, но она породила значительный раскол в московской элите в виде спора иосифлян и нестяжателей.

Ливонская война, которая началась в 1558 г., велась Москвой за торговый выход в Балтийское море. Европейская коалиция государств (Ливонский орден, Польша, Литва, Швеция и др.) не были заинтересованы в появлении Русского царства на Балтике в качестве независимого контрагента и всеми силами защищали Балтику от русских. На поле брани европейцы терпели поражение за поражением, но их тайная дипломатия оказалась очень эффективной против Русского царства.

Антирусской коалиции удалось убедить перейти на их сторону множество бояр и служилых людей. Постоянно велась работа по привлечению все новых предателей на антирусскую службу. Ярким примером таких корыстолюбивых перебежчиков может служить личный друг царя Андрей Курбский, получивший большие владения и привилегии от врага Московии Сигизмунда II Августа. Известна также и прямая попытка военного переворота в Москве, которая готовилась в Литве перебежчиками, но так и не была притворена в жизнь.

Многие бояре польстились на предложения Литвы, т.к. Иван IV вел невыгодную для них внутреннюю политику, которая для обуздания коррупции ограничивала их прежние привилегии и отстраняла их от решения важных государственных вопросов.

Накануне похода на Новгород царь получил сведения о том, что новгородцы планируют перейти под власть Сигизмунда II Августа. Это желание Новгорода было естественным и понятным, т.к. оно проистекало из понимания торговых интересов города и из истории отношений Московии и Литвы. Реакция царя также была естественной. Новгород необходимо было сохранить не только территориально, но и духовно, т.к. в случае перехода в Литву, православие там было бы со временем заменено на католичество.

Необходимо также учитывать то, что это происходило в военное время, когда шла тяжелейшая Ливонская война с государством, на сторону которого новгородцы планировали перейти. Масштаб разбирательства и количество казненных говорит о том, насколько широкую поддержку получила литовская партия в Новгороде. Свидетельства о казнях семьями объясняются тем, что наказывались государственные преступники. На Руси за государственные преступления несла наказание вся семья преступника. Эта норма, в том числе, была закреплена в первом печатном сборнике законов Соборном уложении 1649 г. через 80 лет после Новгородского похода и просуществовала ещё долгое время.

Новгородский поход царя оброс большим количеством небылиц, которые составлялись иностранными наёмниками и русскими недоброжелателями царя. Каждый эпизод необходимо разбирать с учетом оценки источника и знания общей исторической обстановки.

Возраст субъекта: 39
Место: Новгород
Путь: Балтийское море
Субъект: Иван IV Грозный
Страна: Русское царство
Географические координаты: 58.525,31.275
Год: 1569

Поход опричного войска на Новгород (Новгородский разгром, Новгородский погром) состоялся в 1569-70 годах под личным руководством Ивана Грозного.

В декабре 1569 г., подозревая новгородскую знать в соучастии в «заговоре» недавно убитого по его приказу князя Владимира Андреевича Старицкого и одновременно в намерении передаться польскому королю, Иван в сопровождении большого войска опричников выступил против Новгорода.

Поводом к этому послужил донос, поданный неким бродягой, волынцем Петром, за что-то наказанным в Новгороде, и обвинявший новгородцев во главе с архиепископом Пименом в намерении посадить на престол князя Владимира Старицкого и передать Новгород и Псков польскому королю. В. Б. Кобрин считает, что «донос был откровенно нелеп и противоречив», так как новгородцам приписывались два несовместимых стремления.

Двинувшись на Новгород осенью 1569 года, опричники устроили массовые убийства и грабежи в Твери, Клину, Торжке и других встречных городах. В Тверском Отрочем монастыре в декабре 1569 Малюта Скуратов лично задушил^[1] митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород^[2].

Опричное войско, согласно Зимину, насчитывало 15 тысяч человек^[3], в том числе 1500 стрельцов^[2].

2 января передовые отряды во главе с В. Г. Зюзиным подошли к Новгороду и оцепили город заставами, опечатали казну в монастырях, церквях и частных домах, арестовали и поставили «на правёж» монахов, священников и видных новгородцев. 6 января у города появился сам Иван.

8 января, во время встречи опричного войска новогородским духовенством на Великом мосту через Волхов, царь обвинил в измене архиепископа Пимена. Последний был арестован и заключен в тюрьму^[4]. (Впоследствии опричный оруженосец Афанасий Вяземский был обвинен в том, что пытался предупредить Пимена об аресте, подвергнут торговой казни и сослан в Городецкий посад на Волгу, где и умер^[5].)

Затем последовали казни, продолжавшиеся до 13 февраля. Было казнено с применением различных пыток множество горожан, включая женщин и детей. По сообщению русской повести о разгроме Новгорода^[6], Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и ещё живых, сбрасывать в Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; «а жен их, мужеск и женск пол младенцы» он повелел «взяху за руце и за нозе опако назад, младенцев к матерем своим и вязаху, и с великия высоты повеле государь метати их в воду». Священники и монахи после различных издевательств были забиты дубинами и сброшены туда же. Современники сообщают, что Волхов был запружен трупами; живое предание об этом сохранялось ещё в XIX веке^[2].

Людей забивали до смерти палками, бросали в реку Волхов, ставили на правёж, чтобы принудить их к отдаче всего своего имущества, жарили в раскаленной муке. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало полутора тысяч; дни, в которые избивалось 500 − 600 человек, считались счастливыми. Шестую неделю царь провёл в разъездах с опричниками для грабежа имущества; были разграблены монастыри, сожжены скирды хлеба, избит скот. ^{[источник не указан 1309 дней]}

Частные дома и церкви были ограблены, имущество и продовольствие новгородцев уничтожено. Отряды опричников, разосланные на 200—300 км, творили грабежи и убийства по всей округе. Число погибших неизвестно, современные учёные их считают от 4-5 (Р. Г. Скрынников) до 10-15 (В. Б. Кобрин) тысяч, при общем количестве населения Новгорода в 30 тысяч^[7].

Точное число убитых в Новгородском погроме вызывает споры. Цифры, которые приводят современники, могут быть преувеличены и выше, чем число самого населения Новгорода (30 тысяч). Однако по всей Новгородской земле проживало гораздо больше людей, а террор не обязательно был ограничен непосредственно Новгородом. Сохранилась запись царя в Синодике опальным из Кирилло-Белозепрского монастыря: «По Малютинские ноугородцкие посылки (задания) отделано скончавшихся православных христиан тысяща четыреста девятьдесять человек, да из пищалей стрелянием пятнадцать человек, им же имена сам ты, господи, веси». Запись основана, как полагают, на документальном отчете Скуратова^[8].

Р. Г. Скрынников прибавил к этому числу поименно названных новгородцев и заключил, что в синодике перечислено 2170—2180 жертв новгородского погрома, при этом отметив, что донесения не могли быть полны и многие действовали «независимо от распоряжений Скуратова», и допустив общую цифру жертв в 4-5 тысяч.

В. Б. Кобрин считает эту цифру крайне заниженной, отмечая, что она исходит из предпосылки, что Скуратов был единственным или по крайней мере главным распорядителем убийств. Кобрин считает, что отряд Малюты был лишь одним из многих отрядов, и оценивает число погибших в 10-15 тысяч, при общем населении Новгорода в 30 тысяч. При этом убийства не были ограничены лишь самим городом. Кроме того следует отметить, что результатом уничтожения опричниками съестных запасов был голод (так что упоминается людоедство), сопровождавшийся свирепствовавшей в то время эпидемией чумы^[2]. В результате, по сообщениям летописи, во вскрытой в сентябре 1570 г. общей могиле, где погребали всплывших жертв Ивана Грозного, а также умерших от голода и болезней, насчитали 10 тысяч трупов. В. Б. Кобрин полагает, что эта могила не обязательно была единственным местом погребения погибших.

Из Новгорода Грозный отправился к Пскову. В Пскове царь собственноручно убил игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия. Об убийстве преподобного рассказывает Третья Псковская летопись, упоминает Андрей Курбский, а также «Повесть о начале и основании Печерского монастыря» (конец XVI века), которая гласит: «От тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище». В царском «синодике опальным» Корнилий был помечен первым в списке лиц, казненных во Пскове.

Царь ограничился только казнью нескольких псковичей и грабежом их имущества. В то время, как гласит популярная легенда, Грозный гостил у одного псковского юродивого (некоего Николы Салоса). Когда пришло время обеда, Никола протянул Грозному кусок сырого мяса со словами: «На, съешь, ты же питаешься мясом человеческим», а после — грозил Ивану многими бедами, если тот не пощадит жителей. Грозный, ослушавшись, приказал снять колокола с одного псковского монастыря. В тот же час пал под царем его лучший конь, что произвело впечатление на Ивана. Царь поспешно покинул Псков и вернулся в Москву, где снова начались розыски и казни: искали сообщников новгородской измены.

Примечания

Ссылки

• В. Б. Кобрин ИВАН ГРОЗНЫЙ Глава II.Путь террора. Новгородский погром

Поход Ивана Грозного на Новгород состоялся в 1569-1570 годах. Это была по сути карательная операция, которую возглавлял лично царь, когда узнал, что городская знать может быть ему не верна. Выступление сопровождалось массовыми убийствами, стало одной из самых кровавых страниц в истории правления этого государя. В этой статье речь пойдет о причинах похода, его событиях и итогах.

Предпосылки

Вам будет интересно:Габитоскопия — это криминалистическое учение о внешних признаках человека. Средства и методы габитоскопии

Поход Ивана Грозного на Новгород фактически начался после того, как царь заподозрил новгородскую знать в измене. Ему стало известно, что бояре могут быть причастны к заговору, в котором он подозревал князя Владимира Андреевича Старицкого.

Старицкий был предпоследним удельным князем в истории Руси, внуком Ивана III. Ивану Грозному он приходился двоюродным братом. В малолетстве три года провел в заключении, после того как его отец выступил против правительства Елены Глинской. Освобожден был только в 1541-м, когда ему исполнилось 8 лет. Отец к тому времени скончался в тюрьме.

Вам будет интересно:Врачевать — это избавлять от боли

Когда заболел уже царь Иван Грозный, многие бояре видели в Старицком альтернативу царевичу Дмитрию. Но тогда выиграла партия сторонников царя, которая составила грамоту о верности правителю. Подписал ее и Владимир Андреевич. После выздоровления царя Старицкий предпринял попытку государственного переворота, закончившуюся неудачей. Но его опала продолжалась недолго.

После его неоднократно оговаривали. В 1569 году поводом послужил прием, который устроили ему жители Костромы, когда он направлялся во главе армии на защиту Астрахани. Его срочно вызвали в Александровскую слободу. На подъезде Старицкого окружило опричное войско. Формальным поводом для обвинения стали показания царского повара, который под пытками признался, что Владимир подговорил его отравить Ивана IV.

Вам будет интересно:Втуне — это синоним напрасных усилий

Князя казнили в октябре, а уже в декабре царь выдвинулся на Новгород.

Донос

Помимо того что он подозревал бояр в поддержке Владимира, еще одной причиной похода Ивана Грозного на Новгород стали опасения, что знать собирается присягнуть польскому королю Сигизмунду II. Правитель соседней страны действительно давно имел виды на эти земли.

Поводом для этих опасений послужил донос, поданный неизвестным бродягой Петром из Волыни. Как выяснилось позже, в Новгороде его за что-то наказали, поэтому он был зол на город. Его жителей вместе с архиепископом Пименом он обвинил в том, что они планировали посадить на русский престол князя Владимира Старицкого, а сам Новгород вместе с Псковом передать польскому монарху.

Как считается советский историк Владимир Борисович Кобрин, специализировавшийся на средневековой Руси, донос изначально был нелеп и смехотворен, к тому же в нем содержалось много противоречий. Дело хотя бы заключалось в том, что новгородцев одновременно обвиняли в двух преступлениях, которые противоречили друг другу. С одной стороны, они хотели оказаться под властью Польши, а с другой — посадить на русский престол нового царя.

Это не смутило Ивана IV, который уже давно видел угрозу в сильных и свободолюбивых боярах.

Наказание

Поход Ивана Грозного на Новгород начался уже осенью 1560-го. По пути опричники действовали безжалостно. В частности устроили грабежи и массовые убийства в Клине, Твери и Торжке. Такая же участь постигла еще ряд городов, которые встретились на их пути.

По сохранившимся документам удалось подтвердить убийство 1505 человек. Преимущественно это были татарские и литовские пленники, находившиеся в заключении. Также убивали новгородцев и псковичей, которые были выселены из своих домов и теперь застигнуты опричниками врасплох по дороге в Москву.

Митрополит в опале

Репрессии коснулись и конкретных известных личностей. Царские приспешники добрались до митрополита Московского Филиппа II, который к тому времени уже неоднократно обличал злодейства, совершаемые царем.

Изначально он был игуменом Соловецкого монастыря, проявив себя способным руководителем. Филипп был категорически не согласен с жестокой и кровожадной политикой царя. Выступив против Ивана Грозного, попал в опалу.

Вам будет интересно:Полковник Карягин: биография, личная жизнь, подвиги, фото

В 1568-м состоялся церковный суд, на котором против Филиппа выдвинули стандартные для того времени обвинения для нерадивых священнослужителей. Его заподозрили в колдовстве, а также в неких проступках в бытность игуменом в Соловках. Митрополита лишили сана и сослали в Отроч Успенский монастырь в Твери.

Убийство Филиппа

В монастырь к нему был направлен один из руководителей опричнины Малюта Скуратов, чтобы попросить благословить поход на Новгород. Филипп отказал. Тогда Малюта задушил монаха, а затем заявился к настоятелю, заявив, что у того в кельях настолько жарко, что бывший митрополит скончался от угара.

Филиппа быстро похоронили. Не исключено, что у царского приближенного было личное распоряжение от Ивана Грозного убить священника. Основным источником версии об убийстве опального митрополита выступает Житие, датируемое концом XVI века, а также несколько более поздних летописных упоминаний.

Под стенами Новгорода

Уже в первых числах января 1570 опричное войско было у стен Новгорода. По оценкам историков, оно насчитывало около 15 000 человек. Из них около полутора тысяч стрельцов.

Город был оцеплен, казна опечатана. К 6 января к городу прибыл сам Иван IV. Через два дня состоялась встреча новгородского духовенства с опричным войском на Великом мосту через реку Волхов. Иван Грозный лично обвинил в измене новгородского архиепископа Пимена. Того арестовали и заключили в тюрьму. Над ним надругались, лишив сана, а затем сослали в монастырь под Тулой, где он вскоре умер. Князь Андрей Курбский утверждал, что Пимен был казнен по приказу царя.

Стоит отметить, что до этого Пимен считался верным сторонником монарха, например, помогал ему обличать Филиппа. Однако это не помешало Ивану Грозному публично унизить священнослужителя. Царь обозвал его скоморохом, приказал раздеть и привязать к лошади, которую объявил его женой. В таком виде Пимена водили по городу.

Позже выяснилось, что один из оруженосцев по имени Афанасий Вяземский пытался предупредить архиепископа. В наказание его избили кнутом на площади, а затем сослали в Городецкий посад, где он вскоре скончался.

Казни в Новгороде

После этого опричники начали бесчинствовать в городе. Точное число жертв установить практически невозможно, так как подсчет велся только на первых порах, пока по приказу царя велось целенаправленное уничтожение приказных и знати. В Рюриковом городище был устроен суд. По его итогам убиты 211 помещиков, 137 их родных, 45 приказных и дьяков, столько же членов их семей. Среди первых жертв Новгородского погрома оказались бояре Давыдов и Сырков, главные дьяки Бессонов и Румянцев.

После этого царь начал объезжать окрестные монастыри, лишая их всех имевшихся богатств. В это время опричники совершили целенаправленное нападение на новгородский посад. В результате этой атаки погибло большое количество человек, которое не поддается официальному учету.

Пытки

После этого в городе начались пытки, которые продолжались до середины февраля. С применением различных изощренных методов казнено было множество местных жителей, в том числе женщин и даже детей. Летописные источники утверждают, что царь приказал обливать новгородцев зажигательной смесью, а после еще живых и уже обгорелых сбрасывать в Волхов. Некоторых перед утоплением волочили за санями.

Различным издевательствам подвергались монахи и священники. Их забивали дубинками, а после также сбрасывали в реку. Современники утверждают, что Волхов был полон трупами. Предания об этом передавались из уст в уста вплоть до XIX века.

Некоторых до смерти забивали палками, заставляли отдать все имущество, которое у них было, жарили в раскаленной муке. Новгородский летописец рассказывает, что в некоторые дни число убитых достигало полутора тысяч человек. Дни, когда избивали по 500-600 человек, считали удачными.

Неурожай и чума

Церкви и частные дома Новгорода были разграблены. Продовольствие и имущество уничтожалось. Отряды опричников разослали на 200-300 километров вокруг города, где они продолжали творить бесчинства.

Однако самое страшное еще было не это. На 1659-1570 годы в Новгороде пришелся неурожай. Тотальное истребление припасов в городе привело к жуткому голоду, от которого погибло еще больше людей, чем от рук опричников. Свидетельства утверждают, что в Новгороде даже распространилось людоедство. Довершением бед стала эпидемия чумы, начавшаяся на Руси еще до похода Ивана Грозного на Новгород и Псков.

Версии о количестве убитых

Вам будет интересно:Машина Гитлера: марка авто, описание с фото и исторические факты

Точное количество человек, убитых в Новгороде, до сих пор неизвестно. Кобрин говорит о 10-15 тысячах человек. Руслан Григорьевич Скрынников, также изучавший эпоху Ивана Грозного, — о 4-5 тысячах. При этом всего в городе на тот момент проживало около 30 000 человек.

Число жертв до сих пор вызывает споры среди ученых. Безусловно, цифры, приведенные современниками, могут быть преувеличены, встречаются данные, которые превышают численность населения самого города. При этом террор распространялся и на окрестные земли, так, общее количество смертей могло быть значительно больше.

Расчеты Скрынникова и Кобрина

Скрынников в своем исследовании приводит поименный перечень новгородцев, погибших во время погрома. В нем имена 2170-2180 человек. При этом историк подчеркивает, что донесения не могли быть исчерпывающими, так как некоторые опричники действовали без прямых распоряжений Малюты Скуратова, поэтому итоговую цифру определяет в районе 4-5 тысяч.

Кобрин настаивает, что эти данные сильно занижены. Он отмечает, что точка зрения Скрынникова исходит из предположения, что Скуратов был главным, если не единственным, кто распоряжался об убийствах. При этом отряд Малюты мог быть только одним из многих, которые устроили террор в Новгороде. Поэтому в своей версии он говорит о 10-15 тысячах жертв — до половины всего населения Новгорода, подчеркивая, что убивали не только городских жителей.

В одной из летописей упоминается общая могила, вскрытая в сентябре 1570 года, в которой хоронили всплывших жертв царя. В ней оказалось около 10 тысяч человек. Кобрин уточняет, что эта могила могла быть не единственной.

Итогом похода Ивана Грозного на Новгород стало уничтожение большей части населения города. Если не сразу, то в результате последовавших затем голода и чумы. В сознании народа утвердилась мысль о самом жестоком и беспощадном царе, который готов на все, чтобы удержаться у власти.

Погром в Пскове

Из Новгорода Иван Грозный отправился на Псков. Здесь он своими руками убил игумена Псковско-Печерского монастыря Корнилия. Об этом сообщает Третья Псковская летопись и князь Андрей Курбский.

Корнилий вышел к царю во главе местного духовенства и отслужил молебен в Троицком соборе. После этого он лично встретился с Иваном IV, который и убил его.

Считается, что причиной стала поддержка опального князя Курбского, с которым монастырь состоял в переписке. Если верить летописи, царь раскаялся в убийстве практически сразу после содеянного. Тело Корнилия он на своих руках отнес в монастырь.

Встреча с юродивым

Казни в Пскове были не такими масштабными, как в Новгороде. Царь ограничился убийством только нескольких знатных бояр и конфискацией их имущества. По преданию, в то время царь гостил у юродивого, известного как Никола Салос. Во время обеда юродивый протянул ему кусок сырого мяса, предложив съесть, отметив, что он уже питается человечиной. Таким образом Салос укорил его в жестокости, чем, как считается, предотвратил массовые казни в самом Пскове.

По преданию, царь хотел ослушаться и приказал снять колокол с одного из монастырей. В тот же миг под ним упал его лучший конь. Это знамение, которым он всегда придавал большое значение, произвело на него сильное впечатление. Иван Грозный спешно уехал из Пскова в Москву.

Интересно, что впервые встреча с Салосом упоминается у английского дипломата Джерома Горсея. Причем он описывает юродивого в негативном свете. Называет его колдуном или мошенником, который встретил царя в Пскове, начал его проклинать, ругать и угрожать. В частности называл пожирателем христианской плоти. Царь якобы содрогнулся от его слов, попросив молиться о прощении и избавлении. Горсей при этом называет юродивого жалким существом.

В столице продолжились розыски инакомыслящих и казни. Государственная карательная машина продолжала поиск предателей, сообщников новгородцев.

Поход опричного войска на Новгород (Новгородский разгром, Новгородский погром) состоялся в 1569-70 годах под личным руководством Ивана Грозного.

В декабре 1569 г., подозревая новгородскую знать в соучастии в «заговоре» недавно убитого по его приказу князя Владимира Андреевича Старицкого и одновременно в намерении передаться польскому королю, Иван в сопровождении большого войска опричников выступил против Новгорода.

Поводом к этому послужил донос, поданный неким бродягой, волынцем Петром, за что-то наказанным в Новгороде, и обвинявший новгородцев во главе с архиепископом Пименом в намерении посадить на престол князя Владимира Старицкого и передать Новгород и Псков польскому королю. В. Б. Кобрин считает, что «донос был откровенно нелеп и противоречив», так как новгородцам приписывались два несовместимых стремления.

Двинувшись на Новгород осенью 1569 года, опричники устроили массовые убийства и грабежи в Твери, Клину, Торжке и других встречных городах. В Тверском Отрочем монастыре в декабре 1569 Малюта Скуратов лично задушил^[1] митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород^[2].

Опричное войско, согласно Зимину, насчитывало 15 тысяч человек^[3], в том числе 1500 стрельцов^[2].

2 января передовые отряды во главе с В. Г. Зюзиным подошли к Новгороду и оцепили город заставами, опечатали казну в монастырях, церквях и частных домах, арестовали и поставили «на правёж» монахов, священников и видных новгородцев. 6 января у города появился сам Иван.

8 января, во время встречи опричного войска новогородским духовенством на Великом мосту через Волхов, царь обвинил в измене архиепископа Пимена. Последний был арестован и заключен в тюрьму^[4]. (Впоследствии опричный оруженосец Афанасий Вяземский был обвинен в том, что пытался предупредить Пимена об аресте, подвергнут торговой казни и сослан в Городецкий посад на Волгу, где и умер^[5].)

Затем последовали казни, продолжавшиеся до 13 февраля. Было казнено с применением различных пыток множество горожан, включая женщин и детей. По сообщению русской повести о разгроме Новгорода^[6], Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и ещё живых, сбрасывать в Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; «а жен их, мужеск и женск пол младенцы» он повелел «взяху за руце и за нозе опако назад, младенцев к матерем своим и вязаху, и с великия высоты повеле государь метати их в воду». Священники и монахи после различных издевательств были забиты дубинами и сброшены туда же. Современники сообщают, что Волхов был запружен трупами; живое предание об этом сохранялось ещё в XIX веке^[2].

Людей забивали до смерти палками, бросали в реку Волхов, ставили на правёж, чтобы принудить их к отдаче всего своего имущества, жарили в раскаленной муке. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало полутора тысяч; дни, в которые избивалось 500 − 600 человек, считались счастливыми. Шестую неделю царь провёл в разъездах с опричниками для грабежа имущества; были разграблены монастыри, сожжены скирды хлеба, избит скот. ^{[источник не указан 1309 дней]}

Частные дома и церкви были ограблены, имущество и продовольствие новгородцев уничтожено. Отряды опричников, разосланные на 200—300 км, творили грабежи и убийства по всей округе. Число погибших неизвестно, современные учёные их считают от 4-5 (Р. Г. Скрынников) до 10-15 (В. Б. Кобрин) тысяч, при общем количестве населения Новгорода в 30 тысяч^[7].

Точное число убитых в Новгородском погроме вызывает споры. Цифры, которые приводят современники, могут быть преувеличены и выше, чем число самого населения Новгорода (30 тысяч). Однако по всей Новгородской земле проживало гораздо больше людей, а террор не обязательно был ограничен непосредственно Новгородом. Сохранилась запись царя в Синодике опальным из Кирилло-Белозепрского монастыря: «По Малютинские ноугородцкие посылки (задания) отделано скончавшихся православных христиан тысяща четыреста девятьдесять человек, да из пищалей стрелянием пятнадцать человек, им же имена сам ты, господи, веси». Запись основана, как полагают, на документальном отчете Скуратова^[8].

Р. Г. Скрынников прибавил к этому числу поименно названных новгородцев и заключил, что в синодике перечислено 2170—2180 жертв новгородского погрома, при этом отметив, что донесения не могли быть полны и многие действовали «независимо от распоряжений Скуратова», и допустив общую цифру жертв в 4-5 тысяч.

В. Б. Кобрин считает эту цифру крайне заниженной, отмечая, что она исходит из предпосылки, что Скуратов был единственным или по крайней мере главным распорядителем убийств. Кобрин считает, что отряд Малюты был лишь одним из многих отрядов, и оценивает число погибших в 10-15 тысяч, при общем населении Новгорода в 30 тысяч. При этом убийства не были ограничены лишь самим городом. Кроме того следует отметить, что результатом уничтожения опричниками съестных запасов был голод (так что упоминается людоедство), сопровождавшийся свирепствовавшей в то время эпидемией чумы^[2]. В результате, по сообщениям летописи, во вскрытой в сентябре 1570 г. общей могиле, где погребали всплывших жертв Ивана Грозного, а также умерших от голода и болезней, насчитали 10 тысяч трупов. В. Б. Кобрин полагает, что эта могила не обязательно была единственным местом погребения погибших.

Из Новгорода Грозный отправился к Пскову. В Пскове царь собственноручно убил игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия. Об убийстве преподобного рассказывает Третья Псковская летопись, упоминает Андрей Курбский, а также «Повесть о начале и основании Печерского монастыря» (конец XVI века), которая гласит: «От тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище». В царском «синодике опальным» Корнилий был помечен первым в списке лиц, казненных во Пскове.

Царь ограничился только казнью нескольких псковичей и грабежом их имущества. В то время, как гласит популярная легенда, Грозный гостил у одного псковского юродивого (некоего Николы Салоса). Когда пришло время обеда, Никола протянул Грозному кусок сырого мяса со словами: «На, съешь, ты же питаешься мясом человеческим», а после — грозил Ивану многими бедами, если тот не пощадит жителей. Грозный, ослушавшись, приказал снять колокола с одного псковского монастыря. В тот же час пал под царем его лучший конь, что произвело впечатление на Ивана. Царь поспешно покинул Псков и вернулся в Москву, где снова начались розыски и казни: искали сообщников новгородской измены.

Примечания

Ссылки

• В. Б. Кобрин ИВАН ГРОЗНЫЙ Глава II.Путь террора. Новгородский погром

7 сентября 1566 года в своем роскошном походном шатре у стен венгерской крепости Сигетвар в четыре часа утра кончался султан Сулейман Великолепный. Ни враги, ни подданные не брали под сомнение его заслуги или титулы. С его жизнью заканчивалась и целая эпоха в истории Османской империи, эпоха ее неудержимой экспансии, множества побед и редких поражений. Блистательная Порта была по-прежнему сильна и могущественна, однако с этого момента ее звезда будет медленно, но неудержимо тускнеть, а острый ятаган – терять остроту и стремительность. На следующий день крепость Сигетвар была взята, а территории к югу от острова Балатон стали турецкими. Но это было лишь началом спуска с высокой горы, у подножия которой через три с половиной столетия будет ждать своего часа Мустафа Кемаль.

Благодаря хлопотам находившегося при армии великого визиря Мехмеда-паши Соколлу, смерть правителя удалось скрыть на некоторое время во избежание всяких казусов, связанных с престолонаследием. Так что сын султана и его любимой жены Хюррем Селим смог беспрепятственно достигнуть столицы из своей резиденции и вступить в права на престол. Правление нового властителя Стамбула началось с очередного бунта янычар, требовавших выплат задолженности по жалованию. По настоянию мудрого визиря Селим был вынужден пойти на уступки: поскрести по сусекам и выплатить причитающееся недовольным. С такого вот деяния и началось правление Селима II, прозванного подданными Красноносым за чрезмерное употребление спиртосодержащих зелий. Именно при этом султане Османская империя впервые столкнулась на военном поприще с новым противником. Далеко на севере крепло и обрастало новыми землями Русское царство, которое иностранцы именовали (не без злого умысла) Московией, где правил своей властной рукой Иван IV.

Астрахань становится русской

После падения в 1552 году Казанского ханства пришел черед его южного соседа, ханства Астраханского. В октябре 1553-го в Москву прибыла делегация от ногайцев – с просьбой принять меры в отношении астраханского хана Ямгурчи, постоянно трепавшего своих соседей, – обещавших в свою очередь «исполнять государеву волю». Владение Астраханью давало бы царю контроль над всей Волгой и, соответственно, над всеми водными торговыми артериями. Весной 1554 г. русское войско под командованием князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина в количестве 30 тыс. человек двинулось по Волге к Астрахани. Чуть позже эта армия была усилена контингентом вятских служилых людей во главе с князем Александром Вяземским. Первое боестолкновение с астраханскими татарами произошло в районе Черного острова на месте современного Волгограда. Татар разбили, взяли пленных, которые и сообщили русским, что сам хан Ямгурчи с главными силами стоит лагерем ниже Астрахани.

После внесения корректировок в планы кампании Пронский-Шемякин далее по воде двинулся прямо на Астрахань, а князь Вяземский получил приказ атаковать войско Ямгурчи. Город достался русскому войску без сопротивления – оборонявшие его татары посчитали за лучшее спастись бегством. Хан тоже не пожелал встречаться со своим противником, тем более в его армии началось дезертирство. С небольшим отрядом преданных ему воинов он ушел в Азов. Многочисленных жен и детей вместе с некоторым количеством ценного имущества Ямгурчи отправил водным путем вниз к Каспию. Русским, однако, удалось перехватить ханский конвой и пленить его.

Впрочем, в делах престолонаследия у Москвы были свои планы, в которых, разумеется, ни хан, ни его семейство никак не фигурировали. Вместе с русской армией в Астрахань прибыл новый хан, Дервиш-Али. Ранее Дервиш-Али находился тут при власти, однако, потерпев поражение в очередной междоусобице, был вынужден бежать на Русь, где некоторое время жил в Звенигороде при полном покровительстве царских властей. Местное население присягнуло новому правителю, был опубликован царский указ: под страхом смерти освободить всех находящихся в рабстве русских. Дервиш-Али обязывался выплачивать ежегодную дань в размере 40 тыс. алтын и значительное количество ценной рыбы. Царские рыболовы получали право на бесплатный промысел от Казани до Астрахани, впрочем, и татарам тоже разрешалось ловить. Чтобы исключить дальнейшие нюансы в борьбе за власть и престолонаследие, в случае смерти Дервиш-Али местным жителям надлежало отправить царю соответствующую челобитную. В такой ситуации царь сам назначал нового правителя по своему усмотрению. Всех пленных из числа воинов беглого Ямгурчи освободили, взяв с собой только его жен и детей.

Пока совершались все эти события, в соседних ногайских Ордах происходила обычная для них междоусобица. Инициатор отправки послов к Ивану IV мурза Измаил боролся со своим братом Юсуфом и другими родственниками. Несмотря на свое непростое положение, Измаил находил время для написания челобитных в Москву с настоятельными просьбами ввести прямое царское правление в Астрахани и убрать оттуда стремительно терявшего популярность Дервиша-Али. Благодарность хана, еще недавно бывшего политическим эмигрантом, улетучилась, как дым благовоний, и очень скоро он стал чувствовать непреодолимое стремление быть во всем самостоятельным от Москвы. Челобитные и доносы на Дервиша-Али беспрестанно сыпались на столицу, сея сомнения и подозрения, пока, наконец, не подтвердились. Весной 1556 г. к Астрахани подошел отряд крымских татар, и хан, мгновенно утративший всю дружелюбность, выбил из города небольшой русский гарнизон, состоявший из 500 человек. Иван IV срочно отправил на помощь по Волге военный отряд, к которому вскоре присоединились подоспевшие донские казаки. Объединенные силы русских подошли к Астрахани, но Дервиш-Али, как и его предшественник, быстро утратил всю свою решимость и тоже бежал по злой иронии в турецкий Азов. Русские войска вторично вошли в Астрахань, не встречая сопротивления. Тем временем, уставшие от междоусобной борьбы, ногайцы наконец-то пришли к соглашению и официально заявили о принятии русского подданства. Таким образом устье Волги окончательно перешло под контроль Русского государства.

Комбинации крымского хана

Крымский хан Девлет Гирей

Первоначально известия о присоединении Казанского и Астраханского ханств не вызвали особой реакции в Стамбуле. В Османской империи ждали решения куда более серьезные проблемы. Сначала мятеж самозванца, выдававшего себя за казненного сына Сулеймана Мустафу. Затем в 1559 г. другие султанские наследники Селим и Баязид выясняли отношения между собой силой оружия. Лишь в 1563 г. взор стареющего султана обратился на север. В октябре этого года к крымскому хану Девлет Гирею был отправлен посланник с предписанием готовиться на следующий год к походу на Астрахань. Это решение Сулеймана вызвало весьма серьезные опасения в Крыму. Дело в том, что Девлет Гирей считал себя полновесным и весьма значимым политическим игроком в Северном Причерноморье и старался свести свою зависимость от Стамбула к минимуму. С турками, к большому сожалению хана, приходилось считаться, поскольку в Крыму находились их крепости с расположенными в них гарнизонами. Кроме того, за помощью к ним же можно было обратиться, если допекут соседи. Захват Астрахани сулил усиление турецкого военного присутствия в районе Дона и Волги и, следовательно, увеличивал зависимость Крыма.

При дворе Девлет Гирея кипели нешуточные страсти: за политическое влияние между собой боролось несколько группировок, спонсируемых из различных источников. Были мурзы, выражавшие польско-литовские интересы, свою партию пыталось сформировать и Русское государство. Традиционно были влиятельны те, кто являлся проводником интересов Османской империи. Девлет Гирею приходилось сосредоточенно и умело маневрировать, чтобы, с одной стороны, не поссориться с могущественным Сулейманом, а с другой, – сохранить свою самостоятельность.

Прибытие султанского уполномоченного не осталось незамеченным в русском посольстве в Крыму во главе с Афанасием Федоровичем Нагим. Для прояснения ситуации и попутного сбора необходимых сведений разведывательного характера турецкого чиновника пригласили на «товарищеский обед», где в соответствующей обстановке Нагому и удалось взять в оборот размякшего от разносолов посланника. Выяснилось, что толчком к принятию решения о походе на Астрахань послужили три фактора. Во-первых, великий визирь Соколлу Мехмед-паша вынашивал план прорытия канала между Доном и Волгой. Выход к Каспию значительно усилил бы позиции турок в их длительной борьбе с персидским шахом. Во-вторых, Сулейман получил несколько писем от черкесской знати с просьбами о защите, поскольку русские казаки возвели несколько своих опорных пунктов на реках Терек и Сунжа и постоянно оказывали помощь кабардинским князьям, являвшимся вассалами Русского государства. В-третьих, овладение Астраханью нарушало традиционные, проходившие севернее Каспия, маршруты для паломников, следовавших к мусульманским святыням из Центральной Азии.

Совокупность всего перечисленного вместе с энергией Соколлу Мехмеда-паши и способствовали принятию решения о походе на Астрахань. Неожиданную, хоть и косвенную помощь в деле предотвращения похода на Астрахань русским послам оказал сам хан. Просто Девлет Гирей придерживался совершенно иного мнения относительно готовящегося предприятия. Вначале он попытался перенаправить русло предстоящей экспедиции с периферийной Астрахани на собственно Русское царство. Расчет был простым: при помощи мощной турецкой армии взять богатую добычу, а после того, как та вернется к местам постоянной дислокации, остаться, что называется, при своих. Не дожидаясь результатов, энергичный хан начал сгущать краски, выставляя ситуацию в черном цвете. Девлет Гирей живописно сообщал в Стамбул все трудности похода через степь – безводную и малопригодную для турок. Дескать, летом там совершенно нет воды, а зимой стоят жуткие морозы. Красочная композиция неминуемой гибели османской армии в прикаспийских степях была мастерски дополнена якобы достоверными слухами о том, что русский царь отправил в Астрахань 60-тысячную армию.

Одновременно предприимчивый крымский правитель, проявив недюжинную многовекторность, попытался собрать возможные дивиденды от своего северного соседа. Через своих послов в Москве он довел до Ивана Грозного все сведения о предстоящем походе, предлагая уладить межгосударственные проблемы путем передачи в руки татар Казани и Астрахани, мотивируя это тем, что их все равно отберут турки, а так можно дело уладить миром. Параллельно Девлет Гирей провел зондаж на получение от царя единовременной дани. Неизвестно, рассердился ли Иван Васильевич от таких политических инициатив, но ни городов, ни денег хан не получил. «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их?» – риторически вопросили в Москве.

И все же предпринятая ханом черная пиар-кампания по срыву похода на Астрахань принесла свои плоды. У империи хватало своих забот и внутри, и в Европе. Портились отношения с Габсбургами, неспокойно было на границах с Персией, и Сулеймана вовсе не увлекала дорогостоящая военная экспедиция в далекую и малознакомую для турок землю.

Последним, кто при правлении Сулеймана Великолепного попытался склонить его к этому предприятию, был наместник Кафы, черкес по происхождению, Касим-паша. Султанская казна стремительно опустошалась все возрастающими военными расходами, и Касим-паша упирал на экономическое значение захвата Астрахани. По его мнению, город можно было легко превратить в крупный торговый центр всей Юго-Восточной Европы и Центральной Азии. Однако султан, готовящийся к своей последней военной кампании в Венгрии, оказался совершенно глух к доводам провинциального наместника. А потом его не стало.

Тень отца

Султан Селим II Красноносый

Первые годы правления Селима II ознаменовались наведением порядка на дальних рубежах обширной империи. В 1567 г., когда известие о кончине Сулеймана I достигло провинции Йемен, могущественный имам Муттахар поднял против турок восстание. Оказалось, что одного только общего вероисповедания недостаточно для приведения к покорности кочевых племен, обитающих в этих землях. Подавление мятежа сопровождалось трудностями технического и логистического характера из-за удаленности Йемена от центральных регионов Османской империи. В связи с этим на повестку дня был выдвинут вопрос о строительстве канала между Средиземным и Красным морями. Но дальше предложений этот проект не продвинулся.

Остающийся по-прежнему при власти великий визирь Соколлу Мехмед-паша не оставлял своего замысла по созданию еще одного канала – между Волгой и Доном, – о чем при благоприятных обстоятельствах и напомнил молодому султану. После консультаций с соответствующими специалистами было вынесено решение, что это вполне возможно. Селим II, помня о малоприятных моментах начала своего царствования, жаждал военной славы, так что получить его разрешение и одобрение на Астраханский поход не составило труда. Сыграли роль не только амбиции молодого султана и большой интерес к вопросам инженерного строительства и снабжения войск великого визиря. Важнейшее значение имел внешнеполитический фактор. Традиционно сильная при дворе черкесская диаспора давала понять, что крайне желательно изгнание русских из Астрахани, опираясь на которую, они укрепляли свои позиции на Северном Кавказе. Крымский хан, весьма болезненно воспринимавший успехи России в Ливонской войне, всерьез опасался очутиться в полукольце врагов и уже не так враждебно относился к идее похода. Наконец, все более усиливающиеся жалобы влиятельного купечества на утрату выгодного торгового пути через Волгу достигли самых высоких ушей, а в деньгах империя нуждалась еще больше, чем в новых территориях.

Подготовка

К Девлет Гирею в Крым вновь были отправлены высочайшие указания готовиться к походу на Астрахань. 3 апреля 1568 г. агенты московских послов в Крыму доложили о состоявшемся у хана большом военном совете, на котором была зачитана присланная из Стамбула грамота. Так, русским стали известны планы воплощения неосуществленных замыслов пятилетней давности. Вскоре энтузиазм Девлет Гирея вновь начал падать – хану сообщили, что в обозе готовящейся к походу армии должен прибыть царевич Крым-Гирей, который после занятия Астрахани и возглавит восстановленное Астраханское ханство. Искушенный в интригах, правитель Крыма не без основания начал опасаться за сохранность своих государственных полномочий, поскольку дворцовые перевороты в Бахчисарае были делом совершенно обычным и регулярным.

Девлет Гирей считал, что его специально сманивают в поход, чтобы на освободившийся трон сел кто-то другой, а сам он превратится в очередного беглого политического эмигранта-приживалы при султанском дворе. Любопытно, что еще совсем недавно он в своих письмах доказывал новому султану острейшую необходимость не только «освобождения Астрахани от неверных», но и прорытия канала между Волгой и Доном. Хан, очевидно, надеялся, что ему помогут деньгами и оружием (пушками и расчетами к ним), дадут добро на поход, он победоносно изгонит русских из города, а канал турки и сами пророют.

Увидев же, что Селим II снаряжает серьезную экспедицию, Девлет Гирей начал нервничать. Подготовка и вправду была масштабной. На верфях Кафы приступили к строительству кораблей, способных подняться вверх по Дону. Необходимые запасы и материалы доставлялись и складировались в Азове. В Румелии и северной части Малой Азии готовились войска. Русское посольство внимательно следило за подготовкой противника к походу, собирая сведения через своих агентов. Наращивание сил проходило постепенно – необходимо было сосредоточить большое количество различных запасов, в первую очередь провианта и пороха. Главные склады турецкой армии должны были располагаться в Крыму. Кроме этого накапливался в изобилии шанцевый инструмент и телеги для отрядов землекопов, которые должны были работать над сооружением канала.

1 июня 1569 г. русскому посольству стало известно, что в Кафу уже прибыло большое количество войск и вспомогательного персонала для обслуживания гребной флотилии. Общее командование войсками осуществлял кафский наместник Касим-паша, который еще 31 мая, за день, когда агенты вернулись и сообщили послу Нагому подробности, выдвинулся с авангардом в поход по суше. Турецкая артиллерия перевозилась на специально построенных плоскодонных судах маршрутом Азов-Дон-Переволока. Стали известны некоторые подробности турецкого плана: подойти к Астрахани, осадить город, а в случае неудачи построить укрепленный форт на старом татарском городище, стать там лагерем и быть готовым к зимовке. Это был комплекс мер на случай неблагоприятного стечения обстоятельств, вообще же, турки были весьма уверены в успехе.

В первых числах июня также выяснилось, что для усиления Касима-паши идет еще один контингент сухопутных войск, который должен был, переправившись через Днепр, двигаться прямой дорогой на Азов. Русские послы попытались и далее вести разведывательную деятельность, для которой в Крыму были довольно благоприятные условия, благодаря большому количеству находившихся тут русских рабов и вольноотпущенников, однако в этот процесс вмешались обстоятельства. 10 июня к русским послам прибыл ханский уполномоченный с соответствующим предписанием: Нагого и его коллег разделили с их людьми, разрешив оставить при себе лишь переводчиков. Фактически послов интернировали и отправили в город Мангуп, что могло означать только одно – начало войны.

Янычары под Астраханью

Девлет Гирей не отказывался от намерения саботировать поход и зимой 1568–1569 гг. проводил дипломатический зондаж через доверенных людей на предмет передачи ему Казани и Астрахани. И вновь ему твердо отказали. Касим-паша был вообще полон энтузиазма начать операцию в 1568 г. с теми силами, что уже имелись. Но хитрый и упрямый хан запротестовал, заявив, что без янычар он никуда не пойдет, а если Касим-паша так желает, то может выдвигаться самостоятельно. Турецких войск на тот момент было еще совсем недостаточно, и решено было перенести поход на следующий, 1569 год. Однако, когда весной в Крым прибыли янычары и артиллерия, а другая часть армии форсировала Днепр, Девлет Гирею отпираться уже было невозможно. Кроме 17–18 тыс. турок и значительного количества рабочих-землекопов, в экспедиции против Астрахани приняло участие более 50 тыс. татар.

Чтобы крутилось колесо, требуется смазка. Для татарской телеги смазка требовалась жирная. В Стамбуле это хорошо понимали и поэтому всю весну 1569 г. Девлет Гирей получал значительные по объему и цене подарки. Хану щедрой султанской рукой было отсыпано 30 тыс. золотом «жалованья», 1000 кафтанов, 1000 пар сапог, множество отрезов бархата и других дорогих тканей на украшения. Однако хан был искушен не только в комбинациях политических, но и в интендантских. Ссылаясь на бедность и общую скудность, Девлет Гирей выпросил у Касима-паши 3 тыс. пар сапог, 3 тыс. кафтанов и тысячу тегиляев с турецких складов и немного провизии. Несмотря на полученное фактически даром большое количество снаряжения, Девлет Гирей изыскивал любые возможности уклониться от участия в осаде Астрахани. Он написал в Стамбул, что татары, мол, плохо осаждают города, поэтому испрашивал разрешения «постоять в карауле» у переправ на Волге, пока турки будут штурмовать русский город. Однако из султанского дворца пришел ответ, лишенный двоякой трактовки, – татары должны были участвовать в походе вместе со своими турецкими союзниками.

С самого начала поход оказался весьма трудным – лето 1569 года было жарким, Дон обмелел, и даже специально построенные транспортные суда поднимались по нему с большим трудом. Те же, кто передвигался по суше, страдали от жары и жажды. В самом начале похода и к туркам, и к татарам заспешили депутации всевозможных степных мелких князьков с выражением горячего желания поучаствовать в предприятии, но только когда армия Касима-паши подойдет к Астрахани. Сложнее всего было ногайцам – некоторые из влиятельных мурз не против были принять подданство Селима II, но с хитрым Девлет Гиреем дел никто иметь не хотел.

В первой половине августа Касим-паша достиг, наконец, Переволоки. Турецкие инженеры провели первые расчеты, и тут выяснилось, что далеко не всегда то, что привлекательно выглядит на карте, столь же восхитительно при прямом знакомстве. В районе, предназначенном для строительства канала, Волгу и Дон действительно разделяло не более 65 километров. Однако сама местность была весьма труднодоступной для ручных земляных работ – она изобиловала холмами. Поковырявшись немного в земле, турки решили использовать более простой и традиционной способ: перетащить волоком суда речной флотилии и все снаряжение. Правда, для этой цели пришлось бы выравнивать грунт, что также требовало больших усилий. Взвесив все за и против, Касим-паша решил отправить вся тяжелое вооружение по Дону обратно в Азов, после чего войскам, осуществлявшим этот маневр, предписывалось идти по суше к Астрахани. Сам турецкий командующий, с которым постоянно спорил неутомимый Девлет Гирей, собирался выйти к Волге и вдоль ее берега подойти к городу с севера. Когда турецкие войска наконец миновали участок между двумя реками и вышли к Волге, к ним на помощь, пригнав большое количество лодок, пришли астраханские татары, вернее, та их часть, которая испытывала некоторые неудобства из-за русских.

Русские были прекрасно осведомлены о турецких приготовлениях и не считали ворон на крепостных стенах. Гарнизон Астрахани был значительно усилен, в город были доставлены пушки, боеприпасы к ним. Личный состав был обеспечен провиантом на случай длительной осады. Несмотря на помощь местного татарского «сопротивления», Касим-паша продвигался к Астрахани медленно, страдая от жары и начавшихся болезней. Турки прибыли к городу в начале сентября, застав русских в полной готовности к отпору. Тяжелая артиллерия и боеприпасы к ней застряли где-то на пути из Азова, а без нее Касим-паша штурмовать город не решился и стал по предварительному плану лагерем в старом городище. Там планировалось построить крепость и зазимовать.

Но тут Девлет Гирей внезапно объявил забастовку. Почти 50-тысячная татарская орда не имела соответствующих ресурсов для зимовки в холодной степи, тем более в их военной практике было принято возвращаться осенью в теплый Крым. Хан начал настаивать на том, чтобы турки отпустили его на зимние квартиры. Татар было много, Стамбул далеко, и Касим-паша был вынужден уступить натиску Девлет Гирея. Орда собрала свои кочевые пожитки и ушла. Турки остались под Астраханью одни. Погода стала портиться, а вместе с ней – и настроение войска. Вспыхнуло резкое недовольство, граничившее с неповиновением. Громче всех возмущались янычары, прямо заявляя, что тут им всем грозит смерть от голода, поскольку огромные армейские склады остались в Крыму, а привезенные с собой запасы стремительно тают.

Прознав о волнениях во вражеском лагере, русские решили еще больше подогреть ситуацию, прибегнув к элементарному методу информационной войны. Через пленного туркам была «слита» информация, что вниз по Волге на помощь Астрахани идет князь Петр Серебряный вместе с 30-тысячным войском. А вдогонку готовится целая стотысячная рать Ивана Бельского. Ожидалось также прибытие ногайцев, и даже якобы персидский шах, который воспринимал поход против Астрахани как угрозу против Персии, шлет к городу морем свой контингент. Было от чего впасть в невеселые размышления. И без того расшатанные нервы Касима-паши окончательно сдали – 20 сентября 1569 г. турки подожгли свою деревянную крепость и двинулись в обратный путь. Дорога назад была еще более тяжелой – из-за недостатка воды и провианта погибло много турок. К Азову вернулась толпа измученных оборванных людей, страдающих от голода и болезней. Первый завоевательный поход Селима II закончился неудачно, дав повод для сомнений, что новый султан будет счастлив на военном поприще.

После похода

Первый русский царь Иван Васильевич

На следующий, 1570 год царь Иван Грозный отправил в Стамбул посла дьяка Новосильцева под благовиднейшим предлогом поздравить султана с восшествием на престол и заодно попробовать отвадить османов от таких расточительных и далеких военных экспедиций. В Стамбуле дьяк встретился с нужными людьми, вручил кому следует поощрительные подарки, в частности фавориту Селима II Мехмету-паше. Русской дипломатии не удалось добиться от турок признания присоединения Астрахани и заключить мирный договор, однако больше никаких турецких войск против Астрахани и против Руси Селим не посылал. Проезжая через Крым, Новосильцев узнал, что все военные запасы и материалы, предназначавшиеся для астраханского похода, оттуда вывезены по приказу султана.

Любопытно, что, находясь в Стамбуле, Новосильцев выслушал много горьких жалоб турецких чиновников на своего союзника и вассала Девлет Гирея. Сам же татарский хан, избавившись от турецкого присутствия, осмелел и, получив в очередной раз отказ на передачу ему Казани и Астрахани, со 100-тысячным войском вторгся на Русь. В мае 1571 г. орда дошла до Москвы, разорив и предав огню ее окрестности и предместья. Сам город сильно выгорел – целым остался только Кремль, который Девлет Гирей штурмовать не решился. Забрав огромную добычу, татары ушли в Крым. На следующий год хан попытался повторить свой удачный поход, однако был разгромлен в кровопролитной битве при Молодях. Больше никто не смел ни просить, ни требовать от России ни Казань, ни Астрахань, ставшие с тех далеких пор русскими городами.

Турецкий султан Селим II действительно оказался неудачником в военном отношении. В 1571 г. его флот был сокрушительно разгромлен объединенными силами Священной Лиги при Лепанто. Астраханский поход 1569 года стал первым из целой череды русско-турецких конфликтов, которые являются одним из длительных военных противостояний в мировой истории.