Советско партийное руководство

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 13 октября 2019;
проверки требуют 44 правки.

Перечень фактических (де-факто) руководителей СССР и Коммунистической Партии Советского Союза.

В годы правления Владимира Ленина формально высшей государственной должностью был Председатель ВЦИК, но вся реальная власть была сосредоточена в Совете народных комиссаров, который и возглавлял Ленин. Должность Генерального секретаря Центрального комитета РКП (б)—ВКП (б)—КПСС была учреждена в апреле 1922 и стала фактически важнейшей государственной должностью после смерти Ленина. Влияние Иосифа Сталина, занимавшего этот пост, росло, и к концу 1920-х годов он фактически обладал неограниченной властью.

Формально же к 1953 Сталин являлся лишь главой исполнительной власти страны (Председатель Совета Министров СССР). Именно поэтому сменивший его на этом посту Георгий Маленков, являвшийся негласным преемником Сталина, стал новым лидером и главой государства^{[источник не указан 1467 дней]}. Маленков вплоть до 1955 возглавлял Совет Министров, однако начиная с избрания на вновь созданную должность Первого секретаря ЦК КПСС в сентябре 1953 постепенно набирает политический вес Никита Хрущёв, который, как считается, сыграл ведущую роль в устранении одного из основных конкурентов в борьбе за власть после смерти Сталина, Лаврентия Берии. В 1955 году Хрущев смещает Маленкова с поста Председателя Совета Министров СССР и власть окончательно переходит в его руки. С 1958 года и вплоть до отставки он совмещает должность Председателя Совмина и главы партии.

В последующем в СССР пост Председателя Совета Министров не воспринимался как главный государственный пост. Юридически (по конституции СССР) руководителями государства были лица, назначаемые на должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР (позже — Председателя Верховного Совета СССР). С 1988 этот пост занял Михаил Горбачёв, что позволяло ему, являясь фактическим главой государства, быть руководителем и партии, и государственной власти. Исполнительную власть тогда возглавлял, занимая пост Председателя Совета Министров, Николай Рыжков. С марта 1990 Горбачёв совмещал посты Генерального секретаря ЦК КПСС и Президента СССР. Пост Президента сменил пост Председателя Верховного Совета в качестве главы государства, оставив второму лишь функции руководителя законодательной власти страны, но не руководителя самого государства. Тогда же была отменена статья 6 Конституции СССР и в результате КПСС лишилась монополии на власть, но при этом оставалась правящей партией до событий 19-21 августа 1991 года в Москве. 25 декабря 1991 года СССР окончательно перестал существовать. За 69 лет существования СССР фактически было всего 8 руководителей партии и государства (включая Маленкова, который возглавлял только правительство)

Список руководителей[править | править код]

	Руководитель	Название должности	Период
	Владимир Ильич Ленин	Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР и СССР.	8 ноября 1917 — 21 января 1924
	Иосиф Виссарионович Сталин	Генеральный секретарь Центрального Комитета Российской Коммунистической партии (большевиков) (с 1925 г. — Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), с 1952 г. — Коммунистической партии Советского Союза) (с 3 апреля 1922 г. до 5 марта 1953 г.), Председатель Совета Министров СССР (с 6 мая 1946 г. по 5 марта 1953 г.)	21 января 1924— 5 марта 1953[1]
	Георгий Максимилианович Маленков	Председатель Совета Министров СССР	5 марта— 7 сентября 1953
	Никита Сергеевич Хрущёв	Первый Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза	7 сентября 1953 — 14 октября 1964
Председатель Совета Министров СССР	27 марта 1958 — 15 октября 1964
	Леонид Ильич Брежнев	Первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза	14 октября 1964 — 8 апреля 1966
Генеральный секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза	8 апреля 1966 — 10 ноября 1982
	Юрий Владимирович Андропов	Генеральный секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза	12 ноября 1982 — 9 февраля 1984
	Константин Устинович Черненко	Генеральный секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза	13 февраля 1984 — 10 марта 1985
	Михаил Сергеевич Горбачёв	Генеральный секретарь Центрального комитета Коммунистической Партии Советского Союза	11 марта 1985 — 24 августа 1991
Президент СССР	15 марта 1990 — 25 декабря 1991

Список «Троек»[править | править код]

После смерти Ленина в 1924 году и Сталина в 1953 году, в высшем руководстве СССР образовывалась форма олигархии — «тройка». Фактически во главе страны вставал триумвират из самых влиятельных политических деятелей. Такие союзы не были долговременными и возникали на время партийной борьбы.

	Члены (годы жизни, должность)	Примечание
Май 1922 — Апрель 1925	Лев Каменев (1883—1936)	Иосиф Сталин (1878-1953)	Григорий Зиновьев (1883-1936)	Тройка сформировалась во время болезни Владимира Ленина с целью отстранения Льва Троцкого от власти. После смерти Ленина и смещения Троцкого, между членами триумвирата начались разногласия. Тройка распалась в апреле 1925 года, и Зиновьев с Каменевым оказались в оппозиции к Сталину.
Председатель Моссовета	Генеральный секретарь ЦК РКП(б)	Председатель Ленсовета
Март — Июнь 1953	Лаврентий Берия (1899—1953)	Георгий Маленков (1901-1988)	Никита Хрущёв (1894—1971)	Тройка образовалась после смерти Сталина. Изначально Маленков опирался на поддержку Берии, который возглавлял МВД, но позже перестал делать ставку на союз с ним. В июне Маленков поддержал Хрущёва, организовавшего арест Берии.
Министр внутренних дел СССР	Председатель Совета Министров СССР	Секретарь ЦК КПСС

См. также[править | править код]

• Правители Российского государства
• Президенты России
• История СССР
• Лев Троцкий
• История России

Примечания[править | править код]

Литература[править | править код]

• Andrew, Christopher; Gordievsky, Oleg. KGB: The Inside Story of Its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev (англ.). — HarperCollins Publishers, 1990. — ISBN 978-0060166052.
• Brown, Archie (англ.)русск.. The Gorbachev Factor (англ.). — Oxford University Press, 1996. — ISBN 978-0-19-827344-8.
• Brown, Archie (англ.)русск.. The Rise & Fall of Communism (неопр.). — Bodley Head (англ.)русск., 2009. — ISBN 978-0061138799.
• Armstrong, John Alexander. Ideology, Politics, and Government in the Soviet Union: An Introduction (англ.). — University Press of America (англ.)русск., 1986.
• Bacon, Edwin; Sandle, Mark. Brezhnev Reconsidered (неопр.). — Palgrave Macmillan, 2002. — ISBN 978-0333794630.
• Baylis, Thomas A. Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies (англ.). — State University of New York Press, 1989. — ISBN 978-0-88706-944-4.
• Cook, Bernard. Europe since 1945: An Encyclopedia (неопр.). — Taylor & Francis, 2001. — Т. 1. — ISBN 978-0815313366.
• Clark, William. Lenin: The Man Behind the Mask (неопр.). — Faber and Faber, 1988. — ISBN 978-0571154609.
• Duiker, William; Spielvogel, Jackson. The Essential World History (неопр.). — Cengage Learning (англ.)русск., 2006. — С. 572. — ISBN 978-0495902270.
• Europa Publications Limited. Eastern Europe, Russia and Central Asia (неопр.). — Routledge, 2004. — ISBN 978-1857431872.
• Ginsburgs, George; Ajani, Gianmaria; van den Berg, Gerard Peter. Soviet Administrative Law: Theory and Policy (англ.). — Brill Publishers (англ.)русск., 1989. — ISBN 978-0792302889.
• Gorbachev, Mikhail (англ.)русск.. Memoirs (неопр.). — University of Michigan: Doubleday, 1996. — ISBN 978-0385480192.
• Green, William C.; Reeves, W. Robert. The Soviet Military Encyclopedia: P–Z (неопр.). — University of Michigan: Westview Press (англ.)русск., 1993. — ISBN 978-0813314310.
• Gregory, Paul. The Political Economy of Stalinism: Evidence from the Soviet Secret Archives (англ.). — Cambridge University Press, 2004. — ISBN 978-0521533676.
• Hill, Kenneth. Cold War chronology: Soviet–American relations, 1945–1991 (англ.). — University of Michigan: Congressional Quarterly (англ.)русск., 1993. — ISBN 978-0871879219.
• Lenin, Vladimir (англ.)русск.. Collected Works (неопр.). — 1920. — Т. 31. — С. 516.
• Marlowe, Lynn Elizabeth. GED Social Studies (неопр.). — Research and Education Association, 2005. — ISBN 978-0738601274.
• Paxton, John. Leaders of Russia and the Soviet Union: from the Romanov dynasty to Vladimir Putin (англ.). — CRC Press, 2004. — ISBN 978-1579581329.
• Phillips, Steven. Lenin and the Russian Revolution (неопр.). — Heinemann (англ.)русск.. — ISBN 978-0-435-32719-4.
• Rappaport, Helen (англ.)русск.. Joseph Stalin: A Biographical Companion (неопр.). — ABC-CLIO, 1999. — ISBN 978-1576070840.
• Sakwa, Richard (англ.)русск.. The Rise and Fall of the Soviet Union, 1917–1991 (англ.). — Routledge, 1999. — ISBN 978-0-415-12290-0.
• Reim, Melanie. The Stalinist Empire (неопр.). — Twenty-first Century Books (англ.)русск., 2002. — ISBN 978-0-7613-2558-1.
• Service, Robert. History of Modern Russia: From Tsarism to the Twenty-first Century (англ.). — Penguin Books Ltd, 2009. — ISBN 978-0674034938.
• Service, Robert (англ.)русск.. Stalin: A Biography (неопр.). — Harvard University Press, 2005. — ISBN 978-0674016972.
• Taubman, William. Khrushchev: The Man and His Era (неопр.). — W.W. Norton & Company (англ.)русск., 2003. — ISBN 978-0393051445.
• Tinggaard Svendsen, Gert; Svendsen, Gunnar Lind Haase. Handbook of Social Capital: The Troika of Sociology, Political Science and Economics (англ.). — Edward Elgar Publishing (англ.)русск., 2009. — ISBN 978-1845423230.
• Zemtsov, Ilya. Chernenko: The Last Bolshevik: The Soviet Union on the Eve of Perestroika (англ.). — Transaction Publishers (англ.)русск., 1989. — ISBN 978-0887382604.

Ссылки[править | править код]

• Фактические и номинальные правители СССР
• Succession of Power in the USSR from the Dean Peter Krogh Foreign Affairs Digital Archives
• Heads of State and Government of the Soviet Union (1922–1991)

Communist Party of the Soviet Union Коммунистическая партия Советского Союза
Leaders[a]	Vladimir Lenin Joseph Stalin Georgy Malenkov Nikita Khrushchev Leonid Brezhnev Yuri Andropov Konstantin Chernenko Mikhail Gorbachev Vladimir Ivashko (acting)
Founded	January 1912; 111 years ago[b]
Banned	6 November 1991; 31 years ago[1]
Preceded by	Bolshevik faction of the Russian Social Democratic Labour Party
Succeeded by	UCP–CPSU[2]
Headquarters	4 Staraya Square, Moscow
Newspaper	Pravda[3]
Youth wing	Komsomol[4]
Women’s wing	Zhenotdel (1919–1930)
Pioneer wing	Young Pioneers[5] Little Octobrists
Military wing	Red Army (1918–1922)
Membership (1989 est.)	19,487,822[6]
Ideology	Communism Marxism–Leninism[7][8][9] Soviet patriotism
Political position	Far-left[10][11]
Religion	None[12]
National affiliation	Bloc of Communists and Non-Partisans (1936–1991)[13][14]
International affiliation	Second International (1912–1914)[15] Comintern (1919–1943)[16] Cominform (1947–1956)[17]
Colours	Red[18]
Slogan	«Workers of the world, unite!»[c]
Anthem	«The Internationale»[d][19] «Hymn of the Bolshevik Party»[e]
Politics of the Soviet Union Political parties Elections

The Communist Party of the Soviet Union (CPSU),^[f] at some points known as the Russian Communist Party (Bolsheviks) and All-Union Communist Party (Bolsheviks) and sometimes referred to as the Soviet Communist Party (SCP), was the founding and ruling political party of the Soviet Union. The CPSU was the sole governing party of the Soviet Union until 1990 when the Congress of People’s Deputies modified Article 6 of the 1977 Soviet Constitution, which had previously granted the CPSU a monopoly over the political system.

The party started in 1898 as the Russian Social Democratic Labour Party. In 1903, that party split into a Menshevik (minority) and Bolshevik (majority) faction; the latter, led by Vladimir Lenin, is the direct ancestor of the CPSU and is the party that seized power in the October Revolution of 1917. Its activities were suspended on Soviet territory 74 years later, on 29 August 1991, soon after a failed coup d’état by conservative CPSU leaders against the reforming Soviet president and party general secretary Mikhail Gorbachev.

The CPSU was a communist party based on democratic centralism. This principle, conceived by Lenin, entails democratic and open discussion of policy issues within the party, followed by the requirement of total unity in upholding the agreed policies. The highest body within the CPSU was the Party Congress, which convened every five years. When the Congress was not in session, the Central Committee was the highest body. Because the Central Committee met twice a year, most day-to-day duties and responsibilities were vested in the Politburo, (previously the Presidium), the Secretariat and the Orgburo (until 1952). The party leader was the head of government and held the office of either General Secretary, Premier or head of state, or two of the three offices concurrently, but never all three at the same time. The party leader was the de facto chairman of the CPSU Politburo and chief executive of the Soviet Union. The tension between the party and the state (Council of Ministers of the Soviet Union) for the shifting focus of power was never formally resolved.

After the founding of the Soviet Union in 1922, Lenin had introduced a mixed economy, commonly referred to as the New Economic Policy, which allowed for capitalist practices to resume under the Communist Party dictation in order to develop the necessary conditions for socialism to become a practical pursuit in the economically undeveloped country. In 1929, as Joseph Stalin became the leader of the party, Marxism–Leninism, a fusion of the original ideas of German philosopher and economic theorist Karl Marx, and Lenin, became formalized as the party’s guiding ideology and would remain so throughout the rest of its existence. The party pursued state socialism, under which all industries were nationalized, and a command economy was implemented. After recovering from the Second World War, reforms were implemented which decentralized economic planning and liberalized Soviet society in general under Nikita Khrushchev. By 1980, various factors, including the continuing Cold War, and ongoing nuclear arms race with the United States and other Western European powers and unaddressed inefficiencies in the economy, led to stagnant economic growth under Alexei Kosygin, and further with Leonid Brezhnev and growing disillusionment. After the younger, vigorous Mikhail Gorbachev assumed leadership in 1985 (following two short-term elderly leaders, Yuri Andropov and Konstantin Chernenko, who quickly died in succession), rapid steps were taken to transform the tottering Soviet economic system in the direction of a market economy once again. Gorbachev and his allies envisioned the introduction of an economy similar to Lenin’s earlier New Economic Policy through a program of «perestroika», or restructuring, but their reforms, along with the institution of free multi-candidate elections led to a decline in the party’s power, and after the dissolution of the Soviet Union, the banning of the party by later last RSFSR President Boris Yeltsin and subsequent first President of an evolving democratic and free-market economy of the successor Russian Federation.

A number of causes contributed to CPSU’s loss of control and the dissolution of the Soviet Union during the early 1990s. Some historians have written that Gorbachev’s policy of «glasnost» (political openness) was the root cause, noting that it weakened the party’s control over society. Gorbachev maintained that perestroika without glasnost was doomed to failure anyway. Others have blamed the economic stagnation and subsequent loss of faith by the general populace in communist ideology. In the final years of the CPSU’s existence, the Communist Parties of the federal subjects of Russia were united into the Communist Party of the Russian Soviet Federative Socialist Republic (RSFSR). After the CPSU’s demise, the Communist Parties of the Union Republics became independent and underwent various separate paths of reform. In Russia, the Communist Party of the Russian Federation emerged and has been regarded as the inheritor of the CPSU’s old Bolshevik legacy into the present day.^[20]

History[edit]

Name[edit]

• 16 August 1917 – 8 March 1918: Russian Social Democratic Labour Party (Bolsheviks) (Russian: Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков); РСДРП(б), romanized: Rossiyskaya sotsial-demokraticheskaya rabochaya partiya (bol’shevikov); RSDRP(b))
• 8 March 1918 – 31 December 1925: Russian Communist Party (Bolsheviks) (Russian: Российская коммунистическая партия (большевиков); РКП(б), romanized: Rossiyskaya kommunisticheskaya partiya (bol’shevikov); RKP(b))
• 31 December 1925 – 14 October 1952: All-Union Communist Party (Bolsheviks) (Russian: Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков); ВКП(б), romanized: Vsesoyuznaya kommunisticheskaya partiya (bol’shevikov); VKP(b))
• 14 October 1952 – 6 November 1991: Communist Party of the Soviet Union (Russian: Коммунистическая партия Советского Союза; КПСС, romanized: Kommunisticheskaya partiya Sovetskogo Soyuza; KPSS)

Early years (1898–1924)[edit]

The origin of the CPSU was in the Bolshevik faction of the Russian Social Democratic Labour Party (RSDLP). This faction arose out of the split between followers of Julius Martov and Vladimir Lenin in August 1903 at the Party’s second conference. Martov’s followers were called the Mensheviks (which means minority in Russian); and Lenin’s, the Bolsheviks (majority). (The two factions were in fact of fairly equal numerical size.) The split became more formalized in 1914, when the factions became named the Russian Social Democratic Labour Party (Bolsheviks), and Russian Social Democratic Labour Party (Mensheviks). Prior to the February Revolution, the first phase of the Russian Revolutions of 1917, the party worked underground as organized anti-Tsarist groups. By the time of the revolution, many of the party’s central leaders, including Lenin, were in exile.

With Emperor Nicholas II (1868–1918, reigned 1894–1917), deposed in February 1917, a republic was established and administered by a provisional government, which was largely dominated by the interests of the military, former nobility, major capitalists business owners and democratic socialists. Alongside it, grassroots general assemblies spontaneously formed, called soviets, and a dual-power structure between the soviets and the provisional government was in place until such a time that their differences would be reconciled in a post-provisional government. Lenin was at this time in exile in Switzerland where he, with other dissidents in exile, managed to arrange with the Imperial German government safe passage through Germany in a sealed train back to Russia through the continent amidst the ongoing World War. In April, Lenin arrived in Petrograd (renamed former St. Petersburg) and condemned the provisional government, calling for the advancement of the revolution towards the transformation of the ongoing war into a war of the working class against capitalism. The rebellion proved not yet to be over, as tensions between the social forces aligned with the soviets (councils) and those with the provisional government now led by Alexander Kerensky (1881–1970, in power 1917), came into explosive tensions during that summer.

The Bolsheviks had rapidly increased their political presence from May onward through the popularity of their program, notably calling for an immediate end to the war, land reform for the peasants, and restoring food allocation to the urban population. This program was translated to the masses through simple slogans that patiently explained their solution to each crisis the revolution created. Up to July, these policies were disseminated through 41 publications, Pravda being the main paper, with a readership of 320,000. This was roughly halved after the repression of the Bolsheviks following the July Days demonstrations so that even by the end of August, the principal paper of the Bolsheviks had a print run of only 50,000 copies. Despite this, their ideas gained them increasing popularity in elections to the soviets.^[21]

The factions within the soviets became increasingly polarized in the later summer after armed demonstrations by soldiers at the call of the Bolsheviks and an attempted military coup by commanding Gen. Lavr Kornilov to eliminate the socialists from the provisional government. As the general consensus within the soviets moved leftward, less militant forces began to abandon them, leaving the Bolsheviks in a stronger position. By October, the Bolsheviks were demanding the full transfer of power to the soviets and for total rejection of the Kerensky led provisional government’s legitimacy. The provisional government, insistent on maintaining the universally despised war effort on the Eastern Front because of treaty ties with its Allies and fears of Imperial German victory, had become socially isolated and had no enthusiastic support on the streets. On 7 November (25 October, old style), the Bolsheviks led an armed insurrection, which overthrew the Kerensky provisional government and left the soviets as the sole governing force in Russia.

In the aftermath of the October Revolution, the soviets united federally and the Russian Socialist Federative Soviet Republic, the world’s first constitutionally socialist state, was established.^[22] The Bolsheviks were the majority within the soviets and began to fulfill their campaign promises by signing a damaging peace to end the war with the Germans in the Treaty of Brest-Litovsk and transferring estates and imperial lands to workers’ and peasants’ soviets.^[22] In this context, in 1918, RSDLP(b) became All-Russian Communist Party (bolsheviks). Outside of Russia, social-democrats who supported the Soviet government began to identify as communists, while those who opposed it retained the social-democratic label.

In 1921, as the Civil War was drawing to a close, Lenin proposed the New Economic Policy (NEP), a system of state capitalism that started the process of industrialization and post-war recovery.^[23] The NEP ended a brief period of intense rationing called «war communism» and began a period of a market economy under Communist dictation. The Bolsheviks believed at this time that Russia, being among the most economically undeveloped and socially backward countries in Europe, had not yet reached the necessary conditions of development for socialism to become a practical pursuit and that this would have to wait for such conditions to arrive under capitalist development as had been achieved in more advanced countries such as England and Germany. On 30 December 1922, the Russian SFSR joined former territories of the Russian Empire to form the Union of Soviet Socialist Republics (USSR), of which Lenin was elected leader.^[24] On 9 March 1923, Lenin suffered a stroke, which incapacitated him and effectively ended his role in government. He died on 21 January 1924,^[24] only thirteen months after the founding of the Soviet Union, of which he would become regarded as the founding father.

Stalin era (1924–53)[edit]

After Lenin’s death, a power struggle ensued between Joseph Stalin, the party’s General Secretary, and Leon Trotsky, the Minister of Defence, each with highly contrasting visions for the future direction of the country. Trotsky sought to implement a policy of permanent revolution, which was predicated on the notion that the Soviet Union would not be able to survive in a socialist character when surrounded by hostile governments and therefore concluded that it was necessary to actively support similar revolutions in the more advanced capitalist countries. Stalin, however, argued that such a foreign policy would not be feasible with the capabilities then possessed by the Soviet Union and that it would invite the country’s destruction by engaging in armed conflict. Rather, Stalin argued that the Soviet Union should, in the meantime, pursue peaceful coexistence and invite foreign investment in order to develop the country’s economy and build socialism in one country.

Ultimately, Stalin gained the greatest support within the party, and Trotsky, who was increasingly viewed as a collaborator with outside forces in an effort to depose Stalin, was isolated and subsequently expelled from the party and exiled from the country in 1928. Stalin’s policies henceforth would later become collectively known as Stalinism. In 1925, the name of the party was changed to the All-Union Communist Party (Bolsheviks), reflecting that the republics outside of Russia proper were no longer part of an all-encompassing Russian state. The acronym was usually transliterated as VKP(b), or sometimes VCP(b). Stalin sought to formalize the party’s ideological outlook into a philosophical hybrid of the original ideas of Lenin with orthodox Marxism into what would be called Marxism–Leninism. Stalin’s position as General Secretary became the top executive position within the party, giving Stalin significant authority over party and state policy.

By the end of the 1920s, diplomatic relations with Western countries were deteriorating to the point that there was a growing fear of another allied attack on the Soviet Union. Within the country, the conditions of the NEP had enabled growing inequalities between increasingly wealthy strata and the remaining poor. The combination of these tensions led the party leadership to conclude that it was necessary for the government’s survival to pursue a new policy that would centralize economic activity and accelerate industrialization. To do this, the first five-year plan was implemented in 1928. The plan doubled the industrial workforce, proletarianizing many of the peasants by removing them from their land and assembling them into urban centers. Peasants who remained in agricultural work were also made to have a similarly proletarian relationship to their labor through the policies of collectivization, which turned feudal-style farms into collective farms which would be in a cooperative nature under the direction of the state. These two shifts changed the base of Soviet society towards a more working-class alignment. The plan was fulfilled ahead of schedule in 1932.

The success of industrialization in the Soviet Union led Western countries, such as the United States, to open diplomatic relations with the Soviet government.^[25] In 1933, after years of unsuccessful workers’ revolutions (including a short-lived Bavarian Soviet Republic) and spiraling economic calamity, Adolf Hitler came to power in Germany, violently suppressing the revolutionary organizers and posing a direct threat to the Soviet Union that ideologically supported them. The threat of fascist sabotage and imminent attack greatly exacerbated the already existing tensions within the Soviet Union and the Communist Party. A wave of paranoia overtook Stalin and the party leadership and spread through Soviet society. Seeing potential enemies everywhere, leaders of the government security apparatuses began severe crackdowns known as the Great Purge. In total, hundreds of thousands of people, many of whom were posthumously recognized as innocent, were arrested and either sent to prison camps or executed. Also during this time, a campaign against religion was waged in which the Russian Orthodox Church, which had long been a political arm of Tsarism before the revolution, was targeted for repression and organized religion was generally removed from public life and made into a completely private matter, with many churches, mosques and other shrines being repurposed or demolished.

The Soviet Union was the first to warn of the impending danger of invasion from Nazi Germany to the international community. The Western powers, however, remained committed to maintaining peace and avoiding another war breaking out, many considering the Soviet Union’s warnings to be an unwanted provocation. After many unsuccessful attempts to create an anti-fascist alliance among the Western countries, including trying to rally international support for the Spanish Republic in its struggle against a fascist military coup supported by Germany and Italy, in 1939 the Soviet Union signed a non-aggression pact with Germany which would be broken in June 1941 when the German military invaded the Soviet Union in the largest land invasion in history, beginning the Great Patriotic War.

The Communist International was dissolved in 1943 after it was concluded that such an organization had failed to prevent the rise of fascism and the global war necessary to defeat it. After the 1945 Allied victory of World War II, the Party held to a doctrine of establishing socialist governments in the post-war occupied territories that would be administered by Communists loyal to Stalin’s administration. The party also sought to expand its sphere of influence beyond the occupied territories, using proxy wars and espionage and providing training and funding to promote Communist elements abroad, leading to the establishment of the Cominform in 1947.

In 1949, the Communists emerged victorious in the Chinese Civil War, causing an extreme shift in the global balance of forces and greatly escalating tensions between the Communists and the Western powers, fueling the Cold War. In Europe, Yugoslavia, under the leadership of Josip Broz Tito, acquired the territory of Trieste, causing conflict both with the Western powers and with the Stalin administration who opposed such a provocative move. Furthermore, the Yugoslav Communists actively supported the Greek Communists during their civil war, further frustrating the Soviet government. These tensions led to a Tito–Stalin split, which marked the beginning of international sectarian division within the world communist movement.

Post-Stalin years (1953–85)[edit]

After Stalin’s death, Nikita Khrushchev rose to the top post by overcoming political adversaries, including Lavrentiy Beria and Georgy Malenkov, in a power struggle.^[26] In 1955, Khrushchev achieved the demotion of Malenkov and secured his own position as Soviet leader.^[27] Early in his rule and with the support of several members of the Presidium, Khrushchev initiated the Thaw, which effectively ended the Stalinist mass terror of the prior decades and reduced socio-economic oppression considerably.^[28] At the 20th Congress held in 1956, Khrushchev denounced Stalin’s crimes, being careful to omit any reference to complicity by any sitting Presidium members.^[29] His economic policies, while bringing about improvements, were not enough to fix the fundamental problems of the Soviet economy. The standard of living for ordinary citizens did increase; 108 million people moved into new housing between 1956 and 1965.^[30]

Khrushchev’s foreign policies led to the Sino-Soviet split, in part a consequence of his public denunciation of Stalin.^[31] Khrushchev improved relations with Josip Broz Tito’s League of Communists of Yugoslavia but failed to establish the close, party-to-party relations that he wanted.^[30] While the Thaw reduced political oppression at home, it led to unintended consequences abroad, such as the Hungarian Revolution of 1956 and unrest in Poland, where the local citizenry now felt confident enough to rebel against Soviet control.^[32] Khrushchev also failed to improve Soviet relations with the West, partially because of a hawkish military stance.^[32] In the aftermath of the Cuban Missile Crisis, Khrushchev’s position within the party was substantially weakened.^[33] Shortly before his eventual ousting, he tried to introduce economic reforms championed by Evsei Liberman, a Soviet economist, which tried to implement market mechanisms into the planned economy.^[34]

Khrushchev was ousted on 14 October 1964 in a Central Committee plenum that officially cited his inability to listen to others, his failure in consulting with the members of the Presidium, his establishment of a cult of personality, his economic mismanagement, and his anti-party reforms as the reasons he was no longer fit to remain as head of the party.^[35] He was succeeded in office by Leonid Brezhnev as First Secretary and Alexei Kosygin as Chairman of the Council of Ministers.^[36]

The Brezhnev era began with a rejection of Khrushchevism in virtually every arena except one: continued opposition to Stalinist methods of terror and political violence.^[38] Khrushchev’s policies were criticized as voluntarism, and the Brezhnev period saw the rise of neo-Stalinism.^[39] While Stalin was never rehabilitated during this period, the most conservative journals in the country were allowed to highlight positive features of his rule.^[39]

At the 23rd Congress held in 1966, the names of the office of First Secretary and the body of the Presidium reverted to their original names: General Secretary and Politburo, respectively.^[40] At the start of his premiership, Kosygin experimented with economic reforms similar to those championed by Malenkov, including prioritizing light industry over heavy industry to increase the production of consumer goods.^[41] Similar reforms were introduced in Hungary under the name New Economic Mechanism; however, with the rise to power of Alexander Dubček in Czechoslovakia, who called for the establishment of «socialism with a human face», all non-conformist reform attempts in the Soviet Union were stopped.^[42]

During his rule, Brezhnev supported détente, a passive weakening of animosity with the West with the goal of improving political and economic relations.^[43] However, by the 25th Congress held in 1976, political, economic and social problems within the Soviet Union began to mount, and the Brezhnev administration found itself in an increasingly difficult position.^[44] The previous year, Brezhnev’s health began to deteriorate. He became addicted to painkillers and needed to take increasingly more potent medications to attend official meetings.^[45] Because of the «trust in cadres» policy implemented by his administration, the CPSU leadership evolved into a gerontocracy.^[46] At the end of Brezhnev’s rule, problems continued to amount; in 1979 he consented to the Soviet intervention in Afghanistan to save the embattled communist regime there and supported the oppression of the Solidarity movement in Poland. As problems grew at home and abroad, Brezhnev was increasingly ineffective in responding to the growing criticism of the Soviet Union by Western leaders, most prominently by US Presidents Jimmy Carter and Ronald Reagan, and UK Prime Minister Margaret Thatcher.^[47] The CPSU, which had wishfully interpreted the financial crisis of the 1970s as the beginning of the end of capitalism, found its country falling far behind the West in its economic development.^[48] Brezhnev died on 10 November 1982, and was succeeded by Yuri Andropov on 12 November.^[49]

Andropov, a staunch anti-Stalinist, chaired the KGB during most of Brezhnev’s reign.^[50] He had appointed several reformers to leadership positions in the KGB, many of whom later became leading officials under Gorbachev.^[50] Andropov supported increased openness in the press, particularly regarding the challenges facing the Soviet Union.^[51] Andropov was in office briefly, but he appointed a number of reformers, including Yegor Ligachev, Nikolay Ryzhkov and Mikhail Gorbachev, to important positions. He also supported a crackdown on absenteeism and corruption.^[51] Andropov had intended to let Gorbachev succeed him in office, but Konstantin Chernenko and his supporters suppressed the paragraph in the letter which called for Gorbachev’s elevation.^[51] Andropov died on 9 February 1984 and was succeeded by Chernenko.^[52] The elderly Cherneko was in poor health throughout his short leadership and was unable to consolidate power; effective control of the party organization remained with Gorbachev.^[52] Chernenko died on 10 March 1985 and was succeeded in. office by Gorbachev on 11 March 1985.^[52]

Gorbachev and the party’s demise (1985–91)[edit]

The Politburo did not want another elderly and frail leader after its previous three leaders, and elected Gorbachev as CPSU General Secretary on 11 March 1985, one day after Chernenko’s death.^[53] When Gorbachev acceded to power, the Soviet Union was stagnating but was stable and might have continued largely unchanged into the 21st century if not for Gorbachev’s reforms.^[54]

Gorbachev conducted a significant personnel reshuffling of the CPSU leadership, forcing old party conservatives out of office.^[55] In 1985 and early 1986 the new leadership of the party called for uskoreniye (Russian: ускоре́ние, lit. ‘acceleration’).^[55] Gorbachev reinvigorated the party ideology, adding new concepts and updating older ones.^[55] Positive consequences of this included the allowance of «pluralism of thought» and a call for the establishment of «socialist pluralism» (literally, socialist democracy).^[56] Gorbachev introduced a policy of glasnost (Russian: гла́сность, meaning openness or transparency) in 1986, which led to a wave of unintended democratization.^[57] According to the British researcher of Russian affairs, Archie Brown, the democratization of the Soviet Union brought mixed blessings to Gorbachev; it helped him to weaken his conservative opponents within the party but brought out accumulated grievances which had been suppressed during the previous decades.^[57]

In reaction to these changes, a conservative movement gained momentum in 1987 in response to Boris Yeltsin’s dismissal as First Secretary of the CPSU Moscow City Committee.^[58] On 13 March 1988, Nina Andreyeva, a university lecturer, wrote an article titled «I Cannot Forsake My Principles».^[59] The publication was planned to occur when both Gorbachev and his protege Alexander Yakovlev were visiting foreign countries.^[59] In their place, Yegor Ligachev led the party organization and told journalists that the article was «a benchmark for what we need in our ideology today».^[59] Upon Gorbachev’s return, the article was discussed at length during a Politburo meeting; it was revealed that nearly half of its members were sympathetic to the letter and opposed further reforms which could weaken the party.^[59] The meeting lasted for two days, but on 5 April a Politburo resolution responded with a point-by-point rebuttal to Andreyeva’s article.^[59]

Gorbachev convened the 19th Party Conference in June 1988. He criticized leading party conservatives—Ligachev, Andrei Gromyko and Mikhail Solomentsev.^[59] In turn, conservative delegates attacked Gorbachev and the reformers.^[60] According to Brown, there had not been as much open discussion and dissent at a party meeting since the early 1920s.^[60]

Despite the deep-seated opposition to further reform, the CPSU remained hierarchical; the conservatives acceded to Gorbachev’s demands in deference to his position as the CPSU General Secretary.^[60] The 19th Conference approved the establishment of the Congress of People’s Deputies (CPD) and allowed for contested elections between the CPSU and independent candidates. Other organized parties were not allowed.^[60] The CPD was elected in 1989; one-third of the seats were appointed by the CPSU and other public organizations to sustain the Soviet one-party state.^[60] The elections were democratic, but most elected CPD members opposed any more radical reform.^[61] The elections featured the highest electoral turnout in Russian history; no election before or since had a higher participation rate.^[62] An organized opposition was established within the legislature under the name Inter-Regional Group of Deputies by dissident Andrei Sakharov.^[62] An unintended consequence of these reforms was the increased anti-CPSU pressure; in March 1990, at a session of the Supreme Soviet of the Soviet Union, the party was forced to relinquish its political monopoly of power, in effect turning the Soviet Union into a liberal democracy.^[63]

The CPSU’s demise began in March 1990, when state bodies eclipsed party elements in power.^[63] From then until the Soviet Union’s disestablishment, Gorbachev ruled the country through the newly created post of President of the Soviet Union.^[63] Following this, the central party apparatus did not play a practical role in Soviet affairs.^[63] Gorbachev had become independent from the Politburo and faced few constraints from party leaders.^[63] In the summer of 1990 the party convened the 28th Congress.^[64] A new Politburo was elected, previous incumbents (except Gorbachev and Vladimir Ivashko, the CPSU Deputy General Secretary) were removed.^[64] Later that year, the party began work on a new program with a working title, «Towards a Humane, Democratic Socialism».^[64] According to Brown, the program reflected Gorbachev’s journey from an orthodox communist to a European social democrat.^[64] The freedoms of thought and organization which Gorbachev allowed led to a rise in nationalism in the Soviet republics, indirectly weakening the central authorities.^[65] In response to this, a referendum took place in 1991, in which most of the union republics^[g] voted to preserve the union in a different form.^[65] In reaction to this, conservative elements within the CPSU launched the August 1991 coup, which overthrew Gorbachev but failed to preserve the Soviet Union.^[65] When Gorbachev resumed control (21 August 1991) after the coup’s collapse, he resigned from the CPSU on 24 August 1991 and operations were handed over to Ivashko.^[66] On 29 August 1991 the activity of the CPSU was suspended throughout the country,^[67] on 6 November Yeltsin banned the activities of the party in Russia^[68] and Gorbachev resigned from the presidency on 25 December; the following day the Soviet of Republics dissolved the Soviet Union.^[69]

On 30 November 1992, the Constitutional Court of the Russian Federation recognized the ban on the activities of the primary organizations of the Communist Party, formed on a territorial basis, as inconsistent with the Constitution of Russia, but upheld the dissolution of the governing structures of the CPSU and the governing structures of its republican organization—the Communist Party of the RSFSR.^[70]

After the dissolution of the Soviet Union in 1991, Russian adherents to the CPSU tradition, particularly as it existed before Gorbachev, reorganized themselves within the Communist Party of the Russian Federation (CPRF). Today a wide range of parties in Russia present themselves as successors of CPSU. Several of them have used the name «CPSU». However, the CPRF is generally seen (due to its massive size) as the heir of the CPSU in Russia. Additionally, the CPRF was initially founded as the Communist Party of the Russian SFSR in 1990 (sometime before the abolition of the CPSU) and was seen by critics as a «Russian-nationalist» counterpart to the CPSU.^{[citation needed]}

Governing style[edit]

The style of governance in the party alternated between collective leadership and a cult of personality. Collective leadership split power between the Politburo, the Central Committee, and the Council of Ministers to hinder any attempts to create a one-man dominance over the Soviet political system. By contrast, Stalin’s period as the leader was characterized by an extensive cult of personality. Regardless of leadership style, all political power in the Soviet Union was concentrated in the organization of the CPSU.

Democratic centralism[edit]

Democratic centralism is an organizational principle conceived by Lenin.^[71] According to Soviet pronouncements, democratic centralism was distinguished from «bureaucratic centralism», which referred to high-handed formulae without knowledge or discussion.^[71] In democratic centralism, decisions are taken after discussions, but once the general party line has been formed, discussion on the subject must cease.^[71] No member or organizational institution may dissent on a policy after it has been agreed upon by the party’s governing body; to do so would lead to expulsion from the party (formalized at the 10th Congress).^[71] Because of this stance, Lenin initiated a ban on factions, which was approved at the 10th Congress.^[72]

Lenin believed that democratic centralism safeguarded both party unity and ideological correctness.^[71] He conceived of the system after the events of 1917 when several socialist parties «deformed» themselves and actively began supporting nationalist sentiments.^[73] Lenin intended that the devotion to policy required by centralism would protect the parties from such revisionist ills and bourgeois deformation of socialism.^[73] Lenin supported the notion of a highly centralized vanguard party, in which ordinary party members elected the local party committee, the local party committee elected the regional committee, the regional committee elected the Central Committee, and the Central Committee elected the Politburo, Orgburo, and the Secretariat.^[71] Lenin believed that the party needed to be ruled from the center and have at its disposal power to mobilize party members at will.^[71] This system was later introduced in communist parties abroad through the Communist International (Comintern).^[72]

Vanguardism[edit]

A central tenet of Leninism was that of the vanguard party.^[74] In a capitalist society, the party was to represent the interests of the working class and all of those who were exploited by capitalism in general; however, it was not to become a part of that class.^[74] Lenin decided that the party’s sole responsibility was to articulate and plan the long-term interests of the oppressed classes. It was not responsible for the daily grievances of those classes; that was the responsibility of the trade unions.^[74] According to Lenin, the party and the oppressed classes could never become one because the party was responsible for leading the oppressed classes to victory.^[75] The basic idea was that a small group of organized people could wield power disproportionate to their size with superior organizational skills.^[75] Despite this, until the end of his life, Lenin warned of the danger that the party could be taken over by bureaucrats, by a small clique, or by an individual.^[75] Toward the end of his life, he criticized the bureaucratic inertia of certain officials and admitted to problems with some of the party’s control structures, which were to supervise organizational life.^[75]

Organization[edit]

Congress[edit]

The Congress, nominally the highest organ of the party, was convened every five years.^[76] Leading up to the October Revolution and until Stalin’s consolidation of power, the Congress was the party’s main decision-making body.^[77] However, after Stalin’s ascension, the Congresses became largely symbolic.^[77] CPSU leaders used Congresses as a propaganda and control tool.^[77] The most noteworthy Congress since the 1930s was the 20th Congress, in which Khrushchev denounced Stalin in a speech titled «The Personality Cult and its Consequences».^[77]

Despite delegates to Congresses losing their powers to criticize or remove party leadership, the Congresses functioned as a form of elite-mass communication.^[78] They were occasions for the party leadership to express the party line over the next five years to ordinary CPSU members and the general public.^[78] The information provided was general, ensuring that party leadership retained the ability to make specific policy changes as they saw fit.^[78]

The Congresses also provided the party leadership with formal legitimacy by providing a mechanism for the election of new members and the retirement of old members who had lost favor.^[79] The elections at Congresses were all predetermined and the candidates who stood for seats to the Central Committee and the Central Auditing Commission were approved beforehand by the Politburo and the Secretariat.^[79] A Congress could also provide a platform for the announcement of new ideological concepts.^[79] For instance, at the 22nd Congress, Khrushchev announced that the Soviet Union would see «communism in twenty years»—^[80] a position later retracted.

A Conference, officially referred to as an All-Union Conference, was convened between Congresses by the Central Committee to discuss party policy and to make personnel changes within the Central Committee.^[81] 19 conferences were convened during the CPSU’s existence.^[81] The 19th Congress held in 1952 removed the clause in the party’s statute which stipulated that a party Conference could be convened.^[81] The clause was reinstated at the 23rd Congress, which was held in 1966.^[81]

Central Committee[edit]

The Central Committee was a collective body elected at the annual party congress.^[82] It was mandated to meet at least twice a year to act as the party’s supreme governing body.^[82] Membership of the Central Committee increased from 71 full members in 1934 to 287 in 1976.^[83] Central Committee members were elected to the seats because of the offices they held, not on their personal merit.^[84] Because of this, the Central Committee was commonly considered an indicator for Sovietologists to study the strength of the different institutions.^[84] The Politburo was elected by and reported to the Central Committee.^[85] Besides the Politburo, the Central Committee also elected the Secretariat and the General Secretary—the de facto leader of the Soviet Union.^[85] In 1919–1952, the Orgburo was also elected in the same manner as the Politburo and the Secretariat by the plenums of the Central Committee.^[85] In between Central Committee plenums, the Politburo and the Secretariat were legally empowered to make decisions on its behalf.^[85] The Central Committee or the Politburo and/or Secretariat on its behalf could issue nationwide decisions; decisions on behalf of the party were transmitted from the top to the bottom.^[86]

Under Lenin, the Central Committee functioned much as the Politburo did during the post-Stalin era, serving as the party’s governing body.^[87] However, as the membership in the Central Committee increased, its role was eclipsed by the Politburo.^[87] Between Congresses, the Central Committee functioned as the Soviet leadership’s source of legitimacy.^[87] The decline in the Central Committee’s standing began in the 1920s; it was reduced to a compliant body of the Party leadership during the Great Purge.^[87] According to party rules, the Central Committee was to convene at least twice a year to discuss political matters—but not matters relating to military policy.^[88] The body remained largely symbolic after Stalin’s consolidation; leading party officials rarely attended meetings of the Central Committee.^[89]

Central Auditing Commission[edit]

The Central Auditing Commission (CAC) was elected by the party Congresses and reported only to the party Congress.^[90] It had about as many members as the Central Committee.^[90] It was responsible for supervising the expeditious and proper handling of affairs by the central bodies of the Party; it audited the accounts of the Treasury and the enterprises of the Central Committee.^[90] It was also responsible for supervising the Central Committee apparatus, making sure that its directives were implemented and that Central Committee directives complied with the party Statute.^[90]

Statute[edit]

The Statute (also referred to as the Rules, Charter and Constitution) was the party’s by-laws and controlled life within the CPSU.^[91] The 1st Statute was adopted at the 2nd Congress of the Russian Social Democratic Labour Party—the forerunner of the CPSU.^[91] How the Statute was to be structured and organized led to a schism within the party, leading to the establishment of two competing factions; Bolsheviks (literally majority) and Mensheviks (literally minority).^[91] The 1st Statute was based upon Lenin’s idea of a centralized vanguard party.^[91] The 4th Congress, despite a majority of Menshevik delegates, added the concept of democratic centralism to Article 2 of the Statute.^[92] The 1st Statute lasted until 1919 when the 8th Congress adopted the 2nd Statute.^[93] It was nearly five times as long as the 1st Statute and contained 66 articles.^[93] It was amended at the 9th Congress. At the 11th Congress, the 3rd Statute was adopted with only minor amendments being made.^[94] New statutes were approved at the 17th and 18th Congresses respectively.^[95] The last party statute, which existed until the dissolution of the CPSU, was adopted at the 22nd Congress.^[96]

Central Committee apparatus[edit]

General Secretary[edit]

General Secretary of the Central Committee was the title given to the overall leader of the party. The office was synonymous with the leader of the Soviet Union after Joseph Stalin’s consolidation of power in the 1920s. Stalin used the office of General Secretary to create a strong power base for himself. The office was formally titled First Secretary between 1953 and 1966.

Politburo[edit]

The Political Bureau (Politburo), known as the Presidium from 1952 to 1966, was the highest party organ when the Congress and the Central Committee were not in session.^[97] Until the 19th Conference in 1988, the Politburo alongside the Secretariat controlled appointments and dismissals nationwide.^[98] In the post-Stalin period, the Politburo controlled the Central Committee apparatus through two channels; the General Department distributed the Politburo’s orders to the Central Committee departments and through the personnel overlap which existed within the Politburo and the Secretariat.^[98] This personnel overlap gave the CPSU General Secretary a way of strengthening his position within the Politburo through the Secretariat.^[99] Kirill Mazurov, Politburo member from 1965 to 1978, accused Brezhnev of turning the Politburo into a «second echelon» of power.^[99] He accomplished this by discussing policies before Politburo meetings with Mikhail Suslov, Andrei Kirilenko, Fyodor Kulakov and Dmitriy Ustinov among others, who held seats both in the Politburo and the Secretariat.^[99] Mazurov’s claim was later verified by Nikolai Ryzhkov, the Chairman of the Council of Ministers under Gorbachev. Ryzhkov said that Politburo meetings lasted only 15 minutes because the people close to Brezhnev had already decided what was to be approved.^[99]

The Politburo was abolished and replaced by a Presidium in 1952 at the 19th Congress.^[100] In the aftermath the 19th Congress and the 1st Plenum of the 19th Central Committee, Stalin ordered the creation of the Bureau of the Presidium, which acted as the standing committee of the Presidium.^[101] On 6 March 1953, one day after Stalin’s death, a new and smaller Presidium was elected, and the Bureau of the Presidium was abolished in a joint session with the Presidium of the Supreme Soviet and the Council of Ministers.^[102]

Until 1990, the CPSU General Secretary acted as the informal chairman of the Politburo.^[103] During the first decades of the CPSU’s existence, the Politburo was officially chaired by the Chairman of the Council of People’s Commissars; first by Lenin, then by Aleksey Rykov, Molotov, Stalin and Malenkov.^[103] After 1922, when Lenin was incapacitated, Lev Kamenev as Deputy Chairman of the Council of People’s Commissars chaired the Politburo’s meetings.^[103] This tradition lasted until Khrushchev’s consolidation of power.^[103] In the first post-Stalin years, when Malenkov chaired Politburo meetings, Khrushchev as First Secretary signed all Central Committee documents into force.^[103] From 1954 until 1958, Khrushchev chaired the Politburo as First Secretary, but in 1958 he dismissed and succeeded Nikolai Bulganin as Chairman of the Council of Ministers.^[104] During this period, the informal position of Second Secretary—later formalized as Deputy General Secretary—was established.^[104] The Second Secretary became responsible for chairing the Secretariat in place of the General Secretary. When the General Secretary could not chair the meetings of the Politburo, the Second Secretary would take his place.^[104] This system survived until the dissolution of the CPSU in 1991.^[104]

To be elected to the Politburo, a member had to serve in the Central Committee.^[105] The Central Committee elected the Politburo in the aftermath of a party Congress.^[105] Members of the Central Committee were given a predetermined list of candidates for the Politburo having only one candidate for each seat; for this reason, the election of the Politburo was usually passed unanimously.^[105] The greater the power held by the sitting CPSU General Secretary, the higher the chance that the Politburo membership would be approved.^[105]

Secretariat[edit]

The Secretariat headed the CPSU’s central apparatus and was solely responsible for the development and implementation of party policies.^[106] It was legally empowered to take over the duties and functions of the Central Committee when it was not in the plenum (did not hold a meeting).^[106] Many members of the Secretariat concurrently held a seat in the Politburo.^[107] According to a Soviet textbook on party procedures, the Secretariat’s role was that of «leadership of current work, chiefly in the realm of personnel selection and in the organization of the verification of fulfillment of party-state decisions».^[107] «Selections of personnel» (Russian: podbor kadrov) in this instance meant the maintenance of general standards and the criteria for selecting various personnel. «Verification of fulfillment» (Russian: proverka ispolneniia) of party and state decisions meant that the Secretariat instructed other bodies.^[108]

The powers of the Secretariat were weakened under Mikhail Gorbachev, and the Central Committee Commissions took over the functions of the Secretariat in 1988.^[109] Yegor Ligachev, a Secretariat member, said that the changes completely destroyed the Secretariat’s hold on power and made the body almost superfluous.^[109] Because of this, the Secretariat rarely met during the next two years.^[109] It was revitalized at the 28th Party Congress in 1990, and the Deputy General Secretary became the official head of the Secretariat.^[110]

Orgburo[edit]

The Organizational Bureau, or Orgburo, existed from 1919 to 1952 and was one of three leading bodies of the party when the Central Committee was not in session.^[97] It was responsible for «organizational questions, the recruitment, and allocation of personnel, the coordination of activities of the party, government and social organizations (e.g., trade unions and youth organizations), improvement to the party’s structure, the distribution of information and reports within the party».^[105] The 19th Congress abolished the Orgburo and its duties and responsibilities were taken over by the Secretariat.^[105] At the beginning, the Orgburo held three meetings a week and reported to the Central Committee every second week.^[111] Lenin described the relation between the Politburo and the Orgburo as «the Orgburo allocates forces, while the Politburo decides policy».^[112] A decision of the Orgburo was implemented by the Secretariat.^[112] However, the Secretariat could make decisions in the Orgburo’s name without consulting its members, but if one Orgburo member objected to a Secretariat resolution, the resolution would not be implemented.^[112] In the 1920s, if the Central Committee could not convene the Politburo and the Orgburo would hold a joint session in its place.^[112]

Control Commission[edit]

The Central Control Commission (CCC) functioned as the party’s supreme court.^[113] The CCC was established at the 9th All-Russian Conference in September 1920, but rules organizing its procedure were not enacted before the 10th Congress.^[114] The 10th Congress formally established the CCC on all party levels and stated that it could only be elected at a party congress or a party conference.^[114] The CCC and the CCs were formally independent but had to make decisions through the party committees at their level, which led them in practice to lose their administrative independence.^[114] At first, the primary responsibility of the CCs was to respond to party complaints, focusing mostly on party complaints of factionalism and bureaucratism.^[115] At the 11th Congress, the brief of the CCs was expanded; it became responsible for overseeing party discipline.^[116] In a bid to further centralize the powers of the CCC, a Presidium of the CCC, which functioned in a similar manner to the Politburo in relation to the Central Committee, was established in 1923.^[117] At the 18th Congress, party rules regarding the CCC were changed; it was now elected by the Central Committee and was subordinate to the Central Committee.^[118]

CCC members could not concurrently be members of the Central Committee.^[119] To create an organizational link between the CCC and other central-level organs, the 9th All-Russian Conference created the joint CC–CCC plenums.^[119] The CCC was a powerful organ; the 10th Congress allowed it to expel full and candidate Central Committee members and members of their subordinate organs if two-thirds of attendants at a CC–CCC plenum voted for such.^[119] At its first such session in 1921, Lenin tried to persuade the joint plenum to expel Alexander Shliapnikov from the party; instead of expelling him, Shliapnikov was given a severe reprimand.^[119]

Departments[edit]

The leader of a department was usually given the title «head» (Russian: zaveduiuschchii).^[120] In practice, the Secretariat had a major say in the running of the departments; for example, five of eleven secretaries headed their own departments in 1978.^[121] Normally, specific secretaries were given supervising duties over one or more departments.^[121] Each department established its own cells—called sections—which specialized in one or more fields.^[122] During the Gorbachev era, a variety of departments made up the Central Committee apparatus.^[123] The Party Building and Cadre Work Department assigned party personnel in the nomenklatura system.^[123] The State and Legal Department supervised the armed forces, KGB, the Ministry of Internal Affairs, the trade unions, and the Procuracy.^[123] Before 1989, the Central Committee had several departments, but some were abolished that year.^[123] Among these departments was the Economics Department that was responsible for the economy as a whole, one for machine building, one for the chemical industry, etc.^[123] The party abolished these departments to remove itself from the day-to-day management of the economy in favor of government bodies and a greater role for the market, as a part of the perestroika process.^[123] In their place, Gorbachev called for the creations of commissions with the same responsibilities as departments, but giving more independence from the state apparatus. This change was approved at the 19th Conference, which was held in 1988.^[124] Six commissions were established by late 1988.^[124]

Pravda[edit]

Pravda (The Truth) was the leading newspaper in the Soviet Union.^[125] The Organizational Department of the Central Committee was the only organ empowered to dismiss Pravda editors.^[126] In 1905, Pravda began as a project by members of the Ukrainian Social Democratic Labour Party.^[127] Leon Trotsky was approached about the possibility of running the new paper because of his previous work on Ukrainian newspaper Kyivan Thought.^[127] The first issue of Pravda was published on 3 October 1908^[127] in Lvov, where it continued until the publication of the sixth issue in November 1909, when the operation was moved to Vienna, Austria-Hungary.^[127] During the Russian Civil War, sales of Pravda were curtailed by Izvestia, the government run newspaper.^[128] At the time, the average reading figure for Pravda was 130,000.^[128] This Vienna-based newspaper published its last issue in 1912 and was succeeded the same year by a new newspaper dominated by the Bolsheviks, also called Pravda, which was headquartered in St. Petersburg.^[129] The paper’s main goal was to promote Marxist–Leninist philosophy and expose the lies of the bourgeoisie.^[130] In 1975, the paper reached a circulation of 10.6 million.^[130] It is currently owned by the Communist Party of the Russian Federation.

Higher Party School[edit]

The Higher Party School (HPS) was the organ responsible for teaching cadres in the Soviet Union.^[131] It was the successor of the Communist Academy, which was established in 1918.^[131] The HPS was established in 1939 as the Moscow Higher Party School and it offered its students a two-year training course for becoming a CPSU official.^[132] It was reorganized in 1956 to that it could offer more specialized ideological training.^[132] In 1956, the school in Moscow was opened for students from socialist countries outside the Soviet Union.^[132] The Moscow Higher Party School was the party school with the highest standing.^[132] The school itself had eleven faculties until a 1972 Central Committee resolution demanded a reorganization of the curriculum.^[133] The first regional HPS outside Moscow was established in 1946^[133] and by the early 1950s there were 70 Higher Party Schools.^[133] During the reorganization drive of 1956, Khrushchev closed 13 of them and reclassified 29 as inter-republican and inter-oblast schools.^[133]

Lower-level organization[edit]

Republican and local organization[edit]

The lowest organ above the primary party organization (PPO) was the district level.^[134] Every two years, the local PPO would elect delegates to the district-level party conference, which was overseen by a secretary from a higher party level. The conference elected a Party Committee and First Secretary and re-declared the district’s commitment to the CPSU’s program.^[134] In between conferences, the «raion» party committee—commonly referred to as «raikom»—was vested with ultimate authority.^[134] It convened at least six times a year to discuss party directives and to oversee the implementation of party policies in their respective districts, to oversee the implementation of party directives at the PPO-level, and to issue directives to PPOs.^[134] 75–80 percent of raikom members were full members, while the remaining 20–25 were non-voting, candidate members.^[134] Raikom members were commonly from the state sector, party sector, Komsomol or the trade unions.^[134]

Day-to-day responsibility of the raikom was handed over to a Politburo, which usually composed of 12 members.^[134] The district-level First Secretary chaired the meetings of the local Politburo and the raikom, and was the direct link between the district and the higher party echelons.^[134] The First Secretary was responsible for the smooth running of operations.^[134] The raikom was headed by the local apparat—the local agitation department or industry department.^[135] A raikom usually had no more than 4 or 5 departments, each of which was responsible for overseeing the work of the state sector but would not interfere in their work.^[135]

This system remained identical at all other levels of the CPSU hierarchy.^[135] The other levels were cities, oblasts (regions) and republics.^[135] The district-level elected delegates to a conference held at least every three years to elect the party committee.^[135] The only difference between the oblast and the district level was that the oblast had its own Secretariat and had more departments at its disposal.^[135] The oblast’s party committee in turn elected delegates to the republican-level Congress, which was held every five years.^[136] The Congress then elected the Central Committee of the republic, which in turn elected a First Secretary and a Politburo.^[136] Until 1990, the Russian Soviet Federative Socialist Republic was the only republic that did not have its own republican branch, being instead represented by the CPSU Central Committee.

Primary party organizations[edit]

The primary party organization (PPO) was the lowest level in the CPSU hierarchy.^[137] PPOs were organized cells consisting of three or more members.^[137] A PPO could exist anywhere; for example, in a factory or a student dormitory.^[137] They functioned as the party’s «eyes and ears» at the lowest level and were used to mobilize support for party policies.^[137] All CPSU members had to be a member of a local PPO.^[138] The size of a PPO varied from three people to several hundred, depending upon its setting.^[138] In a large enterprise, a PPO usually had several hundred members.^[138] In such cases, the PPO was divided into bureaus based upon production-units.^[138] Each PPO was led by an executive committee and an executive committee secretary.^[138] Each executive committee is responsible for the PPO executive committee and its secretary.^[138] In small PPOs, members met periodically to mainly discuss party policies, ideology, or practical matters. In such a case, the PPO secretary was responsible for collecting party dues, reporting to higher organs, and maintaining the party records.^[138] A secretary could be elected democratically through a secret ballot, but that was not often the case; in 1979, only 88 out of the over 400,000 PPOs were elected in this fashion.^[138] The remainder were chosen by a higher party organ and ratified by the general meetings of the PPO.^[138] The PPO general meeting was responsible for electing delegates to the party conference at either the district- or town-level, depending on where the PPO was located.^[139]

Membership[edit]

Membership of the party was not open. To become a party member, one had to be approved by various committees, and one’s past was closely scrutinized. As generations grew up having known nothing before the Soviet Union, party membership became something one generally achieved after passing a series of stages. Children would join the Young Pioneers and, at the age of 14, might graduate to the Komsomol (Young Communist League). Ultimately, as an adult, if one had shown the proper adherence to party discipline—or had the right connections, one would become a member of the Communist Party itself. Membership of the party carried obligations as it expected Komsomol and CPSU members to pay dues and to carry out appropriate assignments and «social tasks» (общественная работа).^{[citation needed]}

In 1918, party membership was approximately 200,000. In the late 1920s under Stalin, the party engaged in an intensive recruitment campaign, the «Lenin Levy», resulting in new members referred to as the Lenin Enrolment,^[140] from both the working class and rural areas. This represented an attempt to «proletarianize» the party and an attempt by Stalin to strengthen his base by outnumbering the Old Bolsheviks and reducing their influence in the Party. In 1925, the party had 1,025,000 members in a Soviet population of 147 million. In 1927, membership had risen to 1,200,000. During the collectivization campaign and industrialization campaigns of the first five-year plan from 1929 to 1933, party membership grew rapidly to approximately 3.5 million members. However, party leaders suspected that the mass intake of new members had allowed «social-alien elements» to penetrate the party’s ranks and document verifications of membership ensued in 1933 and 1935, removing supposedly unreliable members. Meanwhile, the party closed its ranks to new members from 1933 to November 1936. Even after the reopening of party recruiting, membership fell to 1.9 million by 1939.^{[citation needed]} Nicholas DeWitt gives 2.307 million members in 1939, including candidate members, compared with 1.535 million in 1929 and 6.3 million in 1947. In 1986, the CPSU had over 19 million members—approximately 10% of the Soviet Union’s adult population. Over 44% of party members were classified as industrial workers and 12% as collective farmers. The CPSU had party organizations in 14 of the Soviet Union’s 15 republics. The Russian Soviet Federative Socialist Republic itself had no separate Communist Party until 1990 because the CPSU controlled affairs there directly.^{[citation needed]}

Komsomol[edit]

The All-Union Leninist Communist Youth League, commonly referred to as Komsomol, was the party’s youth wing.^[141] The Komsomol acted under the direction of the CPSU Central Committee.^[141] It was responsible for indoctrinating youths in communist ideology and organizing social events.^[142] It was closely modeled on the CPSU; nominally the highest body was the Congress, followed by the Central Committee, Secretariat and the Politburo.^[141] The Komsomol participated in nationwide policy-making by appointing members to the collegiums of the Ministry of Culture, the Ministry of Higher and Specialized Secondary Education, the Ministry of Education and the State Committee for Physical Culture and Sports.^[141] The organization’s newspaper was the Komsomolskaya Pravda.^[143] The First Secretary and the Second Secretary were commonly members of the Central Committee but were never elected to the Politburo.^[143] However, at the republican level, several Komsomol first secretaries were appointed to the Politburo.^[143]

Ideology[edit]

Marxism–Leninism[edit]

Marxism–Leninism was the cornerstone of Soviet ideology.^[7] It explained and legitimized the CPSU’s right to rule while explaining its role as a vanguard party.^[7] For instance, the ideology explained that the CPSU’s policies, even if they were unpopular, were correct because the party was enlightened.^[7] It was represented as the only truth in Soviet society; the party rejected the notion of multiple truths.^[7] Marxism–Leninism was used to justify CPSU rule and Soviet policy, but it was not used as a means to an end.^[7] The relationship between ideology and decision-making was at best ambivalent; most policy decisions were made in the light of the continued, permanent development of Marxism–Leninism.^[144] Marxism–Leninism as the only truth could not—by its very nature—become outdated.^[144]

Despite having evolved over the years, Marxism–Leninism had several central tenets.^[145] The main tenet was the party’s status as the sole ruling party.^[145] The 1977 Constitution referred to the party as «The leading and guiding force of Soviet society, and the nucleus of its political system, of all state and public organizations, is the Communist Party of the Soviet Union».^[145] State socialism was essential and from Stalin until Gorbachev, official discourse considered that private social and economic activity retarding the development of collective consciousness and the economy.^[146] Gorbachev supported privatization to a degree but based his policies on Lenin’s and Nikolai Bukharin’s opinions of the New Economic Policy of the 1920s, and supported complete state ownership over the commanding heights of the economy.^[146] Unlike liberalism, Marxism–Leninism stressed the role of the individual as a member of a collective rather than the importance of the individual.^[146] Individuals only had the right to freedom of expression if it safeguarded the interests of a collective.^[146] For instance, the 1977 Constitution stated that every person had the right to express his or her opinion, but the opinion could only be expressed if it was in accordance with the «general interests of Soviet society».^[146] The number of rights granted to an individual was decided by the state, and the state could remove these rights if it saw fit.^[146] Soviet Marxism–Leninism justified nationalism; the Soviet media portrayed every victory of the state as a victory for the communist movement as a whole.^[146] Largely, Soviet nationalism was based upon ethnic Russian nationalism.^[146] Marxism–Leninism stressed the importance of the worldwide conflict between capitalism and socialism; the Soviet press wrote about progressive and reactionary forces while claiming that socialism was on the verge of victory and that the «correlations of forces» were in the Soviet Union’s favor.^[146] The ideology professed state atheism and party members were consequently not allowed to be religious.^[147]

Marxism–Leninism believed in the feasibility of a communist mode of production. All policies were justifiable if it contributed to the Soviet Union’s achievement of that stage.^[148]

Leninism[edit]

In Marxist philosophy, Leninism is the body of political theory for the democratic organization of a revolutionary vanguard party and the achievement of a dictatorship of the proletariat as a political prelude to the establishment of the socialist mode of production developed by Lenin.^[149] Since Karl Marx rarely, if ever wrote about how the socialist mode of production would function, these tasks were left for Lenin to solve.^[149] Lenin’s main contribution to Marxist thought is the concept of the vanguard party of the working class.^[149] He conceived the vanguard party as a highly knit, centralized organization that was led by intellectuals rather than by the working class itself.^[149] The CPSU was open only to a small number of workers because the workers in Russia still had not developed class consciousness and needed to be educated to reach such a state.^[149] Lenin believed that the vanguard party could initiate policies in the name of the working class even if the working class did not support them. The vanguard party would know what was best for the workers because the party functionaries had attained consciousness.^[149]

Lenin, in light of the Marx’s theory of the state (which views the state as an oppressive organ of the ruling class), had no qualms of forcing change upon the country.^[149] He viewed the dictatorship of the proletariat, rather than the dictatorship of the bourgeoisie, to be the dictatorship of the majority.^[149] The repressive powers of the state were to be used to transform the country, and to strip of the former ruling class of their wealth.^[149] Lenin believed that the transition from the capitalist mode of production to the socialist mode of production would last for a long period.^[150] According to some authors, Leninism was by definition authoritarian.^[149] In contrast to Marx, who believed that the socialist revolution would comprise and be led by the working class alone, Lenin argued that a socialist revolution did not necessarily need to be led or to comprise the working class alone. Instead, he said that a revolution needed to be led by the oppressed classes of society, which in the case of Russia was the peasant class.^[151]

Stalinism[edit]

Stalinism, while not an ideology per se, refers to Stalin’s thoughts and policies.^[152] Stalin’s introduction of the concept «Socialism in One Country» in 1924 was an important moment in Soviet ideological discourse.^[152] According to Stalin, the Soviet Union did not need a socialist world revolution to construct a socialist society.^[152] Four years later, Stalin initiated his «Second Revolution» with the introduction of state socialism and central planning.^[152] In the early 1930s, he initiated the collectivization of Soviet agriculture by de-privatizing agriculture and creating peasant cooperatives rather than making it the responsibility of the state.^[152] With the initiation of his «Second Revolution», Stalin launched the «Cult of Lenin»—a cult of personality centered upon himself.^[152] The name of the city of Petrograd was changed to Leningrad, the town of Lenin’s birth was renamed Ulyanov (Lenin’s birth-name), the Order of Lenin became the highest state award and portraits of Lenin were hung in public squares, workplaces and elsewhere.^[153] The increasing bureaucracy which followed the introduction of a state socialist economy was at complete odds with the Marxist notion of «the withering away of the state».^[154] Stalin explained the reasoning behind it at the 16th Congress held in 1930;^[154]

We stand for the strengthening of the dictatorship of the proletariat, which represents the mightiest and most powerful authority of all forms of State that have ever existed. The highest development of the State power for the withering away of State power —this is the Marxian formula. Is this contradictory? Yes, it is contradictory. But this contradiction springs from life itself and reflects completely Marxist dialectic.^[154]

At the 1939 18th Congress, Stalin abandoned the idea that the state would wither away. In its place, he expressed confidence that the state would exist, even if the Soviet Union reached communism, as long as it was encircled by capitalism.^[155] Two key concepts were created in the latter half of his rule; the «two camps» theory and the «capitalist encirclement» theory.^[154] The threat of capitalism was used to strengthen Stalin’s personal powers and Soviet propaganda began making a direct link with Stalin and stability in society, saying that the country would crumble without the leader.^[154] Stalin deviated greatly from classical Marxism on the subject of «subjective factors»; Stalin said that party members of all ranks had to profess fanatic adherence to the party’s line and ideology, if not, those policies would fail.^[154]

Concepts[edit]

Dictatorship of the proletariat[edit]

Lenin, supporting Marx’s theory of the state, believed democracy to be unattainable anywhere in the world before the proletariat seized power.^[156] According to Marxist theory, the state is a vehicle for oppression and is headed by a ruling class.^[156] He believed that by his time, the only viable solution was dictatorship since the war was heading into a final conflict between the «progressive forces of socialism and the degenerate forces of capitalism».^[157] The Russian Revolution was by 1917, already a failure according to its original aim, which was to act as an inspiration for a world revolution.^[157] The initial anti-statist posture and the active campaigning for direct democracy was replaced because of Russia’s level of development with—according to their own assessments—dictatorship.^[157] The reasoning was Russia’s lack of development, its status as the sole socialist state in the world, its encirclement by imperialist powers, and its internal encirclement by the peasantry.^[158]

Marx and Lenin did not care if a bourgeois state was ruled in accordance with a republican, parliamentary or a constitutional monarchical system since this did not change the overall situation.^[159] These systems, even if they were ruled by a small clique or ruled through mass participation, were all dictatorships of the bourgeoisie who implemented policies in defense of capitalism.^[160] However, there was a difference; after the failures of the world revolutions, Lenin argued that this did not necessarily have to change under the dictatorship of the proletariat.^[161] The reasoning came from practical considerations; the majority of the country’s inhabitants were not communists, neither could the party reintroduce parliamentary democracy because that was not in synchronization with its ideology and would lead to the party losing power.^[161] He, therefore, concluded that the form of government has nothing to do with the nature of the dictatorship of the proletariat.^[161]

Bukharin and Trotsky agreed with Lenin; both said that the revolution had destroyed the old but had failed to create anything new.^[162] Lenin had now concluded that the dictatorship of the proletariat would not alter the relationship of power between men, but would rather «transform their productive relations so that, in the long run, the realm of necessity could be overcome and, with that, genuine social freedom realized».^[163] From 1920 to 1921, Soviet leaders and ideologists began differentiating between socialism and communism; hitherto the two terms had been used interchangeably and used to explain the same things.^[163] From then, the two terms had different meanings; Russia was in transition from capitalism to socialism—referred to interchangeably under Lenin as the dictatorship of the proletariat, socialism was the intermediate stage to communism and communism was considered the last stage of social development.^[163] By now, the party leaders believed that because of Russia’s backward state, universal mass participation and true democracy could only take form in the last stage.^[163]

In early Bolshevik discourse, the term «dictatorship of the proletariat» was of little significance, and the few times it was mentioned it was likened to the form of government which had existed in the Paris Commune.^[163] However, with the ensuing Russian Civil War and the social and material devastation that followed, its meaning altered from commune-type democracy to rule by iron-discipline.^[165] By now, Lenin had concluded that only a proletarian regime as oppressive as its opponents could survive in this world.^[166] The powers previously bestowed upon the Soviets were now given to the Council of People’s Commissars, the central government, which was, in turn, to be governed by «an army of steeled revolutionary Communists [by Communists he referred to the Party]».^[164] In a letter to Gavril Myasnikov in late 1920, Lenin explained his new interpretation of the term «dictatorship of the proletariat»:^[167]

Dictatorship means nothing more nor less than authority untrammeled by any laws, absolutely unrestricted by any rules whatever, and based directly on force. The term ‘dictatorship’ has no other meaning but this.^[167]

Lenin justified these policies by claiming that all states were class states by nature and that these states were maintained through class struggle.^[167] This meant that the dictatorship of the proletariat in the Soviet Union could only be «won and maintained by the use of violence against the bourgeoisie».^[167] The main problem with this analysis is that the party came to view anyone opposing or holding alternate views of the party as bourgeois.^[167] Its worst enemy remained the moderates, which were considered to be «the real agents of the bourgeoisie in the working-class movement, the labor lieutenants of the capitalist class».^[168] The term «bourgeoisie» became synonymous with «opponent» and with people who disagreed with the party in general.^[169] These oppressive measures led to another reinterpretation of the dictatorship of the proletariat and socialism in general; it was now defined as a purely economic system.^[170] Slogans and theoretical works about democratic mass participation and collective decision-making were now replaced with texts which supported authoritarian management.^[170] Considering the situation, the party believed it had to use the same powers as the bourgeoisie to transform Russia; there was no alternative.^[171] Lenin began arguing that the proletariat, like the bourgeoisie, did not have a single preference for a form of government and because of that, the dictatorship was acceptable to both the party and the proletariat.^[172] In a meeting with party officials, Lenin stated—in line with his economist view of socialism—that «Industry is indispensable, democracy is not», further arguing that «we [the Party] do not promise any democracy or any freedom».^[172]

Anti-imperialism[edit]

The Marxist theory on imperialism was conceived by Lenin in his book, Imperialism: the Highest Stage of Capitalism (published in 1917).^[174] It was written in response to the theoretical crisis within Marxist thought, which occurred due to capitalism’s recovery in the 19th century.^[174] According to Lenin, imperialism was a specific stage of development of capitalism; a stage he referred to as state monopoly capitalism.^[174] The Marxist movement was split on how to solve capitalism’s resurgence after the great depression of the late 19th century.^[175] Eduard Bernstein from the Social Democratic Party of Germany (SDP) considered capitalism’s revitalization as proof that it was evolving into a more humane system, adding that the basic aims of socialists were not to overthrow the state but to take power through elections.^[175] Karl Kautsky, also from the SDP, held a highly dogmatic view; he said that there was no crisis within Marxist theory.^[175] Both of them denied or belittled the role of class contradictions in society after the crisis.^[175] In contrast, Lenin believed that the resurgence was the beginning of a new phase of capitalism; this stage was created because of a strengthening of class contradiction, not because of its reduction.^[175]

Lenin did not know when the imperialist stage of capitalism began; he said it would be foolish to look for a specific year, however, said it began at the beginning of the 20th century (at least in Europe).^[173] Lenin believed that the economic crisis of 1900 accelerated and intensified the concentration of industry and banking, which led to the transformation of the finance capital connection to industry into the monopoly of large banks.^[176] In Imperialism: the Highest Stage of Capitalism, Lenin wrote; «the twentieth century marks the turning point from the old capitalism to the new, from the domination of capital in general to the domination of finance capital».^[176] Lenin defines imperialism as the monopoly stage of capitalism.^[177]

The 1986 Party Program claimed the Tsarist regime collapsed because the contradictions of imperialism, which he held to be the gap «between the social nature of production and the private capitalist form of appropriation» manifesting itself in wars, economic recessions, and exploitation of the working class, were strongest in Russia. Imperialism was held to have caused the Russo-Japanese War and the First World War, with the 1905 Russian Revolution presented as «the first people’s revolution of the imperialist epoch» and the October Revolution is said to have been rooted in «the nationwide movement against imperialist war and for peace.»^[178]

Peaceful coexistence[edit]

«Peaceful coexistence» was an ideological concept introduced under Khrushchev’s rule.^[180] While the concept has been interpreted by fellow communists as proposing an end to the conflict between the systems of capitalism and socialism, Khrushchev saw it as a continuation of the conflict in every area except in the military field.^[181] The concept said that the two systems were developed «by way of diametrically opposed laws», which led to «opposite principles in foreign policy».^[179]

Peaceful coexistence was steeped in Leninist and Stalinist thought.^[179] Lenin believed that international politics were dominated by class struggle; in the 1940s Stalin stressed the growing polarization which was occurring in the capitalist and socialist systems.^[179] Khrushchev’s peaceful coexistence was based on practical changes which had occurred; he accused the old «two camp» theory of neglecting the non-aligned movement and the national liberation movements.^[179] Khrushchev considered these «grey areas», in which the conflict between capitalism and socialism would be fought.^[179] He still stressed that the main contradiction in international relations were those of capitalism and socialism.^[179] The Soviet Government under Khrushchev stressed the importance of peaceful coexistence, saying that it had to form the basis of Soviet foreign policy.^[179] Failure to do, they believed, would lead to nuclear conflict.^[179] Despite this, Soviet theorists still considered peaceful coexistence to be a continuation of the class struggle between the capitalist and socialist worlds, but not based on armed conflict.^[179] Khrushchev believed that the conflict, in its current phase, was mainly economic.^[179]

The emphasis on peaceful coexistence did not mean that the Soviet Union accepted a static world with clear lines.^[179] It continued to uphold the creed that socialism was inevitable and they sincerely believed that the world had reached a stage in which the «correlations of forces» were moving towards socialism.^[179] With the establishment of socialist regimes in Eastern Europe and Asia, Soviet foreign policy planners believed that capitalism had lost its dominance as an economic system.^[179]

[edit]

The concept of «Socialism in One Country» was conceived by Stalin in his struggle against Leon Trotsky and his concept of permanent revolution.^[182] In 1924, Trotsky published his pamphlet Lessons of October, in which he stated that socialism in the Soviet Union would fail because of the backward state of economic development unless a world revolution began.^[182] Stalin responded to Trotsky’s pamphlet with his article, «October and Comrade Trotsky’s Theory of Permanent Revolution».^[183] In it, Stalin stated that he did not believe an inevitable conflict between the working class and the peasants would take place, and that «socialism in one country is completely possible and probable».^[183] Stalin held the view common among most Bolsheviks at the time; there was a possibility of real success for socialism in the Soviet Union despite the country’s backwardness and international isolation.^[183] While Grigoriy Zinoviev, Lev Kamenev and Nikolai Bukharin—together with Stalin—opposed Trotsky’s theory of permanent revolution, their views on the way socialism could be built diverged.^[183]

According to Bukharin, Zinoviev and Kamenev supported the resolution of the 14th Conference held in 1925, which stated that «we cannot complete the building of socialism due to our technological backwardness».^[183] Despite this cynical attitude, Zinoviev and Kamenev believed that a defective form of socialism could be constructed.^[183] At the 14th Conference, Stalin reiterated his position that socialism in one country was feasible despite the capitalist blockade of the Soviet Union.^[184] After the conference, Stalin wrote «Concerning the Results of the XIV Conference of the RCP(b)», in which he stated that the peasantry would not turn against the socialist system because they had a self-interest in preserving it.^[184] Stalin said the contradictions which arose within the peasantry during the socialist transition could «be overcome by our own efforts».^[184] He concluded that the only viable threat to socialism in the Soviet Union was a military intervention.^[185]

In late 1925, Stalin received a letter from a party official which stated that his position of «Socialism in One Country» was in contradiction with Friedrich Engels’ writings on the subject.^[185] Stalin countered that Engels’ writings reflected «the era of pre-monopoly capitalism, the pre-imperialist era when there were not yet the conditions of an uneven, abrupt development of the capitalist countries».^[185] From 1925, Bukharin began writing extensively on the subject and in 1926, Stalin wrote On Questions of Leninism, which contains his best-known writings on the subject.^[185] With the publishing of Leninism, Trotsky began countering Bukharin’s and Stalin’s arguments, writing that socialism in one country was only possible only in the short term, and said that without a world revolution it would be impossible to safeguard the Soviet Union from the «restoration of bourgeois relations».^[185] Zinoviev disagreed with Trotsky and Bukharin, and Stalin; he maintained Lenin’s position from 1917 to 1922 and continued to say that only a defective form of socialism could be constructed in the Soviet Union without a world revolution.^[186] Bukharin began arguing for the creation of an autarkic economic model, while Trotsky said that the Soviet Union had to participate in the international division of labor to develop.^[187] In contrast to Trotsky and Bukharin, in 1938, Stalin said that a world revolution was impossible and that Engels was wrong on the matter.^[155] At the 18th Congress, Stalin took the theory to its inevitable conclusion, saying that the communist mode of production could be conceived in one country.^[155] He rationalized this by saying that the state could exist in a communist society as long as the Soviet Union was encircled by capitalism.^[155] However, with the establishment of socialist regimes in Eastern Europe, Stalin said that socialism in one country was only possible in a large country like the Soviet Union and that to survive, the other states had to follow the Soviet line.^[188]

Reasons for demise[edit]

Western view[edit]

There were few, if any, who believed that the Soviet Union was on the verge of collapse by 1985.^[189] The economy was stagnating, but stable enough for the Soviet Union to continue into the 21st century. The political situation was calm because of twenty years of systematic repression against any threat to the country and one-party rule, and the Soviet Union was in its peak of influence in world affairs.^[189] The immediate causes for the Soviet Union’s dissolution were the policies and thoughts of Mikhail Gorbachev, the CPSU General Secretary.^[189] His policies of perestroika and glasnost tried to revitalize the Soviet economy and the social and political culture of the country.^[189] Throughout his rule, he put more emphasis on democratizing the Soviet Union because he believed it had lost its moral legitimacy to rule.^[189] These policies led to the collapse of the communist regimes in Eastern Europe and indirectly destabilized Gorbachev’s and the CPSU’s control over the Soviet Union.^[190] Archie Brown said:^[190]

The expectations of, again most notably, Lithuanians, Estonians, and Latvians were enormously enhanced by what they saw happening in the ‘outer empire’ [Eastern Europe], and they began to believe that they could remove themselves from the ‘inner empire’. In truth, a democratized Soviet Union was incompatible with denial of the Baltic states’ independence for, to the extent that those Soviet republics became democratic, their opposition to remaining in a political entity whose center was Moscow would become increasingly evident. Yet, it was not preordained that the entire Soviet Union would break up.^[190]

However, Brown said that the system did not need to collapse or to do so in the way it did.^[190] The democratization from above weakened the party’s control over the country and put it on the defensive.^[190] Brown added that a different leader than Gorbachev would probably have oppressed the opposition and continued with economic reform.^[190] Nonetheless, Gorbachev accepted that the people sought a different road and consented to the Soviet Union’s dissolution in 1991.^[190] He said that because of its peaceful collapse, the fall of Soviet communism is «one of the great success stories of 20th-century politics».^[190] According to Lars T. Lih, the Soviet Union collapsed because people stopped believing in its ideology. He wrote:^[191]

When in 1991 the Soviet Union collapsed not with a bang but a whimper, this unexpected outcome was partly the result of the previous disenchantments of the narrative of class leadership. The Soviet Union had always been based on the fervent belief in this narrative in its various permutations. When the binding power of the narrative dissolved, the Soviet Union itself dissolved.^[191]

According to the Chinese Communist Party[edit]

The first research into the collapse of the Soviet Union and the Eastern Bloc were very simple and did not take into account several factors.^[192] However, these examinations became more advanced by the 1990s, and unlike most Western scholarship, which focuses on the role of Gorbachev and his reform efforts, the Chinese Communist Party (CCP) examined «core (political) life and death issues» so that it could learn from them and not make the same mistakes.^[193] Following the CPSU’s demise and the Soviet Union’s collapse, the CCP’s analysis began examining systematic causes.^[194] Several leading CCP officials began hailing Khrushchev’s rule, saying that he was the first reformer and that if he had continued after 1964, the Soviet Union would not have witnessed the Era of Stagnation began under Brezhnev and continued under Yuri Andropov and Konstantin Chernenko.^[195] The main economic failure was that the political leadership did not pursue any reforms to tackle the economic malaise that had taken hold, dismissing certain techniques as capitalist, and never disentangling the planned economy from socialism.^[196] Xu Zhixin from the CASS Institute of Eastern Europe, Russia, and Central Asia, argued that Soviet planners laid too much emphasis on heavy industry, which led to shortages of consumer goods. Unlike his counterparts, Xu argued that the shortages of consumer goods were not an error but «was a consciously planned feature of the system».^[196] Other CPSU failures were pursuing the policy of state socialism, the high spending on the military-industrial complex, a low tax base, and the subsidizing of the economy.^[196] The CCP argued that when Gorbachev came to power and introduced his economic reforms, they were «too little, too late, and too fast».^[197]

While most CCP researchers criticize the CPSU’s economic policies, many have criticized what they see as «Soviet totalitarianism».^[199] They accuse Joseph Stalin of creating a system of mass terror, intimidation, annulling the democracy component of democratic centralism and emphasizing centralism, which led to the creation of an inner-party dictatorship.^[199] Other points were Russian nationalism, a lack of separation between the party and state bureaucracies, suppression of non-Russian ethnicities, distortion of the economy through the introduction of over-centralization and the collectivization of agriculture.^[199] According to CCP researcher Xiao Guisen, Stalin’s policies led to «stunted economic growth, tight surveillance of society, a lack of democracy in decision-making, an absence of the rule of law, the burden of bureaucracy, the CPSU’s alienation from people’s concerns, and an accumulation of ethnic tensions».^[200] Stalin’s effect on ideology was also criticized; several researchers accused his policies of being «leftist», «dogmatist» and a deviation «from true Marxism–Leninism.»^[198] He is criticized for initiating the «bastardization of Leninism», of deviating from true democratic centralism by establishing a one-man rule and destroying all inner-party consultation, of misinterpreting Lenin’s theory of imperialism and of supporting foreign revolutionary movements only when the Soviet Union could get something out of it.^[198] Yu Sui, a CCP theoretician, said that «the collapse of the Soviet Union and CPSU is a punishment for its past wrongs!»^[198] Similarly, Brezhnev, Mikhail Suslov, Alexei Kosygin and Konstantin Chernenko have been criticized for being «dogmatic, ossified, inflexible, [for having a] bureaucratic ideology and thinking», while Yuri Andropov is depicted by some of having the potential of becoming a new Khrushchev if he had not died early.^[201]

While the CCP concur with Gorbachev’s assessment that the CPSU needed internal reform, they do not agree on how it was implemented, criticizing his idea of «humanistic and democratic socialism», of negating the leading role of the CPSU, of negating Marxism, of negating the analysis of class contradictions and class struggle, and of negating the «ultimate socialist goal of realizing communism».^[202] Unlike the other Soviet leaders, Gorbachev is criticized for pursuing the wrong reformist policies and for being too flexible and too rightist.^[202] The CCP Organization Department said, «What Gorbachev in fact did was not to transform the CPSU by correct principles—indeed the Soviet Communist Party needed transformation—but instead he, step-by-step, and ultimately, eroded the ruling party’s dominance in ideological, political and organizational aspects».^[202]

The CPSU was also criticized for not taking enough care in building the primary party organization and not having inner-party democracy.^[203] Others, more radically, concur with Milovan Đilas assessment, saying that a new class was established within the central party leadership of the CPSU and that a «corrupt and privileged class» had developed because of the nomenklatura system.^[203] Others criticized the special privileges bestowed on the CPSU elite, the nomenklatura system—which some said had decayed continuously since Stalin’s rule—and the relationship between the Soviet military and the CPSU. Unlike in China, the Soviet military was a state institution whereas in China it is a party (and state) institution.^[204] The CCP criticizes the CPSU of pursuing Soviet imperialism in its foreign policies.^[205]

Electoral history[edit]

Presidential election[edit]

Election	Party candidate	Votes	%	Result
1990	Mikhail Gorbachev	1,329	72.9%	Elected

Supreme Soviet elections[edit]

Election	Soviet of the Union	Soviet of Nationalities	Position
Party leader	Votes	%	Seats	+/–	Votes	%	Seats	+/–
1937	Joseph Stalin	89,844,271	99.3%	461 / 569		89,063,169	99.4%	409 / 574		1st	1st
1946	100,621,225	99.2%	576 / 682	115	100,603,567	99.2%	509 / 657	100	1st	1st
1950	110,788,377	99.7%	580 / 678	4	110,782,009	99.7%	519 / 638	10	1st	1st
1954	Nikita Khrushchev	120,479,249	99.8%	565 / 708	15	120,539,860	99.8%	485 / 639	34	1st	1st
1958	133,214,652	99.6%	563 / 738	2	133,431,524	99.7%	485 / 640		1st	1st
1962	139,210,431	99.5%	604 / 791	41	139,391,455	99.6%	490 / 750	5	1st	1st
1966	Leonid Brezhnev	143,570,976	99.8%	573 / 767	31	143,595,678	99.8%	568 / 750	78	1st	1st
1970	152,771,739	99.7%	562 / 767	11	152,843,228	99.8%	534 / 750	34	1st	1st
1974	161,355,959	99.8%	562 / 767		161,443,605	99.8%	534 / 750		1st	1st
1979	174,734,459	99.9%	549 / 750	13	174,770,398	99.9%	526 / 750	8	1st	1st
1984	Konstantin Chernenko	183,897,278	99.94%	551 / 750	2	183,892,271	99.95%	521 / 750	5	1st	1st

See also[edit]

• Communist Party of the Russian Federation

Communist parties within the Warsaw Pact[edit]

• Bulgarian Communist Party
• Communist Party of Czechoslovakia
• Socialist Unity Party of Germany
• Hungarian Working People’s Party
• Hungarian Socialist Workers’ Party
• Polish United Workers’ Party
• Romanian Communist Party

Other ruling communist parties[edit]

• People’s Democratic Party of Afghanistan
• Party of Labour of Albania
• People’s Revolutionary Party of Benin
• Communist Party of Kampuchea
• Chinese Communist Party
• Communist Party of Cuba
• Workers’ Party of Ethiopia
• New Jewel Movement
• Workers’ Party of Korea
• Lao People’s Revolutionary Party
• Somali Revolutionary Socialist Party
• Communist Party of Vietnam
• League of Communists of Yugoslavia

Footnotes[edit]

Notes[edit]

Citations[edit]

Bibliography[edit]

Articles and journal entries[edit]

Books[edit]

External links[edit]

• Executive Bodies of the Communist Party of the Soviet Union (1917–1991) Archived 8 May 2021 at the Wayback Machine
• Program of the CPSU, 27th Party Congress (1986)

Политбюро и Секретариат ЦК КПСС

         Члены Политбюро ЦК КПСС: Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, В. В. Гришин, А. А. Громыко, А. П. Кириленко, А. Н. Косыгин, Ф. Д. Кулаков, Д. А. Кунаев, К. Т. Мазуров, А. Я. Пельше, Г. В. Романов, М. А. Суслов, Д. Ф. Устинов, В. В. Щербицкий.

         Кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС: Г. А. Алиев, П. Н. Демичев, П. М. Машеров, Б. Н. Пономарев, Ш. Р. Рашидов, М. С. Соломенцев.

         Генеральный секретарь ЦК КПСС — Л. И. Брежнев. Секретари ЦК КПСС: М. А. Суслов, А. П. Кириленко, Ф. Д. Кулаков, Б. Н. Пономарев, И. В. Капитонов, В. И. Долгих, М. В. Зимянин, К. У. Черненко, Я. П. Рябов, К. В. Русаков.

         Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС — А. Я. Пельше.

         Председатель Центральной ревизионной комиссии КПСС — Г. Ф. Сизов.

Президиум Верховного Совета СССР

Председатель Президиума Верховного Совета СССР — Л. И. Брежнев; заместители председателя Президиума Верховного Совета СССР: М. А. Яснов (от РСФСР), А. Ф. Ватченко (от УССР), И. Е. Поляков (от БССР), Н. М. Матчанов (от Узбекской ССР), С. Б. Ниязбеков (от Казахской ССР), П. Г. Гилашвили (от Грузинской ССР), К. А. Халилов (от Азербайджанской ССР), А. С. Баркаускас (от Литовской ССР), К. Ф. Ильяшенко (от Молдавской ССР), П. Я. Страутманис (от Латвийской ССР), Т. Кулатов (от Киргизской ССР), М. Холов (от Таджикской ССР), А.-М. Клычев (от Туркменской ССР), А. П. Вадер (от Эстонской ССР); секретарь Президиума Верховного Совета СССР — М. П. Георгадзе; члены Президиума Верховного Совета СССР — И. И. Артоболевский, Р. Г. Гамзатов, А. В. Гиталов, В. В. Гришин, Н. А. Злобин, В. И. Конотоп, Д. А. Кунаев, П. М. Машеров, В. В. Николаева-Терешкова, Н. А. Новоселова, З. П. Пухова, Ш. Р. Рашидов, Г. В. Романов, Г. Н. Смирнов, Ф. А. Табеев, Л. Г. Тынель, С. С. Цецегов, М. З. Шакиров, В. В. Щербицкий.

         Председатель Совета Союза — А. П. Шитиков. Председатель Совета Национальностей — В. П. Рубен.

Совет Министров СССР

Председатель Совета Министров СССР — А. Н. Косыгин. Первые заместители председателя Совета Министров СССР — К. Т. Мазуров, Н. А. Тихонов. Заместители председателя Совета Министров СССР — И. В. Архипов, Н. К. Байбаков, В. Э. Дымшиц, К. Ф. Катушев, В. Л. Кириллин, М. А. Лесечко, Н. В. Мартынов, В. Н. Новиков, И. Т. Новиков, З. Н. Нуриев, Л. В. Смирнов.

         Министры СССР (общесоюзные министерства): авиационной промышленности — В. А. Казаков, автомобильной промышленности — В. Н. Поляков, внешней торговли — Н. С. Патоличев, газовой промышленности — С. А. Оруджев, гражданской авиации — Б. П. Бугаев, машиностроения — В. В. Бахирев, машиностроения для животноводства и кормопроизводства — К. Н. Беляк, машиностроения для лёгкой и пищевой промышленности и бытовых приборов — И. И. Пудков, медицинской промышленности — А. К. Мельниченко, морского флота — Т. Б. Гуженко, нефтяной промышленности— Н. А. Мальцев, оборонной промышленности — С. А. Зверев, общего машиностроения — С. А. Афанасьев, приборостроения, средств автоматизации и систем управления — К. Н. Руднев, промышленности средств связи — Э. К. Первышин, путей сообщения — И. Г. Павловский, радиопромышленности — П. С. Плешаков, среднего машиностроения — Е. П. Славский, станкостроительной и инструментальной промышленности — А. И. Костоусов, строительного, дорожного и коммунального машиностроения — Е. С. Новосёлов, строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности — Б. Е. Щербина, судостроительной промышленности — М. В. Егоров, тракторного и сельскохозяйственного машиностроения — И. Ф. Синицын, транспортного строительства — И. Д. Соснов, тяжёлого и транспортного машиностроения — В. Ф. Жигалин, химического и нефтяного машиностроения — К. И. Брехов, химической промышленности — Л. А. Костандов, целлюлозно-бумажной промышленности — К. И. Галаншин, электронной промышленности — А. И. Шокин, электротехнической промышленности — А. К. Антонов, энергетического машиностроения — В. В. Кротов.

         Министры СССР (союзно-республиканские министерства): внутренних дел — Н. А. Щёлоков, высшего и среднего специального образования — В. П. Елютин, геологии — Е. А. Козловский, заготовок — Г. С. Золотухин, здравоохранения — Б. В. Петровский, иностранных дел — А. А. Громыко, культуры — П. Н. Демичев, лёгкой промышленности — Н. Н. Тарасов, лесной и деревообрабатывающей промышленности — Н. В. Тимофеев, мелиорации и водного хозяйства — Е. Е. Алексеевский, монтажных и специальных строительных работ — Б. В. Бакин, мясной и молочной промышленности — С. Ф. Антонов, нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности — В. С. Федоров, обороны — Д. Ф. Устинов, пищевой промышленности — В. П. Леин, промышленного строительства — А. М. Токарев, промышленности строительных материалов — И. А. Гришманов, просвещения — М. А. Прокофьев, рыбного хозяйства — А. А. Ишков, связи — Н. В. Талызин, сельского строительства — С. Д. Хитров, сельского хозяйства — В. К. Месяц, строительства — Г. А. Караваев, строительства предприятий тяжёлой индустрии — Н. В. Голдин, торговли — А. И. Струев, угольной промышленности — Б. Ф. Братченко, финансов — В. Ф. Гарбузов, цветной металлургии — П. Ф. Ломако, чёрной металлургии — И. П. Казанец, энергетики и электрификации — П. С. Непорожний, юстиции — В. И. Теребилов.

         Председатели государственных комитетов Совета Министров СССР: планового — Н. К. Байбаков, по делам строительства — И. Т. Новиков, по материально-техническому снабжению — Н. В. Мартынов, народного контроля — А. М. Школьников, по труду и социальным вопросам — В. Г. Ломоносов, по науке и технике — В. А. Кириллин, по делам изобретений и открытий — Ю. Е. Максарёв, цен — Н. Т. Глушков, стандартов — В. В. Бойцов, по профессионально-техническому образованию — А. А. Булгаков, по телевидению и радиовещанию — С. Г. Лапин, по кинематографии — Ф. Т. Ермаш, по делам издательств, полиграфии и книжной торговли — Б. И. Стукалин, лесного хозяйства — Г. И. Воробьев, по внешним экономическим связям — С. А. Скачков. Председатель Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР — Ю. В. Андропов. Председатель Всесоюзного объединения «Союзсельхозтехника» Совета Министров СССР — А. А. Ежевский. Председатель правления Государственного банка СССР — В. С. Алхимов. Начальник Центрального статистического управления при Совете Министров СССР. — Л. М. Володарский.

         В состав Совета Министров СССР входят председатели Советов Министров союзных республик по должности: М. С. Соломенцев (РСФСР), А. П. Ляшко (УССР), Т. Я. Киселев (БССР), Н. Д. Худайбердыев (Узбекская ССР), Б. А. Ашимов (Казахская ССР), З. А. Патаридзе (Грузинская ССР), А. И. Ибрагимов (Азербайджанская ССР), И. А. Манюшис (Литовская ССР), С. К. Гроссу (Молдавская ССР), Ю. Я. Рубэн (Латвийская ССР), А. С. Суюмбаев (Киргизская ССР), Р. Набиев (Таджикская ССР), Ф. Т. Саркисян (Армянская ССР), Б. Язкулиев (Туркменская ССР), В. И. Клаусон (Эстонская ССР).

Первые секретари ЦК Компартий союзных республик

В. В. Щербицкий (КП Украины), П. М. Машеров (КП Белоруссии), Ш. Р. Рашидов (КП Узбекистана), Д. А. Кунаев (КП Казахстана), Э. А. Шеварднадзе (КП Грузии), Г. А. Алиев (КП Азербайджана), П. П. Гришкявичус (КП Литвы), И. И. Бодюл (КП Молдавии), А. Э. Восс (КП Латвии), Т. Усубалиев (КП Киргизии), Д. Расулов (КП Таджикистана), К. С. Демирчян (КП Армении), М. Гапуров (КП Туркменистана), И. Г. Кэбин (КП Эстонии).

Председатели Президиумов Верховных Советов союзных республик

М. А. Яснов (РСФСР), А. Ф. Ватченко (УССР), И. Е. Поляков (БССР), Н. М. Матчанов (Узбекская ССР), С. Б. Ниязбеков (Казахская ССР), П. Г. Гилашвили (Грузинская ССР), К. А. Халилов (Азербайджанская ССР), А. С. Баркаускас (Литовская ССР), К. Ф. Ильяшенко (Молдавская ССР), П. Я. Страутманис (Латвийская ССР), Т. Кулатов (Киргизская ССР), М. Холов (Таджикская ССР), Б. Е. Саркисов (Армянская ССР), А.-М. Клычев (Туркменская ССР), А. П. Вадер (Эстонская ССР).

Председатели Советов Министров союзных республик

М. С. Соломенцев (РСФСР), А. П. Ляшко (УССР), Т. Я. Киселев (БССР), Н. Д. Худайбердыев (Узбекская ССР), Б. А. Ашимов (Казахская ССР), З. А. Патаридзе (Грузинская ССР), А. И. Ибрагимов (Азербайджанская ССР), И. А. Манюшис (Литовская ССР), С. К. Гроссу (Молдавская ССР), Ю. Я. Рубэн (Латвийская ССР), А. С. Суюмбаев (Киргизская ССР), Р. Набиев (Таджикская ССР), Ф. Т. Саркисян (Армянская ССР), Б. Язкулиев (Туркменская ССР), В. И. Клаусон (Эстонская ССР).

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. Центра́льный комите́т Коммунисти́ческой па́ртии Сове́тского Сою́за

Эмблема КПСС
Справка
Генеральный секретарь	Елена Стасова (первая) Иосиф Сталин Михаил Горбачев (последний)
Избран	Конгресс
Подотчетен	Конгрессу
Детские органы	Комиссии ЦК, Департаменты ЦК, Политбюро, Оргбюро, Секретариат и партийные органы в целом
Места	Разные
Место встречи
Большой Кремлевский дворец, Московский Кремль

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза был исполнительным руководством Коммунистической партии Советского Союза, действовавшим в период между сессиями Конгресса. Согласно уставу партии, комитет руководил всей партийной и правительственной деятельностью. Его члены избирались съездом партии.

Во время Владимира Ленина, руководящего Коммунистической партией, Центральный Комитет функционировал как высший партийный орган между съездами. Однако 8-й съезд партии (состоявшийся в 1919 году) учредил Политбюро (Политбюро), чтобы отвечать на вопросы, требующие немедленного ответа. Некоторые делегаты возражали против создания Политбюро, и в ответ Политбюро стало подотчетным Центральному комитету, и члены Центрального комитета могли участвовать в заседаниях Политбюро с правом совещательного голоса, но не могли голосовать, если они не были членами. После смерти Ленина в январе 1924 года Иосиф Сталин постепенно усиливал свою власть в Коммунистической партии через должность Генерального секретаря ЦК, главного секретаря Секретариата. С приходом к власти Сталина роль Центрального комитета затмило Политбюро, которое состояло из небольшой клики лояльных сталинистов.

К моменту смерти Сталина в 1953 году ЦК стал в значительной степени символическим органом, подчинявшимся Политбюро, а не наоборот. Смерть Сталина возродила Центральный Комитет, и он стал важным институтом во время борьбы за власть, чтобы сменить Сталина. После прихода к власти Никиты Хрущева ЦК по-прежнему играл ведущую роль; он отменил решение Политбюро об отстранении Хрущева от должности в 1957 году. В 1964 году Центральный комитет отстранил Хрущева от власти и избрал Леонида Брежнева первым секретарем. Центральный комитет был важным органом в начале правления Брежнева, но потерял эффективную власть в пользу Политбюро. С тех пор, до эпохи Михаила Горбачева (Генеральный секретарь с 1985 по 1991 год), Центральный Комитет играл второстепенную роль в управлении партией и государством — Политбюро снова действовало как высшее политическое руководство. орган в Советском Союзе.

Содержание

• 1 История
  • 1.1 Предыстория: 1898–1917
  • 1.2 Эпоха Ленина: 1917–1922
  • 1.3 Междуцарствие: 1922–1930
  • 1.4 Межвоенный и военный период: 1930–1945
  • 1,5 От Сталина до падения Хрущева: 1945–1964
  • 1,6 Эпоха Брежнева: 1964–1982
  • 1,7 Междуцарствие Андропова и Черненко: 1982–1985
  • 1,8 Эпоха Горбачева: 1985–1991
• 2 Обязанности и обязанности
  • 2.1 Выборы
  • 2.2 Аппарат
    • 2.2.1 Комиссии
    • 2.2.2 Центральная контрольная комиссия
    • 2.2.3 Департаменты
    • 2.2.4 Генеральный секретарь
    • 2.2.5 Оргбюро
    • 2.2.6 Система партийного образования
    • 2.2.7 Политбюро
    • 2.2.8 Правда
    • 2.2.9 Секретариат
• 3 Физическое местонахождение
• 4 Наследие
• 5 См. Также
• 6 Примечания
• 7 Список литературы
• 8 Библиография

История

Штаб-квартира ЦК КПСС в 1920-1991 гг., Действующая Администрация Президента России.

Справочная информация: 1898–1917 гг.

На учредительный съезд Российской социал-демократической рабочей партии (предшественник Коммунистической партии Советский Союз) Владимир Ленин смог заручиться достаточной поддержкой для создания всемогущего центрального органа на следующем съезде. Этим центральным органом должен был стать Центральный комитет, и он имел право решать все партийные вопросы, за исключением местных. Группа, поддержавшая учреждение ЦК на II съезде, назвала себя большевиками, а проигравшим (меньшинство) их собственный лидер назвал меньшевиками, Юлий Мартов. Центральный Комитет будет состоять из трех членов и курировать редакцию Искры, партийной газеты. Первыми членами ЦК были Глеб Кржижановский, и. На протяжении всей своей истории партия и Центральный комитет раздирались фракционной борьбой и репрессиями со стороны властей. Ленин сумел убедить Центральный Комитет после долгой и горячей дискуссии инициировать Октябрьскую революцию. Большинство членов скептически относились к столь раннему началу революции, и именно Ленин смог их убедить. Предложение о проведении революции в октябре 1917 года было принято 10 голосами за и двумя против.

Ленинская эпоха: 1917–1922 гг.

Центральный Комитет, по словам Ленина Лев Троцкий раскритиковал эту точку зрения, заявив, что «наши правила представляют собой« организационное недоверие »партии к ее частям, то есть надзор за всеми местными, районными, национальными и другие организации… организация партии занимает место самой партии; Центральный Комитет занимает место организации; и, наконец, диктатор занимает место Центрального Комитета «.

Во время первого лет у власти, при правлении Ленина, Центральный Комитет был ключевым органом принятия решений как на практике, так и в теории, и решения принимались большинством голосов. Например, ЦК голосовал за или против подписания мирного договора с немцами между 1917 и 1918 годами во время Первой мировой войны ; большинство проголосовало за мир, когда Троцкий отступил в 1918 году. Результатом голосования стал Брест-Литовский мир. Во время жарких споров в ЦК о возможном мире с немцами у Ленина не было большинства; и Троцкий, и Николай Бухарин больше поддерживали свою позицию, чем Ленин. Только когда Ленин искал коалиции с Троцким и другими, переговоры с немцами были завершены простым большинством голосов. Во время этих встреч допускалась критика других официальных лиц, например, Карл Радек сказал Ленину (критикуя его позицию в поддержку мира с немцами): «Если бы в Петрограде было пятьсот отважных людей, мы бы поставили ты в тюрьме «. Решение о заключении мира с немцами было принято только тогда, когда Ленин пригрозил уйти в отставку, что, в свою очередь, привело к временной коалиции между сторонниками Ленина и сторонниками Троцкого и других. После этого решения в отношении оппозиции в Центральном комитете не было применено никаких санкций.

Система имела много недостатков, и оппозиция Ленину и тому, что многие считали его чрезмерной политикой централизации, привлекли внимание руководства во время 8-й съезд партии (март 1919 г.) и 9-й съезд партии (март 1920 г.). На 9-м съезде партии Демократические централисты, оппозиционная фракция внутри партии, обвинили Ленина и его соратников в создании Центрального комитета, в котором «небольшая горстка партийных олигархов… запрещала тем, кто придерживается девиантные взгляды «. Несколько делегатов съезда высказали весьма конкретную критику, один из них обвинил Ленина и его соратников в превращении Украинской Советской Социалистической Республики в место ссылки для оппонентов. Ответ Ленина был уклончивым, он признал, что были допущены ошибки, но отметил, что, если бы такая политика действительно проводилась, критика в его адрес во время IX съезда партии не имела места. Во время 10-го съезда партии (март 1921 г.) Ленин осудил Рабочую оппозицию, фракцию внутри Коммунистической партии, за отклонение от коммунизма и обвинил Троцкого в фракционность. Ленин действительно заявил, что фракционность разрешена, но разрешена только до и во время съезда партии, когда разные стороны нуждаются в голосовании. Несколько членов ЦК, которые были членами Рабочей оппозиции, предложили Ленину отставку, но их отставки не были приняты, и вместо этого их попросили подчиниться партийной дисциплине. X съезд партии также ввел запрет на фракционность внутри Коммунистической партии; однако то, что Ленин считал «платформами», такие как демократические централисты и рабочая оппозиция, было разрешено. В понимании Ленина фракции были группами внутри Коммунистической партии, которые подрывали партийную дисциплину.

Несмотря на запрет фракционности, рабочая оппозиция продолжала открытую агитацию против политики Центрального Комитета и до 11-й съезд партии (март 1922 г.) рабочая оппозиция сделала непродуманную попытку заручиться поддержкой своей позиции в Коминтерне. Коминтерн, что неудивительно, поддержал позицию ЦК. Во время XI съезда партии Александр Шляпников, лидер Рабочей оппозиции, заявил, что некоторые лица из ЦК угрожали ему. Ответ Ленина был уклончивым, но он заявил, что партийную дисциплину необходимо укреплять во время «отступления» — Новая экономическая политика была представлена ​​на 10-м съезде партии. XI съезд партии оказался последним съездом под председательством Ленина, он перенес один удар в мае 1922 года, был парализован вторым в декабре того же года, был исключен из общественной жизни в марте 1923 года и скончался 21 января 1924 года.

Междуцарствие: 1922–1930 гг.

Троцкий был одним из главных претендентов на лидерство после смерти Ленина.

Когда Ленин умер, советское руководство не понимало, как должно продолжаться строительство нового, социалистического общества. Некоторые поддерживали продление нэпа, как предлагал Ленин в конце своей жизни, или прекращение его и замену его плановой экономикой, позицию, которую Ленин занимал, когда начал нэп. После вынужденного ухода Ленина из-за плохого состояния здоровья началась борьба за власть, в которой участвовали Николай Бухарин, Лев Каменев, Алексей Рыков, Иосиф Сталин, Михаил Томский, Лев Троцкий и Григорий Зиновьев. Из них Троцкий был самым известным. В своем завещании Ленин сослался на «исключительные способности» Троцкого, добавив, что «лично он, пожалуй, самый способный человек в нынешнем Центральном комитете». Однако Троцкий столкнулся с проблемой: ранее он не соглашался с Лениным по ряду вопросов. Он также был еврейского происхождения.

Сталин, второй главный соперник и будущий лидер Советского Союза, был наименее известен, и он не пользовался популярностью в массах. Несмотря на то, что он был грузином и выступал против грузинского национализма, он говорил как славянофил, что было преимуществом. Коммунистическая партия была его институциональной базой; он был генеральным секретарем — еще одно преимущество. Но возникла проблема; Сталин был известен своей жестокостью. Как выразился один из сторонников партии: «Дикарь… чертов человек. У вас должны быть мечи, подобные ему, во время революции, но мне не нравится этот факт, и я не люблю его». В своем завещании Ленин сказал о Сталине:

Сталин слишком груб, и эта ошибка, вполне допустимая в нашей среде и в отношениях между нами, коммунистами, становится невыносимой в должности Генерального секретаря. Поэтому я предлагаю товарищам придумать способ сместить Сталина с этой должности и назначить на нее другого человека, который во всех других отношениях падает на другую чашу весов по сравнению с товарищем Сталиным, а именно, более терпимого, более лояльного, более вежливого. и внимательные товарищи, менее капризные и пр.

Внутрипартийная демократия стала важной темой после отпуска Ленина по болезни; Троцкий и Зиновьев были ее основными покровителями, но Зиновьев позже изменил свою позицию, присоединившись к Сталину. Троцкий и Рыков пытались реорганизовать партию в начале 1923 года, дебюрократизировав ее, однако им это не удалось, и Сталину удалось расширить ЦК. Против этого выступили некоторые ведущие члены партии, а неделю спустя; была издана Декларация сорока шести, осуждающая сталинскую политику централизации. В заявлении говорилось, что Политбюро, Оргбюро и Секретариат полностью контролируют партию, и именно эти органы избирали делегатов на съезды партии — по сути, делая исполнительная власть, съезд партии, инструмент советского руководства. По этому поводу Троцкий сказал, что «по мере консолидации этого режима все дела сосредоточиваются в руках небольшой группы, иногда только секретаря, который назначает, снимает, дает инструкции, налагает штрафы и т. Д.. » Во многих отношениях аргумент Троцкого был верен, но он упускал из виду происходящие изменения. При Ленине партия управлялась через правительство, например, единственный политический пост, который занимал Ленин, был председателем Совета народных комиссаров, но после выздоровления Ленина партия взяла под контроль правительство. виды деятельности. Система, существовавшая до того, как Ленин был вынужден уйти, была аналогична системе парламентских систем, где партийный кабинет, а не партийное руководство, был фактическим лидером страны.

Это была власть. центра, который беспокоил Троцкого и его последователей. Если советское руководство имело право назначать региональных чиновников, оно имело косвенное право избирать делегатов партийных съездов. Троцкий обвинил делегатов 12-го съезда партии (17–25 апреля 1923 г.) в том, что они были избраны центром косвенно, ссылаясь на то, что 55,1% голосующих делегатов на съезде были полновременными членами, в прошлом съезда только 24,8% голосующих делегатов были действительными членами. У него были поводы для беспокойства, потому что, как Анастас Микоян отмечал в своих мемуарах, Сталин стремился предотвратить избрание как можно большего числа про-троцкистских чиновников делегатами съезда. Взгляды Троцкого оставались без внимания до 1923 года, когда Политбюро объявило резолюцию, в которой подтвердило партийную демократию и даже заявило о возможности прекращения полномочий центра по назначению. Этого Троцкого было недостаточно, и он написал статью в Правде, в которой осудил советское руководство и власть центра. Зиновьев, Сталин и другие члены советского руководства тогда обвинили его во фракционности. Троцкий не был избран делегатом 13-го съезда партии (23–31 мая 1924 г.)

Победители 15-го съезда ; Рыков (слева), Николай Скрыпник (в центре) и Сталин (справа)

После 13-го съезда началась еще одна борьба за власть с другой направленностью; на этот раз главным мотивом борьбы была социально-экономическая политика. Троцкий, Зиновьев и Каменев поддерживали быструю индустриализацию и плановую экономику, в то время как Бухарин, Рыков и Томский выступали за сохранение нэпа. Сталин, в отличие от других, часто рассматривался как одинокий; как объяснил Джерри Ф. Хаф, его часто рассматривали как «циничного макиавеллиста, заинтересованного только властью».

Ни один из ведущих деятелей той эпохи не был жесткие в экономической политике, и все они ранее поддерживали НЭП. С хорошими урожаями 1922 года возникло несколько проблем, особенно роль тяжелой промышленности и инфляции. В то время как сельское хозяйство существенно восстановилось, тяжелая промышленность все еще находилась в состоянии рецессии и едва оправилась от довоенных уровней. Госплан (Госплан) поддержал предоставление субсидий тяжелой промышленности, в то время как Наркомат финансов выступил против этого, сославшись на сильную инфляцию как их причина. Троцкий был единственным в Политбюро, кто поддерживал Госплан в его вражде с Комиссариатом финансов.

В 1925 году Сталин начал движение против Зиновьева и Каменева. Назначение Рыкова председателем Совнаркома было де-факто понижением Каменева в должности. Каменев исполнял обязанности председателя Совета Народных Комиссаров в отсутствие Ленина. Что еще хуже, Сталин начал поддерживать свою политику социализма в одной стране — политику, которую часто ошибочно рассматривали как нападение на Троцкого, хотя на самом деле она была направлена ​​против Зиновьева. Зиновьев с должности председателя Исполкома Коммунистического Интернационала (Коминтерна) выступал против политики Сталина. Зиновьев начал нападать на Сталина в течение нескольких месяцев, в то время как Троцкий начал нападать на Сталина за эту позицию в 1926 году. На 14-м съезде партии (18–31 декабря 1925 года) Каменев и Зиновьев были вынуждены занять ту же позицию, что и Троцкий. ранее насильно приходилось; они заявили, что центр узурпирует власть у региональных ветвей и что Сталин представляет опасность для внутрипартийной демократии. Съезд разделился на две фракции: на ту, которая поддерживала Сталина, и на сторонников Каменева и Зиновьева. Ленинградская делегация, поддержавшая Зиновьева, кричала: «Да здравствует Центральный Комитет нашей партии». Тем не менее, Каменев и Зиновьев были раздавлены на съезде: за советское руководство проголосовало 559 человек, против — только 65. Вновь избранный ЦК понизил Каменева до члена Политбюро без права голоса. В апреле 1926 года Зиновьев был исключен из Политбюро, а в декабре Троцкий тоже лишился своего членства. Все они сохраняли свои места в ЦК до октября 1927 г. На 15-м съезде партии (2–19 декабря 1927 г.) Левая оппозиция была разгромлена; ни один из его членов не был избран в ЦК. С тех пор Сталин был бесспорным лидером Советского Союза, а другие ведущие деятели, такие как Бухарин, Томский и Рыков, были значительно ослаблены. Центральный Комитет, избранный на 16-м съезде партии (26 июня — 13 июля 1930 г.), удалил Томского и Рыкова. Рыков также лишился председательства в Совнаркоме от Политбюро.

Межвоенный и военный период: 1930–1945 гг.

С 1934 по 1953 годы было проведено три съезда ( нарушение правила партии, согласно которому съезд должен созываться каждые три года), одно и 23 заседания ЦК. Это резко контрастирует с эпохой Ленина (1917–1924), когда было проведено шесть съездов, пять конференций и 69 заседаний ЦК. Политбюро не собиралось ни разу между 1950 годом, когда Николай Вознесенский был убит, и 1953 годом. В 1952 году на 19-м съезде партии (5–14 октября 1952 года) Политбюро было упразднено и заменен Президиумом.

При Сталине (на фото) Центральный Комитет потерял эффективный контроль над выработкой политики.

В 1930 году отделы ЦК были реорганизованы, потому что Секретариат потерял контроль над экономикой из-за Первая пятилетка, и потребовалось больше партийного персонала для надзора за экономикой. До 1930 года отделы ЦК сосредоточились на основных компонентах «политической работы». Во времена Сталина они были специализированными. Департаменты курировали местных партийных чиновников и министерских отделений в их конкретной сфере. Четыре года спустя, в 1934 году, были созданы новые отделы ЦК, независимые от Отдела кадров. Подчеркивание Сталиным важности политической и экономической деятельности привело к новой волне реорганизации отделов ЦК в конце 1930-х и 1940-х годах. На 18-м съезде партии (10–21 марта 1939 г.) отдел, специализирующийся на промышленности, был упразднен и заменен отделом, специализирующимся на управлении персоналом, идеологии и проверке исполнения. На заседании (15–20 февраля 1941 г.) был сделан вывод, что упразднение Управления промышленности ЦК привело к игнорированию промышленности. Благодаря этому специальные секретари стали отвечать за промышленность и транспорт от центра до города.

17-й съезд партии (26 января — 10 февраля 1934 г.) вошел в историю. как съезд победителей, благодаря успеху первой пятилетки. Во время него несколько делегатов сформировали антисталинский блок. Несколько делегатов обсуждали возможность снятия или сокращения полномочий Сталина. Не все конфликты лежали на поверхности, и Григорий Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности открыто спорил с Вячеславом Молотовым, председателем Совета Народных Комиссаров, о темпах экономического роста. Спор между Орджоникидзе и Молотовым, который представлял советское руководство, был урегулирован путем создания комиссии Конгресса, в которую вошли Сталин, Молотов, Орджоникидзе, другие члены Политбюро и некоторые эксперты-экономисты. В конце концов они пришли к соглашению, и запланированная цель экономического роста во Второй пятилетке была снижена с 19% до 16,5%.

Тон 17-го съезда партии был другим. от предшественников; несколько старых оппозиционеров стали делегатами и были переизбраны в ЦК. Например, Бухарин, Зиновьев, Евгений Преображенский и Георгий Пятаков были реабилитированы. Все они выступили на съезде, даже если большинство из них было прервано. Конгресс был разделен на две доминирующие фракции: радикалов (в основном сталинистов) и умеренных. Перед съездом было создано несколько групп, которые либо выступали против сталинского руководства (группа Рютина ), либо выступали против социально-экономической политики сталинского руководства (Группа Сырцова-Ломинадзе и группа, возглавляемая Александром Петровичем Смирновым и др.). Политики, которые ранее выступали против сталинского руководства, могут быть реабилитированы, если они откажутся от своих прежних убеждений и начнут поддерживать правление Сталина. Однако руководство не открылось; Каменев и Зиновьев были арестованы в 1932 году (или в начале 1933 года) и освобождены в 1934 году, а затем снова арестованы в 1935 году по обвинению в участии в заговоре с целью убийства Сергея Кирова.

Преображенского (на фото) был ведущей фигурой ЦК в 1920-х годах, но был убит во время чистки

Большинство членов ЦК, избранных на 17-м съезде партии, были убиты во время или вскоре после Большой чистки когда Николай Ежов и Лаврентий Берия возглавили НКВД. Григорий Каминский на заседании ЦК выступил против Великой чистки, и вскоре после этого был арестован и убит. Словом, во время Великой чистки ЦК был ликвидирован. Сталину удалось ликвидировать ЦК с его согласия, как однажды выразился Молотов: «Это происходило постепенно. Семьдесят исключили 10–15 человек, затем 60 исключили 15… По сути, это привело к тому, что меньшинство этого большинства остался в ЦК… Таков был постепенный, но довольно быстрый процесс расчистки пути ». Несколько членов были исключены из ЦК путем голосования. Из 139 членов, избранных в ЦК на XVII съезде, 98 человек были убиты в период 1936–1940 годов. В этот период ЦентральныйКомитет уменьшился в размерах; снижение на 78 процентов. К 18-му съезду в ЦК был только 31 член, из которых только двое были переизбраны.

Многие жертвы Московского процесса не были реабилитированы до 1988 года. При Хрущеве. расследование дела пришло к выводу, что ЦК утратил свою руководящую функцию при Сталине; с 1929 г. все решения ЦК принимались единогласно. Другими словами, Комитет был слишком слаб, чтобы защитить себя от Сталина и его палачей. Сталину удалось перевернуть ленинскую иерархическую модель с ног на голову; при Ленине съезд партии и Центральный комитет были высшими инструментами принятия решений, при Сталине Политбюро, Секретариат и Оргбюро наиболее важными инструментами принятия решений.

От Сталина до падения Хрущева: 1945–1964

В период после Второй мировой войны Сталин правил Советским Союзом через пост председателя Совета министров . Полномочия Секретариата в этот период уменьшились, и только один член Секретариата, Никита Хрущев, был членом Президиума (Политбюро). При Сталине частота выступления ЦК снизилась, но после его снова увеличилась. После консолидации власти Хрущева количество заседаний ЦК снова уменьшилось, но во время его более позднего правления оно увеличилось, и вместе с Политбюро ЦК проголосовал за снятие Хрущева с поста Первого секретаря в 1964 году.

Маленков Сменил Сталина на посту председателя Совета министров, но не смог полностью взять под свой контроль партийный аппарат

Когда Сталин умер 5 марта 1953 года Георгий Маленков, заместитель председателя Совета Мини сменил его на посту председателя и де-факто ведущей фигуры Президиума (переименованного в Политбюро). Началась борьба за власть между Маленковым и Хрущевым, и 14 марта Маленков был вынужден уйти из секретариата. Официальным объяснением его отставки было «удовлетворение ходатайства Совета Министров СССР Г. М. Маленкова об освобождении от обязанностей ЦК партии ». Отставка Маленкова сделала Хрущева высокопоставленным членом Секретариата и сделала его влиятельным, чтобы вместе с Маленковым определять повестку дня заседаний Президиума. После отставки Маленкова Хрущев смог консолидировать свою власть в партийном аппарате, но Маленков оставался де-факто ведущей фигурой партии. Вместе с приходом к власти Маленкова и Хрущева за власть боролась другая фигура, Лаврентий Берия. Трое образовали недолговечную Тройку, просуществовавшую до тех пор, пока Хрущев и Маленков не предали Берию. Региональная конференция Германии для создания сильной и нейтральной Германии между капиталистическими и социалистическими странами мира.. Это Берия через официальное заявление Министерства внутренних дел (МВД), отказался от Доктора как обмана.

Берию было нелегко победить, и его политика этнизации должна была иметь этническое происхождение и говорить на языке данного региона инструментом усиления власти МВД. о местных партийных органах. Хрущев и Маленков, которые начали распространять информацию о том, что МВД начало шпионить за партийными чиновниками, начали действовать весной 1953 года. Берия потерпел поражение на следующих пленумах Президиума большинством против него, вскоре после этого и Хрущев. и Маленков начал планировать отстранение Берии от власти. Однако это была нелегкая задача, так как Берия умел внушать страх своим коллегам. В первой беседе Хрущева и Маленкова с Климентом Ворошиловым Ворошилов не хотел иметь с этим ничего общего, потому что боялся «ушей Берии». Хрущев и Маленков показали достаточную поддержку для изгнания Берии, но только тогда, когда слухи о потенциальном перевороте во главе с Берией начали распространяться в партийном приложении. Боясь власти Берии, Хрущев и Маленков были готовы к возможной гражданской войне. Этого не произошло, и 26 июня Берия вынуждена уйти со всех партийных постов, а 23 декабря казнен. Падение Берии также вызвало критику Сталина; партийное руководство обвинило Берию в том, что он использовал Сталина, больного и старого человека, для того, чтобы навязать свою волю Советскому Союзу в последние дни Сталина. Эта критика и многое другое побудили партийные и другие газеты начать более общую критику Сталина и сталинской эпохи. В брошюре по истории партии утверждается, что партии необходимо устранить «неправильное, не марксистское толкование роли личности в истории, выражающееся в пропаганде идеалистической теорией культ личности, чуждый марксизму».

Падение привело к краху его «империи»; были урезаны полномочия МВД, создана КГБ. Маленков, потерявив пост секретаря, все еще был председателем Совета министров, оставшийся им до 1955 года. Он инициировал усиление центральных министерств, в то же время вызвав популизм политики, одним из примеров является установление экономии 20,2 миллиарда рублей для советских налогоплательщиков. Напротив, Хрущев усиливает центральный партийный аппарат, сосредоточив внимание на Центральном комитете. Центральный Комитет не играл заметной роли в советской политике с Николая Бухарина в 1929 году. Сталин ослабил полномочия ЦК путем сочетания репрессий и организационной перестройки. Хрущев также контролирует роль партии над местными органами, экономическими усилиями и центральным правительством. В сентябре 1953 года ЦК присвоил Хрущеву звание первого секретаря, что сделало его старшинство в ЦК. Получив новые полномочия, Хрущев смог назначить соратников на руководство в Грузии, Азербайджане, Украине, Армении и Молдавия (современная Молдова), тогда как Маленков, напротив, смог назначить соратника на руководство только в Москве. При Хрущеве местное партийное руководство в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике (Российская СФСР) стало свидетелем самой большой смены провинциальных лидеров со времен Великой чистки ; только в 1953 г. сменились двое из трех руководителей провинций. Маленкову обеспечили идентичную политику в государственных учреждениях; наиболее заметным изменением стало назначение Михаила Первухина, Ивана Тевосяна и Максима Сабурова заместителями Председателя Совета Министров.

В разгар борьбы Маленкова и Хрущева Хрущев активно боролся за улучшение советского сельского хозяйства и усиление роли Центрального Комитета. Хрущев попытался оживить Центральный Комитет, организовав несколько дискуссий по сельскому хозяйству на пленумах ЦК. Хотя никто из других членов Президиума не был в восторге от такого подхода, Хрущев провел несколько заседаний ЦК с февраля по март 1954 года, чтобы обсудить только сельское хозяйство. Этим Хрущев признал давно забытый факт; Президиум, Секретариат и он сам были ответственны перед ЦК. Хрущев мог пойти другим путем, так как некоторые уже призывали свести роль ЦК к «только кадрам и пропаганде». Дальнейшим изменением стала демократизация верхушки партийной иерархии, как отметил Ворошилов на заседании Президиума в 1954 году. К августу 1954 года роль Маленкова как фактического главы правительства закончилась; Николай Булганин начал подписывать постановления Совета Министров (право, принадлежащее Председателю), и Президиум уступил желанию Хрущева сменить Маленкова. Маленкова называли сторонником ревизионизма из-за того, что он хотел поставить легкую промышленность над тяжелой промышленностью. При этом Маленкова обвинили в причастности к ленинградскому делу, повлекшему за собой гибель невинных партийных деятелей. На пленуме ЦК 25 января 1955 года Хрущев обвинил Маленкова в идеологических уклонах на том же уровне, что и бывший анти- сталинист Бухарин и Алексей Рыков 1920-х годов. Маленков дважды выступал на пленуме, но это не изменило его позицию, и 8 марта 1955 г. он был вынужден уйти в отставку с поста председателя Совета министров; его сменил Николай Булганин, ставленник Хрущева с 1930-х годов. Маленков по-прежнему оставался влиятельной фигурой, и он сохранил свое место в Президиуме.

Антихрущевское меньшинство в Президиуме пополнилось теми, кто выступал против предложений Хрущева о децентрализации власти над промышленностью, которые ударили в самое сердце Опора Маленкова. В первой половине 1957 года Маленков, Вячеслав Молотов и Лазарь Каганович незаметно заручились поддержкой для увольнения Хрущева. На заседании президиума 18 июня, на котором отсутствовали двое сторонников Хрущева, заговорщики предложили Булганину, который присоединился к схеме, занять кресло, и предложили другие шаги, которые фактически понизили бы Хрущева и поставили бы их под свой контроль. Хрущев возражал на том основании, что не все члены Президиума были уведомлены, возражение, которое было бы быстро отклонено, если бы Хрущев не удерживал твердый контроль над вооруженными силами. Когда просочилась информация о борьбе за власть, члены Центрального комитета, который контролировал Хрущев, устремились в Москву, многие прилетели туда на борту военных самолетов и потребовали допустить их на собрание. Хотя они не были допущены, вскоре в Москве собралось достаточно членов ЦК, чтобы созвать экстренный съезд партии, что фактически вынудило руководство разрешить проведение пленума ЦК. На этом собрании трое главных заговорщиков были названы Антипартийной группой, обвиненной во фракционности и соучастии в преступлениях Сталина. Все трое были исключены из ЦК и Президиума, как и бывший министр иностранных дел и клиент Хрущева Дмитрий Шепилов, присоединившийся к ним в заговоре. Молотов был направлен послом в Монгольскую Народную Республику ; остальные были отправлены руководить промышленными предприятиями и институтами вдали от Москвы.

На XX съезде партии Хрущев в своем выступлении «О культе личности и его последствиях «, заявил Сталин, сталинский культ личности и сталинские репрессии исказили истинную ленинскую законность. Партия стала синонимом человека, а не народа — истинная природа партии была деформирована при Сталине, и ее нужно было возродить. Эти и другие возможности были использованы против него, когда Хрущев вынужден уйти в отставку со всех своих постов в 1964 году. Хрущев начал проводить кумовскую политику, инициировал политику без согласия Президиума или Центрального Комитета, культ личности сформировался, и в целом Хрущев развил несколько характеристик, которые он сам критиковал Сталина на XX съезде партии. На 21-м съезде партии Хрущев смело заявил, что ленинская восстановлена, хотя на самом деле он сам начал проводить некоторые из тех же политик, хотя и не на том же уровне, что и Сталин. 14 октября 1964 года Центральный Комитет вместе с Президиумом дал понять, что сам Хрущев не подходит под модель «ленинского лидера», и он вынужден уйти со всех своих постов, и его сменил Леонид Брежнев. в качестве первого секретаря и Алексей Косыгин в качестве члена Совета министров.

эпоха Брежнева: 1964–1982

Брежнев смог сменить Хрущева, что в большинство Комитет проголосовал за отстранение Хрущева от должности первого секретаря и председателя Совета министров

Перед тем, как вызвать дворцовый переворот против Хрущева, Брежнев поговорил с входившими в него членами ЦК, поддержанными изгнанием Хрущева. Брежневил Хрущеву и попросил встретиться с ним в Москве. Там созванный ЦК проголосовал за освобождение Хрущева от должности первого секретаря ЦК и председателя Совета министров. Вначале соперником Брежнева был сотрудник Секретариата Николай Подгорный. Позже Подгорного «выступили» до . Президиума Верховного Совета Советского Союза, а его заменил Андрей Кириленко. в качестве секретаря по кадровой политике. В то же время, Александр Шелепин, другой соперник, был заменен на посту председателя комиссии партийно-государственного контроля и лишился должности заместителя председателя Совета. министерству. Еще один удар Шелепину был нанесен, когда его отстранили от Секретариата.

Количество заседаний ЦК снова увеличилось в период раннего пребывания на посту Первого секретаря, но количество заседаний и их продолжительность неуклонно сокращались во время правления Брежнева.. До консолидации власти Сталиным в Центральном комитете проводились открытые дебаты, на которых можно было критиковать даже великих лиц. Этого не происходило в брежневскую эпоху, и официальные лица Политбюро редко участвовали в его заседаниях; с 1966 по 1976 год Алексей Косыгин, Подгорный и Михаил Суслов один раз присутствовали на редактированный ЦК; это было в 1973 году, когда Советский Союз ратифицировал договор с Германией. Во времена Брежнева членов Политбюро или Секретариата не выступает на заседаниях ЦК. Спикер на кодекс ЦК, избравшем Совет министров (Правительство) и Политбюро, никогда не фигурировал в списках во времена Брежнева. Средняя продолжительность работы Центрального комитета уменьшилась. Некоторые члены заранее консультировались с руководством, чтобы попросить выступить на собраниях. Во времяума ЦК в мае 1966 года Брежнев открыто жаловался, что только один член попросил его лично дать слово. Большинство выступавших на пленумах ЦК были высокопоставленными лицами.

К 1971 году Брежневу удалось стать первым среди равных в Политбюро и ЦК. Шесть лет спустя Брежневу удалось заполнить брежневцами большинством ЦК. «Отношения между генеральным секретарем и центральным комитетом оставались взаимно уязвимыми и взаимозависимыми». Коллективное руководство брежневской эпохи подчеркивало стабильность кадров в партии. Из-за этого коэффициента выживаемости полноправных членов ЦК постепенно увеличивался в течение эпохи. На 23-м Конгрессе (29 марта — 8 апреля 1966 г.) коэффициент выживаемости составлял 79,4%, на 24-м Конгрессе (30 марта — 9 апреля 1971 г.) он снизился до 76,5%, увеличился до 83,4 процента на 25-м Конгрессе (24 февраля — 5 марта 1976 г.) и на пике, на 26-м Конгрессе (23 февраля — 3 марта 1981 г.), он достиг 89 процентов. 1-й размер Центрального комитета увеличился. Он расширился до 195 в 1966 году, 141 в 1971 году, 287 в 1976 году и 319 в 1981 году; из них новое членство составило 37, 30 и 28 процентов соответственно.

Андропов сменил Брежнева на посту генерального секретаря

Андропов — Черненко междуцарствие: 1982–1985 гг.

Андропов был избранным генеральным секретарем партии 12 ноября 1982 г. по решению ЦК. Заседание ЦК состоялось менее чем через 24 часа после объявления о смерти Брежнева. A.R. Джадсон Митчелл утверждает, что заседание Центрального комитета, на котором Андропов был избранным Генеральным секретарем, было не более чем штампом. Андропов имел хорошие возможности взять на себя управление партийным аппаратом; умерли три больших системных иерарха — Брежнев, Косыгин и Суслов. Четвертый, Кириленко, был вынужден уйти в отставку. На рецепт ЦК 22 ноября 1982 г. Кириленко лишился членства в Политбюро (по решению самого Политбюро), а Николай Рыжков, заместитель председателя Госплана, был избран в секретариат. Рыжков заведующим экономическим отделом ЦК и стал ведущим членом ЦК по экономическому планированию. Вскоре после этого Рыжков, сменив Владимира Долгих, стал курировать гражданское хозяйство. На рецепт ЦК 14–15 июня 1983 г. Виталий Воротников был избранным кандидатом в члены Политбюро, Григорий Романов был избранным в Секретариат и пять членов ЦК были избраны. учитывая полное членство. Избрание Романова в Секретариат значительно ослабило контроль Черненко. Позже Егор Лигачев был назначен заведующим отделом партийно-организационной работы ЦК. Некоторые брежневские ставленники остались, такие как Виктор Чебриков и. Этим назначением Андропов фактически овладел властью номенклатуры. Тем не менее, к тому времени, когда ему удалось доминировать в ЦК, Андропов заболел. Он не смог присутствовать на ежегодном параде, посвященном победе Октябрьской революции. Черненко, официальный секретарь второго ранга, боролся за власть с Михаилом Горбачевым. Заседания ЦК и Верховного Совета Советского Союза были перенесены на последний момент по состоянию здоровья Андропова. Однако перемены продолжались, и назначенцы Андропова продолжили курс Андропова по внесению новой крови в ЦК и партийный аппарат. Воротников и Михаил Соломенцев получили полный член в Политбюро, Чебриков был избран кандидатом в члены Политбюро, а Лигачев стал членом Секретариата. Положение Черненко стало выглядеть шатким; Горбачев стал сильнее с каждым днем. Через четыре дня после смерти Андропова, 9 февраля 1984 г., Черненко был избран генеральным секретарем партии.

Черненко был избранным Политбюро в качестве компромиссного кандидата; ЦК никогда бы не принял другого кандидата, учитывая, что основные члены ЦК составляли старые брежневские назначенцы. Не было поддержанного Генеральным секретарем, не поддержанного Генеральным комитетом. Тем не менее, несколько ведущих членов Политбюро поддержали Черненко, такие как Николай Тихонов и Виктор Гришин. Что еще хуже для Черненко, он не контролировал Политбюро; Андрей Громыко и Дмитрий Устинов оба были очень независимы в политическом отношении, и в Политбюро все еще входило несколько ведущих протеже Андропова, таких как Горбачев, Воротников, Соломонцев и Гейдар Алиев. Черненко так и не получил полного контроля над ЦК и партийным аппаратом; Хотя Андропову так и не удалось устранить большинством линий брежневских назначенцев в ЦК, ему удалось разделить ЦК по фракционным. В этой неразберихе Черненко так и не смог стать сильным лидером. Например, Горбачев быстро стал де-факто вторым секретарем партии, хотя Черненко его не поддерживал. Распределение власти внутри ЦК превратило Черненко в не более чем подставного лица. В отличие от предыдущих генеральных секретарей, Черненко не контролировал Кадровый отдел ЦК, что значительно ослабило позиции Черненко. Однако Черненко значительно укрепил свои позиции в начале 1985 года, незадолго до смерти. Черненко умер 10 марта 1985 г., а 11 марта Центральный Комитет назначил Горбачева Генеральным секретарем.

Эпоха Горбачева: 1985–1991

Избрание Горбачева Генеральным секретарем было самым быстрым в советской истории. Политбюро рекомендовало Горбачева в ЦК, и ЦК одобрил его. На генеральный секретарем, избравшем Горбачева Генеральным секретарем, не было таких членов, как Динмухамед Конаев, Владимир Щербицкий и Виталий Воротников. Из этих троих Конаев и Щербицкий были брежневцами, и Воротников, хотя и не поддерживал Горбачева, считал само собой разумеющимся, что Горбачев сменит Черненко. По мнению историка Арчи Брауна, вполне возможно, что Конаев и Щербицкий скорее проголосовали бы за Виктора Гришина на посту генерального секретаря, чем за Горбачева. На том же формате Гришина попросили возглавить комиссию по похоронам Черненко; Гришин отклонил предложение, заявив, что Горбачев был ближе к Черненко, чем он сам. Тем самым он практически выразил свою поддержку Горбачева на пост Генерального секретаря. Андрей Громыко, давний министр иностранных дел, выдвинул Горбачева кандидатом на пост Генерального секретаря. Политбюро и ЦК единогласно избрали Горбачева Генеральным секретарем. Рыжков, оглядываясь назад, утверждал, что советская система «создала, воспитала и сформировала» Горбачева, но что «давно Горбачев внутренне восстал против местной системы». В том же духе советник Горбачева отметил, что он был «генетической ошибкой системы».

Печать, пропагандирующая 19-ю партийную конференцию

политика Горбачева сности (гласная открытость) означало безопасную демократизацию партии. За счет этого усилилась роль ЦК. Несколько старых аппаратчиков уступили свои места более непредубежденным чиновникам во времена Горбачева. План состоял в том, чтобы сделать ЦК органом дискуссий; и в этом Горбачев преуспел.

К 1988 году несколько человек потребовали реформы внутри самой коммунистической партии. На 19-й конференции первой партийной конференции, состоявшейся с 1941 года, несколько делегатов попросили провести ограничение на количество сроков и прекратить назначить лиц, а также выполнить внутри партии выборы с помощью кандидатами. Одни требовали не более двух сроков полномочий в каждом партийном органе, включая Центральный комитет, другие поддерживали Никиту Хрущева политика принудительной смены кадров, которая была прекращена руководством Брежнева. Другого партийного референдум. Также говорилось о введении возрастных ограничений, децентрализации и ослаблении партийной бюрократии. номенклатурная система подверглась атаке; несколько делегатов спросили, почему ведущие члены партии имеют право на лучшую жизнь, по крайней мере, материально, и почему руководство было более или менее неприкасаемым, как это было при Леониде Брежневе, даже если их некомпетентность была всем понятно. Другие жаловались, что советскому рабочему классу отводилась слишком большая роль в партийной организации; научный и другие служащие подвергались дискриминации по закону.

Обязанности и ответственность

Центральный Комитет был коллективным органом, избранным на ежегодном партийном съезде. Ему было поручено собираться не реже двух раз в год, чтобы действовать как высший орган партии. С годами членство в ЦК увеличилось; в 1934 г. — 71 действительный член, в 1976 г. — 287 полноправных членов. Члены ЦК были избраны на места из-за занимаемых ими должностей, а не из-за личных заслуг. Из-за этого ЦК обычно считался индикатором для советологов для изучения силы различных институтов. Политбюро избиралось Центральным комитетом и подчинялось ему. Помимо избрал Секретариат и Генерального секретаря <76 Политбюро, фактического лидера Советского Союза, помимо ЦК также избрал. В 1919–1952 гг. Оргбюро также избирается пленумами ЦК таким же образом, как Политбюро и Секретариат. Между пленумами ЦК Политбюро и Секретариат имели законные полномочия принимать решения от его имени. Центральный комитет (или Политбюро и / или Секретариат от его имени) принимать общенациональные решения; решения от партии передавались сверху вниз.

При Ленине ЦК функционировал так же, как Политбюро в постсталинскую эпоху, как ведущий коллективный орган партии. Однако по мере того, как член в Центральном комитете неуклонно росло, его роль затмевала Политбюро. Между съездами ЦК действовал как источник легитимности советского руководства. Падение авторитета ЦК началось в 20-е годы прошлого века, и во время большой чистки он превратился в послушный орган партийного руководства. Согласно партийным правилам, Центральный комитет должен собираться не реже двух раз в год для обсуждения вопросов.

Выборы

Делегаты партии Съезды избирали членов ЦК. Тем не менее конкурсов на места в ЦК не было. Советское руководство заранее решило, кого изберут, точнее назначат в ЦК. Например, во времена Брежнева делегаты съездов партии лишились тайно голосовать против кандидатов, одобренных прав. Например, на съездах 1962 и 1971 годов единогласно избрали ЦК. Согласно Роберту Винсенту Дэниелсу Комитет был скорее собранием лиц представителей, чем собранием отдельных лиц. Назначение часто носило «автоматический характер»; члены были назначены, чтобы представлять различные болезни. Хотя Джерри Ф. Хаф согласен с анализом Дэниэлса, он заявляет, что необходимо учитывать другие факторы; например чиновник плохих отношений с Генеральным секретарем не будет назначен в ЦК.

мнение, что Политбюро назначенным членом ЦК также является спорным, учитывая тот факт, что каждый новый ЦК был, в большинстве случаев набит сторонниками генсека. Если бы Политбюро действительно выбрало состав ЦК, возникли бы различные фракции. В то время как теория Политбюро утверждает, что съезд партии — это неважный процесс, другая теория предполагает, что Генеральный секретарь смог создать опору власти среди местных секретарей партии. Эти, в свою очередь, избиратели делегатов, поддерживали Генерального секретаря.

Аппарат

Комиссии

На 19-й конференции, первая с 1941 года Михаил Горбачев призвал к созданию комиссий при ЦК, чтобы дать ЦК большую свободу действий в реализации политики. 30 сентября 1988 г. постановлением Центрального комитета было учреждено шесть комитетов, установленных на заседании. Комиссию по международным делам возглавил Александр Яковлев ; Егор Лигачев возглавил Комиссию по сельскому хозяйству; Георгий Разумовский руководил Комиссией по партийному строительству и кадрам; стал главой комиссии по идеологии; Комиссию по социально-экономическим вопросам возглавил Николай Слюньков ; и Виктор Чебриков стал главой комиссии по правовым. Создание этих комиссий политики объяснялось по-разному, но Горбачев позже утвержден, что они были основаны на работе по культурным и идеологическим вопросам, не вытесняя Лигачева из. Лигачев, с другой стороны, утверждал, что комиссия создавалась, чтобы ослабить власть и власть Секретариата. 28-го съезда партии (2 июля 1990 — 13 июля 1990) (см. «Раздел« Секретариат »).

Комиссия не собиралась до начала 1989 года. Медведев в конце концов к выводу, что партия все еще поддерживает марксизм-ленинизм, но должна некоторую буржуазную политику.

Центральное управление Комиссией

<демократической политики и мышления. 222>Комиссия партийного контроля (Русский : Комиссия партийного контроля при) была ответственна за, говоря, словами, «… а) надзор за исполнением решений Партии. И КПСС (б), б) расследуют ответственность за нарушение партийной дисциплины и в) пр еследование за нарушение партийной этики ». 18-й съезд партии, состоявшийся в 1939 году, признал, что центральной контрольной комиссии будет усиление над партийным контролем. Съезд решил, что Контрольная комиссия будет с этого момента избираться Центральным Комитетом сразу после Конгресса. Также были внесены изменения в конституцию. Нем говорилось, что «Контрольная комиссия а) наблюдала за выполнением директив КПСС, б) и советских экономических органов и партийных организаций; в) проверяла работу местных партийных организаций, г) расследовала действия лиц, виновных в злоупотреблениях со стороны партии. дисциплина и устав партии ».

Отделы

Руководителю отдела обычно присваивались титулы «руководитель» (русский : заведующий), но на практике Секретариат имел решающее слово в управлении отделами; например, пять из одиннадцати секретарейрейли свои собственные отделы в 1978 году. Но обычно на секретарей возлагались обязанности по надзору за одним или отдельными отделами. Каждый отдел создал свои собственные ячейки, специализирующиеся в одной или нескольких областях. Эти камеры были названы секциями. К 1979 году насчитывалось от 150 до 175 секций, из которых лишь несколько были известны по названиям за пределами Советского Союза. Примером отдела является, например, отдел земледелия сельского хозяйства или Департамента Африки Международного отдела. Как и в случае с отделами, секциюцию офис, названный главой. Официальное имя сотрудника отдела — инструктор (русский язык : инструктор).

В эпоху Горбачева аппарат ЦК составляли различные отделы. Отделом партийного строительства и кадровой работы были выделены партийные кадры по системе номенклатуры. Государственно-правовой департамент курировал вооруженные силы, КГБ, Министерство внутренних дел, профсоюзы и прокуратуру. До 1989 г. в ЦК было несколько отделов, но в том же году некоторые были упразднены. Среди этих отделов был отдел ЦК, отвечающий за экономику в целом, за машиностроение, химическую промышленность и т. Д. Партия упразднила эти департаменты, чтобы отстраниться от повседневного управления экономикой в ​​пользу государственных органов и большей роли рынка в рамках процесса перестройки.

Генеральный секретарь

Горбачев, последний генеральный секретарь ЦК, как видно во время саммита в Рейкьявике в 1986 году

Пост Генерального секретаря был учрежден под именем Технический секретарь в апреле 1917 г. и впервые проводилась Еленой Стасовой. Первоначально, в первых двух воплощениях, офис выполнял в основном секретарскую работу. В 1919 году была учреждена должность ответственного секретаря для выполнения административной работы. Пост генерального секретаря был учрежден в 1922 году, и Иосиф Сталин был избран его первым первым лицом. Пост генерального раздела занимает чисто административную и дисциплинарную должность, и его роль заключалась в формировании административного состава. Сталин использовал принципы демократического централизма, чтобы превратить свою должность в должность лидера партии, а затем и лидера Советского Союза. В 1934 году 17-й съезд партии не избрал генерального секретаря, и Сталин был обычным секретарем до смерти в 1953 году, хотя он оставался де-факто лидером, не умаляя собственного авторитета.

Никита Хрущев восстановил офис 14 сентября 1953 года под именем Первый секретарь. В 1957 г. его чуть не сняла с должности Антипартийная группа. Георгий Маленков, один из ведущих Антипартийной группы, беспокоился, что власть первого первого неограничены неограничены. Хрущев был снят с поста лидера 14 октября 1964 года и заменен Леонидом Брежневым. Поначалу не было явного лидера коллективного руководства с Брежневым и премьер-министром Алексеем Косыгиным на равных. Однако к 1970-м годам влияние Брежнева превысило влияние Косыгина, и он смог сохранить эту поддержку, избегая любых радикальных реформ. Полномочия и функции Генерального секретаря были ограничены коллективным руководством во время правления Брежнева, а затем Юрия Андропова и Константина Черненко. Михаил Горбачев, избранный в 1985 г., правил Советским Союзом через пост Генерального секретаря до 1990 г., когда Съезд народных депутатов проголосовал за исключение статьи 6 из Конституции СССР 1977 г.. Это означало, что Коммунистическая партия утратила положение «ведущей и руководящей силы советского общества», а полномочия Генерального секретаря были резко ограничены.

Оргбюро

Организационное бюро, обычно сокращенно Оргбюро, было исполнительным партийным органом. Центральный Комитет организовал Оргбюро. При Ленине Оргбюро собирался не трех раз в неделю и было обязано отчитываться перед Центральным Комитетом каждую вторую неделю. Оргбюро руководило всеми организационными задачами партии. По словам Ленина, «Оргбюро распределения силы, а Политбюро определяет политику». Теоретически Оргбюро решало всю политику, касающуюся административных и кадровых вопросов. Ре, принятые Оргбюро, в свою очередь, будут работать Секретариатом. Секретариат может сформулировать и принять решение в отношении партийного управления и персонала, если все члены Оргбюро согласны с этим решением. Политбюро часто вмешивалось в делабюро и принимало активное участие в выработке административной и кадровой политики. Даже в этом случае Оргбюро оставалось независимым органом во времена Ленина, даже если Политбюро могло наложить вето на его решения. Оргбюро было активным и динамичным органом и на практике отвечало за подбор персонала на должности высокого уровня; Подбор персонала на второстепенные должности или должности более низкого уровня является неофициальной обязанностью Секретариата. Однако Секретариат постепенно затмил Оргбюро. Оргбюро было упразднено в 1952 г. на 19-м съезде партии.

Система партийного образования

Академия общественных наук (русский : Акаде́мия общественной науки́к, сокращенно АСС) была создана 2 августа 1946 г. (со штаб-квартирой в Москве) как высшее учебное заведение. В нем обучались будущие партийные и государственные деятели, а также университетские профессора, ученые и писатели. Обучение основывалось на мировоззрении Коммунистической партии и ее идеологии. Студенту понадобилось три года, чтобы получить высшее образование. Студенты получить докторские степени в социальных наук. Ректории был одновременно председателем Ученого академического совета академии. АСС курировала систему пропаганды вместе с Институтом марксизма-ленинизма. К 1980-м годам Академия общественных наук отвечала за деятельность партийных школ и стала ведущим органом советской системы образования.

Высшая партийная школа (русский язык: Высшая партийная школа, сокращенно ВПШ) был органом, ответственным за обучение кадров в Советском Союзе. Она была преемницей Коммунистической академии, созданной в 1918 году. Сама ГПС была создана в 1939 году как Московская высшая партийная школа и предлагала своим студентам двухгодичный курс обучения для того, чтобы стать партийным чиновником.. В 1956 году он был реорганизован, чтобы предлагать более специализированную идеологическую подготовку. В 1956 году в Москве открылась школа для учащихся из социалистических стран. Московская высшая партийная школа была партийной школой с самым высоким статусом. В самой школе было одиннадцать факультетов, пока в 1972 году не было принято постановление Центрального комитета, потребовало реорганизации учебной программы. Первая региональная (школы за пределами Москвы ) Высшая партийная школа была создана в 1946 году. К началу 1950-х годов существовало 70 высших партийных школ. В ходе реорганизационной кампании 1956 года Хрущев закрыл 13 из них, 29 из них переклассифицировал как межреспубликанские и межобластные школы.

ХПС проводила идеологическую и теоретическую подготовку и переподготовку партии и правительственные чиновники. Курсы включали историю коммунистической партии, марксистско-ленинскую философию, научный коммунизм, политическую экономию партийного строительства, международное коммунистическое движение, рабочие и национально-освободительные движения, советскую экономику, экономику сельского хозяйства, общественную юриспруденцию и советское развитие, журналистика и литература, русский и иностранные языки и другие. Для учебы в Высшей партийной школе партийцы должны были иметь высшее образование. Прием производился по рекомендациям ЦК студентов союзных республик, краевых и обкомов партии.

Институт Ленина на Советской площади, 1931 г.

Институт марксизма-ленинизма (рус. Институт марксизма-ленинизма, сокращенно IML (русский: ИМЛ)) отвечал за доктринальную стипендию. Наряду с Академией общественных наук IML отвечал за надзор за системой пропаганды. IML был создан в результате слияния (Русский: Институт К. Маркса и Ф. Энгельса) и (Русский: Институт Ленина) в 1931 году. Это был научно-исследовательский институт, который собирал и хранил сочинений Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Ленин. Публиковал их произведений, писал биографии, собирал и хранил документы о видных деятелях партии, собирал и издавал журнал «Вопросы истории партии». Он также опубликовал монографии и сборник документов, декларации марксизма-ленинизма, истории Коммунистической партии Советского Союза, партийного дела, научного коммунизма и истории международного коммунистического движения. Постановлением ЦК от 25 июня 1968 г. IML получил право руководить дочерними организациями — Институтом истории ЦК КПСС, Ленинградским обкомом, Музеем Карла Маркса и Фридриха. Энгельса, Центральный музей Владимира. Ленина и других дочерних организаций, координация всех исследований в области историко-партийной науки, наблюдение за публикацией научных статей, произведений искусства и литературы о жизни и творчестве классиков марксизма-ленинизма, обеспечение научного руководства по поводу старых большевиков. В 1972 г. IML был разделен на 9 отделов, на которых особое внимание уделяется; труды Маркса и Энгельса, труды Ленина, история партийного строительства, научный коммунизм, история международного коммунистического движения, координационные направления исследований, Центральный партийный архив, партийная библиотека, Музей Карла Маркса и др. Фридрих Энгельс.

Институт общественных наук основан в 1962 году. Его функция основная заключалась в обучении иностранных коммунистов из социалистических стран и стран третьего мира с социалистическими ориентациями. Институт перешел в ведение Международного отдела ЦК при Горбачеве. Внутри института было значительное меньшинство, кто хотел или верил в политическую реформу.

Политбюро

Выдержка из протокола заседания Политбюро от 17 января 1940 г., в котором отмечалось решение о привлечении к суду 457 человек и заключении. казнить 346 из них, остальных (111) отправить в ГУЛАГ

. Когда Яков Свердлов умер 19 марта 1919 года, партия потеряла своего ведущего организатора. На 8-м съезде партии (18–23 марта 1919 г.) Центральному Комитету было поручено создать Политбюро (Политбюро), Организационное бюро (Оргбюро). и Секретариат, который должен был состоять из одного ответственного секретаря (позже переименованного в генерального секретаря). Первоначально Политбюро состояло из 5 (полных) членов; его первыми членами были Владимир Ленин, Лев Троцкий, Иосиф Сталин, Лев Каменев и Николай Крестинский. Было еще трое (кандидатов) в члены; это были Николай Бухарин, Михаил Калинин и Григорий Зиновьев. Вначале Политбюро было поручено решать неотложные проблемы — оно стало высшим политическим органом. Некоторые делегаты 8-го съезда партии возражали против создания Политбюро, утверждая, что его создание превратит членов ЦК во второсортных чиновников. В ответ Политбюро было приказано представлять отчеты ЦК, а членам ЦК было предоставлено право присутствовать на заседаниях Политбюро. На заседаниях члены ЦК могли участвовать с совещательным голосом, но не могли голосовать по вопросам.

Согласно Джерри Ф. Хоу Политбюро в постленинский период играло роль роль советского кабинета министров и Центрального комитета как парламента, перед которым он был ответственен. При Сталине Политбюро нечасто собиралось как единое целое, но по-прежнему оставалось важным органом — многие из его приближенных были членами. Членство в Политбюро постепенно увеличивалось в эпоху от Ленина до Брежнева, отчасти из-за централизации власти Сталиным в Политбюро. Политбюро было переименовано в 1952 году в Президиум и сохраняло это название до 1966 года. По словам Брежнева, Политбюро собиралось не реже одного раза в неделю, обычно по четвергам. Обычный сеанс длился от трех до шести часов. В период между 24-м съездом партии (30 марта — 9 апреля 1971 г.) и 25-м съездом партии (24 февраля — 5 марта 1976 г.) Политбюро созывалось, по крайней мере официально, 215 раз.. По словам Брежнева, Политбюро решает «самые важные и актуальные вопросы внутренней и внешней политики». Политбюро осуществляло как исполнительную, так и законодательную власть.

Правда

Правда (переводится как «Правда») была ведущей газетой в Советском Союзе и органом Центрального Комитета.. Организационный отдел ЦК был единственным органом, уполномоченным освобождать редакторов «Правды» от их обязанностей. «Правда» вначале была проектом, начатым членами Украинской социал-демократической рабочей партии в 1905 году. Льву Троцкому предложили возможность запуска новой газеты из-за его предыдущей работы в Киевская мысль, украинская газета. Первый выпуск был опубликован 3 октября 1908 года. Изначально газета была опубликована в Львове, но до публикации шестого номера в ноябре 1909 года вся работа была перенесена в Вена, Австро-Венгрия. Во время Гражданской войны в России продажи «Правды» были сокращены Известиями, государственной газетой. В то время средний показатель чтения Правды составлял 130 000 человек. Эта «Правда» (штаб-квартира в Вене) опубликовала свой последний номер в 1912 году, а на смену ей пришла новая газета, также называемая «Правда», со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге в том же году. В этой газете доминировали большевики. Основная цель газеты — пропаганда марксистско-ленинской философии и разоблачение лжи буржуазии. В 1975 г. тираж газеты достиг 10,6 млн человек.

Секретариат

Секретариат возглавлял центральный аппарат КПСС и нес полную ответственность за разработку и реализацию политики партии. Он был уполномочен по закону брать на себя обязанности и функции Центрального Комитета, когда он не был на пленуме (не проводил заседания). Многие члены Секретариат одновременно занимал место в Политбюро. Согласно советскому учебнику партийных процедур, роль заключается в том, что роль заключается в «начале работы системы организации проверки выполнения [партийно-государственных решений]». «Отбор персонала» (рус. : подбор персонала в данном случае означает соблюдение общих стандартов и критериев отбора различного персонала. «Проверка выполнения» (русский : проверка исполнения) партийных и государственных решений означало, что Секретариат давал указания другим органам.

Секретариат контролируется или имеет решающее влияние на ход выполнения Отделы ЦК (см. Раздел Отделы). Члены секретариата, секретариата, руководили отделами ЦК или внутренли их. Однако были исключения, такие как Михаил Суслов и Андрей Кириленко, которые руководили другими секретарями в дополнение к их личным обязанностям по советской политике (международные отношения и идеологические дела в случае Суслова; персонал) выбор и экономия в случае Кириленко).

. Это привело к созданию де-факто заместителя генерального секретаря, известного как «второй секретарь».

Полномочия Секретариата были ослаблены при Михаиле Горбачеве, и Комиссии ЦК взяли на себя функции Секретариата в 1988 году. Егор Лигачев, член Секретариата, отметив, что эти изменения полностью разрушили власть Секретариата и сделали тело практически ненужным. Из-за этого Секретариат до 1990 года практически не заседал. Однако ни одна из этих комиссий не была столь мощной, как Секретариат.

Секретариат был обновлен на 28-м съезде партии (2 июля 1990 г. — 13 июля 1990 г.). Вновь созданный офис, заместитель генерального секретаря стал официальным директором Секретариата. Горбачев председательствовал на первой сессии после Конгресса, но после этого Владимир Ивашко, председательствовал на ее заседаниях. Хотя Секретариат был оживлен, он так и не восстановил авторитет, обладал в догорбачевские дни. Авторитет Секретариата был усилен в рамках тех институтов и политических правил, которые были введены при Горбачеве — возврат к старым временам был невозможен.

Физическое местонахождение

Центральный Комитет имел свои офисы на Старой площади в Москве. В этом районе, известном как «партийный город», находилось более десятка зданий, которые контролировал ЦК. Здесь был трехэтажный ресторан, буфеты, бюро путешествий, почта, книжный магазин, кинотеатр и спортивный центр. В 1920-е годы в них работало около 1500 человек, а в 1988 году — около 3000.

Наследие

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза упоминается в нескольких советских анекдотах.

Один из таких анекдотов напомнил премьер-министр России Владимир Путин 20 апреля 2011 года, отвечая на вопрос одного из парламентариев о введении собственной регуляторной политики в отношении Интернета: кто сказал после использования одной из анекдотов Ереванского радио,. «Знаете в шутку, как там спрашивали и отвечали, в чем разница между Цека (Се-Ка) и ЧК? (в России это звук, требующий тишины) и чекисты (ножницы) ». Позже Путин добавил: «Итак, мы не собираемся никого чикать».

См. Также

• Беднота — ежедневная газета для крестьян с марта 1918 по январь 1931 года
• Организация Коммунистической партии Советского Союза

Примечания

Ссылки

Библиография