9 марта 1697 года из Москвы отправилось в путь «великое посольство» молодого царя Петра Алексеевича. Продолжавшееся до лета 1698 года, оно показало существующую расстановку сил в Европе и ознаменовало поворот во внешней политике Российского государства.
Отправная точка
Россия, союзница Речи Посполитой, Австрии и Венеции, с 1695 года воевала против Османской империи. Здесь Москва преследовала и свои цели, стремясь заполучить выход к Черному морю. После победного взятия турецкого Азова в 1697 году она хотела убедиться в сплоченности альянса и его готовности оказывать всяческую помощь. Пётр I, только начавший строить свой флот, не желал оставаться с турками один на один. Это стало главной побудительной причиной организации посольства в Европу. К тому же начавшееся корабельное строительство и задачи создания новой армии требовали своих учителей – образованных специалистов с Запада, а также необходимых материалов и приборов. Сам Пётр первым решил отправиться в ученье.
Для того, чтобы избежать формальности, и для большего удобства в обучении молодой государь принял решение путешествовать частным образом под именем урядника Петра Михайлова. Официальными же главами организуемого посольства стали царские соратники Франц Лефорт, Фёдор Головин и Прокопий Возницын. С ними ехало несколько десятков дворян и волонтёров. Инкогнито Пётр зачастую передвигался быстрее остальных посольских, обгоняя, а затем присоединяясь к ним.
Урядник Пётр Михайлов
Путь посольства пролегал через шведскую в ту пору Ригу и вассальное Польше герцогство Курляндское в прусские земли, Голландию и Англию (ее король правил и Соединенными провинциями Нидерландов), Австрию и Венецию.
«Я ученик и ищу себе учителей»
26-летний Пётр Алексеевич, часто оставляя посольство позади, первым оказывался на месте и не терял времени даром. Из не оставившей приятных впечатлений Риги он через Митаву и Либаву добрался морем до Кёнигсберга. Местная крепость Фридрихсбург вдохновила Петра на последующую постройку похожих укреплений на острове Котлин. В Пиллау началось первое учение царя. Здесь он постигал артиллерийскую науку у прусского подполковника, по окончании чего получил аттестат «огнестрельного мастера».
В августе урядник Михайлов уже был в Голландии. Первые учителя царя в родной стране были голландцами, славными плотниками и корабелами. В Саардаме и Амстердаме Петр I несколько месяцев работал на верфях Ост-Индской компании. С помощью амстердамского бургомистра Николааса Витсена он смог заказать голландские суда, нанять корабельщиков для русского флота и специалистов для нужд армии. Помимо этого, он посещал местные мануфактуры, арсеналы, крепости, музеи и даже анатомические лекции.
Открытый лист для путешествия под именем Петра Михайлова. 1697 г. РГАДА
Однако для лучшего знакомства с конструированием военных судов Пётр в январе 1698 года отправился в Англию, куда его лично пригласил король Вильгельм III. Здесь инспектор королевского флота сэр Энтони Дин стал для любознательного царя преподавателем кораблестроения. Петр Алексеевич посетил восхитившие его военно-морские учения в Портсмуте, Гринвичскую обсерваторию, Лондонское королевское общество, университет в Оксфорде, побывал в доках и арсеналах, не оставляя и музеев. Заинтересовал его и английский военно-морской устав. Известно и о посещении Петром знаменитого парламента.
Проведя на английской земле три месяца, государь вернулся в Голландию, откуда заторопился в Австрию, на что были весомые политические причины.
Война с османами и «испанское наследство»
Невероятно любознательный, жаждавший учиться сам и научить других, технологически поднять свою страну, Пётр Алексеевич смог здесь преуспеть. Однако главной его целью во время посольского путешествия все-таки оставалось решение османского вопроса. Он не мог позволить России воевать против турок в одиночку. Однако названные союзники явно отходили от совместного противоборства. Виной тому, помимо частных интересов государств, стала зарождающаяся война за испанское наследство, втянувшая в конфликт чуть ли не всю Европу.
Карта следования Великого посольства
Однако, по порядку. В начале пути «великое посольство» посетило Кёнигсберг, где гостей радушно принял бранденбургский курфюрст и будущий прусский король Фридрих I. Обе стороны подтвердили свою дружбу и важность борьбы с османами. Фридрих, желавший получить прусскую корону, предложил Петру оборонительный союз, но тот остановился на устном обещании поддержки.
Волновали Петра I и последствия междуцарствия в союзной в ту пору Польше. Претендентов было множество, большую опасность из них представлял французский принц Конти, так как Франция, дружественная к Турции и втягивавшая Австрию в борьбу за испанские владения, могла привести Речь Посполитую к миру с османами. Главным противником Конти в Польше стал саксонский курфюрст Фридрих Август, которого официально поддержал русский царь. В итоге саксонская партия взяла вверх. Фридрих Август, вступивший на польский престол под именем Августа II, в ответ на поддержку заверил Россию в сохранении союза против Турции.
Подобный успех не повторился в Англии и Голландии. Эти страны, также вовлечённые в войну за испанское наследство, не стали союзниками России в турецком конфликте. Они выступали за мир между Турцией и Австрией, чтобы последняя могла, не связывая себе руки, полноценно противостоять французам вместе с англичанами и голландцами. При этом всех бы устроила чисто русско-турецкая война, в таком случае Россия отвлекла бы внимание османов на себя, с чем она, конечно, согласиться не могла.
Г. Кнеллер. Портерт Петра I. 1698 г.
Оставались еще два союзника – Австрия и Венеция. Но и здесь всё шло не гладко. По пути в Вену Пётр I узнал о стремлении австрийских политиков к миру с Османской империей. Длительные переговоры с австрийским императором Леопольдом II в июне 1698 года привели лишь к обещанию последнего поддержать Русское государство в переговорах с Турцией. Венеции же Пётр так и не достиг, этому помешали известия о восстании в Москве стрельцов. Царь был вынужден повернуть домой.
Внешняя политика: смена приоритетов
В австрийской столице остался один из руководителей «великого посольства» Прокопий Возницын. Осенью 1698 года он представлял Россию на конгрессе в Карловицах. Здесь Австрия и Польша заключили мир с Турцией, России же в таких условиях ничего не оставалось, как добиваться перемирия, что она и сделала. Возницын сумел сохранить Азов, но был вынужден отдать османам Керчь. В 1700 году между двумя государствами был подписан мирный договор.
Увидев во время «великого посольства» новую расстановку сил в Европе, Пётр I смог направить свои усилия в другую сторону. Он обратил свой взор на северо-запад, к землям, выходившим к Балтийскому морю и потерянным Россией по Столбовскому миру 1617 года со Швецией. Однако война с такой сильной державой тоже не могла вестись в одиночку. Ещё во время посольства Пётр смог наметить будущих союзников и в этом деле: вспомним предложение курфюрста Бранденбурга о союзе. Кроме того, спеша в Москву в июле 1698 года, царь вновь пообщался с другим новым союзником – королём польским и саксонским курфюрстом Августом II. Тогда же был намечен их союз против Швеции. Более того, Август смог убедить выступить на их стороне и противницу Швеции Данию. Так формировался Северный союз государств, вступивших в Северную войну в 1700 году.
Беседа Петра I в Голландии. Неизвестный художник. 1690-е гг.
Начиналась новая страница русской истории. «Великое посольство» сыграло в этом свою значительную роль.
Обложка: Петр в английском Дептфорде. 1698 г. Источник иллюстраций: https://pinterest.com
From Wikipedia, the free encyclopedia
The Grand Embassy (Russian: Вели́кое посо́льство, romanized: Velíkoye posól’stvo) was a Russian diplomatic mission to Western Europe from 9 March 1697 to 25 August 1698 led by Peter the Great.
Description[edit]
In 1697 and 1698, Peter the Great embarked on his Grand Embassy. The primary goal of the mission was to strengthen and broaden the Holy League, Russia’s alliance with a number of European countries against the Ottoman Empire in the Russian struggle for the northern coastline of the Black Sea. The tsar also sought to hire foreign specialists for Russian service and to acquire military weapons.
Officially, the Grand Embassy was headed by the «grand ambassadors» Franz Lefort, Fedor Golovin and Prokopy Voznitsyn. In fact, it was led by Peter himself, who went along incognito under the name of Peter Mikhailov. At 6 feet 8 inches (2.03 m) Peter was one of the tallest men in Europe, a fact very hard to disguise.
Peter conducted negotiations with Friedrich Casimir Kettler, the Duke of Courland, and concluded an alliance with King Frederick I of Prussia. He arrived in the Dutch Republic mid-August 1697, where he worked incognito as a shipbuilder from 1 September.
On 1 September Peter watched a mock fight which was repeated on his request several weeks later. While visiting the Amsterdam he learned to draw ships and to etch from Adam Silo and Ludolf Bakhuysen, painters of seascapes. Witsen introduced him to Frederik Ruysch, who taught him how to do sections, pull his subjects’ teeth, and to catch butterflies. He met with Jan van der Heyden, the inventor of the fire hose. He visited Jacob de Wilde, who had a well-known collection of gems and coins, and his daughter Maria de Wilde made an engraving of the meeting between Peter and her father, providing visual evidence of «the beginning of the West European classical tradition in Russia».[1] The Great Embassy visited the States General of the Netherlands to gain support against the Ottoman Empire in the Second Russo-Turkish War. When Peter did not receive this support, he left the hall and the astonished attendees, with his wig pulled over his head. On 16 January 1698 Peter organized a farewell party and invited Johan Huydecoper van Maarsseveen, who had to sit between Lefort and the Tsar and drink.[2]
On 11 September or 9 November 1697 Peter met with William III, who governed both the Netherlands and England, and the States-General in October of that year. William was in Utrecht at the time. The encounter between the two rulers was recognized as a significant event (a medal to commemorate the occasion was created). In his desire for an alliance, Peter was prepared to support William in the Nine Years’ War against France even though the final treaty would be signed nine days later.[3]
Peter failed to expand the anti-Ottoman alliance. The Grand Embassy had to limit itself to acquiring different equipment and hiring foreign specialists especially in military and naval affairs.
On invitation from William, Peter visited England in 1698. He left on 18 January 1698 from Hellevoetsluis and stayed for 105 days.
Visit to England[edit]
Peter and part of the Embassy arrived in England on 11 January 1698 (Old Style), and left on 21 April. His entourage included four chamberlains, three interpreters, two clocksmiths, a cook, a priest, six trumpeters, 70 soldiers as tall as their monarch, four dwarves, and a monkey. The party landed at the Watergate to York House, built in 1672 by George Villiers, 2nd Duke of Buckingham.[4][5]
Peter met with King William and his court frequently on informal bases, keeping to his preferred method of traveling through Europe.[6] By February, the English king inquired on the date of Peter’s departure after tactics of cutting the Russians daily allowances and denying their requests for horse and a carriage didn’t work. The Russian czar eventually picked a date in end of April.[7]
At the behest of the king, Peregrine Osborne, Marquess of Carmarthen (later Duke of Leeds) designed a yacht for him, which was named the Royal Transport. Carmarthen also became a drinking companion to the tsar. Peter was delighted that the Englishman could keep up with his consumption of alcohol. A legend was created of their drinking: the pub the two men frequented changed its name to Czar of Muscovy (the establishment no longer in existence but a street in London, Muscovy Street, today bears its name from that heritage)[4]
Peter visited the Royal Observatory, the Royal Mint, the Royal Society, the University of Oxford, as well as several shipyards and artillery plants. He studied the English techniques of city-building. He would later use that knowledge to great effect at Saint Petersburg.[8] In Deptford’s royal dockyards, he acquired skills that later helped him raise a Russian fleet; he studied in the Royal Observatory to improve Russian navigational skills; in Woolwich Arsenal he learned how to produce artillery.[4] Although Peter had numerous opportunities to spend time with Isaac Newton, Christopher Wren, and Edmund Halley, he did not meet with them.[3]
Instead, he concentrated on his goal of acquiring valuable technology that «had ultimately proved frustrating» in the Netherlands.[3] The Dutch had one of the most sophisticated shipyard operations in Europe but most of their work method were not written down. Instead, in Peter’s own words, they used «measure of intuition and unwritten custom that was difficult to codify».[3] The decision to visit Britain was easily made when Peter heard that the British shipyard employed «art and science» practices that could be learned in a short time.[9]
Peter did meet with other notable intellectuals. While in Britain, he had an affair with Letitia Cross.[10]
Although at first denying audience to them,[11] Peter eventually took interest in the Quakers. The elders of the faith took note of that by sending five of their statesmen including Thomas Story and William Penn to meet with him.[4] The Quakers presented Peter with Barclay’s Apology and other Quaker works.[12] Peter challenged the Quaker delegation on the usefulness of their faith to a state as the adherents to the religion would not join the armed forces. The delegation pointed out that their faith values were hard work, honesty, and innovation. The Russian monarch was suitably impressed by the meeting and attended, unannounced, the Gracechurch St Meeting the following Sunday.[13][14] Unlike the conversations with others through the use of an interpreter, Penn and Peter interacted in German, the language the two men knew well[15] and the house on Norfolk Street where Peter stayed had a «few years before been the refuge of William Penn.»[16] At the time, Penn was the largest non-royal landowner in the world.[17] The men met twice and afterwards Penn wrote a letter reminding absolute ruler of Russia that, «If thou wouldst rule well, thou must rule for God; and to do that thou must be ruled by Him who has given kings his grace to command themselves and their subject, and to the people the grace to obey God and their kings».[18]
The trip was not one-sided in favour of Russia, however, as England likewise benefited from Peter’s visit. Peter’s father, Tsar Alexis, had severed diplomatic and commercial ties with England following the execution of King Charles I in 1649. The trade between the two countries declined precipitously and the Muscovy Company’s monopoly on Anglo-Russian trade deteriorated in value. By the time of Peter’s reign, many English merchants wished to gain access to the Russian markets thanks to the large quantities of various goods they could sell to the Russians. Additionally, English shipbuilders sought the importation of Russian raw materials (primarily oak) for the Royal Navy. The English were partially successful negotiating with Peter to establish stronger commercial ties.[3] Noted academic Arthur MacGregor wrote as such concerning the impact of the trip:
For two decades following Peter’s visit, British influence in Russia reached a peak. It manifested itself in social custom, in craft practice and in ships and naval organization. Through the influence of the Moscow School of Mathematics and Navigation it reached a significant sector of the population before relations cooled once again and the two nations pulled back from this era of unprecedented cordiality.[3]
At first, Peter stayed at 21 Norfolk Street in London.[4] On 9 February the tsar and his court moved into Sayes Court, which was adjacent to the Deptford Dockyard. They subleased the house from John Benbow, who was at the time renting the house from John Evelyn. John Evelyn did not meet with Peter. The Russian party did great harm to both house and grounds.[19] Sir Christopher Wren, the royal surveyor, added up the bill. It totaled £305 9s 6d and included £3 for «wheelbarrows broke by the Czar».[4] The damage was so extensive that:
No part of the house escaped damage. All the floors were covered with grease and ink, and three new floors had to be provided. The tiled stoves, locks to the doors, and all the paintwork had to be renewed. The curtains, quilts, and bed linen were ‘tore in pieces.’ All the chairs in the house, numbering over fifty, were broken, or had disappeared, probably used to stoke the fires. Three hundred window panes were broken and there were ‘twenty fine pictures very much tore and all frames broke.’ The garden which was Evelyn’s pride was ruined.[20]
On his departure, Peter gave his mistress, Letitia Cross, £500 to thank her for her hospitality. Cross said it was not enough while Peter replied that he thought her overpaid.[21]
On 21 April 1698 Peter left England for Holland. His yacht, the Royal Transport, accompanied him on part of the journey as it was set to sail to Russia without him.[22] Although reports differ, Peter was able to garner between 60 and as high as 500 of British subjects that entered into the service of the Russian state. Many of the most notable were on the yacht that took them to Arkhangelsk.[7]
Return to Russia[edit]
On the way back to Russia, the Grand Embassy conducted fruitless negotiations in Vienna with Russia’s former allies in the Holy League, the Austrian foreign minister and the Venetian ambassador, trying to prevent Austria’s separate peace treaty with Turkey. An intended visit to Venice was canceled due to the news about the Streltsy Uprising in Moscow and Peter’s hasty return to Russia.
The Grand Embassy failed to accomplish its main goal, but it gathered valuable information about the international situation, ascertained the impossibility of strengthening the anti-Turkish coalition due to the imminent War of the Spanish Succession, and brought back the plans for gaining access to the Baltic Sea. On his way back to Russia, Peter the Great met with Augustus II of Poland-Lithuania and conducted negotiations with him, which would form the basis for the Russo-Polish alliance against Sweden in the Great Northern War.
See also[edit]
- Czar Peter House
References[edit]
- ^ Wes, Martinus A. (1992). Classics in Russia, 1700-1855: Between Two Bronze Horsemen. Brill. p. 14. ISBN 9789004096646.
- ^ Petros Mirilas, et al. «The monarch and the master: Peter the Great and Frederik Ruysch.» Archives of Surgery 141.6 (2006): 602-606.
- ^ a b c d e f Macgregor, Arthur (March 2004). «The Tsar in England: Peter the Great’s Visit to London in 1698». The Seventeenth Century. 19 (1): 116–147. doi:10.1080/0268117X.2004.10555538. S2CID 159775918.
- ^ a b c d e f Bestic, Alan (1998-03-28). «London: A hooligan’s progress». Archived from the original on 29 September 2018.
Sir Christopher Wren, who was the Royal Surveyor, totted up the bill, which features in the Greenwich exhibition. It totalled £305 9s 6d and included £3 for «wheelbarrows broke by the Czar».
- ^ McDonnell, Julian (2015-08-07). «York House Watergate — Embankment — Hidden London history». JoolzGuides. 1m. 10s. Retrieved 2020-04-20.
… York House, built in 1672 by the Duke of Buckingham
- ^ Young, Sarah J. (23 November 2010). «Russians in London: Peter the Great». Archived from the original on 28 September 2019.
Peter the Great arrived in England on 11 January 1698, and left on 21 April. Travelling incognito as part of Russia’s Grand Embassy under the name Peter Mikhailov (not to fool anyone but rather to avoid the limitations and ceremony of state visits), …
- ^ a b Anthony Cross, Peter the Great Through British Eyes: Perceptions and Representations of the Tsar Since 1698, Cambridge University Press: 2000, p. 37
- ^ Robert K. Massie, Peter the Great: His Life and World, Random House Publishing Group (2012), p. 191
- ^ Phillips, Edward J. (1995). The Founding of Russia’s Navy: Peter the Great and the Azov Fleet, 1688-1714. Greenwood Publishing Group. p. 51. ISBN 978-0-313-29520-1.
- ^ Anthony Cross (2000). Peter the Great Through British Eyes: Perceptions and Representations of the Tsar Since 1698. Cambridge University Press. pp. 22–23. ISBN 978-0-521-78298-2.
- ^ Anthony Cross. Peter the Great Through British Eyes: Perceptions and Representations of the Tsar Since 1698 Cambridge University Press: 2000, p. 36
- ^ «Quakers in Russia – a Short History». Friends House Moscow. 2017-05-28. Archived from the original on 4 July 2012. Retrieved 2020-04-20.
- ^ «Interaction with Tsarist Russia: 1698 — 1919». Quakers in Action. Archived from the original on 26 November 2018. Retrieved 20 April 2020.
Peter challenged them with the proposition that Quakers were no use to the state because they would not fight: Story’s response was that they were extremely useful because they worked hard, were honest, and very innovative.
- ^ Eufrosina Dvoichenko-Markov, William Penn and Peter the Great, Philosophical Society, 1953
- ^ Thomas Pym Cope, Passages from the Life and Writings of William Penn, 1882, p. 436
- ^ Leo Loewenson, ‘Some Details of Peter the Great’s Stay in England in 1698: Neglected English Material’, Slavonic and East European Review, 40 (1962), p. 433
- ^ Randall M. Miller and William Pencak, ed., Pennsylvania: A History of the Commonwealth Penn State University Press, 2002, p. 59
- ^ Thomas Pym Cope, Passages from the Life and Writings of William Penn, 1882, p. 436
- ^ «Peter the Great trashed here». The Shady Old Lady. Archived from the original on 9 August 2009. Retrieved 20 April 2020.
A very keen gardener, Evelyn, was appalled by damage to his prized holly hedges, lovingly cared for over a 20-year period. Apparently Peter and his friends had played a riotous game which involved pushing each other through the hedges in wheelbarrows!
- ^ Grey, Ian (1956). «Peter the Great in England». History Today. 6 (4): 225–234.
- ^ «Cross, Letitia (bap. 1682?, d. 1737), singer and actress». Oxford Dictionary of National Biography (online ed.). Oxford University Press. 2004. doi:10.1093/ref:odnb/64328. (Subscription or UK public library membership required.)
- ^ «The «Royal Transport»«.
Further reading[edit]
- Grey, Ian (1960). Peter the Great, Emperor of All Russia. Lippincott. OCLC 600029470.
- Hennings, Jan (September 2008). «The Semiotics of Diplomatic Dialogue: Pomp and Circumstance in Tsar Peter I’s Visit to Vienna in 1698». The International History Review. 30 (3): 515–544. doi:10.1080/07075332.2008.10415484. S2CID 154685720.
- Hughes, Lindsey, ed.. Peter the Great and the West: New Perspectives Palgrave MacMillan, 2001.
- Jacob Abbott (1869). History of Peter the Great, Emperor of Russia. Harper. pp. 141–51.
- Macgregor, Arthur (March 2004). «The Tsar in England: Peter the Great’s Visit to London in 1698». The Seventeenth Century. 19 (1): 116–147. doi:10.1080/0268117X.2004.10555538. S2CID 159775918.
- Massie, Robert K. Peter the Great: his life and world (2012). a popular biography based on limited sources.
- Matveev, Vladimir (November 2000). «Summit diplomacy of the seventeenth century: William III and Peter I in Utrecht and London, 1697–98». Diplomacy & Statecraft. 11 (3): 29–48. doi:10.1080/09592290008406168. S2CID 153954885.
- Seppel, Marten (2020). «Zar Peter I. Inkognito in Riga (1697)» [Tsar Peter I incognito in Riga in 1697]. In Brüggemann, Karsten; Laur, Mati (eds.). Forschungen zur baltischen Geschichte (in German). pp. 121–141. doi:10.30965/9783657760237_006. ISBN 978-3-657-76023-7. S2CID 243425760.
Царское инкогнито
Великие посольства, то есть миссии, возглавляемые великими послами, ездили за рубеж на протяжении всего XVII века. Великое посольство 1697–1698 годов уникально тем, что в его составе был монарх. Правда, Петр I участвовал в посольстве не под своим именем, а инкогнито. Все документы, которые составлялись во время поездки, оформлялись как выданные из Москвы от имени государя. Но в действительности инкогнито царя было секретом Полишинеля: о прибытии российского монарха знали все, об этом писали в европейских газетах.
«Главное бесчестье» в Риге
В самом начале посольства, в Риге, находившейся под управлением шведской короны, Петр осматривал достопримечательности. Его внимание привлекла городская крепость, и он решил измерить глубину рва и ширину стен. Солдаты, охранявшие укрепление, посчитали это шпионажем и пригрозили царю оружием. Через три года, объявляя войну шведам, Петр припомнил это «главное бесчестье», учиненное в Риге его царского Величества персоне.
Жесткие ребра европейских женщин
Сохранилось множество исторических анекдотов о курьезных случаях, приключившихся с Петром I в 1697–1698 годы. Они показывают непосредственность Петра, его непривычность к чужим обычаям, но при этом желание всё узнать и попробовать.
Например, при проезде через немецкие княжества Петр встретился с двумя курфюрстинами — Софией Ганноверской и ее дочерью Софией Шарлоттой Бранденбурской. На балу царь танцевал (и, как говорили, очень неплохо) европейские танцы с курфюрстинами и отметил, что у европейской женщины очень жесткие ребра, чем рассмешил всех присутствующих: за «ребра» он принял корсет из китового уса.
Мягкие европейские нравы
Как-то, работая на верфи, Петр услышал ропот двоих его подданных: дескать, негоже, что царь православный по мачтам лазает как простой матрос. Петр был в ярости и приказал немедленно отрубить обоим головы: по Соборному уложению любое умаление чести государя наказывалось смертной казнью. С большим трудом голландский бургомистр уговорил царя изменить приговор — в Европе того времени казнить за такое было уже не принято. Петр заменил смертную казнь ссылкой на каторгу.
Что покупало Великое посольство
В приходно-расходной книге посольства есть записи о покупках карт, книг, чертежей, приборов, инструментов. В большом количестве приобретались лекарства и корабельные снасти — например, куски так называемого железного дерева, отличающегося особой прочностью. Кроме того, Великое посольство везло из Европы всяческие диковины: известно, что российский государь купил во время путешествия чучело крокодила. Петр посещал известного нидерландского анатома Фредерика Рюйша и познакомился с его коллекцией анатомических препаратов. Правда, заполучить коллекцию Рюйша удалось только в 1717 году: она легла в основу собрания Кунсткамеры в Санкт-Петербурге.
Каждой губернии — по бумажному заводу
В Голландии Петр посетил бумажную фабрику. По легенде, ему так понравилось, как мастера ловко зачерпывали бумажную массу, что он тут же сам схватил форму с сеткой, залил ее массой и отлил очень неплохой лист, который похвалили мастера. В России после этой поездки Петр повелел «во всём государстве, во всякой губернии учинить бумажные заводы».
Интерес к религиям
Как в Голландии, так и в Англии, а позже и в Вене, Петр проявлял интерес к различным религиозным конфессиям. Царь посещал протестантские церкви, встречался с духовным главой англиканской церкви — архиепископом Кентерберийским, а также квакером Уильямом Пенном. Такой интерес русского монарха вызывал у европейских правителей и духовных лидеров большой прилив энтузиазма: неужели царь выбирает для России новую религию? К Петру специально посылали миссионеров, чтобы склонить его к той или иной конфессии. Считается, что из этой поездки Петр вынес многие элементы реформы по ограничению власти церкви, однако государственной религией осталось православие.
Минусы статуса инкогнито
По пути в Вену Петр побывал в Дрездене, где встретился с наместником Саксонии Антон-Эгоном фон Фюрстенбергом и посетил знаменитую дрезденскую Кунсткамеру: ее открыли специально для Петра ночью. Инкогнито позволяло Петру беспрепятственно ездить по Европе, не привлекая лишнего внимания. Но как только кто-то узнавал, что в город приехал чужестранный монарх, сразу сбегался народ на него поглядеть. Из Заандама Петр уехал еще и потому, что на верфь толпами приходили зеваки, когда в городке разнеслась весть о царе-плотнике. В Дрездене Петр попросил бургомистра разогнать толпу, но тот отказался: он объяснил, что не может разогнать свободных людей, тем более ради простого посольского волонтера.
Карловицкий мир
С октября 1698 года по январь 1699-го Прокофий Возницын участвует в переговорах в городке Карловицы. Все страны, принимавшие участие в войне, направили туда свои делегации: Османская империя, Австрия, Речь Посполитая, Венецианская республика и Россия. Австрийцы предложили, чтобы каждая из стран Священной лиги вела отдельные переговоры с турками при посредничестве английских и голландских послов. Возницын добился права говорить непосредственно с турецким посольством. Его целью было не заключение долговременного мира, а срыв переговоров. Но достичь своей цели и заключить сепаратный договор русской делегации не удалось. Все союзники вышли из войны и заключили долговременный мир. Возницын же сумел договориться только о двухлетнем перемирии на условиях статус-кво: за Россией и Турцией оставались все территории, занятые на тот момент.
Над материалом работали
Начало поездки
Великое посольство выехало из России в Европу в марте 1697 года для поиска союзников в войне против Османской империи.
Его возглавляли послы — Франц Лефорт, Фёдор Головин и Прокофий Возницын. В состав посольства входили дипломаты, переводчики, волонтёры, ехавшие изучать военно-морское дело и кораблестроение, среди которых находился урядник Преображенского полка Пётр Михайлов — сам царь Пётр I, священнослужители, медики, прислуга, военные и офицеры охраны, повара. В путь набралось более 250 человек. Обоз посольства насчитывал тысячи саней.
Помимо первостепенной задачи — поиска поддержки западных государств в войне с Османской империей — посольство нуждалось в том, чтобы найти и пригласить на службу в Россию образованных иностранных специалистов, способных помочь наладить внутреннее положение страны. Также Пётр I мечтал о закупке модернизированного вооружения, способного помочь сокрушить соперников России.
Изначально Пётр I сохранял анонимность, путешествуя по Европе. Однако необычная внешность русского царя и привычка выступать под первым номером на переговорах с иностранными правителями выдавала монарха из династии Романовых.
В Митаве Пётр I сделал визит к герцогу Курляндскому. Это была первая остановка Великого посольства. Местное население, невзирая на неофициальность встречи, торжественно встретило русского монарха, отправившегося в путешествие инкогнито.
После Курляндии посольство отправилось в Бранденбург. Чтобы добраться до немецких земель, Петру I вместе с его подчинёнными пришлось объехать Польшу, так как там была неспокойная обстановка, вызванная междуцарствием. Добравшись до Либавы, русский царь отдельно от послов отправился через море в Кёнигсберг.
Немецкие земли
Проведя пять дней на море на корабле «Святой Георгий», Пётр I оказался в Кёнигсберге седьмого мая. На немецкой территории монарха торжественно принял курфюрст Фридрих III.
Великое посольство, следовавшее за Петром I по суше, отставало. Поэтому Пётр I, не желавший зря терять время, в городе Пиллау, ныне Балтийск, приступил к изучению артиллерии. Учился военному делу царь у прусского подполковника Штейтнера фон Штернфельда. Офицер в конце обучения вручил своему «царскому ученику» аттестат, в котором было написано, что «господинъ Петръ Михайловъ вездѣ за исправнаго, осторожнаго, благоискуснаго, мужественнаго и безстрашнаго огнестрѣльнаго мастера и художника признаваемъ и почитаемъ быть можетъ».
Девятого мая Пётр I пришёл на тайную встречу с Фридрихом III. Они устно договорились об оказании военной поддержки, а также о торговле. Россия могла вывозить свои товары в Европу через территории, подчинённые Фридриху III, а Бранденбургское курфюршество — в Китай и Персию по русским землям. Меньше чем за два месяца задание посольства уже было частично выполнено. Но Петру I, конечно же, поддержки одного государства было мало. Поэтому путешествие продолжилось.
Кораблестроение — увлечение Петра
Добравшись в начале августа до реки Рейн, Пётр прибыл в Амстердам. Оставаться долго в Амстердаме он не стал. Пётр Алексеевич практически сразу же отправился в Саардам. Этот маленький городок славился корабельными мастерскими. К концу XVII столетия именно это место считалось колыбелью кораблестроения. На следующий день после приезда монарх под именем Петра Михайлова записался на верфи Линста Рогге.
В Саардаме Пётр I проживал в небольшом домике, построенном из дерева. Находился он на улице Кримп. Он неделю работал простым плотником на верфи, между делом осматривал фабрики, заводы, лесопильни, сукновальни, навещая семьи голландских плотников, уехавших в Москву. Однако красная фризовая куртка и белые холщовые штаны голландского рабочего не укрыли русского царя от досадных разоблачений, и вскоре ему стали не давать прохода любопытные зеваки, собиравшиеся посмотреть на монарха-плотника.
В середине августа, а именно 16 числа, Пётр I вернулся в Амстердам. Получив опыт от мастеров кораблестроения, он получил через бургомистра место среди работников верфей Ост-Индской компании.
Но не стоит сводить деятельность русского царя на голландских землях исключительно к занятиям кораблестроением. Пётр I, помимо работы с морской техникой, посещал вместе с Витзеном и Лефортом в Утрехте нидерландского штатгальтера Вильгельма III Оранского для налаживания дипломатических связей. Также Пётр I увидел больницы европейского образца, воспитательные дома, мануфактуры, мельницы, писчебумажные фабрики и мастерские. А ещё Пётр Алексеевич посещал занятия по биологии и анатомии. Царя настолько заинтересовало бальзамирование тел, что в Лейдене он даже лично поучаствовал во вскрытии трупов. В будущем любовь к анатомии нашла своё отражение в открытии Кунсткамеры — первого музея в России.
Более четырёх месяцев Пётр I провёл в Голландии. Однако голландское кораблестроение не оправдало ожидания русского монарха. Ещё в России Пётр Алексеевич обучился плотническому ремеслу, а в Европе он желал погрузиться в изучение теории кораблестроения. Однако голландцы мастерили суда при помощи умений, передаваемых как традиция, а корабельные чертежи они создавать не умели. Петр узнал о том, что изучение теоретической базы судостроения широко распространено среди англичан, и тогда русский царь решил поехать в Великобританию. В Россию он послал приказ о подчинении голландских мастеров на Воронежской верфи мастерам из Венеции и Дании.
Зимой 1698 года Пётр I поехал в Англию. Примерно три месяца русский царь провёл там. В столице Великобритании Пётра I ожидал тёплый визит к королю, который подарил русскому царю новый корабль. Также Пётра Алексеевича пригласили в Королевское общество наук. Там монарх увидел «всякие дивные вещи». Позже Пётр I отправился в Дептфорд. Пользуясь поддержкой опытного британского кораблестроителя и политического деятеля Энтони Дина-старшего, Пётр I смог улучшить своё кораблестроительное образование.
Из Дептфорда Пётр I отправился в столицу Англии, затем в Оксфорд. В лабораториях учёных царь любил следить за изготовлением артиллерийских снарядов. Он даже лично «отведывал метания бомб». В городе Портсмут Пётр I ознакомился с британским морским флотом, отмечая самые мелкие детали европейских кораблей. У острова Байта он наблюдал морское сражение, специально инсценированное для него. Раза два Пётр заходил в англиканскую церковь, присутствовал в парламенте на одном из заседаний. Говорят, что во время «скрытного» посещения заседания Верхней палаты русский царь наблюдал за тем, как британская аристократия общается со своим королём. Выслушав диалоги заседавших с помощью переводчика, Пётр обратился к своим русскоязычным спутникам: «Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан».
Из Англии Пётр I снова вернулся в Голландию, однако после провалившихся встреч с нидерландскими политиками он отправился в Вену. Наладить дипломатические связи в Голландии не получилось — голландцы не захотели поддерживать русского царя в войне против Османской империи.
Великое посольство: возвращение домой
Через немецкие земли и Прагу Пётр I направился в Вену. До этого города он доехал только в июне и прожил там около месяца. Встреченный с радостью императором Леопольдом, Пётр I изучал Вену, а тем временем проводились переговоры между русскими и австрийскими дипломатами о конфликте с Османской империей. С разочарованием Пётр Алексеевич видел, что австрийские политики не одобряют его империалистические взгляды на Турцию. Также австрийцы не желали продолжения той войны, которую русские вели до тех пор. Пётр I понял, что образовать коалицию против Османской империи нереально.
В середине июля 1698 года прошло последнее дипломатическое свидание Петра I с правителем Священной римской империи Леопольдом I. Посольство собиралось отправиться в Венецию, однако из Москвы пришла новость о начавшемся бунте стрельцов. Поездку в Венецию пришлось отменить.
Великое посольство Петра: возвращение домой
По пути в Россию Пётр I узнал о подавлении бунта. 31 июля в Раве русский царь увиделся с правителем Речи Посполитой Августом II. Переговоры монархов продолжалось около трёх дней. В итоге между царями возникла личная дружба. Наметилось создание союза против Швеции.
25 августа 1698 года Петр I прибыл в Москву. Это путешествие сформировало в характере Петра I влечение ко всему новому и западному, что в условиях абсолютной монархии, безусловно, сказалось на правления царя. Идеи модернизации привели Россию к петровским реформам, и это дало невероятный толчок развитию страны.
Как известно, отправной точкой в истории российской дипломатии считается время правления Петра I, реформы которого укрепили Русское государство и создали условия для независимого политического и экономического развития России. Успешное преодоление решительного сопротивления Европы (включая и так называемых союзников) возвышению России, разрушение всех попыток образования антирусской военно-политической коалиции – величайшее достижение петровской дипломатии. Это, в частности, выразилось в том, что Петр I завоевал на огромном протяжении балтийское побережье, а затем заставил Европу признать эти справедливые и оправданные приобретения.
Но в отличие от таких своих современников, как Людовик XIV, Карл XII, Георг I, он не был завоевателем. Об этом с неотразимой убедительностью говорит вся история петровской дипломатии. Территориальные присоединения при Петре были оправданы жизненно необходимыми интересами безопасности России. И они в последнем счете отвечали постоянной заботе Петра об установлении «генеральной тишины в Европе», или, выражаясь современным языком, его стремлению к обеспечению общеевропейской безопасности. Сущность дипломатии Петра точно передает пушкинский образ: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль – при стуке топора и громе пушек». Географически Россия всегда была частью Европы, и лишь злосчастная историческая судьба временно разделила развитие западной и восточной частей одного континента. Значение петровских преобразований в том и состоит, что они сделали международные отношения на нашем континенте подлинно общеевропейскими, соответствующими географическим рамкам Европы от Атлантики до Урала. Это всемирно-историческое событие приобрело огромную важность для всей последующей трехвековой истории Европы, вплоть до наших дней.
Этому во многом способствовала блестящая идея Петра направить ровно 320 лет назад в Западную Европу русское Великое посольство. В истории дипломатии трудно найти столь знаменательное предприятие, каким оно оказалось. С точки зрения достижения конкретных внешнеполитических задач, поставленных перед этим посольством, оно завершилось неудачей. Однако по своим реальным практическим последствиям Великое посольство имело поистине историческое значение, прежде всего для отношений между Россией и европейскими странами, а в дальнейшем для судьбы всей Европы.
Американский историк Р. Мэсси отмечает: «Последствия этого 18-месячного путешествия оказались чрезвычайно важными, даже если цели Петра казались узкими. Он поехал в Европу с решимостью направить свою страну по западному пути. На протяжении веков изолированное и замкнутое старое Московское государство теперь должно было догнать Европу и открыть себя Европе. В определенном смысле эффект оказался взаимным: Запад влиял на Петра, царь оказал огромное влияние на Россию, а модернизированная и возрожденная Россия оказала, в свою очередь, новое, огромное влияние на Европу. Следовательно, для всех трех – Петра, России и Европы – Великое посольство было поворотным пунктом».
РАСШИРИТЬ АНТИТУРЕЦКУЮ ЛИГУ. НО НЕ ТОЛЬКО
Великое посольство было отправлено Петром I к императору Австрийскому, королям Английскому и Датскому, к папе Римскому, к Голландским штатам, курфюрсту Бранденбургскому и в Венецию. Указ о Великом посольстве и его задачах был подписан 16 декабря 1696 года. Перед ним была поставлена главная цель – расширение и укрепление антитурецкой лиги, «для подтверждения древней дружбы и любви, для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста господня – салтана турского, хана крымского и всех бусурманских орд, к вящему приращению государей христианских». Вместе с тем Великое посольство должно было подыскивать опытных моряков и артиллеристов, закупать снаряжение и материалы для кораблестроения, а также заботиться об устройстве за границей «волонтеров» для обучения ремеслам и военным наукам. Великое посольство выполняло, таким образом, одновременно задачи дипломатической, военно-дипломатической и консульской служб.
Основные цели Великого посольства, пишет Василий Осипович Ключевский, заключались в следующем: «Со своей многочисленной свитой под прикрытием дипломатического поручения направилось оно на запад с целью все нужное там высмотреть, вызнать, перенять мастеров, сманить европейского мастера». Но, думается, не только мастеров собирались «сманить» дипломаты. Уже то, что посольством руководил один из самых опытных российских военных того времени, говорит о многом. Можно предположить, что Петр тогда уже задумал «отвоевать» Балтийское море, а потому, наряду с поиском мастеров по военным кораблям, обучению строительства последних, он собирал и внимательно изучал всю информацию, связанную с состоянием вооруженных сил Западной Европы. Это предположение подтверждается и всем развитием ситуации, связанной с Великим посольством.
«Идей, навеянных свежим ветром с Запада, у пятого царя Романова было множество, но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Петр снарядил Великое посольство из более чем двухсот человек, в которое вошли врачи, священнослужители, писцы, переводчики, телохранители; включил он в него также своих друзей и молодых дворян, чтобы и они делу поучились», – указывает В.Г. Григорьев в книге «Царские судьбы».
Официально дипломатическую миссию возглавляли три «великих посла»: генерал-адмирал Франц Яковлевич Лефорт (первый посол), генерал-кригскомиссар боярин Федор Алексеевич Головин (второй посол) и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын (третий посол). Свиту послов составляли 20 дворян. К посольству было прикомандировано 35 «волонтеров», ехавших для определения «в науку». Среди последних был и сам Петр I под именем Петра Михайлова. Инкогнито давало ему возможность избежать пышных приемов и использовать заграничное путешествие для ознакомления с европейскими странами и обучения различным ремеслам, принимая в то же время непосредственное участие в делах Великого посольства.
ЕВРОПА ВСТРЕТИЛА ТРУДНОСТЯМИ
Как гласит Русский государственный календарь, «Великое посольство Царя Петра I отправилось в Западную Европу 9/22 марта 1697 года…». (Кстати, торжественная церемония его возвращения состоялась в Москве 20 октября 1698 года. – В.В.). В выполнении основной задачи оно с самого начала встретилось со значительными трудностями. В центре западноевропейской политики стояла в то время предстоящая борьба за испанское наследство и за берега Балтийского моря. Поэтому даже те государства Западной Европы, которые уже воевали с Турцией, стремились скорее закончить эту войну, чтобы освободить свои силы. Правда, незадолго до отъезда Великого посольства из Москвы, в феврале 1697 года, русскому посланнику в Вене Козьме Нефимонову удалось заключить тройственное соглашение с Австрией и Венецией против Турции, но дальше этого укрепление союза против турок не двинулось.
Вначале Великое посольство направилось через Лифляндию и Курляндию в Кёнигсберг, ко двору курфюрста Бранденбургского. Первая остановка была сделана в Риге. И там оно оставило о себе неизгладимое впечатление. Так, губернатор города швед Дальберг отмечал: «Некоторые русские позволили себе расхаживать по городу, влезать на высокие места и таким образом изучать его расположение, другие опускались во рвы, исследовали их глубину и срисовывали карандашом планы главнейших укреплений».
Обеспокоенный действиями русских, губернатор потребовал от первого посла Лефорта, что он «не может позволить, дабы больше шести человек русских вдруг находились в крепости, и будет за ними для пущей безопасности караул ходить». Даже Петру (правильнее сказать уряднику Преображенского полка Петру Михайлову) не было сделано каких-либо послаблений: «И когда царское величество для удовольствия своего изволил с некоторыми особами из своей свиты в город ходить, то хотя его подлинно знали, но ему такой же караул, как выше писано, приставили и злее поступали, нежели с прочими, и меньше дали времени быть в городе».
Петру ничего не оставалось, как отсиживаться в местной «гостинице». Там, однако, он получил возможность составить подробное письмо, отправленное в Москву дьяку Андрею Виниусу, который ведал царской перепиской и суммированием всех сделанных царем заграничных наблюдений: «Мы ехали через город и замок, где солдаты стояли на пяти местах, которые были меньше 1000 человек, а сказывают, что все были. Город укреплен гораздо, только недоделан». В этом же письме Петр отдельной строкой замечает, как бы невзначай: «Впредь буду писать тайными чернилами, – подержи на огне и прочтешь… а то здешние людишки зело любопытные».
Такая предосторожность не была излишней: из огромного потока информации, которая буквально с первого дня обрушилась на участников Великого посольства, было решено остановиться на главном – поиске кратчайшего пути к усилению военной мощи России и особенно созданию своего флота. И ни к чему было делиться полученными секретами с противником, сообщать всей Европе о своих «белых пятнах» в военно-морском деле.
ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС
Первым в деле добывания информации оказался сам царь. «Пока спутники Петра I, обремененные церемониальными мероприятиями, были на переезде к Кёнигсбергу, царь, прибывший туда на неделю раньше, успел пройти короткий курс артиллерийской стрельбы и получил аттестат, в котором свидетельствовало, что «господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершенного в метании бомб и в теории науки и в практике, осторожного и искусного огнестрельного художника».
Заключенный с Бранденбургом Кёнигсбергский договор уже намечал новые пути во внешней политике России, приведшие ее вскоре к Северной войне. Однако Петр I все же намеревался продолжать войну с Турцией.
Находясь в Кёнигсберге, он деятельно поддерживал кандидатуру Фридриха Августа Саксонского на происходивших в то время в Польше выборах короля. Он направил Сейму специальное письмо, в котором всячески рекомендовал избрание этого кандидата в противовес французскому ставленнику принцу Конти, воцарение которого вовлекло бы Польшу в орбиту французской политики и оторвало бы ее от союза с Россией против Турции. Одновременно к польской границе было двинуто внушительное русское войско. Таким образом, было обеспечено избрание саксонского курфюрста, будущего союзника России в Северной войне.
Не успели остыть орудийные стволы в Кёнигсберге, как с небольшой свитой Петр Михайлов продолжал двигаться, почти без остановок, на почтовых перекладных впереди всего Великого посольства, один за другим мелькали города: Берлин, Бранденбург, Гольберштадт. Остановились только у знаменитых заводов Ильзенбурга, где пытливый Петр ознакомился с «выпуском чугуна, варкой железа в горшках, ковкой ружейных стволов, производством пистолетов, сабель, подков». В Германии Петр оставил несколько солдат Преображенского полка, перед которыми поставил задачу обучиться всему, что знают в артиллерийском деле немцы. Один из преображенцев, сержант Корчмин, в своих письмах к царю перечислял все, что уже было постигнуто, и подытоживал: «А ныне учим тригонометрию».
Петр в ответном послании с удивлением вопрошал: как это преображенец С. Буженинов «осваивает тонкости математики, будучи совершенно неграмотным». Корчмин с достоинством поведал: «И я про то не ведаю, но Бог и слепых просвещает».
УЧИЛИСЬ СТРОИТЬ КОРАБЛИ
Из Бранденбурга Великое посольство направилось в Голландию. В Гааге, куда оно прибыло в сентябре 1697 года, несмотря на оживленную дипломатическую деятельность (состоялось четыре конференции), не удалось добиться успеха, так как Голландия заключила в это время мир с Францией и не решалась оказывать материальную поддержку России в борьбе с Турцией, союзницей Франции. Великое посольство задержалось в Амстердаме, где занималось наймом матросов и инженеров, а также закупкой оружия, материалов и инструментов. «С русской стороны было высказано пожелание, в возможно короткие сроки, получить помощь кораблями, оружием, пушками и артиллерийскими ядрами. Послы просили Нидерланды построить для России семьдесят военных кораблей и более сотни галер». Эта просьба «не была уважена и сообщена послам в смягченном до последней степени любезности виде».
Русские провели в Голландии девять месяцев, хозяева вели переговоры неторопливо, а гости занимались не только официальной дипломатией, но и иными делами, разъезжая по стране, они интересовались всем – от выращивания тюльпанов до строительства кораблей и проч. В частности, сам Петр четыре месяца проработал корабельным плотником на одной из голландских верфей.
«Ненасытная его жадность, – писал в своем многотомном труде С.М. Соловьев, – все видеть и знать приводила в отчаяние голландских провожатых: никакие отговорки не помогали, только и слышалось: это я должен видеть!»
После гостеприимной Голландии 10 (23) января 1698 года царь Петр в сопровождении Якова Брюса и Петра Постникова отправился в Англию, где пробыл около двух месяцев. О пребывании царя в Англии свидетельствует «Юрнал (журнал) 205 году» и записи о пребывании русского самодержца, ставшие затем историческими реликвиями. Долее всего Петр I задержался в Дептфорде, работая на верфи (сегодня одна из улиц города в его честь называется Czar Street. – В.В.). Кроме того, он посетил главную базу английского флота Портсмут, Оксфордский университет, Гринвичскую обсерваторию, Монетный двор, знаменитый артиллерийский арсенал и литейный завод в Вулвиче, участвовал в качестве наблюдателя в крупном военно-морском учении, познакомился с Исааком Ньютоном. Петр побывал также в английском парламенте, где заявил: «Весело слышать то, когда сыны отечества королю говорят явно правду, сему-то у англичан учиться должно», присутствовал на заседании Английского королевского общества, имел свидание с английским королем.
В Лондоне был подписан торговый договор, по которому лорду Кармартену была продана монополия на торговлю в России табаком. Когда ему заметили, что русские считают курение большим грехом, царь ответил: «Я их переделаю на свой лад, когда вернусь домой!»
Из английских впечатлений Петра одно, возможно, легло в основу идеи создания Триумфального столпа в честь победы в Северной войне: в 1698 году в Лондоне царь был «на столпе», с которого весь Лондон видать», то есть, вероятно, на колонне, воздвигнутой Кристофером Реном после лондонского пожара 1666 года.
Как утверждает Русский государственный календарь, в ходе поездки в Англию царю и его помощникам удалось привлечь для работы в России многих британцев: военных, инженеров, медиков, строителей, даже одного архитектора, который работал затем под Азовом.
После Англии посольство вновь оказалось на континенте, его путь лежал в Вену. В 1698 году Австрия при посредничестве Англии приступила к мирным переговорам с Турцией. Петр в сопровождении Великого посольства направился в Вену, но предотвратить заключение мира ему не удалось. При переговорах с австрийским канцлером графом Кинским Петр настаивал на том, чтобы в мирном договоре было обеспечено получение Россией кроме Азова также и Керчи. Это требование не было поддержано австрийцами. Весь ход переговоров с ними убедил Петра в том, что выход Австрии из двустороннего союза стал реальностью.
ВРЕМЯ РЕФОРМ
Великое посольство уже собралось отправиться далее в Венецию, когда из Москвы пришло известие, что стрельцы во второй раз взялись за оружие: «Они подняли бунт, призывая не пускать царя в Москву за то, что он «уверовал» в немцев и сжился с ними». Петру I сообщали о «воровстве бунтовщиков-стрельцов», которое произошло в Торопецком уезде и заключалось в том, что находившиеся там четыре стрелецких полка, направлявшихся на литовскую границу, отказались туда идти и, сменив командиров, двинулись на Москву. Это сообщение заставило Петра отменить путешествие в Венецию и вернуться на родину.
Оставив в Вене П. Возницына в качестве уполномоченного для переговоров на предстоящем Карловицком конгрессе, Петр с остальными послами выехал в Москву. Он жалел только об одном: не состоялась его поездка в Венецию, где посольство намеревалось ознакомиться со строительством галер, широко применяемых в военно-морском деле. Сорвалась также давно планируемая поездка в Рим и Швецию. В Раве-Русской он имел свидание с польским Августом II. Здесь 3 августа 1698 года было заключено словесное соглашение о войне против Швеции.
Как считают исследователи, главное было сделано. Царь получил огромную информацию, зримо ощутил, в чем отстает Московское государство и по какому пути следует идти в деле масштабного строительства своего флота и армии. Буквально с первых дней своего возвращения в Москву он приступил к проведению крупных, в том числе и военных, реформ, вызвавших огромный резонанс как в России, так и за рубежом. Михаил Веневитинов писал: «Плоды пребывания царя в Голландии и благие последствия его первого путешествия за границу трояко отразились в России, именно: на ее цивилизации, на создании ее морской силы и на распространении ея владычества».
С самого начала XVIII века Россия «активно втягивается в водоворот международной политики», завязываются ее связи с западноевропейскими державами. В 1700 году Россия начинает войну за выход к Балтике (вошедшую в историю как Северная, длившуюся долгих двадцать один год. – В.В.). Как никогда, важна в это время была достоверная информация – и политическая, и военная. Без них и государственный аппарат, и армия как без рук. (В этом вскоре убедились в ходе трагических для российской армии событий под Нарвой, где войска Петра потерпели сокрушительное поражение. И одна из причин последнего – это отсутствие точных данных о шведском войске, о количестве у противника орудий, о движении конницы. – В.В.)
Но уже буквально на следующий день после Нарвы русские вновь рванулись «в бой»: они начали создавать новую армию, флот, лили пушки, возводили заводы. Не последнее внимание уделялось также разведке и контрразведке, чтобы постараться избежать позора, подобного нарвскому избиению.
Осуществляя свои поездки за границей, Петр I вел деятельную переписку со всеми русскими послами и официальными резидентами при европейских дворах. По этим документам, как и по переписке с Москвой, можно судить об активном руководстве Петра I внешней политикой России и деятельностью всех звеньев государственного аппарата, в том числе дипломатического.
Петр I уже не дает в своих наказах наставлений «искать промысла в делах как Бог вразумит». Теперь он прекрасно разбирается в сложной международной обстановке в Европе конца XVII века и сообразно этому направляет своим резидентам конкретные до мелочей инструкции (наказы). Интересен наказ, составленный посольством и отредактированный самим Петром, капитану Лефортова полка Г. Островскому от 2 октября 1697 года. Островский следовал с Великим посольством в качестве толмача (переводчика) латинского, итальянского и польского языков. Ему предписывалось отправиться в славянские земли для их изучения, а также отбора офицеров и матросов.
Конечно, теперь такой наказ вызывает сегодня улыбку, поскольку часть требуемых в нем сведений можно получить из учебника географии по странам Западной Европы. Но в те времена подобных учебников не существовало. 4 сентября 1697 года по приказу Петра I в Амстердаме была куплена «Для знаний путей книга-атлас с описанием и с чертежами всех государств». Но, видимо, атлас не удовлетворил Петра I, да и найти в нем конкретные ответы на поставленные в наказе вопросы было невозможно.
Таким образом, Великое посольство сыграло великую роль в великих делах Петра I. Оно же оказалось началом петровской дипломатии, исторической вехой, после которой начинается преобразование России и процесс ее всестороннего, прежде всего дипломатического, сближения с Западной Европой. Сегодня можно найти много схожих моментов в наших отношениях с Европой на рубеже XVII–XVIII веков. Не зря говорят, что история движется по спирали и новые события – в той или иной степени – повторение предыдущих. 320 лет назад Петр Великий успешно решал эту задачу. Сможем ли повторить его успехи на новом витке исторической спирали?