Руководство советской делегацией на генуэзской конференции участники

Генуэзская конференция (англ. Genoa Conference, итал. Conferenza di Genova, фр. Accords de Gênes, нем. Konferenz von Genua) — международная встреча по экономическим и финансовым вопросам в Генуе (Италия) 10 апреля — 20 мая 1922 года при участии представителей 29 государств и 5 британских доминионов.
Конференция имела большое значение для правительства РСФСР, которое не имело тогда международного признания.

Генуэзская конференция
Дата проведения	10 апреля — 20 мая 1922 год
Место проведения	Генуя, Италия
Участники	РСФСР — Георгий Чичерин.  Италия — Луиджи Факта  Великобритания — Джордж Керзон  Франция — Камиль Баррер  Германия — Вальтер Ратенау  США — Ричард Чайлд (посол в Италии; наблюдатель)
Рассмотренные вопросы	Международная встреча по экономическим и финансовым вопросам
Медиафайлы на Викискладе

Советская делегация на Генуэзской конференцииПравить

Председателем делегации РСФСР был назначен Владимир Ленин, заместителем — Георгий Чичерин, который в Генуе, куда Ленин не выезжал, пользовался всеми правами председателя.

В состав делегации также входили: Леонид Красин, Максим Литвинов, Вацлав Воровский, Ян Рудзутак, Адольф Иоффе, Христиан Раковский, Нариман Нариманов, Буду Мдивани, Александр Бекзадян, Александр Шляпников, Файзулла Ходжаев, Тимофей Сапронов, Николай Янсон. Делегация представляла не только РСФСР, но также и все прочие советские республики: Азербайджанскую, Армянскую, Белорусскую, Бухарскую, Грузинскую, Украинскую, Хорезмскую, а также интересы Дальневосточной республики. Протокол от 22 февраля 1922 года передал РСФСР все права представительства этих восьми республик на Генуэзской конференции^[1]. В этом протоколе было указано, что хотя республики независимы, но их связывают с РСФСР «неразрывные братские и союзные связи»^[2].

США, отказавшиеся участвовать в работе конференции, были представлены на ней наблюдателем — послом в Италии Ричардом Чайлдом.

Из делегатов западных государств наиболее активную роль играли Дэвид Ллойд Джордж, Джордж Керзон (Великобритания), Йозеф Вирт, Вальтер Ратенау (Германия), Луиджи Факта (Италия), Луи Барту, Камиль Баррер (Франция).

Поводом для созыва Конференции было изыскание мер «к экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы».

Фактически основным вопросом было стремление европейских стран к аккомодации с коммунистическим режимом в Москве.

Специальный комитет экспертов, работавший в Лондоне с 20 по 28 марта 1922, подготовил проект резолюции, в которой от Советской России требовалось признать все долги, финансовые обязательства всех прежних режимов России, принять на себя ответственность за все убытки от действий как советского, так и предшествующих ему правительств или местных властей.

Российская делегация выразила готовность обсудить вопрос о форме компенсации бывшим иностранным собственникам в России при условии признания Советов де-юре и предоставления ей кредитов. О том, в какую сумму большевики оценили национализированный иностранный капитал можно судить по служебной записке Г. В. Чичерина от 2 марта 1922 года: «До начала революции в России числилось 327 предприятия с иностранным капиталом, с общим акционерным капиталом приблизительно в 1.300.000.000 рублей. Главная масса иностранного капитала 989.800.000 р. инвестирована в горной, горнозаводской и металлообрабатывающей промышленности, 152.300.000 р. вложено в электротехническую промышленность. Если исключить Польшу, Литву, Латвию и Эстонию, предприятий с иностранным капиталом на долю России
придется 263 с основным капиталом около 1.168.000.000 рублей. Бельгийско-французских капиталов вложено 622 миллиона рублей, германских — 378 миллионов рублей, английских — 226 миллионов рублей. Как видите, ничего безбрежного нет»^[3].

Российская делегация внесла предложение о всеобщем разоружении.

Советская сторона настаивала на участие в конференции Черногории, включённой после Первой мировой войны в состав Югославии, где тогда велось партизанское движение против югославских властей^[4]. Кроме того, советская сторона требовала включение в повестку конференции вопроса о прекращении помощи белой эмиграции^[5].

Вопросы, поднимавшиеся на конференции, разрешены не были; часть из них была перенесена на Гаагскую конференцию 1922 года.

В ходе Генуэзской конференции советскому правительству удалось заключить Рапалльский договор с Германией.

Реакция на конференциюПравить

Участие большевиков в конференции вызвало негодование в среде русской эмиграции. Проходившее в ноябре 1921 года Заграничное Собрание Русских Церквей (известное в литературе как Первый Всезарубежный Собор Русской Православной Церкви за рубежом) приняло в декабре специальное Обращение к конференции, написанное митрополитом Антонием (Храповицким), где отрицалась законность советской власти представлять народ России^[6].

См. такжеПравить

• Рапалльский договор (1922)
• Причины второй мировой войны

ПримечанияПравить

ЛитератураПравить

• Иоффе А. А. Генуэзская конференция. — М.: Красная новь, 1922. — 62 с.

СсылкиПравить

• К. Радек. «Генуэзская и Гаагская конференции»
• Роль Генуэзской конференции 1922 года и международных конференций 20-30-х гг. XX века в развитии международного финансового права // Евразийский юридический журнал. 2010. № 2 (21)
• Генуэзская конференция на «Хроно»
• Генуэзская конференция на интернет-проекте «История России»

Основные цели

Октябрьская революция 1917 года имела огромное значение не только для России, но и для всего мира. После свержения самодержавия и победы большевиков образовалось новое государство. Однако ведущие империалистические державы не спешили признавать коммунистическую Россию, стремясь всячески помешать становлению новоявленной «красной угрозы». После нескольких провальных попыток свергнуть революционное правительство капиталисты решились с ним договориться.

Генуэзская конференция состоялась в итальянском городе Генуе. Масштабная дипломатическая встреча длилась больше месяца — с 10 апреля по 19 мая 1922 года. Её участниками стали делегации из 29 стран.

Официальным поводом для встречи международной общественности стал вопрос об экономическом восстановлении стран Восточной и Центральной Европы, но истинной целью конференции была попытка восстановить отношения между западными государствами и Россией.

Дело в том, что послевоенная Европа нуждалась в восстановлении. Появилась необходимость возвращения России и Германии на мировой рынок. Капиталисты считали, что смогут без труда пользоваться ресурсами неокрепшей советской державы.

Правительство РСФСР тоже понимало все выгоды сотрудничества с внешним миром и, естественно, согласилось принять участие. Однако вскоре выяснилось, что на конференции не ищут реального решения проблем. Советская делегация подверглась серьёзному политическому давлению. При помощи тонкой дипломатии представители капиталистического мира пытались добиться от неё определённых уступок в политике и экономике, которые впоследствии могли привести большевистский режим к краху. Однако коммунисты смогли разгадать хитрые ходы и не поддались на уловки врагов.

Список участников

Премьер-министр Великобритании Ллойд Джонс в1921 году стал инициатором проведения общеевропейской конференции с участием Германии и советской России. На его встрече с премьером Франции Брианом, состоявшейся в Лондоне, было принято решение о созыве Верховного совета Антанты для рассмотрения этого вопроса.

Заседание совета началось 6 января 1922 г. в Каннах. В этот же день была принята резолюция о созыве экономической конференции Европы, на которую решено было пригласить все государства Четвертного союза и РСФСР. Правительство каждой страны-участницы должно было принять шесть предварительных условий. Два из них были главными:

1. Обеспечение неприкосновенности иностранного капитала, а также имущества, прав и доходов иностранцев.
2. Признание всех государственных долгов и обязанностей предыдущего руководства, восстановление частной собственности иностранцев или же возмещение убытков, причинённых конфискацией.

В последнем пункте Каннская конференция призывала всех участников воздержаться от вражеских действий против соседних стран, а также акцентировала внимание на том, что советское правительство приглашается только при условии выполнения всех обозначенных условий. Участники Генуэзской конференции:

1. Албания.
2. Болгария.
3. Венгрия.
4. Греция.
5. Исландия.
6. Италия.
7. Литва.
8. Нидерланды.
9. Польша.
10. РСФСР.
11. Королевство сербов, хорватов и словенцев.
12. Франция.
13. Швейцария.
14. Эстония.
15. Австрия.
16. Бельгия.
17. Великобритания.
18. Германия.
19. Дания.
20. Испания.
21. Латвия.
22. Люксембург.
23. Норвегия.
24. Португалия.
25. Румыния.
26. Финляндия.
27. Чехословакия.
28. Швеция.
29. Япония.

Кроме этого, своих представителей прислали и доминионы Великобритании: Австралия, Новая Зеландия, Индия, Канада и Южно-Африканский Союз. Соединённые штаты отказались от участия в конференции, направив своего наблюдателя.

Советская делегация состояла из 14 человек, не считая председателя В. И. Ленина, который в Геную не поехал, назначив заместителем Георгия Чичерина. Миссия представляла не только РСФСР, но и все советские республики.

Подготовительные меры

Сразу же после проведения съезда в Каннах по поручению Верховного совета Антанты итальянское правительство передало резолюцию конференции в Москву. Ленин был приглашён лично возглавлять делегацию от своей страны. Для РСФСР, нуждавшейся в мировом признании, участие в конференции было дебютом на международной арене. Решалась судьба молодого государства. Подготовка стран Антанты включала в себя такие меры:

1. Было решено, что приглашение советского руководства не означает его признание. Главное, чтобы РСФСР приняла условия Каннской конференции.
2. По инициативе французской дипломатии в Бухаресте состоялась конференция представителей Малой Антанты и участием Польши, которая поддержала условия, поставленные в Каннах.
3. В Варшаве собралось совещание прибалтийских государств, которые договорились о совместных действиях в Генуе.
4. Глава Франции Пуанкаре стремился создать на границе с Россией антисоветские государственные блоки.

В советской России под руководством Ленина был разработан чёткий план действий во время проведения конференции. Правительство имело твёрдые намерения по урегулированию отношений и сотрудничеству с Западом, поэтому должным образом готовилось. В ответ на формирование единого дипломатического фронта стран Антанты был создан союз из девяти советских республик. Были подсчитаны убытки, нанесённые России иностранными государствами во время интервенции и Гражданской войны, которые составили более 39 млрд рублей золотом в валютном эквиваленте.

Принимая во внимание разногласия между западными государствами, советская делегация по дороге в Геную вела переговоры с прибалтийскими странами и достигла договорённости о совместных действиях. Между Россией, Латвией, Польшей и Эстонией был подписан Рижский договор об экономическом сотрудничестве и взаимной безопасности.

Переговоры в Берлине состоялись 3 апреля. Хоть Германия отказалась подписывать договор с советским государством, эта встреча помогла наладить необходимые контакты с немцами во время конференции.

Проведение конференции

Датой открытия конференции в Генуе стало 10 апреля 1922 г. Это был самый масштабный международный форум Европы со времён мировой войны, на котором за стол переговоров первый раз сели представители Четвертного союза и советской России. Главную роль здесь играли делегации стран Антанты.

Америка отказалась от участия, аргументировав это тем, что мероприятие носит скорее политический, чем экономический характер. Такая позиция Вашингтона объяснялась тем, что правящие круги США опасались связать себя обсуждением вопроса о ликвидации и сокращении долгов. Были созданы 4 комиссии:

• финансовая;
• политическая;
• экономическая;
• транспортная.

Конференцию возглавил итальянский премьер-министр Луиджи Факта.

Советский нарком иностранных дел Чичерин призвал все страны к мирному сосуществованию и взаимовыгодному сотрудничеству и предложил договориться о всеобщем сокращении вооружения. В частности, было сказано о запрете химического оружия и использовании авиации против мирного населения, а также о возможности проведения Всемирного конгресса народов с целью установления всеобщего мира. К сожалению, советские предложения западные делегации восприняли в штыки. Было выдвинуто предложение снять вопрос о разоружении и в первую очередь решить проблему с долгами.

В итоге Генуэзской конференции РСФСР был вручён меморандум лондонских экспертов. Этот документ обсуждали главы Англии, Франции, Италии, Бельгии и России. Чичерин решительно отклонил требования Верховного совета Антанты и выдвинул ответную претензию о возмещении ущерба, нанесённого стране в результате военной интервенции. Хоть переговоры ничего не дали, появилась возможность достичь соглашения между Антантой и Россией в будущем.

Этот факт взволновал делегацию Германии, которая опасалась, что её могут обойти. Этим и объясняется то, что немцы согласились на предложение Чичерина провести переговоры.

Рапалльский договор

Важное событие, которое случилось в результате Генуэзской конференции, — это Рапалльский договор, подписанный 16 апреля 1922 г.

Чичерин и Ратенау вместе с экспертами встретились в Рапалло вблизи Генуи и обсудили вопрос о взаимоотношениях между государствами. В результате встречи был заключён сепаратный немецко-советский договор.

В документе говорилось о возобновлении системы дипломатических и консульских отношений между странами. Это был первый в послевоенной истории совместный удар, нанесённый по общемировой изоляции Германии и советской России. Обе стороны взаимно отказались от возмещения военных затрат и претензий, связанных с национализацией немецкого имущества в РСФСР. Договор предусматривал развитие торговли, основанной на принципе взаимовыгодного благоприятствования.

Если говорить кратко, то соглашение, подписанное в Рапалло, стало юридическим признанием советского государства. Обе страны были жизненно заинтересованы в этом договоре. Уже в конце 1922 года немецкий экспорт вырос в два раза, а российский импорт — в 14 раз.

Заключение Рапалльского договора поразило капиталистический мир подобно удару молнии. Он кардинальным образом нарушил планы Антанты по использованию Германии против советского государства. Несмотря на требования союзников о разрыве соглашения, немцы всё-таки ратифицировали документ. Именно поэтому их отстранили от работы в политической комиссии, а затем не допустили на конференцию в Гааге.

Договор внёс существенные изменения в международную политическую ситуацию и способствовал развитию взаимовыгодных отношений не только в экономической, политической и культурной сферах, но и в военной. В 1921—1923 годах Москва и Берлин провели ряд тайных двусторонних переговоров. После этого в России было построено несколько заводов по производству вооружения, а также начали действовать военные учебные центры рейхсвера.

Гаагская конференция проходила с 15 июня по 19 июля 1922 года. На неё были приглашены все участники Генуэзской конференции за исключением Германии. Капиталисты требовали возвращения всей национализированной собственности иностранных граждан и компенсацию убытков. Однако советские представители категорически отвергли эти посягательства, умело отразив очередную атаку Запада.

Генуэзская конференция — международная конференция по экономическим и финансовым вопросам, первая широкая дипломатическая встреча Советской России со странами западного мира.

Проходила в Генуе (Италия) 10 апреля — 19 мая 1922 года при участии представителей 29 государств — Австрии, Албании, Бельгии, Болгарии, Великобритании, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Исландии, Испании, Италии, Латвии, Литвы, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши, Португалии, РСФСР, Румынии, Королевства сербов, хорватов и словенцев, Финляндии, Франции, Чехословакии, Швейцарии, Швеции, Эстонии, Японии, а также пяти британских доминионов — Австралии, Индии, Канады, Новой Зеландии и Южно-Африканского Союза.

Работой делегации РСФСР руководил Владимир Ленин, назначенный ее председателем; заместителем председателя был Георгий Чичерин, который в Генуе, куда Ленин не выезжал, пользовался всеми правами председателя.

Делегация РСФСР представляла на Генуэзской конференции не только РСФСР, но и все другие советские республики (Азербайджанскую, Армянскую, Белорусскую, Бухарскую, Грузинскую, Украинскую, Хорезмскую), а также интересы Дальневосточной республики.

США, отказавшиеся участвовать в работе Генуэзской конференции, были представлены на ней наблюдателем — американским послом в Италии Ричардом Чайлдом. Из делегатов западных государств наиболее активную роль на Генуэзской конференции играли Дэвид Ллойд Джордж, Джордж Натаниел Керзон (Великобритания), Карл Йозеф Вирт, Вальтер Ратенау (Германия), Луиджи Факта (Италия), Жан-Луи Барту, Камиль Баррер (Франция).

Решение о созыве Генуэзской конференции было принято по инициативе Великобритании на совещании Верховного совета Антанты в Канне (Франция) 6 января 1922 года.

Официальной целью конференции было изыскание мер «к экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы». Но главным вопросом, стоявшим на конференции, был, по существу, вопрос об отношениях между РСФСР и капиталистическим миром после провала попыток свержения советской власти путем военной интервенции.

Западные страны рассчитывали использовать экономические ресурсы Советской России для решения своих послевоенных экономических проблем.

Для работы конференции были сформированы четыре комиссии: политическая, финансовая, экономическая и транспортная.

Один из докладов экспертов экономической комиссии на конференции был посвящен РСФСР. В первой главе доклада содержались следующие основные требования:

— Советское правительство должно взять на себя все финансовые обязательства своих предшественников, т.е. царского и Временного правительства.

— Советское правительство признает финансовые обязательства всех бывших доныне в России властей как областных, так и местных.

— Все остатки сумм, записанные в кредит одного из прежних российских правительств в банке, находящемся в какой-либо стране, правительство которой давало займы России, зачисляются на счет данного правительства.

Кроме признания всех долгов и возвращения (реституции) национализированных предприятий, доклад экспертов в дополнительных статьях требовал отмены монополии внешней торговли и установления для иностранных подданных в советских республиках режима, подобного режиму капитуляций в странах Востока.

От России потребовали уплаты 18,5 миллиарда золотых рублей довоенных и военных долгов. Советская делегация по указанию Ленина категорически отвергла эти требования и, в свою очередь, выдвинула контрпретензии о возмещении Советскому государству убытков, причиненных иностранной интервенцией и блокадой в размере 39 миллиардов золотых рублей.

Вместе с тем, желая найти почву для соглашения и восстановления экономических связей с западными государствами, советская делегация на Генуэзской конференции 24 апреля 1922 года заявила, что Советское правительство готово признать довоенные долги и преимущественное право за бывшими собственниками получать в концессию или аренду ранее принадлежавшее им имущество при условии признания Советского государства де-юре, оказания ему финансовой помощи и аннулирования военных долгов и процентов по ним.

На Генуэзской конференции советское правительство в своем Заявлении от 10 апреля выступило с предложением о всеобщем сокращении вооружений.

Однако, как вопрос о разоружении, так и вопросы урегулирования взаимных финансово-экономических претензий по вине западных государств на Генуэзской конференции не были разрешены. Оставив без внимания Заявление советской делегации, западные страны отвергли и ее экономические предложения, сформулировав жесткие условия возвращения долга России и собственности иностранных граждан.

Обсуждение финансово-экономических вопросов было продолжено на Гаагской конференции в июне-июле 1922 года.

В ходе Генуэзской конференции советской дипломатии удалось прорвать единый фронт империалистических государств, пытавшихся добиться дипломатической изоляции Советского государства, и заключить 16 апреля 1922 года Рапалльский договор с Германией.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Genoa Economic and Financial Conference was a formal conclave of 34 nations held in Genoa, Italy, from 10 April to 19 May 1922 that was planned by British Prime Minister David Lloyd George to resolve the major economic and political issues facing Europe and to deal with the pariah States of Germany and Russia, both of which had been excluded from the Paris Peace Conference of 1919. The conference was particularly interested in developing a strategy to rebuild a defeated Germany, as well as Central and Eastern European states, and to negotiate a relationship between European capitalist economies and the new Bolshevik regime in Soviet Russia. However, Russia and Germany signed the separate Treaty of Rapallo (1922), and the result at Genoa was a fiasco with few positive results. However, the conference came up with a proposal for resuming the gold standard that was largely put in place by major countries.^[1]

Background[edit]

The idea for a general economic and financial conference of European nations had roots in a January 1922 session of the Supreme War Council, held in Cannes.^[2] With Europe facing an economic catastrophe brought about by the half-decade First World War, marked by millions of deaths, shattered infrastructure and vast sums of squandered economic resources, British Prime Minister David Lloyd George sought an authoritative international gathering to set Europe’s political and financial house in order and to establish his leadership firmly at home.^[3]

The formal proposal was made at Cannes on 6 January 1922 in the form of a draft resolution calling for such a conference that was presented by Lloyd George and was approved unanimously the same date.^[4]

Lloyd George told the British Parliament that the primary intent of the conference was to provide for the «reconstruction of economic Europe, devastated and broken into fragments by the desolating agency of war».^[5] The economy of Europe was at the point of collapse, as Lloyd George noted:

If European countries had gathered together their mobile wealth accumulated by centuries of industry and thrift on to one pyramid and then set fire to it, the result could hardly have been more complete. International trade has been disorganized through and through. The recognized medium of commerce, exchange based upon currency, has become almost worthless and unworkable; vast areas, upon which Europe has hitherto depended for a large proportion of its food supplies and its raw material, completely destroyed for all purposes of commerce; nations, instead of cooperating to restore, broken up by suspicions and creating difficulties and new artificial restrictions; great armies ready to march, and nations already overburdened with taxation having to bear the additional taxation which the maintenance of these huge armaments to avoid suspected dangers renders necessary.^[5]

Lloyd George controversially sought the inclusion of Germany and Soviet Russia to the international conference as equal members, which was met by particular opposition of France, which sought to neutralise and to isolate the two pariah nations of Europe by including them only in an inferior capacity.^[6] Any softening in the hardline stance towards Germany was perceived by France as a weakening of the Treaty of Versailles of which France was a prime beneficiary and to which it was immutably committed.^[7]

Reparations and recognition[edit]

Two great issues lay as impediments to convocation of a multilateral convention to plan the economic reconstruction of Europe. One was the issue of reparations, which was regarded as the primary matter of contention between the Triple Entente powers of France and Britain in the postwar era.^[8] At issue was whether the terms of economic reparations in the Treaty of Versailles, which ended the war, were to be enforced or amended. The British thought that massive reconstruction costs laid upon Germany would undermine European economic recovery and the market for British exports of manufactured goods. The French believed that if Germany was allowed to skirt the severe financial obligations detailed in the peace treaty, its economic rise would be massively accelerated, and its political and military hegemony on the continent would be rapidly restored.^[8]

France, among the main battlegrounds of the European conflagration, was particularly hard-hit and in need of external funds for reconstruction. Germany was seen as having largely escaped the destruction of infrastructure and economic capacity during the war and currently engaged in the systematic underestimation of its ability to pay.^[9] The political and economic weakness of Germany was emphasized by its new Weimar government, which effectively made the argument that it would be unable to maintain the specified payment schedule.^[10]

Germany’s position came to be regarded as reasonably correct by British, American and other policymakers despite quiet indications from even some German authorities that some substantial portion of the reparations bill could be safely managed. German politicians sought to minimise their country’s tax burden by the acquisition of foreign loans and the reduction of the overall reparations bill.^[11] British, American and Swiss bankers were adamant that necessary loans would not be available until a final achievable reparations bill and repayment schedule could be agreed upon by all of the main parties in the dispute.^[12]

In the meantime, German authorities attempted to raise the foreign currency necessary for reparations by dumping paper currency unbacked by gold on the market. That triggered a hyperinflation paralyzing the country’s economy, which had a desired subsidiary effect of helping to make the case that the current schedule of reparations was untenable.^[12] It was hoped by Germany, the United Kingdom and the United States and feared by France that the Genoa Conference would provide an opportunity for downward revision of the reparations schedule that had been set forth by the treaty.^[13]

The apparent softening the economic terms of the peace, which had taken place at Cannes, had led to the toppling of the government of the French Prime Minister Aristide Briand and threatened the conference by leaving his successor, Raymond Poincaré, with little appetite for participation.^[14] It was only through a dedicated diplomatic offensive by Lloyd George towards the French government in February 1922 that its participation at the April conference was won, under terms that had been agreed to by the Briand government.^[15] Although antagonism between France and Britain had festered in the months immediately after the war, France found itself in the uncomfortable position of having to submit to British desires on the matter of an economic conference since without British support, France would have had little chance of collecting reparations from Germany or joining any potential strategic military alliance.^[16]

The second potential hurdle to holding the Genoa Conference surrounded participation of the new Bolshevik government of Russia, as the United States and most of Europe did not maintain formal diplomatic relations with the regime and harboured economic claims against it. That inconvenient situation had been effectively set aside by the Supreme Council itself, which approved a formal resolution at its meeting of 10 January 1922 that invited Soviet participation and called upon the Bolsheviks to submit a list of delegates and support staff seeking to attend so that safe-conduct passes for travel and accommodation could be arranged.^[17]

Opening[edit]

The opening ceremony of the Genoa Conference took place at 3 pm on 10 April 1922 at the Palazzo di San Giorgio, one of the oldest palaces in the city.^[18] Delegations entered at one end of the palace and ran a gauntlet of news photographers from around the world. At the opposite end, guests, journalists and members of the delegations’ support staffs disembarked from a column of automobiles to go inside the building.^[19] Admission to journalists was through tickets distributed ahead of the event, which were strictly limited.^[19]

The entrance of Lloyd George was met with a great ovation from those assembled in the hall as he took his seat to the left of the chairman’s seat at the front of the room.^[19] As the chief architect of the gathering, he effectively dominated the conference’s public sessions.^[19]

Return to gold standard[edit]

Among the propositions formulated at the conference was the proposal that central banks make a partial return to the gold standard, which had been dropped to print money to pay for the war. Central banks wanted a return to a gold-based economy to ease international trade and facilitating economic stability, but they wanted a gold standard that «conserved» gold stocks, with the gold remaining in the vaults and day-to-day transactions being conducted with representative paper notes.^[20]

The partial return to the gold standard was accomplished by permitting central banks to keep part of their reserves in currencies, which were themselves directly exchangeable for gold coins. However, citizens would not receive gold coins of the realm in exchange for their notes, unlike the prewar gold standard.

Citizens of European countries had to redeem their banknotes in large gold bars, which were unsuitable for day-to-day transactions and largely achieved the goal of keeping the gold in the vaults.

Treaty of Rapallo[edit]

On 16 April 1922 on the sidelines of the Genoa Conference, Russia and Germany signed the Treaty of Rapallo. Ratifications were exchanged in Berlin on 31 January 1923. The treaty did not include secret military provisions, but secret military co-operation soon followed.^[21]

Aftermath[edit]

With the Treaty of Rapallo pulling Russia and Germany out of the main picture, the conference lapsed into a stalemate. The major powers at first agreed on a contingency package of financial aid to Russia, but the Allies could not agree on the final plan and so nothing was offered. The issue of German reparations went nowhere after Poincaré threatened to invade Germany unilaterally if Berlin defaulted on its next round of payments. Lloyd George was increasingly undercut by heavy attacks from the London newspapers but offered a final series of linked proposals, which would reduce Germany’s liabilities for reparations, increase the French share of payments and float an international loan to finance German payments, with the money from the loan going directly to France. However, nothing was approved, Germany was expelled, France and Belgium withdrew and the final draft communiqué to Russia was signed only by Britain, Italy, Japan, Poland, Romania, Switzerland, and Sweden and left out the key world powers except Britain itself. Russia, in turn, rejected this final document. The last decision was to set up another conference at The Hague to take up the same issues. The British historian Kenneth O. Morgan concluded:

Genoa was a watershed in international diplomacy…. Never again would such a large, rambling assembly, on the lines of Paris in 1919, be convened, until San Francisco in 1945…. There was too little detailed preparation, too much generalized optimism, too many disparate issues muddled up with one another. In many ways, it was a parody of summit diplomacy at its worst.^[22]

See also[edit]

• International Monetary and Economic Conferences

References[edit]

Sources[edit]

• Jane Degras (ed.), Soviet Documents on Foreign Policy. London: Oxford University Press, 1951.
• David Lloyd George, «The Genoa Conference and Britain’s Part,» Advocate of Peace through Justice, vol. 84, no. 4 (April 1922), pp. 131–137. In JSTOR —Speech to Commons of 3 April 1922.

Further reading[edit]

• Ádám, Magda. «The Genoa Conference and the Little Entente,» in Carole Fink, Axel Frohn, and Jürgen Heideking (eds.), Genoa, Rapallo, and European Reconstruction in 1922. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1991; pp. 187–200.
• Chossudovsky, Evgeny. «Genoa Revisited: Russia and Coexistence,» Foreign Affairs, vol. 50, no. 3 (April 1972), pp. 554–577. In JSTOR
• Clarke, Stephen V.O. The Reconstruction of the International Monetary System: The Attempts of 1922 and 1933. Princeton, NJ: International Finance Section, Department of Economics, Princeton University, 1973.
• Dennis, Alfred L.P. «The Genoa Conference,» North American Review, vol. 215, no. 796 (March 1922), pp. 289–299. In JSTOR
• Fink, Carole. The Genoa Conference: European Diplomacy, 1921-1922. Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 1984. online
• Fink, Carole. «Italy and the Genoa Conference of 1922,» International History Review, vol. 8, no. 1 (Feb. 1986), pp. 41–55. In JSTOR

• Fischer, Louis. Russia’s Road from Peace to War: Soviet Foreign Relations, 1917-1941 (1969) pp 93. online

• Harris, Wilson. «The Genoa Conference,» Journal of the British Institute of International Affairs, vol. 1, no. 5 (Sept. 1922), pp. 150–158. In JSTOR
• Himmer, Robert. «Rathenau, Russia, and Rapallo.» Central European History (1976) 9#2 pp 146–183.
• Kennan, George F. Russia and the West under Lenin and Stalin (1961) pp 208–223. online

• MArks, Sally. «Reparations in 1922,» in Carole Fink, Axel Frohn, and Jürgen Heideking (eds.), Genoa, Rapallo, and European Reconstruction in 1922. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1991; pp. 65–76.
• Meyer, Richard. Bankers’ Diplomacy: Monetary Stabilization in the 1920s. New York: Columbia University Press, 1970.
• Mills, John Saxon. The Genoa Conference. London: Hutchinson & Co., 1922.
• Pasvolsky, Leo, «The Gold Standard before and after the War,» Annals of the American Academy of Political and Social Science, (Jan. 1933), pp. 171–175. In JSTOR
• Schuker, Stephen A. «American Policy Toward Debts and Reconstruction at Genoa, 1922,» in Carole Fink, Axel Frohn, and Jürgen Heideking (eds.), Genoa, Rapallo, and European Reconstruction in 1922. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1991; pp. 95–130.
• Silverman, Dan P. Reconstructing Europe After the Great War. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1982.
• White, Stephen. The Origins of Detente: The Genoa Conference and Soviet-Western Relations, 1921-1922. Cambridge, England: Cambridge University Press, 2002.
• Williams, Andrew. «The Genoa Conference of 1922: Lloyd George and the Politics of Recognition,” in Carole Fink, Axel Frohn, and Jürgen Heideking (eds.), Genoa, Rapallo, and European Reconstruction in 1922. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1991; pp. 29–48.