Брежнев годы руководства руководство

Леонид Брежнев родился 19 декабря 1906 года в селе Каменском (в 1936—2016 годах — город Днепродзержинск Днепропетровской области) в семье потомственных рабочих. Его отец был родом из-под Курска, а мать — из Донбасса.

Учился Леонид в Каменской классической гимназии. Во время Гражданской войны семья Брежневых переехала в Курскую область. Там Леонид устроился работать на маслобойный завод. В 1923 году он стал комсомольцем и поступил в землеустроительно-мелиоративный техникум.

Во время учёбы на третьем курсе Брежнев познакомился со своей будущей супругой Викторией, студенткой медицинского техникума. На вечере в общежитии он пригласил на танец её соседку, но та отказала ему, так как Леонид плохо танцевал. А Виктория согласилась. Через год они стали мужем и женой.

После окончания учёбы Брежнев работал землемером в Курской области, в Белоруссии и под Свердловском. На Урале начался первый карьерный взлёт будущего советского лидера. Сначала Брежнев занял должность заведующего районным земельным отделом, затем стал зампредом Бисертского райисполкома, а затем — заведующим отделом землеустройства Свердловского окружного земельного управления. Живя на Урале, он пристрастился к охоте и это увлечение сохранил на всю жизнь.

Брежнев понимал, что для дальнейшего роста ему необходимо образование, и в 1930 году поступил в Московский институт сельскохозяйственного машиностроения имени М.И. Калинина. Однако в столице молодая семья столкнулась с трудностями — Брежневым оказалось негде жить. Леонид бросил учёбу и переехал вместе с женой в Каменское, куда к этому времени вернулись его родные. Бывший завотделом землеустройства теперь работал слесарем на Днепровском металлургическом заводе имени Ф.Э. Дзержинского и параллельно учился на вечернем отделении Каменского металлургического института. В 1931 году Брежнев вступил в ВКП(б), а четыре года спустя получил диплом инженера и должность начальника смены силового цеха на заводе, но задержался на ней недолго. Осенью 1935 года его призвали в армию.

Армейский период

В то время в СССР престижной считалась служба в танковых частях, и Брежнев добился направления на учёбу в Читинскую бронетанковую школу, по окончании которой стал политруком танковой роты.

В 1936 году Леонид Брежнев уволился в запас и вернулся домой. В гражданской жизни его ждал новый карьерный взлёт — правда, недолгий. Проработав некоторое время директором металлургического техникума и инженером на заводе, он был избран заместителем председателя Днепродзержинского горисполкома. В 1938 году его назначили завотделом Днепропетровского обкома, а ещё через год — третьим секретарём. В 1941-м он стал секретарём обкома по оборонной промышленности.

С началом войны Брежнев вновь надел форму. 26 июня 1941 года он вернулся в ряды РККА. Службу проходил на политических должностях Южного, а затем Северо-Кавказского фронта в звании бригадного комиссара. В 1942 году за участие в боях на Харьковщине Леонид Брежнев был награждён орденом Красного Знамени, а после упразднения института военных комиссаров переаттестован в полковники.

Брежнев лично принимал участие в освобождении Новороссийска, высаживаясь с десантом на плацдарме Малая Земля. Однажды сейнер, на борту которого находился Брежнев, напоролся на мину. Полковника взрывом выбросило за борт, он чудом остался в живых.

В 1944 году Брежнев был произведён в генерал-майоры, а в июне 1945 года его назначили начальником политуправления 4-го Украинского фронта. 24 июня он участвовал в Параде Победы на Красной площади.

После войны Брежнев руководил политуправлением Прикарпатского военного округа, откуда летом 1946 года был направлен в распоряжение ЦК ВКП(б) Украины.

Путь к политическим высотам

В 1946 году по рекомендации Никиты Хрущёва Брежнев стал первым секретарём Запорожского обкома. Он успешно руководил восстановлением Днепрогэса и промышленной инфраструктуры области, за что был награждён орденом Ленина.

Из Запорожья Брежнева перевели в Днепропетровск, где он руководил сначала горкомом, а затем и обкомом партии. В родном регионе молодой Брежнев особо отличился при восстановлении разрушенной войной промышленности.

В 1951 году после недолгого пребывания на посту инспектора ЦК ВКП(б) Брежнев получил новое повышение — он был избран первым секретарём ЦК КП(б) Молдавской ССР, а всего через полгода уже стал членом ЦК, затем секретарём ЦК и кандидатом в члены президиума.

Сразу после смерти Сталина Брежнев получил должность начальника политуправления Военно-морского министерства, а затем — заместителя начальника главного политического управления Министерства обороны СССР. Согласно ряду свидетельств, Брежнев лично участвовал в аресте Лаврентия Берии.

В 1954 году по предложению Хрущёва Брежнева направили на должность сначала второго, а затем и первого секретаря ЦК КП Казахстана. Он лично курировал освоение целинных земель и строительство космодрома Байконур.

В 1956 году продемонстрировавший продуктивную работу на всесоюзных проектах в Казахстане Брежнев был назначен секретарём ЦК КПСС по оборонной промышленности, а в 1957 году вошёл в состав Президиума ЦК.

В 1960 году он возглавил Президиум Верховного Совета СССР. Брежнев сыграл важную роль в руководстве процессом подготовки первого полёта человека в космос, за что в 1961 году был награждён золотой звездой Героя Социалистического Труда.

В 1964 году он оказался одним из ключевых членов группы партийных и государственных руководителей, недовольных деятельностью Никиты Хрущёва. 12 октября 1964 года состоялось заседание Президиума ЦК, на котором председательствовал Брежнев. Хрущёв в это время находился на отдыхе. В тот день разговоры о смещении первого секретаря стали вестись открыто. Под предлогом необходимости решения технических вопросов Брежнев вызвал главу государства в Москву. 14 октября Хрущёв был снят с поста первого секретаря ЦК КПСС. В тот же день пленум избрал на эту должность Леонида Брежнева.

Золотой век

Леонид Брежнев оставался во главе СССР 18 лет. 8 апреля 1966 года его должность была официально переименована — из первого он стал генеральным секретарём ЦК.

Проводимые в 1960-е годы реформы, направленные на повышение самостоятельности предприятий и разработку рычагов стимулирования развития экономики, по словам экспертов, дали хороший результат.

Хотя темпы роста экономики по сравнению с послевоенными несколько снизились, объём ВВП и производительность труда продолжали расти. К 1980 году СССР занимал первое место в Европе и второе в мире по объёмам промышленного и сельскохозяйственного производства. Причём если в 1960 году объём производства промышленной продукции в СССР по сравнению с США составлял 55%, то в 1980-м был уже свыше 80%.

За время нахождения Брежнева у власти доходы советских граждан выросли примерно в 1,5 раза. Население страны увеличилось на 12 млн человек. Жильём были обеспечены 162 млн советских граждан. Всё это происходило на фоне динамичного развития социальной сферы. В 1967 году страна перешла на пятидневную рабочую неделю.

«Пика своего могущества при Брежневе достигли советские вооружённые силы, в которых были уравновешены обычные вооружения с оружием массового поражения. Брежнев, как единственный из послесталинских руководителей, лично принимавший участие в войне, хорошо понимал, как нужно развивать армию и флот», — рассказал в интервью RT академик Академии политических наук РФ, заведующий кафедрой РЭУ имени Г.В. Плеханова Андрей Кошкин.

В 1972 году СССР впервые с официальным визитом посетил президент США Ричард Никсон.

«В связи с тем, что появилось осознание тупиковости бесконечного наращивания стратегических вооружений, в двухсторонних отношениях между Москвой и Вашингтоном произошла временная разрядка, которая, правда, была сведена на нет американскими ястребами в конце 1970-х», — отметил эксперт.

В 1970-е годы состояние здоровья Брежнева стало резко ухудшаться. Он страдал от проблем с нервной и сердечно-сосудистой системами. У него возникали мысли об отставке, но окружение уговаривало его оставаться на должности. По свидетельствам врачей, лечивших генсека, недобросовестные представители ближайшего окружения тайно давали советскому лидеру снотворное и другие препараты, создававшие иллюзию лучшего самочувствия, но негативно сказывающиеся на состоянии его здоровья.

В 1982 году, когда Брежнев осматривал авиазавод в Ташкенте, на него обрушилась балка. Он получил тяжёлые травмы, включая перелом рёбер и ключицы. Ему предлагали немедленную госпитализацию, но вместо этого генсек остался на заводе, чтобы принять участие в официальных мероприятиях, во время которых он потерял сознание. Общее состояние здоровья главы СССР стало ухудшаться на глазах, и 10 ноября 1982 года он умер во сне.

Брежнев был похоронен в Некрополе у Кремлёвской стены. В его честь названы ряд населённых пунктов, предприятий и воинских частей. Однако Михаил Горбачёв в конце 1980-х годов отменил большую часть этих переименований.

«Брежневский период нельзя оценить однозначно. Были как плюсы, так и минусы», — сказал в беседе с RT заместитель директора Института истории и политики МПГУ, кандидат исторических наук Владимир Шаповалов.

По его словам, с одной стороны, в 1960—1970-е годы резко выросли уровень и качество жизни населения СССР, поэтому данный период заслуженно называют золотым веком в истории Советского Союза. С другой стороны, экономический рост в стране замедлился, начали копиться проблемы, из-за которых последние годы нахождения генсека у власти называют застоем.

«Чтобы здраво оценить итоги деятельности Брежнева, нужно помнить, что при нём был реализован ряд масштабных инфраструктурных и научных проектов, плодами которых мы пользуемся по сей день», — подчеркнул эксперт.

По мнению Андрея Кошкина, нельзя забывать о социальной составляющей брежневской эпохи — бесплатном образовании и здравоохранении, выплатах социально незащищённым слоям населения.

«Эпоха Брежнева — это время стабильности и процветания. Вот только, к сожалению, советское руководство не воспользовалось этим для проведения своевременной модернизации экономики и системы управления государством, страна подсела на нефтяную иглу. И через несколько лет после смерти Брежнева всё это привело к страшному кризису, вылившемуся в развал СССР», — подытожил Андрей Кошкин.

Leonid Brezhnev
Леонид Брежнев
Official portrait, 1972
General Secretary of the Communist Party of the Soviet Union[a]
In office 14 October 1964 – 10 November 1982
Preceded by	Nikita Khrushchev (as First Secretary)
Succeeded by	Yuri Andropov
Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet
In office 16 June 1977 – 10 November 1982
Preceded by	Nikolai Podgorny
Succeeded by	Vasily Kuznetsov (acting) Yuri Andropov
In office 7 May 1960 – 15 July 1964
Preceded by	Kliment Voroshilov
Succeeded by	Anastas Mikoyan
Additional positions Second Secretary of the Communist Party of the Soviet Union In office 15 July 1964 – 14 October 1964 Preceded by Frol Kozlov Succeeded by Nikolai Podgorny First Secretary of the Communist Party of Kazakhstan In office 8 May 1955 – 6 March 1956 Preceded by Panteleimon Ponomarenko Succeeded by Ivan Yakovlev First Secretary of the Communist Party of Moldavia In office 3 November 1950 – 16 April 1952 Preceded by Nicolae Coval Succeeded by Dimitri Gladki
Personal details
Born	19 December 1906 Kamenskoye, Ekaterinoslav Governorate, Russian Empire (now Kamianske, Ukraine)
Died	10 November 1982 (aged 75) Zarechye, Moscow Oblast, Russian SFSR, Soviet Union
Resting place	Kremlin Wall Necropolis, Moscow
Nationality	Soviet
Political party	CPSU (1929–1982)
Spouse	Viktoria Denisova ​ (m. 1928)​
Children	Galina Brezhneva (daughter) Yuri Brezhnev (son)
Residence(s)	Zarechye, Moscow
Profession	Metallurgical engineer civil servant
Awards	Hero of the Soviet Union (4) Hero of Socialist Labour Full list of awards and decorations
Religion	Atheist
Signature
Military service
Allegiance	Soviet Union
Branch/service	Red Army Soviet Army
Years of service	1941–1982
Rank	Marshal of the Soviet Union (1976–1982)
Commands	Soviet Armed Forces
Battles/wars	World War II Cold War Korean War Sino-Soviet War Albanian–Soviet split The attack on the Soviet naval presence Vietnam War Soviet–Afghan War
Central institution membership 1957–1982: Full member, 20th, 22nd, 23rd, 24th, 25th, 26th Politburo 1956–1982: Member, 20th, 22nd, 23rd, 24th, 25th, 26th Secretariat 1956–1957: Candidate member, 20th Presidium 1952–1953: Candidate member, 19th Presidium 1952–1982: Full member, 19th, 20th, 22nd, 23rd, 24th, 25th, 26th Central Committee Other political offices held 1964–1982: Chairman, Defense Council 1964–1966: Chairman, Bureau of the Central Committee of the Russian SFSR Jan–Mar 1958: Deputy chairman, Bureau of the Central Committee of the Russian SFSR 1947–1950: First Secretary, Dnipropetrovsk Regional Committee 1946–1947: First Secretary, Zaporizhzhia Regional Committee 1940–1941: Head, Defense Industry Department of the Dnipropetrovsk Regional Committee 1938–1939: Head, Trade Department of the Dnipropetrovsk Regional Committee 1937–1938: Deputy chairman, Dnipropetrovsk City Council 1936–1937: Director, Dnipropetrovsk Regional Committee Military offices held 1953–1954: Deputy Head, Main Political Directorate of the Soviet Army and Navy 1953: Head, Political Department of the Ministry of the Navy 1945–1946: Head, Political Directorate of the Carpathian Military District May–Jul 1945: Head, Political Directorate of the Fourth Ukrainian Front 1944–1945: Deputy Head, Political Directorate of the Fourth Ukrainian Front 1943–1944: Head, Political Department of the 18th Army of the North Caucasian Front 1942–1943: Deputy Head, Political Department of the Black Sea Group of the Transcaucasian Front 1941–1942: Deputy Head, Political Department of the Southern Front Leader of the Soviet Union ← Khrushchev Andropov →

Leonid Ilyich Brezhnev^[b] (19 December 1906 – 10 November 1982)^[4] was a Soviet politician who served as General Secretary of the Communist Party of the Soviet Union from 1964 until his death in 1982, and Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet (head of state) from 1960 to 1964 and again from 1977 to 1982. His 18-year term as General Secretary was second only to Joseph Stalin’s in duration. To this day, the quality of Brezhnev’s tenure as General Secretary remains debated by historians. While his rule was characterized by political stability and significant foreign policy successes, it was also marked by corruption, inefficiency, economic stagnation, and rapidly growing technological gaps with the West.

Brezhnev was born to a working-class family in Kamenskoye (now Kamianske, Ukraine) within the Yekaterinoslav Governorate of the Russian Empire. After the results of the October Revolution were finalized with the creation of the Soviet Union, Brezhnev joined the Communist party’s youth league in 1923 before becoming an official party member in 1929. When Nazi Germany invaded the Soviet Union in June 1941, he joined the Red Army as a commissar and rose rapidly through the ranks to become a major general during World War II. Following the war’s end, Brezhnev was promoted to the party’s Central Committee in 1952 and rose to become a full member of the Politburo by 1957. In 1964, he garnered enough power to replace Nikita Khrushchev as First Secretary of the CPSU, the most powerful position in the country.

During his tenure, Brezhnev’s conservative, pragmatic approach to governance significantly improved the Soviet Union’s international standing while stabilizing the position of its ruling party at home. Whereas Khrushchev often enacted policies without consulting the rest of the Politburo, Brezhnev was careful to minimize dissent among the party leadership by reaching decisions through consensus as he restored the collective leadership in the USSR. Additionally, while pushing for détente between the two Cold War superpowers, he achieved nuclear parity with the United States and strengthened the Soviet Union’s dominion over Central and Eastern Europe. Furthermore, the massive arms buildup and widespread military interventionism under Brezhnev’s leadership substantially expanded the Soviet Union’s influence abroad (particularly in the Middle East and Africa), although these endeavors would prove to be costly and would drag on the Soviet economy in the later years.

Conversely, Brezhnev’s disregard for political reform ushered in an era of societal decline known as the Brezhnev Stagnation. In addition to pervasive corruption and falling economic growth, this period was characterized by an increasing technological gap between the Soviet Union and the United States. Upon coming to power in 1985, Mikhail Gorbachev denounced Brezhnev’s government for its inefficiency and inflexibility before implementing policies to liberalise the Soviet Union.

After 1975, Brezhnev’s health rapidly deteriorated and he increasingly withdrew from international affairs, while keeping his hold on power. He died on 10 November 1982 and was succeeded as general secretary by Yuri Andropov.

Early life and early career[edit]

1906–1939: Origins[edit]

Brezhnev was born on 19 December 1906 in Kamenskoye (now Kamianske, Ukraine) within the Yekaterinoslav Governorate of the Russian Empire, to metalworker Ilya Yakovlevich Brezhnev (1874–1934) and his wife, Natalia Denisovna Mazalova (1886–1975). His parents lived in Brezhnevo (Kursky District, Kursk Oblast, Russia) before moving to Kamenskoe. Brezhnev’s ethnicity was given as Ukrainian in some documents, including his passport,^[5][6][7] and Russian in others.^[8][9] A statement confirming that he regarded himself as a Russian can be found in his book Memories (1979), where he wrote: «And so, according to nationality, I am Russian, I am a proletarian, a hereditary metallurgist.»^[10]

Like many youths in the years after the Russian Revolution of 1917, he received a technical education, at first in land management and then in metallurgy. He graduated from the Kamenskoye Metallurgical Technicum in 1935^[11] and became a metallurgical engineer in the iron and steel industries of eastern Ukraine.

Brezhnev joined the Communist Party youth organisation, the Komsomol, in 1923, and the Party itself in 1929.^[9] From 1935 to 1936 he completed the compulsory term of military service. After taking courses at a tank school, he served as a political commissar in a tank factory.

During Stalin’s Great Purge, Brezhnev was one of many apparatchiks who exploited the resulting openings in the government and the party to advance rapidly in the regime’s ranks.^[9] In 1936, he became director of the Dniprodzerzhynsk Metallurgical Technicum (a technical college) and was transferred to the regional center of Dnipropetrovsk. In May 1937, he became deputy chairman of the Kamenskoye city soviet. In May 1938, after Nikita Khrushchev had taken control of the Ukrainian communist party, he was appointed head of the propaganda department of the Dnipropetrovsk regional communist party, and later, in 1939, a regional Party Secretary,^[11] in charge of the city’s defense industries. Here, he took the first steps toward building a network of supporters which came to be known as the «Dnipropetrovsk Mafia» that would greatly aid his rise to power.

1941–1945: World War II[edit]

When Nazi Germany invaded the Soviet Union on 22 June 1941, Brezhnev was, like most middle-ranking Party officials, immediately drafted. He worked to evacuate Dnipropetrovsk’s industries before the city fell to the Germans on 26 August, and then was assigned as a political commissar. In October, Brezhnev was made deputy of political administration for the Southern Front, with the rank of Brigade-Commissar (Colonel).^[12]

When the Germans occupied Ukraine in 1942, Brezhnev was sent to the Caucasus as deputy head of political administration of the Transcaucasian Front. In April 1943 he became head of the Political Department of the 18th Army. Later that year, the 18th Army became part of the 1st Ukrainian Front, as the Red Army regained the initiative and advanced westward through Ukraine.^[13] The Front’s senior political commissar was Nikita Khrushchev, who had supported Brezhnev’s career since the prewar years. Brezhnev had met Khrushchev in 1931, shortly after joining the Party, and as he continued his rise through the ranks, he became Khrushchev’s protégé.^[14] At the end of the war in Europe, Brezhnev was chief political commissar of the 4th Ukrainian Front, which entered Prague in May 1945, after the German surrender.^[12]

Rise to power[edit]

Promotion to the Central Committee[edit]

Brezhnev left the Soviet Army with the rank of major general in August 1946. He had spent the entire war as a political commissar rather than a military commander. In May 1946, he was appointed the first secretary of the Zaporizhzhia regional party committee, where his deputy was Andrei Kirilenko, one of the most important members of the Dnipropetrovsk Mafia. After working on reconstruction projects in Ukraine, he returned to Dnipropetrovsk in January 1948 as regional first party secretary. In 1950 Brezhnev became a deputy of the Supreme Soviet of the Soviet Union, the Soviet Union’s highest legislative body. In July that year he was sent to the Moldavian SSR and appointed Party First Secretary of the Communist Party of Moldova,^[15] where he was responsible for completing the introduction of collective agriculture. Konstantin Chernenko, a loyal addition to the «mafia», was working in Moldova as head of the agitprop department, and one of the officials Brezhnev brought with him from Dnipropetrovsk was the future USSR Minister of the Interior, Nikolai Shchelokov. In 1952 he had a meeting with Stalin, after which Stalin promoted Brezhnev to the Communist Party’s Central Committee as a candidate member of the Presidium (formerly the Politburo)^[16] and made him one of ten secretaries of the Central Committee. Stalin died in March 1953 and, in the reorganization that followed, Brezhnev was demoted to first deputy head of the political directorate of the Army and Navy.

Advancement under Khrushchev[edit]

Brezhnev’s patron Khrushchev succeeded Stalin as General Secretary, while Khrushchev’s rival Georgy Malenkov succeeded Stalin as Chairman of the Council of Ministers. Brezhnev sided with Khrushchev against Malenkov, but only for several years. In February 1954, he was appointed second secretary of the Communist Party of the Kazakh SSR, and was promoted to General Secretary in May, following Khrushchev’s victory over Malenkov. On the surface his brief was simple: to make the new lands agriculturally productive. In reality, Brezhnev became involved in the development of the Soviet missile and nuclear arms programs, including the Baykonur Cosmodrome. The initially successful Virgin Lands Campaign soon became unproductive and failed to solve the growing Soviet food crisis. Brezhnev was recalled to Moscow in 1956. The harvest in the years following the Virgin Lands Campaign was disappointing, which would have hurt his political career had he remained in Kazakhstan.^[15]

In February 1956 Brezhnev returned to Moscow and was made candidate member of the Politburo assigned in control of the defence industry, the space program including the Baykonur Cosmodrome, heavy industry, and capital construction.^[17] He was now a senior member of Khrushchev’s entourage, and in June 1957 he backed Khrushchev in his struggle with Malenkov’s Stalinist old guard in the Party leadership, the so-called «Anti-Party Group». Following the Stalinists’ defeat, Brezhnev became a full member of the Politburo. In May 1960, he was promoted to the post of Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet, making him the nominal head of state, although the real power resided with Khrushchev as First Secretary of the Soviet Communist Party and Premier.^[18]

Replacement of Khrushchev as Soviet leader[edit]

Khrushchev’s position as Party leader was secure until about 1962, but as he aged, he grew more erratic and his performance undermined the confidence of his fellow leaders. The Soviet Union’s mounting economic problems also increased the pressure on Khrushchev’s leadership. Brezhnev remained outwardly loyal to Khrushchev, but became involved in a 1963 plot to remove him from power, possibly playing a leading role. Also in 1963, Brezhnev succeeded Frol Kozlov, another Khrushchev protégé, as Secretary of the Central Committee, positioning him as Khrushchev’s likely successor.^[19] Khrushchev made him Second Secretary, or deputy party leader, in 1964.^[20]

After returning from Scandinavia and Czechoslovakia in October 1964, Khrushchev, unaware of the plot, went on holiday in Pitsunda resort on the Black Sea. Upon his return, his Presidium officers congratulated him for his work in office. Anastas Mikoyan visited Khrushchev, hinting that he should not be too complacent about his present situation. Vladimir Semichastny, head of the KGB,^[21] was a crucial part of the conspiracy, as it was his duty to inform Khrushchev if anyone was plotting against his leadership. Nikolay Ignatov, whom Khrushchev had sacked, discreetly requested the opinion of several Central Committee members. After some false starts, fellow conspirator Mikhail Suslov phoned Khrushchev on 12 October and requested that he return to Moscow to discuss the state of Soviet agriculture. Finally, Khrushchev understood what was happening, and said to Mikoyan, «If it’s me who is the question, I will not make a fight of it.»^[22] While a minority headed by Mikoyan wanted to remove Khrushchev from the office of First Secretary but retain him as the Chairman of the Council of Ministers, the majority, headed by Brezhnev, wanted to remove him from active politics altogether.^[22]

Brezhnev and Nikolai Podgorny appealed to the Central Committee, blaming Khrushchev for economic failures, and accusing him of voluntarism and immodest behavior. Influenced by Brezhnev’s allies, Politburo members voted on 14 October to remove Khrushchev from office.^[23] Some members of the Central Committee wanted him to undergo punishment of some kind, but Brezhnev, who had already been assured the office of the General Secretary, saw little reason to punish Khrushchev further.^[24] Brezhnev was appointed First Secretary on the same day, but at the time was believed to be a transitional leader, who would only «keep the shop» until another leader was appointed.^[25] Alexei Kosygin was appointed head of government, and Mikoyan was retained as head of state.^[26] Brezhnev and his companions supported the general party line taken after Stalin’s death but felt that Khrushchev’s reforms had removed much of the Soviet Union’s stability. One reason for Khrushchev’s ouster was that he continually overruled other party members, and was, according to the plotters, «in contempt of the party’s collective ideals». The Soviet newspaper Pravda wrote of new enduring themes such as collective leadership, scientific planning, consultation with experts, organisational regularity and the ending of schemes. When Khrushchev left the public spotlight, there was no popular commotion, as most Soviet citizens, including the intelligentsia, anticipated a period of stabilization, steady development of Soviet society and continuing economic growth in the years ahead.^[24]

Political scientist George W. Breslauer has compared Khrushchev and Brezhnev as leaders. He argues they took different routes to build legitimate authority, depending on their personalities and the state of public opinion. Khrushchev worked to decentralize the government system and empower local leadership, which had been wholly subservient; Brezhnev sought to centralize authority, going so far as to weaken the roles of the other members of the Central Committee and the Politburo.^[27]

1964–1982: Leader of the Soviet Union[edit]

Consolidation of power[edit]

Upon replacing Khrushchev as the party’s First Secretary, Brezhnev became the de jure supreme authority of the Soviet Union. However, he was initially forced to govern as part of an unofficial Triumvirate (also known by its Russian name Troika) alongside the country’s Premier, Alexei Kosygin, and Nikolai Podgorny, a Secretary of the CPSU Central Committee and later Chairman of the Presidium.^[28][29] Due to Khrushchev’s disregard for the rest of the Politburo upon combining his leadership of the party with that of the Soviet government, a plenum of the Central Committee in October 1964 forbade any single individual from holding both the offices of General Secretary and Premier.^[24] This arrangement would persist until the late 1970s when Brezhnev firmly secured his position as the most powerful figure in the Soviet Union.

During his consolidation of power, Brezhnev first had to contend with the ambitions of Alexander Shelepin, the former Chairman of the KGB and current head of the Party-State Control Committee. In early 1965, Shelepin began calling for the restoration of «obedience and order» within the Soviet Union as part of his own bid to seize power.^[30] Towards this end, he exploited his control over both state and party organs to leverage support within the regime. Recognizing Shelepin as an imminent threat to his position, Brezhnev mobilized the Soviet collective leadership to remove him from the Party-State Control Committee before having the body dissolved altogether on 6 December 1965.^[31]

By the end of 1965, Brezhnev had Podgorny removed from the Secretariat, thereby significantly curtailing the latter’s ability to build support within the party apparatus.^[32] In the ensuing years, Podgorny’s network of supporters was steadily eroded as the protégés he cultivated in his rise to power were removed from the Central Committee.^[33] By 1977, Brezhnev was secure enough in his position to replace Podgorny as head of state and remove him from the Politburo.^[34][35]

After sidelining Shelepin and Podgorny as threats to his leadership in 1965, Brezhnev directed his attentions to his remaining political rival, Alexei Kosygin. In the 1960s, U.S. National Security Advisor Henry Kissinger initially perceived Kosygin to be the dominant leader of Soviet foreign policy in the Politburo. Within the same timeframe, Kosygin was also in charge of economic administration in his role as Chairman of the Council of Ministers. However, his position was weakened following his enactment of several economic reforms in 1965 that collectively came to be known within the Party as the «Kosygin reforms». Due largely to coinciding with the Prague Spring (whose sharp departure from the Soviet model led to its armed suppression in 1968), the reforms provoked a backlash among the party’s old guard who proceeded to flock to Brezhnev and strengthened his position within the Soviet leadership.^[36] In 1969, Brezhnev further expanded his authority following a clash with Second Secretary Mikhail Suslov who thereafter never challenged his supremacy within the Politburo.^[37]

Brezhnev was adept at politics within the Soviet power structure. He was a team player and never acted rashly or hastily. Unlike Khrushchev, he did not make decisions without substantial consultation from his colleagues, and was always willing to hear their opinions.^[38] During the early 1970s, Brezhnev consolidated his domestic position. In 1977, he forced the retirement of Podgorny and became once again Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet of the Soviet Union, making this position equivalent to that of an executive president. While Kosygin remained Premier until shortly before his death in 1980 (replaced by Nikolai Tikhonov as Premier), Brezhnev was the dominant figure in the Soviet Union from the mid-1970s^[39] until his death in 1982.^[36]

Domestic policies[edit]

Repression[edit]

Brezhnev’s stabilization policy included ending the liberalizing reforms of Khrushchev, and clamping down on cultural freedom.^[40] During the Khrushchev years, Brezhnev had supported the leader’s denunciations of Stalin’s arbitrary rule, the rehabilitation of many of the victims of Stalin’s purges, and the cautious liberalization of Soviet intellectual and cultural policy, but as soon as he became leader, Brezhnev began to reverse this process, and developed an increasingly authoritarian and conservative attitude.^[41][42]

By the mid-1970s, there were an estimated 5,000 political and religious prisoners across the Soviet Union, living in grievous conditions and suffering from malnutrition. Many of these prisoners were considered by the Soviet state to be mentally unfit and were hospitalized in mental asylums across the Soviet Union. Under Brezhnev’s rule, the KGB infiltrated most, if not all, anti-government organisations, which ensured that there was little to no opposition against him or his power base. However, Brezhnev refrained from the all-out violence seen under Stalin’s rule.^[43] The trial of the writers Yuli Daniel and Andrei Sinyavsky in 1966, the first such public trials since Stalin’s reign, marked the reversion to a repressive cultural policy.^[41] Under Yuri Andropov the state security service (in the form of the KGB) regained some of the powers it had enjoyed under Stalin, although there was no return to the purges of the 1930s and 1940s, and Stalin’s legacy remained largely discredited among the Soviet intelligentsia.^[43]

Economics[edit]

Economic growth until 1973[edit]

Period	Annual GNP growth (according to the CIA)	Annual NMP growth (according to Grigorii Khanin)	Annual NMP growth (according to the USSR)
1960–1965	4.8[44]	4.4[44]	6.5[44]
1965–1970	4.9[44]	4.1[44]	7.7[44]
1970–1975	3.0[44]	3.2[44]	5.7[44]
1975–1980	1.9[44]	1.0[44]	4.2[44]
1980–1985	1.8[44]	0.6[44]	3.5[44]
[note 1]

Between 1960 and 1970, Soviet agriculture output increased by 3% annually. Industry also improved: during the Eighth Five-Year Plan (1966–1970), the output of factories and mines increased by 138% compared to 1960. While the Politburo became aggressively anti-reformist, Kosygin was able to convince both Brezhnev and the politburo to leave the reformist communist leader János Kádár of the Hungarian People’s Republic alone because of an economic reform entitled New Economic Mechanism (NEM), which granted limited permission for the establishment of retail markets.^[53] In the Polish People’s Republic, another approach was taken in 1970 under the leadership of Edward Gierek; he believed that the government needed Western loans to facilitate the rapid growth of heavy industry. The Soviet leadership gave its approval for this, as the Soviet Union could not afford to maintain its massive subsidy for the Eastern Bloc in the form of cheap oil and gas exports. The Soviet Union did not accept all kinds of reforms, an example being the Warsaw Pact invasion of Czechoslovakia in 1968 in response to Alexander Dubček’s reforms.^[54] Under Brezhnev, the Politburo abandoned Khrushchev’s decentralization experiments. By 1966, two years after taking power, Brezhnev abolished the Regional Economic Councils, which were organized to manage the regional economies of the Soviet Union.^[55]

The Ninth Five-Year Plan delivered a change: for the first time industrial consumer products out-produced industrial capital goods. Consumer goods such as watches, furniture and radios were produced in abundance. The plan still left the bulk of the state’s investment in industrial capital-goods production. This outcome was not seen as a positive sign for the future of the Soviet state by the majority of top party functionaries within the government; by 1975 consumer goods were expanding 9% slower than industrial capital-goods. The policy continued despite Brezhnev’s commitment to make a rapid shift of investment to satisfy Soviet consumers and lead to an even higher standard of living. This did not happen.^[56]

During 1928–1973, the Soviet Union was growing economically at a faster pace than the United States and Western Europe. However, objective comparisons are difficult. The USSR was hampered by the effects of World War II, which had left most of Western USSR in ruins, however Western aid and Soviet espionage in the period 1941–1945 (culminating in cash, material and equipment deliveries for military and industrial purposes) had allowed the Russians to leapfrog many Western economies in the development of advanced technologies, particularly in the fields of nuclear technology, radio communications, agriculture and heavy manufacturing. By the early 1970s, the Soviet Union had the world’s second largest industrial capacity, and produced more steel, oil, pig-iron, cement and tractors than any other country.^[57] Before 1973, the Soviet economy was expanding at a faster rate than that of the American economy (albeit by a very small margin). The USSR also kept a steady pace with the economies of Western Europe. Between 1964 and 1973, the Soviet economy stood at roughly half the output per head of Western Europe and a little more than one third that of the U.S.^[58] In 1973, the process of catching up with the rest of the West came to an end as the Soviets fell further and further behind in computers, which proved decisive for the Western economies.^[59] By 1973 the Era of Stagnation was apparent.^[60]

Economic stagnation until 1982[edit]

The Era of Stagnation, a term coined by Mikhail Gorbachev, was attributed to a compilation of factors, including the ongoing «arms race»; the Soviet Union’s decision to participate in international trade (thus abandoning the idea of economic isolation) while ignoring changes occurring in Western societies; increased authoritarianism in Soviet society; the invasion of Afghanistan; the bureaucracy’s transformation into an undynamic gerontocracy; lack of economic reform; pervasive political corruption, and other structural problems within the country.^[61] Domestically, social stagnation was stimulated by the growing demands of unskilled workers, labor shortages and a decline in productivity and labor discipline. While Brezhnev, albeit «sporadically»,^[42] through Alexei Kosygin, attempted to reform the economy in the late 1960s and 1970s, he failed to produce any positive results. One of these reforms was the economic reform of 1965, initiated by Kosygin, though its origins are often traced back to the Khrushchev Era. The reform was ultimately cancelled by the Central Committee, though the Committee admitted that economic problems did exist.^[62] After becoming leader of the Soviet Union, Gorbachev would characterize the economy under Brezhnev’s rule as «the lowest stage of socialism».^[63]

Based on its surveillance, the CIA reported that the Soviet economy peaked in the 1970s upon reaching 57% of American GNP. However, beginning around 1975, economic growth began to decline at least in part due to the regime’s sustained prioritization of heavy industry and military spending over consumer goods. Additionally, Soviet agriculture was unable to feed the urban population, let alone provide for a rising standard of living which the government promised as the fruits of «mature socialism» and on which industrial productivity depended. Ultimately, the GNP growth rate slowed to 1% to 2% per year. As GNP growth rates decreased in the 1970s from the level held in the 1950s and 1960s, they likewise began to lag behind that of Western Europe and the United States. Eventually, the stagnation reached a point that the United States began growing an average of 1% per year above the growth rate of the Soviet Union.^[64]

The stagnation of the Soviet economy was fueled even further by the Soviet Union’s ever-widening technological gap with the West. Due to the cumbersome procedures of the centralized planning system, Soviet industries were incapable of the innovation needed to meet public demand.^[65] This was especially notable in the field of computers. In response to the lack of uniform standards for peripherals and digital capacity in the Soviet computer industry, Brezhnev’s regime ordered an end to all independent computer development and required all future models to be based on the IBM/360.^[66] However, following the adoption of the IBM/360 system, the Soviet Union was never able to build enough platforms, let alone improve on its design.^[67][68] As its technology continued to fall behind the West, the Soviet Union increasingly resorted to pirating Western designs.^[66]

The last significant reform undertaken by the Kosygin government, and some believe the pre-perestroika era, was a joint decision of the Central Committee and the Council of Ministers named «Improving planning and reinforcing the effects of the economic mechanism on raising the effectiveness in production and improving the quality of work», more commonly known as the 1979 reform. The reform, in contrast to the 1965 reform, sought to increase the central government’s economic involvement by enhancing the duties and responsibilities of the ministries. With Kosygin’s death in 1980, and due to his successor Nikolai Tikhonov’s conservative approach to economics, very little of the reform was actually carried out.^[69]

The Eleventh Five-Year Plan of the Soviet Union delivered a disappointing result: a change in growth from 5 to 4%. During the earlier Tenth Five-Year Plan, they had tried to meet the target of 6.1% growth but failed. Brezhnev was able to defer economic collapse by trading with Western Europe and the Arab World.^[64] The Soviet Union still out-produced the United States in the heavy industry sector during the Brezhnev era. Another dramatic result of Brezhnev’s rule was that certain Eastern Bloc countries became more economically advanced than the Soviet Union.^[70]

Agricultural policy[edit]

Brezhnev’s agricultural policy reinforced traditional ways of organizing collective farms and enforced output quotas centrally. Although there was a record-high state investment in farming during the 1970s, the evaluation of agricultural output continued to focus on the grain harvest. Despite some improvement, there were still problems such as insufficient domestic production of fodder crops and a declining sugar beet harvest. Brezhnev attempted to address these issues by increasing state investment and allowing privately owned plots to be larger. However, these actions were not effective in solving fundamental problems like a shortage of skilled workers, a ruined rural culture, and inappropriate farm machinery for small collective farms. A significant reform was necessary, but it was not supported due to ideological and political considerations.

Brezhnev’s agricultural policy reinforced the conventional methods for organizing the collective farms. Output quotas continued to be imposed centrally.^[71] Khrushchev’s policy of amalgamating farms was continued by Brezhnev, because he shared Khrushchev’s belief that bigger kolkhozes would increase productivity. Brezhnev pushed for an increase in state investments in farming, which mounted to an all-time high in the 1970s of 27% of all state investment – this figure did not include investments in farm equipment. In 1981 alone, 33 billion U.S. dollars (by contemporary exchange rate) was invested into agriculture.^[72]

Agricultural output in 1980 was 21% higher than the average production rate between 1966 and 1970. Cereal crop output increased by 18%. These improved results were not encouraging. In the Soviet Union the criterion for assessing agricultural output was the grain harvest. The import of cereal, which began under Khrushchev, had in fact become a normal phenomenon by Soviet standards. When Brezhnev had difficulties sealing commercial trade agreements with the United States, he went elsewhere, such as to Argentina. Trade was necessary because the Soviet Union’s domestic production of fodder crops was severely deficient. Another sector that was hitting the wall was the sugar beet harvest, which had declined by 2% in the 1970s. Brezhnev’s way of resolving these issues was to increase state investment. Politburo member Gennady Voronov advocated for the division of each farm’s work-force into what he called «links».^[72] These «links» would be entrusted with specific functions, such as to run a farm’s dairy unit. His argument was that the larger the work force, the less responsible they felt.^[72] This program had been proposed to Joseph Stalin by Andrey Andreyev in the 1940s, and had been opposed by Khrushchev before and after Stalin’s death. Voronov was also unsuccessful; Brezhnev turned him down, and in 1973 he was removed from the Politburo.^[73]

Experimentation with «links» was not disallowed on a local basis, with Mikhail Gorbachev, the then First Secretary of the Stavropol Regional Committee, experimenting with links in his region. In the meantime, the Soviet government’s involvement in agriculture was, according to Robert Service, otherwise «unimaginative» and «incompetent».^[73] Facing mounting problems with agriculture, the Politburo issued a resolution titled, «On the Further Development of Specialisation and Concentration of Agricultural Production on the Basis of Inter-Farm Co-operation and Agro-Industrial Integration».^[73] The resolution ordered kolkhozes close to each other to collaborate in their efforts to increase production. In the meantime, the state’s subsidies to the food-and-agriculture sector did not prevent bankrupt farms from operating: rises in the price of produce were offset by rises in the cost of oil and other resources. By 1977, oil cost 84% more than it did in the late 1960s. The cost of other resources had also climbed by the late 1970s.^[73]

Brezhnev’s answer to these problems was to issue two decrees, one in 1977 and one in 1981, which called for an increase in the maximum size of privately owned plots within the Soviet Union to half a hectare. These measures removed important obstacles for the expansion of agricultural output, but did not solve the problem. Under Brezhnev, private plots yielded 30% of the national agricultural production when they cultivated only 4% of the land. This was seen by some as proof that de-collectivization was necessary to prevent Soviet agriculture from collapsing, but leading Soviet politicians shrank from supporting such drastic measures due to ideological and political interests.^[73] The underlying problems were the growing shortage of skilled workers, a wrecked rural culture, the payment of workers in proportion to the quantity rather than the quality of their work, and too large farm machinery for the small collective farms and the roadless countryside. In the face of this, Brezhnev’s only options were schemes such as large land reclamation and irrigation projects, or of course, radical reform.^[74]

Society[edit]

Over the eighteen years that Brezhnev ruled the Soviet Union, average income per head increased by half; three-quarters of this growth came in the 1960s and early 1970s. During the second half of Brezhnev’s premiership, the average income per head grew by one-quarter.^[75] In the first half of the Brezhnev period, income per head increased by 3.5% per annum; slightly less growth than what it had been the previous years. This can be explained by Brezhnev’s reversal of most of Khrushchev’s policies.^[58] Consumption per head rose by an estimated 70% under Brezhnev, but with three-quarters of this growth happening before 1973 and only one-quarter in the second half of his rule.^[76] Most of the increase in consumer production in the early Brezhnev era can be attributed to the Kosygin reform.^[77]

When the USSR’s economic growth stalled in the 1970s, the standard of living and housing quality improved significantly.^[78] Instead of paying more attention to the economy, the Soviet leadership under Brezhnev tried to improve the living standard in the Soviet Union by extending social benefits. This led to an increase, though a minor one, in public support.^[63] The standard of living in the Russian Soviet Federative Socialist Republic (RSFSR) had fallen behind that of the Georgian Soviet Socialist Republic (GSSR) and the Estonian Soviet Socialist Republic (ESSR) under Brezhnev; this led many Russians to believe that the policies of the Soviet Government were hurting the Russian population.^[79] The state usually moved workers from one job to another, which ultimately became an ineradicable feature in the Soviet industry.^[80] Government industries such as factories, mines and offices were staffed by undisciplined personnel who put a great effort into not doing their jobs; this ultimately led, according to Robert Service, to a «work-shy workforce».^[81] The Soviet Government had no effective counter-measure; it was extremely difficult, if not impossible to replace ineffective workers because of the country’s lack of unemployment.

While some areas improved during the Brezhnev era, the majority of civilian services deteriorated and living conditions for Soviet citizens fell rapidly. Diseases were on the rise^[81] because of the decaying healthcare system. The living space remained rather small by First World standards, with the average Soviet person living on 13.4 square metres. Thousands of Moscow inhabitants became homeless, most of them living in shacks, doorways and parked trams. Nutrition ceased to improve in the late 1970s, while rationing of staple food products returned to Sverdlovsk for instance.^[82]

The state provided recreation facilities and annual holidays for hard-working citizens. Soviet trade unions rewarded hard-working members and their families with beach vacations in Crimea and Georgia.^[83]

Social rigidification became a common feature of Soviet society. During the Stalin era in the 1930s and 1940s, a common labourer could expect promotion to a white-collar job if he studied and obeyed Soviet authorities. In Brezhnev’s Soviet Union this was not the case. Holders of attractive positions clung to them as long as possible; mere incompetence was not seen as a good reason to dismiss anyone.^[84] In this way, too, the Soviet society Brezhnev passed on had become static.^[85]

Foreign and defense policies[edit]

Soviet–U.S. relations[edit]

During his eighteen years as Leader of the USSR, Brezhnev’s signature foreign policy innovation was the promotion of détente. While sharing some similarities with approaches pursued during the Khrushchev Thaw, Brezhnev’s policy significantly differed from Khrushchev’s precedent in two ways. The first was that it was more comprehensive and wide-ranging in its aims, and included signing agreements on arms control, crisis prevention, East–West trade, European security and human rights. The second part of the policy was based on the importance of equalizing the military strength of the United States and the Soviet Union.^{[according to whom?]} Defense spending under Brezhnev between 1965 and 1970 increased by 40%, and annual increases continued thereafter. In the year of Brezhnev’s death in 1982, 12% of GNP was spent on the military.^[86]

At the 1972 Moscow Summit, Brezhnev and U.S. President Richard Nixon signed the SALT I Treaty.^[87] The first part of the agreement set limits on each side’s development of nuclear missiles.^[88] The second part of the agreement, the Anti-Ballistic Missile Treaty, banned both countries from designing systems to intercept incoming missiles so neither the U.S. or the Soviet Union would be emboldened to strike the other without fear of nuclear retaliation.^[89]

By the mid-1970s, it became clear that Henry Kissinger’s policy of détente towards the Soviet Union was failing.^{[according to whom?]} The détente had rested on the assumption that a «linkage» of some type could be found between the two countries, with the U.S. hoping that the signing of SALT I and an increase in Soviet–U.S. trade would stop the aggressive growth of communism in the third world. This did not happen, as evidenced by Brezhnev’s continued military support for the communist guerillas fighting against the U.S. during the Vietnam War. ^[90]

After Gerald Ford lost the presidential election to Jimmy Carter,^[91] American foreign policies became more overtly aggressive in vocabulary towards the Soviet Union and the communist world, attempts were also made to stop funding for repressive anti-communist governments and organizations the United States supported.^[92] While at first standing for a decrease in all defense initiatives, the later years of Carter’s presidency would increase spending on the U.S. military.^[91] When Brezhnev authorized the Soviet invasion of Afghanistan in 1979, Carter, following the advice of his National Security Adviser Zbigniew Brzezinski, denounced the intervention, describing it as the «most serious danger to peace since 1945».^[92] The U.S. stopped all grain exports to the Soviet Union and boycotted the 1980 Summer Olympics held in Moscow. The Soviet Union responded by boycotting the 1984 Summer Olympics held in Los Angeles.^[92]

During Brezhnev’s rule, the Soviet Union reached the peak of its political and strategic power in relation to the United States. As a result of the limits agreed to by both superpowers in the first SALT Treaty, the Soviet Union obtained parity in nuclear weapons with the United States for the first time in the Cold War.^[93] Additionally, as a result of negotiations during the Helsinki Accords, Brezhnev succeeded in securing the legitimization of Soviet hegemony over Central and Eastern Europe.^[94]

The Vietnam War[edit]

Under the rule of Nikita Khrushchev, the Soviet Union initially supported North Vietnam out of «fraternal solidarity». However, as the war escalated, Khrushchev urged the North Vietnamese leadership to give up the quest of liberating South Vietnam. He continued by rejecting an offer of assistance made by the North Vietnamese government, and instead told them to enter negotiations in the United Nations Security Council.^[95] After Khrushchev’s ousting, Brezhnev resumed aiding the communist resistance in Vietnam. In February 1965, Premier Kosygin visited Hanoi with a dozen Soviet air force generals and economic experts.^[96] Over the course of the war, Brezhnev’s regime would ultimately ship $450 million worth of arms annually to North Vietnam.^[97]

Lyndon B. Johnson privately suggested to Brezhnev that he would guarantee an end to South Vietnamese hostility if Brezhnev would guarantee a North Vietnamese one. Brezhnev was interested in this offer initially, but rejected the offer upon being told by Andrei Gromyko that the North Vietnamese were not interested in a diplomatic solution to the war. The Johnson administration responded to this rejection by expanding the American presence in Vietnam, but later invited the USSR to negotiate a treaty concerning arms control. The USSR initially did not respond, because of the power struggle between Brezhnev and Kosygin over which figure had the right to represent Soviet interests abroad and later because of the escalation of the «dirty war» in Vietnam.^[96]

In early 1967, Johnson offered to make a deal with Ho Chi Minh, and said he was prepared to end U.S. bombing raids in North Vietnam if Ho ended his infiltration of South Vietnam. The U.S. bombing raids halted for a few days and Kosygin publicly announced his support for this offer. The North Vietnamese government failed to respond, and because of this, the U.S. continued its raids in North Vietnam. After this event, Brezhnev concluded that seeking diplomatic solutions to the ongoing war in Vietnam was hopeless. Later in 1968, Johnson invited Kosygin to the United States to discuss ongoing problems in Vietnam and the arms race. The summit was marked by a friendly atmosphere, but there were no concrete breakthroughs by either side.^[98]

In the aftermath of the Sino–Soviet border conflict, the Chinese continued to aid the North Vietnamese regime, but with the death of Ho Chi Minh in 1969, China’s strongest link to North Vietnam was gone. In the meantime, Richard Nixon had been elected President of the United States. While having been known for his anti-communist rhetoric, Nixon said in 1971 that the U.S. «must have relations with Communist China».^[99] His plan was for a slow withdrawal of U.S. troops from South Vietnam, while still retaining the government of South Vietnam. The only way he thought this was possible was by improving relations with both Communist China and the USSR. He later made a visit to Moscow to negotiate a treaty on arms control and the Vietnam war, but on Vietnam nothing could be agreed.^[99] Ultimately, years of Soviet military aid to North Vietnam finally bore fruit when collapsing morale among U.S. forces ultimately compelled their complete withdrawal from South Vietnam by 1973,^[100][101] thereby making way for the country’s unification under communist rule two years later.

Sino–Soviet relations[edit]

Soviet foreign relations with the People’s Republic of China quickly deteriorated after Nikita Khrushchev’s attempts to reach a rapprochement with more liberal Eastern European states such as Yugoslavia and the west.^[102] When Brezhnev consolidated his power base in the 1960s, China was descending into crisis because of Mao Zedong’s Cultural Revolution, which led to the decimation of the Chinese Communist Party and other ruling offices. Brezhnev, a pragmatic politician who promoted the idea of «stabilization», could not comprehend why Mao would start such a «self-destructive» drive to finish the socialist revolution, according to himself.^[103] However, Brezhnev had problems of his own in the form of Czechoslovakia whose sharp deviation from the Soviet model prompted him and the rest of the Warsaw Pact to invade their Eastern Bloc ally. In the aftermath of the Soviet invasion of Czechoslovakia, the Soviet leadership proclaimed the Brezhnev Doctrine that proclaimed that any threat to «socialist rule» in any state of the Soviet Bloc in Central and Eastern Europe was a threat to all of them, and therefore, it justified the intervention of fellow socialist states. It was proclaimed in order to justify the Soviet-led occupation of Czechoslovakia earlier in 1968, with the overthrow of the reformist government there. The references to «socialism» meant control by the communist parties which were loyal to the Kremlin.^[104][103] This new policy increased tension not only with the Eastern Bloc, but also the Asian communist states. By 1969, relations with other communist countries had deteriorated to a level where Brezhnev was not even able to gather five of the fourteen ruling communist parties to attend an international conference in Moscow. In the aftermath of the failed conference, the Soviets concluded, «there was no leading center of the international communist movement.»^[105] Soviet leader Mikhail Gorbachev repudiated the Brezhnev Doctrine in the late 1980s, as the Kremlin accepted the peaceful overthrow of Soviet rule in all its satellite countries in Eastern Europe.^[106]

Later in 1969, the deterioration in bilateral relations culminated in the Sino–Soviet border conflict.^[105] The Sino–Soviet split had chagrined Premier Alexei Kosygin a great deal, and for a while he refused to accept its irrevocability; he briefly visited Beijing in 1969 due to the increase of tension between the USSR and China.^[107] By the early 1980s, both the Chinese and the Soviets were issuing statements calling for a normalization of relations between the two states. The conditions given to the Soviets by the Chinese were the reduction of Soviet military presence in the Sino–Soviet border, the withdrawal of Soviet troops in Afghanistan and the Mongolian People’s Republic; furthermore, China also wanted the Soviets to end their support for the Vietnamese invasion of Cambodia. Brezhnev responded in his March 1982 speech in Tashkent where he called for the normalization of relations. Full Sino–Soviet normalization of relations would prove to take years, until the last Soviet ruler, Mikhail Gorbachev came to power.^[108]

Intervention in Afghanistan[edit]

After the communist revolution in Afghanistan in 1978, authoritarian actions forced upon the populace by the Communist regime led to the Afghan civil war, with the mujahideen leading the popular backlash against the regime.^[109] The Soviet Union was worried that they were losing their influence in Central Asia, so after a KGB report claimed that Afghanistan could be taken in a matter of weeks, Brezhnev and several top party officials agreed to a full intervention.^[92] Contemporary researchers tend to believe that Brezhnev had been misinformed on the situation in Afghanistan. His health had decayed, and proponents of direct military intervention took over the majority group in the Politburo by cheating and using falsified evidence. They advocated a relatively moderate scenario, maintaining a cadre of 1,500 to 2,500 Soviet military advisers and technicians in the country (which had already been there in large numbers since the 1950s),^[110] but they disagreed on sending regular army units in hundreds of thousands of troops. Some believe that Brezhnev’s signature on the decree was obtained without telling him the full story, otherwise he would have never approved such a decision. Soviet ambassador to the U.S. Anatoly Dobrynin believed that the real mastermind behind the invasion, who misinformed Brezhnev, was Mikhail Suslov.^[111] Brezhnev’s personal physician Mikhail Kosarev later recalled that Brezhnev, when he was in his right mind, in fact resisted the full-scale intervention.^[112] Deputy Chairman of the State Duma Vladimir Zhirinovsky stated officially that despite the military solution being supported by some, hardline Defense Minister Dmitry Ustinov was the only Politburo member who insisted on sending regular army units.^[113] Parts of the Soviet military establishment were opposed to any sort of active Soviet military presence in Afghanistan, believing that the Soviet Union should leave Afghan politics alone.

Invasion of Czechoslovakia[edit]

The first crisis for Brezhnev’s regime came in 1968, with the attempt by the Communist leadership in Czechoslovakia, under Alexander Dubček, to liberalize the Communist system (Prague Spring).^[114] In July, Brezhnev publicly denounced the Czechoslovak leadership as «revisionist» and «anti-Soviet». Despite his hardline public statements, Brezhnev was not the one pushing hardest for the use of military force in Czechoslovakia when the issue was before the Politburo. ^[115]Archival evidence suggests that Brezhnev^[115] was one of the few who was looking for a temporary compromise with the reform-friendly Czechoslovak government when their dispute came to a head. However, in the end, Brezhnev concluded that he would risk growing turmoil domestically and within the Eastern bloc if he abstained or voted against Soviet intervention in Czechoslovakia.^[116]

As pressure mounted on him within the Soviet leadership to «re-install a revolutionary government» within Prague, Brezhnev ordered the Warsaw Pact invasion of Czechoslovakia, and Dubček’s removal in August. Following the Soviet intervention, he met with Czechoslovak reformer Bohumil Simon, then a member of the Politburo of the Czechoslovak Communist Party, and said, «If I had not voted for Soviet armed assistance to Czechoslovakia you would not be sitting here today, but quite possibly I wouldn’t either.»^[115] However, contrary to the stabilizing effect envisioned by Moscow, the invasion served as a catalyst for further dissent in the Eastern Bloc.

The Brezhnev Doctrine[edit]

In the aftermath of the Prague Spring’s suppression, Brezhnev announced that the Soviet Union had the right to interfere in the internal affairs of its satellites to «safeguard socialism». This became known as the Brezhnev Doctrine,^[117] although it was really a restatement of existing Soviet policy, as enacted by Khrushchev in Hungary in 1956. Brezhnev reiterated the doctrine in a speech at the Fifth Congress of the Polish United Workers’ Party on 13 November 1968:^[114]

When forces that are hostile to socialism try to turn the development of some socialist country towards capitalism, it becomes not only a problem of the country concerned, but a common problem and concern of all socialist countries.

— Brezhnev, Speech to the Fifth Congress of the Polish United Workers’ Party in November 1968

Later in 1980, a political crisis emerged in Poland with the emergence of the Solidarity movement. By the end of October, Solidarity had 3 million members, and by December, had 9 million. In a public opinion poll organised by the Polish government, 89% of the respondents supported Solidarity.^[118] With the Polish leadership split on what to do, the majority did not want to impose martial law, as suggested by Wojciech Jaruzelski. The Soviet Union and other states of the Eastern Bloc were unsure how to handle the situation, but Erich Honecker of East Germany pressed for military action. In a formal letter to Brezhnev, Honecker proposed a joint military measure to control the escalating problems in Poland. A CIA report suggested the Soviet military were mobilizing for an invasion.^[119]

In 1980–81 representatives from the Eastern Bloc nations met at the Kremlin to discuss the Polish situation. Brezhnev eventually concluded on 10 December 1981 that it would be better to leave the domestic matters of Poland alone, reassuring the Polish delegates that the USSR would intervene only if asked to.^[120] This effectively marked the end of the Brezhnev Doctrine. Notwithstanding the absence of a Soviet military intervention, Wojciech Jaruzelski ultimately gave in to Moscow’s demands by imposing a state of war, the Polish version of martial law, on 13 December 1981.^[121]

Cult of personality[edit]

The last years of Brezhnev’s rule were marked by a growing personality cult. His love of medals (he received over 100) was well known, so in December 1966, on his 60th birthday, he was awarded the Hero of the Soviet Union. Brezhnev received the award, which came with the Order of Lenin and the Gold Star, three more times in celebration of his birthdays.^[122] On his 70th birthday he was awarded the rank of Marshal of the Soviet Union, the Soviet Union’s highest military honour. After being awarded the rank, he attended an 18th Army Veterans meeting, dressed in a long coat and saying «Attention, the Marshal is coming!» He also conferred upon himself the rare Order of Victory in 1978, which was posthumously revoked in 1989 for not meeting the criteria for citation. A promotion to the rank of Generalissimus of the Soviet Union, planned for Brezhnev’s seventy-fifth birthday, was quietly shelved due to his ongoing health problems.^[123]

Brezhnev’s eagerness for undeserved glory was shown by his poorly written memoirs recalling his military service during World War II, which treated the minor battles near Novorossiysk as a decisive military theatre.^[74] Despite his book’s apparent weaknesses, it was awarded the Lenin Prize for Literature and was hailed by the Soviet press.^[123] The book was followed by two other books, one on the Virgin Lands Campaign.^[124]

Health problems[edit]

Brezhnev’s personality cult was growing at a time when his health was in rapid decline. His physical condition was deteriorating; he had been a heavy smoker until the 1970s,^[125] had become addicted to sleeping pills and tranquilizers,^[126] and had begun drinking to excess. His niece Lyubov Brezhneva attributed his dependencies and overall decline to severe depression caused by, in addition to the stress of his job and the general situation of the country, an extremely unhappy family life with near daily conflicts with his wife and children, in particular his troubled daughter Galina, whose erratic behavior, failed marriages and involvement in corruption took a heavy toll on Brezhnev’s mental and physical health. Brezhnev had considered divorcing his wife and disowning his children many times but intervention from his extended family and the Politburo, fearing negative publicity, managed to dissuade him. Over the years he had become overweight. From 1973 until his death, Brezhnev’s central nervous system underwent chronic deterioration and he had several minor strokes as well as insomnia. In 1975 he suffered his first heart attack.^[127] When receiving the Order of Lenin, Brezhnev walked shakily and fumbled his words. According to one American intelligence expert, United States officials knew for several years that Brezhnev had suffered from severe arteriosclerosis and believed he had suffered from other unspecified ailments as well. In 1977, American intelligence officials publicly suggested that Brezhnev had also been suffering from gout, leukemia and emphysema from decades of heavy smoking,^[128] as well as chronic bronchitis.^[125] He was reported to have been fitted with a pacemaker to control his heart rhythm abnormalities. On occasion, he was known to have suffered from memory loss, speaking problems and had difficulties with coordination.^[129] According to The Washington Post, «All of this is also reported to be taking its toll on Brezhnev’s mood. He is said to be depressed, despondent over his own failing health and discouraged by the death of many of his long-time colleagues. To help, he has turned to regular counseling and hypnosis by an Assyrian woman, a sort of modern-day Rasputin.»^[125]

Upon suffering a stroke in 1975, Brezhnev’s ability to lead the Soviet Union was significantly compromised. As his ability to define Soviet foreign policy weakened, he increasingly deferred to the opinions of a hardline brain trust comprising KGB Chairman Yuri Andropov, longtime Foreign Minister Andrei Gromyko, and Defense Minister Andrei Grechko (who was succeeded by Dmitriy Ustinov in 1976).^[130][131]

The Ministry of Health kept doctors by Brezhnev’s side at all times, and he was brought back from near-death on several occasions. At this time, most senior officers of the CPSU wanted to keep Brezhnev alive. Even though an increasing number of officials were frustrated with his policies, no one in the regime wanted to risk a new period of domestic turmoil which might be caused by his death.^[132] Western commentators started guessing who was Brezhnev’s heir apparent. The most notable candidates were Suslov and Andrei Kirilenko, who were both older than Brezhnev, and Fyodor Kulakov and Konstantin Chernenko, who were younger; Kulakov died of natural causes in 1978.^[133]

Last years and death[edit]

Brezhnev’s health worsened in the winter of 1981–82. While the Politburo was pondering the question of who would succeed, all signs indicated that the ailing leader was dying. The choice of the successor would have been influenced by Suslov, but he died at the age of 79 in January 1982. Andropov took Suslov’s seat in the Central Committee Secretariat; by May, it became obvious that Andropov would make a bid for the office of the General Secretary. With the help of fellow KGB associates, he started circulating rumors that political corruption had become worse during Brezhnev’s tenure as leader, in an attempt to create an environment hostile to Brezhnev in the Politburo. Andropov’s actions showed that he was not afraid of Brezhnev’s wrath.^[134]

In March 1982 Brezhnev received a concussion and fractured his right clavicle while touring a factory in Tashkent, after a metal balustrade collapsed under the weight of a number of factory workers, falling on top of Brezhnev and his security detail.^[135] This incident was reported in Western media as Brezhnev having suffered a stroke.^[136][137] After a month-long recovery, Brezhnev worked intermittently through November. On 7 November 1982, he was present standing on the Lenin Mausoleum’s balcony during the annual military parade and demonstration of workers commemorating the 65th anniversary of the October Revolution.^[138] The event marked Brezhnev’s final public appearance before dying three days later after suffering a heart attack.^[134] He was honored with a state funeral after a five-day period of nationwide mourning. He was buried in the Kremlin Wall Necropolis in Red Square,^[139] in one of the twelve individual tombs located between the Lenin Mausoleum and the Kremlin wall.

National and international statesmen from around the globe attended his funeral. His wife and family were also present.^[140] Brezhnev was dressed for burial in his Marshal’s uniform along with his medals.^[134]

Legacy[edit]

Brezhnev presided over the Soviet Union for longer than any other person except Joseph Stalin. He is often criticised for the prolonged Era of Stagnation, in which fundamental economic problems were ignored and the Soviet political system was allowed to decline. During Mikhail Gorbachev’s tenure as leader there was an increase in criticism of the Brezhnev years, such as claims that Brezhnev followed «a fierce neo-Stalinist line». The Gorbachevian discourse blamed Brezhnev for failing to modernize the country and to change with the times,^[141] although in a later statement Gorbachev made assurances that Brezhnev was not as bad as he was made out to be, saying, «Brezhnev was nothing like the cartoon figure that is made of him now.»^[142] The intervention in Afghanistan, which was one of the major decisions of his career, also significantly undermined both the international standing and the internal strength of the Soviet Union.^[92] In Brezhnev’s defense, it can be said that the Soviet Union reached unprecedented and never-repeated levels of power, prestige, and internal calm under his rule.^[143]

Brezhnev has fared well in opinion polls when compared to his successors and predecessors in Russia. In an opinion poll by VTsIOM in 2007 the majority of Russians chose to live during the Brezhnev era rather than any other period of 20th century Soviet history.^[144] In a Levada Center poll conducted in 2013, Brezhnev beat Vladimir Lenin as Russia’s favorite leader in the 20th century with 56% approval.^[145] In another poll in 2013, Brezhnev was voted the best Russian leader of the 20th century.^[146] In a 2018 Rating Sociological Group poll, 47% of Ukrainian respondents had a positive opinion of Brezhnev.^[147]

In the West he is most commonly remembered for starting the economic stagnation that triggered the dissolution of the Soviet Union.^[148]

Personality traits[edit]

Russian historian Roy Medvedev emphasizes the bureaucratic mentality and personality strengths that enabled Brezhnev to gain power. He was loyal to his friends, vain in desiring ceremonial power, and refused to control corruption inside the party. Especially in foreign affairs, Brezhnev increasingly took all major decisions into his own hands, without telling his colleagues in the Politburo.^[149] He deliberately presented a different persona to different people, culminating in the systematic glorification of his own career.^[150]

Brezhnev’s vanity made him the target of many political jokes.^[123] Nikolai Podgorny warned him of this, but Brezhnev replied, «If they are poking fun at me, it means they like me.»^[151]

In keeping with traditional socialist greetings, Brezhnev kissed many politicians on the lips during his career. One of these occasions, with Erich Honecker, was the subject of My God, Help Me to Survive This Deadly Love, a mural painted on the Berlin Wall after its opening and dismantlement.^{[152][153][154][155]}

Brezhnev’s main passion was driving foreign cars given to him by leaders of state from across the world. He usually drove these between his dacha and the Kremlin with, according to historian Robert Service, flagrant disregard for public safety.^[156] When visiting the United States for a summit with Nixon in 1973, he expressed a wish to drive around Washington in a Lincoln Continental that Nixon had just given him; upon being told that the Secret Service would not allow him to do this, he said «I will take the flag off the car, put on dark glasses, so they can’t see my eyebrows and drive like any American would» to which Henry Kissinger replied «I have driven with you and I don’t think you drive like an American!»^[157]

Personal life[edit]

Brezhnev was married to Viktoria Denisova (1908–1995). He had a daughter, Galina,^[156] and a son, Yuri.^[158] His niece Lyubov Brezhneva published a memoir in 1995 which claimed that Brezhnev worked systematically to bring privileges to his family in terms of appointments, apartments, private luxury stores, private medical facilities and immunity from prosecution.^[159]

Honours[edit]

Brezhnev received several accolades and honours from his home country and foreign countries. Among his foreign honours are the Bangladesh Liberation War Honour (Bangladesh Muktijuddho Sanmanona) and the Hero of the Mongolian People’s Republic.

See also[edit]

• Attempted assassination of Leonid Brezhnev
• Bibliography of the Post Stalinist Soviet Union
• Neo-Stalinism

Explanatory notes[edit]

Citations[edit]

General and cited references[edit]

External links[edit]

• Archival footage of Leonid Brezhnev – Net-Film Newsreels and Documentary Films Archive
• Annotated Bibliography for Leonid Brezhnev from the Alsos Digital Library for Nuclear Issues
• Our Course: Peace and Socialism. Collection of Brezhnev’s 1973 speeches
• CCCP TV Videoprograms with L. Brezhnev on Soviet TV portal (in Russian)
• Brezhnev’s rules in 14 points by RIA Novosti (in Russian)
• The Anti-Imperialist Empire: Soviet Nationality Policies under Brezhnev by Jason A. Roberts, 2015

Party political offices
Preceded by Pavel Naidenov	Leader of the Regional Party Committee of Dnipropetrovsk 1947–1950	Succeeded by Andrei Kirilenko
Preceded by Nicolae Coval	First Secretary of the Communist Party of Moldova 1950–1952	Succeeded by Dimitri Gladki
Preceded by Panteleimon Ponomarenko	First Secretary of the Communist Party of Kazakhstan 1955–1956	Succeeded by Ivan Yakovlev
Preceded by Frol Kozlov	Second Secretary of the Communist Party of the Soviet Union 15 July 1964–14 October 1964	Succeeded by Nikolai Podgorny
Preceded by Nikita Khrushchev	General Secretary of the Communist Party of the Soviet Union (as First Secretary between 1964 and 1966) 14 October 1964 – 10 November 1982	Succeeded by Yuri Andropov
Chairman of the Bureau of the Central Committee of the Russian Soviet Federative Socialist Republic 1964–1966	Position abolished
Political offices
Preceded by Kliment Voroshilov	Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet 7 May 1960 – 15 July 1964	Succeeded by Anastas Mikoyan
Preceded by Nikolai Podgorny	Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet 16 June 1977 – 10 November 1982	Succeeded by Yuri Andropov

Навигация по главным категориям в проекте

• • • • • • • • • •

---

“

Экономика должна быть экономной.

”

Леонид Ильич Брежнев
Фотография Леонида Брежнева
Должность 2-й первый секретарь ЦК КПСС (14 октября 1964 года — 8 апреля 1966 года) 2-й Генеральный Секретарь ЦК КПСС (8 апреля 1966 года — 10 ноября 1982 года) 4-й председатель Президиума Верховного Совета СССР (7 мая 1960 года — 15 июля 1964 года) 7-й председатель Президиума Верховного Совета СССР (16 июня 1977 года — 10 ноября 1982 года) Годы правления 14 декабря 1964 — 10 ноября 1982 года Предшественник Никита Хрущёв — руководитель СССР Преемник Василий Кузнецов — исполняющий обязанности Годы жизни 6 (19) декабря 1906 — 10 ноября 1982 (75 лет) Важнейшие события Строительство космодрома Байконур Строительство газопровода Союз Строительство газопровода Уренгой — Помары — Ужгород Летние Олимпийские игры 1980 Начало Афганской войны

Леонид Брежнев (6 декабря 1906 — 10 ноября 1982) — советский государственный и политический деятель, руководитель СССР с 1964 по 1982 годы. 1-й Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) в 1922 — 1934 годах; председатель Президиума Верховного Совета СССР с 16 июня 1977 года по 10 ноября 1982 года; 2-й первый секретарь ЦК КПСС с 14 октября 1964 года по 8 апреля 1966 года.

Герой Социалистического труда (1961) за участие в космический программе, четырежды герой Советского Союза (1966 (В связи с 60-летием), 1976, 1978, 1981). Лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» в 1973 году (За наступления «разрядки») и Ленинской премии по литературе в 1979 году (За трилогию Брежнева).

Биография[]

Ранние годы жизни[]

Леонид Ильич Брежнев родился 6 (19) декабря 1906 года в городе Каменское в семье Ильи Яковлевича Брежнева (1874 — 1930) и Натальи Денисовны Мазаловой (1886 — 1975). Так же у него был брат — Брежнев Яков Ильич (1912 — 1993) и сестра — Брежнева Вера Ильинична (1910 — 1997).

В различных документах записи о национальности Брежнева разнятся. Иногда встречается упоминание в графе национальность — украинец, иногда — русский.

В 1915 году юный Брежнев был принят в классическую гимназию в своём родном городе, которую окончил в 1921 году. В том же году он устроился работать на Курский маслобойный завод. В 1923 году он вступил в Комсомол. В том же году он поступает в Курский землемерно-мелиоративный техникум, который оканчивает в 1927 году.

После окончания техникума работает землеустроителем в Курской области, а потом в Кохановском районе Оршанского округа БССР (ныне Толочинский район). В 1927 году он женится на Виктории Петровне Денисовой. Но в марте того же года он устраивается работать землеустроителем на Урале. В 1929 году у него рождается дочь — Галина Леонидовна Брежнева. В 1930 — 1931 годах он работает заместителем председателя Бисертского райисполкома Уральской области (1929 — 1930), заместителем начальника Уральского областного земельного управления. В сентябре 1930 года он поступает в Московский институт машиностроения имени М. И. Калинина. 24 октября он вступает в ВКП(б). Уже весной он переводится на вечерний факультет Днепродзержинского металлургического института. Одновременно он работает кочегаром-слесарем на заводе. В 1933 году у него рождается сын Юрий. В 1935 году он оканчивает Днепродзержинский металлургический институт.

В Днепродзержинске он жил в двухэтажном доме № 40. По словам соседей он любил гонять голубей. В 1979 году он приехал в Днепродзержинск и сфотографировался с жителями своего родового гнезда^[1].

Жизнь в период 1936 — 1953 годов[]

В 1935 году он поступает в армию. Становится курсантом и политруком танковой роты в Забайкалье (посёлок Песчанка расположен в 15 км юго-восточнее города Читы). Он окончил курсы моторизации и механизации РККА, за что получил чин лейтенанта^[2].

Вскоре он становится директором Днепропетровского металлургического техникума на период 1936 — 1937 годов. В 1937 году он становится инженером на Днепровском металлургическом заводе имени Ф. Э. Дзержинского. В мае 1937 года он становится председателем Дзержинского горисполкома. В 1938 году его назначают заведующим отделом Дзержинского обкома компартии Украины, а в 1939 году его назначают секретарём обкома.

Великая Отечественная война[]

С началом Великой Отечественной Войны Брежнев стал заниматься эвакуацией промышленности на юге, мобилизацией армии и др. важными вопросами в Украинской ССР.  Он становится заместителем начальника политуправления Южного фронта. В 1942 году он был произведён в полковники (предположительно причиной тому являлся донос Е. А. Айзона). С 1943 года — начальник политотдела 18-ой армии. В том же году он становится генерал-майором^[3]. Вот некоторые характеристики Брежнева в период войны:

«Черновой работы чурается. Военные знания весьма слабые. Многие вопросы решает как хозяйственник, а не как политработник. К людям относится не одинаково ровно. Склонен иметь любимчиков.»

— Из характеристики в личном деле (1942)

«Начальник политотдела 18-й армии полковник Леонид Ильич Брежнев сорок раз приплывал на Малую Землю, а это было опасно, так как некоторые суда в дороге подрывались на минах и гибли от прямых снарядов и авиационных бомб. Однажды сейнер, на котором плыл Брежнев, напоролся на мину, полковника выбросило в море… его подобрали матросы…»

— С. А. Борзенко в статье «225 дней мужества и отваги» («Правда», 1943 год)

«В отбитии наступления немцев активное участие принимал начальник политотдела 18-ой армии полковник тов. Брежнев. Расчёт одного станкового пулемёта (рядовые Кадыров, Абдурзаков, из пополнения) растерялся и не открыл своевременно огня. До взвода немцев воспользовавшись этим, подобрались к нашим позициям на бросок гранаты. Тов. Брежнев физически воздействовал на пулемётчиков и заставил их вступить в бой. Понеся значительные потери, немцы отступили, бросив на поле боя несколько раненых. По приказу тов. Брежнева расчёт вёл по ним прицельный огонь, пока не уничтожил.»

— Там же

В июне 1945 года он был назначен начальником политуправления 4-го Украинского фронта, а вскоре — Политуправления Прикарпатского военного округа^[4]. Участвовал в подавлении восстания Бандеры.

Участник Парада Победы 24 июня 1945 года комиссаром сводного полка 4-го Украинского фронта.

Жизнь в период борьбы за власть[]

В период с 30 августа 1946 по ноябрь 1947 года Леонид Ильич был секретарём Запорожского, а затем — Днепропетровского (до 1950) обкома партии.

Летом 1950 года его назначают генеральным секретарём ЦК компартии Молдавии. Но уже в октябре 1952 года, после личной встречи со Сталиным, его избирают членом ЦК на XIX съезде партии. Он был членом многих комиссий ЦК. На послесъездовском пленуме ЦК избирается секретарём ЦК и кандидатом в члены Президиума ЦК партии, также член постоянных комиссий при Президиуме ЦК по внешним делам и по вопросам обороны (в последней с 19.11.1952). Но со смертью Сталина 5 марта 1953 года Брежнев освобождён от обеих должностей и назначен начальником политуправления Военно-морского министерства. По утверждению Млечина, с последовавшим в том же месяце объединением Военного и Военно-Морского Министерств для образования Министерства обороны были объединены и их политорганы, и Брежнев остался без работы^[5]. В мае Брежнев обратился с письмом к Маленкову с просьбой направить его на работу в парторганизацию Украины^[5]. Приказом министра обороны № 01608 21 мая Брежнев был возвращен в кадры Советской армии.

21 мая 1953 года он был назначен заместителем Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. 4 августа он ему был присвоен чин генерал-лейтенанта. Но 27 февраля 1954 года он был освобождён от должности заместителя Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота.

Жизнь в период правления Хрущёва[]

В 1954 году он переводится, по предложению Хрущёва, в Казахстан, сначала вторым, а потом и первым секретарём ЦК компартии республики. В 1956 — 1957 годах — секретарь ЦК по оборонной промышленности, а с 1957 года — Президиума (c 1966 года — Политбюро) ЦК КПСС. В 1960 году назначен председателем Президиума Верховного Совета СССР.

На пути к власти[]

Отстранение Хрущёва от власти[]

В 1964 году он участвовал в отстранении Хрущёва от власти. После этого он становится секретариат ЦК КПСС. Член Политбюро, Президиума ЦК КПСС (1964 — 1973), первый секретарь ЦК Компартии Украины (1963 — 1972) Петр Ефимович Шелест вспоминает:

«Я рассказал Подгорному, что встречался в Железноводске с В. Е. Семичастным, бывшим председателем КГБ СССР в период подготовки Пленума ЦК 1964 года. Семичастный мне рассказал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Н. С. Хрущёва, устроив аварию самолёта, автомобильную катастрофу, отравление или арест. Всё это Подгорный подтвердил и сказал, что Семичастным и им все эти «варианты» устранения Хрущева были отброшены… Обо всём этом когда-нибудь станет известно! И как в этом свете будет выглядеть «наш вождь»?»

— Пётр Шелест. «Настоящий суд истории ещё впереди». Воспоминания, дневники, документы, материалы / Под ред. Ю. Шаповала. — Киев: «Генеза», 2004., С. 417.

Участие в космической программе[]

В конце 1950-х, начале 1960-х Брежнев координировал и руководил Космической программой СССР. В своей трилогии Брежнев утверждает, что сам выбрал место для космодрома Байконур.

«Специалисты хорошо понимали: быстрее, проще, дешевле было бы обосноваться на Чёрных землях. Здесь и железная дорога, и шоссе, и вода, и электроэнергия, весь район обжитой, да и климат не такой суровый, как в Казахстане. Так что у кавказского варианта было немало сторонников. Много пришлось мне в то время изучить документов, проектов, справок, обсудить всё это с учёными, хозяйственниками, инженерами, специалистами, которым в будущем предстояло запускать ракетную технику в космос. Постепенно обоснованное решение складывалось и у меня самого. Центральный Комитет партии выступил за первый вариант — казахстанский. … Жизнь подтвердила целесообразность и правильность такого решения: земли Северного Кавказа сохранены для сельского хозяйства, а Байконур преобразил ещё один район страны. Ракетный полигон требовалось ввести в строй быстро, сроки были жёсткие, а масштабы работ — огромные.»

— Л. И. Брежнев. Воспоминание^[6]

Правление страной[]

1964 — 1970[]

«14 октября с. г. состоялся Пленум Центрального Комитета КПСС. Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу т. Хрущёва Н. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья. Пленум ЦК КПСС избрал Первым секретарём ЦК КПСС т. Брежнева Л. И.»

— Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС 14 октября 1964 г.^[7]

После отставки Хрущёва с поста правителя СССР, формально было провозглашено «ленинским принципам коллективного руководства». Важную роль в стране играли так же Александр Шелепин, Николай Подгорный и Алексей Косыгин.

Но не смотря на тяжёлые условия аппаратной борьбы сумел провести на важные посты преданных ему людей, а также устранить Шелепина и Подгорного. Большинство коммунистов относились к Брежневу положительно, так, как он выступал за сохранение стабильности государства. Именно в брежневский период партийный аппарат полностью подчинил себе государственный, министерства и исполкомы стали простыми исполнителями решений партийных органов, а беспартийные руководители практически исчезли.

««Язык у него начал заплетаться, — говорил Косыгин, — и вдруг рука, которой он подпирал голову, стала падать. Надо бы его в больницу. Не случилось бы чего-нибудь страшного». Это был для нас первый сигнал слабости нервной системы Брежнева и извращённой в связи с этим реакции на снотворное.»

— Евгений Иванович Чазов^[8]

В августе 1968 года в Праге начались беспорядки. Но в этот ответственный момент Брежнев впал в ступор. Он терял дикцию, он что-то бормотал. Косыгин, сидевший рядом с Брежневым видел, как тот постепенно начал утрачивать нити разговора. Однако, всё обошлось. В ходе операции Дунай войска восставших были разгромлены.

22 января 1969 года, во время торжественной встречи экипажей космических кораблей Союз-4 и Союз-5, на Брежнева было совершено неудачное покушение. Младший лейтенант РККА Виктор Ильин, переодетый в чужую милицейскую форму, прониц к Боровицким воротам под видом охранника и открыл огонь из двух пистолетов по машине, где должен был находится генеральный секретарь. Но в машине находились космонафты Леонов, Терешкова, Николаев и Береговой. Выстрелами был убит водитель, Илья Жарков, но мотоциклист сопровождения сбил Ильина с ног. Брежнев же ехал на другой машин, а по другим данным — по другому маршруту, и поэтому не пострадал.

70-е годы[]

В 70-е годы на мировой арене началась разрядка, за что Брежнев получил Ленинскую премию за укрепление мира между народами. 22 марта 1974 года Брежневу было присвоено звание генерал армии.

По некоторым свидетельствам в 1972 году Брежнев перенёс инсульт, однако, это утверждение опровергает врач Евгений Чазов, лечивший Брежнева.

«В жизни он [Брежнев] лишь один раз, будучи первым секретарём ЦК компартии Молдавии, перенёс инфаркт миокарда. В 1957 году были небольшие изменения в сердце, но они носили лишь очаговый характер. С тех пор у него не было ни инфаркта, ни инсультов»

— Евгений Иванович Чазов ^[9]

В 1973 году Брежневу предстояло встретиться с принцем Филиппом Эдинбургским. Форин-офис предоставило последнему краткие характеристики людей, с которыми ему предстояло встретиться. Брежнев был охарактеризован, как «волевой человек, излучающий уверенность и компетентность, не обладающий при этом блестящим интеллектом. Несмотря на цветущий вид, перенёс несколько сердечных приступов. Любит охоту, футбол и вождение; по-английски не говорит»^[10].

1 августа 1975 года было заключено Хельсингское соглашение, которое подтвердило нерушимость границ европейских стран. Дело в том, что ФРГ не признавало ни ГДР, ни аннексию Калинграда и Клайпеды СССР, ни новых границ Польши. Брежнев заявлял, что капиталистические страны перешли от идеологии «сдерживания коммунизма», предложенной Гарри Трумэном, к идее «конвергенции двух систем» и «мирного сосуществования». Рейган заявлял, что нет.

В начале 1976 года Леонид Ильич Брежнев перенёс клиническую смерть. После комы он так и не смог восстановится. В конце концов он подсел на нембуталу — снотворное.

В 1978 году награждён орденом «Победа», который вручался только в военное время за выдающиеся заслуги в командовании фронтом при победах, обеспечивших коренной перелом в стратегической обстановке (награждение было отменено указом М. С. Горбачёва в 1989 году).

В том же году были изданы мемуары Брежнева («Малая земля», «Возрождение», «Целина»). В связи с тем, что книги были изданы миллионными тиражами, гонорар Брежнева составил 179 241 рубль. После его смерти миллионы экземпляров воспоминаний были сданы в макулатуру^[11].

Афганская война[]

Примечания[]

П • О • Р Правители России (2409 до н.э. — 2013)
Славянский племенной союз (старейшины — 2409 год до н. э — 862)	Словен • Вандал Новгородский • Столпосвят • Владимир Древний • Бравлин • Буривой • Гостомысл
Новгородская Русь (князья Новгородские — 862 — 882)	Рюрик I Варяжский • Олег I Вещий
Киевская Русь (великие князья Киевские — 882 — 1169)	Олег I Вещий • Игорь Старый • Ольга Святая • Святослав I Великий • Ярополк I Святославич • Владимир Красное Солнышко • Святополк Окаянный • Ярослав Мудрый • Мстислав Храбрый • Изяслав I Ярославич (Триумвират Ярославичей) • Всеслав Чародей • Святослав II Ярославич • Всеволод I Миролюбивый • Святополк II Изяславич • Владимир Мономах • Мстислав Великий • Ярополк II Владимирович • Вячеслав Владимирович • Всеволод II Ольгович • Игорь II Ольгович • Изяслав II Мстиславич • Юрий Долгорукий • Ростислав Мстиславич • Изяслав III Давидович • Мстислав II Изяславич
Владимирская Русь (великие князья Владимирские — 1169 — 1328)	Андрей Боголюбский • Михаил I Юрьевич • Ярополк III Ростиславич • Всеволод Большое Гнездо • Юрий II Всеволодович • Константин Добрый • Ярослав II Всеволодович • Святослав III Всеволодович • Михаил I Храбрый • Андрей II Ярославич • Александр Невский • Ярослав III Ярославич • Василий Костромской • Дмитрий I Александрович • Андрей Городецкий • Михаил II Святой • Юрий III Данилович • Дмитрий Грозные Очи • Александр II Тверской
Московская Русь (великие князья Московские — 1328 — 1547)	Иван Калита • Симеон Гордый • Иван II Красный • Дмитрий Суздальский • Алексей Бяконт • Дмитрий Донской • Василий I Дмитриевич • Софья Витовтовна • Василий II Тёмный • Юрий IV Звенигородский • Василий III Косой • Дмитрий Шемяка • Иван III Великий (Иван Молодой • Дмитрий Внук) • Василий III Иванович • Иван IV Грозный (Михаил Глинский • Елена Глинская • Василий Шуйский • Иван Шуйский • Макарий)
Русское царство (Государи, Цари и Великие Князья всея Руси — 1547 — 1721)	Иван IV Грозный (Избранная Рада • Симеон Бекбулатович) • Фёдор I Блаженный • Борис Годунов (Ирина Годунова) • Фёдор II Годунов (Мария Скуратова-Бельская) • Лжедмитрий I • Василий IV Шуйский (Лжедмитрий II) • Семибоярщина (Фёдор Мстиславский) • Владислав I Польский (Александр Корвин-Гонсевский) • Козьма Минин и Дмитрий Пожарский • Михаил Кроткий (Фёдор Романов) • Алексей Михайлович (Борис Морозов • Алексей Алексеевич • Артамон Матвеев) • Фёдор III Алексеевич • Софья I Алексеевна • Иван V Алексеевич • Пётр I Великий (Наталья Нарышкина)
Российская империя (Всероссийские императоры и самодержцы — 1721 — 1917)	Пётр I Великий • Екатерина I Алексеевна • Верховный Тайный Совет (Александр Меншиков) • Пётр II (Василий и Алексей Долгорукие) • Анна Иоанновна (Эрнст Бирон) • Иван VI (Анна Леопольдовна) • Елизавета Петровна • Пётр III Фёдорович • Екатерина II Алексеевна • Павел I Петрович • Александр I Павлович (Негласный комитет) • Николай I Павлович • Александр II Николаевич • Александр III Александрович • Николай II Александрович
Российская республика (главы Временного Правительства — 1917)	Георгий Львов • Александр Керенский
Советская Россия (председатели СНК РСФСР — 1917 — 1922)	Владимир Ленин
Российское государство (Верховный правитель России — 1918 — 1920)	Александр Колчак
СССР (Председатели СМ СССР, первые и генеральные секретари ЦК КПСС, президент СССР — 1922 — 1991)	Владимир Ленин • Иосиф Сталин • Георгий Маленков • Никита Хрущёв • Леонид Брежнев • Василий Кузнецов • Юрий Андропов • Константин Черненко • Михаил Горбачёв • Геннадий Янаев
Российская Федерация (Президенты РФ — 1991 — наши дни)	Борис Ельцин • Владимир Путин • Дмитрий Медведев
См. также Фактические правители России • Список правителей России

110 лет назад, 19 декабря 1906 года, родился ветеран Великой Отечественной войны, участник Парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года и глава СССР Леонид Ильич Брежнев. Брежнев руководил СССР в 1964-1982 гг., поэтому с его именем связана целая эпоха.

Эпоху, в течение которой Брежнев возглавлял партию и страну, вскоре после него стали называть «застоем». Однако это не совсем верно. Советская страна в эти годы активно развивалась, становилась сильнее, укреплялось хозяйство, появлялись прорывные технологии в военном деле и космической области, которые могли вывести СССР в XXI столетии на место бесспорного лидера человечества.

Советский Союз в военном и экономическом отношении был сверхдержавой. Наши вооруженные силы были самими мощными и боеспособными на планете. Никто не мог бросить прямой вывоз СССР. В 1975 году удельный вес СССР в производстве мировой промышленной продукции составлял 20%, а валовой внутренний продукт — 10% от мирового. До 1985 года СССР занимал 2-е место в мире и 1-е в Европе по производству промышленной продукции. Уже в шестидесятые годы СССР производил больше, чем любая другая страна, в том числе и США, железной, марганцевой и хромовой руд, угля и кокса, цемента, калийных солей, тракторов, тепловозов и электровозов, хлопка, льна и некоторых других видов продукции. С 1975 года СССР стал мировым лидером по производству чугуна, стали, нефти, минеральных удобрений.

Можно отметить, что СССР вышел на первое место в мире по производству цемента, с 1966 года заметно опережал по этому показателю в расчёте на душу населения США и Великобританию. Это очень важный показатель, фактически «хлеб» промышленности. Так, известные экономисты Хорхе Лопес и Лес Раддок, специалисты по макроэкономике, оценивают динамику объемов потребления цемента, наряду грузоперевозками, в качестве базового индикатора экономического здоровья государства. Рост производства цемента — это рост в целом хозяйства, ВВП страны.

Кроме высокоразвитых станкостроения, тяжелого машиностроения, нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, СССР был лидером в области космонавтики и ракетостроения, атомной энергетики, лазерных технологиях, оптике, в самолетостроении (включая гражданское), а также в производстве первоклассной военной продукции. К примеру, в 1980-е годы СССР занимал лидерские позиции в мировом станкостроении. Станкостроительная продукция экспортировалась не только в развивающие страны, но и в Японию, Канаду, США и ФРГ. Советский Союз был фактическим лидером в робототехнике. В общей сложности в Советском Союзе было выпущено более 100 тыс. единиц промышленной робототехники. Они заменили более одного миллиона рабочих (1990-е годы всё это было разрушено). Одним из самых заметных достижений отечественной робототехники и науки стало создание в КБ им. Лавочкина «Лунохода-1». Именно советский аппарат стал первым в мире планетоходом, который успешно выполнил свою миссию на поверхности другого небесного тела. Научно-техническая революция в СССР сулила невиданные перспективы стране и всему человечеству.

Кроме того, СССР удалось создать эффективную экономическую систему стран социализма — СЭВ (Совет экономической взаимопомощи). В 1975 году все страны СЭВ производили около трети мировой промышленной продукции и более четверти мирового национального дохода, при том, что население стран-членов СЭВ составляло лишь 9,4% от населения планеты. За 1951-1975 гг. доля социалистических стран в мировой промышленной продукции удвоилась. В 1950 она составляла примерно 20%. СССР производил более 60% промышленной продукции стран — членов СЭВ, а доля капиталистических промышленно развитых стран уменьшилась с 80% до немногим более 50%.

Для сравнения, в настоящее время большинство стран бывшего соцблока в Европе (ставшие членами ЕС и НАТО) в социально-экономическом и культурном упадке. Государства попали в долговую кабалу к МВФ, западным банкам. Хозяйство приватизировано (разворовано), развалено, методично уничтожена индустрия, часть сельского хозяйства, правительства попали в кредитную кабалу, государства низведены до роли рынков сбыта продукции стран ядра капиталистического мира, частично сельскохозяйственных придатков, поставщиков дешевой рабсилы, «борделей» (секс-туризм) более богатых западных стран и т. п. Население стремительно вымирает и переезжает в поисках работы и личного счастья в Германию, Австрию, Англию и т. д. К примеру, в Болгарии население с 9 млн. человек уменьшилось до 7 млн. человек, и страна продолжает вымирать. К середине XXI исторической Болгарии не будет, как и единого болгарского этноса.

Люди в Союзе жили в полной безопасности (внутренней и внешней), имели лучшее в мире образование и науку, одну из лучших систем образования и социальной защиты человека. В СССР трудилась четверть учёных всего мира! В вузах обучалось 5 млн. студентов, их обучало полмиллиона преподавателей. В СССР не было массовых социальных болезней присущих капиталистическому миру: массовой нищеты, армии беспризорников, проституток, наркоманов, бандитов, извращенцев-дегенератов. В СССР не было вопиющей социальной несправедливости, как в нынешней «демократической» и капиталистической (или неофеодальной) Российской Федерации, где несколько процентов населения обладают 90% богатства всей страны, а половина населения живет в нищете или на грани бедности. В Советском Союзе не боялись исламского радикализма, пещерного национализма и другой архаики, которая в настоящее время тянет человечество в прошлое. Действительно это был период «развитого социализма». Понятно, что недостатки были и много, но в целом это была отличная база для развития советской цивилизации и общества. Не удивительно, что по результатам опроса общественного мнения в 2013 году Леонид Ильич Брежнев признан лучшим главой государства в России-СССР в XX веке.

При этом существование СССР позволяло целой группе стран — «третий мир», быть вне лагеря капиталистических стран во главе США и блоком НАТО, или социалистической лагеря. А в западном, капиталистическом мире его хозяевам приходилось сдерживать аппетиты, поддерживать т. н. «средний класс», «вывеску капитализма», чтобы население западных стран не желало социалистических преобразований и революции. После развала СССР средний класс на Западе пустили под нож, он стремительно сокращается, так как в нём уже нет нужды. Выстраивается классическая схема неорабовладельческого (посткапиталистического) мира: богатые и очень богатые с обслугой, включая творческую сферу и техперсонал, и бедные и очень бедные.

«Застоем» эпоху Брежнева назвали враги советского проекта и цивилизации, так как не оправдались их ожидания по продолжению «перестройки», которую начал Хрущев. Не удивительно, что в Советском Союзе термин «застой» ведёт своё происхождение от политического доклада ЦК XXVII съезду КПСС, прочитанного М. С. Горбачёвым, в котором констатировалось, что «в жизни общества начали проступать застойные явления» как в экономической, так и в социальной сферах. А при «лучшем немце» Горбачеве началась такая «положительная динамика», что от СССР и социалистического блока очень быстро остались только «рожки да ножки».

Основной проблемой эпохи Брежнева было то, что советская верхушка не нашла в себе смелости сказать о необъективности оценок Сталина, о перегибах в преодолении культа личности, о беспрецедентно грубых ошибках Хрущёва во внутренней и внешней политике, и главное — вернуть к сталинской программе по созданию общества созидания и служения, общества «золотого века». В брежневском СССР не было полноценной Идеи, как с сталинском СССР, только заменители. То есть гниение советской верхушки продолжилось, хоть и более медленными темпами, что в итоге и привело советскую (русскую) цивилизацию к катастрофе 1985-1993 гг. и поражению в Третьей мировой войне (т. н. холодная война).

Никиту Хрущёва сместила недовольная его «волюнтаризмом» партийно-государственная верхушка. Слишком быстро Хрущёв всё разрушал, его «перестройка» была чревата нежелательными последствиями для многих в партийной, государственной и военной верхушке СССР. Поэтому двигателями заговора против Никиты Сергеевича стали те же деятели, которые прежде его поддерживали — Микоян, Суслов и Брежнев. Брежнев был выдвиженцем 1930-х годов, когда партийные работники быстро поднимались вверх, заменяя уничтоженную «ленинскую гвардию». Брежнев хорошо проявил себя политработником на войне, умело работал по восстановлению послевоенного хозяйства. И попал в число «молодых», которых Сталин заметил и поставил в высшие эшелоны власти в последние годы жизни. Брежнев и при Хрущёве отличился первым секретарем компартии Казахстана, поднимая целину и участвуя в подготовке строительства космодрома. С мая 1960 года председатель Президиума Верховного Совета СССР.

Понятно, что Брежнев не был главным в тайной оппозиции Хрущёву. Среди советских лидеров были более опытные и авторитетные люди. Однако те же Суслов и Микоян уступили первую роль ему. Брежнев считался другими более весомыми фигурами временной, компромиссной фигурой. Эти деятели планировали продолжить курс Хрущёва, но без «перегибов» и без самого Хрущёва, с его авторитарным стилем руководства.

Но несколько просчитались. Брежнев сохранил власть и постепенно обновил руководство страны и партии. В частности, был отправлен в отставку Анастас Микоян. В 1967 году попал в опалу секретарь ЦК КПСС Александр Шелепин, его ставленник глава КГБ Владимир Семичастный был уволен «в почётную отставку» на малозначительный пост первого заместителя Председателя Совмина УССР и исключен из общесоюзной политической жизни.

Преодоление колоссальных ошибок Хрущёва и его людей во внутренней и внешней политике стало главной задачей нового курса Брежнева, при этом предшественник не подвергался публичной критике. Новому руководству Союза — Брежневу, Косыгину, Подгорному, Суслову — пришлось предпринимать срочные меры по выправлению ситуации, в которую загнал Советский Союз Хрущёв. Была сразу же отменена партийная реформа, промышленные и сельскохозяйственные парторганизации снова сливались воедино. Ликвидировали совнархозы, восстанавливали нормальные отраслевые министерства. Отменили и школьную реформу с «профессиональным» образованием. Чтобы снять продовольственную проблему, которая появилась из-за разрушительных «реформ» Хрущева, продолжили закупки продовольствия за границей. Чтобы снять напряжение в народе, колхозникам вернули возможность иметь приусадебные участки, колхозам и совхозам списали долги, повысили закупочные цены, установлена надбавка за продажу сверхплановой продукции государству. При Брежневе колхозники начали получать зарплату и пенсии, были освобождены от налогов, которыми при Хрущеве обложили чуть ли не каждое дерево и голову скота или птицы в приусадебных хозяйствах (на что крестьяне ответили забоем скота). Началась реализация программы комплексной механизации аграрного производства. В начале брежневского правления было остановлено удорожание товаров широкого потребления, начавшееся с 1961 года как следствие хрущевских «реформ». Заморозили преследования по религиозному признаку, которые процветали при Хрущёве (по стране прокатилась вторая волна по закрытию и разрушению храмов, многие из которых были восстановлены при Сталине). Довольно успешно решали жилищную проблему: к началу 1980-х годов 80% семей имели отдельные квартиры (получали бесплатно!).

Предпринимались усилия по нормализации ситуации в промышленности. По предложению Косыгина внедрялись новые методы. Расширялась самостоятельность предприятий, снижалось число плановых показателей, которые спускали сверху, вводились механизмы хозрасчёта с возможностью использовать часть прибыли на социальные, культурные и бытовые нужды. Вводилось материальное стимулирование для рабочих и служащих. Начинается ускоренное строительство предприятий по выпуску товаров народного потребления. Стоит сказать, что многое из сделанного в области промышленности и сельского хозяйства пробовалось еще в 1951 г. — начале 1953 г., то есть в последние сталинские годы, по предложениям Шепилова и Косыгина.

Таким образом, в целом внутренняя политика Брежнева была в интересах народных масс. Концептуальная проблема была в том, Леонид Ильич не решился пересмотреть итоги XX съезда КПСС 1956 года, где с докладом «О культе личности Сталина и его последствиях» выступил Хрущёв. То есть основной «мусор», который Хрущёв и хрущевцы набросали на могилу величайшего политического лидера России, да и мировой истории, не разгребли.

Брежнев по умолчанию пытался в ряде сфер проводить сталинский курс (неосталинизм), но главного сделать у него не хватило духу. В частности, на XXIII съезде КПСС (1966 г.) Брежнев планировал сказать о необъективности оценок Сталина в «закрытом» докладе Хрущева, о перегибах в преодолении культа личности, о беспрецедентно грубых ошибках хрущевского правительства в отношении Китая, Албании, ряда зарубежных компартий. То есть тех стран и компартий, которые отказались отречься от курса Сталина. Но против этого плана восстали оставшиеся в руководстве СССР хрущевцы и сторонники «либерализации» СССР, то есть представители постепенно загнивающей советской верхушки, которая в итоге и приведет к краху советскую цивилизацию. Также против восстановления исторической правды о Сталине и его времени выступили те лидеры соцстран, которые уже нашли себя в политики сближения с Западом (вроде Тито). Брежнев не решился пойти против всех и реабилитировать Сталина, он не был руководителем такого ранга как Сталин или Фидель Кастро («и один в поле воин»).

В результате энтузиазм народа угас. Его уже нельзя было поднять и воодушевить на великие свершения. Последний всплеск духовной энергии народа проявился во время освоения целины, призывов «догнать и перегнать Америку», на обещание, что «нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Но затем стало ясно, что народ обманули. Хрущевские «перегибы» истощили народную энергию. Безобразия и крупные ошибки «реформ» Хрущева подорвали духовно-идеологическую сферу советской цивилизации. При Брежневе также были громкие лозунги. Провозглашали «решающие» и «определяющие» годы, «пятилетку качества» и т. д. Однако это уже не действовало как раньше. Народ не верил идеологам. В стране были ударные стойки — КамАЗ, БАМ, Атоммаш, гигантские газопроводы и нефтепроводы, которые протянулись из Сибири к западным границам. Но шумиха была в основном показной. Для молодежи устраивали торжественные проводы на «стройки коммунизма», но большинство людей уже шло на «ударные» стройки» с целью заработать.

Вторую попытку по реабилитации Сталина предприняли в канун 90-летия со дня рождения Сталина (1969). Готовилось постановление ЦК об исправлении ошибок в оценке его деятельности. Но снова внешняя и внутренняя оппозиция не дали этого сделать. Только в 1970 году под давлением Пекина на могиле Сталина установили бюст.

Эта «противоречивость» Москвы при Брежневе сказалась и на внешней политике СССР. С одной стороны, мы оказывали помощь Вьетнаму в ходе американской агрессии, поддерживали Египет и Сирию в борьбе с Израилем, и происками Запада. Помогли многим странам арабского мира идти по пути арабского национального социализма. Восстановили порядок в Чехословакии. Активно развивали Организацию Варшавского договора и СЭВ. СССР нормализовал отношения с ведущими странами Запада. Москву посетил Шарль де Голль, СССР сблизился с Францией. Наладили отношения с ФРГ, где канцлером был Вилли Брандт. Переговоры в Москве в 1970 году привели к заключению соглашения, по которому стран отказывались от применения силы в отношении между собой. Были признаны послевоенные границы. В 1972 году ФРГ признает социалистическую ГДР. Оба германских государства вошли в ООН. Возобновились советско-американские встречи на высшем уровне. Добились паритета по межконтинентальным ракетам с США. Вашингтон был вынужден идти на переговоры по ограничению стратегических вооружений. Настоящей победой стало в Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1975 году в Хельсинки. Мы закрепили политические и территориальные итоги Второй мировой войны, были признаны принципы нерушимости границ, территориальной целостности государств, невмешательства во внутренние дела иностранных государств (все разрушено в ходе и после развала СССР).

С другой стороны, продолжился курс на конфронтацию с Китаем, вплоть до того, что войны с Поднебесной опасались больше, чем с НАТО, и держали на границах с КНР мощную ударную группировку войск. То есть вместо того, чтобы вместе с Китаем давить «империализм» и строить социализм на планете, потратили уйму ресурсов и сил на его «сдерживание». В итоге Пекин пошёл на сближение с Вашингтоном. Не удалось добиться полного согласия с Румынией, Албанией, Кубой, Северной Кореей и Северным Вьетнамом (практически везде уважали Сталина). Брежнев был противником усиления военной активности СССР в Афганистане, но поддался давлению «военной партии». В результате Афганистан стал большой проблемой, как из-за обострения международной политики, так и увеличения нагрузки на экономику СССР. Проблему Афганистана необходимо было решать дипломатическими методами, силами разведки, сил спецопераций, но не общевойсковой операцией.

В целом во второй половине правления Брежнева намечается ухудшение. Оно было связано с ростом влияния «соратников», которые выражали интересы вырождающейся советской номенклатуры. Советская «элита» хотела идти курсом «сближения» с Западом, войти в «мировое сообщество», «приватизировать» народную собственность и стать «хозяевами жизни». Это в итоге и привело к катастрофе 1985-1993 гг., когда произошла либерально-буржуазная контрреволюция. Брежнев, как соратник Сталина и ветеран Великой войны, на это не пошёл бы. Но он не имел стальной воли и его постепенно «обрабатывали», и генсек менял курс в угоду настойчивым товарищам. У него вырабатывали «манию величия», создавали новый «культ личности. В частности, награждали всевозможными орденами, премиями, медалями, а самые активные деятели из Политбюро называли его «Ленин сегодня», «выдающийся полководец Великой Отечественной». Брежнев незаслуженно стал Маршалом Советского Союза, четырежды Героем Советского Союза, награждён орденом «Победа» и т. д.

Кроме того, Брежнев стал все чаще болеть и меньше участвовать в повседневной работе. Возможно, что его сознательно травили. Сам Леонид Ильич чувствовал, что пора уйти на заслуженный отдых. Он с 1978 года не единожды заявлял о желании уйти в отставку, но окружение и слышать об этом не хотело. Им был выгоден такой руководитель, слабый и больной, за спиной которого можно было проводить свой курс. В последние годы правления Брежнева инфильтрация будущих разрушителей СССР в высшее руководство страной в целом была завершена. Под их контролем был и КГБ. Так, именно Андропов познакомил Брежнева с Горбачевым, намекая при этом на необходимость преемственности курса. С тех пор карьера молодого ставропольского функционера резко пошла в гору.

Понятно, что в поздние годы Брежнева ухудшилась ситуация и в хозяйстве, хотя необратимых проблем и не было. Снизились темпы роста экономики (но он продолжался). Увеличилась зависимость от продажи углеводородов, зависимость от поставок продовольствия. Значительная часть валютной выручки от экспорта нефти и нефтепродуктов, природного газа тратилась на импорт продовольствия и закупку товаров народного потребления. Ухудшилась ситуация в сельском хозяйстве. Только за 15 лет страна 8 раз пережила сильнейшие неурожаи (1969, 1972, 1974, 1975, 1979, 1980, 1981, 1984). Потери были не только из-за суровых природно-климатических условий, но и плохой организации труда и т. д. Также сказывалось разрушение русской деревни при Хрущеве, излишняя урбанизация, что ухудшало и демографию. Росло число некомпетентных чиновников в различных секторах экономики, в сферах управления, что вело к падению качества управления СССР. Развивалась теневая «серая» экономика (от подпольных мастерских до криминала). Активно формировался новый социальный слой — дельцы подпольного бизнеса, первые преступные организации, который примет активнейшее участие в развале Союза. Особенно бурно развивался этот социальный слой в национальных окраинах — в Закавказье, на Северном Кавказе и в Средней Азии. Происходил рост преступности, шла алкоголизация населения. Кроме того, приоритетное развитие национальных окраин (Прибалтики, Закавказья, Средней Азии) за счёт великорусских губерний создало у местного населения завышенную самооценку, мнение, что «хватит кормить Москву» и т. п.

Таким образом, эпоху Брежнева нельзя назвать «застоем». Можно выделить две основные тенденции:

1) по заданному в эпоху Сталина курсу советская держава активно продолжала развиваться, была лидером в военном деле, космосе, мирном и военном атоме, станкостроении, робототехнике и т. д. Росла численность населения, мы имели лучшую в мире школу, были самой образованной и читающей нацией. На высочайшем уровне была социальная защищенность населения. То есть имелись все задатки, чтобы стать мировым лидером, совершить блистательный прорыв в XXI век. Но для этого необходимо восстановить курс Сталина, создавать общество созидания и служения, вернуть большую Идею в народ. Однако Брежнев сделать этого не смог, видимо, не был по своей психологии воином или жрецом-брахманом;

2) разложение советской верхушки продолжалось, хотя основные разрушительные «реформы» Хрущева и удалось обезвредить. Разрушители-«перестройщики» постепенно заняли лидирующие позиции в партии. В национальных окраинах происходила смычка партийных вырожденцев, которые уже не были коммунистами, с будущими «новыми русскими», криминалом. Это «болото» в итоге сдало советский проект, советскую цивилизацию, чтобы «жить красиво», как на Западе.

«Застоем» же время Брежнева назвали враги советской цивилизации и СССР, так как не удалось разрушить Союз в 1960-1970-е годы, либерализацию и разграбление советской державы пришлось отложить до рубежа 1990-х годов. Для простых же людей эпоха Брежнева была самым лучшим временем в истории СССР-России: у них было мирное небо над головой, они не голодали, не воевали, не знали массовых социальных язв Запада и Востока, их жизнь и благосостояние из года в год улучшались и росли.

Брежнев выглядел достаточно безобидным типом, чтобы не приписывать ему амбиций стать в стране главным. Это-то заблуждение карьеру некоторых партийных товарищей и погубило

Выходец из рабочей семьи или… Кем были отец и мать Леонида Брежнева

Из нынешней мрачной, кровавой, катастрофической эпохи с Байденами и Макронами вместо Рузвельтов и де Голлей эпоха Леонида Брежнева кажется теплой и «ламповой» — как звук тогдашнего винила по сравнению с нынешней скрежещуще-бухающей диджитальностью.

Тогда, при Брежневе, так не казалось. Это все еще был Советский Союз, надоевший всем — от Генерального секретаря ЦК КПСС до распоследнего рабочего, официальной опоры партии, правительства и страны. Что будет после СССР, представить себе было невозможно, потому что СССР казался незыблемым и вечным. А идиоты и жулики, хотя, конечно, имелись в достаточном количестве, всё-таки старались не светиться и были не так уж и заметны. А уж то, что именно они повылазят, как тараканы, изо всех щелей и придут к власти, и помыслить было нельзя. Потому что ну не бывает такого.

Сейчас уже понятно, что эпоха Брежнева была лучшим временем за всю историю не только Союза, но и вообще России — как и предсказывал Александр Александрович Зиновьев, еще в начале перестройки осознавший то, что многие до сих пор не понимают. Построить в огромной, холодной стране (65% территории — вечная мерзлота), населенной весьма специфическим, по сравнению с Европой, народом, что-либо лучшее, чем брежневский «развитый социализм», в принципе невозможно. Это при том, что Зиновьев лучше, чем кто-либо, видел все недостатки брежневского общества и более яростно и эффектно, чем кто-либо другой, прошелся по ним в «Зияющих высотах».

Брежнев не был ни великим вождем, ни разрушительным идиотом; ни реформатором, ни маразматиком; ни блаженным Иешуа, ни злобным Голлумом. Он был на удивление нормальным, уравновешенным, даже, можно сказать, добрым человеком — редчайший случай в человеческой истории, где руководители великих держав часто выглядят или монстрами, или идиотами, или тем и другим сразу. Он не был слишком умен, а образован совсем плохо, над чем сам и посмеивался; но президенты США Никсон и Форд, президенты Франции де Голль и Помпиду, премьер-министры Великобритании Вильсон и Каллагэн относились к нему как к выдающемуся государственному деятелю. А с Никсоном у Леонида Ильича установились вполне дружеские отношения, насколько это вообще возможно между руководителями сверхдержав. Никсон даже писал в мемуарах, что Брежнев «мог бы претендовать на титул „Леонида Великого“, по аналогии с Иваном IV и Петром I».

Считается, что происхождение его по сравнению со многими другими вождями партии и СССР, у которых биографии переписаны до полной невозможности, довольно прозрачное. Но это не так. Из какой среды на самом деле происходит Леонид Ильич — вопрос темный.

Отец его родом из деревни Брежнево Курской области, откуда, очевидно, и получил свою фамилию. Возможно, что до того, как он деревню покинул, фамилии у него вообще не было — для того времени это неудивительно. Официально считается, что он был потомственным рабочим. Но как это может быть в деревне — непонятно. И вряд ли он прямиком из деревни попал на производство. Трудился он не рабочим, а «фабрикатором» на металлургическом заводе — это должность, требующая специального образования, она существует и сейчас. И отнести ее к должностям рабочим — все равно что отправить генерала командовать взводом: фабрикатор на самом деле начальник производства.

Где и как получил необходимое образование Илья Яковлевич Брежнев — неизвестно. С датой рождения тоже проблемы: в одних источниках указывается 1874 год, в других — 1878-й. Еще хуже с датой смерти: то ли 1930-й, то ли 1937-й, а в некоторых источниках указывается «конец 40-х». 1930 год еще куда ни шло, но вот 1937-й сразу вызывает вопросы, на которые нет ответа. В мемуарах самого Леонида Ильича, понятно, все гладко — но вряд ли так уж все гладко было на самом деле. Попросту говоря, биография отца Леонида Ильича неизвестна — и к биографии Брежнева тоже возникают вопросы.

Ну вот, например, Леню, когда ему исполнилось 9 лет, приняли в классическую гимназию. Вещь для сына рабочего почти невозможная! Потому что, во-первых, в гимназии детей рабочих не брали — для них были реальные училища; а во-вторых, плата за обучение составляла 64 золотых рубля — сумма для простого рабочего с тремя детьми неподъемная. Будто бы маленький Леня был настолько талантлив, что его приняли, да еще и бесплатно. Однако именно выдающимися способностями Брежнев никогда в жизни не отличался и прекрасно это сознавал, как и все окружающие.

А вот мать Брежнева, Наталья Денисовна Мазалова (1886 года рождения), дожила до 1975 года. Став большим начальником, Брежнев перевез ее в Москву, к себе домой. Но нигде и никогда она ни словом не обмолвилась о своем знаменитом сыне, его отце и семье. И вообще никто о ней и не знал, как будто и не было ее. Скромность, конечно, украшает, но… вопросы остаются.

В общем, обычная биография советского деятеля, происходившего из интеллигентной семьи, но вынужденного скрывать свое реальное происхождение, бить себя в грудь и кричать на каждом углу: «Я простой рабочий! Верьте мне! Я простой рабочий!..»

Брежнев не был ни великим вождем, ни разрушительным идиотом; ни реформатором, ни маразматиком; ни блаженным Иешуа, ни злобным Голлумом. Он был на удивление нормальным, уравновешенным, даже, можно сказать, добрым человеком
Фото: Petar Petrov/ZUMAPRESS.com / www.globallookpress.com

Член партии — и карьерный взлет в 1937 году

Дальше было проще. За партию Брежнев зацепился в 1929 году, в возрасте 23 лет, будучи заведующим отделом землеустройства Свердловского окружного земельного управления.

Незадолго до этого ЦК ВКП (б) потребовал привести наконец практику в соответствие с теорией и сделать партию подлинно рабочей, добившись, чтобы хотя бы половина партии состояла из настоящих производственных рабочих. Поэтому в сентябре 1930 года Брежнев поступил в Московский машиностроительный институт, но проучился только год и перевелся на рабфак, т. е. вечерний факультет Каменского металлургического института им. Арсеничева. А работать стал слесарем на Днепровском металлургическом заводе им. Дзержинского. По окончании вуза трудился начальником смены одного из цехов на том же заводе.

Но партия готовила ему другую карьеру.

Вначале его призвали в армию в Забайкалье, где он стал политруком танковой роты в бронетанковой школе, тем самым впервые ступив на дорожку, которая в конце концов привела его на вершину власти. Потом вернулся на Днепровщину. Недолго побывал в директорах металлургического техникума в родном Днепродзержинске, инженером на Днепровском металлургическом заводе — а в мае 1937 года внезапно стал заместителем председателя Днепродзержинского горисполкома.

Ничто в его карьере не предвещало столь резкого поворота, но это был 1937 год. В мае машина террора еще только разворачивалась от народных масс, от тех самых рабочих и крестьян, ради которых теоретически и был создан Советский Союз, и остатков старой интеллигенции, которых с 1917 года уничтожали беспрерывно, — к советской номенклатуре. Но разворот уже начался, и подпирающие снизу молодые кадры в партии, в государственном аппарате, в армии получили возможность делать молниеносные карьеры, занимая места и квартиры расстрелянных и отправленных в лагеря. Многие из этих молниеносных карьеристов сами через пару месяцев отправлялись прямиком на расстрельный полигон и заменялись новыми. Но некоторым удалось уцелеть, забираясь все выше и выше. Среди таких оказался и Брежнев.

В 1938 году он уже завотделом Днепропетровского обкома компартии Украины. В 1939-м — секретарь обкома по пропаганде и агитации. В 1940-м — член бюро обкома. С 25 марта 1941 года — секретарь обкома по оборонной промышленности, т. е. фактически руководитель оборонной промышленности области. А Днепропетровская область со времен Петра Великого всегда была наряду с Уралом крупнейшим промышленным центром России, а потом СССР. Март 1941 года — это уже предвоенное время; уже все, от Иосифа Сталина до последнего чернорабочего, знают, что будет война, и готовятся к ней на пределе сил. Скрытая мобилизация проведена, армия разворачивается перед границей, ни днем, ни ночью не прекращается работа в Генеральном штабе, промышленность полностью готова к войне, военные заводы работают в три смены круглые сутки.

Брежневу в то время было 35 лет. Одна ошибка — и добро пожаловать в расстрельный подвал. Но Леониду Ильичу всегда сопутствовала удача. Он удивительным образом всю жизнь ухитрялся благополучно избегать разнообразных мин, рифов, ям и ловушек и, став Генеральным секретарем, распространил эту удачливость на всю страну, вот только не сумел ей воспользоваться.

На войне Брежнев где-то пересекся с Хрущевым и сумел ему понравиться. Взаимодействие этой пары сыграло, возможно, недооцененно большую роль в истории страны
Фото: © РИА Новости, РИА «Новости»

«Какой красивый молдаванин!»: война, протекция Никиты Хрущева и попадание в плеяду сталинских кадров

Первый месяц войны Брежнев на месте, занимается мобилизацией и эвакуацией промышленности. Но не он был здесь главным. Его ждала другая карьера.

С 23 июля он в армии — и сразу политрук высокого уровня. Похоже, что молодой коммунист действительно пользовался уважением в армии. И как бы ни посмеивались много позже над его воспоминаниями о «Малой земле», но он «сорок раз приплывал на Малую землю, а это было опасно, так как некоторые суда в дороге подрывались на минах и гибли от прямых снарядов и авиационных бомб». Это из статьи «225 дней мужества и отваги» в «Правде» 1943 года. Один раз и брежневский катер был подбит, его экипаж подобрал знаменитый сторожевой катер СК-065 под командованием Павла Сивенко, который кроме множества советских наград был награжден и медалью ВМС США «За выдающуюся службу».

Будущему Генеральному секретарю везло и на войне. Несмотря на контузию и ранение, закончил он войну генерал-майором, а на Параде Победы 24 июня 1945 года маршировал во главе колонны сводного полка 4-го Украинского фронта с командующим фронтом генералом армии Еременко.

На войне Брежнев где-то пересекся с Хрущевым и сумел ему понравиться. Хрущев стоял в то время неизмеримо выше: он уже давно был членом политбюро ЦК, а главное, входил в ближний круг Сталина. Взаимодействие этой пары сыграло, возможно, недооцененно большую роль в истории страны. Мы достаточно хорошо знаем о том, как был смещен с высшего поста Хрущев. Но недостаточно знаем о роли Брежнева в возвышении Хрущева — а она, возможно, была более значительной, чем мы думаем. «Борьба бульдогов под ковром», и далеко не всегда под этот ковер удается заглянуть.

В 1946 году по рекомендации Хрущева Леонид Ильич возвращается на партийную работу — первым секретарем Запорожского, затем Днепропетровского обкома КП (б) Украины. И вновь, как перед войной, крайне важный участок: восстановление разрушенной промышленности, в том числе ДнепроГЭС и «Запорожстали». На этот раз главный — он. И Брежнев справился. Важную роль играли не только его деловые качества, но и обаяние, умение вовремя пошутить, разрядить обстановку, не раздувать конфликтов. А главное — умение создавать себе рабочую команду. Это из тех времен берет свое начало днепропетровский клан, который властвовал при Брежневе в СССР и до сих пор занимает важные позиции в истеблишменте Украины.

В 1950 году его направили наводить порядок в Молдавии.

Интересно, что Сталин, без которого это назначение, естественно, не могло состояться, будто бы не только не встречался лично с Брежневым, но даже в лицо его не знал! Это выглядит весьма странным — уж чем-чем, а расстановкой кадров Сталин занимался лично и никого к этому важнейшему делу не допускал. Скорее всего, это легенда, имеющая своей целью обосновать — тоже легендарное, конечно, — восклицание Сталина, будто бы впервые увидевшего Брежнева на XIX съезде партии в 1952 году: «Какой красивый молдаванин!» На съезде Брежнева избрали в состав ЦК, а на послесъездовском пленуме секретарем ЦК и кандидатом в члены Президиума ЦК — что, конечно, тоже никак не могло произойти без одобрения Сталина. И уж, конечно, не за красивые глаза. Несомненно, Сталин внимательно наблюдал за деятельностью Брежнева в Запорожье и Днепропетровске и остался доволен. Брежнев попал в сталинские кадры, что сулило стремительную, но опасную — до первой ошибки — карьеру.

Брежневу удалось вернуться в большую политику. И опять благодаря Хрущеву, который, укрепив свою власть, направил его рулить партией в Казахстане
Фото: Heinrich Sanden/dpa / www.globallookpress.com

Как Брежнев оказался без работы после смерти Сталина — и вновь поднялся благодаря Хрущеву

Но ближайшие соратники Сталина, которым вождь открыто угрожал на съезде новым 1937 годом, приняли меры — и товарищ Сталин внезапно скончался. А новые сталинские кадры, которые должны были заменить Молотовых-Берий-Ворошиловых, стали разгонять по мелким неважным должностям.

То, что разогнали и Брежнева, лучше всяких документов и воспоминаний говорит о том, что он и был сталинским кадром, на которого вождь рассчитывал в будущем.

Секретарь ЦК и кандидат в члены Президиума ЦК — один из реальных руководителей страны — внезапно оказался в должности начальника политуправления Военно-морского министерства. А буквально через неделю — вообще без работы в связи с ликвидацией его должности. Только после слезного письма к Маленкову его назначили заместителем начальника Главного политического управления Министерства обороны СССР — т. е. от большой политики подальше! Однако, по воспоминаниям Судоплатова, Брежнев был среди 10 вооруженных генералов, вызванных в Кремль 26 июня 1953 года для ареста Берии.

Но Брежневу удалось вернуться в большую политику. И опять благодаря Хрущеву, который, укрепив свою власть, направил его рулить партией в Казахстане. Тут везучему Леониду Ильичу снова подфартило: Хрущев затеял освоение целины и строительство Байконура, так что было где показать себя. С 1956 года Брежнев опять кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, с 1957-го — член Президиума. Последнее повышение было прямым результатом выбора Брежневым правильной стороны в борьбе Хрущева с «антипартийной группой Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова».

К тому времени, когда Никита Сергеевич накуролесил столько, что страну, а потом и весь мир стало лихорадить — до хлеба по талонам и Карибского кризиса, — Брежнев был председателем Президиума Верховного Совета и секретарем ЦК КПСС. Он создал себе образ приятного, веселого человека, бабника, любителя выпить, поохотиться и погонять на служебном автомобиле. Кстати, был отличным водителем — сведений о том, что он хоть раз попал в аварию, до нас не дошло. Во всяком случае, серьезного уж точно ничего не было.

В общем, Брежнев выглядел достаточно безобидным типом, чтобы не приписывать ему амбиций стать в стране главным. Это-то заблуждение карьеру некоторых партийных товарищей и погубило.

Леонид Ильич вовсе не был белым и пушистым. Не может быть белым и пушистым человек, взобравшийся на самый верх власти даже в самой что ни на есть демократической стране. А уж в стране Сталина такой путь может проделать только человек с мощными когтями и клыками, даже если они спрятаны под мягкой шерсткой. Ни «Железный Шурик» Шелепин, ни председатель КГБ Семичастный не смогли съесть Брежнева — а вот он их скушал.

Путь к вершинам через заговор против Хрущева: «Эти пацаны — и против меня! Бред какой-то!»

Кто возглавлял заговор против Хрущева — вопрос темный. После расстрела рабочих в Новочеркасске и Карибского кризиса необходимость отстранить его от власти стала очевидной. Беда была в том, что в сталинской системе осуществить замену одного лидера на другого формализованным, отработанным, открытым путем невозможно. Необходимо было плести заговор.

По одним сведениям, относительно молодые Шелепин и Семичастный привлекли к заговору Брежнева, по другим — что главным инициатором был Подгорный, по третьим — что сам Брежнев заговор и возглавил. Именно так полагает сын Хрущева Сергей. По его мнению, Шелепину с Семичастным совершенно не надо было свергать Хрущева, потому что вождь собирался омолодить руководство и им обоим было уготовано место на самом верху. А вот Брежневу угрожала остановка карьеры, а то и путь вниз. Поэтому «веселый и добрый бабник и бонвиван» и был главой заговора. 

Хрущева предупреждали по разным каналам. Но он не поверил ни охране, ни зятю Аджубею, ни сыну Сергею. Много лет спустя Семичастный рассказывал, что, когда Сергей рассказал отцу о заговоре, тот расхохотался: «Эти пацаны — и против меня! Бред какой-то!» 

А о напускной «пушистости» Брежнева отлично свидетельствует история, поведанная Шелестом, тогда первым секретарем ЦК Компартии Украины. «Семичастный мне рассказывал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Хрущева, устроив аварию самолета, автомобильную катастрофу, отравление или арест. Все это Подгорный подтвердил и сказал, что Семичастным и им все эти варианты устранения Хрущева были отброшены».

Так что Никите Сергеевичу повезло. Он справедливо потом гордился, что стал первым руководителем страны, который не умер на посту и не был убит, а отстранен от власти более или менее законным и мирным путем.

Хрущева убрали, но полную власть Брежнев получил не сразу. Руководство фактически стало коллективным. Брежнев вообще рассматривался как промежуточная фигура. Были и Семичастный, и Шелепин; и даже Подгорный выглядел более сильным и волевым претендентом на власть, чем Брежнев. Однако Леонид Ильич переиграл всех.

Шелепина в 1967 году задвинули рулить профсоюзами — в Советском Союзе абсолютно формальная должность в абсолютно формальной организации, а в 1975-м унизили до должности зампредседателя Госкомитета СССР по профессионально-техническому образованию. В том же 1967 году Семичастного убрали с должности главы КГБ — поводом стал побег в США дочери Сталина Светланы Аллилуевой — и сделали зампредседателя Совета министров Украинской ССР, а в 1981 году он и вовсе зампредправления общества «Знание». Подгорного в 1977 году убрали с поста председателя Президиума Верховного Совета прямо на пенсию, потому что сильно ослабевшее к тому времени здоровье Леонида Ильича давало Подгорному надежду самому занять место Генерального секретаря. А чтобы никто не сомневался в истинных причинах, пост Подгорного занял сам Брежнев.

Новое руководство сразу же достигло больших успехов, в основном благодаря реформам Косыгина – Либермана (на фото). В 1966–1970 годах национальный доход увеличивался в среднем на 7,8% ежегодно. При этом рос и уровень жизни
Фото: wikimedia.org, CC BY-SA 3.0 nl

У руля высшей власти: тотальная газификация, невиданный рост уровня жизни и успехи экономики развитого социализма

Новое руководство сразу же достигло больших успехов, в основном благодаря реформам Косыгина – Либермана. В 1966–1970 годах национальный доход увеличивался в среднем на 7,8% ежегодно. При этом рос и уровень жизни.

Повышались зарплаты при ничтожной инфляции, было развернуто поистине грандиозное жилищное строительство, у людей стали появляться телевизоры, холодильники, стиральные машины, хорошая мебель и приличная одежда, автомобили. Шла тотальная газификация. Было построено около 1,9 тыс. крупных предприятий, в том числе Волжский автозавод в Тольятти, создана Единая энергосистема страны, внедрялись автоматизированные системы управления. Объем промышленного производства вырос на 50%. Единственный видимый, очень обидный, но более пиаровский провал случился в космической программе: американцы высадились на Луну, а вот советскую лунную программу пришлось свернуть после четырех неудачных запусков ракеты-носителя Н-1. А никакого запасного варианта не было.

Прямого отношения к этим вообще-то поразительным достижениям Брежнев не имел. Экономикой он не занимался, его главной заботой было «международное рабочее движение», работа с братскими коммунистическими партиями. На деятельность Косыгина он взирал с опаской и по возможности ее саботировал, опасаясь реформами что-нибудь развалить, как это чудесно удавалось Хрущеву.

Но остановить Косыгина он пока еще не мог. По ходу дела готовил удаление опасных соратников — прежде всего Семичастного с Шелепиным, — расставлял где только мог своих людей — Тихонова, Щелокова, Цвигуна. Не забыл и о пиаровских мелочах: с 1966 года вместо «Первый секретарь ЦК КПСС» его должность стала называться «Генеральный секретарь».

«Самый веселый барак социалистического лагеря» и Пражская весна

Чехословакия давно считалась в Москве «паршивой овцой» среди социалистических стран наряду с Венгрией. Но в Венгрии все было давно зачищено под корень, взамен разрешено многое, о чем в Советском Союзе и речи не было (в Венгрии принцип организации экономики прямо назывался социалистической рыночной экономикой), а в Чехословакии недовольство только зрело.

Советское руководство не доверяло тогдашнему Первому секретарю ЦК КПЧ Антонину Новотному, который выражал недовольство отставкой Хрущева, не позволял разместить в Чехословакии советские войска и вообще не мог сдержать брожения внутри чехословацкого общества. И потому одобрило избрание на пост Первого секретаря Александра Дубчека. К тому же Дубчек был в приятельских отношениях с Брежневым. Несомненно, Леонид Ильич ждал от него нечто вроде тонкой политики венгерского вождя Яноша Кадара, который сделал из революционно-кровавой Венгрии 1956 года «самый веселый барак в социалистическом лагере», по которому ностальгия в Венгрии, кажется, сильнее, чем у нас — по временам Брежнева. Но Дубчек с задачей не справился. События двинулись непредсказуемым и очень неприятным для СССР путем.

Уже весной 1968 года стало понятно, что контроль над ситуацией утрачен. Мартовское Совещание шести коммунистических партий в Дрездене указало чехословацкому руководству на опасность положения. Вожди компартий Польши Гомулка и ГДР Ульбрихт назвали происходящее «ползучей контрреволюцией». Тем не менее в апреле власть в Чехословакии перешла к реформаторам, которых Дубчек не контролировал. Цензура была фактически ликвидирована, повсеместно проходили свободные дискуссии, возникали оппозиционные партии, было официально заявлено о стремлении обеспечить полную свободу слова, собраний и передвижений, установить строгий контроль над органами безопасности, облегчить создание частных предприятий и ослабить государственный контроль над производством.

4 мая Брежнев принял делегацию во главе с Дубчеком и потребовал навести порядок. Однако всем было понятно, что уже поздно. 8 мая впервые была высказана идея о необходимости ввода войск Организации Варшавского договора (ОВД). Но тогда решили все-таки повременить, памятуя кровавый опыт Венгрии. Брежнев твердил, что «верит Саше» и что Дубчек все-таки справится.

Однако чехи совсем сорвались с катушек. Руководство не могло удержать их даже от иррациональных и вредных для дела строительства «социализма с человеческим лицом» действий, вроде массовых публичных оскорблений братских социалистических стран и их руководителей издевательскими карикатурами, лозунгами, кричалками и, что хуже всего, откровенно антирусскими лозунгами: «Иван, уходи домой!», «Твоя Наташа найдет себе другого!», «Не по-чешски не говорить!». При этом раздавались громкие требования выхода из ОВД.

Это было уже чересчур. «Социализм с человеческим лицом» советское руководство могло стерпеть, тем более что в Венгрии примерно такой, собственно, и был построен. Но выход Чехословакии, граничащей с Германией и Австрией, из ОВД был совершенно недопустим. Именно эти два требования — покончить с идеями о выходе из ОВД и пресечь антирусские настроения и действия — и были предъявлены чехам 4 августа.

Но было уже поздно. 16 августа Дубчек, власть которого фактически обрушилась, в панике позвонил Брежневу и попросил ввести войска. 18 августа страны ОВД согласовали план вторжения. И в ночь с 20 на 21 августа Пражскую весну насильственно прекратили.

Пропаганда, конечно, твердила о танках НАТО, которые стояли у самой границы, готовые к вторжению, и что мы своими действиями предупредили мировую войну. Но ничего подобного просто не могло быть. Связываться с Советским Союзом дураков не было. Всего 20 с небольшим лет назад Советская армия одолела Германию, ей командовали те же самые фронтовики, которые вошли в Берлин, а служили в ней сыновья тех самых фронтовиков. Американская армия в это время мучилась во Вьетнаме, а Германия и вовсе была фактически армии лишена.

На самом деле еще в июле госсекретарь США Дин Раск передал через посла Анатолия Добрынина, что Америка не будет участвовать в решении «чехословацкого вопроса». Американское командование в Европе получило приказ, запрещавший предпринимать какие-либо действия, которые могли бы быть истолкованы Москвой как поддержка Пражской весны. Президент США Линдон Джонсон на словах осудил вторжение, но перед этим срочно отбыл отдыхать на свое ранчо, показывая, что чехословацкая проблема к Америке отношения не имеет.

Пражская весна сломала не только Чехословакию, но и Советский Союз. Брежнев, Суслов, Подгорный и другие консерваторы в руководстве окончательно убедились, что никакие реформы в социализме невозможны
Фото: image from the Romanian National Archives, wikimedia.org, Общественное достояние

СССР сворачивает реформы и вползает в эпоху застоя, наращивая экономический жир, который не прожрали и за 30 лет разграбления

Пражская весна сломала не только Чехословакию, но и Советский Союз. Брежнев, Суслов, Подгорный и другие консерваторы в руководстве окончательно убедились, что никакие реформы в социализме невозможны. Во всяком случае, для их умения руководить. А руководить они умели только в рамках сталинского социализма.

Даже реформа Косыгина стала казаться опасной. Ведь она вела к имущественному и социальному расслоению, к повышению уровня жизни эффективных работников и понижению для бесполезных. Само собой, начались гонения на интеллигенцию, которая виделась источником всех бед. «Победоносцев над Россией простер совиные крыла», писал когда-то Александр Блок, а теперь то же самое можно было сказать о Суслове, успешно давившем все живое.

Зиновьева, Солженицына, Ростроповича с Вишневской, Войновича, Корчного тем или иным способом выдавили из страны. Реформы Косыгина свернули. Альтернативный вариант академика Глушко, с кибернетическим управлением экономикой, задавили, даже не попытавшись испробовать, и Советский Союз вполз в состояние, именуемое застоем.

К тому же Леониду Ильичу опять подфартило: нефть на мировом рынке стала резко дорожать. И дыры в экономике, которые прежде приходилось прикрывать реформами, стало можно затыкать нефтедолларами. Не хватает зерна, не из чего печь хлеб? — за такое не так давно убрали Хрущева; а Леониду Ильичу достаточно было закупить зерно у тех же Штатов.

Тем не менее «застой» не очень точное понятие. В смысле отсутствия реформ — да. Но уж зато в рамках существующего было сделано все возможное.

• Было построено 1,6 млрд кв. м жилья — 44% от всего жилья, что имелось в СССР к 1980 году. Квартиры — бесплатно, по очереди! — получили 161 млн человек.
• 2/3 инфраструктуры городов и поселков, благодаря которой мы сейчас живем, — водопровода, теплоснабжения и канализации — было создано при Брежневе. Современная наша очень капиталистическая экономика не может даже содержать эту инфраструктуру, не то что строить новую.
• В целом уровень жизни советских граждан был поднят до стандартов среднего класса развитых западных стран. А если учесть бесплатную медицину, образование и жилье — так и повыше.

Чтобы осознать это, лучше не пытаться интерпретировать цифры, а посмотреть западное кино. Не то, которое рекламно-лаковое — такого и у нас хватало, — а настоящее. У Феллини, например, можно увидеть, как жили далеко не последние, хорошо зарабатывающие итальянцы. Французское кино «новой волны» тоже очень в этом отношении полезно. Да и в Штатах сквозь голливудский лак правда пробивается. Тогда на это внимания не обращали, а сейчас это бросается в глаза — у тех, кто может сравнивать.

Неудивительно, что население стабильно прирастало — в РСФСР оно выросло на 20 млн человек, хотя в целом, как известно, повышение уровня жизни понижает рождаемость.

Фактически при Брежневе был создан такой слой экономического жира, который не удалось прожрать за 30 лет беспрерывного разграбления.

Братание Москвы с Вашингтоном: Никсон гостит в СССР, Брежнев — в США

Пражская весна сделала Брежнева полновластным руководителем Советского Союза, потому что именно он вел всю чешскую тему, контактировал с Дубчеком, согласовывал действия с руководителями братских социалистических стран. Ситуация была критической, и любой человек, который сумел бы из нее вырулить, стал бы лидером. Везучий Леонид Ильич опять оказался на нужном месте в нужное время.

Оставив рулить экономикой стреноженного Косыгина, Брежнев обратился к международным делам. После Пражской весны Советский Союз щемили как только могли, но что-либо серьезное против сверхдержавы не предпринимали. Ну перенесли чемпионат мира по хоккею 1969 года из Праги в Стокгольм и сделали еще несколько мелких пакостей. Нужно было выводить Советский Союз из изоляции, тем более что время поджимало: страна достигла стратегического паритета с США в ядерных вооружениях, и ситуация опять стала накаляться — какой-нибудь новый Карибский кризис мог внезапно возникнуть, и вообще кто-нибудь мог пальнуть ракетой по ошибке (как несколько раз не случилось лишь чудом).

В 1969 году в Хельсинки начались переговоры с США об ограничении стратегических наступательных вооружений, а в 1972-м президент США впервые приехал в СССР. И не на день, и не на два, а сразу на 9 дней! Это было грандиозное событие: главы двух сверхдержав, способных уничтожить весь мир за несколько минут, дружески общались и договаривались. По телевизору показывали американское кино и мультики. Помню очень для нас странную серию мультиков о Mighty Mouse, которого поначалу все обижали, а потом он нажирался какого-то то ли сыра, то ли иного снадобья и начинал всех мочить. Для советской культуры, где в принципе не существует волшебных супергероев, это было нечто.

И уж совсем чудом выглядело 18-минутное выступление Никсона по советскому телевидению. Впервые советский человек увидел американского президента не в пропагандистских программах, а такого, какой он есть и который говорил то, что считал нужным. После Отечественной войны, тогда еще очень живой в памяти, после Карибского кризиса это был бальзам. Оказалось, что для американцев мантра «только бы не было войны» столь же важна, сколь и для нас.

Брежнев и Никсон подписали кучу соглашений и договорились встретиться в Вашингтоне, куда Брежнев и прибыл в июне 1973-го. Считается, что это был пик разрядки. Брежнев наслаждался подаренным Lincoln, до смерти напугав Никсона своей гоночной ездой. А на встречах с простыми американцами, по воспоминаниям президента, вел себя «как американский политик, работающий с толпой на уездной ярмарке», — энергично приветствовал народ, выходил из машины и пожимал руки.

Вице-президент Форд, ставший президентом после отставки Никсона, не успел ничего сделать за 2,5 года, что занимал должность президентаФото: Global Look Press / www.globallookpress.com

Республиканцев в США меняют демократы, полет «Союз» – «Аполлон» и последние пики «разрядки» сверхдержав

Снова была подписана куча договоров и намечены следующие шаги по разрядке. Неизвестно, насколько далеко она бы зашла, потому что ни Брежнев, ни Никсон явно не собирались останавливаться.

Но тут Никсону устроили Уотергейт, и процесс затормозился. Вице-президент Форд, ставший президентом после отставки Никсона, не успел ничего сделать за 2,5 года, что занимал должность президента. К тому же на выборах 1974 года республиканцы потеряли контроль и над сенатом, и над палатой представителей. Не удалось даже подготовить длительные серьезные визиты, как у Никсона с Брежневым: с Фордом Брежнев мимолетно встретился во Владивостоке, чтобы подписать соглашение об ограничении носителей стратегического ядерного оружия.

Разрядка умирала. К власти в США пришел демократ Джимми Картер — кажется, самый смутный и уклончивый из президентов США, воплощение фрустрации американцев после проигранной Вьетнамской войны, с которым вообще невозможно было договариваться. Тем не менее в 1979 году в Вене Брежнев и Картер подписали Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений ОСВ-2, который сенат так и не ратифицировал из-за вторжения СССР в Афганистан.

Последними пиками разрядки был совместный полет «Союз» – «Аполлон» и подписание Хельсинских соглашений. Именно этот текст, подписанный главами 35 государств в 1975 году, является фундаментальным документом, фиксирующим итоги Второй мировой войны и сложившийся после нее статус-кво. Об этом сейчас не вспоминают — а зря. Там были сформулированы основополагающие принципы взаимоотношений государств: принцип нерушимости границ, принцип территориальной целостности, принцип невмешательства во внутренние дела иностранных государств. С этим, в общем, всем все было понятно; а вот так называемая «третья корзина» — о правах человека, свободе слова и пр. — продвигалась с большим трудом, поскольку в СССР такие вещи, в соответствии с марксисткой концепцией, считались буржуазной белибердой. Но тем не менее в конце концов и это согласовали и окончательный документ подписали.

После чего, как водится, о нем забыли. А вторжение СССР в Афганистан и последующий распад СССР и вовсе сделали документ фактически недействующим. О нем даже и не вспоминают. Да и о чем вспоминать, когда ни СССР, ни Югославии, ни даже Чехословакии больше нет?

Последние годы «бровастого генсека» и добрые анекдоты советского времени

То, что вторжение в Афганистан было крупнейшей и трагической ошибкой советского руководства, сыгравшей, возможно, решающую роль в распаде страны, сейчас никто не отрицает. Вопрос — почему советское руководство, которое так боялось любой политической тряски, полезло в гиблый Афганистан, из которого еще никому не удавалось выбраться в целости и сохранности?

Брежнев к тому времени был уже мало дееспособен. Я не буду рассматривать здесь конспирологические версии об отравлении, подсаживании на наркотики, таинственных медсестрах и прочем подобном. Просто потому, что первый инфаркт у него случился в 1951 году. В 45 лет. То, что он после этого добрался до высших постов в государстве и сделал много доброго и хорошего, — это вообще чудо, которое следует, видимо, отнести к искусству кремлевских врачей.

В 1974 году ему имплантировали кардиостимулятор. К 1976 году стали заметны явные признаки деменции — потеря ориентации, невнятная дикция, страсть к побрякушкам, в пристрастии к которым он прежде не был замечен, любовь к лести, даже самой грубой. Он уже не всегда понимал, где находится и зачем, и тому есть много свидетельств. Есть сведения, что он дважды просил об отставке. Но Политбюро, опасаясь разбалансирования системы из-за неизбежной борьбы за власть, ему отказывало. Так это или не так — сложно сказать. Даже если и просил, то следует помнить, что игра «отпустите меня на отдых, надоело быть царем» — любимая забава русских государей, которой предавались и Иван Грозный, и Сталин.

В 1979 году Брежнев был уже не в состоянии противостоять давлению более здоровых членов Политбюро. Решение о вводе войск продавили Андропов, Устинов и Громыко. Косыгин был резко против, так же как и начальник Генерального штаба Огарков, маршал Ахромеев, генерал Варенников. По-видимому, главным инициатором этого гибельного решения был Андропов, который и впоследствии, став Генеральным секретарем, ничего умного не сделал, пытаясь поднять дисциплину труда облавами на улицах, а международную обстановку разрядить, сбивая пассажирский Boeing. Не следует забывать, что его же выкормыши — Гайдар, Чубайс, Глазьев, Нечаев — успешно и в кратчайшие сроки превратили брежневский развитый социализм в самый дикий и непотребный капитализм в африканском колониальном стиле.

Можно ли было спасти Советский Союз? Если и можно, то поколение Брежнева сделать этого не могло. Это были старые сталинские кадры, которые умели сохранить старое, но творить новое оказались неспособны и даже робкие попытки реформ свернули в испуге. Здесь нужны были совершенно новые люди, и такие в 250-миллионной стране нашлись бы — вот только путь наверх им был заказан.

А ведь, например, вполне жизнеспособный венгерский социализм с «рыночной социалистической экономикой» показывает, что и Советский Союз можно было реформировать подобным же образом.

Горбачев принадлежал к тому же поколению, а ждать от него умственных прорывов было бы чересчур оптимистично. Задача не была ни осознана, ни поставлена. Это должны были сделать мыслители, но самых ярких из них, таких как Зиновьев, отправили за границу, а оставшихся до руководства не допускали. Здесь надо бы вспомнить Суслова, который сделал для уничтожения Советского Союза, может быть, и побольше Горбачева.

А пока, заканчивая свой рассказ о Брежневе, я еще раз напомню, что в народе он оставил о себе добрую память. Анекдоты о нем часто обидны, но никогда не злы.

«Сообщение ТАСС: Вчера в большом зале Кремля Л. И. Брежнев принял английского посла за немецкого и имел с ним продолжительную беседу».

Или вот еще.

«Пасха. В кремлевском коридоре чиновник встречается с Брежневым:

— Христос воскрес, Леонид Ильич!

— Спасибо, мне уже доложили».

Ну и самый, пожалуй, известный и добрый:

«— Это кто едет?

— Не знаю, кто, но шофером у него сам Брежнев!»

Леонид Ильич хорошо порулил. До сих пор на его запасах живем. И вот когда они закончатся, тогда мы вспомним его уже не мельком, а как следует. Не знаю, как это будет, но случится это непременно.