Ссср централизованное руководство экономикой

Централизованная экономика СССР
 [c.359]

В условиях экономики централизованного планирования подобная зависимость города от предприятия не являлась че.м-то, что могло бы дать повод для беспокойства. Связанные общим народно-хозяйственным планом, города-предприятия были частью производственной мозаики централизованной экономики бывшего СССР, а градообразующие предприятия были, согласно расхожему клише советского времени, уверены в завтрашнем дне .
 [c.384]

Сейчас централизованная экономика бывшего СССР находится на долговременной стадии трансформации в свободную рыночную экономику. Эти две системы производства и распределения продуктов характеризуются ролью потребителя, которая практически сведена к минимуму в первой и является до-
 [c.46]

Комплексность как свойство экономики зрелого социализма возникла на основе развития обобществления производства, роста его коллективности. Единство экономики СССР как народнохозяйственного комплекса обеспечивается прежде всего полным господством общественной собственности на средства производства, централизованным планированием и управлением социально-экономическими процессами. Интегрирующую роль в народном хозяйстве выполняет также материально-техническая база, инфраструктура, общегосударственная кооперация труда.
 [c.35]

Очевидно, по столь разнородной продукции невозможно применение полностью унифицированной методики установления договорных цен. Вместе с тем, по нашему мнению, основные принципы договорного ценообразования должны быть едиными, хотя методы воплощения даже схожих принципов могут быть разными. Экономика СССР образует народнохозяйственный комплекс, в рамках которого действует единый хозяйственный механизм, и поэтому трудно себе представить возможность функционирования двух видов цен — централизованно утверждаемых и договорных, сформированных на основе совершенно различных законов. Поэтому задача сегодня состоит, на наш взгляд, в том, чтобы найти такую модель планового ценообразования, в которой можно было бы разумно и эффективно формировать эти цены на общей основе.
 [c.106]

Реализация антиинфляционной программы становится все более насущной задачей для экономики СССР в силу целого ряда причин, и прежде всего потому, что без этого невозможно создать более или менее устойчивую систему цен. В настоящее же время инфляционный разрыв между денежной массой, обращающейся в народном хозяйстве, и стоимостью ее натурально-вещественного обеспечения в действующих ценах настолько велик, что всякое ослабление жестко централизованного ценообразования приводит к скачкообразному росту цен. Но и сдерживание рос-
 [c.202]

В 1977 году на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва была принята новая Конституция (Основной Закон) СССР. В ней нашли отражение важнейшие принципиальные положения об экономической системе СССР. В частности, исключительно большое значение имеет содержащееся в ст. 16 Конституции СССР указание на то, что экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны. В этой же статье закрепляются принципы руководства экономикой на основе государственных планов экономического и социального развития, с учетом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций. При этом, указывается в этой статье, активно используются хозяйственный расчет, прибыль, себестоимость и другие экономические рычаги и стимулы. На основе Конституции СССР развернулась активная творческая законодательная деятельность.
 [c.3]

Подробное изложение организации управления на рассматриваемом этапе в централизованной экономике требует отдельного рассмотрения. Отметим только некоторые трудности, сопутствующие централизованному управлению. Так, строительные организации получали утвержденные титульные списки, планы работ в конце года, и затем, как правило, эти планы существенно корректировались. Поэтому строительные организации не успевали достаточно подготовить производство, сделать необходимые заказы. Например, бывший Госснаб СССР выделял цемент, стекло, металл и другие материалы за полгода до определения программы работ.
 [c.268]

Статья 16 Конституции СССР устанавливает, что руководство экономикой осуществляется на основе государственных планов экономического и социального развития, с учетом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий.
 [c.6]

В области развития экономики Совет Министров СССР обеспечивает развитие экономики как единого народнохозяйственного комплекса на основе государственных планов экономического и социального развития с учетом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного руководства с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и организаций  [c.110]

СССР принял участие в Бреттонвудской конференции, однако в связи с холодной войной между Востоком и Западом не ратифицировал Статьи Соглашения о МВФ. По той же причине в 50—60-х годах из МВФ вышли Польша, Чехословакия и Куба. В результате реформ, имевших целью переход от централизованно планируемой экономики к рыночной и интегрирование национальных экономик в мировое хозяйство, в начале 90-х годов бывшие социалистические страны, а также государства, входившие ранее в состав СССР, вступили в Фонд (за исключением Корейской Народно-Демократической Республики и Республики Куба), Россия стала членом МВФ с 1 июня 1992 г., остальные страны СНГ и Балтии — в период с апреля по сентябрь 1992 г. (Таджикистан — в апреле 1993 г.).
 [c.428]

В СССР в условиях централизованно планируемой экономики было принято подразделять экономический анализ на политэкономический и конкретно-экономический (анализ хозяйственной деятельности) последний в свою очередь подразделялся на методологию экономического анализа функционирования субъектов хозяйствования (экономика в целом, регион, отрасль, предприятие) и теорию анализа хозяйственной деятельности. Стержневым элементом данного подхода являлась идея планового ведения хозяйства, а следовательно, упор делался на учет, контроль и анализ по схеме план-факт . Анализ хозяйственной деятельности в такой трактовке тесно корреспондировал с бухгалтерским учетом, хотя и считался самостоятельным научным и практическим направлением. В последние годы в университетских программах он выступает как экономический анализ .
 [c.23]

В годы централизованно планируемой экономики бухгалтерская отчетность в СССР и по количеству отчетных форм, и по их наполняемости была, как правило, гораздо более детализирована по сравнению с отчетностью компаний экономически развитых стран. Иными словами, в плане коммуникации, т.е. как средство информирования о состоянии дел предприятия, она была весьма приемлемой. Тем не менее коммуникативная функция отчетности в явном виде не обсуждалась, поскольку понятия общедоступности отчетных данных по сути не было.
 [c.157]

До перехода к рыночным отношениям, в условиях централизованной плановой экономики налоговая система в нашей стране практически отсутствовала. Существовавшие ее отдельные элементы представляли интерес исключительно лишь для узкого круга специалистов-профессионалов. При этом в СССР одной из целей экономической политики государства было провозглашено построение первого в мире государства без налогов, что не могло не отразиться на негативном, пренебрежительном отношении большинства членов общества к налогам как таковым. В настоящее время положение коренным образом изменилось. Абсолютное большинство населения страны стало уплачивать те или иные налоги, т. е. стало налогоплательщиками. И поэтому знание налогового законодательства, налоговая грамотность являются необходимым условием обеспечения успешного продвижения экономических реформ.
 [c.3]

В реальности идеальных рынков не бывает. Государство в той или иной степени вмешивается в процесс распределения. В бывшем СССР такое вмешательство было всеобъемлющим. Действовали прейскурантные цены на оборудование и материалы, практиковалось их централизованное нормирование и распределение. Устанавливались жесткие нормы амортизационных отчислений, лимитировался и ряд других элементов затрат. В общегосударственном масштабе определялись страховые платежи, тарифы оплаты труда и оклады, плановая прибыль и пропорции ее распределения внутри предприятия и в бюджет. Таким образом, все распределение ВВП и национального дохода в условиях командно-административной экономики жестко регламентировалось государством. Это порождало широкий круг финансовых отношений предприятий уже на стадии первичного распределения ВВП, что и позволяло безоговорочно включать финансы предприятий в общую систему государственных финансов (90°ъ предприятий были государственными).
 [c.23]

Реформирование системы обязательных платежей государственных предприятий в бюджет началось с принятием Закона СССР от 30 июня 1987 г. О государственном предприятии (объединении) . Этот закон был призван усилить централизованное начало развития народного хозяйства, повысить значение экономических методов управления, создать механизм реального хозяйственного расчета и самофинансирования на предприятиях. Предполагалось, что изменения, вносимые указанным законом, позволят реформировать командно-административную систему управления экономикой в целях наиболее полного использования преимуществ социалистической экономики в условиях научно-технической революции. По мнению организаторов реформы, активное использование товарно-денежных отношений, финансово-кредитных рычагов, системы экономических стимулов могло быть осуществлено при сохранении централизованного планового руководства (с преобразованием его функции) народного хозяйства.
 [c.287]

Введение налогов одновременно повысило роль местных Советов и ликвидировало централизованный директивный порядок формирования централизованных фондов отраслевых органов управления. Таким образом, принятие и введение в действие с 1 января 1991 г. Закона СССР О налогах с предприятий, объединений и организаций по сути ликвидировало финансовую базу полного хозрасчета отраслей экономики.
 [c.34]

По мере ослабления политики жесткого централизованного планирования и регулирования и внедрения элементов рыночной экономики в нашей стране довольно активно начали появляться совместные предприятия, главным образом с участием иностранного капитала. Среди причин, препятствовавших этому, безусловно прогрессивному, процессу и называвшихся иностранными инвесторами, был тезис о несовместимости сие тем бухгалтерского учета в СССР и на Западе и, как следствие, о неправильной трактовке прибыли, являющейся, как известно, основным целе-
 [c.181]

Диверсификация как проблема встала в нашей стране относительно недавно. Это объясняется исторически сложившейся ситуацией в стране, иными словами, условиями плановой экономики. Это говорит о том, что диверсификация как элемент стратегической альтернативы развития просто не существовала А если и были попытки осуществить некоторое расширение деятельности предприятия, то по причине централизованного и зачастую необоснованного процесса диверсификации, без изучения причин самого процесса и последствий. Командно-административная система, одним из стержней которой является директивное централизованное планирование, пыталась ограничить как число элементов хозяйства (это являлось одним из факторов чрезмерной концентрации и специализации экономики, причиной монополизации производства), так и число связей между элементами (достаточно усеченная номенклатура выпуска, что и имеет непосредственное отношение к диверсификации). Помимо этого само перспективное планирование определяет стратегическое направление развития предприятия и долгосрочное распределение средств. Это позволяет определить реальные возможности развития, ресурсные ограничения, выявить количественные и качественные последствия развития. А до последнего времени за все годы функционирования государственной экономики в СССР главными и определяющими критериями эффективности организационных структур в промышленности были уровень специализации и концентрации производства, ибо именно эти критерии, по мнению официальной экономической науки и плановых органов, обеспечивали наибольшую эффективность производства и управления, наилучшую подготовленность
 [c.72]

Система валютной монополии государства, существовавшая в условиях централизованной плановой экономики бывшего СССР, являлась неотъемлемым элементом монополии государст-
 [c.796]

Административно-командная система (централизованная плановая, коммунистическая) — экономическая система, господствовавшая ранее в СССР, странах Восточной и Центральной Европы и ряде азиатских государств. Ее отличительные особенности — общественная (в реалии государственная) собственность на все виды производственных ресурсов, монополизация и бюрократизация экономики в специфических формах, централизованное планирование как основа хозяйственного механизма
 [c.868]

Этому первому миру противостояли страны так называемого реального социализма, представленные Советским Союзом и его восточноевропейскими сателлитами. Здесь господствовала государственная собственность на основные средства производства, централизованное планирование и распределение национального дохода и прочие атрибуты командно-распределительной экономики. Такой хозяйственный механизм, направленный на обеспечение экономической самодостаточности, независимости от внешнего мира и принудительного перераспределения всех ресурсов для решения крупных стратегических зада, , имел определенный смысл в первые десятилетия существования СССР, 8  [c.31]

Промежуточное положение между первым и вторым миром занимает большая группа стран третьего мира , где проживает почти 80% населения Земли. Здесь можно было найти самые разные варианты смешанных механизмов хозяйствования от близких к западной модели до весьма приближенных к советской модели. С одной стороны, эти страны, исторически тесно связанные с Западом, не могли не иметь рыночных механизмов, но, с другой стороны, их слабая экономика нуждалась в защите и поддержке со стороны национальных государств. В первые послевоенные десятилетия руководители многих развивающихся стран придерживались стратегии опоры на собственные силы, держали курс на импортозамещение и жесткий протекционизм. Все это предопределяло значительную роль государства в их экономике. А страны так называемой социалистической ориентации, кроме того, под давлением СССР пытались (или делали вид, что пытались) ввести у себя некое подобие централизованного управления.
 [c.32]

В принципе P.p. может устанавливаться либо автоматически в результате действия рыночного механизма, либо расчетным путем, напр., на основе планового ценообразования, применявшегося на протяжении примерно семидесяти лет в СССР в условиях централизованно планируемой экономики и доказавшего свою весьма низкую эффективность, или на основе теории оптимального ценообразования, разрабатывавшейся советскими экономистами-ма-
 [c.315]

Петраков Николай Яковлевич (р. 1937), экономист, академик АН СССР (ныне РАН) с 1990 г. Окончил экономический факультет МГУ. С 1969 г. заместитель директора ЦЭМИ, с 1990 г. — директор Института проблем рынка. Был помощником по экономическим вопросам у М.С. Горбачева, народным депутатом СССР и депутатом Государственной Думы (1984—1996). Одним из первых выступил с критикой пороков централизованного директивного планирования и управления народным хозяйством. Основные направления научной деятельности разработка рыночных механизмов управления, моделирование процессов ценообразования, теория и методы реализации экономической политики в разных условиях хозяйствования. Внес вклад в разработку основ теории оптимального функционирования социалистической экономики (в частности, создал концепцию оптимального ценообразования), в теорию соизмерения затрат и результатов в народном хозяйстве.
 [c.446]

Единство экономики СССР как Н. к. обеспечивается прежде всего господством общественной собственности на средства производства, руководством ею на основе государственных планов экономического и социального развития, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий и объединений. В современных условиях обобществление труда и производства достигло народнохосяйственного масштаба, поэтому все программы экономического и социального развития СССР должны оцениваться с позиций наибольшего результата для общества в целом.
 [c.109]

Так, Д. Снайдер, имея в виду экономику США и экономику СССР, пишет, что, начав с противоположных идеологических полюсов, они были вынуждены совокупностью проблем, общих всем современным индустриальным обществам, изобретать решения, находящиеся между экстремизмами свободного рынка и централизованного авторитаризма .
 [c.399]

Централизованная экономика бывшего СССР предполагала всеобъемлющее вмешательство государства в регулирование экономики на основе директивного планирования. Это делало экономику, с одной стороны, не чувствительной к потребительскому спросу (план производства с учетом номенклатуры, ассортимента, качества и др. параметров доводился сверху), а с другой стороны — блокировался конкурентный механизм цены на продукты были неподвижны и не отражали реально происходящих в экономике процессов. Производитель в этих условиях был монополистом и давлел над покупателем, ибо последний покупал не то, что хотел, а то, что предлагалось.
 [c.131]

Модель центрально-управляемого х-ва построена на основе метода изолирующей абстракции , с помощью к-рого из всего комплекса экономич. отношений произвольно выхватывается лишь один фактор (причём не определяющий, а в свою очередь определяемый осн. производств, отношением — характером собственности на средства произ-ва) — управление экономич. процессом. Централизованное регулирование х-ва трактуется как форма экономич. политики, сущность и характер к-рой не зависят от соцлально-экономич. структуры общества и классовой природы гос-ва. В результате отрыва формы управления х-вом (хоз. механизма) от отношений собственности на средства произ-ва общей искусственной конструкцией центрально-управляемого х-ва произвольно объединяются в корне различные способы произ-ва н уклады х-ва первобытнообщинный строй древних инков, рабовладельч. строй Др. Египта, цеховой строй ср.-век. городов в Зап. Европе, военный гос.-монополистич. капитализм в фашистской Германии, плановая социалистич. экономика СССР и др. социалнстич. стран.
 [c.380]

Время является уникальной категорией, единственным в своем роде ресурсом, специфическая особенность которого заключается в его абсолютной нехранимости. Поэтому закон экономии времени приобретает чрезвычайно важное общественное значение, становясь законом всех законов, в соответствии с которым и должен строиться (наряду с другими) механизм управления экономикой через соответствующий механизм управления людьми («человеческим капиталом»). Передовые страны Запада, Япония и другие потому и достигли высшей по сравнению с централизованно-плановой экономикой СССР производительности труда, что сумели «встроить» закон экономии времени в социальный механизм управления производством.
 [c.42]

Отмечая дефекты рынка, не следует игнорировать дефекты государства если первый не справляется с регулированием в сложных ситуациях, это не означает, что справится второй. Неэффективность госвмешательства в 70-е гг. и крах попыток государства подавить стагфляцию породили на Западе нигилизм в отношении административного госрегулирования (в т. ч. макропланирования). Неспособность советской системы директивно-централизованного планирования обеспечить эффективное и сбалансированное развитие экономики на базе достижений научно-технической революции послужила главной причиной распада СССР.
 [c.210]

Надо отдать справедливость наиболее дальновидные из руководителей КПСС уже очень давно, задолго до решающих событий 1991-92 гг., почувствовали угрозу, нависшую над их властью. Почувствовали, а может быть и начали осознавать это (что важно отметить) не без влияния некоторых ученых-экономистов, в основном группировавшихся в Центральном экономико-математическом институте Академии наук СССР и некоторых других научных коллективах. ЦЭМИ заслуженно считался возмутителем спокойствия в затхлом болоте марксистско-ленинской экономической науки. Вопреки мощному давлению, которое оказывалось идеологическими службами КПСС, верхушкой официальной науки, ученые института смело выявляли еле заметные в те времена неблагоприятные тенденции в развитии экономики страны, сигнализировали о растущем отставании от других государств, пытались предлагать (удачные или неудачные — другой вопрос) способы исправления глубинных пороков социалистической системы отсутствия действенных стимулов к труду, неэффективности хозяйственных связей (в условиях централизованного планирования это было более чем естественно), низкого качества продукции и многих других. Основатель и ныне почетный директор ЦЭМИ академик Н.П. Федорен-ко вспоминает драматический эпизод институт подготовил прогноз развития народного хозяйства страны на 70-80-е годы, в котором обнаруживалось неизбежное замедление темпов экономического роста. Заметьте, это произошло вскоре после того, как в новой программе партии было провозглашено достижение коммунизма к 1980 году После гневной отповеди руководителя Госплана СССР, отказавшегося даже направить документ адресату — политбюро ЦК КПСС, авторам ничего не оставалось, как… сжечь все три экземпляра доклада, плод огромного труда ученых, на костре в Нескучном саду… Иначе институту грозили суровые репрессии. Пришлось выбирать или упорствовать на своем, или отступить, но спасти талантливый научный коллектив10.
 [c.23]

Система, действовавшая в условиях централизованного планирования экономики в бывш. СССР. Была предназначена для составления государственных планов развития народного хозяйства на основе экономико-математических методов и ЭВМ. См. также Согласование плановых решений.
 [c.9]

В бывш. СССР, при централизованном планировании на протяжении десятилетий существовала практика, по которой цена продукта определялась в конечном счете уровнем средних затрат на его изготовление с дополнением к себестоимости определенного процента плановой прибыли, а в последний период также платы за производственные фонды (в большинстве отраслей — в размере 6% их стоимости). Это было одной из коренных причин постоянной разбалансированности экономики, поскольку цены никак не были связаны с соотношением спроса и предложения.
 [c.107]

НОРМА НАКОПЛЕНИЯ [a umulation ratio] — макроэкономический показатель, который исчисляется как отношение фонда накопления ко всему национальному доходу (или ВВП). Система централизованно планируемой социалистической экономики позволяла сознательно и непосредственно влиять на Н.н. Напр., на этапе индустриализации СССР государство осуществляло крупномасштабное перераспределение ресурсов (в основном из
 [c.228]

На начальном этапе развития экономико-математических методов в бывш. СССР основное внимание было обращено именно на проблемы О.п. казалось, что разработка оптимального тана—гарантия успешного роста экономики. Это вполне укладывалось в рамки господствовавшей тогда идеологии централизованного планирования экономики отсюда применявшийся В. С. Немчиновым термин «планометрия». Впоследствии исследования охватили также проблему оптимизации экономического механизма в целом. Это означало, что вместо теории О.п. была выдвинута идея разработки системы оптимального функционирования социалистической экономики (СОФЭ), в которую вопросы О.п. вошли как важная составная часть.
 [c.244]

СТРАНЫ С ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКОЙ (e onomies/ ountries in transition) — страны Центральной и Восточной Европы, бывшие республики СССР, переходящие от централизованно планируемой к рыночной экономике.
 [c.384]

В бывшем СССР была создана мощная централизованная система снабжения предприятий различных отраслей экономики нефтепродуктами через многочисленные территориальные управления (базы) Госкомнефте-продукта Украины. Особо мощной была торговая инфраструктура нефтепродуктов, созданная в системе «Агротехсервис». Так, в конце 1998 г. еще насчитывалось 386 нефтебаз райагроснабов емкостью 916,4 тыс. куб. м, тогда как количество районов насчитывало 486 единиц.
 [c.173]

Бывший СССР был в составе стран — участниц Бреттон-Вудской конференции, однако не подписал статьи Соглашения и не вошёл в МВФ, что объяснялось затем их проамериканской и проимпериалистической ориентацией. Объективно оценивая прошлое, следует признать невозможность участия советской экономики, основанной на централизованном планировании и административном управлении, особенно в эпоху сталинизма, в международной валютной системе, базирующейся на принципах рыночной экономики. Брет-тон-Вудская валютная система, созданная в момент подавляющего превосходства США над другими партнёрами по уровню экономического развития и финансовым возможностям, была приспособлена для функционирования в статических условиях. Восстановление экономики стран Западной Европы и Японии, расширение их хозяйственных связей между собой и с США немедленно вывело из устойчивости валютную систему, оказавшуюся неспособной к подвижным изменениям в структуре международных экономических операций и связанному с ними движению денежных потоков между странами. Введение частичной обратимости валют западноевропейскими странами в 1958 г. совпало с кризисом доллара вследствие
 [c.25]

Основной смысл социально-экономических преобразований после Октябрьской революции – отмена частной собственности на средства производства и замена ее общенародной собственностью. В 1917-1918 гг. были последовательно национализированы банки, крупная промышленность, а затем и вся промышленность. Правда в период Новой экономической политики частная собственность вернулась, но лишь в ограниченных масштабах и ненадолго, после чего исчезла совсем. В результате коллективизации частная собственность исчезла и в деревне.

Трехступенчатая система управления

Вся экономика оказалась формально в руках общества, а фактически в руках государства. В результате возникло абсолютно новое явление – народнохозяйственный комплекс, объединивший все предприятия экономики. Рынок был ликвидирован, а рыночное регулирование стало невозможным. Но такой сложный комплекс не мог существовать без управления. Управлять им должно было государство, потому что в отсутствии частного собственника, больше было некому.

Для этого нужно создать органы управления причем такие, которых раньше не было, так как ни в одном обществе не возникала задача управления экономикой как целостным комплексом.

Первым таким органом был Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Он имел региональную развертку, губернские и уездные совнархозы.

Первоначально предполагалось, что система совнархозов будет опираться на рабочие комитеты предприятий, которые управляют предприятием, а заодно выдвигают своих представителей в уездный совнархоз. Затем уездные совнархозы выдвигают своих представителей в губернские и так до самого верха.

Но уже гражданская война потребовала профессионального управления экономикой. В связи с этим принцип организации совнархозов был изменен: руководители стали не избираться, а назначаться советами своего уровня: уездный – уездным советом, ВСНХ – ВЦИКОМ и Советом народных комиссаров. Выстроена вертикаль: решения вышестоящих совнархозов были обязательны для нижестоящих. Но эта вертикаль не была жесткой, так как назначались и отчитывались совнархозы перед своими советами, а не перед вышестоящими совнархозами.

В условиях гражданской войны такая система была неизбежной, так как у центра не было реальной возможности контролировать регионы. После войны за счет партийной вертикали удалось восстановить контроль. Это дало возможность укрепить вертикаль и в управлении хозяйством. Тем более, что восстановление крупной промышленности сделало такое укрепление необходимым: крупный завод не мог быть частью уездной экономики – уездная экономика его просто не потянет. Однако полностью отказаться от территориального принципа тогда было невозможно, так как становым хребтом политической системы были советы. Нельзя было покушаться на их прерогативу владеть всем на своей территории. Поэтому приняли компромиссное решение: создать систему трестов –организаций, объединяющих предприятия одной отрасли на одной территории. К концу 1922 года около 90% промышленных предприятий были объединены в 421 трест. К лету 1923 года насчитывалось 478 трестов, из которых только 40% относились к ведению ВСНХ СССР, а остальные – местного подчинения.  Естественно ВСНХ подчинила себе тресты, в которые входили крупные предприятия.

К периоду первых пятилеток трестовская система была недостаточна. Требовалась большая концентрация управления предприятиями внутри отрасли. С другой стороны, советская вертикаль уже не играла такой роли в политической системе. Ключевой стала партийная вертикаль. Экономическими правами советов можно было пренебречь.

Поэтому в 1926 году в системе ВСНХ были созданы главки по управлению отдельными отраслями промышленности – прообразы будущих наркоматов. В 1928 году главки начали расчленяться на специализированные управления. К примеру, Главметалл разделили на главные управления по черной металлургии, по добыче и обработке цветных металлов, машиностроения и металлообработки. Аналогичные меры намечались и в отношении Главхима, и в лесобумажной промышленности. В этом же году именно главкам и управлениям передали функции оперативного планирования в своих отраслях.

Практически в рамках ВСНХ были созданы, хотя еще и не оформлены, отраслевые наркоматы.

В 1932 году по результатам первой пятилетки, был решен переход полностью на отраслевой принцип организации экономики: ВСНХ был преобразован в наркомат тяжелой промышленности, а все остальные отрасли получили свои наркоматы, в которые были преобразованы главки и управления ВСНХ. По мере развития промышленности “распочкование” наркоматов (министерств) продолжалось. В позднесоветский период их было более 60.

В результате сложилась трехступенчатая система, которая с небольшим перерывом проработала до конца советской власти. В 1957 году Никита Хрущев восстановил совнархозы, надеясь, что горизонтальные связи дадут больший экономический эффект, чем вертикальные. В 1963 году он ликвидировал отраслевые министерства и воссоздал ВСНХ. Однако эксперимент ожидаемого результата не дал. В 1965 году система отраслевых министерств была восстановлена.

Совнарком (совет министров) определял стратегические задачи, утверждал планы наркоматов (министерств), назначал и снимает их руководителей, получал и утверждал их отчеты. Наркоматы (министерства) распределяли задачи, поставленные перед министерством между предприятиями, контролировали исполнение плановых заданий предприятиями, назначали и снимали руководителей предприятий. Предприятия производили продукцию и выполняли план. В этой трехступенчатой схеме иногда возникала еще одна промежуточная ступень: республиканские наркоматы (министерства). Но они принципиально ничего не меняли и были лишь дополнительным передаточным звеном между союзными органами и предприятиями.

Такая вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать, казалась бы, невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Описанная структура – это только основа системы. Чтобы она заработала потребовались еще учреждения.

Государственный плановый комитет Совета Министров СССР (Госплан). Советскую экономику недаром называли плановой. Практически план выполнял ту функцию, которую должен был исполнять рынок.

План и его исполнение стали главным стимулом для всех от рабочего до министра. Он был законом и его исполнение было обязанностью гражданина, а неисполнение – преступлением. За неисполнение до 1953 года можно было понести и уголовную ответственность. Кроме функции стимула план исполнял еще две функции. Во-первых, долгосрочное планирование. Именно в нем закладывались направления развития экономики и не в виде абстрактных пожеланий, а – конкретных заданий отраслям, выполнение которых и создавало это будущее.

Во-вторых, баланс между отраслями. В рыночной экономике баланс создает рынок – все, что превышает сбалансированные потребности, просто не находит спроса. В отсутствии рынка каждое предприятие производит сколько может, поэтому дисбалансы здесь неизбежны и губительны. Если вы произвели 1000 часов и 500 стрелок к ним, то у вас 250 часов и 750 недоделанных заготовок. Поэтому важнейшая задача планирования – это следить за соблюдением баланса, закладывая в план достаточное количество и стрелок к часам, и шин к автомобилям.

Такой подход требовал от самого плана четкости, точности и сбалансированности. Вот с этой задачей и справлялся госплан. Отмечу, что делалось это довольно неплохо. Хотя задача становилась все более сложной. Росла номенклатура товаров, сбалансировать десятки и сотни тысяч продуктов становилось все труднее. В 1960-х предпринималась попытка заменить планирование в штуках на планирование в рублях. Реформу остановили по политическим соображениям. Притом, что у нас не было сводного ценообразования и безналичных денег, полное осуществление реформы привело бы страну к катастрофе на 20 лет раньше.

Государственный комитет СССР по материально-техническому снабжению (Госснаб). После баланса важная функция заключалась в использовании произведенного и получении ресурсов для продолжения производства. В рыночной экономике эту функцию выполняет рынок. В СССР, где рынка не было, специальный орган – Госснаб. Он выполнял следующие функции: реализация планов материально-технического снабжения, распределение по потребителям продукции по установленной номенклатуре, обеспечение межотраслевых кооперированных поставок, контроль своевременность выполнения планов поставки продукции.

В целом это удавалось, а вот в частностях постоянно были недоработки. Обеспечить всех и всем просто не успевали: необходимые изделия могли оказаться в избытке в одном регионе и отсутствовать в другом. В результате возникла параллельная система снабжения, когда специальные люди – снабженцы – обменивали на своем теневом рынке одну промышленную продукцию на другую. Именно система снабжения показала, что плановая экономика имеет свои пределы.

Далее необходимо говорить о роли финансового блока: министерства финансов и Государственного банка СССР. Но денежное обращение при социализме тема настолько сложная, что мы не пытаемся взяться за нее. Отметим лишь, что министр финансов всегда находился на особой позиции будучи по должности заместителем главы правительства. Хотя деньги большой роли непосредственно в экономики никогда не играли. Безналичные деньги отрасль или предприятие могли получить в любом объеме, перерасход их, как и экономия, на деятельности предприятия практически не отражалась. Однако превратить их в наличные было нельзя. Поэтому финансовая сфера была не столько механизмом управления, сколько механизмом контроля и учета.

В целом можно сказать следующее:

Отказ от частной собственности привел к отказу от рынка. Это потребовало изменить всю систему управления экономикой и создать новую централизованную плановую экономику. Сложившаяся система оказалась довольно эффективной. Вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать практически невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Впоследствии усложнение номенклатуры товаров привело к сбоям в ее работе. В конце концов пуговицы победили космические корабли. И все просто развалилось.

Контроль: внутренний, партийный и внешний

Социализм основан на учете и контроле. В экономике здесь тоже, что и с управлением. Вертикально интегрированная система контроля заменяет собой механизмы рынка. Следует выделить три блока.

Внутренний. Первый механизм контроля – отчетность самой экономической системы, включая отчеты предприятий и организаций об исполнении ими плана. Это сильный механизм, но не абсолютный. Всегда есть опасность приписок. И что, может быть еще хуже, не всегда понятно: “Наличие количества гарантирует ли качество?”. В 1930-40-е годы это было неважно, а потом становилось все важнее. Качество продукции по отчетам оценить нельзя.

Второй механизм – госприемка, когда продукцию принимали независимые приемщики. Если в военной сфере есть уголовная ответственность за неправильную приемку, то в гражданской сфере внешнее давление со стороны руководителей предприятий, партийных органов и так далее оказывалось сильнее, чем страх. В результате госприемка сводилась к формальной процедуре.

Третий механизм – госконтроль. Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, а затем министерство государственного контроля обладали правами и ресурсами для контроля. Даже они не всегда и не везде могли успеть – контроль их был выборочный. Когда в 1962 создали объединенный Комитет партийно-государственного контроля, он был могучим только с виду: его региональные подразделения возглавляли местные партийные функционеры, а на предприятиях местные инженеры. И те, и другие не были заинтересованы “выносить сор из избы”. В результате возможностей у контрольной структуры оказалось меньше, чем раньше. В 1965 году после реорганизации ведомства в Комитет народного контроля организация стала абсолютно декоративной.

Партийный. Контроль партийных организаций. Он осуществлялся как через партийные организации, так и через систему КПК (комитета партийного контроля). Его представители находились в каждой партийной организации. Дело в том, что с конца 1960-х годов система КПК была подчинена региональным партийным комитетам, а главой подразделения КПК был один из секретарей партийного комитета. К этим же секретарям стекалась информация из первичных партийных организаций. В том-то и дело, что партийным функционерам было невыгодно вскрывать недостатки, поскольку они несли за них ответственность наравне с руководителями предприятий.

Внешний. Это контроль органов внутренних дел (госбезопасности). Невыполнение плана и обман вышестоящих органов власти мог рассматриваться как преступление, более того, как вредительство. Такой механизм контроля имел свою логику. Однако это была не экономическая логика: страх – сильный стимул, но краткосрочный, от него устают. После 1953 года силовые органы сами были поставлены под контроль местных партийных органов. У чекистов пропал стимул выявлять ошибки хозяйственников, так как выявив их, они подставляли под удар своих партийных кураторов.

У советского государства было достаточно контрольных механизмов, но с определенного момента исчез стимул их выявлять, так как контролеру самому стало невыгодно замечать ошибки и недостатки. На смену контролю пришла полная противоположность – круговая порука.

Выводы

Эксперимент по созданию нерыночной экономики удался, но не до конца. Советский Союз смог сформировать действующую систему управления, которая за счет концентрации ресурсов, решила многие, казалось бы, неразрешимые задачи. При этом она не смогла стать гибкой – на редкие большие вызовы она эффективно отвечала, но на малые каждодневные вызовы она ответить не смогла. Система оказалась чрезвычайной: она легко могла сделать скачок, но ей очень трудно было спокойно двигаться по дороге.

Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблема, специально для ИА “Реалист”

Установление централизма пролетарского государства—первый шаг в создании социалистических производственных отношений. Преимущества централизма. Централизованное плановое управление экономикой в интересах рабочего класса становой хребет общественной собственности на средства производства. Нападки ренегатов и ревизионистов, не выступающих прямо против общественной собственности, на централизм. Действие законов социализма только в плановой, централизованной экономике.

Как наши друзья, так и наши классовые враги хорошо понимают, что без централизованного управления были бы невозможны успехи социализма, и в частности быстрый подъем жизненного уровня народа, что без централизованного управления экономикой — нет социализма как общественного строя.

Централизованное управление экономикой — одно из важнейших наших революционных завоеваний. В. И. Ленин писал:

«Пролетариат сделает так, когда победит: он посадит экономистов, инженеров, агрономов и пр. под контролем [10] рабочих организаций за выработку «плана», за проверку его, за отыскание средств сэкономить труд централизацией, за изыскание мер и способов самого простого, дешевого, удобного и универсального контроля. Мы заплатим за это экономистам, статистикам, техникам хорошие деньги, но… но мы не дадим им кушать, если они не будут выполнять работы добросовестно и полно в интересах трудящихся.

Мы за централизм и за «план», но за централизм и за план пролетарского государства…» [11].

Централизованное управление производством, являющееся выражением общественной собственности, дает возможность избегать потерь, вызываемых анархией производства при капитализме, концентрировать ресурсы на главных направлениях, обеспечивающих научно-технический прогресс, формировать прогрессивную отраслевую структуру производства, удовлетворять потребности производства в кадрах требуемой квалификации, широко внедрять методы оптимизации и вычислительную технику при решении народнохозяйственных задач, использовать помимо материальных стимулов моральные, а также и административные меры, авторитет государственной власти. Это позволяет и в решении задач научно-технического прогресса и повышения эффективности общественного производства двигаться быстрее капиталистических стран.

Государственное централизованное управление превращает экономику в единый механизм, гарантируя обобществление производства на деле. Это важнейшая из форм проявления общественной собственности на средства производства, причем такая, без которой общественная собственность хотя и может еще некоторое время оставаться юридическим и политическим фактом, но перестает быть фактом экономическим.

Эту истину подтвердили события в Чехословакии, когда под лозунгами «демократического», «гуманного» социализма и «социализма с человеческим лицом» ревизионисты во главе с О. Шиком систематически разрушали централизованное управление, а вместе с ним и общественную собственность на средства производства.

Успеху ревизионистских атак в немалой степени способствовало то, что им удалось задолго до своих прямых выступлений внедрить в сознание людей метафизическое представление о связи между собственностью и управлением. Общественная собственность изображалась ревизионистами как изолированный, всецело самостоятельный фундамент, на котором стоит система управления. Существование общественной собственности представлялось поэтому совершенно не зависящим от изменений в системе управления.

О. Шик воспользовался этим представлением, чтобы протащить свои предложения. Казалось, что они не затрагивают общественной собственности на средства производства и суть их лишь в том, чтобы на фундаменте общественной собственности на средства производства воздвигнуть иную, «экономическую, а не административную» систему управления.

Для развития теории управления социалистической экономикой и для борьбы с ревизионизмом в этой области необходимо твердо уяснить, что существование общественной собственности на средства производства обеспечивается при социализме существованием государственного централизованного управления процессом общественного воспроизводства в интересах рабочего класса.

Остановимся на этом вопросе подробнее.

Собственность — одна из важнейших характеристик производственных отношений. Категория собственности, характеризуя производственные отношения, показывает, кому и над какими материальными благами эти производственные отношения позволяют господствовать. Отношения собственности — это отношения между людьми, обеспечивающие господство определенных лиц над определенными материальными благами.

Индивидуум, группа или общество в целом являются при существующих производственных отношениях собственниками данных материальных благ, если производственные отношения, в которые они вступают, обеспечивают им господство над этими материальными благами. Господствующий субъект называется при этом собственником, материальные блага, господствовать над которыми ему позволяют производственные отношения, носят название объекта собственности, а производственные отношения выступают как отношения собственности.

Некоторые экономисты собственность понимают не как характеристику всей системы производственных отношений, а как одно отдельное основное отношение [12], но такое понимание по существу исключает из числа отношений собственности как раз те отношения, благодаря которым обеспечивается реальное функционирование собственности. Критикуя Прудона, Маркс писал: «Собственность образует последнюю категорию в системе г-на Прудона. В действительном мире, наоборот, разделение труда и все прочие категории г-на Прудона суть общественные отношения, которые в совокупности образуют то, что в настоящее время называют собственностью: вне этих отношений буржуазная собственность есть не что иное, как метафизическая и юридическая иллюзия. Собственность другой эпохи, феодальная собственность развивается при совершенно иных общественных отношениях. Определяя собственность как независимое отношение, г-н Прудон совершает нечто худшее, чем методологическую ошибку: он обнаруживает непонимание той связи, которая соединяет все формы буржуазного производства, он обнаруживает непонимание исторического и преходящего характера форм производства определенной эпохи» ².

Указание на то, кто при данных производственных отношениях и над какими материальными благами господствует, характеризует собственность в основном и главном. Но для полного описания собственности недостаточно сказать, кто посредством данных производственных отношений и над какими материальными благами господствует, надо еще показать, как сохраняется, как воспроизводится это господство, объяснить, почему все новые и новые материальные блага, все новые и новые продукты производства становятся объектами господства определенных лиц или групп лиц. Для полного описания собственности определенной эпохи необходимо следовательно, дать и полное описание господствующей формы производства, полное описание существующих производственных отношений. Маркс писал: «В каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях. Поэтому определить буржуазную собственность — это значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства» [13].

В соответствии с данным определением собственности общественная собственность на средства производства имеет место тогда и только тогда, когда производственные отношения обеспечивают господство общества над средствами производства.

Итак, общественная собственность на средства производства по своему понятию есть отношения господства общества над средствами производства. Это предполагает, во-первых, превращение всей экономики в «единую фабрику» (централизм, планомерность); во-вторых — подчинение функционирования всего народнохозяйственного механизма общественным интересам [14].

Движимый своими экономическими интересами, «пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность» [15]. Налаживая систему всестороннего, всеобъемлющего государственного учета и контроля за производством и распределением, планомерную государственную организацию производства, рабочий класс создает такую систему отношений, которая объединяет всю экономику в единый механизм, развивающийся в его интересах, интересах всех трудящихся.

С уничтожением эксплуататорских классов интересы рабочего класса, оставаясь выражением коренных интересов трудящихся, становятся в то же время выражением интересов всех членов общества. Поскольку они являются наиболее передовыми, общественными интересами, государственная собственность является формой общественной.

Итак, при социализме собственность государства рабочего класса является формой общественной собственности. Более того, общественная собственность на решающие средства производства при социализме не может не иметь государственной формы. Это следует из того, что реальное функционирование общественной собственности на средства производства имеет место тогда и только тогда, когда средства производства используются в общественных интересах. Общественные же интересы при социализме, пока классы еще не уничтожены, имеют классовый характер и суть интересы передового, рабочего класса.

Органом господствующего класса для проведения его интересов является государство. В. И. Ленин писал: «В противоположность буржуазной демократии, скрывавшей классовый характер ее государства, Советская власть открыто признает неизбежность классового характера всякого государства, пока совершенно не исчезло деление общества на классы и вместе с ним всякая государственная власть» [16].

Вот почему социалистическое государство — верховный орган управления всей хозяйственной жизнью общества, субъект общественной собственности на средства производства. В этом и состоит его экономическая роль.

Итак, общественную социалистическую собственность на средства производства дают лишь такие производственные отношения, посредством которых только общество, организованное в социалистическое государство, господствует над решающими средствами производства.

Таким образом, одни производственные отношения дают обществу, организованному в социалистическое государство, и только ему, безраздельное господство над решающими средствами производства. Это отношения социалистические. Другие производственные отношения не обеспечивают господства общества или не обеспечивают его в полной мере, и эти отношения либо совсем не являются социалистическими, либо представляют изуродованные, извращенные, больные отношения социализма, до смерти залечить которые и стараются ревизионисты. Если разрушение производственных отношений и уничтожение общественной собственности проводится при этом даже из самых добрых намерений или называется, как, например, у О. Шика, «совершенствованием системы управления», то разрушение не перестает от этого быть разрушением, а уничтожение не превращается в укрепление и развитие.

Если общественная собственность имеет государственную форму, значит, всякое ограничение функций государства в экономике, всякое принижение государственного планового централизованного управления — шаг к ослаблению общественной собственности. С другой стороны, как показали события в ЧССР в конце 60-х годов, заражение правящей партии оппортунизмом, которое чревато потерей государством его классового характера, тоже есть шаг к подрыву общественной собственности на средства производства.

В самом деле, в той мере, в какой государство перестает защищать в экономике интересы рабочего класса, составляющие при социализме общественные интересы, в такой же мере государственная собственность по сути дела перестает быть общественной. Это следствие того, что государственная собственность является общественной лишь в такой степени, в какой средства производства используются государством в общественных интересах. Здесь недостаточно просто централизма. Централизм должен быть в интересах рабочего класса, а значит, в коренных интересах трудящихся, т. е. он должен быть демократическим централизмом. В. И. Ленин писал: «Когда государство будет пролетарским, когда оно будет машиной насилия пролетариата над буржуазией, тогда мы вполне и безусловно за твердую власть и за централизм». «Мы за централизм и за «план», но за централизм и за план пролетарского государства» [17].

Из понятия общественной собственности на средства производства следует, что переходный период от капитализма к социализму есть период становления общественной собственности. Прежде чем общественная собственность на средства производства смогла развиться в полной мере, необходимо было достичь такой степени централизации в управлении экономикой, которая означала бы обобществление на деле, т. е. планомерное управление общественным производством в интересах рабочего класса и, следовательно, в общественных интересах.

Социализм, писал Ленин, «есть построение централизованного хозяйства» [18], «социализм может сложиться и упрочиться только тогда, когда рабочий класс научится управлять» [19], «превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом,— вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи» [20].

Первым организационным мероприятием Советского государства по созданию пролетарских органов управления промышленностью явилось установление рабочего контроля над производством и распределением.

Вторым шагом было создание Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).

Система главков, система трестов и совнархозов, отраслевая система управления — вот те ступени, на которые поднималось управление производством, прежде чем была построена система централизованного управления, вполне отвечающая общественному характеру современного производства.

С развитием централизма повышалась ответственность хозяйственных руководителей. В постановлении, принятом Советом Труда и Обороны 12 августа 1921 г., например, подчеркивалось, что «правление объединения (предприятия)… несет полную ответственность за выполнение производственного плана, качество выпускаемых изделий, сохранность имущества, состояние хозяйства и отвечает за свои действия не только в административном порядке, но также и по суду» [21].

Создавалась и совершенствовалась система социалистического планирования. Был составлен первый перспективный план социального переустройства страны — план ГОЭЛРО. Все больше охватывали производство текущие планы. Первым текущим планом по промышленности явился ориентировочный план топливоснабжения на 1921 г. В дальнейшем начали составляться отраслевые планы. На 1921/22 г. Госпланом были утверждены хозяйственные планы по трем отраслям (металлургии, резиновой и сахарной промышленности), а на 1922/23 г. по 13 отраслям, на 1923/24 г. — по 19 отраслям, на 1924/25 г. — по 22 отраслям, которые охватывали 65— 70% продукции государственной промышленности [22].

В своей зародышевой форме текущие планы представляли собой лишь ориентировочные задания, включавшие некоторые важнейшие показатели по производству продукции и капитальному строительству, и охватывали группы предприятий отдельных отраслей промышленности. В то время они еще не могли быть ни конкретно-адресными, ни директивными. «С повышением же обоснованности отраслевые планы становятся директивными плановыми заданиями» [23].

В октябре 1928 г. советский народ приступил к выполнению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Благодаря развитию социалистической экономики и наличию перспективного пятилетнего плана, начиная с 1931 г. стало возможным перейти от годовых контрольных цифр к оперативным годовым народнохозяйственным планам. «Уже разработанный на 1931 г. план предусматривал адресные задания по всем отраслям народного хозяйства» [24]. Планирование становилось все более конкретным и оперативным, все в большей мере подчиняющим общественное воспроизводство интересам рабочих и крестьян.

В это же время совершается переход на отраслевой принцип организации управления, позволяющий теснее связать развитие производства с удовлетворением общественных потребностей.

Таким образом, в годы довоенных пятилеток сложилась система государственного планового централизованного управления производством по отраслевому признаку, обеспечивающая высокую степень централизации управления. Построение такой системы управления явилось одним из важнейших звеньев построения социализма. Оно обеспечило четкое, квалифицированное и оперативное руководство экономикой, позволило государству направлять общественное воспроизводство по единому плану в интересах рабочего класса, коренных интересах трудящихся.

Развитие пролетарского централизма в экономике в государственное плановое централизованное управление экономикой в интересах рабочего класса означало все более полное подчинение функционирования экономики общественным интересам и, следовательно, вызревание ядра отношений общественной собственности, создание социалистических производственных отношений.

О том, что установление централизации в управлении экономикой выражает общественный характер современных производительных сил и означает создание адекватных им производственных отношений, обеспечивающих наиболее быстрое развитие производства, говорят следующие данные развития экономики СССР. В 1940 г. национальный доход был больше, чем в 1913 г., в 5,3 раза, объем валовой продукции промышленности — в 7,7 раза, машиностроение увеличило производство в 30 раз, электроэнергетика — в 24, химическая промышленность— в 16,9 и сельское хозяйство — в 1,4 раза [25].

Тяжелейшим испытанием для экономики социализма, для системы планового централизованного управления экономикой, составляющей ядро отношений общественной собственности на средства производства, явились годы Великой Отечественной войны. Война СССР и гитлеровской Германии представляла собой борьбу двух типов производственных отношений, двух классов, двух мировых систем и показала, на что способен тот и другой общественный строй при максимальном напряжении всех сил. Уже со второго года войны Советский Союз стал выпускать больше техники, оружия и боеприпасов, чем Германия вместе с оккупированными ею странами, хотя война шла на территории СССР и у нас производилось 8,1 млн. т стали и 75,5 млн. т угля, в то время как Германия и оккупированные ею страны выпускали 31,8 млн. т стали и 400 млн. т угля. «С наступлением войны количество продукции, распределяемой из единого центра по государственному плану, увеличилось более чем в два раза» [26]. Централизовав свои ресурсы, советский народ сумел вынести все тяготы войны и победить. Союзники за всю войну поставили всего 2% артиллерийского вооружения, 12% самолетов (уступавших советским по тактико-техническим данным) и 10% танков [27]. Победа советского народа явилась доказательством огромных преимуществ социалистических производственных отношений над капиталистическими.

За послевоенное время народное хозяйство СССР гигантски выросло, превратилось в еще более могущественный и более сложный организм. С 1950 по 1970 г. национальный доход увеличился в 5,2 раза, производственные фонды народного хозяйства — в 6 раз, производство продукции промышленности — в 6,7 раза. «В огромной степени расширились и усложнились межотраслевые связи и взаимозависимости различных отраслей. Все это повышает роль и значение планирования, организации и управления» [28].

Дальнейшее развитие общественной социалистической собственности и перерастание ее в коммунистическую обеспечивается развитием централизма в управлении экономикой на основе роста общественного характера производства, совершенствованием средств и методов, гарантирующих выполнение планов.

XXIV съезд КПСС поставил совершенствование государственного централизованного управления в центр внимания экономистов, организаторов общественного производства, всех трудящихся. Принятое в 1973 г. постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О некоторых мероприятиях по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью» предусматривает переход на двух- и трехзвенную систему управления промышленностью, укрупнение производства путем создания объединений и комбинатов и является новым шагом в развитии социалистического централизма.

Для совершенствования управления социалистической экономикой, для борьбы с оппортунизмом и ревизионизмом в этой области требуется ясное понимание того, что без пролетарского централизма, без планомерности нет и не может быть общественной собственности на средства производства, нет и не может быть социализма. Планомерность выступает как характерная черта, как момент, как неотъемлемое свойство, как имманентная сторона социалистического воспроизводства, внутренне присущая ему по самой его природе.

Плановое развитие экономики при социализме — объективная необходимость, закон. Социализм не может развиваться без планирования в масштабах всего общества, без управления экономикой из единого центра. Тот факт, что планирование и управление является субъективной деятельностью и как всякая субъективная деятельность подвергается воздействию людей, не должен скрывать от нас объективной необходимости этой деятельности и объективности ее содержания. Задача планового управления — придать экономике объективно необходимое развитие к обществу без всякого социального неравенства, к обществу без классов, и степень соответствия планирования этой задаче есть мерило соответствия этой субъективной деятельности требованиям объективных экономических законов.

Законы социализма начинают действовать и действуют только в плановой, централизованной экономике, ибо они могут существовать лишь в экономике социализма. А социализма нет без общественной собственности, которая в свою очередь обеспечивается прежде всего планомерным распоряжением средствами производства со стороны общества. Если убрать плановое централизованное управление, то исчезнут вместе с общественной собственностью и законы социализма. Эту истину хорошо понимают враги социализма. Вот почему они ведут свои атаки прежде всего против планового централизованного управления.

Ревизионисты почти никогда не выступают прямо против общественной собственности на средства производства. Они выступают зато против ее ядра — централизма в управлении социалистической экономикой, нападают на программный принцип коммунистов [29]. Но и эти атаки они ведут в свойственной им ползучей манере. Французский ревизионист и ренегат Р. Гароди, например, пытается направить против централизации справедливое отрицательное отношение людей к бюрократизации, отождествляя централизм и бюрократизм и искажая историю развития социализма в СССР. О. Шик же, с готовностью признавая централизм для прошлого, отвергал его для будущего. По словам Гароди, «чехословацкая модель» должна была впервые на деле доказать преимущества социалистических производственных отношений и социалистической демократии над капиталистическими производственными отношениями и формальной буржуазной демократией [30].

Какую демократию несла с собой чехословацкая «модель демократического социализма», продемонстрировала в 1968 г. газета «Млада фронта», опубликовав призыв сжигать книги Маркса и Ленина и вешать коммунистов. В значительной мере подготовленная стараниями О. Шика, эта модель не смогла бы увидеть свет, если бы так легко не принимались на веру его демагогические заявления о том, что время централизма уже ушло, что централизм — преходящее явление и на современном этапе является препятствием к повышению эффективности производства. Ревизионисты утверждали, что определенная степень строго централизованного управления необходима только в отдельные периоды, например в переходный период. Централизация, говорили они, помогла нам ускорить социальную и структурную перестройку экономики и обеспечить прогресс по социалистическим линиям в то время, когда классовое строение управленческого персонала претерпевало радикальные изменения, и она облегчила быстрое выравнивание уровней экономического развития различных частей страны. «Но как только социалистическое экономическое развитие постепенно достигло зрелости, жесткое централизованное планирование и управление стало главным препятствием для большей эффективности» [31]. Дорого обошлось чехословацким коммунистам усвоение той истины, что любой централизм для ревизионистов является жестким, и что ревизионисты главное средство повышения эффективности обязательно назовут главным препятствием.

События в Чехословакии показали, к чему приведет ослабление и урезание роли центрального планирования и его всеобъемлющего характера. Вначале это скажется на исчезновении тех или иных видов средств и предметов потребления, на несбалансированности экономики по целому ряду продуктов, снизятся темпы роста. Затем нарушится общий баланс между ростом заработной платы и ее товарным обеспечением, что при условии непланового стихийного ценообразования приведет к инфляционным процессам, снижению покупательной способности денежной единицы.

Общественное производство все больше и больше будет терять целенаправленный характер, пока прежде единая экономика не превратится в экономику атомарного, товарного типа, в которой каждое предприятие действует на свой страх и риск и связывает их между собой лишь обмен продуктов.

Вместе с утратой основной общественной связи предприятия утрачивают общие экономические интересы и начинают действовать только из усилившихся и обособившихся коллективных интересов. Появляется конкуренция между предприятиями, ускоряющая рост неравенства в доходах.

В такой обстановке находятся теоретики, которые пытаются толкнуть развитие процессов разложения социализма дальше, в сторону закрепления достигнутых на этом пути позиций и допущения любого неравенства в доходах, что уже равносильно допущению эксплуатации. За теоретиками появляются политики, ставящие себе целью осуществить ревизионистские идеи на практике. Происходит оживление и организация контрреволюционных сил, которые при поддержке внешних сил, используя средства массовой информации внутри страны и силу организации в обстановке экономической неустойчивости, постараются окончательно довершить процесс разложения социализма. Путем захвата власти они ликвидируют всякую возможность устранения извращений, установления власти рабочего класса и налаживания социалистического хозяйства, возрождения общественной собственности вместо кооперативной.

Сопутствующее ослаблению централизма и руководящей роли рабочего класса преувеличение роли материальных стимулов ведет к воспитанию мелкобуржуазного потребительского подхода к социализму, когда на первое место ставится личное материальное благополучие и высшей целью становится лучший, чем у окружающих, материальный жизненный уровень. Процветает безответственность, общественные дела двигаются чрезвычайно медленно. Такая среда является воистину питательной для ускоренного роста мелкобуржуазных взглядов, идей, настроений и действий, особенно в кругах интеллигенции. Все это может быть использовано сознательными контрреволюционерами для реализации их планов уничтожения социализма.

Немалое значение имеет и то, что с ослаблением планового централизованного управления нарушается нормальный ход всего общественного воспроизводства и растущие недостатки, минусы, отрицательные явления и т. д. некоторыми людьми воспринимаются как недостатки самого социалистического строя. Это тоже облегчает путь к контрреволюционному перевороту. Именно по такому руслу развивались события в Чехословакии, ход которых был остановлен лишь благодаря интернациональной помощи братских социалистических стран, но правые и сегодня отнюдь не отказываются ни от своих целей, ни от своей тактики подрыва социализма методом тихой контрреволюции [32].

Вопрос о борьбе с оппортунизмом и ревизионизмом занял большое место на состоявшихся в 1973 г. совещаниях ученых в области исторических, философских и экономических наук, где подводились некоторые итоги работы по выполнению постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве». В написанной по результатам этих совещаний книге заведующего Отделом науки ЦК КПСС С. П. Трапезникова говорится, что «современный ревизионизм, как и в начале нашего века, разросся до международных размеров», что теперь «мы вступили в новый период, в котором ревизионизм будет надломлен и разбит» и что «именно на плечи нынешнего поколения коммунистов выпадает великая миссия — взять крепче в руки дело борьбы с ревизионизмом и отстоять марксизм-ленинизм в этой борьбе». Необходимо помнить, что «даже в социалистических странах долго продолжает существовать среда, восприимчивая к буржуазной идеологии. События недавних лет в Чехословакии наглядно подтвердили это. И всем памятно, что даже в руководстве партии там нашлись не только примиренцы, но и прямые покровители и вдохновители антисоциалистических сил» [33].

Опыт компартии Чехословакии подтвердил еще раз, что никогда нельзя забывать ленинского требования быть непримиримым, быть беспощадным к ревизионистам, ибо ревизионизм в теории неизбежно приводит к оппортунистической политической практике. Эти события подтвердили также, что самой страшной опасностью для коммунистических партий социалистических стран было бы заражение их «центризмом».

«Центризм», представляющий самую гнусную разновидность оппортунизма, впервые возник в германской социал-демократии в период расцвета бернштейнианства. Духовным отцом этого течения стал Карл Каутский, которого Ленин с полным основанием назвал ренегатом и отступником первого ранга. Главное усилие «центризма» было направлено на то, чтобы ослабить и обезоружить идейную борьбу революционных сил партии с оппортунизмом, призывая марксистов к уступчивости, терпимости, мирному сожительству с оппортунистами всех мастей. «„Центризм» по существу превратился в опорный пункт оппортунистов и являлся наиболее вредным политическим течением, направленным против революционных марксистов» [34]. Центристы пытаются бороться с ревизионизмом марксистской фразеологией, бумажными резолюциями, увещеваниями, вежливостью, корректностью, а на деле потворствуют и попустительствуют ему.

Марксизму-ленинизму чуждо примиренчество, он беспощадно враждебен всякому оппортунизму и ревизионизму, и для всех последователей Маркса и Ленина работы этих великих идеологов пролетариата являются образцом непримиримости к врагам рабочего класса.

Обратившись к «Философским тетрадям» В. И. Ленина, можно убедиться, что Ленин вырабатывал в себе непримиримость, нетерпимость ко всему, что враждебно делу пролетариата. Словами bien dit (хорошо сказано) он выделяет, например, следующую фразу: «Кто гладит по шерсти всех и вс?, тот кроме себя не любит никого и ничего; кем довольны все, тот не делает ничего доброго, потому что добро невозможно без оскорбления зла. Кого никто не ненавидит, тому никто ничем не обязан» [35].

С этой непримиримостью Ленин обрушивался на оппортунистов. В статье «Открытое письмо Борису Суварину», например, Ленин пишет: «…я выступаю против «центристов» не с личной критикой, а с критикой политической». …«Центристы» своею пропагандой «единства» и «защиты отечества», своим стремлением к соглашению, своими усилиями прикрыть словами самые глубокие расхождения причиняют величайший ущерб рабочему движению, задерживая окончательное банкротство морального авторитета социал-шовинистов, поддерживая, таким образом, их влияние на массы» [36].

Для успешной борьбы с оппортунизмом никогда нельзя забывать «его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист, по самой своей природе, уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стараясь «быть согласным» и с той и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, к сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и проч. и проч.» [37].

Общим признаком ревизионистов является, как говорил Ленин, внешняя маскировка под марксизм, непрямая, а потому в ряде случаев и более тонкая борьба с ним. Ревизионисты свое грязное дело делают под предлогом «улучшения», «развития», «уточнения», «благожелания». «И когда их уличают во лжи, в клевете, в инсинуациях, они тут же принимают позу обиженных, оскорбленных, непонятых, впадают в истеричность, бьют себя в грудь, уверяя в своей «честности» и «непогрешимости» [38]. Почувствовав опасность для себя, обнаружив провал своих планов, ревизионисты становятся ортодоксальнее самых ортодоксальных марксистов, причем «белые так перекрашиваются, что выглядят ярче красных» [39].

Ревизионизм в области теории управления социалистической экономикой не лишен ни одного из тех качеств, на которые указывал Ленин. Отрицание планового управления, проявляет ли оно себя в выступлениях против планирования номенклатуры или в виде критики индивидуальных плановых заданий каждому предприятию в отдельности, идет ли оно под лозунгом борьбы с недостатками планирования или под лозунгом его совершенствования и т. д., во всяком случае остается отрицанием централизованного руководства народным хозяйством, отрицанием принципа демократического централизма со всеми вытекающими отсюда последствиями. Член-корреспондент АН СССР А. Ефимов справедливо замечает, что «принцип демократического централизма вызывает наиболее яростные нападки со стороны противников социализма. В последние годы под флагом борьбы с бюрократизацией плана даже в некоторых социалистических странах настойчиво пропагандировалась идея «рыночного социализма», причем в качестве новейшего достижения экономической теории. На деле же она является лишь вульгарной копией «мещански-реакционной критики капиталистического империализма, которая мечтает, как говорил В. И. Ленин, о возвращении назад, к «свободной», «мирной», «честной» конкуренции» [40].

Итак, централизованное плановое управление экономикой — одно из важнейших революционных завоеваний. Без планового централизованного управления экономикой нет общественной собственности на средства производства, нет социалистических производственных отношений. Установление и развитие планового централизованного управления в общественных интересах — центральное звено установления социалистических производственных отношений. Благодаря укреплению и развитию планового централизованного управления экономикой обеспечивается характерная для экономики социализма ведущая роль общественных экономических интересов, составляющая содержание принципа демократического централизма.

Содержание:

Формирование системы планового экономического управления. Формирование советской финансово-кредитной системы. Ускоренная индустриализация экономики. Коллективизация сельского хозяйства. Милитаризация экономики и внутренний террор. Великая Отечественная война 1941-1945 годов.

Формирование системы управления плановой экономикой

В 1920 г. на VIII съезде Советов В.И. Ленин впервые подробно изложил организацию системы экономического планирования. В докладе В.И. Ленина содержался государственный план электрификации России, реализация которого должна была обеспечить создание технической базы социалистического производства на 10-15 лет.

Для выполнения этой задачи был создан Всесоюзный государственный комитет по электрификации России (ГОЭЛРО). В ее работе приняли участие около 200 видных специалистов из различных отраслей народного хозяйства, председателем комиссии был ветеран партии большевиков, энергетик Г. М. Кржижановский (1872-1959).

По плану ГОЭЛРО к 1931 году должно было быть построено 30 региональных электростанций, объединенных в сеть общей мощностью 1,5 млн. киловатт. Модернизирована сеть существующих электростанций, их мощность увеличена на 250 тыс. киловатт. В результате общая выработка электроэнергии в стране должна была достигнуть 8,8 млрд. кВт-ч в год. План ГОЭЛРО также предусматривал решение проблемы рационального распределения производительных сил, создание новых промышленных комплексов и увеличение объемов промышленного производства, в частности, увеличение производства чугуна до 8,2 млн. тонн.

Для обеспечения единого решения этих проблем в 1921 г. на базе Комиссии ГОЭЛРО была создана Государственная плановая комиссия. Вскоре он был преобразован в Госплан, который также возглавлял Г.М. Кржижановский (до 1930 г.).

Экономические системы в жизни общества

Человеческая жизнь неразрывно связана с установлением экономических отношений. С первобытных времен человек ищет еду. Постепенное развитие и усложнение труда привели к его специализации. Животноводство, ремесла и сельское хозяйство выделились в отдельные сферы деятельности. Возникло частное имущество, переходящее от одного человека к другому по праву наследования и социальному статусу.

Основой всей экономической деятельности был взаимовыгодный обмен. Сначала это был бартер, затем был добавлен единый обмен в натуральной форме. Введение денег в экономические отношения позволило увеличить количество сделок, а также повлияло на развитие финансовых инструментов.

Следующим этапом формирования экономических систем стали географические открытия, которые послужили толчком для установления международных отношений и более активной торговли. Индустриальная революция изменила социальную и экономическую жизнь мирового сообщества. Появился новый класс капиталистов. Экономические системы принимали совершенно разные формы.

В экономической теории эти виды экономических отношений часто рассматриваются как конструкция:

• Доиндустриальная, основанная на сельском хозяйстве и частной собственности на землю;
• Промышленность, где промышленность является основным источником дохода и каждый предприниматель стремится к накоплению капитала;
• Постиндустриальный, характеризующийся информацией и знаниями.

Важно отметить, что экономическая теория рассматривает экономические отношения не только на уровне отдельных лиц или фирм. В нем также рассматриваются вопросы организации и моделей развития национальных, международных и глобальных структур. Так, по масштабам стран и историческому становлению мировой экономики принято различать традиционные, плановые, рыночные и смешанные экономические структуры. Каждое из них имеет свои особенности, но почти все существующие государства использовали вышеуказанные формы отношений.

Переход к плановой экономике

Одной из самых известных плановых экономических систем является экономика Советского Союза. Следует отметить, что в царской России до конца XIX века активно развивались рыночные отношения. Однако назревал кризис политической власти. Смена царского режима на коммунизм ознаменовала начало глобальных изменений в экономическом устройстве государства. В 20-е годы была применена доктрина новой экономической политики. Однако его реализация на практике привела к ряду последствий, которые способствовали переходу к плановой экономике. Причины перехода к плановой экономике были следующими:

• Необходимость модернизации промышленного комплекса страны.
• Усиление роли государственной власти.
• Голод за товары на потребительском рынке.
• Кризис в сельском хозяйстве.
• Государственное распределение ресурсов и потребительских товаров. Внедрение карточной системы.
• Рост социальной напряженности.
• Большее расслоение общества.

Советский Союз избрал путь еще большей централизации власти и ужесточения административного контроля. Интенсивно использовались пятилетние планы, охватывающие все сферы жизни советского общества. Благодаря им был осуществлен быстрый переход к индустриализации Советского Союза. Сильная централизованная власть в военное время позволила мобилизовать все ресурсы и быстро восстановить экономику для нужд армии. В результате модель командной экономики способствовала выравниванию населения, уменьшив стратификацию доходов общества.

При всей прозрачности и справедливости командной экономики на практике она сталкивается с рядом проблем. Всегда есть политическое большинство или экономическое лобби, представляющее их интересы. Они были вынуждены внести соответствующие коррективы в пятилетние планы. Кроме того, на практике часто происходят сбои в поставках, отсутствие необходимых ресурсов, другие обстоятельства форс-мажорных обстоятельств. Все это приводит к дестабилизации и провалу реализации плана. Постепенно плановая система показала свою несостоятельность, так как способствовала стагнации, а затем и деградации всей экономической системы страны. Наконец, был осуществлен переход к рыночным отношениям.

Плановая экономика и ее характеристики

Наиболее известными странами, в которых модель плановой экономики была внедрена и использовалась в течение длительного времени, являются Северная Корея, Китай и Советский Союз. Они придерживались политической идеи построения социализма, основанного на коллективной собственности и социальном равенстве. Плановая экономика наилучшим образом отвечает потребностям этого режима. В нем государственный и государственный административный аппарат действуют от имени народа.

Плановая экономика строится на следующих принципах:

• Полное отсутствие предпринимательской деятельности и частной собственности.
• Неразвитость частного сектора экономики.
• Прямой контроль и регулирование национальной экономической системы.
• Жесткая централизация всех ресурсов страны.
• Ориентация на ведущие отрасли национальной экономики.

Модель плановой экономики часто рассматривается как полная противоположность рыночной структуры отношений. Она полностью отрицает частную собственность и личную инициативу. Все сферы человеческой жизни сосредоточены в руках государственного аппарата. Послушание директиве должно быть полным и безусловным. Для предприятий устанавливается ассортимент продукции, определяются цены, а также приводится график производства. Сами экономические агенты не конкурируют друг с другом, так как курс действий фиксирован для каждого из них.

Государственный аппарат не только определяет работу микроэкономических субъектов, но и принимает решения по макроэкономическому планированию. Именно правительство определяет уровень совокупных макроэкономических показателей. В нем также рассматриваются вопросы сбалансированности секторов национальной экономики, а также определяются направления инвестиционной деятельности.

В этой статье мы рассмотрим историю экономики СССР, ее проблемы и перспективы.

Установление централизма пролетарского государства—первый шаг в создании социалистических производственных отношений. Преимущества централизма. Централизованное плановое управление экономикой в интересах рабочего класса становой хребет общественной собственности на средства производства. Нападки ренегатов и ревизионистов, не выступающих прямо против общественной собственности, на централизм. Действие законов социализма только в плановой, централизованной экономике.

Как наши друзья, так и наши классовые враги хорошо понимают, что без централизованного управления были бы невозможны успехи социализма, и в частности быстрый подъем жизненного уровня народа, что без централизованного управления экономикой — нет социализма как общественного строя.

Централизованное управление экономикой — одно из важнейших наших революционных завоеваний. В. И. Ленин писал:

«Пролетариат сделает так, когда победит: он посадит экономистов, инженеров, агрономов и пр. под контролем [10] рабочих организаций за выработку «плана», за проверку его, за отыскание средств сэкономить труд централизацией, за изыскание мер и способов самого простого, дешевого, удобного и универсального контроля. Мы заплатим за это экономистам, статистикам, техникам хорошие деньги, но… но мы не дадим им кушать, если они не будут выполнять работы добросовестно и полно в интересах трудящихся.

Мы за централизм и за «план», но за централизм и за план пролетарского государства…» [11].

Централизованное управление производством, являющееся выражением общественной собственности, дает возможность избегать потерь, вызываемых анархией производства при капитализме, концентрировать ресурсы на главных направлениях, обеспечивающих научно-технический прогресс, формировать прогрессивную отраслевую структуру производства, удовлетворять потребности производства в кадрах требуемой квалификации, широко внедрять методы оптимизации и вычислительную технику при решении народнохозяйственных задач, использовать помимо материальных стимулов моральные, а также и административные меры, авторитет государственной власти. Это позволяет и в решении задач научно-технического прогресса и повышения эффективности общественного производства двигаться быстрее капиталистических стран.

Государственное централизованное управление превращает экономику в единый механизм, гарантируя обобществление производства на деле. Это важнейшая из форм проявления общественной собственности на средства производства, причем такая, без которой общественная собственность хотя и может еще некоторое время оставаться юридическим и политическим фактом, но перестает быть фактом экономическим.

Эту истину подтвердили события в Чехословакии, когда под лозунгами «демократического», «гуманного» социализма и «социализма с человеческим лицом» ревизионисты во главе с О. Шиком систематически разрушали централизованное управление, а вместе с ним и общественную собственность на средства производства.

Успеху ревизионистских атак в немалой степени способствовало то, что им удалось задолго до своих прямых выступлений внедрить в сознание людей метафизическое представление о связи между собственностью и управлением. Общественная собственность изображалась ревизионистами как изолированный, всецело самостоятельный фундамент, на котором стоит система управления. Существование общественной собственности представлялось поэтому совершенно не зависящим от изменений в системе управления.

О. Шик воспользовался этим представлением, чтобы протащить свои предложения. Казалось, что они не затрагивают общественной собственности на средства производства и суть их лишь в том, чтобы на фундаменте общественной собственности на средства производства воздвигнуть иную, «экономическую, а не административную» систему управления.

Для развития теории управления социалистической экономикой и для борьбы с ревизионизмом в этой области необходимо твердо уяснить, что существование общественной собственности на средства производства обеспечивается при социализме существованием государственного централизованного управления процессом общественного воспроизводства в интересах рабочего класса.

Остановимся на этом вопросе подробнее.

Собственность — одна из важнейших характеристик производственных отношений. Категория собственности, характеризуя производственные отношения, показывает, кому и над какими материальными благами эти производственные отношения позволяют господствовать. Отношения собственности — это отношения между людьми, обеспечивающие господство определенных лиц над определенными материальными благами.

Индивидуум, группа или общество в целом являются при существующих производственных отношениях собственниками данных материальных благ, если производственные отношения, в которые они вступают, обеспечивают им господство над этими материальными благами. Господствующий субъект называется при этом собственником, материальные блага, господствовать над которыми ему позволяют производственные отношения, носят название объекта собственности, а производственные отношения выступают как отношения собственности.

Некоторые экономисты собственность понимают не как характеристику всей системы производственных отношений, а как одно отдельное основное отношение [12], но такое понимание по существу исключает из числа отношений собственности как раз те отношения, благодаря которым обеспечивается реальное функционирование собственности. Критикуя Прудона, Маркс писал: «Собственность образует последнюю категорию в системе г-на Прудона. В действительном мире, наоборот, разделение труда и все прочие категории г-на Прудона суть общественные отношения, которые в совокупности образуют то, что в настоящее время называют собственностью: вне этих отношений буржуазная собственность есть не что иное, как метафизическая и юридическая иллюзия. Собственность другой эпохи, феодальная собственность развивается при совершенно иных общественных отношениях. Определяя собственность как независимое отношение, г-н Прудон совершает нечто худшее, чем методологическую ошибку: он обнаруживает непонимание той связи, которая соединяет все формы буржуазного производства, он обнаруживает непонимание исторического и преходящего характера форм производства определенной эпохи» ².

Указание на то, кто при данных производственных отношениях и над какими материальными благами господствует, характеризует собственность в основном и главном. Но для полного описания собственности недостаточно сказать, кто посредством данных производственных отношений и над какими материальными благами господствует, надо еще показать, как сохраняется, как воспроизводится это господство, объяснить, почему все новые и новые материальные блага, все новые и новые продукты производства становятся объектами господства определенных лиц или групп лиц. Для полного описания собственности определенной эпохи необходимо следовательно, дать и полное описание господствующей формы производства, полное описание существующих производственных отношений. Маркс писал: «В каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях. Поэтому определить буржуазную собственность — это значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства» [13].

В соответствии с данным определением собственности общественная собственность на средства производства имеет место тогда и только тогда, когда производственные отношения обеспечивают господство общества над средствами производства.

Итак, общественная собственность на средства производства по своему понятию есть отношения господства общества над средствами производства. Это предполагает, во-первых, превращение всей экономики в «единую фабрику» (централизм, планомерность); во-вторых — подчинение функционирования всего народнохозяйственного механизма общественным интересам [14].

Движимый своими экономическими интересами, «пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность» [15]. Налаживая систему всестороннего, всеобъемлющего государственного учета и контроля за производством и распределением, планомерную государственную организацию производства, рабочий класс создает такую систему отношений, которая объединяет всю экономику в единый механизм, развивающийся в его интересах, интересах всех трудящихся.

С уничтожением эксплуататорских классов интересы рабочего класса, оставаясь выражением коренных интересов трудящихся, становятся в то же время выражением интересов всех членов общества. Поскольку они являются наиболее передовыми, общественными интересами, государственная собственность является формой общественной.

Итак, при социализме собственность государства рабочего класса является формой общественной собственности. Более того, общественная собственность на решающие средства производства при социализме не может не иметь государственной формы. Это следует из того, что реальное функционирование общественной собственности на средства производства имеет место тогда и только тогда, когда средства производства используются в общественных интересах. Общественные же интересы при социализме, пока классы еще не уничтожены, имеют классовый характер и суть интересы передового, рабочего класса.

Органом господствующего класса для проведения его интересов является государство. В. И. Ленин писал: «В противоположность буржуазной демократии, скрывавшей классовый характер ее государства, Советская власть открыто признает неизбежность классового характера всякого государства, пока совершенно не исчезло деление общества на классы и вместе с ним всякая государственная власть» [16].

Вот почему социалистическое государство — верховный орган управления всей хозяйственной жизнью общества, субъект общественной собственности на средства производства. В этом и состоит его экономическая роль.

Итак, общественную социалистическую собственность на средства производства дают лишь такие производственные отношения, посредством которых только общество, организованное в социалистическое государство, господствует над решающими средствами производства.

Таким образом, одни производственные отношения дают обществу, организованному в социалистическое государство, и только ему, безраздельное господство над решающими средствами производства. Это отношения социалистические. Другие производственные отношения не обеспечивают господства общества или не обеспечивают его в полной мере, и эти отношения либо совсем не являются социалистическими, либо представляют изуродованные, извращенные, больные отношения социализма, до смерти залечить которые и стараются ревизионисты. Если разрушение производственных отношений и уничтожение общественной собственности проводится при этом даже из самых добрых намерений или называется, как, например, у О. Шика, «совершенствованием системы управления», то разрушение не перестает от этого быть разрушением, а уничтожение не превращается в укрепление и развитие.

Если общественная собственность имеет государственную форму, значит, всякое ограничение функций государства в экономике, всякое принижение государственного планового централизованного управления — шаг к ослаблению общественной собственности. С другой стороны, как показали события в ЧССР в конце 60-х годов, заражение правящей партии оппортунизмом, которое чревато потерей государством его классового характера, тоже есть шаг к подрыву общественной собственности на средства производства.

В самом деле, в той мере, в какой государство перестает защищать в экономике интересы рабочего класса, составляющие при социализме общественные интересы, в такой же мере государственная собственность по сути дела перестает быть общественной. Это следствие того, что государственная собственность является общественной лишь в такой степени, в какой средства производства используются государством в общественных интересах. Здесь недостаточно просто централизма. Централизм должен быть в интересах рабочего класса, а значит, в коренных интересах трудящихся, т. е. он должен быть демократическим централизмом. В. И. Ленин писал: «Когда государство будет пролетарским, когда оно будет машиной насилия пролетариата над буржуазией, тогда мы вполне и безусловно за твердую власть и за централизм». «Мы за централизм и за «план», но за централизм и за план пролетарского государства» [17].

Из понятия общественной собственности на средства производства следует, что переходный период от капитализма к социализму есть период становления общественной собственности. Прежде чем общественная собственность на средства производства смогла развиться в полной мере, необходимо было достичь такой степени централизации в управлении экономикой, которая означала бы обобществление на деле, т. е. планомерное управление общественным производством в интересах рабочего класса и, следовательно, в общественных интересах.

Социализм, писал Ленин, «есть построение централизованного хозяйства» [18], «социализм может сложиться и упрочиться только тогда, когда рабочий класс научится управлять» [19], «превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом,— вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи» [20].

Первым организационным мероприятием Советского государства по созданию пролетарских органов управления промышленностью явилось установление рабочего контроля над производством и распределением.

Вторым шагом было создание Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).

Система главков, система трестов и совнархозов, отраслевая система управления — вот те ступени, на которые поднималось управление производством, прежде чем была построена система централизованного управления, вполне отвечающая общественному характеру современного производства.

С развитием централизма повышалась ответственность хозяйственных руководителей. В постановлении, принятом Советом Труда и Обороны 12 августа 1921 г., например, подчеркивалось, что «правление объединения (предприятия)… несет полную ответственность за выполнение производственного плана, качество выпускаемых изделий, сохранность имущества, состояние хозяйства и отвечает за свои действия не только в административном порядке, но также и по суду» [21].

Создавалась и совершенствовалась система социалистического планирования. Был составлен первый перспективный план социального переустройства страны — план ГОЭЛРО. Все больше охватывали производство текущие планы. Первым текущим планом по промышленности явился ориентировочный план топливоснабжения на 1921 г. В дальнейшем начали составляться отраслевые планы. На 1921/22 г. Госпланом были утверждены хозяйственные планы по трем отраслям (металлургии, резиновой и сахарной промышленности), а на 1922/23 г. по 13 отраслям, на 1923/24 г. — по 19 отраслям, на 1924/25 г. — по 22 отраслям, которые охватывали 65— 70% продукции государственной промышленности [22].

В своей зародышевой форме текущие планы представляли собой лишь ориентировочные задания, включавшие некоторые важнейшие показатели по производству продукции и капитальному строительству, и охватывали группы предприятий отдельных отраслей промышленности. В то время они еще не могли быть ни конкретно-адресными, ни директивными. «С повышением же обоснованности отраслевые планы становятся директивными плановыми заданиями» [23].

В октябре 1928 г. советский народ приступил к выполнению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Благодаря развитию социалистической экономики и наличию перспективного пятилетнего плана, начиная с 1931 г. стало возможным перейти от годовых контрольных цифр к оперативным годовым народнохозяйственным планам. «Уже разработанный на 1931 г. план предусматривал адресные задания по всем отраслям народного хозяйства» [24]. Планирование становилось все более конкретным и оперативным, все в большей мере подчиняющим общественное воспроизводство интересам рабочих и крестьян.

В это же время совершается переход на отраслевой принцип организации управления, позволяющий теснее связать развитие производства с удовлетворением общественных потребностей.

Таким образом, в годы довоенных пятилеток сложилась система государственного планового централизованного управления производством по отраслевому признаку, обеспечивающая высокую степень централизации управления. Построение такой системы управления явилось одним из важнейших звеньев построения социализма. Оно обеспечило четкое, квалифицированное и оперативное руководство экономикой, позволило государству направлять общественное воспроизводство по единому плану в интересах рабочего класса, коренных интересах трудящихся.

Развитие пролетарского централизма в экономике в государственное плановое централизованное управление экономикой в интересах рабочего класса означало все более полное подчинение функционирования экономики общественным интересам и, следовательно, вызревание ядра отношений общественной собственности, создание социалистических производственных отношений.

О том, что установление централизации в управлении экономикой выражает общественный характер современных производительных сил и означает создание адекватных им производственных отношений, обеспечивающих наиболее быстрое развитие производства, говорят следующие данные развития экономики СССР. В 1940 г. национальный доход был больше, чем в 1913 г., в 5,3 раза, объем валовой продукции промышленности — в 7,7 раза, машиностроение увеличило производство в 30 раз, электроэнергетика — в 24, химическая промышленность— в 16,9 и сельское хозяйство — в 1,4 раза [25].

Тяжелейшим испытанием для экономики социализма, для системы планового централизованного управления экономикой, составляющей ядро отношений общественной собственности на средства производства, явились годы Великой Отечественной войны. Война СССР и гитлеровской Германии представляла собой борьбу двух типов производственных отношений, двух классов, двух мировых систем и показала, на что способен тот и другой общественный строй при максимальном напряжении всех сил. Уже со второго года войны Советский Союз стал выпускать больше техники, оружия и боеприпасов, чем Германия вместе с оккупированными ею странами, хотя война шла на территории СССР и у нас производилось 8,1 млн. т стали и 75,5 млн. т угля, в то время как Германия и оккупированные ею страны выпускали 31,8 млн. т стали и 400 млн. т угля. «С наступлением войны количество продукции, распределяемой из единого центра по государственному плану, увеличилось более чем в два раза» [26]. Централизовав свои ресурсы, советский народ сумел вынести все тяготы войны и победить. Союзники за всю войну поставили всего 2% артиллерийского вооружения, 12% самолетов (уступавших советским по тактико-техническим данным) и 10% танков [27]. Победа советского народа явилась доказательством огромных преимуществ социалистических производственных отношений над капиталистическими.

За послевоенное время народное хозяйство СССР гигантски выросло, превратилось в еще более могущественный и более сложный организм. С 1950 по 1970 г. национальный доход увеличился в 5,2 раза, производственные фонды народного хозяйства — в 6 раз, производство продукции промышленности — в 6,7 раза. «В огромной степени расширились и усложнились межотраслевые связи и взаимозависимости различных отраслей. Все это повышает роль и значение планирования, организации и управления» [28].

Дальнейшее развитие общественной социалистической собственности и перерастание ее в коммунистическую обеспечивается развитием централизма в управлении экономикой на основе роста общественного характера производства, совершенствованием средств и методов, гарантирующих выполнение планов.

XXIV съезд КПСС поставил совершенствование государственного централизованного управления в центр внимания экономистов, организаторов общественного производства, всех трудящихся. Принятое в 1973 г. постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О некоторых мероприятиях по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью» предусматривает переход на двух- и трехзвенную систему управления промышленностью, укрупнение производства путем создания объединений и комбинатов и является новым шагом в развитии социалистического централизма.

Для совершенствования управления социалистической экономикой, для борьбы с оппортунизмом и ревизионизмом в этой области требуется ясное понимание того, что без пролетарского централизма, без планомерности нет и не может быть общественной собственности на средства производства, нет и не может быть социализма. Планомерность выступает как характерная черта, как момент, как неотъемлемое свойство, как имманентная сторона социалистического воспроизводства, внутренне присущая ему по самой его природе.

Плановое развитие экономики при социализме — объективная необходимость, закон. Социализм не может развиваться без планирования в масштабах всего общества, без управления экономикой из единого центра. Тот факт, что планирование и управление является субъективной деятельностью и как всякая субъективная деятельность подвергается воздействию людей, не должен скрывать от нас объективной необходимости этой деятельности и объективности ее содержания. Задача планового управления — придать экономике объективно необходимое развитие к обществу без всякого социального неравенства, к обществу без классов, и степень соответствия планирования этой задаче есть мерило соответствия этой субъективной деятельности требованиям объективных экономических законов.

Законы социализма начинают действовать и действуют только в плановой, централизованной экономике, ибо они могут существовать лишь в экономике социализма. А социализма нет без общественной собственности, которая в свою очередь обеспечивается прежде всего планомерным распоряжением средствами производства со стороны общества. Если убрать плановое централизованное управление, то исчезнут вместе с общественной собственностью и законы социализма. Эту истину хорошо понимают враги социализма. Вот почему они ведут свои атаки прежде всего против планового централизованного управления.

Ревизионисты почти никогда не выступают прямо против общественной собственности на средства производства. Они выступают зато против ее ядра — централизма в управлении социалистической экономикой, нападают на программный принцип коммунистов [29]. Но и эти атаки они ведут в свойственной им ползучей манере. Французский ревизионист и ренегат Р. Гароди, например, пытается направить против централизации справедливое отрицательное отношение людей к бюрократизации, отождествляя централизм и бюрократизм и искажая историю развития социализма в СССР. О. Шик же, с готовностью признавая централизм для прошлого, отвергал его для будущего. По словам Гароди, «чехословацкая модель» должна была впервые на деле доказать преимущества социалистических производственных отношений и социалистической демократии над капиталистическими производственными отношениями и формальной буржуазной демократией [30].

Какую демократию несла с собой чехословацкая «модель демократического социализма», продемонстрировала в 1968 г. газета «Млада фронта», опубликовав призыв сжигать книги Маркса и Ленина и вешать коммунистов. В значительной мере подготовленная стараниями О. Шика, эта модель не смогла бы увидеть свет, если бы так легко не принимались на веру его демагогические заявления о том, что время централизма уже ушло, что централизм — преходящее явление и на современном этапе является препятствием к повышению эффективности производства. Ревизионисты утверждали, что определенная степень строго централизованного управления необходима только в отдельные периоды, например в переходный период. Централизация, говорили они, помогла нам ускорить социальную и структурную перестройку экономики и обеспечить прогресс по социалистическим линиям в то время, когда классовое строение управленческого персонала претерпевало радикальные изменения, и она облегчила быстрое выравнивание уровней экономического развития различных частей страны. «Но как только социалистическое экономическое развитие постепенно достигло зрелости, жесткое централизованное планирование и управление стало главным препятствием для большей эффективности» [31]. Дорого обошлось чехословацким коммунистам усвоение той истины, что любой централизм для ревизионистов является жестким, и что ревизионисты главное средство повышения эффективности обязательно назовут главным препятствием.

События в Чехословакии показали, к чему приведет ослабление и урезание роли центрального планирования и его всеобъемлющего характера. Вначале это скажется на исчезновении тех или иных видов средств и предметов потребления, на несбалансированности экономики по целому ряду продуктов, снизятся темпы роста. Затем нарушится общий баланс между ростом заработной платы и ее товарным обеспечением, что при условии непланового стихийного ценообразования приведет к инфляционным процессам, снижению покупательной способности денежной единицы.

Общественное производство все больше и больше будет терять целенаправленный характер, пока прежде единая экономика не превратится в экономику атомарного, товарного типа, в которой каждое предприятие действует на свой страх и риск и связывает их между собой лишь обмен продуктов.

Вместе с утратой основной общественной связи предприятия утрачивают общие экономические интересы и начинают действовать только из усилившихся и обособившихся коллективных интересов. Появляется конкуренция между предприятиями, ускоряющая рост неравенства в доходах.

В такой обстановке находятся теоретики, которые пытаются толкнуть развитие процессов разложения социализма дальше, в сторону закрепления достигнутых на этом пути позиций и допущения любого неравенства в доходах, что уже равносильно допущению эксплуатации. За теоретиками появляются политики, ставящие себе целью осуществить ревизионистские идеи на практике. Происходит оживление и организация контрреволюционных сил, которые при поддержке внешних сил, используя средства массовой информации внутри страны и силу организации в обстановке экономической неустойчивости, постараются окончательно довершить процесс разложения социализма. Путем захвата власти они ликвидируют всякую возможность устранения извращений, установления власти рабочего класса и налаживания социалистического хозяйства, возрождения общественной собственности вместо кооперативной.

Сопутствующее ослаблению централизма и руководящей роли рабочего класса преувеличение роли материальных стимулов ведет к воспитанию мелкобуржуазного потребительского подхода к социализму, когда на первое место ставится личное материальное благополучие и высшей целью становится лучший, чем у окружающих, материальный жизненный уровень. Процветает безответственность, общественные дела двигаются чрезвычайно медленно. Такая среда является воистину питательной для ускоренного роста мелкобуржуазных взглядов, идей, настроений и действий, особенно в кругах интеллигенции. Все это может быть использовано сознательными контрреволюционерами для реализации их планов уничтожения социализма.

Немалое значение имеет и то, что с ослаблением планового централизованного управления нарушается нормальный ход всего общественного воспроизводства и растущие недостатки, минусы, отрицательные явления и т. д. некоторыми людьми воспринимаются как недостатки самого социалистического строя. Это тоже облегчает путь к контрреволюционному перевороту. Именно по такому руслу развивались события в Чехословакии, ход которых был остановлен лишь благодаря интернациональной помощи братских социалистических стран, но правые и сегодня отнюдь не отказываются ни от своих целей, ни от своей тактики подрыва социализма методом тихой контрреволюции [32].

Вопрос о борьбе с оппортунизмом и ревизионизмом занял большое место на состоявшихся в 1973 г. совещаниях ученых в области исторических, философских и экономических наук, где подводились некоторые итоги работы по выполнению постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве». В написанной по результатам этих совещаний книге заведующего Отделом науки ЦК КПСС С. П. Трапезникова говорится, что «современный ревизионизм, как и в начале нашего века, разросся до международных размеров», что теперь «мы вступили в новый период, в котором ревизионизм будет надломлен и разбит» и что «именно на плечи нынешнего поколения коммунистов выпадает великая миссия — взять крепче в руки дело борьбы с ревизионизмом и отстоять марксизм-ленинизм в этой борьбе». Необходимо помнить, что «даже в социалистических странах долго продолжает существовать среда, восприимчивая к буржуазной идеологии. События недавних лет в Чехословакии наглядно подтвердили это. И всем памятно, что даже в руководстве партии там нашлись не только примиренцы, но и прямые покровители и вдохновители антисоциалистических сил» [33].

Опыт компартии Чехословакии подтвердил еще раз, что никогда нельзя забывать ленинского требования быть непримиримым, быть беспощадным к ревизионистам, ибо ревизионизм в теории неизбежно приводит к оппортунистической политической практике. Эти события подтвердили также, что самой страшной опасностью для коммунистических партий социалистических стран было бы заражение их «центризмом».

«Центризм», представляющий самую гнусную разновидность оппортунизма, впервые возник в германской социал-демократии в период расцвета бернштейнианства. Духовным отцом этого течения стал Карл Каутский, которого Ленин с полным основанием назвал ренегатом и отступником первого ранга. Главное усилие «центризма» было направлено на то, чтобы ослабить и обезоружить идейную борьбу революционных сил партии с оппортунизмом, призывая марксистов к уступчивости, терпимости, мирному сожительству с оппортунистами всех мастей. «„Центризм» по существу превратился в опорный пункт оппортунистов и являлся наиболее вредным политическим течением, направленным против революционных марксистов» [34]. Центристы пытаются бороться с ревизионизмом марксистской фразеологией, бумажными резолюциями, увещеваниями, вежливостью, корректностью, а на деле потворствуют и попустительствуют ему.

Марксизму-ленинизму чуждо примиренчество, он беспощадно враждебен всякому оппортунизму и ревизионизму, и для всех последователей Маркса и Ленина работы этих великих идеологов пролетариата являются образцом непримиримости к врагам рабочего класса.

Обратившись к «Философским тетрадям» В. И. Ленина, можно убедиться, что Ленин вырабатывал в себе непримиримость, нетерпимость ко всему, что враждебно делу пролетариата. Словами bien dit (хорошо сказано) он выделяет, например, следующую фразу: «Кто гладит по шерсти всех и вс?, тот кроме себя не любит никого и ничего; кем довольны все, тот не делает ничего доброго, потому что добро невозможно без оскорбления зла. Кого никто не ненавидит, тому никто ничем не обязан» [35].

С этой непримиримостью Ленин обрушивался на оппортунистов. В статье «Открытое письмо Борису Суварину», например, Ленин пишет: «…я выступаю против «центристов» не с личной критикой, а с критикой политической». …«Центристы» своею пропагандой «единства» и «защиты отечества», своим стремлением к соглашению, своими усилиями прикрыть словами самые глубокие расхождения причиняют величайший ущерб рабочему движению, задерживая окончательное банкротство морального авторитета социал-шовинистов, поддерживая, таким образом, их влияние на массы» [36].

Для успешной борьбы с оппортунизмом никогда нельзя забывать «его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист, по самой своей природе, уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стараясь «быть согласным» и с той и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, к сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и проч. и проч.» [37].

Общим признаком ревизионистов является, как говорил Ленин, внешняя маскировка под марксизм, непрямая, а потому в ряде случаев и более тонкая борьба с ним. Ревизионисты свое грязное дело делают под предлогом «улучшения», «развития», «уточнения», «благожелания». «И когда их уличают во лжи, в клевете, в инсинуациях, они тут же принимают позу обиженных, оскорбленных, непонятых, впадают в истеричность, бьют себя в грудь, уверяя в своей «честности» и «непогрешимости» [38]. Почувствовав опасность для себя, обнаружив провал своих планов, ревизионисты становятся ортодоксальнее самых ортодоксальных марксистов, причем «белые так перекрашиваются, что выглядят ярче красных» [39].

Ревизионизм в области теории управления социалистической экономикой не лишен ни одного из тех качеств, на которые указывал Ленин. Отрицание планового управления, проявляет ли оно себя в выступлениях против планирования номенклатуры или в виде критики индивидуальных плановых заданий каждому предприятию в отдельности, идет ли оно под лозунгом борьбы с недостатками планирования или под лозунгом его совершенствования и т. д., во всяком случае остается отрицанием централизованного руководства народным хозяйством, отрицанием принципа демократического централизма со всеми вытекающими отсюда последствиями. Член-корреспондент АН СССР А. Ефимов справедливо замечает, что «принцип демократического централизма вызывает наиболее яростные нападки со стороны противников социализма. В последние годы под флагом борьбы с бюрократизацией плана даже в некоторых социалистических странах настойчиво пропагандировалась идея «рыночного социализма», причем в качестве новейшего достижения экономической теории. На деле же она является лишь вульгарной копией «мещански-реакционной критики капиталистического империализма, которая мечтает, как говорил В. И. Ленин, о возвращении назад, к «свободной», «мирной», «честной» конкуренции» [40].

Итак, централизованное плановое управление экономикой — одно из важнейших революционных завоеваний. Без планового централизованного управления экономикой нет общественной собственности на средства производства, нет социалистических производственных отношений. Установление и развитие планового централизованного управления в общественных интересах — центральное звено установления социалистических производственных отношений. Благодаря укреплению и развитию планового централизованного управления экономикой обеспечивается характерная для экономики социализма ведущая роль общественных экономических интересов, составляющая содержание принципа демократического централизма.

Основной смысл социально-экономических преобразований после Октябрьской революции – отмена частной собственности на средства производства и замена ее общенародной собственностью. В 1917-1918 гг. были последовательно национализированы банки, крупная промышленность, а затем и вся промышленность. Правда в период Новой экономической политики частная собственность вернулась, но лишь в ограниченных масштабах и ненадолго, после чего исчезла совсем. В результате коллективизации частная собственность исчезла и в деревне.

Трехступенчатая система управления

Вся экономика оказалась формально в руках общества, а фактически в руках государства. В результате возникло абсолютно новое явление – народнохозяйственный комплекс, объединивший все предприятия экономики. Рынок был ликвидирован, а рыночное регулирование стало невозможным. Но такой сложный комплекс не мог существовать без управления. Управлять им должно было государство, потому что в отсутствии частного собственника, больше было некому.

Для этого нужно создать органы управления причем такие, которых раньше не было, так как ни в одном обществе не возникала задача управления экономикой как целостным комплексом.

Первым таким органом был Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Он имел региональную развертку, губернские и уездные совнархозы.

Первоначально предполагалось, что система совнархозов будет опираться на рабочие комитеты предприятий, которые управляют предприятием, а заодно выдвигают своих представителей в уездный совнархоз. Затем уездные совнархозы выдвигают своих представителей в губернские и так до самого верха.

Но уже гражданская война потребовала профессионального управления экономикой. В связи с этим принцип организации совнархозов был изменен: руководители стали не избираться, а назначаться советами своего уровня: уездный – уездным советом, ВСНХ – ВЦИКОМ и Советом народных комиссаров. Выстроена вертикаль: решения вышестоящих совнархозов были обязательны для нижестоящих. Но эта вертикаль не была жесткой, так как назначались и отчитывались совнархозы перед своими советами, а не перед вышестоящими совнархозами.

В условиях гражданской войны такая система была неизбежной, так как у центра не было реальной возможности контролировать регионы. После войны за счет партийной вертикали удалось восстановить контроль. Это дало возможность укрепить вертикаль и в управлении хозяйством. Тем более, что восстановление крупной промышленности сделало такое укрепление необходимым: крупный завод не мог быть частью уездной экономики – уездная экономика его просто не потянет. Однако полностью отказаться от территориального принципа тогда было невозможно, так как становым хребтом политической системы были советы. Нельзя было покушаться на их прерогативу владеть всем на своей территории. Поэтому приняли компромиссное решение: создать систему трестов –организаций, объединяющих предприятия одной отрасли на одной территории. К концу 1922 года около 90% промышленных предприятий были объединены в 421 трест. К лету 1923 года насчитывалось 478 трестов, из которых только 40% относились к ведению ВСНХ СССР, а остальные – местного подчинения.  Естественно ВСНХ подчинила себе тресты, в которые входили крупные предприятия.

К периоду первых пятилеток трестовская система была недостаточна. Требовалась большая концентрация управления предприятиями внутри отрасли. С другой стороны, советская вертикаль уже не играла такой роли в политической системе. Ключевой стала партийная вертикаль. Экономическими правами советов можно было пренебречь.

Поэтому в 1926 году в системе ВСНХ были созданы главки по управлению отдельными отраслями промышленности – прообразы будущих наркоматов. В 1928 году главки начали расчленяться на специализированные управления. К примеру, Главметалл разделили на главные управления по черной металлургии, по добыче и обработке цветных металлов, машиностроения и металлообработки. Аналогичные меры намечались и в отношении Главхима, и в лесобумажной промышленности. В этом же году именно главкам и управлениям передали функции оперативного планирования в своих отраслях.

Практически в рамках ВСНХ были созданы, хотя еще и не оформлены, отраслевые наркоматы.

В 1932 году по результатам первой пятилетки, был решен переход полностью на отраслевой принцип организации экономики: ВСНХ был преобразован в наркомат тяжелой промышленности, а все остальные отрасли получили свои наркоматы, в которые были преобразованы главки и управления ВСНХ. По мере развития промышленности “распочкование” наркоматов (министерств) продолжалось. В позднесоветский период их было более 60.

В результате сложилась трехступенчатая система, которая с небольшим перерывом проработала до конца советской власти. В 1957 году Никита Хрущев восстановил совнархозы, надеясь, что горизонтальные связи дадут больший экономический эффект, чем вертикальные. В 1963 году он ликвидировал отраслевые министерства и воссоздал ВСНХ. Однако эксперимент ожидаемого результата не дал. В 1965 году система отраслевых министерств была восстановлена.

Совнарком (совет министров) определял стратегические задачи, утверждал планы наркоматов (министерств), назначал и снимает их руководителей, получал и утверждал их отчеты. Наркоматы (министерства) распределяли задачи, поставленные перед министерством между предприятиями, контролировали исполнение плановых заданий предприятиями, назначали и снимали руководителей предприятий. Предприятия производили продукцию и выполняли план. В этой трехступенчатой схеме иногда возникала еще одна промежуточная ступень: республиканские наркоматы (министерства). Но они принципиально ничего не меняли и были лишь дополнительным передаточным звеном между союзными органами и предприятиями.

Такая вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать, казалась бы, невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Описанная структура – это только основа системы. Чтобы она заработала потребовались еще учреждения.

Государственный плановый комитет Совета Министров СССР (Госплан). Советскую экономику недаром называли плановой. Практически план выполнял ту функцию, которую должен был исполнять рынок.

План и его исполнение стали главным стимулом для всех от рабочего до министра. Он был законом и его исполнение было обязанностью гражданина, а неисполнение – преступлением. За неисполнение до 1953 года можно было понести и уголовную ответственность. Кроме функции стимула план исполнял еще две функции. Во-первых, долгосрочное планирование. Именно в нем закладывались направления развития экономики и не в виде абстрактных пожеланий, а – конкретных заданий отраслям, выполнение которых и создавало это будущее.

Во-вторых, баланс между отраслями. В рыночной экономике баланс создает рынок – все, что превышает сбалансированные потребности, просто не находит спроса. В отсутствии рынка каждое предприятие производит сколько может, поэтому дисбалансы здесь неизбежны и губительны. Если вы произвели 1000 часов и 500 стрелок к ним, то у вас 250 часов и 750 недоделанных заготовок. Поэтому важнейшая задача планирования – это следить за соблюдением баланса, закладывая в план достаточное количество и стрелок к часам, и шин к автомобилям.

Такой подход требовал от самого плана четкости, точности и сбалансированности. Вот с этой задачей и справлялся госплан. Отмечу, что делалось это довольно неплохо. Хотя задача становилась все более сложной. Росла номенклатура товаров, сбалансировать десятки и сотни тысяч продуктов становилось все труднее. В 1960-х предпринималась попытка заменить планирование в штуках на планирование в рублях. Реформу остановили по политическим соображениям. Притом, что у нас не было сводного ценообразования и безналичных денег, полное осуществление реформы привело бы страну к катастрофе на 20 лет раньше.

Государственный комитет СССР по материально-техническому снабжению (Госснаб). После баланса важная функция заключалась в использовании произведенного и получении ресурсов для продолжения производства. В рыночной экономике эту функцию выполняет рынок. В СССР, где рынка не было, специальный орган – Госснаб. Он выполнял следующие функции: реализация планов материально-технического снабжения, распределение по потребителям продукции по установленной номенклатуре, обеспечение межотраслевых кооперированных поставок, контроль своевременность выполнения планов поставки продукции.

В целом это удавалось, а вот в частностях постоянно были недоработки. Обеспечить всех и всем просто не успевали: необходимые изделия могли оказаться в избытке в одном регионе и отсутствовать в другом. В результате возникла параллельная система снабжения, когда специальные люди – снабженцы – обменивали на своем теневом рынке одну промышленную продукцию на другую. Именно система снабжения показала, что плановая экономика имеет свои пределы.

Далее необходимо говорить о роли финансового блока: министерства финансов и Государственного банка СССР. Но денежное обращение при социализме тема настолько сложная, что мы не пытаемся взяться за нее. Отметим лишь, что министр финансов всегда находился на особой позиции будучи по должности заместителем главы правительства. Хотя деньги большой роли непосредственно в экономики никогда не играли. Безналичные деньги отрасль или предприятие могли получить в любом объеме, перерасход их, как и экономия, на деятельности предприятия практически не отражалась. Однако превратить их в наличные было нельзя. Поэтому финансовая сфера была не столько механизмом управления, сколько механизмом контроля и учета.

В целом можно сказать следующее:

Отказ от частной собственности привел к отказу от рынка. Это потребовало изменить всю систему управления экономикой и создать новую централизованную плановую экономику. Сложившаяся система оказалась довольно эффективной. Вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать практически невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Впоследствии усложнение номенклатуры товаров привело к сбоям в ее работе. В конце концов пуговицы победили космические корабли. И все просто развалилось.

Контроль: внутренний, партийный и внешний

Социализм основан на учете и контроле. В экономике здесь тоже, что и с управлением. Вертикально интегрированная система контроля заменяет собой механизмы рынка. Следует выделить три блока.

Внутренний. Первый механизм контроля – отчетность самой экономической системы, включая отчеты предприятий и организаций об исполнении ими плана. Это сильный механизм, но не абсолютный. Всегда есть опасность приписок. И что, может быть еще хуже, не всегда понятно: “Наличие количества гарантирует ли качество?”. В 1930-40-е годы это было неважно, а потом становилось все важнее. Качество продукции по отчетам оценить нельзя.

Второй механизм – госприемка, когда продукцию принимали независимые приемщики. Если в военной сфере есть уголовная ответственность за неправильную приемку, то в гражданской сфере внешнее давление со стороны руководителей предприятий, партийных органов и так далее оказывалось сильнее, чем страх. В результате госприемка сводилась к формальной процедуре.

Третий механизм – госконтроль. Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, а затем министерство государственного контроля обладали правами и ресурсами для контроля. Даже они не всегда и не везде могли успеть – контроль их был выборочный. Когда в 1962 создали объединенный Комитет партийно-государственного контроля, он был могучим только с виду: его региональные подразделения возглавляли местные партийные функционеры, а на предприятиях местные инженеры. И те, и другие не были заинтересованы “выносить сор из избы”. В результате возможностей у контрольной структуры оказалось меньше, чем раньше. В 1965 году после реорганизации ведомства в Комитет народного контроля организация стала абсолютно декоративной.

Партийный. Контроль партийных организаций. Он осуществлялся как через партийные организации, так и через систему КПК (комитета партийного контроля). Его представители находились в каждой партийной организации. Дело в том, что с конца 1960-х годов система КПК была подчинена региональным партийным комитетам, а главой подразделения КПК был один из секретарей партийного комитета. К этим же секретарям стекалась информация из первичных партийных организаций. В том-то и дело, что партийным функционерам было невыгодно вскрывать недостатки, поскольку они несли за них ответственность наравне с руководителями предприятий.

Внешний. Это контроль органов внутренних дел (госбезопасности). Невыполнение плана и обман вышестоящих органов власти мог рассматриваться как преступление, более того, как вредительство. Такой механизм контроля имел свою логику. Однако это была не экономическая логика: страх – сильный стимул, но краткосрочный, от него устают. После 1953 года силовые органы сами были поставлены под контроль местных партийных органов. У чекистов пропал стимул выявлять ошибки хозяйственников, так как выявив их, они подставляли под удар своих партийных кураторов.

У советского государства было достаточно контрольных механизмов, но с определенного момента исчез стимул их выявлять, так как контролеру самому стало невыгодно замечать ошибки и недостатки. На смену контролю пришла полная противоположность – круговая порука.

Выводы

Эксперимент по созданию нерыночной экономики удался, но не до конца. Советский Союз смог сформировать действующую систему управления, которая за счет концентрации ресурсов, решила многие, казалось бы, неразрешимые задачи. При этом она не смогла стать гибкой – на редкие большие вызовы она эффективно отвечала, но на малые каждодневные вызовы она ответить не смогла. Система оказалась чрезвычайной: она легко могла сделать скачок, но ей очень трудно было спокойно двигаться по дороге.

Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблема, специально для ИА “Реалист”

Как уже
отмечалось выше, в 30-х – 50-х годах в СССР
сформировалась новая для государственного
менеджмента модель централизованного
планового государственного управления
национальной экономикой.

В
1922 году
советские республики, на которые
распалась Российская империя во время
гражданской войны, объединились в единое
государство
Союз Советских Социалистических
Республик (СССР). При этом каждая
республика сохранила все атрибуты
суверенного государства: герб, флаг и
правительство, границы. Центральное
правительство СССР находилось в столице
РСФСР Москве, и ему подчинялись
правительства всех других республик.
Однако у власти во всех советских
республиках стояли большевики (или
коммунисты), а генеральным секретарем
партии ВКП(б)
был И. В. Сталин, который рассматривал
партию как «орден меченосцев» и считал,
что управление государством должна
осуществлять только партия.

После
смерти В. И. Ленина (в
1924 году) И.
В. Сталин постепенно избавился от своих
основных оппонентов в руководстве ЦК
партии и практически смог единолично
принимать государственные решения уже
в
1929 году,
который стал годом «великого перелома».
И. В. Сталин и его сторонники стали
проводить свою внутреннюю политику.
Основы этой политики были заложены на
ХVI
конференции ВКП(б), состоявшейся в апреле
1929
г. Конференция одобрила первый пятилетний
план развития народного хозяйства
страны, который получил название
«Великого плана строительства социализма».
Этот план предусматривал индустриализацию
страны, коллективизацию сельского
хозяйства и техническую реконструкцию
народного хозяйства. С точки зрения
экономики индустриализация означала
переход от мануфактуры к крупному
машинному производству. На Западе
индустриализация начиналась обычно с
развития легкой промышленности, где
оборачиваемость капитала происходила
быстро, а по мере накопления прибыли
при помощи банков инвестировалась
тяжелая индустрия, где вооружение
объектов осуществлялось годами, а
прибыль
появлялась
не сразу.

В СССР индустриализация
началась с тяжелой промышленности и
проходила в сжатые исторические сроки
в основном за счет неэквивалентного
обмена с аграрным сектором. Основные
задачи индустриализации сводились к
следующему:

1. Обеспечить
   создание крупной машинной индустрии
   как основы ре-
   конструкции всех
   отраслей и сфер советской экономики;

2. Создать
   материально-техническую
   базу для сельскохозяйственных
   организаций, появившихся в ходе
   коллективизации;

3. Обеспечить
   технико-экономическую и финансовую
   независимость во враждебном
   капиталистическом окружении;

4. Укрепить
   обороноспособность страны.

Источником
средств для проведения индустриализации
стало ограбление крестьянства. Чтобы
осуществить это ограбление, необходимо
было провести сначала коллективизацию.

Теоретически
кооперация в сельском хозяйстве была
рациональна и исторически оправдана.
Например, в США количество членов
различных кооперативов достигает почти
60
млн. человек, а сами кооперативы сбывают
до
1/3
сельскохозяйственной продукции. Поэтому
против кооперации в сельском хозяйстве
трудно было возражать, тем более, что
принципами «ленинского кооперативного
плана» провозглашались:

—
добровольность
вступление в кооперативы;

— материальная
заинтересованность крестьян;

—
финансовая, материальная и организационная
помощь кооперативам со стороны
государства;

—
постепенность перехода от простых к
более сложным формам кооперации.

Однако
добровольность и постепенность как
принципы кооперирования были вскоре
отброшены. Крестьяне насильственно
объединялись в совхозы и колхозы.
Совхозами назывались советские
государственные сельскохозяйственные
предприятия, которые возглавлялись
назначенными государством директорами,
а занятые в совхозах работники имели
статус рабочих и служащих. Вся созданная
ими продукция считалась государственной
собственностью, а за свою работу они
получали от государства заработную
плату. Колхозы считались коллективными
сельскохозяйственными предприятиями.
Высшим органом управления в колхозе
считалось собрание колхозников,
избиравшее правление и его председателя.
Обычно такие собрания проводились под
контролем местных
партийных органов, а на должности
председателей колхозов
часто назначались
люди, не компетентные в сельском
хозяйстве, но «преданные делу партии».

Все
средства производства и производимая
продукция считались собственностью
колхоза, но на деле ими распоряжались
местные партийные и советским органы,
которые не несли никакой ответственности
за экономические результаты работы
колхозов. Стремясь добиться поощрения
от вышестоящих руководителей, местные
партийные и советские органы нередко
принимали ошибочные решения в ущерб
интересам кооперированных крестьян.
Особенно ярко это проявлялось во время
сдачи продукции государству. Цены на
сельхозпродукцию были занижены, а на
промышленные товары цены завышались.
Крестьяне, работавшие в колхозе, были
мало заинтересованы в результатах
своего труда. Оплата труда в колхозах
часто была мизерной и осуществлялась
на уравнительных
началах.

Крестьян,
отказывавшихся вступать в колхозы и
совхозы, «раскулачивали», т.е. называли
«кулаками» (сельской буржуазией), их
имущество, в том числе скот и земля,
изымалось в пользу колхозов (или
совхозов), а сами «кулаки» подвергались
репрессиям: их в лучшем случае выселяли
вместе с семьями в необжитые районы
севера с суровыми климатическими
условиями или заключали в тюрьмы.

Так
осуществлялся «великий перелом» в
деревне. В результате русские деревни
потеряли наиболее инициативных и
рачительных хозяев, которых «раскулачили».
В
1929 г.
насчитывалось уже
165 тыс.
сельскохозяйственных кооперативов, в
2 раза
больше, чем в 1927
году. Естественно, что промышленность
не могла развиваться столь высокими
темпами. Это означало, что во многих
колхозах и совхозах сохранялась рутинная
техническая база,
и, следовательно, производство имело
низкую эффективность.

В
результате «великого перелома» НЭП был
свернут, почти все предрприятия
стали государственными или кооперативными
(колхозы и т.п.). Для управления этими
предприятиями необходима была мощная
бюрократическая машина, жесткая
централизация и иерархичность. Создалась
определенная хозяйственная система
управления, которую можно представить
в виде пирамиды. Вершину этой пирамиды
составляли И. В. Сталин, политбюро и ЦК
ВКП(б), Совет народных комиссаров (Совет
Министров). Управление производством
осуществлялось по отраслевому принципу
через отраслевые наркоматы (министерства).
Внутри наркоматов (министерств) выделялись
главные управления (главки), которые
курировали развитие подотраслей. На
нижних этажах этой пирамиды находились
предприятия и организации, которые
непосредственно подчинялись главкам
соответствующих наркоматов.

Наряду
с отраслевым существовало и территориальное
управление. В административно-территориальном
отношении страна делилась на союзные
республики, которые в свою очередь
делились на автономные республики и
округа, а также на края и области. В
автономных республиках (округах),
областях и краях выделялись города и
районы. Номинально на всех уровнях
административно-территориального
управления власть принадлежала советам
народных депутатов (депутаты, которые
избирались населением). Реально власть
принадлежала партии. Партийные организации
существовали на всех предприятиях, в
главках, наркоматах, во всех
административно-территориальных
единицах. При этом в партийных организациях
существовала жесткая дисциплина и
иерархия. При назначении на руководящие
должности предпочтение отдавалось
членам партии. Поэтому в партию стремились
вступать не только люди, имеющие
определенные убеждения, но и карьеристы.

Директивы
партии становились обязательными для
всех ее членов. Исключение из партии
означало понижение в должности и конец
карьеры. Материальные блага распределялись
не столько по труду, сколько по месту,
занимаемому в чиновно-партийной
иерархии. В повседневной жизни интересы
дела учитывались постольку, поскольку
они совпадали с интересами вышестоящего
начальства. Мера ответственности
определялась вышестоящим руководителем.

С
безработицей в годы «великого перелома»
было покончено. Каждый взрослый
дееспособный человек должен был работать
в какой-либо организации или на предприятии
и получать там соответствующие средства
к существованию.

Экономическая
жизнь общества определялась заданиями
пятилетнего плана. Пятилетние планы
после одобрения высшими партийными
органами утверждались высшими
государственными органами. После этого
план становился законом, обязательным
для исполнения и плановые задания
доводились до конкретных исполнителей
(предприятий и организация).

Несмотря
на свое несовершенство, созданная в
годы «великого перелома» система
управления оказалась в условиях нашей
страны достаточно эффективной. В
1932 году
задания первого пятилетнего плана были
в основном выполнены. За годы пятилетки
было построено более
1500 крупных
предприятий. Страна стала индустриальной.
Удельный вес промышленной продукции
составил
70,7 % во всей
продукции народного хозяйства, а в самой
промышленности на долю средств
производства приходилось более 53
%.

В
сельском хозяйстве коллективизация
была в основном завершена. 15 млн.
крестьянских хозяйств были объединены
в
210 тыс.
колхозов. В
1932 году
колхозы и совхозы дали
84 % всей
товарной продукции сельского хозяйства.

Второй
пятилетний план (на 1933-1937 гг.) был утвержден
ХVII
съездом ВКП(б). В этой пятилетке
предусматривалось полностью преодолеть
многоукладность
советской экономики, завершить техническую
реконструкцию народного хозяйства,
закончить коллективизацию сельского
хозяйства. Большое внимание в этом
пятилетии было уделено развитию культуры,
т.к. техникой должны были управлять
образованные люди. К концу пятилетки
СССР стал страной всеобщей грамотности.

В
1937 году
досрочно были выполнены основные задания
второго пятилетнего плана. В
1937 г. крупная
промышленность СССР дала в
8 раз больше
продукции, чем в
1913 году, и
наша страна полностью освободилась в
техническом и экономическом отношениях
от внешней зависимости.

ХVIII
съезд ВКП(б),
состоявшийся в марте
1939 года,
рассмотрел третий пятилетний план
развития народного хозяйства СССР на
1938-1942 годы.
Этот план предусматривал увеличение
выпуска важнейших видов продукции в
расчете на душу населения. При этом
продукция промышленности должна была
вырасти вдвое. Однако этот план не был
реализован до конца.
22 июня
1941 года
Германия без объявления войны напала
на СССР. Началась Великая Отечественная
война.

К
началу войны наша страна имела высокий
военно-промышленный потенциал. Он
создавался ценой огромных жертв и усилий
народа. Большинство населения страны
имело крайне низкий уровень жизни.
Противники режима подвергались
репрессиям. Карательные органы нередко
уничтожали ни в чем не повинных людей.
На высших государственных должностях
часто оказывались неподготовленные
руководители. Например, в армии на высших
постах оказались бездарные военачальники
типа Павлова, Ворошилова и Тимошенко,
которые имели безупречную партийную
репутацию, но имели весьма смутные
представления о современной войне и
военной технике и все еще считали
решающей военной силой конницу. Следствием
неподготовленности к войне стало
отступление и эвакуация. За первый год
войны на оккупированной немцами
территории находилась
1/3 нашей
промышленности, здесь добывалось
60 % угля,
выплавлялось
60 % стали и
алюминия.

В
результате в
1942 г. в СССР
было произведено только 8 млн. тонн
стали, а в Германии
32 млн.
тонн, т.е.
в 4
раза больше. В СССР выпускалось в
5 раз меньше
металлорежущих станков, производилось
в
2,5 раза
меньше электроэнергии чем в Германии.

Однако
плановое управление экономикой имело
свои преимущества. В том же
1942 году в
СССР было выпущено
25 тыс.
танков, а
в Германии только
9 тысяч,
самолетов советские заводы выпустили
25 тысяч, а
германские
— только
15 тысяч,
артиллерийских орудий в СССР было
изготовлено
29 тысяч, а
в Германии
19 тысяч.
Это было возможно только при условии
резкого снижения народного потребления,
благодаря самоотверженному труду
советских людей, которые добровольно
работали по
11 часов в
сутки, довольствуясь скудным пайком
хлеба.

Со
второй половины
1942 года
промышленное производство
в СССР стало
увеличиваться, а к 1945
году ведущие отрасли тяжелой промышленности
увеличили производство по сравнению с
1942 годом в
1,5-2 раза.
Конечно, в основном, росла военная
промышленность, а вторая мировая война
представляла собой, прежде всего, битву
военных потенциалов. За годы войны
выпуск военной продукции в нашей стране
увеличился
в
2,5 раза, в
т.ч. танков и самолетов
— в
3 раза. В
начале
1945 года у
нас было танков в
2,8 раза
больше, чем у немцев, артиллерийских
орудий
— в
3,2 раза,
самолетов
— в
7,5 раз. К
концу войны Советский Союз обогнал по
производству оружия не только Германию,
но и Англию и США. Существенно улучшилось
и
качество нашего оружия. В частности,
наши самолеты-истребители, танки, пушки
и автоматы превосходили немецкие.

Управление
экономикой во время войны оставалось
жестко централизованным, и это было
оправдано. Более того,
30 июля
1941 г. был
образован Государственный комитет
обороны (ГКО), в руках которого
сосредотачивалась вся полнота
государственной власти. Председателем
ГКО стал И. В. Сталин.

Героически
сражалась наша армия. Огромное значение
имел энтузиазм народа, который не только
выносил большие лишения, но и самоотверженно
трудился. Люди добровольно не уходили
из цехов сутками. Развернулось движение
«двухсотников» и «трехсотников»,
выполнявших по
2-3 нормы.
На места уходивших в армию рабочих
становились женщины;
старики и
подростки.

Победа
в Великой Отечественной войне
(1941-1945 гг.)
досталась дорогой ценой. Наша страна,
по самым скромным
подсчетам, потеряла более
27 млн.
человек.
Ущерб, нанесенный народному хозяйству,
оценивался примерно в
3 трлн.
рублей. Было уничтожено
1700 городов
и более
70 тыс. сел.
Лишились крова
25 млн.
человек.

Система
управления, сложившаяся в годы «великого
перелома», осталась почти без изменений
и в первые послевоенные годы, только
наркоматы (народные комиссариаты) были
переименованы в министерства.

В
марте
1946 года
Верховный Совет СССР на своей сессии
утвердил четвертый пятилетний план
восстановления и развития народного
хозяйства на
1946-1950 годы.
Основная задача новой пятилетки состояла
в том, чтобы восстановить довоенный
уровень промышленности и сельского
хозяйства, а затем и превзойти его. С
1946 года
развернулось всесоюзное соревнование
за досрочное выполнение пятилетнего
плана. Аналогичные кампании проводились
и в годы довоенных пятилеток и имели
главным образом пропагандистский
характер, ибо задания пятилетних планов
были достаточно напряженными
и не всегда выполнялись. Этим пятилетним
планом предусматривались существенные
инвестиции в районы, пострадавшие во
время войны. При этом особенно большие
вложения были сделаны в Прибалтийские
республики (Литву, Латвию, Эстонию), а
также в народное хозяйство Белоруссии
и Украины. Существенная помощь была
оказана и западным районам России.

Однако,
как и в довоенные годы, Россия (в меньшей
степени Украина и Белоруссия) оставалась
донором для остальных республик СССР,
т.е. национальный доход, созданный в
РСФСР, БССР и УССР перераспределялся в
пользу республик Прибалтики и Закавказья.
Эта тенденция сложилась до войны и
оставалась до конца советской власти
и распада СССР. Позднее к республикам,
получающим дотацию из общесоюзного
бюджета, присоединились республики
Средней Азии.

Задания
пятилетнего плана успешно выполнялись.
Уже в
1948 году
выпуск промышленной продукции по стране
в целом достиг уровня
1940 года.

К
началу пятилетки (в
1945 г.) валовая
продукция сельского хозяйства составляла
60%
от уровня
1940 года.
Сельское хозяйство понесло большие
материальные и людские потери. За годы
четвертой пятилетки была укреплена
материальная база сельского хозяйства.
Оно получило
536 тыс.
тракторов,
93 тыс.
зерновых комбайнов и другие
сельскохозяйственные машины. Произошло
укрупнение колхозов. Вместо
254 тыс.
мелких было создано
93 тыс.
крупных хозяйств. Все эти меры
способствовали в определенной мере
увеличению выпуска сельскохозяйственной
продукции. В результате в
1947 г. в нашей
стране (в одной из первых воевавших
стран) была отменена карточная система,
предусматривавшая нормированное
снабжение населения продовольствием
и потребительскими товарами.

Однако
производительность труда в сельском
хозяйстве оставалась низкой. Недостаточной
была механизация производства, слабой
была и материальная заинтересованность
колхозников: значительную часть своей
продукции колхозы сдавали государству
по низким заготовительным ценам (особенно
в РСФСР).
Крестьяне были лишены паспортов, и.
следовательно, не могли уехать в город
или поменять место жительства. Их
положение напоминало состояние
крепостных.

В
1951 году
XIX съезд
ВКП(б)
(на этом съезде Всесоюзная коммунистическая
партия (большевиков) была переименована
в КПСС (Коммунистическая партия Советского
Союза) утвердил директивы по пятому
пятилетнему плану развития народного
хозяйства СССР на
1951-1955 годы.
Этим пятилетним планом предусматривался
рост промышленности
на
70%, в том
числе тяжелой промышленности
— на
80%. Большой
рост намечался и в области сельского
хозяйства.

В
1953 году
умер руководитель государства, генеральный
секретарь ЦК КПСС
И. В. Сталин.
Преемственность высшей государственной
власти была одним из самых слабых мест
в системе управления, созданной в
советский период. При жизни Сталин не
определил себе преемника. После его
смерти вопрос о власти решало политбюро
ЦК КПСС,
т.е. группа партийных олигархов, которая
уцелела и удержалась у власти исключительно
благодаря умению слепо исполнять приказы
и пресмыкаться перед «вождем всех времен
и народов», как именовали И. В. Сталина.
Среди этих людей не было ни одного
человека, который обладал бы организаторским
талантом, хорошим образованием,
принципиальной позицией. Их никто не
избирал. На высшие государственные
посты они были выдвинуты Сталиным. Они
боялись его и ненавидели друг друга,
т.к. каждый из них, будучи посредственностью,
видел в других конкурентов и соперников.

В
результате интриг и ожесточенной борьбы
между партийными олигархами у власти
удержался только Н. С. Хрущев, который
уничтожил компрометирующие его документы,
а затем «развенчал культ личности
Сталина» на
XX съезде
КПСС.

После
смерти Сталина стала очевидной кастовая
структура партии. Все радикальные
вопросы развития страны стали решать
партийные олигархи в узком кругу.
Остальные члены партии, как и весь народ,
только получали сверху готовые решения
и исполняли их. При этом о реальных
выборах руководства не могло быть и
речи. Высшие эшелоны управления
формировались путем кремлевских
политических интриг втайне от народа.
Формально выборы в Верховный Совет и
местные Советы проходили регулярно и
почти единогласно, т.к. выбиралась на
каждый пост только одна кандидатура
без альтернатив. Власть не несла
ответственности за принятые решения и
выполненные действия, хотя формальные
отчеты на съездах и пленумах партии
зачитывались, ибо писали эти отчеты,
как и многие партийные документы, не
сами кремлевские олигархи, а их «ученая
челядь», т.е. секретари, референты, а
также некоторые специалисты, которых
привлекали для решения специальных
вопросов секретари и референты кремлевских
олигархов. Причем, сами руководители
партии и страны не всегда могли даже
правильно прочитать подготовленные
для них материалы.

Между
тем, система управления, сложившаяся
еще в годы «великого перелома» нуждалась
в трансформации, но этого не осознавали
олигархи. В
силу своей
ограниченности и оторванности от
действительности они не могли разработать
и осуществить назревшие преобразования,
чтобы привести в соответствие систему
управления с требованиями времени, а
окружавшая олигархов «ученая челядь»
тоже боялась изменений, но пыталась
осуществить половинчатые реформы руками
своих руководителей.

Можно выделить
три этапа таких половинчатых реформ:

—
перестройка
управления
экономикой по
территориальному
принципу
и создание совнархозов;

—
реформа 1965
года;

— реформа 1979 года.

Основные
положения перестройки
управления по территориальному принципу
были в общих чертах изложены на февральском
(1957 г.)
Пленуме ЦК КПСС. Суть реформы заключалась
в ликвидации отраслевых министерств и
в создании совнархозов
— территориальных
органов управления. Советы народного
хозяйства (совнархозы) создавались на
уровне областей. Для управления ими из
центра был создан Высший совет народного
хозяйства (ВСНХ).
Новая система
управления имела отдельные преимущества.
В частности, она создавала
более благоприятные условия для
организации труда и структуры управления
на микро уровне, способствовала развитию
специализации и кооперирования
производства на уровне регионов,
позволяла оптимизировать
перевозки и упорядочить развитие
транспортной системы.

Вместе
с тем территориальная система управления
имела и ряд серьезных недостатков.
Прежде всего, она поощряла местничество,
т.е. первоочередное обеспечение местных
интересов в ущерб общесоюзным.
Так, некоторые совнархозы под видом
специализации стали
освобождаться от производства «невыгодной»
(малорентабельной или нерентабельной)
продукции.
Обнаружились тенденции к созданию
замкнутых хозяйственных систем внутри
совнархозов. При этом за счет союзного
бюджета стали строиться предприятия,
исходя из местных интересов. Межхозяйственные
поставки выполнялись прежде всего для
«своих» предприятий без учета интересов
«чужих». Особенно четко эти тенденции
стали проявляться на уровне республик,
особенно Прибалтики и Закавказья.
Тенденции к сепаратизму стали серьезно
сдерживать использование преимущества
отраслевого и территориального разделения
труда на макро уровне.

Отдельные
реформы пытался проводить Н. С. Хрущев
и в аграрном секторе. Так, уже после
1953 года
были предприняты меры по повышению
оплаты труда в колхозах. С
1958 года
тракторы, комбайны и др. сельскохозяйственные
машины стали продаваться колхозам и
совхозам.¹

Аграрная
политика Н. С. Хрущева, как и многие его
начинания, не отличалась последовательностью.
Так, сделав некоторые послабления
крестьянству, правительство не ввело
выдачу паспортов для жителей сельской
местности, сохранив тем самым и
насильственное прикрепление к земле и
затруднив переселение в города.

Кроме
того, по решению высших органов партийной
и государственной власти у крестьян
стали отбирать приусадебные участки
(небольшие земельные наделы, находившиеся
во владении крестьян и дававшие
существенное дополнение к их скудному
рациону и весьма скромным доходам).

Н.
С. Хрущеву принадлежала идея освоения
целинных и залежных земель. Для освоения
этих земель в Казахстан и Алтайский
край были направлены переселенцы,
техника, вложены огромные финансовые
средства. Гораздо более целесообразно
было бы использовать эти средства для
интенсификации и подъема сельскохозяйственного
производства в центральной России.

Определенные
заслуги принадлежат Н. С. Хрущеву в
области жилищного строительства.
Строительство жилья во время правления
И. В. Сталина находилось в плачевном
состоянии. Большая часть населения
страны ютилась в коммунальных квартирах
и бараках, построенных по «проектам»
довоенных и даже дореволюционных времен.
В то же время в Москве строились отдельные
образцово-показательные дома с
благоустроенными комфортабельными
квартирами и архитектурными излишествами.
Н. С. Хрущев подверг резкой критике
строительство таких домов, где
1 квадратный
метр общей площади стоил значительно
дороже, чем в обычных домах. Началось
строительство блочных домов скоростными
методами. Реализация этой политики
способствовала решению жилищной
проблемы. Если в
1946-1950 гг.
среднегодовой ввод жилья составлял
23,4 млн.
кв. м, то в
1956-1958 гг.
— 58,3 млн.
кв.
м, т.е. в
2,5 раза
больше, а в 60-е годы он был доведен до
80 млн .кв.
м. Десятки миллионов семей получили
отдельные квартиры с удобствами. Конечно,
эти дома не были совершенны, но, безусловно,
они были удобнее, чем коммунальные
квартиры, бараки и подвалы.

Н.
С. Хрущеву приписывается авторство в
составлении новой про-
граммы партии,
которая была принята на
XXII
съезде КПСС в
1962 г. и
по-
лучила название «Программа
строительство коммунизма». Новая
программа была рассчитана на
20 лет и
предусматривала форсированное развитие
производства. Однако показатели этой
программы не были обоснованы. Более
того, интенсивные факторы развития
экономики к началу 60-х годов были в
значительной мере исчерпаны, а
интенсификация экономического развития
в этой программе практически не
предусматривалась. В итоге показатели
программы через
20 лет не
были выполнены. Это существенно
скомпрометировало партию и ее идеологов.

Не
меньший вред принесла и пресловутая
идея «догнать и перегнать
Америку
(США)»
по всем показателям развития. Поскольку
в силу природно-климатических
особенностей в нашей стране при прочих
равных условиях производство было, есть
и будет менее эффективным, чем в США. В
частности, среднегодовая температура
в нашей стране едва ли не самая низкая
в мире
— 5,5 градусов
Цельсия, а большая часть земельных
угодий в СССР в отличие от США располагается
в зоне рискованного земледелия на
неблагоприятных для земледелия почвах.
«Даже Аляска по сравнению с Чукоткой
— курорт.
Когда наши казаки открывали Америку с
нашей стороны,
они руководствовались рассказами чукчей
о земле, где растут большие деревья».
Там, откуда казаки отплывали, больших
деревьев не было».¹

Если
сопоставить основные статьи затрат на
производство: здания, оборудование,
сырье и материалы, накладные расходы
(прежде всего транспортные расходы и
расходы на энергию), заработная плата
и налоги, то выяснится, что по первым
четырем статьям затрат издержки в нашей
стране будут неизбежно больше, чем в
США, а, следовательно, продукция будет
дороже. Что касается оставшихся двух
элементов затрат (налоги и заработная
плата), то налоги, направленные на
содержание государства в СССР должны
были оставаться на уровне США, а заработная
плата тоже не могла оставаться на низком
уровне. В условиях «холодной войны»
заработная плата и высокие стандарты
потребления были едва ли не главным
«козырем» у США.

Н.
С. Хрущев и его окружение дали опрометчивое
обещание добиться в нашей стране более
высоких стандартов потребления, что
было экономически невозможно при наличии
более высоких затрат на производство
и больших затрат на оборону, ибо «холодная
война» была связана с наращиванием
военной мощи как в США, так и в СССР.

Кроме
того, экономика США, как лидера западного
мира, имела ряд дополнительных преимуществ.
Так, в сельском хозяйстве США использовались
и используются так называемые «мокрые
спины», т.е. нелегальные эмигранты из
Латинской Америки, а при покупке сырья,
материалов и комплектующих изделий, а
также готовой продукции благодаря
протекционистской политике США
американские корпорации имели большие
льготы. СССР же, проводя политику
«эконического интернационализма»,
наоборот, создавал более благоприятные
условия в экономическом обмене для
своих политических союзников в ущерб
собственным экономическим интересам.
Таким образом, издержки на производство
в СССР оставались выше, чем в США, а,
следовательно, экономическое соревнование
с США обречено было изначально для нашей
страны на поражение.

И,
наконец, в соответствии с призывом
«догнать и перегнать Америку» СССР
отказывался от своих ценностей и принимал
американские ценности и стандарты как
эталоны, к которым следует стремиться,
что подрывало идеологию самобытности
собственного пути развития и ставило
под сомнение собственные ценности.

Однако
в руководстве партии и государства не
оказалось трезвомыслящих
политических деятелей, способных
отвратить нашу страну от пагубного
соревнования и лозунг «догнать и
перегнать Америку» остался на повестке
дня даже после отставки Н. С. Хрущева.

Эксцентричность
и непредсказуемость Н. С. Хрущева, его
холеричность
и непоследовательность вызывали
неудовольствие олигархов партии, и в
1964 году
14 октября
на Пленуме ЦК КПСС Н. С. Хрущев был
освобожден от должности
Генеральногого
секретаря ЦК партии, а новым Генеральным
секретарем был избран Л. И. Брежнев,
послушный воле олигархов, посредственный
политический деятель.

Реформы
1965 года.
После отставки
Н. С. Хрущева были реорганизованы
совнархозы и ВСНХ.
На макро уровне было восстановлено
отраслевое управление через министерства.

Состоявшийся
в сентябре
1965 года
Пленум ЦК КПСС принял решение о проведении
реформы по улучшению системы управления
экономикой. В соответствии с этим
решением предприятия получали определенную
самостоятельность, резко сокращалось
количество утверждаемых плановых
показателей, изменилось и их качество.
Вместо показателя «валовая продукция»
основным показателем планов становился
показатель «объем реализуемой продукции».
Часть прибыли оставлялась предприятиям.
За счет этой прибыли образовывались
фонды экономического стимулирования:

• фонд материального
  поощрения;

• фонд социально-культурных
  мероприятий и жилищного строительства;

• фонд развития
  производства.

Эта
реформа дала определенные позитивные
результаты. В частности, с
1965 по
1970 гг.
валовой общественный продукт увеличился
на
42% против
37% в предыдущем
пятилетии, а увеличение национального
дохода составило соответственно
41 и
32 процента.

Однако
после этой реформы стали складываться
и определенные негативные изменения в
экономике. Появилась «выгодная» и
«невыгодная» (высокорентабельная и
нерентабельная) продукция. Началось
«вымывание»
дешевого
ассортимента товаров, что означало
скрытый рост цен. Невыполнение заданий
государственного плана стало нормой,
т.е. стало возможно корректировать уже
утвержденные плановые задания в сторону
их снижения. Не обеспечивалась и
заявленная интенсификация экономического
развития. Распределение капиталовложений
на высших уровнях государственного
управления стало осуществляться не по
принципам народнохозяйственной
эффективности, а в зависимости от
титулов, партийных заслуг и родственных
связей министров. Стала складываться
теневая экономика. На высших этажах
государственной власти процветали
коррупция, протекционизм,
фаворитизм. Все эти негативные явления
в значительной мере объясняют снижение
темпов экономического роста в СССР в
70-х годах.

Реформа
1979 года.
В
1979 г. была
предпринята еще одна попытка повернуть
экономическое развитие страны в русло
интенсификации и повысить эффективность
производства путем заимствования
приемов западного менеджмента.

Отличительные
особенности реформы
1979 года
сводились к следующему.

1.
Переход в оценке деятельности предприятий
по показателю «объем чистой (нормативной)
продукции», который исключал повторный
счет прошлого труда и заинтересованность
изготовителей в повышении материалоемкости
продукции.

2.
Рост производительности труда тоже
предлагалось исчислять по чистой
(нормативной) продукции.

3.
Фонд заработной платы предполагалось
исчислять по нормативам на рубли чистой
(нормативной) продукции.

4.
При оценке выполнения плана по выпуску
продукции в натуральном выражении
предусматривалось учитывать только
изделия, поставляемые по договорам.

5.
Предусматривались изменения в управлении
экономикой на макро
и микроуровнях:

—
в процессе разработки планов предприятия
и объединения должны были определять
номенклатуру и ассортимент продукции
для заключения договоров;

—
министерствам и ведомствам предлагалось
в
1979-1980 гг.
составить паспорт на каждое предприятие
с указанием наличия производственных
мощностей, коэффициента сменности,
специализации производства и т.п.;

—
в целях обеспечения стабильности планов
предусматривалось не
допускать их
корректировки в сторону снижения и
подгонку под фактическое выполнение;

—
разрабатывать в составе государственных
планов целевые комплексные программы
(научно-технические, экономические,
социальные).

Однако
все эти позитивные
мероприятия не были реализованы на
практике.

Экономическая
реформа
1979 года,
как и предшествовавшая ей реформа
1965 года,
была направлена на конвергенцию (от
латинского convergo
— приближение,
схожесть) хозяйственных систем. Термин
«конвергенция», означающий возникновение
сходства у относительно далеких по
происхождению групп организмов в
процессе эволюции, был позаимствован
из биологии и послужит основой для
формирования социальной теории
конвергенции.

В
50-х годах Дж.
Голбрейт
и У.
Ростоу в
США и Я.
Тинберген
в Нидерландах
выступили как сторонники теории
конвергенции, согласно которой
происходит
сглаживание экономических, политических
и идеологических различий между
капиталистической и социалистической
общественными системами. В подтверждение
своей теории ее сторонники приводили
заимствование западным государственным
менеджментом элементов государственного
регулирования и даже планового управления
экономикой.

Коммунистические
идеологи официально отвергали эту
теорию, называли ее «буржуазной» и
«лженаучной», но на деле пытались
заимствовать капиталистические приемы
и методы хозяйствования и адаптировать
их к социалистическим условиям. При
этом капитализм рассматривался ими в
классическом варианте по работам К.
Маркса и А. Смита без корректировки на
современные условия и изменения. Будущие
«рыночники»
(теоретики и практики «рыночной
экономики») считали необходимым
отказаться
от государственного регулирования
экономического развития страны и от
планирования. Они представляли себе
рынок как панацею от всех бед и были
готовы к неосмысленному подражанию и
копированию зарубежного опыта, не
задумываясь о последствиях.

Эти
теоретики явно импонировали Ю. В.
Андропову, пришедшему на смену Л. И.
Брежневу. С другой стороны Ю. В. Андропов
пытался использовать и сталинские
методы воздействия на людей. В короткое
время его правления
(1982-1983 гг.)
были предприняты меры по уничтожению
трудового законодательства, проводились
облавы на «прогульщиков» в рабочее
время. Подвергались гонениям
патриотически-настроенные диссиденты.
Однако радикальные перемены достигнуты
не были, и после смерти Ю. В. Андропова
экономические проблемы так и не были
решены.