Срок руководства хрущева

Запрос «Хрущёв» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Ники́та Серге́евич Хрущёв (3 [15] апреля 1894^[6], Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния, Российская империя — 11 сентября 1971, Москва, РСФСР, СССР) — советский государственный деятель. Первый секретарь ЦК КПСС (1953—1964). Председатель Совета министров СССР (1958—1964). Председатель Бюро ЦК КПСС по РСФСР (1956—1964). Герой Советского Союза (1964), трижды Герой Социалистического Труда (1954, 1957, 1961). Как первый секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б), входил по должности в состав тройки НКВД СССР по Московской области (10.07—30.07.1937). Один из трёх советских руководителей, наряду с Михаилом Горбачёвым и Георгием Маленковым, покинувших пост не по причине смерти.

Никита Сергеевич Хрущёв
Никита Сергеевич Хрущёв в 1963 году
Первый секретарь ЦК КПСС
7 сентября 1953 — 14 октября 1964
Предшественник	должность учреждена, Иосиф Сталин как Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)
Преемник	Леонид Брежнев (Генеральный секретарь ЦК КПСС c 8 апреля 1966)
Председатель Совета Министров СССР
27 марта 1958 — 15 октября 1964
Предшественник	Николай Булганин
Преемник	Алексей Косыгин
Член Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(б) — КПСС
22 марта 1939 — 14 октября 1964
Первый секретарь Московского обкома ВКП(б) — КПСС[1]
16 декабря 1949 — 10 марта 1953
Предшественник	Георгий Попов
Преемник	Николай Михайлов
7 марта 1935 — 10 февраля 1938
Предшественник	Лазарь Каганович
Преемник	Александр Угаров
Первый секретарь ЦК КП(б) Украинской ССР
26 декабря 1947 — 18 декабря 1949
Предшественник	Лазарь Каганович
Преемник	Леонид Мельников
27 января 1938 — 3 марта 1947
Предшественник	должность восстановлена; Станислав Косиор как Генеральный секретарь ЦК КП Украины
Преемник	Лазарь Каганович
Председатель Совета министров Украинской ССР
15 марта 1946 — 12 декабря 1947
Предшественник	должность учреждена, он сам как Председатель СНК Украинской ССР
Преемник	Демьян Коротченко
Председатель Совета народных комиссаров Украинской ССР
6 февраля 1944 — 15 марта 1946
Предшественник	Леонид Корниец
Преемник	должность упразднена, он сам как председатель Совета Министров Украинской ССР
Первый секретарь Киевского обкома ВКП(б) Украинской ССР
апрель 1938 — 22 марта 1947
Предшественник	Дмитрий Евтушенко
Преемник	Зиновий Сердюк
Первый секретарь Московского горкома ВКП(б)[1]
16 декабря 1949 — 25 января 1950
Предшественник	Георгий Попов
Преемник	Иван Румянцев
24 января 1934 — 10 февраля 1938
Предшественник	Лазарь Каганович
Преемник	Александр Угаров
Рождение	3 (15) апреля 1894 Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния, Российская империя
Смерть	11 сентября 1971[2][3][4][…] (77 лет) Москва, СССР[5]
Место погребения	Новодевичье кладбище
Отец	Сергей Никанорович Хрущёв (?—1938)
Мать	Ксения Ивановна Хрущёва (1872—1945)
Супруга	Ефросинья Ивановна Писарева (—1919) Нина Петровна Хрущёва (Кухарчук) (1900—1984)
Дети	сыновья: Леонид (1917—1943) и Сергей (1935—2020) дочери: Юлия (1916—1981), Рада (1929—2016), Елена (1937—1972) приёмная дочь: Юлия (1940—2017) внучка, дочь сына Леонида
Партия	РКП(б) / ВКП(б) / КПСС
Образование	Всесоюзная промышленная академия
Отношение к религии	атеист
Автограф
Награды	Иностранные:
Военная служба
Годы службы	СССР 1941—1945
Принадлежность	РККА
Род войск	РККА
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	Член военных советов Юго-Западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского, 1-го Украинского фронтов
Сражения	Великая Отечественная война
Медиафайлы на Викискладе
Произведения в Викитеке

Период правления Хрущёва часто называют «оттепелью»: были выпущены на свободу многие политические заключённые, по сравнению с периодом правления Сталина активность репрессий значительно снизилась. Было отменено уголовное наказание за аборты и опоздания на работу и снят запрет на перемену места работы. Существенно сокращена продолжительность рабочего дня и увеличен оплачиваемый отпуск. Были повышены в три раза государственные закупочные цены на продукцию колхозов. Была проведена денежная реформа, которая позволила стабилизировать экономику страны на десятилетия вперёд. Был принят новый закон о всеобщем пенсионном обеспечении. Было развёрнуто активное жилищное строительство. Была произведена реформа в сфере транспорта, началось строительство новых магистралей. На железных дорогах была прекращена эксплуатация паровозов (их заменили тепловозы и электровозы). Советский Союз достиг больших успехов в покорении космоса. Вместе с тем с именем Хрущёва связаны и организация самой жёсткой в послевоенный период антирелигиозной кампании, расстрел рабочих в Новочеркасске, судебные процессы с вынесением смертных приговоров против валютчиков и цеховиков, которых советская пропаганда называла «расхитителями социалистической собственности», принятие ошибочных решений в сельском хозяйстве (в частности, просчёты при освоении целины, укрупнение сёл), внешней политике (Карибский кризис), подавление Венгерского восстания 1956 года, травля Бориса Пастернака и травля художников-авангардистов. В период его правления усилилось напряжение в отношениях между СССР и США (была самая напряжённая фаза холодной войны). Политика ЦК КПСС под его руководством по десталинизации привела к разрыву с коммунистическими правительствами Энвера Ходжи в Албании и Мао Цзэдуна в Китае. Тем не менее, Китаю было оказано существенное содействие в разработке собственного ядерного оружия и частично переданы имевшиеся в СССР технологии его производства^[7][8].

БиографияПравить

Никита Сергеевич Хрущёв родился в 1894 году в селе Калиновка Ольховской волости Дмитриевского уезда Курской губернии (в настоящее время — Хомутовский район Курской области) в семье шахтёра Сергея Никаноровича Хрущёва (ум. 1938) и Ксении Ивановны Хрущёвой (1872—1945). Спустя два года родилась младшая сестра Ирина^[9]. Русское происхождение отмечено в воспоминаниях, выступлениях^[10] и анкетных данных^[11][12][13]; в своих воспоминаниях отмечал, что ко времени назначения на работу в УССР не владел украинским языком, из-за чего противился переводу^[14].

Зимой Хрущёв посещал церковно-приходскую школу, где обучался грамоте, а летом работал пастухом. Когда Никите Хрущёву исполнилось девять лет, отец окончательно забрал его из школы и отправил работать в поле. «Я выучился считать до 30, и отец решил, что учения с меня хватит, — вспоминал Никита Сергеевич. — Всё, что тебе нужно, — выучиться считать деньги, а больше тридцати рублей у тебя все равно никогда не будет». Отец Хрущёва жил в посёлке Сучий. Рабочие размещались в бараках по 50—70 человек в комнате. В комнатах были только нары и верёвка под потолком, на которой шахтёры сушили мокрую одежду и портянки. «Можно себе представить атмосферу, в которой жил человек, — рассказывал в одном из интервью Хрущёв. — Никогда не забуду увиденного: некоторые рабочие справляли малую нужду прямо со второго яруса вниз… Отец мечтал накопить денег, вернуться в деревню и купить лошадь, чтобы выращивать достаточно картошки и капусты на прокорм семье. Но лошадь мы так и не завели. Родители лелеяли эту мечту даже после 1908 года, когда мы окончательно переехали в Юзовку. Там отец работал на шахтах, мать стирала бельё, а я чистил паровые котлы». Никита Хрущёв некоторое время был учеником сапожника и продавцом в лавке^[15]. В 1908 году семья Хрущёвых переехала на Успенский рудник около Юзовки, где четырнадцатилетний Никита Хрущёв стал учеником слесаря на машиностроительном и чугунолитейном заводе Э. Т. Боссе. С 1912 года он работал слесарем на шахте и как шахтёр не был мобилизован на фронт в 1914 году.
По свидетельству генерала М. В. Титкова, уже будучи не при власти Хрущев рассказывал ему, что в молодости непосредственно в самой шахте не работал, а его «отец был в рудоуправлении инженером-энергетиком. По тем временам это была большая должность. Он-то и устроил меня к себе в электротехническую бригаду, я обслуживал лебедки и другое вспомогательное оборудование»^[16].

Состоял в обществе трезвости. Играл в футбол^[17].

Сам Хрущёв так вспоминал впоследствии вехи своей трудовой биографии:

Я стал трудиться как только научился ходить. До 15 лет я пас телят. Я пас овец у помещика, я пас коров у капиталиста, — это всё до 15 лет. Потом я работал на заводе у немцев, у на шахтах, у на химических заводах. Я — премьер-министр великого советского государства. Каждый, какой бы не был труд, он достойный уважения. «Грязного труда» нет, может только быть грязная совесть.

— Фрагмент выступления Хрущёва перед американскими кинематографистами на званом ужине в честь его визита в Калифорнию (1959)^[18]

После Февральской революции 1917 года избран в состав Рутченковского Совета рабочих депутатов, в дни корниловского мятежа стал членом местного ВРК, в декабре — председателем профсоюза металлистов горнорудной промышленности.

В 1918 году Хрущёв вступил в партию большевиков. Участвовал в Гражданской войне. В 1918 году возглавил отряд Красной гвардии в Рутченково, затем — политкомиссар 2-го батальона 74-го полка 9-й стрелковой дивизии РККА на Царицынском фронте. Летом 1920 года окончил с отличием партийную школу при политотделе 9-й армии^[19]. В сентябре 1920 года назначен инструктором политотдела 9-й Кубанской армии^[9], участвовал в войне в Грузии. После окончания войны находился на хозяйственной и партийной работе. Летом 1920 года стал политическим руководителем, заместителем управляющего Рутченковского рудника в Донбассе^[9].

В 1922 году Хрущёв поступил учиться на рабфак Донтехникума в Юзовке, где стал партсекретарём техникума. В этом же году знакомится с Ниной Кухарчук, своей будущей супругой. В июле 1925 года назначен партийным руководителем Петрово-Марьинского уезда Сталинского округа.

Партийная карьераПравить

Осенью 1929 года поступил в Промышленную академию в Москве, где познакомился со слушательницей Академии Надеждой Аллилуевой, женой И. Сталина (Это знакомство Хрущёв считал счастливым «лотерейным билетом»). В 1930 году был избран секретарём парткома (по инициативе Л. Кагановича). Как секретарь парткома, руководствуясь текущими политическими установками, провёл «чистку» в Академии^[20].

С января 1931 года — первый секретарь Бауманского, а с июля 1931 года — Краснопресненского райкомов ВКП(б). Работа Хрущёва заключалась в ликвидации разного рода оппозиционных настроений (Баумановский РК) и решении хозяйственных вопросов (Краснопресненский РК)^[20]. С января 1932 года — второй секретарь ВКП(б).

Выполняя в 1933 году указания Политбюро о чистке в рядах партии, Хрущёв вместе с Л. Кагановичем довели долю исключённых в московских парторганизациях до 11, 9 % от общей численности членов партии. В начале 1934 года Хрущёв стал первым секретарём МГК ВКП(б) и членом ЦК ВКП(б)^[20].

С 21 января 1934 года — второй секретарь Московского областного комитета ВКП(б). С 7 марта 1935 года по февраль 1938 года — первый секретарь Московского областного комитета ВКП(б).

Таким образом, с 1934 года был первым секретарём МГК, а с 1935 года одновременно занимал должность и первого секретаря МК, сменив на обеих должностях Лазаря Кагановича. Эти должности Хрущёв занимал по февраль 1938 года.

Н. С. Хрущёв, награждённый орденом Ленина за строительство метрополитена в Москве, 1935 год

Л. М. Каганович вспоминал: «Я его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я говорил, когда выбирали его в МК. Сталин спрашивает: „А сейчас как?“ Я говорю: „Он борется с троцкистами. Активно выступает. Искренно борется“. Сталин тогда: „Вы выступите на конференции от имени ЦК, что ЦК ему доверяет“»^[21].

Как первый секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б) постановлением Политбюро П51/206 от 10 июля 1937 года Хрущёв был утверждён членом тройки НКВД. Через 20 дней, 30 июля 1937 года, был заменён в составе «тройки» А. А. Волковым^[22].

В подписанном Ежовым Приказе НКВД от 30.07.1937 № 00447 фамилия Хрущёва среди входящих в состав «тройки» по Москве отсутствует. Никакие «расстрельные» документы за подписью Хрущёва в составе «троек» до сих пор в архивах не обнаружены. В своих мемуарах Владимир Семичастный высказал догадку, что по распоряжению Хрущёва органы госбезопасности во главе с председателем КГБ Иваном Серовым проводили чистку архивов от компрометирующих Хрущёва документов, однако оговорился, что это лишь его предположение, не подкреплённое фактами^[23]; то же писал и Старинов. Однако в архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущёва к проведению массовых репрессий в отношении партийного руководства в Москве и Московской области в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936—1937 год органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 741 человек^[24].

В ходе голосования во время февральско-мартовского пленума ЦК 1937 года высказался за передачу «дела Бухарина и Рыкова» в суд (то есть за то, чтобы отправить материалы дела для расследования в Генеральную прокуратуру СССР), в то время как И. В. Сталин предложил направить это дело в органы НКВД. Большинство членов специально созданной комиссии Пленума ЦК ВКП(б) по «делу Бухарина и Рыкова» солидаризировалось с мнением Сталина, и Хрущёв был одним из немногих, кто выступил против^[25].

Сталин и Хрущёв в президиуме сессии ЦИК СССР (январь 1936 года)

Секретарь КП(б) Украины Н. С. Хрущёв, член Военного совета фронта по тылу, генерал-майор А. И. Кириченко, первый секретарь Сталинградского обкома А. С. Чуянов, командующий Юго-Западным (Сталинградским) фронтом, генерал А. И. Ерёменко, Сталинград, 1 декабря 1942 года

В 1938 году Хрущёв стал первым секретарём ЦК КП(б) Украины, заменив на этом посту С. Косиора, и кандидатом в члены Политбюро вместо П. Постышева, а ещё через год — членом Политбюро ЦК ВКП(б). Занимая эти должности, проявил себя как борец с «врагами народа»^[26][27]. Хрущёв сыграл значительную роль в проведении репрессий 1937—1939 годов на Украине, о чём подробно указано в справке ЦК КПСС от 25 декабря 1988 года^[24]. В частности, в ней сказано, что за 1938—1940 годы, в бытность Хрущёва первым секретарем КП(б)У, на Украине было арестовано 167 565 чел. (только за 1938 год было дано согласие на репрессии 2140 лиц из числа республиканского партийного и советского актива). Например, летом 1938 года с санкции Хрущёва была арестована большая группа руководящих партийных, советских и хозяйственных работников, в том числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии.

В годы Великой Отечественной войны Хрущёв был членом военных советов Юго-Западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. В мае 1942 года безуспешно пытался убедить Сталина остановить наступление в районе Харькова, продолжение которого привело к поражению советских войск. Хрущёв вместе с Голиковым воплощал в жизнь решение Ставки о наступлении Юго-Западного фронта. 12 мая 1942 года наступление началось, однако Южный фронт вскоре начал отступать, так как из Краматорск-Славянского района начала наступление танковая группа Клейста. Затем фронт был прорван, началось отступление к Сталинграду, по пути было потеряно больше дивизий, чем во время летнего наступления 1941 года. 28 июля уже на подступах к Сталинграду был подписан Приказ № 227 «Ни шагу назад!». Потеря под Харьковом обернулась большой катастрофой — Донбасс был взят, мечта немцев казалась реальностью. Отрезать Москву в декабре 1941 года немецким войскам не удалось, встала новая задача — отрезать волжскую дорогу нефти.

В октябре 1942 года был издан приказ за подписью Сталина, упраздняющий двойную командную систему и переводящий комиссаров из командного состава в советники. Хрущёв находился в переднем командном эшелоне за Мамаевым курганом, потом — на тракторном заводе. Входил в состав командования Южного и Воронежского фронтов. С октября 1943 по август 1944 года находился на Первом Украинском фронте. Закончил войну в звании генерал-лейтенанта.

С 1944 по 1947 год — председатель Совета народных комиссаров Украинской ССР (с 15 марта 1946 — Совета министров Украинской ССР^[28]), затем вновь избран Первым секретарём ЦК КП(б) Украинской ССР.^{[источник не указан 832 дня]}

С 16 декабря 1949 года — снова первый секретарь Московского областного (МК) и городского (МГК) комитетов партии, а также секретарь ЦК ВКП(б) / КПСС. За короткий период Хрущёв достиг наивысшего доверия со стороны Иосифа Сталина^{[источник не указан 832 дня]}.

После XIX съезда КПСС Н. С. Хрущёв вошёл вместе с Маленковым и Булганиным в неформальную тройку секретарей ЦК, занимавшуюся текущими делами Президиума ЦК и организовывающую его работу.^{[источник не указан 832 дня]}

Руководитель СССРПравить

В последний день жизни Сталина, 5 марта 1953 года, на прошедшем под председательством Хрущёва совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совмина и Президиума ВС СССР было признано необходимым, чтобы Хрущёв сосредоточился на работе в ЦК партии.

Хрущёв выступил главным инициатором и организатором совершённого в июне 1953 года смещения со всех постов и ареста Лаврентия Берии.

14 марта 1953 года на Пленуме ЦК Хрущёв избран секретарём ЦК, получив право руководить работой Секретариата и председательствовать на заседаниях. 7 сентября избран Первым секретарём ЦК.

В 1954 году было принято решение Президиума Верховного Совета СССР о передаче в состав Украинской ССР Крымской области. Сын Хрущёва Сергей Никитич в интервью Российскому телевидению по телемосту из США 19 марта 2014 года пояснил, ссылаясь на слова отца, что решение Хрущёва было связано со строительством северокрымского водоканала от Каховского водохранилища на Днепре и желательностью ведения и финансирования масштабных гидротехнических работ в рамках одной союзной республики^[29].

В 1956 году на XX съезде КПСС Хрущёв выступил с докладом о культе личности И. В. Сталина и массовых репрессиях.

В июне 1957 года, в ходе продолжавшегося четыре дня заседания Президиума ЦК КПСС, было принято решение об освобождении Хрущёва от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС. Однако группе сторонников Хрущёва в партийном руководстве, а также министру обороны Георгию Жукову удалось вмешаться в работу Президиума и добиться передачи этого вопроса на рассмотрение созываемого для этой цели Пленума ЦК КПСС. На июньском Пленуме ЦК 1957 года сторонники Хрущёва одержали победу над его противниками из числа членов Президиума. Последние были заклеймены как «антипартийная группа В. Молотова, Г. Маленкова, Л. Кагановича и примкнувшего к ним Д. Шепилова» и выведены из состава ЦК (позже, в 1962 году, они были исключены из партии). Четыре месяца спустя, в октябре 1957 года, по инициативе Хрущёва поддержавший его маршал Жуков был выведен из состава Президиума ЦК и освобождён от обязанностей министра обороны СССР.

С 27 марта 1958 года — одновременно Председатель Совета Министров СССР.

Апогеем правления Н. С. Хрущёва называют XXII съезд КПСС (1961) и принятую на нём новую программу партии^[30].

Внешняя политикаПравить

Хрущёв и Эйзенхауэр с супругами в советском посольстве в США, 17 сентября 1959 года

Хрущёв вёл динамичную внешнюю политику, на советско-американских переговорах выступал за разоружение и прекращение испытаний ядерного оружия. В 1955 году в Женеве впервые встретился с президентом США Эйзенхауэром. Хрущёв был первым советским лидером, который совершил визит в США (15—27 сентября 1959 года): во второй раз встретился с американским президентом Эйзенхауэром и выступил на Генеральной Ассамблее ООН, где призвал к разоружению. Во время обеда в студии «Двадцатый век-Фокс» в Лос-Анджелесе Хрущёв занимался импровизированными дебатами с хозяином студии Спиросом Скурасом^[31]. Позднее Хрущёв отправился с визитом в Сан-Франциско, где его встречал мэр города Джордж Кристофер^[32][33][34]. 4 июня 1961 года в Вене, во дворце Шёнбрунн, состоялась единственная встреча Хрущёва с президентом США Кеннеди^[35][36][37].

Отстранение от властиПравить

12 октября 1964 года Брежнев связался с Н. С. Хрущёвым, находившимся на отдыхе в Пицунде, и попросил его приехать на заседание Президиума ЦК КПСС, начавшееся на следующий день. На заседании, проходившем 13—14 октября, Хрущёв был подвергнут критике за многочисленные ошибки, допущенные в работе, создание культа своей личности, грубость по отношению к членам партии и т. п. Единственным выступавшим, поддержавшим Хрущёва, был А. И. Микоян. 14 октября Хрущёв согласился подписать заявление об отставке, и вечером того же дня Пленум ЦК КПСС освободил его от должности Первого секретаря ЦК КПСС и вывел из состава Президиума ЦК «по состоянию здоровья», а также признал нецелесообразным в дальнейшем совмещение постов руководителя партии и правительства^[38][39]. На следующий день указом Президиума Верховного Совета СССР Хрущёв был освобождён от должности главы советского правительства^[40][41].

Леонид Брежнев, заменивший Хрущёва на посту Первого секретаря ЦК КПСС, согласно утверждениям Первого секретаря ЦК Компартии Украины (1963—1972) Петра Ефимовича Шелеста, предлагал председателю КГБ СССР В. Е. Семичастному физически избавиться от Хрущёва:

Я рассказал Подгорному, что встречался в Железноводске с В. Е. Семичастным, бывшим председателем КГБ СССР в период подготовки Пленума ЦК 1964 года. Семичастный мне рассказал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Н. С. Хрущёва, устроив аварию самолёта, автомобильную катастрофу, отравление или арест.

Всё это Подгорный подтвердил и сказал, что Семичастным и им все эти «варианты» устранения Хрущёва были отброшены…

Обо всём этом когда-нибудь станет известно! И как в этом свете будет выглядеть «наш вождь»?

— Пётр Шелест «Настоящий суд истории ещё впереди»^[42]

Бывший заместитель заведующего отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран Николай Месяцев вспоминает^[43]:

Никаким заговором Пленум не был, соблюдены все уставные нормы. На пост Первого секретаря Хрущёва избрал Пленум. Пленум и освободил его. В своё время Пленум рекомендовал Верховному Совету СССР назначить Хрущёва на пост Председателя Совмина. И в октябре 64-го Пленум внёс рекомендацию в Верховный Совет о смещении его с этого поста. Уже перед Пленумом, на заседании Президиума, Хрущёв сам признал: ему невозможно оставаться далее у руля государства и партии.

Так что члены ЦК поступили не только правомерно, но и впервые в советской истории партии смело, в соответствии с убеждениями, пошли на смещение лидера, допустившего множество ошибок и как политического руководителя, переставшего соответствовать своему назначению.

После этого Н. С. Хрущёв был на пенсии. До XXIII съезда КПСС (март—апрель 1966) формально оставался членом ЦК КПСС, однако фактически от участия в его работе был отстранён^[44].

Надиктовал на магнитофон воспоминания, которые при негласном содействии председателя КГБ Андропова, через посредство сексота КГБ Виктора Луи, были вывезены на Запад и на английском языке в переводе Строуба Толботта изданы в США в 2-х томах — в 1970 и 1974 годах соответственно^[45][46]. В ноябре 1970 года, по требованию партийного руководства, подписал заявление, осуждавшее публикацию мемуаров за рубежом^[45].

Скончался от сердечного приступа 11 сентября 1971 года, на 78-м году жизни. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

После отставки Хрущёва вплоть до горбачёвской «перестройки» его имя было «неупоминаемым» (как и Кагановича, Берии и Маленкова). В Большой советской энциклопедии Хрущёву сопутствовала краткая характеристика: «В его деятельности имелись элементы субъективизма и волюнтаризма». В годы «перестройки» обсуждение деятельности Хрущёва вновь стало возможным; подчёркивалась роль «хрущёвской оттепели» как предтечи перестройки, вместе с тем обращалось внимание и на роль Хрущёва в репрессиях, а также на отрицательные стороны его руководства. В советских журналах были опубликованы «Воспоминания» Хрущёва, написанные им на пенсии^[47].

Реформы ХрущёваПравить

Экономические реформыПравить

В период правления Хрущёва произошёл значительный поворот экономики в сторону интересов самых широких масс народа. (см. Семилетка).

В 1953—1956 годах были повышены в три раза государственные закупочные цены на продукцию колхозов. В 1955 году уголовное наказание за аборты, введённое в 1936 году, было отменено. В 1956 году продолжительность рабочего дня по субботам была сокращена с восьми до шести часов. В 1960 году продолжительность рабочего дня была уменьшена с восьми до семи часов. В 1956 году был принят новый закон о всеобщем пенсионном обеспечении граждан СССР, действие которого в 1964 году распространили и на колхозников. Размер средней пенсии в СССР увеличился более чем в два раза. В 1956 году был отменён закон 1940 года об уголовных наказаниях за опоздание на работу и прогулы, о запретах на перемену места работы. Увеличился оплачиваемый отпуск по беременности и родам с 70 до 112 дней. В 1957 году в СССР развернулось массовое жилищное строительство. В результате с 1957 по 1963 год жилищный фонд увеличился с 640 до 1184 млн кв. м. жилой площади, жилищные условия улучшили более 50 млн человек, переехал в новостройки. Массовое распространение получила практика жилищных кооперативов на льготных финансовых условиях, с рассрочкой выплаты платежа за квартиру на пять лет. В 1958 году налог на бездетность был отменён для незамужних женщин. В 1959 году были законодательно разрешены потребительские кредиты населению для покупки товаров длительного пользования под низкие проценты (1—2 % в год). Объём бытовых услуг в СССР увеличился в десятки раз за счёт строительства домов быта и пунктов проката бытовой техники.^[48][49][50]

19 марта 1957 года по инициативе Хрущёва Президиум ЦК КПСС принял решение о приостановке выплат по всем выпускам облигаций внутреннего займа и одновременно была прекращена принудительная ежегодная подписка на заём. Это привело к потерям в сбережениях для большинства жителей СССР, которых сами же власти до этого десятилетиями заставляли эти облигации покупать. При этом в среднем на подписки по займам у каждого гражданина Советского Союза уходило от 6,5 до 7,6 % от суммы заработной платы. В то же время прекращение принудительной подписки на заём означало существенную экономию средств граждан и компенсировало издержки приостановки выплат.^[50]

В 1958 году Хрущёв начал проводить политику, направленную против личных подсобных хозяйств — с 1959 года жителям городов и рабочих посёлков было запрещено держать скот, у колхозников личный скот выкупался государством. Начался массовый забой скота колхозниками. Эта политика привела к сокращению поголовья скота и птицы, ухудшила положение крестьянства. Ради решения поставленных Хрущёвым амбициозных задач по заготовкам мяса, в Рязанской области была проведена афера, организованная первым секретарём обкома, известная как «Рязанское чудо», которая привела к трагическим последствиям. Разгар кукурузной кампании пришёлся на 1962 год, когда кукурузой засеяли 37 млн га, а вызреть она успела лишь на 7 млн га^[51]. В 1960-е годы положение в сельском хозяйстве усугубилось разделением каждого обкома на «промышленный» и «сельскохозяйственный». В декабре 1964 года, через два месяца после ухода Хрущёва в отставку, эта реформа была отменена.

Реформа образованияПравить

В средней школе было отменено раздельное обучение мальчиков и девочек. В 1956 году была отменена плата за обучение в 8—10-х классах средней школы и в высших и средних специальных учебных заведениях, которая была введена в 1940 году^[49].

Началом реформы образования 1958—1964 годов стала речь Хрущёва на XIII съезде ВЛКСМ в апреле 1958 года, в которой, в частности, говорилось об отрыве школы от жизни общества. Затем последовала записка Хрущёва в Президиум ЦК КПСС, в которой он описывает реформу более подробно и даёт уже более определённые рекомендации по перестройке школы. Затем предлагаемые меры приняли форму тезисов ЦК КПСС и СМ СССР «Об укреплении связи школы с жизнью» и далее — закона «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР» от 24 декабря 1958 года, где главной задачей среднего образования объявлялось преодоление отрыва школы от жизни, в связи с чем единая трудовая школа становилась политехнической. В 1966 году реформа была отменена.

Внешняя политикаПравить

В июле 1953 года была де-факто завершена война в Корее, в которую СССР был негласно вовлечён на стороне Севера и КНР.

В мае 1955 года Хрущёв посетил Югославию; по итогам визита 2 июня была подписана Белградская советско-югославская декларация, в которой признавалось, что социализм можно строить разными путями^[52]. Визит и совместный документ ознаменовали вос­ста­нов­ле­ние свя­зей ме­ж­ду КПСС и СКЮ и между СССР и СФРЮ, разорванных вследствие со­вет­ско-юго­слав­ско­го кон­флик­та 1948 года.

25 января 1955 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией», утвержденный Верховным Советом СССР 9 февраля; а в сентябре 1955 года были установлены дипломатические отношения между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германией^[53].

На XX съезде КПСС в 1956 году Хрущёвым актуализирован тезис Ленина о возможности мирного сосуществования двух различных общественно-политических систем как основном направлении советской внешней политики. В 1963 году представители СССР, США и Великобритании в Москве подписали договор о полном запрещении испытаний ядерного оружия в трёх сферах.^[54]

«Хрущёв был не тот человек, который позволил бы кому-либо формировать за него внешнюю политику. Внешнеполитические идеи и инициативы били из Хрущёва ключом. „Доводить до ума“, обрабатывать, обосновывать и оформлять должен был министр со своим аппаратом» (А. М. Александров-Агентов).

Вооружённые силыПравить

Хрущёв декларировал и осуществил значительное сокращение вооруженных сил СССР, которое началось до его провозглашения в 1955 году: в период с марта 1953 года по январь 1958 года численность Вооруженных сил СССР сократилась, согласно секретным в то время данным, с примерно 5 400 000 человек до около 4 млн человек.^[55].

14 декабря 1959 года на заседании Президиума ЦК КПСС была рассмотрена записка Хрущёва, в которой предлагалось в одностороннем порядке сократить личный состав Вооруженных сил на 1–1,5 млн чел. за 1–2 года, что обосновывалось благоприятным, с точки зрения Хрущёва, резонансом на заявление о всеобщем и полном разоружении сделанное Хрущёвым на заседании Генеральной ассамблеи ООН 18 сентября 1959 года, а также успехами советского ракетостроения. Соответствующий закон был принят Верховным Советом СССР 15 января 1960 года: предполагалось произвести сокращение на 1 200 000 человек и, соответственно, уменьшить расходы на военные нужды^[55]. Тем не менее, намеченные сокращения так и не были осуществлены в полном объеме: советские Вооруженные силы достигли минимальной численности (3 000 000 чел) к июлю 1961 года, а с августа 1961 года, вследствие Берлинского кризиса 1961 года, начался рост армии, достигшей к концу года 3 800 000 человек^[55]. Снизить расходы на оборону был призван и новый закон о пенсиях военнослужащим и их семьям. Постановлением правительства от 27 июля 1959 года предложение о пересмотре пенсионного обеспечения военнослужащим было принято^[55]. Военачальники, пытавшиеся протестовать против такого масштабного и быстрого сокращения Вооруженных сил, Хрущевым увольнялись: так в 1959—1960 годы были уволены маршалы авиации Григорий Ворожейкин и Семен Жаворонков, маршалы Тимошенко, Конев (с поста Главнокомандующего Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора), Соколовский^[56]. В обществе резко упал престиж офицерского звания, интеллектуальный уровень курсантов военных училищ заметно понизился^[56].

Было сокращено присутствие советских войск за рубежом, в частности выведены войска из Австрии (1955), Финляндии (1956), Румынии (1958); Порт-Артур по выводе из него советских войск в мае 1955 года передавался под контроль КНР.

Георгий Жуков как министр обороны (1955—1957) лояльно проводил линию реформ Хрущёва в вооружённых силах и сыграл ключевую роль в предотвращении смещения Хрущёва с должности 1-го секретаря ЦК КПСС в июне 1957 года^[57][58], но был смещён в конце октября того же года с должности министра и всех партийных постов ввиду подозрений Хрущёва и иных партийных руководителей, что Жуков готовит захват власти (такую интерпретацию событий и своих мотивов даёт сам Хрущёв в своих мемуарах^[59]).

Главное содержание военных преобразований лежало в изменении приоритетов в строительстве Вооруженных сил СССР (отказе от «симметричной стратегии», по мнению проф. Сергея Хрущёва^[60]): исходя из своей уверенности, что в будущей войне решающая роль будет принадлежать ядерному оружию, приоритет Хрущёвым отдавался производству ракетной техники и другим стратегическим средствами ведения войны. В мае 1954 года было принято решение о разработке межконтинентальной баллистической ракеты, способной поразить любую стратегическую цель в любом районе земного шара, и в феврале 1956 года состоялось первое испытание ракеты Р-5^[55].

В 1955 году началось решительное свёртывание принятой при Сталине программы строительства большого надводного флота, который, равно как и береговую артиллерию, Хрущёв полагал неэффективным и уязвимым в будущей войне: к середине 1956 года на консервацию было поставлено 375 боевых кораблей, а на стапелях началась разборка недостроенных кораблей; из запланированных ранее 25 легких крейсеров проекта 68-бис («Свердлов») флот получил лишь 14^[61]. Высказывавший недовольство такой политикой Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов был в декабре 1955 года отправлен в отставку с должности Главнокомандующего ВМФ СССР, а в следующем году понижен в звании и уволен со службы.

В 1959 году был создан новый вид вооружённых сил — Ракетные войска стратегического назначения (РВСН); статус вида вооружённых сил получили в 1954 году Войска ПВО СССР (территории страны), с 1960 года включавшие новый род войск — зенитно-ракетные войска.

Основные политические акцииПравить

Партийный билет № 00000004, 1954 год

• Освоение целины.
• Борьба с культом личности Сталина:
  • доклад на XX съезде КПСС, осудивший «культ личности»^[62],
  • массовая десталинизация,
  • вынос тела Сталина из Мавзолея (1961)^[63][64],
  • переименование названных в честь Сталина городов,
  • снос и разрушение памятников Сталину (кроме памятника в Гори, который был демонтирован властями Грузии только в 2010 году^[65][66]).
• Реабилитация жертв сталинских репрессий.
• Передача Крымской области из состава РСФСР в состав УССР (1954).
• Возвращение в Дрезденскую галерею всех шедевров живописи (всего 1 240 произведений искусства), трофеев Красной армии после разгрома гитлеровской Германии (1955)^[67].^[68].
• Силовой разгон митингов в Тбилиси, вызванных докладом Хрущёва на XX съезде КПСС (1956).
• Силовое подавление восстания в Венгрии (1956).
• Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве (1957).
• Полная или частичная реабилитация ряда репрессированных народов (кроме крымских татар, немцев, корейцев), восстановление Кабардино-Балкарской, Калмыцкой, Чечено-Ингушской АССР (1957).
• Упразднение отраслевых министерств, создание совнархозов (1957).
• Постепенный переход к принципу «несменяемости кадров», увеличение самостоятельности глав союзных республик.
• Первые успехи космической программы — запуск первого искусственного спутника Земли (1957) и первый полёт человека в космос (1961).
• Возведение Берлинской стены (1961).

• Новочеркасский расстрел (1962).
• Размещение ядерных ракет на Кубе (1962, привело к Карибскому кризису).
• Реформа административно-территориального деления (1962), включавшая, в частности, разделение обкомов на промышленные и сельскохозяйственные (1962)^[69].
• Посещение Хрущёвым выставки авангардистов 01.12.1962 г.
• Встреча с американским вице-президентом Ричардом Никсоном в Айове.
• Антирелигиозная кампания 1954—1964 годов.
• Снятие запретов на аборты.

СемьяПравить

Н. С. Хрущёв со своей первой женой Е. И. Писаревой. Юзовка, ок. 1916 года

Хрущёв был женат трижды. У него было пятеро детей: два сына и три дочери.

• Первая жена (—1920), Ефросинья Ивановна Писарева, умерла от тифа в 1920 году. Дети от первого брака:
  • Дочь — Юлия Никитична Хрущёва (1916—1981), была замужем за Виктором Петровичем Гонтарём, директором Киевской оперы.
  • Сын — Леонид Хрущёв (1917—1943), военный лётчик, погиб в воздушном бою. Его первая жена — Роза Трейвас; этот брак был недолгим — аннулирован по личному распоряжению Н. С. Хрущёва. В гражданском браке Леонида с Эсфирью Наумовной Этингер родился сын Юрий (1935—2003), лётчик-испытатель, умер от последствий дорожно-транспортного происшествия^[70]. Вторая жена — Любовь Илларионовна Сизых (1912—2014); в браке в 1940 году родилась Юлия Леонидовна Хрущёва. В 1943 году, после гибели Леонида, Л. И. Сизых была арестована по обвинению в «шпионаже», отправлена в лагерь на пять лет^[71], с 1948 года — в ссылке в Казахстане, освобождена в 1956 году^[72].
    • Внучка (удочерена Н. С. Хрущевым) — Юлия Хрущёва (1940—2017). После гибели её отца и ареста матери Н. С. Хрущёв в 1943 году удочерил свою трёхлетнюю внучку^[73]. Работала журналистом в Агентстве печати «Новости»^[74], затем — заведующей литературной частью в Московском драматическом театре имени Ермоловой. В 2008 году выступала в суде против фальсификации истории семьи Хрущёва, подавала иск о клевете против Первого канала^[75]. Погибла в июне 2017 года (по информации следствия, в результате несчастного случая на железной дороге)^[76]. Дочь Юлии Хрущёвой Нина Львовна Хрущёва (родилась в 1963 году) живёт и работает в Нью-Йорке, дочь Ксения (1964—2016) — правозащитница, жила в России^[77].

• Вторая жена — Маруся (её фамилия неизвестна). Н. С. Хрущёв был в браке с 1922 года. Маруся была матерью-одиночкой. Они развелись, и Хрущёв продолжал ей помогать.^{[источник не указан 404 дня]}
• Третья жена — Нина Кухарчук, родилась 14 апреля 1900 года в селе Василёв Холмской губернии (ныне — территория Польши). Свадьба была сыграна в 1924 году, однако брак был официально зарегистрирован в ЗАГСе только в 1965 году. Первая из жён советских вождей, официально сопровождавшая мужа на приёмах, в том числе за границей. Умерла 13 августа 1984 года, похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. Дети от третьего брака:
  • Дочь — умерла в младенчестве.
  • Дочь — Рада (по мужу — Аджубей; 1929—2016^[78]), проработала в журнале «Наука и жизнь» 50 лет. Её муж Алексей Иванович Аджубей (1924—1993) был главным редактором газеты «Известия».
  • Сын — Сергей Хрущёв (1935—2020) родился в Москве, окончил школу № 110 с золотой медалью, инженер ракетных систем, профессор, работал в ОКБ-52. С 1991 года^[79] жил и преподавал в США, стал гражданином этой страны^[80]. У Сергея Никитича родилось двое сыновей: старший Никита — (1959—2007)^[81], младший Сергей — живёт в Москве^[82].
  • Дочь — Елена Хрущёва (1937—1972), научный работник^{[источник не указан 404 дня]}.

Могила тёщи и дочери Хрущёва на Новодевичьем кладбище

Семья Хрущёвых жила в Киеве в бывшем доме Поскрёбышева, на даче в Межигорье; в Москве — вначале на Маросейке, затем — в Доме Правительства («Дом на набережной»), на улице Грановского, в государственном особняке на Ленинских горах (ныне — улица Косыгина, № 32), в эвакуации — в Куйбышеве, после отставки — на даче в Петрово-Дальнем^{[источник не указан 404 дня]}.

НаградыПравить

СоветскиеПравить

• Герой Советского Союза (16.4.1964) — в связи с 70-летием со дня рождения и за «выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством в строительстве коммунистического общества, укреплении экономического и оборонного могущества Советского Союза, развитии братской дружбы народов СССР, в проведении ленинской миролюбивой политики и отмечая исключительные заслуги в борьбе с гитлеровскими захватчиками в период Великой Отечественной войны»,
• трижды Герой Социалистического Труда:

1. 16.04.1954 — в связи с 60-летием и отмечая заслуги перед Советским государством
2. 08.04.1957 — за «выдающиеся заслуги в разработке и осуществлении мероприятий по освоению целинных и залежных земель»
3. 17.06.1961 — за «выдающиеся заслуги в руководстве по созданию и развитию ракетной промышленности, науки и техники и успешном осуществлении первого в мире космического полёта советского человека на корабле-спутнике «Восток», открывшего новую эру в освоении космоса» (указ не публиковался)^[83]

Ордена

• семь орденов Ленина^[84]:

1. 13.05.1935 — за «успешное выполнение решения партии и правительства, обеспечение большевистских темпов в работе и за своевременное окончание строительства первой очереди Московского метрополитена»
2. 16.04.1944 — в связи с 50-летием со дня рождения и «принимая во внимание его выдающиеся заслуги перед партией и советским народом»
3. 23.01.1948 — в связи с 30-летней годовщиной установления советской власти на Украине и «достигнутыми успехами в развитии и восстановлении промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры и искусства»
4. 16.04.1954 — к званию Герой Социалистического Труда
5. 08.04.1957 — к званию Герой Социалистического Труда
6. 17.06.1961 — к званию Герой Социалистического Труда
7. 16.04.1964 — к званию Герой Советского Союза

• орден Трудового Красного Знамени (7.02.1939) — за «выдающиеся успехи в сельском хозяйстве, и в особенности за перевыполнение планов основных сельскохозяйственных работ»
• орден Суворова I степени (1945)
• орден Кутузова I степени (1943)
• орден Суворова II степени (1943)^[85]
• орден Отечественной войны I степени (1945)
• орден «За заслуги» (Ингушетия) (29 апреля 2006 года, посмертно) — за выдающиеся заслуги в восстановлении исторической справедливости в отношении репрессированных народов, прав и свобод ингушского народа^[86]

Медали

• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
• Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени,
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
• Медаль «За восстановление предприятий чёрной металлургии юга»
• Медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1965)
• Медаль «За освоение целинных земель»
• Медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР» (1958)
• Медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР» (1968)
• Медаль «В память 800-летия Москвы» (1947)
• Медаль «В память 250-летия Ленинграда» (1957)

Премии

• Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» (1959)
• Государственная премия Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко — за большой вклад в развитие украинской советской социалистической культуры^[87]

• Почётный шахтёр СССР (7 апреля 1960)^[88];
• Знак «Шахтёрская слава» 1-й степени (7 апреля 1960)^[88].

ИностранныеПравить

• орден Звезды Румынии I степени (СРР)
• Юбилейная медаль Всемирного Совета Мира (1960)
• Золотая медаль «Закладка первого камня Асуанской плотины» (1960, ОАР)
• Медаль «Садд-эль-Аали. Перекрытие реки Нил. 1964» I класса (1964, ОАР)
• орден «Ожерелье Нила» (1964, ОАР)
• Золотая звезда Героя НРБ (1964, НРБ)
• орден «Георгий Димитров» (1964, НРБ)
• орден Белого льва I степени (1964, ЧССР)
• Медаль «20 лет словацкого национального восстания»^[cs] (1964, ЧССР)
• орден Карла Маркса (1964, ГДР)
• орден Сухэ-Батора (1964, МНР)

Курьёзы и крылатые фразы ХрущёваПравить

Никита Хрущёв и З. В. Миронова в зале Генеральной Ассамблеи ООН. Сентябрь 1960 г.

• Образ Никиты Хрущёва в поздние годы часто был довольно комичным, и это нашло отражение в карикатурах. Причина тому — излишняя полнота и манера натягивать до груди огромные мешковатые брюки.
• «Мы никогда не примем Аденауэра как представителя Германии. Если снять с него штаны и посмотреть на его задницу, то можно убедиться, что Германия разделена. А если взглянуть на него спереди, то можно убедиться в том, что Германия никогда не поднимется»^[89].
• Одного американского сенатора, который ему понравился, Хрущёв спросил: «Откуда вы?» — «Из Миннеаполиса». Хрущёв подошёл к карте мира, обвёл карандашом Миннеаполис и заявил: «Это чтобы я не забыл, что этот город должен уцелеть, когда полетят наши ракеты»^[89].
• «Мы вас закопаем». На приёме в Москве 18 ноября 1956 года Хрущёв в беседе с американскими дипломатами хотел подчеркнуть противоречивость двух мировых систем. Он хотел процитировать тезис Маркса о том, что социализм является могильщиком капитализма, но вместо этого выдал фразу «Мы вас закопаем», что им было повторено на одной из встреч с журналистами в США в сентябре 1959 года^[90].
• «Педерасты проклятые!» Хрущёв о художниках-абстракционистах при посещении выставки в Манеже 1 декабря 1962 года, в передаче художника Э. Белютина: «Вы что — мужики или педерасты проклятые, как вы можете так писать?» Позднейший комментарий художника В. Кавешникова: «Видимо, он слыхал, что недавно в издательстве „Искусство“ была разоблачена группа гомосексуалистов и был суд»^[91].
• «Американская свинья и советская, я убеждён, что они могут вместе сосуществовать» (28 августа 1959 года) — Хрущёв рассуждает на тему мирного сосуществования после того, как сотрудник университета Айовы подарил ему символическую статуэтку свиньи^[92].
• «Мы вам покажем кузькину мать». 24 июня 1959 года, во время осмотра американской выставки в Сокольниках, Хрущёв сказал вице-президенту США Р. Никсону: «В нашем распоряжении имеются средства, которые будут иметь для вас тяжкие последствия. (…) Мы вам ещё покажем кузькину мать!» Переводчик в замешательстве перевёл фразу дословно: «Мы вам покажем ещё мать Кузьмы!» «Американцы были ошарашены: что это? Новое оружие, ещё более грозное, чем ракетно-ядерное?»^[93][94]. Фраза была повторена Хрущёвым в отчёте ЦК КПСС XXII съезду партии 17 октября 1961 года.
• «Обратно пекёть!» — ремарка по поводу жаркой погоды в Москве по возвращении из Индии^{[источник не указан 3295 дней]}.
• «Политики везде одинаковы: они обещают построить мост там, где и реки-то нет»^[95].
• «Ботинок Хрущёва» — широко известен рассказ А. Аджубея на XXII съезде КПСС о том, что 12 октября 1960 года, во время заседания 15-й ассамблеи ООН, Первый секретарь ЦК КПСС стал стучать ботинком по столу^[96]. В тот день шло обсуждение «венгерского вопроса», и Хрущёв, вместе с другими членами советской делегации, всячески пытался его сорвать^[97]. По свидетельствам современников Хрущёва, Анастаса Микояна и личного переводчика Хрущёва (лично присутствовавшего на том совещании), дело происходило следующим образом: у Хрущёва был не ботинок, а открытые туфли (наподобие современных сандалий). В момент выступления докладчика Хрущёв снял туфлю и принялся нарочито долго её рассматривать и трясти, подняв на уровне головы, а также несколько раз слегка стукнул ей по столу, как бы пытаясь выбить камешек, который якобы туда закатился. Этими действиями Хрущёв демонстрировал, что доклад ему не интересен^[98].
  На том же заседании Хрущёв назвал филиппинского докладчика «прихвостнем и холуём американского империализма», поставив в тупик переводчиков^[99]. Сын Хрущёва — Сергей, присутствовавший на том заседании ООН, рассказал, что туфля с Хрущёва слетела в толпе, а затем ему её принесла охрана. И он в знак несогласия с выступлением стал постукивать ей по столу. Фотография же с ботинком была признана Сергеем Хрущёвым современным фотомонтажом.
• «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» — знаменитая фраза Никиты Сергеевича Хрущёва, произнесённая на XXII съезде КПСС в 1961 году. Во время своего выступления он объявил, что к 1980 году в СССР будет «в основном» построено коммунистическое общество^[100][101]. Фраза вошла также в Программу КПСС, принятую на этом съезде, и является заключительной фразой этого документа.
• «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи! За новые победы коммунизма!» — финальная фраза заключительного слова на том же съезде.
• В массовом сознании сохранилось приписываемое Хрущёву обещание показать последнего попа по телевизору в 1980 году^[102].
• «Вы не поняли преимущества этой системы, Вы потеряли перспективу развития этой техники, товарищ Судец, засуньте свой С-75 себе в жопу!» — ответ Хрущёва В. А. Судцу, пытавшемуся доказывать бесперспективность зенитного ракетного комплекса 2К11 «Круг» по сравнению с ЗРК С-75 «Двина» во время демонстрации перспективной бронетехники на полигоне в Кубинке в 1963 году^[103].
• В начале 1944 года в Киеве (после освобождения города советскими войсками) Хрущёв сказал: «Я понимаю, что Вы, как еврейка, рассматриваете этот вопрос с субъективной точки зрения. Но мы объективны: евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа. Народ ненавидит их за это. На нашей Украине евреи нам не нужны. И, я думаю, для украинских евреев, которые пережили попытки Гитлера истребить их, было бы лучше не возвращаться сюда. Лучше бы они поехали в Биробиджан… Ведь мы здесь на Украине… Понимаете ли Вы? Здесь Украина. И мы не заинтересованы в том, чтобы украинский народ толковал возвращение советской власти как возвращение евреев»^{[104][неавторитетный источник?]}.
• «Ублюдки! Христопродавцы! Сионисты! — бушевал советский премьер [в адрес ученых-генетиков]… — Дрозофилы! Ненавижу! Ненавижу! Дрозофилы! Дрозофилы-ы-ы-ы — будь они прокляты!»^[105].
• «Не хотите жить в Советском Союзе, возьмите паспорт, распишитесь! Мы вас в тюрьму не посылаем, пожалуйста. Вам нравится Запад? Пожалуйста!» (в адрес поэта Вознесенского)^[106].

Критика и оценкиПравить

• Ветеран контрразведки Борис Сыромятников заявлял, что начальник Центрального архива полковник В. И. Детинин якобы рассказывал ему об уничтожении документов, компрометировавших Н. С. Хрущёва как одного из организаторов массовых репрессий^[107]. В то же время современные исследования механизмов Большого террора приводят некоторых историков к выводу о том, что лицо, занимавшее пост регионального партийного секретаря, не могло быть не только организатором, но даже и исполнителем массовых репрессий, так как партийный аппарат был полностью отстранён от принятия решений такого рода^[108].
• Существуют также и материалы, отражающие резко критическое отношение к Хрущёву различного рода профессиональных и интеллигентских кругов. Так, В. И. Попов в своей книге^[109], выражающей взгляды дипломатического сообщества, пишет, что Хрущёв «находил удовольствие в унижении дипломатов, а сам был малограмотным человеком».
• В. М. Молотов критиковал мирные инициативы Хрущёва: «Сейчас мы штаны сняли перед Западом. Получается, что основная цель не борьба с империализмом, а борьба за мир».^[110]
• Уильям Таубман, доктор философии, лауреат Пулитцеровской премии за работу «Хрущёв и его эра» (англ. «Khrushchev: The Man and His Era») отметил в интервью газете «Известия»^[111]: «Когда мои британские издатели попросили меня написать для них „десять самых неожиданных открытий в личности Хрущёва“, я подумал, что самое большое открытие, которое я сделал, — это то, что я открыл для себя Хрущёва как политика и личность со всеми противоречиями».
• У. Таубман назвал и «другие откровения»: «Я обнаружил, что он некоторое время был „троцкистом“, имел трёх жён. Также я обнаружил, что Политбюро во время его правления колебалось, прежде чем принять решение о вводе войск в Венгрию в 1956 году. Противоречивость его как личности играла важную роль во всех его решениях». Самое главное, что сделал Хрущёв, — считает Таубман, — выступил против Сталина и сталинизма и выпустил из тюрем миллионы жертв его террора^[111].
• Хрущёву было свойственно фамильярное отношение к соратникам. Он был крайне несдержан. Мог ни с того ни с сего начать поливать человека последней площадной бранью. Мог позвонить из отпуска любому министру и, не стесняясь в выражениях, устроить ему разнос по самому мелочному поводу. В ближнем кругу мог сказать в адрес Булганина, что «у того борода козлиная и сам он козёл». Одновременно с этим, искренне хотел изжить из себя сталинщину, неоднократно говорил, что у него не просто руки в крови, он в ней плавает, и она его с головой покрывает^[112].

Оценки современниковПравить

• Молотов, Вячеслав Михайлович^[113]

  Хрущёв, он же сапожник в вопросах теории, он же противник марксизма-ленинизма, это же враг коммунистической революции, скрытый и хитрый, очень завуалированный… Нет, он не дурак. А чего же за дураком шли? Тогда последние дураки! А он отразил настроение подавляющего большинства. Он чувствовал разницу, чувствовал хорошо. (21.06.1972)

• Каганович, Лазарь Моисеевич^[114]

Он принёс пользу нашему государству и партии, наряду с ошибками и недостатками, от которых никто не свободен. Однако «вышка» — первый секретарь ЦК ВКП(б) — оказалась для него слишком высокой.

• Ромм, Михаил Ильич^[115]

Что-то было в нём очень человечное и даже приятное. Например, если бы он не был руководителем такой громадной страны и такой могущественной партии, то как собутыльник он был бы просто блестящий человек. Но вот в качестве хозяина страны он был, пожалуй, чересчур широк. Эдак, пожалуй, ведь и разорить целую Россию можно.
В какой-то момент отказали у него все тормоза, все решительно. Такая у него свобода наступила, такое отсутствие каких бы то ни было стеснений, что, очевидно, это состояние стало опасным — опасным для всего человечества, вероятно, уж больно свободен был Хрущёв.

• Кеннеди, Джон Фицджералд^[116]

Хрущёв — жёсткий, красноречивый, полемичный представитель системы, которая его воспитала и в которую он полностью верит. Он не пленник какой-то старинной догмы и не страдает узким видением. И он не красуется, когда говорит о неизбежной победе коммунистической системы, о превосходстве, которого они (СССР) в конечном итоге добьются в производстве, образовании, научных исследованиях и в мировом влиянии…

Колоритной фигурой был член Военного совета фронта Н. С. Хрущёв. Этот небольшого роста, полноватый человек с простецкой улыбкой всегда оставался, если допустимо так сказать, стабилизатором обстановки внутри того круга военачальников, которые руководили войсками в Сталинградской битве. Ситуация была напряженная, трудились все буквально до изнеможения, поэтому нередко случались нервные срывы, обострялись взаимоотношения. Никита Сергеевич, похоже, предугадывал возникновение таких моментов и сейчас же находил верный тон, успокаивающий конфликтующих. Ведь тогда у нас при одном командующем было два в общем-то равнозначных штаба, причем амбиций у некоторых работников имелось немало. Если затевался спор, то член Военного совета предлагал обеим сторонам поочередно доложить свои соображения, а затем говорил, что не видит между ними принципиальных расхождений и очень убедительно высказывал третью, так сказать, синтезирующую точку зрения, с которой обычно соглашались все.

Много делал он и в организации снабжения фронтов продукцией сталинградских заводов и фабрик. Постоянно бывал в рабочих коллективах, помогал оперативно решать вопросы взаимодействия предприятий и всех городских служб. Хрущёв отличался неиссякаемым оптимизмом. Ему было свойственно чувство юмора, он умел поднять настроение в самых критических обстоятельствах. Никита Сергеевич любил вкусно и обильно поесть, и в этом отношении они со своим порученцем Гапочкой были вне всякой конкуренции. При переговорах со Сталиным Хрущёв совершенно преображался. Исчезала его напускная простоватость, он не позволял себе ни одного лишнего слова. Говорил четко, лаконично, показывая свою осведомленность во всех фронтовых делах. Никита Сергеевич не боялся высказывать просьбы, которые, как правило, удовлетворялись.

Непререкаем был его авторитет как члена Политбюро при решении насущных проблем, касалось ли это быта, артвооружения, медицинского обеспечения или каких-либо других вопросов. Трудиться рядом с ним было легко и спокойно.

— Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой. — М.: Воениздат, 1990. — С. 356.

ПамятьПравить

Почтовая марка СССР: Визит Хрущёва в США (15 сентября 1959 года)

Почтовая марка, посвящённая полёту Ю. А. Гагарина 12 апреля 1961 года с цитатой Н. С. Хрущёва

Почтовый блок СССР, 1960 г. Цитата Н. С. Хрущёва.

Марка СССР,1962 г., с цитатой Н. С. Хрущёва.

• При жизни Хрущёва его именем назывались город строителей Кременчугской ГЭС (1961—1962, ныне — г. Светловодск Кировоградской области Украины), Республиканский стадион в Киеве, Донецкий индустриальный институт
• Улица 40-летия Октября в Уфе до 1957 года носила имя Н. С. Хрущёва.

• Почтовая марка СССР, 1961 г., с цитатой Н. С. Хрущёва.

  В 1959 году были выпущены почтовые марки СССР и Болгарии, посвящённые визиту Н. С. Хрущёва в США.

• В 1964 году в ГДР были выпущены две почтовых марки в честь 70-летия Н. С. Хрущёва.
• Имя Н. С. Хрущёва носил 2-й отдельный бронепоезд Южного фронта (В действующей армии: 27.09.1941—27.04.1942 — переименован в 1-й БП 65 ОДБП, командир — ст. лейтенант Рогачевский Борис Яковлевич (1941))^[117][118].
• Уже после отставки и смерти Н. С. Хрущёва, в 1971 и 1973 гг. эмират Аджман и Того выпустили марки и малые листы с его портретом, причём на марке Аджмана он был запечатлён с Шарлем де Голлем, а на марке Того-с Джоном Кеннеди.
• В городе Курске 22 апреля 1994 года именем Хрущёва назван проспект.
• В столице Республики Калмыкия — городе Элисте именем Хрущёва названа улица.
• В столице Республики Ингушетия — городе Магасе в 2005 году именем Хрущёва названа улица^[119].
• В столице Чеченской Республики — городе Грозном в 1991—1995 и 1996—2000 годах именем Хрущёва была названа площадь (ныне — Площадь Минутка)^{[источник не указан 1302 дня]}. В 2006 году именем Хрущёва названа школа № 2 в селе Майртуп Курчалоевского района Чеченской республики. В 2000 году его именем была названа бывшая площадь Орджоникидзе^{[источник не указан 1302 дня]}.
• В 2005 году в поселке Кубань Гулькевичского района Краснодарского края установили памятник Хрущёву. На колонне из белого мрамора, увенчанной бюстом политика, надпись: «Великому подвижнику кукурузы Никите Хрущёву»^[120]
• 11 сентября 2009 года в селе Калиновка Курской области был установлен памятник работы скульптора Николая Томского^[121].
• В 1994 году в Колонном Зале Дома Союзов были проведены торжественное заседание и конференция, посвящённые 100-летию Н. С. Хрущёва как «предтечи» перестройки и либеральных реформ 1990-х годов.
• 22 сентября 2017 года в Москве бюст Н. С. Хрущёва работы Зураба Церетели установлен на Аллее правителей России рядом с бюстами других советских лидеров^[122].
• 18 июня 2015 года в Москве на доме, где жил Н. С. Хрущёв (Староконюшенный переулок, 19), установлена мемориальная доска^[123]. При этом расположенный рядом Хрущёвский переулок получил своё название в XIX веке и отношения к Н. С. Хрущёву не имеет.

Документальные фильмы и телепередачи

• «Наш Никита Сергеевич» (1961). Производство ЦСДФ
• «Переворот» (1989). Производство студии «Центрнаучфильм»
• Исторические хроники (цикл документальных передач про историю России, выходивший на телеканале «Россия» с 9 октября 2003 года):
  • 57-я серия. (1955) — «Никита Хрущёв, начало…»
  • 61-я серия. (1959) — Митрополит Николай
  • 63-я серия. (1961) — Хрущёв. Начало конца
• «Десять негритят Никиты Хрущёва» («Первый канал», 2005)^[124]
• «Пропавший сын Никиты Хрущёва» («Первый канал», 2007)^[125]
• «Никита Хрущёв. „Голос из прошлого“» («Первый канал», 2012)^{[126][127][128][129][130]}
• «Хрущёв. Первый после Сталина» (2014)
• «Хрущёв и КГБ» («ТВ Центр», 2014)^[131]
• «Хрущёв против Берии. „Игра на вылет“» («ТВ Центр», 2015)^[132]
• «Обложка. „Американский пирог Хрущёва“» («ТВ Центр», 2015)^[133]
• «Семейные тайны Никиты Хрущёва» («ТВ Центр», 2019)^[134]
• «Никита Хрущёв. „Рождённые в СССР“» («Мир», 2019)^[135]
• «Секретные материалы. „Хрущёвская оттепель“» («Мир», 2019)^[136]
• «Как Хрущёв покорял Америку» («Первый канал», 2020)^[137]
• «Никита Хрущёв. „Как сказал, так и будет!“» («ТВ Центр», 2020)^[138]

Образ Хрущёва в искусствеПравить

КинематографПравить

• «Плейхаус 90» (англ. Playhouse 90) (США , 1958) серия: «Заговор убить Сталина» — Оскар Хомолка
• «Зоц» (англ. Zotz!) (США, 1962) — Альберт Гляссер
• «Ракеты Октября» (англ. The Missiles of October) (США, 1974) — Говард да Сильва
• «Фрэнсис Гэри Пауэрс» (англ. Francis Gary Powers: The True Story of the U-2 Spy Incident) (США, 1976) — Тейер Дэвид
• «Суэц 1956» (англ. Suez 1956) (Великобритания, 1979) — Обри Моррис
• «Красный монарх» (англ. Red Monarch) (Великобритания, 1983) — Брайан Гловер
• «Далеко от дома» (англ. Miles from Home) (США, 1988) — Ларри Полинг
• «Сталинград» (СССР, 1989) — Вадим Лобанов
• «Закон» (СССР, 1989), «Десять лет без права переписки» (СССР, 1990), «Генерал» (Россия, 1992), Вперёд, за сокровищами гетмана!  (укр.) (рус. (Украина, 1993) — Владимир Романовский
• «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» (Россия—США, 1992) — Андрей Мягков
• «Сталин» (англ. Stalin) (США, 1992) — Мюррей Эван
• «Кооператив „Политбюро“, или Будет долгим прощание» (Белоруссия, 1992) — Игорь Кашинцев
• «Серые волки» (Россия, 1993) — Ролан Быков
• «Дети революции» (англ. Children of the Revolution) (Австралия, 1996) — Деннис Уоткинс
• «Враг у ворот» (англ. Enemy at the Gates) (США, 2000) — Боб Хоскинс
• «Часы времени» (англ. Timewatch) (Великобритания, 2005) — Мирослав Нейнерт
• «Битва за космос» (Россия, 2005) — Константин Грегори
• «Звезда эпохи» (Россия, 2005), «Фурцева. Легенда о Екатерине» (Россия, 2011) — Виктор Сухоруков
• «Георг» (Эстония, 2006) — Андрюс Ваарик
• «Компания» (англ. The Company) (США, 2007) — Золтан Берсеньи
• «Сталин. Live» (Россия, 2006); «Дом образцового содержания» (Россия, 2009); «Вольф Мессинг: видевший сквозь время» (Россия, 2009); «Берия. Проигрыш» (Россия, 2011); «Хоккейные игры» (Россия, 2012); «Гагарин. Первый в космосе» (Россия, 2013); «Красная королева» (Россия, 2016); «Чёрная кошка» (Россия, 2016); «Оптимисты» (Россия, 2017), Игры шпионов (2020) — Владимир Чуприков
• «Брежнев» (Россия, 2005), «И примкнувший к ним Шепилов» (Россия, 2009), «Осведомлённый источник в Москве» (Россия, 2009), «Мосгаз» (Россия, 2012), «Сын отца народов» (Россия, 2013), «Таинственная страсть» (Россия, 2016), «Светлана» (Россия, 2018), «Обгоняя время» (Россия, 2019) — Сергей Лосев
• «Чудо» (Россия, 2009), «Жуков» (Россия, 2012) — Александр Потапов
• «История вероятности» (Россия, 2010), «Товарищ Сталин» (Россия, 2011) — Виктор Балабанов
• «Клан Кеннеди» (англ. The Kennedys) (США, 2011) — Юджин Липински
• Danger 5 (Австралия, 2011—2015) — Стив Паркер
• «Сталин и враги» (Россия, 2013) — Александр Толмачёв
• «„К“ сносит крышу» (англ. K Blows Top» (США, 2013) — Пол Джиаматти
• «Главный» (Россия, 2015) — Борис Каморзин
• «Фарца» (Россия, 2015) — Павел Марецкий
• «Маргарита Назарова» (Россия, 2016) — Валерий Гурьев
• «Смерть Сталина» (англ. The Death of Stalin) (Великобритания, 2017) — Стив Бушеми
• «В созвездии Стрельца» (Россия, 2018) — Валерий Баринов
• «Стрельцов» (Россия, 2020) — Василий Мищенко

Музыкальные произведенияПравить

В 1960 году вышла песня Адриано Челентано — «Nikita rock» («Рок Никиты»), посвящённая Н. С. Хрущёву, в то время воспринятая как сатира.

В 1974 году вышла песня «Killer Queen» (Убийственная королева) — английской рок-группы Queen из альбома Sheer Heart Attack, написана вокалистом группы Фредди Меркьюри. В ней упоминается Н. С. Хрущёв.

См. такжеПравить

ПримечанияПравить

ЛитератураПравить

СсылкиПравить

• Н. С. Хрущёв в кинохронике // Архив кинохроники и документальных фильмов Net-Film
• Н. С. Хрущёв — Биография.
• Хронологическая таблица Н. С. Хрущёва.
• Десятилетие Н. С. Хрущёва на сайте Библиотеки исторического факультета СПбГУ. Дата обращения: 9 сентября 2007. Архивировано 25 ноября 2012 года.
• Хрущёв на сайте «Антология самиздата».

«Khrushchev» redirects here. For the surname and other people with the surname, see Khrushchev (surname).

Nikita Khrushchev
Никита Хрущёв
Khrushchev in 1961
First Secretary of the Communist Party of the Soviet Union
In office 14 March 1953 – 14 October 1964
Preceded by	Georgy Malenkov
Succeeded by	Leonid Brezhnev
7th Premier of the Soviet Union
In office 27 March 1958 – 14 October 1964
President	Kliment Voroshilov Leonid Brezhnev Anastas Mikoyan
First Deputies	See list Frol Kozlov Alexei Kosygin Dmitriy Ustinov Lazar Kaganovich Anastas Mikoyan
Preceded by	Nikolai Bulganin
Succeeded by	Alexei Kosygin
First Secretary of the Communist Party of Ukraine (Bolsheviks)
In office 26 December 1947 – 16 December 1949
Preceded by	Lazar Kaganovich
Succeeded by	Leonid Melnikov
In office 27 January 1938 – 3 March 1947
Preceded by	Stanislav Kosior
Succeeded by	Lazar Kaganovich
Personal details
Born	Nikita Sergeyevich Khrushchev 15 April 1894 Kalinovka, Kursk Governorate, Russian Empire
Died	11 September 1971 (aged 77) Moscow, Soviet Union
Resting place	Novodevichy Cemetery, Moscow
Citizenship	Soviet
Political party	CPSU (1918–1964)
Spouse(s)	Yefrosinia Pisareva ​ ​ (m. 1914; died 1919)​ Nina Kukharchuk ​ (m. 1965)​
Children	5 Yulia Khrushcheva (1915–1981) Leonid Khrushchev (1917–1943) Rada Khrushcheva (1929–2016) Sergei Khrushchev (1935–2020) Elena Khrushcheva (1937–1972)
Alma mater	Industrial Academy
Awards
Signature
Military service
Allegiance	Soviet Union
Branch/service	Red Army
Years of service	1941–45
Rank	Lieutenant General
Commands	Soviet Armed Forces
Battles/wars	World War II
Central institution membership 1939–64: Full member, 18th, 19th, 20th, 22nd Presidium 1949–64: 18th, 19th, 20th, 22nd Secretariat 1949–52: 18th Orgburo 1938–39: Candidate member, 17th Politburo 1934–64: Full member, 17th, 18th, 19th, 20th, 22nd Central Committee Other offices held 1956–64: Chairman, Bureau of the Central Committee of the Russian SFSR 1949–53: First Secretary, Moscow Regional Committee 1944–47: Chairman, Ukrainian Council of Ministers 1938–47: First Secretary, Kiev Regional Committee 1938–47: First Secretary, Kiev City Committee 1935–38: First Secretary, Moscow Regional Committee 1934–50: First Secretary, Moscow City Committee Leader of the Soviet Union ← Malenkov[a] Brezhnev →

External video
Part One of Booknotes interview with William Taubman on Khrushchev: The Man and His Era, 20 April 2003, C-SPAN
Part Two of Booknotes interview with Taubman, 27 April 2003, C-SPAN

Nikita Sergeyevich Khrushchev^[b] (15 April [O.S. 3 April] 1894 – 11 September 1971) was the First Secretary of the Communist Party of the Soviet Union from 1953 to 1964, and Chairman of the Council of Ministers (premier) from 1958 to 1964. During his rule, Khrushchev stunned the communist world with his denunciation of his predecessor Joseph Stalin’s crimes, and embarked on a policy of de-Stalinization with his key ally Anastas Mikoyan. He sponsored the early Soviet space program and the enactment of moderate reforms in domestic policy. After some false starts, and a narrowly avoided nuclear war over Cuba, he conducted successful negotiations with the United States to reduce Cold War tensions. In 1964, the Kremlin leadership stripped him of power, replacing him with Leonid Brezhnev as First Secretary and Alexei Kosygin as Premier.

Khrushchev was born in 1894 in a village in western Russia. He was employed as a metal worker during his youth, and he was a political commissar during the Russian Civil War. Under the sponsorship of Lazar Kaganovich, he worked his way up the Soviet hierarchy. He supported Joseph Stalin’s purges and approved thousands of arrests. In 1938, Stalin sent him to govern the Ukrainian SSR, and he continued the purges there. During what was known in the Soviet Union as the Great Patriotic War, Khrushchev was again a commissar, serving as an intermediary between Stalin and his generals. Khrushchev was present at the defense of Stalingrad, a fact he took great pride in throughout his life. After the war, he returned to Ukraine before being recalled to Moscow as one of Stalin’s close advisers.

On 5 March 1953, Stalin’s death triggered a power struggle in which Khrushchev emerged victorious upon consolidating his authority as First Secretary of the party’s Central Committee. On 25 February 1956, at the 20th Party Congress, he delivered the «Secret Speech», which denounced Stalin’s purges and ushered in a less repressive era in the Soviet Union. His domestic policies, aimed at bettering the lives of ordinary citizens, were often ineffective, especially in agriculture. Hoping eventually to rely on missiles for national defense, Khrushchev ordered major cuts in conventional forces. Despite the cuts, Khrushchev’s time in office saw the tensest years of the Cold War, culminating in the Cuban Missile Crisis.

Khrushchev enjoyed strong support during the 1950s thanks to major victories like the Suez Crisis, the launching of Sputnik, the Syrian Crisis of 1957, and the 1960 U-2 incident. By the early 1960s however, Khrushchev’s popularity was eroded by flaws in his policies, as well as his handling of the Cuban Missile Crisis. This emboldened his potential opponents, who quietly rose in strength and deposed him in October 1964. However, he did not suffer the deadly fate suffered by the losers of previous Soviet power struggles and was pensioned off with an apartment in Moscow and a dacha in the countryside. His lengthy memoirs were smuggled to the West and published in part in 1970. Khrushchev died in 1971 of a heart attack.

Early years[edit]

Khrushchev was born on 15 April 1894,^[c][2] in Kalinovka,^[3] a village in what is now Russia’s Kursk Oblast, near the present Ukrainian border.^[4] His parents, Sergei Khrushchev and Kseniya Khrushcheva, were poor Russian peasants,^[5] and had a daughter two years Nikita’s junior, Irina.^[2] Sergei Khrushchev was employed in a number of positions in the Donbas area of far eastern Ukraine, working as a railwayman, as a miner, and laboring in a brick factory. Wages were much higher in the Donbas than in the Kursk region, and Sergei Khrushchev generally left his family in Kalinovka, returning there when he had enough money.^[6]

Kalinovka was a peasant village; Khrushchev’s teacher, Lydia Shevchenko, later stated that she had never seen a village as poor as Kalinovka had been.^[7] Nikita worked as a herdsboy from an early age. He was schooled for a total of four years, part in the village school and part under Shevchenko’s tutelage in Kalinovka’s state school. According to Khrushchev in his memoirs, Shevchenko was a freethinker who upset the villagers by not attending church, and when her brother visited, he gave Khrushchev books which had been banned by the Imperial Government.^[8] She urged Nikita to seek further education, but family finances did not permit this.^[8]

In 1908, Sergei Khrushchev moved to the Donbas city of Yuzovka (now Donetsk, Ukraine); fourteen-year-old Nikita followed later that year, while Kseniya Khrushcheva and her daughter came after.^[9] Yuzovka, which was renamed Stalino in 1924 and Donetsk in 1961, was at the heart of one of the most industrialized areas of the Russian Empire.^[9] After working briefly in other fields, Khrushchev’s parents found Nikita a place as a metal fitter’s apprentice. Upon completing that apprenticeship, the teenage Khrushchev was hired by a factory.^[10] He lost that job when he collected money for the families of the victims of the Lena Goldfields massacre, and was hired to mend underground equipment by a mine in nearby Ruchenkovo,^[11] where his father was the union organizer, and he helped distribute copies and organize public readings of Pravda.^[12] He later stated that he considered emigrating to the United States for better wages, but did not do so.^[13] He later recalled his working days:

I started working as soon as I learned how to walk. Until the age of fifteen, I worked as a shepherd. I tended, as the foreigners say when they use the Russian language, «the little cows,» I was a sheepherder, I herded cows for a capitalist, and that was before I was fifteen. After that, I worked at a factory for a German, and I worked in a French-owned mine, I worked at a Belgian-owned chemical factory, and [now] I’m the Prime Minister of the great Soviet state. And I am in no way ashamed of my past because all work is worthy of respect. Work as such cannot be dirty, it is only conscience that can be.

— Khrushchev’s speech in Hollywood, translated by Viktor Sukhodrev^[14]

When World War I broke out in 1914, Khrushchev was exempt from conscription because he was a skilled metal worker. He was employed by a workshop that serviced ten mines, and he was involved in several strikes that demanded higher pay, better working conditions, and an end to the war.^[15] In 1914, he married Yefrosinia Pisareva, daughter of the lift operator at the Rutchenkovo mine. In 1915, they had a daughter, Yulia, and in 1917, a son, Leonid.^[16]

After the abdication of Tsar Nicholas II in 1917, the new Russian Provisional Government in Petrograd had little influence over Ukraine. Khrushchev was elected to the worker’s council (or soviet) in Rutchenkovo, and in May he became its chairman.^[17] He did not join the Bolsheviks until 1918, a year in which the Russian Civil War, between the Bolsheviks and a coalition of opponents known as the White Army, began in earnest. His biographer, William Taubman, suggests that Khrushchev’s delay in affiliating himself with the Bolsheviks was because he felt closer to the Mensheviks who prioritized economic progress, whereas the Bolsheviks sought political power.^[18] In his memoirs, Khrushchev indicated that he waited because there were many groups, and it was difficult to keep them all straight.^[18]

In March 1918, as the Bolshevik government concluded a separate peace with the Central Powers, the Germans occupied the Donbas and Khrushchev fled to Kalinovka. In late 1918 or early 1919, he was mobilized into the Red Army as a political commissar.^[19] The post of political commissar had recently been introduced as the Bolsheviks came to rely less on worker activists and more on military recruits; its functions included indoctrination of recruits in the tenets of Bolshevism, and promoting troop morale and battle readiness.^[20] Beginning as commissar to a construction platoon, Khrushchev rose to become commissar to a construction battalion and was sent from the front for a two-month political course. The young commissar came under fire many times,^[21] though many of the war stories he would tell in later life dealt more with his (and his troops’) cultural awkwardness, rather than with combat.^[20] In 1921, the civil war ended, and Khrushchev was demobilized and assigned as commissar to a labor brigade in the Donbas, where he and his men lived in poor conditions.^[20]

The wars had caused widespread devastation and famine, and one of the victims of the hunger and disease was Khrushchev’s wife, Yefrosinia, who died of typhus in Kalinovka while Khrushchev was in the army. The commissar returned for the funeral and, loyal to his Bolshevik principles, refused to allow his wife’s coffin to enter the local church. With the only way into the churchyard through the church, he had the coffin lifted and passed over the fence into the burial ground, shocking the village.^[20]

Party official[edit]

Donbass years[edit]

Through the intervention of a friend, Khrushchev was assigned in 1921 as assistant director for political affairs for the Rutchenkovo mine in the Donbass region, where he had previously worked.^[22] There were as yet few Bolsheviks in the area. At that time, the movement was split by Lenin’s New Economic Policy, which allowed for some measure of private enterprise and was seen as an ideological retreat by some Bolsheviks.^[22] While Khrushchev’s responsibility lay in political affairs, he involved himself in the practicalities of resuming full production at the mine after the chaos of the war years. He helped restart the machines (key parts and papers had been removed by the pre-Soviet mine-owners) and he wore his old mine outfit for inspection tours.^[23]

Khrushchev was highly successful at the Rutchenkovo mine, and in mid-1922 he was offered the directorship of the nearby Pastukhov mine. However, he refused the offer, seeking to be assigned to the newly established technical college (tekhnikum) in Yuzovka, though his superiors were reluctant to let him go. As he had only four years of formal schooling, he applied to the training program (rabfak, short for Рабочий факультет / Rabotchyi Fakultyet, or Worker’s Faculty) attached to the tekhnikum that was designed to bring undereducated students to high-school level, a prerequisite for entry into the tekhnikum.^[24] While enrolled in the rabfak, Khrushchev continued his work at the Rutchenkovo mine.^[25]

One of his teachers later described him as a poor student.^[24] He was more successful in advancing in the Communist Party; soon after his admission to the rabfak in August 1922, he was appointed party secretary of the entire tekhnikum, and became a member of the bureau—the governing council—of the party committee for the town of Yuzovka (renamed Stalino in 1924). He briefly joined supporters of Leon Trotsky against those of Joseph Stalin over the question of party democracy.^[26] All of these activities left him with little time for his schoolwork, and while he later said he had finished his rabfak studies, it is unclear whether this was true.^[26]

According to William Taubman, Khrushchev’s studies were aided by Nina Petrovna Kukharchuk, a well-educated Party organizer and daughter of well-to-do Ukrainian peasants.^[27] The family was poor, according to Nina’s own recollections. The two lived together as husband and wife for the rest of Khrushchev’s life, though they never registered their marriage. They had three children together: daughter Rada was born in 1929, son Sergei in 1935 and daughter Elena in 1937.

In mid-1925, Khrushchev was appointed Party secretary of the Petrovo-Marinsky raikom, or district, near Stalino. The raikom was about 1,000 square kilometres (400 sq mi) in area, and Khrushchev was constantly on the move throughout his domain, taking an interest in even minor matters.^[28] In late 1925, Khrushchev was elected a non-voting delegate to the 14th Congress of the USSR Communist Party in Moscow.^[29]

Kaganovich protégé[edit]

Khrushchev met Lazar Kaganovich as early as 1917. In 1925, Kaganovich became Party head in Ukraine^[30] and Khrushchev, falling under his patronage,^[31] was rapidly promoted. He was appointed second in command of Stalin’s party apparatus in late 1926. Within nine months his superior, Konstantin Moiseyenko, was ousted, which, according to Taubman, was due to Khrushchev’s instigation.^[30] Kaganovich transferred Khrushchev to Kharkov, then the capital of Ukraine, as head of the Organizational Department of the Ukrainian Party’s Central Committee.^[32] In 1928, Khrushchev was transferred to Kiev, where he served as head of the organizational department,^[33] second-in-command of the Party organization there.^[34]

In 1929, Khrushchev again sought to further his education, following Kaganovich (now in the Kremlin as a close associate of Stalin) to Moscow and enrolling in the Stalin Industrial Academy. Khrushchev never completed his studies there, but his career in the Party flourished.^[35] When the school’s Party cell elected a number of rightists to an upcoming district Party conference, the cell was attacked in Pravda.^[36] Khrushchev emerged victorious in the ensuing power struggle, becoming Party secretary of the school, arranging for the delegates to be withdrawn, and, afterward, purging the cell of the rightists.^[36] Khrushchev rose rapidly through the Party ranks, first becoming Party leader for the Bauman district, site of the Academy, before taking the same position in the Krasnopresnensky district, the capital’s largest and most important. By 1932, Khrushchev had become second in command, behind Kaganovich, of the Moscow city Party organization, and in 1934, he became Party leader for the city^[35] and a member of the Party’s Central Committee.^[37] Khrushchev attributed his rapid rise to his acquaintance with fellow Academy student Nadezhda Alliluyeva, Stalin’s wife. In his memoirs, Khrushchev stated that Alliluyeva spoke well of him to her husband. His biographer, William Tompson, downplays the possibility, stating that Khrushchev was too low in the Party hierarchy to enjoy Stalin’s patronage and that if influence was brought to bear on Khrushchev’s career at this stage, it was by Kaganovich.^[38]

While head of the Moscow city organization, Khrushchev superintended the construction of the Moscow Metro, a highly expensive undertaking, with Kaganovich in overall charge. Faced with an already-announced opening date of 7 November 1934, Khrushchev took considerable risks in the construction and spent much of his time down in the tunnels. When the inevitable accidents did occur, they were depicted as heroic sacrifices in a great cause. The Metro did not open until 1 May 1935, but Khrushchev received the Order of Lenin for his role in its construction.^[39] Later that year, he was selected as First Secretary of the Moscow Regional Committee which was responsible for Moscow oblast, a province with a population of 11 million.^[35]

Involvement in purges[edit]

Stalin’s office records show meetings at which Khrushchev was present as early as 1932. The two increasingly built a good relationship. Khrushchev greatly admired the dictator and treasured informal meetings with him and invitations to Stalin’s dacha, while Stalin felt warm affection for his young subordinate.^[40]
Beginning in 1934, Stalin began a campaign of political repression known as the Great Purge, during which many were executed or sent to the Gulag. Central to this campaign were the Moscow Trials, a series of show trials of the purged top leaders of the party and the military. In 1936, as the trials proceeded, Khrushchev expressed his vehement support:

Everyone who rejoices in the successes achieved in our country, the victories of our party led by the great Stalin, will find only one word suitable for the mercenary, fascist dogs of the Trotskyite-Zinovievite gang. That word is execution.^[41]

Khrushchev assisted in the purge of many friends and colleagues in Moscow oblast.^[42] Of 38 top Party officials in Moscow city and province, 35 were killed^[42]—the three survivors were transferred to other parts of the USSR.^[43] Of the 146 Party secretaries of cities and districts outside Moscow city in the province, only 10 survived the purges.^[42] In his memoirs, Khrushchev noted that almost everyone who worked with him was arrested.^[44] By Party protocol, Khrushchev was required to approve these arrests, and did little or nothing to save his friends and colleagues.^[45]

Party leaders were given numerical quotas of «enemies» to be turned in and arrested.^[45] In June 1937, the Politburo set a quota of 35,000 enemies to be arrested in Moscow province; 5,000 of these were to be executed. In reply, Khrushchev asked that 2,000 wealthy peasants, or kulaks living in Moscow be killed in part fulfillment of the quota. In any event, only two weeks after receiving the Politburo order, Khrushchev was able to report to Stalin that 41,305 «criminal and kulak elements» had been arrested. Of the arrestees, according to Khrushchev, 8,500 deserved execution.^[45]

Khrushchev had no reason to think himself immune from the purges, and in 1937, confessed his own 1923 dalliance with Trotskyism to Kaganovich, who, according to Khrushchev, «blanched» (for his protégé’s sins could affect his own standing) and advised him to tell Stalin. The dictator took the confession in his stride, and, after initially advising Khrushchev to keep it quiet, suggested that Khrushchev tell his tale to the Moscow party conference. Khrushchev did so, to applause, and was immediately reelected to his post.^[46] Khrushchev related in his memoirs that he was also denounced by an arrested colleague. Stalin told Khrushchev of the accusation personally, looking him in the eye and awaiting his response. Khrushchev speculated in his memoirs that had Stalin doubted his reaction, he would have been categorized as an enemy of the people then and there.^[47] Nonetheless, Khrushchev became a candidate member of the Politburo on 14 January 1938 and a full member in March 1939.^[48]

External video
Khrushchev speech in 1937
Khrushchev speech at the opening of the Moscow Metro

In late 1937, Stalin appointed Khrushchev as head of the Communist Party in Ukraine, and Khrushchev duly left Moscow for Kiev, again the Ukrainian capital, in January 1938.^[49] Ukraine had been the site of extensive purges, with the murdered including professors in Stalino whom Khrushchev greatly respected. The high ranks of the Party were not immune; the Central Committee of Ukraine was so devastated that it could not convene a quorum. After Khrushchev’s arrival, the pace of arrests accelerated.^[50] All but one member of the Ukrainian Politburo Organizational Bureau and Secretariat were arrested. Almost all government officials and Red Army commanders were replaced.^[51] During the first few months after Khrushchev’s arrival, almost everyone arrested received the death penalty.^[52]

Biographer William Taubman suggested that because Khrushchev was again unsuccessfully denounced while in Kiev, he must have known that some of the denunciations were not true and that innocent people were suffering.^[51] In 1939, Khrushchev addressed the Fourteenth Ukrainian Party Congress, saying «Comrades, we must unmask and relentlessly destroy all enemies of the people. But we must not allow a single honest Bolshevik to be harmed. We must conduct a struggle against slanderers.»^[51]

World War II[edit]

Liberation of Polish territory[edit]

When Soviet troops, pursuant to the Molotov–Ribbentrop Pact, invaded the eastern portion of Poland on 17 September 1939, Khrushchev accompanied the troops at Stalin’s direction. A large number of ethnic Ukrainians lived in the invaded area, much of which today forms the western portion of Ukraine. Many inhabitants therefore initially welcomed the invasion, though they hoped that they would eventually become independent. Khrushchev’s role was to ensure that the occupied areas voted for union with the USSR. Through a combination of propaganda, deception as to what was being voted for, and outright fraud, the Soviets ensured that the assemblies elected in the new territories would unanimously petition for union with the USSR. When the new assemblies did so, their petitions were granted by the USSR Supreme Soviet, and Western Ukraine became a part of the Ukrainian Soviet Socialist Republic (Ukrainian SSR) on 1 November 1939.^[53] Clumsy actions by the Soviets, such as staffing Western Ukrainian organizations with Eastern Ukrainians, and giving confiscated land to collective farms (kolkhozes) rather than to peasants, soon alienated Western Ukrainians, damaging Khrushchev’s efforts to achieve unity.^[54]

War against Germany[edit]

When Nazi Germany invaded the USSR, in June 1941, Khrushchev was still at his post in Kiev.^[55] Stalin appointed him a political commissar, and Khrushchev served on a number of fronts as an intermediary between the local military commanders and the political rulers in Moscow. Stalin used Khrushchev to keep commanders on a tight leash, while the commanders sought to have him influence Stalin.^[56]

As the Germans advanced, Khrushchev worked with the military to defend and save Kiev. Handicapped by orders from Stalin that under no circumstances should the city be abandoned, the Red Army was soon encircled by the Germans. While the Germans stated they took 655,000 prisoners, according to the Soviets, 150,541 men out of 677,085 escaped the trap.^[57] Primary sources differ on Khrushchev’s involvement at this point. According to Marshal Georgi Zhukov, writing some years after Khrushchev fired and disgraced him in 1957, Khrushchev persuaded Stalin not to evacuate troops from Kiev.^[58] However, Khrushchev noted in his memoirs that he and Marshal Semyon Budyonny proposed redeploying Soviet forces to avoid the encirclement until Marshal Semyon Timoshenko arrived from Moscow with orders for the troops to hold their positions.^[59] Early Khrushchev biographer Mark Frankland suggested that Khrushchev’s faith in his leader was first shaken by the Red Army’s setbacks.^[31] Khrushchev stated in his memoirs:

But let me return to the enemy breakthrough in the Kiev area, the encirclement of our group, and the destruction of the 37th Army. Later, the Fifth Army also perished … All of this was senseless, and from the military point of view, a display of ignorance, incompetence, and illiteracy. … There you have the result of not taking a step backward. We were unable to save these troops because we didn’t withdraw them, and as a result, we simply lost them. … And yet it was possible to allow this not to happen.^[60]

In 1942, Khrushchev was on the Southwest Front, and he and Timoshenko proposed a massive counteroffensive in the Kharkov area. Stalin approved only part of the plan, but 640,000 Red Army soldiers would still become involved in the offensive. The Germans, however, had deduced that the Soviets were likely to attack at Kharkov, and set a trap. Beginning on 12 May 1942, the Soviet offensive initially appeared successful, but within five days the Germans had driven deep into the Soviet flanks, and the Red Army troops were in danger of being cut off. Stalin refused to halt the offensive, and the Red Army divisions were soon encircled by the Germans. The USSR lost about 267,000 soldiers, including more than 200,000 men captured, and Stalin demoted Timoshenko and recalled Khrushchev to Moscow. While Stalin hinted at arresting and executing Khrushchev, he allowed the commissar to return to the front by sending him to Stalingrad.^[61]

Khrushchev reached the Stalingrad Front in August 1942, soon after the start of the battle for the city.^[62] His role in the Stalingrad defense was not major—General Vasily Chuikov, who led the city’s defense, mentions Khrushchev only briefly in a memoir published while Khrushchev was premier—but to the end of his life, he was proud of his role.^[63] Though he visited Stalin in Moscow on occasion, he remained in Stalingrad for much of the battle and was nearly killed at least once. He proposed a counterattack, only to find that Georgy Zhukov and other generals had already planned Operation Uranus, a plan to break out from Soviet positions and encircle and destroy the Germans; it was being kept secret. Before Uranus was launched, Khrushchev spent much time checking on troop readiness and morale, interrogating Nazi prisoners, and recruiting some for propaganda purposes.^[62]

Soon after Stalingrad, Khrushchev met with personal tragedy, as his son Leonid, a fighter pilot, was apparently shot down and killed in action on 11 March 1943. The circumstances of Leonid’s death remain obscure and controversial,^[64] as none of his fellow fliers stated that they witnessed him being shot down, nor was his plane found or body recovered. As a result, Leonid’s fate has been the subject of considerable speculation. One theory has Leonid surviving the crash and collaborating with the Germans, and when he was recaptured by the Soviets, Stalin ordering him shot despite Nikita Khrushchev pleading for his life.^[64] This supposed killing is used to explain why Khrushchev later denounced Stalin in the Secret Speech.^[64][65] While there is no supporting evidence for this account in Soviet files, some historians allege that Leonid Khrushchev’s file was tampered with after the war.^[66] In later years, Leonid Khrushchev’s wingmate stated that he saw his plane disintegrate, but did not report it. Khrushchev biographer Taubman speculates that this omission was most likely to avoid the possibility of being seen as complicit in the death of the son of a Politburo member.^[67] In mid-1943, Leonid’s wife, Liuba Khrushcheva, was arrested on accusations of spying and sentenced to five years in a labor camp, and her son (by another relationship), Tolya, was placed in a series of orphanages. Leonid’s daughter, Yulia, was raised by Nikita Khrushchev and his wife.^[68]

After Uranus forced the Germans into retreat, Khrushchev served on other fronts of the war. He was attached to Soviet troops at the Battle of Kursk, in July 1943, which turned back the last major German offensive on Soviet soil.^[69] Khrushchev related that he interrogated an SS defector, learning that the Germans intended an attack—a claim dismissed by his biographer Taubman as «almost certainly exaggerated».^[70] He accompanied Soviet troops as they took Kiev in November 1943, entering the shattered city as Soviet forces drove out German troops.^[70] As Soviet forces met with greater success, driving the Nazis westwards towards Germany, Nikita Khrushchev became increasingly involved in reconstruction work in Ukraine. He was appointed Premier of the Ukrainian SSR in addition to his earlier party post, one of the rare instances in which the Ukrainian party and civil leader posts were held by one person.^[71]

According to Khrushchev biographer William Tompson, it is difficult to assess Khrushchev’s war record, since he most often acted as part of a military council, and it is not possible to know the extent to which he influenced decisions, rather than signing off on the orders of military officers. However, Tompson points to the fact that the few mentions of Khrushchev in military memoirs published during the Brezhnev era were generally favorable, at a time when it was «barely possible to mention Khrushchev in print in any context».^[72] Tompson suggests that these favorable mentions indicate that military officers held Khrushchev in high regard.^[72]

Rise to power[edit]

Return to Ukraine[edit]

Almost all of Ukraine had been occupied by the Germans, and Khrushchev returned to his domain in late 1943 to find devastation. Ukraine’s industry had been destroyed, and agriculture faced critical shortages. Even though millions of Ukrainians had been taken to Germany as workers or prisoners of war, there was insufficient housing for those who remained.^[73] One out of every six Ukrainians were killed in World War II.^[74]

Khrushchev sought to reconstruct Ukraine but also desired to complete the interrupted work of imposing the Soviet system on it, though he hoped that the purges of the 1930s would not recur.^[75] As Ukraine was recovered militarily, conscription was imposed, and 750,000 men aged between nineteen and fifty were given minimal military training and sent to join the Red Army.^[76] Other Ukrainians joined partisan forces, seeking an independent Ukraine.^[76] Khrushchev rushed from district to district through Ukraine, urging the depleted labor force to greater efforts. He made a short visit to his birthplace of Kalinovka, finding a starving population, with only a third of the men who had joined the Red Army having returned. Khrushchev did what he could to assist his hometown.^[77] Despite Khrushchev’s efforts, in 1945, Ukrainian industry was at only a quarter of pre-war levels, and the harvest actually dropped from that of 1944, when the entire territory of Ukraine had not yet been retaken.^[73]

In an effort to increase agricultural production, the kolkhozes (collective farms) were empowered to expel residents who were not pulling their weight. Kolkhoz leaders used this as an excuse to expel their personal enemies, invalids, and the elderly, sending them to the eastern parts of the Soviet Union. Khrushchev viewed this policy as very effective and recommended its adoption elsewhere to Stalin.^[73] He also worked to impose collectivization on Western Ukraine. While Khrushchev hoped to accomplish this by 1947, lack of resources and armed resistance by partisans slowed the process.^[78] The partisans, many of whom fought as the Ukrainian Insurgent Army (UPA), were gradually defeated, as Soviet police and military reported killing 110,825 «bandits» and capturing a quarter million more between 1944 and 1946.^[79] About 600,000 Western Ukrainians were arrested between 1944 and 1952, with one-third executed and the remainder imprisoned or exiled to the east.^[79]

The war years of 1944 and 1945 had seen poor harvests, and 1946 saw intense drought strike Ukraine and Western Russia. Despite this, collective and state farms were required to turn over 52% of the harvest to the government.^[80] The Soviet government sought to collect as much grain as possible to supply communist allies in Eastern Europe.^[81] Khrushchev set the quotas at a high level, leading Stalin to expect an unrealistically large quantity of grain from Ukraine.^[82] Food was rationed—but non-agricultural rural workers throughout the USSR were given no ration cards. The inevitable starvation was largely confined to remote rural regions and was little noticed outside the USSR.^[80] Khrushchev, realizing the desperate situation in late 1946, repeatedly appealed to Stalin for aid, to be met with anger and resistance on the part of the leader. When letters to Stalin had no effect, Khrushchev flew to Moscow and made his case in person. Stalin finally gave Ukraine limited food aid, and money to set up free soup kitchens.^[83] However, Khrushchev’s political standing had been damaged, and in February 1947, Stalin suggested that Lazar Kaganovich be sent to Ukraine to «help» Khrushchev.^[84] The following month, the Ukrainian Central Committee removed Khrushchev as party leader in favor of Kaganovich, while retaining him as premier.^[85]

Soon after Kaganovich arrived in Kiev, Khrushchev fell ill and was barely seen until September 1947. In his memoirs, Khrushchev indicates he had pneumonia; some biographers have theorized that Khrushchev’s illness was entirely political, out of fear that his loss of position was the first step towards downfall and demise.^[86] However, Khrushchev’s children remembered their father as having been seriously ill. Once Khrushchev was able to get out of bed, he and his family took their first vacation since before the war, to a beachfront resort in Latvia.^[85] Khrushchev, though, soon broke the beach routine with duck-hunting trips, and a visit to the new Soviet Kaliningrad, where he toured factories and quarries.^[87] By the end of 1947, Kaganovich had been recalled to Moscow and the recovered Khrushchev had been restored to the First Secretaryship. He then resigned the Ukrainian premiership in favor of Demyan Korotchenko, Khrushchev’s protégé.^[86]

Khrushchev’s final years in Ukraine were generally peaceful, with industry recovering,^[88] Soviet forces overcoming the partisans, and 1947 and 1948 seeing better-than-expected harvests.^[89] Collectivization advanced in Western Ukraine, and Khrushchev implemented more policies that encouraged collectivization and discouraged private farms. These sometimes backfired, however: a tax on private livestock holdings led to peasants slaughtering their stock.^[90] With the idea of eliminating differences in attitude between town and countryside and transforming the peasantry into a «rural proletariat», Khrushchev conceived the idea of the «agro-town».^[91] Rather than agricultural workers living in villages close to farms, they would live further away in larger towns which would offer municipal services such as utilities and libraries, which were not present in villages. He completed only one such town before his December 1949 return to Moscow; he dedicated it to Stalin as a 70th birthday present.^[91]

In his memoirs, Khrushchev spoke highly of Ukraine, where he governed for over a decade:

I’ll say that the Ukrainian people treated me well. I recall warmly the years I spent there. This was a period full of responsibilities, but pleasant because it brought satisfaction … But far be it from me to inflate my significance. The entire Ukrainian people was exerting great efforts … I attribute Ukraine’s successes to the Ukrainian people as a whole. I won’t elaborate further on this theme, but in principle, it’s very easy to demonstrate. I’m Russian myself, and I don’t want to offend the Russians.^[92]

Stalin’s final years[edit]

From mid-December 1949, Khrushchev again served as head of the Party in Moscow city and province. His biographer Taubman suggests that Stalin most likely recalled Khrushchev to Moscow to balance the influence of Georgy Malenkov and security chief Lavrentiy Beria, who were widely seen as Stalin’s heirs.^[93] The aging leader rarely called Politburo meetings. Instead, much of the high-level work of government took place at dinners hosted by Stalin for his inner circle of Beria, Malenkov, Khrushchev, Kaganovich, Kliment Voroshilov, Vyacheslav Molotov, and Nikolai Bulganin. Khrushchev took early naps so that he would not fall asleep in Stalin’s presence; he noted in his memoirs, «Things went badly for those who dozed off at Stalin’s table.»^[94]

In 1950, Khrushchev began a large-scale housing program for Moscow. Five- or six-story apartment buildings became ubiquitous throughout the Soviet Union; many remain in use today.^[95] Khrushchev had prefabricated reinforced concrete used, greatly speeding up construction.^[96] These structures were completed at triple the construction rate of Moscow housing from 1946 to 1950, lacked elevators or balconies, and were nicknamed Khrushchyovka by the public, but because of their shoddy workmanship sometimes disparagingly called Khrushchoba, combining Khrushchev’s name with the Russian word trushchoba, meaning «slum».^[97] In 1995, almost 60,000,000 residents of the former Soviet Union still lived in these buildings.^[95]

In his new positions, Khrushchev continued his kolkhoz consolidation scheme, which decreased the number of collective farms in Moscow province by about 70%. This resulted in farms that were too large for one chairman to manage effectively.^[98] Khrushchev also sought to implement his agro-town proposal, but when his lengthy speech on the subject was published in Pravda in March 1951, Stalin disapproved of it. The periodical quickly published a note stating that Khrushchev’s speech was merely a proposal, not policy. In April, the Politburo disavowed the agro-town proposal. Khrushchev feared that Stalin would remove him from office, but the leader mocked Khrushchev, then allowed the episode to pass.^[99]

On 1 March 1953, Stalin suffered a massive stroke. As terrified doctors attempted treatment, Khrushchev and his colleagues engaged in an intense discussion as to the new government. On 5 March, Stalin died. ^[100]

Khrushchev later reflected on Stalin:

Stalin called everyone who didn’t agree with him an «enemy of the people.» He said that they wanted to restore the old order, and for this purpose, «the enemies of the people» had linked up with the forces of reaction internationally. As a result, several hundred thousand honest people perished. Everyone lived in fear in those days. Everyone expected that at any moment there would be a knock on the door in the middle of the night and that knock on the door would prove fatal … [P]eople not to Stalin’s liking were annihilated, honest party members, irreproachable people, loyal and hard workers for our cause who had gone through the school of revolutionary struggle under Lenin’s leadership. This was utter and complete arbitrariness. And now is all this to be forgiven and forgotten? Never!^[101]

Struggle for power[edit]

On 6 March 1953, Stalin’s death was announced, as was the new leadership. Malenkov was the new Chairman of the Council of Ministers, with Beria (who consolidated his hold over the security agencies), Kaganovich, Bulganin, and former Foreign Minister Vyacheslav Molotov as first vice-chairmen. Those members of the Presidium of the Central Committee who had been recently promoted by Stalin were demoted. Khrushchev was relieved of his duties as Party head for Moscow to concentrate on unspecified duties in the Party’s Central Committee.^[102] The New York Times listed Malenkov and Beria first and second among the ten-man Presidium—and Khrushchev last.^[103]

However, Malenkov resigned from the secretariat of the Central Committee on 14 March.^[104] This came due to concerns that he was acquiring too much power. The major beneficiary was Khrushchev. His name appeared atop a revised list of secretaries—indicating that he was now in charge of the party.^[105] The Central Committee formally elected him First Secretary in September.^[106]

After Stalin’s death, Beria launched a number of reforms. According to Taubman, «unparalleled in his cynicism, he [Beria] did not let ideology stand in his way. Had he prevailed, he would almost certainly have exterminated his colleagues, if only to prevent them from liquidating him. In the meantime, however, his burst of reforms rivaled Khrushchev’s and in some ways even Gorbachev’s thirty-five years later.»^[104] One proposal, which was adopted, was an amnesty which eventually led to the freeing of over a million non-political prisoners. Another, which was not adopted, was to release East Germany into a united, neutral Germany in exchange for compensation from the West^[107]—a proposal considered by Khrushchev to be anti-communist.^[108] Khrushchev allied with Malenkov to block many of Beria’s proposals, while the two slowly picked up support from other Presidium members. Their campaign against Beria was aided by fears that Beria was planning a military coup,^[109] and, according to Khrushchev in his memoirs, by the conviction that «Beria is getting his knives ready for us.»^[110] The key move by Khrushchev and Malenkov was to lure two of Beria’s most powerful deputy ministers, Sergei Kruglov and Ivan Serov, to betray their boss. This allowed Khrushchev and Malenkov to arrest Beria as Beria belatedly discovered he had lost control of Ministry of Interior troops and the troops of the Kremlin guard.^[111] On 26 June 1953, Beria was arrested at a Presidium meeting, following extensive military preparations by Khrushchev and his allies. Beria was tried in secret and executed in December 1953 with five of his close associates. The execution of Beria proved to be the last time the loser of a top-level Soviet power struggle paid with his life.^[112]

The power struggle continued. Malenkov’s power was in the central state apparatus, which he sought to extend through reorganizing the government, giving it additional power at the expense of the Party. He also sought public support by lowering retail prices and lowering the level of bond sales to citizens, which had long been effectively obligatory. Khrushchev, on the other hand, with his power base in the Party, sought to strengthen the Party and his position within it. While, under the Soviet system, the Party was to be preeminent, it had been greatly drained of power by Stalin, who had given much of that power to himself and to the Politburo (later, to the Presidium). Khrushchev saw that with the Presidium in conflict, the Party and its Central Committee might again become powerful.^[113] Khrushchev carefully cultivated high Party officials, and was able to appoint supporters as local Party bosses, who then took seats on the Central Committee.^[114]

Khrushchev presented himself as a down-to-earth activist prepared to take up any challenge, contrasting with Malenkov who, though sophisticated, came across as colourless.^[114] Khrushchev arranged for the Kremlin grounds to be opened to the public, an act with «great public resonance».^[115] While both Malenkov and Khrushchev sought reforms to agriculture, Khrushchev’s proposals were broader and included the Virgin Lands Campaign, under which hundreds of thousands of young volunteers would settle and farm areas of Western Siberia and Northern Kazakhstan. While the scheme eventually became a tremendous disaster for Soviet agriculture, it was initially successful.^[116] In addition, Khrushchev possessed incriminating information on Malenkov, taken from Beria’s secret files. As Soviet prosecutors investigated the atrocities of Stalin’s last years, including the Leningrad case, they came across evidence of Malenkov’s involvement. Beginning in February 1954, Khrushchev replaced Malenkov in the seat of honour at Presidium meetings; in June, Malenkov ceased to head the list of Presidium members, which was thereafter organized in alphabetical order. Khrushchev’s influence continued to increase, winning the allegiance of local party heads, and with his nominee heading the KGB.^[117]

At a Central Committee meeting in January 1955, Malenkov was accused of involvement in atrocities, and the committee passed a resolution accusing him of involvement in the Leningrad case, and of facilitating Beria’s climb to power. At a meeting of the mostly ceremonial Supreme Soviet the following month, Malenkov was demoted in favor of Bulganin, to the surprise of Western observers.^[118] Malenkov remained in the Presidium as Minister of Electric Power Stations. According to Khrushchev biographer William Tompson, «Khrushchev’s position as first among the members of the collective leadership was now beyond any reasonable doubt.»^[119]

The post-Stalin battle for political control reshaped foreign-policy. There was more realism and less ideological abstraction when confronted by European and Middle Eastern situations. Khrushchev’s «secret speech» attack on Stalin in 1956 was a signal for abandoning Stalinist precepts and looking at new options, including more involvement in the Middle East. Khrushchev in power did not moderate his personality—he remained unpredictable, and was emboldened by the spectacular successes in space. He thought that would give the USSR world prestige, leading to quick Communist advances in the Third World. Khrushchev’s policy was still restrained by the need to retain the support of the Presidium and to placate the inarticulate but restive Soviet masses who were thrilled by Sputnik but demanded a higher standard of living on the ground as well.^[120]

Leader (1956–1964)[edit]

Domestic policies[edit]

Consolidation of power and «Secret Speech»[edit]

After the demotion of Malenkov, Khrushchev and Molotov initially worked together well. Molotov even proposed that Khrushchev, not Bulganin, replace Malenkov as premier. However, Khrushchev and Molotov increasingly differed on policy. Molotov opposed the Virgin Lands policy, instead proposing heavy investment to increase yields in developed agricultural areas, which Khrushchev felt was not feasible due to a lack of resources and a lack of a sophisticated farm labor force. The two differed on foreign policy as well; soon after Khrushchev took power, he sought a peace treaty with Austria, which would allow Soviet troops then in occupation of part of the country to leave. Molotov was resistant, but Khrushchev arranged for an Austrian delegation to come to Moscow and negotiate the treaty.^[121] Although Khrushchev and other Presidium members attacked Molotov at a Central Committee meeting in mid-1955, accusing him of conducting a foreign policy which turned the world against the USSR, Molotov remained in his position.^[122]

By the end of 1955, thousands of political prisoners had returned home and told their experiences of the Gulag labor camps.^[123] Continuing investigation into the abuses brought home the full breadth of Stalin’s crimes to his successors. Working together with his close ally Anastas Mikoyan, Khrushchev believed that once the stain of Stalinism was removed, the Party would inspire loyalty among the people.^[124] Beginning in October 1955, Khrushchev fought to tell the delegates to the upcoming 20th Party Congress about Stalin’s crimes. Some of his colleagues, including Molotov and Malenkov, opposed the disclosure and managed to persuade him to make his remarks in a closed session.^[125]

The 20th Party Congress opened on 14 February 1956. In his opening words in his initial address, Khrushchev denigrated Stalin by asking delegates to rise in honour of the Communist leaders who had died since the last congress, whom he named, equating Stalin with Klement Gottwald and the little-known Kyuichi Tokuda.^[126] In the early morning hours of 25 February, Khrushchev delivered what became known as the «Secret Speech» to a closed session of the Congress limited to Soviet delegates. In four hours, he demolished Stalin’s reputation. Khrushchev noted in his memoirs that the «congress listened to me in silence. As the saying goes, you could have heard a pin drop. It was all so sudden and unexpected.»^[127] Khrushchev told the delegates:

It is here that Stalin showed in a whole series of cases his intolerance, his brutality, and his abuse of power … he often chose the path of repression and physical annihilation, not only against actual enemies but also against individuals who had not committed any crimes against the party or the Soviet Government.^[128]

The Secret Speech, while it did not fundamentally change Soviet society, had wide-ranging effects. The speech was a factor in unrest in Poland and revolution in Hungary later in 1956, and Stalin defenders led four days of rioting in his native Georgia in June, calling for Khrushchev to resign and Molotov to take over.^[129] In meetings where the Secret Speech was read, communists would make even more severe condemnations of Stalin (and of Khrushchev), and even call for multi-party elections. However, Stalin was not publicly denounced, and his portrait remained widespread through the USSR, from airports to Khrushchev’s Kremlin office. Mikhail Gorbachev, then a Komsomol official, recalled that though young and well-educated Soviets in his district were excited by the speech, many others decried it, either defending Stalin or seeing little point in digging up the past.^[129] Forty years later, after the fall of the Soviet Union, Gorbachev applauded Khrushchev for his courage in taking a huge political risk and showing himself to be «a moral man after all».^[130]

The term «Secret Speech» proved to be an utter misnomer. While the attendees at the Speech were all Soviet, Eastern European delegates were allowed to hear it the following night, read slowly to allow them to take notes. By 5 March, copies were being mailed throughout the Soviet Union, marked «not for the press» rather than «top secret». An official translation appeared within a month in Poland; the Poles printed 12,000 extra copies, one of which soon reached the West.^[125] Khrushchev’s son, Sergei, later wrote, «[C]learly, Father tried to ensure it would reach as many ears as possible. It was soon read at Komsomol meetings; that meant another eighteen million listeners. If you include their relatives, friends, and acquaintances, you could say that the entire country became familiar with the speech … Spring had barely begun when the speech began circulating around the world.»^[131]

The anti-Khrushchev minority in the Presidium was augmented by those opposed to Khrushchev’s proposals to decentralize authority over industry, which struck at the heart of Malenkov’s power base. During the first half of 1957, Malenkov, Molotov, and Kaganovich worked to quietly build support to dismiss Khrushchev. At an 18 June Presidium meeting at which two Khrushchev supporters were absent, the plotters moved that Bulganin, who had joined the scheme, take the chair, and proposed other moves which would effectively demote Khrushchev and put themselves in control. Khrushchev objected on the grounds that not all Presidium members had been notified, an objection which would have been quickly dismissed had Khrushchev not held firm control over the military, through Minister of Defense Marshal Zhukov, and the security departments. Lengthy Presidium meetings took place, continuing over several days. As word leaked of the power struggle, members of the Central Committee, which Khrushchev controlled, streamed to Moscow, many flown there aboard military planes, and demanded to be admitted to the meeting. While they were not admitted, there were soon enough Central Committee members in Moscow to call an emergency Party Congress, which effectively forced the leadership to allow a session of the Central Committee. At that meeting, the three main conspirators were dubbed the Anti-Party Group, and denounced with accusations of factionalism and complicity in Stalin’s crimes. The three were expelled from the Central Committee and Presidium, as was former Foreign Minister and Khrushchev client Dmitri Shepilov who joined them in the plot. Molotov was sent as Ambassador to Mongolia; the others were sent to head industrial facilities and institutes far from Moscow.^[132]

Marshal Zhukov was rewarded for his support with full membership in the Presidium, but Khrushchev feared his popularity and power. In October 1957, the defense minister was sent on a tour of the Balkans, as Khrushchev arranged a Presidium meeting to dismiss him. Zhukov learned what was happening, and hurried back to Moscow, only to be formally notified of his dismissal. At a Central Committee meeting several weeks later, not a word was said in Zhukov’s defense.^[133] Khrushchev completed the consolidation of power by in March 1958 arranging for Bulganin’s dismissal as premier in favor of himself (Bulganin was appointed to head the Gosbank) and by establishing a USSR Defense Council, led by himself, effectively making him commander in chief.^[134] Though Khrushchev was now preeminent, he did not enjoy Stalin’s absolute power.^[134]

Liberalization and the arts[edit]

After assuming power, Khrushchev allowed a modest amount of freedom in the arts. Vladimir Dudintsev’s novel Not by Bread Alone,^[135] about an idealistic engineer opposed by rigid bureaucrats, was allowed to be published in 1956, though Khrushchev called the novel «false at its base».^[136] In 1958, however, Khrushchev ordered a fierce attack on Boris Pasternak after his novel Doctor Zhivago was published abroad (he was denied permission to publish it in the Soviet Union). Pravda described the novel as «low-grade reactionary hackwork», and the author was expelled from the Writer’s Union.^[137] Pasternak was awarded the Nobel Prize for Literature, but under heavy pressure he declined it. Once he did so, Khrushchev ordered a halt to the attacks on Pasternak. In his memoirs, Khrushchev stated that he agonized over the novel, very nearly allowed it to be published, and later regretted not doing so.^[137] After his fall from power, Khrushchev obtained a copy of the novel and read it (he had earlier read only excerpts) and stated, «We shouldn’t have banned it. I should have read it myself. There’s nothing anti-Soviet in it.»^[138]

Khrushchev believed that the USSR could match the West’s living standards,^[139] and was not afraid to allow Soviet citizens to see Western achievements.^[140] Stalin had permitted few tourists to the Soviet Union, and had allowed few Soviets to travel. Khrushchev let Soviets travel (over two million Soviet citizens travelled abroad between 1957 and 1961, 700,000 of whom visited the West) and allowed foreigners to visit the Soviet Union, where tourists became subjects of immense curiosity.^[141] In 1957, Khrushchev authorized the 6th World Festival of Youth and Students to be held in Moscow that summer. He instructed Komsomol officials to «smother foreign guests in our embrace».^[142] The resulting «socialist carnival» involved over three million Moscovites, who joined with 30,000 young foreign visitors in events that ranged from discussion groups throughout the city to events at the Kremlin itself.^[143] According to historian Vladislav Zubok, the festival «shattered propagandist clichés» about Westerners by allowing Moscovites to see them for themselves.^[140]

In 1962, Khrushchev, impressed by Aleksandr Solzhenitsyn’s One Day in the Life of Ivan Denisovich, persuaded the Presidium to allow publication.^[144] That renewed thaw ended on 1 December 1962, when Khrushchev was taken to the Manezh Gallery to view an exhibit which included a number of avant-garde works. On seeing them, Khrushchev exploded with anger, an episode known as the Manege Affair, describing the artwork as «dog shit»,^[145] and proclaiming that «a donkey could smear better art with its tail».^[146] A week later, Pravda issued a call for artistic purity. When writers and filmmakers defended the painters, Khrushchev extended his anger to them. However, despite the premier’s rage, none of the artists were arrested or exiled. The Manezh Gallery exhibit remained open for some time after Khrushchev’s visit, and experienced a considerable rise in attendance after the article in Pravda.^[145]

Political reform[edit]

Under Khrushchev, the special tribunals operated by security agencies were abolished. These tribunals, known as troikas, had often ignored laws and procedures. Under the reforms, no prosecution for a political crime could be brought even in the regular courts unless approved by the local Party committee. This rarely happened; there were no major political trials under Khrushchev, and at most several hundred political prosecutions overall. Instead, other sanctions were imposed on Soviet dissidents, including loss of job or university position, or expulsion from the Party. During Khrushchev’s rule, forced hospitalization for the «socially dangerous» was introduced.^[147] According to author Roy Medvedev, who wrote an early analysis of Khrushchev’s years in power, «political terror as an everyday method of government was replaced under Khrushchev by administrative means of repression».^[147]

In 1958, Khrushchev opened a Central Committee meeting to hundreds of Soviet officials; some were even allowed to address the meeting. For the first time, the proceedings of the committee were made public in book form, a practice which was continued at subsequent meetings. This openness, however, actually allowed Khrushchev greater control over the committee, since dissenters would have to make their case in front of a large, disapproving crowd.^[148]

In 1962, Khrushchev divided oblast level Party committees (obkoms) into two parallel structures, one for industry and one for agriculture. This was unpopular among Party apparatchiks, and led to confusions in the chain of command, as neither committee secretary had precedence over the other. As there were limited numbers of Central Committee seats from each oblast, the division set up the possibility of rivalry for office between factions, and, according to Medvedev, had the potential for beginning a two-party system.^[149] Khrushchev also ordered that one-third of the membership of each committee, from low-level councils to the Central Committee itself, be replaced at each election. This decree created tension between Khrushchev and the Central Committee,^[150] and upset the party leaders upon whose support Khrushchev had risen to power.^[31]

Agricultural policy[edit]

Khrushchev was an expert on agricultural policies and sensed an urgent need to reform the backward, inefficient system with ideas that worked in the United States. He looked especially at collectivism, state farms, liquidation of machine-tractor stations, planning decentralization, economic incentives, increased labor and capital investment, new crops, and new production programs. Henry Ford had been at the center of American technology transfer to the Soviet Union in the 1930s; he sent over factory designs, engineers, and skilled craftsmen, as well as tens of thousands of Ford tractors. By the 1940s Khrushchev was keenly interested in American agricultural innovations, especially on large-scale family-operated farms in the Midwest. In the 1950s he sent several delegations to visit farms and land grant colleges, looking at successful farms that utilized high-yielding seed varieties, very large and powerful tractors and other machines, all guided by modern management techniques.^[151] Especially after his visit to the United States in 1959, he was keenly aware of the need to emulate and even match American superiority and agricultural technology.^[152][153]

Khrushchev became a hyper-enthusiastic crusader to grow corn (maize).^[154] He established a corn institute in Ukraine and ordered thousands of hectares to be planted with corn in the Virgin Lands.^[155] In 1955, Khrushchev advocated an Iowa-style corn belt in the Soviet Union, and a Soviet delegation visited the U.S. state that summer. The delegation chief was approached by farmer and corn seed salesman Roswell Garst, who persuaded him to visit Garst’s large farm.^[156] The Iowan visited the Soviet Union, where he became friends with Khrushchev, and Garst sold the USSR 4,500 metric tons (5,000 short tons) of seed corn.^[157] Garst warned the Soviets to grow the corn in the southern part of the country and to ensure there were sufficient stocks of fertilizer, insecticides, and herbicides.^[158] This, however, was not done, as Khrushchev sought to plant corn even in Siberia, and without the necessary chemicals. The corn experiment was not a great success, and he later complained that overenthusiastic officials, wanting to please him, had overplanted without laying the proper groundwork, and «as a result corn was discredited as a silage crop—and so was I».^[158]

Khrushchev sought to abolish the Machine-Tractor Stations (MTS) which not only owned most large agricultural machines such as combines and tractors but also provided services such as plowing, and transfer their equipment and functions to the kolkhozes and sovkhozes (state farms).^[159] After a successful test involving MTS which served one large kolkhoz each, Khrushchev ordered a gradual transition—but then ordered that the change take place with great speed.^[160] Within three months, over half of the MTS facilities had been closed, and kolkhozes were being required to buy the equipment, with no discount given for older or dilapidated machines.^[161] MTS employees, unwilling to bind themselves to kolkhozes and lose their state employee benefits and the right to change their jobs, fled to the cities, creating a shortage of skilled operators.^[162] The costs of the machinery, plus the costs of building storage sheds and fuel tanks for the equipment, impoverished many kolkhozes. Inadequate provisions were made for repair stations.^[163] Without the MTS, the market for Soviet agricultural equipment fell apart, as the kolkhozes now had neither the money nor skilled buyers to purchase new equipment.^[164]

In the 1940s Stalin put Trofim Lysenko in charge of agricultural research, with his ideas that flouted modern genetics science. Lysenko maintained his influence under Khrushchev, and helped block the adoption of American techniques.^[165] In 1959, Khrushchev announced a goal of overtaking the United States in the production of milk, meat, and butter. Local officials kept Khrushchev happy with unrealistic pledges of production. These goals were met by farmers who slaughtered their breeding herds and by purchasing meat at state stores, then reselling it back to the government, artificially increasing recorded production.^[166]

In June 1962, food prices were raised, particularly on meat and butter, by 25–30%. This caused public discontent. In the southern Russian city of Novocherkassk (Rostov Region), this discontent escalated to a strike and a revolt against the authorities. The revolt was put down by the military, resulting in a massacre that killed 22 people and wounded 87 according to Soviet official accounts. In addition, 116 demonstrators were convicted of involvement and seven of them executed. Information about the revolt was completely suppressed in the USSR, but spread through Samizdat and damaged Khrushchev’s reputation in the West.^[167]

Drought struck the Soviet Union in 1963; the harvest of 97,500,000 t (107,500,000 short tons) of grain was down from a peak of 122,200,000 t (134,700,000 short tons) in 1958. The shortages resulted in bread lines, a fact at first kept from Khrushchev. Reluctant to purchase food in the West,^[168] but faced with the alternative of widespread hunger, Khrushchev exhausted the nation’s hard currency reserves and expended part of its gold stockpile in the purchase of grain and other foodstuffs.^[169][170]

Education[edit]

While visiting the United States in 1959, Khrushchev was greatly impressed by the agricultural education program at Iowa State University, and sought to imitate it in the Soviet Union. At the time, the main agricultural college in the USSR was in Moscow, and students did not do the manual labor of farming. Khrushchev proposed to move the programs to rural areas. He was unsuccessful, due to resistance from professors and students, who never actually disagreed with the premier, but who did not carry out his proposals.^[171] Khrushchev recalled in his memoirs, «It’s nice to live in Moscow and work at the Timiryazev Agricultural Academy. It’s a venerable old institution, a large economic unit, with skilled instructors, but it’s in the city! Its students aren’t yearning to work on the collective farms because to do that they’d have to go out in the provinces and live in the sticks.»^[172]

Khrushchev founded several academic towns, such as Akademgorodok. The premier believed that Western science flourished because many scientists lived in university towns such as Oxford, isolated from big-city distractions, and had pleasant living conditions and good pay. He sought to duplicate those conditions in the Soviet Union. Khrushchev’s attempt was generally successful, though his new towns and scientific centres tended to attract younger scientists, with older ones unwilling to leave Moscow or Leningrad.^[173]

Khrushchev also proposed to restructure Soviet high schools. While the high schools provided a college preparatory curriculum, in fact, few Soviet youths went on to university. Khrushchev wanted to shift the focus of secondary schools to vocational training: students would spend much of their time at factory jobs or in apprenticeships and only a small part at the schools.^[174] In practice, schools developed links with nearby enterprises and students went to work for only one or two days a week; the organizations disliked having to teach, while students and their families complained that they had little choice in what trade to learn.^[175]

While the vocational proposal would not survive Khrushchev’s downfall, a longer-lasting change was a related establishment of specialized high schools for gifted students or those wishing to study a specific subject.^[176] These schools were modeled after the foreign-language schools that had been established in Moscow and Leningrad beginning in 1949.^[177] In 1962, a special summer school was established in Novosibirsk to prepare students for Siberian math and science Olympiad. The following year, the Novosibirsk Maths and Science Boarding-School became the first permanent residential school specializing in math and science. Other such schools were soon established in Moscow, Leningrad, and Kiev. By the early 1970s, over 100 specialized schools had been established, in mathematics, the sciences, art, music, and sport.^[176] Preschool education was increased as part of Khrushchev’s reforms, and by the time he left office, about 22% of Soviet children attended preschool—about half of urban children, but only about 12% of rural children.^[178]

Anti-religious campaign[edit]

The anti-religious campaign of the Khrushchev era began in 1959, coinciding with the 21st Party Congress in the same year. It was carried out by mass closures of churches^[179][180] (reducing the number from 22,000 in 1959^[181] to 13,008 in 1960 and to 7,873 by 1965^[182]), monasteries, convents, and still-existing seminaries. The campaign also included a restriction of parental rights to teach religion to their children; a ban on the presence of children at church services (beginning with the Baptists in 1961, it was then extended to the Orthodox in 1963); and a ban on the administration of the Eucharist to children over the age of four. Khrushchev additionally banned all services held outside of churches’ walls, renewed enforcement of 1929 legislation banning pilgrimages, and recorded the personal identities of all adults requesting church baptisms, weddings, or funerals.^[183] He also disallowed the ringing of church bells and services in daytime in some rural settings from May to the end of October under the pretext of fieldwork requirements. Non-fulfillment of these regulations by clergy would lead to disallowance of state registration; meaning clergy could no longer do any pastoral or liturgical work without special state permission). According to Dimitry Pospielovsky, the state carried out forced retirement, arrests, and prison sentences for clergymen on «trumped-up charges,» but in reality, he writes, said state actions were taken against clergy who resisted the closure of churches; delivered sermons attacking the USSR’s state atheism and anti-religious campaign; conducted Christian charity; or made religion popular by personal example.^[184]

Foreign and defense policies[edit]

From 1950 to 1953 Khrushchev in the inner circle at the Kremlin was well-placed to closely observe and evaluate Stalin’s foreign policy. Khrushchev considered the entire Cold War to be a serious mistake on Stalin’s part. In the long-term, it created a militarized struggle with NATO, a stronger capitalist coalition. That struggle was entirely unnecessary, and was very expensive for the Soviet Union. It diverted attention away from the neutral developing world, where progress could be made, and it weakened Moscow’s relationship with its East European satellites. Basically Khrushchev was much more optimistic about the future than Stalin or Molotov, and was more of an internationalist. He believed the working classes and the common peoples of the world would eventually find their way towards socialism and (possibly) even communism, and that conflicts like the Cold War diverted their attention from this eventual goal. Peaceful coexistence was instead endorsed, or the sort that Lenin himself had practiced at first. That would allow the Soviet Union and its satellite states to build up their economies and their standard of living. In specific terms Khrushchev decided that Stalin had made a series of mistakes, such as heavy-handed pressure in Turkey and Iran in 1945 and 1946, and especially heavy pressure on Berlin that led to the failed Berlin blockade in 1948. Khrushchev was pleased that when Malenkov replaced Stalin in 1953 he spoke of better relations with the West, and also with building ties to the Communist Party movements in imperialistic European colonies that would soon become independent nations across Africa and Asia. Germany was a major issue for Khrushchev, not because he feared a NATO Invasion eastward, but because it weakened the East German regime, which economically paled in comparison to the economic progress of West Germany. Khrushchev blamed Molotov for being unable to resolve the conflict with Yugoslavia, and largely ignoring the needs of the East European communist satellites.

Khrushchev chose Austria as a way to quickly come to agreement with NATO. It became a small neutralized nation economically tied to the West but diplomatically neutral and no threat.^[185]

When Khrushchev took control, the outside world still knew little of him, and initially was not impressed by him. Short, heavyset, and wearing ill-fitting suits, he «radiated energy but not intellect», and was dismissed by many as a buffoon who would not last long.^[186] British Foreign Secretary Harold Macmillan wondered, «How can this fat, vulgar man with his pig eyes and ceaseless flow of talk be the head—the aspirant Tsar for all those millions of people?»^[187]

Khrushchev biographer Tompson described the mercurial leader:

He could be charming or vulgar, ebullient or sullen, he was given to public displays of rage (often contrived) and to soaring hyperbole in his rhetoric. But whatever he was, however, he came across, he was more human than his predecessor or even than most of his foreign counterparts, and for much of the world that was enough to make the USSR seem less mysterious or menacing.^[188]

United States and NATO[edit]

Early relations and U.S. visit (1957–1960)[edit]

Khrushchev sought to find a lasting solution to the problem of a divided Germany and of the enclave of West Berlin deep within East German territory. In November 1958, calling West Berlin a «malignant tumor», he gave the United States, United Kingdom and France six months to conclude a peace treaty with both German states and the Soviet Union. If one was not signed, Khrushchev stated, the Soviet Union would conclude a peace treaty with East Germany. This would leave East Germany, which was not a party to treaties giving the Western Powers access to Berlin, in control of the routes to the city. They proposed making Berlin a free city, which meant no outside military forces would be stationed there. West Germany, United States and France strongly opposed the ultimatum, but Britain wanted to consider it as a starting point for negotiations. No one wanted to risk war over the issue. At Britain’s request, Khrushchev extended and ultimately dropped the ultimatum, as the Berlin issue became part of the complex agenda of high-level summit meetings.^[189]

Khrushchev sought to sharply reduce levels of conventional weapons and to defend the Soviet Union with missiles. He believed that without this transition, the huge Soviet military would continue to eat up resources, making Khrushchev’s goals of improving Soviet life difficult to achieve.^[190] He abandoned Stalin’s plans for a large navy in 1955, believing that the new ships would be too vulnerable to either a conventional or nuclear attack.^[191] In January 1960, he took advantage of improved relations with the U.S. to order a reduction of one-third in the size of Soviet armed forces, alleging that advanced weapons would make up for the lost troops.^[192] While conscription of Soviet youth remained in force, exemptions from military service became more and more common, especially for students.^[193]

Campbell Craig and Sergey Radchenko argue that Khrushchev thought that policies like Mutually Assured Destruction (MAD) were too dangerous for the Soviet Union. His approach did not greatly change his foreign policy or military doctrine but is apparent in his determination to choose options that minimized the risk of war.^[194] The Soviets had few operable intercontinental ballistic missiles (ICBM); in spite of this, Khrushchev publicly boasted of the Soviets’ missile programs, stating that Soviet weapons were varied and numerous. The First Secretary hoped that public perception that the Soviets were ahead would put psychological pressure on the West resulting in political concessions.^[195] The Soviet space program, which Khrushchev firmly supported, appeared to confirm his claims when the Soviets launched Sputnik 1 into orbit, a feat that astonished the world. When it became clear that the launch was real, and Sputnik 1 was in orbit, Western governments concluded that the Soviet ICBM program was further along than it actually was.^[196] Khrushchev added to this misapprehension by stating in an October 1957 interview that the USSR had all the rockets, of whatever capacity, that it needed.^[197]
For years, Khrushchev would make a point of preceding a major foreign trip with a rocket launch, to the discomfiture of his hosts.^[197] In January 1960 Khrushchev told the Presidium that Soviet ICBMs made an agreement with the U.S. possible because «main-street Americans have begun to shake from fear for the first times in their lives».^[198] The United States had learned of the underdeveloped state of the Soviet missile program from overflights in the late 1950s, but only high U.S. officials knew of the deception. The general U.S. and public perception of a «missile gap» led to a considerable defense buildup on the part of the United States.^[195]

During Vice President Nixon’s visit to the Soviet Union in 1959 he and Khrushchev took part in what later became known as the Kitchen Debate. Nixon and Khrushchev had an impassioned argument in a model kitchen at the American National Exhibition in Moscow, with each defending the economic system of his country.^[31]

Nixon invited Khrushchev to visit the United States, and he agreed. He made his first visit to the United States, arriving in Washington, on 15 September 1959, and spending thirteen days in the country. This first visit by a Soviet premier resulted in an extended media circus.^[199] Khrushchev brought his wife, Nina Petrovna, and adult children with him, though it was not usual for Soviet officials to travel with their families.^[200] The peripatetic premier visited New York City, Los Angeles, San Francisco (visiting a supermarket), Coon Rapids, Iowa (visiting Roswell Garst’s farm), Pittsburgh, and Washington,^[201] concluding with a meeting with President Eisenhower at Camp David.^[202] During luncheon at the Twentieth Century-Fox Studio in Los Angeles Khrushchev engaged in an improvised yet jovial debate with his host Spyros Skouras over the respective merits of capitalism and communism.^[203] Khrushchev was also to visit Disneyland, but the visit was canceled for security reasons, much to his disgruntlement.^[204][205] He did, however, visit Eleanor Roosevelt at her home.^[206] While visiting IBM’s new research campus in San Jose, California, Khrushchev expressed little interest in computer technology, but he greatly admired the self-service cafeteria, and, on his return, introduced self-service in the Soviet Union.^[207]

This visit resulted in an informal agreement that there would be no firm deadline over Berlin, but that there would be a four-power summit to try to resolve the issue. The Russian’s goal was to present warmth, charm and peacefulness, using candid interviews to convince Americans of his humanity and good will. He performed well and Theodore Windt calls it, «the zenith of his career.»^[208] The friendly American audiences convinced Khrushchev that he had achieved a strong personal relationship with Eisenhower and that he could achieve détente with the Americans. Eisenhower was actually unimpressed by the Soviet leader.^[209] He pushed for an immediate summit but was frustrated by French President Charles de Gaulle, who postponed it until 1960, a year in which Eisenhower was scheduled to pay a return visit to the Soviet Union.^[210]

U-2 and Berlin crisis (1960–1961)[edit]

A constant irritant in Soviet–U.S. relations was the overflight of the Soviet Union by American U-2 spy aircraft. On 9 April 1960, the U.S. resumed such flights after a lengthy break. The Soviets had protested the flights in the past but had been ignored by Washington. Content in what he thought was a strong personal relationship with Eisenhower, Khrushchev was confused and angered by the flights’ resumption, and concluded that they had been ordered by CIA Director Allen Dulles without the U.S. President’s knowledge. Nikita Khrushchev planned to visit the U.S. to meet President Eisenhower, however, the visit was canceled when Soviet Air Defence Forces brought down the U.S. U-2.^[211] On 1 May, a U-2 was shot down, its pilot, Francis Gary Powers, captured alive.^[212] Believing Powers to have been killed, the U.S. announced that a weather plane had been lost near the Turkish-Soviet border. Khrushchev risked destroying the summit, due to start on 16 May in Paris, if he announced the shootdown, but would look weak in the eyes of his military and security forces if he did nothing.^[212] Finally, on 5 May, Khrushchev announced the shootdown and Powers’ capture, blaming the overflight on «imperialist circles and militarists, whose stronghold is the Pentagon», and suggesting the plane had been sent without Eisenhower’s knowledge.^[213] Eisenhower could not have it thought that there were rogue elements in the Pentagon operating without his knowledge, and admitted that he had ordered the flights, calling them «a distasteful necessity».^[214] The admission stunned Khrushchev and turned the U-2 affair from a possible triumph to a disaster for him, and he even appealed to U.S. Ambassador Llewellyn Thompson for help.^[215]

Khrushchev was undecided what to do at the summit even as he boarded his flight to Paris. He finally decided, in consultation with his advisers on the plane and Presidium members in Moscow, to demand an apology from Eisenhower and a promise that there would be no further U-2 flights in Soviet airspace.^[215] Neither Eisenhower nor Khrushchev communicated with the other in the days before the summit, and at the summit, Khrushchev made his demands and stated that there was no purpose in the summit, which should be postponed for six to eight months, that is until after the 1960 United States presidential election. The U.S. president offered no apology, but stated that the flights had been suspended and would not resume, and renewed his Open Skies proposal for mutual overflight rights. This was not enough for Khrushchev, who left the summit.^[212] Eisenhower accused Khrushchev «of sabotaging this meeting, on which so much of the hopes of the world have rested».^[216] Eisenhower’s visit to the Soviet Union, for which the premier had even built a golf course so the U.S. president could enjoy his favorite sport,^[217] was cancelled by Khrushchev.^[218]

Khrushchev made his second and final visit to the United States in September 1960. He had no invitation but had appointed himself as head of the USSR’s UN delegation.^[219] He spent much of his time wooing the new Third World states which had recently become independent.^[220] The U.S. restricted him to the island of Manhattan, with visits to an estate owned by the USSR on Long Island. The notorious shoe-banging incident occurred during a debate on 12 October over a Soviet resolution decrying colonialism. Khrushchev was infuriated by a statement of the Filipino delegate Lorenzo Sumulong charging the Soviets with employing a double standard by decrying colonialism while dominating Eastern Europe. Khrushchev demanded the right to reply immediately and accused Sumulong of being «a fawning lackey of the American imperialists». Sumulong resumed his speech and accused the Soviets of hypocrisy. Khrushchev yanked off his shoe and began banging it on his desk.^[221] This behavior by Khrushchev scandalized his delegation.^[222]

Khrushchev considered U.S. Vice President Nixon a hardliner and was delighted by his defeat in the 1960 presidential election. He considered the victor, Massachusetts Senator John F. Kennedy, as a far more likely partner for détente, but was taken aback by the newly inaugurated U.S. President’s tough talk and actions in the early days of his administration.^[223] Khrushchev achieved a propaganda victory in April 1961 with the first human spaceflight, while Kennedy suffered a defeat with the failure of the Bay of Pigs invasion. While Khrushchev had threatened to defend Cuba with Soviet missiles, the premier contented himself with after-the-fact aggressive remarks. The failure in Cuba led to Kennedy’s determination to make no concessions at the Vienna summit scheduled for 3 June 1961. Both Kennedy and Khrushchev took a hard line, with Khrushchev demanding a treaty that would recognize the two German states and refusing to yield on the remaining issues obstructing a test-ban treaty. Kennedy, in contrast, had been led to believe that the test-ban treaty could be concluded at the summit, and felt that a deal on Berlin had to await easing of east–west tensions. Kennedy described negotiating with Khrushchev to his brother Robert as «like dealing with Dad. All give and no take.»^[224]

An indefinite postponement of action over Berlin was unacceptable to Khrushchev if for no other reason than that East Germany was suffering a continuous brain drain as highly educated East Germans fled west through Berlin. While the boundary between the two German states had elsewhere been fortified, Berlin, administered by the four Allied powers, remained open. Emboldened by statements from former U.S. Ambassador to Moscow Charles E. Bohlen and United States Senate Committee on Foreign Relations Chairman J. William Fulbright that East Germany had every right to close its borders, which were not disavowed by the Kennedy Administration, Khrushchev authorized East German leader Walter Ulbricht to begin construction of what became known as the Berlin Wall, which would surround West Berlin. Construction preparations were made in great secrecy, and the border was sealed off in the early hours of Sunday, 13 August 1961, when most East German workers who earned hard currency by working in West Berlin would be at their homes. The wall was a propaganda disaster, and marked the end of Khrushchev’s attempts to conclude a peace treaty among the Four Powers and the two German states.^[225] That treaty would not be signed until September 1990, as an immediate prelude to German reunification.

Cuban Missile Crisis and the test ban treaty (1962–1964)[edit]

Superpower tensions culminated in the Cuban Missile Crisis (in the USSR, the «Caribbean crisis») of October 1962, as the Soviet Union sought to install medium-range nuclear missiles in Cuba, about 90 miles (140 km) from the U.S. coast.^[31] Cuban Prime Minister Fidel Castro was reluctant to accept the missiles, and, once he was persuaded, warned Khrushchev against transporting the missiles in secret. Castro stated, thirty years later, «We had a sovereign right to accept the missiles. We were not violating international law. Why do it secretly—as if we had no right to do it? I warned Nikita that secrecy would give the imperialists the advantage.»^[226]

On 16 October, Kennedy was informed that U-2 flights over Cuba had discovered what were most likely medium-range missile sites, and though he and his advisors considered approaching Khrushchev through diplomatic channels, they could come up with no way of doing this that would not appear weak.^[227] On 22 October, Kennedy addressed his nation by television, revealing the missiles’ presence and announcing a blockade of Cuba. Informed in advance of the speech but not (until one hour before) the content, Khrushchev and his advisors feared an invasion of Cuba. Even before Kennedy’s speech, they ordered Soviet commanders in Cuba that they could use all weapons against an attack—except atomic weapons.^[228]

As the crisis unfolded, tensions were high in the U.S.; less so in the Soviet Union, where Khrushchev made several public appearances and went to the Bolshoi Theatre to hear American opera singer Jerome Hines, who was then performing in Moscow.^[31][229] By 25 October, with the Soviets unclear about Kennedy’s full intentions, Khrushchev decided that the missiles would have to be withdrawn from Cuba. Two days later, he offered Kennedy terms for the withdrawal.^[230] Khrushchev agreed to withdraw the missiles in exchange for a U.S. promise not to invade Cuba and a secret promise that the U.S. would withdraw missiles from Turkey, near the Soviet heartland.^[231] As the last term was not publicly announced at the request of the U.S., and was not known until just before Khrushchev’s death in 1971,^[31] the resolution was seen as a great defeat for the Soviets and contributed to Khrushchev’s fall less than two years later.^[31] Castro had urged Khrushchev to launch a preemptive nuclear attack on the U.S. in the event of an invasion of Cuba,^[232] and was angered by the outcome, referring to Khrushchev in profane terms.^[233]

After the crisis, superpower relations improved, as Kennedy gave a conciliatory speech at American University on 10 June 1963, recognizing the Soviet people’s suffering during World War II, and paying tribute to their achievements.^[234] Khrushchev called the speech the best by a U.S. president since Franklin D. Roosevelt, and, in July, negotiated a test ban treaty with U.S. negotiator Averell Harriman and with Lord Hailsham of the United Kingdom.^[235] Plans for a second Khrushchev-Kennedy summit were dashed by the U.S. President’s assassination in November 1963. The new U.S. president, Lyndon Johnson, hoped for continued improved relations but was distracted by other issues and had little opportunity to develop a relationship with Khrushchev before the premier was ousted.^[236]

Eastern Europe[edit]

The Secret Speech, combined with the death of the Polish communist leader Bolesław Bierut, who suffered a heart attack while reading the Speech, sparked considerable liberalization in Poland and Hungary. In Poland, a worker’s strike in Poznań developed into disturbances that left more than 50 dead in June 1956.^[237] When Moscow blamed the disturbances on Western agitators, Polish leaders ignored the claim, and instead made concessions to the workers. With anti-Soviet displays becoming more common in Poland, and crucial Polish leadership elections upcoming, Khrushchev and other Presidium members flew to Warsaw on 19 October to meet with the Polish Presidium. The Soviets agreed to allow the new Polish leadership to take office, on the assurance there would be no change to the Soviet-Polish relationship.^{[237][238][239]} A period of at least partial liberalization, known as the Polish October, followed.

The Polish settlement emboldened the Hungarians, who decided that Moscow could be defied.^[240] A mass demonstration in Budapest on 23 October turned into a popular uprising. In response to the uprising, Hungarian Party leaders installed reformist Premier Imre Nagy.^[241] Soviet forces in the city clashed with Hungarians and fired on demonstrators, with hundreds of both Hungarians and Soviets killed. Nagy called for a cease-fire and a withdrawal of Soviet troops, which a Khrushchev-led majority in the Presidium decided to obey, choosing to give the new Hungarian government a chance.^[242] Khrushchev assumed that if Moscow announced liberalization in how it dealt with its allies, Nagy would adhere to the alliance with the Soviet Union.

On 30 October Nagy announced multiparty elections, and the next morning that Hungary would leave the Warsaw Pact.^[243] On 3 November, two members of the Nagy government appeared in Ukraine as the self-proclaimed heads of a provisional government and demanded Soviet intervention, which was forthcoming. The next day, Soviet troops crushed the Hungarian uprising, with a death toll of 4,000 Hungarians and several hundred Soviet troops. Nagy was arrested, and was later executed. Despite the international outrage over the intervention, Khrushchev defended his actions for the rest of his life. Damage to Soviet foreign relations was severe, and would have been greater were it not for the fortuitous timing of the Suez crisis, which distracted world attention.^[241]

In the aftermath of these crises, Khrushchev made the statement for which he became well-remembered, «We will bury you» (in Russian, «Мы вас похороним!» (My vas pokhoronim!)). While many in the West took this statement as a literal threat, Khrushchev made the statement in a speech on peaceful coexistence with the West.^[244] When questioned about the statement during his 1959 U.S. visit, Khrushchev stated that he was not referring to a literal burial, but that, through inexorable historical development, communism would replace capitalism and «bury» it.^[245]

Khrushchev greatly improved relations with Yugoslavia, which had been entirely sundered in 1948 when Stalin realized he could not control Yugoslav leader Josip Tito. Khrushchev led a Soviet delegation to Belgrade in 1955. Though a hostile Tito did everything he could to make the Soviets look foolish (including getting them drunk in public), Khrushchev was successful in warming relations, ending the Informbiro period in Soviet-Yugoslav relations.^[246] During the Hungarian crisis, Tito initially supported Nagy, but Khrushchev persuaded him of the need for intervention.^[247] Still, the intervention in Hungary damaged Moscow’s relationship with Belgrade, which Khrushchev spent several years trying to repair. He was hampered by the fact that China disapproved of Yugoslavia’s liberal version of communism, and attempts to conciliate Belgrade resulted in an angry Beijing.^[134]

China[edit]

After completing his takeover of mainland China in 1949, Mao Zedong sought material assistance from the USSR, and also called for the return to China of territories taken from it under the Tsars.^[31] As Khrushchev took control of the USSR, he increased aid to China, even sending a small corps of experts to help develop the new communist country.^[248] This assistance was described by historian William C. Kirby as «the greatest transfer of technology in world history».^[249] The Soviet Union spent 7% of its national income between 1954 and 1959 on aid to China.^[250] On his 1954 visit to China, Khrushchev agreed to return Port Arthur and Dalian to China, though Khrushchev was annoyed by Mao’s insistence that the Soviets leave their artillery as they departed.^[251]

Mao bitterly opposed Khrushchev’s attempts to reach a rapprochement with more liberal Eastern European states such as Yugoslavia. Khrushchev’s government, on the other hand, was reluctant to endorse Mao’s desires for an assertive worldwide revolutionary movement, preferring to conquer capitalism through raising the standard of living in communist-bloc countries.^[31]

Relations between the two nations began to cool in 1956, with Mao angered both by the Secret Speech and by the fact that the Chinese had not been consulted in advance about it.^[252] Mao believed that de-Stalinization was a mistake, and a possible threat to his own authority.^[253] When Khrushchev visited Beijing in 1958, Mao refused proposals for military cooperation.^[254] Hoping to torpedo Khrushchev’s efforts at détente with the U.S., Mao soon thereafter provoked the Second Taiwan Strait Crisis, describing the Taiwanese islands shelled in the crisis as «batons that keep Eisenhower and Khrushchev dancing, scurrying this way and that. Don’t you see how wonderful they are?»^[255]

The Soviets had planned to provide China with an atomic bomb complete with full documentation, but in 1959, amid cooler relations, the Soviets destroyed the device and papers instead.^[256] When Khrushchev paid a visit to China in September, shortly after his successful U.S. visit, he met a chilly reception, and Khrushchev left the country on the third day of a planned seven-day visit.^[257] Relations continued to deteriorate in 1960, as both the USSR and China used a Romanian Communist Party congress as an opportunity to attack the other. After Khrushchev attacked China in his speech to the congress, Chinese leader Peng Zhen mocked Khrushchev, stating that the premier’s foreign policy was to blow hot and cold towards the West. Khrushchev responded by pulling Soviet experts out of China.^[258] In the dispute between Mao and Khrushchev, Albania was on the side of China, labelling Khrushchev «Rrapo Lelo», after an Albanian anti-communist peasant.^[259]

West Africa[edit]

Under Khrushchev, the Soviet Union provided considerable amounts of aid to the newly independent West African states of Ghana and Guinea. These were seen as ideal places to test the «socialist model of development» because of their critical dependence on economic cooperation with the Soviet Union, in contrast to larger Third World nations like Egypt and Indonesia. This project proved to be a resounding failure, although the lessons learned in West Africa during the Khrushchev years would have an important influence on Soviet foreign policy towards Africa in the following decades. Additionally, the Soviet Union’s display of ineptitude during the Congo Crisis, where it failed to prevent both the newly independent Republic of the Congo from descending into chaos and the substantial military intervention by Western powers, led to a further cooling of relations between the Soviet Union and its Ghanaian and Guinean partners.^[260]

Removal[edit]

Beginning in March 1964, Supreme Soviet presidium chairman and thus nominal head of state Leonid Brezhnev began plotting Khrushchev’s removal with his colleagues.^[261] While Brezhnev considered having Khrushchev arrested as he returned from a trip to Scandinavia in June, he instead spent time persuading members of the Central Committee to support the ousting of Khrushchev, remembering how crucial the committee’s support had been to Khrushchev in defeating the Anti-Party Group plot.^[261] Brezhnev was given ample time for his conspiracy, as Khrushchev was absent from Moscow for a total of five months between January and September 1964.^[262]

The conspirators, led by Brezhnev, First Deputy Premier Alexander Shelepin, and KGB chairman Vladimir Semichastny, struck in October 1964, while Khrushchev was on vacation at Pitsunda, Abkhaz ASSR with his friend and Presidium colleague Anastas Mikoyan. On 12 October, Brezhnev called Khrushchev to notify him of a special Presidium meeting to be held the following day, ostensibly on the subject of agriculture.^[263] Even though Khrushchev suspected the real reason for the meeting,^[264] he flew to Moscow, accompanied by the head of the Georgian KGB, General Aleksi Inauri, but otherwise taking no precautions.^[265]

Khrushchev arrived at the VIP hall of Vnukovo Airport; KGB chairman Semichastny waited for him there, flanked by KGB security guards. Semichastny informed Khrushchev of his ouster and told him not to resist. Khrushchev did not resist, and the plotters’ coup went off smoothly; Khrushchev felt betrayed by Semichastny, as he considered him a friend and ally until that very moment, not suspecting that he had joined his enemies within the Party.^[266] Khrushchev was then taken to the Kremlin, to be verbally attacked by Brezhnev, Suslov and Shelepin. He had no stomach for a fight, and put up little resistance. Semichastny was careful not to create the appearance of a coup:

I didn’t even close the Kremlin to visitors. People were strolling around outside, while in the room the Presidium was meeting. I deployed my men around the Kremlin. Everything that was necessary was done. Brezhnev and Shelepin were nervous. I told them: Let’s not do anything that isn’t necessary. Let’s not create the appearance of a coup.^[267]

That night, after his ouster, Khrushchev called Mikoyan, and told him:

I’m old and tired. Let them cope by themselves. I’ve done the main thing. Could anyone have dreamed of telling Stalin that he didn’t suit us anymore and suggesting he retire? Not even a wet spot would have remained where we had been standing. Now everything is different. The fear is gone, and we can talk as equals. That’s my contribution. I won’t put up a fight.^[268]

On 14 October 1964, the Presidium and the Central Committee each voted to accept Khrushchev’s «voluntary» request to retire from his offices for reasons of «advanced age and ill health.» Brezhnev was elected First Secretary (later General Secretary), while Alexei Kosygin succeeded Khrushchev as premier.^[269][270]

Life in retirement[edit]

Khrushchev was granted a pension of 500 rubles per month and was given a house, a dacha and a car.^[271] Following his removal, he fell into deep depression. He received few visitors, especially since his security guards kept track of all guests and reported their comings and goings.^[272] His pension was reduced to 400 rubles per month, though his retirement remained comfortable by Soviet standards.^[273][274] One of his grandsons was asked what the ex-premier was doing in retirement, and the boy replied, «Grandfather cries.»^[275] Khrushchev was made a non-person to such an extent that the thirty-volume Great Soviet Encyclopedia omitted his name from the list of prominent political commissars during the Great Patriotic War.^[31]

As the new rulers made known their conservatism in artistic matters, Khrushchev came to be more favorably viewed by artists and writers, some of whom visited him. One visitor whom Khrushchev regretted not seeing was former U.S. Vice President Nixon, then in his «wilderness years» before his election to the presidency, who went to Khrushchev’s Moscow apartment while the former premier was at his dacha.^[276]

Beginning in 1966, Khrushchev began his memoirs. He initially tried to dictate them into a tape recorder while outdoors, in an attempt to avoid eavesdropping by the KGB. These attempts failed due to background noise, so he switched to recording indoors. The KGB made no attempt to interfere until 1968, when Khrushchev was ordered to hand over his tapes, which he refused to do.^[277] While Khrushchev was hospitalized with heart ailments, his son Sergei was approached by the KGB in July 1970 and told that there was a plot afoot by foreign agents to steal the memoirs.^[278] Sergei Khrushchev handed over the materials to the KGB since the KGB could steal the originals anyway, but copies had been made, some of which had been transmitted to a Western publisher. Sergei instructed that the smuggled memoirs should be published, which they were in 1970 under the title Khrushchev Remembers. Under some pressure, Nikita Khrushchev signed a statement that he had not given the materials to any publisher, and his son was transferred to a less desirable job.^[279] Upon publication of the memoirs in the West, Izvestia denounced them as a fraud.^[280] Soviet state radio carried the announcement of Khrushchev’s statement, and it was the first time in six years that he had been mentioned in that medium.^[31] In the Great Soviet Encyclopedia, Khrushchev was given a short characterization: «As a leader, Khrushchev showed signs of subjectivism and voluntarism».^[281]

In his final days, Khrushchev visited his son-in-law and former aide Alexei Adzhubei (1924–1993)^[282] and told him, «Never regret that you lived in stormy times and worked with me in the Central Committee. We will yet be remembered!»^[283]

Death[edit]

Khrushchev died of a heart attack around noon in the Kremlin hospital in Moscow on 11 September 1971, at the age of 77. He was denied a state funeral with interment in the Kremlin Wall and was instead buried in the Novodevichy Cemetery in Moscow. Fearing demonstrations, the authorities did not announce Khrushchev’s death until the hour of his wake, which would be held in a morgue in the southern suburbs of Moscow,^[284] and surrounded the cemetery with troops. Even so, some artists and writers joined the family at the graveside for the interment.^[285]

Pravda ran a one-sentence announcement of the former premier’s death; Western newspapers contained considerable coverage.^[286] Veteran New York Times Moscow correspondent Harry Schwartz wrote of Khrushchev, «Mr. Khrushchev opened the doors and windows of a petrified structure. He let in fresh air and fresh ideas, producing changes which time already has shown are irreversible and fundamental.»^[287]

Legacy[edit]

Many of Khrushchev’s innovations were reversed after his fall. The requirement that one-third of officials be replaced at each election was overturned, as was the division in the Party structure between industrial and agricultural sectors. His vocational education program for high school students was also dropped, and his plan for sending existing agricultural institutions out to the land was ended. However, new agricultural or vocational institutions thereafter were located outside major cities. When new housing was built, much of it was in the form of high rises rather than Khrushchev’s low-rise structures, which lacked elevators or balconies.^[288]

Historian Robert Service summarizes Khrushchev’s contradictory personality traits. According to him, Khrushchev was:

at once a Stalinist and an anti-Stalinist, a communist believer and a cynic, a self-publicizing poltroon and a crusty philanthropist, a trouble-maker and a peacemaker, a stimulating colleague and a domineering boor, a statesman and a politicker who was out of his intellectual depth.^[289]

Some of Khrushchev’s agricultural projects were also easily overturned. Corn became so unpopular in 1965 that its planting fell to the lowest level in the postwar period, as even kolkhozes which had been successful with it in Ukraine and other southern portions of the USSR refused to plant it.^[290] Lysenko was stripped of his policy-making positions. However, the MTS stations remained closed, and the basic agricultural problems, which Khrushchev had tried to address, remained.^[288] While the Soviet standard of living increased greatly in the ten years after Khrushchev’s fall, much of the increase was due to industrial progress; agriculture continued to lag far behind, resulting in regular agricultural crises, especially in 1972 and 1975.^[291] Brezhnev and his successors continued Khrushchev’s precedent of buying grain from the West rather than suffer shortfalls and starvation.^[288] Neither Brezhnev nor his colleagues were personally popular, and the new government relied on authoritarian power to assure its continuation. The KGB and Red Army were given increasing powers. The government’s conservative tendencies would lead to the crushing of the «Prague Spring» of 1968.^[292]

Though Khrushchev’s strategy failed to achieve the major goals he sought, Aleksandr Fursenko, who wrote a book analyzing Khrushchev’s foreign and military policies, argued that the strategy did coerce the West in a limited manner. The agreement that the United States would not invade Cuba has been adhered to. The refusal of the western world to acknowledge East Germany was gradually eroded, and, in 1975, the United States and other NATO members signed the Helsinki Agreement with the USSR and Warsaw Pact nations, including East Germany, setting human rights standards in Europe.^[293]

The Russian public’s view of Khrushchev remains mixed.^[294] According to a major Russian pollster, the only eras of the 20th century that Russians in the 21st century evaluate positively are those under Nicholas II, and under Khrushchev.^[294] A poll in 1998 of young Russians found that they felt Nicholas II had done more good than harm, and all other 20th-century Russian leaders more harm than good—except Khrushchev, about whom they were evenly divided.^[294] Khrushchev biographer William Tompson related the former premier’s reforms to those which occurred later:

Throughout the Brezhnev years and the lengthy interregnum that followed, the generation which had come of age during the ‘first Russian spring’ of the 1950s awaited its turn in power. As Brezhnev and his colleagues died or were pensioned off, they were replaced by men and women for whom the Secret Speech and the first wave of de-Stalinization had been a formative experience, and these ‘Children of Twentieth Congress’ took up the reins of power under the leadership of Mikhail Gorbachev and his colleagues. The Khrushchev era provided this second generation of reformers with both an inspiration and a cautionary tale.^[295]

See also[edit]

• 1954 transfer of Crimea
• History of the Soviet Union (1953–1964)
• Outline of the Cold War

Notes[edit]

Citations[edit]

References[edit]

Further reading[edit]

• Alvandi, Roham. «The Shah’s détente with Khrushchev: Iran’s 1962 missile base pledge to the Soviet Union.» Cold War History 14.3 (2014): 423–444.
• Artemov, Evgeny, and Evgeny Vodichev. «The Economic Policies of the Khrushchev Decade: Historiography.» Quaestio Rossica 8.5 (2020): 1822–1839. online
• Beschloss, Michael. The Crisis Years: Kennedy and Khrushchev, 1960–1963 (1991) online
• Breslauer, George W. Khrushchev and Brezhnev as Leaders (1982) online
• Conterio, Johanna. «» Our Black Sea Coast»: The Sovietization of the Black Sea Littoral under Khrushchev and the Problem of Overdevelopment.» Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History 19.2 (2018): 327–361. online
• Craig, Campbell, and Sergey Radchenko. «MAD, not Marx: Khrushchev and the nuclear revolution.» Journal of Strategic Studies 41.1–2 (2018): 208–233. online
• Dallin, David. Soviet foreign policy after Stalin (1961) online
• Dobbs, Michael. One minute to midnight : Kennedy, Khrushchev, and Castro on the brink of nuclear war (2008) online
• Frankel, Max. High Noon in the Cold War: Kennedy, Khrushchev, and the Cuban Missile Crisis. (Random House 2005). online
• Fursenko, Aleksandr and Timothy Naftali. Khrushchev’s Cold War: The Inside Story of an American Adversary (2010)
• Hardy, Jeffrey S. The Gulag after Stalin: Redefining Punishment in Khrushchev’s Soviet Union, 1953–1964. (Cornell University Press, 2016).
• Harris, Jonathan. Party Leadership under Stalin and Khrushchev: Party Officials and the Soviet State, 1948–1964 (Rowman & Littlefield, 2018).
• Iandolo, Alessandro. «Beyond the Shoe: Rethinking Khrushchev at the Fifteenth Session of the United Nations General Assembly.» Diplomatic History 41.1 (2017): 128–154.
• Khrushchev, Nikita (1960). For Victory in Peaceful Competition with Capitalism. E.P. Dutton & Co., Inc. OCLC 261194.
• McCauley, Martin. The Khrushchev Era 1953–1964 (Routledge, 2014).
• Pickett, William B. (2007). «Eisenhower, Khrushchev, and the U-2 Affair: A Forty-six Year Retrospective». In Clifford, J. Garry; Wilson, Theodore A. (eds.). Presidents, Diplomats, and Other Mortals. Columbia, Missouri: U of Missouri Press. pp. 137–153. ISBN 978-0-8262-1747-9.
• Schoenbachler, Matthew, and Lawrence J. Nelson. Nikita Khrushchev’s Journey into America (UP of Kansas, 2019).
• Shen, Zhihua. «Mao, Khrushchev, and the Moscow Conference, 1957.» in A Short History of Sino-Soviet Relations, 1917–1991 (Palgrave Macmillan, Singapore, 2020) pp. 189–207.
• Smith, Jeremy and Melanie Ilic. Khrushchev in the Kremlin: Policy and Government in the Soviet Union, 1953–64 (Taylor & Francis, 2011)
• Sodaro, Michael. Moscow, Germany, and the West from Khrushchev to Gorbachev (Cornell UP, 2019).
• Thatcher, Ian D. «Gulag Studies: From Stalin to Khrushchev.» Canadian-American Slavic Studies 53.4 (2019): 489–493.
• Torigian, Joseph. 2022. «»You Don’t Know Khrushchev Well»: The Ouster of the Soviet Leader as a Challenge to Recent Scholarship on Authoritarian Politics.» Journal of Cold War Studies 24(1): 78–115.
• Watry, David M. Diplomacy at the Brink: Eisenhower, Churchill, and Eden in the Cold War. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 2014. ISBN 9780807157183.
• Zelenin, Il’ia E. «N. S. Khrushchev’s Agrarian Policy and Agriculture in the USSR.» Russian Studies in History 50.3 (2011): 44–70.
• Zubok, Vladislav and Constantine Pleshakov. Inside the Kremlin’s cold war: from Stalin to Khrushchev (Harvard UP, 1996) online

External links[edit]

• Nikita Khrushchev Archive at marxists.org
• Nikita Khrushchev archival footage – Net-Film Newsreels and Documentary Films Archive
• The CWIHP at the Wilson Center for Scholars: The Nikita Khrushchev Papers
• Obituary, The New York Times, 12 September 1971, «Khrushchev’s Human Dimensions Brought Him to Power and to His Downfall»
• The Case of Khrushchev’s Shoe, by Nina Khrushcheva (Nikita’s great-granddaughter), New Statesman, 2 October 2000
• Modern History Sourcebook: Nikita S. Khrushchev: The Secret Speech — On the Cult of Personality, 1956
• «Tumultuous, prolonged applause ending in ovation. All rise.» Khrushchev’s «Secret Report» & Poland
• Thaw in the Cold War: Eisenhower and Khrushchev at Gettysburg, a National Park Service Teaching with Historic Places (TwHP) lesson plan – archived at Wayback Machine
• Khrushchev photo collection
• Nikita Khrushchev on Face the Nation in 1957

Political offices
Preceded by Nikolai Bulganin	Premier of the Soviet Union 1958–1964	Succeeded by Alexei Kosygin
Preceded by Leonid Korniyets	Chairman of the Council of Ministers of the Ukrainian SSR 1944–1947	Succeeded by Demian Korotchenko
Party political offices
Preceded by Joseph Stalin as General Secretary	First Secretary of the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union 1953–1964	Succeeded by Leonid Brezhnev
Preceded by Georgiy Popov	First Secretary of the Moscow Regional Committee 1949–1953	Succeeded by Nikolai Mikhailov
Preceded by Lazar Kaganovich Stanislav Kosior	First Secretary of the Communist Party of Ukraine 1947–1949 1938–1947	Succeeded by Leonid Melnikov Lazar Kaganovich
Preceded by Dmitriy Yevtushenko	First Secretary of the Kiev City/Regional Committee 1938–1947	Succeeded by Zinoviy Serdiuk
Preceded by Lazar Kaganovich	First Secretary of the Moscow City/Regional Committee 1935–1938	Succeeded by Aleksandr Ugarov

Никита Сергеевич Хрущёв

Никита Сергеевич Хрущёв – один из самых колоритных советских руководителей. Его правление вошло в историю Советского Союза как «оттепель» – время реформ и некоторой либерализации общества после смерти И.В. Сталина. Впрочем, не все преобразования Хрущёва оказались удачными, и в памяти многих он остался сумасбродным и непоследовательным руководителем.

Детство и юность

Никита Сергеевич родился в небольшом селе Калиновка Курской губернии 3 (15) апреля 1894 года в небогатой рабочей семье. Детство Хрущёва прошло в тяжёлом труде. Ребёнком он пас овец и работал в поле. Систематического школьного образования мальчик не получил: до 9 лет он посещал церковно-приходскую школу, где едва выучился чтению, письму и элементарному счёту.

В 1908 году семья Хрущёвых переехала в Юзовку (ныне Донецк). Отец Сергей Никанорович устроился на шахту, мать Ксения Ивановна работала прачкой. Юность Никита Хрущёв провёл на рудниках близ Юзовки. Подростком он готов был учиться всякому делу и брался за любой труд: чистил паровые котлы, поступал в ученики к сапожнику и слесарю, работал продавцом. В 1912 году Никита устроился слесарем на шахту, что в 1914 году позволило ему избежать мобилизации: на фронты Первой мировой шахтёров в России не призывали.

Февральская, а затем Октябрьская революции 1917 года изменили жизнь молодого человека. Он избирался членом совета народных депутатов в пригородном донецком посёлке Рутченково, входил в военно-революционный комитет, а в декабре 1917 года стал председателем профсоюза металлистов горнорудной промышленности. С 1918 года Хрущёв принимал участие в Гражданской войне уже как член партии большевиков: руководил красногвардейским отрядом, служил батальонным комиссаром в 9-й стрелковой дивизии РККА. При политотделе 9-й армии летом 1920 года Хрущёв окончил с отличием партийную школу и получил назначение на должность инструктора политотдела.

В 1920-е гг. Хрущёв не только строил партийную карьеру, но и восполнял пробелы в образовании. Сначала он учился на рабфаке Донецкого горного техникума, а в 1929 году отправился в Москву и поступил в Промышленную академию. В то же время курсы академии посещала Надежда Аллилуева, жена Сталина. Знакомство с ней позволило Хрущёву приобрести мощную протекцию, после чего карьера партийного деятеля резко пошла в гору.

Партийная карьера Хрущёва

В течение 1930-х гг. Хрущёв прошёл путь от секретаря парткома Промышленной академии до первого секретаря ЦК компартии Украинской ССР и члена политбюро ЦК ВКП(б). В 1931 году он стал первым секретарём одного из московских райкомов, с 1934 года возглавил столичный горком ВКП(б), а с 1935 года, сохранив этот пост, – и обком. Обе эти важные должности Хрущёв занимал до 1938 года, когда был назначен первым секретарём ЦК КП(б) Украинской ССР. В 1939 году Хрущёв стал членом Политбюро ЦК ВКП(б).

Карьера Хрущёва в высших эшелонах власти развивалась на фоне нараставших репрессий и чисток, в которых он принимал непосредственное участие. На протяжении всей своей жизни Никита Сергеевич боролся с «врагами народа» – так, как он эту борьбу понимал. Несмотря на то, что официальных документов, подтверждающих приказы Хрущёва об арестах и расстрелах в Москве, не найдено, репрессии в отношении десятков тысяч людей, в том числе занимавших руководящие партийные посты, не могли проводиться без согласия первого секретаря обкома. На Украине же за 1938–1940 гг. было арестовано более 160 000 человек, что также не могло свершиться без санкций партийного руководителя.

Великую Отечественную войну Хрущёв прошёл в звании генерал-лейтенанта на политических должностях члена военных советов Юго-Западного направления (1941–1942), Юго-Западного фронта (1941–1942), Сталинградского (1942), Воронежского (1943) и 1-го Украинского (1943–1944) фронтов.

После окончания войны Хрущёв ещё несколько лет оставался на Украине: с 1944 года он работал председателем Совета народных комиссаров УССР (с 1946 года этот орган власти носил название совета министров), а с декабря 1947 года вновь стал первым секретарём ЦК КП(б) Украины. В столицу СССР Хрущёв вернулся в 1949 году, когда вновь был избран первым секретарём Московского обкома и горкома партии, а также секретарём ЦК ВКП(б).

Руководитель СССР

При Сталине партийная карьера Хрущёва вряд ли развивалась бы дальше. Однако после смерти вождя, последовавшей 5 марта 1953 года, разгорелось внутрипартийное противостояние, верх в котором одержали именно Хрущёв и его сторонники. 14 марта 1953 года он был избран секретарём ЦК КПСС, а в сентябре того же года – первым секретарём.

Одним из важнейших достижений Хрущёва на посту главы государства считается развенчание так называемого «культа личности» Сталина, осуждение массового террора, пересмотр многих дел, реабилитация репрессированных. Десталинизация в стране началась в 1956 году после знаменитого выступления Никиты Сергеевича Хрущёва на XX съезде КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях». В 1961 году тело Сталина вынесли из мавзолея.

В 1957 году партийная оппозиция предприняла попытку сместить первого секретаря с должности, однако сторонники Хрущёва одержали победу, а его противники – «антипартийная группа Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова», как её называли тогдашние газеты, – были исключены из состава ЦК, а затем и из партии. В 1958 году Хрущёв занял также пост председателя Совета министров СССР, то есть совместил должности руководителя партии и главы правительства.

В 1961 году под руководством Хрущёва прошёл XXII съезд КПСС, на котором была утверждена новая программа партии, предполагавшая, по словам Никиты Сергеевича, строительство коммунизма к 1980 году. В новую программу входил и так называемый «Моральный кодекс строителей коммунизма» – этический свод, призывавший к добросовестному труду, коллективизму, честности, гуманизму и нетерпимости к национальной вражде.

Никита Хрущёв стал одним из немногих советских высших партийных и государственных руководителей, который не умер на посту, а был отстранён от должности. В 1964 году на Пленуме ЦК КПСС его подвергли критике за непродуманные реформы и «волюнтаризм» и отправили на пенсию, согласно официальной формулировке – «по состоянию здоровья». На пенсии опальный политик диктовал мемуары, которые ещё при его жизни тайно вывезли в США и опубликовали.

Реформы Никиты Хрущёва

На посту первого секретаря ЦК КПСС и председателя советского правительства Хрущёв провёл целый ряд реформ, связанных с экономическим и социальным сектором. В частности, он существенно ослабил строгости трудового законодательства, сохранявшиеся с военного времени: отменялись уголовные наказания за опоздания и прогулы, разрешалось менять место работы, сократилась продолжительность рабочего дня. При Хрущёве в 1956 году был принят закон о всеобщем пенсионном обеспечении граждан, который, правда, до 1964 года не распространялся на колхозников.

В 1957 году началась экономическая реформа, которая предусматривала децентрализацию управления производством и передачу большинства полномочий от отраслевых министерств созданным в регионах советам народного хозяйства. Однако на практике это привело только к нарушению существовавших жёстких экономических связей, что в условиях по-прежнему плановой, а не рыночной экономики СССР не дало нужных результатов. Уже после отстранения Хрущёва от власти, в 1964–1965 гг., реформу пришлось свернуть.

В 1959 году в СССР приняли семилетний план развития народного хозяйства, известный также как семилетка, в задачи которого входило существенное развитие всех отраслей промышленности и сельского хозяйства. В годы семилетки возросли темпы индустриализации страны. Бурно развивались нефтедобыча, металлургия, химическая промышленность и энергетика, вошли в строй многочисленные крупные ГРЭС и ТЭЦ, Братская ГЭС и первый энергоблок Белоярской АЭС.

Прогресс технологий военно-промышленного комплекса усиливался гонкой вооружений. При Хрущёве проходили активные испытания ядерного и термоядерного оружия, в том числе взрыв знаменитой «Царь-бомбы» на Новой Земле, развивалась авиационная и космическая отрасль. В 1957 году СССР запустил первый искусственный спутник Земли, в 1961 году в первый пилотируемый полет в космос отправился Юрий Гагарин. Одновременно с развитием высокотехнологичных видов вооружений Хрущёв провёл массовые сокращения армии. Наряду с тяжёлой промышленностью и ВПК, при Хрущёве быстро росло производство потребительских товаров.

Активные попытки Хрущёва реформировать сельское хозяйство нельзя признать успешными. Развитие этого сектора экономики велось экстенсивным путём: предполагалось освоение целинных земель, предпринимались попытки выращивания сельскохозяйственных культур в климате, изначально для них не пригодном. Провальная «кукурузная кампания», в ходе которой огромные посевные площади отдали «царице полей», стала источником множества анекдотов. Кампания по утроению производства мяса также не удалась, а попытки выдать желаемое за действительное приводили порой к плачевным результатам. Так, например, в Рязанской области прибегли к массовому изъятию скота у частников и его забою, что привело к катастрофическим последствиям в сельском хозяйстве региона.

Впрочем, уровень жизни простых людей к середине 1960-х гг. всё равно значительно вырос. Увеличились зарплаты и пенсии, снизилось налоговое бремя, – так, например, для незамужних женщин был отменен налог на бездетность. Существенно улучшились жилищные условия: при Хрущёве развернулось массовое строительство, организовывались жилищные кооперативы, благодаря чему за несколько лет миллионы людей, ютившиеся в коммуналках и бараках, смогли получить отдельные квартиры – знаменитые «хрущёвки». Провёл Хрущёв и реформу образования. Мальчики и девочки при нём вновь стали ходить в общие, а не раздельные школы, обучение для старшеклассников с 8 по 10 классы и студентов стало бесплатным.

«Оттепель» коснулась и культурной жизни страны. Ослабла цензура, стали публиковаться запрещённые ранее литературные произведения, сниматься фильмы с довольно критическим отношением к действительности. Впрочем, эта культурная и социальная «оттепель» имела жёсткие границы. Одновременно с популярностью «шестидесятников» шли гонения на «не укладывающихся в рамки» писателей и поэтов, была разгромлена выставка художников-авангардистов в московском Манеже, не прекращалась антирелигиозная кампания.

Внешняя политика

Внешняя политика Хрущёва отражала противоречивый характер его деятельности. Основным внешнеполитическим вектором по-прежнему оставалось противостояние двух сверхдержав – СССР и США. Продолжалась гонка вооружений, из-за попытки размещения ядерных ракет на Кубе разразился Карибский кризис 1962 года. Иногда это противостояние принимало анекдотические формы. 24 июня 1959 года Москву посетила американская делегация во главе с вице-президентом Ричардом Никсоном. На выставке в Сокольниках Хрущёв в запале заявил ему: «Мы вам ещё покажем кузькину мать!» Растерявшийся переводчик передал фразу про мать некоего Кузьмы дословно, и заокеанские гости долго гадали, что за страшное оружие приготовили русские.

Наметившаяся либерализация отношений со странами соцлагеря продлилась недолго. Одной из темных страниц хрущёвского времени стало Венгерское восстание 1956 года и его подавление. С приходом к власти Хрущёва заметно ухудшились отношения с Китаем, руководство которого негативно восприняло десталинизацию в СССР.

В то же время, «железный занавес» начал понемногу приподниматься. В 1957 году СССР принимал VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов: в Москву приехали тысячи иностранцев, с которыми можно было относительно свободно общаться. В 1959 году состоялся визит Хрущёва в США. Несмотря на то, что существенных изменений во внешней политике этот визит не произвёл, сам факт поездки советского лидера в Америку стал знаковым для обеих стран.

Карибский кризис, во время которого человечество оказалось на грани ядерной войны, повлёк за собой установление прямого канала связи между руководителями США и СССР. Эта линия экстренной связи действует и по сей день, её работоспособность контролируется круглосуточно.

Семья и личная жизнь

В личной жизни Хрущёва было немало печальных моментов. Никита Сергеевич состоял в браке трижды. Первая его супруга, Ефросинья Ивановна Писарева, умерла от тифа, не дожив до 25 лет. Она родила Хрущёву двоих детей – дочь Юлию и сына Леонида. Леонид Никитович Хрущёв стал военным лётчиком и погиб на фронте весной 1943 года. Второй брак Хрущёва длился всего пару лет, однако Никита Сергеевич после развода долго помогал своей экс-супруге.

В 1924 году Хрущёв создал семью с Ниной Петровной Кухарчук, однако официально брак они зарегистрировали лишь 40 лет спустя, в 1965 году. Нина Кухарчук выполняла протокольную роль «первой леди», сопровождая мужа во время официальных визитов. С ней у Хрущёва родилось четверо детей, но первая дочь Надежда умерла в раннем детстве. Дочь Хрущёва Рада Никитична (в замужестве Аджубей) стала известной журналисткой, редактором, полвека проработала в журнале «Наука и жизнь», превратив его в одно из самых популярных изданий в СССР. Сын Сергей Никитич известен как советский и американский учёный, публицист, политолог, специалист по истории Холодной войны. Ещё одна дочь Хрущёва, Елена Никитична, также занималась научной деятельностью. Сегодня внуки и правнуки Хрущёва живут в России и США.

Смерть и похороны

Смерть Хрущёва наступила 11 сентября 1971 года от обширного инфаркта. Высшая партийная номенклатура оказалась в замешательстве: как хоронить опального первого секретаря? Соблюдать все положенные почести было немыслимо, проигнорировать событие вовсе – тоже. В итоге Н.С. Хрущёва похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище, а не в некрополе у Кремлёвской стены. Прощание с ним сделали закрытым, и никого, кроме близких родственников, на кладбище не пустили.

Памятник на могиле политика выполнил скульптор Эрнст Неизвестный – один из тех самых авангардистов, которых Хрущёв громил в 1962 году. Чёрный гранит и белый мрамор памятника как нельзя лучше отразили противоречивость его правления, мрачные и светлые стороны личности.

Итоги деятельности

Биография Никиты Хрущёва идеально иллюстрирует тезис о том, что до управления страной в советские годы мог подняться человек из социальных низов. Пройдя путь от бедного и неграмотного рабочего до главы огромного государства, за долгие годы жизни Хрущёв не утратил связи с народом и зачастую напускал на себя нарочито простецкий вид, однако современники подчёркивали его ум, чувство юмора и тонкое умение находить компромиссы между различными точками зрения.

Несмотря на многочисленные неудачи, провал сельскохозяйственной реформы Никиты Хрущёва и сложную внешнеполитическую обстановку, можно сказать уверенно: при нём люди стали жить лучше. Доходы населения увеличились, стали выплачиваться пенсии, выдаваться под минимальный процент потребительские кредиты, развернулось массовое жилищное строительство. Образование стало доступнее, а спектр бытовых услуг и потребительских товаров заметно вырос. Большие достижения в науке и технике, в авиации, в космической промышленности и энергетике подняли экономику СССР. В то же время, борьба с «врагами народа» не прекратилась, а приняла более мягкие по сравнению со сталинским правлением формы.

Никита Сергеевич Хрущёв
Дата рождения	3 апреля (15 апреля) 1894
Место рождения	Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния, Российская империя
Дата смерти	11 сентября 1971
Место смерти	Москва
Гражданство	СССР
Род деятельности	Первый секретарь ЦК КПСС Председатель Совета Министров СССР
Награды и премии	Герой Советского Союза Герой Социалистического Труда (трижды) Орден Ленина (шесть) Орден Трудового Красного Знамени Орден Кутузова I степени Орден Суворова II степени Орден Суворова I степени Орден Отечественной войны I степени Орден «За заслуги» (Ингушетия) Медали Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» Государственная премия Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко — Почётный шахтёр СССР Знак «Шахтёрская слава» 1-й степени

Никита Сергеевич Хрущёв (3 апреля (15 апреля) 1894, Калиновка, Дмитриевский уезд, Курская губерния, Российская империя — 11 сентября 1971, Москва, СССР) — советский государственный деятель, Первый секретарь ЦК КПСС в 1953—1964 годах, одновременно Председатель Совета Министров СССР в 1958—1964 годах^[1]. Генерал лейтенант (1943)^[1]. Герой Советского Союза (1964)^[1]. Трижды Герой Социалистического Труда (1954, 1957, 1961)^[1]. Мемуарист^[2].

Н. С. Хрущёв — один из самых противоречивых советских руководителей. Его правление вошло в историю как «Оттепель» — время реформ и некоторой либерализации общества после смерти И.В. Сталина. Он расширил границы свободы и заслужил репутацию борца за демократизацию, подвергнув осуждению сталинский террор, уменьшив влияние идеологической цензуры. При нем был совершен прорыв в космос и развернуто масштабное строительство жилья, появились паспорта у колхозников и невиданная ранее открытость миру. Однако, не все преобразования Хрущёва оказались удачными, с его именем связано также подавление восстания в Венгрии, расстрел участников протестного выступления в Новочеркасске, смертные приговоры судов расхитителям общественного имущества и фарцовщикам, провальная компания по выращиванию кукурузы, разрыв отношений с Китаем, пик напряжения «холодной войны» с США^[3].

Биография

Детство и юность

Никита Сергеевич Хрущёв родился 3 (по новому стилю — 15) апреля 1894 года в селе Калиновка Ольховской волости Дмитриевского уезда Курской губернии (в настоящее время — Хомутовский район Курской области) в небогатой крестьянской семье плотника Сергея Никаноровича Хрущёва (ум. 1938) и Ксении Ивановны Хрущёвой (1872—1945)^[3]. Ребёнком Никита работал пастухом в поле, затем некоторое время был учеником сапожника и продавцом в лавке. До 9 лет Никита посещал церковно-приходскую школу, где выучился чтению, письму и элементарному счёту. В 1908 году семья Хрущёвых переехала на Успенский рудник недалеко от Юзовки (ныне Донецк)^[4]. Отец Сергей Никанорович устроился на шахту, мать Ксения Ивановна работала прачкой. Никита Хрущёв с 15 лет работал слесарем на заводе, затем на Рутченковской шахте (1908—1917)^[3].

Профессиональное обучение

В 1922 −1925 годах Хрущёв учился на рабфаке Донецкого горного техникума имени товарища Артёма в Юзовке, а в 1929 году поступил в Промышленную академию г. Москва^[5]. Здесь Н. С. Хрущёв познакомился и работал с Надеждой Аллилуевой^[5][6].

На партийной работе

После Февральской революции 1917 г., Н. С. Хрущёв — член Рутченковского Совета рабочих депутатов, поддерживал большевиков, хотя и не был ещё членом партии^[7]. В декабре 1917 года стал председателем профсоюза металлистов горнорудной промышленности. С 1918 г. член РКП(б), принимал участие в Гражданской войне: руководил красногвардейским отрядом, служил батальонным комиссаром в 9-й стрелковой дивизии РККА. При политотделе 9-й армии летом 1920 года Хрущёв окончил с отличием партийную школу и получил назначение на должность инструктора политотдела^[5]. В течение 1930-х гг. Хрущёв прошёл путь от секретаря парткома Промышленной академии до первого секретаря ЦК КП (б) Украинской ССР и члена Политбюро ЦК ВКП(б). В 1931 году он стал первым секретарём одного из московских райкомов, с 1934 года возглавил горком ВКП(б) Г. Москвы, а с 1935 года, сохранив этот пост, — и обком. Обе эти важные должности Хрущёв занимал до 1938 года, когда был назначен первым секретарём ЦК КП(б) Украинской ССР. В 1939 году Хрущёв стал членом Политбюро ЦК ВКП(б)^[3]. Великую Отечественную войну Н. С. Хрущёв прошёл в звании генерал-лейтенанта на политических должностях члена военных советов Юго-Западного направления (1941—1942), Юго-Западного фронта (1941—1942), Сталинградского (1942), Воронежского (1943) и 1-го Украинского (1943—1944) фронтов. После окончания войны Н. С. Хрущёв ещё несколько лет оставался на Украине: с 1944 года он работал председателем Совета народных комиссаров УССР (с 1946 года этот орган власти носил название совета министров), а с декабря 1947 года вновь стал первым секретарём ЦК КП(б) Украины. В Москву Н. С. Хрущёв вернулся в 1949 году, когда вновь был избран первым секретарём Московского обкома и горкома партии, а также Секретарём ЦК ВКП(б). 14 марта 1953 года он был избран Секретарём ЦК КПСС, а в сентябре того же года — Первым секретарём ЦК КПСС^[3].

Первый секретарь ЦК КПСС

В 1953 году начались сельскохозяйственные реформы. Постановлением Пленума ЦК КПСС (7 сентября 1953 г.) «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» значительно повысили оптовые цены, по которым колхозы сдавали продукты государству. Это повышение распространялось на все виды продуктов, и было особенно значительным на мясо и птицу (в 550 %), молоко и масло (200 %), картофель (200 %), овощи (40 %). Были повышены цены и на «свободную» продажу колхозами государству возможных «излишков». Все старые долги аннулировались. На пленуме были приняты и многие другие положительные решения (увеличение производства удобрений, сельскохозяйственных машин, выдача кредитов на строительство ферм, увеличение зарплаты работникам МТС и т. д.^[8].

Заметным событием в конце 1953 года стало произведенное по инициативе Хрущева открытие Кремля. При Сталине Кремль считался запретной зоной, куда можно было войти лишь по особым пропускам и после тщательной проверки. Хрущев предложил открыть Кремль для посещений и осмотра его сокровищ. Для этого нужно было теперь только купить билет, не предъявляя никаких документов. В ночь на 1954 год в Кремле был проведен большой молодежный бал. В дальнейшем балы для молодежи и праздничные елки для детей в Кремле стали прочной московской традицией^[9].

В феврале 1954 года в Москве прошло собрание комсомольцев, обратившееся к молодежи страны с призывом принять участие в освоении целины. Обращение к молодежи было естественным, так как первые целинники должны были жить в палатках и временных бараках. На собрании комсомольцев Москвы выступили Н. С. Хрущев. В Алма-Ате в феврале 1954 года состоялся VII съезд компартии республики, который одобрил программу освоения целины. В республику один за другим шли эшелоны с людьми и техникой. Было решено ввести в оборот не менее 13 млн гектаров и получить с них уже в 1955 году до 20 млн тонн зерна, организовав с этой целью около 150 крупных совхозов. В июне 1954 года с трибуны нового пленума ЦК КПСС Н. С. Хрущев обратился к работникам сельского хозяйства всех районов страны с призывом о расширении посевов кукурузы на зерно и зеленый корм. В кулуарах пленума повторялись слова Хрущева, не вошедшие в официальный доклад, — о том, что кукурузу надо внедрять, не останавливаясь над принуждением, подобно тому, как в XVIII веке в России внедряли картофель^[10].

Летом 1954 года было закончено строительство грандиозной Всесоюзной сельскохозяйственной выставки с её павильонами-дворцами, сооружение которых обходилось каждой республике в сотни миллионов рублей. Н. С. Хрущев осмотрел ВСХВ, и с 1 августа она начала работать как постоянное учреждение^[11]. После завершения строительства ВСХВ, высотных зданий и нового здания МГУ, Н. С. Хрущев решительно потребовал от всех строительных и архитектурных организаций отказаться в будущем от подобных дорогостоящих «архитектурных излишеств». Главной задачей городского строительства стало сооружение недорогих жилых домов. Хрущев без колебаний стал на сторону тех архитекторов и строителей, которые выступали за типовое проектирование жилых домов, школ, детских садов, кинотеатров на основе внедрения сборного железобетона, то есть за переход к индустриальным методам строительства. Переломным в этом отношении стало Всесоюзное совещание строителей в декабре 1954 года, на котором Хрущев произнёс речь о строительстве пятиэтажных домов без лифтов. Такие дома вскоре быстро и в большом количестве появились на окраинах Москвы, некоторые из архитекторов презрительно окрестили их «хрущёвками». Эти дома позволили быстро удовлетворить крайнюю нужду в жилье, которая была для страны важнейшей социальной проблемой^[11].

В 1956 году началась десталинизация, утром 25 февраля 1956 года делегаты уже завершенного XX съезда КПСС были приглашены в Большой Кремлевский дворец на «закрытое» заседание съезда. Гостей из «братских» партий в зале не было, не было и представителей печати. Также в Кремлевский дворец пришли около ста недавно реабилитированных активистов партии, список которых Н. С. Хрущев утвердил лично. Заседание съезда открыл Председатель Совета министров СССР Н. А. Булганин и предоставил слово Н. С. Хрущеву для доклада: «О культе личности и его последствиях»^[12].

Особое значение имела реабилитация опальных народностей, незаконно выселенных при Сталине со своей исконной территории. Указом Президиума Верховного Совета СССР восстанавливалась Калмыцкая АССР, Чечено-Ингушская АССР, Кабардино-Балкарская АССР и Карачаево-Черкесская АССР. Предстояло вернуть из Казахстана, Сибири и Средней Азии несколько миллионов человек, чьи земли и дома уже занимали миллионы людей и переселенцев из других районов СССР. Планировалось переместить эти большие массы людей в течение пяти-шести лет. Но, узнав о реабилитации, о восстановлении своих автономных республик, недавние опальные народности стали требовать более быстрого возвращения в родные места, сотни тысяч людей приезжали на родину самостоятельно, не дожидаясь получения компенсации или ссуды. Возвращались из ссылки также курды, греки и турки, проживавшие ранее в Причерноморье и на Кавказе и выселенные на восток в 1944—1945 годах. В августе 1964 года состоялась реабилитация немецкого меньшинства в СССР, но без восстановления автономной республики немцев Поволжья^[13].

В 1957 году началась экономическая реформа, которая предусматривала децентрализацию управления производством, передачу большинства полномочий от отраслевых министерств созданным в регионах советам народного хозяйства. Однако на практике это привело только к нарушению существовавших жёстких экономических связей, что в условиях по-прежнему плановой, а не рыночной экономики СССР не дало нужных результатов. Уже после отстранения Хрущёва от власти, в 1964—1965 гг., реформу пришлось свернуть^[3].

В 1957 году партийная оппозиция предприняла попытку сместить Хрущёва с должности, однако его сторонники одержали победу, а его противники — «Антипартийная группа Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова», как её называли современные газеты, — были исключены из состава ЦК, а затем и из партии^[5].

В 1958 году Н. С. Хрущёв занял был избран председателем Совета министров СССР, совместив должности руководителя партии и главы правительства^[5].

В 1959 году в СССР приняли семилетний план развития народного хозяйства, известный также как семилетка, в задачи которого входило существенное развитие всех отраслей промышленности и сельского хозяйства. В годы семилетки возросли темпы индустриализации страны. Бурно развивались нефтедобыча, металлургия, химическая промышленность и энергетика, вошли в строй многочисленные крупные ГРЭС и ТЭЦ, Братская ГЭС и первый энергоблок Белоярской АЭС^[3].

В 1961 году под руководством Н. С. Хрущёва прошёл XXII съезд КПСС, на котором была утверждена новая Программа КПСС, предполагавшая, по словам Никиты Сергеевича, строительство коммунизма к 1980 году. В новую программу входил и так называемый «Моральный кодекс строителей коммунизма» — этический свод, призывавший к добросовестному труду, коллективизму, честности, гуманизму и нетерпимости к национальной вражде. На посту Первого секретаря ЦК КПСС и председателя советского правительства Н.С Хрущёв провёл целый ряд реформ, связанных с экономическим и социальным сектором. В частности, отменялись уголовные наказания за опоздания и прогулы, разрешалось менять место работы, сократилась продолжительность рабочего дня. При Хрущёве в 1956 году был принят закон о всеобщем пенсионном обеспечении граждан, который, к сожалению, до 1964 года не распространялся на колхозников^[3].

Прогресс технологий военно-промышленного комплекса усиливался гонкой вооружений. При Хрущёве проходили активные испытания ядерного и термоядерного оружия, в том числе взрыв знаменитой «Царь-бомбы» на Новой Земле, развивалась авиационная и космическая отрасль. В 1957 году СССР запустил первый искусственный спутник Земли, в 1961 году в первый пилотируемый полет в космос отправился Юрий Гагарин. Одновременно с развитием высокотехнологичных видов вооружений Хрущёв провёл массовые сокращения армии. Наряду с тяжёлой промышленностью и ВПК, при Хрущёве быстро росло производство потребительских товаров^[3].

Уровень жизни простых людей к середине 1960-х гг. значительно вырос. Увеличились зарплаты и пенсии, снизилось налоговое бремя, — так, например, для незамужних женщин был отменен налог на бездетность. Существенно улучшились жилищные условия: при Хрущёве развернулось массовое строительство, организовывались жилищные кооперативы, благодаря чему за несколько лет миллионы людей, ютившиеся в коммуналках и бараках, смогли получить отдельные квартиры — знаменитые «хрущёвки». Провёл Хрущёв и реформу образования. Мальчики и девочки вновь стали ходить в общие, а не раздельные школы, обучение для старшеклассников с 8 по 10 классы и студентов стало бесплатным^[3].

«Оттепель», как называют это время по повести Ильи Эренбурга «Оттепель» (1954), коснулась и культурной жизни страны. Ослабла цензура, стали публиковаться запрещённые ранее литературные произведения, сниматься фильмы с критическим отношением к действительности. Одновременно с популярностью «шестидесятников» шли гонения на «не укладывающихся в рамки» писателей и поэтов, была разгромлена выставка художников-авангардистов в московском Манеже, не прекращалась антирелигиозная кампания^[3].

Основным внешнеполитическим вектором оставалось противостояние двух сверхдержав — СССР и США. Продолжалась гонка вооружений, из-за попытки размещения ядерных ракет на Кубе разразился Карибский кризис 1962 года. Иногда это противостояние принимало анекдотические формы. 24 июня 1959 года Москву посетила американская делегация во главе с вице-президентом Ричардом Никсоном. Наметившаяся либерализация отношений со странами социалистического лагеря продлилась недолго. Одной из темных страниц хрущёвского времени стал Венгерский кризис 1956 года и его подавление. С приходом к власти Хрущёва заметно ухудшились отношения с Китаем, руководство которого негативно восприняло десталинизацию в СССР^[3].

В то же время, «железный занавес» начал понемногу приподниматься. В 1957 году СССР принимал VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов: в Москву приехали тысячи иностранцев, с которыми можно было относительно свободно общаться. В 1959 году состоялся визит Хрущёва в США. Несмотря на то, что существенных изменений во внешней политике этот визит не произвёл, сам факт поездки советского лидера в Америку стал знаковым для обеих стран. Карибский кризис, во время которого человечество оказалось на грани ядерной войны, повлёк за собой установление прямого канала связи между руководителями США и СССР. Начали меняться отношения СССР со странами Запада. Во второй половине июля в Женеве прошла встреча глав государств СССР, США, Англии и Франции. СССР был представлен Хрущевым, Булганиным и Жуковым, США — Д. Эйзенхауэром и Д. Даллесом, Великобритания — А. Иденом и Г. Макмилланом, Франция — Э. Фором и А. Пинэ. Это была первая встреча глав великих держав после Потсдамской конференции 1945 года. Главы государств обсудили широкий круг вопросов, но не подписали никаких конкретных соглашений, поручив вести дальнейшие переговоры министрам иностранных дел^[14].

В 1964 году на Пленуме ЦК КПСС Н. С. Хрущёва подвергли критике за непродуманные реформы и «волюнтаризм» и отправили на пенсию, согласно официальной формулировке — «по состоянию здоровья»^[15].

Пенсия

На пенсии Н. С. Хрущёв надиктовал мемуары, которые ещё при его жизни тайно вывезли в США и опубликовали. Впервые в Советском Союзе опубликованы в журнале «Вопросы истории», 1990, № 2-12; 1991, № 1-12; 1992, № 1-3, 6-9, 11-12; 1993, № 2-10; 1994, № 1-8, 10-12; 1995, № 2-6; под названием «Время, люди, власть», книги 1-4, — в 1999^[1].

Смерть и похороны

Смерть Н. С. Хрущёва наступила 11 сентября 1971 года от обширного инфаркта. Н. С. Хрущёва похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище. Прощание было закрытым, никого, кроме близких родственников, на кладбище не пустили. В 1975 году памятник на могиле политика выполнил скульптор Эрнст Неизвестный^[3].

Награды

СССР

• Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина (344488) и медали «Золотая Звезда» (11220), (16.4.1964) — в связи с 70-летием со дня рождения и за «выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством в строительстве коммунистического общества, укреплении экономического и оборонного могущества Советского Союза, развитии братской дружбы народов СССР, в проведении Ленинской миролюбивой политики и отмечая исключительные заслуги в борьбе с гитлеровскими захватчиками в период Великой Отечественной войны»;
• Герой Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот» (трижды: 16.04.1954 — в связи с 60-летием и отмечая заслуги перед Советским государством, медаль № 6759, орден № 259527; 08.04.1957 — за «выдающиеся заслуги в разработке и осуществлении мероприятий по освоению целинных и залежных земель» медаль № 44, орден № 323804; 17.06.1961 — за «выдающиеся заслуги в руководстве по созданию и развитию ракетной промышленности, науки и техники и успешном осуществлении первого в мире космического полёта советского человека на корабле-спутнике „Восток“, открывшего новую эру в освоении космоса» (указ не публиковался) Медаль № 8, Орден Ленина № 344998;
• Орден Ленина (трижды: 13.05.1935 — за «успешное выполнение решения партии и правительства, обеспечение большевистских темпов в работе и за своевременное окончание строительства первой очереди Московского метрополитена»; 16.04.1944 — в связи с 50 — летием со дня рождения и «принимая во внимание его выдающиеся заслуги перед партией и советским народом»; 23.01.1948 — в связи с 30-летней годовщиной установления советской власти на Украине и «достигнутыми успехами в развитии и восстановлении промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры и искусства»);

• Орден Трудового Красного Знамени (7.02.1939) — за «выдающиеся успехи в сельском хозяйстве, и в особенности за перевыполнение планов основных сельскохозяйственных работ»;
• Орден Кутузова I степени (1943)^[16];
• Орден Суворова II степени (1943)^[17];
• Орден Суворова I степени (1945);
• Орден Отечественной войны I степени (1945);
• Орден «За заслуги» (Ингушетия) (29 апреля 2006 года, посмертно) — за выдающиеся заслуги в восстановлении исторической справедливости в отношении репрессированных народов, прав и свобод ингушского народа;
• Медали^[18].

Премии

• Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» (1959);
• Государственная премия Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко — за большой вклад в развитие украинской советской социалистической культур;
• Почётный шахтёр СССР (7 апреля 1960);
• Знак «Шахтёрская слава» 1-й степени (7 апреля 1960).

Иностранные награды

• Орден Звезды Румынии I степени (СРР);
• Юбилейная медаль Всемирного Совета Мира (1960);
• Золотая медаль «Закладка первого камня Асуанской плотины» (1960, ОАР);
• Медаль «Садд-эль-Аали. Перекрытие реки Нил. 1964» I класса (1964, ОАР);
• Орден «Ожерелье Нила» (1964, ОАР);
• Золотая звезда Героя НРБ (1964, НРБ);
• Орден «Георгий Димитров» (1964, НРБ);
• Орден Белого льва I степени1964, ЧССР);
• Медаль «20 лет словацкого национального восстания» (1964, ЧССР);
• Орден Карла Маркса (1964, ГДР);
• Орден Сухэ-Батора (1964, МНР).

Примечания

Литература

• Бурлацкий Федор. Вожди и советники. О Хрущеве, Андропове и не только о них… — М., 1990
• Зубкова, Е. Ю. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв : 15 апреля 1894 — 11 сентября 1971, — М, Комсомольская правда, 2015. — 98 с. ил. — (Правители России; том 28).
• Медведев, Ж. А., Медведев Р. А. Никита Хрущев — Москва: Время, 2012. — 639 с. — (Диалог) — ISBN 978-5-96911-006-9
• Никита Сергеевич Хрущев: Материалы к биографии. М:, 1989.
• Сергей Хрущев: Никита Хрущев: Трилогия об отце: в 3 томах — Москва: Время, 2010 — ISBN 978-5-96910-535-5
• Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х книгах.) — М. Московские новости. 1999, — 848с., 848с., 704с., 728с. — 5-900036-04-9
• Хрущев Н. С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства в 8 томах — М., Госполитиздат, 1962—1964.

Данная статья имеет статус «готовой». Это не говорит о качестве статьи, однако в ней уже в достаточной степени раскрыта основная тема. Если вы хотите улучшить статью — правьте смело!