Политическое руководство россии в период ее военного противостояние с грузией в 2008 г проводило

Война в Южной Осетии 2008 года, Пятидневная война
Грузино-южноосетинский конфликт Грузино-абхазский конфликт
Дата 7 августа[1][2][3] — 12 августа[4] (16 августа)[5] Место  Южная Осетия,  Грузия,  Абхазия Причина Согласно официальной позиции Южной Осетии, России и Абхазии: Ответ на агрессию Грузии против мирных жителей Южной Осетии и российских миротворцев. «Принуждение Грузии к миру». Согласно официальной позиции Грузии: Проведение военной операции в Цхинвальском регионе в ответ на провокации южноосетинских вооружённых формирований; агрессия России против Грузии, которая началась с территории Украины за 6 дней до боевых действий в Южной Осетии.[6][7][8][9][10][11] Итог Поражение грузинских войск, полная утрата контроля Грузии над территорией Южной Осетии и Абхазии. 15 613 грузин-беженцев[12][13] и 34 000 осетин-беженцев [14] из Южной Осетии. Признание Россией независимости республик Южная Осетия[15] и Абхазия[16].
Противники
Грузия Вооружённые силы Грузии Военные советники [17][нет в источнике]. Возможно участие других иностранных инструкторов и/или наёмников[18][19].	Южная Осетия Вооружённые силы Южной Осетии  Россия 58 армия СКВО 4-я армия ВВС и ПВО 76-я «Псковская» дивизия ВДВ Черноморский флот  Абхазия Вооружённые силы Абхазии
Командующие
Михаил Саакашвили Давид Кезерашвили Заза Гогава Мамука Курашвили	Эдуард Кокойты Дмитрий Медведев Сергей Багапш Марат Кулахметов Анатолий Хрулёв Игорь Мирошниченко Валерий Евтухович Александр Клецков
Силы сторон
17 тысяч человек в Южной Осетии[20] Численность вооруженных сил — 29 тыс. человек (из них 2000 находились в Ираке на начало войны)[21], и неизвестное количество сотрудников внутренних войск.	3 тыс. личного состава[21] не меньше 20 танков и 25 САУ [22] 15 тыс. личного состава[23] 5 тыс. личного состава[24]
Военные потери
Грузия По данным Грузии: 356 погибших (в том числе 168 военнослужащих и сотрудников МВД, 188 мирных жителей) и 14 пропавших без вести[25]. По данным России, масштабы потерь около 3000 человек среди армии и сотрудников силовых структур[26].	Южная Осетия: По разным оценкам, от 364[27] до 1692[28] погибших (см. раздел о потерях Южной Осетии). Россия: По официальным данным — 64 погибших и 283 раненых.[29] По другим данным, от 71 убитого и 340 раненых военнослужащих[30] до 400 убитых по версии Грузии[31]. Абхазия — 1 погибший и два раненых[32]

Вооружённый конфли́кт в Ю́жной Осе́тии (2008) (осет. Хуссар Ирыстоны Хæст (2008); груз. რუსეთ-საქართველოს ომი) — военное противостояние в августе 2008 года между Грузией с одной стороны, и Россией и непризнанными республиками Южная Осетия и Абхазия — с другой стороны.

Основные события

Грузинские и южноосетинские войска вели перестрелки и огневые налеты разной степени интенсивности с конца июля 2008 года^[33]. Вечером 7 августа стороны договорились о прекращении огня^[34], что, однако, реально сделано не было^[35].

В ночь с 7 на 8 августа 2008 г. грузинские войска начали массированный артиллерийский обстрел столицы Южной Осетии города Цхинвал(и) и прилегающих районов. Через несколько часов последовал штурм города силами грузинской бронетехники и пехоты. Официальным поводом для атаки на Цхинвал, по заявлениям грузинской стороны, послужило нарушение режима прекращения огня со стороны Южной Осетии, которая, в свою очередь, утверждает, что первой огонь открыла Грузия.^[36]

8 августа 2008 года к конфликту на стороне Южной Осетии официально присоединилась Россия в рамках операции по принуждению грузинской стороны к миру, 9 августа 2008 года — Абхазия в рамках соглашения о военной помощи между членами Содружества непризнанных государств. 12 августа 2008 года Россия официально объявила об успешном окончании операции по принуждению грузинских властей к миру^[37], 13 августа 2008 года Абхазия официально заявила о завершении операции по вытеснению грузинских войск из Кодорского ущелья^[38], после чего активные боевые действия закончились^[39].

С 14 августа по 16 августа 2008 года руководителями государств, вовлечённых в военные действия, был подписан план мирного урегулирования грузино-южноосетинского конфликта («План Медведева — Саркози»). Грузия не считает конфликт исчерпанным, объясняя это несоблюдением Россией подписанных договоренностей^[40].

Предыстория конфликта

Истоки современного грузино-осетинского конфликта лежат в событиях конца 1980-х годов, когда активизация грузинского национального движения за независимость от союзного центра (при одновременном отказе малым народам Грузии в праве на автономию) и радикальные действия его руководителей (прежде всего, Звиада Гамсахурдиа)^[41][42] на фоне слабости центрального руководства СССР привели к резкому обострению отношений между грузинами и этническими меньшинствами (в первую очередь, абхазами и осетинами, имевшими собственные автономные образования и уже тогда выдвигавшими требования повышения их статуса — и, в конечном счёте, самостоятельности).

1989—1992

В 1989 году Юго-Осетинская автономная область провозглашает автономную республику, а через год — объявляет о своём суверенитете. В ответ Верховный совет Грузии 10 декабря 1990 года упраздняет осетинскую автономию вообще, разделив её территорию по шести административным районам Грузии.

В 1990 году закон СССР «О порядке разрешения вопросов, связанных с выходом союзной республики из Союза ССР», предоставил право автономным образованиям «самостоятельно решать вопрос о выходе из СССР в составе выходящей республики или о пребывании в составе СССР». Исполком народных депутатов Южной Осетии воспользовался предоставленным правом, и, когда 9 апреля 1991 года Грузия вышла из состава СССР, Южная Осетия осталась в его составе.

Политическая борьба быстро переросла в вооружённые столкновения, и в течение всего 1991 года Южная Осетия была ареной активных боевых действий в ходе которых безвозвратные потери (убитые и пропавшие без вести) с осетинской стороны составили 1 тыс. человек, ранено свыше 2,5 тыс.^[43] (см. статью Южноосетинская война (1991—1992)).

19 января 1992 года в Южной Осетии состоялся референдум по вопросу «о государственной независимости и (или) воссоединении с Северной Осетией». Большинство участвовавших в референдуме поддержало это предложение^[44].

Весной 1992 года, после некоторого затишья, вызванного государственным переворотом и гражданской войной в Грузии, военные действия в Южной Осетии возобновились. Под давлением России Грузия начала переговоры, закончившиеся 24 июня 1992 года подписанием Дагомысского соглашения о принципах урегулирования конфликта. Дагомысские соглашения предусматривали создание специального органа для урегулирования конфликта — Смешанной контрольной комиссии (СКК) из представителей четырёх сторон — Грузии, Южной Осетии, России и Северной Осетии.

14 июля 1992 года был прекращен огонь, и в зону конфликта для разъединения противоборствующих сторон были введены Смешанные силы по поддержанию мира (ССПМ) в составе трёх батальонов — российского, грузинского и осетинского.

В Цхинвали была размещена Миссия наблюдателей от ОБСЕ.

Войны Постсоветского пространства
Нагорный Карабах — Южная Осетия (1) — Абхазия — Грузия — Северная Осетия — Приднестровье — Таджикистан — Чечня (1) — Чечня (2) — Южная Осетия (2)

1992—2007

После 1992 года Южная Осетия была фактически независимым государством — со своей конституцией (принята в 1993 году) и государственной символикой. Власти Грузии, продолжая называть её «Цхинвальским регионом», активных действий по установлению контроля над ней не предпринимали^[45].

В 1990-е годы активно шёл процесс принятия российского гражданства населением Южной Осетии.^[46] 1 июля 2002 года в России был введён новый закон о гражданстве.^{[47][48][49][50]} Этот закон закрывал возможность бывшим гражданам СССР получать российское гражданство в крайне упрощённом порядке. В связи с этим, Конгресс русских общин Абхазии в июне 2002 года инициировал акцию по массовому получению российских паспортов жителями страны. С этой целью, по сведениям издания «Время новостей», в Сочи специально командировали сотрудников российских МВД и МИДа и был открыт специальный штаб, который занимался оформлением российского гражданства для жителей Абхазии. Это привело к тому, что в июне российское гражданство получали до восьми тысяч абхазцев в сутки. По завершению акции, российское гражданство имели примерно 220 из 320 тысяч жителей Абхазии.^[51] К концу июля 2002 года количество российских граждан в Южной Осетии превышало 60 % населения,^[52] к 2006 году — 80 % населения.^[50] В 2006 году заместитель министра иностранных дел Грузии Мераб Антадзе заявлял, что Россия намерена способствовать усилению конфронтации в Южной Осетии. Предоставление населению Южной Осетии российского гражданства заместитель министра назвал «аннексией грузинских территорий».^[53] Представитель МИД России заявил, что принятие российского гражданства населением Южной Осетии происходит в рамках международного права, и какие-либо претензии по данному вопросу со стороны Грузии неуместны^[47].

Основная часть правительства непризнанной республики Южная Осетия перед началом вооружённого конфликта 2008 года состояла из бывших российских чиновников, включая военных и сотрудников спецслужб^{[54][55][56][57][58]}.

Очередное усиление напряжённости в зоне конфликта совпадает с приходом к власти Михаила Саакашвили, объявившего курс на восстановление территориальной целостности Грузии. В августе 2004 г. дело дошло до кровопролитных столкновений, в ходе которых грузинские войска безуспешно пытались установить контроль над стратегическими высотами вокруг Цхинвали, но, потеряв несколько десятков человек, были отведены^[45].

12 ноября 2006 года в Южной Осетии были одновременно проведены двое парламентских выборов и референдум о независимости. Одни выборы и референдум были проведены на территории, контролируемой властями Южной Осетии (здесь победил Эдуард Кокойты, и большинство участников референдума высказалось за независимость). Другие выборы были проведены на территории, контролируемой грузинскими властями, и среди беженцев из Осетии, находящихся на территории собственно Грузии (здесь победил Дмитрий Санакоев). Обе стороны признали проведённые ими выборы демократичными и отражающими волю народа, а другие — фальсифицированными. Оба победителя принесли присягу народу Южной Осетии, претендовали на власть на всей территории Южной Осетии и обвиняли друг друга в коллаборационизме (с Россией и Грузией, соответственно).

В том же году Грузия ввела свои войска в Кодорское ущелье, несмотря на протесты Абхазии.

План «Бросок тигра»

По сообщению некоторых российских источников^[59][60][61], ещё в 2006 году в Грузии существовал план под кодовым названием «Бросок тигра», который предполагал до 1 мая 2006 года при поддержке США и ОБСЕ принудить Россию вывести своих миротворцев из Южной Осетии. Вслед за этим, с целью дестабилизации обстановки в регионе, в течение недели должны были быть организованы несколько резонансных провокаций против населения грузинских анклавов на территории Южной Осетии. Одновременно, под предлогом локализации района конфликта и обеспечения безопасности населения Грузии, проживающего в непосредственной близости от него, предполагалось создать группировки грузинских войск на границе с Южной Осетией. 6 мая соединениями, воинскими частями и подразделениями силовых ведомств Грузии с разных направлений должен был быть осуществлён захват всех крупных населённых пунктов Южной Осетии при одновременном полном блокировании границы с Российской Федерацией. Далее по плану следовал арест фактического руководства Южной Осетии и предание его суду. Затем в республике должно было быть введено военное положение, назначено временное правительство и установлен комендантский час. Всего на эту операцию грузинским военным отводилось 7 суток. В реальности эти события не произошли.

Существование подобного плана подтвердил в интервью агентству «Рейтер» бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. По его словам, «Абхазия была нашим стратегическим приоритетом, но в 2005 году мы разработали военные планы по захвату как Абхазии, так и Южной Осетии. План изначально предусматривал двойную операцию вторжения в Южную Осетию, взятие под контроль Рокского туннеля и Джавы». Он заявил, что США ещё тогда предупреждали, что не окажут помощи в случае вторжения: «Когда мы встретились с Джорджем Бушем в мае 2005 года, нам прямо заявили: не пытайтесь вступить в военную конфронтацию. Мы вам не сможем оказать военную помощь»^[62].

Вывод российских войск из Грузии

В 2007 году президент Саакашвили потребовал вывести российские войска из Грузии. Самой крупной базой была Ахалкалаки. Войска были выведены досрочно — 15 ноября 2007, хотя планировался вывод в течение 2008 года. Остались только российские миротворцы, действующие по мандату СНГ в Абхазии^[63] и по Дагомысским соглашениям в Южной Осетии.

Финансовая, политическая и военная поддержка непризнанной республики Южная Осетия

После военных событий 1991—1992 годов Российская Федерация стала играть активную политическую роль на территории Южной Осетии.

По утверждениям грузинской стороны, Россия также осуществляла поставки вооружения в Южную Осетию. Глава МИД Грузии Гела Бежуашвили заявлял в январе 2006 года: «Наше возмущение вызывает тот факт, что, несмотря на наше неоднократное и настойчивое предупреждение прекратить незаконный ввоз оружия с территории России в зону грузино-осетинского конфликта, эти поставки продолжаются. В Цхинвальском регионе размещено незаконное вооружение, имеются переносные зенитно-ракетные установки». Россия, в свою очередь, опровергала обвинения грузинской стороны. В январе 2006 года посол по особым поручениям МИД РФ Валерий Кеняйкин заявил: «Россия не осуществляет поставок в Южную Осетию ни через Рокский тоннель, ни через другие пограничные пункты. Все вооружение, которое сейчас есть в Цхинвали — это та техника, которой оснащались вооруженные силы СССР и которая осталась там от времен Советского Союза»; по его словам, речь шла о четырёх танках Т-55, нескольких гаубицах и бронемашинах.^[64]

По сведениям «Независимой газеты» (февраль 2007 года) численность вооруженных сил Южной Осетии составляла 3 тысячи человек; в резерве находилось 15 тысяч человек. На вооружении Южной Осетии имелось 87 танков Т-72 и Т-55, 95 орудий и миномётов, в том числе 72 гаубицы, 23 реактивные системы залпового огня БМ-21 «Град», 180 бронемашин, в том числе 80 боевых машин пехоты, а также три вертолета Ми-8.^[65]

Журнал «Власть» от 25 августа 2008 года приводил сведения со ссылкой на неназванного министра Северной Осетии о том, что бюджет Северной Осетии ежегодно получал из российской федеральной казны 2,5 млрд рублей на «международную деятельность», которые сразу же перечислялись в распоряжение правительства ЮО; никакой прозрачной отчётности о расходовании перечисленных средств не представлялось. Эти сведения подтвердил бывший южноосетинский премьер Олег Тезиев.^[66]

Политическая и военная поддержка Грузии. Военный бюджет Грузии

Грузия стала резко наращивать вооружения, стараясь вступить в НАТО. Бюджетом Грузии на 2008 год запланированы расходы Министерства обороны, эквивалентные 0,99 млрд долл. США^[67][68], что составляет более 4,5 % ВВП (оценка по паритету покупательной способности) или около 9 % ВВП (оценка по соотношению курса валют)^[69] и более 25 % всех доходов бюджета Грузии на 2008 год.^[70]

Как сообщило BBC по сведениям Министерства обороны России в число поставщиков оружия Грузии входили США, Англия, Франция, Греция, Турция, Израиль, Литва, Эстония, Украина, Сербия и другие^[71].^[72] В частности, из Сербии были поставлены автоматы Калашникова, использовавшиеся при атаке на Южную Осетию и российские войска. Российские дипломаты указывали Сербии, что российские вертолеты сбиваются пулями, произведёнными в Сербии. Сербский завод-производитель отрицает прямые поставки и предполагает, что автоматы попали в Грузию через Хорватию и Боснию.^[72]

Украина подтверждает поставки оружия в Грузию:

12 августа из опубликованного ООН отчёта Украины об экспорте военной техники стало известно, какое именно вооружение Украина поставляла Грузии. Некоторые украинские эксперты отмечают, что часть этого оружия морально устарела^[74], в то же время некоторая техника была снята с боевого дежурства и поставлена в Грузию в обход^[75] стандартных процедур с ведома и по поручению Ющенко. Согласно данным отчёта, Украина поставляла в Грузию следующие виды оружия: ЗРК «Оса» и «Бук», вертолёты Ми-8 и Ми-24, учебные самолёты Л-39, а также танки, БМП и стрелковое оружие. РСЗО «Град» в списке отсутствует.^[76]

Позже руководитель Временной следственной комиссии ВР Украины, занимающейся вопросами степени законности зарубежной торговли оружием, Валерий Коновалюк сообщил, что Комиссия нашла нарушения украинского законодательства при поставках оружия в Грузию, которые нанесли Украине колоссальный экономический и политический ущерб, а также ослабили обороноспособность страны.^[77]

По этому поводу министр иностранных дел России Лавров заявил: «Официальный Киев даже не высказал сожаления в связи с гибелью мирных жителей и российских миротворцев. При этом известно, что украинское руководство своими поставками тяжелого наступательного вооружения грузинской армии несет свою долю ответственности за произошедшую в этом регионе трагедию. Погибли сотни людей, в большинстве своём — мирные жители.»^[78]

Кроме того, по сообщению интернет-издания Вести.ру со ссылкой на британское издание «Файнэншл таймс», грузинские вооружённые силы и спецназ интенсивно готовили американские инструкторы по приказу Пентагона: «Грузинские подразделения готовились США по программе, которая в 1995 году была опробована в Хорватии в рамках операции хорватских вооруженных сил по захвату района Крайны, большинство населения которого составляли этнические сербы».^[79]

Сразу же после ввода российских войск в Южную Осетию, 8 августа, из Тбилиси самолётом ВВС США были эвакуированы около ста американских военных специалистов.^[80] 28 августа представитель Генштаба РФ генерал-полковник Анатолий Ноговицын рассказал журналистам, что российские военные нашли «много интересного» в начинке захваченных американских военных джипов «хаммер» в городе Поти. Появились сведения, что это имеет отношение к спутниковой разведке. Ноговицын подтвердил, что джипы с 20 военнослужащими были захвачены около города Гори с полным вооружением. По утверждениям же США, джипы находились в порту на опечатанных складах и ждали отправки на американскую базу в Германию после завершения грузино-амери­кан­ских учений.^[80]

Бывший посол Грузии в России Эроси Кицмаришвили 25 ноября 2008 г. заявил, что «источники в правительстве Грузии сообщили ему: Джордж Буш дал добро на начало войны в Южной Осетии». Однако он отказался назвать имена своих информаторов.^[81]

Внешнеполитический контекст

17 февраля 2008 года о своей независимости в качестве республики Косово объявил автономный край Сербии Косово и Метохия; на следующий день его признал ряд стран, включая США. Признание независимости Косова вызвало крайне негативную реакцию руководства России: Президент В. Путин 22 февраля того же года на саммите стран СНГ сказал: «Прецедент Косово — это страшный прецедент. <…> Те, кто делает это, они не просчитывают результатов того, что они делают. В конечном итоге это палка о двух концах, и вторая палка треснет их по башке когда-нибудь.»^[82][83].

Британский журнал The Economist от 21 августа 2008 года писал: «Неудачные попытки России определить исход президентских выборов на Украине в 2004 году, за которыми последовала оранжевая революция там (после революции роз в Грузии в 2003 году), уязвили г-на Путина. Недовольство, которое тлело из-за продолжающегося расширения НАТО, планов США разместить элементы своей противоракетной обороны в Чехии и Польше, воспламенилось после объявления на саммите НАТО в Бухаресте в апреле, что и Грузия, и Украина могут со временем вступить в Союз, хотя только тогда, когда будут готовы. И Россия и Грузия жаждали драки.»^[84]

По информации газеты «Нью-Йорк Таймс» от 12 августа со ссылкой на помощников Госсекретаря США, Кондолиза Райс во время частного ужина с Президентом Грузии М. Саакашвили 9 июля 2008 года в Тбилиси, предостерегала последнего от вступления в военный конфликт с Россией, в котором у него нет шансов победить^[85][86].

Нарастание напряженности (начало 2008)

В начале 2008 года происходило нарастание напряженности в зоне конфликта, а также в отношениях между Россией и Грузией.

6 марта 2008 года было объявлено, что Россия вышла из режима запрета торгово-экономических и финансовых связей с Абхазией^[87][88]; решение Москвы было расценено МИД Грузии как «поощрение сепаратизма в Абхазском регионе и неприкрытая попытка посягательства на суверенитет и территориальную целостность Грузии.»^[89]

16 апреля 2008 года МИД России сообщил, что Президент России В. Путин дал правительству поручения, на основании которых Москва будет строить с Абхазией и Южной Осетией особые отношения ^[90].

17 апреля 2008 года Кокойты заявил, что грузинские военные подразделения подтягиваются к границам его республики и призвал «воздержаться от необдуманных шагов, которые могут привести к трагическим последствиям».^[91]

29 апреля 2008 года МИД России официально объявил «О мерах по укреплению коллективных сил СНГ по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта»^[92]; по сведениям Новой газеты от 5 мая, «из района Сочи границу по реке Псоу перешёл тысячный (по меньшей мере) контингент с бронетехникой.»^[93]

6 мая 2008 года начальник главного управления боевой подготовки и службы войск ВС РФ генерал-лейтенант Владимир Шаманов, комментируя ситуацию в Абхазии, заявил, что ситуация в зоне конфликта находится в поле зрения руководства Минобороны РФ и «все необходимые мероприятия уже проводятся» ^[94]. В тот же день находившийся с визитом в Брюсселе госминистр Грузии по реинтеграции Темур Якобашвили сказал: «Мы, само собой, стараемся избежать войны. Но мы к ней очень близки. Мы очень хорошо знаем русских, мы знаем сигналы. Мы видим, что российские войска занимают территории на основании ложной информации, и это нас беспокоит.»^[94]

Во второй половине июля, одновременно с совместными учениями Грузии и США «Немедленный ответ», на которых отрабатывалось нападение на Южную Осетию, Россия проводила крупномасштабные учения «Кавказ-2008», в которых были задействованы подразделения различных силовых структур, несмотря на предостережения со стороны Грузии^[95].

Эскалация грузино-южноосетинского конфликта («Снайперская война»)

В конце июля — начале августа происходила эскалация грузино-южноосетинского конфликта. Регулярно происходили перестрелки и огневые налеты разной степени интенсивности. Мирные жители Южной Осетии в массовом порядке стали покидать зону конфликта.^[96]

Днём 7 августа 2008 секретарь Совета безопасности Южной Осетии Анатолий Баранкевич заявил: «По всей границе с Южной Осетией наблюдается активность войск Грузии. Все это говорит о том, что Грузия начинает широкомасштабную агрессию против нашей республики».^[97]

В конце июля-начале августа танковая часть российской 58-й армии проводила учения на территории Южной Осетии.^[98]

По свидетельству корреспондента Независимой газеты (номер от 8 августа 2008 года) 6 августа российские войска и бронетехника уже выдвигались в сторону Южной Осетии: «Тем временем Россия стягивает к границам Грузии серьёзные военные силы. По Транскаму от Алагира в сторону пограничного пункта Нижний Зарамаг движутся военные колонны и отдельные машины с личным составом, бронетехника. Это обозреватель „НГ“ наблюдал собственными глазами по пути из Владикавказа в Цхинвали.»^[99]

В интервью газете «Красная Звезда» офицер 135-го мотострелкового полка 58 армии СКВО рассказал: «7 августа пришла команда на выдвижение к Цхинвалу. Подняли нас по тревоге — и на марш. Прибыли, разместились, а уже 8 августа там полыхнуло». Позднее газета уточнила, что речь шла о дате 8 августа^[100][101]. Некоторые российские СМИ также утверждали, что 7 августа началась отправка ряда подразделений 58-й армии в ЮО^[102], спустя месяц об этом начала заявлять грузинская сторона, обнародовав в сентябре 2008 года свои разведывательные сведения. Грузинская сторона опубликовала записи разговора, которые по её утверждению, принадлежат южноосетинским пограничникам. При этом, как отмечает The New York Times, из фраз (вопрос «Послушай, бронетехника пришла или как?» и ответ «Бронетехника и люди») нельзя сделать выводов о количестве единиц бронетехники или указаний на то, что российские силы в то время участвовали в боевых действиях.

В связи с этим российским генерал Уваров заявил, что российская военная техника регулярно входила в Южную Осетию или покидала ее, осуществляя снабжение размещенного там российского миротворческого контингента. «Поскольку мы держали там один батальон, ему требовалось горючее и продукты. Разумеется, передвижение военнослужащих имело место, — сказал он. — Но это не были военнослужащие действующей армии, которых послали туда конкретно для того, чтобы воевать». Уваров добавил: «Будь это крупные подкрепления, мы бы не потеряли в Южной Осетии примерно 15 миротворцев».

Однако представитель МВД Грузии Шота Утиашвили заявил, что в соответствии с соглашениями о миротворческой миссии, которые обе стороны подписали в 2004 году, ротация российского миротворческого батальона могла осуществляться только в дневное время и с предварительного уведомления как минимум за месяц, но в данном случае никаких уведомлений не было.^[100][103] В представленных грузинской стороной материалах фигурируют телефонные номера грузинского сотового оператора, однако, как пишет «Коммерсантъ», по данным Южной Осетии, «в последнее время все чиновники и военнослужащие пользовались исключительно услугами российского оператора „МегаФон“».^[104]

Андрей Илларионов утверждал, что подразделения регулярных российских войск — 135-го и 693-го мотострелковых полков, 141-го отдельного танкового батальона, 22-й бригады спецназа общей численностью до 2 тысяч человек — вошли на территорию Южной Осетии до полуночи 7 августа. Однако корреспондент газеты «Известия» Юрий Снегирёв заявил, что в июне-июле в Северной Осетии проходили войсковые учения 58-й армии, а после их окончания техника не ушла в боксы, а осталась перед въездом в Рокский тоннель (на территории России). Юрий Снегирёв заявил: «После тоннеля техники не было. Это я видел сам. Это могут подтвердить и другие мои коллеги, которые после обстрела Цхинвала 2 августа стали заезжать в Южную Осетию ежедневно.»»».^[105]

Братья Козаевы (один из которых — сотрудник МВД Северной Осетии, другой — герой Абхазии и Южной Осетии) во время и после конфликта утверждали, что президент Южной Осетии Э. Кокойты заранее знал о предстоящих военных событиях и заблаговременно уехал из Цхинвали в Джаву.^[106]

Разные интерпретации повода войны

Версия Грузии

8 августа командующий грузинскими миротворцами Мамука Курашвили назвал действия Грузии в Южной Осетии «операцией по наведению в Цхинвальском регионе конституционного порядка».^[107][108] Госминистр Грузии по реинтеграции Темур Якобашвили пояснил, что «целью руководства Грузии является не взятие городов. В Тбилиси хотят лишь поставить точку на криминальном режиме, чтобы никто не угрожал нашим городам, гражданам и инфраструктуре». ^[109] Грузинская сторона заявила, что действия грузинской армии в Южной Осетии были ответом на нарушение режима прекращения огня.^[110]

9 августа парламент Грузии единогласно утвердил указ президента Михаила Саакашвили об объявлении военного положения и полной мобилизации сроком на 15 дней. В тексте указа введение военного положения было обосновано необходимостью «предотвращения дестабилизации в регионе, вооруженных нападений на мирное население и фактов насилия, с целью защиты прав и свобод человека».^[111]

22 августа государственный министр Грузии по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили заявил в интервью украинскому агентству «УНИАН»: «…решение атаковать Цхинвали было принято только тогда, когда колонна российской военной техники начала входить в Южную Осетию. Рассказы о том, что мы из установок „Град“ нанесли удар по Цхинвали — враньё. Цхинвали бомбили русские после того, как мы взяли его на четыре с половиной часа. Мы бомбили окрестные высоты, используя в том числе авиацию и „Град“. Подчеркиваю, не населенные пункты».^[112]

5 сентября заместитель министра иностранных дел Грузии Григол Вашадзе в интервью дипломатическому корреспонденту «Интерфакса» Ксении Байгаровой заявил, что «с 1 по 7 августа тяжелая артиллерия так называемых южноосетинских сил под руководством российских военных сровняла с землей все грузинские деревни, прилегающие к зоне конфликта»^[113]. Более полно грузинская версия представлена в заявке на рассмотрение конфликта в Гаагском суде^[114][115].

По официальным заявлениям грузинской стороны, российские миротворческие силы, оставшиеся на территории Грузии после подписания плана Медведева-Саркози, «реально представляли оккупационные войска, главной целью которых было не урегулирование конфликта, а присвоение грузинских территорий»^[116].

5 ноября 2008 года на официальной пресс-конференции, состоявшейся под эгидой НАТО в Риге, президент Грузии Михаил Саакашвили представил свою собственную версию начала войны, по которой данная война являлась агрессией России против Грузии, начавшейся с территории Украины. Согласно этой версии, началом конфликта следует считать выход кораблей Черноморского флота России «с полным вооружением» из Севастополя к побережью Грузии, который якобы произошёл за 6 дней до первых выстрелов на административной границе с Южной Осетией. По словам Саакашвили, президент Украины Ющенко попытался своим указом остановить Черноморский флот, но Россия его проигнорировала.^{[6][7][8][9][10][11][117]} Данная версия оспаривается украинскими и российскими СМИ, указывающими на то, что указ Ющенко появился лишь 13 августа, то есть спустя 5 дней после начала войны, и после того, как президент России Медведев официально объявил о прекращении военной операции.^[7][8][9]

В то же время, по мнению Саакашвили, Россия не пошла на завоевание всей Грузии из-за того, что понимала готовность Вооружённых сил Грузии оказать ей сопротивление. «Грузинская армия впервые после Второй мировой войны заставила бежать с поля боя русских генералов», — отметил грузинский президент.^[118]

При этом Саакашвили убеждён, что против Грузии воевало 95 % Вооруженных сил России, «сбито 17-19 (российских) летательных аппаратов. 58-я российская армия фактически была сожжена 4-й (грузинской) бригадой». В целом Саакашвили очень доволен действиями Вооруженных сил Грузии. «Грузинская армия оказала примерное сопротивление монстру — армии большой страны», — отметил грузинский президент. Однако, по словам Саакашвили, «когда 58-й армии было нанесено поражение, Россия задействовала сухопутные и воздушные силы. Они выпустили более половины запаса своих „Искандеров“».^[119]

26 мая 2009 года Саакашвили заявил, что российские войска планировали взять под свой контроль не только Грузию, но и весь черноморско-каспийский регион, однако благодаря доблести грузинских военнослужащих этого не произошло.^[120]

Критика

Заявление государственного министра Грузии по вопросам реинтеграции Темура Якобашвили от 22 августа противоречит сообщениям мировых информационных агентств. Первые сообщения о вмешательстве российских военных появились только около полудня 8 августа.^[109] Также стоит отметить, что никто из грузинского руководства не заявлял 8 августа, что начало войны — следствие ввода российских войск. Наоборот, делались заявления о «наведении конституционного порядка» и желании «поставить точку на криминальном режиме».^[109]

Как писал 16 сентября немецкий журнал Spiegel, к утру 7 августа грузинская сторона сосредоточила на границе с Южной Осетией около 12 тысяч человек и семьдесят пять танков возле Гори. Ссылаясь на данные разведки, журнал отмечал, что «российская армия начала огонь не ранее 7:30 утра 8 августа», «российские войска начали свой марш из Северной Осетии через Рокский тоннель не ранее 11 часов утра. Такая последовательность событий говорит о том, что Москва не проводила агрессию, а просто действовала в ответ». По словам полковника генерального штаба Германии Вольфганга Рихтера, находившегося в тот период в Тбилиси, «грузины в определенной мере „лгали“ о передвижениях войск». Как заявил Рихтер, он не смог найти доказательств заявлений Саакашвили о том, что «русские выдвинулись в Рокский тоннель еще до того, как Тбилиси отдал приказ наступать».^[121]

12 октября французская Le Monde, комментируя утверждения грузинской стороны о том, что артобстрел и нападение на Цхинвал произошло после того, как «сотни российских танков уже прошли по Рокскому туннелю, связывающему Южную Осетию с Россией, чтобы начать вторжение», отмечала: «Эта точка зрения проблематична потому, что противоречит всем заявлениям, которые грузинская сторона делала во время событий». Подчёркивая, что до 8 августа никто публично не говорил о российских танках, газета приводит слова посла Франции в Грузии Эрика Фурнье: «Грузины не звонили своим европейским союзникам со словами: русские нас атакуют».^[122]

Депутат Европарламента Джульетто Кьеза заявил, что Саакашвили не принимает самостоятельных решений. Грузия, по сути, является протекторатом США. По его словам, на протяжении последних 3-4 лет против России ведётся информационная война. Дж. Кьеза подчеркнул, что в конфликте в Южной Осетии Россия не является нападающей стороной, она лишь была вынуждена прийти на помощь и отразить удар. Также он считает вполне легитимным признание суверенитета Абхазии и Южной Осетии, поскольку «признание независимости этих республик произошло только после нападения грузинской стороны». «Всё это время политика Москвы отличалась осторожностью и сдержанностью. Долгое время Россия не признавала суверенитет Абхазии и Южной Осетии. И она не планировала взрывать ситуацию», — добавил Дж. Кьеза. По его мнению, значительную роль в этой ситуации сыграли США. «Маленькая Грузия, по сути является протекторатом США… ни для кого не секрет, что грузинские чиновники получают официальную зарплату из Госдепартамента США. Совершенно очевидно, что просто так никто деньги давать не станет. Всё это — оплата за услуги, которые оказывает президент Саакашвили и его администрация… Американские советники в грузинской армии — это отнюдь не импровизация. Учитывая разносторонние политические моменты, можно с уверенностью сказать, что ведётся планомерная, целенаправленная работа. Как в гражданском, так и в военном направлении. Саакашвили не принимает самостоятельных решений. Грузия в одиночку не продержалась бы и 10 минут — без поддержки американских долларов. Штаты предпринимают огромные инвестиционные вливания в экономику страны.», — пояснил Дж. Кьеза. ^[123]

Южноосетинская сторона все утверждения грузинской стороны называет «циничной ложью» и обвиняет высокопоставленных грузинских чиновников, включая президента, в организации военных преступлений. Южноосетинские официальные лица надеются увидеть грузинское руководство на скамье подсудимых.^[124]

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты 10 ноября 2008 года сказал: «Сегодня, с точки зрения той информации, которая поступает и на западные СМИ, а через них уже доводится до международного сообщества, говорит о том, что наступает уже перелом в таком информационном противостоянии, потому что та ложь, та грязь, которую пытались в самом начале вылить на осетинскую сторону, на российскую сторону. Сегодня уже Запад все больше и больше приходит к тому пониманию, кто и как развязал эту агрессию, кто навязал нацизм… Поэтому, если мы с Вами опять-таки консолидируем все наши усилия, для того чтобы прорвать и окончательно развеять все эти грузинские мифы о якобы опасности и агрессии со стороны Южной Осетии и со стороны России, чем больше правды будет знать народ, международное сообщество, тем меньше оно будут допускать ошибок. Таких горячих точек, как Южная Осетия, уже не будет…»^[125]

Как писал 10 ноября 2008 года американский журнал ««пока что ни один независимый источник не подтвердил заявление Саакашвили о том, что 7 августа сначала российские войска пересекли границу, и только затем Грузия развернула наступление. Особенно странно то, что во время конфликта грузинские власти об этом вообще не упоминали, а целью своих действий называли „восстановление конституционного порядка“ в Южной Осетии». Кроме того, Грузия заявляла, что перешла в наступление в ответ на обстрел четырех грузинских селений предыдущим вечером. Однако ещё один независимый источник — на этот раз газета The New York Times — приводит свидетельства независимых западных наблюдателей, также опровергающих официальную грузинскую версию. Наблюдатели из миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе утверждают: они не обнаружили каких-либо свидетельств, подтверждающих, что эти деревни действительно пережили нападение. Напротив, они обвинили Грузию в «совершенно неизбирательном и несоразмерном нападении», заключавшемся в интенсивном обстреле гражданских объектов артиллерийскими снарядами и неуправляемыми ракетами.^[126][127]

Американская газета The Boston Globe в ноябре 2008 года писала о докладах, сделанных наблюдателями под эгидой ОБСЕ: «Эти наблюдатели, которые находились на территории самопровозглашенной Южной Осетии в ночь с 7 на 8 августа, сообщают, что они видели, как грузинская артиллерия и ракетные установки стягивались к границе Южной Осетии в 3 часа дня 7 августа, задолго до того, как первая российская колонна вошла на территорию анклава. Они также засвидетельствовали ничем не спровоцированный обстрел столицы Южной Осетии Цхинвали вечером того дня. Снаряды падали на жителей, прятавшихся в своих домах. А наблюдатели не слышали ничего, что подтверждало бы заявление Саакашвили о том, что грузинский артобстрел Цхинвали был ответом на обстрел грузинских сел. Нет причин сомневаться в компетентности или честности наблюдателей ОБСЕ. Неизбежный вывод таков, что Саакашвили начал эту войну и лгал о ней».^[128]

20 декабря 2008 года британская телекомпания BBC привела мнение бывшего министра обороны Грузии Георгия Каркарашвили: «По мнению экс-министра, утверждениям грузинских военных о том, что грузинская армия вела на территории Южной Осетии лишь оборонительные действия, явно противоречит хоть и краткосрочное, но закрепление в Цхинвали центральной группировки войск. И это в то время, когда она, по логике, должна была быть сосредоточенной на направлении Рокского тоннеля, откуда, как утверждала грузинская сторона, продолжала продвигаться живая сила и техника российской армии».^[129]

Позиция правительства Южной Осетии

В южноосетинской интерпретации, война вызвана агрессией Грузии против Южной Осетии, произошедшей в канун Олимпийских игр. Кодовое название блицкрига — «Чистое поле» — раскрывает суть планов Грузии — провести этническую чистку, превратить в «чистое поле» всю Южную Осетию. Первые же сутки полномасштабной военной агрессии, предпринятой Грузией против Южной Осетии принесли народу Южной Осетии огромные жертвы. Только операция по принуждению к миру положила конец бессмысленной и жестокой войне, принесшей столько страданий народу Южной Осетии. Решение Президента России о проведении операции по принуждению агрессора к миру было своевременным, мужественным и единственно верным. Южная Осетия никогда не забудет и не простит преступлений грузинского фашизма. Грузинские власти своей бессмысленной жестокостью вырыли бездонную кровавую пропасть между Грузией и Южной Осетией.^{[130][130][131][132][133]}.

8 августа президент Южной Осетии Эдуард Кокойты сообщил о многочисленных жертвах среди мирных жителей Южной Осетии и обвинил президента Грузии Михаила Саакашвили в геноциде осетинского народа^[134]. В своем интервью газете Коммерсантъ Кокойты признал случаи мародерства в грузинских селах. Он признал также уничтожение грузинских анклавов, употребив выражение «Мы там практически выровняли все», и отметил невозможность возвращения туда грузин: «Мы не намерены туда больше кого-то запускать»^[135]. Позднее, однако, Кокойты заявил, что все беженцы из Южной Осетии грузинской национальности смогут вернуться на территорию Южной Осетии. Однако, те из них, которые не имеют гражданства Южной Осетии, должны будут получить его и отказаться от грузинского гражданства.^[136] Речь идёт о тех, кто не принимал никакого участия в боевых действиях против Южной Осетии, не участвовал в геноциде осетинского народа.^[137] В отношении жителей некоторых грузинонаселённых сёл Южной Осетии, которые были разрушены в ходе конфликта, югоосетинские власти намерены провести особо тщательную персональную проверку перед тем, как разрешить им вернуться назад, так как у прокуратуры Южной Осетии есть доказательства того, что жители этих сёл участвовали в вооружённых формированиях (основанные на тех документах, которые были захвачены югоосетинскими формированиями) и принимали участие в геноциде осетинского народа.^[138]

Критика

Корреспондент «Новой газеты» Елена Милашина утверждает, что некоторые жители Южной Осетии обвиняют правительство Кокойты в «сдаче Цхинвали грузинам», указывая на то, что параллельно с эвакуацией мирных жителей не было объявлено о всеобщей мобилизации вооруженных сил непризнанной республики.^[139]

Версия России

9 августа помощник главкома сухопутных войск РФ И. Конашенков заявил, что части и подразделения 58-й армии, прибыв на окраину Цхинвали, «приступили к подготовке операции по принуждению к миру в зоне ответственности миротворцев».^[140]

Глава МИД России Сергей Лавров заявил, что причинами ввода российских войск в зону конфликта стали агрессия Грузии против неподконтрольных ей территорий Южной Осетии и последствия этой агрессии: гуманитарная катастрофа, исход из региона 30 тыс. беженцев, гибель российских миротворцев и многих жителей Южной Осетии. Действия грузинской армии в отношении мирных жителей Лавров квалифицировал как геноцид. Он отметил, что большинство населения Южной Осетии — граждане России, и что «ни одна страна мира не осталась бы безучастной к убийству своих граждан и изгнанию их из своих жилищ». Лавров заявил, что Россия «этот конфликт не готовила» и выступала с предложением принять резолюцию Совбеза ООН, призывающую Грузию и Южную Осетию отказаться от применения силы. По мнению Лаврова, «военный ответ России на нападение Грузии на российских граждан и солдат миротворческого контингента был полностью пропорционален». Необходимость бомбардировок военной инфраструктуры, находившейся вне зоны конфликта, Лавров объяснил тем, что она использовалась для поддержки грузинского наступления. Лавров назвал обвинения в том, что Россия, прикрываясь югоосетинским конфликтом, пыталась сбросить правительство Грузии и установить контроль над этой страной, «несусветной чепухой». Он отметил, что как только безопасность в регионе была восстановлена, президент России объявил об окончании военной операции.^[141]

11 августа замдиректора департамента информации и печати МИД России Борис Малахов опроверг версию о том, что целью России является свержение режима М. Саакашвили.^[142]

15 августа президент России Дмитрий Медведев заявил, что «господину Саакашвили надоела вся эта дипломатия, и он попросту решил вырезать мешающих ему осетин».^[143]

По утверждению заместителя начальника Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации А. А. Ноговицына, грузинская операция «Чистое поле» против Южной Осетии была разработана Грузией совместно с США.^[144]

Критика

Существует версия о неофициальном вводе российских войск в Южную Осетию ещё накануне войны, что, по заявлениям Тбилиси, спровоцировало ответные действия грузинских войск.^[145][146]

В первые дни конфликта в качестве аргумента о «гуманитарной катастрофе» и «геноциде осетинского народа» назывались версии о числе погибших жителях Южной Осетии, превышающем тысячу человек, озвученные южноосетинской стороной ^[147].

Высказываются мнения, что точка зрения России об агрессии Грузии против Южной Осетии также противоречит Уставу ООН, так как независимость Южной Осетии на 8 августа 2008 года не была признана ни одни государством мира-членом ООН (в отличие от независимости и территориальной целостности Грузии). ^[148].

В ходе конфликта многие российские и пророссийские СМИ участвовали в так называемой «информационной войне», пытаясь поставить под сомнение грузинскую информацию и донести до широкой аудитории официальную российскую интерпретацию событий. В качестве ошибок российской стороны в области контактов с мировой общественностью называются такие причины, как препятствование доступу для всех желающих российских и иностранных журналистов в зону конфликта. ^[149].

Версия Абхазии

22 августа начальник Генерального штаба ВС Абхазии Анатолий Зайцев заявил, что грузинская армия после полного захвата Южной Осетии планировала через 3 часа начать наступательную военную операцию против Абхазии. По его словам, планы у Грузии были таковы: «наносился мощный авиационный удар, производилась высадка первого эшелона десанта с моря в количестве 800 человек на быстроходных катерах, затем еще раз 800 человек должно было высадиться в г. Сухуми, а 6 тысяч человек должны были наносить удар артиллерией и реактивными системами, дальностью стрельбы 45 км, по нашим горно-стрелковым батальонам в Кодорском ущелье и блокпостам российских миротворческих сил. (…) Грузины предполагали, что наши подразделения и блокпосты „голубых касок“ будут снесены шквальным огнем в этом узком ущелье, и после этого грузинская группировка начинала наступать в направлении г. Сухуми».^[150]

Ход боевых действий

8 августа

В ночь на 8 августа (ок. 00.15 мск) грузинские войска подвергли Цхинвали (осет. Цхинвал) обстрелу из реактивных установок «Град», а примерно в 03.30 мск начали штурм города с применением танков.^[151]

За несколько минут до начала операции грузинских сил командующему смешанными силами по поддержанию мира (ССПМ) генералу Мурату Кулахметову сообщили по телефону из Тбилиси об отмене перемирия. На экстренно созванном брифинге в Цхинвали Кулахметов заявил журналистам, что «грузинская сторона фактически объявила Южной Осетии войну».^[152]

Нападению подверглись и места дислокации российских миротворцев. Более десяти российских военнослужащих было убито, несколько десятков — ранено. Подполковнику Константину Тимерману, руководившему обороной российского миротворческого батальона, впоследствии было присвоено звание «Герой Российской Федерации».

В 00.30 мск 8 августа командующий операциями вооружённых сил Грузии генерал Мамука Курашвили объявил в эфире телеканала «Рустави-2», что, в связи с отказом осетинской стороны от диалога для стабилизации обстановки в зоне конфликта, грузинская сторона «приняла решение о восстановлении конституционного порядка в зоне конфликта». Мамука Курашвили призвал российских миротворцев, дислоцированных в зоне конфликта, не вмешиваться в ситуацию.^[153][154]

К утру МВД Грузии распространило информацию о том, что «под контроль правительственных сил взяты села Мугут, Дидмуха и Дмениси, а также окраины города Цхинвали».^[155]

Утром 8 августа российская авиация приступила к бомбардировке целей на территории Грузии. Согласно заявлениям российских военных, «самолеты накрывали только военные объекты: военная база в Гори, аэродромы Вазиани и Марнеули, где базируются самолеты Су-25 и Л-39, а также РЛС в 40 километрах от Тбилиси».^[156]

9 августа

Продолжалась переброска войск с территории России в Южную Осетию и создание ударной группировки. Утром помощник главкома сухопутных войск РФ И. Конашенков заявил, что части и подразделения 58-й армии, прибыв на окраину Цхинвали, «приступили к подготовке операции по принуждению к миру в зоне ответственности миротворцев»^[157].

Было сообщено о переброске подразделения 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии в Цхинвали со штатными боевой техникой и вооружением; ожидались также десантники из Иванова, а также полк спецназа ВДВ из Москвы.

Днём произошла неудачная попытка деблокирования российских миротворцев в Цхинвали силами батальонной группы 135 мотострелкового полка. Группа вошла в город и встретилась с грузинскими войсками, начавшими новый штурм Цхинвали. После боя, понеся потери в людях и технике, группа отошла из города. В этом бою были ранены несколько корреспондентов российских СМИ и командующий 58-й армией генерал-лейтенант Хрулёв. Не получив подкрепления, российские миротворцы были вынуждены отступить из Южного лагеря.

В течении дня продолжался обмен артиллерийским огнём и удары российской авиации по территории Грузии.

Российские корабли вошли в территориальные воды Грузии и приступили к боевому патрулированию^[158]. В Абхазии в это время началась высадка морского десанта в районе Очамчира и переброска частей ВДВ на аэродром Сухуми.

10 августа

Произошло российско-грузинское военно-морское столкновение^[159].

Перемирие

Ряд средств массовой информации распространял сведения о том, что целью военной операции России был захват Тбилиси и свержение грузинского руководства; политическое давление США и их союзников, а также неготовность военных к подобной операции сорвали такой сценарий.^{[160][161][162]} Например, согласно сведениям, опубликованным 13 ноября 2008 года французским журналом Nouvel Observateur, Путин якобы грозился во время встречи 12 августа с президентом Франции Саркози «подвесить Саакашвили за яйца»; причём у Саркози якобы имелись перехваченные французскими спецслужбами данные, свидетельствовавшие о том, что значительная часть российской армии намерена пойти до конца и свергнуть Саакашвили^[163][164] (при этом Медведев объявил о прекращении военной операции перед встречей с Саркози).

Однако, все эти сведения опровергаются официальными представителями России. Пресс-служба Путина назвала статью в Nouvel Observateur «инсинуацией провокационного характера».^[165] Отвечая на вопрос «почему всё-таки российские военные не дошли до Тбилиси», постоянный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин 22 августа 2008 года заявил, что цели дойти до Тбилиси у российского руководства не было, так как единственной целью России было «спасти осетин от физического уничтожения».^[166]. Французская сторона статью в Nouvel Observateur не опровергала.

12 августа

12 августа, на рабочей встрече в Кремле с министром обороны Анатолием Сердюковым и начальником Генштаба Николаем Макаровым, Президент России Дмитрий Медведев заявил, что «на основе доклада принял решение о завершении операции по принуждению Грузии к миру»^[167]: «Безопасность наших миротворческих сил и гражданского населения восстановлена. Агрессор наказан и понес значительные потери. Его вооружённые силы дезорганизованы. При возникновении очагов сопротивления и иных агрессивных наступлений принимать решения об уничтожении».

После этого во время визита в Москву председателя ЕС президента Франции Н. Саркози, в ходе встречи с президентом России Дмитрием Медведевым и премьер-министром Владимиром Путиным, были согласованы шесть принципов мирного урегулирования (План Медведева — Саркози)^[168][169]

1. Не прибегать к использованию силы.
2. Окончательно прекратить все военные действия.
3. Свободный доступ к гуманитарной помощи.
4. Вооружённые силы Грузии возвращаются в места их постоянной дислокации.
5. Вооружённые силы РФ выводятся на линию, предшествующую началу боевых действий.
6. Начало международного обсуждения о вопросах будущего статуса Южной Осетии и Абхазии и путей обеспечения их прочной безопасности.

После этого президент Саркози посетил Тбилиси, где провёл встречу с президентом Грузии Михаилом Саакашвили.^[170][171]

12 августа президент Чечни Рамзан Кадыров заявил о готовности направить 10 тысяч человек для поддержки российских миротворцев. Кадыров назвал действия грузинских властей преступлением, отметив, что грузинская сторона совершала убийства мирного населения.^[172]

13 августа

Грузия заявила, что российские войска на бронетехнике вошли в город Гори.

По данным корреспондента Франс Пресс, колонна российской военной техники вышла из грузинского города Гори и направилась в сторону Тбилиси.^[173] Полтора десятка танков, которые накануне показывала [174]

Заместитель начальника Генштаба Анатолий Ноговицын: «Российских танков в Гори — нет, и быть не могло».^[175] Генштаб РФ: «Под Гори находились не танки, а БТРы».^[176]

Министр иностранных дел России Сергей Лавров подтвердил присутствие российской армии вблизи грузинских городов Гори и Сенаки, но опроверг информацию об их пребывании в Поти.^[177]

Представитель миротворческих сил категорически опроверг утверждения секретаря Совета нацбезопасности Грузии Александра Ломая о бомбардировке российскими военными грузинского города Гори и вводе туда казаков.^[178]

Радио «Эхо Москвы»^[179] утверждало, что в районе грузинского города Гори присутствует батальон «Восток» 42-й мотострелковой дивизии Минобороны России.

13 августа Грузия приняла план урегулирования конфликта, но с оговорками. Так, по просьбе грузинского президента был убран пункт о начале обсуждения будущего статуса Южной Осетии и Абхазии. Президент Франции Николя Саркози подтвердил заявление Саакашвили, добавив, что пункт о начале обсуждения будущего статуса двух непризнанных республик убран с согласия президента РФ Дмитрия Медведева. Этот пункт был переформулирован, так как допускал двусмысленную трактовку. После внесения изменений Саакашвили объявил, что подписывается под планом урегулирования и принимает условия прекращения огня в зоне грузино-осетинского конфликта.^[180] В новой формулировке шестой пункт звучит так: «Обеспечение международных гарантий безопасности Южной Осетии и Абхазии».

По мнению Саркози, «текст из шести пунктов не может ответить на все вопросы. Он не решает окончательно проблему».^[181]

14 августа

Произошло нападение неизвестных на служащих ООН в Гори, сообщило «Эхо Москвы» со ссылкой на «Франс Пресс».^[182]

По заявлению министерства внутренних дел Грузии, в 14 часов российские войска полностью заняли территорию города Гори. Российская сторона это опровергла.^[183] Также, глава информационно-аналитического управления МВД Грузии заявил, что российские войска минируют Гори и Поти.^[184] Тут следует оговориться, что во время военных действий и после них заявления грузинских официальных лиц, распространявшиеся западными СМИ, о бомбёжке того или иного объекта, сыпались одно за одним, однако в большинстве случаев эта информация не подтверждалась.

Войска РФ передали контроль над Гори грузинским полицейским.^[185] Генерал-майор Александр Борисов официально подтвердил: в Гори могут спокойно входить грузинские полицейские для совместного патрулирования. Вместе с грузинскими полицейскими в Гори въехали несколько групп журналистов. У некоторых из них забрали автомобили (сами они обвинили в этом осетинских ополченцев). В окрестностях Гори был замечен грузинский спецназ. Ситуация в городе и его окрестностях вновь обострилась. Обстрелы и постоянные грабежи продолжались.^[186]

Российские военные должны покинуть город за два-три дня, которые понадобятся на ремонт бронетехники.^[187]

15 августа

«Миротворческая группировка в Южной Осетии будет увеличена, ей будет придана бронетехника», заявил в интервью РИА «Новости» 15 августа официальный представитель Минобороны РФ генерал-лейтенант Николай Уваров.

«Мы обязательно сделаем уроки из событий в Южной Осетии. Группировка миротворцев, которая останется здесь на постоянной основе, будет увеличена. Миротворцы будут вооружены не только стрелковым оружием, но и тяжёлой военной техникой, в том числе танками», — сказал представитель Минобороны РФ.^[188]

Грузинская полиция, которой генерал Вячеслав Борисов накануне передал контроль над городом Гори, по его распоряжению была снова оттуда выведена и расположилась в километре от него.^[189]

16 августа

16 августа президент России Дмитрий Медведев поставил подпись под планом по мирному урегулирования грузино-осетинского конфликта. До этого документ подписали руководители непризнанных государств Южная Осетия и Абхазия, а также президент Грузии Михаил Саакашвили. Подписание этого документа сторонами конфликта окончательно обозначило завершение военных действий.

Террористические акты, обстрелы и покушения после заключения перемирия

• 3 октября 2008 года возле штаба миротворческих сил в Цхинвали был подорван привезённый для досмотра грузинский легковой автомобиль. Погибли семь российских военнослужащих, в том числе начальник Объединенного штаба сил по поддержанию мира в Южной Осетии Иван Петрик. Мощность взрывного устройства оценивается в 20 кг тротила.
• 3 октября в Ленингорском районе было совершено покушение на главу администрации Анатолия Маргиева.
• 5 октября в Цхинвали в результате обстрела с грузинской стороны погиб сотрудник российской строительной компании, восстанавливающей Южную Осетию. Обстрел произвели люди в форме грузинского спецназа.
• 6 октября перед головной машиной колонны выводимых с территории Грузии российских миротворцев северо-восточнее Зугдиди произошёл подрыв взрывного устройства.^[190]
• В ноябре 2008 года ситуация в зоне конфликта оставалась напряжённой. Приходили сообщения о взрывах и обстрелах с человеческими жертвами в районе грузино-осетинского конфликта.^{[191][192][193][194][195][196]} Аналогичные сведения приходили и с грузино-абхазской границы.^[197][198]

Потери сторон и жертвы войны

Воинские потери и жертвы среди мирного населения

13 августа в России, Южной Осетии и Грузии был объявлен траур по погибшим в ходе конфликта.^[199]

Южная Осетия

К вечеру 8 августа появились предварительные данные о жертвах: как заявил в интервью информагенству «Интерфакс» президент непризнанной республики Эдуард Кокойты, жертвами нападения грузинских войск на Южную Осетию стали свыше 1400 человек.^[200] Утром 9 августа официальный представитель южноосетинского правительства Ирина Гаглоева сообщила о 1600 погибших.^[201] Вечером 9 августа посол России в Грузии Вячеслав Коваленко заявил, что погибло не менее 2000 жителей Цхинвали (около 3 % населения Южной Осетии).^[202]

11 августа официальный представитель МИД РФ Борис Малахов сообщил, что по уточнённым данным в зоне конфликта погибли примерно 1600 мирных граждан.^[203]

Представители международной правозащитной организации Human Rights Watch во Владикавказе поставили под сомнение заявления осетинских властей о числе погибших. По словам представителя организации Татьяны Локшиной, данные об огромном числе убитых не подтверждаются фиксируемым количеством раненых. Локшина отмечает, что «С утра 9 августа по вечер 10 августа [в госпиталь] в общей сложности поступило 52 раненых. При этом 90 % этих раненых — военнослужащие, 10 % — гражданское население. Мы не пытаемся утверждать, что эта статистика является репрезентативной, но руководство госпиталя сообщает, что раненые проходят именно через них». По её словам, официальные данные о количестве убитых не подтверждаются и свидетельскими показаниями беженцев из Цхинвали, прибывших в Северную Осетию после окончания боёв в этом городе.^[204] Как рассказала радиостанции «Эхо Москвы» сотрудник организации, на 14 августа в центральной больнице Цхинвали было зарегистрировано менее 50 погибших и 273 раненых (среди раненых большинство — военные). В Human Rights Watch подчеркнули, что эти данные не включают число погибших в различных сёлах рядом со Цхинвали.^[205] Вместе с тем, представитель организации 14 августа в интервью REGNUM сказала: «Но мы общались и с жителями, которые хоронили убитых во дворах, огородах… С учетом этого, цифры, названные нам врачами — 273 раненых и 44 убитых — не являются исчерпывающими».^[206] Также, в этой связи необходимо отметить, что единственная больница Цхинвали была разрушена 8 августа грузинскими войсками. Шквальный огонь грузинских войск по больнице сильно ограничивал возможность подвозить туда раненых.^[207][208]

По информации Human Rights Watch, значительная часть погибших жителей Южной Осетии составили вооружённые ополченцы, которых нельзя учитывать в качестве жертв среди гражданского населения.^[209]

Однако по мнению правозащитника, директора Московского бюро по правам человека Александра Брода, Human Rights Watch значительно занижает цифры погибших. По его словам, некоторые зарубежные организации умалчивают о жертвах и разрушениях в Южной Осетии: «Либо это молчание, либо как со стороны „Хьюман Райс Вотч“ явно заниженная цифра погибших (они говорят, что погибло 44 человека). В Цхинвале нам показали целую улицу, где еще не разобраны завалы, под которыми тела мирных жителей, которые спали, успокоившись обещаниями Саакашвили не начинать военные действия».^[210]

По свидетельству Александра Брода, «уничтоженный в ходе агрессии Грузии еврейский квартал Цхинвала произвел на международных представителей угнетающее впечатление». ^[211]

Журналист украинского информационного агентства «Интернет-газета Донбасса» высказал мнение, что якобы часть фотографий, представленных на фотовыставке «Южная Осетия: хроника геноцида» была сделана в грузинском городе Гори.^[212]

29 августа комиссар по правам человека Совета Европы Томас Хаммарберг также предположил, что цифры Human Rights Watch занижены: «Я не хотел бы политизировать дискуссию вокруг жертв конфликта, но, во всяком случае, число погибших, видимо, больше, чем число точно установленных жертв, которое приводилось некоторыми организациями, например, Human Rights Watch».^[213] Хаммарберг отметил: «многие сообщения говорят о том, что люди хоронили погибших в своих домах, в своих городах из-за проблем с разлагающимися телами».^[214]

Данные об ограниченном числе раненых подтверждены МЧС. В управлении информации МЧС 12 августа сообщили, что в лечебных учреждениях Северной Осетии находятся 178 человек, пострадавших от военных действий Грузии в Южной Осетии, в том числе 13 детей.^[215][216] По информации руководителя Федерального медико-биологического агентства Владимира Уйбы, среди детей «нет тяжелораненых», имеются «касательные ранения, а также осколочные ранения, но преобладают соматические заболевания и психологические травмы».^[217]

16 августа министр внутренних дел Южной Осетии Михаил Миндзаев заявил, что окончательная цифра погибших пока неясна, но уже ясно, что погибло более 2100 человек^[218].

Итоговые официальные данные были сообщены 20 августа; по словам Ирины Гаглоевой, всего в ходе конфликта Южная Осетия потеряла 1492 человека погибшими^[219].

При этом в прокуратуре Южной Осетии сообщили 20 августа, что «в результате вооруженной агрессии грузинской армии» «установлена и задокументирована» гибель 69 жителей Южной Осетии, включая трёх детей. По словам сотрудников прокуратуры, этот список будет расти, так как в нём не учтены погибшие в сельских районах.^[220]

20 августа замглавы Следственного комитета при прокуратуре РФ (СКП) Борис Салмаксов заявил, что пока невозможно точно установить число погибших в Цхинвали в результате агрессии Грузии. По словам Б.Салмаксова, возможность определить число погибших появится «только тогда, когда будут допрошены все беженцы, которые находятся, кроме Владикавказа, в различных регионах Южного федерального округа, и по стране разъехались, и за границу уехали». Б.Салмаксов заявил, что СКП располагает данными о 133 погибших.^[221] Он подчеркнул, что многие захоронения, оставшиеся в Южной Осетии после нападения Грузии, не вскрыты.^[222]

22 августа вице-спикер парламента Южной Осетии Торзан Кокойти заявил, что число погибших в Южной Осетии в результате агрессии Грузии, по предварительным данным югоосетинского МВД, составило 2100 человек.^[223]

28 августа генеральный прокурор Южной Осетии Теймураз Хугаев заявил: «По состоянию на 28 августа, мы имеем данные о 1692 людях — погибших и 1500 раненых в результате грузинской агрессии».^[224]

4 сентября «Общественная комиссия по расследованию военных преступлений в Южной Осетии и помощи пострадавшему гражданскому населению» опубликовала список погибших в количестве 310 человек с указанием ФИО, возраста, причины гибели и места захоронения^[27]. По данным на 26 сентября число погибших увеличилось до 364 человек. Данный список является неокончательным и пополняется по мере установления точной информации о лицах, чья судьба установлена недостоверно, или есть надежда, что люди живы. 28 октября этот список составлял 365 человек.^[27]

В тоже время «Общественная комиссия по расследованию военных преступлений в Южной Осетии и помощи пострадавшему гражданскому населению» оказалась недоступна для работников HRW и Мемориала, которые пытались выйти на контакт с ними для уточнения подробностей. ^[225]

Агентство Регнум также опубликовало поимённый список погибших в ходе боевых действий. Ссылаясь на информацию собственной проверки, агентство поставило под сомнение 8 пунктов этого списка. 5 человек из списка по информации агентства погибли до августовских событий. Ещё по 3 людям агентство смутило отсутствие их фамилий в списке погибших для данного населённого пункта (Хетагурово). По состоянию на 4 сентября 2008 года список агентства Регнум содержал 311 имён погибших. ^[226]

Однако пофамильный список погибших остаётся единственной возможность посчитать настоящее количество погибших, основываясь на проверяемых данных. Вот, что по этому поводу говорит эксперт, член ПЦ Мемориал А. Черкасов:

Можно составлять поименные списки, и только поименные списки могут дать нам эту цифру. ^[227]

5 сентября глава Следственного комитета при прокуратуре РФ (СКП) Александр Бастрыкин заявил, что следователями комитета задокументирована гибель 134 мирных граждан^[228].

17 сентября генеральный прокурор Южной Осетии Таймураз Хугаев сказал в интервью о 1694 погибших в войне, включая 32 военнослужащих и сотрудника МВД республики^[229].

Россия

По предварительной информации заместителя начальника Генштаба ВС РФ генерал-полковника Анатолия Ноговицына, на 13 августа потери российских военнослужащих насчитывали 74 человека погибшими, 19 пропавшими без вести, 171 — ранеными^[230].

Министерство обороны РФ 12 августа заявило, что военнослужащие срочной службы не участвуют в боевых действиях в Южной Осетии, боевые задачи выполняют только контрактники.^[231] Представитель Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба ВС РФ сообщил, что в боевых действиях участвовало незначительное количество военнослужащих срочной службы^[232].

Новые данные были обнародованы 3 сентября главным военным прокурором РФ Сергеем Фридинским; согласно им, потери российских военнослужащих составили 71 человека погибшими и 340 — ранеными^[233].

В списке погибших российских военных российского агентства Регнум на одну фамилию больше, чем в официальных цифрах.^[234]

По данным Грузии, Россия существенно занизила свои потери. Так 12 августа президент Саакашвили заявил, что ВС Грузии уничтожили 400 российских солдат^[235].

Грузинская пресса распространяла сведения о гигантских потерях среди российских военнослужащих и техники. Так, по данным агентства «Медианьюс»: «В результате боев в Цхинвальском регионе российская 58-ая армия потеряла 1789 солдат, 105 танков, 81 боевую машину, 45 бронетранспортеров, 10 устройств „Град“ и 5 устройств „Смерч“. ^[236]»

Описывая потери российской армии, грузинская пресса использовала заголовки: «В Грузии так много трупов русских солдат, что их не везут в Россию»^[237].

Грузия

10 августа источник в грузинском правительстве сообщил, что на этот момент с начала конфликта погибло 130 граждан страны, ещё 1165 ранено. В это число входят и военные, и мирные жители, погибшие на территории Грузии в результате российских авианалётов.^{[238][239][240]}

По данным России, Грузия значительно занижала и скрывала свои военные потери. Так, журналисты российской газеты «Коммерсантъ», находившиеся в Тбилиси 11 августа, цитировали неназванного офицера грузинской армии, по словам которого его подразделение только в госпиталь в Гори доставило почти 200 убитых грузинских солдат и офицеров из Южной Осетии.^[241]

13 августа, после завершения боевых действий, министр здравоохранения Грузии Сандро Квиташвили сообщил, что за время конфликта погибло 175 граждан страны, эти данные не являются окончательными.^[242]

19 августа была обнародована следующая официальная статистика потерь:

• Министерство обороны — 133 погибших, 70 пропавших без вести, 1199 раненых
• Министерство внутренних дел — 13 погибших, 209 раненых
• Гражданское население — 69 погибших, 61 раненый

Итого погибло 215, пропало без вести 70 и ранено 1469 граждан страны^[243].

15 сентября данные о потерях были уточнены: сообщалось о гибели 154 военнослужащих МО, 14 сотрудников МВД и 188 мирных жителей; кроме того, тела 14 погибших военнослужащих не найдены.^[244] С учётом новых данных потери Грузии составляют 356 человек погибшими.

Некоторые российские источники обвиняли Грузию в существенном занижении понесённых потерь. На части российских информационных порталов публиковались мнения экспертов об огромных потерях среди грузинских военнослужащих. По предположениям российских военных экспертов, высказанным в информационной программе «Вести» на телеканале «Россия» 15 августа, потери грузинской армии могут составить 1,5-2 тысячи человек убитыми и до 4 тысяч ранеными.^[245] 15 сентября не названный источник в российской разведке заявил, что в ходе войны Грузия потеряла около 3000 сотрудников силовых структур^[246]. В средствах массовой информации также появилась информация, что грузинские вооружённые силы не принимают действий для вывоза трупов погибших грузинских солдат из Цхинвальского района,^[247] а также о том, что часть погибших грузинских военнослужащих была захоронена без идентификации личности в братских могилах.^[248] Это обстоятельства также вызвали предположения в некоторых СМИ о том, что грузинская сторона несколько занижает свои военные потери.^[249] Надо отметить, что неподтверждённые данными из независимых источников, эти сообщения остаются лишь предположениями.

Грузия официально опубликовала поимённые списки погибших.

• Список убитых гражданских лиц на грузинском языке ^[250] В русскоязычных блогах имеются любительские переводы с грузинского на русский язык ^[251], в списке указаны имя, фамилия, населенный пункт. Всего в списке 228 человек, напротив 62 фамилий числится знак «информация проверяется».
• Список погибших военных и полицейских: официальный поимённые список опубликован 25 сентября на английском языке. ^[252]

По мере поступления новой информации списки уточняются. Всего в этом списке 169 человек.

• Таким образом, общее число убитых согласно официальным спискам погибших, равно 397, при этом 62 смерти официально не подтверждены. Данные о части убитых не могут быть перепроверены из-за отсутствия возможности грузинским официальным лицам работать на территории, контролируемой де-факто властями ЮО и российскими военными.

Потери среди журналистов

8 августа

• Убиты огнём осетинских ополченцев Александр Климчук (сотрудничал с ИТАР-ТАСС, Русский Newsweek) и Григол Чихладзе.^[253][254]
• Ранены журналисты грузинской англоязычной газеты «The Messenger» Теймураз Кигурадзе и Уинстон Фезерли (гражданин США).^[253][254]
• Ранен грузинскими войсками специальный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц.^{[254][255][256]}

9 августа

• Ранен Пётр Гасиев, продюсер телекомпании НТВ.^[257]
• Ранены военный корреспондент телеканала «Вести» Александр Сладков, оператор Леонид Лосев и видеоинженер Игорь Уклеин.^[258]

10 августа

• Ранены двое турецких журналистов.^[253][259]

12 августа

• Утром на главной площади г. Гори, перед зданием городской администрации, погиб голландский журналист — документальный кинооператор, 39-летний Стан Сториманс (телеканал RTL-2), и ранен его коллега Йерун Аккерманс.^[260][261] По заявлениям правозащитной организации Human Rights Watch^[262] и МИД Голландии^[263] это произошло в результате российской воздушной бомбардировки кассетными бомбами РБК-250.
• Одновременно был тяжело ранен корреспондент израильской газеты «Едиот Ахронот» Цадок Йехезкели.^[264]

15 августа

• Корреспондентка грузинского телевидения Тамара Урушадзе получила лёгкое ранение в прямом эфире. Предположительно, её ранил снайпер.^[265]

Беженцы

15 августа официальный представитель Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) Рон Редмонд сообщил, что беженцами в результате конфликта стали более 118 тыс. человек, в том числе около 30 тысяч югоосетинских беженцев находятся в России, еще порядка 15 тысяч человек (этнические грузины) перебрались из Южной Осетии в Грузию и ещё 73 тыс. человек покинули свои дома в Грузии, включая большинство жителей Гори.^[266]

The Financial Times от 1 сентября 2008 года излагала, по их утверждениям, свидетельства очевидцев об этнических чистках грузинского населения 12 августа 2008 года в деревне Каралети и соседних деревнях к северу от Гори. Об этнических чистках негрузинского населения газета, как и прочие западные СМИ, предпочитали умалчивать. ^[267].

Удерживаемые Грузией граждане России

По сообщениям информационных агентств (РИА Новости, Интерфакс, Вести.ру) со слов очевидцев, туристы — граждане России, отдыхавшие на территории Грузии, были задержаны грузинскими властями, которые не дают им выехать из страны.^[268] Грузинская полиция задерживает их на блок-постах на выезде из населённых пунктов. Многие граждане России находятся в Грузии с малолетними детьми. Также блокирован выезд российским гражданам в Армению, Турцию и в Тбилиси. МИД Российской Федерации заявил 10 августа, что задержание Грузией российских граждан «станет предметом обсуждения в международных организациях».^[269]

11 августа МИД России направил Грузии ноту, что по состоянию на 10 августа минимум 356 граждан России (из обратившихся в посольство в Тбилиси) не могут выехать с территории Грузии. «Мы требуем, чтобы грузинские власти прекратили нарушать международные нормы. Вся ответственность за последствия такой ситуации ложится на грузинскую сторону».^[270]

По сообщению «Новых Известий» посольство России в Грузии не организовывало эвакуацию. Пресс-служба МЧС России сообщила, что они не получили поручения из МИДа об организации централизованной эвакуации. Информацию о задержке граждан России опровергли замминистра иностранных дел Грузии Григол Вашадзе и начальник пресс-центра пограничной полиции Грузии Лела Мчедлидзе. Они утверждали, что «выехавшие из Грузии россияне, прилетевшие из Еревана, не имели никаких препятствий при выезде из Грузии».^[271]

Удерживаемые Южной Осетией граждане России

По сведениям газеты Коммерсантъ от 1 сентября 2008 года^[106], двое жителей Северной Осетии Вадим и Владислав Козаевы, выехавшие в Цхинвали 9 августа 2008 года, чтобы вывезти в Россию свою мать, по пути в Цхинвали, в Джаве, неожиданно столкнулись с президентом Южной Осетии Э. Кокойты, которого лично знали. Братья обвинили Кокойты в том, что тот, «заранее зная о предстоящих военных событиях, уехал из Цхинвала, не позаботившись об эвакуации мирных жителей, стариков, женщин, детей»^[106]. Охрана Кокойты избила и задержала братьев; им было предъявлено обвинение в «расколе осетинского общества.» На пресс-конференции Кокойты заявил, что граждан России не собираются отпускать^[106]. 10 сентября 2008 года братья Козаевы, пробыв в заключении ровно месяц, пересекли Рокский тоннель и оказались на российской территории^[272].

Разрушения и потери в технике

По информации главкома Сухопутных войск России, 10 приграничных югоосетинских населённых пунктов «полностью стёрты с лица земли».^[273]

17 августа заместитель министра регионального развития РФ Владимир Бланк заявил, что из более чем 7000 зданий в Цхинвали каждое десятое не подлежит восстановлению, а 20 % получили повреждения различной степени^[274]. Эта оценка ущерба гораздо ниже приводившихся ранее. В первые дни конфликта в СМИ появлялась информация, что к 9 августа город Цхинвали был почти полностью разрушен; по словам официального представителя правительства Южной Осетии Ирины Гаглоевой, в городе было разрушено около 70 % жилых домов.^[275] Впоследствии министр МЧС РФ Сергей Шойгу уточнил, что разрушено более 2500 жилых зданий, из них 1100 не подлежат восстановлению.^[276]

22 августа вице-спикер парламента Южной Осетии Торзан Кокойти заявил, что вся территория Южной Осетии, за исключением Ленингорского района, который Грузия считала своим, подверглась обстрелу из тяжелых орудий и систем залпового огня. «В самом Цхинвале разрушены заводы „Электровибромашина“, „Эмальпровод“, механический, фабрика бельевого трикотажа. Сегодня вести речь о том, что в республике есть своя промышленность, нет смысла», сказал Т.Кокойти.^[277]

Власти Грузии обвиняли российские вооружённые силы в вандализме, в том числе в причинении ущерба уникальным историческим памятникам в ходе проведения военной операции на территории страны.^[278]

Потери в технике Грузии

Потери в авиации Грузии

Всего с южноосетинской и российской стороны в разное время поступила информация о четырёх сбитых грузинских самолётах и одном вертолёте. Грузинская сторона заявила об отсутствии у себя потерь в воздухе^[279], но признала уничтожение нескольких своих Ан-2 на аэродроме Марнеули в результате ударов российской авиации 8 августа^[280].

11 августа помощник командующего коллективными силами СНГ по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта Александр Новицкий сообщил, что российская авиация уничтожила два грузинских вертолёта (Ми-8 и Ми-24), стоявших на аэродроме Сенаки.^[281]. Позже также появилась информация об уничтоженном на авиабазе Сенаки ещё одном вертолёте Ми-24. ^[282]

Грузинский журнал «Арсенал» сообщил о том, что один грузинский вертолёт Ми-24 потерпел аварию в ходе боевых действий^[283]. Возможно, речь идёт вертолёте, подбитом 9-го августа из установки ЗУ-23-2^[284].

Потери в бронетехнике Грузии

В первый день войны южноосетинские представители сообщили, что к определённому моменту в Цхинвали было подбито 3 грузинских танка^[285], причём один Т-72 лично подбил бывший министр обороны непризнанной республики Анатолий Баранкевич.^[286]

К исходу первых суток боевых действий источник в российских силовых структурах сообщил, что российские войска уничтожили большое количество грузинской бронетехники.^[287] Во время вечернего штурма Цхинвали 9 августа, согласно данным южноосетинской стороны, было подбито 12 грузинских танков.^[288]

В сети интернет находятся фотографии 9 уничтоженных в Цхинвале и окрестностях грузинских танков (все — Т-72), а также фотографии около 20 танков, брошенных грузинскими военнослужащими и подорванных наступавшими бойцами 42 мотострелковой дивизии^[289].

Потери флота Грузии

Российскими кораблями потоплены два грузинских катера, пытавшиеся атаковать их. Как утверждается, это катера проектов 205 и 1400М «Гриф».^[290]

По утверждениям журнала «Коммерсантъ-Власть», грузинский флот был уничтожен «почти полностью»: в морских боях потеряны два катера, еще несколько (до 10) уничтожены с воздуха и затоплены российскими десантниками у причалов в Поти.^[291]

Трофейная техника

19 августа замначальника Генштаба ВС РФ Анатолий Ноговицын заявил, что часть вооружения и военной техники, оставленных грузинской армией в боевых действиях в Южной Осетии, будет передана российской армии, а другая часть будет уничтожена. По данным Росбалта, российские миротворцы и подразделения захватили в зоне конфликта более 100 единиц бронетехники, в том числе 65 танков. 19 августа пресс-секретарь американского Белого дома Гордон Джондро призвал Россию вернуть американскую военную технику, захваченную во время конфликта в зоне конфликта, если таковая имеется.^[292] 22 августа замначальника Генштаба ВС РФ Анатолий Ноговицын заявил, что просьба властей США вернуть изъятую у грузинских военных американскую технику некорректна.^[293]

Потери в технике России

Потери в авиации России

Секретарь Совета национальной безопасности Грузии Александр Ломая и министр Грузии по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили заявили 8 августа о сбитии в зоне конфликта 4 российских самолётов; ведутся поиски обломков и катапультировавшегося пилота^[294], однако со стороны МИД РФ эта информация была названа «бредом».^[295] В дальнейшем цифра заявленных сбитых самолётов постоянно росла; к концу конфликта грузинская сторона сообщала о 21 сбитом самолёте и 3 вертолётах^[296].

Министерство обороны РФ официально признало потерю четырёх своих самолётов — трёх штурмовиков Су-25 и одного бомбардировщика (или разведчика) Ту-22М3. Некоторые эксперты высказывали мнение о том, что реальные потери ВВС России несколько выше признанных. Так, руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок непосредственно после завершения боевых действий оценил потери российской авиации в семь самолётов (шесть Су-25 и один Ту-22М).^[297] По оценке другого эксперта, Саида Аминова, потери российской авиации составили семь самолётов (четыре Су-25, два Су-24 и один Ту-22М) и, возможно, один вертолёт (Ми-24).^[298]. Авторы российского журнала «Авиапарк» утверждают, что кроме официально признанных потерь также был сбит разведчик Су-24МР ^[299]. После окончания боевых действий, в ночь с 16 на 17 августа в результате несчастного случая при посадке сгорел вертолёт Ми-8 пограничной службы ФСБ РФ.^[300]

Потери в бронетехнике России

Александр Ломая 9 августа заявил, что грузинскими силами в Южной Осетии подбито 10 единиц российской бронетехники.^[301] В конце дня заместитель министра внутренних дел Грузии Эка Згуладзе сообщил об уничтожении 40 российских танков на подступах к Цхинвали.^[302].

Развёрнутая информация имеется о потере лишь 3-х российских танков^[303] — Т-72Б(М) (141-го отдельного танкового батальона 19 мсд), Т-62М ((предположительно № 232у) 70-го мотострелкового полка 42 мсд) и Т-72 (№ 321 1-й роты танкового батальона 693-го мотострелкового полка 19 мсд). По остальным якобы подбитым российским танкам свидетельствами служат лишь устные заверения грузинских военных и политиков об обобщённых потерях.

По свидетельству корреспондента Газета.ру Ильи Азара, побывавшего в Цхинвали, российские миротворческие войска в начале боевых действий потеряли большое количество БМП.^[304]. Однако не уточняется ни общее количество потерянных БМП, ни их тип.

Заявлений об общем количестве потерянной бронетехники со стороны официальных лиц РФ не было.

Потери в технике Южной Осетии

Потери в бронетехнике Южной Осетии неизвестны.

Юридические оценки действий сторон

Военные преступления в зоне конфликта

Россия и Южная Осетия с одной стороны, и Грузия с другой стороны, обвиняют друг друга в преступлениях и этнических чистках. О военных преступлениях в ходе конфликта также заявляют журналисты, правозащитники и другие лица.

Следственный комитет прокуратуры Российской Федерации намерен предъявить грузинской стороне обвинения по статьям «планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны», «применение запрещенных средств и видов вооружений», «наемничество», «нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой», «геноцид», «убийство двух и более лиц, совершенные общеопасным способом, по мотивам расовой и национальной вражды».^[305]

11-12 августа 2008 года грузинское правительство подало иски против России в Международный суд ООН и Европейский суд по правам человека. Оба иска приняты к рассмотрению.^{[306][307][308][309]} Иск против России по 49 делам пострадавших 340 мирных граждан подан в Европейский суд по правам человека «Ассоциацией молодых юристов Грузии» в связи с нарушением таких прав как «право на жизнь, право на собственность, запрет пыток и нечеловечного обращения».^[310]

23 января 2009 года года международная правозащитная организация Human Rights Watch обнародовала доклад «Up in Flames»^[311], готовившийся несколько месяцев (было проинтервьюировано более 460 очевидцев военных действия), в котором делался вывод, что российские, грузинские и южноосетинские вооруженные силы совершили многочисленные нарушения гуманитарного права, повлекшие гибель мирных жителей; авторы доклада призывают Москву и Тбилиси расследовать преступления и наказать виновных^[312]. В 147-страничном докладе грузинская сторона обвиняется в неизбирательном применении оружия и избиении задержанных. Российская и югоосетинская сторона обвиняются в пытках, убийствах, изнасилованиях, грабежах и этнических чистках.^[313] HRW заявила также, что многочисленные обвинения российской стороной грузинской армии в геноциде и массовых убийствах не подтверждаются при проверке, а ответов на запрос в Следственный комитет при прокуратуре в HRW не получили.^[314]

Другие юридические аспекты

Эксперт по международному праву Беркбек-Колледж Лондонского университета Билл Боуринг, считает, что у России были основания вводить дополнительные войска на территорию Южной Осетии.^[315]

Согласно 102-й статье Конституции России^[316], к ведению Совета Федерации относится «решение вопроса о возможности использования Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации». Однако такого решения Совет Федерации в отношении направления войск на территорию Грузии до начала операции российских войск не принимал. Председатель Совета Федерации Сергей Миронов 11 августа заявил^[317], что верхняя палата парламента не будет собираться на экстренное заседание, чтобы дать согласие на ввод российских войск в Грузию. «В Южной Осетии действует не воинский контингент. Мы увеличиваем миротворческий контингент, а это не требует одобрения Совета Федерации».

18 августа 2008 года журнал «Власть» высказал мнение, что в соответствии с Конституцией РФ согласие Совета Федерации на ввод российских войск в Грузию требовалось. Журналист напомнил, что ранее, в соответствии с законом РФ «О порядке предоставления РФ военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности», на увеличение численности миротворческих контингентов за рубежом спрашивалось согласие Совета Федерации. Издание также напоминало: «тот же закон говорит, что „решение о направлении за пределы территории РФ отдельных военнослужащих для участия в миротворческой деятельности“ президент принимает сам. Если признать многотысячные войска, введенные в Южную Осетию и Абхазию, „отдельными военнослужащими“, то в этом случае действительно Совету Федерации можно было и не собираться».^[317]

25 августа 2008 Сергей Миронов заявил, что Совету Федерации предстоит рассмотреть вопрос об использовании «дополнительного контингента миротворческих сил в лице Вооружённых сил России в регионе грузино-югоосетинского и грузино- абхазского конфликтов с 8 августа», сообщив, что этот вопрос поставлен перед Советом Федерации президентом РФ в соответствии с законом и регламентом палаты.[4] В этот же день на закрытом заседании Совет Федерации принял постановления «Об использовании дополнительных миротворческих сил Вооружённых Сил Российской Федерации для поддержания мира и безопасности в зоне грузино-осетинского конфликта» и «Об использовании дополнительных миротворческих сил Вооружённых Сил Российской Федерации для поддержания мира и безопасности в зоне грузино-абхазского конфликта»[5]

Концепция внешней политики Российской Федерации, утверждённая 12 июля 2008 года Президентом России Д. Медведевым^[318], гласит (параграф III, 2): «Россия исходит из того, что только Совет Безопасности ООН правомочен санкционировать применение силы в целях принуждения к миру».^[319]

Информационная война

Во время войны важную роль играла информация, поступавшая из мест боёв, а также полное её отсутствие. От российских, грузинских и западных СМИ порой поступала противоречивая информация о событиях конфликта. Обсуждения разных интерпретаций велись также в интернете, от резких высказываний на блогах и форумах, до атак на официальные сайты правительств.

Экономические последствия

В связи с военными действиями в зоне конфликта, 8 августа международные рейтинговые агентства понизили долгосрочные рейтинги Грузии. Международное рейтинговое агентство Fitch понизило долгосрочный рейтинг Грузии в национальной и иностранной валюте с «ВВ-» до «В+ (негативный)». Standard & Poor’s (S&P) понизило долгосрочный рейтинг страны с «В+» до «В».^[320]

8 августа российский рынок акций закрылся в минусе, акции крупнейших компаний упали на 3-8 % из-за опасений оттока капиталов западных инвесторов в связи с началом боевых действий в Южной Осетии.^[321] Индекс РТС по итогам торгов 8 августа снизился на 6,51 % и закрылся на уровне 1722,71 пунктов, индекс ММВБ потерял 5,25 % и составил 1 359,62 пунктов.^[322] Однако, уже в понедельник 11 августа индекс начал восстанавливаться и 12 августа вернулся к положению, которое было характерно до начала боевых действий (легкий нисхощящий тред). [6]

Война также привела к некоторому падению курса рубля по отношению к доллару в бивалютной корзине — доллар достиг пятимесячного максимума.^[323]

По мнению некоторых журналистов, существенному военному риску подвергался нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан.^[324] Нефтепровод был закрыт до начала военных действий и война усугубила трудности в работе нефтепровода.^[325]

Грузия утверждала, что российская авиация намеренно бомбит нефтепровод^[326], однако представители компании BP (оператора нефтепровода) не смогли подтвердить эту информацию, сообщив, тем не менее, о том, что транзит нефти был приостановлен по техническим причинам ещё 6 августа, из-за взрыва, произведённого курдскими сепаратистами на территории Турции.^{[327][328][329]} Представитель МИД Азербайджана заявил, что не располагает информацией о повреждении нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.^[330]

Ночью 9 августа президент Государственной нефтяной компании Азербайджана Ровнаг Абдулаев заявил Reuters о временном прекращении транспортировки нефти через Южнокавказский газопровод с терминалами в портах Батуми и Кулаеви. Грузинские власти заявляли о том, что транзит нефти ведётся в прежнем объёме.^[331]

Днём 11 августа Шушан Сардарян, пресс-секретарь армяно-российской компании «АрмРосгазпром», обладающей монопольным правом на поставку и распределение российского природного газа на внутреннем рынке Армении, заявила о том, что Грузия с 7 августа без предупреждения сократила на треть поставки российского газа в Армению. Она подчеркнула, что российский «Газпром» со своей стороны обеспечивает поставки необходимых объемов газа на Южный Кавказ в полном объёме. По словам Сардарян, специалисты грузинской корпорации объясняют сокращение поставок тем, что «в настоящее время проводятся необходимые испытательные работы на магистральном газопроводе диаметром 700 мм, что требует повышения давления газа в системе».^[332]

После того, как 12 августа 2008 года президент России Дмитрий Медведев объявил о завершении операции по принуждению Грузии к миру, индекс РТС вырос до 1800 пунктов.^[333][334]

Газета «Вашингтон пост» писала, ссылаясь на неназванных официальных лиц Грузии, те признают, что экономический урон для Грузии в результате войны в Южной Осетии достиг нескольких сотен миллионов долларов США и что прогнозировавшийся на уровне более 10 % рост ВВП Грузии теперь упадёт, по крайней мере в краткосрочной перспективе, до 3 %.^[86]

По мнению «Независимой газеты» от 20 августа, приблизительная оценка только боевых действий в «пятидневной войне» для бюджета России составляет 12,5 млрд рублей; кроме того, 18 августа вице-премьер Алексей Кудрин заявил, что на восстановление объектов в Цхинвали и других элементов инфраструктуры Южной Осетии в 2009 году Россия планирует выделить 10 млрд рублей^[335].

По мнению аналитиков^[336], война в Южной Осетии стала одной из причин снижения золотовалютных резервов России и оттока капитала с фондового рынка.

Газета «Ведомости» от 26 августа 2008 года приводила высказанную Президентом Грузии оценку ущерба Грузии в 2 миллиарда долларов США, а также мнение эксперта, что Осетия может превратиться в чёрную дыру для бюджета России ввиду неэффективности капинвестиций в прифронтовой полосе^[337]. Журнал «Власть» от 25 августа также обращает внимание на то, что военные действия могли быть лично выгодны ряду высокопоставленных югоосетинских чиновников ввиду выделения из российского бюджета Северной Осетии значительных средств на «международную деятельность» (то есть для Южной Осетии), результатов целевого расходования которых не видно^[66].

26 августа на объявление Россией признания Южной Осетии и Абхазии российский фондовый рынок отреагировал падением, в связи с чем газета «Коммерсантъ» отмечала: «Обвал российского рынка происходит за август уже в третий раз. Впервые в этом месяце рынок отреагировал падением на заявление Владимира Путина, выразившего сомнения в законности ценовой политики компании „Мечел“. Затем индексы РТС и ММВБ были обвалены известиями о военных действиях в Южной Осетии.»^[338] Однако, уже 27 августа индекс начал восстанавливаться и 28 августа вернулся к положению, которое было характерно до объявления о признании независимости ЮА (легкий нисхощящий тред). [7] Похожий эффект признание Москвой независимости имело на украинский фондовый рынок: 26 августа, когда президент России Дмитрий Медведев подписал указ о признании независимости Южной Осетии и Абхазии, индекс ПФТС снизился на 3,5 %, за два последующих дня более чем на 10 %.^[339]

2 сентября австралийская телерадиокорпорация ABC News сообщила, что правительство Австралии заявило, что оно будет иметь в виду «агрессию России в Грузии перед ратификацией сделки по продаже урана России.»^[340][341].

3 сентября генсек ОДКБ Николай Бордюжа сказал, что экономические потери Армении из-за проблем с коммуникациями в ходе конфликта составили около 500 миллионов долларов^[342].

Экономист Джуди Шелтон, автор вышедшей в 1989 году книги «Приближающийся крах СССР» (The Coming Soviet Crash) 3 сентября 2008 года писал в Wall Street Journal в статье «The Market Will Punish Putinism»: Путину «предстоит усвоить одну вещь: иногда невидимая рука рынка наносит ответный удар.»^[343][344].

«Фатальным» для экономики России считал 8 августа 2008 года Питер Аслунд в своей статье от 3 сентября^[345].

Находившийся 4 сентября 2008 года с официальным визитом в Тбилиси Вице-президент США Дик Чейни объявил о выделении Вашингтоном $1 млрд на восстановление грузинской экономики^[346].

8 сентября 2008 года правительство США отозвало из Конгресса российско-американское соглашение о сотрудничестве в области мирного использования ядерной энергии^[347][348].

По мнению FT от 11 сентября 2008 года^[349], высказывания, сделанные Президентом РФ Медведевым, когда он был вынужден публично вмешаться в ситуацию на фондовом рынке 10 сентября 2008 года, после его обвала, свидетельствовали о том, что исход иностранного капитала, возможно, начинает сказываться на российской экономике.

Вследствие конфликта, Казахстан был вынужден отказаться от планировавшихся инвестиций в крупные проекты в Батуми и Поти^[350]. Грузия была единственным крупным объектом казахстанских инвестиций помимо России; Казахстан был вторым после США грузинским инвестором (в $2–2,5 млрд за последние 5—6 лет) — в основном в транспортную и энергетическую сферы^[351]. «Ведомости» от 23 сентября 2008 года цитировали слова эксперта: «Россия наглядно продемонстрировала, что в течение нескольких дней может превратить инфраструктуру Грузии в груду развалин.»^[351]

Геополитические последствия конфликта

После завершения военных действий противостояние сторон приобрело преимущественно политический и дипломатический характер, в значительной мере перейдя в сферу международной политики.

Примечания

См. также

Фильмы о войне

• Война 08.08.08. Искусство предательства
• Хроники грузинского августа
• Олимпиус инферно

Компьютерные игры

• Противостояние: Принуждение к миру

Ссылки

Хроника конфликта

Статьи

• Вацлав Радзивинович Российская армия не победила бы даже Польшу. Интервью с Константином Макиенко и Русланом Пухвым, руководителями Центра Анализа Стратегий и Технологий, а также издателями журнала ‘Moscow Defence Brief’. «Gazeta Wyborcza» (4 февраля 2008). Проверено 10 февраля 2008.
• М. Назаров. Война, выгодная всем…

Художественная литература/Публицистика

Фотографии

Карты

Другие карты Южной Осетии

Аудиозаписи репортажей

Видеозаписи

Грузино-южноосетинский конфликт (2008)
Общая информация	Предыстория · Версии причин начала конфликта · Хронология · Информационная война · Последствия · Международная реакция · Признание независимости Абхазии и Южной Осетии · Военные преступления · Гуманитарная катастрофа · Протесты
Боевые действия	Снайперская война · Цхинвал(и) · Кодорское ущелье · Чёрное море · Поти · Гори · Боржоми
См. также	ООН и война в Южной Осетии (2008)

The 2008 Russo-Georgian War^{[note 3]} was a war between Russia, alongside the Russian-backed self-proclaimed republics of South Ossetia and Abkhazia, and Georgia. The war took place in August following a diplomatic crisis between Russia and Georgia, both formerly constituent republics of the Soviet Union. The fighting took place in the strategically important South Caucasus region. It is regarded as the first European war of the 21st century.^[30]

The Republic of Georgia declared its independence in March 1991 during the dissolution of the Soviet Union. However, fighting between Georgia and separatists left parts of the former South Ossetian Autonomous Oblast under the de facto control of Russian-backed but internationally unrecognised separatists. In 1992, a joint peacekeeping force of Georgian, Russian, and Ossetian troops was stationed in the territory. A similar stalemate developed in the region of Abkhazia, where Abkhaz separatists had waged a war in 1992–1993. Following the election of Vladimir Putin in Russia in 2000 and a pro-Western change of power in Georgia in 2003, relations between Russia and Georgia began to deteriorate. Relations reached a full diplomatic crisis by April 2008, when NATO promised to consider Georgia’s bid for membership.

On 1 August 2008, the Russian-backed South Ossetian forces started shelling Georgian villages, with a sporadic response from Georgian peacekeepers in the area.^{[31][32][33][34][35]} Intensifying artillery attacks by the South Ossetian separatists broke a 1992 ceasefire agreement.^{[36][37][38][39]} To put an end to these attacks, Georgian army units were sent into the South Ossetian conflict zone on 7 August and took control of most of Tskhinvali, a separatist stronghold, within hours.^[40][41][42] Some Russian troops had illicitly crossed the Georgia–Russia border through the Roki Tunnel and advanced into the South Ossetian conflict zone by 7 August before the Georgian military response.^{[38][43][44][45][46][47][48][49]} Russia falsely accused Georgia of committing «genocide»^[50] and «aggression against South Ossetia»^[40]—and launched a full-scale land, air and sea invasion of Georgia, including its undisputed territory, on 8 August, referring to it as a «peace enforcement» operation.^[51] Russian and South Ossetian forces fought Georgian forces in and around South Ossetia for several days, until Georgian forces retreated. Russian and Abkhaz forces opened a second front by attacking the Kodori Gorge held by Georgia. Russian naval forces blockaded part of the Georgian Black Sea coastline. The Russian air force attacked targets both within and beyond the conflict zone. This was the first war in history in which cyber warfare coincided with military action. An information war was also waged during and after the conflict. Nicolas Sarkozy, the President of France, personally negotiated a ceasefire agreement on 12 August.

Russian forces temporarily occupied the Georgian cities of Zugdidi, Senaki, Poti and Gori, holding on to these areas beyond the ceasefire. The South Ossetians destroyed most ethnic Georgian villages in South Ossetia and were responsible for an ethnic cleansing of Georgians. Russia recognised the independence of Abkhazia and South Ossetia from Georgia on 26 August and the Georgian government severed diplomatic relations with Russia. Russia mostly completed its withdrawal of troops from undisputed parts of Georgia on 8 October. Russian international relations were largely unharmed. The war displaced 192,000 people. While many returned to their homes after the war, 20,272 people, mostly ethnic Georgians, remained displaced as of 2014. In 2021, the European Court of Human Rights ruled that Russia maintained «direct control» over the separatist regions and was responsible for grave human rights abuses taking place there.^[52][53] In 2022, the International Criminal Court issued arrest warrants for three Russian nationals because of war crimes against ethnic Georgians during the conflict.^[54]

Background

History

In the 10th century AD, Georgia for the first time emerged as an ethnic concept in the territories where the Georgian language was used to perform Christian rituals. After the Mongol invasions of the region, the Kingdom of Georgia eventually was split into several states. In the 19th century, the Russian Empire gradually took over the Georgian lands. In the aftermath of the Russian revolution, Georgia declared independence on 26 May 1918.^[55]

The Ossetians are indigenous to North Ossetia, located in the North Caucasus.^[56] Controversy surrounds the date of Ossetian arrival in Transcaucasia. According to one theory, they first migrated there during the 13th and 14th centuries AD,^[57] and resided alongside the Georgians peacefully for hundreds of years.^[58] In 1918, conflict began between the landless Ossetian peasants living in Shida Kartli, who were affected by Bolshevism and demanded ownership of the lands they worked, and the Menshevik government backed ethnic Georgian nobility, who were legal owners. Although the Ossetians were initially discontented with the economic stance of Tbilisi authorities, the tension shortly transformed into ethnic conflict. Ossetian insurgents repelled the Georgian troops in 1918 and proceeded to occupy the town of Tskhinvali and assault the Georgian natives. During uprisings in 1919 and 1920, the Ossetians were covertly supported by Soviet Russia, but even so, were defeated.^[59]

The independent Democratic Republic of Georgia was invaded by the Red Army in 1921 and a Soviet government was installed.^[60] The government of Soviet Georgia created an autonomous administrative unit for Transcaucasian Ossetians in April 1922, called the South Ossetian Autonomous Oblast.^[61] Historians such as Stephen F. Jones, Emil Souleimanov and Arsène Saparov believe that the Bolsheviks awarded this autonomy to the Ossetians in exchange for their help against the Democratic Republic of Georgia,^[59][62][63] since this area had never been a separate entity prior to the Russian invasion.^[40][64][65]

Nationalism in Soviet Georgia gained momentum in 1989 with the weakening of the Soviet Union. The Kremlin endorsed South Ossetian nationalism as a counter against the Georgian independence movement.^[66] On 11 December 1990, the Supreme Soviet of Georgia, responding to South Ossetia’s attempt at secession, annulled the region’s autonomy.^[67] A military conflict broke out between Georgia and South Ossetian separatists in January 1991.^[68] Georgia declared its restoration of independence on 9 April 1991, thus becoming the first non-Baltic state of the Soviet Union to do so.^[69] The South Ossetian separatists were aided by the former Soviet military units now controlled by Russia.^[70] By June 1992, the possibility of a full-scale war between Russia and Georgia increased as bombing of Georgian capital Tbilisi in support of South Ossetian separatists was promised by Russian authorities.^[71][72] Georgia endorsed a ceasefire agreement on 24 June 1992 to prevent the escalation of the conflict with Russia.^[73] Georgian, South Ossetian, Russian and North Ossetian peacekeepers were posted in South Ossetian conflict zone under the Joint Control Commission’s (JCC) mandate.^[74] Some, mostly ethnically Georgian parts of the former South Ossetian Autonomous Oblast remained under the Georgian control.^[68] The Tskhinvali-based separatist authorities of the self-proclaimed Republic of South Ossetia were in control of one third of the territory of the former South Ossetian Autonomous Oblast before the 2008 war, Georgia controlled another third and the rest was not controlled by anyone.^[75]

This situation was mirrored in Abkhazia, an autonomous republic in the Georgian Soviet Socialist Republic, where the Abkhaz separated from Georgia during the war in the early 1990s.^[70] By 2003, the population of Abkhazia was reduced from 525,000 to 216,000 after an ethnic cleansing of Georgians, the single largest ethnic group in the region.^[76] The upper Kodori Gorge in northeast Abkhazia remained beyond the Abkhaz separatist government’s sway.^[77]

Russian interests and involvement

Transcaucasia lies between the Russian region of the North Caucasus and the Middle East, constituting a «buffer zone» between Russia and the Middle East. It borders Turkey and Iran. The strategic importance of the region has made it a security concern for Russia. Significant economic reasons, including access to major petroleum reserves, further affects interest in Transcaucasia. Rule over Transcaucasia, according to Swedish academic Svante Cornell, would allow Russia to manage Western involvement in Central Asia, an area of geopolitical importance.^[78]
Russia saw the Black Sea coast and being adjacent to Turkey as invaluable strategic attributes of Georgia.^[79] Russia had more vested interests in Abkhazia than in South Ossetia, since the Russian military deployment on the Black Sea coast was seen as vital to Russian influence in the Black Sea.^[51] Before the early 2000s, South Ossetia was originally intended as a tool to retain a grip on Georgia.^[66]

Vladimir Putin became president of the Russian Federation in 2000, which had a profound impact on Russo-Georgian relations. The conflict between Russia and Georgia began to escalate in December 2000, when Georgia became the first and sole member of the Commonwealth of Independent States (CIS) on which the Russian visa regime was enforced. Eduard Kokoity, an alleged member of the mob, became the de facto president of South Ossetia in December 2001; he was endorsed by Russia since he would subvert the peaceful reunification of South Ossetia with Georgia. The Russian government began massive allocation of Russian passports to the residents of Abkhazia and South Ossetia in 2002 without Georgia’s permission; this «passportization» policy laid the foundation for Russia’s future claim to these territories.^[80] In 2003, President Putin began to consider the possibility of a military solution to the conflict with Georgia.^[81]

After Georgia deported four suspected Russian spies in 2006, Russia began a full-scale diplomatic and economic war against Georgia, followed by the persecution of ethnic Georgians living in Russia.^[80]

By 2008, most residents of South Ossetia had obtained Russian passports. According to Reuters, Russia supplied two-thirds of South Ossetia’s yearly budget before the war.^[82] South Ossetia’s de facto government predominantly employed Russian citizens, who had occupied similar government posts in Russia, and Russian officers dominated South Ossetia’s security organisations.^[83]

Unresolved conflicts

The conflicts in Georgia remained at a stalemate until 2004,^[84] when Mikheil Saakashvili came to power after Georgia’s Rose Revolution, which ousted president Eduard Shevardnadze.^[85] Restoring South Ossetia and Abkhazia to Georgian control was a first concern of Saakashvili.^[86]

The Georgian government launched an initiative to curb smuggling from South Ossetia in 2004 after its success in restoring control in Adjara. Tensions were further escalated by South Ossetian authorities.^[86] Intense fighting took place between Georgian forces and the South Ossetians between 8 and 19 August.^[87]

At the Parliamentary Assembly of the Council of Europe in Strasbourg in January 2005, Georgian president Saakashvili proposed a peace settlement for South Ossetia within a unified Georgian state. The proposal was rejected by South Ossetian leader Eduard Kokoity.^{[citation needed]} In 2006, Georgia sent security forces to the Kodori Valley region of Abkhazia, when a local militia leader rebelled against Georgian authorities.^[77] In 2007, Georgia established what Russia called a «puppet government» in South Ossetia, led by Dmitry Sanakoyev (former South Ossetian prime minister), calling it a provisional administration.^[88]

In early March 2008, Abkhazia and South Ossetia submitted formal requests for their recognition to Russia’s parliament shortly after the West’s recognition of Kosovo which Russia had been resisting. Dmitry Rogozin, Russian ambassador to NATO, hinted that Georgia’s aspiration to become a NATO member would cause Russia to support the independence of Abkhazia and South Ossetia.^[89] The Russian State Duma adopted a resolution on 21 March, in which it called on the President of Russia and the government to consider the recognition.^[90]

Georgia began proposing the placement of international peacekeepers in the separatist regions when Russia began to apply more force on Georgia after April 2008. The West launched new initiatives for peace settlement, with peace proposals being offered and discussions being organised by the European Union, the Organization for Security and Cooperation in Europe (OSCE) and Germany. The separatists dismissed the German project for Abkhazia approved by Georgia. Russia and the separatists did not attend an EU-backed meeting regarding Abkhazia. They also dismissed an OSCE offer to renew talks regarding South Ossetia.^[91]

Relations between Georgia and the West

One of President Saakashvili’s primary aims for Georgia was to become a member state of NATO,^[84] which has been one of the major stumbling blocks in Georgia–Russia relations.^[92]

Although Georgia has no notable gas or oil reserves, its territory hosts part of the Baku–Tbilisi–Ceyhan pipeline supplying oil to Turkey.^[93] Russia, Iran and the Persian Gulf countries opposed the construction of the pipeline.^[94] The pipeline circumvents both Russia and Iran. Because it has decreased Western dependence on Middle East’s oil, the pipeline has been a major factor in the United States’ backing for Georgia.^[95]

During the NATO summit in Bucharest in April 2008, American president George W. Bush campaigned for offering a Membership Action Plan (MAP) to Georgia and Ukraine. However, Germany and France said that offering a MAP to Ukraine and Georgia would be «an unnecessary offence» for Russia.^[96] NATO stated that Ukraine and Georgia would be admitted in the alliance and pledged to review the requests for MAP in December 2008.^[97] Russian President Vladimir Putin was in Bucharest during the summit. At the conclusion of the summit on 4 April, Putin said that NATO’s enlargement towards Russia «would be taken in Russia as a direct threat to the security of our country».^[98] Following the Bucharest summit, Russian hostility increased and Russia started to actively prepare for the invasion of Georgia.^[99] The Chief of the General Staff of the Russian Armed Forces Yuri Baluyevsky said on 11 April that Russia would carry out «steps of a different nature» in addition to military action if Ukraine and Georgia join NATO.^[100] General Baluyevsky said in a documentary in 2012 that President Putin played a decisive role both in preparing a plan to repel a Georgian attack and then in ordering its execution.^[101][102] According to Van Herpen the documentary shows that the invasion was a «carefully planned operation,» rather than a reaction to a Georgian attack.^[81]

Prelude

April–July 2008

On 16 April 2008, official ties between the Russian authorities and the separatists in Abkhazia and South Ossetia were sanctioned by an order of Russian president Vladimir Putin. The separatist-authored legislative documents and the separatist-accredited bodies were also recognised.^[103] After a United Nations Security Council session on 23 April convened at Georgia’s demand, the United States, the United Kingdom, France and Germany stated in a declaration: «We call on the Russian Federation to revoke or not to implement its decision.» However, this was labelled a «tall order» by Vitaly Churkin, Russian Ambassador to the UN.^[104]

A Georgian reconnaissance drone flying over Abkhazia was shot down by a Russian warplane on 20 April. However, Russia denied responsibility for the incident and Abkhazia claimed that an «L-39 aircraft of the Abkhaz Air Force» shot down the UAV.^[105] An allegation of an attack by a NATO MiG-29 was made by the Russian Ambassador to NATO, Dmitry Rogozin. NATO Secretary General Jaap de Hoop Scheffer commented that «he’d eat his tie if it turned out that a NATO MiG-29 had magically appeared in Abkhazia and shot down a Georgian drone.»^[106] On 26 May, a United Nations Observer Mission in Georgia (UNOMIG) inquiry concluded that the Russian warplane, either a MiG-29 «Fulcrum» or a Su-27 «Flanker», was responsible for the downing.^[107]

In late April, the Russian government said that Georgia was assembling 1,500 troops and policemen in the upper Kodori Gorge area and was planning to «invade» Abkhazia,^[108] and that Russia would «retaliate» against Georgian offensive and had deployed more military in the separatist regions.^[109] No boost in the Kodori Gorge or near the Abkhaz border by either party was confirmed by the UNOMIG.^[110][111]

The number of Russian peacekeepers deployed in Abkhazia was boosted to 2,542 in early May. But Russian troop levels remained under the cap of 3,000 troops imposed by a 1994 decision of CIS heads of state.^[112] Georgia demonstrated video footage captured by a drone to the BBC allegedly proving that Russian forces used heavy weaponry in Abkhazia and were combat troops, rather than peacekeepers; Russia rejected the accusations.^[113] On 15 May, the United Nations General Assembly passed a motion calling for the return of all exiled and uprooted people to Abkhazia.^[114] Russia opposed the Georgian-advocated motion. The Russian Foreign Ministry said that the resolution was «a counterproductive move».^[115]

Russia deployed railroad troops on 31 May to repair a rail line in Abkhazia. According to the Russian defence ministry, railroad troops were not armed. Georgia stated that the development was an «aggressive» act.^[116] The European Parliament adopted a resolution on 5 June which condemned the deployment of Russian forces to Abkhazia. The resolution stated that the peacekeeping structure should be changed because Russia was no longer an unbiased player.^[117] Russian railroad troops started to withdraw from Abkhazia on 30 July after attending the inauguration of the railroad.^[118] The fixed railroad was used to transport military equipment by at least a part of the 9,000 Russian soldiers who entered Georgia from Abkhazia during the war.^[119]

In late June, Russian military expert Pavel Felgenhauer predicted that Vladimir Putin would start a war against Georgia in Abkhazia and South Ossetia supposedly in August.^[110][120] Aleksandr Dugin, known for his strong ties with the Russian military and intelligence,^[121] suggested at a press conference in South Ossetia on 30 June that the existence of Georgian enclaves in South Ossetia was the last remaining barrier to the recognition and South Ossetia had to solve this problem. He further stated that South Ossetia’s independence would block Georgia’s NATO membership and the recognition must take place before December 2008.^[122] The Kavkaz Center reported in early July that Chechen separatists had intelligence data that Russia was preparing a military operation against Georgia in August–September 2008 which mainly aimed to expel Georgian forces from the Kodori Gorge; this would be followed by the expulsion of Georgian units and population from South Ossetia.^[123]

In early July, the conditions in South Ossetia aggravated, when a South Ossetian separatist militia official was killed by blasts on 3 July and several hours later an unsuccessful assassination attempt on Dmitry Sanakoyev, the leader of the Georgian-backed Ossetian government, wounded three police officers.^[124] On 7 July, four Georgian servicemen were captured by South Ossetian separatists. The next day, the Georgian law enforcement was ordered by the president to arrange the liberation of the soldiers.^[125] Four Russian Air Force jets flew over South Ossetia on 8 July.^[126] A scheduled visit of Condoleezza Rice, the US Secretary of State, to Georgia on the next day nearly coincided with the timing of the flight.^[127] Georgia summoned back its ambassador to Russia after Russia admitted its jets had flown in Georgia’s airspace to «let hot heads in Tbilisi cool down».^[126] This was the first time in the 2000s that Russia had confessed to an overflight of Georgia.^[128]

On 15 July, the United States and Russia began two parallel military trainings in the Caucasus, though Russia denied that the identical timing was intentional.^[129] The joint US-Georgian exercise was called Immediate Response 2008 and also included servicemen from Ukraine, Azerbaijan and Armenia. A total of 1,630 servicemen, including 1,000 American troops, took part in the exercise, which concluded on 31 July.^[130] Counter-insurgency action was the focal point of the joint exercise. The Georgian brigade was trained to serve in Iraq.^[131] The Russian exercise was named Caucasus 2008 and units of the North Caucasus Military District, including the 58th Army, took part. The exercise included training to aid peacekeeping forces stationed in Abkhazia and South Ossetia.^{[citation needed]} During exercises, a pamphlet named «Soldier! Know your probable enemy!» was circulated among the Russian soldiers. The pamphlet described the Georgian Armed Forces.^[132] Russian troops stayed near the border with Georgia after the end of their exercise on 2 August, instead of going back to their barracks.^[110] Later, Dale Herspring, an expert on Russian military affairs at Kansas State University, described the Russian exercise as «exactly what they executed in Georgia just a few weeks later […] a complete dress rehearsal.»^[131]

Hostilities

Early August

At 8:00 am on 1 August, an improvised explosive device detonated on the road near Tskhinvali near a Georgian police vehicle, wounding five police officers. In response, Georgian snipers fired on South Ossetian positions, killing four Ossetians and wounding seven.^[133] According to the majority of reports, the South Ossetians were responsible for instigating the bomb explosion which marked the opening of hostilities.^[134]

South Ossetian separatists began intensively shelling Georgian villages on 1 August. This caused Georgian peacekeepers and servicemen in the area to return fire.^{[31][32][33][34][135][136][excessive citations]} Grenades and mortar fire were exchanged during the night of 1/2 August. The total Ossetian fatalities became six and the total wounded were now fifteen, among them several civilians; the Georgian casualties were six wounded civilians and one wounded policeman.^[133] According to the OSCE mission, the incident was the worst outbreak of violence since 2004.^[137] On 2–3 and again on 3–4 August, firing recommenced during the night.^[137] A 1992 ceasefire agreement was breached by Ossetian artillery attacks.^[36][38]

Nikolay Pankov, the Russian deputy defence minister, had a confidential meeting with the separatist authorities in Tskhinvali on 3 August.^[138] An evacuation of Ossetian women and children to Russia began on the same day.^[110] According to researcher Andrey Illarionov, the South Ossetian separatists evacuated more than 20,000 civilians, which represented more than 90 per cent of the civilian population of the future combat zone.^[139] On 4 August, South Ossetian president Eduard Kokoity said that about 300 volunteers had arrived from North Ossetia to help fight the Georgians and thousands more were expected from the North Caucasus. On 5 August, South Ossetian presidential envoy to Moscow, Dmitry Medoyev, declared that South Ossetia would start a «rail war» against Georgia.^[140] The razing of the village of Nuli was ordered by South Ossetian interior minister Mikhail Mindzaev.^[141] Georgian authorities organised a tour for diplomats and journalists to demonstrate the damage supposedly caused by separatists. That day, Russian Ambassador-at-Large Yuri Popov declared that his country would be involved in the conflict on the side of South Ossetia.^[142] About 50 Russian journalists had come to Tskhnivali for «something to happen».^[110] A pro-government Russian newspaper reported on 6 August: «Don Cossacks prepare to fight in South Ossetia».^[37][143] Nezavisimaya Gazeta reported that Russian military was being deployed to the Georgian border on 6 August and that «there is no doubt that Russia thus demonstrates determination to protect its citizens in South Ossetia. Up until the operation to enforce peace is carried out.»^[144] On the evening of 6 August, an attempt by Saakashvili to contact the President of Russia about the conflict was curbed by the Russian Foreign Ministry, which said: «the time for presidential negotiations has not yet arrived.»^[145][146]

Mortar and artillery exchange between the South Ossetian and Georgian forces erupted in the afternoon of 6 August across almost the entire front line, which lasted until the dawn of 7 August. Exchanges resumed following a brief gap in the morning.^[137][141] South Ossetian leader Eduard Kokoity announced that the South Ossetian armed forces were ready to go on the offensive in the next few hours.^[147] At 14:00 on 7 August, two Georgian peacekeepers in Avnevi became casualties of Ossetian shelling.^{[148][149][141][46][excessive citations]} At about 14:30, Georgian tanks, 122 mm howitzers and 203 mm self-propelled artillery began heading towards South Ossetia to dissuade separatists from additional attacks.^[150] During the afternoon, OSCE monitors noted Georgian military traffic, including artillery, on roads near Gori.^[148] In the afternoon, Georgian personnel left the Joint Peacekeeping Force headquarters in Tskhinvali.^[151]

At 16:00, Temur Iakobashvili (the Georgian Minister for Reintegration) arrived in Tskhinvali for a previously arranged meeting with South Ossetians and Russian diplomat Yuri Popov;^[150] however, Russia’s emissary, who blamed a flat tire, did not appear;^[31] and neither did the Ossetians.^[151] One day earlier the South Ossetians rejected direct negotiations with Georgian authorities, demanding a meeting of the Joint Control Commission for Georgian–Ossetian Conflict Resolution.^[152] Tbilisi had left the Commission in March, demanding that a new mediation scheme included the European Union, the OSCE and the Provisional Administrative Entity of South Ossetia.^[110] Iakobashvili contacted General Marat Kulakhmetov (the Russian commander of the Joint Peacekeeping Force) who said that Ossetians could not be restrained by Russian peacekeepers and Georgia should implement a ceasefire.^[150][153] «Nobody was in the streets – no cars, no people,» Iakobashvili later told journalists.^[148]

At around 19:00, Georgian President Saakashvili announced a unilateral ceasefire and no-response order.^[156] The ceasefire reportedly held for about three hours.^[157] The separatists bombarded Tamarasheni and Prisi. They razed Avnevi and a police building in Kurta, the centre of the Provisional Administrative Entity of South Ossetia. The escalated assaults forced Georgian civilians to flee their homes.^[41][42] A high-ranking officer of the Georgian Ministry of Defence said late on 7 August that his country was going to «restore constitutional order» in response to the shelling.^[158] Georgian Interior Ministry official later told Russian newspaper Kommersant on 8 August that after Ossetians had responded to the ceasefire by shelling, «it became clear» that South Ossetians wouldn’t stop firing and that the Georgian casualties were 10 killed and 50 wounded.^[159] According to Pavel Felgenhauer, the Ossetians intentionally provoked the Georgians, so Russia would use the Georgian response as a pretext for premeditated military invasion. According to Felgenhauer’s analysis, Russia could not wage the war against Georgia after August since the Caucasus mountains would be covered with snow already in October.^[160] Russian military was participating in the attacks on Georgian villages.^[161]

According to Georgian intelligence,^[162] and several Russian media reports, parts of the regular (non-peacekeeping) Russian Army had already moved to South Ossetian territory through the Roki Tunnel before the Georgian military operation.^[163] Even the state-controlled Russian TV aired Abkhazia’s de facto president Sergei Bagapsh on 7 August as saying: «I have spoken to the president of South Ossetia. It has more or less stabilized now. A battalion from the North Caucasus District has entered the area.»^[43] Georgian authorities did not announce Russian military incursion in public on 7 August since they relied on the Western guidance and did not want to aggravate tensions.^[164] The entrance of second batch of Russian military through the Roki Tunnel during the night of 7/8 August pressured Georgian president Saakashvili to respond militarily around 23:00 to check Russian all-out incursion near the Roki Tunnel before the Western response would be late.^[165]

Battle of Tskhinvali

Georgian artillery launched smoke bombs into South Ossetia at 23:35 on 7 August. This was followed by a 15-minute intermission, which purportedly enabled the civilians to escape, before the Georgian forces began bombarding hostile positions.^[157] Georgian military intentionally targeted South Ossetian military objects, not civilian ones. Although Georgian military had pledged safety to the Russian peacekeepers for their neutrality, the Russian peacekeepers had to follow the Russian command to attack the Georgian troops.^[166]

Georgian forces started moving in the direction of Tskhinvali following several hours of bombardment and engaged South Ossetian forces and militia near Tskhinvali at 04:00 on 8 August, with Georgian tanks remotely shelling South Ossetian positions. An attempt to take the village of Kvaysa from the west of South Ossetia by Georgian special police forces was thwarted by South Ossetian troops occupying reinforced posts, and several Georgians were wounded.^[167] The Georgian 4th Brigade advanced on the left side of Tskhinvali early in the morning on 8 August;^[157] the 3rd Brigade advanced on the right side.^[157][167] The purpose of these actions was to advance to the north after capturing key positions. The Georgian troops would secure the Gupta bridge and the road to the Roki Tunnel, barring the Russian military from moving southward.^[157] By the morning, the South Ossetian authorities had reported that the Georgian shelling had killed at least 15 civilians.^[168]

Georgian forces, among them special troops of the Ministry of Internal Affairs, entered Tskhinvali after taking the high points near the town.^[157] The centre of the town was reached by 1,500 Georgian infantrymen by 10:00.^[148] The Russian air force began raiding targets inside South Ossetia and Georgia proper after 10:00 on 8 August.^[169] According to Russia, it suffered its first casualties at around 12:00 when two servicemen were killed and five injured following an attempt by the Georgian troops to storm the northern peacekeeping base in Tskhinvali.^[170] Georgia has stated that it only targeted Russian peacekeepers in self-defence, after coming under fire from them.^[171] Most of Tskhinvali and several villages had been secured by Georgian troops by the afternoon;^[157] however, they failed to blockade the Gupta bridge and the key roads linking Tshkinvali with the Roki Tunnel and the Russian military base in Java.^[172] One Georgian diplomat told Kommersant on the same day that by taking control of Tskhinvali, Tbilisi wanted to demonstrate that Georgia wouldn’t tolerate the killing of Georgian citizens.^[159]

By 15:00 MSK, an urgent session of Security Council of Russia had been convened by Russian president Dmitry Medvedev and Russia’s options regarding the conflict had been discussed.^[173] Russia accused Georgia of «aggression» against South Ossetia.^[40][174] Russia has stated it was defending both peacekeepers and South Ossetian civilians who were Russian citizens.^[51] While Russia claimed that it had to conduct peacekeeping operations according to the international mandates, in reality such accords had only arranged the ceasefire observer status; according to political scientist Roy Allison, Russia could evacuate its peacekeepers if attacked.^[51] At around 16:00 MSK, it became known that two heavy armoured columns of the 58th Army passed the Roki Tunnel and Java and were on the road to Tskhinvali. According to Kommersant, the column had begun moving towards South Ossetia at the same time as President Medvedev was giving a televised speech. At around 17:00 MSK, Russian tank columns surrounded Tskhinvali and began bombing the Georgian positions.^[159] The Russian Air Force mounted attacks on Georgian infantry and artillery on 8 August, but suspended sorties for two days after taking early losses from anti-aircraft fire.^[175][176] Georgian troops left the centre of the town in the evening.^[172] Military expert Ralph Peters later noted that anyone «above the grade of private» knew that such a large-scale Russian «response» was not spontaneous since it was impossible «even to get one armored brigade over the Caucasus Mountains» without lengthy planning.^[177]

In the afternoon of 9 August, a Georgian effort to push deeper into Tskhinvali was repulsed with Georgian losses and they withdrew.^[172] According to the Georgian Defence Minister, the Georgian military had tried to push into Tskhinvali three times by 9 August. During the last attempt they were met with a serious counterattack, which Georgian officers described as «something like hell.»^[148] On the same day a Russian advance column, led by Lieutenant-General Anatoly Khrulyov, was ambushed by Georgian special forces near Tskhinvali; Khrulyov was wounded in the leg. The number of Russian forces deployed in South Ossetia exceeded the number of Georgian fighters already by 9 August.^[110]

A ceasefire was unilaterally announced on 10 August by Georgian authorities, who stated an aim to pull Georgian troops out of South Ossetia. However, Russia did not embrace this truce offer.^[178] After the ceasefire agreement was negotiated by French president Nicolas Sarkozy on 12 August, 15:00 on 12 August was set as a deadline for the cessation of military action; however, Russian forces didn’t stop pushing forward.^[179]

Bombing and occupation of Gori

Gori is an important city in the centre of Georgia,^[180] located about 25 km (16 mi) from Tskhinvali.^[181] On 9 August, Russia indiscriminately bombed Gori, with targets ranging from a military garrison to several large civilian apartment buildings and a school.^[182] The Georgian government reported that the air raid had killed 60 civilians.^[183] No less than 5 Georgian cities had been bombed by 9 August.^[184]

After Georgian troops had left Tskhinvali on 10 August, the Russians indiscriminately bombed the civilian areas in Gori on 11 August.^[185] The Georgian forces withdrew from Gori on 11 August. A Georgian official said that the troops were ordered to secure Tbilisi, the capital of Georgia.^[186] By late 11 August, the majority of inhabitants and Georgian troops had abandoned Gori.^[187] Georgian president Saakashvili stated that Russians had split Georgia into two by occupying an important intersection near Gori.^[188][189]

Russian bombers attacked Gori on 12 August,^[187] killing seven people and wounding over thirty.^[190] Dutch TV journalist Stan Storimans was among those killed and another foreign reporter was injured.^[187] According to Georgian authorities, the Russians aimed at the city’s administrative offices. The air raids set the post office and the Gori University on fire.^[187] The Gori Military Hospital carrying a Red Cross flag was struck by a rocket. The attack killed one doctor.^[191]

The Russian military was warning during the march towards Gori on 13 August that they would not spare ethnic Georgian civilians in villages if the latter did not demonstrate signs of surrender. Escaping Georgians blamed Russian president Medvedev for their suffering because they, trusting Medvedev’s statement on ceasefire, had remained in their homes before the Russian advance.^[192] The Russian military captured Gori on 13 August.^[193] The destruction of Georgian military bases began.^[194][192] Major General Vyacheslav Borisov, the commander of the Russian occupying troops,^[195] stated on 14 August that the Georgian police and Russian forces were in charge of Gori together. He also said that Russian troops would begin leaving Gori in two days.^[196][197] Combined guard efforts by the Russian Army and Georgian police in Gori soon broke down.^[193] The next day, Russian forces pushed to about 40 kilometres (25 mi) from Tbilisi, the nearest during the war, and stopped in Igoeti at the same time as Condoleezza Rice was received by Saakashvili.^[198] In 2014, Anatoly Khrulyov, the commander of the 58th Army, said that Russian troops had to act in accordance with operational objective and plan issued before 8 August 2008. If Khrulyov had not contacted the General Staff during the war and received new orders, the 58th Army would have taken Tbilisi.^[199]

The humanitarian conditions in Gori by 16 August was assessed as «desperate» by the United Nations. Human Rights Watch (HRW) reported that following Russian takeover of Georgian areas, Georgians from Gori and the adjacent villages reported South Ossetian militias pillaging and assaulting Georgian properties as well as abducting civilians.^[200] New checkpoints were erected by the Russian forces on the Tbilisi-Gori road on 17 August. South Ossetian forces occupied Akhalgori and one fighter said that «It will be part of an independent country within the Russian Federation.» The Guardian commented that Moscow’s apparent plan to recreate Greater South Ossetia was coming to fruition.^[201] The Times reported from Gori on 18 August that Russian troops had reportedly told Georgian civilians fleeing South Ossetia: «Putin has given us an order that everyone must be either shot or forced to leave».^[202]

The occupation lasted until 22 August, when Russian troops departed and Georgian police re-entered the city.^[203] Georgia’s principal highway connecting east with west was now free for transit.^[195]

Abkhaz front

A naval confrontation occurred between Russian and Georgian vessels on 10 August.^[204] According to the Russian Ministry of Defence, the Russian fleet sank one Georgian ship after Georgian boats had attacked the Russian Navy ships.^[205] The Russian patrol ship Mirazh was probably responsible for the sinking.^[206] The Georgian coast was blockaded by vessels of the Russian Black Sea Fleet on 10 August.^[207][208] This was first activity since 1945 for the Black Sea Fleet, which had probably departed from Sevastopol before full-scale hostilities between Russia and Georgia began.^[209]

Abkhaz forces opened a second front by attacking the Kodori Gorge, held by Georgia.^[210] Abkhaz artillery and aircraft began a bombardment against Georgian troops in the upper Kodori Gorge on 9 August.^[211] Three days later, a military offensive against the Kodori Gorge was officially initiated by Abkhaz separatists.^[208] Abkhaz defence officer said that Georgian forces were driven out of the Kodori Gorge. Although he claimed that Russians did not participate in the battle, Russian military traffic headed for the gorge was witnessed by an Associated Press correspondent.^[212] Casualties were light on both sides; Abkhaz fighters accidentally killed one of their comrades,^[20] and two Georgian soldiers were also killed.^[213] About 2,000 people living in the Kodori Gorge fled.^[2]

Russian forces advanced into western Georgia from Abkhazia on 11 August.^[186] This marked the opening of another front. Russian troops captured the police buildings in Zugdidi in spite of earlier Russian official claims of not intending to expand assault to Georgia proper.^[188] Russian forces arrived in the town of Senaki that day and took a military base there.^[180]

Occupation of Poti

Poti is the crucial seaport of Georgia on the Black Sea and serves as an essential entrance for Transcaucasia and the landlocked Central Asia.^[214] Russian aircraft attacked the town of Poti on 8 August, causing a two-day shutdown of the seaport.^[214] Russia positioned ships in the vicinity of Poti and other Georgian ports on 10 August 2008.^[208] The next day, Georgian and Russian representatives said that Russian troops were in Poti. However, Russia claimed it had only sent a task force for surveying the area.^[215] On 13 August, six Georgian watercraft were sunk by Russian troops in Poti.^[216] Anatoliy Nogovitsyn, Russian deputy chief of the General staff, denied the Russian presence in Poti the following day.^[217] One day after Russia’s declaration of the beginning of the withdrawal from Georgia, 70 Russian soldiers moved into the seaport on the morning of 19 August.^[214] Russian soldiers took twenty-one Georgian troops prisoner and grabbed five US Humvees in Poti, taking them to a Russian-occupied military base in Senaki.^[218] The Wall Street Journal said that Russian actions in Poti constituted an additional attack on the Georgian economy.^[214] The Russian military plundered and damaged properties during their presence in Poti, even ransacking toilets.^[219][220]

Bombing of Tbilisi and surroundings

During the fighting in South Ossetia, the Russian Air Force repeatedly attacked Tbilisi and its surrounding areas.^[221] On 8 August, the Georgian Interior Ministry reported that Vaziani Military Base near the city was hit by two bombs.^[222] Prior to the war, the bombed base near Tbilisi had housed the Russian military before the government of Georgia forced their withdrawal. The Daily Telegraph described this bombing as «Russia’s revenge».^[223] A Georgian military airstrip in Marneuli was attacked and three persons were killed.^[224] The Georgian government vacated their offices on 9 August.^[225] Georgian authorities reported on 9 August that Russian air attacks had targeted the Baku–Tbilisi–Ceyhan pipeline, but missed.^[184] Reporters for Reuters in Tbilisi reported hearing three explosions in the early-morning hours of 10 August and a Georgian Interior Ministry representative said that three bombs were dropped on Tbilisi International Airport by Russian warplanes.^[226] A military manufacturing plant near the airport was also attacked by Russia that day.^[227] A civilian radar station in Tbilisi was bombed the following day.^[185] Although an end to hostilities was declared on 12 August, Russian warplanes did not stop dropping bombs in Georgia throughout 12 August.^[228] The Wall Street Journal reported on 14 August that a reporter had witnessed 45 craters near the intersection of Baku–Tbilisi–Ceyhan pipeline and Baku–Supsa Pipeline south of Tbilisi.^[229]

Media and cyber war

The war was accompanied by a media battle between Russia and Georgia.^[230] The Russian military took Russian journalists to the combat zone to report news discrediting Georgia and portraying Russia as the saviour of Russian citizens in the conflict zone. Russia also aired records on TV supporting its actions which had a strong effect on the local populations of South Ossetia and Abkhazia. For the first time, a Russian Armed Forces spokesman was provided by the Russian authorities to give TV interviews about the war. Despite these tactics and domestic success, the Russian information operation against Georgia was not successful internationally.^[231] In response to the information war, the Georgian government halted the broadcasting of Russian television channels in Georgia and blocked access to Russian websites.^[232] The information skirmishes between Georgia and Russia continued after armed hostilities had ended.^[230] According to political scientist Svante Cornell, the Kremlin spent millions in an international information campaign to blame Georgia for the war;^[233] however, there is evidence, including some in Russian media, that Russia actually started the war.^[48][233]

During the war, hackers attacked Georgian government and news websites and disabled host servers.^[234] Some Russian news websites were also attacked.^{[citation needed]} Some experts noted this as the first time in history that a notable cyberattack and an actual military engagement happened at the same time.^[235]

Ceasefire agreement

On 12 August, Russian President Medvedev announced the cessation of the «peace enforcement» operation in Georgia.^{[citation needed]} Later that day he met French President Nicolas Sarkozy (who held the rotating EU Council presidency) and approved a six-point proposal.^[236] The proposal originally had four points, but Russia firmly requested to add two more. Georgia requested that the additions be parenthesised; Russia objected and Sarkozy prevailed upon Saakashvili to accept the agreement.^[237] According to Sarkozy and Saakashvili, a sixth point in the Sarkozy proposal was removed with Medvedev’s consent.^[238] On 14 August, South Ossetian President Eduard Kokoity and Abkhaz President Sergei Bagapsh also endorsed the plan.^[239] The following day Condoleezza Rice travelled to Tbilisi, where Saakashvili signed the document in her presence.^[240] On 16 August, Russian President Dmitry Medvedev signed the agreement.^[241]

The plan embodied the following statutes (dismissed additions are parenthesised):^[237]

1. No recourse to the use of force
2. Definitive cessation of hostilities
3. Free access to humanitarian aid (and to allow the return of refugees)
4. Georgian military forces must withdraw to their normal bases of encampment
5. Russian military forces must withdraw to the lines prior to the start of hostilities. While awaiting an international mechanism, Russian peacekeeping forces will implement additional security measures (six months)
6. Opening of international discussions on the modalities of lasting security in Abkhazia and South Ossetia (based on the decisions of the U.N. and the OSCE)

After the ceasefire was signed, hostilities did not immediately end.^[179] Noting that civilians were fleeing before advancing Russian armour, troops and mercenaries, a reporter for The Guardian wrote on 13 August that «the idea there is a ceasefire is ridiculous».^[242]

Aftermath

Russian withdrawal

On 17 August, Medvedev announced that Russian military would start to pull out of Georgia the following day.^[243] Prisoners of war were swapped by the two countries on 19 August. A Georgian official said that although his country swapped five Russian soldiers for fifteen Georgians, among them two non-combatants, Georgia suspected that Russia kept two more Georgians.^[244] On 22 August, Russian forces withdrew from Igoeti and the Georgian police proceeded in the direction of Gori.^[245] Russia claimed that withdrawal of Russian forces was finished; however, Russian checkpoints stayed near Gori and two Russian lookout stations stayed near Poti.^[246]

On 8 September, Sarkozy and Medvedev signed another agreement on a Russian pullback from Georgia. After meeting with the French president, Medvedev said the withdrawal depended on assurances that Georgia would not use force;^[247] Russian forces would withdraw «from the zones adjacent to South Ossetia and Abkhazia to the line preceding the start of hostilities». However, a military withdrawal from South Ossetia and Abkhazia was not proclaimed.^[248] On 13 September, Russian troops began withdrawing from western Georgia and by 11:00 Moscow Time, the posts near Poti were abandoned. Withdrawals from Senaki and Khobi also took place.^[249] Russian forces pulled back from the buffer areas bordering Abkhazia and South Ossetia on 8 October 2008 and the European Union monitoring mission in Georgia would now oversee the areas.^{[citation needed]}

Russia continued to maintain a single station in the border village of Perevi. On 12 December 2008, Russian forces withdrew; eight hours later they re-entered the village and Georgian police withdrew after the Russians warned they would fire.^[250] Russian forces then set up three stations in the village. On 18 October 2010, all Russian forces in Perevi withdrew to South Ossetia and Georgian soldiers entered.^[251]

On 9 September 2008, Russia announced that Russian forces in South Ossetia and Abkhazia would remain under bilateral agreements with their respective de facto governments. Russian Foreign Minister Sergey Lavrov said that a Russian deployment in Abkhazia and South Ossetia would prove decisive in preventing Georgia from recovering territories.^[4] Georgia considers Abkhazia and South Ossetia Russian-occupied territories.^[252] In November 2011, the European Parliament passed a resolution acknowledging Abkhazia and South Ossetia as occupied Georgian territories.^[253]

Recognition of Abkhazia and South Ossetia by Russia

On 25 August 2008, the Russian parliament passed a motion, with no one voting against. The motion called for the diplomatic recognition of Abkhazia and South Ossetia by President Medvedev.^[254] On 26 August, Medvedev issued orders recognising the two states,^[255] saying that recognising the independence of the two entities «represents the only possibility to save human lives.»^[3]

The recognition by Russia was condemned by the United States, France, the secretary-general of the Council of Europe, the president of the Parliamentary Assembly of the Council of Europe, the OSCE chairman, NATO and the G7 on the grounds that it violated Georgia’s territorial integrity, United Nations Security Council resolutions and the ceasefire agreement.^{[256][257][258][259][260]} In response to Russia’s action, the Georgian government severed diplomatic relations with Russia.^[261]

Russia sought approval for its recognition from the Shanghai Cooperation Organisation. However, because of anxiety about secessionist areas in SCO states, especially in China, the organisation did not endorse recognition.^[262]

Russian military presence

A direct result of the war has been the increased and emboldened Russian military presence in both South Ossetia and Abkhazia. While Russian armed forces were present in both regions before the outbreak of the war, in the capacity of peacekeeping forces since the civil wars in the 1990s, this was limited to 500 servicemen in South Ossetia (JPKF) and 1,600 in Abkhazia (CISPKF),^[263] with the latter being expanded to over 2,000 in the months leading to the 2008 war.^[264] With these mechanisms becoming obsolete after the 2008 war, the Russian recognition of the independence of both regions was a prerequisite to legitimise the post-war stay of Russian armed forces with the conclusion of «bilateral» military cooperation and integration agreements with the newly recognised «states».^[265]

From 2009 onwards, the Russian Federation expanded existing military infrastructure in both regions. First the 4th Guards Military Base in South Ossetia^[266] and the 7th Military Base in Abkhazia were established, formalised in an agreement valid for 49 years.^[267] Then, Russia started the construction of border guard bases under the command of the Russian FSB Border Guard Service to demarcate and «protect the state border» of both South Ossetia and Abkhazia. In total more than 30 of these so called «militarized border guard bases»^[268] have been constructed near the boundary line of both regions with Tbilisi controlled Georgia.^[269][270] In each region an estimated 3,500 Russian military servicemen and around 1,500 FSB personnel are deployed.^{[271][272][273]} Georgia considers the two regions occupied by Russia.

International monitors

The mandate of the OSCE mission in Georgia expired on 1 January 2009, after Russia refused to support its continuation. OSCE monitors had been denied access to South Ossetia since the war.^[274] The mandate of the UNOMIG ended on 16 June 2009; its extension was also blocked by Russia, which argued that the mandate did not properly reflect Russia’s position on recognition of Abkhazia’s independence. According to UN mission head Johan Verbeke, about 60,000 ethnic Georgians in Abkhazia became vulnerable after the mission’s end.^[275]

Since October 2008 the European Union Monitoring Mission (EUMM) monitors the Administrative Boundary Lines of both South Ossetia and Abkhazia. Although the mission is mandated to operate in the entire territory of Georgia, it is not admitted into South Ossetia and Abkhazia by the local de facto authorities. Besides monitoring the mission is also involved in confidence building and incident mediation by providing an incident hotline.^[276] As of December 2021, 220 EUMM monitors from 26 EU member states operate in Georgia based in 3 Field Offices and the Tbilisi Headquarters, while 2 support staff operate from Brussels.^[277]

Geopolitical impact

The 2008 war was the first time since the fall of the Soviet Union that the Russian military had been used against an independent state, demonstrating Russia’s willingness to use military force to attain its political objectives.^[278] Robert Kagan argued that «Historians will come to view Aug. 8, 2008, as a turning point» because it «marked the official return of history».^[279] The failure of the Western security organisations to react swiftly to Russia’s attempt to violently revise the borders of an OSCE country revealed its deficiencies. The division between Western European and Eastern European states also became apparent over the relationship with Russia. Ukraine and other ex-Soviet countries received a clear message from the Russian leadership that the possible accession to NATO would cause a foreign incursion and the break-up of the country. Effective takeover of Abkhazia was also one of Russia’s geopolitical goals.^[280]

The war in Georgia showed Russia’s assertiveness in revising international relations and undermining the hegemony of the United States. Shortly after the war, Russian president Medvedev unveiled a five-point Russian foreign policy. The Medvedev Doctrine stated that «protecting the lives and dignity of our citizens, wherever they may be, is an unquestionable priority for our country». The presence of Russian citizens in foreign countries would form a doctrinal foundation for invasion. Medvedev’s statement on the existence of territories with Russian «privileged interests» attached to them underlined Russia’s particular stake in the post-Soviet states and the fact that Russia would feel endangered by subversion of local Russia-friendly administrations.^[281]

The war also affected Georgia’s ongoing and future memberships in international organisations. On 12 August 2008 the country proclaimed that it would quit the Commonwealth of Independent States, which it held responsible for not avoiding the war. Its departure became effective in August 2009.^[282] The war hindered Georgia’s prospects for joining NATO for the foreseeable future.^[85][283] Medvedev stated in November 2011 that NATO would have accepted former Soviet republics if Russia had not attacked Georgia. «If you … had faltered back in 2008, the geopolitical situation would be different now,» Medvedev told the officers of a Vladikavkaz military base.^[284]

According to academic Martin Malek, western countries did not feel it was necessary to aggravate tensions with Russia over «tiny and insignificant» Georgia. He wrote in the Caucasian Review of International Affairs that Western policy makers did not want to alienate Russia because its support was necessary to solve «international problems».^[37] The May 2015 report by the Committee on Foreign Affairs of the European Parliament stated that «the reaction of the EU to Russia’s aggression towards, and violation of the territorial integrity of, Georgia in 2008 may have encouraged Russia to act in a similar way in Ukraine».^[285] The Russian invasion of Ukraine brought the memories of the Russo-Georgian War again into a broader geopolitical focus. In an opinion piece published in The New York Times on 6 March 2022, the incumbent Prime Minister of the United Kingdom Boris Johnson stated that Russia’s actions in Georgia in 2008 was one of the lessons of the past that the West has failed to learn.^[286]

Humanitarian impact and war crimes

Human Rights Watch (HRW) states that all parties to the war seriously breached international laws governing war and caused many fatalities among civilians.^[287] HRW reported that no proof of intentional attacks on non-combatants by Georgian troops had been discovered.^[288] The South Ossetian parliament and several schools and nurseries were used as military posts by South Ossetian troops and volunteer militias and targeted by Georgian artillery fire. Georgia stated that its strikes only intended to «neutralize firing positions from where Georgian positions were being targeted». HRW documented witness accounts of the usage of civilian objects by South Ossetian fighters. Such usage made civilian objects permissible military aims, and HRW concluded that South Ossetian fighters put non-combatant population at risk by setting up military positions near or in civilian structures. Georgia was responsible for the indiscriminate use of force by using inaccurate weapons to target military targets in civilian areas.^[289]

Russia deliberately attacked fleeing civilians in South Ossetia and the Gori district of Georgia.^[290] Russian warplanes bombed civilian population centres in Georgia proper and villages of ethnic Georgians in South Ossetia.^[290] Armed militias engaged in looting, burning and kidnappings. Attacks by militias compelled Georgian civilians to run away.^[290]

The use of M85S cluster bombs by the Georgians and RBK 250 cluster bombs by the Russians caused fatalities among civilians. Georgia reportedly used cluster munitions twice to hit non-combatants escaping via the important Dzara road and confessed attacking Russian forces and the vicinity of the Roki Tunnel by cluster bombs.^[291] Russia denied using cluster bombs.^[292]

HRW reported that during the war, ethnic-Georgian villages in South Ossetia were set on fire and pillaged by South Ossetian militias. This impeded the comeback of 20,000 uprooted people after the conflict.^[293] According to the Memorial society, the villages of Kekhvi, Kurta, Achabeti, Tamarasheni, Eredvi, Vanati and Avnevi were «virtually fully burnt down».^[294] South Ossetian president Eduard Kokoity said in an interview that Georgian villages had been demolished and no Georgian refugees would be allowed to return.^[295] The Georgian civilians, who resided in the Akhalgori district and were willing to live in South Ossetia, were coerced into obtaining a Russian passport.^[296] The EU Commission said it was likely that during the hostilities and in the aftermath of the war, an ethnic cleansing of Georgians was committed in South Ossetia.^[297]

Russia accused Georgia of committing «genocide» in South Ossetia.^[50] Russian authorities initially claimed that up to 2,000 ethnic Ossetian civilians of Tskhinvali were killed by Georgian forces; according to Russia, the reason for the Russian involvement in the conflict in Georgia was this large number of fatalities.^[298] Public opinion among Ossetians was impacted by claims of high casualties; according to HRW, some Ossetian civilians said in interviews that they approved of burning and pillaging of Georgian villages because of the «thousands of civilian casualties in South Ossetia» announced by Russian television.^[298] In December 2008, the figures were revised down to a total of 162 South Ossetian casualties by the Investigative Committee of the Prosecutor’s Office of the Russian Federation.^[298]

Georgia and South Ossetia have filed complaints about alleged war crimes committed by the other side with international courts, including the International Criminal Court,^[299] the International Court of Justice,^[300] and the European Court of Human Rights.^[301]

The war displaced a 192,000 people including both Ossetians and Georgians.^[27] Many were able to go back to their homes after the war, but a year later around 30,000 ethnic Georgians were still uprooted.^[302] As of May 2014, 20,272 persons were still displaced, with their return being blocked by de facto authorities.^[303] The International Criminal Court concluded its investigation in the Situation in Georgia in December 2022, delivering arrest warrants for three de facto South Ossetian officials believed to bear responsibility for war crimes committed during the 2008 war — Mikhail Mindzaev, Gamlet Guchmazov and David Sanakoev, respectively, holding the positions of Minister of Internal Affairs, head of a detention centre in Tskhinvali, and Presidential Representative for Human Rights of South Ossetia, at the relevant time. The fourth suspect, Russian general Vyacheslav Borisov, was not indicted as he had died in 2021.^[304]

Reactions

International reactions

Russian actions during the war were heavily criticised by several Western countries:

• Ukraine – On 5 August 2008, Ministry of Foreign Affairs of Ukraine expressed its concern over recent incidents in the South Ossetian conflict zone and that the start of the conflict demonstrated ineffectiveness of the existing (Russian-dominated) peacekeeping format.^[305] After Russia’s full-scale invasion of Georgia, President Viktor Yushchenko suggested that the contract between Ukraine and Russia regarding the Sevastopol naval base would not be extended in 2017. Ukrainians suspected that pro-Russian Crimea would become a cause for a possible future military incursion by Russia,^[306] which eventually did take place in 2014, in the form of an annexation of Crimea, which in 2022 escalated into a full-scale invasion of the whole territory of Ukraine.
• Sweden – On 8 August 2008, Swedish Minister for Foreign Affairs Carl Bildt said that the crisis was due to provocations from the South Ossetian side and that Georgian forces were trying to restore the constitutional order.^[307] On 9 August, Bildt compared Russia’s reason for going to war with Georgia to Adolf Hitler’s actions, «No state has the right to intervene militarily in the territory of another state simply because there are individuals there with a passport issued by that state or who are nationals of the state. Attempts to apply such a doctrine have plunged Europe into war in the past… And we have reason to remember how Hitler used this very doctrine little more than half a century ago to undermine and attack substantial parts of central Europe».^[308]
• United Kingdom – British Foreign Secretary David Miliband said on 9 August, «Russia has extended the fighting today well beyond South Ossetia, attacking the Georgian port of Poti, and the town of Gori, while Abkhaz forces have been shelling Georgian positions in the Upper Kodori valley. I deplore this.»^[309]
• United States – US president George W. Bush said on late 11 August, «Russia has invaded a sovereign neighbouring state and threatens a democratic government elected by its people. Such an action is unacceptable in the 21st century.» Bush also said, «There’s evidence that Russian forces may soon begin bombing the civilian airport in the capital city.» Bush urged Russia to sign the EU-mediated ceasefire agreement, otherwise Russia would «jeopardise» its standing with the West.^[310] Although the Bush administration contemplated a military reaction to defend Georgia, it decided against it so as to not provoke a conflict with Russia. Instead, the US sent humanitarian assistance to Georgia on military aircraft.^[311] Republican candidate for Vice President of the United States Sarah Palin warned in October 2008 that the election of Barack Obama would cause a new conflict involving Russia: «After the Russian Army invaded the nation of Georgia, Senator Obama’s reaction was one of indecision and moral equivalence, the kind of response that would only encourage Russia’s Putin to invade Ukraine next.»^[312]
• Poland – The presidents of Poland, Lithuania, Estonia, Ukraine and the prime minister of Latvia (Lech Kaczyński, Valdas Adamkus, Toomas Hendrik Ilves, Viktor Yushchenko and Ivars Godmanis), who met with Georgian president Mikheil Saakashvili at Kaczyński’s initiative, appeared at a 12 August 2008 Tbilisi rally held in front of the parliament which was attended by nearly 150,000 people. The crowd responded enthusiastically to the Polish president’s speech, chanting «Poland, Poland», «Friendship, Friendship» and «Georgia, Georgia».^[313]
• Hungary – Hungarian opposition leader Viktor Orbán drew parallels between the Russian intervention and the crushing of the Hungarian Revolution of 1956.^[314]

France and Germany took an intermediate position, abstaining from naming a guilty party:^[315]

• European Union – On 8 August, France (who held the rotating Council presidency of the European Union) announced that the EU and the US would send a joint delegation to negotiate a ceasefire.^[316]
• Germany – German chancellor Angela Merkel conveyed her concern about the humanitarian situation in Georgia and urged to cease war.^[317]

A few leaders supported Russia’s position:

• Italy – Italian Minister of Foreign Affairs Franco Frattini said, «We cannot create an anti-Russia coalition in Europe, and on this point we are close to Putin’s position.» He emphasised that Vladimir Putin and Italian Prime Minister Silvio Berlusconi were near partners.^[315]
• Belarus – President of Belarus Alexander Lukashenko said on 19 August, «Russia acted calmly, wisely and beautifully.»^{[citation needed]}

The EU report

In November 2008, Georgia called on the EU to conduct an independent inquiry who was to blame for the conflict.^[318] Heidi Tagliavini, a national of Switzerland (non-EU state), oversaw the making of the EU-sponsored report which was published in September 2009.^[319] The report stated that open hostilities started «… with a large-scale Georgian military operation against the town of Tskhinvali and the surrounding areas, launched in the night of 7 to 8 August 2008»,^[320] This conclusion was widely reported on by international media.^{[321][322][323]} However, the report also noted «… any explanation of the origins of the conflict cannot focus solely on the artillery attack on Tskhinvali in the night of 7/8 August»,^[324] since «… it was only the culminating point of a long period of increasing tensions, provocations and incidents»,^[325] and there was «… no way to assign overall responsibility for the conflict to one side alone.»^[326] The report said it «is not in a position» to consider the Georgian claims of the Russian invasion before 8 August to be substantiated enough, while recognising reports in Russian media which indicated Russian troops and equipment which did not fall under the peacekeeping mandate were already present on the southern side of the Caucasus range, in South Ossetia.^[327] The report also stated that it could not claim «veracity or completeness in an absolute sense»,^[328] and could not give «total assurance that there are no mistakes or omissions».^[329]

The BBC reported that «the EU may welcome the report itself, but may want to distance itself from the content.»^[319] The report was heavily criticised for some of its pro-Kremlin statements by independent Russian and American researchers who pointed out that the report had omitted facts implicating Russia and South Ossetians in starting the war.^[330] An article by DELFI detailed some cases of bias in the Tagliavini commission’s work, such as the omission of the Russian troop deployments to South Ossetia before the Georgian counterattack on Tskhinvali, and concluded that «the flexible Swiss diplomat and her minions made it seem like Georgia was the provocateur» and thus emboldened aggressive Russia’s president to attack Ukraine.^[46] According to the European Council on Foreign Relations think tank, the EU report was influenced by Russian state propaganda.^[47] The Atlantic Council members stated on anniversary of the war in 2021 that Russia and South Ossetia initiated the 2008 conflict and that the EU report was erroneous.^[331]

NATO reaction in the Black Sea

NATO increased its naval presence in the Black Sea significantly following the Russian invasion, with ships dropping anchors in Georgian ports,^[332] and according to the US Navy, bringing humanitarian assistance.^[333] NATO said that its presence in the Black Sea was not related to the Georgian crisis; its vessels were carrying out typical visits and preplanned naval trainings with Romania and Bulgaria.^[334] Russian General Anatoliy Nogovitsyn recalled the limit on the number of vessels admitted into the Black Sea under the 1936 Montreux convention.^[335] Russian President Dmitry Medvedev questioned the claim that ships going to Georgia were bringing only humanitarian assistance, alleging the delivery of military material.^[336] According to political analyst Vladimir Socor, in spite of the limits on vessel’s weight and length of visits set by the Montreux Convention, the US kept a continual presence in the Black Sea by alternating vessels from time to time.^[337]

Combatants

Georgian order of battle

According to the Moscow Defence Brief, an English-language magazine published by the Russian non-governmental organisation the Centre for Analysis of Strategies and Technologies, the Georgian troops included the 2nd, 3rd and 4th Infantry Brigades, the Artillery Brigade, part of the 1st Infantry Brigade and the standalone Gori Tank Battalion. Additionally, special forces and Ministry of Internal Affairs troops were deployed. The total number of troops was 16,000 according to the magazine.^[7] According to the International Institute for Strategic Studies, ten light infantry battalions of the 2nd, 3rd and 4th infantry brigades, special forces and an artillery brigade, totalling approximately 12,000 troops, had been concentrated by the start of the conflict.^[8] The primary task of securing Tskhinvali was accomplished by the 4th Brigade with support from the 2nd and 3rd Brigades.^[8] According to the EU fact-finding mission, 10,000–11,000 soldiers took part in the war.^[11]

The 1st Infantry Brigade, the only one instructed to NATO standards, was serving in Iraq at the beginning of the war;^[338] on 11 August, the United States Air Force flew it to Georgia.^[339] The best Georgian troops were overdue from Iraq and could not participate in the fighting.^[11] The presence of prime 2,000 Georgian military and the bulk of Georgian high-level government officials abroad before the war meant that Georgia did not intend to begin hostilities.^[340]

Deployed units
Affiliation	Units
Ministry of Defence[21]	Special Operations Forces
	1st Infantry Brigade
	2nd Infantry Brigade
	3rd Infantry Brigade
	4th Infantry Brigade
	5th Infantry Brigade
	Military Engineering Brigade
	Separate Light Infantry Battalion
	Separate Tank Battalion
	Naval Forces
	Air Forces
	Logistic Support Department of Army
	National Guard
	M/R Department, I Operative Division
Ministry of Internal Affairs[13]	Special Tasks Main Division
	Regional Police units in the regions near the conflict areas
	Special Operations Department
	Constitutional Security Department
	Special Operations Centre

Russo-South Ossetian-Abkhaz order of battle

A sizeable portion of the Russian 58th Army, one of the foremost military units in Russia, was included in the Russian order of battle.^[341] It exceeds the Georgian Army in the number of forces, heavy hardware and planes.^[341] The 58th Army fought in Second Chechen War.^[342]

Deployed units: South Ossetian sector
Deployment	Allegiance	Units	Subunits
Initially present	South Ossetia	2,500 South Ossetian troops[citation needed]
	Russia	Russian peacekeeping forces	496 from Russian battalion[343]
			488 from North Ossetia[343]
Reinforcement	Russia	58th Army	Two battalions of the 135th Separate Motorised Rifle Regiment[162]
			503rd Motorised Rifle Regiment of the 19th Motorised Rifle Division[7]
			693rd Motorised Rifle Regiment of the 19th Motorised Rifle Division[7]
		42nd Motorised Rifle Division	70th Motorised Rifle Regiment[7]
			71st Motorised Rifle Regiment[7]
		Chechen units	One company of Special Battalion Vostok
			One company of Special Battalion Zapad
		Airborne Troops (VDV)	104th and 234th Paratroop Regiments of the 76th Guards Air Assault Division (Pskov)[7][344]
			Units of 98th Guards Airborne Division (Ivanovo)[344]
		Units of GRU	One Battalion of the Spetsnaz of 45th Detached Reconnaissance Regiment of VDV (Moscow)[344]
			Units of the 10th Special Forces Brigade[7]
			Units of the 22nd Special Forces Brigade[7]

Deployed units: Abkhaz sector
Allegiance	Units
Russia	7th Novorossiysk Air Assault Division[7]
	76th Pskov Air Assault Divisions[7]
	Elements of the 20th Motorised Rifle Division[7]
	Two battalions of Black Sea Fleet Marines[7]
Abkhazia	Armed Forces (land and air forces) of Abkhazia[20][211]

Deployed units: Air
Allegiance	Units
Russia	4th Air Army

Military analysis

Georgia

United States officials said that «one of the few effective elements of the [Georgia]’s military» was air defence, with the analysts crediting the SA-11 Buk-1M with shooting down a Tupolev-22M bomber and contributing to the loss of some Su-25s.^[345] This view was supported by independent Russian analysis.^[175] Colonel-General Anatoliy Nogovitsyn, Russian deputy chief of general staff, said the Soviet-made Tor and Buk anti-aircraft missile systems, bought by Georgia from Ukraine, were responsible for shooting down Russian aircraft during the war.^[346] A Russian assessment, reported by Roger McDermott, said that Russian losses would have been significantly higher if the Georgians had not left behind a portion of their Buk-M1 systems near Senaki in western Georgia and several Osa missile launchers in South Ossetia.^[347] According to some reports, Georgia also possessed a battery of the Israeli-made SPYDER-SR short-range self-propelled anti-aircraft system.^[348] The Georgian air-defence early-warning and command-control tactical system was linked via Turkey to a NATO Air Situation Data Exchange (ASDE), which provided Georgia with intelligence during the conflict.^[348]

Georgia has said that its key deficiencies were ineffective communication during action and its lacking air strength.^[349] Konstantin Makienko of CAST saw substandard instruction of pilots as the primary reason for the paltry conduct of Georgian air sorties.^[175] According to Georgian first deputy defence minister Batu Kutelia, Georgia was required to have a complex, multi-layered air-defence system to protect its airspace.^[349] Western officers involved with Georgia’s military indicated that Georgian military deficiencies were too great to be eliminated by new weapons.^[349] According to a 2 September 2008 New York Times article, «Georgia’s Army fled ahead of the Russian Army’s advance, turning its back and leaving Georgian civilians in an enemy’s path. Its planes did not fly after the first few hours of contact. Its navy was sunk in the harbor, and its patrol boats were hauled away by Russian trucks on trailers.»^[349]

A sweeping Russian offensive caught Georgia by surprise, who had never got ready for confronting such invasion.^[350] Many managerial and procedural problems surfaced during the war.^[351] According to a Western officer, Georgian logistical readiness was mediocre; there was interference between subdivisions during the action.^[349] Training to simulate combat against a probable enemy, the 58th Army, had never been organised by the Georgian Army. During the war, communications broke down in the mountains and troops had to resort to mobile phones. There was insufficient planning; according to Giorgi Tavdgiridze, nobody thought about sealing the Roki Tunnel. There was a dismal organisation of the delivery of 10,000 Georgian reservists in Gori on 9 August; they had no specific targets and went back to Tbilisi the following day. The conflict was named by Georgian journalists as the war «that was hidden from history» because there was very little video recording of the fighting.^[5] According to their American trainers, Georgian soldiers were unprepared for fighting despite having «warrior spirit».^[338] There was a small number of disciplined and knowledgeable officers in high ranking positions,^[352] and Saakashvili’s government had no military background.^[353]

Russia

The Russian Command, Control, Communications and Intelligence (C³I) performed poorly during the conflict.^[347] The Russian communication systems were outdated, with a 58th Army commander allegedly making contact with his combat troops via a journalist-owned satellite phone.^[347] Without the modern GLONASS, precision-guided munitions could not be used and the US-controlled GPS was unavailable, since the war zone was blacked out.^[347] Due to the negligence of Russian defence minister, the use of unmanned aerial vehicles was not sanctioned;^[347] an RIA Novosti editorial said that Russian forces were without reliable aerial-reconnaissance systems, once using a Tupolev Tu-22M3 bomber instead.^{[citation needed]} However, Russian reconnaissance battalions and regiments were also deployed during the war.^[354] Deputy chief of the General staff of Russia, General Anatoly Nogovitsyn, said that in the conflict new weapons were not tried out.^[355]

Opposition-affiliated Russian analyst Konstantin Makienko observed the substandard conduct of the Russian Air Force: «It is totally unbelievable that the Russian Air Force was unable to establish air superiority almost to the end of the five-day war, despite the fact that the enemy had no fighter aviation».^[175]

According to Russian expert Anton Lavrov, on 8 August, Russian and South Ossetian troops deployed in South Ossetia were unaware that Russian aviation was involved in the war. Russian troops and South Ossetians often assessed Russian aircraft as enemy and shot at them before precise identification took place.^[356] On 8 August, the air force performed 63 flights in support of Russian ground troops.^[357] A total of six Russian warplanes were lost during the war: one Su-25SM, two Su-25BMs, two Su-24Ms and one Tu-22M3; friendly fire was the cause of the loss of three aircraft.^[358] Lavrov denies that the shot-down Tu-22M was being used for reconnaissance.^[359]

Communication between the North Caucasus Military District commander and the air force was poor and their roles were unclear. Colonel-General Aleksandr Zelin, commander-in-chief of the Air Force, did not set foot in the command post, instead running Air-force operations on a mobile phone from his workroom without any help from his air-defence aides. The air force was blamed of rendering no assistance to land campaign.^[347]

Swedish analysts Carolina Vendil Pallin and Fredrik Westerlund said that although the Russian Black Sea Fleet did not meet significant resistance, it proved effective at implementing elaborate operations.^[360] Mechanised infantry opened a new front in Abkhazia, which contributed to the quickness of the Russian military success.^[347]

Heritage Foundation researchers said in their assessment of the preparation of Russian general-staff that the manoeuvres were planned and implemented effectively, with a crucial confusion being engineered by the Russians.^[342] A Reuters analyst described Russia’s army as «strong but flawed»; the war demonstrated that Russia’s «armed forces have emerged from years of neglect as a formidable fighting force, but revealed important deficiencies.» He stated that Russia fell short of its role of a first-rate military power due to these faults.^[361] Unlike the Second Chechen War, Russia’s force in Georgia was composed primarily of professional soldiers instead of conscripts.^[362] Reuters journalists in Georgia stated that they found the Russian forces to be well-outfitted and orderly forces. CAST director Ruslan Pukhov said that «the victory over the Georgian army … should become for Russia not a cause for euphoria and excessive joy, but serve to speed up military transformations.»^[361] Roger McDermott wrote that slight dissimilarity in criticism by civilian and official references after the conflict was «an orchestrated effort by the government to ‘sell’ reform to the military and garner support among the populace.»^[347]

The evolution of the Russian Army into a professional force was not deemed as fruitful. In September 2008, General Vladimir Boldyrev acknowledged that many of the professional soldiers did not have better training than the conscripts. Most of the land combat warfare was conducted by Russian Airborne Troops and special troops. Due to the failure of the Russian Air Force to penetrate Georgian air defence, airborne troops could not be airlifted behind Georgian lines. A surprise attack on a land-forces commander, in which only five of thirty vehicles in his convoy made it, demonstrated information-gathering negligence. Many Russian land units reportedly were short of ammo.^[352]

Equipment losses and cost

Georgia

After the ceasefire agreement Stratfor states that Russia «has largely destroyed Georgia’s war-fighting capability».^[363] After the ceasefire was signed on 12 August, in Georgia proper, Russian troops attempted to seize and destroy Georgian armament, a process termed by the Moscow Defence Brief as the «demilitarization of the Georgian Armed Forces».^[7] Most losses of armaments were sustained after the ceasefire.^[364]

About 20 armoured fighting vehicles, including tanks, were destroyed in the fighting.^[365] Before the conflict, Georgia possessed 230–240 tanks in total. At the time of the conflict, Georgia operated 191 T-72 tanks,^[366] of which 75 were deployed into South Ossetia.^[367] Georgia lost at least 10 T-72 tanks destroyed in and near Tskhinvali.^[368] After the end of hostilities, the Russian military seized a total of 65 Georgian tanks. About 20 of those were subsequently destroyed.^[364]

The Georgian army possessed 154 IFVs, 16 reconnaissance vehicles, 66 APCs and 86 multi-purpose tracked armoured vehicles before the conflict.^[366] Less than 10 armoured vehicles were destroyed in combat.^[365] Two BMP-2s were destroyed in combat and two were captured.^[368] At least 20 BMPs were captured after the hostilities,^[364] including several BMP-1s that were upgraded to BMP-1U.^[369] Georgia lost two Otokar Cobra armoured vehicles. Dozens of automobiles and lorries were also lost.^[364]

Two DANA self-propelled howitzers of the Georgian army were destroyed in combat and two DANAs were captured in and near Gori.^[368] Further 20 artillery pieces, including 120 mm mortars, were left behind. Six 2S7 Pions were captured after the hostilities.^[370] Two Buk-M1 launch vehicles and their transport loaders, as well as up to five OSA-AKM SAMs were also captured.^[371] The Russian military seized 1,728 firearms at the Senaki Second Infantry Brigade base.^[372]

The Georgian Navy lost one boat at sea according to Russia.^[373] In Poti, four boats were submerged. Nine rigid-hull inflatables were captured.^[374][364]

The Air Force sustained limited damage as only three transport planes and four helicopters were confirmed lost.^[371] The Georgian air force ceased all sorties after 8 August.^[371] Instead all fighter and training aircraft, including the Su-25s, were tucked away.^[371] Russian bombers impaired the airstrips in Georgia.^[373] A Russian air attack on Marneuli Air Force Base destroyed three AN-2 aircraft. Russian airborne forces set fire to two Mi-24 helicopters and one Mi-14 on 11 August.^[375]

Georgian Defence Minister Davit Kezerashvili said that Georgia lost materiel worth $250 million.^[5] According to Georgian president Mikheil Saakashvili, his country saved 95 percent of its armed forces.^[5]

In 2009, Russian Army Chief of General Staff Nikolai Makarov stated that Georgia was rearming, although the armament was not directly provided by the United States. According to Makarov, the Georgian Armed Forces had exceeded their pre-war strength by 2009.^[376]

Russia and South Ossetia

Russia admitted that three of its Su-25 strike aircraft and one Tu-22 long-range bomber were lost. Georgia at that time claimed it had downed no less than 21 Russian aircraft.^[346] Moscow Defence Brief provided a higher estimate for air force losses, saying that Russian Air Force total losses during the war were one Tu-22M3 long-range bomber, one Su-24M Fencer fighter-bomber, one Su-24MR Fencer E reconnaissance plane and four Su-25 attack planes.^[7] Anton Lavrov listed one Su-25SM, two Su-25BM, two Su-24M and one Tu-22M3 lost.^[358] Two helicopters, a Mi-8MTKO and a Mi-24, were wrecked in an accident after the hostilities.^[377]

While there are no official figures, Russian ground equipment losses in the war are estimated to be three tanks, at least 20 armoured and 32 non-armoured vehicles lost in combat. Several more vehicles were impaired in accidents.^[377] During one engagement, Georgian forces destroyed 25 out of 30 vehicles of a Russian military unit commanded by General Anatoly Khrulyov.^[378] The Russian military had no losses in the artillery, air defence and naval forces.^[377] According to Nezavisimaya Gazeta, the five-day war cost Russia an estimated 12.5 billion rubles, a daily cost of 2.5 billion rubles.^[379]

South Ossetian forces lost two BMP-2s.^[17]

A detailed list of the destroyed and captured vehicles of both sides

Russia (78, of which destroyed: 74, damaged: 2, captured: 2)

Tanks (4, of which destroyed: 4)

• 1 T-55A: (1, destroyed [South Ossetian]).^[377][380]
• 1 T-62M: (1, destroyed).^[377][380]
• 1 T-72B: (1, destroyed).^[377][380]
• 1 T-72B Obr. 1989: (1, destroyed).^[377][380]

Armoured Fighting Vehicles (4, of which destroyed: 3, captured: 1)

• 2 BRDM-2: (1, destroyed) (1, captured [South Ossetian]).^[378][380]
• 2 BRDM-2M: (2, destroyed).^[378][380]

Infantry Fighting Vehicles (20, of which destroyed: 19, damaged: 1)

• 10 BMP-1: (10, destroyed).^[378][380]
• 4 BMP-1P: (4, destroyed).^[378][380]
• 5 BMP-2: (1, destroyed [South Ossetian]) (3, destroyed) (1, damaged).^[378][380]
• 1 BMD-2: (1, destroyed).^[378][380]

Armoured Personnel Carriers (5, of which destroyed: 3, damaged: 1, captured: 1)

• 1 BTR-70: (1, captured).^[377][380]
• 4 BTR-80: (3, destroyed) (1, damaged).^[377][380]

Armoured Recovery Vehicles (1, of which destroyed: 1)

• 1 BREM-Ch: (1, destroyed).^[377][380]

Artillery Support Vehicles (1, of which destroyed: 1)

• 1 1V13(M) battery fire control center: (1, destroyed).^[377][380]

Self-Propelled Artillery (1, of which destroyed: 1)

• 1 122mm 2S1 Gvozdika: (1, captured and destroyed [South Ossetian]).^[378][380]

Aircraft (8, of which destroyed:

• 1 Su-25 close air support aircraft: (1, damaged beyond economical repair).^[346][380]
• 2 Su-25BM close air support aircraft: (2, destroyed).^[346][380]
• 2 Su-25SM close air support aircraft: (1, destroyed) (1, damaged beyond economical repair and scrapped).^[346][380]
• 2 Su-24M strike aircraft: (2, destroyed).^[346][380]
• 1 Tu-22M3 strategic bomber: (1, destroyed).^[346][380]

Helicopters (2, of which destroyed: 2)

• 1 Mi-8MT transport helicopter: (1, destroyed [accident]).^[346][380]
• 1 Mi-8MTKO transport helicopter: (1, destroyed [accident]).^[346][380]

Trucks, Vehicles and Jeeps (32, of which destroyed: 32)

• 11 GAZ-66: (9, destroyed) (2, destroyed [South Ossetian]).^[380]
• 3 ZiL-131: (3, destroyed).^[380]
• 1 KrAZ-225B: (1, destroyed).^[380]
• 1 Ural-375D: (1, destroyed).^[380]
• 11 Ural-4320: (11, destroyed).^[380]
• 9 KamAZ 6×6: (9, destroyed).^[380]
• 1 UAZ-452: (1, destroyed).^[380]
• 2 UAZ-469: (1, destroyed) (1, destroyed [South Ossetian]).^[380]
• 2 Unknown truck: (2, destroyed).^[380]

Georgia (186, of which destroyed: 89, damaged: 1, captured: 96)

Tanks (44, of which destroyed: 27, captured: 17)

• 14 T-72AV: (6, destroyed) (7, captured) (1, damaged and captured).^[380]
• 29 T-72B: (4, destroyed) (17, captured and destroyed) (8, captured)^[380]
• 1 T-72 SIM-1: (1, captured).^[380]

Armoured Fighting Vehicles (2, of which destroyed: 1, captured: 1)

• 2 MT-LB: (1, destroyed) (1, captured)^[380]

Infantry Fighting Vehicles (25, of which destroyed: 19, captured: 6)

• 2 BMP-1: (2, destroyed)^[377][380]
• 14 BMP-1U ‘Shkval’: (14, captured).^[377][380]
• 9 BMP-2: (2, destroyed) (2, captured and destroyed) (5, captured).^[377][380]

Armoured Personnel Carriers (3, of which destroyed: 2, captured: 1)

• 3 BTR-80: (2, destroyed) (1, captured).^[364][380]

Infantry Mobility Vehicles (3, of which captured: 3)

• 1 HMMWV: (1, captured).^[364][380]
• 2 Otokar Cobra: (1, captured) (1, damaged and captured).^[364][380]

Command Posts (1, of which captured: 1)

• 1 9S470M command post (for Buk-M1): (1, captured).^[377][380]

Engineering Vehicles And Equipment (5, of which destroyed: 1, captured: 4)

• 1 BTS-2 armoured recovery vehicle: (1, captured).^[377][380]
• 1 MTU-55 armoured vehicle-launched bridge: (1, captured).^[377][380]
• 1 BAT-2 heavy engineering vehicle: (1, destroyed).^[377][380]
• 2 Mini MineWolf remote controlled mine clearance systems: (2, captured).^[377][380]

Towed Artillery (25, of which destroyed: 1, captured: 24)

• 1 76mm ZiS-3 divisional gun: (1).^[346][380]
• 4 85mm D-44 divisional gun: (4, captured).^[346][380]
• 2 100mm MT-12 Rapira anti-tank gun: (2, captured).^[346][380]
• 17 122mm D-30 howitzer: (17, captured).^[346][380]
• 1 152mm 2A65 Msta-B howitzer: (1, destroyed).^[346][380]

Self-Propelled Artillery (9, of which destroyed: 6, captured: 3)

• 4 152mm ShKH vz. 77 DANA: (2, destroyed) (2, captured).^[370][380]
• 5 203mm 2S7 Pion: (4, destroyed) (1, captured).^[370][380]

Anti-Aircraft Guns (2, of which captured: 2)

• 1 23mm ZU-23: (1, captured).^[370][380]
• 1 57mm AZP S-60: (1, captured).^[370][380]

Surface-To-Air Missile Systems (6, of which captured: 6)

• 2 9K33 Osa-AK: (2, captured).^[371][380]
• 2 9A310M1 TELAR (for Buk-M1): (2, captured).^[371][380]
• 2 9A39M1 TEL (for Buk-M1): (2, captured).^[371][380]

Radars (2, of which destroyed: 2)

• 1 P-18 »Spoon Rest D»: (1, destroyed).^[375][380]
• 1 ST86U/36D6-M »Tin Shield»: (1, destroyed).^[375][380]

Aircraft (3, of which destroyed: 3).

• 3 An-2 utility aircraft: (3, destroyed).^[375][380]

Helicopters (3, of which destroyed: 3)

• 1 Mi-14BT transport helicopter: (1, destroyed).^[375][380]
• 1 Mi-24V attack helicopter: (1, destroyed).^[375][380]
• 1 Mi-24P attack helicopter: (1, destroyed).^[375][380]

Naval Ships (9, of which destroyed: 7, captured: 2)

• 1 La Combattante II-class fast attack craft Dioskuria ‘303’: (1, scuttled).^[373][380]
• 1 Matka-class missile boat Tbilisi ‘302’: (1, scuttled).^[373][380]
• 1 Lindau-class minesweeper Aeti: (1, scuttled but subsequently refloated and returned to service as a training platform.).^[373][380]
• 1 Stenka class patrol boat P-21 Giorgi Toreli: (1, destroyed).^[373][380]
• 3 Zhuk class patrol boat (Operated by the Coast Guard): (1, P 204, destroyed) (2, P 203 scuttled and subsequently refloated but not returned to service) (3, P 205, destroyed).^[373][380]
• 1 Project 1387 class patrol boat Tskhaltubo ‘101’: (1, scuttled).^[373][380]
• 2 RHIB: (2, captured).^[373][380]

Trucks, Vehicles and Jeeps (44, of which destroyed: 17, damaged: 1, captured: 26)

• 7 MAZ-537: (1, destroyed) (6, captured).^[380]
• 1 KrAZ-255B: (1, captured).^[380]
• 13 KrAZ-6322: (10, destroyed) (3, captured).^[380]
• 1 Ural-43206: (1, captured).^[380]
• 1 KamAZ 6×6: (1, captured).^[380]
• 1 MAN KAT1 4×4: (1, captured).^[380]
• 7 Land Rover Defender: (3, destroyed) (1, damaged) (1, damaged and captured) (2, captured).^[380]
• 6 M35A2: (6, captured).^[380]
• 4 M35A3: (3, destroyed) (1, captured).^[380]
• 4 M99A1 HMMWV: (4, captured).^[380]

See also

• Russian invasion of Ukraine
• 5 Days of War – a 2011 film depicting the war
• August Eighth – a 2012 Russian war drama film depicting the war
• For Enforcing Peace
• Kosovo independence precedent
• Military history of the Russian Federation
• Olympus Inferno – a 2009 Russian war drama film and the first feature film on the Russo-Georgian War
• Shindisi
• New Look military reforms, initiated as a result of the war

Notes

References

Books and Reports

Further reading

• Asmus, Ronald D. (2010). A Little War That Shook the World: Georgia, Russia, and the Future of the West. New York: Palgrave Macmillan. ISBN 978-0-230-10228-6.
• Cornell, Svante E.; Starr, S. Frederick (2009). The Guns of August 2008: Russia’s War in Georgia. Studies of Central Asia and the Caucasus. Armonk, New York: M.E. Sharpe. ISBN 978-0-7656-2509-0.
• Allison, Roy (2013). Russia, the West, and Military Intervention. Great Britain: Oxford University Press. ISBN 978-0-19-959063-6.
• Jones, Stephen F. The Making of Modern Georgia, 1918–2012: The First Georgian Republic and its Successors (2014).
• Mankoff, Jeffrey. Russian Foreign Policy: The Return of Great Power Politics (2nd ed. 2011).
• Niedermaier, Ana K. Countdown to War in Georgia, Russia’s Foreign Policy and Media Coverage of the Conflict in South Ossetia and Abkhazia (2008); a Russian perspective.
• Stent, Angela E. The Limits of Partnership: U.S.-Russian Relations in the Twenty-First Century (2015).

External links

Georgia

• Chronology of Bombing Facts by the Ministry of Foreign Affairs of Georgia

Russia

• On the situation around Abkhazia and South Ossetia @ President of Russia

International

• EU Monitoring Mission in Georgia
• OSCE Mission to Georgia (closed)
• The EU Investigation Report on the August 2008 War and the Reactions from Georgia and Russia in the Caucasus Analytical Digest No. 10

Media

• BBC hub
• Fighting in South Ossetia Photos
• Boston.com Gallery
• Russian air attacks in Georgia

Documentaries

• Andre Nekrasov’s Russian Lessons