Какие из перечисленных событий явлений относятся к периоду руководства страной ю в андропова

Карьера Юрия Андропова стремительно пошла вверх после событий в Венгрии в 1956 году, где он был в то время послом СССР. Этот снимок в аэропорту Будапешта, запечатлевший встречу Леонида Брежнева первым секретарем Венгерской социалистической рабочей партии Яношом Кадаром, сделан спустя десять лет. Юрий Андропов, в свое время сделавший ставку именно на Кадара, — справа.

ФОТО МТИ/ТАСС

В середине мая 1985 года случилось небывалое: во время пребывания в Ленинграде генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, остановив свой кортеж на углу Невского и Лиговки, в буквальном смысле пошел в народ и заявил, что «всем надо перестраиваться». Несмотря на всю спонтанность происходящего, многим тогда показалось, что такой призыв отнюдь не случаен…

И это действительно так. Серьезные экономические преобразования, призванные реформировать страну, начали планировать еще в 1983 — 1984 годах по поручению тогдашнего лидера — Юрия Андропова. Именно они стали своего рода «прелюдией» перестройки, именно он фактически проложил дорогу Михаилу Горбачеву и его политике. О личности и деятельности Андропова мы говорим с доктором исторических наук Александром ПУЧЕНКОВЫМ, исследователем новейшей истории России.

— В сегодняшней историографии Юрий Владимирович Андропов считается самым загадочным советским руководителем.

— Действительно, в его биографии слишком много белых пятен, при этом любое прикосновение к ней он воспринимал крайне недоброжелательно. Поэтому все, кто его знал, считали, что он стесняется чего-то очень неблаговидного.

К примеру, он очень не любил, когда вспоминали о его первой семье. Также ему крайне не нравилось, когда ему напоминали о его домосковском периоде жизни, передавая привет от общих знакомых из Ярославля и Ставрополья…

Во время войны Андропов возглавлял партизанское движение на оккупированных территориях Карело-Финской ССР, но после его смерти выяснилось, что у него нет ни одной военной награды. Он принадлежал к петрозаводской партийной организации: она сильно пострадала по «Ленинградскому делу», но Андропова не тронули: говорят, заступился лично Маленков. Почему? Неизвестно. Не вполне понятно, чем занимался Андропов последние годы жизни Сталина, что привело его на дипломатическую работу…

Ходили слухи, что какое-то время он служил на Военно-морском флоте, однако известна его едва ли не истерическая реакция на постановку Юрия Любимова «Борис Годунов». Премьера состоялась как раз в день избрания Андропова генсеком. Появление на сцене Валерия Золотухина, игравшего самозванца, в образе матроса представители КГБ расценили как едкую насмешку над советским лидером…

Иначе говоря, Андропов — это человек-загадка. А еще — необычайно везучий.

1956 год, антисоветский мятеж в Будапеште. Андропов, в ту пору посол СССР в Венгрии, не раз сигнализировал в Москву, что скоро грянет буря. К его словам не прислушивались. И когда полыхнуло, он мог оказаться крайним, даже несмотря на все свои предупреждения. Но случилось совершенно иначе. Венгерские события стали пружиной, после которой карьера Андропова стала развиваться стремительно.

— Кто был ключевой фигурой в его «раскрутке»?

— Большинство из знавших Андропова считали таковым Отто Куусинена, старейшего члена Президиума ЦК КПСС, главу Верховного совета Карело-Финской ССР (одновременно он был заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР). После войны он имел репутацию едва ли не совести партии, идейного большевика. Он был одним из немногих, кто еще помнил Ленина. Кстати, у Андропова было любимое выражение: «Ты, конечно, коммунист, но не большевик». Сам он относил себя к пламенным ленинцам-большевикам, считал себя хранителем подлинного духа революции.

В последующие годы Андропова активно продвигал Хрущев. Именно при Никите Сергеевиче тот стал превращаться в политика, как бы теперь сказали, «федерального масштаба». В полной мере неизвестна степень его осведомленности о подготовке заговора по свержению Хрущева, но в этой схватке он поддержал победителей… Андропов — мне об этом рассказывали люди, которые с ним работали, — обладал удивительным даром создавать вокруг себя команду. Он умел находить и окружать себя интеллектуалами. Достаточно назвать экономистов Георгия Арбатова, Олега Богомолова, политологов Александра Бовина и Федора Бурлацкого… Впоследствии их стали воспринимать как идеологов перестройки, а ведь в начале 1960-х все они под началом Андропова работали в отделе ЦК КПСС, занимавшемся связями с коммунистическими и рабочими партиями соцстран.

Как раз в те годы Андропов формировался как политическая личность. Это был очень импозантный мужчина, обаятельный, чрезвычайно располагающий к себе. Все, кто с ним работал, отмечали одно: с первой минуты общения появлялось ощущение, что он знает о тебе больше, чем ты сам.

— Без сомнения, это качество очень пригодилось Андропову в пору его службы в КГБ…

— Феноменально то, что он, не собиравшийся руководить спецслужбами, был к этому готов абсолютно. Хотя люди, в то время к нему близкие, рассказывали, что Андропов воспринимал его назначение в 1967 году председателем КГБ как серьезное понижение.

Незадолго перед этим, когда на посту генсека Хрущева сменил Брежнев, председатель КГБ Владимир Семичастный очень возгордился: мол, это именно его стараниями поставили Леонида Ильича. Естественно, тому это очень не нравилось. И как только появился повод — крупным просчетом КГБ стал побег дочери Сталина Светланы Аллилуевой за границу, — Семичастного с треском отправили в отставку. Андропов принял КГБ проштрафившейся организацией, но сделал все, чтобы изменить эту репутацию.

Он стремился в максимальной степени — и это отмечают все мемуаристы — сделать КГБ организацией, работающей в рамках существующих законов. В то время как в высшем эшелоне власти было немало тех, кто хотел видеть ее «карающим мечом революции».

Андропов внимательно изучал оружие своих идеологических противников: он прекрасно знал все, что «производит» диссидентская среда. Он читал своих врагов, знал их аргументы и систему ценностей. Человек очень умный, не боялся интеллигенции и считал, что ею достаточно легко управлять. Вообще он был уверен: противника надо бить силой интеллекта. И сумел создать в КГБ мощную интеллектуальную команду. Достаточно назвать генералов Владимира Пирожкова, Филиппа Бобкова, Вадима Кирпиченко — каждый из них курировал определенное направление. На качественно новый уровень Андропов вывел внешнюю разведку.

Вообще он отличался неистовой работоспособностью. Приезжал на службу ежедневно, включая субботу и воскресенье.

— У него не было семьи?

— Почему же? Была. Своей жене Татьяне Филипповне он посвящал замечательные стихи. Андропов очень любил свою семью, но был абсолютным спартанцем в быту. Считается, что подобную модель поведения он заимствовал у того же Отто Куусинена.

Люди, которые с ним работали, отмечали, что Андропов был очень заботливый руководитель, человек высочайшей внутренней культуры в отличие от того же Хрущева. Он был мастером конкретики, противником славословия в любой форме. Мог просто посидеть в компании у костра, спеть песни Юрия Визбора. Вообще Юрий Владимирович очень не походил на традиционного советского руководителя. Он был, не побоюсь этого слова, интеллигентным большевиком.

— Какое место занимал Андропов в иерархии первого эшелона власти?

— Вплоть до конца 1970-х годов его не рассматривали, как сказали бы теперь, как «лидера президентской гонки». Хотя самые разные люди, общавшиеся с Андроповым в то время, рассказывали мне: он видел в себе интеллектуальные возможности быть первым лицом. Но при этом был знаменем тех, кто готов был поддерживать немощного Брежнева. Причина была очевидной: к концу 1970-х годов в Политбюро установилось зыбкое равновесие. Первенство Брежнева было несомненно, но кто второй, если он внезапно выйдет из строя, было совершенно не понятно.

Было известно, что Михаил Суслов, который вел все партийные дела и был на четыре года старше Брежнева, не хочет быть лидером государства. Андропов считал, что время работает на него, он все-таки был чуть моложе и Брежнева, и Суслова. Только после того, как умерли Суслов и Косыгин, не переносившие Андропова (причины этого неизвестны), он стал вторым человеком в государстве.

В последние годы правления Брежнева Андропов вступил в острую конфронтацию с самым доверенным его лицом — министром внутренних дел СССР Николаем Щелоковым. Андропова отвращало откровенное стяжательство Щелокова и его семьи. Плюс извечный конфликт: это сейчас нам очевидно, что спецслужбы — «старший брат», а органы внутренних дел — «младший». А тогда, в конце 1970-х годов, еще шло «перетягивание каната».

Андропов, по-человечески хорошо относившийся к Брежневу, категорически не принимал систему, которую тот породил, когда многое было замешано на личном интересе и преданности суверену. Андропов считал, что советское руководство слишком далеко ушло от идеалов Октября. Ему не нравилось, что в республиках Средней Азии у власти фактически находятся местные «царьки», которые правят, как им заблагорассудится.

Он понимал, что Брежнева подобное тоже задевает, но тот не желал ничего с этим делать. К примеру, после того как Андропов положил на стол Брежневу информацию о первом секретаре Краснодарского крайкома КПСС Сергее Медунове, из которого следовало, что тот вор и уголовный преступник, Леонид Ильич отреагировал в типичной для него манере: мол, все это так, но мы не можем принимать меры в отношении руководителя такого огромного региона. Это бросит тень на сотни тысяч коммунистов… В итоге все осталось как было. Медунова перевели на пост замминистра плодоовощного хозяйства СССР.

Незадолго до своей смерти Брежнев предпринял неожиданные перестановки в верхнем эшелоне: убрал Андропова из КГБ, которым тот руководил 15 лет, и назначил его вторым секретарем ЦК — вместо Суслова. С Украины «на КГБ» был переведен Федорчук…

10 ноября 1982 года Леонид Ильич Брежнев скоропостижно скончался. Прибывшая на дачу в Заречье «большая тройка» — Андропов, Громыко и Устинов — быстро определилась с именем преемника. Устинов, стоя прямо над телом умершего генсека, как вспоминал комендант дачи Брежнева полковник КГБ Олег Сторонов, сказал Андропову: «Юра, ты второй человек в партии, а значит, и в государстве, заступай на место Леонида Ильича».

Ни Громыко, ни Устинов ни минуты не знали, что такое партийная работа. Андропов же занимался ею и поэтому был безальтернативной кандидатурой.

— Как общество восприняло приход к власти Андропова?

— Оно ждало перемен. К тому же все знали, что КГБ — самая информированная организация в стране, и ее руководитель не может не знать, что по-настоящему происходит в государстве. Все надеялись, что он избавит общество от язв позднего «брежневизма» — коррупции, кумовства, лицемерия и тотальной лжи. Ведь все видели, что Брежнев с трудом ходит и еле говорит, и в то же время по телевизору круглосуточно уверяли, что Леонид Ильич — неутомимый руководитель. Одни лгали, другие притворялись, что верят этой лжи…

На июньском Пленуме ЦК 1983 года Андропов сказал то, что было воспринято как сенсация: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся».

Став генсеком, он немедленно занялся созданием новой команды. Андропов всегда придавал особое значение кадрам, брал на заметку перспективных и эффективных руководителей. Из Томска он вызвал первого секретаря обкома партии Егора Лигачева — его назначили заведующим отделом ЦК КПСС, в Свердловске велел приглядеться к Борису Ельцину. В секретари ЦК по экономике он выдвинул Николая Рыжкова, который до этого был первым заместителем председателя Госплана СССР.

Андропов был уверен, что надо повысить авторитет власти, понимал, что общество устало от вранья, развращено культом лености и жизни в свое удовольствие, которое дарил всему «прогрессивному человечеству» добрый и жизнерадостный Леонид Ильич. Он считал, что необходимо подтянуть трудовую дисциплину. Как именно? Методами, характерными для «силовиков».

— Отсюда — проверки в будние дни в кинотеатрах, банях, письма из милиции на службу, попытки контролировать опоздания на работу и многое другое…

— И надо сказать, что многие воспринимали такие меры с пониманием. Мол, давно уже пора: разболтались! Недаром в период позднего Брежнева ходила присказка: «Где бы ни работать, лишь бы не работать». То есть власть покрывала общественное безделье, а оно в ответ на разрешение работать спустя рукава соглашалось с ее немощной атрофией.

При Андропове началась борьба с коррупцией. В декабре 1982 года Николай Щелоков был снят с поста министра внутренних дел. В феврале 1983 года началось расследование злоупотреблений в хлопководстве Узбекистана.

И самое главное: советский лидер отлично видел, что, несмотря на все бодрые заявления, экономика буксует. Трем секретарям ЦК — Горбачеву, Рыжкову и Долгих — по личному указанию Андропова предоставили закрытые сводки (тысячи страниц) о реальном состоянии советской экономики. Они должны были предложить рецепты ее оздоровления.

Правда, не факт, что Андропов принял бы их к действию. Еще в 1960-е годы Богомолов по его просьбе подготовил достаточно смелую записку о реформировании экономики. На нее он ответил: «Ну что ты мне написал, дорогой? Это как картошка из горячей золы: ни в руку, ни в рот не взять, когда есть хочется». Иначе говоря: замечательно, но совершенно несвоевременно…

По поручению Андропова его помощник по экономике опытный производственник Аркадий Вольский и известный физик-ядерщик академик Евгений Велихов на протяжении нескольких месяцев без устали работали над созданием карты промышленных районов СССР. По сути, штатов, построенных по принципу экономической взаимовыгоды. По мысли Андропова, они должны были заменить деление на «национальные квартиры», порожденное Союзным договором 1922 года. Он считал, что в этом договоре заложен распад Союза, и был, безусловно, прав. Но Андропов не успел провести эту реформу…

— А если бы ему все-таки хватило времени, он бы рискнул, как вы думаете?

— Он был готов к масштабным реформам, но только косметическим, в рамках социалистической системы. И, как мне представляется, у него в отличие от Горбачева могло бы получиться. Дело в том, что Андропова безумно боялись, воспринимали как «инквизитора», поскольку знали, что за ним стоит КГБ. Он был уверен, что экономические преобразования надо проводить прежде, чем политические. Представить, чтобы Андропов разрешил «гласность», просто невозможно…

И еще одно коренное отличие взглядов Андропова и Горбачева. Михаил Сергеевич считал, что партия не помогает, а, скорее, мешает развиваться экономике. Андропов же был убежден, что любые попытки политического реформирования советской социалистической системы приводят к ее краху, что показали события 1956 года в Венгрии и 1968-го в Чехословакии. Он считал, что партия должна вернуться к ленинскому духу и еще деятельнее приняться за руководство процессами в Советском Союзе.

Одним словом, Андропов стремился осуществлять все то, что он задумал, исключительно в рамках модернизации и укрепления правящей в стране системы. Сторонником либерализации он ни в коем случае не был. Западные порядки и система ценностей были для него неприемлемы…

Что изменилось в стране за 15 месяцев правления Ю. В., как называли Андропова в его окружении? С одной строноны — люди поверили в искреннее желание генсека избавить советское общество от откровенно позорных казнокрадов, десятилетиями правящих не только на периферии, но и кое-где в Москве. С другой — в сфере экономики, увы, кроме разработки планов, дело дальше не пошло. А во внешней политике в период правления Андропова СССР и США подошли к порогу «горячей войны» в такой степени, какой не было с начала 1960-х: советский лидер не считал нужным идти на какие-то уступки, не понимая, что его политика не защита престижа нации, а подталкивание мира к апокалипсису.

— Андроповское «время перемен» продолжалось очень недолго…

— Юрий Владимирович пришел к власти очень больным человеком, но все равно энергичным, фантастически волевым, способным управлять государством. Врачи обещали ему примерно семь лет жизни, но усугубившаяся болезнь резко сократила этот срок.

Он деятельно проработал до осени 1983 года, когда исчез с экранов телевизоров, поскольку «переселился» в Центральную клиническую больницу (у него полностью отказали почки). Доступ туда, кроме врачей, имели лишь считанное число его помощников. Андропов визировал важнейшие бумаги, заслушивал доклады, давал указания. На Запад просочились слухи, что он в действительности умер, и по стране тоже пошла такая молва…

Андропов до последнего пытался сохранить контроль за властью. До начала 1984 года он надеялся, что пойдет на поправку. Но все было тщетно. Тем не менее главное было сделано: он сумел внушить «брежневским старцам», что жить так, как при Леониде Ильиче, бесконечно долго нельзя. И именно Андропов психологически предопределил готовность народа к общему участию в реформах, которые предложил Горбачев.

Именно Андропов начинал продвигать Горбачева. В декабре 1983 года, готовясь к пленуму, на котором он был уже не в состоянии присутствовать, Андропов, как вспоминал его помощник Аркадий Вольский, передал адресованную Пленуму ЦК записку, в которой просил, чтобы на время его болезни текущими делами секретариата ЦК занимался Горбачев. Фактически это было завещание в пользу Михаила Сергеевича. Но окружение Константина Черненко сделало так, что этот документ не был зачитан на пленуме, и в результате их патрон стал генсеком после смерти Андропова.

Черненко знал об этом завещании Андропова, и не случайно на одном из первых заседаний ЦК он настоял, что в случае его отсутствия заседания секретариата будет проводить Горбачев. 390 дней его правления настолько контрастировали с коротким, но очень энергичным андроповским временем, что превратились в пародию даже на брежневский «застой»… В обществе окончательно созрело понимание, что так дальше жить нельзя.

Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.

Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 099 (6697) от 10.06.2020 под заголовком «Завещание Андропова».