Переход от плановой к рыночной экономики в российской федерации осуществлялся под руководством кого

Президентский указ о либерализации цен начал действовать 2 января 1992 года. С этого дня Россия перешла от плановой экономики к рыночной: 90 процентов розничных и 80 процентов оптовых цен были освобождены от государственного регулирования. Одновременно была введена либерализация зарплат и свобода розничной торговли. Благодаря этому был преодолен товарный дефицит. Но это было достигнуто за счет резкого падения доходов основной массы населения и фактической конфискации его сбережений. Ужас шоковой терапии, примененной к бездыханной российской экономике, до сих пор холодит кровь той части населения, что так и не сумела приспособиться к рыночной действительности. А вот ужас дореформенной жизни, длившейся более полувека, как-то быстро истаял, выветрился из памяти. Изобилие товаров и услуг и свобода их выбора российского обывателя давно не изумляют. Тот факт, что сегодня в стране все можно купить, были бы деньги, кого-то радует, кого-то приводит в негодование, но всеми воспринимается как должное. Впрочем, непросвещенные граждане, а их немало, искренне убеждены, что деньги были и до января 1992 года. Больше того, только до той, мол, поры они и были у народа, а гайдаровская реформа обесценила все сбережения.

Либерализация цен началась 2 января 1992 года. С этого дня Россия перешла от плановой экономики к рыночной

Что 25 лет назад население располагало неким количеством дензнаков — сущая правда. Но те 200 миллиардов рублей, которые к концу 1991 года лежали на сберкнижках, представляя собой отложенный спрос, деньгами не являлись. Потому что на них нечего было купить. В условиях неукрепленного товарами рубля процветал натуральный обмен всяческим дефицитом. Даже взятки тогда брали и давали преимущественно «борзыми щенками» — колбасой «сервелат», унитазами «тюльпан», путевками в Коктебель, билетами на Таганку. Помню, в Ульяновске, куда привели меня газетные дела, как раз в те дни накрыли группу фальшивомонетчиков. «И какими же купюрами они промышляли? — поинтересовался я просто из праздного любопытства. — Двадцать пять? Пятьдесят? Сто?». Оказалось, гораздо хуже: они подделывали талоны на мясо и сливочное масло. Город бурлил… Когда рубль не обеспечивает выданных казной обязательств, распределительная сиcтема чеканит и пускает в обращение единственно твердую «валюту» — талон. До осознания, что деньги должны быть деньгами и что это возможно только при полной либерализации цен, Ельцин дошел не сам и даже не с помощью Гайдара. Просто страна уже подошла к последней черте. Надо было решаться.

Тут важно заметить, что просвещению тогдашних правителей с обкомовским прошлым изрядно послужила изданная в 1928 году и очень вовремя, к началу 90-х, извлеченная из цензорских запасников книга профессора Л. Юровского «Денежная политика Советской власти (1917-1927)». Предметом научного летописания профессора была десятилетняя биография советского рубля. Тот выступал безмолвным статистом в период «военного коммунизма», вышел на главные роли при нэпе… История этих превращений проложила четкую, уходящую в современность межу в понимании, что есть деньги и каково их подлинное амплуа. Профессор Юровский был свидетелем того, как «создавались постепенно элементы планового хозяйства распределительного типа, которое не может не установиться в осажденной крепости, где наступает голод и холод». Но он наблюдал и другое — как нэп ослабил поводья централизации, позволив рынку править в сторону взаимных интересов производителя и потребителя. Как вступили в силу цены и товарное хозяйство превратилось в хозяйство денежное. И как купля-продажа с расплатой деньгами вытеснила систему распределения по нарядам и ордерам. И как наконец денежная реформа 1924 года упразднила «совзнак», передав бразды правления золотому червонцу.

Автор был блестящим и тонким знатоком своего предмета. Как и многие его товарищи и коллеги, он дожил до времен, когда цвет отечественной науки переместился на Соловки и Колыму. В лагеря вскоре отбыл и сам Юровский… Так что в 25-летие свободного рубля не грех помянуть благодарным словом и этого российского экономиста, отстаивавшего монетаризм за шесть десятилетий до того, как, ничем не рискуя, явились на сцену пресловутые «мальчики в розовых штанишках».

Сегодняшнее хождение рубля — даже при том, что он время от времени падает — отрадно уже само по себе. Потому что это именно хождение, а не лежание, как было до 2 января 1992 года. Заодно и курс рубля по отношению к доллару — даже при неуклонном его понижении — можно считать историческим завоеванием. И, сравнив времена прошлые и нынешние, тоже тихо порадоваться: если у рубля есть курс, значит рубль кур-си-ру-ет.

Сегодняшнее хождение рубля — даже при том, что он время от времени падает — отрадно уже само по себе

Кто-то считает, что рыночные реформы «только усугубили сырьевую модель развития российской экономики, разрушили отечественное производство, привели к жизни по принципу продажи нефти в обмен на импорт всего остального, способствовали захвату подавляющей части государственной собственности номенклатурой и олигархами». Действительно, были в ту пору и сомнительные приватизационные аукционы, и финансовые пирамиды, и сращение крупного бизнеса с властью. Многое, чем печально славились первые постсоветские годы, позже было отвергнуто. Но многое из того, на чем сегодня держится российская экономика, закладывалось именно тогда.

Задания

Версия для печати и копирования в MS Word

15 ноября 1991 года был дан старт российским реформам, главной целью которых стал переход от плановой к рыночной экономике. Президент РСФСР Борис Ельцин представил публично новое правительство, сформированное 6 ноября, назвав его правительством реформ и взяв на себя роль его главы. Перед этим он заручился поддержкой на все эти действия со стороны съезда народных депутатов.

«Хуже будет всем примерно полгода, — сказал Ельцин на съезде. — Затем — снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 года, как обещал перед выборами, стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей». Депутаты разрешили ему принимать необходимые для реформ законы президентскими указами в совмещать посты президента и премьера сроком на 13 месяцев.

В качестве одного из своих заместителей — по вопросам экономической политики — Ельцин назначил малоизвестного тогда 35-летнего Егора Гайдара, заведовавшего прежде экономическими отделами в журнале «Коммунист» и газете «Правда». В тот же день, 15 ноября, Ельциным был подписан важнейший пакет из десяти указов и правительственных постановлений, призванный не только реализовать ключевые положения экономической реформы, но и смягчить ее последствия для слабозащищенных слоев населения. Этот пакет документов в обстановке секретности готовила на правительственной даче в Архангельском команда Гайдара.

Горбачевские реформы, проводившиеся в СССР с конца 1980-х, не могли остановить сползание страны в кризис, а попытка государственного переворота и лишения Михаила Горбачева президентской власти в августе 1991 года застопорила процесс подписания нового союзного договора.

Бывшие советские республики почувствовали слабость центра, их руководители все больше подумывали об уходе «в свободное плавание» и сосредоточении в своих собственных руках всей полноты власти. Дезинтеграционные процессы переводили проведение реформ в иную плоскость, Гайдар, связывавший прежде план реформы со «здоровым крылом» в самом КПСС во главе с Горбачевым, решил опереться на российские власти и на популярность Ельцина, вышедшего победителем в противостоянии с ГКЧП.

Для этого необходимо было одержать верх в «битве программ». Программы реформ разрабатывались в то время самыми разными командами. Особой популярностью у прессы пользовалась программа «500 дней» академика Шаталина, Григория Явлинского и целого ряда других авторов, представленная в 1990 году. Она предусматривала поэтапную приватизацию жилья, земли, мелких предприятий, акционирование крупных предприятий и только затем либерализацию цен. Эта программа уже была с ходу принята Верховным советом РСФСР, на ее основе на какое-то время возник консенсус между Ельциным и Горбачевым, однако реализации этой программы воспротивился председатель Совета министров СССР Николай Рыжков, у которого совместно с академиком Абалкиным имелась собственная пятилетняя программа, «менее радикальная», более умеренная. В конце концов время ушло даже для «умеренно-радикальной» программы «500 дней», начинался продовольственный кризис. Мало у кого вызвали энтузиазм и программы премьер-министра СССР Валентина Павлова (еще до ГКЧП) и министра экономики РСФСР Евгения Сабурова. Собственную программу приватизации разрабатывало и реализовывало даже московское правительство.

Гайдар был убежден, что в 1991 году уже ничего, кроме самых радикальных вариантов, не сработает, и пытаться искать новые чудодейственные рецепты бессмысленно. Его команда писала уже не программу как таковую, а сразу тексты указов, законов и постановлений. Помимо этого имелось лишь два кратких документа с инструкциями, расчетами и пояснительными записками — «Стратегия России в переходный период» и «Ближайшие экономические перспективы России». Первый документ как раз и определял курс на будущую экономическую независимость России — лишь при чисто политическом, но не экономическом союзе с другими государствами прежнего СССР, а второй — констатировал наличие трех кризисов, полученных в наследство от СССР, в условиях которых и предстояло отныне действовать, — инфляционного, платежного и системного. Подробная полноценная программа появилась лишь к лету 1992 года, когда рыночные реформы уже шли полным ходом.

Если Явлинский до самого последнего момента упорно делал ставку на проведение реформ в рамках союзного государства и отказывался входить в российское правительство, то Гайдар уже нащупал свой рычаг в виде харизматичного Ельцина. Приходилось спешить еще и потому, что отложенные реформы грозили потерей темпа, разочарованием общества и возвращением к власти коммунистов. Лишь быстрые и необратимые действия могли гарантировать удержание власти и завершение переходного периода.

«Перед страной стояла неимоверной трудности задача — перейти от плановой экономики, которая пришла в состояние негодности, продемонстрировав несостоятельность коммунистического эксперимента, к рыночной», — писал экономист Евгений Ясин.

Команда молодых экономистов была привлечена к работе госсекретарем Геннадием Бурбулисом. Гайдар познакомился с ним во время событий, связанных с ГКЧП, выйдя вместе с институтскими коллегами из партии и явившись в Белый дом. Именно Бурбулис после долгих консультаций стал первым заместителем председателя правительства — Ельцина — и служил медиатором между ним и Гайдаром. Средний возраст собравшихся на даче в Архангельском младореформаторов — так их стали вскоре называть — составил 37 лет. Кроме Гайдара, там были Петр Авен, Андрей Вавилов, Сергей Глазьев, Алексей Головков, Виктор Данилов-Данильян, Константин Кагаловский, Андрей Нечаев, Владимир Машиц, Борис Салтыков, Анатолий Чубайс и Александр Шохин. Многие сразу или немного погодя займут места в правительстве и станут себя гордо и бесшабашно называть «правительством камикадзе» — и «делать, что должно, и будь что будет».

То, что затевалось в России, старались не именовать «шоковой экономикой» по образцу того, что происходило в Восточной Европе. И обещали смягчать последствия целым рядом социальных программ. Однако по сути в основу «переходной экономики» была положена теория одномоментного введения элементов рыночной экономики с опорой на систему законов и регулирование в обществе, жившем ранее в условиях авторитаризма, сильной централизации производственных мощностей и государственной собственности на все активы.

Один из первых опытов введения «шоковой терапии» состоялся в Западной Германии в 1948 году и тогда же подготовил «экономическое чудо» 1950-х, за ним последовали Чили при Пиночете 1975 года, Боливия во время борьбы с гиперинфляцией в 1985 году — тогда и был, собственно, запущен сам термин «шоковая терапия» — и посткоммунистические государства — ярким примером которых стали Чехия 1990-го и Польша 1989 года, принявшая так называемый план Бальцеровича.

Либеральная «шоковая терапия» вызывала и вызывает большие споры, ее сторонники уверяют, что она помогает положить быстрый конец экономическим кризисам, стабилизировать экономику и подготовить почву для экономического роста, в то время как ее критики (такие как Джозеф Стиглиц) считают, что она способствует дополнительному углублению кризиса и вызывает излишние социальные бедствия. Есть мнение, что лучше придерживаться тактики таких стран, как Китай и Вьетнам, которым удалось избежать серьезных падений ВВП благодаря постепенным реформ. Не исключено, что то же самое могло произойти и в процессе косыгинских реформ в СССР середины 1960-х — с постепенным расширением действия хозрасчета на разных производствах. Однако для России 1990-х все эти щадящие варианты были уже неактуальны, ей грозил голод и хаос. Более того, гайдаровские реформы многие видные западные экономисты считали недостаточно «шоковыми», последовательными и единовременными. Со многими из этих упреков соглашался и сам Гайдар.

Один из создателей теории Джеффри Сакс утверждал, что китайский опыт был вообще неприменим в СССР, поскольку в нем имелось уже слишком много городского населения, в отличие от аграрного Китая, где население можно было предоставить самому себе, не обеспечивая продовольствием.

Сакс какое-то время был советником российского правительства наряду с экспертами МВФ, однако он покинул этот пост из-за того, что в России все шло вопреки его рекомендациям. «Главное, что подвело нас, — это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями, — заявил он. — И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей». Вместе с тем Сакс сугубо положительно оценивал действия и. о. главы правительства Егора Гайдара и противопоставлял его тем, кто пришел к власти позднее. А впоследствии он также упрекал западные страны в недостаточной поддержке демократической России: «Буш и Клинтон решительно не справились с задачей поддержки экономических реформ в России, из-за чего США не выполнили свою роль и упустили связанные с этим возможности. А расширение НАТО только усугубило ситуацию».

Начало либерализации цен пришлось на начало января 1992 года, и сразу после этого они выросли в 3,5 раза. За 1992 год в России была зафиксирована гиперинфляция свыше 2500%. Наряду с ростом экономического неравенства и бедности это привело к распространению безработицы, ухудшению жизни многих слоев населения, избыточной смертности и повсеместной коррупции. Особенно сильно пострадали высокотехнологичные производства, ВПК и наука, многие высококлассные специалисты и ученые если и не лишились работы и не уехали за рубеж, то во всяком случае вынуждены были подрабатывать грузчиками, чернорабочими, таксистами и продавцами, испытывать унижения, неуверенность в правильном выборе профессии и упреки родственников.

Однако при этом на прилавках действительно появились самые разнообразные продукты и произошел переход от плановой к рыночной экономике, возникли новые государственные институты: банковская и налоговая системы, таможенное регулирование и финансовые рынки. Происходила бойкая торговля с рук, появлялись уличные киоски, потом быстро заполнились и полки разросшихся магазинов, пусть и не всем эти блага оказались по карману. Многие сочли это экономическое чудо не долгожданным действием «невидимой руки рынка» и даже не предприимчивостью «челноков», привозивших дефицит из-за границы, а тем, что производимые в прежнем объеме продукты кто-то временно придержал на складах, ожидая заранее объявленной «либерализации цен».

Так или иначе, но уже через год страна жила в иной реальности. На очередном съезде народных депутатов России, открывшемся 6 апреля 1992 года, случилось то, что Гайдар назвал «Первой фронтальной атакой на реформы». Развернулась борьба за дотации и кредиты промышленности и сельхозпредприятиям.

На пресс-конференции 13 апреля Гайдар так разъяснял весь абсурд ситуации: «Совокупность требований, заявленных съездом, обрекает страну на гиперинфляцию, означает приостановку процесса приватизации и свертывание аграрной реформы. Предложения снизить налоги и одновременно увеличить социальные и другие выплаты невыполнимы и могут привести лишь к развалу финансовой системы».

Правительство демонстративно подало в отставку, съезд вынужден был пойти на попятную, но взаимные компромиссы все больше замедляли реформы — и в конце концов привели к отставке Гайдара в декабре 1992 года.

Реформы в России и переход к рыночной экономике

С избранием в 1985 г. генеральным секретарем
ЦК КПСС М. С. Горбачева в СССР наступает
период перестройки и сме­ны
социально-экономической системы (1985 —
1990-е годы). На первом этапе с марта 1985 г.
по август 1991 г. в стране шел процесс
пересмотра основ тоталитарного
политического строя и планово-распределительной
экономической системы.

Возникший в те годы термин
«перестройка» означал
осуще­ствляемый сверху переход к
демократизации политического строя и
допуску рыночных отношений в экономике.
Это выра­жалось в снижении роли КПСС
в общественной жизни, в соз­дании
парламентаризма, гласности, ослаблении
централизо­ванного руководства
экономикой, повышении прав и ответст­венности
региональных органов власти. Все эти
действия руко­водства страны имели
положительную направленность и в этом
несомненная историческая заслуга М.С.
Горбачева. По сути дела это означало,
что осуществлялся вариант реформирования
экономики, когда при регулирующей роли
государства должны были происходить
постепенное разгосударствление части
обще­ственной собственности и внедрение
в экономику рыночных отношений.

Эта программа,
разработанная и принятая в середине
1987 г., предполагала с целью перехода к
регулируемой рыноч­ной экономике
социальную переориентацию, преобразование
структуры экономики, реформу ценообразования
и перестрой­ку финансово-кредитной
системы.

Однако центральное
правительство не смогло улучшить
эко­номическое положение — экономический
кризис углублялся, а политическая
обстановка в стране вышла из-под контроля.

Все это привело к
тому, что 8 декабря в Беловежской Пуще
в Белорус­сии президенты России,
Украины и Белоруссии Б.Н. Ельцин, Л.М.
Кравчук и С.С. Шушкевич подписали
соглашение, в ко­тором констатировалось,
что «Союз ССР как субъект междуна­родного
права и геополитическая реальность
прекращает свое существование». Таким
образом, на основе бывших союзных
республик были образованы самостоятельные
независимые го­сударства.

Последствием такой политики
стал не только распад са­мого большого
в XX
в. государства в мире, но и значительные
экономические потери в каждой из бывших
республик СССР, необходимость перемещения
из республики в республику ог­ромного
числа лиц.

После распада СССР в России
начинается этап радикаль­ных реформ.
Сформированное новое правительство
России проведение этих реформ основывало
на монетаризме и
так на­зываемой «шоковой терапии».
Это выразилось в
ускоренной приватизации государственной
собственности, в отказе от госу­дарственного
регулирования цен и валютного курса
рубля, пла­нового руководства экономикой
и планового распределения продукции
предприятий, бюджетных дотаций отраслям
народ­ного хозяйства и населению,
административной привязки про­изводителя
продукции к потребителю и др.

Начавшаяся с января
1992 г. либерализация цен привела к их
неудержимому росту. Уже в 1992 г. индекс
цен вырос в 26 раз, или 31% в месяц, в 1993 г.
— в 9,4 раза, или 10% в ме­сяц, в 1995 г. —
2,3 раза, или 7,3%. Вместе с тем рост цен
при­вел к резкому снижению покупательного
спроса населения. Сочетание роста цен
с открытием границ, ввозом продовольст­вия
и товаров повседневного спроса из-за
рубежа способство­вало насыщению
потребительского рынка, изъятию у
населе­ния денежной массы и стабилизации
потребительского рынка. Однако низкая
конкурентоспособность отечественной
продук­ции стала одной из главных
причин сокращения сбыта, а пото­му и
производства продукции российских
предприятий. Уже в 1992 г. промышленное
производство сократилось на 18%, ВВП
снизился на 19%, а в 1993 г. ВВП снизился на
12%, а промыш­ленное производство — на
16%.

В 1993—1994 г. ускоренными
темпами проводилась прива­тизация
государственной
собственности. По замыслу реформа­торов
приватизация должна была повысить
эффективность работы предприятий,
ликвидировать их дотационность,
умень­шить расходы бюджета на эти
цели, создать рыночную эконо­мику,
конкуренцию производителей продукции
и услуг, сфор­мировать средний класс
в обществе, как социальную опору но­вого
строя.

Для проведения приватизации
была разработана и утвер­ждена схема,
по которой государственная собственность
в про­изводственной сфере была
акционирована, пакеты акций раз­делены
между трудовыми коллективами и
государством. В це­лях поддержки
приватизации директорами предприятий
им разрешили получить 5%
акций. Всем жителям
страны было вы­дано по одному ваучеру
на человека. Стоимость одного ваучера
составляла одну стопятьдесятмиллионную
долю стоимости всего государственного
имущества Российской Федерации. Владельцы
ваучеров могли либо вложить их в виде
своих паев в предприятия, специально
созданные фонды либо продать.

Однако изначально
эта схема приватизации государствен­ной
собственности вносила в общество
неравенство. Преиму­щество было отдано
членам трудовых коллективов предприятий
производственной сферы, получивших
пакеты акций привати­зированных
предприятий. Работники же непроизводственной
сферы, учреждений, состоящих на бюджете,
практически ни­чего не получили, так
как переданные ими в основном в
инве­стиционные фонды ваучеры позже
пропали вместе с развалив­шимися
фондами. Несправедливость по отношению
к этим слоям населения была и в том, что
предприятия сферы матери­ального
производства были созданы и за счет
средств, недопо­лученных десятилетиями
учителями, врачами, учеными, воен­ными
и другими работниками бюджетных
учреждений в виде их низкой заработной
платы. Уже этими действиями в общест­ве
была создана почва для разногласий.

Другой негативной
стороной было стремление реформато­ров
искусственно форсировать создание
среднего класса в Рос­сии. С этой целью
предприятия торговли, общественного
пита­ния, бытового обслуживания
практически даром перешли в ча­стную
собственность. Кроме того, и промышленные
предпри­ятия в значительной мере
оказались в руках руководителей этих
предприятий, сосредоточивших в своих
руках крупные па­кеты акций.

В целях ускорения
создания у предпринимателей первона­чального
капитала реформаторы пошли на отмену
государственной монополии на производство
и реализацию алкогольной продукции,
ибо легче и быстрее всего можно создать
капитал, торгуя водкой. При этом бюджетная
система не получила при­мерно четверть
бюджетных доходов. Это привело к быстрому
имущественному расслоению общества.
Разница в уровнях ду­шевого дохода
между обеспеченными слоями населения,
удель­ный вес которых не превышал 10%
от всего населения страны, и остальным
населением превысила 20 раз. Для сравнения:
в индустриально развитых странах эта
разница не превышает пя­ти-восьми
раз. Естественно, это также отрицательно
сказыва­лось на морально-политическом
климате в стране.

К началу 1993 г. были
приватизированы почти все предпри­ятия
торговли, общественного питания, бытового
обслужива­ния, треть промышленных
предприятий. В негосударственном секторе
трудилось около половины занятых в
народном хозяй­стве. Приватизированные
предприятия выпускали примерно 40%
промышленной продукции. Быстро развивалась
инфра­структура рынка. Создавались
товарные биржи, фондовый ры­нок,
финансовые фонды и компании.

Одновременно с
этими процессами в стране наблюдалась
по­литическая нестабильность. В
1994—1996 гг. Правительству не удалось
преодолеть инер­цию спада в экономике
страны. Бюджет лишался доходов в виде
налога на прибыль, НДС, подоходного
налога с физических лиц. Увеличивался
бюджет­ный дефицит. Если на первых
этапах реформ дефицитным был лишь
федеральный бюджет, то позже региональные
и местные бюджеты стали также дефицитны.
Начались постоянные невы­платы
зарплаты в бюджетных отраслях и пенсий
пенсионерам.

Реформы проводились
и в аграрном секторе экономики. Они
начались с реорганизации колхозов и
совхозов. Трудовые коллективы получили
в совместную собственность землю и
ос­новные средства, которые были
разделены между работающими и пенсионерами
на паи. При этом земля делилась поровну,
а имущество — по стоимости и в соответствии
с трудовым ста­жем работников.
Работникам предоставили возможность
ис­пользовать три варианта реорганизации
колхозов и совхозов: организация
фермерских ‘хозяйств и сельскохозяйственных
Кооперативов, сохранение колхоза,
совхоза, организация ак­ционерного
общества. В основном колхозы и совхозы
были преобразованы в акционерные
общества и производственные кооперативы.

Однако реформы в
сельском хозяйстве шли медленными
темпами. Положение в этой отрасли резко
ухудшилось. Причи­ной было общее
ухудшение экономической обстановки в
стра­не, резкое сокращение государственных
дотаций сельскохозяй­ственным
предприятиям, значительный размер
импорта продо­вольствия, снижение
платежеспособного спроса населения.

Создание фермерских
хозяйств тормозилось отсутствием у
фермеров необходимой материально-технической
базы, трудно­стями получения банковского
кредита из-за практического от­сутствия
у фермеров залоговой стоимости, так как
землю они не имели права продавать и
закладывать в банках.

Все это привело к
тому, что уровень сельскохозяйственного
производства в стране стал ежегодно
снижаться.

Таким образом
милитаризация экономики, чрезмерная
гон­ка вооружений, ведение военных
действий в других странах, оказание
военной и экономической помощи
государствам, идущим в фарватере
идеологической и внешней политики СССР,
неэффективное ведение хозяйства и
бесхозяйственность привели к истощению
государства и расстройству экономики
страны, экономическому, а затем и
политическому кризису и, наконец, распаду
СССР.

Последствием этого
стали разрушение единого экономиче­ского
пространства и хозяйственных связей,
потеря экономиче­ских преимуществ
от межрегиональной интеграции, упадок
экономики, снижение жизненного уровня
населения, идеоло­гический разброд,
неустойчивое внутриполитическое
положе­ние, психологический дискомфорт
в обществе. С геополитиче­ских позиций
распад СССР привел к ликвидации баланса
двух сверхдержав в мире и гегемонии
США.

Таким образом, в
третье тысячелетие новой эры Россия
вошла экономически ослабленной, с
тяжелым грузом нерешенных социальных
проблем, с огромным потенциалом
недовольства населения существующим
положением в стране.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

  11.03.20152.67 Mб19ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ.doc

• #
• #