4. Силы нравственные суть: 1) силы воли и 2) силы совести. От них происходят и ими образуются все движения воли, все желания, намерения, произвольные деяния: мир нравственный. Дабы познать с точностию существо сил нравственных, должно прежде всего определить настоящее положение человека на земле.
5. Человек живет здесь троякою жизнию: физическою, умственною и нравственною. Каждая жизнь имеет свой круг действия, свои потребности, свое добро и свое зло.
6. В бытии нравственном есть две разные области: область бытия отдельного, одинокого, личного, и область бытия союзного. В первом движущее начало есть самолюбие и личность, во втором — союзы любви и общения.
7. Есть союзы любви и общения; их признает разум и чувствует совесть. Разум признает и совесть чувствует:
1) Что личное, отдельное бытие человека не имеет никакой соразмерности с его природою, с его желаниями бесконечными, с высотою его умственных способностей — что посему полное его бытие не может состоять в раздробительных и преходящих мгновениях настоящей жизни, но объемлет целый ее состав беспредельный. Отсюда союз настоящего с будущим, временного с вечным: союз человека с самим собою.
2) Что человек не есть сам по себе нечто отдельное, но составная часть человечества, и что силы, каждому от Бога данные, не суть силы его исключительно, но общие силы человечества: союз с другими.
3) Наконец, что воля Божия есть единая воля верховная, с коею все другие воли должны быть сообразны: союз с Богом.
8. Сии первообразные союзы, начало и источник всех других союзов, разум признает как истину, нам врожденную; совесть чувствует их как добро, человеку сродное, предмет его желаний, родовое его достояние.
9. Где союз — там обязанность. Отсюда три коренные обязанности человека: к самому себе, к другим, к Богу. Исполнять сии обязанности, охранять и укреплять сии союзы, приводить их к совершению даже до единства есть непрерывный, первообразный, нравственный долг человека, высшее его предустановление.
По двоякой цели бытия нравственного и добро нравственное есть двояко.
10. Добро личное есть польза или исключительная, или соображенная благоразумием с пользами других по правилу взаимности.
11. Добро союзное есть добро совершенное; оно всегда, везде, для всех и само по себе добро. Оно состоит в укреплении первообразных союзов, в постепенном приведении двух областей бытия к высшему единству.
Таково есть положение человека на земле; в сем состоит его предустановление.
Обратимся теперь к рассмотрению существа нравственных его сил и образа их действия.
I. СИЛЫ ВОЛИ
12. Силы воли суть самопроизвольность и избирательность.
13. Самопроизвольность есть сила, нудящая волю непрестанно чего-нибудь желать, т. е. непрерывное поревание к желанию. Воля может сосредоточить все свои желания в одном предмете, но ничего не желать она не может. Тут есть необходимость.
14. Избирательность есть сила воли, коею образуются определенные желания. Действие сей силы не подлежит необходимости. Воля имеет власть не избирать ничего или, избрав, отвергнуть; оставаться в нерешимости и, решась, отменить свое решение. Сия власть воли над собою есть свобода.
15. Образ действия сил воли. Образованию желаний предшествует согласие воли; к согласию воля преклоняется побуждениями. Побуждения не действуют на волю силою необходимости. Воля всегда может бороться с ними, отражать одни из них другими, отражать побуждения чувств внушениями разума, и сии последние внушениями совести; превозмогать даже самый страх смерти. Дав согласие, воля становится обязанною; но между необходимостью и обязанностью та есть существенная разность, что обязанность может быть пренебрежена или нарушена, не разрушая самого существа свободы; напротив, необходимость уничтожает самую свободу.
Одни и те же побуждения действуют на волю различно, по различию ее состояний.
16. Когда они находят ее в состоянии равнодушия к данному предмету, тогда они действуют на нее одною настоящею их силою. Напротив, когда предыдущими впечатлениями основалось уже в воле расположение к предмету, когда новому впечатлению остается только довершить прежнее, окончить образование желания, произвесть решимость в выборе, словом, когда воля находится в состоянии преклонности, — тогда те же самые побуждения действуют не только настоящею их силою, но и силою всех прежних впечатлений.
17. Преклонность воли иначе называется нравом. Нрав, усиливаясь навыком, может обратиться в постоянное склонение воли к известному роду побуждений; сие именуется нравственностью воли.
18. А как воля весьма редко бывает в состоянии равнодушия и силы ее, особенно сила избирательности, всегда почти находятся в состоянии преклонности, то нрав обыкновенно приемлется за всю волю, за весь состав и свойство сил ее, и оттого самые силы сии именуются силами нравственными.
19. Побуждения в отношении к нравственности делятся на два главных рода: побуждения, исходящие от самолюбия, производят худую нравственность; побуждения, исходящие из любви и общения, производят нравственность добрую, как в воле, так и в каждом деянии отдельно.
20. Посему в нравственном мире нет деяний средних (ни худых, ни добрых). Каждое худое деяние, даже одно худое намерение и желание, хотя бы оно и не совершилось, оставляет в нраве свое пятно, свой сгиб и пролагает путь другому, ему равному или худшему. На сем основано достоинство деяний и нравственная их вменяемость.
II. СИЛЫ СОВЕСТИ
21. Совесть есть чувство нравственного добра и зла. Разум понимает их различие; он знает, что способствует первообразным союзам и что их нарушает; но совесть одна может их чувствовать.
22. Совесть имеет две главные силы: силу суждения и силу возмездия; она судит нравственность каждого дела и по суду сему сопровождает его или удовольствием, или скорбию.
23. Образ действия сил совести. Нет движения воли, нет тайного желания, ни сокровенного намерения, в коих бы при первом их образовании не участвовали разум и совесть. Разум вопрошает: сообразно ли намерение цели, может ли желание совершиться, будет ли оно полезно или вредно. Совесть испытует: сообразно ли оно долгу, обязанностям первообразных союзов. По сему испытанию она не только различает вообще нравственное добро от зла, но и определяет чувством своим с точностию степень добра и каждой степени назначает свое место.
24. Сей образ действия совести, по коему она определяет нравственное достоинство каждого движения воли, уравнивает его цену с существом его и потому распределяет удовольствия и угрызения, есть ее правда. Рассмотрим ближе существо правды.
25. Совесть или молчит, т. е. не действует, или говорит правду. Она может заблуждать вместе с разумом, т. е. не знать истины, но лгать самой себе она не может. Она по природе своей всегда правдива.
26. На сей правдивости совести основан весь порядок нравственного мира. Если бы не было суда совести или на суде ее не было правды, тогда смешались бы все пределы нравственности; тогда добро меньшее было бы предпочитаемо большему; временные пользы всегда превозмогала бы над добром совершенным; личность преобладала бы всегда над общением, самолюбие над любовию; расторглись бы все первообразные союзы; исчезла бы самая мысль о бытии союзном, и одно бытие личное, отдельное, исключительное было бы общим уделом человека на земле. Воля человеческая была бы открытым полем непрестающей брани: борьба с самим собою, борьба с другими, борьба с самою Всемогущею Волею, или покорность принужденная, строптивая; борьба внутренняя между желаниями бесконечными и тесным кругом их действия; между высоким парением ума и кратковременною целию его усилий; между свободою воли и бессилием сей самой свободы; борьба внешняя между непримиримым и исключительным самолюбием каждого. Взаимные уступки не привели бы здесь к прочному миру. Тот же расчет польз, то же самое мнимое благоразумие заставили бы изменить взаимству при первом удобном и негласном случае.
Где же тут нравственный порядок? Кто будет здесь посредником истинного примирения?
27. Суд совести и правда его одни могут примирить вражду внутреннюю и внешнюю. Правда уравнивает две силы противоположные: личность и общение, самолюбие и любовь, и потому-то она называется aequum (равенство, справедливость, правда (лат.))
28. И понеже совесть по природе своей есть правдива, а совесть есть чувство всеобщее, всем сродное, то и суд ее и правда его составляют высший и всеобщий нравственный и естественный закон.*
______________________
* Краткое выражение сего закона есть: храни всегда и во всем союзы общения с самим собою, с другими и с Богом.
______________________
29. Правда сама по себе не есть добродетель, но ею начинаются и сопровождаются все добродетели. От правды вверх восходит лествица нравственного достоинства; от правды вниз простирается лествица всех пороков, всего нравственного унижения. По мере как человек преуспевает в добродетели, дух его от правды человеческой возвышается к правде Божией, к святости, к высшему единству союзного бытия его. Напротив, по мере как человек погружается в пороки, он нисходит от правды человеческой в кромешную неправду.
30. Правда начинается примирением человека с самим собою. Кто неправдив с собою, тот не может хранить правды и с другими; борьба нравственных сил происходит внутри нас самих, и следовательно, мир должен быть восстановлен сперва с нами, а потом уже он сам собою установится с другими.
31. Посему неправильно было бы правду смешивать с благоразумием. Она стоит выше его. Благоразумие есть способность разума, обращенная на практические истины, на соображения и предусмотрения польз бытия личного. Она поставлена на страже для охранения их от ущерба и для расширения их во всем пространстве, какое может быть совместно со взаимностию, необходимою в общежитии. Напротив, правда поставлена на пределах бытия союзного, для охранения его от вторжений бытия личного. Она действует независимо от общежития.
32. В сем состоит существо и главные свойства правды; мы нашли в ней основание нравственного порядка, остается рассмотреть твердость сего основания.
33. Правда есть образ действия совести, и когда совесть действует, тогда она не может иначе действовать, как по правде. Но всегда ли совесть действует? Пред нею все движения воли открыты. Но всегда ли она бодрствует? Она правдива и лгать самой себе не может; но не омрачается ли взор и суд ее заблуждением разума? Всегда ли суд ее верен и праведен? К сожалению, опыт указует нам противное.
34. Следовательно, самое основание нравственного порядка, правда, сама требует еще укрепления.
35. Есть две силы, две власти, ее укрепляющие: одна внутренняя — религия, другая внешняя — общежительное законодательство.
(12 января 1838)
|
|
© 2020-2023 МСЦ РАН
Сперанский Михаил Михайлович Руководство к познанию законов. – 1845. – 176 с.
-
I. О правдѣ.
-
II. О законахъ вообще.
-
III. Введенiе къ законамъ общежительнымъ.
-
IV. Существо законовъ общежительныхъ и раздѣленіе ихъ.
-
V. Существо законовъ государственныхъ и раздѣленіе ихъ.
-
VI. Существо Основныхъ Законовъ.
-
VII. Общее обозрѣніе Основныхъ Законовъ въ другихъ государствахъ.
-
VIII. Учрежденія.
Стр. 57 — Императорским, суть и должны быть для него непреложны и священны. Всякое право, а следовательно, и право Самодержавное, потолику есть право, поколику оно основано на правде. Там, где кончается правда и где начинается неправда, кончается право и начинается самовластие.
Стр. 50 — Слово самодержавие имеетъ два разные смысла. Когда оно прилагается къ государству, то оно означаетъ независимость государства отъ всякой посторонней власти. Въ семъ смысле все государства независимыя могутъ быть названы государствами самодержавными.
Стр. 75 — ГОСУДАРЮ и Отечеству, такъ равно въ соблюденш права наследства и установленнаго Фамильнаго распорядка. Изъ сего видно, что присяга с!я делится на две части: одна входитъ въ общую присягу подданства; другая часть совершенно новая. Она есть новая потому, что до 1797 года не было…
Стр. 65 — Ввести, но не утвердить: ибо порядокъ сей ни при нихъ, ни поели ихъ долго не имЪлъ еще прочности. Знали и верили, что государство должно быть нераздельно, что власть въ Россш должна быть самодержавная, должна переходить отъ одного обладателя къ другому во всей ея целости; но не…
Стр. 115 — Финансы; войско состоитъ въ непосредственномъ повел-Ьн1и государя; но какъ войско не можетъ быть содержимо безъ Финансовъ, Финансы же определяются ежегодною сметою въ законодательномъ сословии: то ясно, что въ см’Ьшанныхъ монарх!яхъ сословае с!е хотя не прямо, но косвенно участвует…
Стр. 119 — Первая есть участ!е въ праве собственности, вторая участ!е въ праве державномъ; для аристократш нужна и та и другая; но для народа нужна только первая, и естьли она постановлена на твердыхъ законахъ, укоренена въ нравахъ и обычаяхъ: то благосостояше его обезпечено. Народъ даже…
Стр. 55 — Въ последствхи, когда сш предводители соединили въ лице своемъ все друт1я государственныя власти, имя с!е означало уже верховнаго законодателя и повелителя. Отсюда титулъ сей перешелъ и на верховныхъ обладателей Германскихъ. Слово неограниченность власти означаеть то, что…
Стр. 113 — Зд’Ьсь им-Ьетъ м’Ьсто одно общее правило: законъ не можетъ состояться безъ общаго соглат об^ихъ камеръ и безъ утвержденхя государя. Но въ приложенш сего правила есть подробности, кои въ разныхъ странахъ определяются различно. Существенное изъ нихъ состоитъ въ правй предлагать…
Стр. 68 — Шуйскаго: оба кончились гибелью. После бурь междуцарств!я обратились къ порядку родственному и, не находя наследника ни въ прямыхъ, ни въ боковыхъ лишяхъ, избрали родъ по союзу брачному Царицы Анастасш, родъ Романовыхъ. Отъ сего произошли три царств!я мирныя, въ порядкъ1 насл^дгн…
Стр. 78 — … покаян!емъ. Присяга им’Ьетъ сл-Ьдукмще главные виды: 1) Присяга подданства, 2) Присяга служебная, 3) Присяга судебная. Къ симъ тремъ родамъ присяги присоединяется четвертый, присяга членовъ ИМПЕРАТОРСКАГО Дома, о коей выше было упомянуто. Молитва, которую ГОСУДАРЬ по обряду Св….
М.М. Сперанский: ‘Руководство к познанию законов’
Содержание
Введение
Глава 1. Исторические условия формирования мировоззрения М.М. Сперанского
Глава 2. Основные положения «Руководства к познанию законов»
Глава 3. Программные положения М.М. Сперанского, отражённые в «Руководстве к познанию законов»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Актуальность темы работы состоит в том, что наследие Сперанского имеет особую значимость для осмысления исторического урока реформ в России и в Европе в целом. Его труды необходимо учитывать, пытаясь определить суть индивидуальной свободы, не имеющей асоциальной, антигосударственной направленности. Укрепление российской государственности придавало особое значение образованной бюрократии в политической жизни. Сам являясь частью служилого сословия, рост влияния которого в то время объяснялся общими для европейских стран процессами, Сперанский смог обосновать политические и этические парадигмы новой идеологии. Его философия отражала общую тенденцию российской системы государственного управления к рационализации и демократизации. «Пусть Петр I составил табель о рангах, только Сперанскому удалось положить табель о рангах в основу политической структуры России, — замечает Г.П. Федотов. — XVIII век не знал бюрократии: плодил еще московских дьяков и подьячих, старое «крапивное семя» строчителей кляузных бумаг, побирушек и «ябедников», сообщающих провинциальному административному быту XVIII века столь архаический допетровский стиль… Попович Сперанский положил конец этому дворянскому раздолью. Он действительно сумел всю Россию уловить, уложить в тончайшую сеть табели о рангах, дисциплинировал, заставил работать новый правящий класс. Служба уравнивала дворянина с разночинцем». Сегодня трудно представить более злободневную тему для изучения, чем жизнь М.М. Сперанского. Явное изменение стиля правительственного курса, смена лозунгов и символов очень напоминают перемены первой половины царствования Александра I (если не начало правления Николая I).
Традиционно реформаторская программа и труды Сперанского рассматривались исключительно в контексте российской внутренней политики. Имя Сперанского многократно сопоставлялось с именами Александра I, Николая I, членов «Негласного комитета», А.А. Аракчеева, Н.М. Карамзина, идеологов декабризма. Предметом анализа выступает «Руководство к познанию законов», созданное М. М. Сперанским в 1838 г. Цель работы состоит в выделении основных взглядов Сперанского на право и государство, изложенных в «Руководстве». В соответствии с поставленной целью основной задачей работы выступает анализ теоретических положений «Руководства» в их соотношении с практикой.
Глава 1. Исторические условия формирования мировоззрения М. М. Сперанского
К началу XIX в. в России начинают проявляться новые потребности, которые готовят переход государственного порядка на новые основания. Во внутренней политике — это необходимость уравнять сословия общими правами и призвать их к совместной деятельности. Практически в каждое царствование делались попытки приступить к разрешению этих проблем. Каждый раз раздавались робкие или громкие голоса против существующего порядка с требованиями изменений; следующее царствование начинало робко или решительно проводить их во внутренней преобразовательной деятельности. Но каждый раз происходило так, что какое-нибудь препятствие, внешние или внутренние, война или особенности личного характера правителя, останавливали правительство на полдороги. Тогда начавшееся движение поникало в глубь общества и принимало различные формы. В первой половине XIX века в России усиливается разложение феодального строя, продолжается развитие капиталистических отношений, происходит непрерывное нарастание борьбы крестьян против крепостнического гнета. Под воздействием объективно существовавших в обществе противоречий, связанных с возникновением в недрах феодального строя капиталистического уклада, политика русского самодержавия в этот период часто колебалась от открытого реакционного курса до уступок либерализму. Возникновение в России в первой половине XIX в. либеральных государственно-правовых идей и теорий было обусловлено, прежде всего, развитием капиталистического уклада — постепенным увеличением числа мануфактур, связанных с применением вольнонаемного труда, ростом внутренней и внешней торговли, возрастанием городского и. занятого в разных промыслах населения. Понимание того, что всему этому препятствует крепостное право, усиливалось наблюдением экономических успехов передовых стран Европы. Зарождающаяся буржуазия, еще не сложившаяся в самостоятельный класс, была немногочисленной, экономически и политически слабой, тесно связанной с феодально-абсолютистской системой. Поэтому тогдашний либерализм имел не только весьма умеренный, ограниченный, но и своеобразный, полукрепостнический» характер. Его идеологи отстаивали компромисс и сосуществование буржуазно-либеральных учреждений власти с феодально-крепостническими порядками. Важнейшими представителями идеологии либерализма в России в начале XIX в. были Н.С. Мордвинов и М.М. Сперанский.
Либеральные настроения правительства способствовали распространению политических воззрений, свойственных дворянскому либерализму. В России создается ряд проектов либеральных реформ в области общественных отношений, разрабатываются проекты реорганизации высших органов государства и местного управления.
С воцарением Александра I в стране изменяется политический режим. При царе сложился кружок «молодых друзей» из либерально мыслящих людей, получивший впоследствии название «Негласного комитета». Членов этого комитета за их взгляды и деятельность в высоких кругах иронически называли «якобинской шайкой». Совместно с этим комитетом царь Александр I принял ряд либеральных законов и подготовил преобразования центральных органов управления.
Таким образом, в царствование Александра I сложилась обстановка, которая способствовала появлению реформаторских проектов и конституционных настроений у передовой и образованной части русского общества, побуждая их к составлению радикальных планов государственных преобразований.
Личность одного из крупнейших государственных деятелей России первой трети XIX века M.M. Сперанского, его воззрения и практическая деятельность получили в литературе противоречивую оценку. Одной из ошибок, допускавшихся при рассмотрении его взглядов, в частности советскими исследователями, было, на наш взгляд, стремление придать им исключительно прогрессивный характер, доказать идейное родство Сперанского с Радищевым и декабристами. В подобных работах стиралась «принципиальная разница между дворянскими революционерами и дворянскими либералами», к числу которых следует отнести Сперанского.
Сперанский родился в семье священника в селе Черкутино Владимирской губернии. С семи лет обучался во Владимирской семинарии, а с 1790 г. — во вновь открывшейся главной семинарии при Александро-Невском монастыре в Петербурге. Необыкновенные способности выдвинули его из Среды учеников, и по окончании курса он был оставлен учителем математики, физики, красноречия и философии. Изучив самостоятельно политическую и философскую литературу на немецком, французском и английском языках, он приобрел весьма широкие знания, познакомился со взглядами Вольтера и французских энциклопедистов. Позднее стал домашним секретарем князя А.Б. Куракина, известного дипломата и государственного деятеля.
В 1797 г. он поступил на службу в канцелярию Куракина, занявшего при вступлении Павла на престол место генерал-прокурора. При воцарении Александра Сперанский получил звание статс-секретаря и в 1802 году перешел на службу в Министерство внутренних дел. Здесь он скоро обратил на себя внимание, и в следующем году министр В. Кочубей поручил ему составить план судебных и правительственных мест в империи.
В 1806 году произошло личное знакомство Сперанского с Александром — во время своей болезни Кочубей начал посылать его с докладом к государю, последний оценил выдающейся способности чиновника и приблизил его к себе; он не был похож как на екатерининских вельмож, так и на его молодых друзей. Александр проявил интерес к этому человеку, что само по себе уже было явлением. В 1808 году он включил его в свиту во время своего свидания с Наполеоном. Став основным советником императора, Сперанский получил задание подготовить общий проект государственных преобразований в России.
Сперанский выдвинул проекты переустройства государственной системы, но реализованы они были лишь частично (например, создание Государственного Совета, переход к министерской системе управления). В 1812 г. по различным причинам Сперанский был удалён от двора. После четырёхлетней ссылки был возвращён на государственную службу, занимал должность пензенского губернатора, затем генерал-губернатора Западной Сибири. Был включён Николаем I в состав следственного комитета по делу декабристов, что явилось немалой личной трагедией для Сперанского, разделявшего взгляды ряда декабристов, в том числе и те, что излагались в их конституционных проектах. Под конец жизни был назначен наставником при цесаревиче Александре Николаевиче, для которого и было составлено «Руководство к познанию законов».
Идейные позиции Сперанского сложны и противоречивы. Сторонник сохранения феодальной монархии, он в то же время пытался компромиссно примирить интересы крепостников с задачами буржуазного развития страны.
Разносторонне образованный человек, знакомый с современной ему философией, в том числе и материалистической, Сперанский всю жизнь оставался на позициях идеализма. «Цель философского учения в точном разуме устава академического, — писал он, — не в том состоит, чтобы продолжать мрачную систему материализма, но чтоб опровергнуть все сии сословия блуждания ума, призвать его и приуготовить к христианской философии».
Свое отношение к новой философии он выразил в записке «Отрывок о Комиссии Уложения»: «Я должен… заключить, что, научась древней философии, привыкнув размышлять с Аристотелем, Гроцием и Пуффендорфом, вы проникли во все изгибы и новых примечателей, познали всю неосновательность Монтескиев, Блекстонов и прочих сего рода поверхностных умов: что теряли Свое время, трудясь в течение целой жизни над несколькими листами их сочинений, вы постигли и заблуждения их, и нелепость их правил и глубокими размышлениями проложили себе прямой и собственный путь к истине».
В своих проектах и предложениях Сперанский отстаивал необходимость конституционной монархии, ратовал за реформы в рамках этого строя. При этом им полностью исключалась всякая возможность участия народа в управлении страной. «Преобладание дворянства вредно, — утверждал он, — преобладание купечества еще вреднее; но преобладание народа есть сущее бедствие».
Приведенное высказывание полностью опровергает мнение Б.И. Сыромятникова, который считал, что Сперанский, вышедший из общественных низов, «навсегда сохранил свои симпатии и любовь к этим демократическим низам, как в период своего возвышения, так и после падения».
Переходя к непосредственному анализу правовых воззрений Сперанского, вспомним их оценку, сделанную Н.Г. Чернышевским. Великий русский революционер-демократ писал, что намерения Сперанского изменить русские гражданские и уголовные законы имели большое значение. Однако, отмечал он, «характер гражданских и уголовных законов обусловливается духом государственных учреждений, властию которых издаются эти законы. Не успев создать учреждения, Сперанский, конечно, не успел преобразовать ни гражданского, ни уголовного законодательства, и его мысли об этом предмете имеют лишь тот интерес, что служат к определению его личности».
Вывод по главе 1:
Правовая доктрина М.М. Сперанского опирается на глубокие познания в политических теориях как античных, так и современных ему европейских мыслителей. В записках, проектах законодательных реформ и других произведениях Сперанского проявилось хорошее знание им политико-правовой литературы того времени. Он ссылался на Бентама, Блэкстона, Монтескье, Сэя, но вносил в их идеи свои коррективы, создавая собственную политико-правовую программу и ее теоретическое обоснование.
Глава 2. Основные положения «Руководства к познанию законов»
Вышедшее в 2002 году издание «Руководства к познанию законов» фактически представляет собрание сочинений М. М. Сперанского по правовым вопросам. Публикуются «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России», «Введение к Уложению государственных законов», «Проект Уложения государственных законов Российской Империи», «Руководство к познанию законов», работа «О военных поселениях», переписка Сперанского с крупнейшими политическими деятелями России, ранее не публиковавшиеся статьи по философии права.
Собственно «Руководство к познанию законов» заслуживает особого внимания. Оно представляет набросок кратких тезисов, иногда подкреплённых примерами. Тезисы возникли на основе курса юридических наук, читанного Сперанским в 1835-1837 гг. цесаревичу Александру Николаевичу. На основе этого курса был впоследствии написан учебник «Руководство к познанию законов».
Структура «Руководства» довольно сложная. Далее она приводится дословно:
Глава первая
О правде
. Силы воли
. Силы совести
Глава вторая
О законах вообще
Глава третья
Введение к законам общежительным
Отделение первое
О начале общежития и цели его
Отделение второе
О составе общежития или о главных его установлениях
и 2. Собственность лица и имущества
. Установление верховной власти
4. Установления нравственные
1) религия
) науки и искусства
Отделение третье
Порядок образования общежития
Период 1. Семейство
Период 2. Род
Период 3. Гражданство
Период 4. Государство
Отделение четвертое
О правах, обязанностях и правде в общежитии
Глава четвертая
Существо законов общежительных и разделение их
Глава пятая
Существо законов государственных и разделение их
Глава шестая
Существо основных законов
Отделение первое
О силе и пространстве верховной власти
Отделение второе
О порядке наследия престола
. Системы наследия
. Краткое обозрение прежнего
Законодательства о наследии престола
) о вступлении на престол, присяге, короновании, Титуле и Гербе
) о вере
) отношения членов императорского дома к царствующему Самодержцу и между собою
Отделение третье
Порядок законодательства
Отделение четвертое
Порядок верховного правления
Глава седьмая
Общее обозрение основных законов
В других государствах
. Монархия чистая (monarchie pure)
2. Монархия смешанная (monarchies mixtes)
1) о начале законодательных установлений
) о составе законодательных установлений
) о мере участия
. Республика чистая
. Республика смешанная
Глава восьмая
Учреждения
. О составе установлений и пространстве их действия
. О предметах ведомства
. О порядке производства дел
А. Высшие, или государственные установления
Б. Средние, или губернские установления
В. Низшие, или уездные
И городовые установления
. Установления уездные
. Установления городовые
Идея учебного курса как дополнения к действующему законодательству выдвигалась Сперанским и ранее. В январе 1826 г. Сперанский представил царю доклад, в котором был намечен четкий план к «окончательному составлению законов». По мысли Сперанского, «образ составления законов есть троякий: 1) свод, 2) уложение, 3) учебные книги.
Свод (digeste) есть соединение законов, существующих по какой-либо части, расположенное в известном порядке. Порядок сей бывает или Хронологический, когда законы слагаются по порядку их издания, невзирая на разность их содержания; или Азбучный, когда они располагаются по порядку слов; или, наконец, Систематический, когда они расположены по предметам и по тому же плану, какой принят в Уложении.
Уложение (Code) есть систематическое изложение законов по их предметам, так устроенное, чтобы 1) законы общие предшествовали частным, и предыдущие всегда приуготовляли бы точный смысл и разумение последующих; чтоб все законы, по своду недостающие, дополнены были в Уложении и обнимали бы сколь можно более случаев, не нисходя однако же к весьма редким и чрезвычайным подробностям.
Учебная книга (institutes) есть то же самое Уложение, но более методическое и приспособленное к учебному преподаванию в училищах.
Сверх сих трех главных видов есть еще четвертый, принадлежащий Уложению под именем изъяснений (commentaires). В них излагается разум или основание законов, дается отчет о причинах и необходимости дополнений или перемен, в Уложение введенных, и установляется связь их с законами существующими. Об учебной книге, кроме некоторых слабых опытов профессора Кукольника, и помышляемо еще не было. Некоторые начатки изъяснений сделаны в тетрадях, кои читаны были в Совете при рассмотрении Уложений».
В частности, в «Руководстве» Сперанский даёт следующую классификацию законов:
«Законы государственные определяют права и обязанности, возникающие из союза верховной власти и подданства.
В составе сих прав первое место занимает власть законодательная и власть верховного правления. Порядок, коим действует сия власть на подданных, составляет первый разряд законов государственных — Законы Основные.
Власть верховного правления не может всем управлять непосредственно, ей нужны органы; сии органы суть установления. Порядок, коим учреждаются и содержатся в устройстве сии установления, составляет второй разряд законов государственных — Учреждения Мест и Властей, или Законы Органические.
Власть верховного правления предполагает по необходимости способы к своему действию, предполагает силы правительственные. Порядок, коим силы сии отделяются от общих сил государственных, слагаются, устрояются и распределяются, составляет третий разряд законов государственных — Законы Правительственных Сил. Сюда принадлежат все законы не только экономические и финансовые, но и военные.
Как существо союза государственного, соединяющего государя с его подданными, требует, чтоб, с одной стороны, доставляемы были верховному правлению из общего состава сил государственных способы действия, а с другой — чтоб и верховное правление содействовало расширению и преуспеянию сил государственных, то отсюда возникает четвертый разряд законов государственных — Законы Государственного Благоустройства. Таковы суть законы об охранении нравственности и народном просвещении, об охранении народного здравия, об умножении и распределении населения, о промышленности, т. е. о наилучшем направлении сил народного труда и тому подобное.
Хотя в союзе государственном долг подданства лежит на всех подданных вообще и для всех равно обязателен, но участие их в составе учреждений и в составе сил правительственных, по различию способностей, не может быть для всех равным. Отсюда право состояний и пятый разряд законов государственных — Законы о Состояниях.
Наконец, твердость обоих союзов, как государственного, так и гражданского, требует, во-первых, общего надзора за непременным исполнением законов, во-вторых, мер исправления и наказания в случае их нарушения; отсюда два разряда законов (шестой и седьмой) — Законы Полиции и Законы Суда как исправительного, так и уголовного.
В сем состоят главные роды законов государственных. Они представляются в следующем порядке:
Законы Основные
Законы Учредительные
Законы Правительственных Сил
Законы Благоустройства
Законы о Состояниях
Законы Полиции
Законы Исправительные и Уголовные
Все сии законы суть внутренние, но есть законы внешние, кои так же должны быть причислены к законам государственным. Это суть законы внешней полиции и законы войны и мира; но как они составляют особенный род и имеют свое отдельное основание (droit des gens), то и не входят в состав настоящего обозрения».
Далее Сперанский указывал: «Основные Законы изображают порядок, коим власть верховная действует в законодательстве и в правлении; а как власть верховная не может принадлежать как только лицу державному, то, прежде всего Основные Законы определяют порядок, коим лицо сие облекается верховною властию, и означают пространство его власти. Посему следующие предметы входят в состав Основных Законов: 1) сила и пространство верховной власти; 2) порядок наследия престола; 3) порядок законодательства; 4) порядок верховного правления».
Взаимозависимость законов и государственных учреждений была понятна Сперанскому. Многие недостатки и несовершенства гражданского и уголовного законодательства он объяснял тем, что они являются результатом вредного влияния существующего управления на ту или иную отрасль законодательства. Быстрому исправлению гражданских и уголовных законов, по его мнению, препятствовало отсутствие в России просвещенных судей, искусных законоведов, знающих стряпчих, правильно поставленного юридического образования, точного исполнения законов. Но наибольшее значение придавал он разработке теории уголовного и гражданского законодательства. Сперанский считал, что коренные вопросы этих отраслей знаний (понятие закона, определение прав и обязанностей, классификация преступлений, границы уголовного и гражданского деликтов, понятие справедливого и несправедливого) еще не решены не только в России, но и в европейских странах.
Он видел и понимал недостатки существовавших в его время законов, в том числе и уголовных, и неоднократно остро критиковал их. Занимаясь в качестве руководителя Комиссии составления законов, а также как фактический руководитель II отделения собственной его императорского величества канцелярии кодификацией уголовных законов, Сперанский разработал «План работ по составлению проекта законов наказательных и о законах наказательных вообще». В этом «Плане» и приложенных к нему записках рассматриваются основные проблемы общей части уголовного права, в том числе вопросы теории или философии уголовного права; делается попытка, решить вопросы о вине, ее формах, видах, степенях и их влиянии на наказание (хотя они и отнесены к уголовному процессу, судопроизводству). В первую очередь здесь ставятся и решаются проблемы, относящиеся к институту преступления, а затем — к наказанию.
А вот как Сперанский рассматривает законы в действии: Порядок законодательства заключает в себе разрешение на следующие вопросы: 1) как законы составляются, поясняются и дополняются, 2) в какой форме они издаются, 3) как обнародываются, 4) с какого срока они признаются действующими, 5) как они могут быть отменяемы (Свод, ст. 47-79).
К точнейшему уразумению сих вопросов нужно обратить внимание на следующие предметы. Всякое повеление верховной власти должно быть исполняемо как закон. Но повеление от закона различается тем существенно, что предмет первого есть особенный отдельный какой-либо случай, а предмет второго есть постановление общего правила, по коему надлежит поступать во всех случаях одного и того же рода. Повеление указует, как поступить в известном и определенном деле, а закон есть правило, как поступать всегда в делах сего рода.
Сие различие между законами и повелениями неприметно в образе их исполнения, ибо и повеление и закон исполняются одинаково, но оно весьма важно в образе их составления.
Законы составляются и рассматриваются в установлениях законосовещательных, а повеления — в установлениях правительственных. Законы получают силу свою от верховной власти всегда непосредственно, какую бы форму они ни имели; повеления исходят так же от верховной власти, но иногда они исходят непосредственно, иногда же посредством мест и властей, ею учрежденных. В законах власть верховная действует в порядке законодательном, а в повелениях она действует в порядке верховного правления.
Выше было означено, что законы вообще определяют право или обязанности и что все они разделяются на государственные и гражданские; в том и другом роде есть законы, определяющие право прямо и непосредственно, и есть другие, кои служат только средствами к действию первых, кои постановляют только постоянный и общий образ их исполнения. Первые суть законы коренные, вторые — распорядительные (réglementaires).
Законы распорядительные принадлежат к порядку законодательному так же, как и законы коренные: правила их составления, изъяснения и отмены суть одинаковы; их не должно смешивать с правительственными повелениями, о коих выше упомянуто.
Как законы коренные, так и распорядительные делятся на два главных рода: законы учредительные и уставные.
Учреждениями (lois organiques, réglemens de l’organisation) называется у нас в особенности тот род государственных законов, коими определяется образование (organisation) мест и властей, их состав, их предметы и порядок производства в них дел.
Уставами (réglemens de l’administration) называется у нас тот род законов, коими установляется порядок какой-либо особенной части управления. Таковы суть: Устав Таможенный, Горный, Монетный и проч.
Между учреждениями и уставами та есть разность, что в учреждениях определяется состав мест и властей и означаются кратко предметы и порядок их действия, а в уставах подробно изображается, как они должны в разных случаях действовать. Когда устав, не объемля всех случаев данного управления, ограничивается отдельно одною какою-либо частик» дел, тогда он носит имя наказа, так что устав есть не что иное, как более или менее полное собрание наказов, а наказ есть отдельная часть устава».
Отмечается также взаимосвязь права и государства: «Нет государства, в коем бы не было своих Основных Законов. Мы видели, что порядок законодательства существует уже и в родовых общежитиях.
Основные Законы, в общем их составе, именуются Государственным Уставом (Constitutio). Устав сей может действовать и без письмен, положения его могут быть начертаны во нравах и обычаях, могут храниться в установлениях и без хартии. Хартии не всегда суть истина. Законы общежительные исходят от лица, законодательною властию облеченного; лицо сие есть или одно, или многие. Отсюда две первообразные формы в порядке законодательства: монархия или республика. Законы Основные установляют или, лучше сказать, изображают в государстве ту или другую форму, тот или другой порядок законодательства, и в сем заключается существо их. сперанский правоведение руководство закон
Как ни различны между собою сии две формы, они сходны, однако же, в двух главных началах: 1) в том, что власть законодательная всегда есть власть верховная, 2) в том, что она всегда неразрывно соединена с властию верховного правления». Далее следует классификация монархических и республиканских форм правления того времени. Завершается работа кратким описанием организации властных структур в Российской империи.
Однако начиналось «Руководство» не с правового анализа, а с обоснования двойственного происхождения государства — по Божественной воле и человеческой совести, смыкавшихся в том понятии, которое Сперанский обозначает как «правда». Вот дословные выдержки из первой главы «Руководства»:
. Три рода сил действуют во вселенной: силы физические, силы умственные и силы нравственные. Общее начало их в Боге.
. Силы нравственные суть: 1) силы воли и 2) силы совести. От них происходят и ими образуются все движения воли, все желания, намерения, произвольные деяния: мир нравственный. Дабы познать с точностию существо сил нравственных, должно прежде всего определить настоящее положение человека на земле.
. В бытии нравственном есть две разные области: область бытия отдельного, одинокого, личного, и область бытия союзного. В первом движущее начало есть самолюбие и личность, во втором — союзы любви и общения.
) Что личное, отдельное бытие человека не имеет никакой соразмерности с его природою, с его желаниями бесконечными, с высотою его умственных способностей — что посему полное его бытие не может состоять в раздробительных и преходящих мгновениях настоящей жизни, но объемлет целый ее состав беспредельный. Отсюда союз настоящего с будущим, временного с вечным: союз человека с самим собою.
) Что человек не есть сам по себе нечто отдельное, но составная часть человечества, и что силы, каждому от Бога данные, не суть силы его исключительно, но общие силы человечества: союз с другими.
) Наконец, что воля Божия есть единая воля верховная, с коею все другие воли должны быть сообразны: союз с Богом.
. Сии первообразные союзы, начало и источник всех других союзов, разум признает как истину, нам врожденную; совесть чувствует их как добро, человеку сродное, предмет его желаний, родовое его достояние.
. Добро личное есть польза или исключительная, или соображенная благоразумием с пользами других по правилу взаимности.
. Добро союзное есть добро совершенное; оно всегда, везде, для всех и само по себе добро. Оно состоит в укрепле-, нии первообразных союзов, в постепенном приведении двух областей бытия к высшему единству.
Таково есть положение человека на земле; в сем состоит его предустановление.
. Совесть есть чувство нравственного добра и зла. Разум понимает их различие; он знает, что способствует первообразным союзам и что их нарушает; но совесть одна может их чувствовать.
. Совесть имеет две главные силы: силу суждения и силу возмездия; она судит нравственность каждого дела и по суду сему сопровождает его или удовольствием, или скорбию.
. Образ действия сил совести. Нет движения воли, нет тайного желания, ни сокровенного намерения, в коих бы при первом их образовании не участвовали разум и совесть. Разум вопрошает: сообразно ли намерение цели, может ли желание совершиться, будет ли оно полезно или вредно. Совесть испытует: сообразно ли оно долгу, обязанностям первообразных союзов. По сему испытанию она не только различает вообще нравственное добро от зла, но и определяет чувством своим с точностию степень добра и каждой степени назначает свое место.
. Совесть или молчит, т. е. не действует, или говорит правду. Она может заблуждать вместе с разумом, т. е. не знать истины, но лгать самой себе она не может. Она по природе своей всегда правдива.
. Суд совести и правда его одни могут примирить вражду внутреннюю и внешнюю. Правда уравнивает две силы противоположные: личность и общение, самолюбие и любовь, и потому-то она называется aequum.
. Правда сама по себе не есть добродетель, но ею начинаются и сопровождаются все добродетели. От правды вверх восходит лестница нравственного достоинства; от правды вниз простирается лестница всех пороков, всего нравственного унижения. По мере как человек преуспевает в добродетели, дух его от правды человеческой возвышается к правде Божией, к святости, к высшему единству союзного бытия его. Напротив, по мере как человек погружается в пороки, он нисходит от правды человеческой в кромешную неправду.
31. Посему неправильно было бы правду смешивать с благоразумием. Она стоит выше его. Благоразумие есть способность разума, обращенная на практические истины, на соображения и предусмотрения польз бытия личного. Она поставлена на страже для охранения их от ущерба и для расширения их во всем пространстве, какое может быть совместно со взаимностию, необходимою в общежитии. Напротив, правда поставлена на пределах бытия союзного, для охранения его от вторжений бытия личного. Она действует независимо от общежития.
. Есть две силы, две власти, ее укрепляющие: одна внутренняя — религия, другая внешняя — общежительное законодательство».
Происхождение законов Сперанский также обосновывал исходя из двух предпосылок — воли и совести: «36.Законы вообще установляют и охраняют порядок или физический, или умственный, или нравственный.
. Каждый нравственный закон имеет две составные части: правило и его охранение (силу обязательную).
38. Как существо нравственных законов состоит в установлении нравственного порядка, а порядок сей хотя имеет свои степени, но в существе своем есть везде и для всех один и тот же, то ясно, что все нравственные законы должны иметь одно основание: правду.
. Правда есть или всеобщая, или особенная (общежительная справедливость), приспособленная к месту, ко времени и к той степени нравственного порядка, на коей народ стоит. Сие приспособление не изменяет существа правды, она всегда одна и та же, но определяет только образ ее действия сообразно обстоятельствам.
. Нравственные законы по пространству их действия объемлют или все вообще движения воли, или только одни те внешние деяния, кои принадлежат прямо к составу общежития.
. Отсюда следующее разделение нравственных законов:
I. Они суть: или естественные, или общежительные.
Первые основаны на всеобщей правде, вторые — на правде, приспособленной к данному составу общежития. Первые одни могут быть прилагаемы ко всем вообще составам общежития и в сем приложении именуются всенародными (droit des gens). Вторые суть законы, свойственные каждому общежитию в особенности; они именуются законами общежительными положительными.
II. Нравственные законы суть: или внутренние, или внешние.
Первые объемлют вообще все движения воли, вторые относятся прямо к общежитию. Первые именуются законами совести, вторые — законами верховной власти. Первые, когда внутреннее действие совести усилено чувством необходимости, уважения других или стыда, именуются законами чести; вторые именуются иногда, хотя неправильно, законами положительными.
III. Все законы — как естественные, так и общежительные, как внутренние, так и внешние — или установляют правило, или охраняют его.
Первые суть законы запретительные, или повелительные; вторые суть законы охранительные. Те и другие иногда выражаются совокупно, иногда же отдельно, и в сем последнем виде они делятся на разные разряды»
Именно с этого начинается приводимая выше классификация законов. Однако Сперанский, прежде всего, характеризует принципы человеческого общежития, право собственности и его происхождение (от семьи через род к государству, эта идея была затем проведена в работах Льюиса Моргана, а ими как источниками пользовался Ф. Энгельс при создании «Происхождения семьи, частной собственности и государства»).
59. Состояние лиц. Два состояния лиц: состояние отца и матери и состояние детей. Отсюда два союза, два рода отношений: отношение детей к родителям — союз власти и повиновения, и отношение детей как членов семейства между собою — союз равенства и взаимности.
. Собственность — общая, нераздельная.
. Власть верховная. Она здесь принадлежит отцу семейства.
. Нравственные установления. Вера отца семейства есть вера его семейства. Его опытность и познания суть науки.
. Род есть несколько семейств, соединенных отношением сожития под одною главою.
. Состояние лиц. К двум прежним присоединяются здесь два состояния: родоначальника и родовичей.
65. Собственность имуществ. Здесь в первый раз является собственность отдельная каждого семейства. Последствия ее суть:
) Договоры.
) Имущества наличные и долговые.
) Отчуждения — мена, продажа, дар, завещания.
) Раздел наследства.
) Опека.
. Власть верховная. Здесь в первый раз она получает отдельное образование. Отсюда родовое законодательство, родовое правление и в нем а) начало полиции, б) начало суда в проступках и преступлениях, в) начало суда тяжебного и искового; удел сил, вверяемых родоначальнику: силы личные представляют начало повинностей, силы вещественные — начало финансов.
. Установления нравственные. Здесь является необходимость установить единообразие в обрядах богослужения, чтоб дать ему единство и общую над умами силу. Науки здесь приобретают также некоторое расширение от стечения опытов и преданий.
. Гражданство есть соединение родов в один состав с переменою образа жизни, большею частию кочевого в оседлый.
. Собственность, верховная власть, установления нравственные — все получает здесь более силы и пространства.
. Из соединения городов, прежде независимых, составляется государство».
Вывод по главе 2: «Руководство», являясь формально тезисами, фактически представляет собой обобщение многолетнего опыта политико-правовой деятельности Сперанского. Оно включает ряд положений, приемлемых и с точки зрения современной теории права и государства. В то же время имеются и некоторые сомнительные моменты
Глава 3. Программные положения М.М. Сперанского, отражённые в «Руководстве к познанию законов»
«Руководство к познанию законов» имеет не только теоретическое значение. Оно представляет выражение мировоззрения Сперанского и его попыток систематизации законодательства. Сперанский, пожалуй, как никто, представлял тот беспорядок в законодательстве, который сложился в Российской империи еще со времен Соборного уложения 1649 г. — последней и к ХIХ веку безнадежно устаревшей систематизации законов страны. Практически невозможно было разобраться во множестве изданных в разное время, нередко противоречащих и в большей части не обобщенных законодательных актах. Этот хаос прямо способствовал беззаконию и чиновному произволу, когда к «нужному делу» можно было приискать «нужный закон» и при этом сослаться на «высочайшую законодательную волю» при вынесении решения. Это не способствовало ни истинной законности в деятельности государственного аппарата, ни скорому и объективному правосудию, ни авторитету императора и государства.
По мнению Сперанского, необходимо было разобраться со всем законодательным массивом страны и начать с хронологической инкорпорации российских узаконений. Результатом этого первого этапа должно было стать Полное собрание законов Российской империи. Следующим этапом должна была стать тематическая инкорпорация государством законодательства России на уровне Свода законов, отдельные части которого (на уровне тематической, отраслевой консолидации) объединили бы отраслевое законодательство. На этой базе должен был базироваться третий, завершающий, этап систематизации отраслевого законодательства — его кодификация в виде уложений (государственного, гражданского, уголовного и т.д.). Дополнительно в качестве комментариев к уложениям должно было стать создание комментариев и «учебных книг» по юриспруденции.
В качестве исходной базы систематизации законодательства Сперанский предложил «издание Полного собрания законов по хронологическому порядку — предприятие огромное и могущее составить памятник в истории всех законодательств». Такое издание должно было стать собранием важнейших памятников русского права, начиная с Соборного уложения, «соединенных вместе, в хронологическом порядке без всякого изменения», хронологической инкорпорацией всех изданных узаконений и базой для последующих работ по систематизации законодательства. Сперанский также отмечал, что законодательство России отличалось крайней бессистемностью, запутанностью и противоречивостью и создание «Полного собрания» не терпело отлагательства. Он подчеркнул, что «…не излишне будет приметить, что если издание Полного Собрания наших законов в настоящее время представляло уже немаловажные затруднения, то по истечении еще нескольких лет дело это было бы еще много сложнее, а, наконец, оно могло бы сделаться почти неприступным».
Сперанский считал, что Полное собрание законов было необходимо и для разрешения дел, относящихся к «временам прошедшим», и которые должны быть «разрешаемы не по законам настоящим, в Своде изложенным, но по законам того времени, когда происшествия сии возникали», а также в случаях для «…точного определения смысла законов настоящих, должно восходить к законам прежним, хотя уже и потерявшим свою силу, но сохраняющим в себе начало и причины законов последующих». Он также придерживался и мнения, что Полное собрание необходимо было для уяснения смысла законов, которые войдут в свод действующего законодательства — Свод законов: «Свод — как закон буквальный, как основание решений, а текст Собрания как руководство к лучшему и полнейшему закона разумению».
Второй этап систематизации законодательства должен был заключаться в составлении Свода законов — тематической инкорпорации, собрании действующего законодательства, изложенного по известной системе без принципиальных его изменений. Отрасли законодательства должны быть консолидированы и внешне обработаны. «Свод есть соединение законов, существующих по какой-либо части, расположенное в известном порядке. Порядок… бывает или хронологический, когда законы слагаются по порядку их издания; или азбучный, когда они располагаются по порядку слов; или… систематический, когда они расположены по предметам…», — отмечал Сперанский.
Сперанский пришел к выводу о необходимости Свода законов как общей тематической инкорпорации действующих узаконений с внутренней отраслевой консолидацией законов на отраслевом уровне. Позднее в «Обозрении исторических сведений о Своде законов» (1833 г.) Сперанский, исходя из особенностей русского права и правовой ментальности, считал Свод законов отражением именно российского «юридического быта». Главной особенностью он считал то, что Россия не получила, в отличие от западноевропейских стран, заимствовавших римское право, его стройной системы, которую составляли «законы высоким знанием придуманные, долголетним опытом испытанные и веками утвержденные». По его мнению, основная задача Свода законов — дальнейшее совершенствование законодательства и юрисдикционная деятельность государства, особенно судебная.
Следующим этапом совершенствования законодательства и устранения пробелов должна была стать кодификация основных отраслей права в виде уложений. «Уложение, — подчеркивал Сперанский, — есть систематическое изложение законов по их предметам, так устроенное, чтобы
) законы общие предшествовали частным, и предыдущие всегда приуготовляли бы точный смысл и разумение последующих;
) чтобы все законы, по своду недостающие, дополнены были в уложении и обнимали бы сколь можно более случаев, не нисходя, однако же, к весьма редким и чрезвычайным подробностям».
Дополнительным этапом в систематизации законодательства Сперанский предполагал создание учебной книги, учебников — что «есть то же уложение, но более методическое и приспособленное к учебному преподаванию в училищах». Необходимой частью этого он считал и подготовку комментариев к законодательству. Он их называл «изъяснениями», где «излагается разум или основание законов, дается отчет в причинах и необходимости дополнений или перемен, в уложении введенных, и устанавливается связь их с законами существующими».
Сперанский в общих чертах предусмотрел и продолжение упорядочения узаконений на втором уровне, на котором предполагалась систематизация так называемых «местных узаконений» присоединенных к России территорий — губерний остзейских и западных, Царства Польского, Великого княжества Финляндского, Бессарабии, Грузии и др. местностей, где было сохранено действие существовавших источников права. В будущем предполагалась и интеграция традиционных регуляций народов Севера, Сибири и Средней Азии в законодательную систему Российской империи через издание сводов степных законов — откорректированных и санкционированных обычаев коренного населения.
«Уложение, — подчеркивал Сперанский, — есть систематическое изложение законов по их предметам, так устроенное, чтобы
) законы общие предшествовали частным, и предыдущие всегда приуготовляли бы точный смысл и разумение последующих;
) чтобы все законы, по своду недостающие, дополнены были в уложении и обнимали бы сколь можно более случаев, не нисходя, однако же, к весьма редким и чрезвычайным подробностям».
Взаимозависимость законов и государственных учреждений была понятна Сперанскому. Многие недостатки и несовершенства гражданского и уголовного законодательства он объяснял тем, что они являются результатом вредного влияния существующего управления на ту или иную отрасль законодательства. Быстрому исправлению гражданских и уголовных законов, по его мнению, препятствовало отсутствие в России просвещенных судей, искусных законоведов, знающих стряпчих, правильно поставленного юридического образования, точного исполнения законов. Но наибольшее значение придавал он разработке теории уголовного и гражданского законодательства. Сперанский считал, что коренные вопросы этих отраслей знаний (понятие закона, определение прав и обязанностей, классификация преступлений, границы уголовного и гражданского деликтов, понятие справедливого и несправедливого) еще не решены не только в России, но и в европейских странах.
Он видел и понимал недостатки существовавших в его время законов, в том числе и уголовных, и неоднократно остро критиковал их. Занимаясь в качестве руководителя Комиссии составления законов, а также как фактический руководитель II отделения собственной его императорского величества канцелярии кодификацией уголовных законов, Сперанский разработал «План работ по составлению проекта законов наказательных и о законах наказательных вообще». В этом «Плане» и приложенных к нему записках рассматриваются основные проблемы общей части уголовного права, в том числе вопросы теории или философии уголовного права; делается попытка, решить вопросы о вине, ее формах, видах, степенях и их влиянии на наказание (хотя они и отнесены к уголовному процессу, судопроизводству). В первую очередь здесь ставятся и решаются проблемы, относящиеся к институту преступления, а затем — к наказанию.
В отдельных черновых заметках, связанных с. разработкой Уголовного Уложения, в «мнениях» о замене наказаний, в Своде военных постановлений, в заключениях и примечаниях к Своду уголовных военных законов.Сперанский высказывает мысли не только о том, какие вопросы должны решаться при кодификации уголовных законов, но и как они должны решаться.
Проблемам теории и практики уголовного права и законодательства посвящены такие его труды, как «Руководство к познанию законов», «Заметки на проект XV тома Свода законов», «План работ по составлению проекта законов наказательных и о законах наказательных вообще»; «Основания Российского права» и восемь записок, представленных в министерство юстиции в связи с составлением Уголовного Уложения.
Переходя к непосредственному исследованию «наказательных» законов, Сперанский среди правонарушений, подлежащих воздействию этих законов, различает проступки и преступления. Проступки, пишет он, — это «нарушения, кои угрожают малою или легко отвратимою опасностью для целости права»; преступление — это те деяния, «коих опасность велика и менее отвратима». Соответственно «наказательные законы» он разделяет на две отрасли: законы, предусматривающие ответственность за проступки, он называет исправительными, а за преступления-уголовными.
Основная задача уголовных законов в широком смысле, по мнению Сперанского, заключается в том, чтобы «определить, какие именно деяния считать преступлениями и каким наказаниям они подвергаются; порядок обличения преступников».
При рассмотрении теории уголовного права или уголовного законодательства наиболее существенной Сперанский считал проблему понятия преступления. В «Заметках на проект XV тома Свода законов» он писал, что главное в определении преступления — найти, установить общий принцип, который свойствен всем деяниям, признаваемым законом преступлениями: «сей общий принцип есть запрещение под страхом наказания. Где нет запрещения, там может быть преступление нравственное — порок, вред, убыток». Деяние признается преступным только с того момента, когда законодатель запрещает его под страхом наказания и вносит в число преступлений: «где есть такое запрещение, там деяние невиновное и до того времени признаваемое не преступным становится преступлением». Давая такое определение, Сперанский выступал против феодального произвола, за принцип «нет преступления, если нет указания о том в законе».
Вывод по главе 3:
«Руководство к познанию законов» было изложением взглядов М.М. Сперанского, пытавшегося реализовать их на практике, как показывает история, не всегда успешно. Отчасти это связано и с тем, что Сперанский старался примирить свои проекты с самодержавным образом правления в России, он по существу никогда не выступал против подавления господствующими классами какого-либо протеста угнетенных. Это можно заметить на материале анализа конституционных проектов в России в XIX в. (но это тема отдельного исследования): все они (используя идеи М.М. Сперанского) предполагали ответственность правительства не перед представительными органами, а перед царём (так называемая дуалистическая монархия).
Основной вывод по работе состоит в том, что М.М. Сперанский видел в качестве необходимости единство теории и практики в построении системы права и системы законодательства.
В частности, это видно по тому месту, которое занимает «Руководство к познанию законов» в наследии Сперанского. Неотъемлемым этапом в систематизации законодательства Сперанский предполагал создание учебной книги, учебников — что «есть то же уложение, но более методическое и приспособленное к учебному преподаванию в училищах». Необходимой частью этого он считал и подготовку комментариев к законодательству. Он их называл «изъяснениями», где «излагается разум или основание законов, дается отчет в причинах и необходимости дополнений или перемен, в уложении введенных, и устанавливается связь их с законами существующими». Как изменилась оценка смысла государственной деятельности Сперанским в последние годы его жизни? В лекциях наследнику и в «Руководстве к познанию законов» 1838 г. он внушал, что естественным достоянием человека являются его личная свобода и имущественные права. Власть над собою и своим имуществом дана Богом разумному и свободному человеку. Смысл существования государства — в защите этого дара. Гарантирование прав человека — условие существования общества. Государство должно обеспечить народу законодательную «равную защиту от гнетущих его нужд и покровительство в произведениях своего труда и собственности». Характерно, что, объясняя в 1830-х годах обстоятельства, способствовавшие закрепощению крестьян, политик указывал на отсутствие законов, государственного арбитража в спорах «помещик — крестьянин», нотариально заверенных договоров.
В лекции наследнику престола 9 ноября 1835 г. прямо указывается, что цель власти — «охранить пределы собственности и оградить безопасность общую и частную». Права человека ограничены правами других людей, общественными интересами и находятся «под общею защитою верховной власти». Цель государства, писал Сперанский в конспектах цесаревичу Александру Николаевичу, «в том, чтобы весь народ постепенно подвигался к добру, к нравственному совершенству».
В признании миссионерской функции государства, о которой реформатор писал в конце жизни, заключено отличие концепции Сперанского и либералов Европы 30-х гг. XIX в. Как и лекции Гегеля в Берлинском университете, так и лекции Сперанского цесаревичу содержат указания на то, что главный смысл государства — царство Божие. И оба автора приходят к выводу о том, что именно таким путем государственность сможет выполнить свою непосредственную задачу — защитить свободу и благосостояние человека.
Прогресс общества для Сперанского — главное дело государства. Средством его обеспечения (но не самоцелью, как считал Сперанский в начале XIX в.) является законодательное гарантирование прав граждан. В 1835 г. Сперанский пытался совместить принцип «свобода и собственность» с идеей «общественного блага».
Сегодня трудно представить более злободневную тему для изучения, чем жизнь М.М. Сперанского. Опыт трех последних столетий, а также примеры сегодняшнего дня показывают, что существует единый узел проблем на пути российских реформ. Сложность заключена в выборе оптимального варианта взаимодействия и взаимосвязи индивида, общества и государства. Наследие Сперанского имеет особую значимость для осмысления исторического урока реформ в России и в Европе в целом. Его труды необходимо учитывать, пытаясь определить суть индивидуальной свободы, не имеющей асоциальной, антигосударственной направленности.
Традиционно реформаторская программа и труды Сперанского рассматривались исключительно в контексте российской внутренней политики. Имя Сперанского многократно сопоставлялось с именами Александра I, Николая I, членов «Негласного комитета», А.А. Аракчеева, Н.М. Карамзина, идеологов декабризма. В моей диссертационной работе была предпринята попытка рассмотреть доктрину Сперанского как одно из явлений общеевропейского реформаторского движения XVIII-XIX вв. Мне казалось важным исследовать не столько то, как русский реформатор пытался заимствовать на Западе формулы и формы, сколько вопрос: почему он верил в принципы и суть европейской государственности.
Понимание цели государственной деятельности в трактовке Сперанского является образчиком либерального политического мышления. В его основе — понятия свободы и собственности. Именно признание основополагающего характера этих двух институтов характеризует классический период либерализма.
Сперанский не стремился «переделать Россию» (реформировать государственную систему, преобразовать общественные и экономические отношения) по «западному образцу». Ход его мысли был иной: человечество едино в своей предназначенной свыше судьбе, в России и других государствах исторический прогресс происходит по единой схеме. Поэтому Сперанский планировал осуществить преобразования согласно единым христианским принципам и политическим правилам. Рациональные способы развития России и других стран Европы не имели, по мнению Сперанского, принципиальных отличий.
Исходя из положения о свободе воли человека, Сперанский указывал, что наказания и награды, установленные законом, действуют на сознание людей только временно, неодинаково, часто не приводят к необходимым результатам и поэтому сами по себе не могут заставить людей подчиняться закону. Постепенно, говорил он, люди привыкнут уважать закон и не будут совершать преступлений. Определение Сперанским преступления как деяния, запрещенного законом под страхом наказания, положение о том, что только законодатель определяет границы преступного, исходя из того, какой вред то пли иное деяние может причинить обществу, и ряд других являлись для его времени, несомненно, прогрессивными, ибо были направлены против одного из главных принципов феодального права — судейского произвола. Но в то же время Сперанский по существу никогда не выступал против расправы господствующих классов с угнетенными, ратуя лишь за «законные» формы такой расправы. Говоря о вкладе Сперанского в развитие учения о государстве и праве, выразившемся и в «Руководстве к познанию законов», можно смело утверждать, что ошибочным является мнение о том, что Сперанский стремился скопировать только формулировки европейских законов (устройство государственных учреждений, законодательные правила). Основополагающие постулаты Сперанского и европейских либеральных мыслителей, реформаторов XVIII — первой трети XIX вв., едины. Сходство не во внешних деталях, а в основополагающих принципах. Поэтому справедливо мнение, что весьма условна и призрачна граница между мировоззрением Сперанского и философией современных ему либеральных реформ в Европе.
Исследователь жизни и творчества Сперанского барон М.А. Корф пишет: «Позволительно, без всякого преувеличения, утверждать, что по таланту, по массе глубоких и многосторонних знаний, ученых и, что называется, деловых, по силе воображения, по всеобъемлющей производительности, наконец, и по духу и цели своих стремлений, когда они не преклонялись перед сторонними влияниями, едва ли кто-либо из предшественников у нас Сперанского более его соединял в себе качества истинно государственного человека».. П. Погодин дал такую ему характеристику: «Сперанский — человекоугодливый, характер эластический, умевший стать на всякого место». Биографы отмечают необычность жизненного пути реформатора, сумевшего, не имея знатности и богатства, подняться на самые вершины государственной власти. Но при более внимательном знакомстве с жизнью мыслителя становится понятна его судьба, ибо она во многом отражала требования времени.
Список использованной литературы
1.Кодан С.В., М.М. Сперанский и российское законодательство //ЧиновникЪ, 2001, №4
2.Коняхин В.П. Предпосылки законодательного закрепления общей части российского уголовного права (К 170-летию принятия Свода законов Российской Империи 1833 г.) // Государство и право, 2003, №4, с. 98-105
.Кудинов О.А. Официальные конституционные проекты Российской империи в XIX в. // Государство и право, 2002, №5, с. 70-78
4.Луковская Д.И., М.М. Сперанский // Исторический портал ХРОНОС www.hronos.ru
.Солодкин И.И. Некоторые вопросы уголовного права и законодательства в работах М.М. Сперанского // Правоведение. -1965. — №1. — С. 159 — 164
.Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб: 2002 — 680 с.
.Сперанский С.И. Практика регионального управления М.М. Сперанского (1816-1821 гг.) // Государство и право, 2003, №5, с. 76-84
.Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть первая: «Дооктябрьский период») / под редакцией Ю.П. Титова и О.И. Чистякова. М.: Юридическая литература, 1990 — 480 с.