В целом экономика
СССР продолжала развиваться преимущественно
экстенсивно, несмотря на постепенное
исчерпание свободных ресурсов, прежде
всего трудовых, или их существенное
удорожание (добыча и транспортировка
полезных ископаемых). Как следствие
темпы экономического роста быстро
снижались. Свертывание реформ и возврат
к прежней хозяйственной практике, что
открыто возвестила экономическая
«контрреформа» 1979 г., не могли этого
предотвратить. Даже по официальной
статистике среднегодовые темпы роста
промышленного производства с 8,5% в
1966–1970 гг. снизились до 7,4% в 1971-1975 гг.,
4,4% в 1976-1980 гг. и 3,6% в 1981-1985 гг., а национального
дохода соответственно с 7,2% до 5,1, 3,8 и
2,9%. К началу 80-х годов советская экономика
вошла в полосу стагнации. В натуральном
выражении объемы производства в ряде
отраслей не только не росли, но, напротив,
снижались. Фактически прекратился рост
производительности труда.
Огромное
деформирующее влияние на народное
хозяйство СССР оказывало масштабное
наращивание военных расходов. Благодаря
перенапряжению советской экономики, а
отчасти и тому, что Америка во второй
половине 60-х – первой половине 70-х годов
завязла в кровопролитной и дорогостоящей
войне во Вьетнаме, был достигнут
военно-стратегический паритет с США.
Однако гонка вооружений продолжалась
и в 70–80-х годах. ВПК практически «подмял»
под себя всю советскую экономику.
Официальный военный бюджет составил в
1985г. 19,1 млрд руб. Однако данные о реальных
военных расходах тщательно засекречивались.
Их не знали даже секретари ЦК, ведавшие
экономическими вопросами. Как признал
позднее М.С. Горбачев, в 1983 г. Ю.В. Андропов
не разрешил ему и еще двум секретарям
ЦК, ведавшим экономическими проблемами,
ознакомиться с реальным бюджетом и
данными о военных расходах. По западным
оценкам, советские военные расходы
составляли примерно ‘Д ВВП, что многократно
превышало соответствующие показатели
США, а тем более других западных стран.
На военные нужды прямо или косвенно
работало до 80% отечественного
машиностроения. Милитаризацию советской
экономики и финансовой системы еще
более усилила война СССР в Афганистане
в 1979–1989 гг. Ежегодные расходы на нее
оценивались в 3-4 млрд руб. В итоге
советское народное хозяйство просто
не выдерживало колоссальных военных
трат.
Латать зияющие
бреши в тонущей экономике и поддерживать
видимость благополучия позволила
массовая распродажа природных ресурсов.
Благоприятные условия для этого создали
освоение нефтяных, газовых месторождений
Западной Сибири, а также многократный
скачок мировых цен на энергоносители
в середине 70-х годов. В итоге только за
70-е годы в страну поступило, по оценкам,
180 млрд «нефтедолларов». Они были
израсходованы не столько на решение
острейших структурных проблем советской
экономики, сколько на военные нужды,
закупку продовольствия, товаров массового
спроса и другие текущие потребности.
Глубинные причины
нараставших хозяйственных трудностей
коренились в том, что, несмотря на
некоторое усиление материальной
заинтересованности работников и
повышение роли экономических рычагов
в управлении предприятиями, существенной
перестройки хозяйственного механизма
на деле не произошло. Кардинальная
проблема стимулов к труду разрешена не
была. В результате в полную силу в СССР
трудился лишь каждый третий работник.
По
мере дальнейшего развертывания
научно-технической революции все более
ярко обнаружилась невосприимчивость
социалистической экономики к
научно-техническому прогрессу.
Среднегодовой прирост использованных
в производстве изобретений и
рационализаторских предложений неуклонно
сокращался: в 50-е годы он составил 14,5%,
в 60-е годы – 3, а в 70-е годы – всего 1,8%. В
итоге в производство внедрялась лишь
1/5
часть изобретений.
Таким образом,
если достижениями первого этапа
научно-технической революции, благодаря
огромной концентрации ресурсов на
сравнительно немногих передовых
направлениях, СССР в целом смог
воспользоваться, то второй этап НТР,
начавшийся в 70-е годы, с изобретением
микропроцессоров, массовой компьютеризацией
и т.п., и характеризовавшийся резким
расширением «фронта» и темпов научных
и технологических открытий, почти не
затронул советскую экономику. Чуть
лучше ситуация складывалась в военных
отраслях. Но и в них традиционная политика
максимальной концентрации материальных
и кадровых ресурсов в новых условиях
давала сбои, так как они все больше
зависели от общего технологического
уровня народного хозяйства; эффективности
экономического механизма.
Ведущие
страны Запада в 70-е годы начали переход
к новому постиндустриальному, или
информационному, обществу, в котором
на роль основного капитала выдвигалась
уже не земля (как в аграрном обществе),
не фабрики и заводы (как в обществе
индустриальном), а информация. Это
общество характеризовалось резким
увеличением роли непроизводственной
(по марксистской идеологии) и особенно
образовательной сферы, свертыванием
традиционных отраслей промышленности
(добывающей, металлургической и т.д.),
переходом к ресурсосберегающим и
наукоемким технологиям (микроэлектроника,
информатика, телекоммуникации,
биотехнологии), индивидуализацией
потребления. В 1985 г. в США уже примерно
каждая пятая семья имела персональный
компьютер, 3/4
населения
работало в сфере услуг. У нас же в
непроизводственных отраслях было занято
менее 27% работников.
Таким образом,
СССР по-прежнему развивался в рамках
индустриального общества с упором на
традиционные отрасли. Он занял первое
место в мире по производству нефти,
газа, стали, железной руды, минеральных
удобрений, серной кислоты, тракторов,
комбайнов и т.д. Но даже и в традиционных
отраслях советская экономика все более
отставала. При проверке в 1979–1980 гг.
технического уровня почти 20 тыс. видов
отечественных машин и оборудования
выяснилось, что не менее трети из них
нуждаются в снятии с производства или
коренной модернизации. По международным
же меркам экономика СССР, за исключением
сырьевых отраслей, была неконкурентоспособна.
Доля машин и оборудования в советском
валютном экспорте составляла примерно
3%. Более того, и по общим объемам
промышленного производства Советский
Союз в 80-х годах «пропустил вперед»
Японию.
Экстенсивный
характер развития советской экономики
и нараставшие хозяйственные трудности
резко ограничивали возможности решения
социальных задач. Благодаря массированному
притоку «нефтедолларов» произошел
заметный сдвиг в развитии социальной
сферы и повышении благосостояния
населения. Число специалистов, занятых
в народном образовании, в 1970–1985 гг.
выросло более чем вдвое: с 6,9 до 14,5 млн
человек, среднемесячная зарплата
увеличилась со 122 до 190 руб., выросло
потребление товаров, особенно таких,
как легковые автомобили, цветные
телевизоры, пылесосы, мебель и т.д. Тем
не менее темпы роста благосостояния в
70-х – начале 80-х годов быстро сокращались.
Так, несмотря на острейшую жилищную
проблему, удельный вес капиталовложений
в жилищное строительство (к общему их
объему) сократился с 17,7% в 1966–1970 гг. до
15,1% в 1981 – 1985 гг., ввод в действие жилья
со второй половины 70-х годов практически
не рос. Доля средств союзного бюджета,
шедших на просвещение и здравоохранение,
к 1985 г. упала ниже уровня 1940 г. С 70-х годов
в СССР перестала увеличиваться средняя
продолжительность жизни (в 1985 г. она
была ниже, чем в 1958 г.), стала расти детская
смертность. К началу 80-х годов СССР
находился лишь на 35-м месте в мире по
продолжительности жизни, почти 50 стран
имели более низкую детскую смертность.
Опережение роста
денежных доходов населения над
предложением товаров и услуг обострило
продовольственные трудности, дефицит
товаров народного потребления. Неравный
доступ к товарам и услугам из-за наличия
целой системы льгот, распределителей
и т.п. серьезно увеличил разрыв в качестве,
уровне жизни основной массы населения
– рабочих, крестьян, интеллигенции –
и привилегированных слоев, прежде всего
партийной и хозяйственной номенклатуры.
Согласно некоторым оценкам, по уровню
потребления на душу населения СССР
занимал лишь 77-е место в мире.
Особенностью
развития советской экономики в 1965–1985
гг. являлся стремительный рост внешней
торговли. Благоприятные условия создали
разрядка международной напряженности
(заключение договоров об ограничении
стратегических вооружений, принятие
Заключительного акта Хельсинкского
совещания, подтвердившего незыблемость
границ в Европе, и других документов,
изменивших саму атмосферу взаимоотношений
между Востоком и Западом), повышение
мировых цен на энергоносители и
наращивание поставок нефти и газа из
СССР. Только за 1970–1980 гг. экспорт нефти
вырос с 66,8 млн до 119 млн т, а газа – с 3,3
до 54,2 млрд кубометров.
Немаловажное
значение имел курс советского руководства
на развитие максимально тесного
экономического сотрудничества, широкой
производственной кооперации с
социалистическими странами, преследовавший
как собственно экономические, так и
политические цели, например, обеспечение
максимальной сплоченности «социалистического
лагеря».
В результате
внешнеторговый оборот СССР за 1970–1985
гг. вырос с 22,1 млрд до 142,1 млрд руб. В
структуре советского экспорта доминировали
топливно-энергетические и сырьевые
товары, а в импорте – машины, оборудование,
зерно и товары массового спроса. По ряду
отраслей (прокатное оборудование,
оборудование для химической, текстильной
промышленности и т.д.) импорт обеспечивал
подавляющую часть потребностей советской
экономики. Таким образом, во второй
половине 60-х – середине 80-х годов шло
постепенное, во многом вынужденное
преодоление автаркии советской экономики
и ее интеграция (по ряду позиций) в
мировое экономическое хозяйство. Это
обстоятельство в сочетании с начавшимся
распадом советской хозяйственной модели
создавало условия для новой попытки
экономических преобразований.
В 70—80-е гг. экономика развивалась экстенсивно: строились новые предприятия (но лишь немногие соответствовали мировому уровню — ВАЗ, КамАЗ), росла добыча невосполнимых природных ресурсов (нефть, газ, руда и пр.), увеличивалось число лиц, занятых ручным и малоквалифицированным трудом. Несмотря на все усилия, экономика отвергала новейшие технические разработки. Достижения научно-технического прогресса внедрялись крайне слабо. Между тем возможности такой затратной модели роста неуклонно сокращались: добыча топливно-сырьевых ресурсов, перемещаясь в труднодоступные районы Сибири и Крайнего Севера, дорожала; темпы роста населения снижались, возникла проблема трудовых ресурсов; оборудование изнашивалось и морально устаревало. Тяжким бременем для экономики были огромные затраты на военно-промышленный комплекс, которые позволяли поддерживать военно-стратегический паритет (равенство) с США. Качественные показатели (производительность труда, прибыль, рентабельность) ухудшались. Командная экономика не могла эффективно работать в условиях научно-технической революции, все проблемы руководство страны по-прежнему пыталось решить преимущественно административными способами. Отрыв развитой экономики мира от экономики СССР неуклонно увеличивался. Положение в сельском хозяйстве также не внушало оптимизма. Затраты государственных средств непрерывно росли (в 70-е гг. они достигли более 30% всех бюджетных расходов), но отдача была крайне мала. Колхозно-совхозная экономика, охотно принимая огромные капиталовложения, сколько-нибудь заметного роста производства не демонстрировала.Отсюда весьма серьезные деформации в социальной сфере. Заработная плата, доходы населения постоянно росли, и это было бесспорным достижением. Но ни промышленность, ни сельское хозяйство не могли предложить обществу достаточное количество товаров, продовольствия, услуг. Дефицит, очереди, «блат» были непременным явлением повседневной жизни в эти годы. В конце 70-х гг. в отдельных регионах страны вновь появилось нормированное распределение некоторых продуктов по карточкам. Возникновение и рост так называемой «теневой экономики» в этих условиях были естественным и даже неизбежным явлением.В общественно-политической жизни страны консервативные тенденции властвовали безраздельно. Их идеологическим обоснованием стала концепция развитого социализма, согласно которой медленное, планомерное, постепенное совершенствование реального социализма, построенного в СССР «полностью и окончательно», займет целую историческую эпоху. В 1977 г. эта концепция была законодательно закреплена в преамбуле новой Конституции СССР. Впервые получил статус конституционной нормы тезис о руководящей и направляющей роли КПСС. Конституция объявляла СССР общенародным государством, провозглашала полный набор демократических прав и свобод граждан. Реальная жизнь предписаниям Конституции соответствовала не вполне. Советы народных депутатов всех уровней оставались декорацией, власть принадлежала партийному аппарату, готовившему и принимавшему все крупные решения. Его контроль над обществом, как и в прежние годы, имел всеобъемлющий характер. Другое дело, что аппарат и составлявшая его номенклатура (партийно-государственные чиновники определенного уровня), употребляя термин тех лет, «перерождались». Л. И. Брежнев, в течение 18 лет занимавший пост Первого секретаря ЦК КПСС, считал необходимым поддерживать кадровую стабильность аппарата, укреплять его привилегии. Партийная элита, чутко уловив перемены, тяготилась тем, что ее всевластие не подкреплено собственностью. Чем дальше, тем больше она стремилась к закреплению за собой той доли общественной собственности, которой она управляла. Сращивание партийно-государственного аппарата с «теневой экономикой», коррупция стали в 70—80-е гг. важным фактором общественно-политической жизни. Официально их существование было признано уже после смерти Брежнева новым Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В.Андроповым (1982—1984). Расследование уголовных дел, обвиняемыми по которым проходили высокопоставленные руководители и чиновники, показало масштабы и опасность кризисных явлений. О кризисе свидетельствовало и возникновение диссидентского движения Право-защитные, религиозные, национальные, экологические организации, несмотря на репрессии властей выступали против неосталинизма, за реформы, соблюдение прав человека, отказ от монополии партии на власть и др. Диссидентское движение не было массовым, но оно говорило о нарастании оппозиционных настроений, о недовольстве сложившимся положением. Самая стабильная эпоха в советской истории завершалась собственным отрицанием: общество требовало перемен. Стабильность обернулась застоем, консерватизм — неподвижностью, преемственность — кризисом.
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему
учебному проекту
Узнать стоимость
Снижение
динамики хозяйственного развития СССР.
Курс на укрепление социально-экономической
стабильности советского общества,
заложенный в основание политических
решений с начала 70-х годов, обернулся
отказом от обновления производительных
сил. От пятилетки к пятилетке падали
главные экономические показатели. Не
радовала среднегодовая производительность
труда по группе ведущих отраслей:
8-я пятилетка — 6,8 %, 9-я — 4,4 %, на исходе 10-й
— уже 3,8 %. Статистика сигнализировала
о замедлении в 70-е годы темпов роста
национального дохода. Но и такая
нисходящая поступательность сопровождалась
снижением качества роста. Ударное
финансирование «решающих» участков
хозяйства в ущерб всем прочим деформировала
экономику: производственная сфера
подавляла хозяйственную периферию,
тяжелая промышленность — легкую и т.д.
Практически все товары попали в
разряд дефицитных. Доля неудовлетворенного
спроса в приросте личных сбережений
увеличилась в 70-е годы примерно в 2,5
раза. «Пустые», или «горячие» деньги
убивали торговлю, девальвировали ту
часть труда, которая по определению не
могла превратиться в товарные ценности
Л Через 10-15 лет либеральные публицисты
скажут, что денежные сберегательные
вклады старших поколений, якобы не
заработаны. В конце 70-х годов натужное
дыхание экономики было услышано
специалистами, был составлен реалистический
доклад правительству, но «опытные
хозяйственники», 40 лет просидевшие в
правительстве, вынесли по нему вердикт
— анализ не состоятелен и не может быть
взят за основу для директивных решений.
Неудовлетворенность состоянием
экономики вылилась в еще одну попытку
обновления хозяйственного механизма
методом частных реформ. Документом,
определившим систему таких мер, стало
принятое 12 июля 1979 г. Постановление ЦК
КПСС и Совета Министров СССР «Об
улучшении планирования и усиления
воздействия хозяйственного механизма
на повышение эффективности производства
и качества работы». Хотя провозглашалась
ориентация производителей на конечный
результат и на запросы потребителя,
директивные задания руководящих
инстанций остались краеугольным камнем
планирования. Наиболее серьезным
структурным изменениям в конце 70-х —
начале 80-х годов был подвергнут аппарат
управления аграрным сектором
экономики. В феврале 1979 г. Совет Министров
СССР утвердил положение о производственном
объединении в сельском хозяйстве.
Реально они стали функционировать
с 1982 года. Суть изменений заключалась
в том, чтобы объединить промышленные и
сельские организации и предприятия и
тем самым повысить производительность
труда в сельском хозяйстве, уменьшить
ведомственную разобщенность.
Агропромышленные объединения напоминали
в снятой форме совнархозы рубежа 50-х —
60-х годов. Как и большинство экспериментов
того периода, они не смогли разрешить
насущных проблем сельского хозяйства
и к 1985 г. практически прекратили свое
существование. Просчеты экономической
политики 70-х годов со всей очевидностью
выявились в 11-й пятилетке, когда, даже
по официальным данным, национальный
доход стал сокращаться.
Неэффективность
советского экономического механизма
отразилась на структуре экспорта СССР.
За 1970-1985 гг. доля топлива и энергоносителей
в общем экспорте страны возросла с 15 до
почти 53 %. Целое десятилетие ежегодные
поступления в казну от реализации нефти
и нефтепродуктов колебались на уровне
16 млрд. долл. Ресурсы нефтедолларов были
исчерпаны в середине 80-х годов. Падение
мировых цен на углеводородное топливо
лишило отечественную экономику
крупной валютной подпитки. Негативные
последствия изменения международной
хозяйственной конъюнктуры отягощались
почти двукратным падением доли экспорта
машин и оборудования в суммарном вывозе
товаров из СССР за тот же пятнадцатилетний
период .
Функции
теневой экономики.
Некоторые компенсирующие функции в
народном хозяйстве СССР выполняла так
называемая теневая («черная») экономика.
Экономическая «тень» в СССР существовала
всегда, однако наиболее заметна она
стала после «оттепели» конца 50-х — начала
60-х годов. В 60-70 годы начала складываться
прослойка врачей, помогавших больным
по месту своей службы за дополнительную
плату, укрепился рынок репетиторских
услуг в сфере образования, распространилась
практика предоставления услуг по
повышенным тарифам, в товарный оборот
включался принадлежавший гражданам
жилищный фонд. К середине 80-х годов треть
спроса населения СССР на услуги погашалась
частными лицами. При этом только
четвертую часть незарегистрированных
услуг специалисты относили к уголовно
наказуемым. Остальные компенсировали
неразвитость бытового и других секторов
обслуживания населения. Тем не менее
параллельная система поставила под
сомнение одно из достижений советского
строя — бесплатность образования,
здравоохранения и жилья. В данном случае
государство само генерировало эту
часть теневого хозяйства, поскольку
доля потребления в СССР в валовом
национальном продукте была на треть
ниже, чем в других странах. Восполнялась
эта недостача доступными населению
методами в основном без капитализации
дополнительного заработка. Более того,
само государство также было заинтересовано
в существовании скрытых экономических
форм поощрения и поддержки. С помощью
приписок, составлявших по сведениям
контрольных органов 1,5-3 % объема
производства, выводиловки и других
элементов фиктивной экономики проводились
доплаты за тяжелые условия труда,
его непрестижность, повышался
минимальный уровень заработка. В «тень»
были сдвинуты многие номенклатурные
привилегии. Для себя и для других
государство поставило строгий запрет:
материальные средства и ценности,
выведенные за рамки публичного хозяйства,
не должны делать новые деньги и
распространяться на средства производства.
Посягательства на монополию в области
финансов, предметов и орудий труда
сурово карались по ст. 153 УК РСФСР до
пяти лет лишения свободы с конфискацией
имущества. Несмотря на это, директора
предприятий укрывали от учета сотни
тысяч тонн металла, дефицитных труб,
тысячи километров кабельных изделий,
создавали многомиллионные запасы
оборудования. В обменные фонды
хозяйственников входили топливо, кирпич,
продовольствие, услуги. Неформальные
отношения придавали гибкость системе
карточного фондированного снабжения,
повышали мобильность производства.
Оперативные хозяйственные связи вне
государственного контроля способствовали
также росту нетрудовых доходов,
превращению служебных кабинетов высоких
должностных лиц в доходные места, выпуску
и реализации «левой» неучтенной
продукции, перераспределению доходов
между социальными группами. Наряду
с использованием деформаций хозяйственного
механизма, теневые структуры занимались
целенаправленной формовкой таких
изъянов в аппарате управления, которые
способствовали их обогащению. В полной
мере результаты этой деятельности
проявились в 80-е годы, когда накопления
теневиков стали экспортно исчисляться
суммами, сравнимыми с отдельными
статьями годового дохода государства.
По приблизительным оценкам капиталы
теневой экономики в начале 80-х годов
оценивались в 80 млрд. руб. Естественным
продолжением происходивших в
социально-экономической и духовной
сферах процессов стал рост преступности.
Только с начала восьмидесятых годов
цифра преступлений возросла почти
вдвое, в том числе разбоев и грабежей —
в 2 раза, взяточничества — в 3. Наиболее
пораженными коррупцией оказались
торговля и сфера обслуживания. Пик
преступности в доперестроечное время
отмечается в 1984 г. Между тем в прессе и
официальных документах шла речь о
сокращении преступности.
Социальные
процессы .
Болезненные
явления в сфере экономики непосредственно
отражались на социальных процессах.
Ручным и малоквалифицированным трудом
было занято свыше 50 млн. чел., усиливалась
уравниловка в зарплате и распределении
материальных благ. Так, уровень оплаты
квалифицированного и неквалифицированного
труда к середине 80-х годов почти сравнялся,
тогда как еще в 50-е годы внутриотраслевой
разрыв между двумя категориями
работников составлял в среднем три-четыре
раза. Наблюдалось падение престижа
сложного квалифицированного труда.
Рост реальных доходов населения
сокращался и к концу 70-х годов
прекратился. Недостаточные усилия были
в области улучшения жилищных условий,
продовольственного снабжения, организации
транспорта, медицинского обслуживания,
образования. При росте с середины 60-х
до середины 80-х годов национального
дохода примерно в 3 раза, реальные
доходы населения выросли чуть более
чем в 2 раза. По неофициальным данным,
средняя реальная заработная плата с
1970 по 1985 гг. снизилась на 20 %. Попытки
увязать ее рост с повышением
производительности труда гасились
низким товарным наполнением рубля.
Опережающими темпами росли общественные
фонды потребления. Однако если в 1970 г.
заработная плата рабочих и служащих и
выплаты и льготы из общественных фондов
потребления соотносились как 74:26, то к
1987 г. это соотношение было равно 70:30. На
практике это означало расширение
сферы административного их распределения,
у работника изымалось право самостоятельно
распоряжаться заработанными средствами.
В 70-е — 80-е годы советский рабочий получал
в виде заработной платы лишь около трети
стоимости созданного им продукта.
Средства, отторгнутые из фонда
потребления, направлялись в
военно-промышленный комплекс, на
«стройки века», вкладывались в
«интернациональную помощь»,
«незавершенку».
Набравшая темпы
урбанизация вела к росту количества
городов и укрупнению масштабов
городских поселений. Так, численность
городского населения выросла со 136 млн.
в 1970 г. до 180 млн. чел. в 1985 г. при сокращении
за те же годы сельского населения со
105,7 млн. до 96,2. Горожане составляли
уже почти 2/3, в отдельных республиках и
регионах страны — до 3/4 всего населения.
Менялась социальная структура общества,
увеличивались численность и удельный
вес рабочих и служащих при соответствующем
сокращении колхозного крестьянства.
Так, рабочие в 1970 г. составляли 57,4 %
населения, служащие — 12,1, колхозное
крестьянство — 20,5 в 1987 г. — соответственно
61,8; 16,2; ’12 %. При том, что к середине 80-х
годов около 70 % населения имело высшее
и среднее образование, качество подготовки
специалистов часто не отвечало
общественным потребностям.
Партия
и общественные организации.
Партия, этот становой хребет советской
социально-экономической системы,
продолжала разрастаться. Число ее членов
к 1985 г. достигло 19 млн. В 70-е годы практически
не оставалось промышленных предприятий
и строек, колхозов и совхозов,
учреждений и учебных заведений, в которых
не было бы первичных партийных организаций.
С 1971 по 1986 гг. их количество выросло с
369,7 тыс. до 440,4 тыс. По сути, все они были
инструментом прямого вмешательства
партии во все сферы общественной жизни,
средством политического и идеологического
контроля. Разрастались не только
партийные, но и государственные структуры.
Новые министерства и ведомства появлялись
почти каждый год. Если в октябре 1965
г. было образовано 29 общесоюзных и
союзно-республиканских министерств,
то уже к 1975 г. их насчитывалось 135, к
середине 1980-х около 160. Каждое из них
обладало разветвленным аппаратом.
Увеличение аппарата управления, в
котором работало к середине 80-х годов
около 18 млн. чел. или около 1/7 части всего
трудоспособного населения СССР, привело
к тому, что он стал самым настоящим
оплотом бюрократии. Составным элементом
этой системы были общественные
организации. В 60-е — 80-е годы их число
быстро увеличивалось. Наряду с
профессиональными союзами и комсомольской
организацией появилось много новых или
«обновленных» объединений общественности.
Это — Комитет советских женщин,
Советский комитет защиты мира, Комитет
молодежных организаций, советский
Красный Крест и другие. В большинстве
своем они являлись бюджетными
организациями, а руководящие посты в
них бронировались за партийно-государственной
номенклатурой. Утрата элементов
демократизма четко обозначилась и в
профсоюзах, и в комсомоле, членство
в них постепенно становилось
формально-обязательным. Кризис доверия
к внешней и внутренней политике партии
нарастал. Этот процесс несколько
приостановился в связи со смертью в
1982 г. Л. Брежнева. Генеральным секретарем
ЦК КПСС стал Ю. Андропов, долгие годы
возглавлявший КГБ. Генеральный секретарь
ЦК КПСС обладал, по сути, неограниченной
властью, поэтому смена политического
лидера страны означала чрезвычайно
много. Жесткие административные меры
по наведению элементарного порядка и
возрождению на всех участках производства
дисциплины труда были положительно
восприняты широкими слоями трудящихся.
Критическое
отношение Ю. Андропова к наследию
Брежнева объяснялось желанием
оздоровить, укрепить и модернизировать
советский строй. В центр своей
непродолжительной деятельности на
посту Генерального секретаря ЦК КПСС
Ю. Андропов поставил преодоление
догматических наслоений в
марксизме-ленинизме, определение
исторического места советского
социализма, проблему реализации
трудящимся прав хозяина в условиях
государственной собственности.
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
Период 70-х — начала 80-х гг. идеологи «перестройки» назвали «застоем». Однако такая оценка общественных процессов в эти годы не соответствует действительности. Она лишь пропагандистский щтамп для дискредитации социализма. Советское общество продолжало развиваться по восходящей линии во всех областях: в экономике, в научно-технической области, социальной сфере и культуре. Однако темпы роста замедлились, а противоречия усилились как по объективным, так и по субъективным причинам. Об этом свидетельствует бывший председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков в своей книге «40 лет в правительстве» (М., 1999): «Застой? (вспоминает он свою реакцию на доклад Горбачева. — Примеч. авт.) Я этого явления не припомню. Несомненно, было замедление темпов развития. Но, чтобы промышленность, сельское хозяйство топтались на месте, — это не так».
«Вызов времени, и политик брежневского руководства
Рубеж 60 – 70 гг. стал исходной ступенью экономического развития советского общества в условиях развернувшейся «технологической революции». Темпы роста советской экономики в VIII пятилетке имели самые высокие показатели. Социально-экономические изменения, происходящие под влиянием нового этапа НТР, определили своего рода «вызов времени». Наиболее существенные стороны такого «вызова» заключались в следующем. 1. Изменения производительных сил под воздействием НТР потребовали структурной перестройки экономики, технологического переоборудования производства и совершенствования хозяйственного механизма. 2. Интернационализация научно-технического прогресса и экономической жизни вызывала необходимость развития взаимовыгодных международных хозяйственных и научно-технических связей. 3. Достижение стратегического паритета с НАТО давало возможность переориентировать часть экономики на производство средств потребления для подъема уровня жизни населения. 4. Социальное и культурное состояние общества давало возможность, а новые производительные силы вызывали необходимость расширения творческого участия масс в производстве и развития социалистической демократии. 5. Приспособление капитализма к новым историческим условиям с использованием достижений НТР обеспечило ведущим капиталистическим странам более высокие показатели уровня жизни и определило новый этап в соревновании двух систем.
Характер развития советского общества зависел от политической линии руководства КПСС, степени ее соответствия потребностям общества, требованиям времени и международной обстановке. В начале 70-х гг. ведущая роль в руководстве утвердилась за Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым, бывшим одновременно Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Он опирался на партаппарат в центре и в республиках.
До середины 70-х гг. в выборе экономической стратегии противостояли две концепции. Председатель Совета Министров А. Н. Косыгин отдавал предпочтение развитию промышленности и стремился проводить в жизнь экономические реформы 1965 г. Брежневская политическая линия исходила из приоритетного положения военно-промышленного комплекса, сельского хозяйства (а после 1977 г. еще и освоение Сибири). Для этих приоритетов считалось, что необходимости в реформах нет, «надо просто лучше работать». Линия Брежнева в руководстве восторжествовала. Косыгин хотя и оставался на своем посту, но реформы постепенно были свернуты.
Партийный аппарат, сместивший Хрущева, показал силу и еще больше укрепил свою самостоятельность. Выдвинутый номенклатурой Брежнев стал в основном проводником корпоративной воли верхнего слоя партийного руководства при укрепившейся авторитарной системе. Серьезная болезнь с 1975 г. сделала его на восемь лет фактически лишь исполнителем решений ближайшего окружения. Попытка создать «новый культ личности» Генсека стала пародией на систему. Значение ЦК партии в принятии решений стало падать, а его функции перешли к бюрократическим структурам — отделам аппарата ЦК. Республиканские и областные партийные руководители получили еще большие права и независимость от центра.
Во внешней политике курс начала 70-х гг., направленный на разрядку международной напряженности и расширение экономических связей с Западом, ослабил противостояние в Европе. Но разрядка не дала существенных сдвигов для советской экономики и широких научно-технических связей. Вскоре она была свернута Западом в ответ на поддержку Советским Союзом антиимпериалистических движений в Азии, Африке, Латинской Америке. Влияние СССР распространилось на Сирию, Йемен, Эфиопию, Сомали, Мозамбик и Анголу, через всю Африку к Атлантическому побережью («Красный пояс Африки»). Навстречу ему шло движение из Кубы. Такое встречное движение при бурлящей Южной Америке стало угрожающим для США, что вызвало новый виток конфронтации с СССР, усиление «холодной войны» и гонку вооружений.
Стратегическое равновесие сил («стратегический паритет») сдерживало агрессивные устремления США. Пережив кризисные ситуации ядерного противостояния 60-х гг. и не видя возможности добиться решительного превосходства, американское руководство пошло на подписание договора по противоракетной обороне (ПРО) в 1972 г. Ограничение противоракетной обороны жесткими пределами с последующим сокращением ядерного арсенала позволяло предотвратить попытки развязать ядерную войну. Как считает видный специалист по ракетно-космическим вооружениям профессор Ю. П. Савельев: «Договор ПРО-72 — это вершина государственной мудрости, и основан он на таком незыблемом фундаменте, как четкое понимание, что победителей в ядерной войне не будет. Это правильно, но только для того времени — начала 70-х гг. — и для того руководителя. Но все меняется, если рушится этот договор одной стороной и сокращаются ядерные арсеналы другой, тогда победитель в ядерной войне будет тот, кто обеспечит свою безопасность от ракетного удара своего противника».
В 70-е гг. Советский Союз расширил зону своего влияния в мире до высших пределов в истории России. Но вместе с тем он ослаблял себя изнутри, изнуряя экономику расходами на внешнеполитические цели. Вершиной такой политики стал ввод войск в Афганистан в 1979 г., повлекший резкое ухудшение международного положения и усиление внутренних противоречий в СССР. Ведение длительной войны с афганским сопротивлением, поддерживаемым США и рядом мусульманских государств, разоряло экономику (1 млн рублей расходов ежедневно), стоило многих жизней советских людей (гибель 15 тыс. военнослужащих за 9 лет), подрывало престиж Советского Союза в мировом общественном мнении.
Основные тенденции экономического развития, усиление противоречии и снижение темпов роста
Не только внешняя политический консервативный курс брежневского руководства в 70 — 80-х гг. способствовал усилению противоречий во всех областях общественной жизни. На экономическое развитие советского общества в условиях технологической революции в 70 — 80-х гг. оказывали воздействие две группы факторов: 1) прогрессивные стороны социалистического строя, 2) факторы, противодействующие реализации преимуществ социализма. Главные факторы торможения — усиление противоречий экономической системы раннего социализма и воздействие гонки вооружений с усилением «холодной войны».
Основной тенденцией в 70 — 80-е гг. продолжал оставаться рост производства во всех отраслях экономики, увеличение производительных сил общества, развитие научно-технического прогресса. Продолжало сказываться преобладающее влияние прогрессивных сторон социалистической экономики. За 70-е гг. значительно выросли масштабы производства: объем промышленной продукции увеличился более чем на 75 %; рост сельхозпродукции — почти на 25 %; национальный доход — более чем в полтора раза. Производственные фонды страны выросли более чем в 2 раза.
Плановая система обеспечивала устойчивый рост экономики от пятилетки к пятилетке без кризисов и спадов, развитие НТП. Пятилетними планами в целом правильно определялись задачи народного хозяйства: перевод экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития, развертывание научно-технической революции. XXIV съезд КПСС поставил задачу «органически соединить достижения научно-технической революции с преимуществами социалистической системы хозяйства».
Сопоставление научно-технических уровней СССР и США в начале 70-х гг. показывает, что в ряде направлений мы не уступали, а даже превосходили США. Исследования ЦРУ (ставшие известными лишь в последние годы) показывали реальную возможность СССР сравняться с США по экономическим показателям. Интеллектуальный и производственный потенциалы обеспечивали реальную возможность решения данной задачи. Каждый четвертый научный работник мира находился в СССР. Производственная база увеличилась количественно и улучшилась качественно. В стране создавались новые агропромышленные, торгово-промышленные, научно-производственные объединения, территориально-производственные комплексы. В середине 70-х гг. велась работа над 15 крупнейшими производственными программами: создание Западно-Сибирского территориально-производственного комплекса, нефтегазового комплекса на Севере, строительство БАМа, развитие сельского хозяйства Нечерноземья РСФСР и др. Единый народно-хозяйственный комплекс работал слаженно и бесперебойно. После самой эффективной VIII пятилетки (1966 — 1971) последующие три пятилетки предусматривали поддержание темпов промышленного роста на уровне 8 — 9 % в год, а сельского хозяйства — 4%. Это высокие темпы роста по сравнению с капиталистическими странами, хотя и более скромные, чем в «ударные» пятилетки.
Однако эти показатели не были достигнуты как в силу объективных причин, не учтенных планированием, так и в результате воздействия факторов торможения. Начиная со второй половины 70-х гг., экономика исчерпала ресурсы свободной рабочей силы, прирост трудоспособного населения страны упал с 2 до 0,25 %. Значительно возросла капиталоемкость новых производственных объектов, увеличилась доля незавершенного строительства. Свертывание же реформ и восстановление централизованно-распределительного хозяйственного механизма, продолжение военно-мобилизационной экономической политики при удорожании стоимости вооружений усилили противоречия в экономике. В 9-ой пятилетке началось снижение темпов экономического развития.
Старая система планирования давала сбои. Многие ученые в течение ряда лет ставили вопрос о создании методики определения общественной полезности экономических процессов для расчета оптимального плана, но эта проблема не решалась. Рекомендации ученых при разработке планов не принимались во внимание.
Экономика продолжала работать в военно-мобилизационном режиме: научно-технический прогресс обслуживал в первую очередь военные нужды, отвлекая на них большую долю средств и лучшие научные силы; военно-промышленный комплекс (ВПК) подчинил себе до 80 % промышленного производства; в планировании экономики незыблемым оставался принцип: на оборону выделять столько, сколько требуют военные. Оборона действительно требовала больших расходов, но в навязанной гонке вооружений присутствовали и ведомственные интересы ВПК, были допущены ошибки и в строительстве Вооруженных Сил. Страна расходовала 34 — 36 % национального дохода на военные нужды, тогда как США — 9 %, и существенную долю военных расходов несли их союзники по НАТО. Специалисты ЦРУ считали, что 20 % расходов на военные нужды не выдержит никакая экономика. Президент Никсон в 1974 г. заявил: «Мы вполне в состоянии пустить русских по миру с голым задом». Рост стоимости новых систем вооружения отвлекал все большие средства от развития промышленности и сельского хозяйства, от социальной сферы и «съедал» значительную долю возможного фонда потребления.
Историческая ситуация позволяла начать переход к более сбалансированной экономической структуре, изменить характер производства. В планах пятилеток указывалась главная задача — обеспечение повышения жизненного уровня населения, т. е. потребления, но фактически в структуре экономики ничего не менялось и противоречия усиливались.
Для выхода из разбалансированности экономической системы использована возможность расширения энергосырьевого экспорта, чтобы на этой основе дополнить и заменить внутренние товарные источники импортом готовой продукции, а также развернуть новые отрасли на импортных технологиях. В результате примерно с середины 60-х и до середины 80-х гг. экономика СССР превратилась из почти самодостаточной в более открытую, зависящую от внешних поставок. Связи с внешними рынками стали источниками сначала потребительского, а затем инвестиционного назначения. Создались благоприятные условия как для разложения чиновников внешнеэкономических структур, так и для прямого или косвенного воздействия Запада на экономику и политику СССР.
Существенным фактором торможения экономического развития стало обострение противоречия между возросшим объемом производства и старым хозяйственным механизмом управления. Это четко сформулировал в своих воспоминаниях бывший в 1983 г. Председателем Совета Министров РСФСР, один из двух молодых членов Политбюро при Брежневе В. И. Воротников: «стало невозможным вести огромное хозяйство страны старыми методами. Централизация все больше давила и сдерживала инициативу на местах. Ни Госплан, ни Госснаб, ни Минфин, ни другие экономические ведомства уже не в состоянии были «проворачивать» огромный экономический маховик страны. Настоятельно требовались реформы. Надо было разгружать верхние эшелоны власти, передавать их права и обязанности, всю ответственность — вниз. К решениям высших государственных органов к тому же редко привлекались ученые для независимой экспертизы, а ведомственность вела к нерациональным решениям».
Устарелая система оплаты труда подрывала стимулы к росту его производительности, улучшению качества продукции и сбережению ресурсов. Производитель, получающий зарплату «по должности», мало связанный с результатами экономической деятельности предприятия, не проявлял творческой активности, необходимой в условиях НТП. Прогрессивные начинания («злобинский» бригадный подряд, «щекинский эксперимент») глушились бюрократической системой.
По мере падения эффективности централизованного управления и ослабления системы государственного контроля растет «теневая экономика». Ведомственность и «теневая экономика» начинали срастаться в промышленности, в аграрном секторе и особенно в торговле. Появились несмотря на громкие судебные процессы «подпольные цеха», «подпольные тресты и производства», особенно в отраслях, связанных с драгоценными металлами, товарами массового потребления; «теневые капиталы» формировались также в области внешней торговли и распределения импорта. Некоторые министерства и ведомства манипулировали дутыми цифрами для приукрашивания положения дел. В 1979 г. было издано специальное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о недопустимости представления «дутых цифр».
В сельскохозяйственном производстве общемировой процесс миграции из села в город, характерный для индустриальных стран, не был компенсирован необходимой степенью механизации, повышением агрокультуры и улучшением быта на селе. Из-за плохой инфраструктуры потери урожая достигали от 20 до 40 %, привлечение городского населения на сезонные работы приносило большие убытки и развивало иждивенчество у колхозников. Несмотря на крупные инвестиции (с 1966 по 1980 гг. 383 млрд руб. — свыше 7$ % всех инвестиций за годы Советской власти) темпы роста сельхозпродукции не увеличивались при громадных земельных ресурсах; природные условия рискованного земледелия усиливали зависимость от импорта зерна в засушливые годы (1972, 1974, 1979, 1980, 1981, 1984).
Но социалистическая экономика сохраняла свое преимущество перед капиталистической несмотря на недостатки системы управления и неумении власти использовать творческий потенциал социалистических производственных отношений. Экономика имела общий поступательный характер развития. Хотя и замедленными темпами по сравнению с предыдущими периодами, но шел устойчивый рост производства. Это наглядно показывают цифры роста произведенного национального дохода и его использования в народном хозяйстве.
В независимых исследованиях ООН этого периода нет и намека на возможность кризиса в СССР, наоборот, прогнозировался опережающий рост валового национального продукта (ВНП) по сравнению с капиталистическими странами.
Таким образом, тезис об «экономическом крахе социализма» был ложным. Вместе с тем анализ развития СССР в эти годы говорил о необходимости модернизации, т. к. прежняя форма экономических отношений государственного социализма ранней стадии уже не соответствовала возросшим масштабам и сложности производства.