Эвакуация советского руководства

Эвакуация в СССР во время Великой Отечественной войны (1941—1945) — крупномасштабное перемещение в начальный период войны с нацистской Германией из угрожаемой зоны в восточные регионы страны населения, промышленных предприятий, культурных и научных учреждений, запасов продовольствия, сырья и других материальных ресурсов. Эвакуация позволила сохранить основную экономическую базу и промышленный потенциал страны и стала одним из факторов, обеспечившим победу в войне.

По своим масштабам и эффективности эта работа не имеет аналогов в мировой истории: за первые 4 месяца войны из-под удара агрессора были выведены 8 млн человек, 2,5 тысячи промышленных предприятий, 1,5 тысячи колхозов и совхозов^[1].

Известный английский публицист Александр Верт, корреспондент «Би-би-си» и газеты «Санди таймс», всю войну живший в СССР, написал: «Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года — это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости». Он особо подчёркивал, что «великолепнейший организаторский подвиг» был совершён в советском государстве в самый разгар германского вторжения, когда «огромной важности промышленные районы европейской части» страны оказались захвачены врагом^[2].

Задачи и масштабы[править | править код]

На территории, которая попала под удар германского наступления, до войны проживало 40% населения и было сосредоточено 33% промышленного потенциала страны, в том числе оборонных предприятий. Общее количество промышленных предприятий составляло 31850, из них 37 заводов черной металлургии, 749 заводов тяжелого и среднего машиностроения, 169 заводов сельскохозяйственного, химического, деревообрабатывающего и бумагоделательного машиностроения, 1135 шахт, свыше 3 тыс. нефтяных скважин, 61 крупная электростанция, сотни текстильных, пищевых и других предприятий^[3].

При подготовке плана эвакуации был учтён опыт Первой Мировой войны, когда Россия в 1915 гг. вывезла заводы Варшавского и Прибалтийского промышленных узлов в тыл, однако так и не запустив их на новых местах на полную мощность. Советское руководство сознавало, что эвакуация предприятий — комплексная задача: для её решения требовалось не только создать заранее готовые площадки для разворачиваемых на Урале и в Сибири предприятий, предусмотреть резервы электрической мощности, построить помещения заводского и бытового характера, но и предусмотреть бытовое обеспечение, питание прибывающего на новые места персонала предприятий, обучение детей в школах^[4][5].

Помимо промышленности, планом эвакуации был предусмотрен вывоз культурных ценностей. Так, коллекция Государственного Эрмитажа должна была уехать в Молотов и Свердловск, где перед войной побывали сотрудники музея, чтобы осмотреть предназначенные для хранения здания. В 1939 году Эрмитажу в Ленинграде было отведено отдельное здание, где начали заготавливать ящики и упаковочный материал, которые к началу Великой Отечественной войны были наготове^[6].

Организация эвакуации[править | править код]

В СССР официально не существовало плана эвакуации производительных сил на случай войны. Однако, согласно некоторым источникам^{[каким?]}, начиная с 1927 года — после разрыва дипломатических отношений с Великобританией — в СССР Советом труда и обороны (СТО) разрабатывались оборонительные планы, включавшие эвакуационные мероприятия, призванные не допустить повторение событий Гражданской войны, когда нахождение населения в зоне ведения боевых действий затрудняло передвижение войск, способствовало распространению эпидемий и деморализации военнослужащих^[7]. Таким образом, в основе этих планов лежал опыт, полученный во время недавних событий^[8].

Есть сведения о том, что вывоз некоторого количества промышленного оборудования и квалифицированных рабочих в восточные регионы СССР имел место ещё до начала войны. В частности, военный атташе американского посольства сообщал об отправке из Москвы на восток значительного количества станков и персонала в конце 1940 года и начале 1941 года. По мнению некоторых исследователей, быстрый рост промышленного производства в начале 1942 года может объясняться именно тем, что эвакуация промышленности началась ещё в 1940 году^[9].

Незадолго до нападения Германии на СССР в 1941 году некоторые высокопоставленные советские чиновники поднимали вопрос подготовки к эвакуации, что не нашло одобрения высшего руководства страны. Известен случай, когда на докладной об эвакуации из Москвы в случае начала войны 1,4 млн.человек, поданной в апреле 1941 года, И. В. Сталин написал: «Т-щу Пронину. Ваше предложение о „частичной“ эвакуации населения Москвы в „военное время“ считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Кому нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию — ЦК и СНК уведомят Вас»^[10]. Военный историк А. Мартиросян, однако, разъяснил подоплёку этой резолюции: поскольку любые мобилизационные мероприятия по международному праву расценивались как начало войны, Советскому Союзу критически важно было сохранить секретность этой работы, а о докладной Пронина германское посольство буквально на следующий день сообщило в Берлин, это стало известно советской военной контрразведке. Поэтому и последовала резолюция Сталина на письме Пронина^[11].

Работой по эвакуации руководил Совет по эвакуации при СНК СССР, созданный по указанию И. В. Сталина на третий день войны (фактически — Алексей Косыгин^[12]).

Эвакуация была проведена в два этапа: в 1941 году — из Белоруссии, Украины, Прибалтики, г. Москвы и г. Ленинграда; в 1942 году — из южных районов европейской части СССР. Объём эвакуации был настолько велик, что в июле 1941 года для её проведения была использована почти половина всего вагонного парка СССР.

Первый этап эвакуации[править | править код]

Поскольку любая война является борьбой за экономические ресурсы, а Германия к моменту нападения на СССР накопила большой опыт обращения этих ресурсов на своё благо, 29 июня 1941 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) выпустили Директиву с призывом к населению при вынужденном отступлении РККА «угонять подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего»^[13]. Таким образом предлагалось максимально спасать от врага всё, что можно эвакуировать, а ценное имущество и продовольственные запасы, которые невозможно отправить в тыл, уничтожить и разрушить^[2].

Заводы[править | править код]

Уже 23 июня на железных дорогах СССР для скорейшего продвижения воинских эшелонов и грузов был введен особый воинский график — литер А, с максимальным использованием пропускной способности линий^[14][15]. Однако на деле для того, чтобы пропустить больше эшелонов, движением управляли вручную сигнальщики вдоль железной дороги («живая блокировка), и поезда шли буквально с дистанцией в 700-800 метров один от другого^[16]. Изменились графики работы паровозных бригад: если в мирное время они работали на определенном плече, то в военное время к составу прикреплялся турный вагон для локомотивной бригады, и она вела поезд до места назначения, уезжая за тысячи километров от своего депо и месяцами не возвращаясь домой^[16]. Это позволило произвести невиданную в истории гигантскую работу: отправить 30 тысяч поездов и 1.5 млн вагонов^[15].

Согласно сводкам Народного комиссариата путей сообщения, только в июле-ноябре 1941 г. на восток эвакуировались 2593 предприятия, из них 1 350 предприятий — в первые три месяца. В их числе было 1523 крупных завода^[15].

Наибольшее количество предприятий было эвакуировано из Украинской ССР (550 предприятий), из Москвы и Московской области (498 предприятий), из Белорусской ССР (109 предприятий), Ленинграда (92 предприятия).

Люди[править | править код]

С предприятиями были перевезены 18 млн рабочих, служащих и членов их семей. . А всего за войну число эвакуированных составило около 25 млн человек^[15].

По данным Центрального статистического управления СССР, из учтённого по спискам на 15 сентября 1941 года населения, подлежащего эвакуации (кроме детей из эвакуированных детских учреждений), доля русских составляла 52,9 %, евреев — 24,8 %^[1].

Эвакуированы были также театры. Так, Большой театр был эвакуирован в Куйбышев.

В своём большинстве местные жители хорошо относились к прибывшим беженцам. В частности, в Узбекской ССР, где появилось движение за усыновление эвакуированных детей-сирот, было размещено 200 тыс. детей и подростков, оставшихся без родителей. Широкую известность получил кузнец из Ташкента Шаахмед Шамахмудов и его жена Бахри, усыновившие и воспитавшие 15 сирот.

По мнению некоторых западных историков, под понятие эвакуации также подпадает депортация некоторых народов СССР во время Великой Отечественной войны, которые воспринимались советским правительством как потенциальный людской ресурс для пополнения армии противника^[17][18].

Ресурсы[править | править код]

Во втором полугодии 1941 года в восточную часть страны было перемещено 2393,3 тыс. голов скота.

Направления эвакуации[править | править код]

Из 1 523 крупных предприятий, вывезенных в глубокий тыл, были перебазированы: на Урал — 667, в Западную Сибирь — 244, в Восточную Сибирь — 78, в Среднюю Азию и Казахстан — 308, в Поволжье — 226. Были эвакуированы все танковые, авиационные заводы, заводы боеприпасов и вооружения, 150 машиностроительных заводов, 94 — металлургических, 40 заводов электротехнической промышленности^[15].

Второй этап эвакуации[править | править код]

Во время второго периода эвакуации на восток вывезли 150 крупных предприятий, в том числе оборудование нефтепромыслов Майкопа и Грозного и запасы нефти. Вместе с промышленными объектами было эвакуировано до 30-40 % рабочих, инженеров и техников.

Вывоз культурных ценностей[править | править код]

Эвакуация музеев с западных территорий СССР началась в первый же день войны, причём нередко музейные работники действовали по собственной инициативе, определяя к эвакуации наиболее ценные предметы коллекций, разыскивая транспорт и получая разрешения на эвакуацию. Это стало для многих работников культуры личным подвигом.

Так, благодаря директору Севастопольской картинной галереи Михаилу Крошицкому без приказа на эвакуацию были организованы отбор и упаковка самых ценных экземпляров коллекции. Ящики с живописными полотнами и графикой, скульптурами и произведениями декоративно-прикладного искусства, старинными книгами и журналами из музейной библиотеки перевезли на Графскую пристань, где погрузили на корабль и через несколько дней вывезли в Батуми. 13 месяцев находился в пути вывезенный из Севастополя груз, под надзором единственного человека — директора галереи, пока наконец не прибыл в Томска. Там было найдено место для хранения экспонатов в здании областного краеведческого музея, где они и хранились до возвращения в Крым^[19].

Библиотеки[править | править код]

Планом эвакуации была предусмотрена переправка фонда редких книг Государственная публичная историческая библиотека. Около 40 тысяч единиц хранения на баржах отправили по Москве-реке, Оке и Волге до города Хвалынска Саратовской области, а спустя два месяца — ещё дальше на восток, в Казахстан, город Кустанай^[19].

Во второй партии предназначенных к эвакуации книг были издания XV—XIX веков. Их поместили в 630 ящиков и отправили по железной дороге на Урал, в Шадринск. Там их разгрузили в заброшенной Воскресенской церкви при городском кладбище, три сотрудницы библиотеки вместе с детьми поселились в находящейся рядом церковной сторожке. В неотапливаемой церкви с выбитыми окнами они поочередно охраняли ценный фонд библиотеки от разорения до осени 1944 года^[20].

По распоряжению Президиума Академии наук в июле 1941 года началась эвакуация из Ленинграда историко-архивных коллекций рукописного отдела и музейных собраний Пушкинского дома. 6 июля в составе эшелона Артиллерийского музея в Новосибирск были отправлены три с половиной тысячи книг, упакованные в 48 ящиков: самые ценные рукописи, мемориальные вещи писателей, портреты, выполненные Репиным, Тропининым, Крамским. Личную библиотеку Пушкина отправили в Свердловск^[21].

Эрмитаж[править | править код]

Упаковка коллекции Эрмитажа началась 23 июня 1941 года. Эвакуации подлежало более миллиона экспонатов, в первую очередь холстов и графики, которые могли пострадать от неблагоприятных условий хранения^[22]. В этой работе сотрудникам музея помогали добровольцы, солдаты и курсанты ленинградских военных училищ. В ночь на 1 июля первый состав с эрмитажными коллекциями отправился из Ленинграда, его сопровождали 17 сотрудников во главе с хранителем картинной галереи Владимиром Левинсоном-Лессингом. Только он знал, что эшелон проследует в Свердловск^[6]. В эшелоне было 22 вагона с 500 тысячами экспонатов, бронированным вагоном для ценностей, два вагона для охраны и сотрудников музея с семьями, платформы с зенитными орудиями и пулеметами. Эшелон прибыл на станцию назначения и был выгружен в Свердловской картинной галерее на ул. Вайнера, 11, — этот адрес на время войны стал временным для Эрмитажа. Дополнительно сотрудникам Эрмитажа предоставили помещения в Польском костёле и Ипатьевском доме, где были обустроены рабочие места для сотрудников — благо, в доме есть печное отопление^[22].

Тем временем в Ленинграде упаковка коллекции продолжается, рабочий день сотрудников начинается в 9 утра и заканчивается в 21.30. 20 июля ушел второй эшелон, с которым также уехали 16 сотрудников Эрмитажа, 700 тысяч экспонатов в 1422 ящиках, загруженные в 23 вагона^[6].

Третий эшелон отправить не успели, кольцо блокады замкнулось^[5].

При эвакуации Эрмитажа можно говорить только об одной серьезной потере: картина ван Дейка «Святой Себастьян» не была обнаружена после возвращения экспозиции в 1945 году, её судьба осталась неизвестной. Из предметов, оставшихся в Ленинграде, из-за бомбежек пострадал фарфор, пострадало императорское собрание экипажей в каретном сарае, некоторые экспонаты пострадали от плесени^[6].

Пригородные дворцы Ленинграда[править | править код]

Эвакуация коллекций пригородных дворцов Ленинграда целиком была невозможна, приходилось выбирать лишь самые ценные предметы и образцы для последующего восстановления^[23]. Планом предусматривалась эвакуация только 12 предметов из коллекции Александровского дворца, в которой было 72.554 вещи^[24]. Его хранитель А. М. Кучумов в течение недели организовал упаковку 800 предметов, включая люстры, ковры, фарфор, мебель и произведения из мрамора^[23].

30 июня предназначенные для эвакуации ценности дворца были погружены в эшелон, ответственным сопровождающим которого был назначен А. М. Кучумов. Пунктом его назначения был Горький, где 31 июля 1941 года Анатолий Михайлович был назначен ответственным хранителем всех музейных ценностей, эвакуированных из пригородных дворцов Ленинграда, о чём ему было выдано 1 августа удостоверение Управления культуры Ленгорсовета № 58. Затем из-за угрозы бомбёжек ценности были переправлены дальше на восток, в Новосибирск, в новое здание только что построенного театра.

Русский музей[править | править код]

Коллекцию Русского музея начали готовить к эвакуации в первые дни войны. Чтобы снять со стен такие монументальные полотна, как «Последний день Помпеи» Брюллова, «Медный змий» Бруни, требовались усилия нескольких десятков людей. А работ таких в музее было более 60. Холсты размером 20, 40, 60 кв м следовало осторожно накатать без единой морщинки, без малейшего повреждения красочного слоя на специальные катушки из фанеры на деревянном каркасе. Безукоризненно гладкая поверхность валов до намотки картин обтягивалась искусственной замшей. Чтобы валы не касались пола, они с торцов заканчивались деревянными колесами. Валы для картин были заготовлены ещё в мирное время, но некоторые пришлось изготавливать уже после начала войны. Они достигали длины до 10 метров, а диаметр каждого колебался от 60 до 120 сантиметров^[25].

На огромные катушки наматывалось по нескольку картин, между которыми прокладывали плотную бумагу. Кромки холстов по мере накатки сшивали между собой. Если на красочном слое обнаруживались места, угрожающие осыпями, их закрепляли и заклеивали тонкой папиросной бумагой осетровым клеем. Затем валы с картинами, тщательно запеленутые сверху чистыми холстами, вкатывали в ящики. Таким образом было подготовлено к эвакуации только 7.5 тысяч живописных работ. Для руководства эвакуацией из Москвы прибыл заместитель председателя Комитета по делам искусств СНК СССР Алексей Георгиевич Глина^[25].

Все принятые меры себя оправдали. Свидетельство тому — полная сохранность картин, находившихся долгое время на валах в условиях эвакуации, а также и тех, которые хранились в блокадном Ленинграде»^[25].

Музеи московского Кремля[править | править код]

23 июня 1941 года по распоряжению коменданта Московского Кремля Николая Спиридонова сотрудники музея начали демонтировать экспозицию Оружейной палаты. Первоначально коллекцию планировали укрыть во внутренних кремлевских помещениях — соборах, башнях, подвалах. Однако уже 30 июня Спиридонов выдал предписание директору музея Н. Н. Захарову отбыть с основными ценностями на Урал.

В 10 часов вечера того же дня три пульмановских вагона с экспонатами отбыли с Северного (Ярославского) вокзала Москвы. Груз сопровождали А. В. Баянов, Е. А. Ефимов, Н. В. Гордеев, О. С. Владимирова, охрану вагонов осуществляли красноармейцы. В ночь на 5 июля вагоны благополучно прибыли в Свердловск^[26].

Через три дня В. С. Валуев доставил на Урал вторую группу экспонатов, а 10 июля А. А. Старухина (Гончарова) прибыла в Свердловск с последней партией экспонатов^[26].

В массовой культуре[править | править код]

• Художественный фильм «Большая земля»/«Уральский фронт» (1944)
• Художественный фильм «Не забудь… станция Луговая» (1966)
• Художественный фильм «Простые люди» (1945)
• Художественный фильм «Мы с Урала» (1943)
• Телеверсия спектакля «Эшелон» (1988)
• Телесериал «Вечный зов», 10-я серия — «Тревожные дни и ночи» (1979)
• Художественный фильм «Ты не сирота», Узбекфильм (1962)
• Художественный фильм «Ленинградцы, дети мои» (1980)
• Документальный фильм «Эшелон милосердия» (2005)
• Документальный фильм «Моё детство — эвакуация» (2015)
• Документальный фильм «На восток» из цикла «Великая Отечественная» (СССР, США, 1978).
• Документальный фильм «Эвакуация» из ист. цикла «Обратный отсчёт» (недоступная ссылка) (Беларусь-ТВ, 2010).
• Документальный фильм «Эшелоны идут на восток» 1 и 2 серии — режиссёр Андрей Дутов (кинокомпания «Совинфильм», 2014).
• Документальный фильм «Война машин» (Россия, 2010).
• В 2016 году общественные активисты предложили учредить в России День благодарности за подвиг эвакуации в годы Великой Отечественной войны и отмечать его ежегодно 9 сентября.^[27]
• Художественный фильм «Особо важное задание» (1980)

См. также[править | править код]

• Эвакуация Эрмитажа
• Эвакуация Русского музея
• Трудовой фронт во время Великой Отечественной войны
• Холокост на территории СССР#Эвакуация на Восток

Примечания[править | править код]

Литература[править | править код]

• Куманёв Г. А. Война и эвакуация в СССР: 1941—1942 годы // Новая и новейшая история. — 2006. — № 6.
• Потёмкина М. Н. Эвакуация и национальные отношения в советском тылу в годы Великой Отечественной войны // Отечественная история. — 2002. — № 3.

Ссылки[править | править код]

• Эвакуация в годы Великой Отечественной войны. Интерактивная карта. Яндекс.Карты. Дата обращения: 18 ноября 2019.
• Темы —> Коммерсантъ: История —> «Нас обманом вывезли из Москвы» (рус.) // Коммерсантъ Власть : журнал. — 2005. — 2 мая (№ 17). — С. 52.

В ходе начавшейся в последние годы кампании по переосмысливанию отечественной истории ее участники добрались до одной из самых трагических страниц нашего прошлого — началу войны и эвакуации населения и промышленности. Появилась версия о том, что успех эвакуации обеспечили выдающиеся советские менеджеры. Документы 1941 года позволяют более объективно оценить реальный уровень этого менеджмента.

Из донесения Политического Управления Южного фронта в Главное политическое управление РККА, 20 августа 1941 года.

Как правило, местные советские, партийные органы, находящиеся от линии фронта на 70-100 километров, бездействуют. Материальные ценности никем не уничтожаются, не вывозятся вглубь страны и не уничтожаются при подходе противника. В результате эти материальные ценности нередко достаются врагу.

Очень плохо организована работа по эвакуации населения из районов прифронтовой полосы. Руководители советских и партийных органов панически эвакуируют свои семьи, оставляя на произвол судьбы подлежащее эвакуации население. Войсковые начальники точно так же очень мало делают в этом отношении. Так, например, при занятии противником г. Балта оставались не эвакуированными семьи начсостава 360 сп. 74 сд.

Командование и политотдел 9 армии, зная об угрожающем положении для Балты, не приняли никаких мер к вывозу семей начсостава, в результате чего захваченные немцами в военном городке семьи начсостава подверглись кровавой расправе.

Политуправлением фронта приказано начальнику политотдела 9 армии немедленно расследовать этот факт и виновных привлечь к строжайшей ответственности.

Из доклада заместителя председателя правления Госбанка СССР В. Н. Емченко в Совнарком СССР, 30 июля 1941 года.

Эвакуация учреждений Госбанка производилась по распоряжению военных и местных властей. В связи с тем, что некоторые конторы эвакуировались раньше отделений, а также вследствие военных действий в районах нахождения учреждений Банка, конторы в ряде случаев теряли связь с отделениями и не могли руководить их эвакуацией. Поэтому из 544 отделений, подчиненных эвакуированным конторам, данные об их эвакуации конторы в настоящее время имеют только по 153 отделениям. По тем же причинам конторы не располагают исчерпывающими сведениями о полноте вывезенных ценностей, документов и материалов бухгалтерского и оперативного учета.

В эвакуированных конторах и подчиненных им отделениях на 22 июня 1941 года имелось в эмиссионных фондах 2.157,8 млн. руб. Из этой суммы вывезено и зачислено в фонды других контор 1099,7 млн. руб., вывезено также и сдано, но пока не пересчитано 600 млн. руб.

Нет сведений о 331,1 млн. руб. Не вывезено и оставлено на месте 127 млн. руб., в том числе 36 млн. руб. Литовской конторой, 57,9 млн. руб. Латвийской конторой, 1,0 млн. руб. Волынской конторой и 32,1 млн. руб. Белорусской конторой, из которых около 30 млн. руб. осталось в Брестской конторе. Кроме того, не уточнено, насколько полно вывезены остатки оборотных (операционных) касс, составлявшие на 22 июня с. г. около 40 млн. руб.

Материалы и документы бухгалтерского и оперативного учета вывезены полностью Тарнопольской и Станиславской конторами, совершенно не вывезены Белорусской, Брестской, Львовской и Литовской конторами, остальные конторы вывезли эти материалы не полностью.

Литовская контора не вывезла также ценности в изделиях из золота и драгоценных камней. И. о. управляющего этой конторой Ушаков за непринятие мер к вывозу государственных ценностей предан Правлением Госбанка суду Военного Трибунала.

Причины оставления денег и документов учета другими конторами и отделениями выясняются, и при установлении бездействия при эвакуации должностные лица контор и отделений Банка будут привлечены к судебной ответственности.

Из доклада председателя Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР Н. М. Шверника первому заместителю председателя Совнаркома СССР, члену Государственного комитета обороны Н. А. Вознесенскому, 14 августа 1941 года.

1. По предложению Совета по Эвакуации Государственный Комитет Обороны 11 июля 1941 г. своим постановлением N99сс утвердил размещение эвакуируемого из г. Ленинграда завода «Электрик» Наркомэлектропрома на площадях Каслинского чугунолитейного завода Наркомместпрома РСФСР.

2. 23 июля с. г. распоряжением Совнаркома СССР за Вашей подписью на этот же Каслинский завод передано производство котлов Шухова-Берлина завода N239 Наркомсудпрома со всем оборудованием и личным составом.

3. 23 июля 1941 г. постановлением Государственного Комитета Обороны N306сс этот же Каслинский завод передан Наркомату Боеприпасов для размещения в нем завода N79.

Это предложение было внесено в Государственный Комитет Обороны т.т. Сабуровым и Горемыкиным.

Таким образом в результате несогласованности на Каслинский чугунолитейный завод направлено для размещения 3 предприятия.

В части размещения завода «Электрик» Совет по Эвакуации сегодня 14 августа с. г. принял новое предложение о размещении его на Ново-Уткинском заводе Наркомстройматериалов СССР (ст. Кауровка, Свердловской области).

Однако и после этого на Каслинском чугунолитейном заводе остаются еще для размещения завод N79 Наркомата Боеприпасов и завод N269 Наркомсудпрома.

Исходя из этого, прошу Вас отменить распоряжение Совнаркома CССP от 23 июля 1941 г. за N3769рс, поручив Госплану СССP дать другое предложение о размещении завода N289 Наркомсудпрома, оставив Каслинский чугунолитейный завод за Наркоматом Боеприпасов.

Из доклада начальника отдела военного машиностроения Госплана при Совнаркоме СССР С. И. Семина первому заместителю председателя Совнаркома СССР, члену Государственного комитета обороны Н. А. Вознесенскому, 2 августа 1941 года.

Отдел военного машиностроения Госплана при СНК СССР доводит до Вашего сведения о том, что учет предприятий, передаваемых из одного Наркомата в другой и размещаемых по эвакуации, до сих пор как следует не организован.

Вследствие этого имеют место случаи, когда разные организации подготавливают, не согласовывая, решения правительства по одному и тому же предприятию.

1) Пензенская бисквитная фабрика НКПП СССР по предложению Госплана при СНК СССР распоряжением СНК СССР N2690рс от 6/VII-41 года передана Наркомату Боеприпасов. По предложению НКОбщмаша, постановлением Государственного Комитета Обороны N99сс от 11/VII-41 года эта фабрика передана Наркомобщмашу для размещения в ней производства Ленинградского завода им. Макса Гельца.

2) Каслинский чугунолитейный завод НКМП РСФСР по предложению НКСП распоряжением СНК СССР N3769 от 23/VII-41 года передан Наркомату Судостроения под производство котлов Шухова-Берлина с завода N239 НКСП (о первом распоряжении ГКО N99сс 11 июля 1941 г. 2 августа в Госплане не знают.— «История»)

Постановлением ГКО N306сс от 28/VII-41 г. этот завод передан Наркомату Боеприпасов под производство корпусов 152 мм снарядов с Днепропетровского завода N79 НКБ.

3) Красноярский бумажный комбинат НКЦБпром по предложению НКВ постановлением ГКО N4сс от З/VII-41 г. передан Наркомату Вооружения под производство патронов. Постановлением ГКО N305сс от 28/VII-41 г. этот комбинат передан Наркомату Боеприпасов для организации производства пироксилиновых порохов и кислот с завода N9 НКБ.

4) Мебельная фабрика НКЛеса в г. Свердловске по предложению НКАП распоряжением СНК СССР N2330сс от 1/VII-41 г. передана Наркомату Авиации под производство 5-местных планеров. Эта же фабрика постановлением ГКО N116-сс от 13/VII-1941 г. передана Наркомату боеприпасов.

Для лучшего учета передаваемых и эвакуируемых предприятий создать специальную группу в аппарате Совнаркома СССР, поручив ей вести учет постановлений и распоряжений Правительства по данному вопросу.

Все вопросы, связанные с подготовкой проектов постановлений Правительства о передаче и переводе предприятий, должны координироваться в этой группе.

Из доклада начальника Транспортного управления НКВД СССР ст. майора госбезопасности Н. И. Синегубова председателю Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР Н. М. Швернику, 20 сентября 1941 года.

Эвакуация судоремонтных заводов Наркомречфлота из районов прифронтовой полосы, расширение и постройка новых цехов на существующих заводах Поволжья и Зап. Сибири для размещения прибывающего оборудования проходит неудовлетворительно.

Военный отдел НКРФ (ЛЕОНТЬЕВ) имеет планы эвакуации оборудования и расширения тыловых заводов, однако эти планы Советом эвакуации не утверждались и не соответствуют действительности, так как составлялись без учета реальной обстановки.

Например: эвакуируемое оборудование заводов Северо-Западного бассейна подлежит отправлению по плану Наркомречфлота на Волжские заводы, фактически же оборудование отправлено по распоряжению нач. Сев.ЦУРФ’а МАЛОВА в Череповецкие мастерские.

Волжские заводы, не получив намечавшегося им планом дополнительного оборудования, не обеспечивают выполнение заказов для фронта.

Заводы: им. «Памяти Парижской Коммуны» (в районе г. Горького), им. Куйбышева (Татария), им. Молотова (г. Горький) — до настоящего времени не имеют данных о том, какое прибудет к ним оборудование, какие цеха надо расширять или строить вновь.

По данным Наркомречфлота, Киевский завод им. Сталина должен эвакуировать свое оборудование на завод им. Бутякова (Марийская АССР), в то же время завод им. Бутякова обязан передать несколько своих станков заводу «Теплоход» (Горький).

Это объясняется неорганизованностью дела эвакуации. Зам. наркома ЛУКЬЯНОВ утвердил типовые проекты, перечень и объем строительства по основным заводам Наркомата, а зам. наркома РАХМАНИН, находясь на месте, изменил характер и объем строительства ряда заводов (завод им. Бутякова, им. Куйбышева).

ЛУКЬЯНОВ приказал директорам заводов строить всюду деревянные обшивные цеха, а РАХМАНИН предложил заводу им. Бутякова строить цеха с кирпичными колоннами.

Начавшееся строительство новых цехов на заводах: Омском, им. Бутякова, Красноармейском и др. идет крайне медленно из-за отсутствия основных строительных материалов (цемент, кирпич, лес, гвозди, стекло) и рабочей силы.

В результате нераспорядительности военного отдела Наркомречфлота и специально выделенного правительственной комиссией зам. наркома ЛУКЬЯНОВА, ответственного за эвакуацию заводского оборудования, значительная часть дефицитного оборудования эвакуированных заводов уже более 2-х месяцев не используется и выполнение военных заказов из-за отсутствия оборудования срывается.

Из доклада начальника управления НКВД Москвы и Московской области ст. майора госбезопасности М. И. Журавлева заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару госбезопасности 3-го ранга Б. З. Кобулову, 29 октября 1941 года.

Эвакуация завода N11, согласно решения правительства, в г. Чапаевск проходит явно неудовлетворительно. Намеченные сроки срываются. На 26 октября 1941 года эвакуировано только 3 эшелона с оборудованием, материалами и рабочей силой.

Для полной эвакуации завода необходимо 550-600 вагонов, завод же получил всего лишь 117 вагонов.

Медленная и неорганизованная эвакуация завода N11 объясняется главным образом отсутствием оперативности со стороны Наркомата Боеприпасов, который до последнего времени не дает ясных и конкретных указаний руководству завода.

Завод к эвакуации приступил 10 октября с. г. В этот же день дирекцией были получены два шифрованных приказа Наркома ГОРЕМЫКИНА и его заместителя КОЖЕВНИКОВА, по которым предлагалось приступить к эвакуации капсюльного производства, пиротехники, дымового производства и трассы, после чего было приступлено к демонтажу оборудования и переброске его на погрузочные площадки железнодорожной линии, но погрузка задерживалась из-за отсутствия вагонов.

11 октября на завод N11 прибыл начальник 6-го Главного Управления НКБ КУЛИКОВ, который категорически предложил прекратить демонтаж оборудования за исключением оборудования, изготовляющего дымовые и трассирующие средства, не дав указаний, как поступить в дальнейшем с тем оборудованием, которое было демонтировано 10-го октября.

14-го октября КУЛИКОВ приказал директору завода БОРИСОВУ демонтировать оборудование цеха N4, причем 25% этого оборудования приказал направить в г. Москву, обещал обеспечить автотранспортом, но КУЛИКОВ 15.Х под предлогом уточнения неясных вопросов выехал в гор. Москву и не возвратился до последнего времени, так как 16-го октября эвакуировался из гор. Москвы.

Литовская контора не вывезла также ценности в изделиях из золота и драгоценных камней

После отъезда КУЛИКОВА в Наркомат Боеприпасов, 15-го октября директор завода N11 БОРИСОВ получил телеграмму, подписанную Зам. Наркома Боеприпасов КОЖЕВНИКОВЫМ, который предложил принять срочные меры к обязательному вывозу всего транспортного оборудования, подвижного состава, рельс — разобрать пути широкой и узкой колеи.

Указанная телеграмма создала неясность у руководства завода, так как разборкой железнодорожного пути широкой и узкой колеи приостановили бы эвакуацию оборудования с завода и вывоз оставшейся готовой продукции, а также и материальных ценностей с завода. БОРИСОВ не выполнил эту телеграмму.

Вскоре после указанной телеграммы Зам. Наркома Боеприпасов ИВАНОВСКИЙ сообщил директору завода БОРИСОВУ о том, чтобы приостановить производство и немедленно приступить к демонтажу и погрузке оборудования.

Вслед за ИВАНОВСКИМ в тот же день, 16-го октября, начальник 6 Главка НКБ КУЛИКОВ по телефону предложил директору завода БОРИСОВУ отправить оборудование цеха N4 в гор. Чапаевск. На вопрос БОРИСОВА, как поступить в дальнейшем с остальным, КУЛИКОВ ответил: «Действуйте как хотите. Самостоятельно. Наркомат эвакуируется из Москва»…

21 октября на завод N11 прибыл Зам. Наркома Боеприпасов КОЖЕВНИКОВ и предложил восстановить капсюльное, гранатное, трассирующее и пиротехническое, составить план восстановления производства и с этим планом 22.X явиться в Наркомат Боеприпасов треугольнику завода, а ночью по телефону КОЖЕВНИКОВ отменил свое распоряжение и предложил не восстанавливать капсюльное производство, а восстановить только производство гранат.

Вопрос восстановления гранатного производства опять остается неясным, так как для этого потребуются капсюля-детонаторы и тетриловые столбики, которые изготовляются в капсюльном производстве завода.

Оборудование завода в основном демонтировано и переброшено к железнодорожной площадке для погрузки, до сих пор хранится под открытым небом из-за отсутствия вагонов.

Среди руководящего состава, а главным образом у директора завода БОРИСОВА, чувствуется растерянность, нет твердости в действиях и решений оперативных вопросов, в силу чего у рабочих создается паническое настроение.

Об изложенном информирован секретарь МК и МГК товарищ ЩЕРБАКОВ.

Из доклада заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3-го ранга Б. З. Кобулова заместителю председателя Совнаркома СССР А. Н. Косыгину, 9 декабря 1941 года.

По сообщению НКВД Узбекской ССР, прибывшие в Узбекистан в порядке эвакуации заводы «Ростсельмаш», «Калибр», «Электростанок», 1-й и 2-й парашютные и заводы Наркомата Авиационной Промышленности N84, 154 и 478 медленно восстанавливаются из-за плохой организации работ и нечеткости указаний со стороны отдельных наркоматов.

По заводу «Калибр» с 15 по 20-е ноября т. г. прибыло 32 вагона с оборудованием, материалами и рабочими.

14 вагонов этого завода были разгружены, и оборудование размещено в цехах, после этого Наркомат танкостроения СССР дал распоряжение о переадресовке завода «Калибр» на Урал.

В связи с этим прибывшие 20 ноября т. г., 16 вагонов с оборудованием и рабочими до настоящего времени не разгружены. Рабочие живут в неотепленных (так в тексте.— «История») вагонах.

В результате несогласованности на Каслинский чугунолитейный завод направлено для размещения 3 предприятия

Эвакуированный завод N478 по распоряжению Наркомата Авиационной Промышленности СССР должен был слиться с заводом N84. На основании этого оборудование и материалы были перевезены на площадку завода N84. Рабочие с семьями в количестве 800 человек также были размещены на жилой площади этого завода.

20 ноября т. г. заводом N84 было получено распоряжение НКАП о разделении заводов и переадресовке завода N478 в Куйбышев, а 22 ноября из НКАП получено снова указание, подтверждающее слияние заводов. Вследствие этого сорваны сроки разгрузки и размещения оборудования.

По заводам N84 и «Ростсельмаш» из-за плохой организации работ, отсутствия транспорта и подъемных кранов вагоны под разгрузкой простаивают по несколько дней. Рабочие указанных заводов на разгрузку оборудования не мобилизованы. Часть выделенных рабочих для разгрузки оборудования на работу не выходит.

Охрана оборудования и материалов организована плохо, в результате этого имеются случаи хищения инструмента, цветных металлов и других материалов.

Из доклада заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3-го ранга Б. З. Кобулова заместителю председателя Совнаркома СССР А. Н. Косыгину, 13 декабря 1941 года.

По сообщению УНКВД по Саратовской области, на станции Бурасы Рязано-Уральской жел. дороги в течение двух месяцев лежит оборудование стоимостью в 11 миллионов рублей, принадлежащее Укрнефтепромразведке и Крымгазнефти.

Оборудование разгружено на открытых площадках, занесено снегом и подвергается порче.

Сайт телеканала «Звезда» публикует цикл статей о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов писателя Леонида Масловского, основанных на его книге «Русская правда», изданной в 2011 году.

В своих авторских материалах Масловский, по его словам, разоблачает «выдуманные недоброжелателями России мифы о событиях Великой Отечественной войны и показывает величие нашей Победы». Автор отмечает, что в своих статьях собирается «показать неблаговидную роль Запада в подготовке Германии к войне с СССР».

Эвакуация людей и предприятий в условиях быстрого наступления немецко-фашистских войск и их союзников является одним из подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной войны. Это подвиг советского народа, И. В. Сталина, правительства, рядовых и офицеров войск НКВД и руководителей советских предприятий, без которого не могла наступить победа 1945 года.

Уже 24 июня 1941 года был создан Совет по эвакуации. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации (с июня 1942 года – Комиссии по эвакуации) стал Н.М. Шверник. Основная тяжесть руководства эвакуацией промышленных предприятий легла на его заместителя А.Н. Косыгина.

С самого начала организационная структура Совета была тщательно продумана. Решения являлись обязательными для всех партийных, советских и хозяйственных органов. Эвакуации подлежали не только люди и предприятия, но и материальные ценности, включая продовольствие.

До 3 июля 1941 года уже были приняты решения об эвакуации в тыл из прифронтовой полосы авиационных заводов, броневого стана мариупольского завода, 26 заводов Наркомата вооружения из Ленинграда и центральных районов. Даже из Белоруссии, где наступление вражеских орд происходило особенно быстро, удалось эвакуировать 109 крупных предприятий

Только для вывоза «Запорожстали» потребовалось 8 тысяч вагонов. Вывозилось не только военное, но и нужное для жизни после войны оборудование, например, огромные агрегаты Днепровской ГЭС. Эвакуировалось имущество колхозов и совхозов: автомашины, тракторы, комбайны и др., зерно, скот.

Вывозились на восток культурные ценности музеев, библиотек, дворцов культуры, клубов, в том числе из музеев Москвы, Ленинграда, Новгорода, Пскова, Смоленска, Тулы, Феодосии, городов Украины и Белоруссии. Из Третьяковской галереи Москвы было эвакуировано 18 430 экспонатов, из Русского музея Ленинграда – 300 тысяч экспонатов, из Эрмитажа – 1 миллион 117 тысяч экспонатов.

В наиболее напряженное время под эвакуируемыми грузами находилось около половины вагонного парка железных дорог страны. За 6 месяцев они перевезли около 1,5 миллиона вагонов таких грузов. Людей и грузы также перевозил морской и речной транспорт. Во второй половине 1941 года в намеченные сроки было перебазировано на восток 2593 промышленных предприятия, в том числе 1523 крупных.

В 1942 году было эвакуировано еще 150 крупных предприятий. По неполным данным из прифронтовой полосы в восточные районы было перемещено 2,4 миллиона голов крупного рогатого скота, 5,1 миллиона овец и коз, 0,2 миллиона свиней, 0,8 миллиона лошадей, много сельскохозяйственной техники, запасов зерна и другого продовольствия.

Предприятия надо было не только перевезти, но восстановить и запустить в эксплуатацию. Многие эвакуируемые предприятия вливались в родственные, имеющиеся на Урале, в Сибири, Поволжье и Средней Азии. Но многие производственные площади строили заново. В июле 1941 года были созданы особые строительно-монтажные части, отличающиеся мобильностью. Многие предприятия вступали в строй через 1,5–2 месяца после прибытия на новое место. Например, 3/4 авиационных заводов были восстановлены к концу 1941 года, а 9 к этому времени уже заработали на полную мощность. Аналогично восстанавливались и заводы танковой промышленности.

Восстановление всех прибывших в связи с эвакуацией предприятий было закончено в середине 1942 года. Вместе с вывозом материальных ценностей проводилась огромная работа по эвакуации из прифронтовой полосы населения. 5 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР (с 1946 года Совет Министров) принял специальное постановление «О порядке эвакуации населения в военное время» и «Положение об эвакуации». Осенью 1941 года при Совете по эвакуации создается специальное Управление по эвакуации населения во главе с заместителем председателя СНК РСФСР К. Д. Памфиловым, уполномоченные которого имелись во всех основных районах размещения эвакуируемых.

На местах, при исполкомах Советов, создавались соответствующие отделы. Первыми из прифронтовых районов отправлялись эшелоны с детьми. В течение месяца из Ленинграда было вывезено 300 тысяч детей, из Москвы и пригородов – около 500 тысяч. Эвакуация детей продолжалась и в последующем. Проводилась эвакуация и взрослого населения. В сложнейших условиях первых дней войны удалось эвакуировать 120 тысяч человек из прибалтийских республик, 300 тысяч – из Молдавии, более 1 миллиона – из Белоруссии, 350 тысяч – из Киева, а всего с Украины – 3,5 миллиона человек, из Ленинграда – 1,7 миллиона, Москвы – 2 миллиона человек.

В период с июня 1941 года до 01 февраля 1942 года по железной дороге в тыловые районы страны было эвакуировано 10,4 млн. человек, 2 млн. было перевезено водным транспортом. Всего за указанный период было перевезено 12,4 млн. человек. Еще 8 млн. человек было эвакуировано во время второй волны эвакуации летом 1942 года. СНК СССР 13 сентября 1941 года принял постановление «О строительстве жилых помещений для эвакуированного населения». Возводились строения упрощенного типа, строились и типовые дома. Основная масса эвакуируемых людей удовлетворялась жильем за счет уплотнения местного населения. Никто не оставался без крыши над головой. 12,4 млн. человек, эвакуированных в 1941 году, и 8 млн. человек, эвакуированных в 1942 году, были обеспечены местом для проживания, питанием, работой и медицинским обслуживанием.

В условиях ведения крупнейшей по масштабам войны, особенно в самый тяжелый первый период, решение указанных вопросов было связано с гигантскими трудностями, разрешение которых стало под силу только Советскому государству. Ничего подобного мировая история не знала. Под силу только Советскому государству было и восстановление работы на новых местах более 2,5 тысяч эвакуированных предприятий.

Чтобы совершить такой подвиг, нужно было иметь выдающееся правительство и умный, умеющий работать народ, ибо такие подвиги совершаются только героическим трудом миллионов людей, живущих во имя одной общей цели – победы над врагом. Советский Союз во время войны имел такое правительство и такой народ.

Все возможное для победы делали не только бойцы и офицеры армии, труженики тыла, но и солдаты и офицеры НКВД. Они  воевали на фронтах Великой Отечественной войны, клали жизни на алтарь Победы, добывая разведданные, противодействовали немецким спецслужбам силами военных контрразведчиков, обеспечивали порядок в кишащих немецкой агентурой освобождаемых советскими войсками городах, боролись в нашем тылу с немецкой агентурой, диверсантами и с распоясавшимися во время войны уголовниками. А также совершали тысячи других, очень важных для безопасности страны дел.

В 1941 году в войсках Наркомата внутренних дел в основном были уже совсем другие люди из народа, которые заслуживают того, чтобы им ставили памятники, как и героям нашей армии. И тот образ военнослужащих структур НКВД, который сложился сегодня в нашем обществе, во многом не соответствует действительности. В то, что мы выстояли и, в конечном счете, разгромили немецко-фашистские полчища, огромный вклад внесли рядовые и офицеры войск НКВД.

Фактически офицеры и рядовые войск НКВД защищали бойцов армии от произвола военачальников. Командующий фронтом, например, Мерецков, имел в своем подчинении несколько сотен тысяч вооруженных людей, которые были обязаны беспрекословно подчиняться его приказам. А если он зазнается, начнет пить, гулять, принимать губительные для подчиненных решения? Чтобы этого не допустить, деятельность руководителя такого масштаба надо контролировать. А как контролировать? Контроль осуществляли работники Наркомата внутренних дел.

Не последнее значение в контроле над руководящим составом армии имели поступающие в НКВД жалобы. Не секрет, что на каждого руководителя масштаба командующего фронтом или армией в НКВД приходили десятки, а то и сотни писем, осуждающих его деятельность. И наступал момент, когда просто необходимо было разобраться, руководителя проверить и указать ему на недостатки, а заодно и объяснить, что власть руководителя любого ранга ограничивается государством.

Для этого военачальника вызывали в НКВД и выясняли, можно ли дальше доверять, например, Мерецкову, командование фронтом. Если не находили оснований для недоверия, то командующий возвращался на фронт в прежней должности и звании. Но если командующий деградировал, об этом докладывали вышестоящему руководству, и там решали вопрос о допустимости его дальнейшей службы в армии в качестве военачальника крупного воинского подразделения. А если НКВД устанавливал, что проверяемый военачальник своими действиями совершил преступление, то его отдавали под суд. Но, как мы знаем из истории войны, таких случаев было совсем немного. Под суд отдавали и военачальников, допустивших большие потери подчиненных бойцов при выполнении военной операции.

Только при наличии указанного выше контроля солдат был гарантирован от произвола военачальника. Эта тонкая, глубоко и основательно продуманная система управления и контроля была направлена на общее дело справедливости и победы. Много сделал НКВД для определения беженцев. Представьте себе лето и осень 1941 года. Сотни тысяч людей идут на восток: здесь вышедшие из окружения войска, отставшие от своих частей военнослужащие, бежавшие с фронта дезертиры, немецкая агентура, беженцы с детьми, домашним скарбом, животными.

Большинству из этих людей надо было найти кров, пищу, работу и место службы. Границы, как таковой, на западе не было, так как фронт постоянно перемещался, но за линией фронта все-таки стояли отряды пограничников, которые называли заградительными отрядами. С каждым идущим на восток человеком беседовали работники особых отделов и заградительных отрядов. Они проверяли людей и спасали от голодной смерти, направляя в соответствующие государственные службы, которые находили для беженцев жилье и работу. Они направляли на формирование военнослужащих. Они выявляли среди беженцев дезертиров, вражеских агентов и диверсантов, тем самым защищая наш тыл от новых жертв и разрушений. Этот титанический труд служащие НКВД выполняли добросовестно и самоотверженно.

Эффективность работы Особых отделов подтверждается возвращением сотен тысяч военнослужащих в ряды Красной Армии и устройством беженцев. Например, 10 октября 1941 года заместитель начальника Управления особых отделов С. Мильштейн докладывал: «Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта.

Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла – 407 395 военнослужащих… Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт».

В это число не вошли военнослужащие, бежавшие из плена или вышедшие из окружения, потому что на день составления отчета НКВД не вел учет указанных категорий военных. Надо отметить, что в то время не было штрафных батальонов, но даже если бы они тогда существовали, то в них могли попасть только лица из числа 25 878 человек арестованных. А 632 486 человек были направлены на формирование новых или пополнение сражающихся дивизий.

В декабре 1941 года было принято решение об обязательной проверке военнослужащих, которые бежали из плена или вышли из окружения. Они направлялись в специальные сборно-пересыльные пункты. Указанные пункты были созданы в каждой армии. И такое решение было принято обоснованно. Один предатель мог привести к гибели сотен, тысяч и даже десятков тысяч советских людей.

Таким образом, за срок менее 4-х месяцев НКВД в армию было возвращено, не считая организованно вышедших из окружения или бежавших из плена, 632 486 человек. Если к ним прибавить вышедших из окружения и бежавших из плена, то число военнослужащих, возвращенных в армию, на конец 1941 года составляло не менее одного миллиона человек. А наши историки всех их причислили к взятым немцами в плен. Есть основания предполагать, что указанных военных подсчитали дважды: как взятых в плен и как убитых в бою.

Очевидно, что данные о наших потерях во время войны требуют тщательного, честного, квалифицированного и объективного исследования и подсчета. К. К. Рокоссовский в своей книге подтверждает, что в то тяжелое для нашей армии время лета-осени 1941 года они комплектовали свои войска бойцами и командирами, вышедшими из окружения и бежавшими из плена.

Из приведенных фактов очевидно, что сотни тысяч людей, военных и гражданских, говорили спасибо солдатам и офицерам НКВД. Видно также, что количество советских военнопленных и убитых было намного меньше, чем принято считать. Без деятельности НКВД победа в войне обошлась бы нам значительно большими потерями или вообще оказалась бы невозможной.

Народы СССР сделали все возможное для победы. Во время войны наши советские люди сдали государству денег и драгоценностей для производства оружия на сумму в 16 миллиардов рублей. Сдали добровольно и безвозмездно.

Продолжение следует…

Мнения, выраженные в публикациях Леонида Масловского, являются мнениями автора и могут не совпадать с мнениями редакции сайта телеканала «Звезда».

Автор: Леонид Масловский

Какими были масштабы и условия эвакуации населения и предприятий СССР в годы Великой Отечественной войны

История Великой Отечественной войны и история Победы никогда не будут полными без упоминания истории создания технологической базы, позволившей Советскому Союзу одержать победу над нацистской Германией. А история ковавших щит и меч для Красной Армии, в свою очередь, немыслима без рассказа о том, как в первые месяцы войны с запада на восток СССР перебрасывались эвакуируемые промышленные предприятия и население.

Такого масштабного перемещения трети населения страны и почти половины ее технологических ресурсов не знало ни одно другое государство, участвовавшее во Второй мировой войне. И при всех колоссальных масштабах такого «переселения народов» все эвакуированные люди и предприятия в кратчайшее время приступили к делу и не просто наладили производство военной продукции, а обеспечили его непрерывный рост, который в итоге и стал важнейшим залогом Победы.

Что и куда вывозить

Никаких общегосударственных планов эвакуации предприятий и населения на случай войны с Германией в Советском Союзе не было. Специальный орган — тот самый Совет по эвакуации, который должен был заниматься этим вопросом, был создан постановлением Центрального комитета ВКП(б) и Совнаркома на третий день войны, 24 июня. Через три дня появился и документ, определявший как, куда и кого вывозить и в каком порядке это необходимо делать. Это было постановление «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». А 5 июля появилось специальное постановление «О порядке эвакуации населения в военное время».

Эвакуация хозяйственного имущества советского оборонного завода на Урал, 1942 года

Источник: waralbum.ru

Вывозить в глубь страны планировалось в первую очередь квалифицированных рабочих и служащих, женщин и стариков, а также молодежь, не достигшую призывного возраста, и детей. Все эвакуируемые делились на пять групп. Первая и вторая группы — коллективы заводов и учреждений и учащиеся системы фабрично-заводского образования и ремесленных училищ, они были необходимы для срочной организации производства на востоке. Третьей группой были семьи военнослужащих, к четвертой относились воспитанники детских домов и интернатов. А к пятой группе, едва ли не самой многочисленной, относились те, кто эвакуировался индивидуальным порядком.

Эвакуируемые из подмосковных колхозов коровы проходят по площади перед Большим театром в Москве, октябрь 1941 года

Источник: m.blog.hu

Но переброска на восток людей из западных областей и республик СССР, где проживало около 40% населения страны, была только частью глобальной задачи. Война с присущим ей цинизмом требовала в первую очередь эвакуировать предприятия. С одной стороны, их нельзя было оставлять на оккупированной территории, чтобы не позволить противнику воспользоваться производственными мощностями для наращивания собственных военных ресурсов. С другой, именно на западе СССР были к тому времени сосредоточены основные военные мощности, и без них Красная Армия оказывалась бы на «голодном пайке» буквально во всем — от портянок до танков и самолетов.

Оборудование оборонного завода, выгруженное возле недостроенных цехов, Урал, осень 1941 года

Источник: waralbum.ru

Постановления требовали, чтобы из районов, оказавшихся под угрозой оккупации, вывозили в первую очередь станки и машины, цветные металлы, горюче-смазочные материалы и другое промышленное оборудование. Что же касается сельскохозяйственной отрасли, то надлежало в первую очередь вывозить запасы хлеба и эвакуировать скот. Не были забыты и культурные ценности: на Восток отправлялись практически все крупные театры и оркестры, упаковывались и увозились экспозиции и запасники крупных музеев, прежде всего Эрмитажа и Русского музея, а также Алмазный фонд СССР и ценности Оружейной палаты. О размерах этих фондов можно судить по таким цифрам: из Третьяковской галереи эвакуировали 18 430 экспонатов, из Русского музея — 300 тысяч, а из Эрмитажа — 1 млн 117 тысяч!

Заводы в чистом поле

Описать в деталях эвакуацию промышленности невозможно даже в рамках монографии, но представить ее можно на примере некоторых эвакуированных предприятий. Ведь процесс везде был одинаковым: демонтаж оборудования, погрузка на эшелоны, отправка на восток, прибытие к месту назначения, срочный монтаж оборудования (порой под открытым небом) и как можно более скорое начало выпуска так необходимого стране оружия, боеприпасов, приборов…

Производство штурмовиков Ил-2 на одном из авиазаводов в Куйбышеве, куда были эвакуированы около 40 предприятий авиапромышленности

Источник: topwar.ru

Харьковский паровозостроительный завод — колыбель знаменитого танка Т-34 — было решено эвакуировать только 12 сентября 1941 года, когда рухнули надежды на то, что советско-германский фронт удастся стабилизировать по Днепру. ХПЗ планировалось перебазировать в Нижний Тагил, на «Уралвагонзавод», куда еще в конце лета эвакуировали основное оборудование для производства танков с ленинградского Кировского завода. Эвакуация планировалась в два этапа, чтобы завод продолжал выпускать так нужные фронту танки и одновременно понемногу отправлял оборудование в тыл. Но резкое ухудшение обстановки на фронте в начале октября 1941 года потребовало срочной эвакуации всего производства, и в этой спешке часть оборудования осталась в Харькове, а часть потерялась по пути. Не удалось увезти и существенную часть рабочих: когда враг подошел к городу, многие из них ушли в народное ополчение и погибли. Тем не менее благодаря той части оборудования и людей, что удалось эвакуировать, налаживание производства танков Т-34 на «Уралвагонзаводе» шло достаточно быстрыми темпами.

Сборка танков Т-34-76 в Нижнем Тагиле на оборудовании эвакуированного завода №183 — Харьковского паровозостроительного завода, 1943 год

Источник: topwar.ru

Если многие харьковские и ленинградские танковые предприятия перебазировались на уже существующую промышленную базу, пусть ее и приходилось спешно расширять, то, например, московский завод «Авиаагрегат», эвакуированный осенью 1941 года в Куйбышев, начинал работу на новом месте в полном смысле слова под открытым небом. Рабочие согревались кострами, разожженными между производственными линиями, причем большинство сотрудников предприятия к тому времени уже составляли подростки и женщины: мужчины отказывались от «брони» и уходили на фронт.

Посадка на транспортный корабль ленинградцев, отправляющихся в эвакуацию. Лето 1942 год

Источник: waralbum.ru

Эшелоны, которые вывозили предприятия и людей, шли на Урал, в Сибирь и в Среднюю Азию практически непрерывным потоком: в пиковые моменты для эвакуации было задействовано до половины всего вагонного парка страны! Скажем, для вывоза оборудования завода «Запорожсталь» потребовалось 8000 вагонов. И зачастую разгрузка таких эшелонов тоже была непрерывной. Например, в Челябинске в конце осени 1941 года при разгрузке эвакуированного с запада предприятия его главному инженеру пришлось провести на ногах 48 часов, чтобы проконтролировать правильность выгрузки и комплектования оборудования по каждому цеху. Сохранить работоспособность ему позволил лишь специальный «коктейль» из какао с энергетическими добавками, который регулярно приносили в термосах к станции сотрудники челябинского управления НКВД.

Эшелоны идут на восток

Ничуть не проще проходила и эвакуация населения, часть которого уезжала вместе со своими предприятиями, а часть приходилось отправлять отдельно. По воспоминаниям участников событий, по плану полагалось сажать в вагоны для перевозки людей по 40 человек, но в реальности их ехало в два, а то и в два с половиной раза больше. К тому же поначалу те, кто уезжал вместе с заводами, зачастую так и ехали на платформах рядом со станками и другим оборудованием, отдав места в крытых вагонах тем, кто больше всего нуждался в этом — старикам, женщинам и детям.

Эвакуация яслей и детских садов из Сталинграда, 1942 год

Источник: waralbum.ru

Масштабы перевозки людей из охваченных войной регионов в тыл поражают воображение. В первые дни войны, несмотря на катастрофически быстрое продвижение немцев, из Белоруссии и Прибалтики эвакуировали более 2 млн человек, а из Молдавии — 300 тысяч. Там же, где врага удалось хотя бы ненадолго задержать или вообще остановить, в первые месяцы войны эвакуировали людей миллионами: так, с Украины удалось эвакуировать 3,5 миллиона человек (в том числе 350 тысяч из Киева), 1,7 млн человек эвакуировали из Ленинграда (в том числе 300 тысяч детей) и 2 миллиона, среди которых было около 500 тысяч детей, — из Москвы.

Существенную часть работников на эвакуированных предприятиях составляли подростки, в том числе и вывезенные из западных областей учащиеся школ фабрично-заводского ученичества и ремесленных училищ. Снимок 1942 года

Источник: waralbum.ru

Многие из эвакуированных уезжали в такой спешке под немецким обстрелом или когда части вермахта входили в город, что практически не имели с собой никаких вещей, и почти никогда — запасов продовольствия. Решать эту проблему должны были эвакопункты, создание которых предусматривалось «Положением об эвакопунктах», утвержденным 5 июля 1941 года. Всего за полтора месяца на всех важнейших транспортных узлах были созданы 128 эвакопунктов, а к концу осени 1941 года они появились на всем протяжении путей эвакуации. Насколько напряженной была их работа, можно судить по таким цифрам. Например, через Пензенский эвакопункт с момента его создания 18 июля 1941 года и по 12 августа прошло 399 эшелонов с 437 800 эвакуированными. То есть это было около 15-18 эшелонов в сутки, и для едущих в них людей станционная столовая готовила и выдавала ежедневно до 20 тысяч порций.

Эвакуация в цифрах

В общей сложности за два этапа эвакуации — с июня 1941 года по февраль 1942 года и весной-летом 1942 года — из западных и южных областей страны на восток перевезли 2743 предприятия, в том числе 1523 крупных. Больше всего заводов (550) увезли с Украины, почти столько же (498) — из столичного региона, 109 предприятий эвакуировали из Белоруссии и 92 — из Ленинграда. Большая часть этих предприятий — 667 — попали на Урал, 322 — в Сибирь, 308 — в Среднюю Азию и Казахстан и 226 — в Поволжье. За то же время с запада на восток СССР были эвакуированы в общей сложности свыше 20 млн человек —12,4 млн на первом этапе и 8 млн на втором. Подавляющее большинство из них разместились на территории РСФСР, в основном на Урале и в Сибири, около четверти — в Закавказье, Казахстане и республиках Средней Азии.

Эвакуированный Симфонический оркестр Ленинградской филармонии на сцене в день исполнения Седьмой («Ленинградской») симфонии в Новосибирске. Третий справа — автор симфонии композитор Дмитрий Шостакович, второй справа — дирижер Евгений Мравинский, 9 июля 1942 года

Источник: waralbum.ru

И предприятия, и люди вынуждены были первое время существовать в малоприспособленных для жизни условиях: заводы разворачивали зачастую под открытым небом, люди обустраивались нередко в землянках или вообще рядом со своими станками. И тем не менее время ввода эвакуированных заводов в строй в среднем составляло порядка полутора-двух месяцев, так что к началу 1942 года практически все вывезенные предприятия уже работали на нужды фронта. И именно их усилиями в течение первых двух лет войны Красная Армия получила все необходимое вооружение, а к маю 1945 года обладала самыми современными и мощными образцами оружия, которое и принесло победу над нацистской Германией.

Обложка: Погрузка оборудования Ленинградского завода №387 для эвакуации в Казань. Художник: Г. Меленьков. Источник: erazvitie.org

Смотрите также:

«Бумажный фронт» Великой Отечественной

Продолжаем разговор о войне: научные факты о завершении Великой Отечественной

Что можно было получить в годы войны по продуктовым карточкам?

Операция «Звёздочка»

На сайте Федеральной Службы Охраны РФ опубликован ряд интересных исторических материалов — в частности, касающихся вариантов эвакуации Советского Правительства из Москвы в Куйбышев осенью 1941 года:

В середине октября 1941 года обстановка на фронтах резко осложнилась.

Руководство 1-го отдела НКВД СССР, при участии УКМК [Управление Коменданта Московского Кремля] НКВД СССР, подготовило план обеспечения охраны членов правительства СССР на случай их выезда из Москвы.
Планом предусматривались три варианта выезда: по железной дороге, на автомобилях и самолетах.

В частности, воздушный план предполагал эвакуацию пятью самолетами типа Л-3 (такая марка указана в проекте плана). Для сопровождения самолетов выделялись две эскадрильи истребительной авиации (МиГ) и одна эскадрилья штурмовой авиации. Списки экипажей пяти самолетов были представлены в 1-й отдел НКВД СССР 12 ноября 1941 года. Документ так и остался проектом, поскольку не был подписан и утвержден руководством НКВД СССР.

В это время комендант Московского Кремля генерал-майор Н. К. Спиридонов подготовил два проекта боевого приказа Сводному подвижному отряду УКМК НКВД СССР.

Первый вариант — выдвижение на рубеж Можайска или Малоярославца (в зависимости от ситуации) и вступление в бой с частями противника.

Второй — движение по маршруту Москва — Ногинск — Покров — Владимир — Вязники — Гороховец — Горький, далее Куйбышев.
Пункт отдыха и заправки автомашин был запланирован в школе деревни Гаврильцево, в 200–210 км от Москвы. Этот вариант предусматривался только при эвакуации советского правительства из Москвы автомобилями. Интересно, что в таком случае колонна на марше, двигающаяся восемью группами автомобилей, имела бы длину более 5 км. К 20 октября 1941 года маршрут движения Москва — Горький — Куйбышев общей протяженностью 1330 км был окончательно
одобрен. Готовность к движению по нему была определена на 29 октября 1941 года. Для охраны основных автомашин по трассе должны были следовать несколько легковых с выездными группами личной охраны. Руководство общей колонной возлагалось на комиссара госбезопасности 3 ранга Н. С. Власика, а управление войсковой частью автомобильного эшелона поручалось генерал-майору Н. К. Спиридонову. Для отражения воздушного нападения противника в автоколонне предусматривалось нахождение четырех 37-мм зенитных орудий, а с воздуха ее должен был
прикрывать полк истребительной авиации. Материально-техническое обеспечение автомобильного отряда состояло из одной автоцистерны и передвижной автомастерской.
Такой же порядок планировался и в случае срочного выезда из столицы.

Существовал и третий вариант — оборона Кремля силами УКМК до конца. В этом случае эвакуация советского руководства возлагалась главным образом на 1-й отдел НКВД СССР.
В случае эвакуации советского руководства по железной дороге участие личного состава УКМК НКВД СССР и 1-го отдела НКВД СССР также предусматривалось.
Несколько поездов с личным составом Управления коменданта Московского Кремля и 1-го отдела НКВД СССР должны были отправиться со станции Москва — Горьковская-товарная Дзержинской железной дороги. Эшелон из нескольких
поездов прикрывался от воздушного нападения зенитной артиллерией с четырех бронеплощадок и полком истребительной авиации. Остальные части УКМК НКВД СССР и сотрудники 1-го отдела НКВД СССР должны были двигаться к
месту назначения на автомашинах. Так, сотрудникам охраны 1-го отдела в случае отъезда охраняемых лиц поездом, выделялось 26 автомашин.

Источник:
История органов государственной охраны и специальной связи России, Энциклопедия федеральной службы охраны Российской Федерации. Том 1.