Коллективное руководство в ссср после смерти сталина

From Wikipedia, the free encyclopedia

Collective leadership (Russian: коллективное руководство, kollektivnoye rukovodstvo), or collectivity of leadership (Russian: коллективность руководства, kollektivnost rukovodstva), was considered the ideal form of governance in the Union of Soviet Socialist Republics (USSR) and other socialist states espousing communism. Its main task was to distribute powers and functions among the Politburo and the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, as well as the Council of Ministers, to hinder any attempts to create a one-man dominance over the Soviet political system by a Soviet leader, such as that seen under Joseph Stalin’s rule. On the national level, the heart of the collective leadership was officially the Central Committee of the Communist Party. Collective leadership was characterised by limiting the powers of the General Secretary and the Chairman of the Council of Ministers as related to other offices by enhancing the powers of collective bodies, such as the Politburo.

Collective leadership was introduced following Stalin’s death in 1953 and subsequent party leaders ruled as part of a collective. First Secretary Nikita Khrushchev criticized Stalin’s dictatorial rule at the 20th Party Congress, but his increasingly erratic decisions lead to his ouster in 1964. He was replaced in his posts by Leonid Brezhnev as First Secretary and by Alexei Kosygin as Premier. Though Brezhnev gained more and more prominence over his colleagues, he retained the Politburo’s support by consulting its members on all policies. Collective leadership was maintained under Yuri Andropov and Konstantin Chernenko. Mikhail Gorbachev’s reforms espoused open discussion, leading to members of the leadership openly disagreeing on how little or how much reform was needed to rejuvenate the Soviet system.

History[edit]

Early years[edit]

Georgy Malenkov, the Premier of the Soviet Union, emerged as one of the major contenders for the Soviet leadership in 1953, but lost to Khrushchev in 1955.^[1]

(L-R) Molotov, Voroshilov, Beria, Malenkov, Bulganin, Khrushchev, Kaganovich and Mikoyan, the eight members of the collective leadership, at Stalin´s bier in 1953.

According to Stalin’s secretary, Boris Bazhanov, Lenin “in general leaned towards a collegial leadership, with Trotsky in the first position”.^[2] Historian Paul Le Blanc referenced various scholars which included E.H. Carr, Isaac Deutscher, Moshe Lewin, Ronald Suny and W. Bruce Lincoln that on balance tilted “toward the view that Lenin’s desired “heir” was collective responsibility in which Trotsky placed an important role and within which Stalin would be dramatically demoted (if not removed)».^[3]

Marxist Leninist ideologists believed^[when?] that Lenin, the first Soviet leader, thought that only collective leadership could protect the Party from serious mistakes. Joseph Stalin, who consolidated his power after Lenin’s death in 1924, promoted these values; however, instead of creating a new collective leadership, he built up a leadership centered around himself.^[4]

After Stalin’s death (5 March 1953), his successors, while vying for control over the Soviet leadership, promoted the values of collective leadership.^[5] The collective leadership included the following eight senior members of the Presidium of the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, listed according to the order of precedence presented formally on 5 March 1953: Georgy Malenkov, Lavrentiy Beria, Vyacheslav Molotov, Kliment Voroshilov, Nikita Khrushchev, Nikolai Bulganin, Lazar Kaganovich and Anastas Mikoyan.^[6] Amongst them Malenkov, Beria and Molotov^[7] formed an unofficial Triumvirate (also known by its Russian name Troika) immediately after Stalin’s death, but it collapsed when Malenkov and Molotov turned on Beria.^[8] After the arrest of Beria (26 June 1953), Nikita Khrushchev proclaimed collective leadership as the «supreme principle of our Party». He further stated that only decisions approved by the Central Committee (CC) could ensure good leadership for the party and the country.^[5] Khrushchev used these ideas so that he could win enough support to remove his opponents from power, most notably Premier Malenkov, who resigned in February 1955.^[1]

During the 20th Congress of the Communist Party of the Soviet Union Khrushchev criticised Stalin’s rule and his «cult of personality». He accused Stalin of reducing the Party’s activities and putting an end to Party democracy among others. In the three years following Stalin’s death, the Central Committee and the Presidium (Politburo) worked consistently to uphold the collective leadership lost under Stalin.^[9] Khrushchev’s rule as First Secretary remained highly controversial throughout his rule in the Party leadership. The first attempt to depose Khrushchev came in 1957, when the so-called Anti-Party Group accused him of individualistic leadership. The coup failed, but Khrushchev’s position weakened drastically. However, Khrushchev continued to portray his regime as a «rule of the collective» even after becoming Chairman of the Council of Ministers (Premier), replacing Nikolai Bulganin.^[10]

Official order of precedence (according to 5 March 1953 amendment)
Portrait	Information	Party position(s)	State position(s)
Georgy Malenkov	Rank	1st	Informally the Party’s first amongst equals, literally first secretary	Chairman of the Council of Ministers
Name	Georgy Malenkov
Birthdate	8 January 1902
Birthplace	Orenburg, Orenburg Oblast
Deathdate	14 January 1988

Lavrentiy Beria	Rank	2nd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Internal Affairs
Name	Lavrentiy Beria
Birthdate	29 March 1899
Birthplace	Merkheuli, Sukhumi
Deathdate	23 December 1953

Vyacheslav Molotov	Rank	3rd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Foreign Affairs
Name	Vyacheslav Molotov
Birthdate	9 March 1890
Birthplace	Kukarka, Kirov Oblast
Deathdate	8 November 1986

Kliment Voroshilov	Rank	4th		Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet
Name	Kliment Voroshilov
Birthdate	4 February 1881
Birthplace	Lysychansk, Luhansk Oblast
Deathdate	2 December 1969

Nikita Khrushchev	Rank	5th	Informally the Party’s Second Secretary
Name	Nikita Khrushchev
Birthdate	15 April 1894
Birthplace	Kalinovka, Kursk Oblast
Deathdate	11 September 1971

	Rank	6th		Minister of Defence
Name	Nikolai Bulganin
Birthdate	30 March 1895
Birthplace	Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod Oblast
Deathdate	24 February 1975

Lazar Kaganovich	Rank	7th		First Deputy Chairman of the Council of Ministers
Name	Lazar Kaganovich
Birthdate	22 November 1893
Birthplace	Kabany, near Kiev
Deathdate	25 July 1991

Anastas Mikoyan	Rank	8th		Minister of Foreign Trade
Name	Anastas Mikoyan
Birthdate	25 November 1895
Birthplace	Sanahin
Deathdate	21 October 1978

	Rank	9th		Minister of Machine Building Chairman of the State Planning Committee
Name	Maksim Saburov
Birthdate	2 February 1900
Birthplace	Druzhkivka
Deathdate	24 March 1977

	Rank	10th
Name	Mikhail Pervukhin
Birthdate	14 October 1904
Birthplace	Yuryuzansky Zavod
Deathdate	22 July 1978

Collectivity of leadership[edit]

Brezhnev (center with Nikolai Podgorny) among the members of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR

Most Western observers believed that Khrushchev had become the supreme leader of the Soviet Union by the early 1960s, even if this was far from the truth. The Presidium, which had grown to resent Khrushchev’s leadership style and feared Mao Zedong’s one-man dominance and the growing cult of personality in the People’s Republic of China, began an aggressive campaign against Khrushchev in 1963. This campaign culminated in 1964^[10] with the replacement of Khrushchev in his offices of First Secretary by Leonid Brezhnev and of Chairman of the Council of Ministers by Alexei Kosygin. Brezhnev and Kosygin, along with Mikhail Suslov, Andrei Kirilenko and Anastas Mikoyan (replaced in 1965 by Nikolai Podgorny), were elected to their respective offices to form and lead a functioning collective leadership.^[11]

One of the reasons for Khrushchev’s ousting, as Suslov told him, was his violation of collective leadership.^[12] With Khrushchev’s removal, collective leadership was again praised by the Soviet media as a return to «Leninist norms of Party life».^[13] At the plenum which ousted Khrushchev, the Central Committee forbade any single individual to hold the office of General Secretary and Premier simultaneously.^[14]

The leadership was usually referred to as the «Brezhnev–Kosygin» leadership, instead of the collective leadership, by First World medias. At first, there was no clear leader of the collective leadership, and Kosygin was the chief economic administrator, whereas Brezhnev was primarily responsible for the day-to-day management of the party and internal affairs. Kosygin’s position was later weakened when he introduced a reform in 1965 that attempted to decentralise the Soviet economy. The reform led to a backlash, with Kosygin losing supporters because many top officials took an increasingly anti-reformist stance due to the Prague Spring of 1968.^[15] As a result, after 1968 Brezhnev was ranked first in the Politburo hierarchy, followed by Podgorny, Kosygin, Suslov and Kirilenko as the top five-ranked members of Politburo.^[16]

As the years passed, Brezhnev was given more and more prominence, and by the 1970s he had even created a «Secretariat of the General Secretary» to strengthen his position within the Party. At the 25th Party Congress, Brezhnev was, according to an anonymous historian, praised in a way that exceeded the praise accorded to Khrushchev before his removal.^[13] Brezhnev was able to retain the Politburo’s support by not introducing the same sweeping reform measures as seen during Khrushchev’s rule. As noted by foreign officials, Brezhnev felt obliged to discuss unanticipated proposals with the Politburo before responding to them.^[17]

Later years[edit]

As Brezhnev’s health worsened during the late 1970s, the collective leadership became even more collective. Brezhnev’s death did not alter the balance of power in any radical fashion, and Yuri Andropov and Konstantin Chernenko were obliged by protocol to rule the country in the very same fashion as Brezhnev.^[13] When Mikhail Gorbachev was elected to the position of General Secretary in March 1985, some observers wondered if he could be the leader to overcome the restraints of the collective leadership. Gorbachev’s reform agenda had succeeded in altering the Soviet political system for good; however, this change made him some enemies. Many of Gorbachev’s closest allies disagreed with him on what reforms were needed, or how radical they should be.^[18]

Analysis[edit]

Soviet assessments[edit]

According to Soviet literature, the Central Committee and not the Politburo was the heart of collective leadership at the national level. At a sub-national level, all Party and Government organs were to work together to ensure collective leadership instead of only the Central Committee. However, as with many other ideological theses, the definition of collective leadership was applied «flexibly to a variety of situations».^[19] Making Lenin the example of a ruler ruling in favour of a collective can be seen as proof of this «flexibility».^[19] In some Soviet ideological drafts, collective leadership can be compared to collegial leadership instead of a leadership of the collective. In accordance with a Soviet textbook, collective leadership was:^[19]

The regular convocations of Party congresses and plenary sessions of the Central Committee, regular meetings of all electoral organs of the party, general public discussion of the major issues of state, economic and party development, extensive consultation with persons employed in various branches of the economy and cultural life….»^[19]

In contrast to fascism, which advocates one-man dominance, Leninism advocates inner-Party democratic collective leadership. Hence, the ideological justification of collective leadership in the Soviet Union was easy to justify. The physical insecurity of the political leadership under Stalin, and the political insecurity that existed during Khrushchev’s reign, strengthened the political leadership’s will to ensure a rule of the collective, and not that of the individual.^[20] Collective leadership was a value that was highly esteemed during Stalin and Khrushchev’s reigns, but it was violated in practice.^[21]

Outside observers[edit]

Stalin’s rule was considered by post-Stalin-era Soviet ideologists as one that disrupted collective decision-making and promoted the cult of the individual.^[9]

Richard Löwenthal, a German professor, believed that the Soviet Union had evolved from being a totalitarian state under the rule of Joseph Stalin into a system that he called «post-totalitarian authoritarianism», or «authoritarian bureaucratic oligarchy»,^[22] in which the Soviet state remained omnipotent in theory and highly authoritarian in practice. However, it did considerably reduce the scale of repression and allowed a much greater level of pluralism into public life.^[22] In a 1960 paper, Löwenthal wrote that one-man leadership was «the normal rule of line in a one-party state».^[19] The majority of First World observers tended to agree with Löwenthal on the grounds that a collective leadership in an authoritarian state was «inherently unworkable» in practice, claiming that a collective leadership would sooner or later always give in for one-man rule.^[19] In a different interpretation, the Soviet Union was seen to go into periods of «oligarchy» and «limited-personal rule». Oligarchy, in the sense that no individual could «prevent the adoption of policies in which he may be opposed», was seen as an unstable form of government.^[23] «Limited-personal rule», in contrast with Joseph Stalin’s «personal rule», was a type of governance in which major policy-making decision could not be made without the consent of the leader, while the leader had to tolerate some opposition to his policies and to his leadership in general.^[24]

The historian T. H. Rigby claimed that the Soviet leadership was setting up checks and balances within the Party to ensure the stability of collective leadership. One anonymous historian went so far as to claim that collective leadership was bound to triumph in any future Soviet political system. Professor Jerome Gilison argued that collective leadership had become the «normal» ruling pattern of the Soviet Union.^[24] He argued that the Party had successfully set up checks and balances to ensure the continuity of the Soviet leadership.^[24] Khrushchev’s rule was, according to Gilison, proof that the one-man dominance in Soviet politics had ended. As he noted, Khrushchev «was forced to retreat from unceremoniously from previously stated positions».^[24] The «grey men» of the party bureaucracy, Gilison believed, were to become the future Soviet leaders.^[24] Dennis Ross, an American diplomat, believed the late Brezhnev-era leadership had evolved into a «rule by committee», pointing to several collective Politburo decisions as evidence.^[24] Grey Hodnett, another analyst, believed that «freer communication» and «access to relevant official information» during the Brezhnev Era had contributed to strengthening the Politburo’s collective leadership.^[24]

According to Thomas A. Baylis, the author of Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies, the existence of collective leadership was due to the individual Politburo members enhancing their own positions by strengthening the collective. Ellen Jones, an educator, noted how each Politburo member specialised in his own field and acted as that field’s spokesman in the Politburo. Therefore, collective leadership was divided into Party and Government institutional and organisational lines. The dominant faction, Jones believed, acted as a «coalition» government of several social forces.^[25] This development led some to believe that the Soviet Union had evolved into neo-corporatism.^[25] Some believed Soviet factionalism to be «feudal in character».^[26] Personal relationship were created to ensure service and support. «Personal factionalism», as Baylis calls it, could either strengthen or weaken the collective leadership’s majority.^[26]

Robert Osborn wrote in 1974 that collective leadership did not necessarily mean that the Central Committee, Politburo and the Council of Ministers were political equals without a clear leading figure.^[25] Baylis believed that the post of General Secretary could be compared to the office of prime minister in the Westminster system.^[27] The General Secretary in the Soviet political system acted as the leading broker in Politburo sessions and could be considered «the Party leader» due to his negotiation skills and successful tactics which retained the Politburo’s support.^[25] In other words, the General Secretary needed to retain Politburo consensus if he wanted to remain in office.^[25]

Notes[edit]

^ ^a ^b Christian 1997, pp. 258–259.
^ Bazhanov, Boris; Doyle, David W. (1990). Bazhanov and the Damnation of Stalin. Ohio University Press. p. 62. ISBN 978-0-8214-0948-0.
^ Blanc, Paul Le (15 April 2015). Leon Trotsky. Reaktion Books. pp. 1–30. ISBN 978-1-78023-471-7.
^ Cocks, Daniels & Heer 1976, pp. 26–27.
^ ^a ^b Christian 1997, p. 258.
^ Ra’anan 2006, p. 20.
^
Marlowe, Lynn Elizabeth (2005). GED Social Studies: The Best Study Series for GED. Research and Education Association. p. 140. ISBN 0-7386-0127-6.
^ Taubman, William (2003). Khrushchev: The Man and His Era. W.W. Norton & Company. p. 258. ISBN 0-393-32484-2.
^ ^a ^b Baylis 1989, pp. 96–97.
^ ^a ^b Baylis 1989, p. 97.
^ Cocks, Daniels & Heer 1976, pp. 56–57.
^ Ziegler, Charles (1999). The History of Russia. Greenwood Publishing Group. p. 125. ISBN 978-0-313-30393-7.
^ ^a ^b ^c Baylis 1989, p. 98.
^ Service, Robert (2009). History of Modern Russia: From Tsarism to the Twenty-first Century. Penguin Books Ltd. p. 378. ISBN 978-0-14-103797-4.
^ Brown, Archie (2009). The Rise & Fall of Communism. Bodley Head. p. 403. ISBN 978-0-224-07879-5.
^ «170. Memorandum From the President’s Assistant for National Security Affairs (Kissinger) to President Nixon». history.state.gov. April 10, 1971. Retrieved 6 March 2018.
^ Baylis 1989, pp. 98–99.
^ Baylis 1989, p. 99.
^ ^a ^b ^c ^d ^e ^f Baylis 1989, p. 102.
^ Taras 1989, p. 35.
^ Baylis 1989, p. 36.
^ ^a ^b Laqueur, Walter (1987). The Fate of the Revolution: Interpretations of Soviet history from 1917 to the Present. Charles Scribner’s Sons. p. 243. ISBN 978-0-684-18903-1.
^ Baylis 1989, pp. 102–103.
^ ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Baylis 1989, p. 103.
^ ^a ^b ^c ^d ^e Baylis 1989, p. 104.
^ ^a ^b Baylis 1989, pp. 104–105.
^ Baylis 1989, pp. 105–106.

Sources[edit]

Baylis, Thomas A. (1989). Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies. State University of New York Press. ISBN 978-0-88706-944-4.
Cocks, Paul; Daniels, Robert Vincent; Whittier Heer, Nancy (1976). The Dynamics of Soviet Politics. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-21881-9.
Christian, David (1997). Imperial and Soviet Russia: Power, Privilege, and the Challenge of Modernity. Palgrave Macmillan. ISBN 978-0-312-17352-4.
Law, David A. (1975). Russian Civilization. Ardent Media. ISBN 978-0-8422-0529-0.
Ra’anan, Uri, ed. (2006). Flawed Succession: Russia’s Power Transfer Crises. Oxford: Lexington Books. ISBN 978-0-7391-1403-2.
Taras, Roy (1989). Leadership Change in Communist States. Routledge. ISBN 978-0-04-445277-5.
Taubman, William (2003). Khrushchev: The Man and His Era. W.W. Norton & Company. ISBN 0-393-32484-2.

Источник

Первый этап борьбы, расправа над Берия.

В данной статье кратко изложены события, происходящие в СССР после ухода из жизни Сталина.

5 марта 1953 г страна потеряла вождя… Была открыта дорога реформам в политике. Стоящие у власти прекрасно понимали, что нужна модернизация политической системы советского общества, созданной Сталиным, необходимо провести частичную десталинизацию.

Сталин не оставил преемника, поэтому наступил затяжной кризис власти, велась борьба за лидерство. К власти пришло так называемое коллективное руководство, состоящее из ближайшего окружения «вождя народов»:Г. М. Маленков, В.М. Молотов, Л. П. Берия, Н. С. Хрущев, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, Л. А. Булганин, К. Е. Ворошилов. В системе руководства выделялись Берия. Маленков и Хрущев.

Речь не шла о борьбе между представителями разных политических сил, речь не шла о выборе кардинально противоположных вариантов развития. Это была внутрипартийная борьба.

Позиция Маленкова была наиболее сильной. Он получил пост председателя Совета министров, однако не контролировал все рычаги управления(ЦК Партии, силовые министерства, Совет министров). Это ослабляло его влияние на политические процессы.

За Берией стояла огромная сила аппаратов Министерства внутренних дел и Министерства государственной безопасности, которые 5 марта 1953 года на совместном заседании были объединены в единое МВД под его руководством.

У Хрущева шансов практически не было. За ним не было такого сильного тыла. Он был задействован в секретариате ЦК, что не давало возможности действовать решительно. Хрущев решил занять выжидательную позицию.

Берия и Маленков провели ряд совместных реформ по смягчению репрессивной политики. 27 марта приняли указ об амнистии, было освобождено более 1 миллиона человек. В апреле было прекращено «дело врачей», также проводилась перестройка органов внутренних дел.

Реформы Берии насторожили многих членов коллективного руководства. Предположили, что Берия стремится к популярности в народе и на Западе. Берия готовился к захвату власти.

Опасение возникновения нового диктатора и возможность физической расправы объединили лидеров партии и государства. Хрущев сумел настроить высшее руководство против Берии и привлек на свою строну военных. В результате «верхушечного заговора» 26 июня 1953 года на заседании Президиума Совета министров СССР Берию обвинили в ряде преступлений и арестовали, а в декабре 1953 года расстреляли.

Устранение Берия завершило первый этап борьбы за власть.

Второй этап : устранение Маленкова.

Теперь первым был Маленков. у него была поддержка военных. На совещании партийных и хозяйственных работников в ЦК Маленков выступил с резкой критикой политического аппарата за бюрократизм. пренебрежение к нуждам народа, за моральное разложение. взяточничество.

Органы МВД и МГБ были проставлены под контроль партии. Началась чистка аппарата государственной безопасности.

Параллельно велась аппаратная борьба за лидерство между Маленковым и Хрущевым. Чтобы устранить Маленкова, Хрущев прибегнул к силе партийного аппарата, т.к те враждебно относились к Маленкову из-за его критики.

После ареста Берия Хрущев в сентябре 1953 года стал секретарем ЦК КПСС, это усилило его позицию. В 1955 году оппозиция Маленкова перешла в решительное наступление. В январе Маленкова подвергли резкой критике за его ориентацию на развитие легкой промышленности, также его обвинили в соучастии в сталинских преступлениях. Маленкову ясно дали понять, что если он не уйдет, его ожидает участь Берии.

В Феврале 1955 года Маленков подал прошение об отставке. На его место был назначен ставленник Хрущева -Л.А. Булганин.

Таким образом в 1955 году коллективное руководство прекратило свое существование. На вершине политической власти СССР утвердился Н. С. Хрущев.

1956 год был наивысшей точкой десталинизации.

В июне 1957 года против Хрущева выступила антипартийная группа в составе Молотова. Маленкова и Когановича, их поддержал Шипилов, но Хрущева поддержали Жуков и Серов. Антипартийная группа была выведена из состава ЦК. И в 1957 году Хрущев стал лидером. Потом он снял Жукова, т.к военные выступали против курса Хрущева. В марте 1958 года Хрущев стал Председателем Совета Министров СССР. Это стало предпосылкой для формирования режима личной власти Хрущева.

Источник

Глава 1 Реорганизация руководства после смерти Сталина. Быстрый конец триумвирата Маленкова, Берии и Молотова и выдвижение Хрущева

Смерть Сталина в начале марта 1953 года создала определенный политический вакуум. В последние годы жизни Сталин не доверял никому из своих ближайших соратников и не оставил никакого политического завещания. Ленин в 1923 году, чувствуя приближение смерти, написал письмо-завещание Съезду партии, дав в нем характеристики окружавших его потенциальных лидеров, но тогда главное в этом завещании – предложение переместить Сталина на менее ответственный пост – не было выполнено. Сталин же вообще не думал о смерти, он как раз готовил новую радикальную чистку руководства партии. На XIX Съезде КПСС в 1952 году узкое Политбюро ЦК КПСС было реорганизовано в широкий Президиум, в состав которого вошли около 30 человек, но ни один из них не мог сказать, что он является наследником Сталина.

Однако после его смерти реальная власть, хотя и временно, оказалась в руках Маленкова и Берии, к которым примкнул также и Молотов. Сталин после войны выступал прежде всего как Председатель Совета министров СССР. Роль партийного аппарата ЦК была уменьшена, и Сталин ликвидировал пост Генерального секретаря, занимая который, он сам когда-то достиг абсолютной власти в стране. Диктаторские функции было удобнее осуществлять не косвенно, как лидеру партии, а прямо, как Председателю Правительства и главе исполнительной власти. Этот пост был предпочтительнее и для руководства всей созданной Сталиным послевоенной империей, а также для международных актов от имени Советского Правительства.

Поэтому именно пост Председателя Совета министров СССР оказался ключевым после смерти Сталина. Руководство партийным аппаратом Сталин проводил через Г. Маленкова, который впервые после 1923 года получил в 1952 году почетную возможность сделать Отчетный доклад на XIX Съезде КПСС.

Берия после смерти Сталина не мог сразу претендовать на главный пост в государстве, так как незадолго до этого он был частично отстранен от власти и уже не контролировал в полной мере карательный аппарат МГБ. Последняя террористическая акция Сталина, известное «дело врачей», была организована по его прямой инициативе и с помощью начальника следственного отдела МГБ М. Рюмина. Это дело было косвенно направлено и против ставленника Берии – министра государственной безопасности В. Абакумова, которого также арестовали, как и друга Берии министра МГБ Грузии Н. Рухадзе. Новый министр МГБ СССР С. Д. Игнатьев был выдвиженцем Маленкова, но он пришел в МГБ из аппарата ЦК и не имел еще возможности очистить МГБ от многочисленных сторонников Берии.

На следующий день после объявления о смерти Сталина было созвано совместное заседание ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором следовало решить вопрос о руководстве страной. Именно по предложению Берии на пост Председателя Совета министров СССР назначили Маленкова. Приняв эту должность, Маленков предложил объединить Министерства внутренних дел и Министерство государственной безопасности и назначить Лаврентия Берию министром МВД. Молотов стал Первым Заместителем Председателя Совета министров СССР, и ему вернули утраченный ранее пост министра иностранных дел. К. Е. Ворошилов, также оказавшийся в последние месяцы в немилости у Сталина, был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Одновременно резко сократился состав Президиума ЦК КПСС, в нем осталось только 10 членов: Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров и Первухин. Этот порядок имен по уже понятной всем традиции соответствовал распределению власти.

Вопрос о руководстве ЦК КПСС не был решен на этом заседании, но в тот же день было объявлено, что пленум ЦК КПСС признал необходимым для Н. С. Хрущева сосредоточиться на работе в Секретариате ЦК КПСС. Поэтому Хрущев покинул пост секретаря Московского комитета партии. Он стал как бы главным среди секретарей ЦК КПСС. Но все наиболее важные заседания в этот период проходили под председательством Маленкова. Хотя Хрущев возглавлял комиссию по организации похорон Сталина, речи во время похорон произнесли Маленков, Молотов и Берия. Этих трех человек и в СССР, и за границей считали в то время руководящим триумвиратом.

Однако уже 14 марта 1953 года пленум ЦК КПСС принял решение: удовлетворить просьбу Маленкова об освобождении его от обязанностей секретаря ЦК КПСС с тем чтобы сосредоточить его усилия на работе Председателя Совета министров. Первым секретарем ЦК КПСС стал Н. С. Хрущев. Это решение по неизвестным причинам было опубликовано только 22 марта.

Но назначение Хрущева Первым секретарем ЦК КПСС не носило характера выдвижения преемника Сталина. Никто ни в партии, ни в стране еще не воспринимал его как главную фигуру в руководстве. В Секретариат ЦК, кроме Хрущева, вошли М. А. Суслов, П. Н. Поспелов, Н. Н. Шаталин и С. Д. Игнатьев. Из них только Хрущев был членом Президиума ЦК. Этот Секретариат имел подчеркнуто внутрипартийный рабочий характер: он не мог давать директив правительству, а Хрущев не мог давать указаний Маленкову, который в первые недели после смерти Сталина пользовался в стране наибольшим влиянием. Хрущева почти все члены Президиума ЦК считали скорее практиком, чем серьезным политическим деятелем. К нему относились как к человеку слабо подготовленному, простоватому, иногда грубому, который никогда не сможет претендовать на чрезмерную власть и будет считаться с мнением других более заслуженных партийных лидеров.

Соратники Сталина, боявшиеся друг друга, сделали в этом случае такую же ошибку, какую 30 лет назад совершили соратники больного Ленина. Именно Каменев и Зиновьев усиленно продвигали тогда Сталина на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б), полагая, что этот малоизвестный грузин не будет стремиться к власти. Фактическим вождем партии был все еще больной Ленин, и члены ленинского Политбюро старались сохранить в своих руках более престижные посты Председателя Совнаркома, Председателя Политбюро, Председателя ЧК, Председателя Коминтерна, Председателя ВЦИК, Наркомвоенмора. Однако смерть Ленина, а вскоре и смерть Дзержинского и Фрунзе быстро изменили ситуацию, и именно должность Генерального секретаря ЦК приобрела ключевое значение.

Хотя в 1953 году Маленков как Председатель правительства имел наибольшее влияние, в областях и республиках главными оставались посты секретарей обкомов и республиканских ЦК, и поэтому вся эта партийная система оказалась теперь в большей зависимости от Хрущева, чем от Маленкова. Сталин, будучи главой правительства, принимал решения единолично, практически игнорируя партийный аппарат. Маленков еще не имел такого авторитета, и поэтому относительное значение ЦК КПСС как реального средства «диктатуры рабочего класса» после смерти Сталина резко возросло. При назначении Хрущева на пост Первого секретаря ЦК КПСС главную роль сыграло то, что Хрущев имел репутацию знатока сельскохозяйственных проблем. Именно эта отрасль находилась в 1953 году в наиболее плачевном состоянии и определяла настроения народа. Поэтому выдвижение Хрущева имело символическое значение – оно ослабило настроения недовольства и даже отчаяния, многие годы накапливавшиеся в деревне. Хрущев как руководитель партии давал почти задавленной террором и голодом деревне какую-то надежду на перемены к лучшему.

Недооценка роли Секретариата ЦК КПСС Маленковым, Молотовым, Берией и Кагановичем в 1953 году, в последующем дорого им обошлась. В однопартийном государстве только Съезд партии, а в перерывах между съездами – пленум ЦК партии обладают действительной полнотой власти. Но в последние 15 лет жизни Сталина прошел только один партийный съезд, и значение пленумов сошло на нет. Практическое значение имел лишь пленум ЦК в феврале 1947 года по вопросам сельского хозяйства. Не проводилось даже заседания полных составов Политбюро для обсуждения наиболее важных проблем. Сталин обычно принимал решения сам или после консультации с тем или иным из своих ближайших сотрудников, и лишь потом о них объявляли как о решениях ЦК КПСС или Совета министров.

Но новый Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев не имел достаточного авторитета, чтобы единолично решать даже внутрипартийные проблемы, не говоря уже о государственных или международных. Поэтому он неизбежно должен был вернуть созывы полных пленумов ЦК и Президиума ЦК КПСС, чтобы опираться на авторитет этих органов. Периодические пленумы ЦК должны были способствовать росту авторитета и влияния нового партийного лидера.

Хотя после смерти Сталина был объявлен принцип «коллективного руководства», вековые традиции страны и 35-летняя традиция советской власти требовали выдвижения одного главного популярного вождя, твердо управляющего делами государства. После первых недель «коллективного руководства» стало очевидным, что на эту роль могут претендовать лишь Маленков, Молотов и Хрущев. Ворошилов, Каганович и Берия быстро отошли на второй план. Ворошилов был слишком стар, и кроме того, нес ответственность за многие поражения в начале минувшей войны. Каганович был евреем, а оживленный Сталиным в последние годы правления антисемитизм еще не угас. Берия возглавлял организацию, которая хотя и имела большую власть, но не обеспечивала трибуны для выступлений, речей, экономических и политических решений, необходимых для создания популярности лидера.

В первой книге воспоминаний Хрущева [3] описываются некоторые детали «заговора» Берии и подробности «контрзаговора» Хрущева с обстоятельствами ареста и последующей ликвидации Берии. К сожалению, в этих воспоминаниях Хрущев дал слишком противоречивую и неточную картину того, что происходило в этот период, и действительный характер «заговора» Берии не показан им сколь-либо достоверно. Но и из других источников также очень мало известно об обстоятельствах, касающихся разгрома несомненно существовавшей организации Берии, готовившей захват власти.

Берия выдвинул Маленкова на пост Председателя Совета министров СССР, так как между ними существовала давняя дружба и ряд карательных операций широкого масштаба они проводили вместе. На похороны Сталина, организованные с грандиозным размахом, в Москву стекались сотни тысяч людей со всей страны. Это вынудило Берию вызвать в Москву несколько дивизий МВД для поддержания порядка. Часть войск расположилась в центре города в различных административных зданиях. После похорон Берия не отдал распоряжения об отправке этих подразделений МВД, находившихся в его подчинении, на прежние места их дислокации. Но для этого требовался какой-то повод, и он его нашел. Как известно, вскоре после смерти Сталина была объявлена всеобщая амнистия осужденным на сроки до 5 лет. Таким образом, под эту амнистию не попадали осужденные по политическим статьям (срок за них начинался с 8 лет) и серьезные преступники и рецидивисты. Однако вопреки Указу об амнистии, Берия отдал приказы своим подчиненным полностью ликвидировать некоторые лагеря для уголовных преступников, в результате вышли на свободу многие уголовники и рецидивисты, независимо от их срока. В Москве и других городах появились сотни тысяч амнистированных заключенных-бытовиков, а это сразу вызвало рост преступности и недовольство населения и дало повод оставить в городах большой контингент войск МВД.

Произвело большую сенсацию и сообщение МВД в начале апреля о реабилитации «врачей-сионистов», арестованных по распоряжению Сталина, и о восстановлении в стране социалистической законности. Виновный в организации «дела врачей» Рюмин был быстро осужден и расстрелян. Большинство людей восприняло это с огромным энтузиазмом, как начало массовой реабилитации политических заключенных. Берия провел несколько частных реабилитаций, в основном родственников высших руководителей, например жены В. Молотова Жемчужиной – Молотовой. Она прямо из лагеря была привезена в Москву, где ее встречал сам Берия вместе с Молотовым. Но, наряду с ликвидацией «дела врачей», Берия объявил и об освобождении и реабилитации бывшего министра МГБ Абакумова, министра МГБ Грузии Рухадзе и ряда других своих близких друзей, которые сразу же получили ответственные посты в новой системе МВД. Политическая ответственность за «дело врачей» была возложена на С. Д. Игнатьева, бывшего министра МГБ, друга Маленкова, и занимавшего после смерти Сталина пост секретаря ЦК КПСС.

Однако ЦК КПСС, обсудив все эти реабилитации, принял и опубликовал 10 апреля решение «О нарушении законов органами государственной безопасности», которое косвенно было направлено и против Берии, ибо нарушения законов со стороны МГБ, конечно, не ограничивались только «делом врачей». Кроме того, даже частные реабилитации родственников высших партийных и государственных чиновников (в первые месяцы после смерти Сталина было несколько сотен таких реабилитаций) быстро меняли отношение в ЦК КПСС к существовавшей проблеме концентрационных лагерей, в которых томились миллионы невиновных людей, жертв террора. В то же время давление со стороны населения на МВД быстро росло. Миллионы людей писали заявления в МВД и ЦК КПСС, в Президиум Верховного Совета СССР и требовали реабилитации своих родственников. Рассмотрение этой проблемы в ЦК КПСС в ее полном объеме грозило стать гибельным для Берии. Поэтому ему нужно было торопиться с организацией заговора. Но в ЦК КПСС уже готовился противоположный заговор против него самого, так как и Хрущев и многие другие члены руководства страны понимали опасность концентрации в руках Берии столь большой власти. Г. Маленков также вынужден был примкнуть к этому заговору, во главе которого стоял Хрущев, поддержанный военными и прежде всего маршалом Г. К. Жуковым.

Заговор против Берии, а в нем участвовало большинство членов Президиума ЦК, был тем не менее настолько опасным мероприятием, что при его подготовке ни Хрущев, ни Маленков не могли доверять своим ближайшим сотрудникам, даже шоферам правительственных машин. Однажды, по дороге из дачной резиденции правительства в Кремль Хрущев и Маленков вышли из автомобилей и пошли прогуляться в ближайший лес, чтобы там договориться о деталях заседания Президиума, на котором было решено арестовать Берию.

Подробности устранения Берии описаны самим Хрущевым в его воспоминаниях. Никаких более надежных источников об обстоятельствах этой очень важной операции пока нет.

Иногда появляются сведения о том, что Берия был застрелен маршалами в Кремле во время заседания, но они неверны. Берия был связан, закатан в ковер и с кляпом во рту вывезен из Кремля маршалами Жуковым и Коневым с их охраной. В период следствия он содержался в одной из секретных подземных резиденций Московского военного округа недалеко от столицы. Берию расстреляли после специального суда и вынесения приговора.

В день его ареста была сразу сменена вся охрана Кремля и зданий ЦК КПСС и произведены аресты многих руководителей МВД – ставленников Берии. Армейские части, находившиеся под командованием маршалов Жукова и Конева, окружили и блокировали центральные здания МВД в Москве {1} . В течение нескольких дней были арестованы начальники управлений МВД в большинстве областей и министры МВД в союзных республиках, а также друзья Берии – министр государственного контроля В. Н. Меркулов и Первый секретарь Азербайджана, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС М. Багиров.

Юридические и политические последствия ликвидации ядра террористического аппарата, созданного еще Сталиным, были огромными, они определили многие события последующих лет и решения ХХ Съезда КПСС. Арест Берии и ликвидация всей его «мафии» укрепили позиции Хрущева и ослабили позиции Маленкова. Вместо группы Маленкова, Берии, Молотова выдвинулась на первый план группа Хрущева, Булганина, Жукова. Центр принятия основных решений переместился из Совета министров в ЦК КПСС. Но в сознании народа главной фигурой в стране был все еще Маленков, а не Хрущев. Соперничество между ними теперь возникло в сфере экономической политики.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

History[edit]

Early years[edit]

Collectivity of leadership[edit]

Later years[edit]

Analysis[edit]

Soviet assessments[edit]

Outside observers[edit]

Notes[edit]

Sources[edit]

Первый этап борьбы, расправа над Берия.

Второй этап : устранение Маленкова.

Читайте также

Соперничество групп Маленкова — Берии и Жданова— Кузнецова

«Мегрельское дело» как начало интриги Сталина по устранению Берии из кремлевского руководства

Инициативы Берии во внутренней и внешней политике после смерти Сталина

Часть 1 ПОСЛЕ СТАЛИНА «РЕФОРМАТОРСКИЙ ЗУД» Н. ХРУЩЕВА

Часть 1 После Сталина. «реформаторский зуд» Н. Хрущева

Часть 1 После Сталина. «реформаторский зуд» Н. Хрущева

ПОСЛЕ СМЕРТИ СТАЛИНА

Глава 47. Борьба за власть после смерти Сталина

Спустя десять лет после смерти Сталина

Спустя 45 лет после смерти Сталина

Заговор Хрущева и Маленкова против Берии

Борьба за власть после смерти Сталина

24. ПОСЛЕ СМЕРТИ СТАЛИНА

Борьба за власть после смерти Сталина

ПЕРВЫЙ ГОД ПОСЛЕ СМЕРТИ СТАЛИНА