Что такое экономические методы руководства в ссср

Читайте также

Формы и методы осуществления функций государства

Формы и методы осуществления функций государства
Формы осуществления функций государства – это деятельность органов государства, посредством которой реализуются его функции.Выделяются правовые и организационные формы осуществления функций государства.К правовым

Новые методы работы фермеров

Новые методы работы фермеров
Новый образ жизни сопровождался переменами в работе на ферме. Фермер, бесспорно, всегда стремился к механизации труда. Это было жизненной необходимостью. Механизмы заменяли ручной труд и были тем более необходимы, что рабочих рук явно

НОВЫЕ ФОРМЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

НОВЫЕ ФОРМЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Подобные принципы характеризовали богословие, медицину, но также и многое другое, за что брался человек, получивший начатки нового образования, будь то написание исторических хроник или политических трактатов. Интеллектуалы,

3. Ленинские принципы планового управления экономикой и начало их осуществления

3. Ленинские принципы планового управления экономикой и начало их осуществления
После победы Великой Октябрьской социалистической революции, утверждения диктатуры пролетариата, обобществления основных средств производства на первое место выдвинулись вопросы

2. Формы и методы социалистического преобразования крупной промышленности

2. Формы и методы социалистического преобразования крупной промышленности
Революционное преобразование буржуазной собственности в общественную В. И. Ленин всегда рассматривал как исходный пункт и необходимое условие перехода общества к социализму. В статьях «Задачи

1. Усиление планового руководства народным хозяйством

1. Усиление планового руководства народным хозяйством
Для периода реконструкции народного хозяйства характерно непрерывное усложнение задач в области управления экономикой. Поэтому со вступлением в этот период проблемы хозяйственного управления и планирования

Новые возможности, старые методы

Новые возможности, старые методы
К числу таких возможностей относилась работа кадровых разведчиков под дипломатической «крышей». После 1953 года, когда советский режим несколько «потеплел», эта работа усилилась. Таких замечательных историй, как с Гроу и его дневником,

Новые старые методы

Новые старые методы
После исключения Троцкого из партии ему пришлось покинуть квартиру в Кремле, которую он занимал с 1918 года. Лев Давидович не стал ожидать, пока его выселят, а покинул казенное жилье без напоминания. Он вместе с семьей переселился в квартиру к одному из

Капитализм и новые формы организации торговли

Капитализм и новые формы организации торговли
Если в ремесленном производстве происходили столь существенные изменения, то еще заметнее они оказались в торговле. Рост населения, производства товаров и благосостояния, развитие городов и специализация – все это привело

Новые формы религиозной жизни

Новые формы религиозной жизни
Невозможно со всей уверенностью утверждать, что новые формы религиозности возникли именно в результате роста благосостояния и распространения образованности в Европе. Но такое объяснение, как минимум, имеет право на существование.

Поселенческая политика: новые цели и новые методы

Поселенческая политика: новые цели и новые методы
Израильская поселенческая политика на Западном берегу и в секторе Газы при правительстве М. Бегина претерпела значительные изменения. Связаны они были не только с поддержкой движения «Гуш эмуним» – обозначилась

Бизнес и новые правовые формы филантропии

Бизнес и новые правовые формы филантропии
Становление в США индустриального общества и вызванная им «демократизация потребления» сопровождались изобретением новых форм филантропических организаций. Последние смогли поощрить к более широкому участию в

Методы и формы действий мятежников

Методы и формы действий мятежников
Основными формами подрывной деятельности мятежного движения являлись вооруженная борьба, диверсионно-террористические акции, саботаж и различные мероприятия идеологического характера. Особое значение придавалось пропагандистским

Основной смысл социально-экономических преобразований после Октябрьской революции – отмена частной собственности на средства производства и замена ее общенародной собственностью. В 1917-1918 гг. были последовательно национализированы банки, крупная промышленность, а затем и вся промышленность. Правда в период Новой экономической политики частная собственность вернулась, но лишь в ограниченных масштабах и ненадолго, после чего исчезла совсем. В результате коллективизации частная собственность исчезла и в деревне.

Трехступенчатая система управления

Вся экономика оказалась формально в руках общества, а фактически в руках государства. В результате возникло абсолютно новое явление – народнохозяйственный комплекс, объединивший все предприятия экономики. Рынок был ликвидирован, а рыночное регулирование стало невозможным. Но такой сложный комплекс не мог существовать без управления. Управлять им должно было государство, потому что в отсутствии частного собственника, больше было некому.

Для этого нужно создать органы управления причем такие, которых раньше не было, так как ни в одном обществе не возникала задача управления экономикой как целостным комплексом.

Первым таким органом был Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Он имел региональную развертку, губернские и уездные совнархозы.

Первоначально предполагалось, что система совнархозов будет опираться на рабочие комитеты предприятий, которые управляют предприятием, а заодно выдвигают своих представителей в уездный совнархоз. Затем уездные совнархозы выдвигают своих представителей в губернские и так до самого верха.

Но уже гражданская война потребовала профессионального управления экономикой. В связи с этим принцип организации совнархозов был изменен: руководители стали не избираться, а назначаться советами своего уровня: уездный – уездным советом, ВСНХ – ВЦИКОМ и Советом народных комиссаров. Выстроена вертикаль: решения вышестоящих совнархозов были обязательны для нижестоящих. Но эта вертикаль не была жесткой, так как назначались и отчитывались совнархозы перед своими советами, а не перед вышестоящими совнархозами.

В условиях гражданской войны такая система была неизбежной, так как у центра не было реальной возможности контролировать регионы. После войны за счет партийной вертикали удалось восстановить контроль. Это дало возможность укрепить вертикаль и в управлении хозяйством. Тем более, что восстановление крупной промышленности сделало такое укрепление необходимым: крупный завод не мог быть частью уездной экономики – уездная экономика его просто не потянет. Однако полностью отказаться от территориального принципа тогда было невозможно, так как становым хребтом политической системы были советы. Нельзя было покушаться на их прерогативу владеть всем на своей территории. Поэтому приняли компромиссное решение: создать систему трестов –организаций, объединяющих предприятия одной отрасли на одной территории. К концу 1922 года около 90% промышленных предприятий были объединены в 421 трест. К лету 1923 года насчитывалось 478 трестов, из которых только 40% относились к ведению ВСНХ СССР, а остальные – местного подчинения.  Естественно ВСНХ подчинила себе тресты, в которые входили крупные предприятия.

К периоду первых пятилеток трестовская система была недостаточна. Требовалась большая концентрация управления предприятиями внутри отрасли. С другой стороны, советская вертикаль уже не играла такой роли в политической системе. Ключевой стала партийная вертикаль. Экономическими правами советов можно было пренебречь.

Поэтому в 1926 году в системе ВСНХ были созданы главки по управлению отдельными отраслями промышленности – прообразы будущих наркоматов. В 1928 году главки начали расчленяться на специализированные управления. К примеру, Главметалл разделили на главные управления по черной металлургии, по добыче и обработке цветных металлов, машиностроения и металлообработки. Аналогичные меры намечались и в отношении Главхима, и в лесобумажной промышленности. В этом же году именно главкам и управлениям передали функции оперативного планирования в своих отраслях.

Практически в рамках ВСНХ были созданы, хотя еще и не оформлены, отраслевые наркоматы.

В 1932 году по результатам первой пятилетки, был решен переход полностью на отраслевой принцип организации экономики: ВСНХ был преобразован в наркомат тяжелой промышленности, а все остальные отрасли получили свои наркоматы, в которые были преобразованы главки и управления ВСНХ. По мере развития промышленности “распочкование” наркоматов (министерств) продолжалось. В позднесоветский период их было более 60.

В результате сложилась трехступенчатая система, которая с небольшим перерывом проработала до конца советской власти. В 1957 году Никита Хрущев восстановил совнархозы, надеясь, что горизонтальные связи дадут больший экономический эффект, чем вертикальные. В 1963 году он ликвидировал отраслевые министерства и воссоздал ВСНХ. Однако эксперимент ожидаемого результата не дал. В 1965 году система отраслевых министерств была восстановлена.

Совнарком (совет министров) определял стратегические задачи, утверждал планы наркоматов (министерств), назначал и снимает их руководителей, получал и утверждал их отчеты. Наркоматы (министерства) распределяли задачи, поставленные перед министерством между предприятиями, контролировали исполнение плановых заданий предприятиями, назначали и снимали руководителей предприятий. Предприятия производили продукцию и выполняли план. В этой трехступенчатой схеме иногда возникала еще одна промежуточная ступень: республиканские наркоматы (министерства). Но они принципиально ничего не меняли и были лишь дополнительным передаточным звеном между союзными органами и предприятиями.

Такая вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать, казалась бы, невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Описанная структура – это только основа системы. Чтобы она заработала потребовались еще учреждения.

Государственный плановый комитет Совета Министров СССР (Госплан). Советскую экономику недаром называли плановой. Практически план выполнял ту функцию, которую должен был исполнять рынок.

План и его исполнение стали главным стимулом для всех от рабочего до министра. Он был законом и его исполнение было обязанностью гражданина, а неисполнение – преступлением. За неисполнение до 1953 года можно было понести и уголовную ответственность. Кроме функции стимула план исполнял еще две функции. Во-первых, долгосрочное планирование. Именно в нем закладывались направления развития экономики и не в виде абстрактных пожеланий, а – конкретных заданий отраслям, выполнение которых и создавало это будущее.

Во-вторых, баланс между отраслями. В рыночной экономике баланс создает рынок – все, что превышает сбалансированные потребности, просто не находит спроса. В отсутствии рынка каждое предприятие производит сколько может, поэтому дисбалансы здесь неизбежны и губительны. Если вы произвели 1000 часов и 500 стрелок к ним, то у вас 250 часов и 750 недоделанных заготовок. Поэтому важнейшая задача планирования – это следить за соблюдением баланса, закладывая в план достаточное количество и стрелок к часам, и шин к автомобилям.

Такой подход требовал от самого плана четкости, точности и сбалансированности. Вот с этой задачей и справлялся госплан. Отмечу, что делалось это довольно неплохо. Хотя задача становилась все более сложной. Росла номенклатура товаров, сбалансировать десятки и сотни тысяч продуктов становилось все труднее. В 1960-х предпринималась попытка заменить планирование в штуках на планирование в рублях. Реформу остановили по политическим соображениям. Притом, что у нас не было сводного ценообразования и безналичных денег, полное осуществление реформы привело бы страну к катастрофе на 20 лет раньше.

Государственный комитет СССР по материально-техническому снабжению (Госснаб). После баланса важная функция заключалась в использовании произведенного и получении ресурсов для продолжения производства. В рыночной экономике эту функцию выполняет рынок. В СССР, где рынка не было, специальный орган – Госснаб. Он выполнял следующие функции: реализация планов материально-технического снабжения, распределение по потребителям продукции по установленной номенклатуре, обеспечение межотраслевых кооперированных поставок, контроль своевременность выполнения планов поставки продукции.

В целом это удавалось, а вот в частностях постоянно были недоработки. Обеспечить всех и всем просто не успевали: необходимые изделия могли оказаться в избытке в одном регионе и отсутствовать в другом. В результате возникла параллельная система снабжения, когда специальные люди – снабженцы – обменивали на своем теневом рынке одну промышленную продукцию на другую. Именно система снабжения показала, что плановая экономика имеет свои пределы.

Далее необходимо говорить о роли финансового блока: министерства финансов и Государственного банка СССР. Но денежное обращение при социализме тема настолько сложная, что мы не пытаемся взяться за нее. Отметим лишь, что министр финансов всегда находился на особой позиции будучи по должности заместителем главы правительства. Хотя деньги большой роли непосредственно в экономики никогда не играли. Безналичные деньги отрасль или предприятие могли получить в любом объеме, перерасход их, как и экономия, на деятельности предприятия практически не отражалась. Однако превратить их в наличные было нельзя. Поэтому финансовая сфера была не столько механизмом управления, сколько механизмом контроля и учета.

В целом можно сказать следующее:

Отказ от частной собственности привел к отказу от рынка. Это потребовало изменить всю систему управления экономикой и создать новую централизованную плановую экономику. Сложившаяся система оказалась довольно эффективной. Вертикальная структура позволила сконцентрировать огромные ресурсы и сделать практически невозможное: провести индустриализацию, выиграть войну и полететь в космос.

Впоследствии усложнение номенклатуры товаров привело к сбоям в ее работе. В конце концов пуговицы победили космические корабли. И все просто развалилось.

Контроль: внутренний, партийный и внешний

Социализм основан на учете и контроле. В экономике здесь тоже, что и с управлением. Вертикально интегрированная система контроля заменяет собой механизмы рынка. Следует выделить три блока.

Внутренний. Первый механизм контроля – отчетность самой экономической системы, включая отчеты предприятий и организаций об исполнении ими плана. Это сильный механизм, но не абсолютный. Всегда есть опасность приписок. И что, может быть еще хуже, не всегда понятно: “Наличие количества гарантирует ли качество?”. В 1930-40-е годы это было неважно, а потом становилось все важнее. Качество продукции по отчетам оценить нельзя.

Второй механизм – госприемка, когда продукцию принимали независимые приемщики. Если в военной сфере есть уголовная ответственность за неправильную приемку, то в гражданской сфере внешнее давление со стороны руководителей предприятий, партийных органов и так далее оказывалось сильнее, чем страх. В результате госприемка сводилась к формальной процедуре.

Третий механизм – госконтроль. Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, а затем министерство государственного контроля обладали правами и ресурсами для контроля. Даже они не всегда и не везде могли успеть – контроль их был выборочный. Когда в 1962 создали объединенный Комитет партийно-государственного контроля, он был могучим только с виду: его региональные подразделения возглавляли местные партийные функционеры, а на предприятиях местные инженеры. И те, и другие не были заинтересованы “выносить сор из избы”. В результате возможностей у контрольной структуры оказалось меньше, чем раньше. В 1965 году после реорганизации ведомства в Комитет народного контроля организация стала абсолютно декоративной.

Партийный. Контроль партийных организаций. Он осуществлялся как через партийные организации, так и через систему КПК (комитета партийного контроля). Его представители находились в каждой партийной организации. Дело в том, что с конца 1960-х годов система КПК была подчинена региональным партийным комитетам, а главой подразделения КПК был один из секретарей партийного комитета. К этим же секретарям стекалась информация из первичных партийных организаций. В том-то и дело, что партийным функционерам было невыгодно вскрывать недостатки, поскольку они несли за них ответственность наравне с руководителями предприятий.

Внешний. Это контроль органов внутренних дел (госбезопасности). Невыполнение плана и обман вышестоящих органов власти мог рассматриваться как преступление, более того, как вредительство. Такой механизм контроля имел свою логику. Однако это была не экономическая логика: страх – сильный стимул, но краткосрочный, от него устают. После 1953 года силовые органы сами были поставлены под контроль местных партийных органов. У чекистов пропал стимул выявлять ошибки хозяйственников, так как выявив их, они подставляли под удар своих партийных кураторов.

У советского государства было достаточно контрольных механизмов, но с определенного момента исчез стимул их выявлять, так как контролеру самому стало невыгодно замечать ошибки и недостатки. На смену контролю пришла полная противоположность – круговая порука.

Выводы

Эксперимент по созданию нерыночной экономики удался, но не до конца. Советский Союз смог сформировать действующую систему управления, которая за счет концентрации ресурсов, решила многие, казалось бы, неразрешимые задачи. При этом она не смогла стать гибкой – на редкие большие вызовы она эффективно отвечала, но на малые каждодневные вызовы она ответить не смогла. Система оказалась чрезвычайной: она легко могла сделать скачок, но ей очень трудно было спокойно двигаться по дороге.

Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблема, специально для ИА “Реалист”

21 августа 1923 была создана Государственная Комиссия СССР по Планированию при Совете Труда и Обороны СССР при Совете Народных Комиссаров СССР (СТО СССР). Изначально Госплан СССР играл консультативную роль, координируя планы союзных республик и вырабатывая общий план. С 1925 Госплан СССР начал формировать годовые планы развития народного хозяйства СССР, которые назывались «контрольные цифры».

Прообразом его создания явилась Государственная комиссия по электрификации России (ГОЭЛРО), работавшая с 1920 по 1921 год.

В Положении о Государственной общеплановой комиссии, утверждённой Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 28 февраля 1921, определено:

При Совете Труда и Обороны создается общеплановая комиссия для разработки единого общегосударственного хозяйственного плана на основе плана электрификации и для общего наблюдения за осуществлением этого плана.

В начале своей деятельности Госплан СССР занимался изучением положения в экономике и составлением докладов по определённым проблемам, например, по восстановлению и развитию угледобывающих регионов. Разработка единого экономического плана страны началась с выпуска ежегодных контрольных цифр, директив на 1925—1926 годы, которыми были определены ориентиры по всем отраслям экономики.

Основной задачей во все периоды своего существования являлось планирование экономики СССР, составление планов развития страны на различные сроки. В 90-ые в угоду хозяевам Запада Госплан был уничтожен, однако сегодня снова заходит о речь о необходимости долгосрочного государственного планирования.

О плановой экономике И.В. Сталина

Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут… И.В.Сталин (4 февраля 1931 года I Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности — об индустриализации)

Благодаря созданной И.Сталиным системе хозяйствования, экономика Советского Союза гигантскими темпами вставала на ноги. Определяющую роль в этом процессе сыграл Госплан СССР.

И.В.Сталин понимал, что без планирования никакую эффективную экономику создать не удастся, поэтому создав Госплан СССР и построив эффективную социалистическую экономику, Сталин фактически построил государство-суперконцерн, который в послевоенные годы стал полностью самодостаточным и обеспечивал себя всей необходимой продукцией.

С момента своего основания руководитель государства И.В.Сталин стремился сделать Советский Союз самодостаточной, экономически независимой страной. Такой подход, способствовал проведению государством самостоятельной внешней и внутренней политики и позволял вести переговоры с любыми партнёрами и по любым вопросам на равных, укреплял обороноспособность, повышал материальный и культурный уровень населения.

Определяющую роль в достижении данных целей играла индустриализация. Именно на неё были направлены основные усилия в предвоенные годы, тратились силы и ресурсы. При этом руководству СССР удалось добиться значительных результатов. Так, если в 1928 году на производство средств производства (промышленность группы «А») в СССР приходилось 39,5% валовой продукции всей промышленности (ВВП), то в 1940 году этот показатель достигал уже 61,2%.

Благодаря использованию советской плановой системы хозяйствования удалось, во-первых, наиболее оптимально с точки зрения различных затрат, а во-вторых, наиболее выгодно с точки зрения достижения результатов не только разместить значимые производственные мощности, но и создать целые промышленные районы.

В 1938—1940 годах в Госплане СССР специалистами этого ведомства были составлены обзоры о выполнении планов по экономическим районам Союза, планы о ликвидации нерациональных и чрезмерно дальних перевозок. Были разработаны и проанализированы районные балансы (топливно-энергетический, материальные, производственных мощностей, транспортный), составлены планы по кооперированию поставок в территориальном разрезе, изучены крупные районно-комплексные схемы.

Всё это позволило СССР обеспечить в предвоенные годы высокие темпы экономического развития.

В 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности (ВВП) был увеличен в 12 раз, производство электроэнергии — в 24, добыча нефти — в 3, добыча чугуна — в 3,5, стали — в 4,3 раза, выпуск станков всех видов — в 35 раз, в том числе металлорежущих — в 32 раза.

Автомобильный парк страны к июню 1941 года вырос до 1 млн 100 тыс. машин.

В 1940 году колхозами и совхозами государству было сдано 36,4 млн тонн зерна. Это позволило не только полностью обеспечить внутренние потребности страны, но и создать необходимые резервы. При этом было значительно расширено производство зерна на востоке страны (Урал, Сибирь, Дальний Восток) и в Казахстане.

Благодаря грамотно построенной экономической системе, усиленно росла оборонная промышленность.

Темпы роста военного производства в годы второй пятилетки составили 286% по сравнению со 120% роста промышленного производства в целом. Среднегодовой темп роста оборонной промышленности за 1938—1940 года составил 141,5% вместо 127,3%, предусмотренных третьим пятилетним планом.

В итоге к началу войны Советский Союз превратился в страну, способную производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству.

Восточный промышленный район

Идея создания Сталиным восточного промышленного района была обусловлена несколькими задачами.

• Во-первых, обрабатывающие и высокотехнологичные производства стремились максимально приблизить к источникам сырья и энергии.
• Во-вторых, за счёт комплексного освоения новых географических районов страны, были сформированы центры индустриального развития и базы для дальнейшего движения на восток.

• В-третьих, здесь строились предприятия-дублёры, а также формировался потенциал для возможного размещения эвакуируемых мощностей с территории, которая могла стать театром военных действий или подвергнуться оккупации вражескими войсками. При этом учитывалось и максимальное вынесение хозяйственных объектов за пределы радиуса действия бомбардировочной авиации потенциального противника.

• В третьей пятилетке в восточных районах СССР согласно планам строилось 97 предприятий, в том числе 38 машиностроительных. В 1938—1941 гг. Восточная Сибирь получала 3,5% союзных капиталовложений, Западная Сибирь — 4%, Дальний Восток — 7,6%. Урал и Западная Сибирь заняли первое место в СССР по производству алюминия, магния, меди, никеля, цинка; Дальний Восток, Восточная Сибирь – по производству редких металлов.
• В 1936 году только Урало-Кузнецкий комплекс давал около 1/3 выплавки чугуна, стали и производства проката, 1/4 добычи железной руды, почти 1/3 добычи угля и около 10% продукции машиностроения.
• На территории наиболее заселённой и хозяйственно освоенной части Сибири к июню 1941 года насчитывалось более 3100 крупных промышленных предприятий, а уральская энергосистема была превращена в самую мощную в стране.
• В дополнение к двум железнодорожным выходам из Центра на Урал и в Сибирь были проложены более короткие линии через Казань — Свердловск и через Оренбург — Орск. Построен новый выход с Урала на Транссибирскую магистраль: от Свердловска на Курган и в Казахстан через Троицк и Орск.
• Размещение предприятий-дублёров на востоке страны в третьей пятилетке, ввод части из них в действие, создание строительных заделов по другим, а также формирование энергетической, сырьевой, коммуникационной и социально освоенной базы позволило Сталину и руководству СССР в начале Великой Отечественной войны не только использовать данные мощности для военного производства, но и развернуть в этих местах и ввести в строй родственные предприятия, перебазированные из западных районов, тем самым расширив и укрепив экономические и военные возможности СССР.

Послевоенный подъём

По оценке американского экономиста Уолта Уитмена Ростоу, период истории советского общества с 1929 по 1950 год можно определить как стадию достижения технологической зрелости, движения к такому состоянию, когда оно «с успехом и в полном объёме» применило новую для данного времени технологию к основной части своих ресурсов.

Действительно, после войны Советский Союз развивался невиданными для разорённой и обескровленной страны темпами. Благодаря созданной Сталиным государственной системе, нашли своё дальнейшее развитие многие организационные, технологические и инновационные заделы, сделанные в период Великой Отечествтенной Войны.

Так, например, война во многом способствовала ускоренному развитию новых обрабатывающих мощностей на природно-ресурсной базе восточных районов страны. Там же благодаря эвакуации и последующему созданию филиалов получила развитие передовая академическая наука в виде академгородков и сибирских научных центров.

По данным ООН, к концу 1950-х годов СССР по уровню производительности труда уже опережал Италию и выходил на уровень Великобритании. В тот период Советский Союз развивался самыми быстрыми темпами в мире, превосходящими даже динамику роста современного Китая. Его ежегодные темпы роста в то время были на уровне 9—10%, превышая темпы роста США в пять раз.

В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году — на 73%.

Невостребованный опыт

На современном этапе, по оценкам РАН, в стоимости российского ВВП 82% составляет природная рента, 12% — амортизация промышленных предприятий, созданных в советское время, и только 6% — непосредственно производительный труд. Следовательно, 94% отечественного дохода образуется за счёт природных ресурсов и проедания прежнего наследия.

В то же самое время, по некоторым данным, Индия с её поражающей нищетой на компьютерных программных продуктах зарабатывает около 40 млрд долларов в год — в пять раз больше, чем Россия от продажи своей самой высокотехнологичной продукции — вооружений (в 2009 году РФ по линии «Рособоронэкспорта» продала военную продукцию на сумму 7,4 млрд долларов).

На фоне военных и послевоенных показателей данные результаты реформ и заявления о том, что советская экономика была неэффективной, попросту смешны. Следует отметить, что неэффективность экономики СССР стала «проявляться» в послесталинский период, во времена «оттепели» Хрущёва, когда было подорвано сельское хозяйство и во времена «брежневского застоя», когда партократия КПСС кланово замкнулась и распоряжалась экономикой СССР как заблагорассудится, никак не развивая её, что в конечном итоге и вылилось в «перестройку» Горбачёва и «демократизацию» Ельцина. То есть неэффективной оказалась не экономическая модель в целом, а формы и методы её модернизации и обновления на новом историческом этапе.

Более того, в 1952 году в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», которую по праву можно считать завещанием Сталина, И.В.Сталин приговорил марксизм и поставил задачу советским учёным отказаться от него. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что Сталин никогда «марксистом» не был. Он только использовал терминологию «марксизма», поскольку другой терминологии у него не было.

Таким образом, Госплан был главным и весьма эффективным инструментом экономической политики Советского Союза. Его роль в организации и проведении индустриализации в 30-е годы, эвакуации и мобилизации в годы войны, восстановлении экономики в послевоенные годы, создании ядерного оружия и средств его доставки и паритета в этой области с США, завоевании космоса и создании в СССР второй в мире по мощности экономики невозможно переоценить, о чём наглядно свидетельствуют показатели выполнения принятых народно-хозяйственных планов, что очень беспокоило США и Запад.

Распад СССР и развал плановой экономики командами либералов в период Горбачёва и Ельцина

…по темпам роста экономической мощи СССР опережает любую страну. Более того, темп роста в СССР в 2—3 раза выше, чем в США. («Нейшнл бизнес» (National Bussiness) США, 1953 г.)

…если темпы роста производства в сталинской России сохранятся, то к 1970 году объем русского производства в 3—4 раза превзойдет американский. И если это произойдёт, то последствия для западных стран, прежде всего, для США, будут более чем грозными». (Стивенсон, Кандидат в президенты США).

(Источник)

США и Запад очень беспокоил тот факт, что экономическая мощь СССР значительно выросла, что СССР имело свою суверенную политику, поэтому задолго до распада СССР были предприняты попытки к тому, чтобы СССР не стал самым богатым государством в мире, чему и активно способствовали так называемые «демократы», пришедшие в 90-х годах к власти.

Маргарет Тэтчер, выступая в ноябре 1991 года в Американском нефтяном институте, заявила:

Советский Союз был страной, представлявшей серьёзную угрозу для Западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её в сущности не было. Наши страны хорошо вооружены, в том числе ядерным оружием. Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой политике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов, СССР удалось достигнуть высоких экономических показателей. Процент прироста ВНП у него был примерно в два раза выше, чем в наших странах. Если при этом учесть огромные природные ресурсы, то при рациональном ведении хозяйства у СССР были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков

Из этого заявления Тэтчер следует, что США и их союзники считали экономическую политику СССР, основанную на государственном планировании, весьма опасной для своего глобального господства и делали всё возможное для её дискредитации, в том числе и в глазах населения Советского Союза, создавая внешние трудности для развития советской экономики и обыгрывая эти трудности как неисправимые дефекты советской плановой системы.

Значительные средства были направлены для воздействия на круги советских учёных-экономистов, прежде всего молодёжи. Организовывались соответствующие конференции, стажировки, школы, типа Венской, которую прошли Гайдар, Чубайс, Кох, Авен и ряд других экономистов, ставших в дальнейшем активными «перестройщиками». Им внушалось, что только рынок позволит создать на территории СССР по-настоящему эффективную экономику и что одним из главных препятствий на пути к ней является такой орган как Госплан.

Госплан для рыночников-«перестройщиков» стал уже в 80-е гг. бранным словом. А в 90-е годы с роспуском Советского Союза и построением «новой России», выражение «государственное планирование» вообще выходит из употребления. В этот период говорили о планировании «индикативном», ориентировочном и необязательном, и уж, конечно, не закреплённом, как при советском Госплане, законом.

Индикативным планированием занимается в РФ министерство экономического развития, за него отвечали в разное время такие «корифеи рынка», как Гайдар, Нечаев, Греф, Набиуллина. Жалкие результаты такого планирования в России, также как и «эффективной» рыночной экономики, сегодня налицо.

Как убивали Госплан

Инициированный с Запада «подкоп» под советский Госплан, как весьма эффективный орган государственного управления экономикой, начался в 60—70-е годы. На памяти нынешнего поколения некоторые советские учёные-экономисты вдруг заговорили о необходимости кардинальных реформ в экономике, хозрасчётах, слишком жёстких методах планирования и т.п.

А наша активная «творческая интеллигенция», гуманитарии, страсть как любящие «потрындеть» о чём-нибудь уж очень «умном», при этом далёком от сферы их профессиональной деятельности и компетентности, — например, о теории относительности, квантовых эффектах, «очарованных частицах» и т.д., — стала рассуждать в прессе о «чудодейственной» регулирующей силе рынка, отсутствии в экономике «настоящего хозяина», экономической неэффективности государства, в отличие от частника. А чтобы преодолеть для таких публикаций и так снисходительную к ним цензуру, ссылались на опыт «ленинского НЭПа». В общем, в этой среде создавался такой, как сегодня говорится, тренд в сторону рынка, против плановой экономики.

Велись разговоры об избыточности в СССР контроля и контролёров — в условиях рынка такого контроля, де, не нужно. Собственник, «настоящий хозяин», заинтересованный в конкурентоспособности производимых им товаров, сам осуществляет эффективный контроль на производстве и в торговле.

У «инженеров человеческих душ» и «пастырей духа», судивших об успехах рыночной экономики по витринам супермаркетов на Западе во время своих «творческих» командировок, не хватало воображения представить, что вместо «армии контролёров» в рыночной экономике появится ещё большая армия охранников, всевозможных посредников, ростовщиков, не говоря уж о рэкетирах и просто бандитах.

А космические аппараты и ракетоносители после ликвидации приёмки и системы ОТК начнут падать и взрываться, и поезда станут сходить с рельсов. Население же будет массово травиться от испорченных и фальсифицированных продуктов.

В 1973 г. в Москве на экономических курсах повышения квалификации тему государственного планирования экономики вёл руководитель одного из отделов Госплана. Вот что рассказывает один из участников:

Он (руководитель отдела Госплана — примечание ИАЦ) очень интересно рассказывал о применяемом в Госплане методе межотраслевого баланса, предложенным Василием Леонтьевым, бывшим сотрудником Госплана, эмигрировавшим в 30-е годы в США. В соответствии с этим методом при разработке того или иного проекта для расчёта самых разнообразных потребностей в сырье, инфраструктуре, оборудовании, кадрах, социальных объектах и т.п. составлялась большая сложная схема, учитывающая многие пересекающиеся и иногда совершенно неожиданные факторы и зависимости.

Госплановец очень впечатлил нас этой схемой, но в конце занятий озадачил заявлением, что при огромных масштабах советской экономики того времени с чрезвычайно большой номенклатурой разнообразной продукции Госплан уже не в состоянии должным образом планировать и регулировать экономические процессы, с этим, де, лучше справился бы рынок. Мы, производственники, уже тогда широко использовавшие ЭВМ и знающие о быстро растущих возможностях электронной вычислительной техники, а также слышавшие об уже появлявшихся тогда сетевых компьютерных технологиях, очень удивились пораженческим настроениям в Госплане. Ведь быстрый прогресс в области вычислительной техники снимал проблемы, связанные с расчётами самых сложных схем и балансов. С другой стороны, всем были известны негативные стороны рыночных отношений — значительно более низкие по сравнению с плановыми системами темпы роста экономики (Тэтчер говорила о двукратном отставании), периодические кризисы перепроизводства, и в социальной сфере — большое имущественное расслоение в обществе, безработица и т.п. На это либерально мыслящие экономисты и указанные выше круги советской интеллигенции предпочитали не обращать внимания. О глобальных экономических кризисах тогда говорили, что американские экономисты и правительство научились, де, разными манипуляциями их избегать.

Таким образом, планомерная работа против Госплана велась задолго до распада СССР.

Об убитом потенциале Госплана и «убийцах»

В Госплане того времени, конечно, при расчётах балансов уже использовались компьютеры, но, видимо, недостаточной для этого мощности. Так в Госплане тогда, по некоторым данным, расчёты велись по 700 отраслевым параметрам, в то время как в Японии в этот же период времени в состоянии были вести счёт с использованием уже 2000 таких параметров. И в Советском Союзе была разработана идея общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации (ОГАС) — проект системы автоматизированного управления экономикой СССР, включающей в себя вычислительную сеть, связывающую центры сбора данных, расположенные во всех регионах страны. Партократам такие перспективы были неприемлемы, поэтому «ОГАС погас», как тогда говорили.

Методику Леонтьева, которая ещё называется «затраты — выпуск» успешно использовали для планирования гигантские американские корпорации и даже Управление военно-воздушных сил США.

Леонтьев довольно долго работал также в Японии и был даже награждён за эту работу высшим японским орденом. Он очень высоко оценивал степень и эффективность государственного регулирования экономики в Японии, стране с вроде бы рыночной экономикой. И Леонтьев ставил Японию в экономике много впереди Соединенных Штатов.

Кроме того, Леонтьев ещё приглашался для консультаций в Южную Корею, Китай и другие страны. Гайдаровское правительство тоже поспешило пригласить Леонтьева в Россию. Как-никак бывший соотечественник, лауреат Нобелевской премии, к тому же, вроде бы, и обиженный советской властью человек, что особо ценилось в ельцинской России.

Сначала в Москве с Леонтьевым много носились, показывали по телевидению… Но быстро разочаровались, поскольку тот утверждал, что экономическая эффективность нисколько не зависит от формы собственности, а только от качества управления, и что нет никакой необходимости торопиться с приватизацией успешно работающих предприятий. Леонтьев вообще выступал за высокую степень государственного регулирования рыночной экономикой, что тогда в России считалось дурным тоном. Такого от американо-русского нобелеата не ожидали агенты рынка, натасканные в Венских школах (речь идёт о тех самых инициированных Андроповым регулярных, ежеквартальных семинарах в Международном институте прикладного системного анализа в Вене, на которые приезжали «младореформаторы» в сопровождении «кураторов» от КГБ и встречались там с западными «специалистами по управлению», половина которых была офицерами западных спецслужб). Гайдар и Чубайс постарались побыстрее от Леонтьева избавиться. После чего его у нас вообще перестали вспоминать.

О государственном контроле экономики после проведённой приватизации постарались тоже поскорее забыть. А само слово «Госплан» вдруг как-то сразу перестало употребляться даже в характерном для перестроечных лет отрицательном контексте. Похоже, что слово «Госплан» было очень неприятно для властей «новой России», поскольку олицетворяло собой успехи советской экономики и могло подтолкнуть людей к сравнениям, которых «ельциноиды» определённо не хотели.

Они имели все основания бояться сравнения провальных результатов рыночной экономики в России, повлекшей деиндустриализацию, безработицу, депопуляцию, обнищание больших масс населения страны, значительную потерю национального суверенитета страны, с достижениями советской плановой экономики, включая, в конечном счёте, победу в Великой Отечественной войне, выход в космос, достижение военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами и приближение к ним в экономической мощи.

Результаты

Чубайс в 2009 году в интервью корреспонденту «Комсомольской правды» признал, что результаты экономического развития «новой» рыночной России сильно проигрывают в сравнении с тем, что было уже достигнуто в РСФСР при плановой экономике:

Зато мы разгромили коммунизм, это было нашей целью

, но при этом он и в 2012 году открыто говорит, что —

… я ненавижу советскую власть. Более того, я мало что в жизни ненавижу так, как советскую власть. И особенно ее позднюю стадию. В моей жизни ничего омерзительнее, чем поздняя советская власть, не случалось. При всех претензиях к тому, что происходит в стране сейчас.

Складывалось впечатление, что перед самим словом «Госплан» власти испытывают своего рода суеверный страх, и на простое публичное упоминание Госплана либеральными идеологами, контролирующими телевидение и прессу, было наложено табу.

Вспомним слова Чубайса, сказанные им ещё в 2001 году:

Точно так же, как 1 сентября 1992 года первым выданным ваучером мы выхватили буквально из рук у красных решение об остановке приватизации в России, точно так же каждым следующим шагом мы двигались ровно в том же самом направлении, — откровенничает г-н Чубайс далее. — Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала задачи совершенно другого масштаба, что мало кто понимал тогда, а уж тем более — на Западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили. Мы решили её полностью.

Особо обострилось такое положение в условиях мирового экономического кризиса, в который вляпалась и Россия со своей зависимой от мирового рынка сырьевой экономикой, когда преимущество централизованного государственного планирования перед стихией и хаосом рынка стало очевидным, и даже на Западе вновь вспомнили о К. Марксе.

В связи с кризисом напрашивается ещё такое сравнение. Руководство Советского Союза, плановую экономику которого мировой экономический кризис 30-х гг., естественно, не затронул, использовало кризис в свою пользу — посредством закупки технологий и оборудования по максимально низким из-за кризиса ценам. К тому же, десятки тысяч специалистов из США и Европы работали на заводах и других предприятиях СССР, способствуя ускоренной индустриализации.

В отношении же рыночной экономики РФ кризис прошёлся по полной программе.

Путин тогда сказал:

Ничего не поделаешь. Что хотели (имелось в виду — стремление встроиться в мировой рынок), то и получили.

Но хотели-то этого очень немногие, а по карманам ударило всех! А некоторые на кризисе ещё сумели и нажиться. Тогда правительство произвело многомиллиардные вливания в адрес ряда частных компаний и банков, спасая их от банкротства. Вот так «неэффективное» государство выручило «эффективный» бизнес. При этом банки, получив от правительства деньги, пустили их не на кредитование предприятий, как предусматривалось, а на валютные спекуляции и свое обогащение. Действительно — «что хотели, то и получили».

Опросы показывают, что народ уже стал понимать, как в 90-е гг. он был жестоко обманут либералами, всучившими ему эти мороки рынка и приватизации под прикрытием прекраснодушных лозунгов о свободе, демократии, правах человека и гражданском обществе.

Паническая боязнь Госплана Западом

Жёсткое табуирование темы Госплана в СМИ весьма согласуется с политикой «Вашингтонского обкома». Как-то в прессе приводился один очень интересный документ Госдепа США — директива 20/1 СНБ США от 18 августа 1948 года, в которой разъяснялось, какую иностранную политическую партию или силу считать враждебной интересам Соединенных Штатов. Там говорилось, что нельзя автоматически считать враждебной США в той или иной стране партию, которая называет себя коммунистической. Враждебной и даже опасной для Соединенных Штатов будет считаться та партия или политическая сила, которая поставит в своей программе в качестве политической цели государственное планирование экономики. Никакого значения приверженности оцениваемой партии «демократическим ценностям и правам человека» авторы документа не придавали, и, вообще, в директиве об этом не упоминают. Зачем им использовать во внутренних документах свои стандартные пропагандистские клише?!

Не исключено, что слова: «государственное планирование экономики», «Госплан», наряду с такими словами, как «теракт», «гексоген», «взрывное устройство», «плутоний» и т.п., включены американским Агентством национальной безопасности в свои компьютерные спецпрограммы в качестве ключевых для выделения в гигантском массиве всей перехватываемой в мире информации наиболее чувствительной и важной для обеспечения, якобы, безопасности США.

Содержание директивы 20/1 американского Госдепа очень перекликается с тем, что говорила М. Тэтчер в ноябре 1991 году. Теперь и самому последнему простаку понятно, что США, навязывая России рынок и демократию, преследовали цель кардинального ослабления России, как своего глобального противника, и они этой своей цели добились.

В последнее время правящие круги США сняли, наконец, маску доброжелательного, хоть и высокомерного, партнёрства, и начали проводить откровенно враждебную политику в отношении РФ.

Они пытаются изолировать Россию на международной арене, объявляют санкции, рассчитанные на экономическое удушение РФ. В таких условиях возникает необходимость построения вновь мобилизационной экономики, возрождения быстрыми темпами военно-промышленной мощи и проведения новой индустриализации страны (и это при том, что в стране стараниями либералов насаждаются бредовые идеи о построении какой-то особой постиндустриальной экономики, даже институт специальный учредили — Центр исследования постиндустриального общества).

Реально запахло войной и не только «холодной». В подобной международной обстановке, как известно, тот кого называли вождём, когда-то сказал:

Или мы сделаем это (ускоренною индустриализацию), или нас сомнут.

Как указывалось выше, Соединенные Штаты, Запад считают самым опасным для себя соперником государство, осуществляющее централизованное плановое регулирование экономики. Отсюда вывод: в условиях объявленной нам экономической войны грех не воспользоваться таким грозным для противника «оружием» — вернуться к государственному регулированию и планированию экономики.

Воссоздание Госплана

Для выполнения ускоренной реиндустриализации, резкого повышения военно-промышленного потенциала и, в целом, серьёзной напряжённой работы в условиях объявленных нам санкций, необходим, как показывает советский опыт, особый организующий её государственный орган – своего рода штаб, всесторонне планирующий, координирующий и контролирующий работу многих организаций, ведомств и предприятий. Именно такая деятельность была сферой Госплана.

Говоря о достоинствах и достижениях советского Госплана, нужно отметить, что в его работе были, конечно, недостатки. В экономике СССР имели место перекосы, дефициты, чрезмерная зарегулированность некоторых производственных связей и процедур, недостаточный учёт и использование научно-технического прогресса и т.п. Но это всё были, в основном, «болезни роста». Наверное, Госплану следовало бы более гибко реагировать на возникающие дефициты и использовать в борьбе с ними некоторые рыночные механизмы.

Воссоздаваемый Госплан должен будет учесть, конечно, ошибки и недостатки прошлого. Работа нового Госплана, с одной стороны, сильно упростится в результате почти полной компьютеризации учёта на производстве и возможности через сетевые технологии поддерживать обратную связь с производствами в реальном времени, что сделает планирование более гибким.

С другой стороны, возникнут большие затруднения в работе воссоздаваемого Госплана, связанные с тем, что большинство предприятий сегодня приватизированы и работают вне прямого государственного влияния и контроля. А это потребует грамотного регулирования финансового климата посредством налогово-дотационного механизма, кредитно-финансовой политики и в целом — законодательства регулирующего эту сферу.

Возможно, станет необходимым и введение монополии внешней торговли в некоторых областях, прежде всего, в ресурсных.

Вместе с тем, видно, в частности, на примере Японии, Южной Кореи и некоторых других стран определенные возможности и успехи государственного регулирования в условиях рыночной экономики. Этот опыт необходимо изучать.

И особенно необходимо обратить внимание на китайский опыт.

В Китае государственным регулированием и планированием экономики занимается влиятельный орган Госсовета КНР — Госкомитет по развитию и реформе, который, судя по успехам китайской экономики, весьма эффективно, осуществляет эту деятельность, причём не только в госсекторе, но и в отношении негосударственных корпораций и предприятий.

Определённое представление о китайской стратегии в долгосрочном планировании можно получить из интервью посла КНР в Москве Ли Хуэйа, которое он дал недавно Александру Проханову, главному редактору газеты «Завтра». Посол заявил:

КНР руководствуется концепцией «Китайской мечты» — это научная концепция развития. Мы не отказываемся от социалистического пути. Концепция «Китайской мечты» представляет собой часть постоянно развивающейся и совершенствующейся идейно-политической системы. «Китайская мечта» не является краткосрочным планом, это взгляд на прогресс и развитие Китая в течение ближайших десятилетий. При этом в реализации «Китайской мечты» самыми важными методами являются углубление реформ, совершенствование и развитие социализма с китайской спецификой, продвижение модернизации системы государственного управления, придание рынку решающей роли в распределении ресурсов. Руководство партии и страны создало группу по всемерному углублению реформ с целью координировать их ход, стимулировать процесс проведения реформ и осуществлять контроль над выполнением планов. Всемерное углубление реформ касается экономики, политики, культуры, общества, вопросов экологии и партийного строительства.

Всего определены 15 сфер и 55 важных реформаторских задач. Вот что такое «Китайская мечта».

Посол заявил, что целью экономической политики КНР является достижение «среднего» благосостояния для каждого китайца (Источник).

В России, как сказал несколько лет назад Медведев, ещё будучи президентом РФ, целью экономической политики является укрепление среднего класса. Ну а американцы со своими «большими данными» говорят определеннее — хотят создать более благоприятные условия для бизнеса.

Можно попробовать в качестве первого шага перехода к плановой экономике китайский вариант построения государства по принципу «одна страна — две системы». У Китая в роли представителей другой политико-экономической системы выступают Гонконг, Макао и, в перспективе, Тайвань. А в нашем случае, при зеркальном отображении китайского варианта, претендентами на статус другой системы, предполагающей государственное плановое регулирование экономики, могли бы быть Карелия, Крым, Дальний Восток, Хабаровский край и другие, имеющие ресурсы и нуждающиеся в быстром развитии территории.

Советский опыт за рубежом

О советском периоде строительства социализма с одобрением и восхищением говорили великие представители западной культуры: французы Р. Роллан и А. Барбюс, англичане Г. Уэллс и Б. Шоу, американцы Т. Драйзер и Э. Хемингуэй, германский еврей Л. Фейхтвангер, великие мудрецы Востока Р. Тагор и Д. Неру, великий капиталист американец Г. Форд и политик англичанин У. Черчилль.

Вот слова Г. Форда, произнесенные им с трибуны конгресса в 1930 году:

Коммунистические вожди взялись за осуществление плана, который по своему объёму и значению превосходит всё, что знала история в области великих и смелых предприятий. Проект Петра Великого по сравнению с планами Сталина никнет в своей незначительности.

А вот слова У. Черчилля, сказанные в 1959 году:

Сталин… принял Россию с сохой, а оставил её оснащенной атомным оружием. Нет, что бы ни говорили о Сталине, таких история и народ не забывают.

В 1991 году в СССР в Москве в Академии труда японский миллиардер Хероси Теравама в ответ на разглагольствования о «японском чуде» сказал:

Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той лишь разницей, что у нас капитализм, частные товаропроизводители, и мы более 15 процентов роста никогда не достигали, вы же при общественной собственности на средства производства достигали 30 процентов и более. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры.

Нобелевский лауреат по физике Альберт Эйнштейн (1879—1955) в 1948 году пророчествовал:

Несомненно, когда-нибудь наступит день, когда все нации (если таковые ещё будут существовать) будут благодарны России за то, что она, несмотря на величайшие трудности, продемонстрировала практическую осуществимость планового хозяйства.

Когда это было написано, «день», о котором вещал великий ученый, уже наступил. Первой «ласточкой» оказались годы Великой депрессии, когда 32-й, самый выдающийся в Штатах президент Ф.Д. Рузвельт (1882—1945) воспользовался успешным опытом СССР в части государственного регулирования экономики с помощью плана и задействовал это у себя в стране, что позволило успешно выйти из кризиса.

Действительность такова, что централизованное планирование в США существует и поныне, причем не ограничивается только государственным бюджетом и целевыми программами. В послевоенный период под патронажем правительства США были созданы мощные организации по долгосрочному и стратегическому планированию. Многие крупные американские корпорации по своим масштабам даже превосходили советские отраслевые министерства, планирование внутри корпораций осуществлялось директивными методами (ведь собственность корпоративная!). Существует, и не без основания, мнение, что директивное централизованное планирование в США (бюджет + крупные корпорации) по масштабам даже превосходило директивное планирование в СССР. Здоровые силы на Западе недоумевали по поводу разрушения планирования в стране, где оно зародилось.

Философ, историк Александр Зиновьев (1922—2006) в этой связи справедливо заметил:

Критиковали СССР за плановую экономику — теперь даже антикоммунисты признают, что плановости в западной экономике больше, чем было в СССР… Плановую систему критиковали, но сами-то её усвоили. А ведь это открыто было в России.

Нельзя не вспомнить, что в период ельцинско-гайдаровских бесчинств в России выдающийся американский экономист Дж. К. Гэлбрейт (1908—2006), к тому же иностранный член АН СССР (1988), заклинал наших «реформаторов»:

Только не трогайте Госплан!

Но тех не интересовала здоровая российская экономика, этими словами они только прикрывались. Свою задачу они видели в том, чтобы сделать процесс крушения необратимым, и они в этом преуспели.

В годы ельцинской власти слова «план» и «планирование» исчезли из управленческого лексикона, как и Госплан, занимавшийся их разработкой. Это была одна из многих глупостей ельцинских реформаторов гайдаро-чубайсовского пошиба, управлявших Россией по гарвардским рецептам и наставлениям МВФ и ЦРУ через тысячи забугорных «советников», заполонивших российские управленческие структуры и справедливо прозванных «шарлатанами в смокингах».

Другие страны также применяют планирование, бездумно разрушенное в России.

Наряду с обозначенной выше американской моделью планирования существуют японская, французская, индийская и другие. Этим в странах занимаются специальные органы: в Японии — Управление экономического планирования (основано в 1937 году), во Франции — Генеральный комиссариат по планированию (создан в начале 1946 года), в Индии — Плановая комиссия (основана в 1950 году). Везде планирующие органы выполняют свою миссию по подготовке планов с различным горизонтом действия.

Особый разговор о Китайской Народной Республике

На путях строительства социализма с китайской спецификой исключительно важная роль здесь принадлежит Государственному комитету по делам планирования и развития КНР – китайскому Госплану, который функционирует давно и довольно успешно. В отличие от нас, китайцы, начиная реформы, не стали бездумно крушить свой Госплан, созданный по образу и подобию советского. Этот орган занимается планированием и формированием стратегии в области народного хозяйства и социального развития, разработкой программ развития в кратко- и долгосрочной перспективе, изучает и анализирует экономическую ситуацию и тенденции её развития как внутри Китая, так и во всем мире. Проводит необходимые исследования и определяет стратегическое направление политического курса в отношении использования иностранного капитала.

В Китае в 1994—1997 гг. экономическим советником работал упоминавшийся Дж.К. Гэлбрейт. Руководствуясь принципом «лучшее — враг хорошего», китайцы с участием Гэлбрейта прорабатывали варианты экономического развития страны, основанные на разных теориях. По воспоминаниям учёного, ни один проект не отклонялся, что называется с порога. В этом заключалась важная черта китайского механизма принятия решений. Всё, что было связано с макроэкономическим контролем, носило широкий и гласный характер. В обсуждении участвовали экономические институты, представители разных направлений экономической мысли, а также государственные организации. Рассматривалась и неолиберальная концепция ельцинско-гайдаровского типа. Но в условиях свободного, всестороннего обсуждения в Китае эта концепция не получила поддержки, поскольку её отрицательные стороны уже давно были видны всем, кроме российских властей. После Гэлбрейта многие годы экономическим советником в Китае работал нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, сторонник не либеральной, а государственно-регулируемой экономики. Судя по экономическим результатам китайских реформ, рекомендации он, как и его предшественник, давал хорошие.

Стоит однако сказать о некоторых нравственных аспектах китайской экономики. Само по себе государственное планирование — не панацея по избавлению общества от всех пороков, особенно нравственных. В Китае довольно хладнокровное отношение к людям, трудящимся в экономике. Довольно нагляден в этом смысле фильм «Голубой Китай», показывающий внутреннее устройство фабрик, на которых работают совсем молодые люди.

Выдержать 16—18 часовые рабочие дни очень тяжело и их хватает на 2—3 года, после чего они уходят с фабрик или, в худшем случае, пытаются покончить с собой, не выдержав нагрузок. Из-за частых случаев попыток самоубийств на многих фабриках и общежитиях даже натянули специальные анти-суицидные сетки.

Именно по причине такой нравственной определённости Китай может рассматриваться хозяевами и создателями Запада, как проекта, в качестве следующей своей «вотчины», а в перспективе — моделью, по образу и подобию которой можно будет слепить и весь мир. Об этом много пишут в сети и это отражается в масс-культуре. Один из наиболее ярких примеров — это фильм «Облачный Атлас», где будущее показано китаизированным.

В части фильма, повествующей о будущем показана китайская девушка, работающая в «Мак-Дональдсе» и спящая прямо в нём, на полке внутри стены, фактически без отрыва от производства (см. фильм «Голубой Китай» — к этому китайцы идут).

Ей и ей подобным девушкам рассказывают о том, что после 25 лет они заработают денег и отправятся на остров, где исполнятся все их мечты. По наступлении означенного срока, девушки в белых одеяниях идут в ворота.

За ними их сажают на кресло, говоря, что сейчас они отправятся на остров мечты, после чего их убивают.

Труп отправляют в забойный цех геномной индустрии, в котором из него делают заготовки для продукции «Мак-Дональдса».

Причём герои фильма говорят об этом так:

— Эта геномная индустрия требует тысячи тонн биоматериала для биосинтеза, но что важнее — для поддержания уже созданной рабочей силы. Утилизация фабрикатов — дешёвый источник протеина.

— Они нами же нас и кормят.

Нарисованная картина возможна и при плановом подходе к организации такого рода «хозяйства», что говорит о первичности по отношению к любой организации народного хозяйства нравственности — нравственных стандартов, на основе которых люди строят свою деятельность.

Возможно, такой жуткий сценарий китайского и мирового будущего видят хозяева Запада, а сами китайцы хотели бы чего-то иного. Однако, сеть будоражат разнообразные «утки» о том, что в Китае в дорогих ресторанах можно поесть человечины, а многие люди воспринимают это как должное, что не может не настораживать, учитывая действие технологии «окно Овертона».

Мы считаем, что китайцы всё же ждут, в первую очередь от России, альтернативы планам хозяев Запада на их счёт. После «опиумных войн» они хорошо понимают опасность господства Запада, а также хорошо понимают как свои сильные стороны — великолепно копировать чьи-то достижения, так и недостатки — невозможность создать своё собственное. Поэтому китайцы ждут от России «продолжения» Идей советского проекта, причём именно Сталинского проекта. Ведь именно после госпереворота 1953 года и последовавшего за ним XX съезда, оклеветавшего И.В. Сталина, Китай разорвал отношения с СССР и остался предоставленным самому себе.

А что же Россия?

В конце 1994 года, когда обвальный характер ельцинского «реформирования» стал очевидным, на Западе появилось «Заявление Нобелевских лауреатов».

В числе тех, кто его подписал был уже знакомый нам наш соотечественник — Василий Васильевич Леонтьев (1905—1999), проживавший с 30-х годов прошлого века в Штатах. Кроме Василия Леонтьева, Заявление подписали учёные с мировым именем: Лоуренс Клейн (университет Пенсильвании), Джеймс Тобин (Йельский университет), Дуглас Норт (университет Вашингтона) и Кеннет Эрроу (Стэнфордский университет).

Этот документ содержал не только критику российских реформ мировыми учёными, но и их серьёзные предостережения:

Без эффективной госпрограммы, — говорилось в Заявлении, — идущие в России преобразования приведут к следующим результатам:

• сокращение валового национального продукта;
• высокая инфляция;
• увеличение импорта конечного продукта до уровня, уничтожающего спрос на внутренние товары;
• криминализация экономики и установление атмосферы всеобщего страха и запуганности;
• ухудшение положения в социальной сфере, включая государственное здравоохранение, образование, безопасность населения;
• сокращение инвестиций в экономическую инфраструктуру;
• падение уровня жизни и рост разрыва в доходах»

(Источник)

Коллективное мнение учёных российскими реформаторами было проигнорировано. В результате всё и произошло именно так, как они и предрекали.

Зависимость от наставлений МВФ не позволила кудриным-грефам-чубайсам прислушаться к голосу разума. Будь по иному, Россия уже давно бы выбралась из глубокого обвала, в котором очутилась. Необходимость в госпрограмме — документе, определяющем стратегию экономического и социального развития страны, сохраняется. Без этого никакое реформирование не может быть продуктивным. Это аксиома.

Спустя два года (1996) «правителей» России вновь предупреждают, теперь уже совместно, российские экономисты — академики РАН: Леонид Абалкин, Олег Богомолов, Валерий Макаров, Станислав Шаталин, Юрий Яременко, Дмитрий Львов — и американские экономисты, Нобелевские лауреаты: Лоуренс Клейн, Василий Леонтьев, Джеймс Тобин, профессора — Майкл Интрилигейтор и Маршалл Поумер:

Российское правительство должно играть значительно более важную роль при переходе к рыночной экономике. Политика невмешательства государства, являющаяся частью «шоковой терапии», не оправдала себя. Правительству следует заменить её программой, при которой государство берет на себя основную роль в экономике, как это происходит в современных смешанных экономиках США, Швеции, Германии (Источник).

Как и на предыдущее Заявление, реакции от высшего руководства страны не последовало… А результат нам всем известен…

Послесловие

Противников возрождения Госплана и стратегического планирования (максимального ускорения движения вперед и возрождения России) опровергает недавняя история России — «необъяснимое чудо» развития страны Советов: от сохи и плана ГОЭЛРО, для выполнения которого и создавался Госплан, до уверенных шагов России по планете Земля.

Госпланом СССР были успешно реализованы масштабные программы индустриализации, превратившей СССР в ведущую индустриальную державу. Госплан необходим и сейчас как высший экспертный орган экономического развития России, планирующий и увязывающий свои шаги с финансовыми возможностями государства посредством формирования финансового климата в том числе, в освоении Арктики, например, и Дальнего Востока.

Любая корпорация, любое домохозяйство, любое государство так или иначе занимаются планированием. Оно может предусматривать использование как рыночных, так и административных методов. Рыночные хороши там, где есть конкуренция и самоорганизация. Административные — там, где их недостаёт. Но в последнем случае необходимо стратегическое планирование, в отсутствие которого административные меры теряют целенаправленность, а значит, и смысл.

В подтверждение приведём цитату Сергея Глазьева, советника Президента РФ, о необходимости переориентации действующей экономики:

Успехи Индии и Бразилии, последовательно проводящих стратегическое планирование развития экономики, окончательно опровергли целесообразность доктрины рыночного фундаментализма. Из крупных стран мира только в России она продолжает пользоваться популярностью и поддерживаться властью. Во многом это связано с транснационализацией российского бизнеса — управление многими крупными российскими корпорациями ведётся из офшоров, а доктрина рыночного фундаментализма оправдывает этот порядок, парализуя политическую волю национального государства.

(Источник)

Один из майских указов Президента «О долгосрочной государственной экономической политике» остался вначале почти незамеченным для прессы. Однако он является, пожалуй, важнейшим из всех поручений Владимира Путина. Речь в нём идёт о необходимости возвращения системы стратегического планирования в России — нонсенс для сложившегося у нас либерально-буржуазного экономического уклада. Федеральный закон от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О государственном стратегическом планировании» вступил в силу, и наша страна, по сути, вернёт себе некогда утраченный Госплан, пусть и в другом формате.

Сам факт возвращения к положительному советскому опыту, безусловно, радует. Тем более, что мало кому известно, но им не брезгуют пользоваться и наши зарубежные партнёры. Например, Евросоюз уже давно живёт семилетними циклами и никого при этом не стесняется. У нас разговоры о возвращении Госплана на серьёзном уровне начались в 2003 году, когда окончательно рухнули иллюзорные надежды на волшебную силу саморегуляции рынка, но в законопроект, как вы видите, вылились только спустя 10 лет.

Однако при всей идеологической привлекательности затеи стоит признать, что она столкнётся с трудностями, которые могут её похоронить на самом раннем этапе воплощения.

Дело в том, что воссоздать Госплан советского образца не удастся в принципе, ввиду того, что мы живём при ином социально-экономическом строе. Если прежде, допустим, производство самолёта государство могло спланировать от разработки месторождений алюминиевой руды и подготовки соответствующих кадров до выпуска конечного изделия, то теперь это не представляется возможным. Львиная доля участков такой производственной цепочки находится вне зоны компетенции государства, а это, в свою очередь, делает любой подобный план крайне условным.

Второй аспект — это кадры. Для полноценного стратегического планирования в масштабах целой страны нужны профессионалы высшего разряда. Только представьте, какую титаническую работу им предстоит выполнить. Возможно, такие люди у нас есть, но тот факт, что до сих пор они себя не особо проявили, заставляет сомневаться в реальности их существования. Ведь для этого необходимы не только академические знания и чистые намерения, это ещё и опыт.

Третий аспект — это ответственность. Каким бы профессионалом ни был госслужащий, он должен нести прямую ответственность за результаты своего труда. А с этим у нас, скажем прямо, большая проблема.

Несмотря на всё это, воссоздавать институт стратегического планирования необходимо. Без него, как и в советские времена, мы не решим сегодня ни одну серьёзную проблему. Не наполним жизнью Дальний Восток, не проведём новую индустриализацию, не решим проблему моногородов, не выйдем на должный уровень демографического развития, даже не решим проблему мигрантов. Это уже не говоря о сверхпроектах, вроде дальнейшего освоения космоса или полноценного — Арктики, например, и Дальнего Востока.

Насколько эффективной станет нынешняя система стратегического планирования — пока что можно лишь гадать. Возможно, она превратится в очередной бюрократический механизм, обслуживающий либерально-буржуазный экономический курс, а может быть, при смене генеральной концепции управления станет первым кирпичиком в восстановлении страны и потянет за собой другие полезные элементы.

С началом реформ в 1992 году Госплан был ликвидирован в надежде, что рынок сам выстроит экономику так, как нужно. По прошествии этих лет всё чаще звучат слова о необходимости разработки единого государственного плана по выходу экономики страны из глубокого кризиса и в связи с этим о воссоздании государственного планирующего органа.

Так об этом заявил Владимир Путин на встрече с предпринимателями:

Я уже слышал, причем от людей с либеральными взглядами, о необходимости воссоздать Госплан, — сказал президент. — Нет, это не шутка: разумеется, в современных условиях воссоздать старую модель, еще советскую, невозможно. Но элементы планирования, прежде всего, в развитии инфраструктуры (если говорить о том, что должно сделать государство), элементы стратегии, связанные с каким-либо льготированием по территориям — а у нас есть территории опережающего развития с соответствующим набором преференций — вот это мы должны обсуждать.

И здесь опыт Госплана СССР по анализу состояния экономики и определения путей решения стоящих перед страной задач неоценим. Только его необходимо переосмыслить и преобразить в нечто большее.

Чтобы быть в курсе последних новостей и содействовать продвижению этой информации:

Вступайте в группу Вконтакте: http://vk.com/inance_ru,

Жмите «Нравится!» в группе Facebook: http://www.facebook.com/inance.ru

И делайте регулярные перепосты.

Предлагайте темы статей, которые Вы хотели бы увидеть на нашем сайте.

Станьте со-авторами — присылайте свои материалы для размещения на нашу почту inance@mail.ru.

Благодарим Вас за сотрудничество!

Материалы:

http://dictionary.sensagent.com/Госплан_СССР/ru-ru/

http://drive.gorod.tomsk.ru/index-1387517898.php

http://www.odnako.org/blogs/cherez-mesyac-strana-vernyot-sebe-gosplan-mozhet-bit-eto-nachalo-bolshego/

http://www.kpe.ru/sobytiya-i-mneniya/ocenka-sostavlyayuschih-jizni-obschestva/ekonomika/2080-o-planovoi-economike-stalina

http://dumay-golovoy.ru/?p=273

http://sibirmi.ru/ekonomika/bez-gosplana-rossiyu-somnut-28-10-2014.html

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет.
Мы должны пробежать это расстояние в десять лет.
Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…».
И.В.Сталин
 (4 февраля 1931 года I Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности)

Великая Отечественная Война пришлась на пожилые годы жизни И.В.Сталина. В 1941 году ему было 62 года. Зная о готовящейся войне против СССР, И.В.Сталин сделал всё возможное (и даже более того), чтобы максимально подготовить Советский Союз к этой войне. Благодаря созданной им системе хозяйствования, экономика Советского Союза гигантскими темпами вставала на ноги. Определяющую роль в этом процессе сыграл Госплан СССР.

И.В.Сталин понимал, что без планирования никакую эффективную экономику создать не удастся, поэтому создав Госплан СССР и построив эффективную социалистическую экономику, Сталин фактически построил государство-суперконцерн, который в послевоенные годы стал полностью самодостаточным и обезпечивал себя всей необходимой продукцией.

В 131-й День рождения И.В.Сталина мы выносим на сайт материал, посвящённый истории создания предвоенной экономики СССР и её роли в Великой Отечественной войне.

Предлагаем посетителям сайта самостоятельно сопоставить сегодняшнее положение дел в экономике России, с тем положением, которое существовало во время правления И.В.Сталина. Сопоставить «успехи» нынешних руководителей России с успехами сталинского Правительства СССР. И сделать выводы о причинах т.н. «десталинизации» российского общества, которая не так давно была инициирована президентом Дм.Медведевым.

Приведенный ниже материал представляет собой изправленный вариант статьи «Великая экономика великой войны», которая была опубликована в журнале «Однако» (от 5.05.2010г., http://odnakoj.ru/exclusive/interline/velikaya_yekonomika_velikoj_vojnx/). Изправления в статью внесены в связи с тем, что в её первоначальном варианте присутствуют умолчания, согласно которым экономика СССР развивалась, КАК БЫ, САМА СОБОЙ, без непосредственного участия И.В.Сталина. Считаем, что такое положение и отношение к деятельности выдающегося руководителя СССР И.В.Сталина и к нему лично недопустимо, поэтому, взяв ответственность на себя, мы внесли соответствующие дополнения в текст статьи, чтобы изправить несправедливость, допущенную автором и не порождать «калейдоскопический идиотизм» у читателей, смысл которого можно выразить в известной фразе: «…масло подорожало».
Выделенный жирным шрифтом текст – ИАС.

Информационно-аналитическая служба ВПП КПЕ (ИАС КПЕ)

Великая экономика великой войны

Несмотря на страшные потери, созданная И.В.Сталиным хозяйственная система СССР сумела обеспечить Победу

Прямой ущерб, нанесённый Великой Отечественной войной экономике СССР, равнялся почти трети всего национального богатства страны, тем не менее народное хозяйство выстояло. И не только выстояло. В предвоенные и особенно в военные годы руководством СССР, лично И.В.Сталиным были приняты определяющие экономические решения, выработаны и внедрены новаторские (во многом беспрецедентные) подходы к реализации поставленных целей и насущных производственных задач. Именно благодаря таким новаторским подходам была сформирована основа послевоенного экономического и инновационного прорыва Советского Союза.

фото «ИТАР ТАСС»

С момента своего основания в 1924 году, руководитель государства И.В.Сталин стремился сделать Советский Союз самодостаточной, экономически независимой страной. Такой подход, способствовал проведению государством самостоятельной внешней и внутренней политики и позволял вести переговоры с любыми партнерами и по любым вопросам на равных, укреплял обороноспособность, повышал материальный и культурный уровень населения. Определяющую роль в достижении данных целей играла индустриализация. Именно на неё были направлены основные усилия в предвоенные годы, тратились силы и ресурсы. При этом руководству СССР удалось добиться значительных результатов. Так, если в 1928 году на производство средств производства (промышленность группы «А») в СССР приходилось 39,5% валовой продукции всей промышленности (ВВП), то в 1940 году этот показатель достигал уже 61,2%.

Сделали всё, что смогли

С 1925 по 1938 год усилиями советского руководства во главе со Сталиным был создан целый ряд передовых отраслей экономики, выпускавших технически сложную продукцию (в том числе оборонного значения). Получали дальнейшее развитие (реконструировались и расширялись) и старые предприятия. Менялась их изношенная и устаревшая материально-техническая база производства. При этом не просто на место одних станков устанавливались другие. Внедрять старались всё самое современное и инновационное на тот момент (конвейеры, поточные линии с минимальным количеством ручных операций), повышали энерговооруженность производств. Например, на сталинградском заводе «Баррикады» впервые в СССР была пущена конвейерная система и первая в мире автоматическая линия из агрегатных станков и полуавтоматов.

Поставив перед собой цель промышленного освоения восточных районов страны и союзных республик, советское руководство «тиражировало» эти предприятия, то есть — дублировало оборудование и привлекало часть опытных работников (в основном инженерно-технического звена) для организации и налаживания производств на новом месте. На отдельных гражданских предприятиях были созданы резервные мощности для выпуска военной продукции. На этих специализированных участках и в цехах в предвоенные годы работниками отрабатывалась технология и осваивался выпуск продукции военного назначения.

В годы первых пятилеток, и особенно предвоенной, Сталиным была инициирована разведка промышленное освоение гигантских месторождений полезных ископаемых, которыми располагала страна. При этом добытые ресурсы не только широко использовались в производстве, но и накапливались.

Благодаря использованию советской плановой системы хозяйствования удалось, во-первых, наиболее оптимально с точки зрения различных затрат, а во-вторых, наиболее выгодно с точки зрения достижения результатов не только разместить значимые производственные мощности, но и создать целые промышленные районы. В 1938—1940 гг. в Госплане СССР специалистами этого ведомства были составлены обзоры о выполнении планов по экономическим районам Союза, планы о ликвидации нерациональных и чрезмерно дальних перевозок. Были разработаны и проанализированы районные балансы (топливно-энергетический, материальные, производственных мощностей, транспортный), составлены планы по кооперированию поставок в территориальном разрезе, изучены крупные районно-комплексные схемы.

Зная о грядущей войне, И.В.Сталин понимал, что без сильной промышленности СССР не сможет противостоять Западу, весь производственный потенциал которого отдавался под единое управление А.Гитлера. Ставя перед собой масштабные задачи превращения страны в передовую, промышленно развитую державу, руководство государства ускоренными темпами осуществляло переход к преимущественно урбанизированному укладу жизни (не только в крупных городах, но и в сельской местности, учитывая, что более 65% населения проживало именно там) с созданием современной системы социальной инфраструктуры (образование, подготовка кадров, здравоохранение, радиофикация, телефонизация и т. п.), соответствующей требованиям индустриально организованного труда.

Все это позволило СССР обеспечить в предвоенные годы высокие темпы экономического развития.

В 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности (ВВП) был увеличен в 12 раз, производство электроэнергии — в 24, добыча нефти — в 3, добыча чугуна — в 3,5, стали — в 4,3 раза, выпуск станков всех видов — в 35 раз, в том числе металлорежущих — в 32 раза.

Автомобильный парк страны к июню 1941 года вырос до 1 млн 100 тыс. машин.
В 1940 году колхозами и совхозами государству было сдано 36,4 млн тонн зерна. Это позволило не только полностью обеспечить внутренние потребности страны, но и создать необходимые резервы. При этом было значительно расширено производство зерна на востоке страны (Урал, Сибирь, Дальний Восток) и в Казахстане.

Благодаря грамотно построенной экономической системе, усиленно росла оборонная промышленность. Темпы роста военного производства в годы второй пятилетки составили 286% по сравнению со 120% роста промышленного производства в целом. Среднегодовой темп роста оборонной промышленности за 1938—1940 гг. составил 141,5% вместо 127,3%, предусмотренных третьим пятилетним планом.

В итоге к началу войны Советский Союз превратился в страну, способную производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству.

Восточный промышленный район

фото «ИТАР ТАСС»

Идея создания Сталиным восточного промышленного района была обусловлена несколькими задачами.

•     Во-первых, обрабатывающие и высокотехнологичные производства стремились максимально приблизить к источникам сырья и энергии.
  

•     Во-вторых, за счёт комплексного освоения новых географических районов страны, были сформированы центры индустриального развития и базы для дальнейшего движения на восток.
  

•     В-третьих, здесь строились предприятия-дублёры, а также формировался потенциал для возможного размещения эвакуируемых мощностей с территории, которая могла стать театром военных действий или подвергнуться оккупации вражескими войсками. При этом учитывалось и максимальное вынесение хозяйственных объектов за пределы радиуса действия бомбардировочной авиации потенциального противника.

  В третьей пятилетке в восточных районах СССР согласно планам строилось 97 предприятий, в том числе 38 машиностроительных. В 1938—1941 гг. Восточная Сибирь получала 3,5% союзных капиталовложений, Западная Сибирь — 4%, Дальний Восток — 7,6%. Урал и Западная Сибирь заняли первое место в СССР по производству алюминия, магния, меди, никеля, цинка; Дальний Восток, Восточная Сибирь – по производству редких металлов.

  В 1936 году только Урало-Кузнецкий комплекс давал около 1/3 выплавки чугуна, стали и производства проката, 1/4 добычи железной руды, почти 1/3 добычи угля и около 10% продукции машиностроения.

  На территории наиболее заселённой и хозяйственно освоенной части Сибири к июню 1941 года насчитывалось более 3100 крупных промышленных предприятий, а уральская энергосистема была превращена в самую мощную в стране.

  В дополнение к двум железнодорожным выходам из Центра на Урал и в Сибирь были проложены более короткие линии через Казань — Свердловск и через Оренбург — Орск. Построен новый выход с Урала на Транссибирскую магистраль: от Свердловска на Курган и в Казахстан через Троицк и Орск.

  Размещение предприятий-дублёров на востоке страны в третьей пятилетке, ввод части из них в действие, создание строительных заделов по другим, а также формирование энергетической, сырьевой, коммуникационной и социально освоенной базы позволило Сталину и руководству СССР в начале Великой Отечественной войны не только использовать данные мощности для военного производства, но и развернуть в этих местах и ввести в строй родственные предприятия, перебазированные из западных районов, тем самым расширив и укрепив экономические и военные возможности СССР.

Масштабы экономических потерь

Несмотря на все предпринимаемые меры, создание и развитие других промышленных районов (только в Саратовской и Сталинградской областях насчитывалось свыше тысячи промышленных предприятий), накануне войны Центральный, Северо-Западный и Юго-Западный промышленные районы оставались основой индустрии и сельскохозяйственного производства страны. Например, районы Центра при населении 26,4% по СССР (1939 г.) производили 38,3% валовой продукции Союза (ВВП).

Именно их и лишилась страна в начале войны.
В результате оккупации СССР (1941—1944 гг.) была утрачена территория, на которой проживало 45% населения, добывалось 63% угля, производилось 68% чугуна, 50% стали и 60% алюминия, 38% зерна, 84% сахара и т. д.

В результате боевых действий и оккупации были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий (захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа и т. д.), 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн человек лишились крова.

Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн голов овец и коз.

Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. За счёт чего же нашей всё-таки удалось не только выстоять и победить, но и создать предпосылки для последующего небывалого экономического роста?

В годы войны

фото РИА «Новости»

Следует отметить, что хотя И.В.Сталин и знал о приближении войны, но он никак не предполагал, что война начнётся так скоро. Для полной готовности к войне СССР не хватило несколько лет. Поэтому экономическая мобилизация и перевод хозяйственной жизни страны на военный лад проводились под ударами врага. В условиях негативного развития оперативной обстановки пришлось осуществлять эвакуацию огромного, беспрецедентного в истории количества техники, оборудования и людей в восточные районы страны и среднеазиатские республики. Только Уральский промышленный район принял около 700 крупных промышленных предприятий.

Огромную роль как в успешной эвакуации и скорейшем налаживании выпуска продукции, минимизации трудо- и ресурсозатрат на её производство, снижении себестоимости, так и в активном восстановительном процессе, начавшемся в 1943 году, сыграл Госплан СССР.

Опираясь на исторические документы того времени, можно уверенно говорить о том, что заводы и фабрики в чистое поле не вывозились, оборудование в овраги не сваливалось, и люди на произвол судьбы не бросались.

Учёт в области промышленности осуществлялся во время войны в форме срочных переписей по оперативным программам. За 1941—1945 гг. было проведено 105 срочных переписей с предоставлением итогов правительству. Так, ЦСУ Госплана СССР проводило перепись промышленных предприятий и зданий, предназначенных для размещения эвакуированных заводов, учреждений и организаций. В восточных районах страны уточнялись расположение имеющихся предприятий относительно железнодорожных станций, водных пристаней, шоссейных дорог, количество подъездных путей, расстояние до ближайшей электростанции, мощность предприятий по производству основной продукции, узкие места, количество работников, объём валовой продукции. Сравнительно подробная характеристика давалась каждому зданию и возможностям использования производственных площадей. Исходя из этих данных давались рекомендации, указания, распоряжения и развёрстка по наркоматам, отдельным объектам, местному руководству, назначались ответственные, и всё это жёстко контролировалось.

В восстановительном процессе был применён поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

Подобные сталинские подходы, а именно оптимизация и новаторство, в итоге дали результаты, благодаря чему 1943 год стал переломным в области экономического развития. Об этом красноречиво свидетельствуют данные таблицы 1.

Как видно из таблицы, доходы государственного бюджета страны, несмотря на колоссальные потери, в 1943 году превысили доходы одного из самых успешных в советской довоенной истории 1940 года.

Восстановление предприятий велось темпами, которым иностранцы не перестают удивляться до сих пор.

Характерный пример — Днепровский металлургический завод (г. Днепродзержинск). В августе 1941 года работники завода и наиболее ценное оборудование было эвакуировано. Отступая, немецко-фашистские войска полностью разрушили завод. После освобождения Днепродзержинска в октябре 1943-го начались восстановительные работы, и первая сталь была выдана уже 21 ноября, а первый прокат — 12 декабря 1943 года! К концу 1944 года на заводе работали уже две доменные и пять мартеновских печей, три прокатных стана.

Несмотря на невероятные трудности, в годы войны советскими специалистами были достигнуты значительные успехи в области импортозамещения, технических решений, открытий и новаторских подходов к организации труда.

Так, например, было налажено производство многих раннее ввозившихся медицинских препаратов. Разработан новый способ производства высокооктанового авиабензина. Создана мощная турбинная установка для получения жидкого кислорода. Усовершенствованы и изобретены новые станки-атоматы, получены новые сплавы и полимеры.

При восстановлении «Азовстали» впервые в мировой практике доменная печь без демонтажа была передвинута на место.

Проектные решения по восстановлению разрушенных городов и предприятий с использованием облегчённых конструкций и местных материалов предложила Академия архитектуры. Всего просто невозможно перечислить.

Не забывали и про науку. В тяжелейшем 1942 году расходы АН СССР по госбюджетным ассигнованиям составляли 85 млн рублей. Такие колоссальные по тем временам средства, затраченные на Академию Наук были оправданы, поскольку учёные не «пилили» бюджет и звания с должностями, как сегодня, а добросовестно трудились на экономику СССР. В 1943-м академическая докторантура и аспирантура выросли до 997 человек (418 докторантов и 579 аспирантов).

Учёные и конструкторы пришли в цеха.

Вячеслав Парамонов в своей работе «Динамика промышленности РСФСР в 1941—1945 гг.», в частности, пишет: «В июне 1941-го бригады станкостроителей были посланы на предприятия других ведомств, чтобы помочь перевести станочный парк на массовый выпуск новой продукции. Так, экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков конструировал для наиболее трудоемких операций специальное оборудование, например, линию из 15 станков для обработки корпусов танка «КВ». Конструкторы нашли оригинальное решение такой задачи, как производительная обработка особо тяжелых деталей танков. На заводах авиационной промышленности были созданы конструкторские бригады, прикреплявшиеся к тем цехам, в которые передавались разрабатывавшиеся ими чертежи. В результате появилась возможность проведения постоянных технических консультаций, пересмотра и упрощения производственного процесса, сокращения технологических маршрутов движения деталей. В Танкограде (Урал) были созданы специальные научные институты и конструкторские отделы. …Были освоены скоростные методы проектирования: конструктор, технолог, инструментальщик работали не последовательно, как было заведено раньше, а все вместе, параллельно. Работа конструктора заканчивалась лишь с завершением подготовки производства, что позволяло осваивать виды военной продукции в течение одного — трех месяцев вместо года и более в довоенное время».

Финансы и торговля

РИА «Новости»

Свою жизнеспособность в годы войны продемонстрировала кредитно-денежная система. И здесь применялись комплексные подходы. Так, например, долгосрочное строительство обеспечивалось, как сейчас говорят, «длинными деньгами». Эвакуированным и восстанавливающимся предприятиям на льготных условиях предоставлялись ссуды. Пострадавшим во время войны хозяйственным объектам предоставлялись отсрочки по довоенным кредитам. Военные затраты покрывались частично за счёт эмиссии. При своевременном финансировании и жёстком контроле за исполнительской дисциплиной товарно-денежное обращение практически не давало сбоев.

Во время всей войны государство сумело сохранить твёрдые цены на товары первой необходимости, а также низкие тарифы на коммунальные услуги. При этом заработная плата не замораживалась, а росла. Только за полтора года (апрель 1942-го — октябрь 1943-го) её прирост составил 27%. При начислении денег применялся дифференцированный подход. Так, например, в мае 1945 года средняя заработная плата металлистов в танковой промышленности была выше, чем в среднем по данной профессии на 25%. Разрыв между отраслями с максимальной и минимальной оплатой труда увеличился в конце войны в три раза, тогда как в предвоенные годы он составлял 85%. Активно использовалась система премирования, в особенности за рационализацию и высокую производительность труда (победу в социалистическом соревновании). Всё это способствовало повышению материальной заинтересованности людей в результатах своего труда. Несмотря на карточную систему, которая действовала во всех воюющих странах, денежное обращение играло в СССР важную стимулирующую роль. Работали коммерческие и кооперативные магазины, рестораны, рынки, на которых можно было купить практически всё. Вообще же стабильность розничных цен на основные товары в СССР в период войны не имеет прецедента в мировых войнах.

Кроме всего прочего, с целью улучшения продовольственного обеспечения жителей городов и промышленных районов Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 ноября 1942 года предприятиям и учреждениям отводились земли для наделения рабочих и служащих участками под индивидуальное огородничество. Участки закреплялись на 5—7 лет, и администрации запрещалось в течение этого срока их перераспределять. Доходы, полученные с этих участков, сельхозналогом не облагались. В 1944 году индивидуальные участки (суммарно 1 млн. 600 тыс. га) имели 16,5 млн. человек.

Ещё один небезынтересный экономический показатель времен войны — внешняя торговля.

В моменты тяжелейших боев и отсутствия в распоряжении основных промышленных и сельскохозяйственных районов руководство СССР сумело наладить активную торговлю с зарубежными странами, и выйти в 1945 году на профицитный внешнеторговый баланс, при этом превзойдя довоенные показатели (таблица 2).

Наиболее значительные внешнеторговые связи в период войны у Советского Союза существовали с Монгольской Народной Республикой, Ираном, Китаем, Австралией, Новой Зеландией, Индией, Цейлоном и некоторыми другими странами. В 1944—1945 годах были заключены торговые соглашения с рядом восточноевропейских государств, Швецией и Финляндией. Но особо крупными и определяющими внешнеэкономические отношения практически на протяжении всей войны у СССР были со странами антигитлеровской коалиции.

В этой связи отдельно следует сказать о так называемом ленд-лизе (действовавшей во время войны системе передачи США своим союзникам взаймы или в аренду техники, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия, различных товаров и услуг). Поставки в СССР осуществляла также Великобритания. Однако данные отношения имели отнюдь не бескорыстную союзническую основу. В виде обратного ленд-лиза Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. В Великобританию — серебро, апатитовый концентрат, хлористый калий, пиломатериалы, лен, хлопок, пушнину и многое другое. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством». Американский историк Дж. Херринг выразился ещё более конкретно: «Ленд-лиз не был …самым бескорыстным актом истории человечества. …Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь».

Послевоенный подъём

По оценке американского экономиста Уолта Уитмена Ростоу, период истории советского общества с 1929 по 1950 год можно определить как стадию достижения технологической зрелости, движения к такому состоянию, когда оно «с успехом и в полном объёме» применило новую для данного времени технологию к основной части своих ресурсов.

Действительно, после войны Советский Союз развивался невиданными для разорённой и обескровленной страны темпами. Благодаря созданной Сталиным государственной системе, нашли своё дальнейшее развитие многие организационные, технологические и инновационные заделы, сделанные в период ВОВ.

Так, например, война во многом способствовала ускоренному развитию новых обрабатывающих мощностей на природно-ресурсной базе восточных районов страны. Там же благодаря эвакуации и последующему созданию филиалов получила развитие передовая академическая наука в виде академгородков и сибирских научных центров.

На завершающем этапе войны и в послевоенный период Советский Союз впервые в мире стал реализовывать долгосрочные программы научно-технического развития, предусматривавшие концентрацию национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях. Утверждённый в начале 50-х годов руководством страны долгосрочный план фундаментальных научных исследований и разработок по ряду своих направлений заглядывал на десятилетия вперед, ставя перед советской наукой цели, казавшиеся в тот период просто фантастическими. Во многом благодаря этим планам уже в  1960-е годы начал разрабатываться проект многоразовой авиационно-космической системы «Спираль». А 15 ноября 1988 года свой первый и, к сожалению, единственный полёт совершил космический корабль-самолет «Буран». Полёт прошёл без экипажа, полностью в автоматическом режиме с использованием бортового компьютера и бортового программного обеспечения. США смогли совершить подобный полёт только в апреле нынешнего года. Как, говорится, не прошло и каких-то 22 лет.

По данным ООН, к концу 1950-х годов СССР по уровню производительности труда уже опережал Италию и выходил на уровень Великобритании. В тот период Советский Союз развивался самыми быстрыми темпами в мире, превосходящими даже динамику роста современного Китая. Его ежегодные темпы роста в то время были на уровне 9—10%, превышая темпы роста США в пять раз.

В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году — на 73%.

Невостребованный опыт

На современном этапе, по оценкам РАН, в стоимости российского ВВП 82% составляет природная рента, 12% — амортизация промышленных предприятий, созданных в советское время, и только 6% — непосредственно производительный труд. Следовательно, 94% отечественного дохода образуется за счёт природных ресурсов и проедания прежнего наследия.

В то же самое время, по некоторым данным, Индия с её поражающей нищетой на компьютерных программных продуктах зарабатывает около 40 млрд долларов в год – в пять раз больше, чем Россия от продажи своей самой высокотехнологичной продукции — вооружений (в 2009 году РФ по линии «Рособоронэкспорта» продала военную продукцию на сумму 7,4 млрд долларов). Российское Министерство обороны, уже, не стесняясь, говорит о том, что отечественный оборонно-промышленный комплекс не в состоянии производить самостоятельно отдельные образцы военной техники и комплектующие к ним, в связи с чем оно намерено расширить объемы закупок за рубежом. Речь, в частности, идёт о покупке кораблей, беспилотных летательных аппаратов, брони и ряда других материалов.

На фоне военных и послевоенных показателей данные результаты реформ и заявления о том, что советская экономика была неэффективной, попросту смешно. Следует отметить, что неэффективность экономики СССР стала «проявляться» в послесталинский период, во времена «оттепели» Хрущёва, когда было подорвано сельское хозяйство и во времена «брежневского застоя», когда партократия КПСС кланово замкнулась и распоряжалась экономикой СССР как заблагорассудится, никак не развивая её, что в конечном итоге и вылилось в «перестройку» Горбачёва и «демократизацию» Ельцина. Т.е. неэффективной оказалась не экономическая модель в целом, а формы и методы её модернизации и обновления на новом историческом этапе. Более того, в 1952 году в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», которую по праву можно считать завещанием Сталина, И.В.Сталин приговорил марксизм и поставил задачу советским учёным творчески развивать его, чтобы в дальнейшем избежать ошибок, заложенных в нём. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что Сталин никогда «марксистом» не был. Он только использовал терминологию «марксизма», поскольку другой терминологии у него не было.

Сегодня, как никогда актуален успешный опыт нашего недавнего прошлого, где было место и инновациям, и организаторскому творчеству и высокому уровню производительности труда, поэтому для того, чтобы снова поднять Россию на столь высокий уровень, произвести «модернизационный прорыв», о котором говорит президент Дм.Медведев, на практике, во всех сферах жизни общества нужно руководствоваться знаниями КОБ.

По материалам статьи В.Бондаря «Великая экономика великой войны»,
«Однако» от 5.05.2010г.

В материалах КОБ в книге «Форд и Сталин. О том, как жить по-человечески» подробно разсмотрен вопрос создания И.В.Сталиным государства-суперконцерна – СССР. Всем интересующимся жизнью и деятельностью И.В.Сталина, рекомендуем обратиться к этой работе ВП СССР.

1. Новые формы и методы планового руководства экономикой

Советская экономика на всех этапах перехода к социализму строилась и развивалась на плановой основе. Советское государство, опираясь на крупную промышленность и транспорт, на союз рабочих и крестьян, планомерно направляло развитие экономики в сторону социализма, проводя ленинскую политику, рассчитанную на ограничение и вытеснение капиталистических элементов в городе и деревне, на постепенный перевод мелкотоварного крестьянского хозяйства на путь крупного коллективного хозяйства, на победу социализма во всем народном хозяйстве. Если бы в переходный период от капитализма к социализму в условиях многоукладной экономики и капиталистического окружения советская экономика развивалась стихийно, это неизбежно привело бы к развалу и гибели социалистического уклада хозяйства, к росту капиталистических элементов, порождаемых мелкотоварным хозяйством, к реставрации капитализма в стране, к превращению ее в придаток мировой капиталистической системы.

Плановое руководство народным хозяйством усилилось после перехода к нэпу. Лишены основания утверждения буржуазных «советологов» о том, что в 20-е годы в Советской стране отсутствовало государственное планирование экономики¹²⁹. Переход к хозяйственному строительству на основе новой экономической политики сопровождался усилением хозяйственно-организаторской деятельности государства. В интересах быстрого восстановления и подъема экономики необходимо было укрепить плановое руководство народным хозяйством, чтобы обеспечить лучшее использование экономических ресурсов страны, ее природных богатств и трудовых ресурсов, добиваться неуклонного роста социалистического уклада в народном хозяйстве. Советское государство должно было наиболее организованно использовать всю мощь командных высот в экономике, противопоставить капиталистической анархии и мелкособственнической стихии растущее плановое начало.

Объективной основой усиления планового руководства народным хозяйством являлось укрепление диктатуры пролетариата и ее экономической базы. XV съезд ВКП(б) отметил, что диктатура пролетариата и национализация основных средств производства, а также транспорта, кредита, введение монополии внешней торговли, национализация земли обусловили планомерное развитие советской экономики по социалистическому пути. Хозяйственное строительство за весь восстановительный период, говорил на съезде Г. М. Кржижановский, носило характер «вовсе не простого восстановления, а непрерывного налаживания таких связей в хозяйстве, которых не знает капиталистический мир и которые идут против основ этого капиталистического мира»¹³⁰.

При переходе к нэпу В. И. Ленин разработал программу перестройки всей системы управления и планирования народного хозяйства, рассчитанную на усиление руководящей роли Советского государства в экономической жизни страны. Этой программой предусматривалось развитие и укрепление планово-экономических органов республики; создание постоянной государственной плановой комиссии на базе комиссии ГОЭЛРО, успешно выполнившей задания партии и правительства по составлению единого хозяйственного плана.

В проекте постановления об организации Государственной плановой комиссии (Госплан), написанном Лениным, провозглашалось: «При СТО создается общеплановая комиссия для разработки единого общегосударственного хозяйственного плана на основе одобренного 8-м Всероссийским съездом Советов плана электрификации и для общего наблюдения за осуществлением этого плана»¹³¹. Этот тезис вошел затем первым пунктом в Положение о Госплане, принятое правительством 22 февраля 1921 г.

Ленинский декрет определил место и роль Госплана как научного планово-экономического органа в общей системе государственного планирования народного хозяйства и наметил конкретную программу его работы¹³².

Разработка единого общегосударственного хозяйственного плана, способов и порядка его осуществления — такова основная задача Госплана. Коммунистическая партия и Советское правительство определяют очередные задачи хозяйственного строительства и дают указания по составлению народнохозяйственных планов, на основе которых разрабатываются конкретные производственные и строительные программы, план товарооборота, транспорта, план по труду, финансовый план и т.д.

В государственном народнохозяйственном плане должны быть правильно определены экономические пропорции, межотраслевые и межрайонные связи, обеспечена увязка работы смежных отраслей общественного производства, добывающей и обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и индустрии, транспорта и народного хозяйства, роста производства и роста потребления, финансирования производства и его материального обеспечения, правильное районное размещение предприятий, исходя из необходимости приближения предприятий к источникам сырья и к районам потребления их продукции. Отсюда важная задача Госплана: «…рассмотрение и согласование с общегосударственным планом производственных программ и плановых предположений различных ведомств, а также областных (хозяйственных) организаций по всем отраслям народного хозяйства и установление очередности работ».

Как указано в ленинском декрете, Госплан должен разрабатывать также мероприятия, обеспечивающие выполнение плана. «Выработка мер общегосударственного характера по развитию знаний и организации исследований, необходимых для осуществления плана государственного хозяйства, а также по использованию и подготовке потребного персонала» — так определена эта задача в Положении о Госплане. Он должен направлять работу научных учреждений страны в области технико-экономических исследований, изучения природных богатств для обеспечения топливно-энергетической и сырьевой базы промышленности, лучшего использования имеющихся ресурсов и применения новых видов сырья, топлива и материалов, новых технологических процессов, внедрения в производство достижений науки и техники. Обязанностью Госплана является разработка планов подготовки и использования соответствующих кадров всех квалификаций для народного хозяйства.

«Выработка мер по распространению в широких кругах населения сведений о плане народного хозяйства, о способах его осуществления и формах соответственной организации труда» — одна из задач, поставленных ленинским декретом перед Госпланом. Пропаганда народнохозяйственного плана, освещение в печати передовых образцов борьбы за план, широкое внедрение лучших методов организации труда — все это создавало условия для успешного строительства социализма.

Важное значение имеет правильное сочетание перспективного и текущего хозяйственного планирования. В декрете особо подчеркивается, что текущие хозяйственные планы должны строиться на основе перспективного плана электрификации — плана ГОЭЛРО и что наблюдение за осуществлением этого плана составляет одну из главных задач Госплана. «Хозяйственные задачи первой очереди», составляющие содержание текущих народнохозяйственных планов, должны разрабатываться Госпланом «наиболее детально, с полным учетом наличных условий конкретной экономической действительности».

В состав Государственной плановой комиссии по предложению B. И. Ленина были введены крупные специалисты по важнейшим отраслям хозяйства, деятели техники и науки: Г. М. Кржижановский, И. Г. Александров, В. Р. Вильямс, И. М. Губкин, Д. Н. Прянишников, C. Г. Струмилин, М. А. Шателен и др. Многие из них прошли школу ГОЭЛРО.

В день принятия правительством Положения о Госплане и утверждения его состава в «Правде» была опубликована статья В. И. Ленина «Об едином хозяйственном плане»¹³³, в которой намечены основные вехи работы организуемого планового центра. Он должен строить работу, писал Ленин, опираясь на накопленный практический опыт планового руководства хозяйством; должен развивать и улучшать планирование народного хозяйства на основе опыта работы ГОЭЛРО, используя лучшие научно-технические силы.

Ленин советовал организовать и в дальнейшем планово-экономическую работу так, чтобы в ней постоянно участвовали люди науки и техники, лучшие практики-хозяйственники, знающие дело, отрасль хозяйства или район. Данные современной науки и техники, практический опыт в центре и на местах должны широко использоваться и применяться в социалистическом планировании. Хозяйственные планы должны учитывать и воплощать в себе последние достижения современной техники и науки.

В ленинских указаниях Госплану раскрывается огромная роль народнохозяйственного плана как определенной системы заданий, которая призвана обеспечить единство цели и единство действий трудящихся масс. Именно поэтому Ленин требовал: план должен быть наглядным, популярным, он должен увлекать массы ясной и яркой (вполне научной в основе) перспективой. Сила и авторитет государственного народнохозяйственного плана объясняются тем, что он выражает коренные интересы народа — интересы увеличения общественного богатства, усиления экономической и военной мощи страны, подъема благосостояния трудящихся.

Вся практическая деятельность Госплана, хозяйственных ведомств в центре и на местах направлялась Коммунистической партией, руководящей силой Советского государства. Ленин характеризовал государственные планы как конкретное воплощение программы строительства социализма и коммунизма. Он подчеркивал важнейший принцип социалистического планирования: при разработке хозяйственного плана руководствоваться основными задачами экономической политики партии и правительства. Обосновывая руководящую роль Коммунистической партии, вооруженной марксистской теорией, Ленин при переходе к нэпу говорил, что на коммунистов, как на правящую партию, ложится главная ответственность за восстановление и развитие народного хозяйства, «потому что мы руководим и должны руководить экономическим строительством»¹³⁴. В буржуазном обществе делом, экономикой занимаются капиталисты, «а у нас хозяйственное дело — наше общее дело. Это самая для нас интересная политика»¹³⁵. Познавая и используя объективные закономерности развития общества, партия обеспечивает правильное руководство всей работой по строительству социализма и коммунизма, придает ей планомерный, научно обоснованный характер.

В. И. Ленин учил, что при рассмотрении и решении любого хозяйственного вопроса необходим правильный политический подход, всегда исходить из Программы партии, ее генеральной линии, интересов социализма. Политика, указывал Ленин, есть концентрированная экономика, поэтому политика «не может не иметь первенства над экономикой». Это значит, что «без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а следовательно, не сможет решить и своей производственной задачи »¹³⁶. Исторический опыт строительства социализма раскрывает научный характер экономической политики Коммунистической партии и Советского государства.

В программных ленинских документах были определены вехи работы Госплана, пути развития и совершенствования всего дела планирования народного хозяйства. Ленин как Председатель Совета Труда и Обороны непосредственно направлял практическую деятельность Госплана. Он повседневно занимался вопросами Госплана, часто беседовал с его руководителями, в письмах в Госплан давал конкретные указания по основным вопросам его практической деятельности, по проблемам организации и методологии планирования народного хозяйства — составления планов и проверки их выполнения.

Ленин проводил мысль о том, что при осуществлении общей для всей страны экономической политики и единых хозяйственных планов необходимо учитывать своеобразие национальных республик и обусловленные этим особенности социалистического преобразования их экономики на основе общих закономерностей перехода к социализму¹³⁷. Эти принципы явились руководящим началом практической хозяйственно-организаторской деятельности Коммунистической партии и Советского государства.

После объединения в 1922 г. советских республик в единое союзное государство — Союз Советских Социалистических Республик — республики стали совместно, по общему плану использовать объединенные ресурсы, планомерно осваивать природные богатства. На основе единого государственного хозяйственного плана производилось правильное разделение труда между республиками и районами, совместными усилиями свободных и равноправных народов Советской страны восстанавливалось и развивалось народное хозяйство. При помощи русского народа национальные республики преодолевали унаследованную от прошлого экономическую и культурную отсталость; создавались и реализовывались предпосылки для хозяйственного и культурного подъема всех республик Советского Союза. Единое плановое руководство хозяйственной жизнью страны усиливало экономическое могущество СССР в условиях капиталистического окружения.

Обстановка мирного хозяйственного строительства вызвала изменение форм и методов управления и планирования хозяйства в духе последовательного проведения принципа демократического централизма. Введенная на время войны система жесткой централизации планирования и управления производством и распределением (система «главкизма») не отвечала новым условиям и задачам хозяйственного строительства. Для успешного решения новых задач необходимо было наряду с укреплением государственного планового руководства хозяйством предоставить местным Советам и их экономическим органам широкие права для развертывания инициативы в хозяйственном строительстве. Советы рабочих и крестьянских депутатов превращались в практических руководителей хозяйственной жизни на местах.

Вскоре после организации Госплана были созданы плановые комиссии при губернских и областных исполкомах, а также система планово-экономических органов в хозяйственных наркоматах и ведомствах. Для объединения и усиления хозяйственной деятельности местных органов Советской власти и привлечения их к выполнению местных и общегосударственных задач, развития их инициативной работы при губернских исполкомах были созданы Экономические совещания (а в областях — Экономические советы), на которые было возложено согласование деятельности местных органов экономических наркоматов (ВСНХ, Наркомзем, Наркомпрод, Наркомтруд и Наркомфин). В ленинском «Наказе от СТО (Совета Труда и Обороны) местным советским учреждениям»¹³⁸ были поставлены важные вопросы дальнейшего развития принципа демократического централизма: согласование работы центра и мест в области хозяйственного строительства; усиление планового руководства народным хозяйством на основе единого плана и широкое развитие местного почина; координация работы местных хозяйственных органов, правильные взаимоотношения уездов и губерний, областей.

Все это помогало развертыванию инициативы местных Советов, вело к повышению их роли в хозяйственном строительстве. Этому способствовали также мероприятия по экономическому районированию страны. Уже в плане ГОЭЛРО была намечена схема разделения территории страны на ряд экономических районов с учетом природных и экономических условий, а также национальных особенностей различных частей страны. Эти принципы послужили основой всей последующей работы по новому административно-территориальному делению страны.

Основным условием правильного планирования народного хозяйства является активное участие трудящихся «во всех плановых органах пролетарского государства, в выработке хозпланов, программ производства и расходования фондов материального снабжения», указано в постановлении ЦК РКП(б) от 12 января 1922 г. Необходимо, говорится в этой директиве, все шире втягивать рабочий класс, трудящиеся массы в строительство социалистического хозяйства, знакомя их со всем кругом хозяйственной жизни, со всем кругом промышленной работы, «начиная от заготовки сырья и кончая реализацией продукта». Широкие массы трудящихся должны иметь «конкретное представление как о едином государственном плане социалистического хозяйства, так и о практической заинтересованности рабочего и крестьянина в осуществлении этого плана»¹³⁹

Важную роль в развертывании массового участия трудящихся в управлении и планировании народного хозяйства играют профсоюзы, которые объединяют в своих рядах почти всех рабочих и служащих. «Будучи школой коммунизма вообще, профсоюзы должны быть, в частности, школой управления социалистической промышленностью (а затем постепенно и земледелием) для всей массы рабочих, а затем и для всех трудящихся»¹⁴⁰. С каждым годом профсоюзы — под руководством партии — усиливали работу по привлечению миллионов трудящихся к управлению хозяйственным и культурным строительством, социалистическим производством, к разработке и реализации хозяйственных планов, в развертывании социалистического соревнования.

Ленинская теория социалистического планирования, наряду с учетом достижений науки и техники, требует изучения и распространения передового опыта социалистических предприятий, лучших образцов работы советских людей. Широко и всесторонне вопросы учета и распространения опыта хозяйственного строительства были поставлены и разработаны в «Наказе от СТО (Совета Труда и Обороны) местным советским учреждениям». Одно из главных зол, которым мы страдаем, говорится в Наказе, состоит «в недостатке изучения практического опыта, обмена опытом, взаимоконтроля — распоряжений центра практикой мест и практики мест руководством центра». Наказ требовал «всероссийского осведомления и учета опыта», широкого освещения и распространения передового опыта. Ленин указывал, что это поможет периодически получать точную картину того, что делается в экономике страны, своевременно улавливать важнейшие назревающие процессы, вовремя их подхватывать и направлять по надлежащему руслу¹⁴¹.

Ленин учил повседневно бороться за план, проверять его выполнение: «…надо, чтобы экономисты, литераторы, статистики не болтали о плане вообще, а детально изучали выполнение наших планов, наши ошибки в этом практическом деле, способы исправления этих ошибок. Без такого изучения мы слепые»¹⁴². Проверка выполнения государственного плана, по мысли Ленина, — это прежде всего борьба за экономию в народном хозяйстве. В письме в ЦСУ в июне 1921 г. Ленин советовал «заняться в первую голову» такими вопросами, как изучение рациональности распределения и использования ресурсов государства, в особенности продовольствия, с точки зрения повышения производительности труда. Необходимо выработать «способы проверки соответствия между количеством выдаваемого государством продовольствия и итогами работы, размером производства»¹⁴³.

Организованный учет выполнения перспективных и текущих народнохозяйственных планов помогает предупреждать возникновение диспропорций в народном хозяйстве, раскрывать резервы для ускорения поступательного движения социалистической экономики.

Определяя основные принципы ведения хозяйства после победы социалистической революции, Ленин на первое место выдвинул экономию народных средств, труда — разумное и расчетливое использование материальных и финансовых ресурсов. Основной принцип хозяйствования — режим экономии — Ленин неразрывно связывал с использованием товарно-денежных отношений, стоимостных инструментов. Хозяйничать экономно, вести аккуратно и добросовестно счет денег — это основа хозяйственного расчета, получившего широкое применение после перехода к новой экономической политике. В трудах Ленина, в решениях партии, посвященных разработке и обоснованию новой экономической политики, были конкретизированы принципы социалистического хозяйствования, основанные на использовании товарно-денежных отношений.

Большое значение в условиях нэпа приобрели экономические методы руководства. Хозрасчетная, товарно-денежная организация становится преобладающей и повсеместной формой экономической деятельности социалистических предприятий; хозяйственный расчет, основанный на экономической заинтересованности и материальной ответственности предприятий и объединений, требовал безубыточного, рентабельного хозяйствования¹⁴⁴. IX Всероссийский съезд Советов указал, что единство плана и хозрасчета — непременное условие научного руководства народным хозяйством: «Хозяйственный расчет и общегосударственный план промышленности, основанный на точном учете ресурсов производства и бюджета каждого государственного предприятия в отдельности и всех их вместе, должны лежать в основе ведения всей государственной промышленности»¹⁴⁵.

Уже в первые годы социалистического строительства Ленин настойчиво добивался широкого применения во всех отраслях народного хозяйства принципа материальной заинтересованности трудящихся в развитии производства. Личная заинтересованность поднимает производство; поэтому «надо построить всякую крупную отрасль народного хозяйства на личной заинтересованности»¹⁴⁶. Надо суметь заинтересовать, без личной заинтересованности ничего не выйдет — это требование, адресованное хозяйственникам, Ленин повторял много раз.

*

Социалистическое планирование в условиях нэпа развивалось в ожесточенной классовой борьбе. Буржуазные специалисты, работавшие в плановых учреждениях, старались сорвать государственное планирование народного хозяйства, вложить капитулянтское содержание в советские хозяйственные планы. Они отождествляли закономерности советского хозяйства с экономическими законами капитализма. Идеологи буржуазии (а вместе с ними и оппортунисты) считали закон стоимости регулятором развития переходной экономики. Однако при обобществлении основных средств производства закон стоимости уже в условиях экономики восстановительного периода потерял всеобъемлющий характер. В результате социалистической национализации были изъяты из сферы частного оборота, не могли продаваться и покупаться фабрики и заводы, земля, банки, железные дороги. В социалистическом секторе перестала быть товаром рабочая сила. Все это ограничивало сферу действия закона стоимости.

Советское государство использовало закон стоимости и связанные с ним инструменты — деньги, кредит, торговлю, финансы в интересах социализма, в организации экономного хозяйствования. Овладение законом стоимости в плановой и хозяйственной работе помогает правильно учитывать реальные экономические возможности предприятий и отраслей, выявлять и полнее использовать резервы социалистического хозяйства, постоянно улучшать методы производства, снижать себестоимость продукции, последовательно осуществлять хозяйственный расчет и режим экономии, повышать рентабельность предприятий.

Прикрываясь маской «объективной» науки, буржуазные плановики (Громан, Базаров, Кондратьев и др.) утверждали, будто советский хозяйственный план может быть лишь простым прогнозом (предвосхищением) будущего на основе изучения тенденций развития в прошлом; планирование ограничивалось догадкой о том, что получилось бы на основе стихийного развития экономики. Они объявляли бесполезными любые плановые мероприятия пролетарского государства: все равно в конечном счете «имманентная закономерность» (под которой подразумевалась рыночная стихия) возьмет верх над планом. Социалистическое строительство буржуазные плановики расценивали как насилие над объективной действительностью, обреченное на провал. В дискуссиях, которые велись в советской экономической литературе в первые годы нэпа, идеологи капиталистической реставрации нападали на целевые установки в планировании народного хозяйства, якобы несовместимые с объективными законами развития общества; они считали единственно научным «примат генетики над телеологией», подразумевая под генетикой стихийное развитие экономики по пути капитализма. Таким образом, плановая «наука» громановцев и кондратьевцев была направлена на подрыв социализма и усиление капитализма в переходной экономике.

Подобные же установки в планировании хозяйства защищали и троцкисты. Характеризуя первые контрольные цифры народного хозяйства, Троцкий утверждал, что планирование состоит в сочетании контролируемых и направляемых хозяйственных процессов с теми, которые идут рыночным самотеком, что советские хозяйственные планы должны «увязывать» эти тенденции и «вскрывать равнодействующую развития» экономики. Вместе с буржуазными экономистами троцкисты считали, что закономерности советского народного хозяйства не отличаются от закономерности развития дореволюционной российской экономики.

По примеру ориентировочных предположений в области развития хозяйства, какие составляются в капиталистических странах, буржуазные экономисты пытались свести советские планы к таким же ориентировкам и прогнозам, к пассивному предвосхищению стихийных процессов. Основным методом планирования они объявляли метод экстраполяции стихийного роста за прошлые годы (дореволюционного периода) на будущее время с некоторыми поправками на основе «экспертных» оценок вероятной в этом будущем емкости рынка, возможного накопления и т.д. Плановые проекты, подготовляемые буржуазными экономистами и техниками, были рассчитаны на реставрацию старых пропорций, капиталистических отношений в народном хозяйстве.

Коммунистическая партия показала теоретическую несостоятельность буржуазных теорий планирования, отождествляющих советские хозяйственные планы с плановыми ориентировками капиталистических государств. Центральный Комитет в отчетном докладе XV съезду партии раскрыл принципиальную разницу этих планов и показал, что составляемые в капиталистических странах хозяйственные планы являются лишь планами-догадками, которые ни для кого не обязательны и на основе которых невозможно руководить хозяйством страны. Советские планы, планы-директивы, которые «определяют направление нашего хозяйственного развития в будущем в масштабе всей страны»¹⁴⁷.

Основанные на познании и практическом использовании экономических закономерностей развития общества, советские хозяйственные планы учитывают назревшие потребности материальной жизни общества и реальные возможности для их осуществления. Они являются конкретным воплощением программы строительства социализма, системой заданий, которая обеспечивает единство цели в практической деятельности строителей социализма.

Социалистическое планирование народного хозяйства развивалось в борьбе с антимарксистскими теориями «равновесия секторов» и «самотека» в хозяйственном строительстве, которые выдвигали правые оппортунисты. Вместе с буржуазными экономистами они утверждали, что «равновесие», т.е. сохранение старой структуры народного хозяйства, есть «высший постулат», нарушение которого может расстроить и погубить экономику. Теория равновесия использовалась буржуазными экономистами и правыми оппортунистами для доказательства невозможности и губительности перестройки народного хозяйства, создания новых пропорций, отвечающих потребностям строящегося социализма дореволюционные пропорции народного хозяйства объявлялись непреложными и для развития советского хозяйства. Это означало, что наша страна должна была оставаться технически отсталой и аграрной. Исходя из теории равновесия, громановцы и бухаринцы требовали подчинить планирование «закону минимума», который означал равнение на отстающие участки и «узкие места» в народном хозяйстве, т.е. был направлен против социалистического переустройства экономики.

Советское государство, опираясь на общественную собственность на основные средства производства и используя огромные природные богатства, постепенно изменяло структуру народного хозяйства и территориальное размещение производительных сил; при этом государство учитывало объективные законы экономического развития общества. Планирование хозяйственных пропорций основано на правильном учете потребностей общества и реальных возможностей и ресурсов, какими располагает в данное время общество, внешних и внутренних условий его развития.

Обеспечение необходимых народнохозяйственных пропорций, т.е. слаженной и согласованной работы отраслей народного хозяйства, недопущение диспропорций, является одной из важнейших задач социалистического планирования. «Все планы отдельных отраслей производства, — указывал В. И. Ленин, — должны быть строго координированы, связаны и вместе составлять тот единый хозяйственный план, в котором мы так нуждаемся»¹⁴⁸. В директивах партии постоянно подчеркивается важность правильной увязки развития отраслей народного хозяйства, указываются задачи обеспечения необходимых пропорций хозяйственного развития. В резолюции XI съезда РКП(б) отмечалось, что «ведение планового хозяйства и необходимость согласования всех сторон хозяйственной жизни являются особенностью пролетарского государства». В решениях XII съезда партии указывалось, что «общесоюзная плановая работа должна состоять прежде всего в правильном учете и направлении работы отдельных областей и в органическом объединении областных планов и хозяйственных задач общесоюзного порядка в единый план СССР». XIII партийная конференция потребовала усиления работы по согласованию отдельных отраслей народного хозяйства, прежде всего отраслей социалистического сектора в их взаимодействии как между собой, так и с рынком¹⁴⁹. В отчетном докладе ЦК на XIV съезде партии на конкретном анализе важнейших хозяйственных пропорций данного периода показана необходимость правильного учета реальных условий и ресурсов при определении соотношений и темпов развития отраслей народного хозяйства.

После разгрома буржуазных и оппортунистических теорий планирования, рассчитанных на увековечение в народном хозяйстве старых пропорций, стал все шире применяться в плановой работе балансовый метод, основанный на марксистской теории воспроизводства. Это способствовало определению в планах правильных пропорций в развитии народного хозяйства, ликвидации диспропорций, подтягиванию отстающих участков хозяйственного строительства, выявлению и использованию резервов растущего советского хозяйства.

Важнейшей проблемой планового руководства народным хозяйством было обеспечение правильных взаимоотношений промышленности и сельского хозяйства, смычки между ними. Постоянная связь и обмен продуктами между промышленностью и сельским хозяйством являлись основой советской экономики в переходный период от капитализма к социализму. «Основа нашего плана, — говорил Ф. Э. Дзержинский в мае 1925 г., — укрепление союза рабочих и крестьян… Наше планирование — это есть процесс, это длительная борьба за выявление всех сил и элементов под углом зрения этого основного союза»¹⁵⁰.

В указаниях партии плановым и хозяйственным ведомствам много внимания уделялось вопросам комплексного развития экономики республик и районов. «Мне кажется, — писал В. И. Ленин в августе 1921 г., — одна из крупных ошибок в Донбассе, т.е. во всей работе по восстановлению Донбасса, состоит в том, что нет надлежащей согласованности в местной работе — промышленной, земледельческой и торговой»¹⁵¹. Коммунистам Азербайджана Ленин советовал ставить вопрос о нефти с точки зрения согласования разных сторон народного хозяйства. «Ведь край богатейший: леса, плодородная (при орошении) земля и т.п. Качаем воду (с нефтью) и не употребляем эту воду на орошение, которое бы дало гигантские урожаи сена, риса, хлопка? Не используем «норда» для ветряных двигателей? Но главное, конечно, продовольствие, орошение. Можно ли развить нефтепромышленность, не развивая орошения и земледелия вокруг Баку? Думает ли кто и работает ли кто над этим как следует?»¹⁵²

После перехода к нэпу, когда борьба социалистического и капиталистического хозяйства переносилась на экономическую почву, на рынок, Советское государство должно было овладеть рынком и постепенно взять в свои руки регулирование денежного обращения и товарооборота между городом и деревней. Эта трудная и сложная задача была решена; государство успешно овладело новыми формами и методами хозяйственной деятельности и планового руководства в период нэпа, используя торговлю, деньги, кредит, финансы в интересах социалистического строительства.

Большое значение для налаживания планового руководства хозяйством в первый период нэпа, для развития и упрочения смычки между городом и деревней имело создание твердой советской валюты. В первые годы восстановительного периода неустойчивость валюты затрудняла планирование хозяйства, развитие товарооборота между городом и деревней, между промышленностью и сельским хозяйством, между различными районами страны. Переход к устойчивой валюте в результате проведения денежной реформы 1922—1924 гг. и обеспечение твердого денежного обращения создали прочную базу для развития экономической связи между городом и деревней, для усиления государственного регулирования торговли и цен, для укрепления плановости в народном хозяйстве.

Одним из главных рычагов планового руководства хозяйством был государственный бюджет — основной финансовый план страны. Планомерная мобилизация накоплений социалистического сектора, привлечение средств населения, все более значительное изъятие через налоги накоплений капиталистических элементов создавали централизованный фонд ресурсов, который использовался государством для восстановления и развития социалистической промышленности и кооперации, помощи трудящемуся крестьянству, для развертывания культурного строительства, укрепления обороноспособности страны.

XIII партийная конференция в январе 1924 г. отметила, что «ныне мы достигли значительных успехов в создании основных предпосылок планового руководства». Эти предпосылки успешного планирования заключались в создании твердой валюты; в организации кредита; в накоплении материальных фондов, допускающих маневрирование ими; в осуществлении и укреплении определенных форм организации хозяйства (тресты и т.д.); «в наличии ряда отдельных, построенных на основе опыта, планов, в первую очередь реальных бюджетных планов, и т.п.»¹⁵³.

В условиях многоукладной экономики переходного периода планирование народного хозяйства осуществлялось в борьбе с анархией товарно-капиталистического рынка, с мелкобуржуазной частнособственнической стихией. В первый период нэпа имел место абсолютный рост частного капитала, в особенности в торговле, при относительном падении его удельного веса, отмечался некоторый рост капиталистических кулацких хозяйств в деревне и новой буржуазии в городах. Капиталистические элементы оказывали ожесточенное сопротивление наступлению социализма на экономическом фронте. Процесс расширенного социалистического воспроизводства совершался при известных противоречиях между социализмом и мелкотоварным хозяйством.

В первый период нэпа реальное планирование экономики складывалось постепенно на основе опыта советского хозяйствования, практической увязки и согласования работы разных отраслей народного хозяйства, в меру действительного роста организованности народного хозяйства и увеличивающихся возможностей точного учета ресурсов страны на основе растущего обобществления экономики¹⁵⁴.

В условиях, когда в сельском хозяйстве преобладало раздробленное мелкотоварное производство, а частный капитал занимал еще большое место в товарообороте и мелкой промышленности, советские хозяйственные планы нередко нарушались. Сельское хозяйство тогда в значительной степени зависело от природных условий, и страна не была гарантирована от недородов. Промышленность была связана с колебаниями внутреннего рынка, которым государство тогда еще неполностью овладело, а внешняя торговля (советский экспорт и импорт) испытывала известные трудности, связанные со сложной международной обстановкой; иностранные капиталисты зачастую проводили бойкот советских товаров, замаскированную блокаду и т.д. Были также отдельные просчеты и ошибки советских планирующих органов.

При плановом хозяйствовании каждая заминка в производстве и торговле, каждый просчет наносили ущерб народному хозяйству. Ленин в докладе на XI Всероссийском съезде Советов указывал, что наши плановые просчеты усугубляют хозяйственные трудности. В частности, серьезный просчет в топливном плане на первую половину 1921 г. обострил затруднения в топливоснабжении, ухудшил и без того тяжелое положение транспорта. Топливные и транспортные трудности весны 1921 г. были вызваны не только недостатком материальных средств, но и тем, что были допущены ошибки в отдельных отраслевых планах¹⁵⁵. Коммунистическая партия и Советское правительство добивались того, чтобы в советских хозяйственных планах было меньше просчетов, чтобы систематически улучшалось планирование народного хозяйства.

*

Советское государство в первые годы нэпа устанавливало месячные, квартальные и годовые бюджеты, текущие плановые задания отдельным отраслям промышленности, планы посевных кампаний, топливные и продовольственные планы, программы перевозок и т.д. С 1925 г. стали составляться контрольные цифры развития народного хозяйства, превратившиеся затем в годовые народнохозяйственные планы. В контрольных цифрах развития народного хозяйства разрозненные производственные программы предприятий и отраслей начали координироваться и увязываться в единый народнохозяйственный план.

В 1921—1925 гг. был накоплен значительный опыт перспективного планирования. В Госплане и ВСНХ разрабатывались варианты пятилетних планов развития народного хозяйства. Этот опыт был использован в дальнейшем при подготовке плана первой пятилетки на 1928—1932 гг.

Соседние файлы в папке учебный год 2023

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Я сделал текстовую версию Youtube-выступления Богданова Сергея Викторовича 2010 года.

Финансовая система, это кровь государства, это то, что связывает общество. И она вездесуща и таким образом затрагивает абсолютно все аспекты жизни. Поэтому универсальных и простых способов решить всё и сразу, видимо не существует. Но также, как была сконструирована искусственно, с помощью интеллектуальных усилий, капиталистическая система, которая решала задачу в пользу очень узкого круга лиц и решила их, точно также возможно, я уверен, с помощью интеллектуальных усилий все-таки создать нечто работающее не на узкую группу лиц, а на пользу обществу, организму, государству в целом.

Какие варианты уже существуют, которые функционировали, какой опыт мы имеем?

Альтернатива была, и она нам близка, потому что многие из ныне живущих помнят, что Россия входила в единый могучий Советский Союз, который не был капиталистическим, в котором не было капиталистического способа производства. И что же мы видим, обратившись в наше прошлое?

К сожалению, большинство ныне живущих, кто помнит Советский Союз, помнят СССР в его последней фазе существования, когда он уже был фактически изнутри изъеден всеми теми проблемами, которые были ему в основном привиты самыми различными методами, многие из которых не являлись его внутренними особенностями. То есть мы видели эту систему в момент, когда её ломали. Поэтому те процессы, которые мы видели, то, как мы жили, как была организована наша бытовая жизнь, многих совершенно не устраивали. Нам всем хотелось большего, и нам всем потом обещали каких-то свобод, каких-то продуктов. Всем чего-то хотелось. В итоге, на этом фоне всеобщего хотения, под шумок, СССР был тихонечко сломан. Вернее, многие процессы были очень даже явные, но самое главное происходило очень тихо и никто этого не видел. Об всём этом мы только недавно начали узнавать и то путём некоторых усилий. 

Поэтому к истории СССР нужно относиться примерно следующим образом. Нужно сказать себе сразу: я ничего не знаю об этой стране. Наподобие Декарта, сказавшего, «чтобы познать истину, нужно отказаться от всего, что ты знаешь». И сконструировать картину мира чисто логически по новой. 

Мы увидим следующее. Мы увидим, что страна, которая включала в себя 15 союзных республик, достигла своего максимального пика к середине 50-х годов! А вся последующая история, это история проблем, которые назревали и разрушали это государство, и в конце концов привели к тому, что он было разобрано. Причём руками собственной политической элиты. Не сказать, что случай беспрецедентный в мировой истории, но в общем-то, это довольно досадно. Любое явление, чтобы понять, нужно брать в его максимальных проявлениях. Для того, чтобы понять, что такое СССР, нужно понять, что такое СССР 50-х годов. Потому что, это предел, пик его достижений. Это наиболее проявленная форма того, к чему стремилось его руководство. 

Это время, когда наши родители еще только родились или им было очень мало лет, поэтому явно рассказать об этом могли только наши бабушки и дедушки. Кто успел – хорошо, кто не успел – очень печально. Потому что им было что рассказать на самом деле («ДоХрущёвский СССР глазами свидетеля»). Мы увидим там примерно следующее.

Начну с такого небольшого факта. Что вообще позволяет говорить о том, что СССР добился своего максимального развития к середине 50-х годов? Факт следующий. Объём, мощь государственного  бюджета СССР на тот момент, если его перевести в золотой эквивалент, наиболее товарно-универсальный, то стоимость годового бюджета СССР начала середины 50-х годов, это примерно 100-110 тысяч тонн золота. Если сейчас посмотреть на то, какова «стоимость» среднегодового бюджета РФ на конец нулевых (2010г), то годовая цифра будет в районе 7-8 тысяч тонн золота. То есть разница 15-кратная. Я видел расчет, что Россия утратила свои возможности в 5 раз, по сравнению с СССР, но это видимо речь шла о СССР 80-х годов, когда он уже на издыхании был. То есть, по сравнению с СССР середины 50-х годов, наша экономическая мощь, мощь государства, были ниже в 15 раз, хотя Россия отнюдь не бедное государство. То есть, это был пик развития.

Как известно в СССР не было капиталистического хозяйства, то есть там не происходило накопления каких-то капиталов, население от них тоже было отделено. Что это вообще была за система? Сейчас она представляется несколько туманной и не очень понятно, как это вообще могло работать. Неужели все приказами делалось? То есть 200 млн.человек на одних приказах совершили чудеса технического перевооружения, провели индустриализацию? Нет, приказами всего не предусмотришь. 

Должны были быть методы бесструктурного управления, которые позволяли синхронизировать 200 млн.человек в работе на создание единого супер-концерна, единого сверх-государства. Иначе бы это просто не сложилось. И такие методы были! Вот к этим методам бесструктурного управления мы сейчас и перейдем.

Экономическую историю СССР надо начинать гораздо позже, чем имело место его политическое образование, 20-е года 20-го века. Это время, когда, как часто говорят была «совдепия». Это время чём-то похожее на наши 90-е годы. Это НЭП. Когда были достаточно неуклюжие попытки, с помощью неуёмного печатания денег и эмиссии совзнаков, заставить работать экономику, попытки вводить в каком-то виде золотой стандарт, золотой червонец, в которых фактически копировались золотые деньги николаевской России. Но больших успехов в 20-е годы не наблюдается. Рыков как премьер-министр явно не справлялся, и после политического разгрома в 1929 году явного троцкисткого ядра и высылки их лидера за границу, появились возможности реализовать внутри государства реально новую экономическую политику, а не тот НЭП, который был в общем-то перелицованным капитализмом, и уже на новых рельсах стали выстраивали совершенно новые отношения.

Какие же были проведены изменения?

1930 год, это время проведения так называемой, кредитной реформы. Она проводилась довольно долго, из-за того что, как я уже говорил, финансы, это кровь государства и затрагивают абсолютно все сферы его жизни, а старых рецептов там нет. Финансовая система выстраивалась фактически с нуля, и так, как никто раньше не делал. Система развивалась двумя направлениями. 

Во-первых, весь промышленный национализированный сектор решено было согласовать в его деятельности в единой системе Госплана и работать в рамках единой плановой экономики. И всякие самостоятельные плавания директоров предприятий и объединений были прекращены. 

То есть возникла та служба, которая впоследствии называлась Госплан, которая всю экономику обсчитывала ежегодно, выдавала плановые показатели, что реально нужно сделать, и на которые ориентировали конкретно руководителей предприятий. Это одна часть. То есть люди сидели и думали о целесообразности, что строить или не строить, проводить — не проводить, копать – не копать. Плюс, надо вспомнить, на каком фоне это введение плановой экономики производилось. С 1929 года, когда троцкисткое ядро было разгромлено, начинается курс на индустриализацию страны, хотя к тому моменту явного формирования военного блока в Европе ещё нет. 

Но индустриализация, это ведь не только военный сектор. Она также касается всех сфер жизни. В том числе она позволяет, за счет введения механизации на селе, резко повысить отдачу сельского хозяйства, повысить качество труда сельских тружеников. А одна из важнейших проблем экономических 20-х годов и одна из причин начала курса на коллективизацию, это полнейшая пассивность советских крестьян в плане организации товарного производства зерна. А ведь нефть в Западной Сибири тогда еще не добывали. 

Поэтому этот вопрос так жестко стоял. Поэтому плановое хозяйство, курс на индустриализацию и проблемы с деревней, это все разные стороны одного и того же явления.

Ну а что у нас там с деньгами?… К сожалению автор идеи мне не известен, хотя узнать его имя было бы очень интересно. По-моему, это одно из величайших достижений, сама эта выдумка достойна Нобелевской премии. 

Идея состояла в следующем. Это введение безнала, т.е. безналичных расчетов, но не в том ключе, как его понимают в капиталистической системе. Что такое безналичные деньги капиталистической системы? Это тот же самый долг, кого-то кому-то, который записан на счет кредитной организации на имя физического или юридического лица, и фактически эта запись и плодит долг. Большой разницы между долговой распиской и кредитным договором банка нет. 

Но в чем разница советского безнала, советской безналичной системы обращения? Деньги, которые ходят в сфере производства, между железными дорогами, предприятиями, учреждениями культуры, науки и т.д., они никаким образом не пересекаются с деньгами, которые находятся в кошельках, кассах, под подушками, и т.д., т.е. с деньгами работающего населения и деньгами, которые обращаются на потребительском рынке. Т.е. идея была в разделении денег производственных, т.е. тех денег, которые в капиталистической системе выступают как капитал, и денег, которые нужны для реализации продукции конкретным потребителям.

Эта идея, разделения сфер обращения наличных и безналичных денег, имела чрезвычайно глубоко идущие последствия. 

Во-первых, путем того, что безналичные деньги отсекаются от тех, которые имеет человек у себя на руках, отдельно взятый гражданин никоим образом не в состоянии собрать те денежные знаки, которые позволяют вмешаться в производственный процесс государства. Ему ничего не продадут, он не купит токарный станок, он не может войти в долю в каком-то предприятии. Вот в чем разница. 

Те деньги, которые он в состоянии заработать, получить, скопить, украсть, получить в подарок, в наследство, сколько бы велики они не были, не могут сделать из него капиталиста. Т.е. сам путь превращения в капиталиста отрезается начисто. Стать процентщиком, мироедом, капиталистом в данной системе практически невозможно. То есть не получится, как в американской мечте, работайте упорнее, до седьмого пота, соберите сколько-то денег, откройте своё дело и вы будете символом успеха. 

С созданием новой советской финансовой системы, таким образом, создаются предпосылки для общества, в котором нет людей, которые паразитируют. И это бросалось в глаза, что сама система была честной и на её фоне всякие безобразия выделялись чрезвычайно жестко. Вот у нас на каком-то канале показывали документальные фильмы про Елисеевское дело начала 80-х годов, когда судили директора Елисеевского универмага в Москве, и там, как самый страшный, вопиющий факт демонстрировали сберегательные книжки на 300 тысяч наворованных рублей. Это шокировало полстраны, хотя директор магазина на эти деньги и купить-то ничего не мог.

Второй момент. Деньги ходят в производстве, и помимо его эти деньги нельзя ни во что превратить.

Если сегодня я директор какого-то предприятия и у меня имеется некоторый бюджет. Пусть у меня оборот 500 тысяч рублей в год. И я думаю, как бы мне с этих денег что-то поиметь себе. И ко мне будут приходить люди-поставщики, «давай купи у нас что-нибудь, мы тебе откат сделаем.». Все довольны. 

А возьмем Советский Союз. «Сделай нам то и то». А что толку? Даже если я эти безналичные деньги куда-то выведу, я не могу на них никаких потребительских товаров купить, а только всё тот же токарный станок. Представьте сегодняшний государственный институт, не учебный, а занимающийся какими-то разработками, и ему кидают 10 миллионов на какую-нибудь разработку. Как дальше дело пойдет? На 3 миллиона они купят нужное оборудование, а 7 миллионов вернутся к руководству этого института в виде отката. А в СССР все 10 миллионов ушли бы на покупку нужных агрегатов и тому подобного. Потому что откатывать нечего, т.к. на советские безналичные деньги я не могу построить дачу. 

То есть решаются две проблемы. Первая, что нельзя было разворовать государственные деньги, а сейчас это предельно доступно. Вот сегодня «коррупция в госорганах». А как не быть коррупции, если есть рубли, которые невозможно тотально проконтролировать и их можно легко положить себе в карман и поехать отдыхать за границу. А советские безналичные деньги невозможно было превратить в поездку в Сочи, соответственно нет и соблазна коррупции, и не с чем бороться. Стоит только разделить денежную систему и бороться уже будет не с чем. Проблема коррупции испаряется полностью сама по себе. Но это только одна сторона, одна составляющая экономического чуда СССР.

Вторая сторона, она пожалуй даже интереснее. Поскольку в советской системе прибыль не является главной целью, то что заставляло двигаться эту систему?

Как ни странно, тот же самый рубль и желание больше заработать. Сейчас мы этот парадокс разберем. 

Пусть имеем какое-то текстильное предприятие. В Госплане прекрасно знают, сколько у меня работников, сколько станков, что я наработал за предыдущие года, и что произведу в новом году нового. И мне скидывают задание, вот выдай нам товарищ 10 млн.погонных метров ткани в следующем квартале. Я как директор, отвечаю, «хорошо, выдам».  

В чем разница между капиталистической системой и социалистической? Капитализм растет вверх за счет раздувания денежного пузыря. А в советской системе, кроме плана на производство, давался также план-задание на снижение себестоимости. Представьте, у меня работает 200 человек народа. У меня есть фонд оплаты труда и фонд социальных отчислений, ну там клуб содержать при предприятии, помощь там какая-то, детсад и т.д. И мне, как директору, нужно выдать 10 млн. ткани по плану, чтобы я вообще остался директором. В противном случае меня заменят.  Но штука еще вот в чём: я не могу продавать ткань дороже, чем мне установлено. Потому что в плановой экономике все цены запланированы и выданы Госпланом. Как мне получить больше денег для своего завода на тот самый фонд соц-потребления? Есть только один путь. Чтобы мне осталось больше, я должен потратить меньше. Пусть мне установлена наценка для прибыли в 4% и у меня остается 1 миллион рублей. Если я снижу себестоимость ещё на 4%, то в распоряжении моего предприятия останется не 1 миллион, а 2 миллиона рублей. Это солидные средства!

Таким образом советская система была нацелена на увеличение эффективности и снижение себестоимости производства. Если у меня себестоимость, не дай бог, полезла вверх, то у меня вообще никаких денег на предприятии не останется, и я, как директор, перестану существовать через один квартал. Меня заменят более эффективным советским директором. 

То есть советская плановая система заставляла каждого конкретного руководителя не экономить за счет рабочих, потому что они пожалуются в профком, или по партийной линии со всеми вытекающими последствиями. И мне, как директору, оставалось заниматься только производством. Влезать в каждую щель, разбираться, почему здесь с таким шагом нарезка, почему здесь такие винты. Разбираться, почему у меня падает производительность на полпроцента на каком-то участке, почему другой участок всю линию тормозит. И у меня замы такие же! И мастера! И вся система такая же! И до каждого рабочего это всё тоже доведено. 

И если мы это дело перевыполним, то и себестоимость у нас упадет. Вот откуда была вся эта стахановщина. Потому что, если мы выдадим 5 норм, то какая у меня себестоимость будет? Правильно, в 5 раз ниже. А это не просто горы золотые. Вот откуда всем стахановцам машины дарили? С этих самых прибылей. То есть стимул экономический был очень мощный. Поэтому рассказывать, что там НКВД’шники с автоматами по краям стояли, это глупость полная. И те же люди рассказывают, что при рабстве производство неэффективное, а потом рассказывают, что при социализме все 200 миллионов с помощью палок заставляли работать, так, что весь мир ахал. Но палками так заставить работать невозможно. 

И вот они секреты. То есть, первое, это разделение денежных оборотов, которое не позволяет людям воровать и легализовывать наворованное, а второй момент, что эта система заставляла каждого заниматься свои делом, становится профессионалом в своем деле, чтобы сэкономить. И дальше мы наблюдаем, что за 5 лет, к 1935 году были решены все продовольственные проблемы, ушли все карточки, вся разруха куда-то делась. 

С НЭПом 13 лет бултыхались, ничего сделать не могли этими экономическим реформами. А за пять лет плановой экономики многие насущные проблемы страны были решены. В 1936 году можно сказать, что люди уже зажили по-людски. 

И многие удивлялись. Сейчас это всё забыто. Но люди 30-х годов ещё помнили николаевскую дореволюционную Россию. И им было с чем сравнивать. И им не нужно было ничего объяснять и доказывать. Потому что они, все эти быстротечные перемены видели сами и чувствовали на своей шкуре, в магазинах, на своих карманах, все вещи, немыслимые для людей 1913 года. Это всё вдруг свалилось на них. И при этом не было никаких господ. Вот за это люди готовы были умирать, в 1942, в 1943, в 1944, идти защищать эту страну. Это была их страна, это всеми чувствовалось. 

А пытаться раздувать какие-то пороки, как у нас начали 20 лет назад, после распада СССР. Пороки в каждой системе есть. Идеальных систем не существует. Если бы была хоть одна идеальная, то она бы уже весь земной шар покрыла, покорила, и все были бы счастливы. Но раз этого нет, то и говорить нечего. Конечно не было ничего идеального. Но пытаться раздувать до вселенских масштабов какие-то отдельные явления и не видеть за этим системообразующей основы, это чисто идеологическая диверсия против нас.

Теперь может стоит задуматься, и из той системы, в которой нет коррупции, мафии, ради решения наших сегодняшних проблем, может стоит что-то взять оттуда? Те два самых ключевых момента?

1936 год был годом перелома. Был создан тот самый СССР, который задумывали, к которому всё двигали, это была страна для людей. И чем он ещё характерен? Это не только отмена карточек. 

Что происходило с ценами в экономике? Они всё время снижались! Даже в 1942 году расходы государства на войну снизились в 2 раза! То есть эта система, в силу своей эффективности, постоянно понижала цены всей производимой продукции. По всему ассортименту! Поскольку везде работала одна и та же задумка. Какой эффект получается? Госплан для плановых цен на следующий год брал среднюю себестоимость за предыдущий год. То есть на следующий год плановые цены была ниже. Соответственно, в конце концов, и потребительские цены также приходилось сбрасывать. Это было совершенно логично. 

Разница получается интересная. Капиталистическая система не может жить без инфляции. А советская система постоянно производила укрепление рубля, который становился дороже и дороже. Вот такие интересные эффекты.
[Вопрос стабильности денежной единицы в СССР был важнейшим. В ноябре 1922 года на IV конгрессе Коминтерна В. И. Ленин говорил: «Что действительно важно, это — вопрос о стабилизации рубля. Над этим вопросом мы работаем, работают лучшие наши силы, и этой задаче мы придаем решающее значение. Удастся нам на продолжительный срок, а впоследствии НАВСЕГДА СТАБИЛИЗИРОВАТЬ РУБЛЬ — значит, мы выиграли… Тогда мы сможем наше хозяйство поставить на твердую почву и на твердой почве дальше развивать»]

Теперь ещё по системе денежного обращения. Да, безнал отдельно, нал для потребителей-людей отдельно. На самом деле был ещё третий денежный контур обращения, инвалютные рубли. 

Это денежные учетные единицы, для учета внешнеэкономических результатов торговли. Это был полный аналог западных денег, но на него была полнейшая монополия государства. Даже у предприятий их не было. Их существование было обусловлено необходимостью международной торговли, ведь вся внешняя система была капиталистическая.

Вот это, вышеперечисленное, я считаю, основа, фундамент экономических достижений всего за 20 лет, с 1930 по 1950 год. Произошел колоссальный рывок. Страну было просто не узнать. Ведь если сейчас сравнить период с 90-го года по 2010-й. Тоже 20 лет прошло. Каких мы достигли успехов? Только доклады всё издают. Но фактически мы топчемся на том же уровне, что было в 1990 году, где-то хуже, где-то чуть лучше, но принципиальной разницы нет. 

А в СССР рывок произошел беспрецедентный. Если сравнивать нынешний великий могучий Китай и тот великий могучий СССР, то нынешний вес, роль и мощь государства Китай сейчас примерно ¾ от того, что являл собой СССР в 1950 году.

Кроме того, в сталинском СССР не было никакой уравниловки, то есть того, на что сильно пеняли СССР в 80-х годах. То есть разница в оплате высококлассных специалистов и уникальных людей была огромной. Умели ценить профессионалов и разница была очень большая. 

Очередей и дефицитов при Сталине в той форме, в которой мы их застали в позднем СССР, тоже не было.

Что же произошло дальше? Почему столь удачно начавшийся экономический эксперимент вдруг зашел в тупик? Так позорно, других слов меня слов нет, прекратил своё существование? Что же произошло? Я не буду рассматривать политический аспект этой истории. Про это написано много книг. 

Мы посмотрим изнутри только на экономический фундамент, из чего он состоял, из чего он рос, и что с ним сделали дальше, и к каким это привело последствиям.

Примерно с 1956 года эту [сталинскую] систему начали разбирать. Понемножку, по шажочку. Может я где-то хронологию нарушу, но это не суть важно. Я хочу самый корень показать. 

По сельскому хозяйству. Я в начале это не отразил, но сейчас вернусь. Первое. При Хрущеве были ликвидированы машино-тракторные станции (МТС). Что это такое? Когда создавали колхозы, то были созданы государственные предприятия МТС, куда вновь произведенные трактора, комбайны и прочую технику, закупало государство и помещало в нужных количествах во все сельско-хозяйственные регионы. А колхозы и совхозы у МТС эту технику арендовали. То есть эта техника на балансе у колхозов и совхозов не состояла. Что это давало? У колхозов денег на технику не было, но колхозы в ней очень нуждались. Государство подгоняло им технику, вот пожалуйста, занимайтесь сельским хозяйством и они успешно занимались. 

И вот эти МТС после смерти Сталина ликвидировали, а трактора и комбайны раздали колхозам и совхозам. Вроде бы неплохая идея, но получился плохой экономический эффект. Во времена МТС техника регулярно обновлялись, а теперь крестьяне сами должны были и чинить и обновлять технику. А с каких средств они могли это делать? Денег очень сильно не хватало и с техникой начались проблемы. Деньги, которые раньше тратило на технику государство, повесили на плечи самих колхозов. Это в прямом смысле слова, камень в огород.

Дальше самое интересное. Товарищ Хрущев, как известно, поехал в Америку, много с кем встречался, много чего видел. С ним много разных людей поехало, кто-то на стажировку остался. Эти «кое-кто» потом, получив разные научные звания, в [горбачевскую] перестройку очень много разных идей высказывал, как и что нам надо делать. 

Так вот, товарищ Хрущев, тогда, встречался с человеком по фамилии Либерман, который видимо и соблазнил его идеями переустройства советской экономики. Уж не знаю под каким соусом всё подавалось. Но тут как раз автор этих идей известен. 

Внедрялись эти идеи не только при Никите Сергеевиче, но даже и при Леониде Ильиче Брежневе. Явления эти и изменения в экономике получили название Косыгинских реформ. Я уже не знаю насколько сам Косыгин тут руку приложил. По крайней мере такое название было. В эту реформу из плановых показателей были исключены: снижение себестоимости продукции, планируемая производительность труда, численность работников, разделение объема капиталовложений на сверхлимитное и нижелимитное строительство и т. д.

В чём их суть? В советскую политэкономию и в советский способ производства было внедрено следующее понятие. Сказали так. Слушайте, а почему у вас у текстильного цеха наценка в продукции 4% (то есть то, что остается предприятию при реализации продукции) и у металлургического комбината тоже 4% остается? У текстильщиков же оборудования на 500 тысяч стоит, а меткомбинат вам в 20 миллионов со всеми подъездными путями обошелся. Капиталоемкость же тут разная! У вас же неэффективно! А так быть не должно! 

Методички Госплану переписали, и всё это было поэтапно, со скрипом внедрено. И причем, директорский корпус эти реформы даже приветствовал! Потому что с точки зрения директора, его жизнь намного облегчилась. А что собственно произошло?

В конце 60-х по другому стали определяться деньги, которые остаются в распоряжении предприятия. Если у директора Иван Ивановича большая капиталоемкость оборудования, то его износ должен входить в стоимость, ведь его же надо покрывать. Ну что ж, будем покрывать. А у тебя, Василь Васильевич, стоят какие-то швейные машинки, там нечего покрывать. Ну и не будем их покрывать. И в капиталоёмкие отрасли заложили бОльшую наценку, а в менее капиталоёмкие отрасли, меньшую наценку. Логично же. Но что получилось в итоге?

Фактически, в советский способ производства было внедрено капиталистическое понятие КАПИТАЛОЕМКОСТИ. То есть директор стал выступать, как начальник некоего государственного капитала. То есть советский способ производства был превращен в государственный капитализм. И после этого понеслась «косая в баню». Что получилось?

Иван Иваныч, на следующий год такой работы соображает: а зачем мне снижать себестоимость, чтобы предприятию оставить больше денег, если я могу закупить еще вот столько станков и у меня наценка увеличится в полтора раза. А деньги-то я трачу на закупку оборудования не свои, не предприятия, а государственные! И я еду в командировку в Москву, в министерство, и пробиваю себе, обосновывая это пользой для государства и социалистической экономики, реконструкцию цеха и закупку оборудования. Что оно у меня будет делать, непонятно, пусть оно даже просто стоит. Но, капиталоёмкость у меня повысилась, наценка у меня повысилась, и у меня осталось денег после реализации той же продукции в полтора раза больше, чем в прошлом году. Т.е. я могу потратить больше денег на соцфонд, на путевки, на санаторий и т.д. Иван Иваныч чувствует себя человеком. Красота! 

То есть внутрь советского способа производства был запущен совершенно разрушительный вирус, который начал работать на то, что фонды разбухают, а производительность труда падает. Причем, фонды бухнут там, где фондоёмкость большая. В отрасли же с маленькой фондоёмкостью, типа текстильных, никто не вкладывает, так как там, на маленьких фондах произвести прирост наценки не получится и эти отрасли хиреют, не развиваются. В капиталоёмких отраслях все пухнет, отчеты красивые растут, плановые показатели растут, все довольны, всем ордена на юбилеи раздали, а в стране застой и всё хорошо, кроме одного. 

Если посмотреть снаружи, то вся система загибается, а то, что нужно, постепенно перестаёт развиваться. Внутри системы развиваются перекосы, но Госплан их не видит! С точки зрения Госплана всё замечательно, потому что капиталоемкость окупается. И что мы имеем? Долгострой и всё, что мы в 80-е годы застали. Этой реформированной системе хватило 15 лет работы этого вируса, для того, чтобы съесть всю прежнюю советскую экономику!

Это были те же самые директора, которые были и в 30-50-е годы, но теперь они не развивали, а гробили экономику. Им просто дали разную плановую установку, а они её исполнили. Самым главным вирусом было – внедрение капиталистических элементов в советский способ производства, разбалансировавших систему.

Попытки навязать производственные функции деньгам, то понятие, которое в советской политэкономии называлось КАПИТАЛОЁМКОСТЬ, то есть попытки рассчитывать прибыльность инвестиций, что деньги работают и что-то приносят, это глубоко ущербный подход. Потому что деньги не могут сами по себе работать и производить.

Вернусь к дефицитам. Откуда взялись дефициты 80-х годов? Возникли дефициты из двух моментов. Первый самый пошлый момент, когда Хрущев дорвался до власти, он малоинфляционную модель экономики прекратил, и стал печатать деньги без ограничений и деньги при Хрущеве печатались со страшной силой. Итог – денежная реформа 1961 года, когда деньги меняли 1 к 10. Кроме того плановая всесоюзная экономическая система была преобразована в совнархозы в свод республиканско-территориальных структур, страна распадается на несвязанные экономические районы.

Брежнев был у власти 17 лет, и он уже лишние деньги не печатал, и хотя это был «период застоя», за него всё же произошел рост экономики в 2.5 раза, в том числе всех сфер жизни, жилья, газификации и т.д. (сегодня у нас прошло больше 19 лет после СССР при гораздо худших экономических результатах). Но с того, что люди помнили о 50-х годах, время при Брежневе воспринималось как застой. И когда последние свидетели 50-х умерли, прошло 40 лет, и теперь стало возможно вешать лапшу на уши и кричать, что советская система не работала! 

Второй момент источников дефицита. При капитализме люди могут купить товар только на имеющиеся у них деньги и если денег не хватает, то товар не продается. И если денег у людей нет, а товар на витринах есть, то возникает иллюзия изобилия! Но кап.система систематически порождает не изобилие, а дефицит денег у потребителя, выглядящий как изобилие!!! Товаров на рынке производится всегда больше, чем платежеспособный спрос. И все эти остатки нераскупленных товаров, разложенные везде, и образуют иллюзию изобилия при капитализме!!! 

Что можно было сделать Госплану, чтобы избавиться от дефицитов в СССР? 

Ему было достаточно увеличить торговую наценку. Но это же было народное социальное государство, которое не могло у трудящихся ничего отбирать. А что мы потом на съезде партии будем говорить? Поэтому было три вида продукции: социально значимая, та, что дотировалась государством (коммунальные услуги, многие продукты питания, все детские товары, бесплатная медицина и образование, одно из лучших в мире, а сейчас лучшее образование на Кубе – и это доказательство что советский способ производства лучше всего способствует развитию человеческих качеств!). 

И в 1985 году настала кульминация, была объявлена перестройка, началось печатание необеспеченных денег, количество которых каждый год росло. А в 1990 году вообще было напечатано необеспеченных денег на 20% больше, чем товаров на потребительском рынке, так что Павлову в 1991 году было что менять. В тот обмен был интересный факт, что наличных денег было обменяно больше, чем Госзнак официально напечатал. И это были не фальшивые банкноты. Как такое получилось? В 80-е годы на Госзнаке была выработана система допечатки денег помимо учета. Кто это сделал неизвестно, но факт остается фактом. И все эти необеспеченные деньги давили на потребительский рынок, когда теневики и торгаши покупали дефицитные товары в три и в десятеро дороже. Также в 80-е была открыта лазейка по официальной обналичке безналичных денег через молодежные и комсомольские МНТК, которым на счет зачислялись предприятиями безналичные деньги, а МНТК могли обналичивать эти деньги в банке без ограничений. Открыв эту дыру, открыли коррупцию и товарную нехватку. К этому ещё добавили самостоятельный выход предприятий на внешний рынок.

Многие смеялись над процессами 20-х и 30-х годов «над вредителями». Но вот в наше время Аэрофлот, который имел, до сих пор непревзойденный воздушный трафик внутри СССР, в 4 раза выше, чем летают сейчас. И этот Аэрофлот разделили на несколько сотен(!) компаний. И всю отрасль развалили. Как это было сделано, кем? Конкретным человеком. Задумано, реализовано, провернуто. Фамилия этого человека — Березовский. Он связан с западным спецслужбами, конкретно с МИ-6. Он шпион английский или нет? На этом фоне уже не кажутся смешными процессы 20-х и 30-х годов над Промпартией и прочими «вредителями». Вот скажите, Березовский развалили Аэрофлот на пользу Англии или просто так из своих каких-то побуждений? И сейчас проворачиваются дела еще гораздо хуже, страшнее и масштабнее, и людьми, которые связаны с западными спецслужбами. Взять того же Чубайса и даже не его чековую приватизацию, а только развал им единой энергосистемы РАО ЕЭС России. Всё тоже самое, что и с Аэрофлотом. В 80-х было и намеренное вредительство с организацией переизбытка товаров в одних местах и недостатком в других. В общем по дефицитам и накачке лишними деньгами, я думаю, все понятно. 

В общем, угроблен чисто экономически СССР был именно так. И мы живем сейчас в целом на том, что люди за двадцать сталинских лет успели сделать. И мы должны быть им за это благодарными, и этот задел оставляет нам исторический шанс. 

СССР показал, как люди могут работать на себя, без паразитов, без коррупции и воровства. Причем всё это было системно организовано. Никто за этим специально не следил! И там не надо было никаких антикоррупционных комитетов назначать. При этом советские деньги не были долгом.

Моя сокращённая и отредактированная запись с видео:

2.1. ФАКТОРЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ

Многочисленные факторы влияли на определение экономической политики советским руководством в данный период. Во-первых, доктринальные факторы. Для советского руководства того поколения, получившего политическое образование в 30-40-е годы, существовали понятия, которые оно считало священными и неприкосновенными. К ним относилось господство общественной собственности в экономике и необходимость народнохозяйственного планирования, полная занятость населения, монополия внешней торговли, интернациональная экономическая помощь своим союзникам. Выступить тогда против этих принципов означало сразу оказаться вне партийного руководства или даже вне партии. Робкая попытка П. Шелеста в середине 60-х годов предоставить Украине некоторую (в торговле со странами, которые не торгуют с Советским Союзом) самостоятельность в проведении внешнеэкономических связей вызвала единодушный отпор всех членов Политбюро и руководителей экономических ведомств, и Шелест немедленно от нее отказался [1].

Во-вторых, конкретная экономическая ситуация в стране (и в этом советское руководство поступало, как и руководство многих других стран). К изменениям экономической политики его подталкивало ухудшение экономического положения, удовлетворительное экономическое положение способствовало сохранению прежнего экономического курса: от добра добра не ищут. В отличие от прежнего политического руководства брежневское не строило долгосрочных планов типа плана ГОЭЛРО или 20-летнего плана строительства коммунистического общества в Программе КПСС. Об этой программе благополучно забыли. Лишь в середине 70-х годов вновь вспомнили о необходимости долгосрочных планов, но они остались скорее упражнениями для научных работников, нежели имели практическое значение в экономической политике. Они так и не получили никакой официальной санкции.

В-третьих, сильное влияние оказывали политические события в СССР и в других странах, связанные с экономической политикой. Волнения в Новочеркасске в 1962 году надолго отбили желание менять розничные цены на продовольствие, хотя острая необходимость их повышения росла в 70-80-е годы, по мере роста субсидий на мясомолочные изделия. Волнения рабочих в Польше в 70-80-е годы толкали на выработку мер по подъему уровня жизни советских людей, чтобы избежать аналогичных событий. Поэтому в планы на девятую и одиннадцатую пятилетки был заложен курс на преимущественное развитие производства товаров группы Б.

В-четвертых, огромное значение имел профессиональный и интеллектуальный уровень высших советских руководителей, о чем уже говорилось выше. Среди них вообще не было профессиональных экономистов, и хотя зачастую они имели производственный опыт и знание жизни, теоретические знания у них отсутствовали. У подавляющего большинства советских руководителей не было даже понимания необходимости таких знаний. Экономическая теория ассоциировалась в их сознании с нудными, далекими от жизни учебниками по политэкономии, по которым они учились в советских вузах. Экономические советники из числа научных работников привлекались ими, судя по воспоминаниям, преимущественно для написания речей, а не для выработки экономической политики в стране. Впрочем, многие из советников (например, академики Н.И. Иноземцев и Г.А. Арбатов) сами не имели каких-либо серьезных научных заслуг в экономике и в лучшем случае могли пересказать выводы своих подчиненных в руководимых ими научных институтах Академии наук СССР, знакомых с капиталистической экономикой, но далеких от практики экономической жизни в СССР. Высшие руководители послесталинского периода в своем отношении к экономической науке коренным образом отличались от Ленина и Сталина, которые и сами обладали серьезными экономическими познаниями (особенно Ленин), и умели находить себе квалифицированных экономических советников среди ученых старшего поколения, получивших экономическое образование еще до революции и имевших крупные научные заслуги (например, академики Е. Варга и С. Струмилин).

Проблем экономической политики, с которыми сталкивались советские руководители, — множество, и нет возможности (и необходимости) все их рассмотреть. Остановлюсь поэтому только на важнейших.

2.2. СТРУКТУРНАЯ ПОЛИТИКА

Структурная политика всегда находилась в центре внимания советского государственного руководства. Именно коренное изменение структуры экономики явилось решающим фактором динамичного развития советской экономики в 30-50-е годы. Вместе с тем этот период, с его огромными потрясениями и жертвами, показал опасность чрезмерно быстрых и резких структурн^хх сдвигов в экономике. Это убеждение окрепло у советского руководства в результате трудностей, возникших в ходе реализации структурных сдвигов, начатых Н.С. Хрущевым, в частности, ускоренного развития химической промышленности и структуры зернового производства в пользу кукурузы.

Брежневское руководство оказалось консервативным и в области структурной политики, в чем также проявились его застойные черты. Риску и неизбежным трудностям быстрых структурных изменений оно предпочитало более спокойное и плавное развитие. Тем более что необходимости в этих быстрых изменениях не было — они не казались ему столь же насущны, как в сталинские времена.

В центре внимания советского руководства в 60-80-е годы находились пропорции между развитием потребительского, инвестиционного и военного секторов экономики. Дискуссии о соотношении этих секторов прямо или косвенно начиналось чаще всего при обсуждении директив по составлению пятилетних планов. Поскольку статистически эти секторы прямо не отражались в принятой схеме плановых показателей, дискуссии практически велись вокруг динамики развития конкретных отраслей экономики, в которых овеществлялась продукция этих секторов: сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности, гражданского и оборонного машиностроения и т.д. Еще более предметно дискутировали при решении вопроса о распределении капитальных вложений по отраслям экономики и при определении отраслевой структуры экспорта и импорта. Другим (хотя и не совсем точным) выражением той же проблемы явилось определение соотношения групп А и Б промышленности, соотношения динамики розничного товарооборота и капитальных вложений. Конечно, все эти проблемы возникали и при обсуждении вопроса о годовых народнохозяйственных планах, если развитие экономики (как это чаще всего и было) отклонялось от проектировок пятилетних планов.

К сожалению, для данного периода я не могу воспользоваться при рассмотрении всех этих проблем таким бесценным источником, как протоколы заседаний Президиума ЦК КПСС, которые пока еще не опубликованы. Поэтому приходится опираться на народнохозяйственные планы и воспоминания осведомленных современников о том, как эти вопросы обсуждались советским руководством.

Установившееся в 50-60-е годы относительное равновесие в экономике, ее довольно успешное развитие, как и довольно прочное международное положение СССР, и уже достигнутый высокий уровень военных расходов, давали основание полагать, что отсутствует необходимость в крупных изменениях указанных соотношений. Дискуссии шли о небольших их изменениях.

Поскольку советское руководство осознавало степень отставания уровня жизни в СССР по отношению к западным странам, оно при первой возможности ставило себе цель обеспечить более быстрый рост уровня жизни населения. Тем более что основной экономический закон развития советской экономики говорил о том же. Это желание было совершено искренним. Другое дело, насколько оно было осуществимо при господствовавшем хозяйственном механизме и стремлении сохранить крупные военные расходы.

После серьезных неудач с повышением уровня жизни населения в первой половине 60-х годов послехрущевскому руководству было желательно предстать в глазах населения в наилучшем виде. Курс на большее удовлетворение потребностей населения был достаточно отчетливо выражен уже в директивах плана на восьмую пятилетку. В нем предусматривался почти тот же рост производства товаров группы Б, что и группы А (соответственно по приросту на 43-46 и 49-52 %) с опережением группы А лишь в 1,1-1,2 раза, вместо 1,6 раза — в предыдущие 15 лет [2]. Справедливости ради надо отметить, что аналогичное сближение темпов роста предусматривалось и в семилетнем плане. Однако в отличие от периода семилетнего плана это намерение в восьмой пятилетке было даже несколько перевыполнено. Превышение роста группы А над группой Б составило 1,01 раза — самое небольшое за весь послевоенный период в пятилетнем разрезе [3].

Острая борьба вокруг соотношения между развитием потребительского и инвестиционного секторов возникла при подготовке девятого пятилетнего плана. Вот как об этом вспоминал Александр Бовин: «В январе разыгрались бурные события вокруг экономического раздела. Арбатов и Иноземцев доказывали Брежневу, что традиционный подход, когда группа А (производство средств производства) идет впереди группы Б (производство предметов потребления), — устарел. Производство для потребления, для повышения благосостояния людей — так надо ставить вопрос. Соответственно темпы роста группы Б должны быть выше, чем темпы роста группы А. После длительных дискуссий Брежнев согласился» [4]. Тем не менее даже после этого при редактировании текста доклада горячая дискуссия продолжалась. Противники этого решения указывали на военную опасность и необходимость укрепления обороны. Иноземцев обращал внимание на то, что при низкой заработной плате становится невыгодным внедрение новой техники [5]. Хочу в этой связи еще раз обратить внимание на то, что горячая дискуссия вокруг установок развития экономики в пятилетнем плане опровергает широко распространенный в западной советологической литературе тезис, что пятилетние планы всерьез не воспринимались советским руководством и носили чисто пропагандистский характер. Другое дело, что от этих проектировок легко отказывались, если экономическое развитие шло в ином, по сравнению с намеченным, направлении.

В директивах по составлению девятого пятилетнего плана впервые предусматривались более высокие темпы роста группы Б по сравнению с группой А: соответственно 44-48 и 41-45 % [6]. В то же время впервые рассчитанный в плане девятой пятилетки показатель роста I (средств производства) и II (предметов потребления) подразделений всей производственной сферы предусматривал некоторое небольшое (1,03 раза) превышение темпов роста I подразделения [7].

Намеченный в девятой пятилетке курс на преимущественное развитие производства потребительских товаров опирался на явно нереальные задания по повышению эффективности производства. Иноземцев, Арбатов и Бовин оказались плохими экономистами, ничуть не меньшими волюнтаристами, чем их политические противники. Фактически, в ходе выполнения девятого пятилетнего плана группа А росла быстрее, чем группа Б, хотя это превышение было небольшим (1,05 раза) [8].

Волюнтаристское планирование в девятой пятилетке, наряду с традиционными недостатками либеральной модели командной экономики, тяжело сказалось на развитии экономики. Ослабленное внимание к развитию инвестиционного сектора экономики по сравнению с оборонным и потребительским секторами привело к недовыполнению планов по вводу в действие производственных мощностей в ряде отраслей экономики, заданий по механизации ручного труда и к последующему замедлению развития и темпов роста производительности труда. Об этой опасности уже с начала 60-х годов предупреждал выдающийся советский экономист А. Ноткин [9]. Поскольку, однако, основные фонды по ошибочным данным ЦСУ СССР продолжали увеличиваться достаточно быстро, эта причина замедления экономического роста и других растущих проблем советской экономики выявлена не была. В то же время ограничивать военные расходы также не собирались. В результате уже к концу девятой пятилетки, по оценке Госплана СССР, “страна начала жить не по средствам, шло неуклонное нарастание зависимости от импорта многих товаров, в том числе и стратегических”» [10]. Тем не менее Брежнев на заседании Политбюро, состоявшемся 2 апреля 1975 года, через три дня после получения этого доклада, обвинил Госплан в «сгущении красок и назвал девятую пятилетку “нашей лучшей пятилеткой” [11]. После этого, чуть ли не прослезившись, он сел. Его тут же начали успокаивать» [12]. А.Н. Косыгин, судя по всему, не выступил в защиту Госплана.

В оценке Госпланом экономического положения СССР в середине 70-х годов особое внимание заслуживает констатация, что страна начинает жить не по средствам. В воспоминаниях Байбакова, откуда я взял это утверждение, его экономический смысл не раскрывается. Вряд ли речь шла только о возникшем уже небольшом дефиците государственного бюджета или даже о сокращении золотовалютных резервов. Допускаю, что квалифицированные работники Госплана СССР, хорошо знавшие реальное состояние экономики, имели в виду назревающее сокращение производственного потенциала, старение производственных фондов, что показывала даже официальная статистика. Именно последнее обстоятельство явно не понималось и не принималось в расчет Брежневым и его окружением, все более жившими только сегодняшним днем.

Об экономических приоритетах Брежнева достаточно точно говорит хорошо его знавший Александр Бовин: «В деятельности Брежнева выделяются два стратегических направления: улучшить жизнь людей, особенно деревни, и не допустить новой войны» [13], что означало не только линию на разрядку международной напряженности до середины 70-х годов, но и всемерное укрепление вооруженных сил, даже в ущерб экономике. О том же вспоминает и Горбачев, говоря, что «хлеб и оборона» были для Брежнева главными приоритетами [14]. Насколько сильной была зацикленность советского руководства на военных расходах, свидетельствует и тот факт, что в планах десятой и одиннадцатой пятилеток, в условиях уже фактически начавшегося экономического кризиса, предусматривался рост военных расходов в 2 раза больший, чем рост национального дохода.

Столкнувшись с сильным невыполнением плана девятой пятилетки (сориентированного на фактическое развитие экономики в предыдущей пятилетке) даже по данным официальной статистики, советское руководство план десятой пятилетки составило, ориентируясь на фактическое развитие экономики в девятой пятилетке. Теперь уже пришлось отказаться и от попыток более быстрыми темпами развивать группу Б.

Видимо, можно полагать, что 1975 год оказался последним, когда была возможность относительно безболезненного пересмотра экономической политики, и такая возможность была упущена, несмотря на рекомендации плановых работников, по вине недальновидного политического руководства СССР.

В середине десятой пятилетки выявились большие трудности с ее выполнением, хотя она была намного менее напряженной, чем предыдущая. Именно в этот период Госплан СССР опять явился возмутителем спокойствия, направив в директивные органы докладную записку о большом неблагополучии с выполнением плана пятилетки и, в частности, о том, что половина прироста розничного товарооборота происходит за счет скрытого роста цен. И опять Госплан, при полном согласии Косыгина, был обвинен в очернительстве [15].

В начале одиннадцатой пятилетки в центре дискуссий о структурной политике встал вопрос о необходимых капитальных вложениях в развитие сельского хозяйства. Разгорелась ожесточенная борьба между набиравшим силу секретарем ЦК партии Горбачевым, отвечавшим в ЦК партии за развитие сельского хозяйства, и руководством правительства, противящегося чрезмерному выделению средств для развития сельского хозяйства в ущерб другим отраслям экономики, также остро в них нуждавшимся. Эта борьба завершилась победой Горбачева, получившего поддержку Брежнева, для которого сельское хозяйство всегда было приоритетной отраслью [16].

Важным свидетельством растущего понимания в СССР надвигающегося экономического кризиса явился подготовленный под руководством заместителя председателя Совета министров СССР, председателя Госкомитета по науке и технике академика В.А.Кириллина и при участии большого числа научных работников доклад о состоянии советской экономики, представленный руководству страны. К сожалению, доклад до сих пор не опубликован, и поэтому о его содержании приходится судить только по изложению тех немногих людей, кто познакомился с ним уже в постсоветский период, или участников его составления (например, С. Шаталина). Поскольку эти люди либо недостаточно компетентны в экономики, либо пристрастны, это изложение не позволяет судить о профессиональном уровне доклада — скорее о его общей направленности. Вряд ли там были реальные данные о динамике макроэкономических показателей, ибо из участников его составления тогда этим никто не занимался.

Приведу характеристику этого доклада, данную Р.Г. Пихоей, имевшим доступ к архивам высших органов государственной власти СССР того периода: «В докладе содержалась реалистическая картина экономического положения страны, указывалось, что неизбежно будут нарастать финансово-экономические проблемы, что промышленность нуждается в радикальном структурном реформировании, что страна начинает безнадежно отставать в использовании передовых технологий» [17]. Экспрессивный С. Шаталин впоследствии в своих воспоминаниях писал даже о двух докладах (варианты докладов были в одном направлении): «Первый был атомной бомбой, второй — водородной. Даже госплановские снобы говорили: да» [18]. Доклад Кириллина был отвергнут советским руководством, а сам Кириллин, по одним сведениям — добровольно, по другим — вынужденно, ушел со своих постов в правительстве.

В одиннадцатой пятилетке, под влиянием, видимо, событий в Польше и растущего недовольства населения СССР фактической стагнацией уровня жизни, вновь было предусмотрено обеспечить более быстрое развитие группы Б и расширение ее сырьевой базы на основе интенсификации экономики и ожидавшегося в результате выполнения разработанной по инициативе Горбачева Продовольственной программы подъема сельского хозяйства. Поскольку ни того, ни другого осуществить не удалось, а расходы на оборону сокращать не собирались, и это необоснованное намерение в очередной раз провалилось [19].

Острые дискуссии происходили в Госплане СССР вокруг структурных изменений в плане одиннадцатой пятилетки. Об этих изменениях достаточно подробно и квалифицированно рассказал Геннадий Зотеев. Я уже упоминал выше эту альтернативу Концепции ускорения как более реалистическую. Она исходила из трезвого анализа многих недостатков советской экономики. О причинах проблем говорилось в самых общих, но отнюдь не бессодержательных (или банальных, по выражению Зотеева) словах: «мы должны жить и строить по средствам, зарплата должна быть заработана, экономика должна быть экономной». Составители Концепции проявили немалую и довольно редкую для того времени (начало 1983 года) прозорливость, сделав вывод, что нефтяной бум закончился и неизбежно падение цен на нефть. Они считали неизбежным сокращение расходов на «священные коровы» советской экономики: оборону и сельское хозяйство, а также экономическую помощь союзникам СССР, что требовало немалого гражданского мужества. Вместе с тем обращает на себя внимание, что авторы этой Концепции примирились с фактическим (за минусом скрытого роста цен) прекращением экономического роста до конца века. Они проектировали рост капитальных вложений до конца века на уровне намного ниже роста ВВП: 1,5-2 % ежегодно при росте ВВП почти на 3 %, что плохо вязалось с отмеченным в Концепции старением основного капитала [20]. Наиболее просвещенные деятели советской системы уже примирились, таким образом, с ее угасанием.

Горбачевское руководство придерживалось другой точки зрения. Оно выдвинуло Концепцию ускорения. Необоснованность плана ускорения на двенадцатую пятилетку была показана выше. Здесь следует обратить внимание на то, что предусматривалось также обеспечить, как и в плане предыдущей пятилетки, более быстрый рост группы Б при одновременном ускорении темпов роста группы А [21]. И это при том, что одновременно предусматривалось ускорить темп роста капитальных вложений до 25 % вместо 16 %, по данным ЦСУ СССР, за предыдущую пятилетку [22], а также ускорить развитие машиностроения при росте и оборонной промышленности. На бумаге такие несочетаемые пропорции обеспечивались нереальными задачами по повышению эффективности производства.

Важнейшей частью структурной политики являлось формирование межотраслевых пропорций в экономике. Частично этот вопрос рассматривался мною при анализе наиболее крупных макроэкономических пропорций. Приоритетными были военно-промышленный комплекс, куда направлялись самые качественные ресурсы, и сельское хозяйство. Далее следовали электроэнергетика, топливная промышленность (особенно нефтяная и газовая, приносящие также огромные валютные доходы), цветная металлургия, работавшая преимущественно на оборонную промышленность, некоторые отрасли химической промышленности. Из указанных отраслей только ускоренное развитие нефтяной, газовой промышленности и электроэнергетики можно отнести к бесспорно удачным решениям советского руководства.

Остальные отрасли являлись париями, для них средства выделялись по остаточному принципу. Слабо финансировались гражданское машиностроение, особенно отрасли, обеспечивавшие механизацию ручного труда (подъемно-транспортного машиностроения), межотраслевые производства и обновление самого машиностроения (станкостроительной промышленности). Низким оставался технический уровень большинства отраслей обрабатывающей промышленности вследствие недостаточных капитальных вложений и низкого их технического уровня, cельского хозяйства — вследствие низкого технического уровня сельскохозяйственного машиностроения, автомобильного и речного транспорта, связи и всей сферы услуг населению.

Традиционный для советской экономики (и совершенно правильный) принцип ускоренного развития отраслей, обеспечивавший научно-технический прогресс, сохранялся зачастую только на бумаге. Серьезные неудачи в реализации этого принципа в хрущевский период послужили основанием не для обеспечения более продуманной реализации, а для ее сдерживания, упора на традиционные отрасли и подотрасли, где риск неудач был меньше. Эта особенность развития советской экономики в брежневский период более всего очевидна в химической и электронной промышленности. В таких отраслях химической промышленности, как производство синтетических волокон и пластмасс, особенно наиболее прогрессивных видов, огромное отставание от западных стран преодолевалось крайне медленно, а иногда даже усиливалось. Исключительно высоким оставалось отставание от Запада в области электроники. Ускоренно развивалось только производство и научные исследования в области военной электроники. Велико было отставание в области промышленной электроники в количественном и, особенно, в качественном отношении, и оно не сокращалось. Ничтожным оставалось производство бытовой электроники, крайне низким был ее технический уровень. С огромным опозданием (для такой стремительно развивающейся отрасли) было понято значение персональных компьютеров, и первые (неудачные) попытки наладить их производство относятся только к концу перестройки, с опозданием на 10-15 лет. Этот провал в области электроники резко контрастирует с огромными и успешными усилиями по ускоренному развитию прогрессивных отраслей промышленности СССР, которые осуществлялись в 30-50-е годы. Между тем на ключевое значение именно электроники для научно-технического и экономического прогресса еще в начале 60-х годов настойчиво и убедительно указывали такие выдающиеся советские ученые-естественники, как М.В. Келдыш, Н.Н. Моисеев [23], выдающийся советский экономист Я.Б. Кваша. Только части огромных и бессмысленных вложений в военнопромышленный комплекс хватило бы для преодоления этого вопиющего отставания в электронике.

Внутри отраслей, как правило, предусматривалось ускоренное развитие продукции, пользующейся повышенным спросом или с повышенными техническими характеристиками. В качестве примера можно привести задания по отраслям промышленности, содержащиеся в директивах по составлению десятого пятилетнего плана [24]. Поэтому было бы ошибочным рассматривать планирование того периода целиком консервативным. Другое дело, что планируемый научнотехнический прогресс носил инерционный характер, не предусматривал научно-технических скачков.

На структурную политику советского руководства негативно влияло несовершенство использовавшейся при принятии решений общеэкономической информации. Руководители страны сами стали жертвой системы обмана мирового сообщества и собственного населения, которую создавали много лет. Конечно, они скорее всего сознавали дефекты этой информации и ориентировались в практических действиях больше на относительно надежные натуральные показатели. Но натуральные показатели были не способны дать всеобъемлющую картину состояния экономики. И здесь лживые сводные общеэкономические показатели дезориентировали. Попытки наиболее талантливых ученых-экономистов (Б.Н. Михалевского) еще в середине 60-х годов на основе реальных (очищенных от скрытого роста цен) общеэкономических показателей выявить негативные тенденции экономического развития и предложить альтернативную, хотя и не бесспорную, структурную экономическую политику не только не нашли понимания у советского руководства, но и повлекли административные репрессии, например, в адрес Михалевского, а сам составленный Б.Н. Михалевским доклад с реальными данными был сожжен (!) председателем Госплана СССР и президентом Академии наук СССР [25]. Иначе как самоубийственными такие действия трудно назвать.

2.3. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

Никогда еще о научно-техническом прогрессе советские руководители не заявляли так много, как в 60-70-е годы. Однако реальные действия советского руководства именно в этой области, как никогда раньше, шли вразрез с этими декларациями. Конечно, препятствовала прежде всего косная социальная и экономическая системы. В прошлом этой косности противостояли, как могли и где считали необходимым, более проcвещенные высшие руководители, знавшие, как бороться с этой косностью (Сталин и, в меньшей степени, Хрущев). Брежневское руководство, само косное, этому противостоять не могло и не хотело.

Главное, что оно не отдавало себе ясного отчета в том, от чего зависит научно-технический прогресс. Оно видело самые непосредственные причины его неудовлетворительного хода в СССР: слабая интеграция прикладной науки и производства, слабая заинтересованность производства в научно-техническом прогрессе, недостаточное финансирование и т.д. Зависимость развития науки от общего социальнополитического климата, престижа научного труда, свободы научного творчества, достойной оценки лучших ученых, характера экономической системы и других тонких факторов, определяющих развитие науки, либо вообще не осознавалась, либо недооценивалась. Нередко на все это просто закрывали глаза, не имея возможности и желания что-то исправить.

Все более снижались нравственные и профессиональные критерии в науке. Этому и раньше способствовала организация советской науки, где соревновательный элемент минимизировался. Но раньше этому препятствовало наследие «проклятого прошлого» в виде «созвездия» выдающихся ученых, а с другой стороны, поддержка их со стороны государственного руководства, знавшего нравы советской науки. Новое руководство перестало вникать в особенности научного сообщества. Для него было важнее послушание ученых, нежели их талант. Рассказанная выше история с экономистом Михалевским хорошо это показывает. В уничтожении его талантливой и правдивой работы участвовал даже президент Академии наук СССР — действительно выдающийся ученый М. Келдыш. В конце 60-х годов советским ученым были преподаны и другие наглядные уроки. Так, инакомыслящие ученые в области общественных наук (история, экономика, философия) были подвергнуты грубой проработке в связи с их гражданской позицией (среди ученых были «подписанты» против судебных репрессий писателей Синявского и Даниеля) и их профессиональной деятельностью, отклонявшейся от сложившихся догм. Не ушло от такой постыдной кампании даже отличавшееся ранее известным либерализмом Сибирское отделение Академии наук СССР во главе с М. Лаврентьевым. Изгнание людей зачастую из науки вообще, или на ее далекую периферию, или в эмиграцию в начале 70-х годов открыло дорогу к руководящим постам в науке посредственным, но лояльным власти ученым, которые продвигали вверх себе подобных. Очень удачно отобразил писатель Даниил Гранин в романе «Зубр» эти воцарившиеся в науке нравы 70-80-х годов: «Сукачев, Прянишников, Кольцов, Ас- тауров, Зенкевич. Из таких людей составлялась горная цепь. Они создавали масштаб высоты. По ним мерили порядочность. Их боялись — что они скажут? Настоящего, постоянно действующего общественного мнения недоставало, не было того, что называется обществом, научной средой, которая определила бы нравственные критерии, осуждала бы кого-то за плагиат, за эксплуатацию учеников, за бесчестные поступки, хвалила бы за гражданскую смелость, за порядочность. Общественное мнение заменяли отдельные ученые, в которых счастливо соединялись нравственный и научный авторитеты. Все меньше становилось тех, чьего слова боялись. Не перед кем было стыдиться. Одни умирали, других усылали, одни замолкали, другие отчаялись. Их правила чести становились слишком трудными, поэтому их называли старомодными. Они уходили в легенду — Пророки, Рыцари Истины, Хранители Чести» [26]. Писатель показал процесс деградации науки на примере биологии. Но то же самое происходило и в других областях фундаментальной науки.

Выразительный портрет нового типа ученого в области общественных наук нарисовал выдающийся американский (в прошлом — советский) экономист Игорь Бирман: «По внешним признакам Николай Прокофьевич Федоренко — самая вершина: помог Немчинову основать ЦЭМИ, академик-секретарь Отделения экономики и член президиума АН, главный редактор журнала и прочая, и прочая, стало быть, полным чином “главный ученый экономист страны”, несчетны статьи-книги, вряд ли сам в них строчку написал. В 1966 году меня зазывали в ЦЭМИ: условие — писать для шефа. Общая образованность-интеллигентность на уровне Ельцина, Черномырдина. Хуже всего — Федоренко помогал не бесплатно, а писавшим для него (то есть за его подписью) и собутыльникам — личные векселя оплачивал. Известен случай, когда, выламывая руки членам совета, провел в доктора за помощь в строительстве дачи; пробивал малоученых в член-корры, академики» [27].

В управлении наукой, как и в других областях общественной жизни, возросла роль партийного аппарата. Отдел науки ЦК партии, отделы науки ЦК компартий союзных республик и обкомов партии решали, кто будет руководить научными институтами, вузами, ориентируясь прежде всего на управляемость этих людей. Во главе отдела науки ЦК КПСС был поставлен уже в середине 60-х годов весьма посредственный ученый — историк С.П. Трапезников. Он и руководил непосредственно деятельностью по разрушению фундаментальной и вузовской, прежде всего общественной, но и прочей тоже, науки. Для работников партийного аппарата открылись широкие возможности получения научных степеней. Раболепные руководители исследовательских институтов и вузов, подобранные, вышколенные ученые советы штамповали в массовом количестве для партийного (но также и ведомственного) начальства защиты диссертаций, не имевших никакой научной ценности. Потом эти, с позволения сказать, «ученые» пересаживались в кресла руководителей исследовательских институтов, ректоров вузов, заведующих кафедрами вузов и определяли развитие науки в этих научных учреждениях. Под их «мудрым» руководством защищались тысячи, десятки тысяч диссертаций, имевших ничтожную научную ценность. В то же время эмигрировали, не имея возможности реализовать свои способности внутри страны, многие крупные ученые еврейской национальности (только им это и разрешалось в то время). Среди известных экономистов назову таких блестящих ученых, как уже упоминавшийся Игорь Бирман, А.И. Каценеленбойген, экономист и социолог Владимир Шляпентох, уже в Америке развернувший свой талант Владимир Конторович. Они к тому же имели свое мнение и плохо умели приспосабливаться к подлости.

Академия наук СССР, пользовавшаяся раньше немалым научным и общественным авторитетом вследствие научных заслуг многих ученых и осмеливавшаяся иногда вступать в конфликт с партийным руководством, теперь становилась все более ручной. Относительно строптивых ее руководителей удаляли, как это случилось с академиком М.А. Лаврентьевым, не ладившим с первым секретарем Новосибирского обкома партии Ф.С. Горячевым, и замененным на посту председателя СО АН СССР в начале 70-х годов послушным, но несравненно менее заслуженным Г.И. Марчуком.

Подавляющее большинство академиков АН СССР в начале 70-х годов по указке сверху осудили взгляды и общественную деятельность академика А.Д. Сахарова, лишенного возможности ответить им публично внутри страны и в стенах Академии, чем еще больше подорвали свой общественный авторитет. К этому времени, в соответствии с новой, не побоюсь сказать, идиотской, тенденцией в академики и члены- корреспонденты преимущественно избирали не за научные заслуги, а за занятие должности: директор академического (или очень крупного неакадемического оборонной промышленности) института непременно избирался либо в академики, либо в члены-корреспонденты, независимо от своих научных заслуг. Не таким придворным академикам было проявлять самостоятельность мышления.

Еще хуже обстояли дела в гражданской отраслевой науке. Она в основном только именовалась наукой. В большинстве отраслевых НИИ число остепененных было невелико. Выполняли эти НИИ чаще всего функции подсобного персонала отраслевых министерств либо конструкторских бюро. Их изобретательская активность была минимальна, как и влияние на научно-технический прогресс в стране. Господство над этими, так называемыми НИИ своих отраслевых министерств и местных партийных организаций было абсолютным. Слабость в работе этих институтов видели в их оторванности от производственных предприятий, вследствие чего затруднялось внедрение их разработок. Это было справедливым, но не главным. Передача НИИ в подчинение предприятиям в рамках научно-производственных объединений, вошедшая в моду в начале 70-х годов по инициативе Ленинградской партийной организации, мало что изменила в ускорении научно-технического прогресса: научно-производственные объединения оценивались прежде всего по производственным показателям их деятельности, и НИИ в их составе стали теперь уже зачастую подсобными учреждениями предприятий в выполнении производственного плана. Выдвигавшаяся первым заместителем председателя Государственного комитета по новой технике академиком В.А. Трапезниковым идея конкуренции в деятельности научных организаций поддержку советского руководства не получила.

Несколько лучше обстояли дела в науке, занимавшейся оборонными вопросами. Необходимость соревнования с Западом в военной области заставляла поддерживать их более высокий уровень. Но и здесь имелись те же тенденции, что и в академической, и в отраслевой гражданской науке. Талантливые ученые и руководители постепенно заменялись все менее талантливыми, а часто — и посредственными. Это можно показать на примере космической науки и техники. После смерти Сергея Павловича Королева во главе мирных (но связанных с военными) космических исследований был поставлен гораздо менее талантливый академик В.П. Мишин. Во многом (но не только) поэтому, как показано в ряде исследований и воспоминаний постперестроечного периода, несмотря на огромные затраты СССР, бывший все годы впереди США в области освоения космоса, проиграл им в освоении Луны — в высадке человека на Луну в 1971 году. Аналогичные явления происходили и в другой области, где СССР опережал США, — в противоракетной обороне. Как показано в воспоминаниях инициатора исследований в этой области Григория Кисунько, именно после 1967 года началось, исключительно в карьеристских интересах группы лиц из руководства ВПК, Минрадиопрома и Министерства обороны, вытеснение Кисунько и его соратников из научного руководства этими исследованиями. Их заменяли малокомпетентными руководителями, которые завели все работы в этой области в тупик, нанеся огромный материальный ущерб государству [28].

Поскольку советское руководство оказалось неспособно выработать научно-техническую политику, стимулировавшую научно — технический прогресс, и он замедлялся, оно пошло на то, чтобы заменить эту сложнейшую и непосильную для себя ношу испытанным в 30-40-е годы более дешевым и легким промышленным шпионажем в развитых капиталистических странах. Эту линию, если верить писателю Гранину, обосновал еще в середине 60-х годов один из руководителей Минрадиопрома в беседе с выдающимся ученым в области электроники, бывшим американским гражданином, выведенным в основанной на реальных событиях книге «Бегство в Россию» под фамилией Картос: «- И чем же вы замените науку и ученых? Соцобязательствами? — спрашивает Картос. Его поучающий тон вывел из себя Кулешова.

— У нас много чего первоклассного. У нас, например, разведка первоклассная. Она обеспечивает нас. С ними проще иметь дело, чем с вами. Как там сделают что-нибудь стоящее, они нам доставят, и порядок» [29].

Об огромных масштабах советского научно-технического шпионажа в этот период сообщает самая авторитетная на Западе история КГБ [30]. Об этом же с гордостью пишут и бывшие руководители советской внешней разведки, председатель КГБ В.А. Крючков. При такой опоре на промышленный шпионаж собственная наука могла казаться излишней. Но эта опора предопределяла и растущее научно-техническое отставание от Запада, ибо добывались таким путем уже освоенные образцы техники.

В 80-е годы администрация Рейгана, поняв огромную роль про-мышленного шпионажа в развитии советской экономики, приняла энергичные меры по его пресечению и снабжению СССР научной и технической дезинформацией. Советская наука и техника оказались не подготовленными к этой новой ситуации.

В начале перестройки усилению собственного научно-технического прогресса придавалось огромное значение. Но меры по его ускорению были прежними: увеличение ассигнований, научнопроизводственные объединения, межотраслевые научно-технические комплексы. Новые экономические условия не создавались, возглавляли новые структуры, как правило (С. Федоров и Б. Патон были исключением), люди из старой «колоды» малоспособных производственных и научных деятелей. Других и не искали. Никакого ускорения научнотехнического прогресса не получилось.

Разработку экономических реформ тоже взяли на себя первоначально академики, не имевшие больших научных заслуг. Конечно, они, в отличие от академика Федоренко, писали работы сами и были интеллигентными и хорошо информированными, умными людьми, понимавшими недостатки советской экономики, но самостоятельных оригинальных научных работ не создали (академик Ю.В. Яременко в этом отношении был исключением, но его научные интересы лежали в другой плоскости, не связанной с формированием нового хозяйственного механизма). Глубокого понимания механизма функционирования советской экономики у них, слабо связанных с реальной хозяйственной жизнью, не было. Не говоря уже о понимании особенностей истории России и советского общества. Образцом для них были хозяйственные реформы в Восточной Европе. Опытные практики, как и талантливые, менее титулованные ученые, по-видимому, были бы более подходящими и умелыми реформаторами. Одним словом, и здесь советское руководство расплачивалось за свою порочную в этот период политику в области науки, затруднявшую ее развитие. С таким бедным интеллектуальным багажом СССР вступил в решающий период перестройки, а затем и в постперестроечный период. Сказанное выше не означает, что в советском обществе и науке отсутствовали умные, талантливые люди или их было мало (хотя никто не знает, даже примерно, сколько же их было реально). Просто общественный и научный механизм держал их чаще всего на вторых ролях, не позволял заметно влиять на научно-технический и общественный прогресс. Дать возможность этим людям выйти из второстепенного положения — сложнейшая социальная задача, не решаемая быстро демократическими методами (ее решал Сталин в 30-е годы, но с тех пор экономика и наука намного усложнились). Данное обстоятельство требуется отметить еще и потому, что в постсоветский период многие молодые журналисты и историки, сопоставляя огромные успехи советской науки и техники с полной деградацией научно-технического прогресса постсоветского периода, делали вывод об огромном, не реализованном в середине 80-х годов потенциале индустриально-технического развития СССР, сорванного перестройкой. Особенно характерны в этом отношении многочисленные очень яркие по форме и интересные по содержанию работы журналиста и историка Максима Калашникова, вышедшие в свет во второй половине 90-х годов и начале XXI века [31]. Приводя в качестве доказательства действительно выдающиеся примеры отдельных достижений (в том числе и не реализованные из-за инертности бюрократии) советской науки и техники, Калашников распространяет их на всю огромную сферу научно-технических исследований того периода. Нередко он опирается и на недостаточно проверенные факты реальных или потенциальных достижений.

2.4. ПОЛИТИКА ДОХОДОВ

В политике доходов населения в данный период достаточно отчетливо проявляется одна линия: увеличение прежде всего доходов низкооплачиваемых слоев населения. К таким слоям традиционно в СССР относились работники сельского хозяйства, особенно нечерноземного Центра России и некоторых других районов, низшие разряды работников несельскохозяйственного производства и бюджетных учреждений, пенсионеры. Увеличение доходов этих низкооплачиваемых групп населения диктовалось стремлением улучшить жизненные условия наиболее обездоленных категорий граждан и привлечь их симпатии на сторону власти. Эта линия, начавшаяся еще в годы шестой пятилетки, когда больше всего был поднят минимальный уровень оплаты труда (с 27 до 40 р. в месяц), была продолжена и в восьмой, и в девятой пятилетках: минимальный уровень оплаты труда был поднят до 60 р. в 1968 году и 70 р. в 1975 году [32]. В результате доля минимальной оплаты труда к средней по народному хозяйству выросла с 34 % в 1959 году (до повышения) до 48 % в 1975 году [33]. В начале 80-х годов минимальная заработная плата выросла до 80 руб., что составляло 42 % от средней заработной платы. В то же время ежемесячные пенсии в среднем были ниже минимальной заработной платы, составляя лишь 33 р. в 1965 году и 72,7 р. в 1986 году.

Одновременно в промышленности происходило очень значительное (с 3,5 до 2) уменьшение разрыва в тарифных ставках рабочих высшего и низшего разрядов [34]. Все эти годы заработная плата инженерно-технических работников росла медленнее, чем всех остальных работников, в результате чего ее доля к средней по стране неуклонно падала и к 1985 году почти сравнялась с ней. Очень медленно росла оплата квалифицированного труда в бюджетных учреждениях (например, профессорско-преподавательского состава в вузах, труда научных работников). На выравнивание условий жизни высокооплачиваемых и низкооплачиваемых работников влияла и проводимая неуклонно с середины 50-х годов политика преимущественного развития общественных фондов потребления, которые распределялись официально равномерно между различными доходными группами. Все эти мероприятия в совокупности привели к тому, что стимулы к повышению квалификации и интеллектуального потенциала общества, чрезвычайно сильные в период классической модели командной экономики, почти исчезли в данный период, что крайне негативно сказалось на развитии экономики и вело к деинтеллектуализации общества. Частично это снижение разрыва между квалифицированным и неквалифицированным трудом было связано с чрезмерным по сравнению с нуждами экономики и общества увеличением числа лиц умственного труда, для достойной оплаты которых у экономики, обремененной огромными военными расходами, не было ресурсов.

Вместе с тем в обществе происходили процессы, реально усиливавшие дифференциацию в уровне жизни. Они связаны, во-первых, с расширением сферы действия теневой экономики; во-вторых, с многочисленными привилегиями номенклатуры.

Огромное расширение теневой экономики приводило к увеличению доходов у миллионов и, возможно, даже десятков миллионов людей, в ней занятых. Но особенно значительным оно было у сотен тысяч руководителей предприятий и их покровителей в государственном аппарате. Производившиеся в первой половине 80-х годов обыски у высокопоставленных чиновников выявляли у многих из них материальные и денежные ценности на миллионы рублей, что означало годовые доходы в сотни тысяч рублей, в десятки раз перекрывавшие их годовые официальные доходы (которые они, как и теневые доходы, еще и тратили на личные потребительские нужды). С учетом теневых доходов скорее всего дифференциация доходов в этот период даже существенно выросла. Однако этот рост дифференциации доходов, в отличие от 30-х годов, был связан не со стимулированием напряженного и квалифицированного труда, а преимущественно с паразитированием на недостатках командной экономики (некоторые высокие доходы, как, например, доходы «шабашников» или репетиторов, совмещали то и другое). Именно в этот период среди населения стало популярным ругательство: «Чтобы ты жил на свою зарпла- ту_» Государство очень долго не предпринимало никаких серьезных усилий по ограничению паразитических доходов, дезорганизовавших советскую экономику.

Таким образом, позитивной политики доходов, ориентированной на стимулирование экономики, в этот период не было. Государство безвольно плелось в хвосте почти стихийных процессов хозяйственной жизни. Максимум чего оно добилось, так это недопущение массовой нищеты населения и терпимой, хотя и малосодержательной, жизни большей ее части.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Микоян А. И. Так это было / А. И. Микоян. — М., 1999. — С. 623-627.

2. Структура народного хозяйства СССР. — М., 1967. — С. 41.

3. Пропорции воспроизводства в период развитого социализма. — М., 1976. — С.10.

4. Бовин А. ХХ век и жизнь. Воспоминания / А. Бовин. — М., 2003.- С. 228.

5. Там же. — С. 229-230.

6. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1986.- Т. 12. — С. 49.

7. Пропорции воспроизводства в период развитого социализма. — М., 1976. — С. 14.

8. Там же. — С.10.

9. Структура народного хозяйства СССР. — М., 1967. — С. 17-44; Пропорции воспроизводства в период развитого социализма. — М., 1976. — С. 5-19.

10. Байбаков Н. К. Сорок лет в правительстве / Н. К. Байбаков. — М., 1993. — С. 126.

11. Там же.

12. Там же. — С. 127.

13. Бовин А. XX век и жизнь. Воспоминания / А. Бовин. — М., 2003. — С. 255.

14. Горбачев М. C. Жизнь и реформы / М. С. Горбачев. — М., 1995.- С. 206.

15. Байбаков Н. К. Сорок лет в правительстве / Н. К. Байбаков. — М., 1992.   — С. 129-133.

16. Горбачев М. С. Жизнь и реформы / М. С. Горбачев. — М., 1995. — С. 195-212.

17. Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти / Р. Г. Пихоя. — Новосибирск, 2000. — С. 333.

18. Шаталин С. Прерванный диалог / С. Шаталин. — Тверь, 1998. — С. 135.

19. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1986.- Т. 9. — С. 54.

20. The Destruction of the Soviet Economic System / ed. : M. Ellman, V. Kontorovich. — N.Y.; L., 1998. — P. 90-91.

21. Рыжков Н. И. Об основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1986-1990 годы и на период до 2000 года / Н. И. Рыж-ков. — М., 1986. — С. 18.

22. Рыжков Н. И. Об основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1986-1990 годы и на период до 2000 года / Н. И. Рыжков. — М., 1986. — С. 19.

23. На пороге кризиса: нарастание кризисных явлений в партии и обществе. — М., 1990. — С. 237-238.

24. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1986. — С. 54-71.

25. Никольская А. Н. Борис — наш герой / А. Н. Никольская // ЭКО. — 2006. — № 4. — С. 128-130.

26. Гранин Д. Зубр / Д. Гранин // Новый мир. — 1987. — № 2. — С. 73-74.

27. Бирман И. Я — экономист / И. Бирмана. — М., 2001. — С. 232-233. Весной 2006 года академик Н.П. Федоренко умер. Многие ученые, знакомые с работой ЦЭМИ, подтверждают оценку И. Бирмана.

28. Кисунько Г. Секретная зона / Г. Кисунько. — М., 1996. — С. 478-507.

29. Гранин Д. Бегство в Россию / Д. Гранин. — М., 1995. — С. 340.

30. Эндрю К. КГБ: История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева / К. Эндрю, О. Гордиевский. — М., 1992. — С. 624-627.

31. Калашников М. Битва за небеса / М. Калашников. — М., 2005; Оседлай молнию (совместно с Юрием Крупновым). — М., 2003; Вперед в СССР-2. — М., 2003; Третий проект (совместно с Сергеем Кугушевым). — М., 2005.

32. Садаееси Оцу. Советский рынок труда / Садаееси Оцу. — М., 1992. — С. 193-194. Эта книга японского экономиста — лучшее исследование состояния рынка труда в СССР в 60-80-е годы.

33. Там же.

34. Там же. — С. 193.