Руководство ссср 1937 год

Расстрел по приказу НКВД сотен тысяч крестьян, священников и офицеров был забыт на фоне страданий красной номенклатуры

31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданный накануне оперативный приказ НКВД №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и бывших антисоветских элементов». Началась самая страшная, кровавая и (вот парадокс) самая малоизвестная для широкой публики страница большого сталинского террора, которую чекисты в своём обиходе называли «кулацкой операцией».

По всей стране создавались «тройки», состоявшие из начальника УНКВД, секретаря Обкома партии и прокурора, получившие право приговаривать по «первой категории» к расстрелу и по «второй» — к лагерям, в рамках спущенных сверху лимитов. Расстрельные лимиты быстро вычерпывались, и снизу летели в Москву запросы на их повышение, которые в первые месяцы охотно удовлетворялись.

Прошу дать указания относительно увеличения лимита первой категории до восьми тысяч человек,

— пишет 15 августа 1937 начальник УНКВД Омской области Горбач.

Резолюция: «Т. Ежову. За увеличение лимита до 9000. И. Сталин». Ещё тысяча уничтоженных человеческих жизней сверху, с барского плеча вождя… Всего по итогам операции в этой области было приговорено к расстрелу 15 431 человек.

Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Иосиф Сталин и Николай Ежов на канале Москва — Волга. Фото: www.globallookpress.com

Из 681 692 человек, приговоренных к расстрелу в 1937-1938 годах, 386 798 были казнены именно в результате «кулацкой операции», в которой они шли по «первой категории». Таким образом, 56% всех жертв террора приходится именно на долю «оперприказа №00447». Жертв операции из «второй категории», приговоренных к лагерям, было 380 599 человек.

Хозяйственные крестьяне (т. н. «кулаки»), священнослужители и активные верующие, не эмигрировавшие или вернувшиеся «слуги царского режима» от бывших министров и губернаторов до квартальных полицейских, офицеры и рядовые царской и белой армий, которые всем скопом записывались в члены ненавистного большевикам РОВСа (Российского общевоинского союза — военной организации белоэмигрантов), участники вооружённого сопротивления продотрядам времён гражданской войны (т. н. «кулацких восстаний»), бывшие члены небольшевистских революционных партий — эсеры, меньшевики, анархисты. Именно эти категории жертв назывались в приказе и обрекались на уничтожение.

Параллельно с «кулацкой операцией» шла репрессивная кампания против «право-троцкистов», то есть внутрипартийной оппозиции Сталину, действительных и мнимых участников военного «заговора Тухачевского», советских работников, красной профессуры и некоторых «бывших», кто сумел вписаться в новую элиту.

Поскольку эти репрессии касались грамотных горожан, зачастую — членов советской номенклатуры, то именно они получили наиболее полное освещение в последующей публицистике времён перестройки. Попавшие под репрессивный каток, но выжившие оставили свои мемуары, такие как «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург (жены председателя Казанского горсовета Аксёнова) или «Незабываемое» Льва Разгона (зятя главы спецотдела ОГПУ Глеба Бокия).

Фото: Evgeny Haritonov / Shutterstock.com

Созданный «Детьми Арбата» миф о «тридцать седьмом годе» закрепил в массовом сознании представление о Большом Терроре как о расправе над оказавшимися ненужными Сталину «комиссарами в пыльных шлемах». Репрессии против кулаков, белогвардейцев и священников этим советским репрессантам казались чем-то само собой разумеющимся, и один из мотивов, который сквозит в этой литературе: «Ну а нас-то за что?». Мол, понятно, почему сидят белый офицер, священник, кулак, нэпман, но за что сидят старые большевики? Мало того, в тех же «Детях Арбата» Анатолия Рыбакова есть забавный мотив — сталинское наступление на большевистскую номенклатуру изображается как контрнаступление царизма и буржуазии, классово-чуждого элемента, который «папы Арбата» всего двадцать лет назад ставили к стенке, чтобы вселиться в их квартиры и обеспечить своим детям казавшееся таким чудесным будущее.

Культ «тридцать седьмого года», который возник как реакция на эпоху ельцинских демократических реформ, стал искажённым зеркальным отражением мифа о «Детях Арбата». Большой Террор предстал как расправа над раннебольшевистской элитой, над «старыми ленинцами», зачастую местечкового или просто инородческого происхождения, которых мудрый государственник товарищ Сталин решил пустить в расход, восстанавливая великую державу.

Фабрика неосоветских мифов начала охотно штамповать истории о том, как дети затравленных газами Тухачевским тамбовских крестьян, служившие теперь в НКВД, отбивали маршалу и его соратникам почки, воздавая за былые преступления.

Предатель-перебежчик Резун запустил даже термин «Очищение», и неосталинистская пропаганда не побрезговала этим даром изменника Родины и охотно начала развивать созданные им мифы. И вот уже начали находиться «православные сталинисты», которые рассказывают о великом вожде, вместе с доблестными чекистами сбросившем в 1937 году «иго иудейское».

Становление этого мифа о «тридцать седьмом годе», возможно, было исключительно в условиях полного неведения или игнорирования кровавой реальности «кулацкой операции», в ходе которой на одного казнённого палача тамбовских крестьян приходились тысячи и тысячи самих этих крестьян. Им много лет спустя припомнили любой жест поперёк продотрядовцам и комиссарам, не говоря уж о недостаточно восторженном образе мыслей о колхозном строе.

Именно этот террор против «бывших людей» — крестьян, священников, офицеров, специалистов — и был тем подлинным Большим Террором, тем неудержимым кровавым потоком, по отношению к которому сталинская расправа над частью советской элиты была лишь маленьким (хотя и памятным благодаря множеству громких имён) ручейком.

Чтобы понять соотношение среди жертв террора людей старой России и представителей большевистской элиты, достаточно заглянуть, к примеру, в отчёт начальника УНКВД Ярославской области Ершова об итогах первого этапа «кулацкой операции», направленный в Москву 14 января 1938 года. Из 3258 арестованных: бывших кулаков — 694; духовенства — 305; церковного актива — 253; повстанцев — 211; террористов — 80; бывших эсеров — 66; вредителей — 56; троцкистов — 32; шпионов — 6… Кучка вредителей, троцкистов и шпионов, среди которых встречались пламенные коммунисты, буквально терялась среди масс крестьян, священников и офицеров.

На военных царской и белой закалки шла отдельная охота. Пуще всего сталинское руководство боялось именно РОВС, несмотря на похищение и убийство в 1930 году генерала Кутепова, за которым в 1937 году последовало похищение генерала Миллера. Поэтому дела по РОВС шли отдельной строкой, вне «приказа» и были самыми расстрельными. Например, сводка УНКВД по Западносибирскому краю от 5 октября 1937 года гласила, что за время операции расстреляно 4256 кулаков, 889 «прочих контрреволюционеров» и 6437 «ровсовцев», то есть попросту бывших офицеров и солдат белой армии, многие из которых даже не помышляли ни о каком сопротивлении советской власти.

Фото: www.globallookpress.com

Итак, события 1937-1938 годов были прежде всего кампанией по уничтожению тех людей, которые могли быть лояльны политическому или экономическому строю исторической России и имели недостаточно восторженный образ мысли в отношении большевистской власти. Коммунисты «доигрывали» гражданскую войну. Не инородные коммунисты-троцкисты, а обычные русские мужики, священники и военные были главной целью и жертвой террора. Власть ломала через колено недостаточно подходивший ей народ.

Почему «кулацкая операция» была развёрнута именно в 1937 году, когда советский и колхозный строй, казалось, уже победили, а сами большевики приняли «сталинскую конституцию», в которой провозглашались демократические свободы и даже обещались выборы в Верховный Совет?

С этими выборами и связана экзотическая гипотеза о тридцать седьмом годе, выдвинутая Юрием Жуковым в книге «Иной Сталин». Якобы вождь очень хотел провести настоящие демократические выборы, однако разложившаяся партийная элита испугалась, что потеряет власть, а потому выдвинула Сталину ультиматум: никаких выборов до массового уничтожения «бывших людей», которые в противном случае непременно эти выборы выиграют. Тогда-то Сталин и вынужден был развязать руки террору НКВД, а как только смог расправиться со своими врагами в политбюро, тут же террор свернул.

Ситуация, что партийное руководство в стране победившего социализма больше всего опасается честных выборов — сама по себе красноречиво характеризовала бы большевистскую власть. Однако на деле перед нами чистой воды историческая фэнтези, за которую сам автор в 1937-м загремел бы весьма далеко.

Версия, отразившаяся в построениях Жукова, характеризовалась в отчётах НКВД как «распространение контрреволюционных провокационных слухов о том, что аресты проводятся в целях недопущения социально чуждого элемента к предстоящим выборам в Верховный Совет и в местные органы Соввласти».

Проходят массовые аресты, это на время выборов изолируют нашего брата — боятся, чтобы мы в советы не пролезли. Заранее знают, что коммунисты на выборах провалятся,

— бывший кулак Моздокского района, возвратившийся из ссылки (Отчёт начальника НКВД Орджоникидзевского края о ходе операции по состоянию на 15 августа 1937-го).

Если и была какая-то связь между положением дел в политической верхушке и массированной расправой над русскими крестьянами, духовенством, офицерством и интеллигенцией, то совсем другая. В начале 1937 года всей стране стал очевиден внутренний кризис большевистского режима — в партии начиналась охота на «право-троцкистов» и «иных двурушников», причём арестованы оказались знаменитые вожди прошлого — Бухарин и Рыков (второй много лет возглавлял Совнарком), в армии был разоблачён действительный или мнимый заговор маршала Тухачевского. Расправа Сталина с частью коммунистической элиты была неизбежна.

А. Рыков и Н. Бухарин. Фото: www.globallookpress.com

В этих условиях превентивный устрашающий удар по всем хотя бы в минимальной степени социально активным и потенциально недовольным элементам, которые могли бы хотеть возврата к «царско-поповско-кулацкому прошлому» (то есть к нормальной исторической жизни России), был неизбежен. Неслучайно, что одним из наиболее частых «компроматов», изымавшихся в ходе обысков, сопровождавших аресты, был «календарь с изображением быв. царя».

Удары, которые должны были получить на пути утверждения сталинской диктатуры партия и армия, должны были быть компенсированы ударами по не принимавшей революцию части русского народа и прежде всего по активному элементу крестьянства — кулачеству.

Неслучайно главными и первоочередными жертвами были назначены кулаки, которые бежали или самовольно вернулись из ссылки, то есть показали неподчинение решениям о коллективизации. Большой Террор сопровождался массовым вступлением испуганных репрессиями единоличников в «колхозы». 1937 год оказался завершением приторможенной в 1930 году коллективизации.

Особое внимание уделялось разгрому Православной Церкви, которая могла стать естественным идейным вождём антибольшевистского сопротивления. В ходе проведённой 5-6 января 1937 года переписи населения верующими себя в открытую исповедовали 55,3 миллиона человек или 56,7% населения страны. Это означало практически полный провал «безбожной пятилетки» и пропаганды атеизма. Неверие решено было пропагандировать прежде всего наганом. В 1937 году, по оценкам Н. Е. Емельянова, было арестовано 162 500 священно- и церковнослужителей и верующих активистов, а расстреляны были 89 600. Эти цифры, судя по всему, близки к истине — в опубликованных отчётах НКВД духовенство и активные церковники составляют примерно 20% общего числа жертв «кулацкой операции», причём расстрельность в этой группе была достаточно высокой.

Фото: pravoslavie.ru

Как выглядели типовые обвинения в адрес церковников, даёт представление отчёт наркома внутренних дел Татарской АССР Михайлова, направленный Ежову в начале 1938 г.:

«К-Р. ГРУППА ЦЕРКОВНИКОВ В ЕЛАБУЖСКОМ РАЙОНЕ.

Группа существовала с 1935 года и состояла из церковников и бывш. людей. Деятельность группы была направлена на: а) антисоветскую, антиколхозную и пораженческую агитацию с одновременным формированием фашистских и повстанческих настроений; б) организацию колхозников на сопротивление мероприятиям Соввласти с использованием при этом религиозных предрассудков; в) распространением к-р. толкований религиозного вероучения применительно к современным условиям.

Возглавляли к-р. группу священники Тихоновской ориентации МАЛИНОВСКИЙ, ГРАХОВ и СЕНИЛОВ. Под видом обсуждения церковных дел МАЛИНОВСКИЙ и др. проводили групповые собрания, на которых поп ГРАХОВ зачитывал выдержки из религиозной книги «апокалипсис», истолковывая их в к-р. духе, применительно к условиям советского строя, убеждая при этом присутствовавших в неизбежности падения Соввласти…

В начале 1936 года к-р. группа через МАЛИНОВСКОГО создала в Елабуге новую к-р. организацию под названием «Комитет защиты религии и церкви». Участники «комитета» систематически проводили собрания, на которых выносились решения об организации верующего населения на открытое сопротивление мероприятиям Соввласти вообще и особенно по вопросу закрытия церквей, снятия колоколов и т. д.».

(Цитаты из документов приводятся по книге: М. Юнге, Г. Бордюгов, Р. Биннер Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД №00447. М., Новый Хронограф, АИРО-XXI, 2008).

Была и ещё одна причина — экономическая неэффективность советского строя на этом фоне бросалась в глаза каждому. Поскольку повысить экономическую эффективность производства в рамках сталинской модели было невозможно, оставалось объяснять её действиями врагов и вредителей. В отчётах о деятельности разоблачённых врагов народа полезно переставить местами абзацы, и всё становится на свои места. Вот, к примеру, состояние почтовой службы в советской Татарии:

За первую половину 1937 года было 120 случаев присвоения почтовых ценностей на сумму 40 тысяч рублей. За период январь-июль по городскому почтамту поступило 1099 жалоб на недоставку разных посылок, писем и переводов как по почте, так и по телеграфу… Из 32 автомашин, обслуживающих почту, в течение первого полугодия 1937 г. совершенно разрушено восемь автомашин, а остальные приведены в аварийное состояние.

Мы видим классическую картину хозяйственной разрухи, над которой следователи НКВД надстраивали свою теорию заговора:

«Право-троцкистская, националистическая, диверсионно-вредительская организация в системе Тат. Управления НКСвязи возникла в 1935 году… Организация ставила перед собой задачи: 1. Путём диверсии и вредительства парализовать работу всей системы связи, в особенности телеграфно-телефонной связи. 2. Срыва подготовки всех политических кампаний: посевной, уборочной, выборной… 3. Срыва нормального обслуживания населения по почтовой линии…».

Фото: www.globallookpress.com

Такими же теориями заговора в отчёте Наркома внутренних дел Татарской АССР Михайлова (сам вражина расстрелян в 1940 году) объясняются и проблемы Казанской судоверфи, и невыполнение решений партии и правительства по ликвидации бескоровности (то есть дефицита скота, возникшего после революции). Деятельностью вредителей оказалось возможным объяснить любую проблему, возникшую на селе и в городе.

Развернувшаяся в стране вакханалия террора затянула сотни тысяч человек: «бывших» хватали и «разоблачали» за неосторожно брошенное слово, косо брошенный взгляд, усмешку при виде портрета Сталина, зачастую соседей сдавали из личной мести, по итогам пьяной ссоры или чтобы захватить что-то из имущества. Чекисты уничтожали людей из карьерных соображений, корысти или просто садизма. Стоило волне террора чуть сбавить ход, как уже начали вскрываться страшные факты, напоминавшие разгул гражданской войны.

Сотрудник НКВД Анисимов сообщал в Вологодский обком партии о проделках сотрудников Белозёрского райотдела НКВД Власова, Овчинникова, Воробьёва и других. Проблему «лимита» в 200 человек эти опера решили в четыре дня. Они организовали врачебную комиссию, якобы отбирающую заключённых для перевода в более комфортные тюрьмы.

Вызывали по одному человеку из камеры, совершенно не располагая на последнего компрометирующими материалами, и «доктор» ВОРОБЬЁВ начинал производить «медицинский осмотр», а ВЛАСОВ, ОВЧИННИКОВ и ЕМИН сидели, писали протоколы допроса, пользуясь ранее составленным ещё в Белозёрске протоколом. После осмотра ВОРОБЬЁВ кричал «годен», подводили к столу и, не читая ему протокола, говорили: подписывай акт медицинского осмотра, и таким образом они в течение 4-х суток арестовали 200 человек, на которых не было совершенно материалов о к. р. агитации.

Практиковались и менее затейливые способы: «Взяли в Райисполкоме списки, кто в прошлом облагался твёрдым заданием, и вот только по этому производили аресты». А дневные аресты переходили в ночные вакханалии.

«Применяли фашистские методы допроса и убивали в кабинетах путём физического насилия тех, кто упорно не подписывал протоколы… Одному «обвиняемому», фамилии сейчас не помню, ВЛАСОВ, ВОРОБЬЁВ и ОВЧИННИКОВ… сломали железным крюком нос и выкололи глаза, после свалили его под пол в это помещение. Двух граждан, фамилии тоже не помню… убили в помещении ЗАГСа и зарыли его под полом в этом помещении, причём убивали этих лиц железным молотом в голову…

ВЛАСОВ и ПОРТНОВ собрали совещание и сказали, что по указанию ЦК ВКП(б) мы должны убить около 70 человек, причём бить будем их холодным оружием. После всех этих разговоров ВОРОБЬЁВ, ОВЧИННИКОВ и ЕМИН достали из шкафа топор, железный молот и сказали: вот чем будем убивать сегодня человек 30. Будем рубить головы и крохи мяса закапывать в могилы, подготовленные сторожем кладбища, который очевидец этого дела. Приводили из тюрьмы по 15-20 человек, вязали им в помещении ЗАГСа руки, ложили в сани, а сверху валили одеяла и садились сами. По приезду на могилу ЕМИН, АНТИПОВ и другие брали по одному из саней и подносили его туловище на плаху, а ВОРОБЬЁВ и ОВЧИННИКОВ рубили топором, а после куски этого мяса бросали в могилу и вот таким образом они в течение 3-х суток уничтожили большое количество человек».

Случай был настолько вопиющий, что генпрокурор Вышинский направил после окончания террора заявление Анисимова новому наркому внутренних дел Лаврентию Берии, сменившему Ежова, а копии направил Сталину и Молотову. Однако, вопреки позднейшим бериевским легендам, никакой инициативы в наказании виновников террора и реабилитации невинных жертв Берия не проявлял. Напротив, «Берия не только не горит желанием освободить ни в чём не повинных людей, а, наоборот, ведёт определённую линию на создание тормоза в этой работе и свой авторитет использует для поддержания «чести мундира»», жаловалась группа прокуроров в ЦК Жданову 28 октября 1939 г.

Фото: Vitalii Khailov / Shutterstock.com

Вообще, работники советской прокуратуры предпринимали время от времени робкие попытки сопротивления террору, а после его окончания стали добиваться постановки НКВД под свой контроль, в частности в союзе с партийными кадрами, начали добиваться запрета пыток, на что последовал грозный окрик самого Сталина. 10 января 1939 года Вождь разослал шифротелеграмму, которая не оставляет сомнений в его отношении ко всему происходившему в 1937 году:

«ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме…

Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь…»

Вообще, совокупность всех опубликованных в последние годы документов полностью исключает миф о сталинском «незнании» или же «нежелании» осуществлять террор. Напротив, все кровавые операции предпринимались по его инициативе, с его полным согласием и поддержкой. Личная подпись Сталина стоит на списках с 45 тысячами имён приговорённых к расстрелу. Причём в этом числе «расстрелянных лично Сталиным» были не только партийные и советские бонзы, но и, к примеру, великий русский экономист Н. Д. Кондратьев, автор идеи «циклов Кондратьева», играющих огромную роль в современной экономической теории, или выдающийся русский военный теоретик А. А. Свечин, взгляды которого позволили бы существенно снизить потери России во Второй мировой войне.

Можно долго перечислять жертв Большого Террора. Тут и руководство Русской Православной Церкви — священномученики митрополит Петр Крутицкий и Кирилл Казанский, — лидер церковной оппозиции митрополиту Сергию митрополит Иосиф Петровых и десятки выдающихся архипастырей, таких как священномученик Серафим (Чичагов), инициатор канонизации преподобного Серафима Саровского. Тут и выдающиеся мыслители, учёные и деятели культуры — священник Павел Флоренский, крупнейший византинист, академик В. Н. Бенешевич, переводчик античных комедий и трагедий Адриан Пиотровский, поэты Николай Клюев и Осип Мандельштам. Тут и дети расстрелянных кулаков, однако верно трудившиеся на благо Родины, как создатель дизельного двигателя В-2, на котором ездил танк Т-34, К. Ф. Челпан. Тут и не успевшие эмигрировать бывшие государственные деятели царской России, такие как бывший Якутский вице-губернатор Д. О. Тизенгаузен, в сибирской ссылке написавший цикл язвительных антисоветских рассказов.

Павел Флоренский. Фото: www.globallookpress.com

Но всё-таки главной жертвой был простой и никому не известный русский крестьянин, объявленный «кулаком», простой офицер, записанный в «ровсовцы», рядовой член церковной «двадцатки», своим именем героически защищавший свой приходской храм от закрытия и сноса и за это же расстрелянный. Именно в этом «великом анониме» заключалась соль земли былой России. И именно ему решено было в 1937 году переломать хребет.

Разгромленную в годы революции и гражданской войны Святую Русь добивали во всех её проявлениях, а её стон уже не был слышен, заглушаемый и славословиями вождю, и криками представителей уже новой власти, на которых тоже оказался спущен «век-волкодав».

Жертвы «кулацкой операции» — самые массовые жертвы сталинского террора. Именно эта операция придаёт всей репрессивной политике большевиков неустранимый признак геноцида русского народа. Ни все вместе, ни каждый по отдельности они не должны быть забыты.

Калинин Михаил Иванович (7 ноября 1875, деревня Верхняя Троица Корчевского уезда Тверской губернии, – 3 июня 1946, Москва). Из крестьян. Окончил в 1888 народное училище. С 1893 ученик токаря, токарь на петербургских заводах, учился на вечерних курсах Русского технического общества при Путиловском заводе. С 1898 член кружков Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Агент газеты «Искра» в Ревеле. После 2-го съезда РСДРП (1903) большевик. Участник Революции 1905-07 (Петербург), делегат 4-го съезда РСДРП (1906). Участвовал в создании газеты «Правда». Неоднократно арестовывался, ссылался. В 1916 арестован в Петербурге, приговорён к ссылке в Восточную Сибирь; выпущен из тюрьмы для сбора в дорогу к месту ссылки, скрылся и перешёл на нелегальное положение. В Февральскую революцию 1917 один из руководителей разоружения охраны и захвата Финляндского вокзала, освобождения политзаключённых из тюрьмы «Кресты». Со 2 марта член Исполнительной комиссии первого легального Петроградского комитета РСДРП, его представитель в Русском бюро ЦК РСДРП; член редакции «Правды». Избран членом Петроградского Совета РСД от Выборгской стороны. 10 мая на Петроградской общегородской конференции избран членом Исполнительной комиссии ПК РСДРП(б), член Муниципальной комиссии комитета. В дни Июньского кризиса на заседании ПК поддерживал линию на мирное развитие революции в условиях двоевластия. Делегат 6-го съезда РСДРП(б) (26 июля – 3 августа). 20 августа избран гласным петроградской Городской думы. В октябре избран председателем завкома Трубочного завода. 24-26 октября по заданию ЦК РСДРП(б) и Петроградского ВРК Калинин и другие большевики – гласные воспрепятствовали выступлению Петроградской городской думы против II-го Всероссийского съезда Советов РСД; участвовал в заседаниях съезда. Был избран депутатом Учредительного Собрания от Петрограда, позднее– председателем Городской управы. Один из организаторов переселения рабочих семей из трущоб городских окраин в конфискованные у буржуазии дома, перевода школ на содержание Городской думы и т.п.. Делегат 3-го Всероссийского съезда Советов РСКД (январь 1918). С марта 1918, оставаясь городским головой, возглавил Комиссариат городского хозяйства Петроградской трудовой коммуны. С сентября 1918 председатель коллегии Комиссариата городского хозяйства Союза коммун Северной области. С 30 марта 1919 председатель ВЦИК, с 1922 — ЦИК СССР, с 1938 – Президиума Верховного Совета СССР.

Шверник Николай Михайлович (7 мая 1888, г.Петербург – 24 декабря 1970, г.Москва). Сын рабочего. С 1902 работал токарем. В 1905 вступил в РСДРП(б). Вел партийную работу в Петербурге, Николаеве, Туле, Самаре. В 1910-1911 – член правления Союза металлистов (Петербург). В 1917-1918 председатель завкома Трубочного завода (Самара), затем председатель Трубочного райкома РКП(б), член Самарского совета. С октября 1917 председатель Всероссийского комитета рабочих артиллерийских заводов и член Правления артиллерийских заводов. В 1918 комиссар полка, затем — в Главном артиллерийском управлении. С апреля 1919 председатель Самарского горисполкома. В 1919-1921 работал на руководящих постах в системе снабжения армий на Кавказе. С 1921 — на профсоюзной работе. С 1923 нарком Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР и член Президиума ЦКК ВКП(б). С 1925 член ЦК партии. В 1925-1926 секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) и Северо-Западного бюро ЦК. 9.4.1926 — 16.4.1927 секретарь ЦК ВКП(б). В 1926-1927 и 1930-1946 член Оргбюро ЦК. В 1927-1928 Первый секретарь Уральского обкома. В 1929 председатель ЦК Союза металлистов. С 1930 1-й секретарь ВЦСПС и одновременно с 13.7.1930 по 26.1.1934 кандидат в члены Секретариата ЦК ВКП(б). В 1937-1966 депутат Верховного Совета СССР. Во время Великой Отечественной войны – председатель Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. 4.03.1944-25.06.1946 – Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР и 1-й заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. С 19.03.1946 по 15.03.1953 Председатель Президиума Верховного Совета СССР. С 16.10.1952 – член Президиума ЦК КПСС. 6.3.1953 назначен вновь председателем ВЦСПС и одновременно переведен из членов в кандидаты в члены Президиума ЦК. В декабре член Специального судебного присутствия над Л.П.Берия. С 1956 председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. В 1957 восстановлен в звании члена Президиума ЦК КПСС. Председатель комиссии ЦК КПСС по реабилитации. Герой Социалистического Труда (1958). С 1962 председатель Парткомиссии при ЦК КПСС. С 1966 на пенсии. Прах погребен в Кремлевской стене.

Ворошилов Климент Ефремович (23 января (4 февраля) 1881 с.Верхнее Бахмутского уезда Екатеринославской губернии — 2 декабря 1969, г.Москва). В 1893— 1895 гг. учился в сельской земской школе. Вступил в РСДРП в 1903. В 1917 г. председатель Луганского Совета и горкома партии, комиссар Петроградского ВРК, затем председателя Чрезвычайной комиссии по охране Петрограда. В 1918 г. в Красной Армии, в 1918— 1919 гг. член Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, нарком внутренних дел Украинской ССР. С 1919 член РВС 1-й Конной армии, с 1921 командующий войсками Северо-Кавказского, с 1924 — Московского военных округов. Член ЦК (1921— 1961, 1966-1969), член Политбюро (Президиума) ЦК 01.01.1926 – 16.07.1960, член Оргбюро ЦК 02.06.1924— 18.12.1925. С января 1925 зам. наркома, в ноябре 1925 — июне 1934 гг. нарком по военным и морским делам СССР, с 1924 г. член, в 1925— 1934 председатель РВС СССР. В 1934— 1940 нарком обороны СССР. С 1940 — заместитель председателя СНК СССР и председатель Комитета обороны при СНК СССР. Во время Великой Отечественной войны — член ГКО. С 1946 — заместитель председателя Совета Министров СССР. В 1940— 1953 зам. Председателя СНК (Совмина) СССР. В 15.03.1953-7.05.1960 Председатель Верховного Совета СССР, с 1960 – член Президиума. Член ВЦИК и ЦИК СССР, депутат Верховного Совета СССР 1—7 созывов. Герой Советского Союза (1956, 1968). Герой Социалистического Труда (1960). Маршал Советского Союза (1935). Похоронен на Красной площади в Москве.

Брежнев Леонид Ильич (6 декабря 1906, с.Каменское (совр. г.Днепродзержинск) – 10 ноября 1982, г.Москва). В возрасте 15-ти лет, окончив единую трудовую школу, поступил слесарем на завод. С 1923 учился в Курском землеустроительном техникуме. В конце 1931 вернулся на металлургический завод в Каменском., вступил в ВКП(б), поступил в металлургический техникум, где последовательно прошел путь от партгрупорга и председателя профкома до секретаря парткома и директора техникума. В 1935 -1937 – служба в РККА. В 1937 назначен заместителем председателя исполкома Днепродзержинского горсовета. В 1938 — заведующий отделом советской торговли, с 1939 — секретарь Днепропетровского обкома КП(б) Украины по пропаганде, с 1940 — член бюро обкома в должности зав. отделом оборонной промышленности. С июня 1941 — заместитель начальника Политуправления Южного фронта, с 1943 — начальник Политотдела 18-й армии, в составе которой участвовал в Керченско-Эльтигенской операции. В 1944 присвоено звание генерал-майора. В 1945 назначен начальником Политуправления 4-го Украинского фронта, а затем начальником Политуправления Прикарпатского военного округа. В августе 1946 первый секретарь Запорожского обкома КП (б) Украины, в июле 1950 — первым секретарем ЦК КП Молдавии, в октябре 1952 — секретарем ЦК КПСС. В 1953 в звании генерал-лейтенанта назначен заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. В 1954 переводен вторым, затем первым секретарем ЦК КП Казахстана. В 1956 переведен в секретариат ЦК КПСС (курирующим промышленность, строительство и космические исследования). 7.05.1960-15.07.1964 — председатель Верховного Совета СССР, с июня 1963 одновременно секретарь ЦК КПСС. На октябрьском (1964) Пленуме ЦК КПСС избран Первым секретарем ЦК КПСС (с 1966 – Генеральный секретарь ЦК КПСС). С 16.06 1977 по 10.11.1982 – Председатель Верховного Совета СССР.

Микоян Анастас Иванович (13 (25) ноября 1895, с.Санаин Бочалинского уезда Тифлисской губернии 21 октября 1978, г.Москва) Член РСДРП с 1915. Активный участник революции и гражданской войны в Закавказье в 1917-1921 гг. Секретарь партийных организаций Нижегородской губернии и Северного Кавказа, кандидат в члены ЦК РКП(б) (1922-1923), член ЦК (1923-1976). После выдвижения в состав кандидатов в члены Политбюро (23 июля 1926 — 1 февраля 1935) назначен народным комиссаром внутренней и внешней торговли (14 августа 1926 — 22 ноября 1930). Занимал ряд постов в правительстве СССР в 1930-е годы: народный омиссар снабжения (22 ноября 1930 — 29 июля 1934), нарком пищевой промышленности (29 июля 1934 — 19 января 1938) и внешней торговли (29 ноября 1938 — 15 марта 1946). В 1935 избран членом Политбюро (1 февраля 1935 — 5 октября 1952), в 1937 назначен заместителем председателя СНК СССР (22 июля 1937 — 15 марта 1946), руководил политическими чистками в Армении. В годы Великой Отечественной войны член Государственного Комитета Обороны (3 февраля 1942 — 4 сентября 1945), ответственный за снабжение Красной Армии. Заместитель Председателя Совета Министров (19 марта 1946 — 15 марта 1953), министр внешней торговли (19 марта 1946 — 4 марта 1949), внутренней и внешней торговли (5 марта — 24 августа 1953), министр торговли (24 августа 1953 — 22 января 1955). Член Президиума ЦК (16 октября 1952 — 29 марта 1966) и заместитель Председателя Совета Министров СССР (27 апреля 1954 — 28 февраля 1955) и Первого заместителя Председателя Совета Министров СССР (28 февраля 1955 — 15 июля 1964). Сохранил занимаемые посты и постепенно стал ключевым звеном администрации Хрущева. С 15 июля 1964 — 9 декабря 1965 – Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Оставаясь формально членом ЦК и Президиума Верховного Совета соответственно до 1976 и 1974, полностью отошел от политической деятельности после XXIII съезда партии (1966).

Подгорный Николай Викторович (5 (18) февраля 1903, пос.Карловка Полтавской губернии – 11 января 1983, г.Москва). Родился в крестьянской семье. Был секретарем райкома комсомола в Полтавской губернии в 1921-1923. Вступил в ВКП(б) в 1930. С 1931, работал инженером, а затем главным инженером на ряде сахароперерабатывающих предприятий Украины. В 1939 – заместитель наркома пищевой промышленности Украинской ССР. В 1940 был назначен заместителем наркома пищевой промышленности СССР (1940-1942). В 1942-1944 гг. возглавлял Московский технологический институт пищевой промышленности, а затем вновь вернулся на Украину в прежней должности заместителя наркома пищевой промышленности Украинской ССР (1944-1946). В 1946-1950 – постоянный представитель Совета Министров Украинской ССР при Совете Министров СССР. В 1953-1957 – первый секретарь Харьковского обкома партии, в 1957-1963 – первый секретарь ЦК КП Украины. В 1952 назначен членом Центральной Ревизионной Комиссии КПСС. Член ЦК КПСС с 1956 по 1981. В 18 июня 1958 избран кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. В ранге первого секретаря ЦК КП Украины 4 мая 1960 переведен в члены Президиума. 21 июня 1963 утвержден секретарем ЦК. С 6 декабря 1965 по 16 июня 1977 –Председатель Президиума Верховного Совета СССР. 24 мая 1977 выведен из состава Политбюро ЦК за несогласие с предложением Брежнева совместить высшие государственные и партийные должности. Позже, сессия Верховного Совета освободила Подгорного от должности Председателя Президиума (16 июня 1977). С 1977 на пенсии.

Кузнецов Василий Васильевич (31 января (13 февраля) 1901, д.Софиловка Костромской губернии – г.Москва) Родился в семье крестьянина. С 15 лет начал самостоятельную трудовую деятельность. В 1926 окончил Ленинградский политехнический институт. Член КПСС с 1927. В 1927-31 инженер на Макеевском металлургическом заводе. В 1931-33 изучал металлургическое производство за границей. В 1933-37 заместитель начальника цеха, начальник лаборатории на заводе «Электросталь» (Ногинск). В 1937-40 инженер, главный инженер Главспецстали. В 1940-43 заместитель председателя Госплана СССР. В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 заместитель члена ГКО по вопросам металлургии. В 1943-44 председатель ЦК профсоюза рабочих чёрной металлургии Центра. В 1944-53 председатель ВЦСПС. С 1945 член Генерального совета Исполкома и вице-председатель Всемирной федерации профсоюзов. Неоднократно возглавлял советские профессиональные делегации на международных съездах и конференциях. В 1953-55 – заместитель министра иностранных дел СССР и чрезвычайный и полномочный посол СССР в КНР. С 1955 первый заместитель министра иностранных дел СССР. Делегат XIX – XXIV съездов КПСС. С 1952 член ЦК КПСС, в 1952-53 член Президиума ЦК КПСС. Государственная премия СССР (1941). Герой Социалистического Труда (1971). Депутат Верховного Совета СССР 2-8-го созывов. 10.11.1982-16.06.1983; 9.02.1984-11.04.1984 и 10.03 — 2.07.1985 – исполняющий обязанности Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Андропов Юрий Владимирович (02.06.1914. станица Нагутская Ставропольского края – 9 февраля 1984. г.Москва). В 1930 г. окончил техникум водного транспорта в г. Рыбинске, комсорг судоверфи. В 1937, на волне борьбы с «врагами народа», в разоблачении которых Андропов принимал активное участие, избиран секретарем, а через год – первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ. В 1938 направлен на партийную работу в Карелию первым секретарем ЦК ЛКСМ Карелии. С 1944 – второй секретарь Петрозаводского горкома партии, с 1947 – второй секретарь ЦК КП Карело-Финской ССР, в 1951 переведен в аппарат ЦК ВКП (б). В 1953 назначен чрезвычайным и полномочным послом СССР в Венгрии. В период антикоммунистического восстания 23 октября — 4 ноября 1956 – один из организаторов его подавления. В 1967-1982 председатель Комитета государственной безопасности (КГБ). С 11.11.1982 – Генеральный секретарь ЦК КПСС. С 16.06.1983 по 9.02.1984 – председатель Президиума Верховного Совета СССР.

Черненко Константин Устинович (11 сентября 1911. село Большая Тесь Красноярского края – 10 марта, г.Москва). Вступил в в КПСС в 1931 г., с 1934 г. – на партийной работе. В 1941 г. избиран первым секретарем Красноярского обкома партии. По окончании Высшей партийной школы избран секретарем Пензенского обкома. В 1950 переводен в аппарат ЦК КП(б) Молдавии. С феврале 1956 г. – в секретариате ЦК КПСС. С 1960 – начальник секретариата Президиума Верховного Совета СССР, с 1965 г.— заведующий орготделом ЦК КПСС, где занимался вопросами подготовки и назначения высших партийных кадров. С 1967 избран секретарем ЦК КПСС, а с 1978 — членом Политбюро ЦК КПСС. Герой Социалистического Труда (1969, 1979), лауреат Ленинской премии (1982) и Государственной премии СССР (1984). С 10.02.1984 – Генеральный секретарь ЦК КПСС. 11.04.1984 – 10.03.1985 – председатель Президиума Верховного Совета СССР.

Громыко Андрей Андреевич (5 июля 1909, д. Старые Громыки Гомельского уезда Могилевской губернии – 2 июля 1989, г.Москва). Из крестьян. Закончил Минский сельскохозяйственный институт (1932). В 1931 вступил в ВКП(б). С 1936 старший научный сотрудник Института экономики АН СССР. В 1939 переведен в Наркомат иностранных дел (НКИД) СССР в отдел американских стран. В 1939-1943 советник посольства СССР в США. С 1943 посол в США и одновременно посланник на Кубе. В 1944 возглавлял советскую делегацию на Вашингтонской конференции, где было принято решение о создании Организации Объединенных Наций (ООН), затем глава советской делегации на конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско (1945). Участвовал в работе Крымской и Берлинской конференций в 1945. В 1946-1951 – первый постоянный представитель СССР в ООН. Депутат Верховного Совета СССР 2, 5 – 11 созывов. С 1949 – 1-й зам. министра иностранных дел СССР. Член ЦК КПСС в 1956— 1989 гг. (кандидат с 1952), член Политбюро ЦК с 27.04.1973 по 30.09.1988. В 1952-53 посол СССР в Великобритании. С марта 1953 – 1-й зам. министра, а с февраля 1957 – министр иностранных дел. С апреля 1973 по сентябрь 1988 член Политбюро ЦК КПСС. Дважды Герой Социалистического Труда (1969, 1979). Лауреат Ленинской (1982) и Государственной (1984) премий СССР. В марте 1983 — июле 1985 одновременно 1-й зам. председателя Совета министров СССР. 2.7.1985 – 1.10.1988 — Председатель Президиума Верховного Совета. С октября 1988 – на пенсии.

Горбачев Михаил Сергеевич (2 марта 1931, с.Привольное Красногвардейского района Ставропольского края) 1 октября 1988 — 25 мая 1989 – Председатель Президиума Верховного Совета СССР 25 мая 1989 — 15 марта 1990 – Председатель Верховного Совета СССР 15 марта 1990 — 25 декабря 1991 – Президент Союза Советских Социалистических Республик Из крестьян. Вступил в ряды ВЛКСМ в 1946. Студентом Московского государственного университета вступил в КПСС в 1952. После окончания университета на комсомольской и партийной работе в Ставропольском крае. С сентября 1966 по август 1968 первый секретарь Ставропольского горкома и второй секретарь Ставропольского крайкома (август 1968 — апрель 1970). В апреле 1970 избран первым секретарем Ставропольского крайкома. Член ЦК КПСС (1971-1991), в 1978 утвержден секретарем ЦК (27 ноября 1978 — 11 марта 1985). Кандидат в члены Политбюро (27 ноября 1979 — 21 октября 1980), членом Политбюро ЦК КПСС с 21 октября 1980 по 24 августа 1991. 11 марта 1985 Пленумом ЦК избран Генеральным секретарем ЦК КПСС (11 марта 1985 — 24 августа 1991). В 1988 произвел серьезные кадровые изменения в Политбюро и настоял на отставке многих партийных функционеров преклонного возраста. 1 октября 1988 избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. После принятия поправок к Конституции 1-ый Съезд народных депутатов СССР избран 25 мая 1989 Председателем Верховного Совета СССР. III-й Съездом народных депутатов СССР 14 марта 1990 избран первым Президентом СССР. 24 августа 1991 сложил полномочия Генерального секретаря ЦК и вышел из КПСС. После денонсации Союзного договора 1922 года Представителями РСФСР, Украины и Белоруссии 8 декабря 1991 и подписанием протокола о создании Содружества Независимых Государств (СНГ) объявил о своей отставке с поста Президента СССР в телевизионном обращении 25 декабря 1991.

Электронная книга «ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА В РОССИИ В 1906-2006 ГОДЫ» Стенограммы заседаний и другие документы.; Аппарат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации; Федеральное архивное агентство; Информационная компания «Кодекс»; ООО «Агора АйТи»; Базы данных компании «Консультант Плюс»; ООО «НПП «Гарант-Сервис».

Как известно, высшая государственная должность в СССР в разное время называлась по разному и вовсе не всегда человек, занимавший эту должность, был реальным лидером государства, т.е. генеральным секретарём Коммунистической партии. В этом материале мы приводим список всех формальных руководителей Советского государства.

Высшим государственным органом Советской Республики в 1917-1922 годах был Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК), а затем, после образования СССР и до 1938 г. – ЦИК СССР. Соответственно, формально высшей государственной должностью в стране был пост председателя ВЦИК. Ленин его руководителем никогда не был (он занимал должность председателя Совета народных комиссаров, т.е. был, выражаясь современным языком, премьер-министром).

Ленин писал про ВЦИК, что он «даёт возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, то есть соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию, и исполнение законов». Согласно Конституции 1918 г., СНК, которым руководил Ленин, отчитывался перед Всероссийским съездом Советов, ВЦИК и Президиумом ВЦИК.

Руководители ВЦИК:

1. Каменев Лев Борисович. 9 ноября – 21 ноября 1917 г.

Лев Каменев был избран на пост председателя ВЦИК на II Всероссийском съезде Советов, который проходил 7-9 ноября 1917 г. Ранее, в апреле 1917 г. был избран членом ЦК РСДРП.

Первым формальным главой Советского государства Лев Каменев пробыл всего 12 дней, покинув свой пост из-за политических разногласий другими представителями большевистского руководства – он требовал создать коалиционное правительство большевиков с меньшевиками и эсерами.

Расстрелян 25 августа 1936 г. по приговору о деле «Троцкистско-зиновьевского объединённого центра».

2. Свердлов Яков Михайлович. 21 ноября 1917 г. – 16 марта 1919 г.

Пост председателя ВЦИК Яков Свердлов занял по предложению Ленина. До этого он был членом Военно-Революционного Центра, созданного для руководства восстанием, и в этой должности занимался подбором членов Петроградского Военно-Революционного комитета.

Умер 16 марта от испанки.

3. Владимирский Михаил Федорович. 16 марта 1919 — 30 марта 1919

Михаил Владимирский исполнял обязанности Председателя ВЦИК 5 дней после смерти Свердлова. Ранее был членом Московского Военно-революционного комитета, а с ноября 1917 по март 1918 возглавлял Совет районных дум Москвы (высший исполнительный орган города).

Умер 2 апреля 1951 г.

4. Калинин Михаил Иванович. 30 марта 1938 г. – 19 марта 1946 г.

Перед своим избранием на пост председателя ВЦИК РСФСР (был рекомендован Лениным) возглавлял Комиссариат городских хозяйств Союза коммун Северной области и Петроградской трудовой коммуны.

После образования СССР высшим государственным органом стал Центральный исполнительный комитет СССР. Его особенностью было то, что у него не было одного самого главного начальника. Председатели ЦИК СССР, назначаемые от каждой из союзных республик, были равны в своих правах.

Ввиду ограниченности места мы просто перечислим всех председателей ЦИК СССР до 1938 г, когда ЦИК был упразднён:

Калинин Михаил Иванович (30.12.1922 — 12.01.1938) — от РСФСР

Петровский Григорий Иванович (30.12.1922 — 12.01.1938) — от Украинской ССР

Червяков Александр Григорьевич (30.12.1922 — 16.06.1937) — от Белорусской ССР

Стакун Михаил Иосифович (17.06.1937 — 14.11.1937) — от Белорусской ССР

Нариманов Нариман Кербалаи Наджаф оглы (30.12.1922 — 19.03.1925) — от ЗСФСР

Мусабеков Газанфар Махмуд оглы (21.05.1925 — 12.01.1938) — от ЗСФСР

Айтаков Недирбай (21.05.1925 — 21.07.1937) — от Туркменской ССР

Ходжаев Файзулла Губайдуллаевич (21.05.1925 — 17.06.1937) — от Узбекской ССР

Максум (Лутфуллаев) Нусратулло (18.03.1931 — 04.01.1934) — от Таджикской ССР

Рахимбаев Абдулло Рахимбаевич (04.01.1934 — 07.09.1937) — от Таджикской ССР

Состав республик в 1930-е годы был не тот, что на момент распада СССР, поэтому, например, вместо Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР в списке присутствует ЗСФСР (Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика) , а Казахская и Молдавская ССР отсутствуют вовсе. По понятным причинам отсутствуют и прибалтийские республики.

Конституцией СССР 1936 года был учреждён новый высший орган государственной власти – Верховный Совет СССР. Его работой руководил Президиум Верховного Совета СССР. Все законодательные акты, согласно Конституции 1936 г. (а затем и 1977 ) публиковались за подписями Председателя и Секретаря Президиума Верховного Совета СССР.

Таким образом, формальным главой государства становился председатель Президиума Верховного Совета СССР, хотя в Конституции никаких положений о фактических полномочиях, кроме права подписи под законами, для должности председателя Президиума прописано не было. На западе председателя Президиума ВС СССР называли «Президентом».

Первая сессия Верховного Совета СССР состоялась 12 января 1938 года, и председателем президиума на ней был избран Михаил Калинин.

19 марта Михаил Калинин подал прошение об освобождении его от должности. Он болел раком кишечника и умер вскоре после отставки – 3 июня 1946 г.

Стоит отметить, что несмотря на то, что Калинин не был фактическим главой государства, он обладал определёнными полномочиями, и у советских людей сложилась традиция писать письма Калинину для защиты от несправедливых действий местных властей и НКВД. Очень часто он соответствующую помощь оказывал.

5. Шверник Николай Михайлович. 19 марта 1946 — 15 марта 1953

Перед тем, как сменить Калинина на посту председателя Президиума ВС СССР, был первым заместителем председателя Президиума ВС СССР и председателем Президиума ВС РСФСР.

Покинул эту должность вскоре после смерти Сталина. Решением совместного заседания ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР он был переведён в кандидаты в члены Президиума ЦК.

Скончался 24 декабря 1970 г.

6. Ворошилов Климент Ефремович. 15 марта 1953 — 7 мая 1960

До назначения на должность председателя Президиума ВС СССР, был заместителем председателя Совета Министров СССР. Ушёл с этого поста 7 мая 1960 г. по состоянию здоровья. Скончался 2 декабря 1969 г.

7. Брежнев Леонид Ильич. 7 мая 1960 — 15 июля 1964

До назначения на должность председателя Президиума ВС СССР был членом Президиума ЦК КПСС, это место за ним, естественно, сохранилось и после назначения на должность формального главы СССР, т.к. реальных полномочий у ЦК КПСС было больше, чем у Верховного Совета. Таким образом, формальным главой СССР Брежнев стал раньше, чем фактическим.

8. Микоян Анастас Иванович. 15 июля 1964 — 9 декабря 1965 года.

До назначения на эту должность был первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Во время Пленума ЦК КПСС в октябре 1964 г., на котором сместили Хрущёва, пытался его осторожно защищать, указывания на его внешнеполитические заслуги. За это его 9 декабря 1965 г. отправили в отставку как достигшего 70-летнего возраста.

9. Николай Викторович Подгорный. 9 декабря 1965 — 16 июня 1977

Подгорный сменил Микояна, т.к. был лоялен Брежневу. До назначения на должность председателя Президиума ВС СССР был секретарем ЦК КПСС, занимался лёгкой промышленностью.

Окружение Брежнева опасалось, что, воспользовавшись плохим состоянием его здоровья, Подгорный попытается статья генеральным секретарём ЦК КПСС. Для недопущения этого в июне 1977 г. должности генсека и председателя Президиума ВС СССР был совмещены, и обе эти должности занял Брежнев, а Подгорный ушёл в отставку.

10. Брежнев Леонид Ильич. 16 июня 1977 — 10 ноября 1982

Впервые в истории СССР фактический глава государства стал и его формальным главой. Должность председателя Президиума ВС СССР Брежнев занимал до своей смерти, став, таким образом, вторым формальным главой Советского государства (после Якова Свердлова), и первым главой СССР, который умер в этой должности.

11. Кузнецов Василий Васильевич. 10 ноября 1982 года — 16 июня 1983 года

Василий Кузнецов был только и.о. председателя Президиума ВС СССР – он занял её в силу того, что до этого был Первым заместителем председателя Президиума. В 1982 г. ему был 81 год, таким образом, Кузнецов стал самым старым формальным главой не только СССР, но и России во всех её государственных формах. Вернулся на должность первого зампреда, когда Андропов стал совмещать должности генсека ЦК КПСС и председателя Президиума ВС СССР.

12. Андропов Юрий Владимирович. 16 июня 1983 — 9 февраля 1984

Андропов продолжил начатую в 1977 г. традицию, что должности генсека и председателя Президиума ВС СССР совмещаются, и 16 июня был избран на эту должность. Ранее, до мая 1982 г., возглавлял КГБ, а в мае 1982 был избран Секретарём ЦК КПСС, после смерти Брежнева – генеральным секретарём ЦК КПСС.

Андропов занимал этот пост до своей смерти 9 февраля 1984 г.

13. Кузнецов Василий Васильевич. 9 февраля 1984 — 11 апреля 1984

После смерти Андропова и.о. председателя Президиума ВС СССР стал опять Василий Кузнецов, как первый зампред.

14. Константин Устинович Черненко. 11 апреля 1984 — 10 марта 1985

Должность председателя Президиума ВС СССР Черненко получил как генсек ЦК КПСС – при нём традиция совмещения этих должностей продолжилась. До этого он был членом Политбюро ЦК КПСС. Заведовал почтой, адресованной генсеку, составлял предварительные ответы. К заседаниям Политбюро готовил вопросы и подбирал материалы.

Черненко был избран на этот пост уже тяжело больным, поэтому руководил страной меньше года и умер 10 марта 1985 г.

15. Кузнецов Василий Васильевич. 10 марта 1985 — 2 июля 1985

Кузнецов стал третий раз и.о. председателя Президиума ВС СССР по той же причине, что и в предыдущие два раза – т.к. он был первым зампредом.

Умер 5 июня 1990 г.

16. Громыко Андрей Андреевич. 2 июля 1985 — 1 октября 1988

На Громыко прервалась сложившаяся уже традиция, что генсек ЦК КПСС совмещает должности фактического и формального главы государства. До избрания на пост председателя Президиума ВС СССР Громыко 28 лет был министром иностранных дел. По свидетельству Анатолия Добрынина, в беседе с ним на мартовском пленуме ЦК КПСС 1985 года только что избранный генсек Михаил Горбачёв выражал недовольство «консервативным и догматическим подходом Громыко к кардинальным вопросам внешней политики СССР, в частности, на американском направлении».

Поэтому, несмотря на то, что Громыко поддержал выдвижение Горбачёва на пост генсека, Горбачёв после прихода к власти министром иностранных дел сделал Шеварнадзе, а Громыко в качестве компенсации получил церемониальную должность председателя Президиума ВС СССР.

Освобождён от должности 1 октября 1988 г. по своей просьбе по состоянию здоровья.

Умер 2 июля 1989 г.

17. Горбачёв Михаил Сергеевич. 1 октября 1988 – 25 декабря 1991 г.

После отставки Громыко Горбачёв восстановил прерванную традицию совмещения высших должностей в партийной и государственной иерархии.

1 декабря 1988 г. должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР была упразднена изменениями и дополнениями Конституции СССР от 1 декабря 1988 года, вместо неё учреждена должность Председателя Верховного Совета СССР, которую опять же занял Горбачёв.

15 марта 1990 года на третьем внеочередном Съезде народных депутатов СССР Михаил Горбачёв был избран президентом СССР. Эта должность стала новой высшей должностью в СССР и уже де-юре предполагала наличие фактической власти у её обладателя. Преемником Горбачёва на посту председателя ВС СССР стал Анатолий Лукьянов, но он уже не был главой СССР де-юре.

Президентом СССР Горбачёв оставался вплоть до его распада в декабре 1991 г.

Просмотров: 10898

statehistory.ru в ЖЖ:

Репрессии в СССР
Основные
Политические репрессии • Экономические репрессии • Идеологические репрессии
Политические репрессии
Большой террор • Депортации народов • ГУЛаг • Карательная психиатрия
Идеологические репрессии
Религия • Наука • Цензура • Изобразительная цензура
п·о·р

Большой террор — период массовых репрессий и политических преследований в СССР, в 1937—1938^[1]. Название дано по книге американского автора Р. Конквеста «Большой террор» (англ. The Great Terror)^[3]. В постсталинском СССР период репрессий 1937—1938 гг. было принято называть «ежовщиной» по имени народного комиссара внутренних дел Н. И. Ежова.

Массовые репрессии периода «ежовщины» осуществлялись руководством страны на основании «спущенных на места» Николаем Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию т. н. «врагов народа»^[4]. Согласно оперативному приказу от 30 июля 1937 г. № 00447 (п. 2 и 3 ч. II приказа), цифры на утверждение представлялись местными органами согласно имевшейся у них информации об опасности тех или иных лиц. В том числе особо выделялись уголовники. Приказ № 00447 был следствием резолюции Сталина от 2 июля 1937 «Об антисоветских элементах».

В ходе «ежовщины» к арестованным нередко применялись пытки, не подлежавшие обжалованию приговоры к расстрелу часто выносились без судебного разбирательства и немедленно приводились в исполнение (источники см.ниже).

Установлено, что в эти годы по политическим мотивам было приговорено к расстрелу 681 692 человека. Вместе с умершими в этот период в ГУЛАГе, исправительно-трудовых учреждениях и тюрьмах, а также политическими заключёнными, расстрелянными по уголовным статьям, количество жертв за 1937—1938 годы составило около 1 млн человек.^[5]

[править] Предпосылки массовых репрессий 1937—1938 годов

Исследователь Восленский М. С. считает основной причиной террора 1937—1938 годов образование в 1920-е годы в СССР огромного слоя профессиональных чиновников, произошедшее в силу поголовного огосударствления большевиками всех сторон общественной жизни. «Ленинский призыв» 1924 года открыл шлюзы для массового приёма в партию множества расчётливых карьеристов, в глазах которых «старые большевики» всё больше превращались в незаслуженно привилегированный слой и помеху на пути к власти.

К предпосылкам «Большого террора» относят убийство Кирова 1 декабря 1934 г. По мнению тогдашнего руководства СССР, убийца Кирова Николаев Л. В. якобы действовал не по собственной инициативе, а был связан с остатками разгромленных в 1920-е годы внутрипартийных оппозиционеров, которые после своего вытеснения из легального поля якобы перешли к прямо террористическим методам (в настоящее время всё чаще начинает звучать версия «бытового» мотива убийства в порядке ревности и мести за своё увольнение; судя по своим дневникам, Леонид Николаев находился под влиянием советской литературы, прославлявшей революционный террор в царской России, и высказывал недовольство «бюрократическим перерождением» большевистской партии в 1920-е годы).

Идеологической основой для Большой Чистки 1937—1938 годов послужила разработанная Сталиным доктрина «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма», впервые высказанная им на пленуме ЦК ВКП(б) 9 июля 1928 года. После XX съезда КПСС эта доктрина была отвергнута руководством СССР, а доминирующей версией в деле об убийстве Кирова стал «след Сталина».

В остальном же террор опирался на уже сложившиеся ранее механизмы. Внесудебные «тройки» и «ревтрибуналы» широко применялись коммунистами во время Гражданской войны, а «образцом» для «московских процессов» стали показательные процессы 1922 года над эсерами и меньшевиками.

1 декабря 1934 г. ЦИК СССР приняли постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» следующего содержания:

При расследовании дела об убийстве Кирова Сталин приказал разра­батывать «зиновьевский след», обвинив в убийстве Кирова Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Ка­менева и их сторонников. Через несколько дней начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции, а 16 декабря были арестованы сами Каменев и Зиновьев. 28-29 декабря 14 чело­век, непосредственно обвинённых в организации убийства, были приговорены к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьев­ской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии — «под­польной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «Ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других» были осуждены 77 человек. 16 января были осуждены 19 обвиняемых по де­лу так называемого «Московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым. Принято считать, что все эти дела были грубо сфабрикова­ны.^[6]

О. Г. Шатуновская в письме А. Н. Яковлеву утверждает, что «в личном архиве Сталина при нашем расследовании был обнаружен собственноручно составленный список двух сфабрикованных им „троцкистско-зиновьевских террористических центров“ — Ленинградского и Московского».^[7]

В течение нескольких последовавших лет Сталин использо­вал убийство Кирова как повод для окончательной расправы с бывшими политическими противниками, возглавлявшими различные оп­позиционные течения в партии в 1920-е годы или принимавшими в них участие. Все они были уничтожены по обвинениям в террористической деятельности.

В за­крытом письме ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с зло­дейским убийством тов. Кирова», подготовленном и разосланном на места в январе 1935, помимо предъявления Каменеву и Зиновьеву повторных обвинений в руководстве «Ленинградским» и «Московским центрами», которые являлись «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации», Сталин напоминал и об иных «антипартийных группировках», существовавших в истории ВКП(б) — «троцкистах», «демократических централистах», «рабочей оппозиции», «пра­вых уклонистах» и др. Это письмо на местах следовало рассматривать как прямое указание к действию.^[6]

26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозицио­неров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. Так, например, 17 января 1935 г. Политбю­ро ЦК КПУ поставило вопрос о необходимости перевода бывших активных троцкистов и зи­новьевцев из крупных промышленных центров республики и о подготовке материалов на исключённых из партии, в том числе за при­надлежность к «троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку».^[8]Всего в январе-феврале 1935 в Ленинграде были арестованы 843 «зиновьевца».^[9]

По плану Управления НКВД по Ленинградской области (циркуляр от 27.02.1935 «о выселении контрреволюционного элемента из Ленинграда и пригородных районов в отдалённые районы страны») в течение одного месяца выселению из Ленинграда подлежали 5 тысяч семей бывших дворян и т. п. «бывших людей». С 28 февраля по 27 марта 1935 г. были отправлены в ссылку 11 072 человек (4 833 глав и 6 239 членов семей), в том числе: бывших князей — 67, графов — 44, баронов — 106, бывших офицеров императорской и белой армий — 1177, священнослужителей — 218. С 1.04.1935 г. началась новая операция, в ходе которой к 25 апреля было выселено ещё 5 100 семей (22 511 человек). Позднее до 15.06.1935 за пределы Ленинграда, погранзоны и 100 км режимной местности дополнительно было выслано свыше 8 тысяч человек.^[10]

В марте-апреле 1935 г. Особое совещание при НКВД СССР осудило ряд известных партийных деятелей (А. Г. Шляпников и др.), поддержавших в 1921 г. во время дискуссии по материалам X съезда партии платформу «рабочей оппозиции», по сфальсифицированному делу о создании «контрреволюционной организации — группы „рабочей оппозиции“».

В январе-апреле 1935 г. органы НКВД «раскрыли» так называемое «крем­лёвское дело», в рамках которого была арестована группа служащих правительственных учреждений в Кремле по обвинению в создании террористической группы, готовившей покушения на руководителей государст­ва. В связи с этим делом 3 марта 1935 г. был снят с поста секретаря ЦИК СССР Авель Енукидзе. Его сменил бывший прокурор СССР И. А. Акулов, которого, в свою очередь, сменил первый заместитель А. Я. Вышинский.^[8]

В 1935 году глава НКВД Генрих Ягода и прокурор СССР Андрей Вышинский докладывали о создании внесудебных «троек» для нарушителей паспортного режима: «В целях быстрейшей очистки городов, подпадающих под действие ст. 10 закона о паспортах, от уголовных и деклассированных элементов, а также злостных нарушителей Положения о паспортах, Наркомвнудел и Прокуратура Союза ССР 10 января 1935 г. дали распоряжение об образовании на местах специальных троек для разрешения дел указанной категории. Это мероприятие диктовалось тем, что число задержанных лиц по указанным делам было очень значительным, и рассмотрение этих дел в Москве в Особом Совещании приводило к чрезмерной затяжке рассмотрения этих дел и к перегрузке мест предварительного заключения».^[11]

Эти так называемые «милицейские тройки» были образованы приказом НКВД СССР № 00192 27 мая 1935 г. Данным приказом обращалось внимание на абсолютную недопустимость производства массовых операций при «изъятии» уголовного и деклассированного элемента. При вынесении решений «тройкам» НКВД предлагалось руководствоваться правами, предусмотренными Положением об Особом совещании при НКВД СССР. Участие прокурора в заседании «тройки» было обязательно. Протоколы «троек» направлялись начальнику Главного управления рабоче-крестьянской милиции для представления их на Особое совещание НКВД СССР.^[12]

[править] Московские процессы

В период 1936—1938 состоялись три больших открытых процесса над бывшими высшими функционерами компартии, которые были в 20-е годы связаны с троцкисткской или правой оппозицией. За рубежом их назвали «Московскими процессами» (англ. «Moscow Trials»).

Обвиняемым, которых судила Военная коллегия Верховного суда СССР, вменялось в вину сотрудничество с западными разведками с целью убийства Сталина и других советских лидеров, роспуска СССР и восстановления капитализма, а также организация вредительства в разных отраслях экономики с той же целью.

• Первый Московский процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского Террористического Центра» состоялся в августе 1936. Основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова и заговор с целью убийства Сталина.
• Второй процесс (дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра») в январе 1937 прошёл над 17 менее крупными функционерами, такими как Карл Радек, Юрий Пятаков и Григорий Сокольников. 13 человек расстреляны, остальные приговорены к длительным срокам заключения.
• Третий процесс в марте 1938 состоялся над 21 членами так называемого «Право-троцкистского блока». Главным обвиняемым являлся Николай Бухарин, бывший глава Коминтерна, также бывший председатель Совнаркома Алексей Рыков, Христиан Раковский, Николай Крестинский и Генрих Ягода — организатор первого московского процесса. Все обвиняемые, кроме трёх, казнены.

Все оставшиеся в живых подсудимые были расстреляны в сентябре 1941 года или убиты в тюрьмах (Радек и Сокольников).

Ряд про-советских зарубежных обозревателей в то время считали, что вина осуждённых доказана. Все осуждённые дали признательные показания, суд был открытым, отсутствовали явные свидетельства пыток или накачивания наркотиками. Немецкий писатель Леон Фейхтвангер, присутствовавший на Втором московском процессе, писал:

Людей, стоявших перед судом, ни в коем случае нельзя было считать замученными, отчаявшимися существами. Сами обвиняемые представляли собой холеных, хорошо одетых мужчин с непринуждёнными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты… По общему виду это походило больше на дискуссию… которую ведут в тоне беседы образованные люди. Создавалось впечатление, будто обвиняемые, прокурор и судьи увлечены одинаковым, я чуть было не сказал спортивным, интересом выяснить с максимальной степенью точности всё происшедшее. Если бы этот суд поручили инсценировать режиссёру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет, немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности…

Позднее стала преобладающей точка зрения, что обвиняемые подвергались психологическому давлению и признательные показания были вырваны силой. Показателен эпизод, когда на Третьем московском процессе Крестинский вступил в пререкания с Вышинским, а на следующий день сам взял слово и признал свою вину.

В мае 1937 сторонники Троцкого основали в США комиссию Дьюи, обратившую внимание на ряд несостыковок. Так, на первом московском процессе подсудимый Гольцман «признался», что в 1932 году якобы встречался с сыном Троцкого, Львом Седовым, в гостинице «Бристоль» в Копенгагене. На самом же деле эта гостиница была закрыта в связи со сносом ещё в 1917 году, а секретарь чекиста Молчанова перепутал её с другой гостиницей в Осло; кроме того, сам Лев Седов в этот день сдавал экзамены в Берлине.

Скандалом сопровождался и второй процесс. Георгий Пятаков дал на нём показания, что в декабре 1935 он летал в Осло для «получения террористических инструкций» от Троцкого. Комиссия утверждала, что, по показаниям персонала аэродрома, в этот день никакие иностранные самолёты на нём не приземлялись. Другой обвиняемый, Иван Смирнов, признался в том, что принял участие в убийстве Сергея Кирова в декабре 1934, хотя в это время уже год находился в тюрьме.

Комиссия Дьюи составила 422 страничную книгу «Невиновны», утверждавшую, что осуждённые были невиновны, а Троцкий не вступал ни в какие соглашения с иностранными державами, никогда не рекомендовал, не планировал и не пытался восстановить капитализм в СССР.

Впоследствии все подсудимые, кроме Ягоды, были реабилитированы.

[править] Репрессии в армии

Одним из первых репрессированных военных стал Гай Г. Д., в 1935 году арестованный за то, что в частном разговоре спьяну сказал, что «надо убрать Сталина, всё равно его уберут». Вскоре он был арестован НКВД и осуждён на 5 лет лагерей, однако при пересылке в Ярославскую тюрьму 22 октября 1935 году бежал^[13]. Для его поимки НКВД мобилизовало до нескольких тысяч чекистов, комсомольцев и колхозников для создания сплошного кольца радиусом 100 километров; через два дня Гай был пойман.

В июне 1937 также состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского, т. н. «Дело антисоветской троцкистской военной организации». Обвиняемым вменялось планирование военного переворота 15 мая 1937.

Обвиняемые по «делу Тухачевского»

• 

  Якир И. Э., расстрелян 12 июня 1937 года. В историю вошла резолюция Сталина на прошении о помиловании: «подлец и проститутка».

Настороженное отношение Сталина к военным уходило своими корнями ещё во времена Гражданской войны, когда главой Красной Армии был его заклятый враг Троцкий. Тесная работа с Троцким заставляла направленных в армию старых большевиков зачастую относиться к нему с большей симпатией и принимать его взгляды. Хотя Троцкий ещё в январе 1925 года был смещён с постов наркомвоенмора и предреввоенсовета, на 1937 год практически всех высших командиров Красной Армии можно было считать «выдвиженцами Троцкого» уже в силу того, что соответствующие приказы о назначениях подписывались Троцким в его бытность наркомом.

Большевики хорошо знали историю Французской революции, и уже с начала 1920-х годов в их среде широко распространились опасения грядущего в СССР «бонапартистского» военного переворота. Наиболее реальными эти опасения были в декабре 1923 — январе 1924 годов, когда один из ближайших сторонников Троцкого, начальник ПУР Антонов-Овсеенко в своём письме ЦК прямым текстом пообещал «призвать к порядку зарвавшихся вождей».

Хотя к 1937 году Троцкий уже давно был не только лишён всех постов и исключён из партии, но и изгнан из СССР, Сталин продолжал воспринимать высокопоставленных военных, как потенциальных противников. Ситуация усугублялась конфликтом между Тухачевским и одним из ближайших соратников Сталина, Ворошиловым К. Е. Хотя Ворошилов ещё со времён Гражданской войны проявлял полную некомпетентность как военачальник, и в 1940 году по итогам советско-финской войны был снят с поста наркома обороны самим же Сталиным, в 1937 году Сталин ещё широко его поддерживал.

Наступление Сталина на военных сопровождалось рядом «отвлекающих манёвров». 21 ноября 1935 года впервые в СССР было введено звание «Маршал Советского Союза», присвоенное пяти высшим военачальникам. Во время чистки из этих пяти человек двое были расстреляны, а один погиб от пыток во время допросов.

Кроме того, Сталин предложил судить Тухачевского с подельниками самим же военным. В состав Специального судебного присутствия, приговорившего обвиняемых к смертной казни, входило девять человек; из них пятеро (Блюхер, Белов, Дыбенко, Алкснис, Каширин, Горячев) сами были вскоре репрессированы и расстреляны (Блюхер умер в Лефортовской тюрьме от пыток в конце ноября 1938 года).

«Судьи Тухачевского»

• 

• 

  Блюхер В. К., погиб от пыток во время допросов 9 ноября 1938

• 

• 

  Алкснис Я. И. расстрелян 29 июля 1938 года по обвинению в создании «латышской фашистской организации в РККА»

• 

Ещё одним способом сохранить управляемость армией на период её чисток стало восстановление 10 мая 1937 года института политкомиссаров, разработанного во время Гражданской войны Троцким, и упразднённого в 1925 году под давлением нового наркомвоенмора Фрунзе М. В.

[править] Чистка внутри НКВД

«Люди Ежова»:

Помимо бывших кулаков, бывших оппозиционеров, и высокопоставленных военных, жертвами чисток стали и сами сотрудники НКВД. Показательно дело помощника начальника УНКВД по Иркутской области Кульвеца Б. П., который «вскрыл» в Бодайбинском районе Иркутской области «агентов» не только немецкой, но даже финской и чехословацкой разведок, и репрессировал всех поголовно лиц китайской национальности, которых он только смог обнаружить. В свою очередь, сам Кульвец был осуждён в мае 1941 года с формулировкой «бывший эсер и белогвардейский прислужник, японский шпион и диверсант, харбинский прихвостень, готовивший убийство руководства Иркутской области, взрывы на Транссибирской магистрали с целью отторжения Дальнего Востока в пользу Японии».

В ходе террора были последовательно расстреляны наркомы внутренних дел Ягода и Ежов, два начальника охраны Сталина, Паукер и Дагин. В общей сложности Ежов репрессировал 2273 чекиста (в это число входят не только расстрелы), а Берия — ещё 937. Особенно жёсткой стала чистка самых высокопоставленных чекистов; из 37 человек, имевших звание комиссара госбезопасности на 1935 год, к концу террора осталось в живых лишь двое.

Чистка внутри НКВД сопровождалась рядом скандалов; в частности, инициировавший чистки в Азовско-Черноморском крае и на Дальнем Востоке Люшков Г. С., не дожидаясь собственного ареста, в 1938 году бежал в Японию. Наркомвнудел Украинской ССР Успенский А. И. в том же году имитировал самоубийство и бежал в Воронеж.

Исследователь Наумов Л. А. обращает внимание не резкие перекосы состава НКВД перед началом террора; в частности, на 1 июля 1934 года в НКВД насчитывалось непропорционально много, 31,25 %, бывших членов небольшевистских партий. К концу чисток состав органов НКВД резко изменился, львиную долю сотрудников начала составлять молодёжь, пришедшая по ленинскому призыву.

В своей работе «Сталин и НКВД» Леонид Наумов проводит подробный анализ способов парадоксального самоистребления НКВД. Широко практиковались перемещения высокопоставленных чекистов из одного региона СССР в другой (например, Балицкий В. А. переводился с Украины на Дальний Восток), кроме того, дополнительным стимулом для чисток стала возможность выдвинуться, уничтожив, в том числе и физически, собственных начальников. Ещё одним методом разрушения местных чекистских «кланов» стали визиты членов Политбюро, лично курировавших чистки на местах (в частности, Жданов А. А. «чистил» Башкирию, а Каганович Л. М. — даже четыре области и, кроме того, железные дороги).

«Люди Берии»:

[править] Массовый террор

[править] Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б)

Установка на начало чистки была дана на пленуме ЦК ВКП(б) 23 февраля — 3 марта 1937 года. На этом пленуме со своим докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» выступил Сталин И. В., повторивший свою доктрину об «обострении классовой борьбы по мере строительства социализма».

На пленуме были заслушаны обвинения в адрес Бухарина Н. И. в подпольном сколачивании «право-левой» оппозиции, которая якобы должна была объединить как бывшие левые оппозиции (троцкисты Пятаков Г. Л., Карл Радек, зиновьевцы Каменев Л. Б., Сокольников Г. Я. и др.), так и бывших «правых уклонистов» (Бухарин Н. И., Рыков А. И., Угланов Н. А.). В распоряжении НКВД оказалась запись тайных переговоров Бухарина с Каменевым о создании подобной «право-левой» (в сталинской терминологии — «троцкистско-бухаринской») объединённой оппозиции. Кроме того, согласно докладу Ежова Н. И., Бухарин и Рыков якобы прямо планировали террор против Сталина.

Рассмотрев «дело Бухарина-Рыкова», пленум обвинил в первую очередь Бухарина в «двурушничестве» (тайном ведении оппозиционной деятельности), несмотря на публичные «признания ошибок». Заявления Бухарина о том, что данные о его якобы террористической деятельности являются клеветой, а соответствующие показания выколочены следователями НКВД, были объявлены очернением советского строя; объявленная Бухариным в знак протеста голодовка была объявлена «троцкистским методом». По итогам пленума Бухарин был исключён из партии, его дело передано в НКВД.

В ходе террора из 72 лиц, выступавших на этом пленуме, 52 были расстреляны^[14]:

Агранов Я. С. расстрелян 1 августа 1938 года. Акулов И. А. расстрелян 30 октября 1937 года. Андреев А. А. пережил чистку Антипов Н. К. расстрелян 28 июля 1938 года Багиров, М. Д. пережил чистку, расстрелян 26 апреля 1956 года Балицкий В. А. расстрелян 27 ноября 1937 года Берия Л. П. пережил чистку, расстрелян 23 декабря 1953 года Богушевский В. С. расстрелян 31 марта 1939 года Бухарин Н. И. расстрелян 15 марта 1938 года Быкин (Беркович) Яков Борисович расстрелян 10 февраля 1938 года Вегер Е. И. расстрелян 27 ноября 1937 года Ворошилов К. Е. пережил чистку Вышинский А. Я. пережил чистку. До XX съезда КПСС не дожил. Гамарник Я. Б. застрелился в ожидании ареста 31 мая 1937 года Гуревич А. И. расстрелян 30 октября 1937 года Евдокимов Е. Г. расстрелян 2 февраля 1940 года Ежов Н. И. расстрелян 4 февраля 1940 года Жданов А. А. пережил чистку, умер в 1948 году. Смерть Жданова стала одним из предлогов для «дела врачей». Жуков И. П. расстрелян 30 октября 1937 года Завенягин А. П. пережил чистку Заковский Л. М. (Штубис Г. Э.) расстрелян 29 августа 1938 года Икрамов А. И. расстрелян 15 марта 1938 года Кабаков И. Д. расстрелян 30 октября 1937 года Каганович Л. М. пережил чистку, умер в 1991 году, не дожив полутора месяцев до распада СССР Калинин М. И. пережил чистку Калманович М. И. расстрелян 27 ноября 1937 года Калыгина А. С. расстреляна 27 ноября 1937 года Каминский Г. Н. расстрелян 10 февраля 1938 года Косарев А. В. расстрелян 23 февраля 1939 года Косиор С. В. расстрелян 26 февраля 1939 года Криницкий А. И. расстрелян 30 октября 1937 года Крупская Н. К. умерла 27 февраля 1939 года Кудрявцев С. А. расстрелян 25 апреля 1938 года Левченко Н. И. расстрелян 25 февраля 1938 года Литвинов М. М. (Валлах М. М.) пережил чистку, умер 31 декабря 1951 года при подозрительных обстоятельствах Любимов И. Е. расстрелян 27 ноября 1937 года Любченко П. П. застрелился в ожидании ареста 29 августа 1937 года Макаров, Иван Гаврилович пережил чистку Маленков Г. М. пережил чистку Межлаук В. И. расстрелян 29 июля 1938 года Мехлис Л. З. пережил чистку Микоян А. И. пережил чистку Мирзоян Л. И. расстрелян 26 февраля 1939 года Миронов (Каган) Л. Г. расстрелян 29 августа 1938 года Михайлов (Кацелененбоген) М. Е. расстрелян 1 августа 1938 года Молотов (Скрябин) В. М. пережил чистку Оболенский В. В. (Осинский Н.) 1 сентября 1938 года Пахомов Н. Н. расстрелян 19 августа 1938 года Полонский В. И. расстрелян 30 октября 1937 года Попов Н. И. расстрелян 10 февраля 1937 года Попок Я. А. расстрелян 28 июля 1938 года Постышев П. П. расстрелян 26 февраля 1939 года Прамнек Э. К. расстрелян 29 июля 1938 года Разумов М. О. (Арханцев А. И.) расстрелян 30 октября 1937 года Реденс С. Ф. расстрелян 12 февраля 1940 года Рухимович М. Л. расстрелян 29 июля 1938 года Рыков А. И. расстрелян 15 марта 1938 года Рындин К. В. расстрелян 10 февраля 1938 года Саркисов С. А. расстрелян 1 сентября 1937 года Стецкий А. И. расстрелян 1 августа 1938 года Угаров А. И. расстрелян 25 февраля 1939 года Хатаевич М. М. расстрелян 30 октября 1937 года Хрущёв Н. С. пережил чистку Чубарь В. Я. расстрелян 26 февраля 1939 года Шверник Н. М. пережил чистку Шеболдаев Б. П. расстрелян 30 октября 1937 года Шкирятов М. Ф. пережил чистку Эйхе Р. И. расстрелян 4 февраля 1940 года Ягода Г. Г. расстрелян 15 марта 1938 года Яковлев (Эпштейн) Я. А. расстрелян 29 июля 1938 года Ярославский Е. М. (Губельман М. И.) пережил чистку

Из выступления на пленуме Сталина И. В. Злодейское убийство т. Кирова было первым серьёзным предупреждением, говорящим о том, что враги народа будут двурушничать и, двурушничая, будут маскироваться под большевика, под партийца, для того, чтобы втереться в доверие и открыть себе доступ в наши организации…Нынешние вредители и диверсанты, троцкисты,— это большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане, стало быть, люди формально не чужие. Если старые вредители шли против наших людей, то новые вредители, наоборот, лебезят перед нашими людьми, восхваляют наших людей, подхалимничают перед ними для того, чтобы втереться в доверие. Разница, как видите, существенная….В чем же в таком случае состоит сила современных вредителей, троцкистов? Их сила состоит в партийном билете, в обладании партийным билетом. Их сила состоит в том, что партийный билет дает им политическое доверие и открывает им доступ во все наши учреждения и организации. Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями советской власти, они обманывали наших людей политически, злоупотребляли доверием, вредили втихомолку и открывали наши государственные секреты… … я боюсь, что в речах некоторых товарищей скользила мысль о том, что: давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шёл по одной улице с каким-либо троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с троцкистом обедал. Давай теперь бить направо и налево. Это не выйдет, это не годится. Среди бывших троцкистов у нас имеются замечательные люди, вы это знаете, хорошие работники который случайно попали к троцкистам, потом порвали с ними и работают, как настоящие большевики, которым завидовать можно. Одним из таких был т. Дзержинский. (Голос с места. Кто?) Тов. Дзержинский, вы его знали. Поэтому, громя троцкистские гнёзда, вы должны оглядываться, видеть кругом, дорогие товарищи, и бить с разбором, не придираясь к людям, не придираясь к отдельным товарищам, которые когда-то, повторяю, случайно по одной улице с троцкистом проходили. Из выступления на пленуме Хрущёва Н. С. … в Московской партийной организации врагам рабочего класса, этим предателям, убийцам, троцкистам удалось также вести свою гнусную контрреволюционную работу, а отдельным из них даже пробраться в руководящие органы Московской партийной организации. У нас оказался враг троцкист — бандит Фурер, который, покончил жизнь самоубийством, потому что он чувствовал, что к нему потянулись нити, что он был бы разоблачен как враг. Желая скрыть следы своей преступной работы и этим самым облегчить врагам борьбу с нашей партией, он всячески запутывал эти нити, покончив даже жизнь самоубийством…мы всё же допустили ротозейство, не подняли должной большевистской бдительности. Пользуясь этим, пользуясь тем, что мы иногда только болтали о бдительности, наши враги в то же время сами подпевали нам о бдительности и в то же время вели свою гнусную контрреволюционную работу, расставляли свои силы по важнейшим предприятиям, имеющим большое значение для нашей обороны. Они расставляли свои силы на более уязвимых хозяйственных участках. Поэтому наиболее засоренным оказался такой участок, каким является Мосэнерго. Там оказалось большое количество троцкистов, там оказался главный инженер Мосэнерго, который хотя и был беспартийным, но пользовался большим доверием, оказался немецким шпионом. Сильно засорена была там и партийная организация. Секретарь партийной организации Мосэнерго Катель оказался также троцкистом, который покрывал работу троцкистской группы, орудовавшей в Мосэнерго, и тем облегчал им эту гнусную троцкистскую работу. На заводе № 22, авиационный завод, важнейший завод, особый завод, его значение в обороне нашей страны колоссально. Там большая группа троцкистов оказалась. Во главе завода стоял директор завода троцкист Марголин. Завод № 1, тоже авиационный завод. В Госбанке орудовала троцкистская организация во главе с Аркусом и другими, которые занимались гнусной контрреволюционной работой, разворовывали деньги для ведения контрреволюционной работы шайки бандитов, орудовавшей против нашей партии. Из выступления на пленуме Агранова Я. С. Тов. Ежов в своем ярком и обстоятельном докладе дал верную и ясную характеристику состояния и работы органов государственной безопасности, с предельной ясностью вскрыл причины провала органов государственной безопасности в деле борьбы с заговором японо-немецко-троцкистских агентов. Надо со всей определённостью признать, что с раскрытием этого заговора органы государственной безопасности опоздали, по крайней мере, на 4 года. Я должен, товарищи, со всей большевистской прямотой и откровенностью признать, что этот заговор буржуазных реставраторов и фашистских агентов я проглядел. Я должен заявить, что очень остро чувствую всю тяжесть своей ответственности перед ЦК нашей партии и советским правительством за позорный провал наших органов в деле борьбы со злейшими врагами коммунизма, за все те безобразия в работе наших органов, о которых говорил в своем докладе т. Ежов. Совершенно бесспорно, что если бы органы государственной безопасности проявили необходимую большевистскую и чекистскую бдительность и волю к борьбе с врагами советского строя; если бы они с необходимой остротой реагировали на сигналы агентуры о существовании троцкистского центра, организующего террористические покушения против руководителей нашей партии и правительства,— то заговор троцкистских мерзавцев был бы давно и полностью раскрыт и ликвидирован и гнусное убийство т. Кирова было бы предотвращено. Из выступления на пленуме Гамарника Я. Б. Товарищи, всё, сказанное т. Сталиным в его докладе о недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников в партийных организациях, целиком и полностью относится и к армейским партийным организациям….Товарищи, у нас сейчас, как докладывал т. Ворошилов, осталось в армии (то, что нам известно), осталось немного людей в командном и в политическом составе, которые в прошлом принадлежали к различным антипартийным группировкам. Но все эти факты говорят, товарищи, о том, что своевременной и достаточной бдительности целый ряд армейских партийных организаций не проявили. Многие из наших партийных организаций оказались слепыми и мало бдительными…

[править] Начало массового террора

В июне 1937 года Троцкий Л. Д., на тот момент находившийся в изгнании в Мексике, направил в ВЦИК СССР телеграмму, в которой писал, что «Политика Сталина ведёт к окончательному как внутреннему, так и внешнему поражению. Единственным спасением является поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов. На этом пути я предлагаю полную поддержку». Телеграмма была переслана Сталину, наложившему на неё резолюцию: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера!»^[15].

28 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло следующее решение: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».[2]

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик следующую телеграмму:

Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но всё же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке.

Телеграмма была подписана Сталиным.

16 июля 1937 г. состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждение вопросов проведения предстоящей операции. Имеются свидетельства отдельных его участников в следственных делах на наркома Н. И. Ежова и его заместителя М. П. Фриновского — показания С. Н. Миронова (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю), А. И. Успенского (нарком внутренних дел УССР), и Н. В. Кондакова (нарком внутренних дел Армянской ССР) и других. С. Н. Миронов показывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие её прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 33), то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР. С. Н. Миронов в заявлении на имя Л. П. Берия писал: «… в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному и городскому активу… рискованны, так как наряду с действительными членами контрреволюционной организации, они очень неубедительно показывают на причастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: „А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберётесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил“. При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно „с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия“» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 35-36). Бывший нарком внутренних дел Армении Н. В. Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А. М. Ершова показывал: «Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 4 Л 207). «Начальники управлений, — показывал А. И. Успенский, — стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве „Бей, громи без разбора“ Ежов прямо заявил, — продолжал он, — что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 3 Л 410). На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80 летними стариками, Ежов отвечал «Если держится на ногах — стреляй» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое On 6 Д 3 Л 410).^[16]

[править] Репрессии по «кулацкой линии»

31 июля 1937 приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был одобрен Политбюро ЦК ВКП (б) (одновременно было принято решение о расширении системы лагерей ГУЛАГа)^[17] и подписан Ежовым.^[18]

В нём говорилось:

Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпосёлков. Осело много, в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооружённых выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, муссаватистов, иттихадистов и др.), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т. п. Часть перечисленных выше элементов, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства. Кроме того, в деревне и городе до сих пор еще гнездятся значительные кадры уголовных преступников — скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей и др. отбывавших наказание, бежавших из мест заключения и скрывающихся от репрессий. Недостаточность борьбы с этими уголовными контингентами создала для них условия безнаказанности, способствующие их преступной деятельности. Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности. Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства… 1. КОНТИНГЕНТЫ, ПОДЛЕЖАЩИЕ РЕПРЕССИИ. 1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность. 2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпосёлков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность. 3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность. 4. Члены антисоветских партий (эсеры, грузмеки, муссаватисты, иттихадисты и дашнаки), бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность. 5. Изобличённые следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований. Репрессированию подлежат также элементы этой категории, содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены. 6. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых посёлках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу. 7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой. Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела ещё судебными органами не рассмотрены. 8. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпосёлках и ведущие в них преступную деятельность. 9. Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве. II. О МЕРАХ НАКАЗАНИЯ РЕПРЕССИРУЕМЫМ И КОЛИЧЕСТВЕ ПОДЛЕЖАЩИХ РЕПРЕССИИ. 1. Все репрессируемые кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы разбиваются на две категории: а) к первой категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках — РАССТРЕЛУ. б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но всё же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.

Всего только в рамках «кулацкой операции» было осуждено тройками 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек.

[править] Механизм террора

Тройки рассматривали дела в отсутствие обвиняемых, десятки дел на каждом заседании. По воспоминаниям бывшего чекиста М. П. Шрейдера, проработавшего на руководящих должностях в системе НКВД до 1938 г. и затем арестованного, порядок работы «тройки» по Ивановской области был следующий: составлялась повестка, или так называемый «альбом», на каждой странице которого значились имя, отчество, фамилия, год рождения и совершенное «преступление» арестованного. После чего начальник областного управления НКВД красным карандашом писал на каждой странице большую букву «Р» и расписывался, что означало «расстрел». В тот же вечер или ночью приговор приводился в исполнение. Обычно на следующий день страницы «альбома-повестки» подписывали другие члены тройки.[3]

Протоколы заседания тройки направлялись начальникам оперативных групп НКВД для приведения приговоров в исполнение. Приказ устанавливал, что приговоры по «первой категории» приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников областных управлений и отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение.

Часть репрессий проводилась в отношении лиц, уже осуждённых, и находившихся в лагерях. Для них выделялись лимиты «первой категории», и также образовывались тройки.

Для того, чтобы выполнить и перевыполнить установленные планы по репрессиям органы НКВД арестовывали и передавали на рассмотрение троек дела людей самых разных профессий и социального происхождения.

Начальники УНКВД, получив развёрстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни и тысячи человек. А так как всем этим арестам надо было придать какую-то видимость законности, то сотрудники НКВД стали выдумывать повсеместно всякого рода повстанческие, право-троцкистские, шпионско-террористические, диверсионно-вредительские и тому подобные организации, «центры», «блоки» и просто группы.

По материалам следственных дел того времени почти во всех краях, областях и республиках существовали широко разветвлённые «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские» организации и центры и, как правило, эти «организации» или «центры» возглавляли первые секретари обкомов, крайкомов или ЦК компартий союзных республик.

Так, в бывшей Западной области руководителем «контрреволюционной организации правых» был первый секретарь обкома И. П. Румянцев, в Татарии «руководителем правотроцкистского националистического блока» являлся бывший первый секретарь обкома А. К. Лепа, руководителем «антисоветской террористической организации правых» в Челябинской области был первый секретарь обкома К. В. Рындин, и т. д.

[править] Террор в действии

В Западно-Сибирском крае ещё в мае 1937 г. началась фабрикация дела гигантского «эсеро-монархического» вооружённого заговора, якобы организованного в Западной Сибири эмиссарами РОВСа и японской разведкой. Вооружённой опорой заговора якобы должны были стать раскулаченные-спецпоселенцы и ссыльные из «бывших».

В 1939 г. арестованный начальник Ужурского районного отдела Управления НКВД по Красноярскому краю А.Григорьев писал (орфография сохранена)^[19]:

управление НКВД — КК — возглавляемое Гречухиным и их непосредственными помощниками — Лебедевым, Булачевым, Хвастовским, Кувеневым и др. узнали, что в Новосибирске вскрыта и ликвидирована большая так называемая «Ровсовская организация» имеющая у себя повстанческие штабы и полки, численность которых доходит до чрезмерных цифр. А в Красноярске нет. Так вышепоименованное командование через н-ков оперсекторов НКВД — Хмарина, Орлова, Плоткина и Якубсона решили создать эту «Ровсовскую организацию», расчленив таковую: в Канске штаб и полк, в Ачинске штаб и полк, в Красноярске связывающий штаб с выходом на главный штаб повстанческой организации в гор. Новосибирске. Для руководящего состава и командиров штабов и полков — решили подбирать контингент исключительно из бывш.офицерства фельдфебелей, дворян, графов, а полки формировать из беглого кулачества, кулаков и спецпереселенцев. Таким образом схема — особенно Булачевым и Хвостовским, для создания такой организации была готова… …При этом должен отметить, что на всех без исключения членов Ровсовской организации, протоколы допросов составлялись заранее, руководством «корректировались», после этого если не н-ки отделений, то передовали готовые протоколы допросов сержантам или их практикантам, которых проинструктировали чтобы составленные за ранее протоколы допросов и скорректированные начальством их сожали с обвиняемыми, почти не зачитывая протокола допроса заставляли подписывать протокол, применяя к ним конвейерную систему держали на выстайке, несколько дней не давали спать и есть, а когда подпишет, считают, что его «раскололи», таким образом был изъято около 1800 человек Ровсвовской организации, которые в большинстве подвергнуты к ВМР.

В конце июля 1937 г. опербригада работника секретно-политического отдела УНКВД ЗСК П. И. Молостова, в значительной степени составленная из курсантов межкраевой школы НКВД, ходила по предприятиям и стройкам Новосибирска, выясняя у администрации наличие «антисоветского элемента» — без всяких протоколов, ограничиваясь записями вроде «антисоветски настроен», «кулак» и т. д. Затем сотрудники НКВД ночью оцепили огромную площадку строительства оперного театра и в течение трёх дней арестовали до 200 строителей. Один из сотрудников НКВД, проводивший операцию в Прокопьевске, позднее показал: «Ночью к зданию городского отдела были подогнаны около 15 грузовых автомашин с вооруженной охраной. По указанию Дымнова мы выехали на посёлок Южный, где в основном жили спецпоселенцы, и… подвергли аресту всех мужчин. Ордеров на арест у нас не было… брали всех подряд, кто окажется дома… В этот раз было арестовано свыше 200 человек… Руководством городского отдела, видимо, с участием Дымнова, был составлен список всех арестованных, которых вписали в заранее заготовленную схему повстанческой организации…». Всего до 15 марта 1938 г. было осуждено 24.383 «ровсовца», из них 21.129 человек были расстреляны.^[20]

В Новосибирской области были «вскрыты» «Сибирский комитет ПОВ», «Новосибирская троцкистская организация в РККА», «Новосибирский троцкистский террористический центр», «Новосибирская фашистская национал-социалистическая партия Германии», «Новосибирская латышская национал-социалистическая фашистская организация» и ещё других 33 «антисоветских» организации и группы.

НКВД Таджикской ССР якобы вскрыл контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию. Связи её выходили на право-троцкистский центр, Иран, Афганистан, Японию, Англию и Германию и контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию Узбекской ССР.

В руководстве этой организации состояли 4 бывших секретаря ЦК КП(б) Таджикистана, 2 бывших председателя СНК, 2 бывших председателя ЦИК республики, 12 наркомов и 1 руководитель республиканских организаций, почти все зав. отделами ЦК, 18 секретарей РК КП(б) Таджикистана, председатели и зам. председателей райисполкомов, писатели, военные и другие партийно-советские работники.

УНКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников и агентуры РОВСа», руководимый секретарём Свердловского обкома И. Д. Кабаковым, членом КПСС с 1914 года. Этот штаб якобы объединял 200 подразделений, сформированных по военному образцу, 15 повстанческих организаций и 56 групп.

В Киевской области уже к декабрю 1937 г. было «вскрыто» 87 повстанческо-диверсионных, террористических организаций и 365 повстанческо-диверсионных вредительских групп.^[21]

Только на одном московском авиазаводе № 24 в 1937 году было «вскрыто» и ликвидировано 5 шпионских, террористических и диверсионно-вредительских групп, с общим количеством 50 человек («право-троцкистская» группа и группы, якобы связанные с германской, японской, французской и латвийской разведками). При этом указывалось, что «Завод до сего дня засорён антисоветскими социально-чуждыми и подозрительными по шпионажу и диверсии элементами. Имеющийся учёт этих элементов по одним только официальным данным достигает 1000 человек.»^[22]

Из-за огромного объёма фальсификации следственных дел, а также не слишком высогого общего уровня грамотности следователи иногда допускали абсурдные ошибки. Так, из-за неправильного написания фамилии указывалось, что Штеклян Антон Петрович завербовал Штеклера Антона Петровича (на самом деле это один и тот же человек), а немцу Эдуарду Зоммерфельду вменялось в вину посещение польского клуба в Москве, где он якобы встречался с польскими шпионами.^[23]

Значительной категорией репрессированных были священнослужители. В 1937 году было арестовано 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляно — 85 300; в 1938 году было арестовано 28 300, расстреляно — 21 500. [4]. Были также расстреляны тысячи католических, исламских, иудейских священнослужителей и священнослужителей прочих конфессий.

В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на КВЖД, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года. Их было всего осуждено 29 981 человек, из них к расстрелу — 19 312 человек.[5]

В начале 1938 года дела инвалидов, осуждённых по разным статьям на 8—10 лет лагерей, пересматривались тройкой по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу.

…Самые худшие операции — это на Украине — хуже всех была проведена на Украине. В других областях хуже, в других лучше, а в целом по качеству хуже. Количеством лимиты выполнены и перевыполнены, постреляли немало и посадили немало, и в целом если взять, она принесла огромную пользу, но если взять по качеству, уровень и посмотреть, нацелен ли был удар, по-настоящему ли мы громили тут контрреволюцию — я должен сказать, что нет…

…Если взять контингент, так он более чем достаточный, а вот знаете головку, организаторов, верхушку, вот задача в чём заключается. Чтобы снять актив — сливки, организующее их начало, которое организует, заводило. Вот это сделано или нет? — Нет, конечно. Вот возьмите, я не помню, кто это мне из товарищей докладывал, когда они начали новый учёт проводить, то у него, оказывается, живыми ещё ходят 7 или 8 архимандритов, работают на работе 20 или 25 архимандритов, потом всяких монахов до чёртика. Всё это что показывает? Почему этих людей не перестреляли давно? Это же всё-таки не что-нибудь такое, как говорится, а архимандрит всё-таки. (Смех.) Это же организаторы, завтра же он начнёт что-нибудь затевать…

…Вот расстреляли полтысячи и на этом успокоились, а сейчас, когда подходят к новому учёту, говорят, ой, господи, опять надо. А какая гарантия, что вы через месяц опять не окажетесь в положении, что вам придётся такое же количество взять…

— источник -Выступление Н. И. Ежова перед руководящими работниками НКВД УССР 17 февраля 1938 г.

[править] «Социально-вредные элементы» и уголовники

В 1937—1938 гг. репрессии проводились не только органами госбезопасности. В областных и краевых управлениях милиции определялись лимиты на аресты «социально-вредного» и уголовного элемента, которые доводились до местных начальников. Работники милиции арестовывали облавами ранее судимых, бездомных, беспаспортных, неработающих, нередко задерживали и тех, кто приходил в милицию, чтобы заявить об утере документов. Так, например А. П. Пульцин, возглавлявший Рубцовский райотдел милиции УНКВД по Алтайскому краю получил указание о немедленном аресте 300 уголовников, на операцию был дан месяц. Выполняя лимит, Пульцин под видом уголовников организовал арест множества случайных лиц. В ноябре 1937 г. двумя милиционерами был избит кладовщик А. Савин. С целью скрыть это преступление Пульцин приказал сфабриковать на Савина материалы о его якобы приводах в милицию, после чего тот был осуждён милицейской тройкой по ст. 35 УК на пять лет лагерей как «социально-вредный элемент». Огульный подход к осуждению «социально-вредных элементов» встревожил власти, и 21 мая 1938 г. НКВД была принята инструкция, согласно которой аресты уголовно-деклассированного элемента милицейскими тройками должны были осуществляться повседневно, без «массовых операций» и кампаний. При этом критиковались «извращения» при осуждении колхозников, имевших прежде судимости или приводы в милицию, но работавших и не связанных с уголовной средой. Одновременно отмечалось, что настоящие уголовники получают минимальные сроки заключения как нарушители паспортного режима. Всего «милицейские тройки» в 1937—1938 гг. осудили около 420—450 тыс. чел. из числа деклассированных и беспаспортных.

Кроме того, уголовники осуждались тройками НКВД по приказу № 0047 («кулацкая операция»), при этом к ним массово применялся расстрел. По «кулацкой операции», согласно итогам 1937 г., по всему СССР уголовников среди расстрелянных оказалось 15 %. Так, например, житель Омской области Ефим Родионов в 1937 г. был признан виновным в хищении крупного рогатого скота и по статье 166 УК, имевшей верхний порог наказания в 8 лет, был осуждён тройкой к расстрелу. Для осуждения оказалось достаточным показаний потерпевшего и свидетелей, в которых Родионов характеризовался как ранее судимый известный конокрад, но не было конкретных фактов его преступной деятельности.

Иногда уголовников расстреливали по политическим обвинениям. Так, Ф. С. Рэкетский, прибывший из Польши и работавший шофёром в совхозе № 160 на ст. Ояш Западно-Сибирского края, был известным в Ояше вором и несколько раз обкрадывал местный клуб и ларьки. Ночью 30 августа 1937 г. его взяли с поличным в магазине, доставили в политотдел совхоза № 78, а откуда сразу же отправили в Новосибирск, в отдел контрразведки УНКВД. Ракетский признал вину в краже, но был осуждён как польский шпион и расстрелян.^[20]

[править] Техника расстрелов

Изучение останков на Бутовском полигоне показывает, что приговоры как правило приводились в исполнение выстрелами в затылок. Использовались наганы, пистолеты ТТ-33 и пулемёты Дегтярёва. Трупы хоронили группами в заранее вырытых ямах.

Исследователь Алексей Тепляков в своей работе «Сибирь: процедура исполнения смертных приговоров в 1920-х — 1930-х годах» высказывает мнение, что «традиция» расстрелов в затылок с последующим контрольным выстрелом «установилась достаточно рано», уже в начале 1920-х годов. Также исследователь цитирует показательные воспоминания бывшего помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова, досрочно ушедшего на пенсию в связи с начавшимися у него припадками эпилепсии:

У меня была ненависть, но убивать я сперва не умел, учился. В гражданскую войну я служил в ЧОНе. Мы ловили в лесах дезертиров из Красной армии и расстреливали на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после расстрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил. …Мною лично застрелено тридцать семь человек, большое число отправил в лагеря. Я умею убивать людей так, что выстрела не слышно. (…) Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю (туда) вплотную. Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это делать — убивать. Если бы не припадки, я бы так рано на пенсию не ушёл.

25 июля 1937 года начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю Миронов С. Н. (который впоследствии был сам расстрелян), на совещании начальников оперсекторов управлений НКВД инструктировал их:

Чем должен быть занят начальник оперсектора, когда он приедет на место? Найти место, где будут приводиться приговора в исполнение, и место, где закапывать трупы. Если это будет в лесу, нужно, чтобы заранее был срезан дерн и потом этим дерном покрыть это место, с тем, чтобы всячески конспирировать место, где приведён приговор в исполнение — потому что все эти места могут стать для контриков, для церковников местом [проявления] религиозного фанатизма. Аппарат никоим образом не должен знать ни место приведения приговоров, ни количество, над которым приведены приговора в исполнение, ничего не должен знать абсолютно — потому что наш собственный аппарат может стать распространителем этих сведений.[24]

Бывший начальник Куйбышевского оперсектора УНКВД по Новосибирской области Л. И. Лихачевский (который впоследствии сам был арестован) показал, что по Куйбышевскому оперсектору в период 1937—1938 годов было ликвидировано около 2 тыс. чел., из них около 600 ликвидировано путём удушения, причём на одного человека уходило в среднем по минуте^[24].

8 августа 1937 г. заместитель Ежова Фриновский направил телеграмму: «Всем начальникам УНКВД. В дополнение оперприказа № 00447. Приговора троек объявлять осужденным только второй категории. Первой категории — не объявлять. Повторяю — не объявлять. Фриновский».^[25] В результате обреченные на смерть узнавали о своей участи лишь на месте расстрела. Так, колхозник колхоза «Труженик» Ново-Борчатского сельсовета Крапивинского района современной Кемеровской области Григорий Чазов, приговоренный «тройкой» к расстрелу 22 марта 1938 года был вызван с группой других заключеных якобы для отправки на этап. Их по одному выводили из камеры и направляли за дом, где уже была приготовлена братская могила. Григорий Чазов получил удар по голове сзади от коменданта тюрьмы, а двое неизвестных, насунув ему шапку на глаза, повели за дом и сильным толчком бросили его в глубокую яму. Упав в яму, Чазов почувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям неизвестные ему лица ходили и стреляли в них. Чазов, лёжа между трупами, не шевелился и таким образом остался жив. А когда расстреливавшие люди уехали, оставив яму незакопанной, — вылез и пошёл домой в колхоз, находившийся за 45 километров от места расстрела.^[26].

Впоследствии, совместно с братом Фёдором, Чазов приехал в Москву искать справедливости — направились к Михаилу Калинину, откуда они оба были направлены в Прокуратуру СССР. Там после допроса с санкции заместителя Прокурора СССР Г. Рогинского оба были арестованы и Рогинский написал Фриновскому о необходимости привлечения к ответственности лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле». 20 июня 1938 г. Григорий Чазов был расстрелян в Москве, а его брат 29 июля по докладу Рогинского был осуждён как социально-вредный элемент на 5 лет заключения.^[24].

Дело № 33160 на 17 человек, в том числе Григория Чазова, было грубо сфабриковано: обвинительное заключение было составлено уже 19 января 1938 года, а все необходимые допросы были проведены уже позднее, с 16 по 19 февраля, и оформлены задним числом, причём в деле отсутствовали какие-либо документы и свидетельские показания. В связи с этим в 1939 году прокуратура СССР даже внесла протест на решение по делу Чазова.

[править] Роль пропаганды и доносов

Важное значение в механизме террора имела официальная пропаганда. Собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» проходили в трудовых коллективах, в институтах, в школах. В 1937 праздновалось 20-летие органов госбезопасности, каждый пионерский лагерь стремился к тому, чтобы ему дали имя Ежова.^{[источник не указан 16 дней]}

Казахский поэт Джамбул Джабаев сочинил Ежову целую оду: «… Враги нашей жизни, враги миллионов, ползли к нам троцкистские банды шпионов, бухаринцы — хитрые змеи болот, националистов озлобленный сброд. Мерзавцы таились, неся нам оковы, но звери попались в капканы Ежова. Великого Сталина преданный друг, Ежов разорвал их предательский круг».^[27]

1-й секретарь ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берия (ставший преемником Ежова) в 1937 на 5 съезде КП(б) Грузии заявил: «Пусть знают враги, что всякий, кто попытается поднять руку против воли нашего народа, против воли партии Ленина-Сталина, будет беспощадно смят и уничтожен». 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии В. Ф. Шарангович (будущий обвиняемый на 3-м московском процессе) в своём выступлении в 1937 заявил: «Мы должны уничтожить до конца остатки японо-немецких и польских шпионов и диверсантов, остатки троцкистско-бухаринской банды и националистической падали, раздавить и стереть их в порошок, как бы они ни маскировались, в какую бы нору ни прятались!»^{[источник не указан 16 дней]}

Нагнеталась шпиономания, доходящая до абсурда.

Перед нами «Сборник упражнений по стилистике» проф. Бархина. Этот учебник, изданный Учпедгизом в 1936 г., содержит такие «упражнения»: «26. Написать сочинение (описание) в деловом тоне: „Завод, на котором работает мой отец (брат, мать…)“, ответив на вопросы: Где находится? Величина (в сравнении, например, с другим заводом, лежащим в том же районе)? Кем был основан и когда? Какие пути ведут к заводу (есть ли железнодорожная ветка, проходит ли поблизости от завода трамвай)? Какой силы машины и какие двигатели (паровой, газовый, электрический и т. д.)? Каким пользуется топливом? Какое сырье перерабатывает? Что завод производит? Куда идет продукт (в город, в деревню)? Сколько рабочих на заводе? К какому профессиональному союзу принадлежат рабочие? В каком цехе работает отец? Какие ещё есть цехи? Когда начинаете работа? Как велик рабочий день? Есть ли при заводе столовая, амбулатория, клуб?» Это, с позволения сказать, «упражнение» предоставляет любому шпиону, разведчику, троцкисту или иному двурушнику, пробравшемуся в школу, широкие возможности для собирания «полезных сведений» в пользу иностранной буржуазной разведки. Такое «пособие» может явиться орудием в руках любого диверсанта…^[28]

Многие простые люди видели в терроре удар против «зарвавшегося» и коррумпированного начальства и использовали террор в личных целях, в 1937—1938 тысячи простых граждан заваливали НКВД доносами на своих сослуживцев, соседей, начальников, знакомых, доносов было столько, что НКВД просто не справлялась. Много было случаев, когда доносы писали друг на друга в институтах и прочих учебных заведениях. Так например (уже после снятия и казни Н. И. Ежова) в 1940 году, будущий военный историк и писатель В. В. Карпов, тогдашний курсант Ташкентского военного училища, был репрессирован по доносу, написанному на него однокурсником.

Сталин на февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК ВКП (б) так говорил о доносительнице П. Т. Николаенко: «Пример с Николаенко. О ней много говорили. И тут нечего размазывать. Она оказалась права. Маленький человек Николаенко, женщина. Писала, писала во все инстанции. Никто внимания на неё не обращал. А когда обратил, то ей же наклеили за это. Потом письмо поступает в ЦК. Мы проверили. Но что она пережила, и какие ей пришлось закоулки пройти, для того чтобы добраться до правды. Вам это известно. Но ведь факт — маленький человек, не член ЦК, не член Политбюро, не нарком, и даже не секретарь ячейки, а просто человек, а ведь она оказалась права. А сколько таких людей у нас, голоса которых глушатся, заглушаются. За что её били? За то, что она не сдается так, мешает, беспокоит. Нет, она не хочет успокоиться. Она тыкается в одно место, в другое, в третье. Хорошо, что у неё инициативы хватило. Её все по рукам били, и когда, наконец, она добралась до дела, оказалось, что она права. Она вам помогла разоблачить целый ряд людей. Вот что значит прислушиваться к голове низов, к голосу масс.»^[29]

Начальник ленинградского управления НКВД Заковский писал в газете «Ленинградская правда»: «Вот недавно мы получили заявление от одного рабочего, что ему подозрительна (хотя он и не имеет фактов) бухгалтер — дочь попа. Проверили: оказалось, что она враг народа. Поэтому не следует смущаться отсутствием фактов; наши органы проверят любое заявление, выяснят, разберутся».А.Коаснов-Левитин. Лихие годы:1925-1941

[править] Пытки

Официально пытки к арестованным были разрешены в 1937 с санкции ЦК ВКП(б). Когда в 1939 году местные партийные органы требовали отстранять и отдавать под суд сотрудников НКВД, которые участвовали в пытках, Сталин направил партийным органам и органам НКВД следующую телеграмму в которой дал теоретическое обоснование допустимости пыток как исключительного средства в отношении явных врагов народа:

[ТЕЛЕГРАММА] ШИФРОМ ЦК ВКП(б) СЕКРЕТАРЯМ ОБКОМОВ, КРАЙКОМОВ, ЦК НАЦКОМПАРТИЙ, НАРКОМАМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, НАЧАЛЬНИКАМ УНКВД. ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным, как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается, как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, — следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показывает, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, райкомов, ЦК нацкомпартий, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим объяснением. СЕКРЕТАРЬ ЦК ВКП(б) И.СТАЛИН — http://www.memo.ru/history/y1937/hronika1936_1939/10.html

Внешние изображения
Шифрограмма от 10.01.1939
	Лист 1
	Лист 2

Начальник отдела УГБ НКВД БССР Сотников писал в своём объяснении: «Примерно с сентября месяца 1937 года всех арестованных на допросах избивали… Среди следователей шло соревнование, кто больше „расколет“. Эта установка исходила от Бермана (бывший наркомвнудел Белоруссии), который на одном из совещаний следователей наркомата сказал: „Ленинград и Украина ежедневно дают на двойку по одному альбому, и мы должны это делать, а для этого каждый следователь должен давать не менее одного разоблачения в день“ [дела о шпионаже рассматривались не тройками, а „двойкой“, состоявшей из Ежова и Вышинского, которая рассматривала их на основании так называемых альбомов — списков обвиняемых с указанием их фамилий, имени, отчества и других установочных данных, краткого содержания выдвинутого обвинения и предложений следствия по приговору].

Избиение арестованных, пытки, доходившие до садизма, стали основными методами допроса. Считалось позорным, если у следователя нет ни одного признания в день.

В наркомате был сплошной стон и крик, который можно было слышать за квартал от наркомата. В этом особенно отличался следственный отдел». (Архив Ежова, опись № 13).^[21]

Бывший наркомвнудел Грузии Гоглидзе, руководивший вместе с Берией развёртыванием репрессий в Грузии на суде в 1953 году показал:

Председатель: Вы получали указания от Берии в 1937 году о массовых избиениях арестованных и как эти указания вами выполнялись?

Гоглидзе: Массовыми избиениями арестованных стали заниматься весной 1937 года. В то время Берия возвратившись из Москвы предложил мне вызвать в ЦК КП(б) Грузии всех начальников городских, районных, областных УНКВД и наркомов внутренних дел автономных союзных республик. Когда все прибыли, Берия собрал нас в здании ЦК и выступил перед собравшимися с докладом. В докладе Берия отметил что органы НКВД Грузии плохо ведут борьбу с врагами, медленно ведут следствие, враги народа разгуливают по улицам. Тогда же Берия заявил что если арестованные не дают нужных показаний, их нужно бить. После этого в НКВД Грузии начались массовые избиения арестованных…

Председатель: Берия давал указания избивать людей перед расстрелом?

Гоглидзе: Берия такие указания давал…Берия давал указания избивать людей перед расстрелом… (Джанибекян В. Г., «Провокаторы и охранка», М.,Вече, 2005)

Военачальнику В. К. Блюхеру выкололи глаз, партийному деятелю Р. И. Эйхе и деятелю литовской компартии З. И. Ангаретису сломали позвоночник, сотруднику Коминтерна В. Г. Кнориньшу паяльной лампой жгли спину. С. П. Королёву сломали челюсти и вызвали сотрясение мозга.

В том же 1937 году от пыток в Тбилисской тюрьме скончался грузинский композитор и дирижёр Е. С. Микеладзе.

[править] Репрессии в отношении иностранцев и этнических меньшинств

В ходе чистки был осужден либо ограничен в правах по «национальным линиям» целый ряд представителей «иностранных» для СССР национальностей (поляки, латыши, греки, румыны и др.).

Дата	Событие
9 марта 1936 года	Политбюро ЦК ВКП(б) издаёт постановление «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». В соответствии с ним усложняется въезд в страну политэмигрантов и создаётся комиссия для чистки международных организаций на территории СССР.
Март 1937 года	Начало активного «выдавливания» иностранцев из СССР. Постановлением Политбюро отказано в продлении вида на жительство проживающим в Западной Сибири иностранцам, в первую очередь гражданам Германии, Японии и Польши. Начинаются массовые аресты, лиц, контактировавших с иностранными дипломатами.
25 июля 1937 года	Ежов подписал и ввел в действие по телеграфу приказ № 00439, которым обязал местные органы НКВД в 5-дневный срок арестовать всех германских подданных, в том числе и политических эмигрантов, работающих или ранее работавших на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, а также железнодорожном транспорте, и в процессе следствия по их делам «добиваться исчерпывающего вскрытия не разоблачённой до сих пор агентуры германской разведки».[30] В августе — сентябре 1937 г. по указанию Ежова начались репрессии против советских немцев, которые проводились по образцу «польской операции». Всего по «немецкой линии» были осуждено 55 005 чел., из них 41 898 чел. к расстрелу.
11 августа 1937 года	Ежов подписал приказ НКВД № 00485, которым приказал начать с 20 августа широкую операцию, направленную на полную ликвидацию местных организаций «Польской организации войсковой» и закончить её в 3-месячный срок. «Польская операция» стала крупнейшей из аналогичных ей «национальных»: итого по ней осуждено 139 815 чел., из них 111 071 к расстрелу.
17 августа 1937 года	Приказ о проведении «румынской операции» в отношении эмигрантов и перебежчиков из Румынии в Молдавию и на Украину. Осуждено 8292 чел., в том числе приговорено к расстрелу 5439 чел.
22 августа 1937 года	Выпущен приказ НКВД «Об иностранцах», потребовавший прекратить продление видов на жительство гражданам 21 страны безусловно, и ещё 10 стран «при наличии компрометирующих материалов».
20 сентября 1937 года	Приказ наркома внутренних дел СССР № 00593 о проведении операции против харбинцев.
30 ноября 1937 года	Телеграмма Ежова № 49990 с приказом о проведении т. н. «латышской операции». Осуждено 21 300 чел., из которых 16 575 чел. расстреляны.
11 декабря 1937 года	Телеграмма Ежова № 50215 с приказом о проведении т. н. «греческой операции».
14 декабря 1937 года	Директива НКВД о распространении репрессий по «латышской линии» на эстонцев, литовцев, финнов, а также болгар. По «эстонской линии» осуждено 9 735 чел., в том числе к расстрелу приговорено 7998 чел., по «финской линии» осуждено 11 066 чел., из них к расстрелу приговорено 9078 чел.;
29 января 1938 года	Директива НКВД об «иранской операции». Осуждено 13 297 чел., из которых 2 046 приговорены к расстрелу.
31 января 1938 года	Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о продлении национальных операций до 15 апреля 1938 года[31].
1 февраля 1938 года	Директива НКВД о «национальной операции» в отношении болгар и македонцев.
16 февраля 1938 года	Директива НКВД об арестах по «афганской линии». Осуждено 1 557 чел., из них 366 приговорено к расстрелу.
23 марта 1938 года	Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к национальностям, в отношении которых проводятся репрессии.
26 мая 1938 года	Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о продлении национальных операций до 1 августа 1938 года[32].
24 июня 1938 года	Директива Наркомата Обороны об увольнении из РККА военнослужащих национальностей, не представленных на территории СССР
15 сентября 1938	Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о создании особых троек для рассмотрения дел в отношении лиц, арестованных по национальным линиям до 1 августа 1938 года[33].

Согласно этим и другим документам репрессиям должны были подвергнуться: немцы, румыны, болгары, поляки, финны, норвежцы, эстонцы, литовцы, латыши, пуштуны, македонцы, греки, персы, мингрелы, лакцы, курды, японцы, корейцы, китайцы, карелы и др. Вместе с тем «национальные линии» распространялись только на «иностранные» для СССР национальности. Показательно, что аресты по «германской линии» были минимальными в АССР немцев Поволжья, так как проживавшие там обрусевшие немцы не воспринимались советским руководством, как иностранцы. Никаких разнарядок по национальным операциями, в отличие от «кулацкой» операции, не давалось: начальникам местных органов НКВД предоставлялась свобода действий.

Приказ НКВД № 00485 установил «альбомный порядок» проведения всех национальных операций. Обвинительные заключения на арестованных с рекомендованными мерами наказания отправлялись с мест в Москву. Далее в центральном аппарате НКВД составлялись протоколы заседаний «Комиссии НКВД СССР и прокурора Союза ССР», которые подавались на подпись Н. И. Ежову и А. Я. Вышинскому. За один раз Ежов и Вышинский могли вынести несколько сотен смертных приговоров: например, 29 декабря 1937 г. они приговорили к расстрелу 992 человека. В итоге Комиссия НКВД СССР и прокурора Союза ССР осудила 235 122 человека, из которых 172 830 человек приговорила к расстрелу^[34].

В сентябре 1938 г., когда в Москве скопились данные о десятках тысяч следственных дел, во всех республиках, краях и областях для их рассмотрения были образованы «особые тройки», функционировавшие два месяца.

С 25 августа 1937 г., когда был подписан первый альбом, и до 17 ноября 1938 г., в «альбомном порядке» и Особыми тройками по всем национальным операциям были рассмотрены дела на 346 713 человек, из которых осуждено 335 513 человек, в том числе приговорено к расстрелу 247 157 человек, то есть 73,66 % от общего числа осуждённых.^[35]

[править] Поляки

Число осуждённых «польских шпионов» в СССР
Год	Человек
1935	2253
1936	1275
1937	45 302
1938	56 663
1939	600

Особым размахом отличались репрессии в отношении поляков. Согласно рассекреченным данным Центрального Архива ФСБ, в 1937—1938 годах органами НКВД было «обнаружено» 102 тысячи «польских шпионов». Такое количество мнократно превышало реальные возможности не только польских, но и более мощных германских спецслужб, да и самого НКВД. Согласно рассекреченным данным Центрального военного архива в Варшаве, весь штат польской заграничной резидентуры (для всех стран) в 1937—1938 годах составлял не более 200 человек. Кроме того, львиная доля «шпионов» вообще была «вскрыта» в непредставлявшей для поляков никакого интереса Сибири, хотя, согласно польским архивным данным, реальные резиденты располагались в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве, Харькове и Тбилиси.

В архивах имеются свидетельства о ряде случаев, когда арестованных русских, украинцев и белорусов заставляли «сознаться» в том, что они якобы являются поляками.

В приказе НКВД № 00485 от 11 августа 1937 года было указано:

Аресту подлежат:
а) Выявленные в процессе следствия и до сего времени не разысканные активнейшие члены ПОВ по прилагаемому списку;
б) все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии;
в) перебежчики из Польши, независимо от времени перехода их в СССР;
г) политэмигранты и политобмененные из Польши;
д) бывшие члены ППС и других польских антисоветских политических партий;
е) наиболее активная часть местных антисоветских националистических элементов польских районов.^[36]

Репрессиям по «польской линии» подвергались не только поляки, но и люди других национальностей, поэтому отождествлять понятия «поляки» и «польская операция» было бы ошибочно. 16 мая 1938 г. НКВД СССР приказал местным органам включать в свои отчеты данные о национальном составе арестованных.^[35]

Национальный состав осужденных по «польской линии» в сентябре-ноябре 1938 года.^[35]

Национальность	Число осуждённых
поляки	20 147
белоруссы	5 215
украинцы	4991
русские	3235
евреи	1122
немцы	490
литовцы	396
латыши	271
эстонцы	112
чехи	87
цыган	76
австрийцы	59
болгары	53
венгры	47
румыны	29
греки	27
молдаване	26
татары	23
прочие	362
всего	36 768

Таким образом, под подозрением оказывались практически все поляки, проживавшие на территории СССР, а также люди других национальностей, имевшие какое-либо отношение к Польше и полякам, территориально или лично. По этому приказу было осуждено 103 489 чел., в том числе приговорено к расстрелу 84 471 чел.^[37]. По другим данным^[35], осуждено 139 835, в том числе приговорено к расстрелу 111 091 человек. Это самая массовая национальная операция НКВД в рамках «Большого террора».

[править] Корейцы

В 1937 была осуществлена депортация корейцев^[38], китайцев с Дальнего Востока. Руководить этой акцией назначили: начальника ГУЛАГа и отдела НКВД по переселению людей М. Д. Бермана, полпреда НКВД по Дальнему Востоку Г. С. Люшкова, зам. начальника ГУЛАГа И. И. Плинера и всех заместителей и помощников Люшкова. По воспоминаниям переживших депортации корейцев людей насильно загоняли в вагоны и грузовики и неделю везли в Казахстан, во время пути люди вымирали от голода и болезней.

[править] Китайцы

В 1937-38 годах органы НКВД проводили массовые аресты китайцев. Многие были расстреляны, включая десятки китайцев, бежавших в СССР после оккупации Маньчжурии Японией в 1931 г. и интернированных с 1931 г. в Хакасии. В мае июле 1938 г. 7,9 тыс. китайцев с Дальнего Востока были депортированы из СССР в Синьцзян. Не пожелавшие вернуться в Китай и принявшие советское гражданство китайцы были переселены в Кур-Урмийский район Дальневосточного края (1,9 тыс. человек), ещё 1,4 тыс. человек были высланы в Казахстан.^[39][40]

[править] Дело Кульвеца

В начале 1938 года в Бодайбинский район Иркутской области выехала оперативная группа во главе с помощником начальника УНКВД Иркутской области Б. П. Кульвецом.

Сотрудник НКВД Комов показал: «В первый же день приезда Кульвеца было арестовано до 500 человек. Аресты были произведены исключительно по национальным и социальным признакам, без наличия абсолютно каких-либо компрометирующих материалов.

Как правило, китайцы и корейцы арестовывались все без исключения, из кулацких посёлков брались все, кто мог двигаться». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 150—153).

В показаниях сотрудника НКВД Турлова об этом сказано: «Весь оперативный состав по требованию Кульвеца представил свой учёт. Мной передан Кульвецу список лиц иностранного происхождения, примерно на 600 человек. Здесь были китайцы, корейцы, немцы, поляки, латыши, литовцы, финны, мадьяры, эстонцы и т. п.

Арест производился на основании этих списков…

Особенно безобразно проходили аресты китайцев и корейцев. На них по городу Бодайбо делались облавы, устанавливали их квартиры, высылали людей на арест с установкой арестовать поголовно всех китайцев и корейцев…

В марте месяце Кульвец, придя в кабинет, где сидели Бутаков и я, сказал: вы мне доложили, что арестовали всех китайцев. Вот я сегодня шёл по улице и видел двух китайцев и предложил их арестовать». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 156).

Ярким свидетельством проводимой операции является рапорт самого Кульвеца на имя начальника УНКВД, в котором говорится: «Немецкая разведка — по этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта резидентура Шварц… но немцы должны вести дела посерьёзнее. Постараюсь раскопать. Финская — есть. Чехославацкая — есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза…

Китайцев подобрал всех. Остались только старики, хотя часть из них, 7 человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты.

Я думаю, что не стоит на них тратить время. Уж слишком они дряхлые. Наиболее бодрых забрал». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 192).

Арестованных избивали и вымогали от них показания на других лиц. На основании этих показаний, без какой-либо их проверки, производили новые массовые аресты.

О том, как велось следствие, свидетель Грицких показал: «Кульвец ввёл новый метод следствия, то есть так называемую „выстойку“. Человек 100—150 сгоняли в одну комнату, всех их ставили лицом к стене и по несколько дней не разрешали садиться и спать до тех пор, пока арестованные не давали показаний.

Там же среди арестованных находился стол и письменные принадлежности. Желающие давать показания писали сами, после чего им разрешалось спать». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 142—143).

Наряду с применением к арестованным мер физического воздействия практиковалась грубая фальсификация следственных документов. Характерны в этом отношении следующие показания Турлова: «Ещё хуже обстояло дело с допросом китайцев, корейцев и других национальностей, массовые и поголовные аресты которых были произведены в марте 1938 года. Большинство из этих национальностей не владели русским языком. Переводчиков не было, протоколы писались также без присутствия обвиняемых, так как они ничего не понимали…» (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 157).[6]

«Только сегодня 10-ого марта получил решение на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять ни кому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3-х — 4-х местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придётся сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока всё тихо. О результатах доложу.»

«Что бы не читали машинистки пишу Вам не печатно. Операцию по решениям Тройки провёл только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более, чем под 100 человек». «Операцию провели с грандиозными трудностями. При личном докладе сообщу более подробно. Пока всё тихо и даже не знает тюрьма. Объясняется тем, что перед операцией провёл ряд мероприятий обезопасивших операцию. Также доложу о них при личном докладе».

— Доклады Б.П.Кульвеца УНКВД по Иркутской области

Итогом бурной деятельности Кульвеца в 1937—1938 годах стали аресты в общей сложности всего до четырёх тысяч человек, и расстрел в Бодайбо в 1938 году 938 человек. За подобные «перегибы» Кульвец с окончанием чистки сам был арестован. В тюрьме он написал множество заявлений с напоминаниями о своих заслугах, и объявлял голодовки, при этом тайком ел под одеялом сухари. Уже в мае 1941 года был приговорён к расстрелу с формулировкой «бывший эсер и белогвардейский прислужник, японский шпион и диверсант, харбинский прихвостень, готовивший убийство руководства Иркутской области, взрывы на Транссибирской магистрали с целью отторжения Дальнего Востока в пользу Японии», однако приговор был заменён на 10 лет лагерей. С началом войны следы Кульвеца теряются.

[править] Репрессии в отношении иностранных коммунистов

Расстрелянные во время чистки политэмигранты и зарубежные коммунисты

• 

• 

• 

• 

• 

Чистке подвергся также Коминтерн. На шестой день после ареста погиб от пыток ответственный секретарь Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна Ян Анвельт. Завотделом международных связей ИККИ Мельников Б. Н. восемь месяцев руководил зарубежной сетью Коминтерна из тюрьмы, после чего был расстрелян.

В глазах советского руководства начали выглядеть подозрительно революционные политэмигранты, бежавшие в СССР после поражения в своих странах. Кривицкий В. Г. в своих мемуарах приводит пример^[41] политэмигранта поляка Домбаля, во время вторжения Красной Армии в Польшу в 1919 году выступившего с её поддержкой и немедленно арестованного. Через три года он был обменян большевиками на арестованных польских заложников, и с триумфом прибыл в Москву, однако в 1936 году был арестован и расстрелян как «агент» польской военной разведки. По данным Л. Треппера, во время чистки было репрессировано 80 % проживавших в СССР политэмигрантов^[42]. По утверждению Игнатия Рейсса, в 1937 году в НКВД была подготовлена записка, утверждавшая, что все оставшиеся в России после Брестского мира военнопленные остались с целью шпионажа.

Во время голода, сопровождавшего насильственную коллективизацию 1932—1933 годов, когда средний советский служащий вынужден был довольствоваться сушеной рыбой и хлебом, был создан кооператив для обслуживания иностранцев, где они по низким ценам покупали все, что ни за какие деньги нельзя было достать. Гостиница «Люкс» стала символом социальной несправедливости, и всякий москвич, будучи спрошен, кому хорошо живется в Москве, скажет: «Дипломатам и иностранцам в «Люксе».

Для ОГПУ вся эта разношерстная публика, живущая в «Люксе» за государственный счет, всегда была объектом для подозрений. Этот картонный мирок «пролетарской революции» вечно бурлит интригами, ссорами, взаимными обвинениями в недостаточной верности Сталину. Через своих осведомителей ОГПУ заносит себе на заметку эти обвинения и контробвинения. …

Отношение Сталина к Коммунистическому Интернационалу и его зарубежным функционерам всегда было циничным. Ещё в 1927 году на заседании Политбюро он сказал:

— Кто такие эти люди из Коминтерна? Это — нахлебники, живущие за наш счет. И через девяносто лет они не смогут сделать ни одной революции.

Излюбленное словечко, которое Сталин применял к Коминтерну, было «лавочка». …

Репрессиям подверглись 242 члена Компартии Германии, большинство бывших деятелей австрийского Шуцбунда (военизированной организации социалистической ориентации), 600 членов Компартии Болгарии, было арестовано большинство венгерских коммунистов во главе с Белой Куном.

Были репрессированы даже итальянский коммунист Роботти — зять Пальмиро Тольятти, жена и сын финского коммуниста Отто Куусинена. Едва не был арестован Вилли Мюнценберг.

16 июля 1938 года расстрелян лидер Компартии Ирана Султан-Заде.

[править] Репрессии в отношении разведчиков

Во время чистки настоящему разгрому подвергся отдел иностранных операций (ИНО) НКВД. Были расстреляны: автор идеи знаменитой операции «Трест» Джунковский В. Ф., арестовавший Бориса Савинкова и Сиднея Рейли руководитель операций «Трест» и «Синдикат-2» Артузов А. Х., один из основных организаторов советской разведки за границей Трилиссер М. А., агент НКВД и бывший белогвардейский офицер Эфрон С. Я., осуждён на 25 лет лагерей легендарный разведчик Быстролётов Д. А., едва не был арестован проведший операцию по убийству Троцкого Эйтингон Н. И.. В 1939 году арестовывался Серебрянский Я. И., однако уже в 1941 освобождён. Едва не был арестован и легендарный разведчик Рихард Зорге.

Вместе с тем, по воспоминаниям Судоплатова П. А., Трилиссер и Артузов недолюбливали друг друга, и после ареста с лёгкостью дали друг на друга показания, как на «заговорщиков».

В общей сложности в период 1937—1938 из 450 сотрудников ИНО НКВД было репрессировано 275. Были репрессированы резиденты НКВД в Лондоне Чапский, Графпен и Малли, в Париже — Глинский (Смирнов) С. М. и Косенко (Кислов) Г. Н., также репрессированы резиденты в Риме, Берлине и Нью-Йорке. В берлинской резидентуре ИНО после чистки из 16 человек осталось 2. Вследствие подобного разгрома в 1938 году высшему руководству страны в течение 127 дней вообще не поступало никакой информации от заграничной резидентуры НКВД.

[править] Репрессии в лагерях ГУЛАГа и тюрьмах особого назначения

Приказом НКВД № 00447 от 31.07.37 г предусматривалось, среди прочего, рассмотрение тройками дел осуждённых, уже находящихся в лагерях ГУЛАГа и тюрьмах (тюрьмах особого назначения). По решениям троек были расстреляны около 8 тысяч заключённых колымских лагерей^[43] (смотри статью Гаранинщина), свыше 8 тысяч заключённых Дмитровлага^[44], 1825 заключённых Соловецкой тюрьмы особого назначения^[45], тысячи заключённых других лагерей. Многим по решению троек и Особого совещания были продлены сроки заключения.

[править] Убийства за рубежом

В 1937 году в Швейцарии советскими спецслужбами был убит невозвращенец И. А. Рейсс. В 1938 году во Франции был убит и обезглавлен секретарь Троцкого Рудольф Клемент. Также в 1938—1941 гг. при подозрительных обстоятельствах умерли невозвращенцы Ф. Ф. Раскольников, В. Г. Кривицкий и сын Троцкого Лев Седов.

В 1936 году, в связи с началом Гражданской войны в Испании, сотрудники НКВД прибыли туда под видом консультантов республиканского правительства. В 1937 году агентами НКВД в Испании были похищены и убиты лидер ПОУМ Андреу Нин, австрийский революционер Курт Ландау, итальянский анархист Камилло Бернери, бывший секретарь Троцкого Эрвин Вольф, журналист Марк Рейн и др. В мае 1937 года в Барселоне вспыхнули уличные бои между анархистами и правительственными войсками, что было спровоцировано попыткой последних взять под свой контроль телефонную станцию города. После этих событий ПОУМ и НКР подверглись репрессиям, причём несколько тысяч человек было казнено по приговорам правительственного «Специального трибунала по делам о шпионаже и государственной измене»^[46]. Операциями НКВД в Испании до своего бегства руководил главный советник республиканского правительства по вопросам безопасности майор госбезопасности А. М. Орлов.

В 1937 году советские войска подавили уйгурское восстание в Синьцзяне против лояльного СССР Шэна Шицая. Полковник Н. Норейко доложил о массовых расстрелах военнопленных:

‘К 5 декабря из 36-й дунганской дивизии убито и взято в плен 5 612 человек, ликвидировано из числа взятых в плен 1 887. Захвачено 20 орудий, 1 миномет, более 7 тысяч винтовок. Из 6-й уйгурской дивизии убито и взято в плен около 8 тыс. человек, из числа пленных ликвидировано 607 человек^[47].

[править] Репрессии в Монголии

После того, как в 1936 году Хорлогийн Чойбалсан стал фактическим правителем МНР, Монголия окончательно превратилась в сателлита СССР. По указанию Сталина в 1937—1939 гг. в МНР были проведены массовые репрессии, направленные прежде всего против буддийских монахов.

19 сентября 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) постановило: «Принять предложение т. Фриновского об организации специальной тройки в составе Чойбалсана, министра юстиции и секретаря ЦК МНРП для рассмотрения дел на монгольских лам»^[48].

20 октября была образована «Чрезвычайная комиссия» во главе с Чойбалсаном для рассмотрения, аналогично советским тройкам, тысяч дел во внесудебном порядке. В 1937—1939 гг. она приговорила к расстрелу 20 099 человек^[49].

[править] Перебежчики и невозвращенцы

Некоторые советские дипломаты, военные атташе и разведчики, отзываемые в СССР, догадывались о том, что их ждёт арест, и предпочитали остаться за рубежом. Среди них были сотрудники ИНО ГУГБ НКВД И. С. Рейсс, А. М. Орлов, В. Г. Кривицкий, дипломат Ф. Ф. Раскольников, дипломат и разведчик А. Г. Бармин. Наиболее известным является бегство в Маньчжоу-Го начальника УНКВД Дальневосточного края Г. С. Люшкова, которого в июне 1938 года попросили вернуться в Москву для «повышения». 14 ноября 1938 года инсценировал самоубийство и бежал в Воронеж нарком внутренних дел УССР А. И. Успенский. Два последних побега стали одним из поводов для смещения Ежова.

Оставшийся за границей Раскольников обратился с «открытым письмом Сталину», в котором резко осуждал его репрессивную политику. Никакого ответа на его открытое письмо не последовало. Через месяц после написания письма Раскольников умер в Ницце.

[править] Завершающий этап Большого террора

21 августа 1938 года решением Политбюро первый заместитель Ежова Фриновский был заменён на этом посту Л. П. Берией. В сентябре Берия стал начальником 1-го управления (позже переименованного в ГУГБ) НКВД. Назначение Берии, который ранее был 1 секретарём ЦК КП(б) Грузинской ССР, стало предвестником грядущих перемен в НКВД.

17 сентября 1938 года в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) были образованы «особые тройки». Они рассматривали дела на представителей «контрреволюционных национальных контингентов», арестованных до 1 августа 1938 года. Особые тройки должны были закончить работу в двухмесячный срок. Только за период с 17 сентября по 1 ноября 1938 года они приговорили к расстрелу 63 921 человека^[34].

В октябре 1938 года началась подготовка к свёртыванию террора. 8 октября Сталин поручил Ежову, Берии, Вышинскому, Рычкову (нарком юстиции СССР) и Маленкову подготовить проект постановления «о новой установке по вопросу ареста, ведения следствия и прокурорского надзора».

Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года положило конец Большому террору. Все внесудебные органы, кроме Особого совещания, были ликвидированы, все массовые операции прекращены. Упрощённый порядок ведения следствия категорически запрещался, на любой арест теперь нужно было получить санкцию прокурора.

Итоги прошедшей к этому времени чистки были оценены в целом как положительные. Однако вместе с тем высшее руководство страны признало, что чистка сопровождалась рядом «перегибов»: «…следственные дела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечёркнутые записи показаний, помещаются не подписанные допрашиваемым и не заверенные следователем протоколы, включаются неподписанные и неутверждённые обвинительные заключения».

Совершенно секретно. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»

СНК СССР и ЦК ВКП(б) отмечают, что за 1937—1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и в особенности разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и проч.

Очистка страны от диверсионных, повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не стоит думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов, диверсантов окончено.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надёжных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937—1938 годах при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности засевших в органах НКВД….

Председатель Совета народных комиссаров СССР В. МОЛОТОВ

Секретарь Центрального Комитета ВКП(б) И. СТАЛИН

Расстрелы приговорённых к смертной казни продолжались ещё около двух недель.

23 ноября Ежов написал письмо Сталину, в котором каялся за свои ошибки и недостатки в работе НКВД. В письме он попросил освободить его от должности наркома внутренних дел. Тем не менее, Ежов заявил:

Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК — НКВД погромил врагов здорово^[50].

25 ноября 1938 года Ежов был снят с поста наркома внутренних дел, оставшись на занимаемой им с 8 апреля 1938 года должности наркома водного транспорта. Его преемником стал Л. П. Берия.

[править] События после ноября 1938 года

Уже в декабре 1938 года началось массовое освобождение находящихся под следствием «контрреволюционеров». По данным историка Н. В. Петрова, в 1939—1940 гг. из мест заключения были освобождены от 100 до 150 тысяч человек, причём в основном за счёт тех, кого арестовали, но не осудили до 17 ноября 1938 года^[51]. Экспертная комиссия МГУ оценивает количество освобождённых в 1939—1940 гг. в 150—200 тыс. человек^[52].

Начиная с октября 1938 года, Берия проводил аресты людей из ежовского окружения. Как рассказал на допросе в 1953 году В. Н. Меркулов, начальников региональных НКВД—УНКВД арестовывали партиями. В Москву была вызвана группа руководителей региональных НКВД—УНКВД (от 15 до 20 человек), «все они по одному вызывались из приёмной в кабинет наркома и здесь же арестовывались». Меркулов пояснил, что «операция эта была проведена Берией»^[53]. В 1939—1940 гг. были расстреляны такие одиозные фигуры, как Б. Д. Берман, Г. Ф. Горбач, А. А. Наседкин, С. Ф. Реденс, А. И. Успенский и многие другие активные участники Большого террора.

6 апреля 1939 года был арестован Фриновский, 10 апреля — Ежов. Им предъявили обвинения в руководстве контрреволюционной фашистской организацией в НКВД, подготовке государственного переворота и терактов, шпионаже, убийствах неугодных им лиц. Также Ежова обвинили в мужеложстве. 3 февраля 1940 года ВКВС под председательством В. В. Ульриха приговорила их к расстрелу. 4 февраля они были казнены. Тела Ежова и Фриновского кремировали, прах захоронили на Новом Донском кладбище.

По свидетельству авиаконструктора Яковлева, в 1941 году Сталин так высказался о Ежове:

Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь ему в Наркомат — говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК — говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом — оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли.^[54]

В связи с бериевской «оттепелью» партийные деятели начали критиковать следователей за применение пыток к арестованным:

Первый секретарь ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко потребовал от руководителя республиканского НКВД Наседкина — о чём тот позднее письменно доложил новому главе НКВД СССР Берии — отстранить от выполнения служебных обязанностей всех работников, которые принимали участие в избиениях арестованных. Но от этой идеи пришлось отказаться: Наседкин объяснил первому секретарю ЦК, что «если пойти по этому пути, то надо 80 процентов всего аппарата НКВД БССР снять с работы и отдать под суд».

— Владимир ФЕДОТОВ [7]

В ответ на это 10 января 1939 года секретарям обкомов, крайкомов и руководству НКВД была разослана шифротелеграмма Сталина, разрешавшая применять меры физического воздействия в отношении «явных и неразоружающихся врагов народа».

[править] Информация о судьбе расстрелянных

Приказ НКВД от 1939 г. предписывал на запросы родственников о судьбе того или иного расстрелянного отвечать, что он был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач^{[источник не указан 68 дней]}. Осенью 1945 г. приказ был скорректирован — заявителям стали теперь говорить, что их родственники умерли в местах лишения свободы.

24.08.1955 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР издал Указание № 108сс, которое продолжило данную практику. Родственникам выдавались свидетельства о смерти, в которых даты смерти указывались в пределах 10 лет со дня ареста, а причины смерти фальсифицировались.

Эта практика была прекращена в соответствии с Указанием КГБ при Совете Министров СССР № 20-сс от 21.02.63 г — родственникам расстрелянных, обращавшимся за информацией в органы КГБ начиная с этого момента начали устно сообщать о том, что их родственник расстрелян, однако тем, кому уже была сообщена ложная информация, правду так и не сообщали.

Только приказ КГБ СССР № 33 от 30.03.1989 г. полностью разрешил сообщать правду о судьбах расстрелянных.^[55]

[править] Члены семей репрессированных

Известная фраза «Сын за отца не отвечает» была произнесена Сталиным в декабре 1935. На совещании в Москве передовых комбайнёров с партийным руководством один из них, башкирский колхозник Гильба, сказал: «Хотя я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян и за построение социализма», на что Сталин произнёс: «Сын за отца не отвечает».

Приказом НКВД № 00447 от 31.07.37 г. устанавливалось, что в соответствии с данным приказом члены семей репрессированных, которые «способны к активным антисоветским действиям», с особого решения тройки подлежат водворению в лагеря или трудпосёлки. Семьи лиц, «репрессированных по первой категории», проживавшие в пограничной полосе, подлежали переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краёв и областей, а проживавшие в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Баку, Ростове на Дону, Таганроге и в районах Сочи, Гагры и Сухуми — подлежали выселению из этих пунктов в другие области по их выбору, за исключением пограничных районов.

Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/144 от 5 июля 1937 г. 144. — Вопрос НКВД. 1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жён осуждённых изменников родины членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации, согласно представленному списку. 2. Предложить Наркомвнуделу организовать для этого специальные лагеря в Нарымском крае и Тургайском районе Казахстана. 3. Установить впредь порядок, по которому все жёны изобличённых изменников родины право-троцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее, как на 5-8 лет. 4. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально. 5. Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах наркомпросов республик. Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничных городов. СЕКРЕТАРЬ ЦК

Во исполнение этого приказа 15 августа 1937 г. последовала соответствующая директива НКВД, уже содержащая ряд уточнений:

• регламентированы тотальные репрессии только против жён и детей, а не вообще любых членов семей, как в приказе Политбюро;
• жён предписано арестовывать вместе с мужьями;
• бывших жён предписано арестовывать только в случае, если они «участвовали в контрреволюционной деятельности»
• детей старше 15 лет предписано арестовывать только в случае, если они будут признаны «социально-опасными»
• арест беременных женщин, имеющих на руках грудных детей, тяжелобольных может быть временно отложен
• дети, оставшиеся после ареста матери без присмотра, помещаются в детские дома, «если оставшихся сирот пожелают взять другие родственники (не репрессируемые) на своё полное иждивение — этому не препятствовать»
• механизмом выполнения директивы предусмотрено Особое Совещание НКВД.

В дальнейшем подобная политика несколько раз корректировалась.

В октябре 1937 директивой НКВД репрессии в отношении «членов семей изменников Родины» (ЧСИР) были распространены также на ряд осуждённых по «национальным линиям» («польская линия», «немецкая», «румынская», «харбинская»). Однако уже в ноябре такие аресты прекращены.

В октябре 1938 НКВД перешёл к арестам не всех поголовно жён осуждённых, а только тех, кто «содействовал контрреволюционной работе мужей», или в отношении которых «имеются данные об антисоветских настроениях».

Приказом НКВД 00486 1937 года на Административно-хозяйственное управление НКВД было возложено особое задание по изъятию детей врагов народа и определению этих детей в детские учреждения или передаче родственникам на опеку. С 15 августа 1937 года по настоящее время Административно-хозяйственным управлением проделана следующая работа: Всего по Союзу изъято детей ————-25 342 чел. из них: а) Направлено в детдома Наркомпроса и местные ясли —.22 427 чел. из них г. Москвы ——————….1909 чел. б) Передано на опеку и возвращено матерям.——-..2915 чел.

У большинства осуждённых жён сроки заканчивались в начале 1940-х годов.

14 января 1938 года Генеральный прокурор СССР издаёт директиву о том, что увольнения членов семей репрессированных являются неверными, выпущено соответствующее постановление Политбюро.

27 августа 1938 выходит циркуляр НКВД, вводящий возможность одностороннего развода с осуждённым/осуждённой одного из супругов, оставшегося на воле.

[править] Число жертв

По данным комиссии «по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде партии» под председательством П.Н Поспелова (1956 г.) в 1937-38 годах было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 548 366 человек и из них приговорено к высшей мере наказания 681 692 . Историк В. Н. Земсков называет аналогичное число, утверждая, что «в самый жестокий период — 1937-38 годы — были осуждены более 1,3 млн человек^[56], а в другой своей публикации уточняет: «по документально подтверждённым данным, в 1937—1938 гг. по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека, из них 681 692 приговорено к высшей мере.»^[57].

Л.Лопатников на основании данных Земскова приводит число 681 692 чел. приговоренных к высшей мере наказания в 37-38 гг^[58]. Такое же количество расстрелянных приводит Н.Абдин: «по имеющейся статистике осуждено в 1937—1938 гг. 1 344 923 человека, из них приговорено к высшей мере наказания 681 692 человека или 50,69 %. Каждый второй из осуждённых по политическим мотивам в 1937—1938 гг. был расстрелян»^[59].

Историк В. З. Роговин также приводит те же данные: «в 1937 году число расстрелянных увеличилось по сравнению с предшествующим годом в 315 раз (!), составив 353 074 чел. Почти такое же количество расстрелянных (328 618 чел.) пришлось на 1938 год»^[60].

Исходя из подобных цифр, интенсивность расстрелов в период чистки составляла до 1 200 — 1 300 расстрелов в среднем в день по всей стране. В одном только городе Минусинск за август 1938 года было расстреляно 310 человек, а своеобразный «рекорд» был поставлен в ночь на 8 декабря 1937 года — 222 расстрела^[14].

В Славгороде «рекорд» был поставлен 22 января 1938 года (298 расстрелов), в Тобольске 14 октября 1937 года (217 расстрелов). Так как сотрудники оперсекторов УНКВД в маленьких провинциальных городах сами были малочисленны, и с таким объёмом расстрелов не справлялись, к исполнениям приговоров привлекалась милиция и фельдъегеря^[24].

Начальник УНКВД по Куйбышевской области 4 августа 1937 г. своим постановлением особо запретил привлекать к расстрелам красноармейцев и рядовой милицейский состав, в Тобольске 22 апреля 1938 года отдельным постановлением было запрещено привлекать к расстрелам партактив.

Согласно справке, предоставленной Генеральным прокурором СССР Руденко число осуждённых за контрреволюционные преступления за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания — 642 980.^[61]

Роберт Конквест в своей книге «Большой террор: сталинские чистки 30-х годов» оценил число жертв в 1937—1938. Согласно этим данным в 1937—1938 арестовано от 7 до 8 миллионов человек; расстреляно «тройками НКВД» от 1 до 1.5 миллионов (использованные им документы ставятся под сомнение^[62][63]); умерло или расстреляно в концлагерях около 2 миллионов; численность заключённых на конец 1938 (включая 5 миллионов на конец 1936) — около 8 миллионов человек.

[править] Известные деятели науки и культуры — жертвы Большого террора

Следующие известные деятели науки и культуры были репрессированы в 1937—1938 годах:

Физики: М. П. Бронштейн, А. А. Витт, Л. В. Шубников, Г. Гельман.

Астрономы: Б. П. Герасимович, Е. Я. Перепелкин, Н. И. Днепровский, М. М. Мусселиус, П. И. Яшнов, И. А. Балановский, И. Н. Леман-Балановская, Н. А. Козырев.

Биологи: Э. С. Бауэр, Г. Г. Элиава.

Конструкторы: С. П. Королёв, К. Ф. Челпан, Г. Э. Лангемак, И. Т. Клеймёнов, К. А. Калинин, В. И. Бекаури.

Лингвисты: Н. Н. Дурново, Е. Д. Поливанов, А. П. Рябов, А. Байтурсынов, Н. А. Невский.

Писатели и поэты: О. Э. Мандельштам, П. Н. Васильев, С. А. Клычков, Б. П. Корнилов, Н. А. Клюев, П. В. Орешин, Б. А. Пильняк, И. И. Катаев, А. Весёлый, С. М. Третьяков, В. И. Нарбут, В. А. Багров, Т. Ю. Табидзе, Б. Ясенский, В. Е. Зазубрин, Н. М. Олейников, И. А. Кассиль, Г. Кузебай, А. С. Бухов, П. С. Парфёнов, Н. А. Заболоцкий.

Режиссёры: Л. Курбас, А. В. Ахметели.

Кинооператор В. С. Нильсен.

Художники: А. Д. Древин, Г. Г. Клуцис, Р. М. Семашкевич, В. С. Тимирёв.

[править] Судьба организаторов и участников репрессий

Ежов был арестован 10 апреля 1939 года и 4 февраля 1940 года расстрелян по обвинению в сочувствии троцкизму, шпионаже и подготовке государственного переворота. Такая же судьба постигла и всех его ставленников: Агранова, Заковского, Реденса, Балицкого, братьев Берманов, Дагина, Кацнельсона, Фриновского и прочих.

Однако далеко не все организаторы репрессий разделили судьбу своих жертв, немало было таких (например, Берия и его сподвижники, организовавшие большой террор в Грузии и др.), которые сделали в годы террора большую карьеру и выдвинулись на руководящие посты в партии, НКВД, армии и других отраслях государства.

[править] В произведениях культуры и искусства

в художественной литературе

• Анна Ахматова «Реквием»
• Роберт Рождественский «Позапрошлая песня»
• Булат Окуджава «Письмо маме»
• Булат Окуджава «Убили моего отца»
• Статья А. Артемова «Правда, покаяние, примирение», содержащая стихотворение Ивана Елагина «Амнистия»
• Олег Митяев «Солнечное затмение»
• Лидия Чуковская Софья Петровна

в кинематографе

• х/ф «Защитник Седов» (1988, реж. Евгений Цымбал)

[править] См. также

• Красный террор 1918—1922 годов
• Сталинские репрессии
  • Расстрельный полигон «Коммунарка»
  • Бутовский полигон
  • «Быковнянские могилы»
  • Куропаты
  • Массовые расстрелы в Виннице
  • Левашовское мемориальное кладбище
  • Липовчик (мемориал)
  • Селифонтово (мемориальное кладбище)
  • Памятник жертвам политических репрессий (Донецк)
• Репрессии в Тувинской Народной Республике
• Репрессии в МНР

[править] Примечания

[править] Литература

• Поминальные списки Карелии. 1937—1938: Уничтоженная Карелия. Ч. II. Большой террор / Сост.: Ю. А. Дмитриев; Правительство Республики Карелия; УФСБ России по Республике Карелия; Акад. социально-правовой защиты. — Петрозаводск, 2002. — 1087 с.: ил. — 1500 экз.
• Дональд Рейфилд Сталин и его подручные = англ. Stalin and his hangmen. — М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 500 с. — 1 5 тыс, экз. — ISBN 978-5-86793-651-8

[править] Ссылки

Сталинские репрессии
Репрессии	Раскулачивание  • Кировский поток  • Большой террор  • Чистка партийных рядов  • Репрессии в РККА 1937—1938  • Депортация народов в СССР • Катынский расстрел
Дела	Шахтинское дело  • Дело Промпартии  • Дело Трудовой крестьянской партии • Дело «Союза освобождения Беларуси» • Дело «Союза освобождения Украины» • Академическое дело  • Пулковское дело  • Ленинградское дело  • Дело врачей  • Кремлёвское дело  • Дело «Весна»  • Дело Николая Вавилова  • Дело Тухачевского
Процессы	Первый Московский процесс  • Второй Московский процесс  • Третий Московский процесс
Сталин, Иосиф Виссарионович  |  Категория:Иосиф Виссарионович Сталин  |  Портал:СССР