Источник
Мухаммед
Краткая биография. Мухаммед ибн АбдАллах, курайшит из рода Хашим, родился в аравийском городе Мекка около 570 г. по Р.Х. Он рано осиротел, пас овец, сопровождал караваны, принимал участие в межплеменных сражениях. В 25 лет Мухаммед поступил на работу к своей дальней родственнице, богатой вдове Хадидже, на которой позднее женился. После женитьбы занялся торговлей кожами, но не сильно в этом преуспел. В браке родил четырёх дочерей, сыновья умерли во младенчестве.
До сорока лет он вёл жизнь заурядного мекканского купца, пока в 610 г. не получил первый опыт столкновения с духовным миром. В одну из ночей, которую он проводил в пещере на горе Хира, ему явился некий призрак, который силой заставил Мухаммеда прочитать стихи, ставшие первыми строками “откровения” (Коран 96 1–15). Вот как это событие описывается в жизнеописании основателя ислама Ибн Хишама:
«Когда наступил этот месяц… посланник Аллаха отправился к горе Хира… Когда наступила ночь… принёс ему Джибрил веление Аллаха. Посланник Аллаха рассказывал: «Явился мне Джибрил, когда я спал, с парчовым покрывалом, в которое была завёрнута какая-то книга и сказал: «Читай!» Я ответил: «Я не умею читать». Тогда он стал душить меня этим покрывалом, так что я подумал, что пришла смерть. Потом он отпустил меня и сказал: «Читай!» Я ответил: «Я не умею читать». Он опять стал душить меня им, и я подумал, что умираю. Потом он отпустил меня и сказал: «Читай!» Я ответил: «Что читать?», желая только избавиться от него, чтобы он не стал опять делать со мной то же, что раньше. Тогда он сказал: «Читай! Во имя Господа твоего, который сотворил человека из сгустка. Читай! Ведь Господь твой щедрейший, который научил тростинкой для письма человека тому, чего тот не знал (Коран 96.1–5)».
После этого душитель исчез, а Мухаммеда охватило такое отчаяние, что он решил покончить жизнь самоубийством. Но когда уже собирался спрыгнуть с горы, он снова увидел того же духа, испугался и в страхе прибежал домой, где рассказал о видении своей жене Хадидже, сказав: “О Хадиджа! Во имя Аллаха, я никогда ничего так не ненавидел, как идолов и предсказателей, и я боюсь, что сам должен стать предсказателем… О Хадиджа! Я слышал звук и видел свет, и я боюсь, что сошел с ума” (Ибн Саад, Табакат, т. 1, с. 225).
Та отправилась к своему двоюродному брату-христианину Вараке, и он истолковал видение в том смысле, что это было явление архангела Гавриила, который якобы являлся всем пророкам, и что Мухаммед также, следовательно, является пророком единого Бога. Хадиджа постаралась убедить в этом перепуганного Мухаммеда, которому продолжало по ночам являться то же духовное существо. Довольно долго он пребывал в подозрениях, что это диавол, однако позднее Хадидже удалось убедить мужа, что ему является именно ангел.
Приняв навязанную ему миссию, Мухаммед стал получать новые откровения, но ещё целых три года рассказывал о них только родным и близким друзьям. Появились первые немногочисленные последователи – мусульмане (“покорные”). Само название религии “ислам” переводится мусульманами как “покорность”, – в смысле, покорность Аллаху.
Мухаммед продолжал получать то, что называл “откровениями от Аллаха”. Видения, подобные первоначальному, были очень редки. Откровения большей частью приходили в другом образе. Хадисы описывают это так: “Истинно, ал-Харис ибн Хишам говорил: “О посланник Аллаха! Как нисходят на тебя откровения?” Посланник Аллаха сказал ему: “Иногда они приходят ко мне в форме звенящего колокола, и мне приходится очень тяжело; (в конце концов) он прекращает звенеть, и я помню все, что мне сказали. Иногда ангел появляется передо мной и говорит, а я вспоминаю все, что он сказал”. Айша сказала: “Я была свидетелем, когда откровение пришло к нему в очень холодный день; когда оно прекратилось, весь его лоб был в испарине”. (Ибн Саад, Табакат, т. 1, с. 228). “Убейд б. Самит рассказывает, что когда откровение сходило на посланника Аллаха, он чувствовал тяжесть, и цвет лица его подвергался изменнию” (Муслим, 17.4192). В другом хадисе говорится о следующих признаках: “Лицо посланника было красным, и он тяжело дышал какое-то время, а потом освободился от этого” (Бухари, 6.61.508). И другие предания сообщают, что Мухаммед при получении “откровений” впадал в мучительные состояния: он судорожно метался, ощущал удар, сотрясавший всё его существо, казалось, что душа покидает тело, изо рта выступала пена, лицо бледнело или багровело, он обливался потом даже в холодный день .
За несколько лет Мухаммед обратил в свою веру чуть более двух десятков человек. Спустя три года после первого откровения, он начинает общественную проповедь на базаре. Уже известного арабам бога Аллаха, входящего в доисламский языческий пантеон, Мухаммед объявил единственным, а себя его – пророком, провозглашал о воскресении, страшном суде и воздаянии. Проповедь была встречена в целом равнодушно и не имела широкого успеха.
Это объяснялось тем, что Мухаммед не был оригинальным в своих идеях – одновременно с ним в Аравии существовали люди, учившие о том, что Бог един, и провозглашавшие себя его пророками. Ранним предшественником и конкурентом Мухаммеда был “пророк” Маслама из города Йемама. Известно, что мекканцы упрекали своего “пророка” в том, что он просто копирует “человека из Йемамы”, т.е. Масламу. Ранние источники указывают, что Мухаммед учился у некоего монаха-несторианина.
Со временем, когда в его проповедях стали появляться выпады против почитаемых мекканцами богинь, и начались стычки между мусульманами и язычниками, это привело к сильному ухудшению отношений к Мухаммеду со стороны большей части горожан. Его роду хашим был объявлен бойкот со стороны остальных родов.
По мере накаления отношений Мухаммед решил отослать в христианскую Абиссинию тех мусульман, которые вызывали наибольшее раздражение. Состоялась эта первая хиджра (переселение) в 615 г. При этом некоторые сподвижники Мухаммеда, переселившиеся в Абиссинию, узнав христианство, крестились (например, УбайдАллах ибн Джахиз). Позднее в Православие перешёл также один из писцов Мухаммеда.
Положение “пророка” ухудшилось в 620 г, когда умерли Абу Талиб и Хадиджа. Отчаявшись обратить мекканцев, Мухаммед пытается выйти на проповедь за пределы Мекки – в соседнем городе Таифе, но эта попытка не увенчалась успехом, и возвеститель новой религии был забросан камнями и изгнан с позором. В следующем месяце Мухаммед стал проповедовать среди паломников-представителей других племён, приходивших поклониться богам Каабы, но снова потерпел неудачу.
Но через год ему, наконец, повезло – его речи привлекли внимание паломников из Ясриба (который также назывался Медина), где жили родственники Мухаммеда по материнской линии. Он послал туда своего сторонника Мусабу, которому удалось обратить в ислам немало ясрибцев.
Узнав об этом, Мухаммед принимает решение о переселении общины в Медину. Летом 622 г. состоялась вторая, или большая хиджра – около 70 мусульман устремились в Ясриб. Здесь была построена первая мечеть.
Большая часть имущества переселенцев осталась в Мекке. Ясрибские мусульмане помогали им, но и сами были небогаты. Община оказалась в нищенских условиях. Тогда Мухаммед, не видя способа прокормить общину честным трудом, принимает решение заняться грабежом.
Он попытался грабить караваны, однако первые шесть попыток были неудачными, так как в обычные месяцы караваны шли с хорошей охраной. Тогда Мухаммед решил совершить вероломный набег. Арабы почитали четыре священных месяца в году, во время которых было запрещено производить какие-либо военные действия. В один из этих месяцев – месяц раджаб, в начале 624 г., Мухаммед приказал небольшому отряду мусульман напасть на караван, идущий с грузом изюма из Таифа в Мекку.
Караван практически шёл без охраны, и нападение увенчалось успехом: посланный отряд мусульман возвратился с добычей, один из погонщиков был убит, другому удалось бежать, ещё двоих взяли в плен, одного из которых потом продали.
Первый успешный набег принёс первую добычу. Спустя несколько месяцев состоялась “битва при Бадре”.
“Пророк услышал, что Абу Суфиан ибн Харб возвращается из Сирии с большим караваном курайшитов, везущим деньги и товары… Услышав о том… Пророк призвал мусульман напасть на них, говоря: “Вот караван курейшитов. В нем – их богатства. Нападайте на них, и, может, с помощью Аллаха они вам достанутся!” (Ибн Хишам. Жизнеописание… сс.278–279).
Так, собираясь захватить богатый мекканский караван, возвращающийся из Палестины под надзором его дяди Абу Суфиана, Мухаммед столкнулся с превосходящими силами язычников, которые спешили на подмогу сопроводителям каравана. Но мусульманам удалось одержать победу. Это оказало значительное укрепление позиции Мухаммеда в Медине, многие язычники стали активно принимать ислам. Мусульмане были убеждены, что победа явила подтверждение истинности ислама.
Если прежде “пророк” довольствовался долей в одну пятнадцатую от награбленного, то при разделе трофеев после Бадра Мухаммед получил откровение о том, что теперь ему нужно отделить пятую часть всей добычи (Коран 8:41).
Пленные мекканцы составляли важнейшую часть добычи. Выкуп за пленного составлял цену нескольких верблюдов, здесь же в плен попали представители всех богатых родов Мекки. И Мухаммед повысил цену их выкупа, а некоторых военнопленных приказал убить, а именно, ан-Надра ибн аль-Хариса и Укбу ибн Абу Муайта. Вина первого состояла в том, что он считал свои стихи лучшими по качеству, чем коранические откровения Мухаммеда, а второй сочинял насмешливые стихи о “пророке”.
Все проповеди Мухаммеда, которые потом стали Кораном, были в стихотворной форме, и хотя сам Мухаммед утверждал, что никто и никогда не сможет написать таких замечательных стихов, тем не менее, арабские поэты скептически относились к его стихотворчеству и к уровню его стихов. И этого он не мог терпеть.
После “Бадра” Мухаммед начал расправляться и с мединскими поэтами. Одним из первых погиб Кааб ибн Ашраф, который досаждал Мухаммеду, сочиняя о нем сатирические стихи. Вот как это описывают мусульманские источники:
“Посланник Аллаха сказал: „Кто готов убить Кааба ибн Ашрафа?” Мухаммед ибн Маслама ответил: „Ты хочешь, чтобы я убил его?“ Посланник ответил утвердительно” (Бухари, 4037).
Посланник сказал: “Все, что возложено на тебя, ты должен сделать”. Он спросил: “О посланник Аллаха, нам придется лгать”. Он ответил: “Говори все, что хочешь, так как ты свободен в своем деле” (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 367).
Мухаммед ибн Маслама пришел к Каабу и заговорил с ним, напоминая о старой дружбе между ними, и уговорил Кааба выйти из дома, убеждая, что группа мусульман разочаровалась в “пророке”. Кааб ему поверил, тем более, что с ним был молочный брат Кааба, Абу Наила, который сказал: “Я Абу Наила, и я пришел, чтобы сообщить тебе, что приход этого человека (“посланника”) – большое несчастье для нас. Мы хотим уйти от него” (Ибн Саад, Табакат, т. 2, с.. 36).
Когда Кааба втянули в беседу и он начал говорить с ними свободно и был “доволен ими и стал близок с ними” (там же, с. 37), они пододвинулись к нему ближе под предлогом исследовать аромат его духов. Затем они выхватили мечи и закололи его. Убив Кааба, они тут же вернулись к Мухаммеду, произнося такбир (Аллаху акбар – „Аллах велик“). И когда они приблизились к посланнику Аллаха, он сказал: “(Ваши) лица счастливы”. Они сказали: “Твое тоже, о посланник Аллаха!” Они склонили перед ним головы. Посланник поблагодарил Аллаха за то, что Кааб мертв (Ибн Саад, Табакат, т. 2, с. 37).
Точно также через подосланных убийц была убита в своём доме поэтесса Асма бинт Марван, а немного спустя – поэт Абу Афак, один из старейшин рода амр б. Ауф, затем настала очередь Ал-Хариса ибн Сувайда. В другой раз Мухаммед лично приказал своему приёмному сыну Зейду убить поэтессу Умм Кирфа, которая высмеивала “пророка”, и Зейд убил её, привязав к её ногам по верёвке, на другом конце привязанных к двум верблюдам, и ведя их в противоположных направлениях, пока женщина не была разорвана на две половины (Al ‘saba – Ibn Hagar – vol. 4, page 231).
Репрессии принимали и групповой характер – минимум полусотне семей язычников из племени аус, не принявших ислам, пришлось выселиться в Мекку. Таким образом Мухаммед усилил свои позиции внутри Медины. Большая часть язычников стали мусульманами. Другой оппозицией в городе оставались иудейские племена, которых было три. Некоторые из иудеев также приняли ислам, но их количество было незначительным. Большинство иудеев высмеивали его пророческие притязания. И Мухаммед начал планомерную войну против иудейских племен. Сначала он инициировал вражду с иудейским племенем бану кайнука, заставив их выселиться из города в оазис Хайбар.
Стоит заметить, что в Медине семейство Мухаммеда существенно увеличилось. После смерти Хадиджи он ещё в Мекке женился на Сауде, а в Медине обзавёлся гаремом: взял в жёны Айшу, дочь Абу Бакра, Хафсу, дочь Омара, Зайнаб бинт Хузайм, Умм Хабибу, дочь Абу Суфиана, Хинд Умм Саламу, Зайнаб бинт Джахш, Сафию и Маймуну. Для мусульман Мухаммед поставил ограничение не брать больше четырех жен одновременно (Коран 4.3), но когда он сам исчерпал эту “квоту”, “пророк” тут же получил “откровение”, что ему самому, в виде исключения, можно брать неограниченное количество жен. Кроме жён у него было некоторое число наложниц.
Спустя год после Бадра случилась следующая битве мусульман с курайшитами, называемая «битвой при Ухуде». В этот раз мусульмане потерпели ощутимое поражение, хотя Мухаммед накануне предсказывал победу, тем не менее, под ним был убит его верблюд, и ему самому выбили два зуба. Для мусульманской общины наступили не лучшие времена, но она не развалилась. Мухаммеду снизошло “откровение”, объяснявшее, что во всем виноваты сами мусульмане, но не “пророк”. Если бы, мол, они его слушались, то победили бы (Коран 3.152). Кроме того, он постоянно старался укрепить своих сторонников, нагнетая образ врага, который повсюду окружает их. Мухаммед продолжил планомерное искоренение немусульман в Медине и вышел с экспансией за её пределы, нападая на окрестные, более слабые племена.
Было совершено нападение на племя бану мусталик, а затем Мухаммед начал осаду второго иудейского племени Медины – бану надир. В результате иудеи вынуждены были покинуть свои дома и земли и также переселиться в Хайбар.
После изгнания бану надир мусульманам впервые достались в качестве добычи богатейшие, хорошо орошаемые земли с пальмовыми рощами. Они надеялись разделить их по принятым правилам, но тут Мухаммед получил откровение, которое объяснило, что поскольку эта добыча досталась не в бою, а по договору, то она вся должна переходить в полное распоряжение «посланника Аллаха» и распределяться по его усмотрению (Коран 59.7).
Теперь Мухаммед стал посылать своих убийц даже за пределы Медины. Так, например, он “заказал” убийство одного из лидеров бану надир, Абу Рафи, который после изгнания из Медины отправился на север, в Хайбар. По пути его и убили мусульмане (Бухари, 4039).
После этого Мухаммед направил оружие против последнего иудейского племени в Медине – бану курайза, которые соблюдали нейтралитет во время осады. В мусульманских преданиях это представлено как следствие божественного приказа: “В полдень Пророку явился Джибрил… [и сказал]: “Всемогущий и всеславный Аллах приказывает тебе, о Мухаммед, пойти на бану курайза. Я отправлюсь к ним и потрясу их”. Посланник Аллаха осаждал их в течение двадцати пяти дней, пока осада для них не стала невыносимой… Потом они сдались, и Пророк запер их в Медине в доме Бинт аль-Харис, женщины из бану ан-наджжар. Потом Пророк пошел на рынок Медины и вырыл там несколько рвов. Потом велел их привести, и отрубил им головы в этих рвах. Говорят, что их было от восьмисот до девятисот человек”. (Ибн Хишам. Жизнеописание… с. 400).
В результате такой деятельности, Мухаммед получил в свое распоряжение целый город с крепкой и послушной общиной. Конфискация имущества изгнанных и истреблённых иудейских племён, а также грабительские набеги на окрестные племена и караваны приносили мусульманам богатую добычу. Мекканцы ещё раз попытались напасть на мусульман, но те окружили город осадным рвом, который язычники не решились штурмовать и битва так и не состоялась.
Затем Мухаммед организовал нападение на иудейскую крепость Хайбар. Превосходящим силам мусульман удалось захватить её. После победы “пророк” не только продавал и убивал пленных, как ранее, но и некоторых подверг пыткам. У одного из местных вождей по имени Кинана не оказалось столько денег, сколько Мухаммед ожидал увидеть. Он приказал аз-Зубайру пытать Кинану с целью выяснить, где спрятано остальное. Пытка двумя раскалёнными обугленными деревяшками, прижатыми к груди Кинаны, оказалась настолько суровой, что он потерял сознание. Однако истязание не дало результатов, и место хранения денег было по-прежнему неизвестно. Тогда “пророк” передал Кинану своим сторонникам для казни, а его жену взял в свой гарем.
В 629 г. Мухаммед собрал и отправил против арабов-гассанидов, находившихся на службе византийскому императору, большое войско в три тысячи человек.. Здесь мусульмане впервые столкнулись с византийскими силами и были разгромлены, в сражении погибли трое из четырёх военачальников, в том числе приёмный сын Мухаммеда Зейд.
В следующем году Мухаммед выступил против Мекки во главе с многотысячной армией. Противостоять курайшиты не решились, подавляющее большинство их отсиживалось в домах. Город капитулировал. Мухаммед демонстративно простил курайшитов – за исключением некоторых заклятых врагов, часть которых мусульманам удалось отловить и казнить. Впрочем, простил он не даром – а при условии, что курайшиты примут ислам. Что они и поспешили исполнить. Подойдя к Каабе (языческому святилищу), Мухаммед велел вынести из неё всех идолов, кроме чёрного камня, а также приказал стереть все росписи, кроме иконографического изображения Девы Марии с младенцем Иисусом (Азраки, с. 111).
После хаджа в Мекке Мухаммед через Али, как обычно, сославшись на откровение (Коран 9.5), объявил войну язычеству после окончания священных месяцев. До сих пор он считал ислам делом совести каждого, убеждал принять ислам, подкупал, но не заставлял. Теперь Мухаммед почувствовал себя в состоянии заставить принимать ислам под угрозой смерти. В 630 г. продолжались походы к окрестным племенам с целью заставить их принять ислам. Нередко слабые племена подчинялись этим требованиям, но далеко не всегда.
В год смерти Мухаммед совершил ритуал хаджа в Каабу и совершил обряд поклонения черному камню. Всё, что делал “пророк” во время своего хаджа, стало основой обрядов, соблюдаемых и доныне мусульманскими паломниками.
Со всех сторон в Мекку стекались представители арабских племён, спешивших вступить в союз с грозной силой. Однако не всё было гладко. Ряд областей Аравии (Восток и Юг) прогнали с позором его эмиссаров, сплотившись возле своих собственных пророков – Асвада и Масламы.
Тяжёлая болезнь застала Мухаммеда за приготовлением большого похода против Византии. Смерть помешала осуществить задуманное. Перед смертью он тяжело болел, призраки умерших беспокоили его. Умер он в Медине, в 632 г. Согласно преданию, последними словами Мухаммеда было: “Да проклянёт Аллах иудеев и христиан, которые превратили могилы своих пророков в места для совершения молитв!” (Бухари, 436) .
За жизнь он совершил девятнадцать военных походов. Оставил девять вдов и трёх дочерей, у него было восемь мечей, четыре копья, четыре кольчуги, четыре лука, щит и знамя с бахромой.
Со смертью Мухаммеда созданная им политическая система повсеместно зашаталась. Многие важнейшие племена сочли себя свободными от договорных обязательств, изгнали сборщиков налогов и вернулись к прежней жизни. Произошла ридда – массовое отпадение от ислама. Именно Абу Бакру, его преемнику, первому халифу, пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы спасти ислам от поражения и раскола. Как и прежде, главным средством к тому виделась непрерывная мусульманская экспансия. Расправившись с противниками на Аравийском полуострове, они хлынули дальше – на опустошённые и ослабленные двадцатипятилетней войной, чумой и внутренними неурядицами территории Персии и Византии.
Как мусульмане учат о Мухаммеде?
Догматическое учение о месте Мухаммеда в исламе содержится в контексте общего учения о пророках-посланниках Аллаха. Оно составляет четвёртую основу мусульманского изложения веры (“акида”).
По представлению мусульман, на протяжении истории Аллах направлял к каждому народу пророка, призывавшего людей к поклонению одному лишь Аллаху, у которого нет сотоварища: “Мы отправили к каждому народу посланника: «Поклоняйтесь Аллаху и сторонитесь язычества»” (Коран 16.36). Посланников было несколько десятков тысяч. Все они были благочестивыми, правдивыми и богобоязненными и призывали свои народы к единобожию. Содержание их проповеди в целом было идентично проповеди Мухаммеда.
В Коране поимённо названо 25 пророков, из них ряд имеющих библейские имена: Адам, Ной, Иов, Авраам, Исмаил, Исаак, Иаков, Иосиф, Лот, Иона, Моисей, Аарон, Давид, Соломон, Илия, Исайя, Захария, Иоанн Креститель, Иисус, а ряд небиблейских: Идрис, Худ, Салих, Шу́айб, Зу-ль-Кифль (Александр Македонский) и Мухаммед.. Некоторым из пророков Аллах давал Писания.
Все эти пророки приходили к своим народам с проповедью, но народы либо совсем отвергали их проповедь, за что позднее получали наказание, либо, если даже появлялась группа сторонников у пророка, со временем, после его смерти, они искажали полученное ими Писание и учение, так что Аллаху приходилось посылать нового пророка, чтобы напомнить и возобновить откровение. Так многие тысячи посланников Аллаха раз за разом терпели неудачу, до тех пор пока не появился Мухаммед.
Ему удалось обратить свой народ в ислам, и мусульманам, как они верят, удалось сохранить принесённое им откровение неискажённым. Следовательно, после него уже не будет посланников, и Мухаммед считается последним пророком, “печатью пророков”.
В отличие от всех предыдущих, которые якобы посылались к определённым народам, Мухаммед был направлен ко всем людям и джиннам (духам) и потому, по мнению мусульман, он – самый величайший пророк и совершеннейший из людей, непреложный образец для подражания. Его посланничество универсально, и без принятия его как пророка, человек не может оказаться в раю.
Особое значение личности “пророка” отражается в Сунне. Сунна – это совокупность сообщений об изречениях, поступках и привычках Мухаммеда, о том, что он учил и одобрял. Полная форма: “суннат расул Аллах” (Пример посланника Аллаха), – поступки и высказывания “пророка” Мухаммеда как образец и руководство для мусульманской общины. Сунна – второй после Корана источник сведений о том, как подобает жить и действовать мусульманину. Сунна объясняет и дополняет Коран. Мусульманские богословы считают следование сунне главным содержанием жизни мусульманина. По значимости её можно уподобить Священному Преданию у православных христиан. Соблюдать сунну означает подражать Мухаммеду.
Сунна состоит из хадисов, – кратких рассказов о каком-либо действии или изречении Мухаммеда. Рассказы эти устно передавались из поколения в поколение от очевидцев до их потомков, из уст которых их и записали мусульманские учёные-хадисоведы, трудившиеся над составлением сборников хадисов спустя двести лет после событий, которые в них описываются. Результатами их работы явились сборники достоверных хадисов, которые были признаны каноническими и составили собственно Сунну. Таковыми сборниками являются:
а) «Аль-Джами ас-Сахих» Мухаммеда аль-Бухари (810–870);
б) «Аль-Джами ас-Сахих» Муслима ан-Найсабури (817–875),
в) «Китаб ас-Сунан» Абу Дауда ас-Сиджистани (ум. 888),
г) «Китаб ас-Сунан» ибн Маджа (ум. 886),
д) «Аль-Джами аль-Кабир» Мухаммеда ат-Тирмизи (ум. 892),
е) «Китаб ас-Сунан аль-Кубра» ан-Насаи (ум. 915).
Кроме этих, есть и другие сборники, меньшие по авторитету, но имеющие распространение. Хадис делится на две части: содержание хадиса называется матн (текст), а цепочка передатчиков – иснад (опора). Пример: “Мухаммед б. Ал-Мусанна рассказал нам следующее: Йахйа поведал нам со слов Хишама, который сказал: “Отец мой рассказал мне на основании свидетельства Айши, которая сказала: “Бывали периоды, когда Посланник Аллаха обнимал некоторых жен, несмотря на то, что соблюдал пост”. И засмеялась” (Ал-Бухари, ас-Сахих, “О посте”, 24, по Jeffery, op. cit.., 99.).
Не все хадисы ценились одинаково. Они делятся на несколько групп, основные из которых: «Сахих» («достоверный»), «Хасан» («хороший») и «Заиф» («слабый»). Каноническими являются только хадисы первой группы, хадисы других групп имеют меньший авторитет, но могут использоваться в назидательном значении.
Кроме того, существует особая группа так называемых “святых хадисов”, хадисов кудси, в которых речь, как и в Коране, идёт от лица самого Аллаха. Их немногим более ста, и они всё же не столь значимы, как коранический текст. Но подавляющее большинство хадисного материала завязано целиком на личность Мухаммеда.
Сами мусульмане верят, что все достоверные хадисы действительно восходят к «пророку» и его сподвижникам, хотя светские учёные убеждены, что большая их часть была составлена позднее, и что в Сунне многие идеи христианства, иудаизма, зороастризма и даже древнегреческих философов получили распространение среди мусульман под видом изречений Мухаммеда.
Даже христианская молитва «Отче наш» в несколько изменённой форме вошла в один из хадисов под видом исцелительной молитвы: «Господь наш, который на небе! Да святится имя твое, воля твоя на небе и на земле. Милость твоя на небе, да свершишь её на земле. Прости нам наши грехи и наши ошибки. Ниспошли… исцеление от целительной силы твоей на эту болезнь – и она пройдёт» .
Другие примеры заимствований: “Не уверует никто из вас до тех пор, пока не станет желать брату своему того же, чего желает самому себе” (Бухари, 13), ср.: люби ближнего твоего, как самого себя (Лев 19:18).
“Аллах укроет в тени своей тех, кто подаёт милостыню тайно, так, что его левая рука не знает, сколько тратит правая” (Бухари, 660), ср.: У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (Мф 6:3).
“Мы – последние, но в День воскресения станем первыми” (Бухари, 876), ср.: Многие же будут первые последними, и последние первыми (Мф 19:30).
“Что бы ни возвысилось в этом мире, Аллах обязательно принижает это” (Бухари, 2872), ср.: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится (Мф 23:12).
Однако, несмотря на то, что хадис, считающийся достоверным, может не иметь никакого отношения к историческому Мухаммеду, он всё равно является важным в том отношении, что мусульмане считают его достоверным и считают необходимым ему верить и следовать.
Согласно исламскому учению, “Посланник Аллаха – образцовый пример для вас, для тех, кто возлагает надежды на Аллаха” (Коран 33.21). Поэтому действия и нравственный облик Мухаммеда имеют огромное значение для каждого мусульманина, а узнаёт он их именно из Сунны или из “Сиры” (Жизнеописания Мухаммеда).
Мусульмане предпринимали серьезные исследования, чтобы изучить его движения, манеры, то, как он ел и спал (вплоть до того, на каком боку), его речь, походку, привычки. Соблюдение основных правил и норм ислама постепенно стало повторением всего жизненного уклада “пророка”. Именно поэтому тысячи мусульман во всем мире стараются полностью соответствовать внешнему облику своего “пророка”, даже скрупулезно соблюдают длину его бороды. После Мухаммеда сохранилось множество реликвий, например, отпечатки его ступней, волосы из бороды, платки, покрытие для головы и накидки, однако их подлинность никем не доказана.
Коран отрицает какое-либо заступничество перед Аллахом: “Аллах – тот, который сотворил небеса и землю… Нет у вас помимо Него защитника и заступника” (Коран 32.4). Однако, согласно хадисам, Мухаммеду приписывались такие слова: “Просите моего заступничества, вы будете вознаграждены, поскольку Аллах повелевает то, что хочет, языком Своего пророка”. (Китаб ас-сунан Абу Дауда, т. 3, с. 1421).
После произнесения имени Мухаммеда мусульманин должен прочитать таслийа, благопожелательную формулу, “да благословит его Аллах и да приветствует!”. Считается, что само произнесение имени Мухаммед приносит бараку (благословение) на того, кто его произносит.
Хотя Коран во многих местах отрицает, что Мухаммед совершал чудеса, позднее в мусульманском предании возникли многочисленные предания о них.
Наиболее важным является мирадж – чудесное путешествие Мухаммеда по мистическим уровням неба и преисподней. В поздних преданиях описывается, что однажды, ещё в Мекке, когда Мухаммед спал возле Каабы, ему явился ангел Джибрил (Гавриил), держа под уздцы чудесное животное по имени Бурак – крылатого скакуна с человеческим лицом. Бурак перенёс Мухаммеда в Иерусалим на крыло Иерусалимского храма. Там он встретился с пророками Авраамом, Моисеем и Иисусом и помолился с ними, возглавляя их молитву. Затем вместе с Джибрилом Мухаммед посетил семь ярусов неба, встречаясь на каждом из них с разными пророками. На небесах Мухаммед увидел мировое древо Сидр и небесную Каабу. Он предстал перед Аллахом, от которого получил заповедь о необходимой пятикратной молитве. Большинство мусульманских толкователей считают, что “пророк” не лицезрел самого Аллаха, а общался с ним через завесу. После этого он наблюдал праведных в раю и муки грешных в аду .
Основания для этого сказания мусульмане видят в следующем аяте Корана: “Хвала тому, кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений” (Коран 17.1). Причём если в ранних источниках говорилось о мирадже как о сне, который приснился Мухаммеду, то позднее мусульманские богословы стали настаивать на физическом, телесном путешествии “пророка”.
В предании говорится, что, когда Мухаммеда спрашивали о подробностях здания Иерусалимского храма курайшиты, он забыл, как выглядел храм (называемый в исламе Бейт ал-Мукаддас, Священный Дом), но ему немедленно было дано видение, и он смог описать его: “Аллах поднял меня над Бейт ал-Мукаддас, и я начал описывать им (курайшитам Мекки) его признаки, видел его перед собой”. (Ас-Сахих Муслима, т. 1, с. 109), и курайшиты, бывшие в Иерусалиме, будто бы подтвердили его правоту. При этом очевиден анахронизм этой легенды, так как великий храм Иерусалима был разрушен римской армией под предводительством Тита за пять сотен лет до времени Мухаммеда.
Другой характерный пример “чуда Мухаммеда” – легенда о разделении луны (Шакку-л-камар). Оно выросло из коранического аята: “Приблизился час, и раскололся месяц! Но если они видят знамение, то отворачиваются и говорят: «Колдовство длительное!»” (Коран 54.1–2).
И хотя ранние мусульманские толкователи понимали эти слова как относящиеся к знамениям перед концом света, позднее закрепилась версия, согласно которой курайшиты однажды ночью попросили Мухаммеда подтвердить знамением, что он является пророком и тогда он на глазах у всех разделил луну на две половинки, причём одна из половинок спустилась и вошла Мухаммеду в один рукав, а вышла из другого, после чего луна воссоединилась. В некоторых хадисах говорится, что луна оставалась разделённой на две половины в течение всей жизни Мухаммеда (Бухари, 5.58.210). Однако курайшиты всё равно будто бы отказались признать Мухаммеда пророком.
Суфийские легенды о Мухаммеде трансформировали его из простого человека в величайшее творение Бога, из которого затем были созданы все ангелы, пророки, святые и смертные. Вначале Мухаммед якобы был создан в качестве восхитительного света, и это духовное существо, созданное до сотворения всего остального, в народе известно как Нур-и-Мухаммед, “Свет Мухаммеда”. В исламских преданиях эта история варьируется, но в основе она сводится к тому, что вначале Аллах создал свет из вечного мрака, а из него – Нур-и-Мухаммеда. Из него создал Великий Трон небес, который установил над водами. Затем сотворил перо (ал-калам) и приказал ему обходить трон в течение тысячи лет. Перо увидело имя Мухаммеда, начертанное на троне .
Неудивительно, что многие мусульмане страстно желают сподобиться “видения пророка” во сне, так как, согласно распространённому хадису, Мухаммед свидетельствовал, что тот, кто видел его во сне, видел действительно его, “так как дьявол не может принять мое подобие” (Китаб ас-сунан Абу Дауда, т. 3, с. 1396).
О себе самом Мухаммед отзывался так: “Я буду превосходящим среди потомков Адама в День Воскресения Мертвых, и я буду первым просителем и первым, чье прошение будет принято (Аллахом)”. (Муслим, т. 4, с. 1230), “и я первым постучу в ворота Рая” (Муслим, т. 1, с. 133), и чётко увязывал отношение к Аллаху с отношением к своей персоне: “Поистине, те, кто причиняют обиду Аллаху и его посланнику – проклял их Аллах в жизни здешней и будущей” (Коран 33.57), и говорил: “не уверует никто из вас, пока не станет любить меня больше, чем любит своего отца, и своих детей и всех людей вообще” (Бухари, 15)
Поздний запрет на изображения людей, привел к тому, что мусульманские художники выдумали особый способ изображения Мухаммеда: в форме хилья, небольшого плаката, на котором нарисовано арабское написание его имени. Полагали, что, созерцая хилью, мусульманин созерцает лицо самого “пророка” и что каждый, страстно желающий увидеть это изображение, искупит свои грехи и никогда не увидит пламени ада.
Почему христиане не считают Мухаммеда пророком?
Этот вопрос искренне волнует многих мусульман и, наверное, его чаще всего задают христианам. Нередко он звучит в такой форме: “вот, мы же, мусульмане, почитаем вашего Иисуса Христа как пророка, а вы вот не признаёте нашего Мухаммеда пророком! Откуда такая несправедливость?”
Но на самом деле всё обстоит прямо противоположным образом. Прежде признания посланничества стоит признание самой природы. И здесь легко увидеть, что как раз мы, христиане, признаём Мухаммеда человеком, – как и мусульмане, – а вот они не признают Иисуса Христа Богом, как признаём мы. Итак, если мы признаём их человека – человеком, а они не признают нашего Бога – Богом, то кому же более пристало указывать на несправедливость?
Однако, не ограничиваясь этим, мы дадим подробный и исчерпывающий ответ о том, почему не можем считать Мухаммеда истинным пророком Божиим.
Во-первых христиане не принимают его как пророка потому, что в Божественной истории спасения для такой фигуры, какой является Мухаммед согласно исламу, просто нет места.
Вспомним историю спасения: Господь заключил с Авраамом завет, произвёл от него через Исаака народ, посвящённый Ему, обновил и расширил этот завет через Моисея, далее непрерывно посылал малых пророков, вплоть до Иоанна Крестителя, которого послал как Предтечу (то есть, того, кто приготовляет путь) перед Христом. И наконец, явился Христос и сказал, что все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф 11:13) и после Крестителя пророков-законодателей больше не будет. И ни Манесу, ни Мухаммеду, ни Ахмаду Мирзе Гуляму места уже нет!
Но дело не только в одной этой фразе, а, прежде всего, в том, что Новый Завет сам по себе являет завершение и исполнение божественной истории спасения, как она изложена в Откровении.
Всемогущий Господь возжелал явиться на земле и обращаться между людьми (Вар 3:38). Он посылал пророков, чтобы подготовить человечество к его приходу. И когда оно было достаточно подготовлено (а именно, смогла родиться человек такой чистоты как Дева Мария), тогда Бог явился во плоти (1Тим 3:16) и совершил задуманное Им дело спасения людей, установив посредством таинства крещения принципиально иные отношения между человеком и Богом, когда каждому открылась возможность личного единения с Всевышним. Ничего нового, более совершенного быть уже не может (как не может быть ничего совершеннее Бога), и ислам на это не претендует.
Но тогда какая нужда в новых пророках? Время пророков прошло. Оно было необходимо для человечества, когда то находилось в начале своего пути к Богу, так же, как воспитатель необходим для малолетнего ребёнка. Но если к этому же, бывшему ребёнку, лет через сорок опять явится некто, выдающий себя за воспитателя и станет отправлять его в детский сад, кормить из ложечки, а за неповиновение ставить в угол, то это встретит недоумение и возмущение, не так ли? Вот потому и пророческие притязания Мухаммеда встречают неадекватное отношение у христиан.
Воспитатель попросту становится ненужен, когда человек достигает зрелого возраста, так же и тот, кто претендует на то, что вещает волю далёкого Бога уже неуместен, когда человечество получило возможность непосредственного общения и жизни с Богом и в Боге. Именно поэтому в Новом Завете нет указаний на будущих новых пророков, посланных Богом со специальной миссией, но зато есть предупреждения о том, что многие лжепророки восстанут и прельстят многих (Мф 24:11).
Разумеется, Господь не отнял от Нового Израиля – Церкви Христовой, – пророческого дара, и среди православных были и есть благочестивые люди, наделённые пророческим даром, или, как его ещё иначе называют, даром прозорливости. Но он теперь служит для помощи чадам Божиим в их жизни во Христе-Спасителе, а не для новых откровений, которые уже невозможны, потому как неуместны, а неуместны потому как невозможно ничто совершеннее и лучше Бога. Ведь и в этом земном мире если некий знатный человек, допустим, президент или король, посылает к подданным одного за другим посланников, чтобы те подготовили людей к прибытию самодержца, наконец, к народу является сам король, то кто не сочтёт безумными тех, которые предпочитают посланников короля – самому королю, или, тем более, уже после явления короля принимают кого-то, кто объявляет себя его новым посланником?
Кроме того, христиане принципиально не согласны с мусульманским понятием истории пророков – как с рядом более или менее безуспешных неудачников, повторяющих одно и то же. На самом деле в истории спасения нет ни одного неудачного пророка, каждый, кого посылал Господь, выполнил свою миссию, и дело каждого в свою меру исполняло замысел Божий.
Во-вторых, христиане не признают Мухаммеда пророком потому что Он учит прямо противоположно Христу.
Приведём несколько примеров:
Христос сказал: Всякий, разводящийся с женою своею и женящийся на другой, прелюбодействует, и всякий, женящийся на разведенной с мужем, прелюбодействует (Лук 16:18), и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует (Мар 10:12); Коран же учит прямо наоборот: если разведённые муж и жена захотят снова сочетаться браком, то для этого жене необходимо прежде выйти за другого мужчину (!), развестись с ним, и только после этого вернуться к прежнему: Если же он дал развод ей, то не разрешается она ему после, пока не выйдет она за другого мужа, а если тот дал ей развод, то нет греха над ними, что они вернутся (Коран 2.230).
В Новом Завете есть слова: В искушении никто не говори: «Бог меня искушает»; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью« (Иак 1:13–14); в Коране же от лица Бога говорится: “Мы искушаем вас то тем, то другим способом: страхом, голодом, потерею имущества, жизни, плодов» (2:150, 151).
Новый Завет: Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь (Рим 12:17, 19). Коран: Верующие! Вам предписана месть за убитых (2:173).
Это очевидное противоречие является ещё одной веской причиной недоверия христиан к пророческой миссии Мухаммеда. Бог не может противоречить Себе и давать прямо противоположные заповеди для человека, следовательно, Новый Завет и Коран – это откровения из разных источников, а тот, кто принёс Коран, не является пророком Бога, Который даровал христианам Евангелие.
Третья причина – Мухаммед не привёл никаких объективных доказательств своим притязаниям на пророческое достоинство.
Как говорил мусульманам свт. Григорий Палама, “у вас и у нас есть обычай, утвержденный длительным временем и законом: без свидетельств ничего не принимать и не почитать за истинное. Свидетельства же бывают двоякого рода: они идут от самих дел и явлений или от людей, достойных веры. Так, Моисей покарал Египет знамениями и чудесами, жезлом заставил море расступиться и вновь сомкнуться, по его воле хлеб выпал с неба (Исх 16:4). Нужно ли еще что-нибудь говорить, поскольку и вы считаете Моисея достойным веры? Он был и Богом признан как Его верный раб (Числ 12:4), но не Сыном и не Словом. Затем по Божественному повелению он взошел на гору и умер, и соединился с теми, кто был до него (Втор 32:49–50). В отношении же Христа, совершившего многие великие и небывалые деяния, имеются свидетельства самого Моисея и других пророков. От начала века Он один признается, даже вами, Словом Бога; Он один от начала века рожден от Девы; Он один от начала века взят на небо и остается там бессмертным; Он один от начала века, как надеются, снова снизойдет оттуда, чтобы судить живых и мертвых (2Тим 4:1; 1Петр 4:5), которые воскреснут. Говорю же я о Нем то, что и вами, мусульманами, признается. Вот почему мы веруем во Христа и верим Его Евангелию. Что же касается Мухаммеда, то мы не находим ни свидетельств о нем у пророков, ни чего-то необычного и достойного упоминания в его деяниях, способного вызвать веру в него. Поэтому мы не веруем в него и не верим его книге”.
Итак, вполне разумное замечание: чтобы принять какое-либо серьёзное заявление за истину, нужно иметь весомые аргументы. Ведь и сами мусульмане далеко не всех признают пророками, кто себя таковым называет. Например, в XIX веке на территории нынешнего Пакистана появился человек – Ахмад Мирза Гулям, который объявил себя новым пророком Аллаха, призванным восстановить откровение, замутнённое позднейшим исламом. Он нашёл себе приверженцев, но подавляющее большинство мусульман не признали его притязаний, и считают ахмадийцев еретиками. Подобно этому и в прошлом году некая женщина в Азербайджане объявила себя пророчицей, но мусульмане не спешат её признавать. Наверное, потому, что не видят к тому достаточных доказательств.
Вот точно так же и христиане не видят таких доказательств в отношении Мухаммеда. Конечно, он пытался их приводить, однако, как мы понимаем, доказательства должны соответствовать уровню притязаний. Представим, что выступает некий человек и объявляет всем: “слушайте, люди! Вы должны мне подчиняться как своему правителю, кроме того, я – пример вам во всём, а к тому же и прямой посланник Божий”. Естественно, первый же вопрос: а почему мы должны принять тебя за такового? А в ответ: “да вот, стихи у меня хорошие есть. Ни у кого таких нет, и даже близко никто так не напишет!”
Признайтесь: разве, услышав такие аргументы, вы посчитаете их достаточными?
А ведь это единственное “доказательство”, которое привёл Мухаммед – свой собственный Коран! «А если вы в сомнении относительно того, что мы ниспослали Нашему рабу, то принесите суру, подобную этому, и призовите ваших свидетелей, помимо Аллаха, если вы правдивы. Если же вы этого не сделаете, – а вы никогда этого не сделаете! – то побойтесь огня, топливом для которого люди и камни, уготованного неверным» (2.21–22). В другом месте Мухаммед требует для этой же цели представить уже не одну, а десять сур (11.16).
Неудивительно, что арабский мыслитель Ар-Раванди (ум. 906) восклицал: «Как можно доказывать истинность пророческий миссии Мухаммеда на основании его же собственного Корана? Если бы Евклид стал утверждать, что люди никогда не смогли бы создать ничего подобного его книге, неужели же на основании этого было бы доказано, что он пророк?»79.
Итак, поверите ли вы человеку, претендующему на звание правителя и пророка только лишь на основании имеющихся у него стихов? Даже если он действительно покажет очень хорошие стихи? Думается, вряд ли. Стихи – это, конечно, хорошо, но они могут подтверждать только претензии на звание поэта. Если же речь идёт о пророческом достоинстве, то здесь требуются доказательства посерьезнее, и совершенно из другой области.
Чтобы понять, какие доказательства могут считаться достаточными, нам стоит вспомнить, что такое пророчество.
Пророчество – это особый дар от Бога. Пророк возвещает будущее. И это – доказательство его истинной связи с Богом. Как мы знаем, время – принадлежность нашего сотворённого мира. Мы все существуем во времени, воспринимая настоящее, прошлое и будущее. То, что в действительности произойдёт – нам не известно. Точно знает это лишь Тот, Кто находится вне времени, и для Кого ясно видно и наше прошлое и настоящее, и будущее. А вне времени и мира находится лишь Тот, Кто сотворил мир и время – Бог. И тем, кто находится в непосредственном общении с Ним, – то есть, пророкам, – Он из своего божественного знания открывает грядущее.
Именно поэтому в Библии даётся чёткий критерий, как отличать ложного пророка от истинного: И сказал Господь: пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти. И если скажешь в сердце твоем: «как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?» Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его (Втор 18:17–22). Если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он признаваем был за пророка, которого истинно послал Господь, когда сбывалось слово того пророка (Иер 28:9).
Любой из читателей может произнести формальное “пророчество”. Например, он скажет: завтра я напишу письмо, и действительно, на следующий день напишет. Но мы прекрасно понимаем, что это не имеет никакого отношения к настоящему пророчеству. Ибо реального будущего он не знает, и завтра вполне может случиться нечто такое, что ему станет совсем не до письма.
Кстати, на этих же принципах основываются лжепророки и гадалки, равно как и дьявол, вещающий через них – где-то прогноз, а где-то план собственных действий. Но и дьявол не знает будущего, он также, как сотворённое существо, находится “внутри” времени. Именно потому дьявольские предсказания, как и людские прогнозы, всегда даются на краткосрочную перспективу. И это понятно. Легко сказать: завтра напишу письмо, и написать. А вот сказать: через год напишу письмо, – уже сложнее. Вероятность исполнения даже собственного плана становится гораздо меньше. А сказать: через тридцать лет напишу письмо? Это ещё сложнее – да будем ли мы живы к тому времени? А сказать: через сто лет мой потомок напишет такое-то письмо? Ну, тут всякий махнёт рукой, сочтя за чистую выдумку.
А вот в Библии существуют конкретные пророчества, детально сбывшиеся спустя столетия после того, как они были произнесены и записаны.
В Новом Завете есть целый ряд таких пророчеств, достоверность которых несомненна: рукописи с этими предсказаниями датируются на много веков ранее того, как они исполнились. Например, одна женщина с алавастровым сосудом возлила благовоние на главу Иисуса, и когда апостолы вознегодовали о напрасной трате столь драгоценного благовония, то услышали: истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала (Мф 26:13). Эти слова были произнесены, когда ещё не было написано Евангелие, и они содержатся в манускрипте p64, датируемом II веком по Р.Х., когда христианство ещё представляло гонимую и очень небольшую по численности группу, так что по всем людским меркам не было никакой гарантии того, что их Писание вообще сохранится, не говоря уже о том, чтобы быть проповеданным во всём мире. Тем более, если вспомнить, как в начале IV века император Диоклетиан постановил по всей Римской империи изымать и уничтожать христианские книги. Он действительно намеревался покончить с христианством – “да погибнет имя христиан”, – так было написано в его указе. И, однако же, мы все свидетели, что слово Господа Иисуса Христа сбылось в точности, во всех деталях, причём уже много столетий спустя – когда были открыты все части света на Земле.
И теперь Библия является самой распространённой книгой в мире, её читают на всех пяти континентах, она переведена на 2426 языков, издана общим тиражом около 6 миллиардов экземпляров, и везде, где в целом мире распространено Евангелие, в нём по-прежнему есть история о женщине с алавастровым сосудом. Конкретный пример точного пророчества, которое не записано задним числом, но есть в рукописях, более древних, чем исполнение его, и в этом точном исполнении может убедиться любой. В Библии немало других столь же ясных примеров, но и одного достаточно, чтобы сделать вывод: она этому критерию соответствует.
А вот про Мухаммеда этого сказать никак нельзя. В Коране он прямо говорит, что не знает, «что будет сделано со мною и с вами» (46.8). В одном из хадисов Мухаммед утверждает: “никто не знает, что будет завтра, что скрыто в утробах, что он приобретёт завтра, в какой земле умрёт и никто не знает, когда пойдёт дождь” (Бухари, 1039). Итак, он сам расписывается в том, что не знает будущего, но это ещё, как говорится, полбеды. Вторая половина в том, что согласно мусульманским же источникам, Мухаммед всё-таки делал предсказания, и они – не сбывались!
Вот пример: “однажды, в конце своей жизни, пророк совершил с нами вечернюю молитву, поднялся и сказал: “Понимаете ли вы, что это за ночь? Поистине, через сто лет после этой ночи не останется на земле ни одного из живущих на ней” (Бухари, 116). Любой, читающий эти строки, является опровержением этого “пророчества”, ибо не только через сто, но и через полторы тысячи лет земля полнится живущими.
Ещё хадис: “посланник Аллаха сказал: “скоро Евфрат откроет сокровищницу, полную золота, но пусть тот, кто будет жить в это время, ничего не берёт оттуда… Евфрат раскроет гору золота под ним” (Бухари, 7119). За более чем полторы тысячи лет это “скоро” так и не наступило.
И ещё: “никогда не преуспеет народ, который сделает женщину своим правителем” (Бухари, 9.88.219). Английский народ вполне преуспевает при полувековом правлении королевы Елизаветы II, как и до того преуспевал при правлении королевы Виктории; аналогичные примеры из истории можно продолжать, но их, впрочем, образованный читатель и так знает.
Как мы помним из Библии, по закону Моисееву даже одного несбывшегося пророчества достаточно, чтобы не только признать человека лжепророком, но и поступить с ним весьма сурово: пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить… предайте смерти (Втор 18:20).
Однако это не единственный критерий, и Божественное Откровение предлагает нам второй универсальный способ определения истинности либо ложности откровения, а также тех, кто его приносит.
Вот он, второй библейский критерий: если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал 1:8). Обращайтесь к Закону и Откровению. Если они не говорят как это слово, то нет в них света (Ис 8:19–20).
Вполне логично. Поскольку мусульмане знают, что у христиан священное Писание – Библия, то, естественно, для того, чтобы признать Мухаммеда пророком, или хотя бы просто человеком не заблудшим, нужно, как минимум, чтобы его учение не противоречило тому, что нам уже известно как истинное Откровение Божие.
Кстати, сам Мухаммед был совершенно согласен с этим критерием. В Коране говорится, что он был послан “для подтверждения истинности того, что было ниспослано до него, как прямой путь и радостная весть верующим” (Коран 2.97), а также уточняется: “ниспослал Он тебе в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал Он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей” (Коран 3.3–4). В другом месте говорится, что в принесённом Иисусом “Евангелии – руководство и свет” и что оно “с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и руководством и увещанием для богобоязненных” (Коран 5.46).
Наконец, для христиан прямо заповедано: “И пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвел в нем Аллах” (Коран 5.47).
Так мы и поступаем, но не потому, что слушаемся Корана, а потому, что это предписано в Библии, и это же подсказывает здравый смысл: если мы, к примеру, имеем письмо от начальника, про которое точно знаем, что оно – истинное, и притом начальник предупредил нас, что могут принести от его имени подложные письма, то, когда нам кто-то предъявит документ, убеждая, что это – новое письмо, никто не станет сразу же доверять, но прежде сверит с уже имеющимся, истинным письмом – то ли там имя стоит, та ли роспись, та ли печать и т.д.
Однако даже мусульманам хорошо известно, что между Библией и тем, что принёс Мухаммед как якобы подтверждение её – весьма существенные и даже кардинальные противоречия. Это показано, в частности, и в предыдущем пункте (“вторая причина”), и в раннее бывших главах – о Боге, Предопределении, Иисусе Христе.
Следовательно, и этому критерию не удовлетворяет Мухаммед.
Наконец, четвёртая причина: Мухаммед, каким он известен по мусульманским сказаниям, не соответствует нравственному образу пророка, каким его рисует Священное Писание
Основной пункт: корысть. Все истинные пророки бескорыстны, и это не просто личная черта характера каждого из них, но свидетельство того, что тот, кто действительно имеет связь с Вседержителем, не имеет никакой зависимости от смертных людей.
Пророк Елисей силою Божией исцелил Неемана от проказы и возвратился к человеку Божию он и все сопровождавшие его, и пришел, и стал пред ним, и сказал: вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля; итак прими дар от раба твоего. И сказал он: жив Господь, пред лицем Которого стою! не приму. И тот принуждал его взять, но он не согласился (4Цар 5:15–16). А после, когда пророк узнал, что Гиезий, слуга его, догнал Неемана и от его имени выпросил денег и одежды и скрыл это у себя дома, то пророк сказал: пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек. И вышел он от него белый от проказы, как снег (4Цар 5:27).
У пророка Валаама лишь появился помысел пойти к Валаку ради личной выгоды и уже это явилось тягчайшим грехом пред Богом, в котором пророк раскаялся (Числ 22–24), но всё равно был убит (Числ 31:8) и стал символом погибельного корыстолюбия (2Пет 2:11; Иуд 1:11). Это момент принципиальный.
А в Коране христианин видит сплошную корысть в пользу “пророка”. Ни один пророк Божий не изрекал таких “откровений”, типа: а мне вот причитается пятая доля всей добычи (Коран 8.42), или: а мне вот позволено неограниченное количество жён (Коран 4.3), или: а вот мне позволено жениться на жене приёмного сына (Коран 33.36–51), или: захваченное у врага недвижимое имущество всё переходит в моё распоряжение (Коран 59.7), или: мне Бог позволил не соблюдать клятвы, данные жёнам (Коран 66.1–2), а ещё позволил самому устанавливать очерёдность их посещения (Коран 33.51), а ещё запретил после моей смерти жениться на моих жёнах (Коран 33.53)80 и т.д.
Задумайтесь: в Библии перечисляются несколько десятков пророков, а именно: Моисей, Аарон, Самуил, Давид, Гад, Нафан, Самей, Ахия, Иуй, Адда, Илия, Одед, Елисей, Михей, Иона, Исайя, Иеремия, Варух, Иезекииль, Аггей, Захария, Даниил, Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Наум, Аввакум, Софония, Малахия, Иоанн Креститель; многие из них оставили записанные ими книги с откровениями, о жизни и откровениях других сообщают библейские исторические книги – и ни один из подлинных пророков Божиих ни разу не изрекал подобного откровения, более того, как мы уже показали, даже малая корысть, даже в мыслях считалась тягчайшим грехом.
Ни один из них не брал себе в жёны девятилетнюю девочку, как Мухаммед – Айшу, ни один не подвергал пленных пыткам, как Мухаммед – Кинана, ни один не насиловал женщин, захваченных во время боя, как Мухаммед – иудейку Райхану, ни один не заставлял признавать себя пророком под угрозой смерти, ни один не посылал наёмных убийц, чтобы под покровом ночи расправиться с оппонентами, ни один не занимался грабежом, ни один не считал возможным нарушать данные клятвы.
Как видим, отличие Мухаммеда по мусульманским же рассказам от истинных пророков Божиих весьма существенное.
Наконец, в отличие от истинных пророков Божиих, он был неспособен творить чудеса. Ему многократно арабы-язычники говорили: сотвори чудо и мы поверим в тебя. Однако Мухаммед всё время начинал при этом отговариваться, что творить чудеса может только Аллах, а сам он – всего лишь его «увещеватель». Вот пример из «Сирата» Ибн Хишама, когда курайшиты просили Мухаммеда подтвердить хоть каким-либо знамением его пророческие притязания: «Они сказали: попроси своего Господа, чтобы он послал вместе с тобой ангела, который подтвердит твои слова и защитит тебя… Тогда мы убедились бы в твоём высоком положении при Господе Твоём». И Мухаммед ответил им: «Я этого не сделаю… Господь не посылал меня к вам за этим. Аллах послал меня вестником и увещевателем». Они сказали: «В таком случае опускай на нас небо кусками! Как ты утверждал, Господь твой, если захочет, сделает это. Мы не поверим в тебя, пока не сделаешь». Мухаммед ответил: «Это уже дело Аллаха. Если он захочет сделать это с вами, сделает». Они сказали: «О Мухаммед! Разве не знал твой Господь, что мы будем сидеть с тобой и спросим тебя о том, о чём спросили, и потребуем то, что потребовали? Пусть бы пришёл к тебе и научил, как отвечать на наши расспросы, как поступить с нами, если не примем то, что ты принёс?»
И в Коране об этом ясно сказано: “те, которые не уверовали, говорят: «Почему ему не ниспослано знамение от его Господа?» Но, воистину, ты – всего лишь увещеватель” (Коран 13.7), “И сказали они: «Не поверим мы тебе, пока ты не изведешь нам из земли источника, или будет у тебя сад с пальмами и виноградом… или спустишь на нас небо, как говоришь, кусками, или придешь с Аллахом и ангелами пред нами, или будет у тебя дом из золотых украшений, или ты поднимаешься на небо…» Скажи: «Хвала Господу моему! Разве я только не человек – посланник?” (Коран 17:90–93). Будь Мухаммед действительно чудотворцем, будь все легенды о чудесах, совершенных им еще в детстве и описанные в позднейших мусульманских преданиях, действительно верны, ему не составило бы труда ответить на эти вопросы. Но в каком бы месте Корана ни задавался вопрос, может ли он повторить чудеса предыдущих пророков, ответ был всегда неизменен – нет.
Впрочем, даже если и происходили те чудеса, которые приписаны Мухаммеду в мусульманском предании – а они, как правило, все происходили только при “своих”, – то сама невозможность его сотворить чудо именно тогда, когда от Мухаммеда этого просили как знака подтверждения, что он – действительно от истинного Бога, весьма симптоматична. Пророки Вааловы, которые вышли состязаться с пророком Илиёй, в другое время тоже могли творить чудеса магической силой, – этим объясняется то, сколь уверенно они пошли на состязание, но как только вопрос встал об истинном Боге, они оказались бессильны (3Цар 18).
Следующий принципиальный пункт отличия – форма призвания на пророческую деятельность. Для библейских пророков совершенно немыслимо то, что рассказывается о Мухаммеде: ночью ему явился некто страшный и без предисловий начал мучить его, заставляя читать, при том, что Мухаммед, как уверяют мусульмане, был неграмотным.
Ни одного пророка ни Бог, ни ангел не мучил и не пытал, заставляя подчиниться. Ни у кого Бог не ломает воли. Напротив. Вот, Моисей, подойдя к горящему кусту, слышит голос Божий, и Господь, во-первых, представляется: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова (Исх 3:3), а после этого предлагает ему: Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых (Исх 3:6). Моисей поначалу не решается: кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых? (Исх 3:8). Но Бог не начинает его душить, как некто Мухаммеда, а убеждает словесно, поддерживает: Я буду с тобою, и вот тебе знамение (Исх 3:11). И Моисей, убеждённый и укреплённый Богом, решает вступить на пророческий путь.
Вот призвание Иеремии, и первым делом Господь ему объявляет, кто Он: прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя (Иер 1:5) и после уже объявляет о пророческом служении. И пророк Иеремия также сначала сомневается в своих силах: о, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод (Иер 1:6). Но и здесь любящий Господь не начинает его мучить и пытать, а убеждает и ободряет словесно: Не бойся их; ибо Я с тобою, чтобы избавлять тебя, сказал Господь. И простер Господь руку Свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои (Иер 1:8–9).
А пророку Иезекиилю было явлено само видение Божией славы, так что он со смирением пал на лице свое. И что же сказал ему Господь? В те времена когда даже перед земными царями простолюдинам не дозволялось говорить стоя, Бог объявляет: сын человеческий! стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою (Иез 2:1), и снова убеждает и укрепляет словесно: Я посылаю тебя к сынам Израилевым, к людям непокорным… А ты, сын человеческий, не бойся их и не бойся речей их… слушай, что Я буду говорить тебе; не будь упрям, как этот мятежный дом; открой уста твои и съешь, что Я дам тебе (Иез 2:3,6). И затем пророку даётся небесный свиток, и я съел, и было в устах моих сладко, как мед (Иез 3:3).
Также и пророку Исайе было видение: В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном… И сказал я: горе мне! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен (Ис 6:1,5–7). Важно, что пророк не сообщает ни о какой боли от прикосновения очищающего небесного огня, ибо он не причиняет боли, как и чудесный благодатный огонь, сходящий каждый год на Гробе Господнем в Иерусалиме, как и небесный свиток пророка Иезекииля оказался сладок, как мёд. Ещё важнее то, что ни Бог, ни серафим не заставляют Исайю становиться пророком, не навязывают свою волю, и не ломают насилием волю пророка – всё происходит совсем наоборот: И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня (Исаия 6:8).
Видя всё это, не удивительно, что прп. Максим Грек сказал о Мухаммеде: “Из этого… явствует, что сей не от Бога послан, – ибо преблагой Бог никого не принуждает насильно”.
Некоторые мусульманские полемисты, дабы оправдать Мухаммеда, ссылаются на эпизод борьбы с Богом праведного Иакова. Но говорить это может лишь тот, кто не знает, либо искажает текст Писания. Ибо явление Бога Иакову не является его призванием на пророческую деятельность: И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари (Быт 32:24). Ясно видно, что Бог ничего не требует от него и не заставляет принять Свою волю. То есть, уже по этому признаку данный пример некорректен для аналогии с призыванием Мухаммеда. Но есть ещё более важный аспект – состязание Иакова закончилось прямо противоположно тому, что произошло с Мухаммедом – победил Иаков: и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал [ему]: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал [ему]: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь (Быт 32:25–28).
И здесь вполне уместно спросить: кто сильнее – Бог или человек? Разумеется, Бог. Тогда почему победил Иаков? Разумеется, только потому, что этого пожелал Бог. Святые отцы Православной Церкви приводили этот текст как пример отношения Бога к человеческой свободе. Он, признавая Свой дар – свободу человека, не ломает её, а уступает ей. Итак, пример Иакова, напротив, доказывает, что тот, кто явился Мухаммеду в пещере – был не от Бога Иакова.
Итак, видны три принципиальных отличия призвания Мухаммеда:
во-первых, дух, явившийся ему, не представился, кто он и от кого – почему сам потерпевший и заподозрил в нём дьявола,
во-вторых, этот дух сразу же начал мучить, заставляя подчиниться: “стал душить меня этим покрывалом, так что я подумал, что пришла смерть”,
и, наконец, в-третьих, результатом этой инициации было то, что Мухаммед впал в отчаяние и решил покончить самоубийством – тогда как ни один истинный пророк не испытывал желания покончить собой после видения Бога или Его подлинных ангелов!
Итак, параллелей данного способа «откровения» в Священном Писании христианства не усматривается. Зато усматриваются некоторые параллели с призыванием шамана, когда на человека находит некая сила и заставляет его стать проводником своей воли в мир и своим служителем в миру. Как известно, шаманами никто не становится по своей воле, и никто не стремится ими стать. Шаманы сами избираются потусторонними силами для службы им, после чего духи заставляют, в том числе и мучениями (так называемая “шаманская болезнь”) кандидата в шаманы принять определённую им миссию. Видна основная параллель и в призвании Мухаммеда и в призвании шаманов – это насилие над личностью, желание силой и мучениями заставить человека принять свою волю. Эту параллель отмечали и светские исследователи, например, Мирча Элиаде82, М.Б. Пиотровский83, Е.А. Резван со ссылкой на И.Н. Винникова (Резван Е.А. Указ. соч. – С. 120.).
Разумеется, параллели не означают тождества. Но дают повод для размышлений.
Кроме того, в отличие от Мухаммеда, ни один библейский пророк не подвергался воздействию чародеев и колдунов. Его жена Айша рассказывала: “колдовство подействовало на пророка так, что он начал думать, будто делал вещи, которых на самом деле не делал” потом ему приснился сон, где явились два человека и рассказали, что это следствие чар, наведённых Лубайдом бен Ал-Асамом (Бухари, 4.54.490). В другом хадисе объясняется, что под воздействием чар ему казалось, что он имел сексуальное общение со своими жёнами, тогда как на самом деле этого не было (Бухари, 7.71.660).
Был и такой момент, когда Мухаммед, сообщая полученное откровение, вдруг объявил языческих богинь ал-Лат, и ал-Уззу, и Манат – истинными заступницами, “на чье заступничество должно уповать”. Как гласит мусульманское предание, вечером Джибрил (Гавриил) явился и сказал ему, что слова эти исходили от сатаны. Мухаммед испугался, но Джибрил успокоил его уверением, что сатана якобы всегда пытается вмешаться в божественные откровения, и дал ему правильный текст, в котором, напротив, осуждались эти ложные богини (Коран 53.21–23). Эта история записана почти во всех ранних биографиях Мухаммеда (кроме одной). Ее можно найти в работах Ибн Исхака, ал-Вакиди, Ибн Саада, ал-Балазури, ат-Табари и аз-Замахшари.
Кроме того, для оправдания Мухаммеда по этому поводу в Коране говорится: “И не посылали Мы до тебя никакого посланника или пророка без того, чтобы, когда он предавался мечтам, сатана не бросил в его мечты чего-либо, но Аллах стирает то, что бросает сатана, потом Аллах утверждает Свои знамения” (Коран 22.52).
Но всякий, знающий Божественное откровение, засвидетельствует, что, как раз напротив, никогда ни у одного подлинного пророка Божия, когда он изрекал откровения, не было таких происшествий, ибо сатана боится подступить к нему, и бессилен повредить делу Божиему. Ни один пророк Божий никогда не подвергался воздействию бесовскому так, чтобы грезить наяву и видеть то, чего не было.
Иногда мусульмане пытаются доказать то, что Мухаммед был пророком, ссылаясь на то, что он был успешным политиком и полководцем, и многих обратил в свою веру, но это совершенно несерьёзные аргументы – Александр Македонский и Чингисхан были куда более великими правителями и полководцами, и оба, кстати, тоже, считали себя особенно связанными с высшими силами, неужели же из-за этого мы должны признавать их притязания? Неужто сами мусульмане признают Чингисхана пророком, а “Ясу” – откровением?
Итак, показано достаточно всесторонне и подробно, почему христиане не могут признать Мухаммеда истинным пророком Божиим. Этих причин много, и они весомые.
Источник: Православие и ислам / Диакон Георгий Максимов. — Изд. 3-е, испр. и доп. — Москва : Православное миссионерское о-во им. прп. Серапиона Кожеозерского, 2012. — 223 с. ISBN 978-966-1691-06-02
Комментарии для сайта Cackle
Наряду с исследованием роли и деятельности Посланника как организатора строительства новой жизни, в поле зрения всегда присутствует и личный план — личная жизнь Пророка. Она заполнена жизненными деталями, что дает возможность судить о Пророке со всей подробностью и конкретностью в самых разных жизненных ситуациях. Так вырисовывется его человеческий образ, позволяющий понять его социальное поведение и социальную деятельность в целом.
В этой связи важно подчеркнуть, что то новое, что было привнесено в жизнь Посланником Аллаха, основывалось на Коране и его практике. При этом сама эта практика, вошедшая в хадисы, стала составляющим звеном учения веры. В ней зафиксирован опыт конкретного применения Корана в реальных условиях жизни мусульманского общества. Можно подчеркнуть, что социальная жизнь мусульман, основанная на Коране и сунне (излагающей события из жизни и практики Посланника Мухаммада), ориентировалась на их личную жизнь. То есть в ней стремились к тому порядку и спокойствию, который был в личной (семейной) жизни. В западном мире принято разделять религиозную жизнь и материальную (социальную). В этой связи посланничество принимается как имеющее значение лишь для личной и духовной (духовно-нравственной) жизни. Но реальная история утверждения ислама показывает, что этот процесс был широким социально-историческим процессом, в нем участвовали все действующие в обществе силы. Более того, Пророку Мухаммаду и его сторонникам противостояли люди, сопротивлявшиеся в принятии веры Аллаха. С ними пришлось бороться, в том числе и вооруженным путем. С победой ислама на долю Пророка выпала миссия управления обществом, которая была реализована в соответствии с предписаниями Аллаха, которые нашли себе место в айатах Корана… Всё это, вместе взятое, совершенно определенно вскрывает социально-исторический характер посланнической мисси Мухаммада. В ней личная жизнь была подчинена целям утверждения нового вероучения и практической реализации его положений в жизни и деятельности общества… Другой проблемой, мешающей западному сознанию адекватно оценить роль Посланника Мухаммада, является начальная предвзятость мнения. Эта тенденция идет со средневековья и сохраняется и по сей день. Хотя, справедливости ради, следует отметить интерес западной науки и общественного мнения к личности Пророка и истории ислама, наметившийся в последние годы.
Плодотворный ход посланнической миссии создателя новой мировой религии Посланника Мухаммада мусульманские ученые объясняют очевидным обстоятельством: Мухаммад был избран Аллахом из членов самого общества и послан к ним с миссией посланничества от Аллаха. Об этом прямо и неоднократно говорит Коран, представляя его людям, описывая его функции и требуя к нему соответствующего отношения. Западные исследователи объясняют успех Пророка Мухаммада историческими и личными причинами. К примеру, говорится о его способности быть лидером и харизматической природе личности. С этим следует согласиться. По своей человеческой природе Посланник Мухаммад был и в самом удивительной и неординарной личностью. Он стал образцом для всех мусульман. Вместе с этим Мухаммад является на деле Посланником Аллаха. Если исключить это, то никакими его личными качествами невозможно объяснить его успех в деле создания и распространения новой религии по воле и предпианиям Аллаха. С другой стороны, в этом случае остается открытым и вопрос о Коране. Коран есть то ниспослание (Книга ниспосланий), с которым обращается Аллах к Мухаммаду, наставляя его на действия по своей воле. Всякий, кто возьмет его в руки, с легкостью может убедиться в этом… Аллах поддерживал своего Посланника и содействовал ему. Это принимают все, кто нисполнен веры в Коран. Впрочем, и историческая практика победы ислама (в условиях борьбы с идолопоклонничеством), как отмечено, сама за себя говорит об этом. Но, разумеется, нельзя приуменьшать и личную роль Посланника Аллаха, его личные качества в этом деле. И это не только является совершенно естественным, но также подтвержается реальной историей и всей практикой посланничества. Это говорит о том, что нельзя характеризовать Посланника Аллаха только как механического «передатчика» или рассказчика. Это и неверно, и, по-человечески, безнравственно… Посланник Аллаха Мухаммад был высокой личностью, почему и справился с такой высокой миссией, как посланничество от Аллаха…
Следует указать на то, что несмотря на свою (посланническую) миссию и способности, Посланник Аллаха Мухаммад жил среди людей и вел присущий всем образ жизни. Особенность, может быть, состояло в том, что в отличие от других, Посланник вел образ жизни, который был и для окружающих, и для всей последуюзей истории образцовым. В принципе, потому его образ жизни и он сам был поставлен в пример другим людям в Коране, как об этом уже сказано выше. Напомним, что Мухаммад был не только Посланником Аллаха, получателем айатов, которые ниспосылались ему. Он был еще и руководителем общества. Он управлял людьми в согласии с теми предписаниями для них, которые содержались в Коране. И несмотря на все это, он оставался человеком, который был притягательным и интересным для всех людей… Сочетание этих качеств делао его уникальной личность. Пророк (посланник), государственный руководитель и человек сливались в его личности в единый образ. Это, пожалуй, единственный из известных нам посланников… И в каждой из этих областей Посланник проявил лучшие качества человеческой натуры. Так, его деятельность в политической, правовой, экономической и социальной сферах стала событием в истории, а личность, как отмечено, образцовой…
Можно еще раз подчеркнуть, что Посланник Аллаха не только передавал людям ниспосланное ему содержание знания и распространял его в обществе, среди людей, приглашал людей к распространяемой им религии, разъяснял и практиковал ее положения в жизни (аль-Бакара, 2/151; Али Имран, 3/164; аль-Джумуа, 62/2 и др.). Он еще и руководил обществом в направлении тех идей, принципов и положений, которые были ниспосланы ему (ан-Ниса, 4/105 и др.). По существу, формировалась новая модель жизни и общества. И во всем этом был личный вклад Пророка Мухаммада. То есть опять же цель заключалась не в только в том, чтобы преподнести некое знание людям. Она заключалась и в том, чтобы повернуть общество, личную и общественную жизнь, на новый путь развития.
Как это понятно, посланническая миссия, возложенная Аллахом на Мухаммада, отличала его от других людей в обществе. И Коран со всей определенностью говорит об этом. Он подчеркивает его мировую роль и указывает на его отличие от всех остальных людей. Признание Себя Аллах связывает с признанием своего Посланника (Мухаммада). То есть верующий должен повиноваться не только Аллаху, но и носителю и глашатаю его Слова — Посланнику (ан-Ниса, 4/59 и др.). Требованием веры является признание авторитета и руководства Пророка Мухаммада в политческой и правовой областях, которые связаны в своей основе. В Коране говорится о том, что прежним посланникам были даны знания и руководство (власть) (мюлк — в тексте. — пер) (аль-Бакара, 2/251; ан-Ниса, 4/54; Сад, 38/20 и др.). Они даны и Пророку Мухаммаду как посланнику. Но в Коране по отношению к Посланнику вместо понятия мюлк было использовано понятие хюкм (приказ, предписание, властвование и др.). По преданию от Ахмеда Ханбелла — Всевышний Аллах предоставил своему Посланнику свободу выбора между понятиями «пророк-властитель» и «пророк-служитель» . По предложению Джабраила, он, в знак смирения перед Аллахом, предпочел первое понятие («пророк-служитель») (см. Ахмед б. Ханбал. аль-Муснад, т. 2, стр. 231). Есть такой исторический пример: Некто, оказавшись перед Посланником Аллаха, стал дрожать от страха. «Успокойся, — сказал Пророк Мухаммад, — я не правитель (властитель)» (Ибн Маджа. Этиме, 30; Муттаки аль-Хинди, Кензул-Уммал, Хайдарабад, 1314, т. 6, стр. 88)
Как уже отмечалось, построение образцового исламского общества стало возможным благодаря руководству Посланника Аллаха, направляемого Его (Аллаха) предписаниями. В Коране это отражено в понятиях хюкм (приказ, предписание, властвование и др.). Речь идет об управлении Посланником Аллаха обществом во имя претворения в нем целей Аллаха (ан-Ниса, 4/60, 65 и др.). Для этого Коран требует бесприкословного подчинения Пророку и его слову, безусловного исполнения его предписаний. Поскольку следование Пророку является основой следования Аллаху, постольку следование Посланнику Аллаха является единственным доказательством следования Аллаху. Всевышний Аллах говорит так: «Кто повинуется Посланнику, тот повинуется Аллаху…» (ан-Ниса, 4/80). Поскольку посланническая миссия Посланника Мухаммада не ограничивается одним лишь «духовным просветительством», а служит еще и задаче построения исламского общества (общины), постольку и следование ему не ограничивается одной лишь сферой религии, а включает в себя всю социальную сферу. Это — социальная сфера, политика и право, экономика, военная сфера (деятельность). Речь идет о том, что построение исламского общества включает в себе подчинение Пророку во всех конкретных сферах социальной жизни и деятельности, а не только в одной лишь религиозной сфере. Это — важное заключение для понимания истинной роли, назначения и миссии Посланника и посланничества в обществе. Именно по этой причине айаты, ниспосланные в Медине, связаны не только с верой как таковой, но включают в себя и целый спектр вопросов социального характера, начиная от вопросов политики, экономики, военного дела и кончая вопросами правового и нравственного регулирования социальной жизни во всем присущем ей многообразии. Так закладываются основы новой жизни на коранических приниципах.
В западном общественном сознании до сих пор продолжает иметь место необъективная оценка личности и деятельности Пророка Мухаммада. Так, например, утверждается, что если в мекканский период он был снисходительным и приветливым, то в мединский период, благодаря набранной силе, он превращается в политизованную (политическую) личность со склонностью к насилию, его цели перемещаются в политическую сферу.
Еще одна особенность в понимании и оценке личности и деятельности Пророка Мухаммада состояла в его усилиях по созданию (строительству) новой организации общественной жизни, как это имело место и у некоторых других посланников в отличие от пророка Исы (Иисуса). Потому деятельность Посланника Мухаммада следует оценивать исторически, а значит и на почве социальных и политических условий своего времени. Западные исследователи не всегда в должной мере учитывают это обстоятельство, что, в итоге, и порождает ложный политизированный образ Пророка. На это обращается внимание и в самих исследованиях. К примеру, Руди Парет говорит о том, чтобы не впадать в ошибку, которая связана с переносом на Пророка Мухаммада угла зрения на пророка Ису и его модели, который говорил о том, что его управление (властвование) не относится к этому миру. В этой связи следует подчеркнуть, что и в мединский период, то есть в период формирования арабского исламского общества, Посланник Аллаха не обращался к силе (в вопросах управления обществом), напротив, он действовал в полном соответствии с кораническими предписаниями по этому вопросу. А его военные и политические успехи были достигнуты, в первую очередь, в силу поддержки его миссии Аллахом и содействия ей. В его стратегии не было никаких изменений. Он как действовал с самого начала, так действовал и весь последующий период. Такие авторы как Р. Босфорц и Эдит Голланд отмечают, что мединские условия делали необходимым применение силы со стороны Пророка Аллаха (речь идет о силе, применяемой по отношению к врагам веры, наступавшими на Пророка и его сторонников. — пер.). А Э. Голланд (англичанин) в изданной в 1914г. книге, то есть в период войны англичан с немцами, вспоминает о Пророке Мухаммаде и его сторонниках, подчеркивая, что они, первые мусульмане, были готовы отдать за победу свои жизни, имущество и всё, чем они владели. Автор желает и англичанам того же настроя. Эдвард Гиббон говорит о праве каждого на защиту своей жизни и своего имущества в случае нападения. В этом отношении он указывает на Пророка Мухаммада, который оказался перед необходимостью принятия соответствующих мер, когда в реализации своей мирной и благородной миссии его сторонники стали наказываться ссылкой или подвергались нападениям и ограблениям. Это было предпочтением, выбором независимого общества — выдвинуть мекканского переселенца (то есть Мухаммада) на должность руководителя и наделить его полномочиями создания объединений и ведения защитной войны.
В то же время многие западные исследователи указывают на то, что трактование Посланника Аллаха только как умелого политического деятеля или государственного руководителя, абстрагируясь от его духовной миссии, не соответствует исторической реальности. Точно также является отступлением от исторической правды и характеристика его как двух различных личностей в мекканский и мединский периодах. Это необъективный и неисторический подход, ибо, как отмечено, личностные качества Посланника Мухаммада не претерпели никаких изменений на этом отрезке времени. В силу этого все подобные походы лежат за пределами объективной истории. Они не только искажают характеритику личности Пророка, но служат еще основанием для искажения ислама в целом. {mospagebreak title=Управление.}
Управление.
После мекканского опыта (периода) стало совершенно ясной необходимость политического руководства обществом. Оно был необходимым для распространения ислама на мировой арене, для защиты мусульман и обеспечения им условий мирной жизни.
Обстановка в Медине тоже была непростой. В ней одновременно существовали арабские мушрики, иудеи и мусульмане. А еще велсь старая вражда между родами Авс и Хазрадж. Был также блок, состоящий из иудейских родов Бани Кайнука, Бани Надир и Бани Курайза. Было еще пассивное сопротивление мунафиков (лицимеров). Это были те силы, которые были помехой для создания единого общественного управления, которое было задачей Пророка Мухаммада. Первый шаг был сделан принятием двумя арабскими родами ислама, а значит и подчинения руководству Пророка. Первоначально предполагалось интегрировать в мединскую общину и иудейские роды. Но вскоре выяснилось невозможность этого. А еще они могли представить угрозу для единого мусульманского общества и его веры. Потому от включения иудеев в состав мединской общины пришлось отказаться. Так сложилась возможность создания в Медине единого исламского общества.
В условиях, сложившихся в связи с хиджрой, встал вопрос о формировании мусульманского общества и его связях с другими группами в обществе. Руководство этим процессом выпало на долю Пророка. Так началось становление его как политической личности и государственного деятеля. В его лице сошлись воедино политическое (общественное) и религиозное руководство. Еще до того, как возглавить Медину, Пророк Мухаммад занял благожелательную позицию по отношению к своим врагам по вере, которые были в Мекке и в других местах. Те, из них, которые приняли ислам, прибыли в Медину и пополнили число его сторонников. Так постепенно, шаг за шагом Посланник Аллаха взял город под свой контроль.
Дальнейшее развитие событий только упрочило пожение Пророка Мухаммада. Вскоре он стал бесспорным политическим руководителем. За год-два до его смерти многие племена Аравии приняли ислам и сложилось широкое политическое единство под его руководством. М. Ватт, говоря об истоках упеха Пророка Мухаммада, отмечает, что, хотя условия во многих случаях и способствовали ему, тем не менее следует учитывать и его личные способности. Как государственному деятелю и руководителю ему была свойственна дальновидность, политическая мудрость, умение общаться с людьми и понимать их, сочувствоввать им. Он был человеком слово, а слово и дело не расходилось у него. Всё это, вместе взятое, сделало ислам притягательным для людей. Оно отвечало потребностям практиковавших его арабов. В свою очередь, это сформировало ислам как единую религиозно-социальную доктрину (учение) и систему. Сформировалось общество с внутренней гармонией и благожеланием в отношении человека, доверием и любовью к нему. Эти качества исламского общество особенно заметны на фоне современной жизни с характерным для нее внутренним неспокойствием и неудовлетворенностью.
Еще при жизни Посланника Аллаха изменилась политическая структура общественной жизни на Аравийском полуострове. То есть за четверь века удалось добиться поразительных перемен в жизни арабов. Арабы, ведущие кочевой и полукочевой образ жизни и разобщенные по родовому признаку, объединились в единую нацию. Посланник Аллаха начал борьбу с доисламским сознанием (в основе которого лежало идолопоклонничество) и связанными с ним социальными структурами. Мединское общество находилось в состоянии падения и загнивания в вопросах нравственности и социальной справедливости. Посланник Аллаха вывел их на совершенно новый уровень. Ему удалось преодолеть межродовую рознь, социальную несправедливость и неравенство. Он отбросил идею превосходства от рождения, упразднил искусственные преграды, разделяющие людей. Он способствовал зарождению общества, основанного на принципах братства, взаимопомощи и любви. Он запретил убивать родившихся девочек, а также выступил против плохого отношения к женщине. Он возвысил женщину до уровня мужчины, избавил ее от насилия, которому она подвергалась в обществе и в семейной жизни. Он стал характеризовать ее как человека, который разделяет свою жизнь с мужчиной (ведет с ним совместную жизнь), наделив при этом ее соответствующими правами и обязанностями, возложив на ее и свою долю ответственности. Женщина могла обрести специальность и работу, могла стать владелицей (собственником) имущества, могла вести свои расходы по своему усмотрению. Новые предписания в области семейного права, введенные Пророком, разрушали старые представления (речь идет о таких жизненных вопросах, как брак, развод, наследство), которые не признавали за женщиной самостоятельной (независимой) стороны. Он принял меры к постепенному преодолению рабства, которое в тех исторических и международных условиях не могло быть отменено в одностроннем порядке. Меры эти были столь эффективными, что освобожденные рабы в скором времени пришли в такое состояние, что могли соперничать со своими бывшими хозяевами в таких областях, как наука, искусство и др.
К 10-му году хиджры ислам побеждает в Аравии. Земли вокруг Медины стали областями Исламского государства. Для управления ими Посланник Аллаха Мухаммад направляет специально выбранных лиц по преимуществу из своего рода. Мерой отбора лиц на управление были личные способности кандидата. Если назначенный не справлялся со своими обязанностями, то Пророк не колебался в вопросе о его замене. Он не назначил на должность человека, относительно которого был уверен в неспособности занять эту должность, даже несмотря на то, что этот человек мог быть обладателем знания в каких-то других областях. В назначении на должность Пророк исходил не из родства (родственных отношений и связей), происхождения, богатства или класса. Он принимал во внимание веру и ценности, личные способности и качества людей. Так каждому человеку предоставлялась возможность проявить себя наравне со всеми остальными. По этой причине он привел к руководству способных молодых своих сторонников (сподвижников).
Одним из незыблемых принципов системы управления Посланника Аллаха был совет (обсуждение намечаемого решения, испрашивание совета у людей, выяснение и учет их мнения). Серьезное значение, которое придавалось этому шагу, видно и по тому, что Посланник принимал общее решение, если даже оно не соответствовало полной мере его собственному решению, как это было, к примеру, в Ухудском сражении.
Посланник Аллаха был очень чувствительным и в вопросе преодоления трудностей, которые порой имели место между руководителями и руководимыми (возглавляемыми) ими людьми. Следующие извлечения из хадисов говорят об этом со всей определенностью:
«Кто берется за дело людей, а потом, в силу своей слабости и бессилия, ставит (между собой и людьми) преграду, то и Аллах поставит перед ним преграду в Судный день» (Ахмед б. Ханбал, аль- Муснад, том 5, стр. 239),
«Кто берется за дело мусульман, а затем закрывает дверь перед бедными, подвергшимися несправедливости и нуждающимися, — и Аллах закроет перед ним (его потребностями) двери милости» (Ахмед б. Ханбал, аль- Муснад, том 3, стр. 441, 480),
«Кто не может разрешить (некий) вопрос, пусть обратится ко мне. Кто, не будучи способным сам решить вопрос, передаст его другому руководителю, Аллах сделает обе его ноги неподвижными в Судный день» (Бейхаки, Шуабул-Иман, том 2, стр. 156; Табарани. аль-Муджемул-Кебир, изд. Хамди Абдулхамид ас-Селефи, Бейрут, без даты (Дару Ихяит-Турасил-Араби), том 22, стр. 157).
Эти принципы управления, имеющие вдобавок ко всему еще и высоконравственную и гуманистическую направленность, непосредственно входило в практику и образ жизни Посланника Аллаха. Он всегда был среди людей, интересовался их вопросами, был на рынке и торговых местах, лично выслушивал жалобы и в необходимых случаях непосредственно вмешивался в ход дела. А руководителям говорил так: «Одаривайте, не восстанавливайте (людей) против себя. Облегчайте, не затрудняйте» (Муслим, Джихад, 6). Посланник со всей резкостью выступал против тех, которые стремились использовать свою должность в своих личных (корыстных) интересах, подвергая их строгому контролю (Бухари. Ахкам, 24, 41; Муслим, Имаре, 7). {mospagebreak title=Внешние отношения.}
Внешние отношения.
Подобно тому, как это имело место в личной и социальной жизни, так и в сфере международных отношений деятельность Посланникак Аллаха Мухаммада не может рассматриваться в отрыве от его посланнической миссии. В то же время западные исследователи склонны к тому, чтобы успехи Пророка в этой сфере тоже относить к его личным способностям. Современные западные историки часто говорят о политическом искусстве Пророка Мухаммада в мединский период, его интеллектуальном преимуществе и весьма умелой дипломатии лица, являвшегося военначальником Бадрского сражения или добившегося подписания Соглашения (о перемирии) при Худейбийе. Все эти успехи объясняются как отдельные проявления выдающихся способностей личности Пророка. Эта мысль развивается и меж строк.
Вскоре после прибытия Посланника Аллаха в Медину здешние арабские племена приняли ислам. За его пределами остались одни лишь иудеи. Посланник Аллаха отнесся к ним без всякой предвзятости, при каждом удобном случае демонстрируя по отношению к ним эту свою позицию. Было объявлено о едином (с мусульманами) гражданском (социальном) статусе иудеев. Но иудеи, как это выяснилось потом, исходили из того, что они могли раствориться в обществе с многообразным этническим составом под руководством единого Посланника Всевышнего, который был к тому же еще и «не от них». Они предпочли не расставаться со своей национальной самобытностью и сохранить ее. Пророк Мухаммад не имел в виду цели навязывания им ислама. Он лишь желал подготовить почву для соглашения о мире и сотрудничестве. Но иудеи решили действовать по-другому. Они не стали открыто на сторону курайшитов, но образовали оппозиционную группу, которая меняла свою позицию в зависимости от конъюнктуры в отношениях с курайшитами и войне с ними. Это создавало неустойчивость и неуверенность в отношениях. По мере нарастания угрозы безопасности Пророку тоже пришлось изменить свое отношение. Иудеи были удалены из данной местности. Опять же следует подчеркнуть, что основанием для этого послужили совсем не вопросы веры. Основанием стали сами иудеи, их действия в политической, социальной и экономической областях, не соответствовавшие предписаниям Пророка, направляемого волей и Книгой Аллаха.
Если к тому не было религиозных препятствий и ограничений, Посланник Аллаха Мухаммад следовал и требованиям дипломатии. Когда, желая направить письмо Византийскому правительству, ему напомнили, что оно не принимает писем без печати, он направил письмо с печатью… Письма, которые направлял Пророк другим правителям, как в части обращения к правителю, так и в части изложения своих целей и намерений, написаны с большим искусством дипломатии. Высоким уровнем дипломатии отличались и послы, направляемые Пророком Мухаммадом. Они вызывали восхищение правителей своими речами и выступлениями, их содержанием и манерой изложения.
Особой формой представления и демонстрации государственности был флаг (знамя). Впервые знамя было поднято при входе в Медину, затем оно сопровождало все военные походы и сражения.
Для установления, защиты и сохранения мира Пророк Мухаммад встречался с руководителями и ведущими лицами других государств и религий. При этом Пророку были присущи в высшей степени тонкое и великодушное обращение, отношение к стороне с доверием. А еще он предлагал одаривать сторону, которая обращалась к нему. В одном из хадисов говорится так: «Если (некий) (лидер, родовитый, уважаемый) приходит к вам, одаривайте его» (Ибн Мадже, Адаб, 19). Как видим, в этом хадисе нет критериев веры и др. А из практики известно, что и к лидерам или представителям иноверцев Пророк относился с уважением, одаривал их, оказывал им высокую честь. Так, когда к нему в качестве посла пришел Абраха б. Шурахбиль, ученый, Посланник Аллаха постелил ему свою риду, для того, чтобы он сел (Ибн Хаджер, аль-Исабе, том, 1, стр. 16). В другом случае его посетил Ади б. Хатим. Посланник Аллаха лично положил для него подушку для сидения. Это сильно подействовало на Ади. Он высказал свое свидетельство в том, что у него нет намерения господствовать в мире и сеять смуту. Так он стал мусульманином. Предводители многих родов и общин стали мусульманами под влиянием мягкого и доброго нрава Пророка. За ними последователи члены этих родов и общин.{mospagebreak title=Экономика.}
Экономика.
Посланник Аллаха Мухаммад не только провозгласил принципы социальной справедливости, но также и реализовал их. Принятыми экономическими мерами он, насколько это было возможно, сократил разрыв между богатыми и бедными. Сложилось равновесие и равенство в соответствии с человеческой природой. Сложилось такое положение, когда бедные стали желать благополучия для богатых, а богатые стали защищать бедных и следить за ними.
По прибытии в Медину Посланник Аллаха первым делом отделил торговые места мушриков и иудеев. Для мусульман (сторонников новой веры) было отведено свое место для рынка. Пророк приказал не уменьшать его, не закреплять здесь места за отдельными лицами и освободить торгующих здесь лиц от уплаты налога. Так мусульмане получили возможность реализовать принципы ислама в отношениях между собой. Они также освободились от зависимости от мушриков и в особенности от иудеев в экономических вопросах и получили возможность вести торговлю в своем экономическом пространстве. Освобождение от уплаты налогов позволило повысить конкурентоспособность мусульманского рынка. Запрет на постоянные места создал возможность для поддержания справедливости среди предпринимателей. Посланник объявил о поддержке тех, которые доставят на рынок товары, и осуждении тех, кто станут делать это незаконным путем (по каналам «черного рынка»). Посланник Аллаха отменил и внутренний налог, взимаемый с товара при перевозках его из города в город. Так для мединского базара сложились условия беспошлинной торговли, связанные с отменой налога при въезде в Медину. Это, естественно, еще больше усилило привлекательность мусульманской торговли в Медине.
По мере того как увеличивались исламские земли, уведичивались и поступления в казну государства. Для взимания налогов (таких, как закят, джизья, харач, ушур) Посланник Аллаха назначил специальных лиц. Они должны были соблюдать все правила сбора налогов, не доставляя неудобств для людей. Так, при сборе закята обязывалось не резделять единое имущество и не объединять разное, чтобы избежать закята или, наоборот, получить его. При отборе животных предписывалось брать не очень упитанного и не очень худого. Надо было брать среднего (средней упитанности). Если из стада выбирались упитанные животные, они возвращались назад самим Пророком.
Еще при жизни Пророка под власть ислама вошли земли, налоги от которых предназначались, естественно, и Пророку Мухаммаду. Но ни эти поступления от налогов, ни подарки, преподносимые ему, Пророк не оставил себе. От поступлений он выделил часть, необходимую для удовлетворения годовой потребности семьи. Всё остальное он потратил на пути Аллаха. Несмотря на свою власть и богатство, Посланник Аллаха Мухаммад удовлетворялся необходимым. От Аллаха он просил только это необходимое. Он вел скромную, без всякой роскоши и показухи, жизнь.
Этой своей скромностью, простотой и естественностью Посланник Аллаха возвысился до образца (примера) для подражания, как это отмечает, к примеру, Р. Босворт Смит. Развивая свою мысль, Смит подчеркивает, что Посланник Аллаха вёл возвышенно-прекрасный образ жизни. Он преодолел нечеловеческие трудности, совершил чудеса. Он завоевал авторитет и уважение во всей Аравии (арабском мире). Ни один араб до него, не возвысился до той морали, которая была присуща ему и которую он пропагандировал и распространял в обществе. Несмотря на всё это, он даже не помышлял о том, чтобы быть выше простого смертного со всеми присущими ему слабостями и ошибками. Это восхищает и привлекает людей к его личности…
Посланник Аллаха Мухаммад стал примером человека и личности благодаря тому, что ему удалось направить общество на путь Аллаха. Слово Аллаха, которые он привнес в общество, кардинально изменило его. Оно указало на меру прекрасного в жизни людей. Как в личной плане, так и социальном. А сама личность Пророка стала выражением совершенного, возвышенного и гармоничного. Не может быть другим человек, который наставляет людей на путь Аллаха, нашего Творца и Творца миров…
- Авторы
- Резюме
- Файлы
- Ключевые слова
- Литература
Оришев А.Б.
1
1 ФБГОУ ВО «Российский государственный аграрный университет – Московская сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева»
Цель статьи – дать характеристику личности пророка Мухаммеда, рассмотреть требования, которые ислам предъявляет верующим. Показаны две точки зрения на роль ислама в современной Европе. Приведены мнения известных ученых и политиков. Дана развернутая характеристика личности Мухаммеда. Представлено описание его внешности. Показано с какими трудностями ему пришлось столкнуться. Приведены интересные факты биографии Мухаммеда и легенды о нем. Дан анализ пяти требованиям, которые возлагаются на каждого мусульманина. Первое – исповедание веры: нет Бога кроме Аллаха. Второе – молитва: каждый мусульманин обязан молиться не менее пяти раз в день. Третье – каждый мусульманин должен в определенные дни соблюдать пост. Четвертое – мусульмане обязаны платить налог в пользу бедных. Пятое – совершать паломничество. Приведены и другие требования. Главный вывод: доказано, что ислам есть не только религия. Ислам – это повседневная жизнь.
ислам
религия
Аллах
Мухаммед
пост
молитва
налог
паломничество.
1. Долгов Б. Политический ислам в современном мусульманском мире. – URL: http://www.perspektivy.info/print.php?ID=35970 (дата обращения 2.01.2015).
2. Иванов С. Исламизация планеты: причины и возможные последствия. – URL: http://ru.journal-neo.org/2014/02/14/rus-islamizatsiya-planety-prichiny-i-vozmozhny-e-posledstviya/ (дата обращения 14.10.2010).
3. Оришев А.Б. Ислам в Европе: первые волны исламизации // Запад-Россия-Восток: Археология. История. Философия. Юриспруденция. – 2013. – № 22-23. (1-2). – С. 39.
4. Оришев А.Б. Ислам: представление о рае и аде // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2012. – № 10. – С. 95.
5. Оришев А.Б. Моральные запреты в исламе // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2012. – № 10. – С. 142.
6. Панова В.Ф., Вахтин Ю.Б. Жизнь Мухаммеда. – М.: Политиздат, 1990. – С. 139.
Введение
Европа… Ее славный образ, еще недавно ассоциировавшийся с мушкетерами А. Дюма, Гамлетом В. Шекспира, Дон Кихотом М. Сервантеса, Европа И. Канта и Г. Гегеля уходит в прошлое. На наших глазах осуществляется драма части света, на протяжении веков славившейся своей наукой, культурой и искусством. То, о чем предвещал О. Шпенглер, начинает сбываться. Еще двадцать–тридцать лет назад смелая мысль философа о «закате Европы» воспринималась как шутка, но сейчас об этом стоит поговорить всерьез. Спор о том, что есть Запад, а что есть Восток, разрешается сам собой. И виной тому ислам.
Цель исследования: дать характеристику личности пророка Мухаммеда и требованиям, которые ислам предъявляет верующим.
Задачи исследования:
1. Определить личностные черты Мухаммеда, позволившие ему стать пророком и найти сторонников.
2. Выявить основные обязанности, которые несет каждый мусульманин.
Методы исследований
Важным методологическим принципом, примененным в исследовании, стал принцип историзма в анализе конфессиональных процессов, в соответствии с которым Мухаммед приобрел тысячи сподвижников в современной Европе.
Результаты исследования
и их обсуждение
Ислам – самая молодая и динамично развивающаяся мировая религия. Однако, что касается молодости религии, то сами мусульмане так не считают. Их теологи убеждены в обратном: пророк Мухаммед не основал, а возобновил учение Иисуса, а также проповеди предыдущих пророков и посланников. Так или иначе, в прошлом столетии каждые 32 года общее количество приверженцев ислама увеличивалось в два раза [3]. В связи с этим возникают вопросы: что такое ислам вообще и насколько верно понимают европейцы сущность ислама? Что общего между образом жизни, который проповедовал пророк Мухаммед и лозунгами современных мусульманских активистов? Среди европейских аналитиков наибольшее распространение получили две точки зрения.
Первая: Ислам представляет серьезную угрозу для европейской цивилизации, так как несет в себе исключительно разрушительный потенциал. Согласно этой точке зрения, каждый мусульманин – есть террорист, представляющий опасность для человечества. Так, по мнению итальянского политолога Дж. Сартори ислам представляет собой крайность, наиболее далекую от европейского мышления из-за своего теократического видения мира. Его заповеди противоречат принципам плюралистической системы ценностей.
Вторая: Ислам как любая религия по определению не может нести в себе угрозу. Он всего лишь одна из трех мировых религий. При этом ислам в Европе играет особую роль, здесь он более политизирован, чем в мусульманских странах. И это чревато рисками для европейской цивилизации. Иными словами, сам ислам не опасен, опасность возникает лишь тогда, когда он перестает быть религией и начинает использоваться в качестве радикальной идеологии. В качестве примера приведем мнение Станислава Иванова, ведущего научного сотрудника Института востоковедения РАН: «Ислам, как и любая другая религия, сама по себе не может представлять какой-либо угрозы человечеству…В священной книге мусульман Коране, также как и в Библии, отсутствуют призывы к религиозной нетерпимости или насилию по отношению к представителям других конфессий, религиозных течений и даже атеистам» [2].
Один из бывших британских премьеров Тони Блэр заявил однажды: «Ислам – мирная и толерантная религия». Действительно, тенденция большинства западноевропейских политиков – отрицание связи между ортодоксальным исламом и жестокостью террористов. Тоже самое происходит в университетской среде и масс-медиа. Элита Западной Европы и Северной Америки говорит об исламе как о мирной и толерантной религии, а мусульмане, склонные к насилию считаются нетипичными представителями.
Ислам – это мировая религия, появившаяся на Аравийском полуострове в VII в. Его основателем по праву считается выходец из арабского племени курейшитов Мухаммед – реальное историческое лицо, существование которого не ставится под сомнение ни одним серьезным исследователем. В исламской теологии Мухаммед считается совершенным человеком. Он является образцом для подражания. Чем больше мусульманин похож на Мухаммеда, тем лучше. Поэтому в современном мусульманском мире Мухаммеда почитают как главную модель человеческого поведения. Среди советских востоковедов существовал в свое время проект включения биографии Мухаммеда в известную серию «Жизнь замечательных людей». Правда, проект этот не нашел одобрения, столкнувшись с привычными для того времени трудностями.
Рано потеряв отца и мать, будущий пророк рос очень скромным и высоконравственным человеком. Он был сведущ в торговле, умел водить караваны, но не имел достаточно средств, чтобы вести самостоятельные торговые операции. Мухаммед обладал необычайной для арабов добротой, честностью и порядочностью. Он никогда не отказывал тем, кто обращался к нему за помощью, всегда помогал слабым и нуждающимся. Мухаммед уважал соседей и часто посещал больных, никогда не насмехался над людьми и никогда не бранился, не любил ложь и лицемерие. В глазах мекканцев будущий пророк был человеком безукоризненной репутации, вполне заслужившим прозвище Правдивый, которым якобы наградили его курейшиты. Другими словами это был действительно достойный и уважаемый многими человек. Мухаммед обладал необходимой харизмой, хотя и был абсолютно неграмотным. Ни одна школа не обучала его, ни один учитель не воспитывал.
В период своей жизни до получения откровения Мухаммед не отличался красноречием. Скорее, наоборот, он был очень молчалив. Мухаммед любил одиночество и целыми ночами молился в пещере Хира. Если не было повода для разговора, он не разговаривал. А если он что-то и говорил, то часто попадал в точку. Если и начинал какое-либо дело, то брался за него твердо. Иногда Мухаммед шутил. В этот момент лицо его сияло улыбкой, которая исходила из самого сердца.
Поставив перед собой цель по возможности всегда говорить правду, Мухаммед избегал пить вино, никогда не играл в азартные игры. Не ходил любоваться плясками знаменитых мекканских куртизанок – греческих и персидских рабынь и местных уроженок, никогда его нога не ступала на порог домов этих страстных женщин.
Однако это не означает, что до женитьбы Мухаммед не интересовался женщинами. Скорее напротив. Пророк никогда не скрывал своей любви к женской красоте. О нем рассказывали одну поучительную историю. Однажды он пас скот на холмах, окружавших Мекку, вместе с одним юношей-курейшитом. И у него возникло желание провести ночь в городе, подобно тому как поступали его ровесники. Юноша согласился присмотреть за его скотом, и Мухаммед отправился в Мекку, руководимый желанием встретить женщину. «Когда я дошел до первого дома, – рассказывал Мухаммед, – я услышал звуки тамбуринов, и мне сказали, что здесь только что сыграли свадьбу. Я сел, чтобы наблюдать за дальнейшим течением праздника, во время которого подвыпившие женщины не всегда вели себя целомудренно. Но Бог оглушил меня, и я сразу уснул, и спал, пока меня не разбудило солнце», – вспоминал пророк.
Исламская традиция запрещает изображать Мухаммеда, подражать его голосу, так как «ни один человек не может быть похожим на Мухаммеда». Характерный пример: в 1977 г. на экраны вышел фильм «Мухаммед – посланник Бога» («Послание») режиссера Мустафы Аккада, ставшего впоследствии одним из жертв Аль-Каиды. В этой киноленте к Мухаммеду обращаются, он скрыт за спинами единоверцев, но само изображение пророка и его голос отсутствуют.
О внешности Мухаммеда известно, что это был человек среднего роста и стройного телосложения. От других арабов он отличался более светлым цветом кожи. У него были правильные черты лица, густая борода, здоровые зубы и ровная шея. Черные (по другим источникам каштановые) волосы пророка достигали его плеч. От Мухаммеда, человека очень чистоплотного всегда исходил приятный запах и к нему тянулись люди. Особенно тщательно Мухаммед ухаживал за волосами, не только всегда держал их в чистоте и порядке, но и смазывал благовониями – миррой, розовой водой, настойками благоухающих трав.
Кроме документально подтвержденных фактов о жизни пророка ходит много легенд, прославляющих Мухаммеда. Говорили о том, что в день его рождения рухнули 14 балконов во дворце императора Византии. Рассказывали случай, когда в подтверждении своих слов Мухаммед подозвал к себе одиноко стоявшее дерево. Бороздя землю, дерево приблизилось к пророку. Он спросил: «Кто я?». Дерево трижды ответило: «Воистину, ты – пророк и посланник Аллаха».
Представители традиционного ислама представляют Коран как откровение, как результат творческого акта единого Бога – Аллаха, который открылся перед Мухаммедом через архангела Джебраила, передав ему религиозные истины через стихи – аяты. Всего Аллах являлся Мухаммеду немного немало, а 24000 раз!
На первых порах пропаганду новой веры Мухаммед вел в глубокой тайне, используя родственные и дружеские связи, сложившиеся задолго до откровения. Распространение учения шло очень медленно, за три года Мухаммед приобрел всего около 40-50 сторонников [6]. Все это производило удручающее впечатление на пророка. Мухаммед неоднократно уходил из дома на рассвете с твердым решением покончить с собой, бросившись в пропасть. Но как только поднимался на край пропасти, ему являлся Джебраил и отговаривал от этого поступка.
В настоящее время каждый мусульманин имеет пять обязанностей или пять столпов ислама:
Первый столп – исповедание веры: нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед пророк его. Ислам – это монотеистическая религия, и монотеизм доведен в нем до предела. «Аллах – нет божества, кроме Него, живого, сущего; не овладевает Им ни дремота, ни сон» (Сура Корова, аят 256(255).
Второй столп – молитва: каждый мусульманин обязан совершать «намаз», т.е. молиться пять раз в день. И это минимум, ибо в легендах говорится, что Аллах приказал молиться 50 раз и тот, кто не молится, тот неверный. Молитва эта состоит из нескольких элементов, включает в себя касание лбом земли, представляя собой требующее изрядных физических усилий упражнение. Есть и каноническая молитва – она осуществляется в мечети под руководством священника – имама. Молиться надо чистым, повернувшись лицом к Мекке – священному для мусульман городу. «Не приближайтесь к молитве, когда вы пьяны, пока не будете понимать, что вы говорите, или оскверненными – кроме как будучи путешественниками в дороге – пока не омоетесь. А если вы больные или в путешествии, или кто-нибудь из вас пришел из нужника, или вы прикасались к женщинам и не нашли воды, то омывайтесь чистым песком и обтирайте ваши лица и руки» (Сура Женщины. Аят 46(43).
Третий столп – пост. Он проходит в рамадан (рамазан) – девятый месяц мусульманского (лунного) календаря. Во время поста пить, принимать пищу, вдыхать запахи, вступать в интимные отношения запрещается. «Ешьте и пейте, пока не станет различаться пред вами белая нитка и черная нитка на заре, потом выполняйте пост до ночи» (Сура Корова, аят 183(187). В эти дни верующим рекомендовано избавляться от малейших дурных помыслов и желаний. От поста освобождаются те, кто не имеет возможности его соблюдать: беременные и кормящие грудью женщины, путники, те, кто попал в плен к «неверным», немощные пожилые люди и мусульмане, имеющие хронические заболевания.
Во время рамадана отменяются всяческие празднества и торжества, музыкальные и развлекательные представления, вводится сокращенный рабочий день, устанавливаются и некоторые другие ограничения общественного характера. В мусульманским странах открытое пренебрежение и нарушение поста, в том числе со стороны иноверцев и иностранцев, считается преступлением и наказывается в соответствии с действующим законодательством.
Четвертый столп – узаконенная милостыня: мусульмане обязаны платить «зякят» – налог на имущество и доходы, идущий на нужды общины и распределяется среди бедных и неимущих. Платит зякят глава семьи. Разновидность зякята – «зякят аль-фитр» (зякят-милостыня), который начисляется с каждого взрослого члена семьи в день окончания рамадана и предназначается для раздачи милостыни в дни празднования окончания рамадана. Оба налога являются добровольными и взимаются только с имущих и составляют обычно 2,5 % годового дохода [1].
Сам Мухаммед, не задумываясь, растрачивал на помощь беднякам и выкуп рабов свое имущество и имущество своей первой жены Хадиджы, которая была значительно богаче его. Все это привело к тому, что в скором времени он сам превратился из зажиточного араба в человека, по уровню жизни стоящего ниже многих других членов его общины. К нему приводили караваны верблюдов, навьюченных сокровищами, но Мухаммед не позволял себе воспользоваться своим высоким положением, отказываясь от завоеванных трофеев, оставаясь нуждающимся. В его доме по несколько дней подряд не разжигался огонь для приготовления пищи. Пророк часто боролся с голодом, но о помощи единоверцам не забывал никогда.
Вообще, давать милостыню в той или иной форме у мусульман обязаны все верующие. Поощряется «садыка» – помощь единоверцу по внезапному побуждению. Заметим, что ортодоксальный ислам запрещает получать милостыню из рук «неверных». Понятие милостыня Мухаммед значительно расширил, понимая под этим практику добрых дел, поступков, продиктованных любовью к другим членам общины. Доброе слово в их адрес, сочувствие в горе, любая помощь или услуга – все это милостыня. Бедняк, который поднял с дороги колючую ветку, возможно, совершил в глазах Аллаха более существенный акт помощи, чем богач, уплативший солидную сумму налога, так как его поступок продиктован бескорыстной любовью к своим братьям как созданиям Бога.
Пятый столп – паломничество: необходимо совершить путешествие (хадж) в Мекку. Не возбраняется послать вместо себя заместителей. «Хадж – известные месяцы, и кто обязался в них на хадж, то нет приближения к женщине, и распутства, и препирательства во время хаджа, а что вы делаете хорошего, то знает Аллах» (Сура Корова, аят 193(197).
Наряду с основными обязанностями, ислам, как религию отличает множество моральных запретов: нельзя употреблять в пищу свинину, пить алкоголь, играть в азартные игры, изображать Аллаха [5]. В свое время были запрещены портреты реальных людей, исторических лиц, а также живопись «с тенями», которая создает рельефное подобие реальности.
В исламе как в других религиях есть свои представления об аде и рае. Грешники будут мучиться в самуме и кипятке, в тени черного дыма. В раю мусульмане пьют вина, которые никогда не приводят к похмелью, а издают лишь неземной аромат [4]. Характерно, что пророк Мухаммед – основатель ислама запрещал даже омывать тех, кто пал мученической смертью – кровь, пролитая за Аллаха, не грязь, она украшает человека лучше, чем золото и дорогие ткани. Всем погибшим в бою за ислам уготовано место в раю.
Выводы
Ислам это не только религия. Это своя система права, собственная концепция верховной власти (вопреки европейскому демократическому принципу разделения властей ислам требует сосредоточения духовной и светской власти в одних руках), своя этика и эстетика. Ислам – особая религия, детально регламентирующая жизнь человека. Она пропитывает все стороны его жизни, вплоть до интимных, и тем самым придает любому будничному и повседневному поступку «высший» религиозный смысл. И это предает исламу больше веса. Иными словами, ислам есть повседневность.
Библиографическая ссылка
Оришев А.Б. ПРОРОК МУХАММЕД И ПЯТЬ СТОЛПОВ ИСЛАМА // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2015. – № 2-2.
– С. 284-287;
URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=6453 (дата обращения: 23.09.2023).
Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)
|
Muhammad |
|
|---|---|
|
مُحَمَّد |
|
«Muhammad, the Messenger of God» |
|
| Personal | |
| Born | c. 570 CE (53 BH)[1]
Mecca, Hejaz, Arabia |
| Died | 8 June 632 (11 AH) (aged 61–62)
Medina, Hejaz, Arabia |
| Resting place |
Green Dome at al-Masjid an-Nabawi, Medina, Arabia 24°28′03″N 39°36′41″E / 24.46750°N 39.61139°E |
| Spouse | See Muhammad’s wives |
| Children | See Muhammad’s children |
| Parent(s) | Abdullah ibn Abd al-Muttalib (father) Amina bint Wahb (mother) |
| Known for | Founding Islam |
| Other names |
|
| Relatives | Family tree of Muhammad, Ahl al-Bayt («Family of the House») |
| Arabic name | |
| Personal (Ism) | Muḥammad |
| Patronymic (Nasab) | Muḥammad ibn ʿAbd Allāh ibn ʿAbd al-Muṭṭālib ibn Hāshim ibn ʿAbd Manāf ibn Quṣayy ibn Kilāb |
| Teknonymic (Kunya) | ʾAbu al-Qāsim |
| Epithet (Laqab) | Khātam an-Nabiyyīn (Seal of the Prophets) |
Muhammad[a] (Arabic: مُحَمَّد; c. 570 – 8 June 632 CE)[b] was an Arab religious, social, and political leader and the founder of Islam.[c] According to Islamic doctrine, he was a prophet divinely inspired to preach and confirm the monotheistic teachings of Adam, Abraham, Moses, Jesus, and other prophets.[2][3][4] He is believed to be the Seal of the Prophets within Islam, with the Quran as well as his teachings and practices forming the basis of Islamic religious belief.
Muhammad was born in approximately 570 CE in Mecca.[1] He was the son of Abdullah ibn Abd al-Muttalib and Amina bint Wahb. His father, Abdullah, the son of Quraysh tribal leader Abd al-Muttalib ibn Hashim, died a few months before Muhammad’s birth. His mother Amina died when he was six, leaving Muhammad an orphan.[5] He was raised under the care of his grandfather, Abd al-Muttalib, and paternal uncle, Abu Talib.[6] In later years, he would periodically seclude himself in a mountain cave named Hira for several nights of prayer. When he was 40, circa 610 CE, Muhammad reported being visited by Gabriel in the cave[1] and receiving his first revelation from God. In 613,[7] Muhammad started preaching these revelations publicly,[8] proclaiming that «God is One», that complete «submission» (islām) to God is the right way of life (dīn),[9] and that he was a prophet and messenger of God, similar to the other prophets in Islam.[10][3][11]
Muhammad’s followers were initially few in number, and experienced hostility from Meccan polytheists for 13 years. To escape ongoing persecution, he sent some of his followers to Abyssinia in 615, before he and his followers migrated from Mecca to Medina (then known as Yathrib) later in 622. This event, the Hijra, marks the beginning of the Islamic calendar, also known as the Hijri Calendar. In Medina, Muhammad united the tribes under the Constitution of Medina. In December 629, after eight years of intermittent fighting with Meccan tribes, Muhammad gathered an army of 10,000 Muslim converts and marched on the city of Mecca. The conquest went largely uncontested and Muhammad seized the city with little bloodshed. In 632, a few months after returning from the Farewell Pilgrimage, he fell ill and died. By the time of his death, most of the Arabian Peninsula had converted to Islam.[12][13]
The revelations (each known as Ayah — literally, «Sign [of God]») that Muhammad reported receiving until his death form the verses of the Quran, regarded by Muslims as the verbatim «Word of God» on which the religion is based. Besides the Quran, Muhammad’s teachings and practices (sunnah), found in the Hadith and sira (biography) literature, are also upheld and used as sources of Islamic law.
Sources of biographical information
Quran
The Quran is the central religious text of Islam. Muslims believe it represents the words of God revealed by the archangel Gabriel to Muhammad.[14][15][16] The Quran, however, provides minimal assistance for Muhammad’s chronological biography; most Quranic verses do not provide significant historical context.[17][18]
Early biographies
Important sources regarding Muhammad’s life may be found in the historic works by writers of the 2nd and 3rd centuries of the Muslim era (AH – 8th and 9th century CE).[19] These include traditional Muslim biographies of Muhammad, which provide additional information about his life.[20]
The earliest written sira (biographies of Muhammad and quotes attributed to him) is Ibn Ishaq’s Life of God’s Messenger written c. 767 CE (150 AH). Although the original work was lost, this sira survives as extensive excerpts in works by Ibn Hisham and to a lesser extent by Al-Tabari.[21][22] However, Ibn Hisham wrote in the preface to his biography of Muhammad that he omitted matters from Ibn Ishaq’s biography that «would distress certain people».[23] Another early history source is the history of Muhammad’s campaigns by al-Waqidi (death 207 AH), and the work of Waqidi’s secretary Ibn Sa’d al-Baghdadi (death 230 AH).[19]
Many scholars accept these early biographies as authentic, though their accuracy is unascertainable.[21] Recent studies have led scholars to distinguish between traditions touching legal matters and purely historical events. In the legal group, traditions could have been subject to invention while historic events, aside from exceptional cases, may have been only subject to «tendential shaping».[24]
Hadith
Other important sources include the hadith collections, accounts of verbal and physical teachings and traditions attributed to Muhammad. Hadiths were compiled several generations after his death by Muslims including Muhammad al-Bukhari, Muslim ibn al-Hajjaj, Muhammad ibn Isa at-Tirmidhi, Abd ar-Rahman al-Nasai, Abu Dawood, Ibn Majah, Malik ibn Anas, al-Daraqutni.[25][26]
Some Western academics cautiously view the hadith collections as accurate historical sources.[25] Scholars such as Wilferd Madelung do not reject the narrations which have been compiled in later periods, but judge them in the context of history and on the basis of their compatibility with the events and figures.[27] Muslim scholars on the other hand typically place a greater emphasis on the hadith literature instead of the biographical literature, since hadiths maintain a traditional chain of transmission (isnad); the lack of such a chain for the biographical literature makes it unverifiable in their eyes.[28]
Pre-Islamic Arabia
The Arabian Peninsula was, and still is, largely arid with volcanic soil, making agriculture difficult except near oases or springs. Towns and cities dotted the landscape, two of the most prominent being Mecca and Medina. Medina was a large flourishing agricultural settlement, while Mecca was an important financial center for many surrounding tribes.[29] In the desert, communal life was crucial for survival. Indigenous tribes relied on each other to endure the challenging conditions and way of life. Tribal affiliation, whether through family ties or alliances, played a significant role in fostering social unity.[30] Indigenous Arabs were either nomadic or sedentary. Nomadic groups constantly traveled seeking water and pasture for their flocks, while the sedentary settled and focused on trade and agriculture. Nomadic survival also depended on raiding caravans or oases; nomads did not view this as a crime.[31]
In pre-Islamic Arabia, gods or goddesses were viewed as protectors of individual tribes, their spirits associated with sacred trees, stones, springs and wells. As well as being the site of an annual pilgrimage, the Kaaba shrine in Mecca housed 360 idols of tribal patron deities. Three goddesses were worshipped, in some places as daughters of Allah: Allāt, Manāt and al-‘Uzzá. Monotheistic communities existed in Arabia, including Christians and Jews.[d] Hanifs – native pre-Islamic Arabs who «professed a rigid monotheism»[32] – are also sometimes listed alongside Jews and Christians in pre-Islamic Arabia, although scholars dispute their historicity.[33][34] According to Muslim tradition, Muhammad himself was a Hanif and one of the descendants of Ishmael, son of Abraham.[e]
The second half of the sixth century was a period of political disorder in Arabia and communication routes were no longer secure.[35] Religious divisions were an important cause of the crisis.[36] Judaism became the dominant religion in Yemen while Christianity took root in the Persian Gulf area.[36] In line with broader trends of the ancient world, the region witnessed a decline in the practice of polytheistic cults and a growing interest in a more spiritual form of religion. While many were reluctant to convert to a foreign faith, those faiths provided intellectual and spiritual reference points.[36]
During the early years of Muhammad’s life, the Quraysh tribe to which he belonged became a dominant force in western Arabia.[37] They formed the cult association of hums, which tied members of many tribes in western Arabia to the Kaaba and reinforced the prestige of the Meccan sanctuary.[38] To counter the effects of anarchy, Quraysh upheld the institution of sacred months during which all violence was forbidden, and it was possible to participate in pilgrimages and fairs without danger.[38] Thus, although the association of hums was primarily religious, it also had important economic consequences for the city.[38]
Life
Meccan years
Childhood and early life
| Timeline of Muhammad’s life | ||
|---|---|---|
| Important dates and locations in the life of Muhammad | ||
| Date | Age | Event |
| c. 570 | – | Death of his father, Abdullah |
| c. 570 | 0 | Possible date of birth: 12 or 17 Rabi al Awal: in Mecca, Arabia |
| c. 577 | 6 | Death of his mother, Amina |
| c. 583 | 12–13 | His grandfather transfers him to Syria |
| c. 595 | 24–25 | Meets and marries Khadijah |
| c. 599 | 28–29 | Birth of Zainab, his first daughter, followed by: Ruqayyah, Umm Kulthum, and Fatima Zahra |
| 610 | 40 | Qur’anic revelation begins in the Cave of Hira on the Jabal an-Nour, the «Mountain of Light» near Mecca. At age 40, Angel Jebreel (Gabriel) was said to appear to Muhammad on the mountain and call him «the Prophet of Allah» |
| Begins in secret to gather followers in Mecca | ||
| c. 613 | 43 | Begins spreading message of Islam publicly to all Meccans |
| c. 614 | 43–44 | Heavy persecution of Muslims begins |
| c. 615 | 44–45 | Emigration of a group of Muslims to Ethiopia |
| c. 616 | 45–46 | Banu Hashim clan boycott begins |
| 619 | 49 | Banu Hashim clan boycott ends |
| The year of sorrows: Khadija (his wife) and Abu Talib (his uncle) die | ||
| c. 620 | 49–50 | Isra and Mi’raj (reported ascension to heaven to meet God) |
| 622 | 51–52 | Hijra, emigration to Medina (called Yathrib) |
| 624 | 53–54 | Battle of Badr |
| 625 | 54–55 | Battle of Uhud |
| 627 | 56–57 | Battle of the Trench (also known as the siege of Medina) |
| 628 | 57–58 | The Meccan tribe of Quraysh and the Muslim community in Medina sign a 10-year truce called the Treaty of Hudaybiyyah |
| 630 | 59–60 | Conquest of Mecca |
| 632 | 61–62 | Farewell pilgrimage, event of Ghadir Khumm, and death, in what is now Saudi Arabia |
|
This box:
|
Muhammad ibn Abdullah ibn Abd al-Muttalib ibn Hashim[39] was born in Mecca[40] about the year 570,[1] and his birthday is believed to be in the month of Rabi’ al-awwal.[41] He belonged to the Quraysh tribe’s Banu Hashim clan, which was one of the more distinguished families in the city, although the clan seems to have experienced a lack of prosperity during his early years.[11][f] The name Muhammad means «praiseworthy» in Arabic and it appears four times in the Quran.[42] He was also known as al-Amin (lit. ‘faithful’) when he was young. Historians differ as to whether it was given by people as a reflection of his nature,[43] or was simply a given name from his parents, i.e. a masculine form of his mother’s name «Amina.»[44] Muhammad acquired the kunya of Abu al-Qasim later in his life after the birth of his son Qasim, who died two years afterwards.[45]
Islamic tradition states that Muhammad’s birth year coincided with Yemeni King Abraha’s unsuccessful attempt to conquer Mecca.[46] Recent studies, however, challenge this notion, as other evidence suggests that the expedition, if it had occurred, would have transpired substantially before Muhammad’s birth.[1][47][48][49][50][44] Later Muslim scholars presumably linked Abraha’s renowned name to the narrative of Muhammad’s birth to elucidate the unclear passage about «the men of elephants» in Quran 105:1–5.[47][51] The Oxford Handbook of Late Antiquity deems the tale of Abraha’s war elephant expedition as a myth.[48]
Muhammad’s father, Abdullah, died almost six months before he was born.[53] According to Islamic tradition, soon after birth he was sent to live with a Bedouin family in the desert, as desert life was considered healthier for infants; some western scholars reject this tradition’s historicity.[54] Muhammad stayed with his foster-mother, Halimah bint Abi Dhuayb, and her husband until he was two years old. At the age of six, Muhammad lost his biological mother Amina to illness and became an orphan.[54][55] For the next two years, until he was eight years old, Muhammad was under the guardianship of his paternal grandfather Abd al-Muttalib, of the Banu Hashim clan until his death. He then came under the care of his uncle Abu Talib, the new leader of the Banu Hashim.[6]
In his teens, Muhammad accompanied his uncle on Syrian trading journeys to gain experience in commercial trade.[56] Islamic tradition states that when Muhammad was either nine or twelve while accompanying the Meccans’ caravan to Syria, he met a Christian monk or hermit named Bahira who is said to have foreseen Muhammad’s career as a prophet of God.[57]
Little is known of Muhammad during his later youth as available information is fragmented, making it difficult to separate history from legend.[56] He reportedly became a merchant and «was involved in trade between the Indian Ocean and the Mediterranean Sea.»[58] His reputation attracted a proposal in 595 from Khadijah, a successful businesswoman. Muhammad consented to the marriage, which by all accounts was a happy one.[58]
In 605, the Quraysh decided to roof the Kaaba, which had previously consisted only of walls. A complete rebuild was needed to accommodate the new weight. Amid concerns about upsetting the deities, a man stepped forth with a pickaxe and exclaimed, «O goddess! Fear not! Our intentions are only for the best.» With that, he began demolishing it. The anxious Meccans awaited divine retribution overnight, but his unharmed continuation the next day was seen as a sign of a heavenly approval. According to a narrative collected by Ibn Ishaq, when it was time to reattach the Black Stone, a dispute arose over which clan should have the privilege. It was determined that the first person to step into the Kaaba’s court would arbitrate. Muhammad took on this role, asking for a cloak. He placed the stone on it, guiding clan representatives to jointly elevate it to its position. He then personally secured it within the wall.[59][60]
Beginnings of the Quran
Muhammad began to pray alone in a cave named Hira on Mount Jabal al-Nour, near Mecca, for several weeks every year.[61][62] According to Islamic tradition, in 610 CE, when he was 40 years old, the angel Gabriel appeared before him during his visit to the cave. The angel showed him a cloth with Quranic verses on it and instructed him to read. When Muhammad confessed his illiteracy, Gabriel choked him forcefully, nearly suffocating him, and repeated the command. As Muhammad reiterated his inability to read, Gabriel choked him again in a similar manner. This sequence took place once more before Gabriel finally recited the verses, allowing Muhammad to memorize them.[63][64][65] These verses later constituted Quran 96:1-5.[66]
The experience terrified Muhammad, but he was immediately reassured by his wife Khadija and her Christian cousin Waraqa ibn Nawfal.[67] Khadija instructed Muhammad to let her know if Gabriel returned. When he appeared during their private time, Khadija conducted tests by having Muhammad sit on her left thigh, right thigh, and lap, inquiring Muhammad if the being was still present each time. After Khadija removed her clothes with Muhammad on her lap, he reported that Gabriel left at that very moment. Khadija thus told him to rejoice as she concluded it was not a Satan but an angel visiting him.[68][69][67]
Muhammad’s demeanor during his moments of inspiration frequently led to allegations from his contemporaries that he was under the influence of a jinn, a soothsayer, or a magician, suggesting that his experiences during these events bore resemblance to those associated with such figures widely recognized in ancient Arabia. Nonetheless, these enigmatic seizure events might have served as persuasive evidence for his followers regarding the divine origin of his revelations. Some historians posit that the graphic descriptions of Muhammad’s condition in these instances are likely genuine, as they are improbable to have been concocted by later Muslims.[70][71]
Shortly after Waraqa’s death, the revelations ceased for a period, causing Muhammad great distress and thoughts of suicide.[65][g] On one occasion, he reportedly climbed a mountain intending to jump off. However, upon reaching the peak, Gabriel appeared to him, affirming his status as the true Messenger of God. This encounter soothed Muhammad, and he returned home. Later, when there was another long break between revelations, he repeated this action, but Gabriel intervened similarly, calming him and causing him to return home.[72][73]
Muhammad was confident that he could distinguish his own thoughts from these messages.[74] The early Quranic revelations utilized approaches of cautioning non-believers with divine punishment, while promising rewards to believers. They conveyed potential consequences like famine and killing for those who rejected Muhammad’s God and alluded to past and future calamities. The text also stressed the imminent final judgment and the threat of hellfire for skeptics.[75] According to Muslim tradition, Muhammad’s wife Khadija was the first to believe he was a prophet.[76] She was followed by Muhammad’s ten-year-old cousin Ali ibn Abi Talib, close friend Abu Bakr, and adopted son Zaid.[76]
Opposition in Mecca
Around 613, Muhammad began to preach to the public.[8][77] Initially, he had no serious opposition from the inhabitants of Mecca, who were indifferent to his proselytizing activities, but when he started to attack their beliefs, tensions arose.[78][79][80][81] The Quraysh challenged him to perform miracles, such as bringing forth springs of water, but he declined, reasoning that the regularities of nature already served as sufficient proof of God’s majesty. Some later satirised his lack of success by wondering why God had not bestowed treasure upon him. Others called on him to visit Paradise and return with tangible parchment scrolls of the Qur’an. But the Qur’an claims that its very existence in the world is already an extraordinary proof.[82][83]
According to Amr ibn al-As, several of the Quraysh gathered at Hijr and discussed how they had never faced such serious problems as they were facing from Muhammad. They said that he had derided their culture, denigrated their ancestors, scorned their faith, shattered their community, and cursed their gods. Some time later, Muhammad came, kissing the Black Stone and performing the ritual tawaf. As Muhammad passed by them, they reportedly said hurtful things to him. The same happened when he passed by them a second time. On his third pass, Muhammad stopped and said, «Will you listen to me, O Quraysh? By Him (God), who holds my life in His hand, I bring you slaughter.» They fell silent and told him to go home, saying that he was not a violent man. The next day, a number of Quraysh approached him, asking if he had said what they had heard from their companions. He answered yes, and one of them seized him by his cloak. Abu Bakr intervened, tearfully saying, «Would you kill a man for saying God is my Lord?» And they left him.[84][85][86]
The Quraysh attempted to entice Muhammad to quit preaching by giving him admission to the merchants’ inner circle as well as an advantageous marriage, but he refused both of the offers.[87] A delegation of them then, led by the leader of the Makhzum clan, known by the Muslims as Abu Jahl, went to Muhammad’s uncle Abu Talib, head of the Hashim clan and Muhammad’s caretaker, giving him an ultimatum:[88]
«By God, we can no longer endure this vilification of our forefathers, this derision of our traditional values, this abuse of our gods. Either you stop Muhammad yourself, Abu Talib, or you must let us stop him. Since you yourself take the same position as we do, in opposition to what he’s saying, we will rid you of him.»[89][90]
Abu Talib politely dismissed them at first, thinking it was just a heated talk. But as Muhammad grew more vocal, Abu Talib requested Muhammad to not burden him beyond what he could bear. To which Muhammad wept and replied that he would not stop even if they put the sun in his right hand and the moon in his left. When he turned around, Abu Talib called him and said, «Come back nephew, say what you please, for by God I will never give you up on any account.»[91][92]
While a group of Muslims were praying in a ravine, some Quraysh ran into them and blamed them for what they were doing. One of the Muslims, Sa’d ibn Abi Waqqas, then took a camel’s jawbone and struck a Quraysh, splitting his head open, in what is reported to be the first blood shed in Islam.[93][94]
The initial persecution by the Meccans has been described by modern historians as «mostly mild»,[95][96][97] being constrained by the clan system, the main guarantee of security within Mecca.[95] By ensuring that any inter-clan violence would be considered an attack on the honour of the whole clan, the threat of retributive action largely prevented instances of serious violence against professed Muslims, who were instead principally subject to economic sanctions and verbal insults.[95][96][98] The most notable instances of bodily violence against Muslims in this period were against slaves, famously Bilal ibn Rabah and Amir ibn Fuhayra, who lacked clan protection.[95] The Qur’an does not mention the persecution, with this material being found in instead in the prophetic biography.[99]
Quraysh delegation to Yathrib
The leaders of the Quraysh sent Nadr ibn al-Harith and Uqba ibn Abi Mu’ayt to Yathrib to seek the opinions of the Jewish rabbis regarding Muhammad. The rabbis advised them to ask Muhammad three questions: recount the tale of young men who ventured forth in the first age; narrate the story of a traveler who reached both the eastern and western ends of the earth; and provide details about the Spirit. If Muhammad answered correctly, they stated, he would be a Prophet; otherwise, he would be a liar. When they returned to Mecca and asked Muhammad the questions, he told them he would provide the answers the next day. However, 15 days passed without a response from his God, leading to gossip among the Meccans and causing Muhammad distress. At some point later, the angel Gabriel came to Muhammad and provided him with the answers.[100][101]
In response to the first query, the Qur’an tells a story about a group of men sleeping in a cave (Qur’an 18:9–25), which scholars generally link to the legend of the Seven Sleepers of Ephesus. For the second query, the Qur’an speaks of Dhu al-Qarnayn, literally «he of the two horns» (Qur’an 18:93–99), a tale that academics widely associate with the Alexander Romance.[102][103] As for the third query, concerning the nature of the spirit, the Qur’anic revelation asserted that it was beyond human comprehension. Neither the Jews who devised the questions nor the Quraysh who posed them to Muhammad converted to Islam upon receiving the answers.[101] Nadr and Uqba were later executed on Muhammad’s orders after the Battle of Badr, while other captives were held for ransom. As Uqba pleaded, «But who will take care of my children, Muhammad?» Muhammad responded, «Hell!»[104][105][106][107]
Migration to Abyssinia and the incident of Satanic Verses
In 615, fearful that his followers would be seduced from their religion,[108] Muhammad sent some of them to emigrate to the Abyssinian Kingdom of Aksum and found a small colony under the protection of the Christian Ethiopian emperor Aṣḥama ibn Abjar.[11] Among those who departed were Umm Habiba, the daughter of one of the Quraysh chiefs, Abu Sufyan, and her husband.[109] The Quraysh then sent two men to retrieve them. Because leatherwork at the time was highly prized in Abyssinia, they gathered a lot of skins and transported them there so they could distribute some to each of the kingdom’s generals. But the king firmly rejected their request.[110]
While Tabari and Ibn Hisham mentioned only one migration to Abyssinia, there were two sets according to Ibn Sa’d. Of these two, the majority of the first group returned to Mecca before the event of Hijra, while majority of the second group remained in Abyssinia at the time, and went directly to Medina after the event of Hijra. These accounts agree that persecution played a major role in Muhammad sending them there. According to historian W. M. Watt, the episodes were more complex than the traditional accounts suggest, he proposes that there were divisions within the embryonic Muslim community, and that they likely went there to trade in competition with the prominent merchant families of Mecca. In Urwa’s letter preserved by Tabari, these emigrants returned after the conversion to Islam of a number of individuals in positions such as Hamza and Umar.[111]
Tabari also, among many others,[112] recorded that Muhammad was desperate, hoping for an accommodation with his tribe. So, while he was in the presence of a number of Quraysh, after delivering verses mentioning three of their favorite deities (Quran 53:19–20), Satan put upon his tongue two short verses: «These are the high flying ones / whose intercession is to be hoped for.» This led to a general reconciliation between Muhammad and the Meccans, and the Muslims in Abyssinia began to return home. However, the next day, Muhammad retracted these verses at the behest of Gabriel, claiming that they had been cast by Satan to his tongue and God had abrogated them. Instead, verses that revile those goddesses were then revealed.[113][h][i] The returning Muslims thus had to make arrangements for clan protection before they could re-enter Mecca.[11][114]
This Satanic verses incident was reported en masse and documented by nearly all of the major biographers of Muhammad in Islam’s first two centuries,[115] which according to them corresponds to Quran 22:52. But since the rise of the hadith movement and systematic theology with its new doctrines, including the isma, which claimed that Muhammad was infallible and thus could not be fooled by Satan, the historical memory of the early community has been reevaluated. And as of the 20th century AD, Muslim scholars unanimously rejected this incident.[112] On the other hand, most European biographers of Muhammad recognize the veracity of this incident of satanic verses on the basis of the criterion of embarrassment. Historian Alfred T. Welch proposes that the period of Muhammad’s turning away from strict monotheism was likely far longer but was later encapsulated in a story that made it much shorter and imputed Satan as the culprit.[111]
In 616, an agreement was established where all other Quraysh clans were to enforce a ban on the Banu Hashim, prohibiting trade and marriage with them.[116] Nevertheless, Banu Hashim members could still move around the town freely. Despite facing increasing verbal abuse, Muhammad continued to navigate the streets and engage in public debates without being physically harmed.[98] At a later point, a faction within Quraysh, sympathizing with Banu Hashim, initiated efforts to end the sanctions, resulting in a general consensus in 619 to lift the ban.[117][111]
Attempt to establish himself in Ta’if
After the deaths of Khadija, Muhammad’s wealthy wife, who had provided him with financial and emotional support,[118] and Abu Talib, his guardian, Muhammad’s position became increasingly hopeless.[111] He went to Ta’if to try to establish himself in the city and gain aid and protection against the Meccans,[119][120] but he was met with a response: «If you are truly a prophet, what need do you have of our help? If God sent you as his messenger, why doesn’t He protect you? And if Allah wished to send a prophet, couldn’t He have found a better person than you, a weak and fatherless orphan?»[121] Realizing his efforts were in vain, Muhammad asked the people of Ta’if to keep the matter a secret, fearing that this would embolden the hostility of the Quraysh against him. However, instead of accepting his request, they threw him with stones, injuring his limbs.[122]
On Muhammad’s return journey to Mecca, news of the events in Ta’if had reached the ears of Abu Jahl, and he said, «They did not allow him to enter Ta’if, so let us deny him entry to Mecca as well.» Knowing the gravity of the situation, Muhammad asked a passing horseman to deliver a message to Akhnas ibn Shariq, a member of his mother’s clan, requesting his protection so that he could enter in safety. But Akhnas declined, saying that he was only a confederate of the house of Quraysh. Muhammad then sent a message to Suhayl ibn Amir, who similarly declined on the basis of tribal principle. Finally, Muhammad dispatched someone to ask Mut’im ibn ‘Adiy, the chief of the Banu Nawfal. Mut’im agreed, and after equipping himself, he rode out in the morning with his sons and nephews to accompany Muhammad to the city. When Abu Jahl saw him, he asked if Mut’im was simply giving him protection or if he had already converted to his religion. Mut’im replied, «Granting him protection, of course.» Then Abu Jahl said, «We will protect whomever you protect.»[123]
Isra’ and Mi’raj
It is at this low point in Muhammad’s life that the accounts in the Sira lay out the famous Isra’ and Mi’raj. Nowadays, Isra’ is believed by Muslims to be the journey of Muhammad from Mecca to Jerusalem, while Mi’raj is from Jerusalem to the heavens.[125] There is considered no substantial basis for the Mi’raj in the Quran, as the Quran does not address it directly.[126]
Quranic verse 17:1 recounts Muhammad’s night journey from a revered place of prayer to the most distant place of worship. The Kaaba, or holy enclosure, in Mecca is widely accepted as the starting point, but there is disagreement among Islamic traditions as to what constitutes «the farthest place of worship.» Some modern scholars maintain that the earliest tradition saw this faraway site as a celestial twin of the Kaaba, so that Muhammad’s journey took him directly from Mecca through the heavens. A later tradition, however, refers to it as Bayt al-Maqdis, which is generally associated with Jerusalem. Over time, these different traditions merged to present the journey as one that began in Mecca, passed through Jerusalem, and then ascended to heaven.[127]
The dating of the events also differs from account to account. Ibn Sa’d recorded that Muhammad’s Mi’raj took place first, from near the Kaaba to the heavens, on the 27th of Ramadan, 18 months before the Hijrah, while the Isra’ from Mecca to Bayt al-Maqdis took place on the 17th night of the Last Rabi’ul before the hijrah. As is well known, these two stories were later combined into one. In Ibn Hisham’s account, the Isra’ came first and then the Mi’raj, and he put these stories before the deaths of Khadija and Abu Talib. On the other hand, al-Tabari only included the story of Muhammad’s ascension from the sanctuary in Mecca to «the earthly heaven». Tabari placed this story at the beginning of Muhammad’s public ministry, between his account of Khadija becoming «the first to believe in the Messenger of God» and his account of «the first male to believe in the Messenger of God.»[125]
Hijrah
Having lost all hope of winning converts among his fellow townspeople, Muhammad limited his efforts to non-Meccans who attended fairs or made pilgrimages.[128] In 620, his uncle al-Abbas, who had not yet converted to Islam, introduced him to political elite of the Banu Khazraj and Banu Aws in Medina and coordinated a meeting at Aqaba.[129] The two clans had been in conflict against one another for years, with each trying to court the support of the Jewish tribes in the area.[130] In order to readjust their political relationship, they sought a political leader from outside,[125] and considered Muhammad, with his authority based on religious claims, would be in a better position to act as an impartial arbiter than any resident of Medina.[131] Seven or eight men of them then sat at Aqaba listening intently to what he had to say.[128]
After a year, they returned with five more people and converted to Islam. Muhammad promised them that Islam would pave the way for them to live harmoniously with the Jews.[128] Following his failure in Taif, Muhammad acted with prudence and sent an agent to accompany the group back to Medina, ostensibly to spread his religious teachings.[131] The next year, they returned to Aqaba with 73 men and two women.[132]
Then Muhammad himself spoke to those people:
I invite your allegiance on the basis that you protect me as you would your women and children.[133]
In which they agreed. After that, Muhammad commanded the Muslims in Mecca to migrate to Medina.[134] This event is known as the Hijrah which basically means severing of kinship ties.[135][136] Some Muslims were held back by their families from leaving but in the end there were no Muslims left in Mecca.[137] Twentieth-century Pakistani Muslim scholar Fazlur Rahman said that the Muslims were expelled from Mecca and their property seized.[138]
Being alarmed at the departure, according to tradition, the Meccans plotted to assassinate Muhammad. With the help of Ali, Muhammad fooled the Meccans watching him, and secretly slipped away from the town with Abu Bakr.[139] By 622, Muhammad emigrated to the flourishing agricultural oasis of Medina. The Meccan Muslims who undertook the migration with him were called the muhajirun, while the Medinans who accepted Islam and aided the emigrants were dubbed the ansar.[11]
Medinan years
Medina, located over 200 miles to the north of Mecca, is a lush oasis.[140] According to Muslim sources, the city was established by Jews who had survived the revolt against the Romans.[141] While agriculture was far from being the domain of the Arab tribes, the Jews were outstanding farmers, cultivating the land in the oases.[141] There were reportedly around 20 Jewish tribes residing in the city, with the three most prominent being Banu Nadir, Banu Qaynuqa and Banu Qurayza.[142] In time, Arab tribes from southern Arabia migrated to the city and settled down alongside the Jewish community.[141] The Arab tribes consisted of Banu Aws and Banu Khazraj, both collectively known as Banu Qayla.[143] Before 620, there had been fighting among the two Arab tribes for almost a hundred years,[140] with each of them attempting to court the assistance of the Jewish tribes,[130] causing the latter sometimes also had to fight each other.[140]
According to the 19th-century orientalist Julius Wellhausen, when Muhammad arrived in the city in 622, the Jewish tribes were allied with the two Arab tribes as subordinates. However, 21st-century historian Russ Rodgers disagrees. He argues that during Muhammad’s second pledge of Aqaba, members of the two Arab tribes stated that they had to break certain alliances with the Jews due to the nature of the pledge. Rodgers infers from this that it was the two Arab tribes who held a subservient or, at most, an equal position to the Jews, since otherwise, the Jews would have been drawn into the covenant.[144][undue weight? – discuss]
Constitution of Medina
Ibn Ishaq, following his narration of the hijrah, maintains that Muhammad penned a text now referred to as the Constitution of Medina and divulges its assumed content without supplying any isnad or corroboration.[145] The appellation is generally deemed imprecise, as the text neither established a state nor enacted Quranic statutes,[146] but rather addressed tribal matters.[147] While scholars from both the West and the Muslim world agree on the text’s authenticity, disagreements persist on whether it was a treaty or a unilateral proclamation by Muhammad, the number of documents it comprised, the primary parties, the specific timing of its creation (or that of its constituent parts), whether it was drafted before or after Muhammad’s removal of the three leading Jewish tribes of Medina, and the proper approach to translating it.[145][148]
Beginning of armed conflict
Subsequent to obtaining a divine instruction to battle the polytheists, Muhammad dispatched his followers to perform raids on the Quraysh’s trading caravans. Certain Meccan followers of his were reluctant to partake, as it would mean attacking their own tribespeople. This vexed Muhammad, resulting in the revelation of Quran verse 2:216, among others, which asserts that fighting is good and has been made obligatory for them.[149] After several months of failures, Muhammad managed to achieve his first successful raid, at Nakhla, during a month that the pagans forbade themselves from shedding blood.[150][151] When the bountiful plunder was being brought back to him in Medina,[149] Muhammad was met with censure from the locals. He contended that his followers had misconstrued his command, and he postponed taking his one-fifth portion of the spoil until a verse was ultimately revealed, legitimizing the attack.[152][153][154][155]
Permission has been given to those who are being fought, because they were wronged. And indeed, Allah is competent to give them victory. Those who have been evicted from their homes without right—only because they say, «Our Lord is Allah.» And were it not that Allah checks the people, some by means of others, there would have been demolished monasteries, churches, synagogues, and mosques in which the name of Allah is much mentioned. And Allah will surely support those who support Him. Indeed, Allah is Powerful and Exalted in Might.
— Quran (22:39–40)
Two months hence, a grand Quraysh trade caravan, representing the investments of all Meccans, traveled home from Gaza. Upon hearing the news, Muhammad swiftly mobilized his followers to intercept it at Badr.[156] Alerted to Muhammad’s intentions, Abu Sufyan, who led the caravan, hastily dispatched messengers to Mecca for aid. Roughly 950 men journeyed to Badr in response. After the caravan narrowly escaped through a risky route, some reinforcements opted to withdraw,[157] while others remained and camouflaged their camp behind a hill.[158] Muhammad, upon discovering their presence through their water carrier, strategically covered all wells with sand, reserving one for his forces. This bold maneuver compelled the lingering Meccans to engage in battle for water.[159][158]
The battle commenced with individual duels between warriors from both sides, leading to the deaths of several prominent Meccans, including Abu Jahl,[160] Muhammad’s most bitter adversary. The conflict then escalated into a chaotic melee.[161] Although not participating in the combat, Muhammad inspired his followers with the promise of paradise if they died fighting. Many of the Quraysh reluctant in killing their own kin, and just prior to midday, they succumbed to panic and ran away.[162] The battle concluded with the Quraysh suffering 49 to 70 losses, while the Muslims had 14 casualties.[163] The Muslims obtained considerable war spoils and a number of prisoners. Umar desired that all of them be slain, yet Muhammad resolved that ransom must be requested first, and afterwards, they could execute any for whom no one was willing to pay.[162]
Upon his return to Medina, Muhammad immediately worked to solidify his authority. He instructed the removal of Asma bint Marwan, who had criticized him in poetry.[164] One of his followers executed her while she slept with her children, the youngest still nursing in her arms. Upon learning of the deed, Muhammad lauded the act as a service to God and his Messenger.[165][164][166] Shortly after, he called upon his followers to end the life of the centenarian poet Abu Afak.[164] Simultaneously, Muhammad employed poets like Hassan ibn Thabit to circulate his propaganda among the tribes. When inquired if he could shield Muhammad from his foes, Ibn Thabit is reported to have extended his tongue and claimed there was no defense against his verbal prowess.[164]
Conflicts with Jewish tribes
In the early stages of his time in Medina, Muhammad was optimistic that the Jewish people would acknowledge him as a Prophet and strove to obtain converts from their community.[167] However, his efforts were unsuccessful and even faced ridicule, as the Jews perceived inconsistencies between the Quran and their own scriptures. Consequently, the Quran accused the Jews of hiding and modifying parts of their holy texts. The Jewish criticism and refusal presented a danger to his prophetic claims, and, as a result, the views of Muhammad and the Quran towards them worsened.[168][169][170] This then led to the reorientation of the Muslim prayer direction, the qibla, from Jerusalem to the Kaaba.[171]
Following the Battle of Badr, Muhammad revealed his intention to expel the Jews from the land.[172][173][174][dubious – discuss] Once the ransom arrangements for the Meccan captives were finalized, he initiated a siege on the Banu Qaynuqa,[175] regarded as the weakest and wealthies of Medina’s three main Jewish tribes.[176][177] Muslim sources provide different reasons for the siege, including an altercation involving Hamza and Ali in the Banu Qaynuqa market, and another version by Ibn Ishaq, which tells the story of a Muslim woman being pranked by a Qaynuqa goldsmith.[177][178] Regardless of the cause, the Banu Qaynuqa sought refuge in their fort, where Muhammad blockaded them, cutting off their access to food supplies. After roughly two weeks, they capitulated without engaging in combat.[176][177]
At first, Muhammad planned to annihilate the surrendered tribe, but Abdullah ibn Ubayy, a Khazraj chieftain who had embraced Islam, stepped in. Previously, the Qaynuqa had protected him during multiple conflicts. Ibn Ubayy implored Muhammad to show leniency, but Muhammad turned away without responding. Undeterred, Ibn Ubayy grasped Muhammad’s cloak, causing his face to darken with anger and demanding his release. Ibn Ubayy persisted, refusing to let go until Muhammad consented to treat the Qaynuqa well. Consequently, Muhammad spared their lives, stipulating that they must depart Medina within three days and relinquish their property to the Muslims, with Muhammad retaining a fifth.[176][177][179]
Having dealt with the Qaynuqa, Muhammad moved on to another personal matter. His staunch critic, Ka’b ibn Ashraf, a wealthy half-Jewish man from Banu Nadir, had just come back from Mecca after producing poetry that mourned the death of the Quraysh at Badr and aroused them to retaliate.[180][181] Muhammad asked his followers, «Who is ready to kill Ka’b, who has hurt God and His apostle?»[182][183] Ibn Maslama offered his services, explaining that the task would require deception. Muhammad did not contest this. He then gathered accomplices, including Ka’b’s foster brother, Abu Naila. They pretended to complain about their post-conversion hardships, persuading Ka’b to lend them food. On the night of their meeting with Ka’b, they murdered him when he was caught off-guard.[181][184][182]
Meccan retaliation
In 625, the Quraysh, wearied by Muhammad’s continuous attacks on their caravans, decided to take decisive action. Led by Abu Sufyan, they assembled an army to oppose Muhammad.[175][185] Upon being alerted by his scout about the impending threat, Muhammad convened a war council. Initially, he considered defending from the city center, but later decided to meet the enemy in open battle at Uhud hill.[186] As they prepared to depart, the remaining Jewish allies of Abdullah ibn Ubayy offered their help, which Muhammad declined.[187] Despite being outnumbered, the Muslims initially held their ground but lost advantage when some archers disobeyed orders.[175] As rumors of Muhammad’s death spread, the Muslims started to flee, but he had only been injured and managed to escape with a group of loyal adherents. Satisfied they had restored their honor, the Meccans returned to Mecca.[175][188]
Some time later, Muhammad found himself needing to pay blood money to Banu Amir. He sought monetary help from the Jewish tribe of Banu Nadir,[189][190][191] and they agreed to his request.[190] However, while waiting, he departed from his companions and disappeared. When they found him at his home, according to Ibn Ishaq, Muhammad disclosed that he had received a divine revelation of a planned assassination attempt on him by the Banu Nadir, which involved dropping a boulder from a rooftop. Muhammad then initiated a siege on the tribe,[192][193] during which he also commanded the felling and burning of their palm groves.[194] After a fortnight or so, the Banu Nadir capitulated.[195] They were directed to vacate their land and permitted to carry only one camel-load of goods for every three people.[196] From the spoils, Muhammad claimed a fertile piece of land where barley sprouted amongst palm trees.[197]
Raid on the Banu Mustaliq
Upon receiving a report that the Banu Mustaliq were planning an attack on Medina, Muhammad’s troops executed a surprise attack on them at their watering place, causing them to flee rapidly. In the confrontation, the Muslims lost one man, while the enemy suffered ten casualties.[198] As part of their triumph, the Muslims seized 2,000 camels, 500 sheep and goats, and 200 women from the tribe.[199] The Muslim soldiers desired the captive women, but they also sought ransom money. They asked Muhammad about using coitus interruptus to prevent pregnancy, to which Muhammad replied, «You are not under any obligation to forbear from that…»[200][201] Later, envoys arrived in Medina to negotiate the ransom for the women and children. Despite having the choice, all of them chose to return to their country instead of staying.[200][201]
Assassination of Khaybar leaders and the Banu Uraynah affair
Muhammad’s northward raids of Medina had by now caused significant opposition. Many, including Abu Rafi, one of Khaybar’s key chieftains, were part of this resistance.[202] He was then killed in his room by the Muslims at night.[203] Sometimes later, Khaybar people selected Usayr ibn Razim as their emir.[204] Muhammad extended an invitation for him to come to Medina for a settlement. He agreed, but during the journey, the Muslims killed him along his companions by surprise. Muhammad praised the commandos’ leader for his work when he came back to Medina.[205][206][204]
Around this particular time, eight men from the Banu Uraynah tribe sought to embrace Islam. They conveyed their discomfort with the city’s climate to Muhammad. As a solution, he ordered them to drink the urine and milk of his camels. However, they opted to steal the camels, killing the caretakers in the process. Upon their capture, Muhammad had their eyes gouged out and their limbs cut off. They were then left to die in the desert.[207][208]
Battle of the Trench
Realizing that their victory at Uhud had failed to substantially weaken Muhammad’s position as he continued to orchestrate raids on their trade caravans, the Quraysh finally saw the imperative of capturing Medina, a move they had previously neglected.[175] This decision, according to Muslim sources, was partly influenced by some leaders of the Banu Nadir, who were distressed over the loss of their lands.[209][175] However, that account may simply have been Muslim propaganda.[210] Aware of their limited warfare skills as city merchants, the Quraysh initiated extensive negotiations with various Bedouin tribes, amassing a force believed to number around 10,000 men.[175] Informed early by his allies in Mecca, Muhammad ordered his followers to fortify Medina with trenches, on the advice of Salman the Persian.[211] The Jews of Banu Qurayza contributed to this effort by assisting in the digging and lending their tools to the Muslims.[212][213][211] The approaching Quraysh and their allies, unfamiliar with trench warfare, were drawn into a protracted siege. Muhammad exploited this situation, using covert negotiations with the Ghatafan tribe to create discord among his enemies. As the weather deteriorated, morale among the Quraysh and their allies waned, leading to their withdrawal.[175] The siege saw minimal casualties, with five on the Muslims side and three among the besiegers.[214]
Massacre of the Banu Qurayza
On the exact day the Quraysh forces and their allies withdrew, Muhammad, while bathing at his wife’s abode, received a visit from the angel Gabriel, who instructed him to attack the Jewish tribe of Banu Qurayza.[215][216][217] Islamic sources recount that during the preceding Meccan siege, Abu Sufyan, the Quraysh leader, incited the Qurayza to attack the Muslims from their compound, but they demanded 70 hostages to ascertain Quraysh’s commitment to their plans, as proposed by Muhammad’s secret agent Nu’aym ibn Mas’ud. Abu Sufyan refused their requirement.[218] Nevertheless, later accounts claim that 11 Jewish individuals from the Qurayza were indeed agitated and acted against Muhammad, but no evidence substantiates such an attack, and the tradition had every reason to dramatise the incident as a justification for the subsequent massacre.[219][216]
Muhammad besieged the tribe, alleging they had taken sides against him, which they firmly refuted.[220] As the situation turned dire, they proposed to leave their land but asked to be allowed to take movable goods, the load of a camel per person. Muhammad refused. They then offered to leave without taking anything, but Muhammad rejected this as well. He insisted on their unconditional surrender.[221][220] The Qurayza subsequently requested to confer with one of their Aws allies who had embraced Islam, leading to the arrival of Abu Lubaba. When asked about Muhammad’s intentions, he gestured towards his throat, indicating an imminent massacre. He immediately regretted his indiscretion and tied himself to one of the Mosque pillars as a form of penance.[222][221]
After a 25-day siege, the Banu Qurayza surrendered.[223] The Muslims of Banu Aws entreated Muhammad for leniency, prompting him to suggest that one of their own should serve as the judge, which they accepted. Muhammad assigned the role to Sa’d ibn Muadh, a man nearing death due to wounds from the previous Meccan siege.[222][224] He pronounced that all the men should be put to death, their possessions distributed among Muslims, and their women and children taken as captives. Muhammad declared, «You have judged according to the very sentence of God above the seven heavens.»[222][223] Consequently, 600–900 men of Banu Qurayza were executed. The women and children were distributed as slaves, with some being transported to Najd to be sold. The proceeds were then utilized to purchase weapons and horses for the Muslims.[225][226][227][228]
Incidents with the Banu Fazara
After a few months rest following the annihilation of the Qurayza, Muhammad prepared to conduct numerous operations. The sources no longer frequently report him receiving word of impending attacks against the Muslims in Medina, suggesting that Muhammad, recognizing his newfound strength, felt capable enough to discard any pretenses and directly confront potential rivals.[229] Several tribes, finding no other defensive option, eventually joined the Muslims, understanding from Muhammad’s clear decree that Muslims could only raid non-Muslims, thus the most efficient way to avoid the raids was to join the raiders.[230]
During this period, Muhammad organized a caravan, presumably stocked with recent spoils, to conduct trade in Syria. Zayd ibn Harithah was tasked with guarding the convoy. However, when they journeyed through the territory of Banu Fazara, whom Zayd had raided in the past, the tribe seized the opportunity for revenge, attacked the caravan, and injured him. Upon his return to Medina, Muhammad decided that a punitive expedition was necessary. Zayd led this operation, successfully capturing Umm Qirfa, the esteemed Fazara matriarch. As punishment, Zayd ordered Qays ibn al-Musahhar to execute her. He did so by tying each of her legs to separate camels, which were then driven in opposite directions, leading to her brutal death.[231][232]
Treaty of Hudaybiyya
Early in 628, following a dream of making an unopposed pilgrimage to Mecca, Muhammad embarked on the journey. He was dressed in his customary pilgrim attire and was accompanied by a group of followers.[234] Upon reaching Hudaybiyya, they encountered Quraysh emissaries who questioned their intentions. Muhammad explained they had come to venerate the Kaaba, not to fight.[235] He then sent Uthman, Abu Sufyan’s second cousin, to negotiate with the Quraysh. As the negotiations were prolonged, rumors of Uthman’s death began to spark, prompting Muhammad to call his followers to renew their oaths of loyalty. Uthman returned with news of a negotiation impasse. Muhammad remained persistent. In the end, the Quraysh sent Suhayl ibn Amr, an envoy with full negotiation powers. Following lengthy discussions, a treaty was finally enacted,[236] with terms:
- A ten-year truce was established between both parties.
- If a Qurayshite came to Muhammad’s without his guardian’s allowance, he was to be returned to the Quraysh; yet, if a Muslim came to the Quraysh, he would not be surrendered to Muhammad.
- Any tribes interested in forming alliances with Muhammad or the Quraysh were free to do so. These alliances were also protected by the ten-year truce.
- Muslims were then required to depart back to Medina, however, they were permitted to make the Umrah pilgrimage in the coming year.[236][235]
Invasion of Khaybar
Roughly ten weeks subsequent to his return from Hudaybiyya, Muhammad expressed his plan to invade Khaybar, a flourishing oasis about 75 miles north of Medina. The city was populated by Jews, including those from the Banu Nadir, who had previously been expelled by Muhammad from Medina. With the prospect of rich spoils from the mission, numerous volunteers answered his call.[237][238] To keep their movements hidden, the Muslim military chose to march during the nighttime. As dawn arrived and the city folks stepped out of their fortifications to harvest their dates, they were taken aback by the sight of the advancing Muslim forces. Muhammad cried out, «Allahu Akbar! Khaybar is destroyed. For when we approach a people’s land, a terrible morning awaits the warned ones.»[239] After a strenuous battle lasting more than a month, the Muslims successfully captured the city.[240] The loss in the confrontation was 15–17 Muslims and 93 Jews.[241]
The spoils, inclusive of the wives of the slain warriors, were distributed among the Muslims.[242] Muhammad claimed Safiyya bint Huyayy, a beautiful 17-year-old girl, from among the captives.[243] Following the battle, her husband, Kinana ibn al-Rabi, was put through torture by Muhammad’s decree for declining to reveal his tribe’s hidden wealth, and subsequently beheaded.[244][243][245] Her father and brother had been executed during the massacre of the Banu Qurayza.[246] Overwhelmed by her beauty, Muhammad had sex with her the very night, contradicting his own mandate that his followers should wait for the captives’ next menstrual cycle to begin before having intercourse.[243][247][248]
Following their defeat by the Muslims, some of the Jews proposed to Muhammad that they stay and serve as tenant farmers, given the Muslims’ lack of expertise and labor force for date palm cultivation. They agreed to give half of the annual produce to the Muslims. Muhammad consented to this arrangement with the caveat that he could displace them at any time. While they were allowed to farm, he demanded the surrender of all gold or silver, executing those who secreted away their wealth.[249][250] Taking a cue from what transpired in Khaybar, the Jews in Fadak immediately sent an envoy to Muhammad and agreed to the same terms of relinquishing 50% of their annual harvest. However, since no combat occurred, the rank and file had no claim to a portion of the spoils. Consequently, all the loot became Muhammad’s exclusive wealth.[251][252]
At the feast following the battle, the meal served to Muhammad was reportedly poisoned. His companion, Bishr, fell dead after consuming it, while Muhammad himself managed to vomit it out after tasting it.[251][253] The perpetrator was Zaynab bint al-Harith, a Jewish woman whose father, uncle, and husband had been killed by the Muslims.[243] When asked why she did it, she replied, «You know what you’ve done to my people… I said to myself: If he is truly a prophet, he will know about the poison. If he’s merely a king, I’ll be rid of him.»[251][243] One account suggests Muhammad forgave her, but in other more accepted reports, she was killed thereafter.[251] Muhammad suffered illness for a period due to the poison he ingested, and he endured sporadic pain from it until his death.[254][255]
Fulfilled umrah and the Battle of Mu’tah
A year after the treaty of Hudaybiyya, Muhammad took some of his followers to perform the umrah in Mecca.[256] The Quraysh moved out of the city for the nearby mountain and allowed the Muslims to complete the ritual.[257] Taking the opportunity of his stay, Muhammad married Maymunah bint al-Harith, a 27 year-old sister of the wife of his uncle al-Abbas.[258] On the fourth day, when his allotted time by the treaty was over, Muhammad offered the Quraysh to join his wedding feast he was planning to hold in the city, but they refused and told him to depart immediately.[259]
Upon returning to Medina, Muhammad launched four raids on tribes in the vicinity. Two of these ended in defeat, while the remaining two yielded plunder. Muhammad then directed his army to move northwards, towards the frontier of the Byzantine Empire.[259] Although outnumbered, the Muslim army advanced to confront their adversaries, with victory or martyrdom as their aim. The two parties clashed at Mu’tah and it ended in defeat for the Muslims. Zayd ibn Haritha, Muhammad’s adopted son, died as a commander at the battle.[260] Khalid ibn Walid, who had now embraced Islam, gathered the surviving Muslims to retreat.[261]
Final years
Conquest of Mecca
After amassing a powerful alliance, Muhammad once more set his sights on his hometown, Mecca. He leveraged his covert agent, Budayl ibn Warqa, to fan the flames of discord between Banu Bakr, supported by the Quraysh, and Banu Khuza’ah, his ally.[262] Taking the ensuing conflict as a casus belli, Muhammad led his forces towards Mecca.[263] Upon nearing the city, he ordered the creation of individual fires to magnify the perceived size of his army. He sent al-Abbas, his uncle, to warn the Meccan chief Abu Sufyan that if they were to invade the city, it could result in the slaughter of the Quraysh, including himself.[264] Abu Sufyan then went to meet Muhammad and converted to Islam. He subsequently went back to the city and told the citizens that their lives and property would be safe as long as they did not resist and remained in their homes, went to the Kaaba, or stayed with him.[265]
Muhammad sent out his forces with a short list of six men and four women to be killed on sight. Among those targeted was his former scribe, Abdullah ibn Sa’d ibn Abi Sarh.[266] While transcribing the Quranic verses from Muhammad’s dictation, Abdullah filled a brief pause by Muhammad by vocalizing his own version of the rest of the verse. Absentmindedly, Muhammad instructed him to include it.[267] He also professed to have intermittently modified the substance of the Quran’s dictation, which Muhammad failed to detect. These factors led him to abandon Islam and return to Mecca. Later, during the conquest, Abdullah, in the company of his foster brother Uthman, implored Muhammad for mercy, which was eventually given. However, as they left, Muhammad rebuked his companions, «I was silent for a long time. Why did not one of you kill this dog?» When inquired why he did not signal, Muhammad irritably retorted, «One does not kill by signs.» After Muhammad’s death, Abdullah became a top official in the Islamic state.[266][268]
Ibn Khatal al-Adrami, another apostate, was not as fortunate. He authored verses critical of Muhammad and had two girls sing them at a party he held. Amid the conquest, he desperately clung to the Kaaba’s curtain. Muhammad, upon hearing this, ordered his execution nonetheless. One of the songstresses was later found and similarly executed.[266][268] In sum, only three out of the ten targets were located and eliminated. The remainder were able to secure a form of pardon for their past deeds and were allowed to join the ranks of Islam.[269] In their advances, the Muslim forces faced only little resistance from one sector of Mecca, which was effortlessly defeated by Khalid ibn al-Walid.[270] Eventually, Muhammad visited the Kaaba and had it cleared of all idols and images, except, reportedly, the paintings of Abraham, Jesus, and Mary.[270][268] All of Mecca’s residents were then gathered and made to pledge their allegiance to him and convert to Islam.[270]
Subduing the Hawazin and Thaqif and the expedition to Tabuk
Upon learning that Mecca had fallen to the Muslims, the Banu Hawazin gathered their entire tribe, including their families, to fight.[271] They are estimated to have around 4,000 warriors.[272][273] Muhammad led 12,000 soldiers to raid them, but they surprised him at Wadi Hunayn.[274] The Muslims overpowered them and took their women, children and animals.[275] Muhammad then turned his attention to Taif, a city that was famous for its vineyards and gardens. He ordered them to be destroyed and besieged the city, which was surrounded by walls. After 15–20 days of failing to breach their defenses, he abandoned the attempts.[276][277]
When he divided the plentiful loot acquired at Hunayn among his soldiers, the rest of the Hawazin converted to Islam[278] and implored Muhammad to release their children and women, reminding him that he had been nursed by some of those women when he was a baby. He complied, but held onto the rest of the plunder. Some of his men opposed giving away their portions, so he compensated them with six camels each from subsequent raids.[279] Muhammad distributed a big portion of the booty to the new converts from the Quraysh. Abu Sufyan and two of his sons, Muawiyya and Yazid, got 100 camels individually.[280][281] The Ansar, who had fought bravely in the battle, but received close to nothing, were unhappy with this.[282][283] One of them remarked, «It is not with such gifts that one seeks God’s face.» Disturbed with this utterance, Muhammad retorted, «He changed color.»[280]
Roughly 10 months after he captured Mecca, Muhammad took his army to attack the wealthy border provinces of Byzantine Syria.[284][285] Several motives are proposed, including avenging the defeat at Mu’tah and earning vast booty.[286][287] Because of the drought and severe heat at that time, some of the Muslims refrained from participating. This led to the revelation of Quran 9:38 which rebuked those slackers.[288] When Muhammad and his army reached Tabuk, there were no hostile forces present.[289] However, he was able to force some of the local chiefs to accept his rule and pay jizya. A group under Khalid ibn Walid that he sent for a raid also managed to acquire some booty including 2,000 camels and 800 cattle.[290]
The Hawazin’s acceptance of Islam resulted in Taif losing its last major ally.[291] After enduring a year of unrelenting thefts and terror attacks from the Muslims following the siege, the people of Taif, known as the Banu Thaqif, finally reached a tipping point and acknowledged that embracing Islam was the most sensible path for them.[292][293][294]
Farewell pilgrimage
On February 631, Muhammad received a revelation granting idolaters four months of grace, after which, the Muslims would attack, kill and plunder them wherever met.[295][296]
During the 632 pilgrimage season, Muhammad personally led the ceremonies and gave a sermon. Among the key points highlighted are said to have been the prohibition of usury and vendettas related to past murders from the pre-Islamic era; the brotherhood of all Muslims; and the adoption of twelve lunar months without intercalation.[297][298] He also reaffirmed that husbands had the right to discipline and strike their wives without excessive force if they were unfaithful or misbehaved. He explained that wives were entrusted to their husbands and, if obedient, deserved to be provided with food and clothing, as they were gifts from God for personal enjoyment.[299]
Death and tomb
After praying at the burial site in June 632, Muhammad suffered a dreadful headache that made him cry in pain.[300][301] He continued to spend the night with each of his wives one by one,[302] but he fainted in Maymunah’s hut.[303] He requested his wives to allow him to stay in Aisha’s hut. He could not walk there without leaning on Ali and Fadl ibn Abbas, as his legs were trembling. His wives and his uncle al-Abbas fed him an Abyssinian remedy when he was unconscious.[304] When he came to, he inquired about it and they explained they were afraid he had pleurisy. He replied that God would not afflict him with such a vile disease, and ordered all the women to also take the remedy.[305] According to various sources, including Sahih al-Bukhari, Muhammad said that he felt his aorta being severed because of the food he ate at Khaybar.[306][255] On June 8, 632, Muhammad died. In his last moments, he reportedly uttered:
«O God, forgive me and have mercy on me; and let me join the highest companions.»[307][308][309]
— Muhammad
Historian Alfred T. Welch speculates that Muhammad’s death was caused by Medinan fever, which was aggravated by physical and mental fatigue.[310]
Muhammad was buried where he died in Aisha’s house.[11][311][312] During the reign of the Umayyad caliph al-Walid I, al-Masjid an-Nabawi (the Mosque of the Prophet) was expanded to include the site of Muhammad’s tomb.[313] The Green Dome above the tomb was built by the Mamluk sultan Al Mansur Qalawun in the 13th century, although the green color was added in the 16th century, under the reign of Ottoman sultan Suleiman the Magnificent.[314] Among tombs adjacent to that of Muhammad are those of his companions (Sahabah), the first two Muslim caliphs Abu Bakr and Umar, and an empty one that Muslims believe awaits Jesus.[312][315][316]
When Saud bin Abdul-Aziz took Medina in 1805, Muhammad’s tomb was stripped of its gold and jewel ornamentation.[317] Adherents to Wahhabism, Saud’s followers, destroyed nearly every tomb dome in Medina in order to prevent their veneration,[317] and the one of Muhammad is reported to have narrowly escaped.[318] Similar events took place in 1925, when the Saudi militias retook—and this time managed to keep—the city.[319][320][321] In the Wahhabi interpretation of Islam, burial is to take place in unmarked graves.[318] Although the practice is frowned upon by the Saudis, many pilgrims continue to practice a ziyarat—a ritual visit—to the tomb.[322][323]
After Muhammad
Muhammad, 622–632 CE.
Rashidun caliphate, 632–661 CE.
Umayyad caliphate, 661–750 CE.
With Muhammad’s death, disagreement broke out over who his successor would be.[12][13] Umar ibn al-Khattab, a prominent companion of Muhammad, nominated Abu Bakr, Muhammad’s friend and collaborator. With additional support Abu Bakr was confirmed as the first caliph. This choice was disputed by some of Muhammad’s companions, who held that Ali ibn Abi Talib, his cousin and son-in-law, had been designated the successor by Muhammad at Ghadir Khumm. Abu Bakr immediately moved to strike against the Byzantine (or Eastern Roman Empire) forces because of the previous defeat, although he first had to put down a rebellion by Arab tribes in an event that Muslim historians later referred to as the Ridda wars, or «Wars of Apostasy».[j]
The pre-Islamic Middle East was dominated by the Byzantine and Sassanian empires. The Roman–Persian Wars between the two had devastated the region, making the empires unpopular amongst local tribes. Furthermore, in the lands that would be conquered by Muslims many Christians (Nestorians, Monophysites, Jacobites and Copts) were disaffected from the Eastern Orthodox Church which deemed them heretics. Within a decade Muslims conquered Mesopotamia, Byzantine Syria, Byzantine Egypt,[324] large parts of Persia, and established the Rashidun Caliphate.
Household
Muhammad’s life is traditionally defined into two periods: pre-hijra (emigration) in Mecca (from 570 to 622), and post-hijra in Medina (from 622 until 632). Muhammad is said to have had thirteen wives in total (although two have ambiguous accounts, Rayhana bint Zayd and Maria al-Qibtiyya, as wife or concubine[k][325]). Eleven of the thirteen marriages occurred after the migration to Medina.
At the age of 25, Muhammad married the wealthy Khadijah bint Khuwaylid who was 40 years old.[326] The marriage lasted for 25 years and was a happy one.[327] Muhammad did not enter into marriage with another woman during this marriage.[328][329] After Khadijah’s death, Khawla bint Hakim suggested to Muhammad that he should marry Sawdah bint Zam’ah, a Muslim widow, or Aisha, daughter of Umm Ruman and Abu Bakr of Mecca. Muhammad is said to have asked for arrangements to marry both.[330]
According to traditional sources, Aisha was six or seven years old when betrothed to Muhammad,[330][331][332] with the marriage not being consummated until she reached the age of nine or ten years old.[l] She was therefore a virgin at marriage.[331]
After migration to Medina, Muhammad, who was then in his fifties, married several more women.
Muhammad performed household chores such as preparing food, sewing clothes, and repairing shoes. He is also said to have had accustomed his wives to dialogue; he listened to their advice, and the wives debated and even argued with him.[340][341][342]
Khadijah is said to have had four daughters with Muhammad (Ruqayyah bint Muhammad, Umm Kulthum bint Muhammad, Zainab bint Muhammad, Fatimah Zahra) and two sons (Abd-Allah ibn Muhammad and Qasim ibn Muhammad, who both died in childhood). All but one of his daughters, Fatimah, died before him.[343] Some Shi’a scholars contend that Fatimah was Muhammad’s only daughter.[344] Maria al-Qibtiyya bore him a son named Ibrahim ibn Muhammad, but the child died when he was two years old.[343]
Nine of Muhammad’s wives survived him.[325] Aisha, who became known as Muhammad’s favourite wife in Sunni tradition, survived him by decades and was instrumental in helping assemble the scattered sayings of Muhammad that form the Hadith literature for the Sunni branch of Islam.[330]
Muhammad’s descendants through Fatimah are known as sharifs, syeds or sayyids. These are honorific titles in Arabic, sharif meaning ‘noble’ and sayed or sayyid meaning ‘lord’ or ‘sir’. As Muhammad’s only descendants, they are respected by both Sunni and Shi’a, though the Shi’a place much more emphasis and value on their distinction.[345]
Zayd ibn Haritha was a slave that Khadija gave to Muhammad. He was bought by her nephew Hakim bin Hizam at the market in Ukaz.[346] Zayd then became the couple’s adopted son, but was later disowned when Muhammad was about to marry Zayd’s ex-wife, Zaynab bint Jahsh.[347] According to a BBC summary, «the Prophet Muhammad did not try to abolish slavery, and bought, sold, captured, and owned slaves himself. But he insisted that slave owners treat their slaves well and stressed the virtue of freeing slaves. Muhammad treated slaves as human beings and clearly held some in the highest esteem».[348]
Legacy
Islamic tradition
Following the attestation to the oneness of God, the belief in Muhammad’s prophethood is the main aspect of the Islamic faith. Every Muslim proclaims in Shahadah: «I testify that there is no god but God, and I testify that Muhammad is a Messenger of God». The Shahadah is the basic creed or tenet of Islam. Islamic belief is that ideally the Shahadah is the first words a newborn will hear; children are taught it immediately and it will be recited upon death. Muslims repeat the shahadah in the call to prayer (adhan) and the prayer itself. Non-Muslims wishing to convert to Islam are required to recite the creed.[349]
In Islamic belief, Muhammad is regarded as the last prophet sent by God.[350][351] The Quran affirms that the only miracle given to Muhammad was the Quran itself,[352][353] and offers various reasons for why he was unable to perform any other miracles when his enemies requested them.[82][83] However, later writings such as hadith and sira attribute several miracles or supernatural events to Muhammad after his death.[353] One of these is the splitting of the moon, which according to a report from Muhammad’s cousin Ibn Abbas, was in fact a lunar eclipse, but this event was transformed into a literal splitting of the moon in later interpretations.[83]
The Sunnah represents actions and sayings of Muhammad (preserved in reports known as Hadith) and covers a broad array of activities and beliefs ranging from religious rituals, personal hygiene, and burial of the dead to the mystical questions involving the love between humans and God. The Sunnah is considered a model of emulation for pious Muslims and has to a great degree influenced the Muslim culture. The greeting that Muhammad taught Muslims to offer each other, «may peace be upon you» (Arabic: as-salamu ‘alaykum) is used by Muslims throughout the world. Many details of major Islamic rituals such as daily prayers, the fasting and the annual pilgrimage are only found in the Sunnah and not the Quran.[355]
Muslims have traditionally expressed love and veneration for Muhammad. Stories of Muhammad’s life, his intercession and of his miracles have permeated popular Muslim thought and poetry. Among Arabic odes to Muhammad, Qasidat al-Burda («Poem of the Mantle») by the Egyptian Sufi al-Busiri (1211–1294) is particularly well-known, and widely held to possess a healing, spiritual power.[356] The Quran refers to Muhammad as «a mercy (rahmat) to the worlds»[357][11] The association of rain with mercy in Oriental countries has led to imagining Muhammad as a rain cloud dispensing blessings and stretching over lands, reviving the dead hearts, just as rain revives the seemingly dead earth.[m][11] Muhammad’s birthday is celebrated as a major feast throughout the Islamic world, excluding Wahhabi-dominated Saudi Arabia where these public celebrations are discouraged.[358] When Muslims say or write the name of Muhammad, they usually follow it with the Arabic phrase ṣallā llahu ʿalayhi wa-sallam (may God honor him and grant him peace) or the English phrase peace be upon him.[359] In casual writing, the abbreviations SAW (for the Arabic phrase) or PBUH (for the English phrase) are sometimes used; in printed matter, a small calligraphic rendition is commonly used (ﷺ).
Appearance and depictions
Various sources present a probable description of Muhammad in the prime of his life. He was slightly above average in height, with a sturdy frame and wide chest. His neck was long, bearing a large head with a broad forehead. His eyes were described as dark and intense, accentuated by long, dark eyelashes. His hair, black and not entirely curly, hung over his ears. His long, dense beard stood out against his neatly trimmed mustache. His nose was long and aquiline, ending in a fine point. His teeth were well-spaced. His face was described as intelligent, and his clear skin had a line of hair from his neck to his navel. Despite a slight stoop, his stride was brisk and purposeful.[360] Muhammad’s lip and cheek were ripped by a slingstone during the battle of Uhud.[361][362] The wound was later cauterized, leaving a scar on his face.[363]
However, since the hadith prohibits the creation of images of sentient living beings, Islamic religious art mainly focuses on the word.[364][365] Muslims generally avoid depictions of Muhammad, and instead decorate mosques with calligraphy, Quranic inscriptions, or geometrical designs.[364][366] Today, the interdiction against images of Muhammad—designed to prevent worship of Muhammad, rather than God—is much more strictly observed in Sunni Islam (85%–90% of Muslims) and Ahmadiyya Islam (1%) than among Shias (10%–15%).[367] While both Sunnis and Shias have created images of Muhammad in the past,[368] Islamic depictions of Muhammad are rare.[364] They have mostly been limited to the private and elite medium of the miniature, and since about 1500 most depictions show Muhammad with his face veiled, or symbolically represent him as a flame.[366][369]
The earliest extant depictions come from 13th century Anatolian Seljuk and Ilkhanid Persian miniatures, typically in literary genres describing the life and deeds of Muhammad.[369][370] During the Ilkhanid period, when Persia’s Mongol rulers converted to Islam, competing Sunni and Shi’a groups used visual imagery, including images of Muhammad, to promote their particular interpretation of Islam’s key events.[371] Influenced by the Buddhist tradition of representational religious art predating the Mongol elite’s conversion, this innovation was unprecedented in the Islamic world, and accompanied by a «broader shift in Islamic artistic culture away from abstraction toward representation» in «mosques, on tapestries, silks, ceramics, and in glass and metalwork» besides books.[372] In the Persian lands, this tradition of realistic depictions lasted through the Timurid dynasty until the Safavids took power in the early 16th century.[371] The Safavaids, who made Shi’i Islam the state religion, initiated a departure from the traditional Ilkhanid and Timurid artistic style by covering Muhammad’s face with a veil to obscure his features and at the same time represent his luminous essence.[373] Concomitantly, some of the unveiled images from earlier periods were defaced.[371][374][375] Later images were produced in Ottoman Turkey and elsewhere, but mosques were never decorated with images of Muhammad.[368] Illustrated accounts of the night journey (mi’raj) were particularly popular from the Ilkhanid period through the Safavid era.[376] During the 19th century, Iran saw a boom of printed and illustrated mi’raj books, with Muhammad’s face veiled, aimed in particular at illiterates and children in the manner of graphic novels. Reproduced through lithography, these were essentially «printed manuscripts».[376] Today, millions of historical reproductions and modern images are available in some Muslim-majority countries, especially Turkey and Iran, on posters, postcards, and even in coffee-table books, but are unknown in most other parts of the Islamic world, and when encountered by Muslims from other countries, they can cause considerable consternation and offense.[368][369]
According to William Montgomery Watt, religion for Muhammad was not a private and individual matter but «the total response of his personality to the total situation in which he found himself. He was responding [not only]… to the religious and intellectual aspects of the situation but also to the economic, social, and political pressures to which contemporary Mecca was subject.»[377] Bernard Lewis says there are two important political traditions in Islam—Muhammad as a statesman in Medina, and Muhammad as a rebel in Mecca. In his view, Islam is a great change, akin to a revolution, when introduced to new societies.[378]
Historians generally agree that Islamic social changes in areas such as social security, family structure, slavery and the rights of women and children improved on the status quo of Arab society.[378][n] For example, according to Lewis, Islam «from the first denounced aristocratic privilege, rejected hierarchy, and adopted a formula of the career open to the talents».[which?][378] Muhammad’s message transformed society and moral orders of life in the Arabian Peninsula; society focused on the changes to perceived identity, world view, and the hierarchy of values.[379][page needed]
Economic reforms addressed the plight of the poor, which was becoming an issue in pre-Islamic Mecca.[380] The Quran requires payment of an alms tax (zakat) for the benefit of the poor; as Muhammad’s power grew he demanded that tribes who wished to ally with him implement the zakat in particular.[381][382]
European appreciation
Guillaume Postel was among the first to present a more positive view of Muhammad when he argued that Muhammad should be esteemed by Christians as a valid prophet.[11][383] Gottfried Leibniz praised Muhammad because «he did not deviate from the natural religion».[11] Henri de Boulainvilliers, in his Vie de Mahomed which was published posthumously in 1730, described Muhammad as a gifted political leader and a just lawmaker.[11] He presents him as a divinely inspired messenger whom God employed to confound the bickering Oriental Christians, to liberate the Orient from the despotic rule of the Romans and Persians, and to spread the knowledge of the unity of God from India to Spain.[384] Voltaire had a somewhat mixed opinion on Muhammad: in his play Le fanatisme, ou Mahomet le Prophète he vilifies Muhammad as a symbol of fanaticism, and in a published essay in 1748 he calls him «a sublime and hearty charlatan», but in his historical survey Essai sur les mœurs, he presents him as legislator and a conqueror and calls him an «enthusiast».[384] Jean-Jacques Rousseau, in his Social Contract (1762), «brushing aside hostile legends of Muhammad as a trickster and impostor, presents him as a sage legislator who wisely fused religious and political powers».[384] Emmanuel Pastoret published in 1787 his Zoroaster, Confucius and Muhammad, in which he presents the lives of these three «great men», «the greatest legislators of the universe», and compares their careers as religious reformers and lawgivers. He rejects the common view that Muhammad is an impostor and argues that the Quran proffers «the most sublime truths of cult and morals»; it defines the unity of God with an «admirable concision». Pastoret writes that the common accusations of his immorality are unfounded: on the contrary, his law enjoins sobriety, generosity, and compassion on his followers: the «legislator of Arabia» was «a great man».[384] Napoleon Bonaparte admired Muhammad and Islam,[385] and described him as a model lawmaker and conqueror.[386][387] Thomas Carlyle in his book On Heroes, Hero-Worship, & the Heroic in History (1841) describes «Mahomet» as «A silent great soul; he was one of those who cannot but be in earnest».[388] Carlyle’s interpretation has been widely cited by Muslim scholars as a demonstration that Western scholarship validates Muhammad’s status as a great man in history.[389]
Ian Almond says that German Romantic writers generally held positive views of Muhammad: «Goethe’s ‘extraordinary’ poet-prophet, Herder’s nation builder (…) Schlegel’s admiration for Islam as an aesthetic product, enviably authentic, radiantly holistic, played such a central role in his view of Mohammed as an exemplary world-fashioner that he even used it as a scale of judgement for the classical (the dithyramb, we are told, has to radiate pure beauty if it is to resemble ‘a Koran of poetry’)».[390] After quoting Heinrich Heine, who said in a letter to some friend that «I must admit that you, great prophet of Mecca, are the greatest poet and that your Quran… will not easily escape my memory», John Tolan goes on to show how Jews in Europe in particular held more nuanced views about Muhammad and Islam, being an ethnoreligious minority feeling discriminated, they specifically lauded Al-Andalus, and thus, «writing about Islam was for Jews a way of indulging in a fantasy world, far from the persecution and pogroms of nineteenth-century Europe, where Jews could live in harmony with their non-Jewish neighbors».[391]
Recent writers such as William Montgomery Watt and Richard Bell dismiss the idea that Muhammad deliberately deceived his followers, arguing that Muhammad «was absolutely sincere and acted in complete good faith»[392] and Muhammad’s readiness to endure hardship for his cause, with what seemed to be no rational basis for hope, shows his sincerity.[393] Watt, however, says that sincerity does not directly imply correctness: in contemporary terms, Muhammad might have mistaken his subconscious for divine revelation.[394] Watt and Bernard Lewis argue that viewing Muhammad as a self-seeking impostor makes it impossible to understand Islam’s development.[395][396] Alford T. Welch holds that Muhammad was able to be so influential and successful because of his firm belief in his vocation.[11]
Criticism
Criticism of Muhammad has existed since the 7th century, when Muhammad was decried by his non-Muslim Arab contemporaries for preaching monotheism, and by the Jewish tribes of Arabia for his perceived appropriation of Biblical narratives and figures and proclamation of himself as the «Seal of the Prophets».[397][398]
During the Middle Ages, various Western and Byzantine Christian thinkers criticized Muhammad’s morality, and labelled him a false prophet or even the Antichrist, and he was frequently portrayed in Christendom as being either a heretic or as being possessed by demons.[399][400][401][402]
Modern religious and secular criticism of Islam has concerned Muhammad’s sincerity in claiming to be a prophet, his morality, his marriages, his sex life, his ownership of slaves, his treatment of his enemies, his handling of doctrinal matters, and his psychological condition.[399][403][404][405]
Sufism
The Sunnah contributed much to the development of Islamic law, particularly from the end of the first Islamic century.[406] Muslim mystics, known as sufis, who were seeking for the inner meaning of the Quran and the inner nature of Muhammad, viewed the prophet of Islam not only as a prophet but also as a perfect human being. All Sufi orders trace their chain of spiritual descent back to Muhammad.[407]
Other religions
Followers of the Baháʼí Faith venerate Muhammad as one of a number of prophets or «Manifestations of God». He is thought to be the final manifestation, or seal of the Adamic cycle, but consider his teachings to have been superseded by those of Bahá’u’lláh, the founder of the Baháʼí faith, and the first manifestation of the current cycle.[408][409]
Druze tradition honors several «mentors» and «prophets»,[410] and Muhammad is considered an important prophet of God in the Druze faith, being among the seven prophets who appeared in different periods of history.[411][412]
See also
- List of biographies of Muhammad
- Ashtiname of Muhammad
- Arabian tribes that interacted with Muhammad
- Diplomatic career of Muhammad
- Glossary of Islam
- List of founders of religious traditions
- List of notable Hijazis
- Muhammad and the Bible
- Muhammad in film
- Muhammad’s views on Christians
- Muhammad’s views on Jews
- Possessions of Muhammad
- Relics of Muhammad
- Muhammad in Islam
- Muhammad in the Baháʼí Faith
References
Notes
- ^ He is referred to by many appellations, including Muhammad ibn Abdullah, Messenger of God, The Prophet Muhammad, God’s Apostle, Last Prophet of Islam, and others; there are also many variant spellings of Muhammad, such as Mohamet, Mohammed, Mahamad, Muhamad, Mohamed and many others.
- ^ Goldman 1995, p. 63, gives 8 June 632 CE, the dominant Islamic tradition. Many earlier (primarily non-Islamic) traditions refer to him as still alive at the time of the Muslim conquest of Palestine.
- ^ According to Welch, Moussalli & Newby 2009, writing for the Oxford Encyclopedia of the Islamic World: «The Prophet of Islam was a religious, political, and social reformer who gave rise to one of the great civilizations of the world. From a modern, historical perspective, Muḥammad was the founder of Islam. From the perspective of the Islamic faith, he was God’s Messenger (rasūl Allāh), called to be a «warner,» first to the Arabs and then to all humankind.»
- ^ See Quran 3:95
- ^ See:
- Louis Jacobs (1995), p. 272.
- Turner (2005), p. 16.
- ^ See also Quran 43:31 cited in EoI; Muhammad.
- ^ See:
- Emory C. Bogle (1998), p. 7.
- Rodinson (2002), p. 71.
- ^ The aforementioned Islamic histories recount that as Muhammad was reciting Sūra Al-Najm (Q.53), as revealed to him by the Archangel Gabriel, Satan tempted him to utter the following lines after verses 19 and 20: «Have you thought of Allāt and al-‘Uzzā and Manāt the third, the other; These are the exalted Gharaniq, whose intercession is hoped for.» (Allāt, al-‘Uzzā and Manāt were three goddesses worshiped by the Meccans). cf Ibn Ishaq, A. Guillaume p. 166.
- ^ «Apart from this one-day lapse, which was excised from the text, the Quran is simply unrelenting, unaccommodating and outright despising of paganism.» (The Cambridge Companion to Muhammad, Jonathan E. Brockopp, p. 35).
- ^ See:
- Holt, Lambton & Lewis 1977, p. 57.
- Hourani & Ruthven 2003, p. 22.
- Lapidus 2002, p. 32.
- Esposito 1998, p. 36.
- ^ See for example Marco Schöller, Banu Qurayza, Encyclopedia of the Quran mentioning the differing accounts of the status of Rayhana
- ^ [330][331][333][334][335][336][337][338][339]
- ^ See, for example, the Sindhi poem of Shah ʿAbd al-Latif
- ^ See:
- Watt 1974, p. 234.
- Robinson 2004, p. 21.
- Esposito 1998, p. 98.
- R. Walzer, Ak̲h̲lāḳ, Encyclopaedia of Islam Online.
Citations
- ^ a b c d e Conrad 1987.
- ^ Welch, Moussalli & Newby 2009.
- ^ a b Esposito 2002, pp. 4–5.
- ^ Esposito 1998, p. 9,12.
- ^ «Early Years». Al-Islam.org. 18 October 2012. Retrieved 18 October 2018.
- ^ a b Watt 1974, p. 7.
- ^ Howarth, Stephen. Knights Templar. 1985. ISBN 978-0-8264-8034-7 p. 199.
- ^ a b Muhammad Mustafa Al-A’zami (2003), The History of The Qur’anic Text: From Revelation to Compilation: A Comparative Study with the Old and New Testaments, pp. 26–27. UK Islamic Academy. ISBN 978-1-872531-65-6.
- ^ Ahmad 2009.
- ^ Peters 2003, p. 9.
- ^ a b c d e f g h i j k l Buhl & Welch 1993.
- ^ a b Holt, Lambton & Lewis 1977, p. 57.
- ^ a b Lapidus 2002, pp. 31–32.
- ^ Nasr, Seyyed Hossein (2007). «Qurʾān». Encyclopædia Britannica Online. Archived from the original on 5 May 2015. Retrieved 24 September 2013.
- ^ Living Religions: An Encyclopaedia of the World’s Faiths, Mary Pat Fisher, 1997, p. 338, I.B. Tauris Publishers.
- ^ Quran 17:106
- ^ Clinton Bennett (1998). In search of Muhammad. Continuum International Publishing Group. pp. 18–19. ISBN 978-0-304-70401-9. Archived from the original on 30 September 2015.
- ^ Peters 1994, p. 261.
- ^ a b Watt 1953, p. xi.
- ^ Reeves (2003), pp. 6–7.
- ^ a b S.A. Nigosian (2004), p. 6.
- ^ Donner (1998), p. 132.
- ^ Holland, Tom (2012). In the Shadow of the Sword. Doubleday. p. 42. ISBN 978-0-7481-1951-6.
Things which it is disgraceful to discuss; matters which would distress certain people; and such reports as I have been told are not to be accepted as trustworthy – all these things have I omitted. [Ibn Hashim, p. 691.]
- ^ Watt 1953, p. xv.
- ^ a b Lewis (1993), pp. 33–34.
- ^ Jonathan, A.C. Brown (2007). The Canonization of al-Bukhārī and Muslim: The Formation and Function of the Sunnī Ḥadīth Canon. Brill Publishers. p. 9. ISBN 978-90-04-15839-9. Archived from the original on 18 October 2017.
We can discern three strata of the Sunni ḥadīth canon. The perennial core has been the Ṣaḥīḥayn. Beyond these two foundational classics, some fourth-/tenth-century scholars refer to a four-book selection that adds the two Sunans of Abū Dāwūd (d. 275/889) and al-Nāsaʾī (d. 303/915). The Five Book canon, which is first noted in the sixth/twelfth century, incorporates the Jāmiʿ of al-Tirmidhī (d. 279/892). Finally, the Six Book canon, which hails from the same period, adds either the Sunan of Ibn Mājah (d. 273/887), the Sunan of al-Dāraquṭnī (d. 385/995) or the Muwaṭṭaʾ of Mālik b. Anas (d. 179/796). Later ḥadīth compendia often included other collections as well. None of these books, however, has enjoyed the esteem of al-Bukhārīʼs and Muslimʼs works.
- ^ Madelung 1997, pp. xi, 19–20.
- ^ Ardic 2012, p. 99.
- ^ Watt 1953, pp. 1–2.
- ^ Watt 1953, pp. 16–18.
- ^ Loyal Rue, Religion Is Not about God: How Spiritual Traditions Nurture Our Biological, 2005, p. 224.
- ^ Ueberweg, Friedrich. History of Philosophy, Vol. 1: From Thales to the Present Time. Charles Scribner’s Sons. p. 409. ISBN 978-1-4400-4322-2.
- ^ Kochler (1982), p. 29.
- ^ cf. Uri Rubin, Hanif, Encyclopedia of the Qur’an.
- ^ Robin 2012, pp. 297–299.
- ^ a b c Robin 2012, p. 302.
- ^ Robin 2012, pp. 286–287.
- ^ a b c Robin 2012, p. 301.
- ^ Muhammad Archived 9 February 2017 at the Wayback Machine Encyclopedia Britannica. Retrieved 15 February 2017.
- ^ Rodinson, Maxime (2002). Muhammad: Prophet of Islam. Tauris Parke Paperbacks. p. 38. ISBN 978-1-86064-827-4. Retrieved 12 May 2019.
- ^ Esposito 2003.
- ^ Jean-Louis Déclais, Names of the Prophet, Encyclopedia of the Quran.
- ^ Esposito 1998, p. 6.
- ^ a b Buhl & Welch 1993, p. 361.
- ^ Rodinson 2021, p. 51.
- ^ Marr J.S., Hubbard E., Cathey J.T. (2014): The Year of the Elephant.
doi:10.6084/m9.figshare.1186833
Retrieved 21 October 2014 (GMT). - ^ a b Reynolds 2023, p. 16.
- ^ a b Johnson 2015, p. 286.
- ^ Peters 2010, p. 61.
- ^ Muesse 2018, p. 213.
- ^ (Gibb et al. 1986, p. 102)
- ^ Ali, Wijdan (August 1999). «From the Literal to the Spiritual: The Development of the Prophet Muhammad’s Portrayal from 13th Century Ilkhanid Miniatures to 17th Century Ottoman Art» (PDF). Proceedings of the 11th International Congress of Turkish Art (7): 3. ISSN 0928-6802. Archived from the original (PDF) on 3 December 2004.
- ^ Meri, Josef W. (2004). Medieval Islamic civilization. Vol. 1. Routledge. p. 525. ISBN 978-0-415-96690-0. Archived from the original on 14 November 2012. Retrieved 3 January 2013.
- ^ a b Watt 1971.
- ^ Watt 1960.
- ^ a b Watt 1974, p. 8.
- ^ Abel 1960.
- ^ a b Berkshire Encyclopedia of World History (2005), v. 3, p. 1025.
- ^ Glubb 2001, p. 79-81.
- ^ Wensinck & Jomier 1990, p. 319.
- ^ Emory C. Bogle (1998), p. 6.
- ^ John Henry Haaren, Addison B. Poland (1904), p. 83.
- ^ Peterson 2007, p. 51.
- ^ Klein 1906, p. 7.
- ^ a b Wensinck & Rippen 2002.
- ^ Rosenwein 2018, p. 148.
- ^ a b Brown 2003, p. 73.
- ^ Phipps 2016, p. 37.
- ^ Rosenwein 2018, p. 146.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 363.
- ^ Peterson 2007, p. 53–4.
- ^ Murray 2011, p. 552.
- ^ Rāshid 2015, p. 11.
- ^ Watt, The Cambridge History of Islam (1977), p. 31.
- ^ Brockopp 2010, p. 40–2.
- ^ a b Watt 1953, p. 86.
- ^ Ramadan 2007, pp. 37–39.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 364.
- ^ «Muhammad | Biography, History, & Facts | Britannica». www.britannica.com. 24 May 2023. Retrieved 27 May 2023.
- ^ Lewis 2002, p. 35–36.
- ^ Gordon 2005, p. 120-121.
- ^ a b Phipps 2016, p. 40.
- ^ a b c Brockopp 2010, p. 45–6.
- ^ Glubb 2001, p. 113–4.
- ^ Deming 2014, p. 68.
- ^ Ibn Kathir & Gassick 2000, p. 342–3.
- ^ Watt, The Cambridge History of Islam (1977), p. 36.
- ^ Hazleton 2014, p. 125.
- ^ Hazleton 2014, p. 125–6.
- ^ Ibn Kathir & Gassick 2000, p. 344.
- ^ Hazleton 2014, p. 125–7.
- ^ Ibn Kathir & Gassick 2000, p. 344–5.
- ^ Williams 2013, Prelude to the call.
- ^ Lewis 2009, p. 73.
- ^ a b c d Watt 1953, p. 119.
- ^ a b Howard-Johnston 2010, p. 406.
- ^ Rodgers 2017, p. 39.
- ^ a b Glubb 2001, p. 126.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 364–5.
- ^ Ṣallābī 2005, p. 460–1.
- ^ a b Peterson 2007, p. 75.
- ^ Peterson 2007, p. 75–6.
- ^ Beeston 1983, p. 210.
- ^ Phipps 1996, p. 114.
- ^ Schroeder 2002, p. 86.
- ^ Rodinson 2021, p. 167–8.
- ^ Margoliouth 2010, p. 135.
- ^ Peters 1994, p. 173.
- ^ Cheikh 2015, p. 32.
- ^ Peters 1994, p. 173–4.
- ^ a b c d Buhl & Welch 1993, p. 365.
- ^ a b Ahmed, Shahab (1998). «Ibn Taymiyyah and the Satanic Verses». Studia Islamica. Maisonneuve & Larose. 87 (87): 67–124. doi:10.2307/1595926. JSTOR 1595926.
- ^ The Cambridge Companion to Muhammad (2010), p. 35.
- ^ al-Tabari 1987, p. 107–112.
- ^ Ahmed 2017, p. 256–7.
- ^ Glubb 2001, p. 125–6, 129.
- ^ Glubb 2001, p. 129.
- ^ Lapidus 2012, p. 184.
- ^ Towghi 1991, p. 572.
- ^ Adil 2002, p. 145.
- ^ Adil 2002, p. 145–6.
- ^ Adil 2002, p. 146.
- ^ Adil 2002, p. 148.
- ^ Jonathan M. Bloom; Sheila Blair (2009). The Grove encyclopedia of Islamic art and architecture. Oxford University Press. p. 76. ISBN 978-0-19-530991-1. Archived from the original on 15 June 2013. Retrieved 26 December 2011.
- ^ a b c Buhl & Welch 1993, p. 366.
- ^ Sells, Michael. Ascension, Encyclopedia of the Quran, vol.1, p.176.
- ^ Sells, Michael. Ascension, Encyclopedia of the Quran, vol.1, p.176–7.
- ^ a b c Fontaine 2022, p. 244.
- ^ Hawa 2021, p. 105.
- ^ a b Peters 1994, p. 194.
- ^ a b (Holt et al. 1977, p. 40)
- ^ Muir 1858, p. 234–5.
- ^ Fontaine 2022, p. 245.
- ^ Fontaine 2022, p. 245–7.
- ^ (Schacht et al. 1998, p. 366)
- ^ Nigosian 2004, p. 10.
- ^ Fontaine 2022, p. 246.
- ^ Fazlur Rahman (1979), p. 21.
- ^ Momen 1985, p. 5.
- ^ a b c (Holt et al. 1977, p. 39)
- ^ a b c Gil 1997, p. 11.
- ^ Zeitlin 2007, p. 82.
- ^ (Gibb et al. 1986, p. 514)
- ^ Rodgers 2017, p. 56–7.
- ^ a b Humphreys 1991, p. 92.
- ^ Arjomand 2022, p. 111.
- ^ Rubin 2022, p. 8.
- ^ Watt 1956, p. 227.
- ^ a b Buhl & Welch 1993, p. 369.
- ^ Bogle 1998, p. 12.
- ^ Gabriel 2014, p. 76–83.
- ^ Rodgers 2017, p. 85-86.
- ^ Gabriel 2014, p. 83.
- ^ Rodinson 2021, p. 163.
- ^ Peterson 2007, p. 101.
- ^ Rodinson 2021, p. 164.
- ^ Rodinson 2021, p. 165.
- ^ a b Watt 1998, p. 868.
- ^ Rodinson 2021, p. 166.
- ^ Glubb 2001, p. 184–7.
- ^ Glubb 2001, p. 185.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 167.
- ^ Glubb 2001, p. 186.
- ^ a b c d Gabriel 2014, p. 104.
- ^ Rodinson 2021, p. 171.
- ^ Phipps 1996, p. 114–5.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 367.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 367–8, 374.
- ^ Lindemann & Levy 2010, p. 212–3.
- ^ Hodgson 2009, p. 177.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 368.
- ^ Rodgers 2017, p. 149.
- ^ Al-Bukhari 1997, Vol. 9, no. 6944.
- ^ Muslim & Al-Khattab 2007, Vol. 5, no. 1765 & 1767.
- ^ a b c d e f g h Buhl & Welch 1993, p. 370.
- ^ a b c Rodinson 2021, p. 173.
- ^ a b c d Glubb 2001, p. 197.
- ^ Lassner 2012, p. 143.
- ^ Brockopp 2010, p. 72.
- ^ Gabriel 2007, p. 112–3.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 176.
- ^ a b Al-Bukhari 1997, Vol. 5, no. 4037.
- ^ Bukay 2017, List of Muhammad’s Orders to Murder People.
- ^ Gabriel 2007, p. 112–4.
- ^ Gabriel 2007, p. 110.
- ^ Gabriel 2007, p. 113.
- ^ Gabriel 2007, p. 113–4.
- ^ Gabriel 2007, p. 120–3.
- ^ Rodgers 2017, p. 137.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 191.
- ^ Gabriel 2014, p. 127.
- ^ Rodinson 2021, p. 192.
- ^ Gabriel 2007, p. 127–8.
- ^ Peters 1994, p. 219.
- ^ Rodinson 2021, p. 193.
- ^ Hazleton 2014, p. 240.
- ^ Rodinson 2021, p. 194.
- ^ Rodinson 2021, p. 196.
- ^ Gabriel 2014, p. 130.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 197.
- ^ a b Glubb 2001, p. 262.
- ^ Rodgers 2017, p. 181.
- ^ Rodgers 2017, p. 182–3.
- ^ a b Rodgers 2017, p. 184.
- ^ Rodinson 2021, p. 249.
- ^ Gabriel 2014, p. 129.
- ^ Rodgers 2017, p. 185.
- ^ Williams 1961, p. 83.
- ^ Rodgers 2017, p. 142.
- ^ Gabriel 2014, p. 132.
- ^ a b Rodgers 2017, p. 145.
- ^ Rodinson 2021, p. 209.
- ^ Gabriel 2014, p. 136.
- ^ Gabriel 2014, p. 138.
- ^ Rodgers 2017, p. 148.
- ^ a b Gabriel 2007, p. 141.
- ^ Glubb 2001, p. 249.
- ^ Rodgers 2017, p. 147–8.
- ^ Rodinson 2021, p. 211.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 211–2.
- ^ a b Kister 2022, p. 62.
- ^ a b c Rodinson 2021, p. 212.
- ^ a b Glubb 2001, p. 251.
- ^ Nagel 2020, p. 119.
- ^ Glubb 2001, p. 252.
- ^ Rodgers 2017, p. 152.
- ^ Rodinson 2021, p. 213.
- ^ Hazleton 2014, p. 235.
- ^ Rodgers 2017, p. 168.
- ^ Rodgers 2017, p. 172.
- ^ Rodgers 2017, p. 179.
- ^ Rodinson 2021, p. 248.
- ^ Peters 2003b, p. 88.
- ^ Glubb 2001, p. 265–6.
- ^ a b Glubb 2001, p. 267.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 251–2.
- ^ Glubb 2001, p. 280.
- ^ Rodinson 2021, p. 253.
- ^ Rodgers 2017, p. 197.
- ^ Rodinson 2021, p. 200.
- ^ Rodgers 2017, p. 200.
- ^ Phipps 1996, p. 65.
- ^ a b c d e Rodinson 2021, p. 254.
- ^ Rodgers 2017, p. 200–1.
- ^ Bukay 2017, List of Muhammad’s Orders to Murder People.
- ^ Glubb 2001, p. 282–3.
- ^ Swarup 2011, p. 75.
- ^ Morgan 2009, p. 128.
- ^ Rodgers 2017, p. 202.
- ^ Sa’d 1972, p. 139–40.
- ^ a b c d Rodgers 2017, p. 203.
- ^ Glubb 2001, p. 283–4.
- ^ Brown 2011, p. 48.
- ^ Brown 2011, p. 49.
- ^ a b Glubb 2001, p. 283.
- ^ Rodgers 2017, p. 204.
- ^ Rodgers 2017, p. 205.
- ^ Rodinson 2021, p. 255.
- ^ a b Rodgers 2017, p. 206.
- ^ Rodgers 2017, p. 208.
- ^ Rodgers 2017, p. 209.
- ^ Rodgers 2017, p. 211.
- ^ Rodgers 2017, p. 211–3.
- ^ Rodgers 2017, p. 216.
- ^ Rodinson 2021, p. 259–60.
- ^ a b c Rodinson 2021, p. 261.
- ^ Rodinson 2021, p. 219.
- ^ a b c Rodgers 2017, p. 219.
- ^ Rodgers 2017, p. 218–9.
- ^ a b c Rodinson 2021, p. 260.
- ^ Glubb 2001, p. 320–1.
- ^ Glubb 2001, p. 321.
- ^ Gabriel 2007, p. 181.
- ^ Gabriel 2007, p. 182.
- ^ Gabriel 2007, p. 186.
- ^ Glubb 2001, p. 325.
- ^ Rodgers 2017, p. 225.
- ^ Rodinson 2021, p. 263–4.
- ^ Glubb 2001, p. 326.
- ^ a b Rodinson 2021, p. 264.
- ^ Glubb 2001, p. 327.
- ^ Glubb 2001, p. 328.
- ^ Gabriel 2014, p. 189.
- ^ Rodinson 2021, p. 274.
- ^ Gabriel 2014, p. 191.
- ^ Gabriel 2014, p. 192–4.
- ^ Rodinson 2021, p. 274–5.
- ^ Gabriel 2014, p. 192–3.
- ^ M.A. al-Bakhit, Tabuk, Encyclopaedia of Islam.
- ^ Rodgers 2017, p. 230.
- ^ Gabriel 2007, p. 188.
- ^ Rodgers 2017, p. 226.
- ^ Rodinson 2021, p. 269.
- ^ Gabriel 2007, p. 189.
- ^ Glubb 2001, p. 344–5, 359.
- ^ Gabriel 2014, p. 200.
- ^ Glubb 2001, p. 358.
- ^ Rodinson 2021, p. 285–6.
- ^ Phipps 1996, p. 140.
- ^ Gabriel 2014, p. 203.
- ^ Rodinson 2021, p. 286.
- ^ Rodinson 2021, p. 286–7.
- ^ Glubb 2001, p. 360.
- ^ Rodinson 2021, p. 287.
- ^ Glubb 2001, p. 361.
- ^ Katz 2022, p. 147.
- ^ Cole 1996, p. 268.
- ^ Borup, Fibiger & Kühle 2019, p. 132.
- ^ Ibn Kathīr 1998, p. 344.
- ^ Buhl & Welch 1993, p. 374.
- ^ Leila Ahmed (1986), 665–91 (686).
- ^ a b Peters 2003, p. 90.
- ^ Ariffin, Syed Ahmad Iskandar Syed (2005). Architectural Conservation in Islam: Case Study of the Prophet’s Mosque. Penerbit UTM. p. 88. ISBN 978-983-52-0373-2.
- ^ «Prophet’s Mosque». Archnet.org. 2 May 2005. Archived from the original on 23 March 2012. Retrieved 26 January 2012.
- ^ «Isa», Encyclopaedia of Islam.
- ^ Al-Haqqani, Shaykh Adil; Kabbani, Shaykh Hisham (2002). The Path to Spiritual Excellence. ISCA. pp. 65–66. ISBN 978-1-930409-18-7. Archived from the original on 24 September 2015.
- ^ a b Weston, Mark (2008). Prophets and princes: Saudi Arabia from Muhammad to the present. John Wiley and Sons. pp. 102–03. ISBN 978-0-470-18257-4. Archived from the original on 1 January 2016.
- ^ a b Behrens-Abouseif, Doris; Vernoit, Stephen (2006). Islamic art in the 19th century: tradition, innovation, and eclecticism. Brill. p. 22. ISBN 978-90-04-14442-2. Archived from the original on 30 September 2015.
- ^ Weston, Mark (2008). Prophets and princes: Saudi Arabia from Muhammad to the present. John Wiley and Sons. p. 136. ISBN 978-0-470-18257-4. Archived from the original on 1 January 2016.
- ^ Cornell, Vincent J. (2007). Voices of Islam: Voices of the spirit. Greenwood Publishing Group. p. 84. ISBN 978-0-275-98734-3. Archived from the original on 1 January 2016.
- ^ Ernst, Carl W. (2004). Following Muhammad: Rethinking Islam in the contemporary world. Univ of North Carolina Press. pp. 173–74. ISBN 978-0-8078-5577-5. Archived from the original on 1 January 2016.
- ^ Bennett, Clinton (1998). In search of Muhammad. Continuum International Publishing Group. pp. 182–83. ISBN 978-0-304-70401-9. Archived from the original on 22 September 2015.
- ^ Clark, Malcolm (2011). Islam For Dummies. John Wiley and Sons. p. 165. ISBN 978-1-118-05396-6. Archived from the original on 24 September 2015.
- ^ Esposito 1998, pp. 35–36.
- ^ a b Barbara Freyer Stowasser, Wives of the Prophet, Encyclopedia of the Quran.
- ^ Subhani, Jafar. «Chapter 9». The Message. Ansariyan Publications, Qom. Archived from the original on 7 October 2010.
- ^ Esposito (1998), p. 18.
- ^ Bullough (1998), p. 119.
- ^ Reeves (2003), p. 46.
- ^ a b c d Watt, Aisha, Encyclopaedia of Islam.
- ^ a b c D. A. Spellberg, Politics, Gender, and the Islamic Past: the Legacy of A’isha bint Abi Bakr, Columbia University Press, 1994, p. 40.
- ^ Karen Armstrong, Muhammad: A Biography of the Prophet, Harper San Francisco, 1992, p. 145.
- ^ Karen Armstrong, Muhammad: Prophet For Our Time, HarperPress, 2006, p. 105.
- ^ Muhammad Husayn Haykal, The Life of Muhammad, North American Trust Publications (1976), p. 139.
- ^ Barlas (2002), pp. 125–26.
- ^ A.C. Brown, Jonathan (2014). Misquoting Muhammad: The Challenge and Choices of Interpreting the Prophet’s Legacy. Oneworld Publications. pp. 143–44. ISBN 978-1-78074-420-9.
- ^ A.C. Brown, Jonathan (2014). Misquoting Muhammad: The Challenge and Choices of Interpreting the Prophet’s Legacy. Oneworld Publications. p. 316. ISBN 978-1-78074-420-9.
Evidence that the Prophet waited for Aisha to reach physical maturity before consummation comes from al-Ṭabarī, who says she was too young for intercourse at the time of the marriage contract;
- ^ Sahih al-Bukhari, 5:58:234, Sahih al-Bukhari, 5:58:236, Sahih al-Bukhari, 7:62:64, Sahih al-Bukhari, 7:62:65, Sahih al-Bukhari, 7:62:88, Sahih Muslim, 8:3309, 8:3310, 8:3311, 41:4915, Sunan Abu Dawood, 41:4917
- ^ Tabari, volume 9, page 131; Tabari, volume 7, page 7.
- ^ Ramadan 2007, pp. 168–69.
- ^ Asma Barlas (2002), p. 125.
- ^ Armstrong (1992), p. 157.
- ^ a b Nicholas Awde (2000), p. 10.
- ^ Ordoni (1990), pp. 32, 42–44.
- ^ «Ali». Encyclopædia Britannica Online.
- ^ (Bearman et al. 2002, p. 475)
- ^ Powers 2014, p. 100-101.
- ^ «Slavery in Islam». BBC. Archived from the original on 24 June 2017. Retrieved 16 April 2016.
- ^ Farah (1994), p. 135.
- ^ Esposito (1998), p. 12.
- ^ Nigosian 2004, p. 17.
- ^ Sells, Michael. Ascension, Encyclopedia of the Quran, vol.1, p.176.
- ^ a b A.J. Wensinck, Muʿd̲j̲iza, Encyclopaedia of Islam. Vol. 6, p. 295
- ^ «Arabic Presentation Forms-A» (PDF). The Unicode Standard, Version 5.2. Mountain View, Ca.: Unicode, Inc. 1 October 2009. Retrieved 9 May 2010.
- ^ Muhammad, Encyclopædia Britannica, p. 9.
- ^ Suzanne Pinckney Stetkevych (24 May 2010). The mantle odes: Arabic praise poems to the Prophet Muḥammad. Indiana University Press. p. xii. ISBN 978-0-253-22206-0. Archived from the original on 15 June 2013. Retrieved 27 January 2012.
- ^ Quran 21:107
- ^ Seyyed Hossein Nasr, Encyclopædia Britannica, Muhammad, p. 13.
- ^ Ann Goldman, Richard Hain, Stephen Liben (2006), p. 212.
- ^ Clinton 1998, p. 36.
- ^ Gabriel 2014, p. 120.
- ^ Rodinson 2021, p. 181.
- ^ Gabriel 2014, p. 121.
- ^ a b c Kees Wagtendonk (1987). «Images in Islam». In Dirk van der Plas (ed.). Effigies dei: essays on the history of religions. Brill. pp. 119–24. ISBN 978-90-04-08655-5. Archived from the original on 15 June 2013. Retrieved 1 December 2011.
- ^ Esposito 2011, pp. 14–15.
- ^ a b Peters 2010, pp. 159–161.
- ^ Safi2010 (2 November 2010). 2 November 2010. HarperCollins. p. 32. ISBN 978-0-06-123135-3. Archived from the original on 14 June 2013. Retrieved 29 December 2011.
- ^ a b c Safi, Omid (5 May 2011). «Why Islam does (not) ban images of the Prophet». Washington Post. Archived from the original on 2 February 2012. Retrieved 27 December 2011.
- ^ a b c Freek L. Bakker (15 September 2009). The challenge of the silver screen: an analysis of the cinematic portraits of Jesus, Rama, Buddha and Muhammad. Brill. pp. 207–09. ISBN 978-90-04-16861-9. Archived from the original on 15 June 2013. Retrieved 1 December 2011.
- ^ Christiane Gruber (2009). «Between Logos (Kalima) and Light (Nur): Representations of the Muslim Prophet Muhammad in Islamic Painting». In Gulru Necipoglu (ed.). Muqarnas. Vol. 26. Brill. pp. 234–35. ISBN 978-90-04-17589-1. Archived from the original on 11 July 2012.
- ^ a b c Johan Elverskog (2010). Buddhism and Islam on the Silk Road. University of Pennsylvania Press. p. 167. ISBN 978-0-8122-4237-9.
- ^ Johan Elverskog (2010). Buddhism and Islam on the Silk Road. University of Pennsylvania Press. pp. 164–69. ISBN 978-0-8122-4237-9.
- ^ Christiane Gruber (2011). «When Nubuvvat encounters Valayat: Safavid painting of the «Prophet» Mohammad’s Mi’raj, c. 1500–50″. In Pedram Khosronejad (ed.). The Art and Material Culture of Iranian Shi’ism: Iconography and Religious Devotion in Shi’i Islam. I. B. Tauris. pp. 46–47. ISBN 978-1-84885-168-9. Archived from the original on 2 January 2017.
- ^ Elizabeth Edwards; Kaushik Bhaumik (2008). Visual sense: a cultural reader. Berg. p. 344. ISBN 978-1-84520-741-0. Archived from the original on 23 September 2015.
- ^ D. Fairchild Ruggles (2011). Islamic Art and Visual Culture: An Anthology of Sources. John Wiley and Sons. p. 56. ISBN 978-1-4051-5401-7. Archived from the original on 24 September 2015.
- ^ a b Ali Boozari (2010). «Persian illustrated lithographed books on the miʻrāj: improving children’s Shi’i beliefs in the Qajar period». In Christiane J. Gruber; Frederick Stephen Colby (eds.). The Prophet’s ascension: cross-cultural encounters with the Islamic mi’rāj tales. Indiana University Press. pp. 252–54. ISBN 978-0-253-35361-0. Archived from the original on 16 October 2015.
- ^ Cambridge History of Islam (1970), p. 30.
- ^ a b c Lewis (1998) Archived 8 April 2010 at the Wayback Machine
- ^ Islamic ethics, Encyclopedia of Ethics.
- ^ Watt, The Cambridge History of Islam, p. 34.
- ^ Esposito 1998, p. 30.
- ^ Watt, The Cambridge History of Islam, p. 52.
- ^ Warraq, Ibn (2007). Defending the West: A Critique of Edward Said’s Orientalism. Prometheus Books. p. 147. ISBN 978-1-61592-020-4.
Indeed, [Postel’s] greater tolerance for other religions was much in evidence in Πανθενωδια: compostio omnium dissidiorum, where, astonishingly for the sixteenth century, he argued that Muhammad ought to be esteemed even in Christendom as a genuine prophet.
- ^ a b c d Brockopp, 2010 & 240–2.
- ^ Talk Of Napoleon At St. Helena (1903), pp. 279–80.
- ^ Brockopp 2010, p. 244.
- ^ Younos, Farid (2010). Islamic Culture. Cambridge Companions to Religion. AuthorHouse. p. 15. ISBN 978-1-4918-2344-6.
- ^ Carlyle, Thomas (1841). On heroes, hero worship and the heroic in history. London: James Fraser. p. 87.
- ^ Kecia Ali (2014). The Lives of Muhammad. Harvard UP. p. 48. ISBN 978-0-674-74448-6. Archived from the original on 4 September 2015.
- ^ Ian Almond, History of Islam in German Thought: From Leibniz to Nietzsche, Routledge (2009), p. 93.
- ^ Tolan, John. «The Prophet Muhammad: A Model of Monotheistic Reform for Nineteenth-Century Ashkenaz.» Common Knowledge, vol. 24 no. 2, 2018, pp. 256–279.
- ^ Watt, Bell (1995) p. 18.
- ^ Watt 1974, p. 232.
- ^ Watt 1974, p. 17.
- ^ Watt, The Cambridge History of Islam, p. 37.
- ^ Lewis (1993), p. 45.
- ^ Gottheil, Montgomery & Grimme 1906.
- ^ Stillman 1979.
- ^ a b Quinn 2008.
- ^ Goddard 2000.
- ^ Curtis 2009.
- ^ Buhl & Welch 1993, pp. 360–376.
- ^ Cimino 2005.
- ^ Willis 2013.
- ^ Spellberg 1996.
- ^ J. Schacht, Fiḳh, Encyclopaedia of Islam.
- ^ Muhammad, Encyclopædia Britannica, pp. 11–12.
- ^ Smith, P. (1999). A Concise Encyclopedia of the Baháʼí Faith. Oxford, UK: Oneworld Publications. p. 251. ISBN 978-1-85168-184-6.
- ^ «A Baháʼí Approach to the Claim of Finality in Islam». bahai-library.com. Archived from the original on 19 June 2016. Retrieved 20 June 2016.
- ^ C. Brockman, Norbert (2011). Encyclopedia of Sacred Places, 2nd Edition [2 volumes]. ABC-CLIO. p. 259. ISBN 978-1-59884-655-3.
- ^ Hitti, Philip K. (1928). The Origins of the Druze People and Religion: With Extracts from Their Sacred Writings. Library of Alexandria. p. 37. ISBN 978-1-4655-4662-3.
- ^ Dana, Nissim (2008). The Druze in the Middle East: Their Faith, Leadership, Identity and Status. Michigan University press. p. 17. ISBN 978-1-903900-36-9.
Sources
- Williams, John Alden, ed. (1961). Islam. George Braziller. ISBN 978-0-8076-0165-5.
- Howard-Johnston, James (10 June 2010). Witnesses to a World Crisis: Historians and Histories of the Middle East in the Seventh Century. OUP Oxford. ISBN 978-0-19-157608-9.
- Margoliouth, David S. (2010). Mohammed and the Rise of Islam. Cosimo, Inc. ISBN 978-1-61640-503-8.
- Dever, William G. (10 May 2001). What Did the Biblical Writers Know and When Did They Know It?: What Archeology Can Tell Us About the Reality of Ancient Israel. Wm. B. Eerdmans Publishing. ISBN 978-0-8028-2126-3.
- Bogle, Emory C. (1998). Islam: Origin and Belief. University of Texas Press. ISBN 978-0-292-70862-4.
- Katz, Steven (2 June 2022). The Cambridge Companion to Antisemitism. Cambridge University Press. ISBN 978-1-108-78765-9.
- Swarup, Ram (29 April 2011). Understanding the Hadith: The Sacred Traditions of Islam. Prometheus Books. ISBN 978-1-61592-243-7.
- Morgan, Diane (12 November 2009). Essential Islam: A Comprehensive Guide to Belief and Practice. Bloomsbury Publishing USA. ISBN 978-0-313-36026-8.
- Ahmed, Shahab (24 April 2017). Before Orthodoxy: The Satanic Verses in Early Islam. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-04742-6.
- Kister, M. J. (2022). Society and Religion from Jahiliyya to Islam. Routledge. ISBN 978-1-000-58502-5.
- Cheikh, Nadia Maria El (6 October 2015). Women, Islam, and Abbasid Identity. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-73636-8.
- Nagel, Tilman (6 July 2020). Muhammad’s Mission: Religion, Politics, and Power at the Birth of Islam. Walter de Gruyter GmbH & Co KG. ISBN 978-3-11-067498-9.
- Gabriel, Richard A. (2007). Muhammad: Islam’s First Great General. University of Oklahoma Press. ISBN 978-0-8061-3860-2.
- Al-Bukhari, Muhammed Ibn Ismaiel (1 June 1997). The Translation of the Meanings of Sahih Al-Bukhari: Arabic-English. Translated by Khan, Muhammad M. Dar-us-Salam Publications. ISBN 978-9960-717-31-9.
- Rodgers, Russ (2017). The Generalship of Muhammad: Battles and Campaigns of the Prophet of Allah. University Press of Florida. ISBN 978-0-8130-5459-9.
- Bukay, David (12 July 2017). Islam and the Infidels: The Politics of Jihad, Da’wah, and Hijrah. Routledge. ISBN 978-1-351-51150-6.
- Brockopp, Jonathan E. (19 April 2010). The Cambridge Companion to Muhammad. Cambridge University Press. ISBN 978-1-139-82838-3.
- Hodgson, Marshall G. S. (15 May 2009). The Venture of Islam, Volume 1: The Classical Age of Islam. University of Chicago Press. ISBN 978-0-226-34686-1.
- Lassner, Jacob (15 March 2012). Jews, Christians, and the Abode of Islam: Modern Scholarship, Medieval Realities. University of Chicago Press. ISBN 978-0-226-47107-5.
- Gabriel, Richard A. (22 October 2014). Muhammad: Islam’s First Great General. University of Oklahoma Press. ISBN 978-0-8061-8250-6.
- Rodinson, Maxime (2 March 2021). Muhammad. New York Review of Books. ISBN 978-1-68137-493-2.
- Watt, W. Montgomery (1998). «Encyclopaedia of Islam, Volume I (A-B): [Fasc. 1-22]». Badr. Encyclopaedia of Islam. Vol. 1 (2nd ed.). Brill. pp. 867–8. ISBN 978-90-04-08114-7.
- Klein, F. A. (1906). The Religion of Islám. K. Paul, Trench, Trübner. ISBN 978-90-90-00408-2.
- Lindemann, Albert S.; Levy, Richard S. (28 October 2010). Antisemitism: A History. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-923503-2.
- Johnson, Scott Fitzgerald (2015). The Oxford Handbook of Late Antiquity. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-027753-6.
- Reynolds, Gabriel Said (7 March 2023). The Emergence of Islam: Classical Traditions in Contemporary Perspective. Augsburg Fortress Publishers. ISBN 978-1-5064-7388-8.
- Muesse, Mark W. (1 January 2018). Four Wise Men. Lutterworth Press. ISBN 978-0-7188-9522-8.
- Schroeder, Eric (1 January 2002). Muhammad’s People: An Anthology of Muslim Civilization. Courier Corporation. ISBN 978-0-486-42502-3.
- Phipps, William E. (1996). Muhammad and Jesus: A Comparison of the Prophets and Their Teachings. Continuum. ISBN 978-1-55778-718-7.
- Ṣallābī, ʻAlī Muḥammad Muḥammad (2005). The Noble Life of the Prophet. Darussalam. ISBN 978-9960-9678-9-9.
- Beeston, A. F. L. (3 November 1983). Arabic Literature to the End of the Umayyad Period. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-24015-4.
- Adil, Hajjah Amina (2002). Muhammad, the Messenger of Islam: His Life & Prophecy. ISCA. ISBN 978-1-930409-11-8.
- Towghi, Malek Muhammad (1991). Foundations of Muslim Images and Treatment of the World Beyond Islam. Michigan State University. Department of History.
- Humphreys, R. Stephen (1991). Islamic History: A Framework for Inquiry – Revised Edition. Princeton University Press. ISBN 978-0-691-00856-1.
- Rubin, Uri (19 April 2022). The Life of Muhammad. Taylor & Francis. ISBN 978-1-351-88676-5.
- Arjomand, Said Amir (25 October 2022). Messianism and Sociopolitical Revolution in Medieval Islam. Univ of California Press. ISBN 978-0-520-38759-1.
- Gibb, Hamilton Alexander Rosskeen; Lewis, Brian; Donzel, Emeri J. van; Bosworth, Clifford Edmund (1986). The Encyclopaedia of Islam: Vol. 1-. E.J. Brill.
- Gil, Moshe (27 February 1997). A History of Palestine, 634–1099. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-59984-9.
- Holt, P. M.; Lambton, Ann K. S.; Lewis, Bernard (21 April 1977). The Cambridge History of Islam: Volume 1A, The Central Islamic Lands from Pre-Islamic Times to the First World War. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-29135-4.
- Schacht; Lewis; Pellat; Ménage, eds. (26 June 1998), Encyclopaedia of Islam, Volume III (H-Iram): [Fasc. 41-60, 60a], Brill, ISBN 978-90-04-08118-5, retrieved 21 June 2023
- Nigosian, Solomon A. (29 January 2004). Islam: Its History, Teaching, and Practices. Indiana University Press. ISBN 978-0-253-11074-9.
- Hawa, Salam (18 October 2021). Reimagining Arab Political Identity: Justice, Women’s Rights and the Arab State. Routledge. ISBN 978-0-429-75555-2.
- Muir, William (1858). The Life of Mahomet and History of Islam, to the Era of the Hegira: With Introductory Chapters on the Original Sources for the Biography of Mahomet, and on the Pre-Islamite History of Arabia. Smith, Elder.
- Fontaine, P. F. M. (4 October 2022). Imperialism in Medieval History I: Dualism in Byzantine History 476–638 and Dualism in Islam 572–732. BRILL. ISBN 978-90-04-50234-5.
- Lapidus, Ira M. (2012). Islamic Societies to the Nineteenth Century: A Global History. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-51441-5.
- al-Tabari, Muhammad ibn Jarir (1 August 1987). The History of al-Tabari Vol. 6: Muhammad at Mecca. SUNY Press. ISBN 978-0-88706-707-5.
- Peters, F. E. (6 April 1994). Muhammad and the Origins of Islam. State University of New York Press. ISBN 978-1-4384-1597-0.
- Cole, W. Owen (1 January 1996). Six World Faiths. A&C Black. ISBN 978-0-8264-4964-1.
- Borup, Jørn; Fibiger, Marianne Qvortrup; Kühle, Lene (1 October 2019). Religious Diversity in Asia. BRILL. ISBN 978-90-04-41581-2.
- Ibn Kathīr, Ismāʻīl ibn ʻUmar (1998). The Life of the Prophet Muḥammad: A Translation of Al-Sīra Al-Nabawiyya. Center for Muslim Contribution to Civilization. ISBN 978-1-85964-040-1.
- Williams, Rebecca (2 May 2013). Muhammad and the Supernatural: Medieval Arab Views. Routledge. ISBN 978-1-135-94085-0.
- Lewis, David Levering (12 January 2009). God’s Crucible: Islam and the Making of Europe, 570-1215. W. W. Norton & Company. ISBN 978-0-393-06790-3.
- Phipps, William E. (6 October 2016). Muhammad and Jesus: A Comparison of the Prophets and Their Teachings. Bloomsbury Publishing. ISBN 978-1-4742-8935-1.
- Hazleton, Lesley (4 February 2014). The First Muslim: The Story of Muhammad. Penguin. ISBN 978-1-59463-230-3.
- Ibn Kathir; Gassick, Dr Trevor Le (1 September 2000). The Life of the Prophet Muhammad Volume I. Translated by Gassick, Prof Trevor Le. Reading: Garnet Publishing. ISBN 978-1-85964-142-2.
- Glubb, Sir John Bagot (2001). The Life and Times of Muhammad. Cooper Square Press. ISBN 978-0-8154-1176-5.
- Deming, David (10 January 2014). Science and Technology in World History, Volume 2: Early Christianity, the Rise of Islam and the Middle Ages. McFarland. ISBN 978-0-7864-5642-0.
- Bearman, Peri; Bianquis, Thierry; Bosworth, C. Edmund; Donzel, E. J. van, eds. (27 June 2002). Encyclopaedia of Islam, Volume XI (V-Z). Brill. ISBN 978-90-04-12756-2. Retrieved 13 June 2023.
- Powers, David S. (8 May 2014). Zayd. University of Pennsylvania Press. ISBN 978-0-8122-0995-2.
- Rāshid, Maʿmar ibn (15 October 2015). The Expeditions: An Early Biography of Muḥammad. NYU Press. ISBN 978-1-4798-0047-6.</ref>* * Murray, Alexander (3 March 2011). Suicide in the Middle Ages: Volume 2: The Curse on Self-Murder. OUP Oxford. ISBN 978-0-19-161399-9.
- Brown, Daniel W. (17 October 2003). A New Introduction to Islam. Wiley. ISBN 978-0-631-21604-9.
- Rosenwein, Barbara H., ed. (3 May 2018). Reading the Middle Ages: Sources from Europe, Byzantium, and the Islamic World, Third Edition. Toronto Buffalo London: University of Toronto Press. ISBN 978-1-4426-3673-6.
- Gordon, Matthew (30 May 2005). The Rise of Islam. Greenwood Publishing Group. ISBN 978-0-313-32522-9.
- Ardic, Nurullah (21 August 2012). Islam and the Politics of Secularism. Routledge. ISBN 978-1-136-48984-6. Archived from the original on 22 January 2018.
- Ahmad, Anis (2009). «Dīn». In John L. Esposito (ed.). The Oxford Encyclopedia of the Islamic World. Oxford: Oxford University Press. Archived from the original on 5 December 2017.
- Brown, Jonathan A.C. (2011). Muhammad: A Very Short Introduction. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-955928-2.
- Cimino, Richard (December 2005). ««No God in Common»: American Evangelical Discourse on Islam after 9/11″. Review of Religious Research. 47 (2): 162–74. doi:10.2307/3512048. JSTOR 3512048.
- Conrad, Lawrence I. (1987). «Abraha and Muhammad: some observations apropos of chronology and literary topoi in the early Arabic historical tradition1». Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 50 (2): 225–40. doi:10.1017/S0041977X00049016. S2CID 162350288.
- Curtis, Michael (2009). Orientalism and Islam: European Thinkers on Oriental Despotism in the Middle East and India. New York: Cambridge University Press. p. 31. ISBN 978-0-521-76725-5.
- Esposito, John (1998). Islam: The Straight Path (3rd ed.). Oxford University Press. ISBN 978-0-19-511234-4.
- Esposito, John (2002). What Everyone Needs to Know About Islam. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-515713-0.
- Esposito, John, ed. (2003). The Oxford Dictionary of Islam. Oxford University Press, USA. p. 198. ISBN 978-0-19-512558-0. Retrieved 19 June 2012.
- Esposito, John (2011). What everyone needs to know about Islam (2 ed.). Oxford University Press. ISBN 978-0-19-979413-3. Archived from the original on 30 September 2015.
- Goldman, Elizabeth (1995). Believers: spiritual leaders of the world. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-508240-1.
- Goddard, Hugh (2000). «The First Age of Christian-Muslim Interaction (c. 830/215)». A History of Christian-Muslim Relations. Edinburgh University Press. pp. 34–41. ISBN 978-1-56663-340-6.
- Gottheil, Richard; Montgomery, Mary W.; Grimme, Hubert (1906). «Mohammed». Jewish Encyclopedia. Kopelman Foundation.
- Holt, P. M.; Lambton, Ann K. S.; Lewis, Bernard (1977). The Cambridge History of Islam (paperback ed.). Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-29135-4.
- Hourani, Albert; Ruthven, Malise (2003). A History of the Arab Peoples. Belknap Press; Revised edition. ISBN 978-0-674-01017-8.
- Lapidus, Ira (2002). A History of Islamic Societies (2nd ed.). Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-77933-3.
- Lewis, Bernard (2002) [1993]. The Arabs in History. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-280310-8.
- Madelung, Wilferd (1997). The Succession to Muhammad: A Study of the Early Caliphate. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-64696-3.
- Momen, Moojan (1985). An Introduction to Shi’i Islam: The History and Doctrines of Twelver Shiʻism. Yale University Press. ISBN 978-0-300-03531-5.
- Peters, Francis Edward (2003). Islam: A Guide for Jews and Christians. Princeton University Press. ISBN 978-0-691-11553-5.
- Peters, Francis Edward (2003b). The Monotheists: Jews, Christians, and Muslims in Conflict and Competition. Vol. 1: The Peoples of God. Princeton University Press. ISBN 0-691-11460-9. ASIN: B0012385Z6.
- Peters, Francis Edward (10 November 2010). Jesus and Muhammad: Parallel Tracks, Parallel Lives. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-974746-7. Archived from the original on 14 June 2013. Retrieved 1 December 2011.
- Peterson, Daniel (2007). Muhammad, Prophet of God. Wm. B. Eerdmans Publishing Company. ISBN 978-0-8028-0754-0.
- Quinn, Frederick (2008). «The Prophet as Antichrist and Arab Lucifer (Early Times to 1600)». The Sum of All Heresies: The Image of Islam in Western Thought. New York: Oxford University Press. pp. 17–54. ISBN 978-0-19-532563-8.
- Ramadan, Tariq (2007). In the Footsteps of the Prophet: Lessons from the Life of Muhammad. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-530880-8.
- Robin, Christian J. (2012). Arabia and Ethiopia. In The Oxford Handbook of Late Antiquity. OUP USA. ISBN 978-0-19-533693-1.
- Robinson, David (2004). Muslim Societies in African History. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-82627-3.
- Spellberg, Denise A. (1996). Politics, Gender, and the Islamic Past: The Legacy of ‘A’isha Bint Abi Bakr. Columbia University Press. pp. 39–40. ISBN 978-0-231-07999-0.
- Stillman, Norman A. (1979). The Jews of Arab Lands: A History and Source Book. Jewish Publication Society. p. 236. ISBN 978-0-8276-0198-7.
- Watt, W. Montgomery (1953). Muhammad at Mecca. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-577277-7. ASIN: B000IUA52A.
- Watt, W. Montgomery (1956). Muhammad at Medina. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-577307-1.
- Watt, W. Montgomery (1974). Muhammad: Prophet and Statesman. United Kingdom: Oxford University Press. ISBN 0-19-881078-4.
- Welch, Alford T.; Moussalli, Ahmad S.; Newby, Gordon D. (2009). «Muḥammad». In John L. Esposito (ed.). The Oxford Encyclopedia of the Islamic World. Oxford: Oxford University Press. Archived from the original on 11 February 2017.
- Willis, John Ralph, ed. (2013). Slaves and Slavery in Muslim Africa: Islam and the Ideology of Enslavement. Vol. 1. New York: Routledge. pp. vii–xi, 3–26. ISBN 978-0-7146-3142-4.
Encyclopaedia of Islam
- Buhl, F.; Welch, A.T. (1993). «Muḥammad». Encyclopaedia of Islam. Vol. 7 (2nd ed.). Brill. pp. 360–376. ISBN 978-90-04-09419-2.
- Watt, W. Montgomery (1971). «Ḥalīma Bint Abī Ḏh̲uʾayb». Encyclopaedia of Islam. Vol. 3 (2nd ed.). Brill.
- Watt, W. Montgomery (1960). «Āmina». Encyclopaedia of Islam. Vol. 1 (2nd ed.). Brill.
- Abel, Armand (1960). «Baḥīrā». Encyclopaedia of Islam. Vol. 1 (2nd ed.). Brill.
- Wensinck, A.J.; Rippen, A. (2002). «Waḥy». Encyclopaedia of Islam. Vol. 11 (2nd ed.). Brill.
- Wensinck, A.J.; Jomier, J. (1990). «Ka’ba». Encyclopaedia of Islam. Vol. 4 (2nd ed.). Brill.
- Muslim, Imam Abul-Husain; Al-Khattab, Nasiruddin (1 June 2007). Sahih Muslim (First ed.). Riyadh: Dar-us-Salam Publications Inc. ISBN 978-9960-9919-0-0.
- Sa’d, Muḥammad Ibn (1972). Kitab Al-tabaqat Al-kabir — Volume 2. Pakistan Historical Society.
External links
- Muhammad at Curlie